«ФОРМИРОВАНИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА Часть II П ЕД АГ ОГИК А ДВИ ГАТ ЕЛЬН ОЙ АКТИ ВН ОСТИ 3 Учебное издание Олег Петрович Головченко ФОРМИРОВАНИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА Учебное пособие Часть II Педагогика ...»

О. П. Головченко

О

ФОРМИРОВАНИЕ

ФИЗИЧЕСКОЙ

АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Часть II

П ЕД АГ ОГИК А ДВИ ГАТ ЕЛЬН ОЙ

АКТИ ВН ОСТИ

3

Учебное издание

Олег Петрович Головченко

ФОРМИРОВАНИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

Учебное пособие Часть II Педагогика двигательной активности Издание второе, исправленное *** Редактор Н.И. Косенкова Компьютерную верстку выполнила Д.В.Смоляк и С.В. Потапова *** Подписано в печать 23.11. Формат 60 х 90/ 1/16. Бумага писчая Гарнитура Таймс Оперативный способ печати Усл. п.л. 12,5, уч.-изд. л.14, Тираж 100 экз. Заказ Цена договорная Издательство СибАДИ 644099, Омск, ул. П.Некрасова, Отпечатано в ПЦ издательства СибАДИ 644099, Омск, ул. П.Некрасова, ББК 75 + 74. Г Рецензенты:

член-корр. РАМТ, акад. МАНЭБ, д-р мед. наук, проф., А.К. Чернышев, д-р пед. наук, проф. В.А. Сальников, член-корр. РАО, засл. раб. ФК РФ, д-р биол. наук, проф. В.К. Бальсевич Работа одобрена редакционно-издательским советом академии в качестве учебного пособия для студентов всех форм обучения Головченко О.П. Формирование физической активности человека. Часть II. Педагогика двигательной активности: Учебное пособие, 2-е изд., испр. – Омск: Изд-во СибАДИ, 2004. –198 с.

В учебном пособии, созданном в рамках специализации 022300 «Физическая культура и спорт», рассматривается педагогика физической активности человека в онтогенезе с учетом особенностей его организма и условия существования в окружающей среде.

Предназначено для студентов, аспирантов, преподавателей и научных сотрудников вузов и кафедр физвоспитания, а также для всех, интересующихся физической активностью человека в онтогенезе как с точки зрения ее формирования, так и с точки зрения ее значимости фактора развития, жизнеобеспечения и активного долголетия.

Ил.16. Табл.5. Библиогр.: 64 назв.

ОГЛАВЛЕНИЕ

1.1. К вопросу о феномене физической активности………………………………... 1.2.1. Н. А. Бернштейн и его «физиология активности»…………………………… 1.2.2. Построение движений………………………………………………………….. 1.3. Особенности физического развития людей разного возраста………………... 1.4. Морфологические изменения в онтогенезе……………………………………. 1.5. Функциональные преобразования в онтогенезе……………………………….. 1.6. Возрастная динамика физических качеств……………………………………. 1.6.1. Онтогенез силовых качеств……………………………………………………. 1.6.2. Онтогенез быстроты движений……………………………………………… 1.6.3. Онтогенез выносливости………………………………………………………. 1.6.4. Онтогенез гибкости…………………………………………………………….. 1.6.5. Онтогенез освоения движений и управления ими…………………………….. 1.8. Основы управления физической подготовкой человека в онтогенезе………. 1.8.1. Стратегия управления физической подготовкой…………………………….. 1.8.2. Цели управления физической подготовкой……………………………………. 1.8.3. Принципы управления физической подготовкой……………………………… Глава 2. ФИЗИЧЕСКАЯ ПОДГОТОВКА И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ…... 2.1. Физическая подготовка людей разного возраста (рекомендации)…………... 2.1.1. Физическая подготовка детей раннего возраста……………………………. 2.1.2. Физическая подготовка детей дошкольного возраста………………………. 2.1.3. Физическая подготовка детей младшего школьного возраста……………... 2.1.4. Физическая подготовка детей среднего школьного возраста………………. 2.1.5. Физическая подготовка детей старшего школьного возраста……………... 2.1.6. Физическая подготовка людей молодого и среднего возраста……………… 2.1.7. Физическая подготовка пенсионеров………………………………………….. 2.2. Спорт как продолжение физической подготовки человека………………….. 2.2.1. Физическая тренировка как фактор функционального и морфологического развития человека………………………………………. 2.2.2. Современные представления о спортивной тренировке…………………….. 2.2.3. Препятствия в обучении……………………………………………………….. 2.2.4. Развитие физических качеств в процессе тренировки………………………. 2.2.5. Развитие и совершенствования движений в процессе тренировки………… 2.2.6. Принципы организации спортивной тренировки……………………………... 2.2.7. Самоконтроль при занятиях физическими упражнениями………………….. 2.3. Противоречия и перспективы спортивного совершенствования…………….

ПРЕДИСЛОВИЕ

Человек, по сути своей, является существом, непрерывно в большей или меньшей степени (даже во сне!) перемещающимся в окружающейся среде, которая сама по себе тоже непрерывно изменяется как внутри себя, так и космическом пространстве вселенной.

Вот эта двигательная деятельность человека, осуществляемая либо «по приказу»

тех или иных рефлекторных сигналов, либо как мотивированное взаимодействие с окружающей средой, на наш взгляд, и является его физической активностью.

Феномен физической активности [25,26,39,40] практически всегда находился в центре сознания человека, однако, к сожалению, знания его в этой области, как правило, определялись и определяются либо потребительскими мерками (охота, удовлетворение потребностей, дееспособность и т.п.), либо необходимостью в последние десятилетия остановить физическую деградацию населения, неотвратимость которой (по данным академика А. И. Берга, за последние 100 лет человечество потеряло более 90 % видов деятельности в сферах быта и производства, требующих активных мышечных усилий) обусловлена урбанизацией общества.

К сожалению, на сегодняшний день человечество хотя и считает физическую культуру частью своей общей культуры, но при этом не отвергая того, что движения человека являются результатом деятельности его организма как живой системы, тем не менее содержание физической активности рассматривает как мотивированную деятельность, направленную на физическое совершенствование и организованную по определенным правилам [25,26].

Кроме того, как бы параллельно, существуют такие понятия, как «здоровье», «здоровый образ жизни», «физическая культура и спорт», до сих пор не объединенные вокруг одного центра, которым, как ни странно, является сам человек, ради существования которого все это возникает и совершенствуется.

В настоящей работе предпринята попытка объединить все это вокруг человека - на благо ему и как руководство к действию.

Автор выражает глубокую признательность д-ру. биол. наук, проф. В.К. Бальсевичу, который своем примером и трудами заставил его в конечном счете посвятить свою деятельность этому направлению, а также д-ру.мед.наук, проф. И.П.Кролевцу, благославившему его к деяниям на поприще физической культуры.

Кроме того, автор выражает глубокую благодарность А.В.Тарасовой, оказавшей неоценимую помощь в подготовке и оформлении этой книги.

Вниманию читателя предлагается вторая ее часть – «Педагогика физической активности».

Основоположник онтокинезиологии В. К. Бальсевич рассматривает физическую активность как биологический и социальный феномен, т. е. как явление необычайное и исключительное. Вот некоторые его высказывания: «Практическую деятельность людей в плане воплощения в жизнь идей целенаправленного развития и совершенствования кинезиологического потенциала человека, понимаемого как система морфофункциональных, биомеханических, психологических и интеллектуальных детерминант эффективности его двигательных действий, так же как и накопленные человечеством знания о двигательной активности, принято отображать в рамках таких установившихся понятий, как «физическая культура», «спорт», «физическая подготовка», «физическое развитие», «физическое воспитание», «физкультурное воспитание», «спортивная тренировка», «спортивная подготовка», «спортивное воспитание», «двигательная активность», «физические упражнения», «физическая активность» и некоторые другие.

Каждое из этих понятий отражает одну из сторон деятельности людей, направленной на воспитание и образование личности, на изменение свойств и возможностей организма человека или сохранение этих свойств и возможностей в разумно ограниченном интервале его жизненного цикла. Ясно, что здесь речь идет о тех проявлениях жизнедеятельности человеческого организма, которые могут изменяться под влиянием физических нагрузок, и о тех его личностных характеристиках, которые могут формироваться в процессе активных педагогически, физиологически и психологически правильно организованных занятий физическими упражнениями.

Вместе с тем среди приведенных выше понятий только одно, на мой взгляд, в полной мере отражает активную деятельность индивидуума, человеческой личности, направленную на развитие и совершенствование своего кинезиологического потенциала, а в конечном счете на управление его текущим и долгосрочным состоянием, на поддержание своих физических кондиций на заданном условиями и потребностями жизни уровне.

По-видимому, такая специфика содержания деятельности человека, направленной на совершенствованиеие его физических способностей и возможностей, лучше всего отображается в понятии «физическая активность» (рhysical асtivitу). Таким образом, под физической активностью человека мы понимаем деятельность индивидуума, направленную на достижение физических кондиций, необходимых и достаточных для достижения и поддержания высокого уровня здоровья, физического развития, физической подготовленности.

Физическая активность осуществляется на основе освоения индивидуумом накопленных знаний в области физического совершенствования человека, целенаправленного изменения биологических составляющих его природы и опосредованного воздействия на ее социальные составляющие. Поэтому физическую активность можно считать значимым креативным элементом, формирующим в сочетании с другими факторами физическую культуру человека и являющимся в этом смысле важнейшим компонентом системы воспитания и самовоспитания личности.

Понятие «физическая активность» не отменяет и не подменяет общепринятых в теории физической культуры теории и методике физического воспитания, педагогике и психологии понятий, часть из которых была упомянута выше. Во избежание терминоВ главе 1 использованы материалы [25, 26].

логических разночтений сразу оговоримся, что в отношении трактовки таких понятий, как «физическая культура», «спорт», «физическое развитие», «физическое воспитание», «физическая подготовка», позиция автора этой книги весьма близка к общепринятым. Вместе с тем понятие «физическая активность» отражает совершенно определенную сторону деятельности в сфере физической культуры, и прежде всего специфику индивидуальной деятельности личности в этой сфере. Несопоставимость его содержания, например с понятием «двигательная активность» или «занятия физическими упражнениями», обусловлена прямым включением в понятие «физическая активность человека» всех компонентов его деятельности, направленных на освоение знаний о правильном методическом обеспечении процесса своего физического совершенствования, четкую ориентировку на личностную мотивацию физической тренировки. Важно подчеркнуть несводимость физической активности только к занятиям физическими упражнениями и усиление семантического акцента на активном понимании отдельной личностью общественной значимости его индивидуальной деятельности, направленной на физическое совершенствование и на ее инициативное участие в достижении этих общественно и личностно значимых целей.

Таким образом, термин «физическая активность», с одной стороны, дополняет семантический арсенал понятий «физическая культура», «двигательная активность», а с другой – включает в себя как составляющие большинство принятых в теории физической культуры понятий, обеспечивая им уточненное содержание применительно к конкретным целям индивидуального физического совершенствования.

Кинезиологический смысл понятия «физическая активность» заключается в том, что оно интегрирует в себе эндо- и экзогенные объекты, изучаемые этой наукой, и их социальные и социопсихологические, биологические и биофизические детерминанты, рассматриваемые как предметы ее исследования и вытекающие из сущности физической активности как социально-биологического феномена.

Онтокинезиологический смысл понятия «физическая активность» предопределяется принципиальной теоретико-методологической и технологической важностью и культурологической ценностью добываемого этим разделом антропологической науки знания о фундаментальных закономерностях естественного и стимулируемого возрастного развития физического (точнее кинезиологического) потенциала человека и разработкой на этой основе прогрессивно совершенствующихся методов оптимизации его состояния на каждом из этапов индивидуальной возрастной эволюции. Вводимое здесь новое понятие «кинезиологический потенциал» имеет более широкий смысл, чем использованное мною ранее в близких контекстах понятие «физический потенциал» человека. Содержание нового понятия расширяется за счет включения в его структуру семантики психофизиологического компонента двигательной деятельности человека.

Необходимость уточнения понятия «физическая активность человека» обусловлена прежде всего тем, что оно, на мой взгляд, в большей степени отражает социально мотивированные изменения в отношении современного человека к физической культуре, в понимании ее личностно значимого смысла. Если еще в не очень далеком прошлом серьезные, продуманные, систематические занятия физическими упражнениями были уделом энтузиастов, то в настоящее время они становятся все более очевидной не только общественно, но и индивидуально необходимой, но пока, к сожалению, недостаточно реализуемой составляющей образа и стиля жизни каждого человека [58, 61, 70, 75, 112, 114, 121, 144,174,176,184, 248, 251, 296, 339, 346, 352, 353].

В этой связи становится понятной целесообразность создания системы научно обоснованных представлений о феномене физической активности человека, о его генезисе, содержании и структуре, о закономерностях и особенностях формирования и реализации физической активности на разных этапах жизни от рождения до старости включительно. Такой подход к проблеме культуры физического совершенствования человека позволяет уточнить содержание требований к физической культуре личности в направлении конкретизации общественно и индивидуально необходимой структуры мотиваций занятий физическими упражнениями, объема и характера индивидуального знания в этой области, содержания непосредственной деятельности индивидуума для достижения и поддержания высокого уровня физической культуры и, конечно, осознания личностью всей системы актуальных и долгосрочных целей своего физического совершенствования».

Вместе с тем, рассматривая проблему физического совершенствования человека с позиций стимулирования его физической активности, мы создаем предпосылки для усиления роли физической культуры в процессе формирования культурных ценностей человечества, поскольку в этот процесс оказываются включенными новые мощные факторы сознательного преобразования природы человека, гармонизации его индивидуального развития на основе расширения объема общественного и индивидуального знания о законах и технологиях целенаправленной и разумной стимуляции такого развития.

В этом смысле особенно актуальным является преодоление реально существующего противоречия между уровнем и объемом общественного знания, общественного культурного наследия в сфере деятельности, связанной с физическим воспитанием и физическим совершенствованием человека, и уровнем и объемом индивидуального знания и потенциала личностной культуры подавляющей массы людей в этой сфере.

Именно поэтому место физической культуры в системе культурных ценностей человечества до сих пор не соответствует ее значению как важнейшего фактора прогресса и достижения высокого уровня культуры жизнедеятельности людей.

Социальные функции физической культуры коренным образом изменились в связи с новыми требованиями к физическому статусу работников. Стремительный прогресс производственных технологий, радикальные изменения ритма жизни современного человека, заметное снижение доли физического труда в быту создали целую систему противоречий между значительным интеллектуальным, эмоциональным и психологическим напряжением рабочей деятельности и резким снижением физической активности как главного регулятора состояния и функций организма человека.

Эти противоречия особенно обострились после 1991 года. Они вызывают серьезную и обоснованную тревогу у специалистов-психологов, врачей, биологов и социологов. Жизнь показала, что даже самые выдающиеся достижения современной медицины не в состоянии принципиально изменить процесс физической деградации человека, разрушения его биологической природы. Они могут лишь замедлить его, роst faktum спасти то, что еще можно спасти. Актуальный тезис о необходимости охраны природы теперь представляется уместным дополнить призывом к охране природы как от человека, так и внутри его самого, т. е. к сохранению и совершенствованию этой природы. По вопросу о стратегии борьбы за охрану природы в человеке среди ученых всего мира наблюдается редкое единодушие. Подавляющее большинство их считает главным источником развития и укрепления ресурсов здоровья человека, сохранения тончайшим образом организованного механизма регуляции его жизнедеятельности систематическую физическую активность в течение всей жизни [1, 10, 11, 57, 61, 78, 98, 107, 108, 114, 129, 164, 165, 175, 176, 178, 182, 237, 246, 249, 280, 286, 302, 305, 324, 329, 330, 332, 339, 355, 362, 363]. Поэтому у нас есть все основания сказать, что социально обусловленная необходимость целенаправленного совершенствования здоровья человека закономерно трансформируется в одну из форм культурных потребностей людей, определяющих их стремление к физическому совершенствованию [39, 57, 58, 69, 75, 87, 93, 103, 144, 166, 173, 175, 183, 184, 233, 248, 249, 240, 251].

Какими же возможностями мы располагаем для формирования этой жизненно значимой личностной потребности и ее удовлетворения каждым человеком? Какие проблемы встают перед нами на пути реализации этих возможностей? Что составляет основу знаний, умений и навыков, обеспечивающих достижение необходимого и достаточного уровня, индивидуально приемлемого и в то же время эффективного содержания физической активности на всем протяжении жизни человека? Ответить на эти вопросы в пределах достигнутого современным уровнем знаний и призвана онтокинезиология [26].

Изучая в течение последних 30 лет (с 1972 по настоящее время) вместе со своими коллегами и учениками (среди последних 11 докторов и 47 кандидатов наук) физическую активность через ее основные биологические (сила, быстрота, выносливость, обучаемость) и социальные (педагогика физической культуры и связанных с ней взаимоотношений в семье и обществе) детерминанты, В. К. Бальсевич определил оную как социально-биологический феномен со всеми присущими ей гетерохрониями морфологического, функционального и физического развития, где она выступает не только как фактор воздействия на них, но и как регулятор и стимулятор онтогенеза человека [25, 26].

В конечном счете организация физической активности привела его к тому самому явлению, которое у нас называется здоровым образом жизни. Крайне показателен в этом отношении его исторический экскурс: «Надо сказать, что понимание роли здорового стиля жизни, важности физической активности человека для здорового духа и тела существовало уже в древности. Но, подобно многим другим культурным ценностям, оно было достоянием немногих передовых мыслителей тех далеких времен. Для большинства же людей, особенно тех, кто своим трудом добывал пропитание, физическая активность была постоянным фактором жизни. Потенциал физической культуры людей передавался из поколения в поколение «по каналам культурной преемственности» благодаря семейному, цеховому и общинному воспитанию умений и навыков физического труда, играм, культовым обрядам и т. п.

Формы организованного физического воспитания возникли в Древней Греции в виде специального обучения молодежи военным и спортивным упражнениям, но вплоть до времен новейшей истории они оставались достоянием немногих представителей привилегированных классов или ограничивались рамками военного обучения» [25].

Далее, В. К. Бальсевич, с присущим ему талантом и масштабностью, рассматривая перспективы развития физической активности как явления, онтокинезиологии как научного направления и различные противоречия между системой физического воспитания и уровнем восприятия этих позиций как со стороны соответствующих субъектов, определяющих политику реализации физического воспитания, так и со стороны объекта этого воспитания – населения в целом, говорит следующее: «Выявленные в результате реализации первого этапа исследования (1959 – 1975 гг.) фундаментальные закономерности становления и развития переместительных движений человека и путей непротиворечивой стимуляции этого процесса [14-16, 18, 21-24, 27-37] были в дальнейшем использованы в качестве концептуальной основы построения инновационных технологий физического воспитания и спортивной подготовки, создание и экспериментальная проверка которых были осуществлены в период с 1976 по 1999 годы. В последние годы на страницах научных и популярных изданий не прекращаются дискуссии по проблемам спортивной тренировки, в частности по отдельным вопросам ее теории и технологий. Активно обсуждаются также и проблемы совершенствования теории и практики физического воспитания и спортивной подготовки детей, подростков и молодежи. Подтверждается правомерность суждений тех ученых и специалистов, которые в последние годы настаивали на необходимости совершенствования методологии исследования проблематики спортивной тренировки и других областей физкультурного и спортивного знания. Предлагаются новые идеи, методы, научнотехнологические разработки, экспериментальные подтверждения целесообразности серьезных инновационных преобразований в теории и методике физического воспитания, спортивной подготовки, оздоровительной и кондиционной тренировки [41, 59, 66, 74, 83, 84, 87, 88, 90, 91, 97, 130, 134, 143, 146, 147, 149, 152, 163, 167, 171, 178, 185, 196, 197, 202, 203, 222, 227, 231, 240, 245, 248, 254, 261, 265, 270, 272, 283, 287, 290, 293, 296, 309, 316, 318, 338, 358].

Действительно, столкновение разных мнений по поводу обоснованности тех или иных подходов к построению теории спортивной тренировки, теории спорта, равно как и обсуждаемых инноваций в области теории и практики физического воспитания и спортивной подготовки детей и молодежи, представляется вполне естественным.

Полагаю, что сейчас уже можно говорить о том, что процесс формирования теоретической базы физического воспитания и спорта заметно застоялся. По-видимому, вполне закономерная стадия дифференциации системы знаний о путях непротиворечивого развития этих сфер культуры уже вышла за рамки приемлемых для нее пределов периодов аккумуляции знаний в узких пространствах отдельных научных дисциплин.

Конечно, не так-то просто отказаться от попыток дальнейшего совершенствования господствующих представлений в области теории и методики физического воспитания и спортивной тренировки. Поэтому всякое новое движение в ином направлении встречает спонтанный или организованный отпор со стороны защитников существующей научной и методической парадигмы. Они до сих пор совершенно искренни в своей уверенности в том, что она, эта парадигма, еще достаточно работоспособна и вполне может обеспечить процесс обновления технологий физического воспитания и подготовки спортсменов высокого класса. Их не смущает то обстоятельство, что ни в той, ни в другой сфере в реальности уже давно не происходит серьезного позитивного развития. Видимый рост спортивных достижений все в большей степени обеспечивается совершенствованием методов сокрытия этически и валеологически неприемлемых способов повышения спортивной работоспособности с помощью нечестных и опасных для здоровья, а потому запрещенных приемов ее стимуляции.

Поэтому сейчас представляется чрезвычайно важным не отрицание или постановка под сомнение существующих, сложившихся тенденций в методологии поиска новых направлений совершенствования теории и методики физического воспитания, спортивной тренировки и оздоровительной физической культуры, а серьезное обоснование иных, нетрадиционных, подходов к разрешению проблемы повышения эффективности исследовательской деятельности в этих сферах физической и спортивной культуры.

Сразу хочу оговориться, что я далек от мысли о «ниспровержении» ныне существующих теоретико-методических концепций. Опыт развития мировой науки говорит о том, что в этом нет никакой необходимости. Более того, несомненен огромный гносеологический и технологический потенциал современной теории и практики спортивной тренировки, физического воспитания и оздоровительной физической культуры. Вклад в его становление и развитие до уровня нынешней зрелости внесли многие выдающиеся отечественные и зарубежные ученые, работавшие и работающие в этой области: от Б.

Котова, К. Х. Грантыня, А. Д. Новикова, А. Ц. Пуни, Н. А. Бернштейна и Д. Каунсилмена до Н. Г. Озолина, Л. П. Матвеева, Ю. В. Верхошанского, А. Н. Крестовникова, В.

С. Фарфеля, И. П. Ратова, Н. И. Волкова и П. О. Астранда, и тренеры от В. И. Алексеева и А. Лидьярда до Т. А. Тарасовой и Ф. Беккенбауэра. И это, конечно, далеко не полный список отцов-основателей мировой и российской спортивной науки и тренерского искусства.

Именно благодаря плодотворной деятельности отечественных и зарубежных ученых и специалистов, вписавших свои имена в сокровищницу мировой спортивной культуры, была создана советская система физического воспитания – подготовки спортивной элиты. Именно благодаря их исследовательскому таланту и самоотверженной экспериментальной работе была создана лучшая в нынешнем столетии система средств и методов преобразования кинезиологического и психологического потенциала «человека спортивного», выявления и развития его неординарных способностей, организации его целенаправленной подготовки к важнейшим соревнованиям, обоснования нетрадиционных подходов к спортивному совершенствованию и физическому воспитанию молодежи и взрослого населения [8, 9, 33, 46, 59, 66, 124, 170, 178, 192, 194, 210, 211, 214-217, 223, 226, 235, 236, 240, 242, 243, 252-254, 270, 288, 312-314, 317].

Очень многие из этих методов, несомненно, не только будут использоваться в новых технологиях спортивной подготовки и физического воспитания [8,9], но и займут должное место среди оснований их новых построений и реализации в будущем.

Рассмотрим, однако, подробнее методологические предпосылки обновления теории, методики и организации стимулируемого развития кинезиологического потенциала человека в процессе спортивной подготовки и физического воспитания, а также обстоятельства и факторы, делающие такое обновление, с моей точки зрения, оправданным и актуальным.

Проведенные В. К. Бальсевичем с сотр. [24, 26, 34] многолетние исследования естественного и стимулируемого развития различных компонентов физического потенциала человека, отраженные в предыдущих главах этой книги и более подробно в других работах [24-26, 28, 30, 34, 94, 187, 188, 310, 311], позволили выявить ряд фундаментальных закономерностей этих процессов.

К их числу относятся: генетически детерминированная ритмичность развития двигательной функции и обеспечивающих ее морфофункциональных систем организма в онтогенезе человека; неравномерный характер возрастного преобразования элементов и структур систем двигательных действий; асинхронность колебаний интенсивности развития элементов по отношению к структурам систем двигательных действий.

Кроме этого, было установлено, что ритмы развития этих систем, периоды ускорений, стагнации или замедлений в естественном развитии их элементов и структур детерминированы внутренними, генетическими и даже филогенетическими факторами [34], а абсолютные результаты развития кинезиологического потенциала человека зависят от характера, направленности, содержания и интенсивности тренирующих и обучающих воздействий. Показано также, что эффективность этих воздействий существенно повышается при их совпадении с периодами естественных ускорений в развитии тренируемой функции, и (или) обеспечивающих развертывание систем организма человека, и существенно снижается или стагнируется при их несовпадении. При таком несовпадении возможен даже эффект детренировки для той функции, которая имеет ритмологические основания для интенсивного, ускоренного развития в данный период онтогенеза или стадии спортивной подготовки, но не развивается из-за того, что содержание тренировки уже переполнено неадекватными для этой функции нагрузками.

Если учесть, что в процессе тренировки создаются ситуации, лимитирующие эффективность тренирующих воздействий, в связи с закономерностями развивающихся при этом адаптационных процессов [192], а также под влиянием других многочисленных факторов экзогенной и эндогенной природы, то следует признать наличие, по крайней мере, еще одного типа сенситивности (комплекса благоприятных условий для стимулируемого развития определенного элемента или структуры кинезиологической системы).

Этот тип феномена сенситивности предопределяет оперативную или текущую готовность систем организма и двигательной функции спортсмена к восприятию конкретной тренирующей нагрузки, того или иного ее содержания, направленности, интенсивности и длительности.

Таким образом, правомерно говорить о наличии по меньшей мере двух типов сенситивностей, детерминирующих эффективность тех или иных тренирующих воздействий при стимулируемом развитии физического потенциала человека: сенситивности первого порядка – ГЕНОТИПИЧЕСКОЙ и сенситивности второго порядка – ФЕНОТИПИЧЕСКОЙ.

Из вышеизложенного может следовать, что генотипическая сенситивность формируется благодаря генетически детерминированным ритмам развития двигательной функции. Эти ритмы согласованы с периодами ускорений и замедлений в развитии морфофункциональных, нейрогуморальных и других систем организма человека. Ритмы созревания последних, в свою очередь, могут отражать фундаментальную «стратегию» индивидуальной эволюции представителей данного вида обитателей нашей планеты.

Данный тип сенситивности характеризуется В. К. Бальсевичем относительно продолжительным периодом однонаправленной реактивности двигательной функции в отношении внешних обучающих и тренирующих воздействий (от нескольких недель до нескольких месяцев).

Фенотипическая сенситивность ограничена текущей, сегодняшней, «сейчасной» готовностью физического и психологического потенциала спортсмена к восприятию обучающих и тренирующих воздействий строго определенного содержания. Она очень лабильна и кратковременна (от нескольких часов до нескольких дней). Она детерминирована разнообразными суточными, месячными, сезонными и другими биологическими ритмами, а также разнообразными гео-, селено- и гелиофизическими явлениями. На ее проявления влияют характер предшествующих тренирующих воздействий, а также социальные, психологические, в том числе эмоциональные, факторы и просто разнообразные обстоятельства жизни и ее условия.

При кажущейся очевидности биологической обусловленности первого типа и социальной (в том числе педагогической) и в целом вообще средовой – второго типа сенситивности на самом деле оба они природно детерминированы. Можно думать, что возможности реализации внешних стимулов индивидуальной эволюции физического потенциала человека как бы изначально «предусмотрены» благодаря очень мудрой относительности генетических обусловленностей абсолютных результатов этой эволюции.

При этом природосообразность конструируемых нами педагогических стратегий и тактик нисколько не умаляет, а, напротив, скорее подчеркивает значимость и ценность тренирующих воздействий в рамках стимулируемого ими развития кинезиологического потенциала человека.

Первый тип сенситивности, таким образом, определяет многолетнюю стратегию, а второй – текущую и оперативную тактику педагогических воздействий в процессе конкретного тренировочного занятия или их структурных объединений. Последние при таком содержательном контексте можно назвать пулами, блоками или разного рода циклами в зависимости от вкусов, степени верности традиции или личных привязанностей и предпочтений, а также собственного видения их сущности.

Указанные типы сенситивности, по-видимому, отражают природнодетерминированные «правила» стимулируемого развития элементов и структур кинезиологического потенциала человека, актуализируемые при культурном освоении его возможностей для совершенствования в спорте или в процессе физического воспитания. Если это действительно так, то вряд ли есть смысл противопоставлять им какие-то иные, внешне даже очень привлекательные, логические или диалектические конструкции, демонстрирующие «всесилие человека» в его борьбе за «преобразование» природы, в какой бы ипостаси они (борьба и природа) ни выступали.

Между тем, что касается спортивной подготовки, то ее нынешняя организация мало согласуется с закономерностями развития физического потенциала человека, выявленными в процессе его исследования [25,26,34,60,68,71-73,113,116,139,157-162,296]. В частности, существующие методы организации и определения содержания спортивной тренировки не учитывают данных о многообразных и разноуровневых фенотипических сенситивностях восприятия тренирующих и обучающих воздействий со стороны различных морфофункциональных, нейрогуморальных и психологических систем спортсмена. Примем во внимание, что данные воздействия происходят в условиях развивающихся в его организме глубокоэшелонированных, а зачастую и несовместимых процессов адаптации к физическим и психологическим нагрузкам разного характера, объема и интенсивности. В связи с этим возникают новые неопределенности при оценке их воздействий на оперативное, текущее и будущее состояние тренируемого спортсмена [26, 141, 149, 293, 361].

Действительно, трудно вообразить себе совпадение рукотворных планов, определяющих содержание, объемы и интенсивности этих воздействий, пусть даже самых гениальных по качеству предвидения динамики состояний атлета, с достаточно стохастическим ритмом формирования фенотипических сенситивностей восприятия этих воздействий. Необходимость преодоления этого противоречия обусловливает, по мнению В. К. Бальсевича, принципиальную важность создания системы непрерывного контроля за состоянием развивающихся и развиваемых физических качеств, способностей, морфофункциональных, биомеханических и других связанных с реализацией двигательной функции систем организма спортсмена, обеспечивающих позитивную эволюцию его двигательных способностей, адекватность двигательных действий потребностям эффективности его соревновательной практики и поддержание параметров гомеостазиса в режимах сохранения резервов, необходимых для нормальной жизнедеятельности.

В педагогическом смысле эта методологическая установка означает необходимость построения такой дидактической структуры, которая бы обеспечивала непрерывную коррекцию объемов, интенсивности, формы биомеханической реализации, психологического обеспечения и прогнозирования результативности тренирующих воздействий, направленных на достижение актуальных и долгосрочных целей спортивной подготовки. Общий формат и контуры составляющих ритма тренирующих нагрузок в этом случае оказываются детерминированными в самом общем виде двумя факторами: состоянием двигательной и других обеспечивающих спортивную результативность функций и взаимодействующих с ними систем организма, учтенных вплоть до возможно более высокой степени дифференциации, и целями разного порядка и с разными ограничениями возможностей для коррекции в связи с динамикой состояния морфофункциональных систем организма спортсмена, его психологического и иммунного статуса.

При таком подходе и объемы, и интенсивности, и содержание, и направленность тренирующих воздействий оказываются обусловленными реальными процессами, протекающими в организме занимающихся, гибко регулируемыми тренером и спортсменом, а непридуманными километрами, килограммами и тоннами ожидающих подъемов отягощений, количествами подходов и повторно, переменно или интервально преодоленных отрезков соревновательных дистанций с пугающими и зачастую толком не объясненными цифрами для микро-, макро- и мезоциклов спортивной подготовки.

Сам по себе методологический проспект периодизации учебно-тренировочного процесса в этом случае теряет привычный смысл и традиционную привязку к неделям месяца, временам года или олимпийским четырехлетиям и заменяется обоснованной и постоянно корректируемой в деталях гибкой логикой организации тренировочного процесса, построенной на основе реальных фактов и перманентно проверяемых и уточняемых гипотез, а не на умозрительных построениях от общих достигнутых объемов и интенсивностей, обрекающих спортсмена и тренера на рискованную «стрельбу по площадям» с результатом, который становится известным тогда, когда уже почти ничего нельзя изменить.

Индивидуальные программы подготовки и своевременные тренирующие воздействия, устранение ненужных нагрузок и других педагогических ошибок, строжайший контроль за состоянием жизнеобеспечивающих систем, сбалансированная система восстановительных и профилактических мероприятий представляются обязательными для реализации при условии использования новых наукоемких технологий, основные компоненты которых уже достаточно хорошо разработаны.

К числу этих компонентов вполне можно отнести выполненные И. П. Ратовым и его учениками блестящие научно-технологические разработки [223-225], в которых заложены основы построения современных систем спортивной подготовки на базе использования нетрадиционных путей достижения целесообразных и тонко регулируемых преобразований кинезиологических систем, аутоконтроля двигательной избыточности, конструирования упражнений с требуемыми свойствами и планируемой результативностью.

Г. И. Попов [202, 203] осуществил комплекс теоретических и экспериментальных исследований с целью биомеханического обоснования методологии создания предметной среды для формирования и совершенствования спортивных двигательных действий и вместе с И. П. Ратовым обосновал методологические подходы к разработке новых психофизических и психобиомеханических технологий в спортивной подготовке.

И. Т. Лысаковский [149] разработал теорию и технологию алгоритмизации скоростно-силовой подготовки спортсменов на основе учета фазового характера изменения работоспособности и срочного контроля оперативного состояния нервно-мышечного аппарата спортсмена, им найдены способ упорядочивания смены периодов накопления и реализации двигательного потенциала, принципиально новый подход к контролируемому построению и реализации тренировочного цикла.

М. Р. Смирнов [242] открыл ранее неизвестные закономерности биоэнергетического обеспечения циклической нагрузки и обосновал новую классификацию состава полного биоэнергетического спектра.

М. П. Шестаков [293] обосновал новые возможности оптимизации тренировочного процесса и его углубленной индивидуализации на основе использования настроенных матриц нейронных сетей в конкретных видах спортивно-технической подготовки.

Р. С. Суздальницкий и В. А. Левандо [252] осуществили подлинный прорыв в теории и технологии контроля и коррекции состояний иммунологического статуса спортсменов при напряженных режимах их многолетней подготовки и соревновательной деятельности.

С. Н. Португалов [204, 205] и Р. Д. Сейфулла [236] существенно расширили возможности повышения работоспособности спортсменов высокой квалификации с помощью адаптогенов компилированного и растительного происхождения.

Далее В. К. Бальсевич считает, что реализация предложенного методологического подхода к обновлению теории и разработке принципиально новой наукоемкой технологии спортивной подготовки в научном, социально-психологическом, дидактическом и интеллектуальном плане уже подготовлена всем ходом развития спортивной культуры и науки в последние десятилетия: «Так, уже стала вполне реальной фигура тренера нового типа – человека широко образованного, творчески, критически мыслящего, вполне способного на ответственные и взвешенные самостоятельные суждения, владеющего собственной стратегией организации тренировочного процесса, построения его содержания и инфраструктурного обеспечения, активного потребителя разносторонней научной информации, тонкого психолога и менеджера, просчитывающего всевозможные перипетии спортивной карьеры и личной жизни своего ученика [247].

Не менее серьезные изменения произошли в социальном, правовом, экономическом статусе и в параметрах личности современного спортсмена высокого класса. Здесь, прежде всего, следует отметить заметно возросший интеллектуальный уровень атлетов, их глубокие профессиональные знания в области теории и методики тренировки, склонность к постоянной аналитической деятельности, тонкой оценке многих параметров своего состояния не только на сенсорном, но и на интуитивном и логикосодержательном уровнях.

Общим и для спортсмена и для тренера стало лавинообразное возрастание потребностей в объективных критериях оценки состояния физического потенциала атлета, его здоровья и освоения методов прогнозирования их изменений в ближайшем и отдаленном будущем. Взаимодействие тренера и спортсмена в интересах удовлетворения этих потребностей становится ныне одним из важнейших условий достижения высокой эффективности процесса спортивной подготовки. Кроме взаимного обмена информацией, такое взаимодействие обеспечивает поиск согласованных решений по части выбора медико-биологических и технических средств и методов получения новой информации, привлечения к этому процессу конкретных ученых, врачей, специалистов разного профиля, способных обеспечить качественное информационное и аналитическое обслуживание тренировочного и восстановительного процессов в ходе многолетней и краткосрочной специализированной спортивной подготовки.

В этой связи можно указать на уже имеющиеся научные разработки инновационных подходов к диагностике состояний спортсменов и методов в разной степени срочной педагогической, психологической и медико-биологической коррекции или преобразований этих состояний в условиях перманентного контроля различных параметров тактико-технической подготовленности, морфофункционального статуса [46, 141, 149, 223, 240, 293], здоровья атлетов [109, 110, 127, 137, 138, 163, 198, 204, 205, 229, 230, 236, 252, 277, 278, 295, 327], а также при выборе объемов, интенсивностей и направленности тренирующих воздействий [66, 141, 149, 223, 242, 293].

Развитие этих новых исследовательских направлений представляется чрезвычайно важным для формирования обновленной теории и принципиально новых технологий спортивной тренировки и подготовки. В методологическом плане здесь можно было бы сосредоточиться на поиске теоретических и проектно-конструкторских подходов к разработке систем автоматизированного мультипараметрического контроля за динамикой состояния разных сторон подготовленности атлета, его здоровья и аналитической обработки показанных им результатов с разной степенью срочности и дискретности получения и анализа информации, вплоть до «оn linе» режимов при мониторинге биомеханических и функциональных параметров в процессе проведения тренировочного занятия. При этом необходимо ориентироваться на использование новейших или находящихся на стадии разработки перспективных компьютерных технологий и методов отведения данных, обеспечивающих реализацию методов их математико-статистического анализа, математического и математико-статистического моделирования и прогнозирования параметров развития систем двигательных действий и их реакций на внешние воздействия как конструктивного, так и деструктивного характера. Весьма интересной и перспективной представляется разработка систем оценки динамики структурного состава энерготрат атлета непосредственно в процессе тренировки, включающего в себя анализ «доходной» и «расходной» частей пластического баланса двигательной активности и поиск индивидуально, актуально и нравственно приемлемых способов восстановления работоспособности спортсмена.

Весьма важным не только для единоборств и командных состязаний, но и для индивидуальных видов спорта представляется организация нового учебнотренировочного пространства для построения и совершенствования разнообразных тактик ведения спортивного соревнования, их целенаправленной оптимизации как в связи с условиями его проведения, так и с учетом оперативных и перспективных задач спортивной подготовки».

Из вышеизложенного становится понятным, насколько возрастает в современных условиях роль личности тренера, личности атлета и их плодотворного взаимодействия в процессе совместной творческой деятельности в учебно-тренировочном процессе.

Исследование этих отношений, педагогических и психологических особенностей их активного многолетнего формирования на основе уже имеющихся результатов использования деятельностного подхода к организации педагогического процесса [83, 180] представляется ныне весьма актуальным и перспективным направлением научного поиска путей обновления теории и технологий спортивной подготовки атлетов высокого класса.

Подводя итог рассмотрению некоторых направлений научного обоснования перспектив повышения эффективности спортивной подготовки, В. К. Бальсевич формулирует методологические положения, которые при определенных условиях могут стать полезными для планирования, организации и научно-технологического развертывания:

1. Целью исследования путей обновления теории и методики подготовки спортсменов высокого класса является создание новой системы научных представлений о путях совершенствования технологий спортивной подготовки, в наибольшей степени согласующихся с известными и активно ассимилирующих вновь выявленные закономерности сбалансированного, двигательного, морфофункционального, психологического и интеллектуального развития атлета и представляющих новые возможности эффективного прогрессирования его спортивной результативности в режимах, обеспечивающих сохранение и преумножение его физического и нравственного здоровья, обогащение духовного потенциала.

2. Важнейшим условием создания и освоения новых теоретических и методических ценностей спортивной культуры являются интеграция различных областей научноспортивного знания и технологических инноваций в едином научно-технологическом пространстве, разработка и последовательная реализация индивидуальных стратегий и тактик многолетней спортивной подготовки, жестко сориентированных на эффективную и непротиворечивую актуализацию потенциальных возможностей спортсмена и минимизацию педагогических ошибок при определении режимов тренирующих нагрузок и восстановление его работоспособности.

3. Динамичное планирование тренирующих нагрузок «от состояния», «от разновекторно сопоставляемых и анализируемых данных непрерывного контроля» и «от данных перманентно корректируемого прогноза развития различных сторон спортивной подготовленности» является принципиальным условием минимизации педагогических ошибок и предотвращения неадекватных ускорений, замедлений или стагнации в развитии сбалансированной системы физической, технической, тактической и психологической подготовленности атлета.

4. Повышение интеллектуального, теоретико-аналитического и нравственноэтического уровня тренера и спортсмена как равноправных субъектов педагогического процесса наряду с целенаправленным формированием их профессиональной готовности к практической реализации наукоемких технологий спортивной подготовки должно стать постоянно действующим и непрерывно совершенствующимся фактором повышения эффективности спортивной тренировки, важным условием системного обновления содержания процесса спортивной подготовки атлетов высокого класса.

Однако современная система подготовки атлетов высокого класса уже не может эффективно совершенствоваться сама по себе, опираясь только на внутренние ресурсы развития. Ныне становится все более очевидной ее все возрастающая зависимость от качества физического воспитания подрастающего поколения в дошкольных и школьных учреждениях.

Согласно результатам многолетних исследований и экспериментов [28, 311, 316] феномен спортивного таланта (а только его обладатель и может серьезно претендовать на лидирующие позиции в современном спорте) [293] представляется В. К. Бальсевичу значительно более сложным системно-структурным комплексом, чем он считался до сих пор. При этом важно подчеркнуть, что негенетические факторы формирования спортивного таланта действуют главным образом в первом десятилетии жизни человека, когда могут состояться или не состояться условия и возможности для такого формирования. Обоснованное им положение об относительности генетической детерминации результатов развития двигательной функции на ранних этапах онтогенеза человека, равно как и выявление филогенетически детерминированных сенситивностей в этом периоде развития физического потенциала ребенка, создали определенную методологическую базу для обоснования формирования, выявления, развития и реализации спортивного таланта в интегрированном пространстве спортивной культуры и массового физического воспитания [24, 26, 94, 177, 187, 188, 234, 245].

Между тем ныне существующий подход к отбору спортивных талантов, как правило, игнорирует реальности генезиса спортивных способностей, ограничиваясь поиском лишь случайно состоявшихся одаренностей. Этот подход не обеспечивает выявления подавляющего большинства перспективных атлетов, поскольку в системах многолетней подготовки юных спортсменов не предусмотрен абсолютно необходимый этап формирования спортивного таланта в ранние сенситивные периоды развития двигательной функции ребенка. Таким образом, в традиционной методологии отбора (а не выявления) спортивных талантов изначально заложена нравственно-этическая ущербность, исключающая для большинства детей реализацию их права на выявление своих спортивных способностей и определение собственного пути в освоении ценностей спортивной культуры.

В этой связи совершенствование системы физического воспитания дошкольников и школьников становится принципиально важным фактором, детерминирующим как взаимные потребности, так и новые возможности интеграции систем физического воспитания и спортивной подготовки атлетов высокого класса.

Методологической основой такой интеграции может стать, по мнению В. К. Бальсевича, обоснованная им концепция конверсии избранных элементов технологий спортивной подготовки в интересах совершенствования содержания и форм организации физического воспитания в общеобразовательной школе и дошкольных учреждениях [3, 24, 28, 34, 35, 94, 187, 188, 234].

Реальные возможности и эффективность такой интеграции подтверждаются результатами проведенных им масштабных педагогических экспериментов в Омске и Сургуте [28, 34].

Эти, а также полученные другими исследователями экспериментальные данные [4, 6-9, 47, 51-55, 85, 86, 104, 129, 142, 146-149, 188, 201, 218, 220, 221, 234, 243, 256, 320, 321] убедили, в частности, В. К. Бальсевича в том, что формирование принципиально новой концепции многолетней физической подготовки по спортивным интересам в системе физкультурного воспитания дошкольников и школьников [25, 26, 28, 30, 143, 316] открывает новые перспективы его совершенствования и усиления влияния на спорт высших достижений, прежде всего на первые этапы многолетней спортивной подготовки и систему формирования, выявления и развития спортивного таланта в дошкольном и школьном возрасте.

Он считает, что проникновение элементов спортивной культуры в культуру физическую создают условия для интенсификации физической подготовки детей и подростков. Результатом такого преобразования в организации физического воспитания дошкольников и младших школьников, согласно данным экспериментальных исследований, оказываются темпы приростов показателей их физической подготовленности, соразмерные, а в сенситивные периоды и превышающие таковые при спортивной подготовке. Таким образом, пространство для поиска и выявления спортивных талантов олимпийского уровня расширяется во много раз главным образом за счет совершенно новых и чрезвычайно благоприятных условий для их раскрытия в разнообразных видах спортивной деятельности.

Вместе с тем уровень базовой подготовленности новых «рекрутов» спорта высших достижений в этой ситуации оказывается существенно более высоким, что не может не сказаться на содержании этапов многолетней спортивной подготовки. Это обстоятельство позволяет прогнозировать преобразования в технологиях спортивной подготовки в направлении усиления их опоры на закономерности естественного развития физического потенциала человека, использования здоровьеформируюших и здоровьесберегающих технологий физического воспитания и спортивной подготовки, что может способствовать устранению из систем спортивной подготовки на самом деле безнравственных приемов, противоречащих логике сбалансированного, «валеологически чистого» спортивно-технического совершенствования.

Таким образом, по мнению В. К. Бальсевича, можно говорить о новом направлении инновационных преобразований в системе подготовки спортивных резервов, реализация которого существенно расширяет возможности повышения качества многолетней спортивной подготовки, обеспечивает формирование нового поколения спортивной элиты, обладающего существенно большими возможностями для спортивного совершенствования, чем его предшественники: «На мой взгляд, идея интеграции избранных элементов спортивной культуры и спортизированного физического воспитания имеет достаточно глубокий методологический смысл, поскольку она инициирует поиск путей их взаимного обогащения, позволяющего получить нечто значительно большее, чем простую сумму новых технологических возможностей. Главным результатом такой интеграции может стать обогащение национальной культуры бытия принципиально новыми стимулами формирования стиля жизни россиян на основе накопленного ценой больших усилий, материальных и духовных затрат и жертв огромного эмпирического, научно-теоретического и технологического достояний спортивной культуры.

Подводя итог анализу и обсуждению прогнозируемых перспектив развития онтокинезиологии спорта, физического воспитания и других форм физической активности, можно сформулировать некоторые гипотезы, касающиеся направлений развития онтокинезиологической теории и ее практических приложений.

В теоретико-методологическом плане можно ожидать дальнейшей интеграции спортивной и физической культур с усилением антропоцентристской ориентации их развития и повышением роли теоретических изысканий, направленных на обоснование их креативной функции, обеспечивающей природо- и социосообразное созидание личности, свободной от некомпетентных «управляющих» воздействий на разных этапах возрастного развития.

В теоретическом аспекте можно ожидать все более предсказуемое развитие теоретических представлений о сущности кинезиологического потенциала человека и многомерных закономерностях его онтогенеза. Возможно, станут реальностью заказные теоретические исследования, предваряющие ожидаемые запросы педагогической, физио-логической, медицинской и валеологической практики.

Технологические разработки будут обеспечивать все более эффективные тренирующие, обучающие и воспитывающие воздействия, способствующие сбалансированному, экологически оправданному развитию кинезиологического потенциала человека, ориентированному на самые высокие требования к культуре его жизнедеятельности в согласии с лично приемлемыми индивидуальными нормами здорового стиля жизни»

[26].

Данные перспективы, безусловно, интересны, логичны и обещают достижения, в общем-то невиданных высот в спорте и физической культуре. Однако сами по себе они не бесспорны и не свободны от противоречий.

Во-первых, поставив во главу угла в своих разработках физическую активность как социально-биологический феномен, В. К. Бальсевич, намечая пути ее развития, ведет речь в основном о спорте высоких достижений.

Во-вторых, массовость и уровень разработки и использования предлагаемых им новых технологий требует «многие лета» во времени и невиданные (во всяком случае, для сегодняшней России) по объему финансовые вложения для их создания, совершенствования и обслуживания.

В-третьих, говоря о сегодняшней интеллектуальной готовности российских тренеров и атлетов принять и творчески использовать предполагаемые им технологии, В. К.

Бальсевич, вероятно, имел в виду людей, лично ему известных. Мы же, к сожалению, сплошь и рядом сталкиваемся с обратной картиной даже в тех видах спорта, где успехи отечественных атлетов на соревнованиях самого высокого ранга бесспорны – в грекоримской борьбе, тяжелой атлетике, велосипеде, лыжах – не говоря уже о футболе и коньках. Особенно это заметно в детско-юношеских подразделениях, – а ведь все начинается с детства!

В-четвертых, абсолютно прав В. К. Бальсевич, говоря, что формирование физической активности нужно начинать в дошкольном и школьном возрасте, однако предложенный им курс превращения физического развития в дошкольном и особенно в школьном периодах в спортивную подготовку требует дополнительной проверки и сравнения, например, с данными непрерывного ежедневного (первый урок каждый учебный день – физкультура!) направленного физического развития юного поколения на базе специально созданной с учетом гетерохронности и сенситивности онтогенеза человека системы физического воспитания, которая бы являлась практической реализацией идей А. Н. Бернштейна (уровни А, В, С и Д движений человека), В. К. Бальсевича (возрастная педагогика физической активности) и И. П. Ратова (динамический стереотип и тренажеры).

Кроме того, абсолютно насущным явлением нашей действительности представляется диспропорция между здоровым образом жизни как таковым и знаниями огромной массы населения как в России, так и за рубежом не только об этом самом образе жизни, но и о собственном организме, его строении, работе его систем, уровнях двигательных возможностей и качествах, их обеспечивающих.

Примером тому может послужить, в частности, функционирование сердечнососудистой системы человека в представлении японского ученого Кацудзо Ниши.

Ликвидация этой диспропорции представляется нам делом первостепенной важности.

1. 2. 1. Н. А. Бернштейн и его «физиология активности»

Выдающийся ученый, создатель нового направления в науке, которое он назвал «физиология активности» (хотя оно охватывает не только физиологию, но биологию и психологию активности [5,12,67]), Н. А. Бернштейн в основу своего творчества положил новое, отличное от своих современников понимание жизнедеятельности организма человека. Он считал, что человеческий организм не является пассивной реактивной системой, отвечающей на внешние воздействия и приспосабливающейся к условиям среды, а является активной, созданной в процессе эволюции, целеустремленной системой, непрерывно преодолевающей эту среду в направлении «модели потребного будущего», а процесс жизни направлен не на сохранение статуса, а на движение в сторону родовой программы развития и самообеспечения. Таким образом, живой организм есть противящаяся энтропии негэнтропийная система [25, 26, 39, 40]. Именно поэтому он считал необходимым жизнедеятельность организма изучать не в лабораторных, а в естественных условиях. С помощью созданной им методики-киноциклограммы - Н. А.

Бернштейн, по словам А. А. Ухтомского, совершил «…новый поворот в естествознании … подобно Левенгуку и Мальпигу, создавшим микроскоп».

Исследования Н. А. Бернштейна показали, что по команде мозга мышцы не только что-то «делают», но и сами посылают в мозг сигналы о выполнении команды, а затем снова получают команды, уже корректирующие движения (при наличии неточностей в последних). Таким образом, процесс построения движений с помощью мозга и периферийной нервной системы имеет прямую и обратную связь. Кроме того, он в процессе исследований определил наличие сложной системы команд (в зависимости от сложности движений), а также наличие прямой связи верхних и нижних уровней нервной системы при автоматизации движений в процессе их многократных повторений.

Кроме того, одинаковых движений нет! Это явление Н. А. Бернштейн назвал «повторение без повторения», а это значит, что даже для одинаковых движений нужны разные команды. То есть, нет однозначного соответствия движений и команд, а есть соответствие между результатом движения и «образом потребного будущего», закодированного в нервной системе.

Основные научные труды Н. А. Бернштейна (1896–1966), равные трудам Сеченова, Ухтомского, Павлова, изложены в монографиях «О построении движений» и «Очерки по физиологии движений и физиологии активности». Они переиздаются в серии «Классики науки» и переведены на английский и немецкий языки.

Человеческий организм – «хозяйство» чрезвычайно сложное, непрерывно изменяющееся и непрерывно перемещающееся в окружающей его среде. При этом движения его в окружающей среде могут быть пассивными, но могут быть активными, тогда мы уже говорим о физической активности. В соответствии с гипотезой Н. А. Бернштейна физическая активность в сфере физической культуры требует четырех психофизических качеств – силы, быстроты, выносливости и ловкости.

Сила – почти целиком физическое качество, которое зависит в основном от объема и качества мышечной массы.

Быстрота – более сложное качество, определяемое еще и физиологическими, а также психологическими процессами в организме.

Значительно более комплексным является качество выносливости, определяемое, как минимум, тремя условиями: иметь большой запас энергии, в нужный момент мощно ее отдавать и иметь ресурсы «на черный день», т. е. для неучтенных дополнительных затрат.

Еще сложнее и комплекснее качество ловкости, которая, по сути своей, функция управления, а в связи с этим главным элементом ее является центральная нервная система. Качество ловкости гибче, разностороннее, универсальнее трех предыдущих качеств. Она всегда выходит победительницей. Второе свойство ловкости – ее доступность. Небольшой и не очень мощный человек за счет ловкости может победить гиганта. Сколько существуют мифы, сказания и история (как архив событий), столько воспевается ловкость – победительница (Давид и Голиаф). В-третьих, ловкость поддается управлению, ее можно выработать в себе или существенно повысить ее уровень. И наконец, в-четвертых, она в силу своей природы образует мостик к настоящей умственной деятельности «…В ней есть мудрость, она – концентрат жизненного опыта по части движений и деятельности. Недаром ловкость нередко повышается с годами и, как правило, удерживается у человека дольше всех других его психофизических качеств.

Затем, как всякое качество, связанное уже с психикой, она несет на себе отпечаток индивидуальности… Ловкость всегда качественна и неповторима. Именно поэтому для нее… до сих пор не нашлось количественных измерителей» [40].

Что же такое ловкость? Двигательная ловкость – это своего рода двигательная находчивость, сплошь и рядом переходящая в умственную находчивость, в изобретательность, в техницизм.

По В. Далю, «…ловкий» – это значит «складный в движениях». Иными словами, ловкость определяется как способность нашего тела к проворству, ухватке, подвижности и гибкости. Всегда и везде суть ловкости в том, чтобы суметь двигательно выйти из любого положения, двигательно найтись при любых обстоятельствах. Спрос на ловкость создается обстановкой, и чем сложнее двигательная задача, чем больше требуется двигательной находчивости, тем больше «спрос на ловкость».

Во вселенной все живет и изменяется. При этом все изменения в природе есть непрерывное развитие и движение вперед в условиях жесточайшей борьбы за жизнь. В интересующей нас области движений эта борьба идет в направлении возрастающей двигательной ловкости.

Эволюция живых существ на Земле требует естественного отбора, все время выдвигала вперед все более двигательно-совершенных особей, обогащая их в направлении сложности, согласованности, сенсорности и, наконец, разумности двигательных действий. С появлением млекопитающих возник принцип мозговой коры с ее неограниченными возможностями как в области действия, так и в области накопления опыта.

В конечном счете теплокровные млекопитающие съели всех «холодных» гадов.

Последнее время (примерно 150–300 тыс. лет [40]) на троне Земли восседает человек, который все более и более утверждает свое реальное господство над миром, и все это благодаря наиболее совершенным обдуманным двигательным действиям.

Сложность и многообразие человеческого тела, имеющего огромное количество видов подвижности, которые (ходьба, бег, метание и т. п.) обязаны протекать совместно в виде стройных и дружных синергий (содружественных действий), ставят перед хозяином этого тела ряд весьма сложных задач.

Первая из них – если бы все элементы сложного движения тела стояли под сознательным контролем и управлением, то мы бы просто запутались в очередности операций.

Вторая трудность – огромное число степеней свободы нашего тела.

Третья трудность – упругие свойства мышц. Мышечная ткань, состоящая из параллельных пучков тончайших нитей, могущих (каждая в отдельности!) сокращаться по сигналу от нервов. Кроме того, мышцы только сокращаются и только тянут кости, но не могут их толкать. Обратное движение осуществляется мышцами – антагонистами.

Управление подобной системой оказывается возможным только при посредстве непрерывного контроля какого-либо «органа чувств», оборудованного необходимой сигнализацией. Этот случай в некоторой мере схож со вторым моментом избытка степеней свободы, только там они кинематические, а здесь динамические.

Как же решить эти три сверхсложные задачи? Как сделать эти немыслимые по количеству степеней свободы кинематические и динамические системы подвластными разуму и управляемыми?

Природа предусмотрела и это, наделив нас координацией движений.

Координация движений есть не что иное, как преодоление избыточных степеней свободы наших органов движения и превращения их в управляемые системы. Она основана на непрерывном контроле движений с помощью органов чувств и непрерывном внесении поправок в движения на основании «донесений» от органов чувств. Этот принцип носит название принципа сенсорных (опирающихся на чувствительность) коррекций. Непрерывный поток импульсов из мозга в мышцы и обратно образует замкнутый кольцевой процесс или, как говорят физиологи, рефлекторное кольцо.

Ведущей и основной системой управления движениями в преобладающем большинстве случаев является мышечно-суставная чувствительность. Вся совокупность органов этого типа чувствительности называется в физиологии проприоцептивною системой («сама себя воспринимающая»). Ее чувствительные окончания – рецепторы – рассеяны повсеместно по всему телу и непрерывно сигнализируют мозгу о положениях звеньев тела, о суставных углах, о напряжениях мышц и т. д.

Вся эта система возглавляется верховным органом чувства равновесия – вестибулярным аппаратом [39, 40]. Любое нарушение проприоцептивной системы, играющей главную роль в организации сенсорных коррекций, сразу разрушает координацию движений.

У человека, практически, нет ни одного вида чувствительности, не «нагруженного»

проприоцептивной службой. А уж потом центральная нервная система, исходя из присущей ей целесообразности, даст соответствующую коррекционную команду по управлению тем или иным движением.

У человека все виды чувствительности «работают» проприорецепторами в широком или функциональном смысле этого слова.

Зрение – главенствующий орган чувств у человека. Оно участвует в сенсорном управлении огромным количеством движений, в особенности, требующих прицела и точности (метание в цель, стрельба, футбол, теннис и т. п.).

Слух – трудится в меньшей мере, нежели зрение, обслуживая специфические виды деятельности человека (музыканты, забойщики, настройщики, механики-мотористы и т. п.). Тогда как у многих животных слух имеет первостепенное значение (кошки, зайцы, совы, летучие мыши, дельфины и другие).

Обоняние – у человека задействовано примерно наравне со слухом. У ряда живых существ, наоборот, оно самое главное (дикие животные, собаки).

Осязание – соучаствует со зрением в большинстве движений тела. В комплексе – это непрерывный союз, корректирующий абсолютно все движения.

Естественно, каждое движение будет сначала определяться особенностями его осуществления, у слепых, например, осязание выдвигается на первый план.

Мозг человека – настоящее многоэтажное сооружение, строительство «этажей» которого шло поочередно, одно за другим в процессе эволюции.

Низовой отдел взрослого человеческого мозга, не считая нижестоящих вспомогательных центров уровня мышечного тонуса, соответствует палладиуму лягушки. Следующий этаж – стратиум, возглавляющий двигательные мозговые устройства уровня пресмыкающихся и птиц. Еще выше пирамидная двигательная система (ПДС) коры полушарий мозга. Она возникла позднее – с появлением млекопитающих. В процессе эволюции новые образования подчиняли себе более старые. Затем, уже после образования ПДС, в мозгу сформировались еще, как минимум, две корковые системы, возглавившие уже и ПДС. Самая верхняя и новая, несомненно, существует только у человека, составляя его исключительное преимущество перед всеми животными [40].

Человек рождается «мозговым недоноском», на дозревание которого требуется не менее двух лет жизни. Дозревание мозга в процессе жизни идет постепенно, система за системой вступает в строй в определенные плановые сроки, все более и более обогащая двигательные возможности ребенка.

Известным последователем Дарвина Геккелем был открыт биологический принцип (принцип Геккеля), названный им Биологическим Законом, по которому все важнейшие ступени эволюции живого в истории развития вида повторяются в виде краткого «конспекта» в начале развития каждой особи. Этот принцип очень хорошо виден, в частности, на совмещенных фотографиях зародышей человека, собаки, курицы, черепахи в соответствующие сроки созревания [39, 40]. Схожесть их удивительная.

Точно так же мозг человека вызревает в порядке развития живого мира. Младенец рождается на свет с начальным уровнем палладиума. Он не может стоять, ходить, владеть туловищем и шеей, не умеет пользоваться конечностями. Он только неуправляемо брыкается.

К концу первого года жизни он уже встает, ползает на четвереньках, начинает ходить и бегать.

К концу второго года жизни у ребенка развивается пирамидная двигательная система – он уже осмысленно издает звуки, двигается (хотя еще очень не точно), обращается с вещами (ест ложкой, открывает коробки, рисует карандашом и т. п.) и, наконец, осваивает новую стадию речи – называет предметы! Он уже вместо «Я не хочет» говорит «Я хочу»! Но, хотя анатомически мозг в первые два года жизни формируется практически полностью, до завершения двигательного развития ему еще очень далеко. У него в голове, как в системном блоке нового компьютера, еще нет двигательных программ и набора памяти.

Функциональное дозревание мозга завершается в двигательном плане к 14–15 годам. Обогащаясь в развитии, человек последовательно учится пользоваться зрительными и чувственными восприятиями, осваивает все новые и новые (количественно и качественно) виды движений, «наращивает» все новые и новые отделы головного мозга, т. п. огромное количество степеней свободы человеческого тела требует управления в архисложном варианте с непрерывным слежением и коррекцией абсолютно всех малейших перемещений его частей и всего его в окружающей среде.

Развитие ощущений (на их базе сенсорных коррекций и далее), совершенствование самих движений ведут к тому, что высокоразвитый мозг совсем по-другому упорядочивает и осмысливает информацию, поступающую от органов чувств.

Сами коррекции движений также совершенствуются, улучшая качество движений в сторону их координирования и упрощения за счет, как говорят, хорошей техники их выполнения.

Благодаря зрению и мышечному чувству в управлении движениями появляются новые синтетические формы восприятия пространства, величины и формы предметов, времени.

По мере развития наши чувства не просто видят, ощущают, слышат – они взаимодействуют с окружающей средой активно, деятельно – они смотрят и видят, ощущают и слышат и изучают! Это и шероховатость и форма предмета, мелодия звука, температура как часть климата и т. п. уже есть память и аналогии! Здесь образуется удивительный синтез взаимодействий движений и чувств, ведущий к еще более удивительному миру сенсорных коррекций. Остается только удивляться и восхищаться человеческим мозгом и человеческим телом, тому как они непрерывно осваивая и совершенствуя все новые и новые и более сложные движения также непрерывно запоминают, кооперируют и «замыкая накоротко», упрощают схемы движения, создавая их уровни и фоны, формируя двигательные стереотипы, определяя «по ходу» основные ведущие уровни и вспомогательные обеспечивающие фоны. Именно поэтому, но уже в условиях большой подготовительной работы (т. е. в тренировках!) у человека появляются двигательные навыки и автоматизм.

Парашютист и прыгун с трамплина, ребенок, вставший на ноги и замерший от удивления, фигурист в позе ласточки – в эти моменты равновесие осуществляется благодаря действию «глубокого фундамента движений …фона всех фонов» (Н. А. Бернштейн) – уровня А. Приведенные выше примеры – одни из немногих, где этот уровень выступает в роли ведущего.

Уровень А и выполняемые им движения – доказательство нашего «рыбного» происхождения. Его роль – осуществлять удержание тела в положении равновесия с окружающей средой без ощутимого действия силы тяжести. Этот уровень представляется действиями мускулатуры туловища и шеи. Так было вначале, в глубокой древности, так осталось и сегодня. Осваивая новые движения с помощью конечностей, человек получал и новые, более высокие уровни движений от В и выше. Уровню А осталась роль фона всех более высоких уровней движения. В поведении «стволовой» части тела – туловища и шеи, держащей голову, преобладают плавные, упругие, выносливые движения; это приспособительное, подвижное поддерживание, смесь равновесия и движения – статики и динамики. Оно удачно названо «статокинетикой» (Н. А. Бернштейн).

Движения же конечностей сильны, резки, чередуются туда и обратно. Они сплошь и рядом динамичны. Появление такого характера движений явно было вызвано выходом жизни из водной среды на сушу. Появился «повышенный» спрос именно на твердые, резкие «сухие» движения. В это же время сформировались и конечности, с которыми возник и новый уровень В, более «верховный» по отношению к уровню А.

«…Костно-суставные устройства и нервно-мышечная система развивались, взаимно все время влияя друг на друга, но первую скрипку заведомо играла нервномышечная система… По самой грубой схеме уровни А и В поделили между собой территорию тела: уровню А – ствол и опора, уровню В – пришлось принимать участие и в работе мышц туловища, поскольку старинные и слабоватые «моторы» уровня А не управлялись с мощными и быстрыми движениями всего тела и отставали от конечностей. Наоборот, для уровня А нашлось … ответственное применение в управлении движениями конечностей … в качестве «уровня фонов» (Н. А. Бернштейн).

Что касается направления действия уровня А, то он обеспечивает фоновое напряжение мышц конечностей и руководит напряжением и «работой» мышц туловища и шеи. Нарушения осанки, вялость мышц тела, головокружения – сигналы неблагополучия уровня А, являющегося необходимой предпосылкой для ловкости через хорошую двигательную координацию.

Исторически по мере развития животного мира шло развитие движений и аппарата управления ими – головного мозга. Важной ступенью этого развития было формирование и совершенствование отдела, руководящего движением конечностей, т. е. уровнем У этого уровня в основе уже лежит принцип «сенсорных коррекций». Сложная «мозговая» конституция этого отдела [25, 26, 39, 40], организующая в себе палладиумы, галямусы, мозжечок, спинной мозг и многое-многое другое, обеспечивает всю телесную чувствительность (внешнюю и внутреннюю) и на базе этой информации – мышечно-суставную деятельность и ее коррекцию.

Этот уровень В мастерски управляет ритмом движений, обеспечивает чередование работы мышц-антагонистов и доводит до автоматизма повторяемость характера и ритма движений при их цикличности.

Именно благодаря ему возможно образование двигательных навыков и автоматизмов.

Недостатком уровня В является его сравнительно слабая связь с рецепторами зрения и слуха. Прекрасно управляя внутренней организацией движений, он не может в должной мере приспособить сложное и стройное движение к внешним условиям, к реальной окружающей обстановке.

Для того уровня, который будет обеспечивать соотношения движений тела и окружающей среды, уровень В, в свою очередь, обеспечит необходимый фон. Таким образом, он, как ранее уровень А для него, послужит фоновым уровнем для следующего, более сложного, ведущего по отношению к нему, уровню С.

Уровень В работает по большей части без привлечения сознания, он хорошо приспособлен к усвоению жизненного опыта, к построению новых координаций и к хранению всего этого в кладовой двигательной памяти. В зрелом возрасте этих «запасов»

бывает так много, что появляется целый набор автоматизмов, который, по выражению Н. А. Бернштейна, является «фонами на заказ». Человеку, обладающему хорошо отработанной коллекцией таких фонов, гораздо легче (по сравнению с менее «запасливыми»!) без промедления найти двигательный выход из любого положения.

Уровню В также подвержена пластика тела – это движения ноги, сладостной истомы, нежности, потягивания и т. п.

Уровень С, или уровень пространства, занимает в головном мозге два этажа. Взаимодействуя с двумя разнородными системами двигательных нервных центров и двумя системами чувственной сенсорной коррекции, он, являясь тем не менее одним уровнем, имеет четкие, только ему присущие характерные черты 40. Класс двигательных задач этого уровня очень стар, он уходит в те времена, когда после выхода из воды животные начали осваивать сушу и воздушное пространство, когда образовались конечности и телерецепторы, когда потребовались не только локомоции, но и точность движений в достижении цели.

В пирамидной двигательной области коры головного мозга и чувствительной области проприоцептивных ощущений формируется из огромного количества сигналов от нервных клеток синтез восприятия пространственного поля как основа двигательной деятельности уровня С.

Пространственное поле – это, во-первых, объективное восприятие внешнего пространства, опирающееся на прежний опыт, сохраняемый памятью. Во-вторых, владение этим пространством при непосредственном контакте любой частью тела, а при тренировке – и на расстоянии (местные броски, выстрелы и т. п.). При этом, несмотря на то, что в нашем восприятии пространственное поле обширно, несдвигаемо и однородно, мы отчетливо определяем в нем размеры, расстояние, углы и направления (глазомер!).

Типичные движения этого уровня – целевые переместительные движения тела или снаряда (откуда, куда и зачем!). Этим движениям присущи точность и меткость.

В отличие от уровня В, исходящего из собственного тела, уровень С исходит из пространственного поля, из одной его точки в другую. Поэтому и коррекции направлены на точность манипуляций нашего тела во внешнем, не принадлежащем телу пространстве. При этом биомеханическая сторона движения, положения суставов, промежуточные позы совершенно не интересуют уровень С. Из-за этого движения под контролем уровня С и не «отполированные» длительными тренировками бывают «… угловатыми и суховатыми» (Н. А. Бернштейн).

Но зато владение пространством обеспечивает выбор верного пути (из огромного количества этих путей!) к определенной цели в этом пространстве.

Там, где уровень В встанет в тупик, уровень С справится играючи! У него имеется (третья!) характерная черта – переключаемость. Попасть в заданную точку пространства можно не только одним единственным движением конкретной конечности, этого можно достичь сменив руки, ноги, использовать для этого локоть, колено, кончик ноги или голову, (например, в футболе именно так и забивают голы). Уровень пространства в обязательном порядке требует гибкости и маневренности, существенно повышая качество движений, оснащая их «…неоспоримой ловкостью» (Н. А. Бернштейн).

Основной набор движений, управляемых уровнем С, – локомоции, главные из которых ходьба и бег. Вторая группа движений – большие всеобъемлющие движения всего тела в пространстве. Это и прыжки в высоту с разбега с шестом и без него, это барьерный бег, спортивная гимнастика, акробатика, балет и т. п. Третья группа движений уровня С – точные, целенаправленные движения рук.

Наши руки тоже умеют «ходить» и «бегать» – «беглость» пальцев по клавишам рояля, по струнам гитары или арфы, в рабочем процессе слесаря или монтажника. Четвертая группа движений – силовое преодолевание сопротивлений. Это подъем тяжестей с земли (в том числе и штанги), подтягивание на кольцах или перекладине, кручение лебедки и т. п. Пятой группе принадлежат баллистические и ударные движения.

Удары топором или кувалдой, броски и метание, игры в теннис, лапту, городки, работа жонглеров и фехтовальщиков, точные удары кузнеца, слесаря, плотника, ювелирная работа хирурга – вот далеко не полный перечень этих движений. Главные установки здесь сила и точность, иногда они совмещаются в едином действии – подача в теннисе, забивание «костылей» на железной дороге.

Естественно, вся эта работа уровня С обеспечивается фонами уровней А и Б. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть, как бросают в воду камешки не имеющие навыка девочки мальчики 11–13 лет. У первых бросок – медлительное, как бы указывающее действие руки. У вторых движение резко, динамично, пружинисто развернуто, энергично – переместительно в пространстве.

Шестая группа движений – прицеливания всякого рода, подражания, передразнивания.

Уровень действий Д. Этот уровень резко отличается от всех предыдущих. Ранние зачатки его встречаются только у наиболее развитых млекопитающих – лошадей, собак, слонов, обезьян. Уровень Д явно является человеческим уровнем. Только он осуществляет действия, т. е. целые цепочки последовательных движений, которые, планомерно сменяя друг друга, приближают нас к решению задачи.

Все звенья этой цепочки связаны между собой смыслом решаемой задачи. Пропуск или нарушение порядка в цепи срывает решение задачи. Естественно, постигая процесс решения одной и той же задачи, человек, осмысливая и совершенствуя свои действия, способен улучшить не только технику движений, но и характер их. В связи с этим необходимо отметить, что уровень действия Д обладает, в первую очередь, цепным строением и приспособленной изменчивостью. Далее, как правило, действия совершаются над вещью, над предметом (предметные действия как двигательный акт. Н. А.

Бернштейн). С вещью иногда имеют дело и движения уровня С, но там движения направлены либо на простое перемещение вещей из одного положения в другое, либо они носят ударный характер. Прекрасной иллюстрацией движений на уровне Д является футбол. Цель – гол, а игра, длящаяся 90 минут, полна двигательных коллизий, ударов по мячу и всяческих индивидуальных и коллективных противоборств при достаточно редком поражении ворот противника.

Первое его резкое отличие от других уровней – его принадлежность человеческому мозгу. Развитие этого уровня идет совместно с образованием в коре головного мозга новых участков совершенно особого строения, некоторые из которых есть у высших млекопитающих, но большинство которых имеются только в мозгу человека [39, 40]. В этом смысле показательна у человека связь мозга и руки. Удивительное богатство руки как рабочего инструмента в своих движениях не случайно восхищала И. Канта и Ф. Энгельса, считавшим ее «вышедшим наружу человеческим мозгом». При этом явно развитие мозга развивало руку, а ее совершенствование развивало, в свою очередь, мозг.

Еще одно свойство уровня Д присуще только ему. У человека весь костносуставно-мышечный аппарат строго симметричен. Точно так же все типичные движения на уровнях А, В и С двусторонни и симметричны. А вот в движениях уровня Д правая рука, как правило, опережает левую (редко – наоборот), превосходя ее по силе, точности и сноровке. Случаи полной симметрии (амбидекстрии) крайне редки. Суть в том, что «…левое полушарие мозга, в котором помещено управление правой половиной тела, является у большинства людей ведущим или преобладающим по очень многим направлениям. Параличи правой половины тела сопровождаются, как правило, потерей речи, а левосторонние – нет … преобладание левого полушария (у левшей наоборот) начинается с верховных, чисто корковых отделов, которые управляют действиями уровня Д. А вот в отношении пирамидных полей, управляющих подуровнями С2 и С1, а также уровней В и А оба полушария вполне симметричны» [40].

Что же касается животных, у которых нет уровня Д, то их полушария симметричны и равноценны между собой. У ребенка до полутора – двух лет наблюдается та же картина. Ребенок 5-7 лет двигается в основном в пространстве уровня С – бег, прыжки, лазанье – «…резвится локомоторными способами» [40]. С возрастом и зрелостью (после 14–15лет) у человека значительную часть движений начинают составлять цепные, предметные и смысловые действия на уровне Д. По мере формирования двигательных навыков начинают вырабатываться и накапливаться фоновые координации для этих действий и навыков. При этом более значительная нагрузка, выпадающая на правую руку, делает ее ловчее, сильнее, дальнобойнее левой [40].

Говоря об уровне Д, необходимо, в первую очередь, рассмотреть свойственные ему сенсорные коррекции и строящиеся в нем двигательные навыки. Откуда уровень Д берет чувствительную информацию для управления движениями? Что это за сигналы?

Ранее на уровне С они шли от органов чувств, которые синтезировались в сложный слепок – «пространственное поле», создаваемое еще и с привлечением предшествующего опыта из памяти. На уровне Д этот синтетический слепок еще более сложен. Его собственные ведущие коррекции, которые руководят действиями, почти целиком опираются на общие представления и понятия. То есть, источники ведущих коррекций уровня Д – это представления о плане действия, о порядке и связи его частей между собой. Следовательно, – это зона пространственного воображения, наполненного будущим действием. А это значит, что его ведущие коррекции исходят из непрерывного «осмысляющего» [40] наблюдения за постепенностью и правильностью решения двигательной задачи с оценкой подробностей очередных элементов движений нижележащими фоновыми уровнями (С, В и А). Взаимоотношения уровня Д с его фоновыми помощниками представляют собой взаимосвязь смыслового цепного действия со своими элементами-звеньями, где каждый из них более или менее самостоятельный двигательный акт в одном из нижележащих фоновых уровней. Здесь, в зависимости от очередности поступления того или иного двигательного звена, «работает» то уровень С2, то В, то опять (в зависимости от строения движения цепи!) уровень С1 и т. д. Однако они не предоставлены сами себе! Во-первых, ведущий уровень Д непрерывно их контролирует. Во-вторых, каждый уровень сам строит свои движения (С1 – локомоции, С2 – броски, попадания, В – мышечно-суставную очередность, А – позно-тонические аспекты), но общий смысл предметных задач им не под силу. Низовые фоновые уровни А, В и С трудятся по заявкам уровня действия Д – и эту диспетчерскую работу осуществляют премоторные поля левого полушария мозга, присущие только высшим млекопитающим. Более того, эта «диспетчерская служба» настолько совершенна, что она своими сигналами так облегчает работу нижележащих уровней А, В и С, что последние формируют свои наборы сенсорных коррекций в автоматическом режиме (высшие автоматизмы или двигательные навыки или уменья, привычки и т. д.) без подключения сознания.

Говоря об уровнях движения, необходимо тут же рассмотреть и проявления ловкости.

Естественно, что у разных людей на разных уровнях эти проявления будут различны. Сплошь и рядом встречаются люди, у которых «…замечательно и стройно…» [40] работает один или несколько уровней движения, но зато так же один или несколько – «хромают». К примеру, основная масса футболистов не умеют бить по воротам. Человек, наделенный ловкостью, вовсе не обязан обладать ею во всех видах и на всех уровнях. Обычно люди, одаренные высоким развитием ловкости, проявляют ее избирательно по отношению к тем видам движений, где она (ловкость) наиболее представлена.

Вероятно, необходимо каким-то образом сформировать представление о видах ловкости и о ее особенностях.

Понятно, что ни один уровень построения движений самостоятельно не сможет обеспечить ловкое выполнение двигательного действия. Необходимо, как минимум, для этого два уровня. При этом ведущий уровень всегда обнаруживает качества переключаемости, находчивости, маневренности, а фоновый уровень, поддерживающий ведущий, – столь же необходимые качества слаженности, подчинения и точности действия явно выше заурядного исполнения – иначе бы мы этой самой ловкости и не заметили.

Реальные проявления ловкости у людей начинаются с уровня пространства С. Здесь можно выделить два вида ловкости – телесная (на базе фонов уровня В) и предметная (или ручная), она переходит и далее в уровень Д на базе фонов уровней С (С1 и С2) и уровня В. Здесь любое сложное цепное (или отдельный его элемент) движение наличие ловкости могут сами по себе быть телесно или предметно ловки – при обязательном подкреплении их фонами уровня В.

Пример телесной ловкости – работа гимнаста на коне. Предметная ловкость – работа часовщика или точный бросок мяча в баскетбольную «корзину».

Говоря о характере ловкости, необходимо отметить, что у движений подуровня С (локомоции) он имеет плавный вид непрерывного приспособления к внешней обстановке. Подуровню С2 присущи целевая точность (в конечном счете!).

Например, у горнолыжника-слаломиста сам спуск требует уровня Д и фона С1, а работа его рук (с палками) – уровня Д и фонов С1 и В.

Работа тореадора на арене требует уровня Д и фонов С2 и В.

В сложных ситуациях футбольной игры требуется весь «джентльменский набор» – уровень Д и фоны С2, С1, и В.

У взрослого человека так много действий уровня Д, и они занимают такое важное место в его нахождении в окружающей среде, что ему потребовались специфические особенности в руководстве этими действиями в связи с опасностью «заблудиться» в их хитросплетениях.

Мозг человека сумел создать для уровня Д такое взаимодействие ведущих и фоновых уровней, такое построение основных и вспомогательных звеньев в цепных действиях, что в конечном счете двигательные акты на этом уровне стали составляться из движений – звеньев, управляемых высшими автоматизмами [40].

В первом приближении эти движения-звенья под командой высших автоматизмов можно разделить на группы:

1. Движения, слабо обеспеченные высшими автоматизмами, – рассматривание, ощупывание, выбирание, сравнение, поставить, открыть крышку, нарисовать солнце или домик ребенку. Эти движения не требуют «фоновых запасов» головного мозга.

2. Движения, требующие меткости (верхний подуровень С2 пространства), – вдевание нитки в иголку, черчение, работа ювелира, точные броски и удары в спорте. Здесь зрительные впечатления за счет высших автоматизмов немедленно превращаются в двигательный акт.

3. Крупные локомоторные движения тела на подуровне С1 пространства – действия шофера, машиниста железной дороги, езда на велосипеде, гребля, удержание равновесия, лазанье по канату.

4. Действия, в которых фоны уровня В явно преобладают над фонами уровня С, – намыливание и мытье тела, французская борьба, дзю-до, работа фокусника.

5. Движения, требующие одновременного участия уровней С и В. Выпиливание, заводка часов, чистка овощей, слалом, партерная акробатика, фехтовательная защита – эти действия требуют уровня В и подуровня С1. Ударные нападения в боксе, фехтовании и в теннисе, бильярдные игры, стрельба из лука, метание сложных снарядов – лассо, бумеранга, игра в гольф – требуют уровня В и подуровней С1 и С2.

6. Особо сложными человеческими действиями являются речь и письмо. С ними можно сравнивать только спортивно-игровые навыки высокопрофессионального уровня, доступного, как правило, всемирно известным людям – Яшин и Пеле, Джордан и Сабонис, Третьяк и Харламов и т. д. В данных действиях не только участвуют все уровни и фоны, но и, как правило, это требует длительной специальной подготовки – школы!

Ранее уже говорилось, что к двум годам дозревают все двигательные отделы мозга.

Заканчивается в это же время формирование нервных путей, и далее уже начинается длительная работа формирования и подгонки друг к другу всех уровней построения движений и развертывания заложенных в них возможностей.

От 2 до 14–15 лет развитие двигательной области ребенка (моторики) идет не плавно, а скачкообразно.

В конце 2-го и на протяжении 3-го года жизни у ребенка идет дозревание высших двигательных систем. В это время ребенок заметно растет и при этом активно начинает выполнять движения из уровня Д. Он начинает осваивать действия, недоступные обезьяне, - это самообслуживание (одежда, обувь, еда, игра в кубики и песочники, попытки рисования и письма) из области предметных действий.

От 3 до 7 лет – период количественного усиливания и налаживания всех уровней.

Анатомически дети готовы – теперь они начинают заполняться содержанием. Именно по такому принципу работает компьютер. В данном возрасте ребенок может уже пускать в ход любое человеческое действие (конечно, на «простом» уровне). Это преимущественно уровни локомоций и гимнастикоподобных телодвижений. Дети «…грациозны и подвижны…» [40], они хорошо и быстро бегают, прыгают, лазают. У них развито чувство ритма, они хорошо прыгают через скакалку, обладают разнообразной и выразительной мимикой, убедительно жестикулируют, удивительно подражают и карикатурно передразнивают.