«С. Ю. Дубровина Состав и системная адаптация лексики православия в русских диалектах (на материале тамбовских говоров). 2012 Книга подготовлена при поддержке РГНФ 2 ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ Издание ...»

1

С. Ю. Дубровина

Состав и системная адаптация лексики

православия

в русских диалектах

(на материале тамбовских говоров)

....... 2012

Книга подготовлена при поддержке РГНФ

2

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Издание монографии осуществлено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 12 – 44 – 93017 Рецензент:

Курносова Ирина Михайловна, доктор филологических наук, профессор, заведующая лабораторией учебной лексикографии Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина С. Ю. Дубровина Состав и системная адаптация лексики православия в русских диалектах (на материале тамбовских говоров) Монография ……. Книга подготовлена при поддержке РГНФ УДК 408. ББК 81.2Р Д Дубровина С. Ю.

Д Состав и системная адаптация лексики православия в русских диалектах (на материале тамбовских говоров): Монография / С. Ю.

Дубровина. Тамбов: Изд-во …………, 2012. … с.

ISBN Языковое воплощение православия не могло пройти мимо диалектов русского языка. Религиозные убеждения восточного славянства и русского народа, пришедшие на Русь с принятием христианства великим князем Владимиром, явились не застывшим в веках «мертвым» фундаментом, а основой живой эволюции христианства в народной культуре и в диалектах восточнославянских языков. Обращение к говорам русского языка способно прояснить гуманитарные проблемы аксиологической составляющей в сознании народа, который на протяжении многих веков считал себя православным.

Для отражения религиозной картины мира в русских диалектах существует определенная терминология, имеющая свои семантические, лексические, структурные показатели – своеобразное «христианское койне» русских говоров, рассмотрение и анализ которого произведены в настоящей монографии.

Книга предназначена лингвистам (диалектологам, историкам языка) фольклористам, этнографам, психологам, религиоведам, а также преподавателям школ, интересующимися методиками национально-ориентированного преподавания. Для студентов филологических факультетов издание может служить учебным руководством при изучении региональной диалектологии.

Изложение словарной части ориентировано на самого широкого читателя.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Введение Народное православие и его языковое воплощение в русских диалектах I. Состав православной лексики в русских диалектах I.I. Идеографическая картина лексики веры и церкви в русских диалектах I.II. Представление материала тамбовских говоров на общерусском фоне I.II.1. Акции;

I.II.2. Артефакты;

I.II.3. Календарь;

I.II.4. Конфессии;

I.II.5. Локусы;

I.II.6. Люди;

I.II.7. Ментальные универсалии христианства;

I.II.8. Метеорология;

I.II.9. Молитвы;

I.II.10. Небесная сфера;

I.II.11. Персонажи и образы народной веры;

I.II.12. Признаки и свойства;

I.II.13. Состояния;

I.II.14. Фауна и флора;

I.II.15. Церковный устав;

I.II.16. Этикет.

I.III. Итоги первого раздела.

II. Системная адаптация лексики веры и церкви:

II. I. Место тамбовских говоров на карте диалектного членения русского языка.

II. II. Системные особенности тамбовских говоров и примеры структурной адаптации лексики религиозной сферы Книга подготовлена при поддержке РГНФ II.III. Особенности фонетики:

II.III.1. Суперсегментные признаки, интонация и просодия;

II.III.2. Вокализм. Аканье и редукция гласных;

II.III.3. Вокализм. Протеза гласных;

II.III.4. Вокализм. Отношения в паре фонем ‹е-о›;

II.III.5. Вокализм. Фонема ‹а› между мягкими согласными;

II.III.6. Консонантизм. Губные согласные;

II.III.7. Консонантизм. Фонемы ‹ф-ф’›;

II.III.8. Консонантизм. Переднеязычные согласные;

II.III.9. Консонантизм. Плавные [р], [л];

II.III.10. Консонантизм. Заднеязычные [к], [х];

II.III.11. Консонантизм. Фонема ‹j›;

II.III.12. Ассимилятивно-диссимилятивные процессы;

II.III.13. Некоторые особенности позиционного поведения согласных;

II.IV. Особенности морфонологии.

II.V. Особенности словообразования.

II.VI. Особенности морфологии.

II.VII. Лексика. Ассоциативно-деривационные отношения в лексике.

Народная этимология.

II.VIII. Итоги второго раздела.

Заключение Приложения:

Литература Список населенных пунктов, собирателей и информаторов Список сокращений Книга подготовлена при поддержке РГНФ Введение Народное православие и его языковое воплощение в Лексика христианских истин, евангелия и проповеди изначально вошла в русскую культуру, созидая русский литературный язык. Невозможно переоценить значение православия в жизни русского человека: в истории отечества определение национальной принадлежности «русский» имело синоним «православный». Литургические переживания, церковная обрядность, иконопись, гимнография, книжные тексты – жития святых, поучения, проповеди, паремийные изречения, наставления о монашеской жизни сделались полноправными составляющими богатства русской культуры и русского языка, расширяя систему этнического миросозерцания и мировидения.

Христианство поднялось над понятиями традиций и культуры, оно объединило человечество с внешним миром – миром Божьим. Под влиянием апостольского наследия Кирилла и Мефодия – церковнославянского языка – сформировался литературный русский язык. Будучи a priori авторитетным, язык церкви был гармонично вопринят как данный свыше дар для постижения и уразумения w'n - Сущего. « i, - пишет «Повесть временных лет» [ПВЛ 1978, 42-43].

Величайшую роль в жизни крестьянина играл храм. Постоянное посещение церкви, присутствие на службах, пение на клиросе, соблюдение уставов и праздников созидало душу и мышление русского народа.

Народная речь живо воспринимала язык богослужения, сохраняя его в различных видах метаязыковой рефлексии, видоизменяя его для пользователя, избирая свои приоритеты. После принятия христианства богатство лексической системы живого разговорного языка расширилось представлениями о церкви, ее устоях и заповедях. В русской традиционной культуре опыт народной веры сформировал такой интересный, богатый Книга подготовлена при поддержке РГНФ историческими сюжетами и христианской мифологией жанр русского фольклора, как русские духовные стихи. Многочисленные рассказы об обмираниях, видениях загробной жизни, о встрече людей со святыми угодниками Божьими, о паломничестве поддерживают устную религиозную традицию вплоть до сего времени.

Отдельные фрагменты русского духовного фольклора дошли до наших дней из календарных обрядов. Так, несколько лет назад нам довелось услышать свидетельства о том, как на Вознесение «Христос стоит за окнами», «Христос ходит по земле», «ему пекут блинцы на протяночки», «обувают в онучики»: «Бабушка моя говорила, что на Вознесению Христос придёт и смотреть на нас будет. И мы тада не бедокурили». 1 «Иисус ходил по земле. Ходил, ходил, а потом вознёсся на небо, на своё место. Он ведь побирашичкай ходил. Вот сделал вид и пришёл в дом, где свадьба была. А они говорят: «Эх, побирашичка к нам пришла. Выйдь отсюда». И он пошёл к старушонке одной, а та и говорит: «Сыночек мой, вот чё есть, то и бери, вот картошичка, вот хлеб. Бери, да ешь». Вот он их по заслугам и наградил». Реминсценции подобных воспоминаний, рассказов о Христе, иконах, о святых, небесных и природных явлениях отражены в настоящем издании.

Всякий свод лексики – это прежде всего труд, обращённый к языку как способу выражения того или иного явления. Русский язык всегда был (и остаётся в наши дни) главным хранителем духовного богатства народа, творческим началом деятельности, средоточием сформированных веками представлений о мироздании и книжной премудрости. В диалекте и устной речи были переосмыслены многие «церковные» слова, а церковнославянизмы и библеизмы адаптированы для пользования в своей среде с изменениями для удобства общения, сообразно с фонетическим строем и грамматикой диалекта.

Такое видоизменение семитизмов и грецизмов отразилось и в тамбовских говорах. Так, например, библейское имя Моисей звучит как Мыся, ветхозаветные имена Авель и Каин трансформируются в Авел и Кавел, названия праздников Пасха, Вознесение, Воздвижение, Сретение звучат как с. Дуплято-Маслово Знаменского района, записано от Ермаковой Марии Александровны, 1926 г.р.

с. Пахотный Угол Бондарского района Тамбовской области.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Паска, Взнисеньё, Сдвиженья, Встретенья и т.п. В речи тамбовских жителей чаще услышишь сенишная, сёнишная, чем «всенощная»; обедня, а не «литургия»; панахвидка вместо «панихида»; загвеня заговение’; крёсенькая крёстная’ и многие другие варианты слов, привычные для бытового произношения. Часто фонетическим особенностям сопутствуют семантические трансформации слов, когда в диалекте формируется собственное представление о предмете под влиянием народного обряда, быта или суеверия. Существует, например, народный обряд крещения, который называется «крестить в горшке» или обряд, называемый «вербохлёст», никак не связанный с евангельским значением праздника. Широко известны названия Спасов, совершенно отличные от аналогов церковного календаря.

Таково же название Троицы – Зелянец или название дней, следующих за воздвижением (капустники). С древними архаическими воззрениями на природу связаны представления об окружающем мире, детали семейных и календарных обрядов.

Адаптация церковнославянизмов в говорах не столь значительна, чтобы говорить о неузнавании слова и касается в основном фонетики исходных слов. Так же, как незначительны и отличия диалектов русского языка между собой! На огромной территории, образующей состав и пределы Российской империи звучал хорошо узнаваемый русский язык, и не было столь сильных языковых различий, чтобы пскович и онежанин не понимали владимирца, а житель Урала тамбовчанина, и наоборот. Главная причина этого удивительного по сравнению с другими языками единства кроется в наличии общего языка службы, созданного на родной славянской основе и одинаково звучавшего по всем российским городам и весям.

Русский человек познавал христианство через храм, его внутреннее убранство, пение, иконы и литургию. Слова службы входили в обиходную речь. Самые известные молитвы всегда были на слуху, о чём свидетельствует лексическая группа названий молитв, имеющаяся в речи старшего поколения тамбовчан и отражённая во всех русских диалектах: «Отче», «Отчий», «Иже херум», «Фарувимская», «Богородица», «Достойна», «Царю небесный», «Со святыми», «Живые помощи».

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Настоящее издание обращено к читателю, интересующемуся родным языком и чувствующим его красоту. Оно призвано воскресить, оживить в памяти не только суеверия и народные обряды, но и те свидетельства устоев, высоких движений духа, которые когда-то были нравственной основой русского общества. Увы… эти нормы рушатся и уходят из жизни сейчас.

Забывается семейная традиция трапезы, поведения, отношений, исчезают традиции праздников.

Часто можно услышать, что народная вера – это всего лишь искажение православия, его устоев, канонов. Однако не всё так просто, как это кажется на первый взгляд. Да, народный обряд почти всегда таит в себе дохристианские пласты, поведение на службе, соблюдение таинств «дополняется» своими правилами, ничего общего не имеющими со святыми установлениями церкви, понятия о событиях и памятных днях христианской истории низводятся до уровня соответствий житейским ситуациям. С другой стороны, нельзя не заметить, что за ошибками в изложении фактов (см.

«потоп», «ковчег», «Покров», «Исак» и др.) стоят образы и средства выражения, убедительно доказывающие сопричастность народной веры событиям христианской истории. Устная фольклорная традиция нашего народа показывает, что в «духовных» жанрах русского фольклора естественно вписывается в поэтическую канву тема сопереживания событиям Священной истории, а идеи аскетизма и жертвенности подняты на небывалую высоту.

В предисловии к книге Г.П. Федотова академик Никита Ильич Толстой писал: «Г. П. Федотов далек от соблазна обвинений народной веры в неканоничности, еретичности, «испорченности» или примитивности. Во многих случаях он подчёркивает её истовость, душевную чистоту, а у исповедающих народную веру – способность приближения к Богу в высшей мере, что выражается в народной святости» [Федотов 1991, 9].

Записи многих календарных формул, праздничных примет, запретов пришли из глубины веков общеславянского прасуществования и генетически являются языческими. При этом в наше время они осознаются, прежде всего, как реалии, имеющие отношение к православному церковному календарю;

как приметы ушедшей в 20 веке крестьянской старины; сам же современный Книга подготовлена при поддержке РГНФ информатор - носитель крестьянской традиции ни в коем случае не склонен называть себя язычником, нехристем, некрещёном, но исповедует личную принадлежность к православной вере.

Именно на этом основании мы включаем этнокультурную фразеологию, лексические вербализации, имеющие функциональную «привязанность» к той или иной церковной реалии, дате календаря, праздникам вообще, действию таинства в нашу идеографическую картину лексики, оставляя на втором плане рассмотрение их этнокультурного происхождения.

Следует в связи с эти отметить, что концепция «языческого» развития народной культуры упускает из виду большую культурную роль старославянского языка в народной жизни. Между тем очевидно, что приобщение народных масс к церкви, знакомство с христианскими текстами способствовало демократизации книжного языка и проникновению в него народных элементов. Народная речь живо воспринимала язык богослужения, сохраняя его в различных видах метаязыковой рефлексии, видоизменяя для пользователя, утверждая свои приоритеты [Дубровина 2012, 49].

В народном православии существуют, безусловно, свои категории. Они определяют его своеобразие и отличия от православия греческого, грузинского, сербского или болгарского [Федотов, 1991, 11].

Аксиологическими параметрами феномена «русской веры» всегда были жертвенность (готовность к принятию страданий, разлитых по земле), эсхатологичность (развитие темы конца мира и Страшного Суда). В жизни русского народа исключительное место занимало (и занимает) почитание Богородицы. В самом сердце народной религиозности лежит божественное материнство. «Вся тоска страдающего человечества, всё умиление перед миром божественным, которые не смеют излиться перед Христом в силу религиозного страха, свободно и любовно истекают на Богоматерь», - писал Г.П. Федотов [Федотов 1991, 49]. Само средоточие жизни – вера – определяется в стихах о Голубиной книге как «дом Богородицы» [Голубиная книга 1991, 37]. Материнство полагается в основу космической иерархии:

«матерями» именуются первые на земле животные: царь зверей Индрик, птица Стратим, главы космической и социальной иерархии.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ «Русской вере» свойственны стремление к чудесному, свобода средств выражения и своя, особая избирательность. Существует, например, особое почитание Николая Угодника у русских, к которому обращаются как к «самому желанному» из чреды святых, «второму после Бога заступнику».

Устная поэтическая и обрядовая традиция убеждает нас в том, что из ветхозаветных святых самым почитаемым является пророк Илия, живший в IX веке до Рождества Христова в царствование царя Аахава, единственный пророк Ветхого Завета, которого православная церковь чтит наравне со своими святыми.

Отличительной чертой «народной веры» являются элементы язычества.

Действительно, нельзя отрицать, что языческие переживания и ритуалы присутствуют в обрядовой практике и символических действиях.

Диахроническое изучение народных практик, отголоски которых живы и в наши дни, является тому свидетельством. Для ясности изложения приведём два примера суеверных обычаев из архивов по Тамбовской губернии за век:

«Усопших провожают из домов и из церкви непременно с криком, ибо некричание почитается за стыд. Пред опущением в могилу падают ниц на землю. После похорон усопшего выходят кричать за ворота, что значит провождение души на тот свет. Чтобы не плакать по умершем, мажут сердце землёю с могилы его» [с. Доброе Лебедянского уезда; Экстракт 1850, 29];

«Жениху и невесте, когда их отправляют к бракосочетанию, всыпают в обувь и в карманы мак, как предохранительное средство от колдунов. На увещания священников, чтобы они больше полагались на промысел Божий, а не на суеверные вымыслы, всякий обыкновенно говорит, что мы люди простые и мы этого не делаем» [село Гавриловка Кирсановского уезда; там же, 22].

Назвать православными подобные «установления» невозможно в силу отсутствия самого главного, образующего христианство начала – веры в промысел Божий, веры в молитву, достаточность совершающегося церковного обряда. Народ дополняет убедительность таинства (к примеру, бракосочетания) активными мерами, служащими, по его практичному мнению, положительной результативности.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Изобретаются действия, направленные непосредственно на обряд и исходящие от него. При этом воскрешаются архаические дохристианские ритуалы. Их целью является усиление значимости человеческого вмешательства и убедительной достоверности совершаемого события.

Вводятся древние символы, известные ещё в дохристианские времена и утвердившиеся в христианстве: крест (закрещивание), символ числа («три»), а сами участники обряда и присутствующие являются и участниками церковных таинств: отпевания, венчания. Многочисленность подобных фактов утвердила в науке представления о так называемом «двоеверии», искажающем догмат и делающем уступку суеверию.

С многочисленными фактами искажений церковной практики нетрудно столкнуться и в современной действительности сохранившихся еще деревень, сел. Таково, например, распространённое убеждение в том, что собороваться следует только умирающему. Кое-где даже сохраняется такой архаический элемент суеверия, как молитвенные действия в курятнике, призванные нарастить силу совершаемого христианского обряда:

«Саборвають кахда чилавек уже при смерти. Забалеить – пазавуть причастие. К курятам выйдуть, малитву пачитають» [с. Носины Моршанского района, запись 1994 года]. Таково же двойное обращение за помощью: «Господи, благослови! Хозяин (т.е. домовой), помоги!» [пос.

Пахарь Ржаксинского района, запись 1997 года].

В народе всегда жили свои суеверные руководства к «правильному поведению» верующего человека в церкви и дома: нельзя грызть семечки в Великий пост; «после принятия святых таин плевать не следует в течение трёх дней; иначе причастие выскочит изо рта на пол, его подхватит нечистый дух и унесёт к себе» [Бондаренко 1890, 22]. Грех спать на правом боку – ангела-хранителя своего задавишь; спать, застегнувши рубашку около шеи – можешь так успать душу свою [Убранцев 1849, 5; Шацкий уезд Тамбовской губернии]. Они живы и до сих пор. Суеверия наших дней существуют подспудно, без столь подробных объяснений их «целесообразности», которые мы можем найти в старых этнографических изданиях. Суть их затемнена, нет живой отсылки к традиции, но рассказчик обычно легко находит тот или иной жизненный пример необходимости высказанного убеждения.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Суеверные руководства и запреты во многом вытекают из особого «формализма» народной веры, когда упор делается на правильное поведение члена социума. Сюда относятся такие правила, как передача свечи «под хорошую руку» (т.е. правую), требование не передвигаться из одной части храма в другую вблизи солеи, после причащения не целовать икон, не дотрагиваться ни до кого, не отвечать на вопросы, «правильно» зажигать свечу и т.п. Ср.: «Одна подала под левое плечи, стукнула ей. Ты не подавай под плохую руку!» [д. Тишининовка Инжавинского района, запись года].

Однако несмотря на языческие реминисценции, народное православие остаётся православным. Побеждают молитвенный подвиг, святоотеческая традиция, милосердие и то светлое христианское чувство, о котором свидетельствуют многие тексты народных молитв, рассказы, русские духовные стихи. Основным свидетельством незатухающей христианской линии в народной культуре был и остаётся язык, отразивший евангельские представления и церковную практику. При этом лексическую экспликацию опыта веры следует изучать не только в связи с архаикой праславянской культурной традиции, но в ее функциональности, привязанности к контексту события, личностной целеустановке говорящего.

Современные изыскания по истории русской религиозности подтверждают, что святотатство и кощунство были чужды русскому религиозному типу. Историки отмечают, что «первые и единичные дела в крестьянской среде по этим обвинениям появляются только после революции 1905 года. В народном сознании нередко эти два понятия также продолжают совпадать» [Православие и культура этноса 2000, 10].

Основное свойство русского народа философ Н.О. Лосский определял как «христианскую религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, осуществимого лишь в Царстве Божием» [Лосский 1990, кн.1, 21].

Раздумье о небесном призвании русского народа содержится в высказывании святого земли Тамбовской о. Силуана (Афонского), который в ответ на восторги об изобретательности «немецкого гения» в области техники ответил так: «А я думаю, что тут совсем другая причина, а не то, что неспособность русских. Потому, я думаю это, что русские люди первую Книга подготовлена при поддержке РГНФ мысль, первую силу отдают Богу и мало думают о земном; а если бы русский народ, подобно другим народам, обернулся бы всем лицом к земле и стал бы только этим заниматься, то он скоро обогнал бы их, потому что это менее всего трудно» [Орехов 2001, 248].

I. Состав православной лексики в русских диалектах Настоящая работа собой опыт языковой репрезентации и системного анализа лексики православия как формы воплощения христианства в «живом» русском языке. Рассматривается реализация форм, ключевых образов и обрядового опыта вероучения в повседневном (обыденном) сознании, вобравшем в себя за многие века существования христианства на восточнославянской территории его конфессионально-религиозное содержание. Исследуется влияние религиозных форм мышления на языкреципиент, а также реализация обратной зависимости религии от народного языка.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Диалектная лексика народного православия рассматривается на фоне общей системы русского языка с привлечением данных русских диалектов.

Основанием исследования является материал тамбовских говоров.

Необходимость выявления массива лексических данных в крестьянской и городской среде диктуется отсутствием прямого обращения к этой теме в научных трудах, наличием неясности в определении статуса и состава лексики веры и церкви по отношению к другим тематическим группам лексики. Важность системного анализа этого материала обусловлена также острой дискуссионностью многих проблем народной религии, тесной связью дисциплин, направленных на изучение аксиологии христианства.

Заслуживает внимания аргументация задачи рассмотрения взаимосвязей языка и религии, описания семиотической природы языка в религиозной сфере человеческой жизни автора вышедшей в 1998 году монографии «Язык и религия» Н.Б. Мечковской: «В основе этой связи языка и религии лежит не случайность или недоразумение архаического сознания.

Дело в том, что религия – это область повышенного внимания к слову»

[Мечковская 1998, 4]. Н.Б. Мечковская видит язык, обслуживающий религию, не как «всего лишь» коммуникативную технику, а как предпосылку и форму содержания религиозных противоречий и «заветных смыслов» [там же].

Под лексикой православия в широком смысле понимается лексика, выражающая идею христианства и вероучения в русском языке и его диалектах. Это лексика Библии, церковных служб, таинств, обрядов, литургии, лексика православной традиции отраженная в разных сферах культурной коммуникации (в том числе, этнокультурной); это языковые символы русского языка, развившие и утвердившие духовные ориентиры нации. Место христианской лексики находится в общей «системе систем»

русского языка: системе кодифицированного литературного языка и системе русского разговорного языка. При рассмотрении православной лексики в Книга подготовлена при поддержке РГНФ диалекте и просторечии мы неизбежно обращаемся к языку речевого общения в системах диалектов и русского разговорного языка.

В узком смысле православной лексикой мы называем библейскую и церковно-уставную лексику, непосредственно репрезентирующую катехизическую сторону православия.

Синонимами термина «лексика православия» являются определения «православная лексика», «христианская лексика», «лексика веры и церкви», «лексика народной веры», «лексика народной религии», «лексика народного христианства», «лексика народного (бытового) православия». Допускается словосочетание «язык христианства», «язык веры и церкви», «язык народного православия», что оправдано стилистическими задачами, а также проницаемостью описываемой лексики во все сферы языковой системы.

Репрезентация идей христианства возможна с двух позиций: вопервых, с позиций семантики, когда слово отражает идеи и символы христианства или функционально «привязано» к той или иной дате, термину, несущему ключевую нагрузку символической когниции православия; вовторых, с формальных позиций, когда об отношении к теме церкви и веры свидетельствует состав слова, содержащий производящую основу - маркер христианства. Эти позиции являются равноправным основанием для включения номинаций в состав христианской лексики.

Каждую из лексических единиц, независимо от структуры (слово, фразеологизм), мы определяем как номинацию и рассматриваем в качестве составляющей общего массива христианской лексики.

Хронологически предмет исследования определяется временем активного сбора диалектных, фольклорных и этнографических данных, то есть 19-20 вв. вплоть до современных экспедиционных исследований.

Территориально предмет исследования обозначен по всей территории «живого» русского языка с доминирующим вниманием к фактам тамбовских говоров рязанской группы южнорусского наречия.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Базовой частью публикуемого труда является изложение основных результатов научных наблюдений автора над формами системной адаптации народной религии в диалектах Тамбовского края через современное состояние диалектной системы с обращением к ее прошлому (архивные данные 19 – начала 20 вв). В исследовании принимается точка зрения, согласно которой понятие «Тамбовский край», «Тамбовщина» определяется в границах, включающих современную Тамбовскую область и дореволюционные территории Тамбовской губернии, имевшие в своем составе сопредельные районы Липецкой, Воронежской, Рязанской, Нижегородской губерний, не совпадающие с границами современного административно-территориального деления на области.

Существенную функциональную нагрузку внутри христианской лексики несут церковнославянизмы – заимствования (из древнегреческого апостол», «диптих», «менологий», «синаксарь», «драхма»; из латинского нимб», «пилигрим», «канонизация»; греко-лат. – «патерик», «пророк»; из древнееврейского - «синедрион», «синагога») и слова с фонетическими и грамматическими элементами церковнославянского языка («бессребреник», «великомученик», «благочестие», «равноапостольный», «страстотерпец», «дщерь», «око», «ланиты», «брение»…). Образную группу номинаций «высокого стиля» составляют фразеологизмы - «аредовы веки», «антониева пища», «валтасаров пир», «каинова печать», «тьма египетская», «не от мира сего», «земля обетованная» и др. Адаптированные церковнославянизмы составляют особую «книжную» группу христианской лексики. В целом же общая лексическая база христианской лексики значительно шире: сюда входят слова общеславянского лексического фонда, которые, отражая знание о вере, всегда были достоянием высокой и нейтральной стилистической сферы русского языка и активно употреблялись («грех», «мученичество», «крест», «покаяние», «душа», «святой», «чудо», «слово», «добро», «зло», «таинство», «небо», «колокол» и т.п.). Составляя часть исконно русской лексики, они утвердились в языке в качестве маркеров аксиологии Книга подготовлена при поддержке РГНФ христианства. Переосмысление их первичных «нехристианских» смыслов происходило в эпоху становления славянской письменности при переводе священных текстов на церковнославянский.

Существует лексикологическая лакуна в отношении активной лексики христианства, адаптированной в диалектах: она почти не представлена в областных словарях. Авторы учебников, пособий и составители словарей всегда предпочитали книжный вариант того или иного «церковного» слова, стараясь избегать «неверностей» просторечия. В целом это оправдано в отношении лексики, сохраняющей первичное значение, но проникшей в говор с фонетической или морфологической адаптацией. Диалектные трансформации типа намастырь, фарувимский», Русалим, Мойсей, купорис, панахвида, питинья, ялтарь, крыльца и подобные воспринимались в фокусе правильного церковнославянского прочтения как досадные казусы.

Наряду с измененными книжными заимствованиями вне поле зрения словарей оставалась обиходно-обрядовая диалектная лексика (Взнисинье, говеть, киётка, крёстные, Хролов день, Сдвижинья сорки, разговёна, угол), связанная с вероучением и церковью. Народные этимологии, фонетические огласовки, новаторства в области словопроизодства чаще всего не включались в областные словари как досадные речевые «ошибки».

В.И.Даль старался исключать фонетические и слоовобразовательные трансформации библеизмов из словаря и отмечал просторечные варианты пометой испорч. - «испорченное»: «Еноха, аноха м. или Еноха- праведный, [испорч. библ. Енохъ. Ак.], смирный простак, глуповатый добряк. [Ср.

Аноха]» [Даль, I, 1295].

Между тем, христианская лексика в «диалектном изводе» не ограничивается только евангельской и библейской по происхождению словарной группой, а расширяется за счет трансляции бытовой и нейтральной лексики говоров на религиозные и культовые области.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Этнолингвистическую информацию религиозного характера в русских диалектах отражают производные от библеизмов и христианских имен названия географических объектов: село Архангельское, город Богоявленск, деревни Введенка, Знаменка, Раевка, село Спасское, деревня Успеновка, Святое озеро, озеро Ангельское, поле Ерусалим, ключ Иордан, поле Палестинка и мн. др. По мнению исследователя русской диалектной топонимии Е.Л. Березович, эта зона этнолингвистической информации «не является базовой для топонимической концептосферы. В то же время этот блок информации следует считать одним из наиболее ярких и, главное, маркирующих, этноспецифических характеристик духовной культуры народа» [Березович 2000, 199].

Ввиду того, что описание многочисленных фактов русской ономастики и топонимии является отдельной сложной проблемой, а также по причине того, что эти лексические пласты неоднократно являлись предметом пристального рассмотрения, мы, за редким исключением, не включаем их в словарный состав нашего лексического фонда.

Этимология и судьба слов не входят в рассмотрение настоящего труда.

Так, например, мы отдаем себе отчет в том, что за церковным значением слова «прелесть» стоит христианское понятие об искушении (прельщении), тогда как в современном русском языке слово имеет положительные коннотации, но определение того, на каком этапе истории языка произошло это изменение, не ставим своей задачей. Иные значения по отношению к современному состоянию языка имело, например, причастие (ср.

«…они, вразумляя «буих», «изумленных вводя в ум, даруя «расширение»

языка, отверзая очи слепым…» из акафистов русским святым и современное удивленный’ ); абстрагировалось активное значение церковнославянского глагола (ср. «Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали» - Мк. 15, 47) по отношению к современному «полагать»

думать, считать’ и т.д. Диахронический аспект изучения христианской лексики в отношении диалектов русского языка остается делом будущего.

Книга подготовлена при поддержке РГНФ лингвистический, но и культурный феномен, мы исходим из того, что за этим понятием стоят этнические культурные традиции, не утратившие своей актуальности, сохранившие старые словарные приобретения и вливавшиеся в активный словарь культурно значимой лексики в поздние периоды, вплоть до нынешних дней. Данные, репрезентирующие концептосферу религии в диалекте, обладают значительной убедительностью только при вхождении в ментальное поле народной аксиологии и этики. Блок этнолингвистической информации, реализованный в языке веры, относится к ниболее важным характеристикам духовной культуры народа. Ввиду этого представленные образцы лексики содержат, как правило, этнолингвистическую информацию.

I.I. Идеографическая картина лексики веры и церкви в русских Первый раздел посвящен рассмотрению специфики православной лексики в идеографическом аспекте.

Мы рассматриваем христианскую лексику как объединенную в семантические поля (лексико-семантические поля).

Семантическое поле мы определяем как обширное объединение слов (манифестантов лексики), формально представленное своим деривационным рядом, сложившимся на денотативной основе (особенно это касается словономатем), и семантикой - сигнификативной основой, отражающей «идею»

Книга подготовлена при поддержке РГНФ поля (последнее особенно касается абстрактных именований). При этом денотат некоторой языковой единицы мы рассматриваем как объект действительности (вещь, свойство, отношение, ситуация, состояние, процесс, действие), «которые могут именоваться данной единицей в силу ее языкового значения» [Языкознание 1998; 128]. Денотат обнаруживает соприкосновение языковой сферы с уровнем действительности и отражает маркирование номинациями объектов действительности. Сигнификат представляет «понятийное содержание языкового знака» и «с гносеологической точки зрения представляет собой отражение в человеческом сознании свойств соответствующего денотата» Он противопоставлен денотату «как идеальное, психическое образование – материальному» [Языкознание 1998, 444] и раскрывает содержание понятия, заложенного в единице именования (прецедентный мотив, оценку, сакральность имени и т.д.).

семантическим соответствием единиц номинации социальным, культурным, психологическим темам – манифестантам общей идеи смыслового пространства поля. В поле могут войти и языковые знаки на формальном основании, то есть номинации, образованные от ключевых слов христианства, но семантически не связанные с ним. Важно наличие семантического единства лексемного инвентаря по той или иной лексической «теме» и ориентация на общность внеязыковых сущностей (реалий, действий, явлений, традиций), отраженных в языке.

«Оглавление» семантических полей соответствует названиям тематических групп лексики.

Для выявления нашей лексики мы обращаемся к выявлению реальных тематических групп и затем, на их основе, формированию семантических полей. Тематическая дифференциация слов является одним из традиционных и теоретически освоенных способов представления лексического материала.

Семантическое поле включает в себя идеограммы, составляющие второй уровень классификационной иерархии. В одно семантическое поле Книга подготовлена при поддержке РГНФ может входить несколько идеограмм. Так, например, семантическое поле «календарь» включает в себя идеограммы «большиепраздники», «именослов народного календаря», «названия дней», «названия недель», «посты», «моделирование времени»; семантическое поле «персонажи и образы народной веры» – идеограммы «святые помощники», «лица Ветхого Завета», «силы зла» и т.д.

заданного смысла одной из версий христианской лексики антропонимической, признаковой, акциональной, зоонимной, астральной, предметной, обрядовой, ономастической, топонимической и т.п. Включение номинаций в одну идеограмму мотивировано семантикой слова. Иными словами, идеограмма – это идея, выраженная литературным словом, под которым собраны диалектные номинации, реализующие обобщающую их сему.

Идеограмма содержит заголовки - заглавные слова, которые обобщают семантику номинаций и придают status quo общей идее, заключенной в словах – диалектных реализациях (иначе, лексических манифестантах).

Заглавное слово идентифицирует значение относящихся к ней лексических реализаций. Многие номинации имеют толкования, представленные в марровских кавычках, но часто толкования раскрываются в контекстах и пояснениях. Языковые иллюстрации приводятся курсивом в простой транскрипции – записи, передающей фонетику говора средствами русского алфавита без транскрипционных скобок.

Внутри идеограмм лексические единицы представлены в алфавитном порядке.

идеограмм представляют диалект.

христианской лексики, мы ожидаем, что набор лексем и выражаемых ими понятий, вообще, круг очерчиваемых христианской лексикой явлений будет Книга подготовлена при поддержке РГНФ приблизительно равным в разных языковых системах. То есть те явления, которые проявлены на уровне литературного русского языка и вошли в разговорную речь, могут стать также достоянием отдельного русского диалекта или просторечия. Несмотря на разнообразие диалектных систем, предполагается, что круг диалектных лексем будет примерно одинаковым в диал. 1 // диал. 2 // диал. 3 // диал. 4 … и т., если взять их для сравнения, а также в диалекте // литературном // разговорном языках.

Перейдём непосредственно к представлению материала.

I.II. Представление материала тамбовских говоров на I.II.1. Акции Благословение, -я, ср. «Сирая девица, у коей смерть отняла родителей, при вступлении в супружество накануне брака с подругами своими пред утреннею зарёю отправлялися на кладбище, где погребены родители.

Достигши могил родственников, повергается в слезах на землю и испрашивает родительского благословения на новую супружескую жизнь.

После сего вместе с подругами возвращается в дом с сильным рыданием, в коем участвуют и подруги ея. Обыкновение это религиозное» [с. Карелей Морш.у.; Добровольский 1848, 10].

Басловление [блаславл’эн’ийьэ] ‘благословение’. Перед всяким делом просили у Бога баславления: «Господи, бласлави меня грешную (ПокровоПригородное тамб.).

Бласловить, несов. [бласлав’ит’] ‘благословить’. Басловлять. 2 ед.

повелит. Баслови, Господи, меня грешную. Господи, баслови (Сергиевка умёт., Козырева).

Басловлять, несов. [баславл’ат’]. Баслови, Господи, меня грешную.

Господи, баслови (Сергиевка умёт., Козырева).

Брать молитву. 15 февраля праздник Сретения Господа нашего Иисуса Христа. В этот день Божья Мать в церкви молитву брала Иисусу Христу (Подгорное староюр.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Вербный хлёст. Вербохлёст битьё вербой на Вербное воскресение’.

Тада придёш, и скатинку пахлыщиш вербушкай, и рибятишкаф. А сичас… Вербный хрёст, бей да слёз. Вставай ране, бяжи дале (с. Княжево морш.).

Вербохлёст, вербохлёст, бей до слёз, вставай раньше, бяги дальше! (г.

Уварово). Вербушка-хлёст, секи до слёз (Пичаево). Вербахлёст, бей да слёз.

Вставай рани, бяги дали, чтобы люди не видали (г. Тамбов, Прокина).

Вербушкой (по)хлыстать. Выгоняють коров, вербушкой похлыстать. Верба хлёст, бей до слёз, третий на здоровье (Беляевка сампур.).

Взять молитву ‘чтение очистительной молитвы над матерью при крещении младенца’. Как в купелю окунуть, нада взять молитву. Матери, да, за дитё. Батюшка прочитает, благословит, и ей разрешают в церковь ходить (Гладышево токар.).

Встречать иконы, несов., перех. ‘встретить иконы, принесённые в село с молебном на месте встречи’. Иконы встрели, Божью Мать, слава Тебе, Господи! (Хмелина бондар.).

Говенья, -и, ж. ‘время поста’. Гавенья – кахда поснъя ядять. Срида, пятница. Ф среду – взяли яго на приданью. Ф пятницу распинали (Стёжки сосн.). Ниделя идёть гавенья для кажнаво. Пятрофки тожа гавенья (Новопокровка мор).

Говеть [гав’эт’], несов. ‘держать пост, готовиться к исповеди и причастию’. Стал было говеть, да стало брюхо болеть (Староклёнское первом., Анохина П.П.).

Говонуть, сов., неперех. [гаванут’] ‘воздерживаться от скоромной пищи’. По научёнаму ни знайу, па нашиму гавануть, гавануца (Инжавино инж.).

Донесение Евангелий до дому ‘донести огонь со службы в Великий четверг до дому’. Возвращались домой из церкви от четверговой всенощной с горящими свечами. Нужно было постараться донести до дома свечу так, чтобы пламя не погасло. Это называлось донесение Евангелий до дому (Верхний Шибряй увар.).

Греть ножки покойникам ‘обычай Рождества’. На Рождество грели ножки покойникам. Костры жгли, поминали усопших (Бокино тамб.).

Душа умывается. Покуда покойник в доме, ставят стакан воды возле покойника, чтобы душа умывалась (Тамбов).

Заговеть, сов., неперех. [загав’эт’] ‘начать пост’. Значить, загавели нъ мясную загвынью – и да этава фсё (Носины морш.).

Заговляться, несов. [загавл’аца]. Эт был пост, с Михалава дня загавлялись и да первай звизды ни ели (Носины морш.).

Закликать весну, несов. обрядовое действие, приуроченное обычно к Благовещению’. На Благовещение закликали весну – разжигали костры, водили вокруг них хороводы и пели веснянки, выпекали из теста жаворонков и куликов, лазили с ними на крышу и выкрикивали «заклички», обращённые к птицам (Новопокровка морд.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Заславлять, несов. ‘славить Христа на Рождество, пропевая тропарь или проговаривая речитативом славления’. У нас дети Христа заславляли. И ныня так, поют: «Я Христа знаю, весь мир прославляю!». И авсень поют (никиф.).

Иконы прошли ‘завершение обхода села с иконами’. Тада эт день был празникам. – Ну, у вас были? Иконы прашли? – Прашли (Носины морш.).

Искать Христа ‘святить дом свечой от чистого четверга’. В чистый четверг зажигали свечу, искали Христа. На поминки потом использовали (Ржевка мичур.).

Исповедаться, исповедание, сов. рассказать священнику грехи на исповеди, осудить себя’. Я три дня говела, исповедаюсь вот, и на причастию (Тригуляй тамб.) Катать яйца 1. ‘катание яйца крестом на могиле, знаменующего христосование с предками; совершается на Пасху, Радуницу’ (увар., пичаев., морш. и др.). Пшеном делали крест на могилке и по этому кресту катали яичко. На кладбище носили священное яичко и кулич (Кулички тамб.). Эта вядётся исстарьвяков. Всю могилку яйцом искатають крястом и приговаривають тах-та: Христос воскрес! (Троицкая Дубрава тамб.).

Откатать крестом. У кого были яйца, те на кладбище оставляли. А хто победней, откатают крестом и с собой заберут (Красная Криуша тамб.). 2.

См. Каточки.

Крестить, несов., перех. ‘совершать крестное знамение’. «Кто зевает или по какому-либо другому случаю широко раскрывает рот, должен в это время крестить рот: иначе туда влетит чёрт. Ложась спать, крестят двери и окна, чтобы нечистая сила не влезла в дом ночью» [Бондаренко 1890, 22; без указ. места].

Крестить в горшке, несов., перех. ‘крещение человека в домашних условиях, не в церкви’. В войну попов не было, в горшках крестили (Полынки покр.-приг.).

Кропить, несов. На Пасху батюшкъ хадил па силу, кричал «Христос воскресе!». Крапил, захадил ф каждый дом, и яму давали пирох (Криволучье инж.).

Кстины. Крестины, мн. ‘семейное торжество, посвящённое крещению ребёнка’. На кстины вся родня собралась (Тамбов). На крестины самих близких зовуть (Гладышево токар.).

Кститься, несов. ‘накладывать на себя крестное знамение’. Как придут гости, первым делом на божницу глядят и на иконы кстяца» (Полынки покр.-пригор.). Мы в энтай рике кстились и купались. Аттаво белый свет праизашёл (Тишининовка инж.).

Кудесить, несов., неперех. ‘творить шалости на Святки’. Кудесить значит шалить, хулиганить на святки. Молодёжь кудеса чинит (умёт.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Молебствовать, несов., неперех. ‘совершать общественный молебен’.

Коли засуха, ходють ф поли. Малепствавать, гыварять, пайдуть, штоп дажжок прашол (Стёжки сосн.).

Обещаться, несов. ‘давать обет перед Богом, святыми.’ (Ивенье морш.

и др.). Больныи какии, хто там ещё, абищаюца ездить к отцу Питириму.

Рас абищалси – исполни (Стёжки сосн.).

Окликанье ‘обычай поздравления молодых на пасхальной неделе или в Фомино воскресенье’. А на Светлую приходили к молодым и окликали их с улицы, поздравляли с Пасхой, а они в ответ угощали, чем могли. Это называлось окликанье (д. Воронцовка умёт., 1997). Ср. записанное здесь же «кликать» призывать весну’.

Окропленье, - а, ср./ж. ‘освящение плодов на Яблочный Спас;

орошение святой водой после молебна’. До окропленья добрые люди яблок не ели (Кареевка ржакс.).

Окрутить, сов., перех. ‘обвенчать’. Сваты сладились, осталось только молодых окрутить (совхоз Светлый путь инж., Демьянов).

Окстить в горшке, ‘крещение на дому’. Батюшка говорил, тут плохого нету. В горшках окстять, имя дадуть (Нащёкино бондар.).

Омовение, - а, ж./ср. ‘крещение ребёнка в домашних условиях’. Магла и матря акстить дитя. Амавениим называли. Акрапляли святой вадой и малитву читали (Токарёвка токар.).

Отговеть, сов., неперех. ‘закончить говенье’. Страшная пройдёт, атгавеимся (Екатеринино никиф.). Разговляться. Разговлялись с яичка, потом кушали пасху, а потом и всё остальное (Тёкино сампур.).

Отойти, сов. 1. закончиться празднику’ Бирёзу, клён… Бирёзу больши ф церкви становять. Как атайдёть Троица, на 3-ий день убирають (Стёжки сосн.). 2. закончиться службе. Служба уже отошла… (Тамбов).

Отчитывать, несов., неперех. ‘молиться за упокой души’. Блины ставили на канун. Батюшка отчитывал. Потом несли домой (блины) и там раздавали (Тишининовка инж.). Отчитывать, несов., перех. ‘избавлять от порчи, лечить’. Атчитваить каво – крест паложыть на голъву и читаить. Йиму и за бораду цыплялись порчиныи. И такии люди пъсылали яму и пасылки, и фсё (Терновое инж.).

Оход, -а, м. [ахот] ‘крестный ход. На Паску оход. Все монашки ходили с батюшкой (с. Покрово-Марфино знам.). Приход. Мы ждём, бывало, приход. Приходят батюшки и кто с ними с иконами в дом. Не всегда, нет, только на большие дни. Я сейчас вспомнаю, на Троицу и на Пасху, да, на них, а в другие нет. В войну было и после войны, а потом это закрыли (Куксово тамб.).

Перекститься, сов., неперех. ‘перекрестить себя’. Я пирякстилась и гаварю: «Господи, благослови! Хазяин памаги!» (Пахарь ржакс.).

Питимья, -и, ж. ‘наложение священником наказания для исправления’.

Питимья бывает разная – за большие грехи и от причастия отлучали, а что Книга подготовлена при поддержке РГНФ поменьше, так батюшка сам скажет: «Надо себя наказать, себя наказать надо (Новотомниково морш.).

Питиньё, - а, ж./ср. ‘неудачное стечение обстоятельств, в котором видится наказание’. Виш вот, идёть дошть. Какая питиньё!

[информантка сама поясняет: Слово можно заменить «наказанье»] (Носины морш.).

Питиньё наложить ‘обет молчания на промежуток времени’. Рыбники за грехи накладывают на себя питиньё (Пахарь ржакс).

Плативеньё, - я, ср. ‘пожертвование денег в церкви на помин души’.

Человек тут стоит и продаёт свечи. Ему все дают денег на плативенье, то есть на помины. Есть ещё празник после Красной Горки (Дуплято-Маслово знам.).

Погружение, - а, ж./ср. ‘то же, что крестить в горшке’. Крестить ребятёнка можно где угодно, и даже дома. Но крестить может только священник. Бабушки и дедушки могут совершать только обряд называемое погружение (Тамбов, Чернышёва).

Покаяться, сов. исповедать грехи на исповеди, рассказать о своём грехе, раскаяться’. Ни съгришиш ни пакаисси (Новотомниково морш.).

Поклон, -а ‘в лит. знач.’ Велел молиться за душу, класть 40 дней поклонов.. Пойисный паклон ф пойис, зимной - да зимли (Инжавино).

Предавать земле, несов. 1. ‘крестообразно посыпать освященною землею могилу’. Земле предавать можно только с церковной землёй, она освящена, выдают её лишь по справке о смерти. Самоубийц земле не предают (Тамбов). 2. ‘момент отпевания усопшего в церкви, во время которого крестообразно посыпают гроб землей’.

Приобчаться, сов., неперех. ‘причащаться’. В Вяликий пост мы с сястрой два раза приапчались (Тишининовка инж.).

Причаститься, сов. перех. «Как сiи, такъ и другiя подобныя сей примhты суть суевhрны, но они [при…] иногда и справедливо; напримhр, лhсъ рубятъ всегда на ущербъ мhсяца чрезъ что избhгаютъ въ немъ червоточину. При всемъ, впрочемъ, суевhрiи жителей Гаврiловскихъ, они чрезвычайно набожны. Всh юные и старые почитаютъ неизмhннымъ долгомъ въ годъ единожды причаститься Св. таинъ; а тh, кои имhютъ слабое здоровье причащаются Св. таинъ чрезъ каждыя шесть недhль. Даже самыхъ младенцевъ, при [….] ихъ здравiии почитаютъ необходимымъ причастить единожды въ годъ; они полагаютъ, что тотъ, кто скончался без причащенiя, ненаслhдникъ уже Царствiя Небеснаго, какой бы онъ жизни нибылъ»

[Гавриловка кирс.; Экстракт 1850; орфография источника].

Причастия, -и, ж./ причастие, -я, ср. ‘принятие Тела и Крови Христовой’. Аналой – это в церкви престол, где батюшка освящаить божие дары к причастию (Пахотный Угол бондар.). Приняли причастию (Тамбов).

Прокалядить, сов. ‘колядовать под (на) Новый год. Вечером 13 января мальчишки ходят по квартирам и спрашивают: «Можно прокалядить?»

(Тамбов).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Развивать венки обрядовое действие в день после Троицы, когда венки раскладывают или убирают’. На Троицу обязательно берёзку прибивали к стенке, и стелили травку душистую на пол, а в церкву шли с букетами. Там на стенах висят венки и ветки берёзы, клёна. А на другое воскресенье венки развивают (Кугушево тамб.).

Священие, -а, ср. ‘освящение чего-либо, например плодов земных на яблочный Спас’. На Спасы крестнава хода не былъ, толька служба была и священие было. Святили мёт и яблаки (Терновое инж.).

Скакать через огонь ‘действия, связанные со страстной свечой’. От свечи зажигают огонь на сковородке, скачут через огонь все члены семьи, запасаясь здоровьем». Прошлогоднюю свечу хранили, её можно было растопить и влить в тазик с водой для «отлива» от испуга или сглаза (Моисеево-Алабушка Уваровского р-на, запись 1998 года).

Соборвать [саборват’], несов. Пособорвать, сов. ‘совершать таинство елеосвящения над тяжелобольным, перед смертью’. Саборвають – как хто плахой. Этът помир и пъсаборвать ни успели (Стёжки сосн.).

Соборвынья, -и, ж. Она легко отошла. А надысь пособорвалась, причастилась, всё по-божьему. На саборвынья батюшку из Горелого звали.

Вечером преставилась (Татаново тамб.).

Ходить крестный ход, несов., неперех. ‘совершать обход церкви или местности с крестом, хоругвями, иконами’. С иконами ходили крестный ход.

Мы встречали, целовали иконы, потом батюшка «Христос воскрес»

отпоёть, и они уходють в другой дом (Семёновка, Романовка токар.).

Ходить под Богом ‘носить иконы’. Считалось подвигом ходить под Богом. Ношение икон в течение Светлой недели приравнивалось к седьмой части пути в Иерусалим. Молебны служили в доме и во дворе (Караваево инж.).

Христосваться [христосваца], несов, неперех. 1. ‘целоваться на Пасху трижды с приветствием «Христос Воскресе!’. Христосваца нада на Пасху (Новоюрьево староюр.; повсем.). 2. Христосоваться (с умершими предками).

На Пасху ходят на кладбище христосваца. Кладут на могилы крашеные яйца и произносят: «Христос воскрес! (Лысые Горы тамб.).

Христу ножки посогреть. ‘обычай жечь солому на Рождество, чтобы «согреть ножки» родившемуся младенцу’. На Ражаство Христово ночей с шастова на сядьмое выхадили на двор и жгли пурынь, ще бы Христу ножки посогреть (Комаровка бондар.). На Рождество Иисусу Христу греют ноги и жгут пучки соломы (Свищёвка бондар.).

Хрищаться, несов. ‘омываться в проруби на Крещение’. Ходили на реку хрищаться, прорубят и купались. Ставили кресты по углам проруби (рисовали их на льду) и пели «В Иордани хрищаемся тебе, Господи»

(Селезни тамб.).

Читать, несов. ‘читать псалтырь по усопшим’. Он бабу сабе са Стяпи привёз [Степь - название окраинной деревни]. Она ни работала, ходила читать, читала по упокойникам (Терновое инж.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Читать исповедь, сов. чтение в церкви перечисления грехов перед началом личной исповеди’. Эт вот сичас па-новаму. Он падайдёть, читаить испавить. Прачитаить, а патом атайдёть и там лижить пысалтырь, йиво книга, там на ней крест. К крясту патхади (Носины морш.).

Заливать водой ‘стирая и моясь, нанести вред умершим сродникам’.

Существует поверье: мыться в праздник, ходить в баню, значит, заливать умерших водой (Кареевка ржакс).

Замыть глаза. Замоешь глаза мёртвым, нельзя стирать, мыться.

Под Троицу убирают могилы, траву и клёп вставляют (Тишининовка инж.)..

Замыть упокойников. Нильзя ничаво делыть, а то упакойникам вредно. На радитильскаю стирать нильзя: упакойники очинь будуть в ваде плавыть, замоишь ты их (Тишининовка инж.).

Отшлениться, сов., неперех. ‘жить в одиночестве, отказавшись от общества’. Атшленилси он, атказалси. Он атшленник был ат Бога, ат людей тирпел (Тишининовка инж.).

Скащаться, несов., неперех. ‘уменьшаться, прощаться’. Атец мой нивзапна помир, ни причистилси. Причащаца, испаведываца, тахда грех твой будит скащаца (Пахарь ржакс.).

Спевки, мн. Зимой у нас спевки собирались, молитвы петь (Верхняя Грязное сосн.).

Веровать, несов., перех. ‘веровать в Бога’. Когда Иисус Христос вступал в Иерусалим, под ноги его осла бросали ветки пальмы. А так как у нас нет пальмы, ломают вербы. И к тому же слово «верба» произошло от слова «веровать» (Сукмановка жерд.). Вервать [в’эрват’], несов. ‘верить’.

Эт тахда рибятишки были, как-та эт фсё пачятались, вервали фсяму, а сичас фсё бросили (Княжево морш.).

Учить, несов. Наше время провальное какое-то было. Тада только учили: Бога нет, попов не слушай. (Железникова Т.П., Тамбов).

Возновиться, сов., неперех. ‘обновиться (об иконе)’. А пришла уборщица и увидила, што иконы-та вазнавилась (Дмитриевка покр.марф.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Благостить, несов. ‘звонить в колокола’. Ф церкви абедню атслужать и благастить начинають (Демьяновка пичаев.). Когда храм рушили, перед войной в Слободе женщина жила, вроде как глупая. Иё звали Дунька. Залезла на колокольню и начала благостить. А все: кто эт? – Да эт Дунька-бздунька! (Стёжки сосн., 1996, рассказ о юродивой). Ср.:

«Блавестить, см. благовестить» [Даль, I, 222].

Богу ругаться ‘ругаться нецензурно’. Не могу тебе сказать, только говорили: Богу ругаться грех. Говорили, если просто матершиниться, то с дерев листья падают, а если Богу ругаться, то земля на три метра содрогается. … Когда шли старики, идёт женщина вся в клочках, царапинах, на ней живого места нет. Ей говорят: «Эй, тёть, почему разорванная?» Она им отвечает, что меня всю изорвали: всё «мать» и «мать» (Татаново тамб., Козарина).

Божиться, несов. ‘поминать Бога суетно’. Божиться нельзя, грех Бога поминать всуе (Татаново тамб., Козарина).

Весновки, веснянки, мн. песни на встречу весны, обычно на Благовещение’. Веснянками весну встречали (Покрово-Марфино знам.).

Посарма [пасарма], -ы, ж. слово, которое нельзя произносить вслух’.

Ой, говорят, заругалси пасармой, то есть щас говорят матом, а то ой – пасармой заругалси. А как он там есть, ёлки зялёныи, потом ищё както называется, ну в общем там придумай, чё я не знаю как. Матом ругались, ой, эт незя, бывало, чёртом называть незя, это грех – Бог в огонь посодить, вот (Горелое тамб., Дудина Т.Г.).

«Но было у них одно настолько запретное, что человек не произнёс бы его даже под пытками. Это – «чёрт». Оно считалось у крестьян не просто понятием, библейским термином, а как бы паролем – вызовом нечистой силы. Только скажешь, а он уж тут. Об этом, к сожалению, не догадывались авторы учебника по чтению: они включили в него стихотворение об умной сельскохозяйственной машине, которая «дрянь и мусор гонит к чёрту, а зерно кладёт по сорту». Я ничего не могла понять, когда одна из моих лучших учениц вдруг осеклась на полуслове, замолчала, и только слёзы закапали на книгу. Я видела тихий детский бунт, но не знала, против чего. Чувствую, между мной и Ниной рушится контакт, хочу помочь и не могу. Хорошо, ребята подсказали: «Там посарма написано.

Слово срамное … Она такое никогда не скажет. Эта маленькая трагедия маленького человечка имела хороший финал» [Челновая сосн.; Хлебникова 1996].

Пасурма [пасурма] ‘то же, что посарма’. А сячас глянь чё тварица, глядишь, малодка пашла, паслухаишь… мама родная! И иде слова такия находють, и есть нет ничё, а брешить пасурмой адной. Нам как взрослые говаривали: «Не ругайтися, а то чёрт в лес унясёть или в омут утащить [Александровка знам.].

Речь, -и, ж. ‘в литературном значении’. Речь-то была раньше лучшей.

Щас брань та злая появилась, а раньше-то и ругались красиво. Ругались старики на скотину, меж собой, а если моложёжь – избай Бог! … А раньше Книга подготовлена при поддержке РГНФ была какая красивая речь-та. И детёнков называли такими именами – любя.

Потом пришёл коммунизм, и вся речь испортилась. Да… речь щас не та (Землянский инж., Шарапова В.С.).

Скоромиться, несов. ‘ругаться нецензурными словами’. « - Ты чаво скоромишься? Побойся Бога, завтра Казанская» (Инжавино инж.).

Чертыхаться, несов. ‘ругаться, упоминая чёрта’. Нильзя была чиртыхаться. Кто ругался, тот должен был обязательно поисповедаться батюшке, который всегда говорил: «Я ни Бог, я пастырь, не мне кайтесь, а Иисусу (Покрово-Марфино знам.) Жгуты, мн. ‘игра на святки’. Играли в жгуты. Играки скручивали утирку. Вядущий ищить ф тимнате, у каво ана. Если ни угадываить, яво бьють па руке жгутом (Отхожее ржакс).

Карагод, -а, м. ‘собрание (группа) молодых людей, игроков’. После отдыха [на Пасху] собирались корогодами. Корогод – 20 человек, делали желоба и по ним катали яйца. На второй день собирались улицей и гуляли (Отъяссы сосн.).

Каточки, мн. ‘игра на Пасху в крашеные яйца’ (Морш. р-н и др.).

Играли в каточки. Яйца катали на Пасху до Троицы, до загвиня. Лопата деревянная, по ней. Накатили много яиц. И осталось одно яйцо, эт мастерство, надо его чокнуть. Поцеловались яички, почекалились (Новоюрьево староюр.).

Качели, мн. Качели обязательно устанавливались в каждом дворе и на улице на Пасху (Паревка инж.).

Кольца, мн. игра на святки’. Играли ф кольца. Дефки наса’живаюца, а им вядущий суёть кальцо, а патом гаварить: «Кальцо’ на лицо». Дефка далжна вы’бижать, а иё сасе’тки далжны ни дать ей вы’скачить (Отхожее ржакс).

Кучки, мн. ‘игра на Пасху’. Ф кучки играли. Трое играють, нясуть па два яйца. Землю натаскають, зарывають 6 кучкаф. Кто яйцо скатил, взял кучку (Княжево морш.).

Сляпучки [сл’апучк’и], мн. игра на святки’. С 1 по 14 января в деревне играли, гадали. Играли ф сляпучки. Вядущий водить с закрытыми глазами. Адин из игракоф мажыть руку сажый на загнетки. Вядущий должён угадать, у каво рука измазана (Отхожее ржакс).

I.II.2. Артефакты Книга подготовлена при поддержке РГНФ Артос. Артус, -а, м. ‘хлеб, освящаемый в церкви на Пасху’. Артос – хлеп, каторый пякли на Паску. Яво атнасили ф церкву, там яво крапили, малились над ним фсю пасхальную няделю. Людям атдавали ф паследний день Паски (Ржевка мичур.).

Благовещенская просфора. «У крестьян села Гавриловки был ещё один обычай дня за два до Благовещения Пресвятой Богородицы. Приходская просвирня собирает с прихожан ржаную муку, печёт из оной просфиры. И на праздник Благовещения после литургии подбрасывает их к народу, который с величайшею давкою оныя подхватывает. Принесши просфору в дом, с большим благоговением соблюдает её всякий до времени сева.

Отправляясь в поле засевать хлеб, берёт с собою в поле просфору. Впрягши лошадь в соху, просфору навязывает на кнут, ударяет ею лошадь до трёх раз [неразборчиво]. С молитвою съедает просфору и начинает пахать свою ниву..» [Гавриловка кирс.; Учёный архив РГО, СПб., разряд 40, № 17].

Божий огонь ‘свеча, принесенная из церкви со службы в Великий четверг’. Свечу брали из церкви в чистый четверг и коптили ею крест на матке. Эта свеча называлась божий огонь (Пахарь ржакс.) Венчик, венечик, -а, м. ‘нимб, который кладут умершему христианину на голову’ Венчик, венечик, коли памрёшь (Стёжки сосн.). В гроп паложуть, на лоп вянечик кладуть (Демьяновка пичаев.).

Живые помощи ‘лента с надписанным на ней псалмом 90’ Мам, я пайду нъ ръботу, живыи помыщи са мной. В лифчик кладёть (Новотомниково морш.). Живые помощи – мы пояса накупили, носим (Княжево морш.).

Ладаница, -ы, ж. ‘приспособление для окуривания благовониями’.

Могилки на Радуницу окуривали ладаницами (Бычки бондар.).

Ланпатка, -и, ж. ‘устройство для возжигания огня перед иконами’.

Ланпатки в домах-та перед иконами зажигали. А ныне елея нет (Стёжки сосн.).

Лесенка, -и, ж. ‘символ лестницы, по которой лезут грешники после смерти’. Ведь мы все умрём и по лесенке взберёмся. На самой последней ступеньке страшней всего, через неё редко какая душа переходить. На каждой лесенке жиды стоять, а на последней тем более. Какие развратники, прелюбодеи, не влезуть (Терновое инж.). В Писании сказано, что животные на том свете помогали людям проходить лесенку, на которой люди видят все свои грехи. Поэтому животных нельзя обижать (Подгорное староюр.).

Крест, -а, м.; мн.ч. кристя ‘символ христианства’. Символ христианства, причастия ко Христу, оберег от злых. Если кто погибал на дороге, на этом месте ставили крест (Отъяссы сосн.). На Крещенье прорубали во льду прорубь в виде креста (Носины морш.) или прорубь с тремя исходящими от неё крестами (Княжево морш.). Хрест, –а, м. На Крестопоклонной хрест посерёд церкви выносят и поют: «Кресту Твоему покланяемся, владыка» (Уварово).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Крест с Иисусом ‘крест с распятием’. На Пасху в 12 ночи выносят крест с Иисусом, бьют в колокол и проносят вокруг церкви крест (Михайловка знам.).

Крест на матке ‘крест, сделанный копотью от свечи в чистый четверг на матице дома’. Крест на матке коптили в чистый четверг божьим огнём свечой, принесённой из церкви (Кареевка ржакс).

Крещенская вода ‘вода, освященная на Крещение Господне. От греческого,, – святой’;, – ‘святость’. Был обычай хранить крещенскую воду. Старую давали скотине (Верхний Шибряй увар.).

Святую крещенскую воду хранили (по Мордово морд).

Ср. у Даля: «Агиасма – освященная, святая вода, как в праздник Богоявления, так и для Св. Крещения» [Даль, I, 11]. «Богоявленская вода освященная в день сей, великая агиасма» [Даль, I, 257]. «Крещенский (снег).

Крещенский снег (коли идёт) собирают от недугов и для беления холстов»

[Даль, I, 257].

Крещенская свеча ‘свеча от Крещения, с которой стояли в церкви или у водоёма, у которого освящали воду’. Крещенскую свечу зажигали в лампаде перед образом (Инжавино инж.).

Кропило, -а, ср. ‘Кропило, употребляемое в службе’. Батюшка кропить веньчикам камупападёть. Кисть валасяная [Криволучье инж.].

Курильница, -ы, ж. ‘приспособление для окуривания могилок на Радуницу’ (Марьевка ржакс.) Купель, –и, ж. сосуд с водой в церкви для крещения ребёнка’ тамб.

повсем. В купель окунуть три раза и крёсному на пелёнку (Гладышево токар., 1995).

Огонь, -я, м. ‘огонь от церковной лампады в Великий четверг’. Агонь закаптим в окнах, на притолоки накоптишь крестик. Я простая, и калитку коптила. Чтоб вор не пришёл, каб чаво не упёр. Чтоб грозы ни^было (Княжево морш.). Огонь носили из церкви в специальных фонариках, сейчас таких и показать нет (Полынки покр.-пригор.).

Отходная свеча ‘свеча, которую зажигали и давали умирающему’.

Свечку, горевшую у воды [у водоёма, в котором на Крещение освящали воду – ], несли домой, хранили весь год, а если судия Господь кому-то в этом году представится – свечу эту давали ему в руки и с ней хоронили. Эта свеча «отходная», она оградит душу от бесов при прохождении мытарств, разгонит их (Шемановка староюр.).

Пасхальное яйцо ‘яйцо, освященное в субботу перед Пасхой’.

Пасхальным яйцом можно потушить пожар, если обежать с ним вокруг горящего дома три раза и бросить яйцо в огонь (Караваево инж.).

Питрахиль, -и, ж./м. ‘часть священнического облачения’. Питрахиль, эт у батюшки, с крестом. Питрахиль он на голову кладёть и крестить (Тригуляй тамб.). Питрахиль у няво зялёный, по краям залатой (Криволучье инж.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Просверы [просверы], мн. Бабушка приносила просверы (Александровка ржакc.).

Свеча, -и, ж. ‘свеча, принесенная из церкви со службы в Великий четверг’. Да, свечи носили. Надо было донести свечу до дома, и чтобы она не потухла. Потом её углы все в избе святили (Дубровка тамб.).

Святая вода ‘вода, освященная в церкви или вода из святого источника’. Вада святая, нипитая (Новотомниково морш.). На праздник, в воскресенье, по глоточку натощак. Кто приболеет, сбрызнешь (Тишининовка инж.).

Страстная свеча ‘то же, что «четверговая свеча»; по названию страстной недели’. Срасную свичу нисли либа ф стакани, либа ф сасуди.

Пражигали, но можна и хранить. Зажигали ат таски, страхъв, штобы спакоица (Сергеевка рассказ.).

Четверговая зола ‘зола, набирающаяся в печи в великий четверг’.

«Некоторые собирают ту золу, которая набирается в печи с великого четверга и в Святую седмицу, и ею осыпают те гряды, на которых предвознамерелись садить капусту: чрез то будто бы посаженная капуста сохраняется от вредных для неё насекомых» (архив РГО, СПб., раздел 40, № 32, 2-3).

Четверговская свеча ‘свеча, которую носили от церкви в Великий четверг’ (Мордово).

Четверговый огонь ‘огонь, горевший на службе в Великий четверг’.

Сберегали четверговый огонь до Пасхи (Мордово).

Образа, мн. [абраза] ‘иконы’. Ставили кутью под образа как дар Христу (Ржевка мичур.). У В.И. Даля: «Образа да ножи не дарят, а меняют»

[Даль 1993, т.1, 66].

Ковчег, -а, м. ’икона всех святых’. Аклат – у нас ни гаварять тах-тъ.

Вот кафчэх завуть. Эт фсэ свитыи нызываюца кафчэх (Новотомниково морш.). В других местах такое название иконы отрицается: «Кафчех… Нет! Фси святыи! Там есть и свечку пиридають: пастафь к святым»

(село Носины морш.).

Скорбящая, -ей. ‘икона «Всех скорбящих радость»’. Скорбящую-то всю изрубили. В тридцать шестом было (Карандеевка инж.). Скорбящая Божия Матушка и Николай Угодник (Свищёвка бондар.).

Плакущая Божа Матушка ‘икона «Всех скорбящих радость»’. У нас Плакущия Божа Матушка с левой стороны висит, где певчии стоят (Терновое инж.).

Иверская, -ой. ’икона Пресвятой Богородицы «Иверская»’. Иверская у меня была, дети забрали (Тамбов).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Спаситель ‘икона Господа Иисуса Христа’. Спаситель, он один [икона у кануна]. Бог – эт так не называють (Новотомниково морш.). Спаситель, есть икона… (Носины морш.).

Казанская, -ой. ‘икона Божией Матери «Казанская»’. Там есть Казанска Божа Мать, есть Скарбяща Божа Мать – вот ана, наверна, называица Плакуща (Носины морш.).

Купина, -ы, ж. ‘икона Божией Матери «Купина Неопалимая»’. Купина есть. Я про неё рассказать не расскажу, а она у меня тоже есть. Купина Божией Матери (Новотомниково морш.).

Триликая, -ой. ‘икона Пресвятой Троицы’. Пресвятая Троица называется этот праздник. И икона Триликая посвящается Богу Сыну, Богу Отцу и Святому Духу (Родионовка мучкап..).

Ягодница, -ы, ж. Тихвинская икона Божией Матери, празднуется июля н.ст.’ Ягодница – это икона Тихвинской Божьей Матери. В это время созревают ягоды. Она хранится в часовне на сельском кладбище (Митрополье бондар.).

Троеручица, -ы, ж. [тройиручица] ‘икона Божией Матери’. Говорили, что Богородица с младенцем на руках спасалась от извергов. Река ей путь преграждала. И вот, попросила она Господа дать её руку третью, и дал ей Господь. Тогда спаслась она, переплыла. Икона такая есть – Троеручица (Старосеславино первом.).

Боговая полочка ‘полочка в красном углу, на которой стоят иконы’.

На Масляну пякли блины для нищих. А первый блин на Масляну клали на богавую полачку, где иконы стаять, а вечирам йиво раскрошать и курям аддадуть (Ржевка мичур.).

Божница, -ы, ж. ‘полочка для икон’. Иконы ставять на бажницы (Стёжки сосн.).

Божничка –и, ж. 1. ‘длинное расшитое полотенце или кусок ткани, украшающие иконы’. Пад иконай бажничку пастелиш, а на бальшой празник па два палатениц вешали с абеих старон (пос. Пахарь ржакс.) Вот я щас божничку убяру, потом буду на окна вешать (Атманов Угол сосн.).

Ср.: «Божник, -а, м. Вышитая занавеска для иконы. Иконка у меня под божником. Новосиб.» [Сл. Сиб. Т.1, 76].

2. ‘полочка для икон’. Божничка такой треугольничек в стене. «Да за божничкой возьми», - скажуть (Новоюрьево староюр.).

1. ‘полочка для икон в доме’. Киётку святами к празнику убирали, утирки вешали (пгт. Сосновка).

Ср. у В.И. Даля: «Киот, кивот, иногда только полочка, угольник, косыня, потому что народ не подвешивает образов, а ставит их [Даль, I, 262, без указ. м.].

Книга подготовлена при поддержке РГНФ 2. ‘Рама у иконы, украшенная орнаментом из позолоты и цветами».

Боженьку вставляють в киётку и украшають иё (Атманов Угол сосн.).

Ср.: «Оболочка, забайк. Деревянная рама для фотографий, зеркал, икон. Вон ту абалочку устругал деда [показывает на раму для икон]»

[310].

Передний угол ‘место в доме, где устраивают иконы’. Взади ни паставиш. Ф пиредний угал павэсиш, ани в дом смотрять (Новотомниково морш.).

Подбожник, -а, м. ‘деревянная полочка для икон в переднем углу’. На падбожники иконы стаять. Вешать нельзя, нада ставить, и бальшия, и малинькия. В празник палатениц новый на них павесиш (Горелое тамб.).

Угол –а, м. ‘место для икон в доме’. На васхот угъл (Стёжки сосн.).

Уголок, -а, м. ‘место для икон в доме’. Уголок – это доска, треугольник, на котором располагаются иконы (пос. Пахарь ржакс.) Уголок у меня деревянный, муж сам мастерил (Атманов Угол сосн.).

Угольник, -а, м. [угол’н’ик] – ‘занавеска, которую вешают под иконами. Чаще всего угольник состоит из двух частей: первая часть - это обычная материя, а вторая – красивое кружевное полотно’. Угольник под иконами вешают в красном угле. Убери иконы и угольник не забудь поменять. (Подлесное сосн., Толстова).

Утирка, -и, ж. ‘вышитое полотенце, котрое вешали в иконам’. Утирка белая отшитая, выбивають яё. Наряжають крух, падзор павесять (Княжево морш.).

Пысалтирь, -и, ж. Монашка она была неграмотная, но читала пысалтирь, отец ей буквы подсказывал (Верхняя Грязное сосн.). Пасалтирь.

Пасалтырь пачитають, патом атдахнуть (Пичаево пичаев.).

Явангильчик, -а, м. ‘евангелие’. У миня малинький явангильчик есть (Княжево морш.).

Берёзка, -и, ж. ‘дерево Betula L.’ Бирёски станавили крух двара, багародицкую траву, щибрец по полу расстилали на Троицу (Княжево морш.).

Вербочки. Вербушки ‘ветви дерева Salix’, освященные на вербное воскресенье’. Вербачкай свячонай карову первый рас выганяли (Княжево морш.). Когда Иисус Христос шёл в Иерусалим на страдание, люди кидали ему под ноги вербушки и разные ветки. Ваин – вербушка (Домнино сосн.). У Книга подготовлена при поддержке РГНФ В.И. Даля: «Вербы, вербочки. Всякого рода ветви, украшенные деланными цветами и раздаваемые в этот день в воспоминание события» [Даль, I, 437].

Горка, -и, ж. ‘каток для катания яиц, изготовляемый для игры на Пасху’ (Марьевка ржакс.).

Желоба, мн. ‘выгнутая кора дуба, по которой катали яйца на Пасхальной неделе’. Собирались корогодом в одном месте, делали желоба и по ним катали яйца; старались, чтобы яйца не бились друг о друга (Отъяссы сосн.).

Зерно, -а, м. «Желающие узнать, какой урожай будет, в ночь под новый год чисто начисто подметают избу. Если утром окажутся рассыпанными зёрна – Бог предвещает урожай, и наоборот» [Бондаренко, № 34, 22; без указ. места].

Каток, -а, м. ‘мяч для игры с яйцами на Пасхальной неделе’. Каток – это мяч. Только он не круглый, а плоский. Ставят яйца на земле и катают этим мячиком. Шьют из тряпков и ватой набивают (Селезни тамб.). На прямой дорожке в ряд выстраивали яйца и катили мяч (Бокино тамб.).

Круг царя Соломона ‘круг с секторами, по которому гадали’. По кругу царя Соломона на Святки гадали (Сабурово тамб.).

Ср.: Соломон, урал. Купим соломонов и сыпем на них зёрна. Соломан, урал. Тут были каки-та соломаны, по им гадали. Зёрнышко бросают на соломан, куды упадёт, там и прочитаешь судьбу» [Востр., 42].

Овёс, -а, м. ‘злак Avena’. Пастухи на Рождество в дом заходили, бросали овёс у порога, приговаривали: «Ярки да поярки, да кудрявые хвосты…» (Хмелина бондар.).

Троицкие венки. На Троицу плели венки и бросали их в реку, гадали.

Если троицкий венок плывёт – выйдешь замуж, если потонет – умрёшь (Свищёвка бондар.).

Яишник, -а, м. ‘блюдо, приспособленное для катания яиц на Пасху’.

Яишник делался из дерева. Это было плоское блюдо с неглубокой вырезкой по краям, обрамляющей центр каким-нибудь символом (солнцем, рекой, рожью) (Бокино тамб., Карпова).

Алялюшки, мн. [ал’ал’ушк’и] ‘оладьи, кторые пекли после Покрова’.

Алялюшки либо лялюшки – эт оладьи из картофеля, которые пекли на молодёжные гулянки, обычно после Покрова (ржакс.). Ср.: Алелюха, -и, ж.

арх. Печёное изделие из теста. Пеценьйо, шаньги настряпаны – алелюхи вот. Вот алелюхи!» [АОС, в.1].

Блины, мн. На Салдахрестье пякуть блины (Пахарь ржакс.).

Ватрушки, мн. ‘печеное изделие с творогом’. Ватрушки пекли по субботам, начиная с Пасхи до Покрова (Марьевка ржакс. тамб.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Взвар, -а, м. Извар, взварец. ‘блюдо в сочельник’. Кроме кутьи в Сочельник подавали взварец из яблок, груш, вишни, слив и др плодов. Были взвары с рисом, крахмалом (Верхний Шибряй увар.).

Вознесенки, мн. ‘изделие, испеченное на Вознесение’. Да, пякли пячёныя. Но называли их у нас вазнясенки» (Ядровка умёт.).

Жаворонки, мн. [жаворонк’и] ‘изделие в виде жаворонков, птичек, испечённое на день сорока мучеников севастийских’. Говорили, что жаворонок прилетает, и пекли жаворонки (Старосеславино первом.).

По архивным данным: «В дни Святых сорока мучеников, страдавших в Севастийском озере, составляют из теста форму жаворонков и испечённые съедают. Это делают потому, что в этот день из тёплых стран прилетают жаворонки» (Карелей Морш. у.; Добровольский 1848,10-11].

Жидкая Пасха ‘блюдо, которым разговл\лись на Пасху’. В деревне наутро после ночной службы разговлялись жидкой пасхой, т.е. мешали кусочки кулича, яиц в твороге (Селезни тамб.).

Катышки, мн. [катышк’и] ‘изделия из теста с творожной начинкой, ватрушки’. Раньше был обычай: все пекли по субботам и воскресеньям ватрушки – называли их катышки. Пекли блины, пышечки и т.д. с Пасхи до Покрова. Пекут катышки для того, чтобы угодить Богу, для почитания Господа, чтобы он дал людям муки, крупы для пропитания (Подгорное староюр.).

Козюльки, мн. ‘обрядовое печенье, которое пекут на Рождество’ (Умётский район).

Копытцы, мн. ‘печёное изделие на день святых Флора и Лавра’.

Фролов день весной, по скотине. Капытцы пикли. Бывала ис теста сделайуть капытцим чашички, и тварох туда наклада ли, яичкам заливали, и ф печку (Терновое инж.).

Коровки, мн. ‘обрядовое печенье, которое пекут на Рождество или Крещение’ (умёт.).

Кресты, мн. ‘печёное изделие в виде креста’. Бывалача пякли кристы фсярёт пасту (Дмитриевка покр.-марф.). На средокрестие пекли кресты (Моисеево-Алабушка увар.). Пякуть кристы, в них ложуть зёрнышка, штобы хлеп урадился. Крест хранили да первавъ выезда в поле, с ним «начинали засивать поле (Ржевка мичур.).

Ср.: Крест, урал. «обрядовое печенье на середокрестье. Запекут в этот крест и лён, запекут и деньгу, пёрышко, лучинку … кому чего» [Востр., 39].

Кулич, -а, м. ‘изделие из сдобного дрожжевого теста на Пасху’ (повсеместно по Тамбовской области).

Курица, -ы, ж. ‘блюдо на день жён мироносиц’. Жён мираносиц ни называица «бабий». Курачку резали, паложина на ниво. Адну, на фсех хватало. Фсихда атмичали курачками (Терновое инж.).

Кутья, -и, ж. ‘блюдо из варёной пшеницы’. В Сочельник под Рождество не ели до звезды. Варили кутью из пшаницы с мёдом и ставили Книга подготовлена при поддержке РГНФ её под образа, на сено, будто дар Христу. И зажигали свечи (Ржевка мичур.).

Кутейка, -и, ж. ‘блюдо на помин’. Мы на Ражаство ни варили кутейку, а тока када памянали. На памянки варили кутейку из риса с узюмом (Комаровка бондар.).

Кутья сотельницкая ‘блюдо из зёрен, крупы на сочельник перед Рождеством’. Кутью сотельницкую варили из пшена и ячменя (Паревка инж.).

Лесенки, мн. ‘изделие в виде лесенки, испеченное на Вознесение’. С лесенками совершались обряды в поле: в поле выходили и ели [пос. Озёрный бондар.]. Лесенки относили во ржу, чтоб урожай был. Приговаривали так:

«Христос, полетишь на небеси, Потяни нашу рожку за колоски [Ржевка мичур.].

Лестницы, мн. Лестницы пекли, яйца красили [на Вознесение]. Всё завязывали и бросали в рожь, а потом искали. Для того, чтобы Иисус Христос поднялся в небеса [Кариан знам. тамб.]. Другие тамбовские названия «лесенок» - лестовки, лествицы, лестовицы, лястовки.

Нищие блины ‘блины на Масленицу, которые пекли для нищих’. У нас в селе нищих было много. Специально для них пекли блины на воде или на пшённом кулеше, на ржаной муке (пшеничной муки тогда ещё не было). Эти блины назывались «нищие» или «убогие», и пекли их и раздавали на Масленицу (Подгорное староюр.).

Пасха [пасхъ] ‘пасхальный кулич. Дочкя, я вам пасху купила (с.

Осино-Гай гавр., Филатова В.М.).

Пасха. Паска, -и, ж. ‘блюдо из творога с маслом, изюмом, которое обязательно готовилось на Пасху’ (повсеместно по Тамбовской области).

Пичужки, мн. ‘изделие в виде жаворонков, птичек, испечённое на день сорока мучеников севастийских’. На 40 святых пичушкаф пякуть (Носины морш.).

Помянушки, мн. ‘продукты (конфеты, печенье, просфоры), которыми поминают усопших’. В церкву ходють, с сабой бяруть памянушки – на панафиду ложуть, а часть раздашь людям и называешь имена (Малая Романовка морд.).

Порожек, -а, м. перекладинки «лесенок», изготовляемых на Вознесение. Иначе -ступеньки, нарезы, перекладинки, перекладочки. Нада была кусать по парошку и не ломать их надвое. А когда пякла мама лесинки, сматрела, какой парожык падгарел и щитала, ф каком месяцъ бяду ждать (Заворонежское мичур.).

Птички, мн. ‘изделие в виде жаворонков, птичек, испечённое на день сорока мучеников севастийских’. На сорък святых пикли птички. Из теста. Эта гусак, эт от утка, эт касатка, эт гулюшка, эт ворона. Моя будить гулюшка, а твоя ворона, а твоя, Надькя, касатка (Княжево морш.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Скоровное, - ого [скаровнайэ] ‘мясная и молочная пища’. Говеть – это значит ничего не есть скоровного, только постное, т.е. масло только постное, растительное (Паревка инж.).

Сорки, мн. [сорк’и] ‘изделие в виде жаворонков, птичек, испечённое на день сорока мучеников севастийских’. Жаворонки – святые птицы.

Жаворонки пекут из теста и называют их тогда сорками (МоисеевоАлабушка увар.).

Студень, -ня, м.; мн. студиня. ‘блюдо на Рождество’. Студиня к Раждяству тада гатовили фсе. Эт щас звать халадец, а тада гаварили студинь (Носины морш.).

Убогие блины. Убогие блины пекли специально для нищих. Подавали на масленицу (Никольское знам.). Убогие блины – это постные блины. Пекли их во время постов (Уварово).

Хресты, хресцы, мн. ‘печёное изделие в виде креста’. Пекли на четвёртой неделе, дохрестная. Пекли пироги. и на них делали хресты посередине. Получаются хресцы (Селезни тамб.). Конечно пекли. Называли их по-разному: кресцы, хресцы, крестовицы. Пекли из теста крестиком – 3-4 пластиночки, а туда вовнутрь копеечку клали (Пахотный Угол бондар.).

Христовы лесенки ‘изделие в виде лесенки, испеченное на Вознесение’. Лесенки пекли из теста и называли их христовы лесенки (Тамбов).

Христу на онучики ‘блинчики, испеченные на Вознесение’. Пякли блинчики – Христу на анучики. Он их на ноги надиваить и лезить на нибяса (Воронцовка умёт.).

Христу на пратянки ‘тонкие блины, испеченные на Вознесение’. На Взнисиньё пякли лесницы и блинцы, эт яму на пратянки. –Каму? – Исусу Христу на пратянки блинцы. Ну, абуть яво нада, Исуса Христа, он жа вить в лапушках. Пратяначки абуить и лапти наденить (Княжево морш.). Ср. у В.. Даля: «Христовы онучи, ряз. – «в день Вознесенья пекут дрочону, блинцы и лесенки, пируют в леске, на воле и покидают там дрочону, на снедь Христу; блины Христу на онучи; лесенки, чтобы самому взойти на-небо»

[Даль, IV, 1234].

Яичница, -ы, ж. ‘обрядовое блюдо на день жён мироносиц’. На мироносиц мы со сношенницами яичницу жарили. И свёкровь угощали.

Управимся и зовём её: «Мам, идитя яишницу исть! (Бокино тамб.).

Яйцо, -а, ср. Яйца в красный цвет перьями луковыми красили. На Троицу – в зелёный. На Красную Горку в красный красили, на жёнмараносиц тожа в красный (Бибиково никиф.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Пастница, -ы, ж. ‘форма для творога’. Такая пастница есть. Всё перемешаешь и сложишь в эту пастницу, а сверху изюмом ХВ крестик.

Яичко сверху (Новотомниково морш.).

Ризка, -и, ж. ‘ткань, в которую принимают ребёнка во время крещения’. Нюру мою крестили, крёстненькая на ризку кружева связала (Гладышево токар., 1995).

Смертный узел ‘одежда для погребения’ (Большая Криуша тамб., 1997; тамб. повсем.).

Серебряные, мн. ‘монеты, за которые Иуда предал Христа’. Христа за серебряные продали жиды (Паревка инж.).

Борода, -ы, ж. ‘пучок жнивья свивали и оставляли на поле Ильепророку’. Вот тебе, Илья, борода, на лето уроди нам ржи да овса! (Паревка инж.).

Бородка Иисуса Христа ‘сноп, оставленный после уборки поля’. В поле сноп оставляли в благодарность святым. Он назывался бородка Иисуса Христа (Лукино ржакс.).

Зола, -ы, ж. ‘зола, собранная на Пасхальной неделе’. «Некоторые собирают ту золу, которая набирается в печи с великого четверга и в Святую седмицу, и ею осыпают те гряды, на которых предвознамерелись садить капусту: чрез то будто бы посаженная капуста сохраняется от вредных для неё насекомых» [Добровольский, № 32, 2-3].

Илье на бородку ‘пучок жнивья свивали и оставляли на поле Ильепророку’. На убранном поле оставляли пучок жнивья или соломы. Говорили:

«Илье на бородку. Вот тебе, Илья, борода, на лето уроди нам жита да овса!

(Паревка инж.).

Кузьме-Демьяну на бородку ‘несжатая часть, оставленная на поле’.

Оставляли для Кузьмы, Демьяна на баротку ( Староюрьево староюр.).

Кузьме-Димьяну на баротку оставляли в поле солому после завершения уборки (Свищёвка бондар.].

Хресцы, мн. ‘вид укладки снопов’. Хресцы – это крестообразно уложенные копна ржи (Семёновка токар.).

Хрястец, -ца, м. ‘вид укладки снопов’. В хрястец ложуть 12 снопов (Семёновка, Романовка токар.).

Ср.: «Крестец – род малой укладки из 10, 13 или 30 снопов, уложенных крестообразно» [Сл. Подм., 235].

Книга подготовлена при поддержке РГНФ I.II.3. Календарь Бабий праздник ‘день жен Мироносиц’. Бабий праздник праздновался посля Фомина воскресенья (Марьевка ржакс.).

Благовещенье, -я, ср. [благов’эш’ин’йэ] ‘Благовещение Пресвятой Богородице’. Если в Благовещенье солнечно, быть пожарам, пасмурно – их не будет (Беломестная Двойня тамб., Черкасова).

Вербная, -ой. Красная Горка от Пасхи через неделю, Вербная за неделю до Пасхи, Пасха незакреплённая (Староюрьево староюр.).

Вербное воскресенье. На вербное воскресенье рвали вербушки, наслуживали в церкви, дома ставили к иконам (Отъяссы сосн., тамб.).

Веробовное, -ого. Благовещенье вперед Паски, веробовное за неделю до Паски (Нащёкино бондар.).

Водокрещение, -я, ср. Прорубали во льду прорубь и около неё делали крест, стол и иногда даже оградку и маленький храм изо льда. Но сейчас всё чаще просто вырубают прорубь в форме креста. Прорубь эту называли иорданью, а сам обряд водокрещение (Серебряки тамб.).

Вознесение, -я, ср./ж. Вознесения – дванатястистый празник. Иисусе сходить с нябес на землю, ходить па зямле и смотрить, хде чяво каму плоха (Троицкая Дубрава тамб.).

Встретенье, -я, ср. Встретенья, -и, ж. Фстретинье - зима встричаица с летом. Если витярок патянить, то зима прадлица, а если капель, то весна быстра наступить (Тамбов, Сторожева М.Д.).

Дожинки, мн. ‘третий Спас’. Третий Спас называють дажинки – дожинають хлеба (Воронцовка умёт.).

Духов день ‘день Святого Духа’. На Духов день, купаются все. На Духаф день дефки вянки пляли, в косы заплятали, вадой абливалися (Сергеевка рассказ.).

Жён мароносия ‘день жён-мироносиц’. Если курицу не зарежут на жён мараносия, то куры дохнут (Селезни тамб.).

Жён-мироносья ‘день жен-мироносиц’. На жён мираносья и на Троицу яйца травкой красили, одуванчик, кашка. Получаются жёлтозелёные. Уже тут про лук фсё [луком яйца не красят] (Новоюрьево староюр.).

Засиньё, -я, ср. ‘Вознесение’. Он пасля Троицы шёл и назывался Адданьё и Засиньё (Фёдоровка токар.). [Информант путает: надо «до Троицы» – С.Д.].

Зелёные святки ‘день Святой Троицы, Пятидесятница’. У нас Троицу звали зелёными святками (Дуплято-Маслово знам., Русакова, 1917 г.р.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Знаменье, -я, ср. ‘день в честь иконы Божией Матери, именуемой «Знамение» 10 декабря н.ст.’. В Знаменье – мосты мостить (Александровка морд.) Иверская, -ой. ‘день в честь иконы Божией Матери, именуемой «Иверская» 5 февраля’ (Нащёкино бондар.).

Ивана осекновение [ивана ас’икнав’эн’йа] ‘день Усекновения главы Иоанна Крестителя’ (Нащёкино бондар.).

Казанская, -ой. ‘день в честь иконы Божией Матери, именуемой «Казанская». Казанская в году два раза (тамб.). На Казанскую, бывала, снех ляжыть (Верхнее Грязное сосн.). Казанская Божия Матерь – наказывающий, опасный праздник. Бывает два раза в год: 4 ноября и 21 мая (г. Тамбов, Шипилова).

Капустницы, мн. Воздвиженье называли ещё капустницами. У доброго мужика на Воздвиженьев день пироги с капустой (Караваево инж.).

Кресты [кр’ясты] ‘день 4-ой недели Великого поста, в который отмечается его середина’. Давали карови на кристы, на этът день, кахда испикёшь. Скатина - божья тварь (Терновое инж.). На Крясты, на Пасху пякли пироги (пос. Пахарь ржакс.).

Красная Горка ‘воскресенье после Пасхи; воскресенье Фоминой недели’. Антипасха у нас Красная Горка, первое воскресенье после Пасхи (Моисеево-Алабушка увар.). Красная Горка на восьмой день после Пасхи, играли свадьбы (Отъяссы сосн.).

Ср.: «Красной Горкою», собственно, зовется Фомино воскресенье, первый день этой недели весенних поминок, недели предстрадных свадеб»

[Коринфский 1995, 227].

Нечайны радости. [нечайны радос’т’и] ‘день в честь иконы Божией Матери «Нечаянная радость, 22 декабря’ (Нащёкино бондар.).

Мараносиц(а), -ы, ж. Ф третья васкрисенья мараносица. На мараносиц тожа яичка делали жолтыя, и как празник щитался (Носины морш.).

Масляна, -ы, ж. ‘неделя перед Великим Постом, на которой пекутся блины и разрешаются молочные продукты; седмица сырная’. По гостям ходили на Маслину (Семёновка токар.). Апасля Ражыства десять нидель – Маслина (Пахарь ржакс.).

Медовый Спас ‘название праздника в конце лета 14 авг. н.ст. – Происхождение (изнесение) честных древ Животворящего креста Господня;

первый Спас’ Медовый Спас 14 августа. Зярно и мёт святили (Носины морш.).

Мокрый Спас ‘то же, что Медовый Спас’. Первый Спас в народе называют «Медовый» или «Мокрый Спас (Кулички тамб.). На Мокрый Спас малина поспевает (Семикино сосн.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Орешный Спас ‘название праздника в конце лета 29 авг. н.ст. – Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа; третий Спас’. Орехи поспели, орешный Спас после Успенья (Новопокровка мор). А третий Спас на полотне, ну или Ореховый Спас (Караваево инж.). Ореховый Спас.

Отданьё, -я, ср. [аддан’йо] ‘по аналогии с церковным «Отдание праздника», т.е. завершение праздника. В контексте из с. Носины речь идет об Отдании Пасхи ’. Есть такии два: Адданьё, а на фтарой день Взнисяньё. Эт и мараносиц прайдёть, но да Троицы два дня. Адданьё – ани гаварять што Исус Христос, он атдастся, ни будить с нами (Носины морш.).

Паска, -и, ж. [паска] ‘Пасха’. Паска семь дней, на седьмой день Красная Горка (Нащёкино бондар.).

Ср.: «Паска, псков. У нас справляли девятник, ат паски на девятую неделю, на четверк, с кпесным ходъм как пайдут, бабы купаюцца в озере»

[ПОС, в.8, 175].

«Паска, ср.-урал. …а третий месяс – так паска [ССУ, т.II, 118]. Паска, и, ж., забайк. 1. Пирит Паскай был Виликий пос» [Сем., 336].

Пасха, -и, ж. [пасха]. На Пасху сонце играит, на Троицу абизательно дошть (Беломестная Двойня тамб., Черкасова).

Покров, -а, м. ‘праздник Покрова Пресвятой Богородицы’. Один город осаждали враги, а они в городе все были верующие истинно. И вот над ними появилась Дева Мария и закрыла всех покрывалом. Враги увидели, что с городом тем Бог, и ушли. И стали так отмечать Покров (Михайловка знам.). Покров – первый зазимок. На Покров снег обязательно упадёт и обязательно растает. Зима ляжет на Михалов день (Новоюрьево староюр.).

На Покров земля снегом покрывалась (Беломестная Двойня тамб.).

Пятидесятница, -ы, ж. ‘день Святой Троицы, Пятидесятница’.

Пятидесятницей ещё кличуть, потому что на пятьдисятый день посля Паски (Семикино сосн.).

Радваница, -ы, ж. [радван’ица]. Пасля Пасхи на третий день Радваница. Батюшка читает на кладбищи малитву (Терновое инж.).

Ср.: «На следующий за Красною Горкою день – заправская Радоница («Радованец, Радавница» и т.), - та самая, которую поминает народное слово в поговорке: «Пили на Масленице, с похмелья ломало на Радонице!» или в песне: «Зять ли про тёщу пиво варил, пива наварил, да к Масленице; звал ли тёщу к Радонице, а тёща пришла накануне Рождества» [Коринфский 1995, 229].

Репный день ‘день Усекновения главы Иоанна Крестителя’. Иван Постный, Иван отсечение головы или Репный день. В этот день убирали репу. Отмечался репный праздник без песен, потому что Соломея плясанием и песнями выпросила отрубить голову Иоанна Крестителя (Новопокровка морд.).

Книга подготовлена при поддержке РГНФ Рождество, -а, м. ‘Рождество Господа Иисуса Христа’. На Рождество надевают новую рубаху. Чистую, но не новую нельзя, а то жди неурожая ( Моисеево-Алабушка увар.). Рожество, -а, м. [ражаство, ражыство]. На Рождество вели себя радостно, в Вифлееме родился Христос (сосн.). Под Ръжиство поют колядки (Лысые Горы тамб.). Пост перед Рожеством назывался рождественским постом, а в первый день Рожества были разговёна (Кёрша бондар.).

Светлая, -ой. ‘Пасха’. Каково Благовещенье, такова и Светлая (Марьевка ржакс.).

Святая, -ой. [св’атайа] ‘Пасха’. На святую играли, фстричали Святую. Фсе стар и млат выхадили. И в лапту играли, и плясали, и тынцывали, фсе были дружныи. Ждали светлое Христовъ выскрисеньйь как Бога (пос. Новопокровка морд.). По приходу ходил батюшка на Святой по домам (с. Осино-Гай гавр.). На Святой гром к урожаю (Шульгино морд.).

Сдвиженья, -ьи [сдвижын’йа]. Наши Здвижынья тут завуть…У нас парасяты. На Здвижынья мы пашли за жалудями в Вирятино (Верхняя Грязное сосн.).

Сечение головы. ‘день Усекновения главы Иоанна Крестителя’. Да, на Ивана Предтеча праздник сечение головы, отсекли голову, а голова-то ведь круглая» (Строитель тамб.).

Сёмуха, -и, ж. [с’омуха] ‘Троица’. Троицу ещё называли Сёмуха – седьмая неделя после Пасхи. И ещё звали Зяленец: на Зяленец весны конец (Горелое тамб.).

Скорбящая, -ей. [скарб’аш’айа] ‘день в честь иконы «Всех скорбящих радость, 6 ноября’. (Нащёкино бондар.). Дапустим я бальной и абрёкси искупаца на Скарбящую. Должон выпалнить (Криволучье инж.).

Солдохрестие [сълдахр’эс’т’ийэ] ‘то же, что Кресты’.Солдохрестие или просто кресты называли. Бывает после трёх с половиной недель Великого поста. В среду крясты пякуть (Александровка морд.).

Сорки, мн. [сорк’и] ‘день памяти св. мучеников Севастийских, марта н.ст.’. На Сорки ни стирать, ни купаца, палы ни мыть (г. Рассказово).

Ср. подм.: «Сорки (Сарки), сорок, мн., подм. Праздник встречи весны, на который пекут изделия из теста в виде птиц. Сарки – этъ празник такой, прилятають жъваронки. На сарки пякуть жъваронкъф с крылушкъми ис тестъ и дитям дають, ф цэркъфь ня ходять» [Сл. Подм., 487].

Спажин день [спажын д’эн’] ‘то же, что Орешный Спас; третий Спас’.

Спажин день или Успеньев день – маво внучка день раждения будить (Верхняя Грязное сосн.). Перед тем как умереть Богородице Марии, идёть Успеньев пост, потом Спажин день (Троицкая Вихляйка сосн.).

Ср.: «Аспожка ж., кур. орл. вор., Аспос м. Аспосов-день, спосовдень, ряз. Оспоженка, Госпоженки, [госпожинки], Большая-пречистая, Успение Пресв. Богородицы, третий спас, 15 авг.; также весь Успенский Книга подготовлена при поддержке РГНФ пост, первые две недели августа и все три Спаса; это первые осенины, первая встреча осени» [Даль, I, 68-69].

Спажинки, мн. [спажын д’эн’] ‘то же, что Орешный Спас; третий Спас’. - Как правильно сказать: «Спасы» или «Спасы»? – Спажинки [Тамбов, Прокина]. Отмечали три Спаса – Медовый, Яблочный и Спажинки или Хлебный Спас (Пушкари тамб.).

Спас, --а, м. -ы, мн. [спас; спасы] ‘праздник(и) во время Успенского поста’. Пришёл Спас – готовь запас. Подошли Спасы, готовь запасы (тамб.

повсем.). На Спасы крестнава хода не былъ, толька служба была и священие было. Святили мёт и яблаки (Терновое инж.). У Спаса всего в запасе: и дождь, и вёдро, и серопогоды (Новопокровка морд.). Подошёл Спас – рукавички про запас (Селезни тамб.). Пришёл Спас – бери рукавицы в запас (Бокино тамб.). Наступил Спас – покупай голички про запас. Каков второй Спас, таков и январь (Родионовка мучкап.).