Что касается остальных регионов, то здесь изменения незначительны.

Вклад каждого из них в интегральный показатель дифференциации в 2007 гг., во-первых, сравнительно низок, во-вторых, сопоставим с остальными, в-третьих, как правило, меньше соответствующего вклада в 2000 г.

Итак, несколько регионов в силу известных особых объективных и субъективных обстоятельств в течение рассматриваемого периода резко оторвались по показателю душевого ВРП от среднероссийского уровня, порождая неравновесие и являясь в хорошем смысле слова «возмутителями спокойствия». Поскольку вся остальная страна не подпадает под эти особые обстоятельства, развивается на основе присущих ей закономерностей, то имеет смысл сопоставить динамику региональной дифференциации с этими регионами и без них (рис. 1).

Как видно, в период 1998-2007 гг. без учета только пяти регионов — на пространстве 74 регионов, в которых проживает около 90% населения и производится 65% валового внутреннего продукта страны (на 2007 г.), то есть в большей части России, — роста дифференциации не наблюдается. Наоборот, коэффициент вариации фиксирует снижение дифференциации (подавляющей части) регионального пространства со средним темпом около 2% в год. Можно утверждать, что в течение рассматриваемого периода происходит не системная, а весьма специфическая (локализованная) региональная поляризация, отрыв небольшого числа субъектов Федерации от основной массы российских регионов. Данный феномен мы назвали в работе процессом квазидивергенции.

Рис. 1. Коэффициент вариации среднедушевого ВРП Учитывая однозначный рост дифференциации до 1998 года можно заключить, что в российском региональном пространстве (в большей его части) реализуется предложенная Дж. Виллиамсоном закономерность в форме перевернутой буквы «U»: повышение дифференциации на начальном этапе экономического роста, затем стабилизация и снижение. Российское региональное развитие в 1998-2007 годы можно отнести, таким образом, к началу третьего этапа кривой Виллиамсона.

Положение 2. Снижение дифференциации и в основной группе регионов не является монотонным. При общей тенденции к конвергенции с определенной периодичностью появляются краткосрочные усиления различий – региональное развитие пульсирует. Относительно более высокие темпы роста (резкие ускорения) вызывают шоки – краткосрочные (1- года) повышения дифференциации, которые впоследствии сменяются понижающейся динамикой. На примере Сибирского федерального округа показано, что пульсация затрагивает практически все региональное пространство.

Понижающаяся в целом динамика вариации обнаруживает вполне определенные колебания (цикличность). Анализ динамики коэффициента вариации, а также оценок модели -конвергенции позволил выделить следующие периоды, характеризующиеся специфической динамикой межрегиональных различий: 1998-2000 гг. и 2003-2005 гг. – рост, 2000-2003 гг. и 2005-2007 гг. – снижение дифференциации. Характерно, что такого рода колебания вариации (пульсация, цикличность) проявляются не только на уровне страны, но и в разрезе федеральных округов.

Как выяснилось, такая периодичность не случайна. Обнаруживается определенная взаимосвязь изменений (колебаний) вариации в федеральных округах с общим трендом экономической динамики. Сопоставление темпов роста ВРП в федеральных округах и соответствующих им изменений межрегиональной вариации внутри округов (см. рис. 2 и 3) позволило сделать следующие заключения.

ЦФО СЗФО ЮФО ПФО УФО СФО ДВФО

ЦФО СЗФО ЮФО ПФО УФО СФО ДВФО

Указанная здесь связь все же не имеет силы явной закономерности, – статистически не значима. Но относительно краткосрочных изменений длительностью в один год положительная связь роста и изменения вариации уже подтверждается статистически.

Регрессионное уравнение для проверки взаимосвязи роста и изменений дифференциации за период 1998-2007 гг. имеет следующий вид:

где vit – годовое изменение коэффициента вариации душевого ВРП с года t-1 до года t для i-го федерального округа, Iit – индекс роста ВРП i-го округа в год t, a – коэффициент, b – свободный член регрессии, eit – остатки регрессии.

Результаты оценки этой регрессии по данным за период с 1998 по 2007 гг. (без учета нескольких регионов-исключений) представлены в таблице 1.

Результаты оценки зависимости изменения вариации от темпов роста по Федеральным округам в период 1998-2007 гг.

без учета 3-х регионов* без учета 4-х регионов** без учета 5-ти регионов*** * г. Москвы, Тюменской области и Чукотского АО;

** г. Москвы, Тюменской области, Чукотского АО, Сахалинской области;

*** г. Москвы, Тюменской области. Чукотского АО, Сахалинской области и Республики Якутии.

Как видно из таблицы 1, связь роста и годового изменения дифференциации положительна и статистически значима: без учета трех регионов исключений – на уровне 10%, без учета 4-х и более – на привычном 5%-м уровне. Высоким темпам роста соответствует, в среднем, усиление дифференциации, низким темпам роста – ослабление. Сохранение паритета (нулевой прирост дифференциации) достигается при годовых темпах прироста федеральных округов в 5,5%.

Таким образом, «шоки» экономического роста связаны с краткосрочным усилением дифференциации. Это объясняется тем, что импульсы роста реализуются в основном за счет более экономически развитых, более продуктивных регионов, способных достаточно быстро получить эффект от своих преимуществ, оторваться от более слабых территорий. В то время как системный, долгосрочный рост, распространяясь по территории, включает в свою орбиту и отстающие регионы, «обеспечивая» снижение межрегиональных различий, по крайней мере, на основной территории страны.

Сибирское региональное пространство, имея в своем составе, как российских лидеров, так и российских аутсайдеров, в общем, подвержено тем же факторам, определяющим уровень и динамику дифференциации, что и вся страна в целом. Но сибирское пространство, можно сказать, более чувствительно — изменения дифференциации в Сибири происходят более ярко, более глубоко. Обнаруживается прямая взаимосвязь между изменениями дифференциации в Сибири и в России в целом, причем такое свойство (среди всех округов) имеет только СФО.

Пульсация регионального развития Сибири не определяется только лишь резкими отклонениями лидирующих Красноярского края, Томской области или отстающих Республик Алтай и Тыва. Хотя эти регионы и вносят существенный вклад в вариацию, но принципиального характера динамики не меняют (см. рис. 4).

Рис. 4. Коэффициент вариации душевого ВРП регионов СФО Тенденции дифференциации в Сибири имеют свойство некой системности: если дифференциация усиливается, то это связано с всеобщим удалением регионов друг от друга – расслоением пространства, а не только резкими колебаниями лидеров. При ослаблении дифференциации наблюдается, соответственно, общее сближение регионов.

Положение 3. Тенденции «автоматического» (рыночного) механизма сближения межрегиональных различий, заложенные было в условиях экономического роста 2000-2007 гг., являются очень вялыми. Расчеты показывают, что полутора-двукратного снижения дифференциации можно ожидать только через 20-30 лет. При этом, регионы сходятся в область заметно ниже среднего, концентрируясь преимущественно на интервале 0,25 до 0,5 от среднего значения душевого ВРП.

Снижение межрегиональных различий на большей территории страны, зафиксированное традиционными индикаторами вариации подтверждается с помощью других подходов, в рамках которых удается получить и прогноз.

Анализ модели (абсолютной) -конвергенции позволил подтвердить гипотезу о преимущественных темпах роста отстающих регионов. Скорость конвергенции, полученная по этой модели, в период 2000-2007 гг.

без учета трех регионов-исключений сопоставима с тенденциями в других странах и составляет в среднем 2,2% в год.

Такой пространственно сглаживающий характер экономического роста в последние годы мог бы дать России шанс постепенного снижения различий (по крайней мере, на большей части регионального пространства). Однако темпы такого «автоматического» сближения не внушают большого оптимизма. Хотя кризисные явления заметно повлияли на динамику регионального развития, все же очень важно иметь представление о нереализованных тенденциях.

Согласно прогнозу на основе модели Р.Барро и Кс.Сала-и-Мартина, вариация при сохранении тех же тенденций могла бы сократиться в 2 раза примерно через 30 лет а в 1,5 раза – через 18-20 лет.

В условиях все еще чрезвычайно высокой дифференциации (даже без учета нескольких регионов-лидеров), важно иметь ясное представление о структуре распределения значений душевых ВРП, характере неравномерности и, главное, динамике.

Анализ структуры и динамики распределения проводился по методике Д.Ква (distribution dynamics). В качестве границ интервалов значений душевых ВРП относительно среднероссийского взяты 1/4, 1/2, 1 и 2.

На рисунке 5 приведены наблюдаемые в 2007 г., а также построенные по указанной методике прогнозные структуры (гистограммы плотности) распределения регионального душевого ВРП.

Рис. 5. Распределение душевого ВРП в 2007 году и прогноз (границы интервалов взяты по отношению к среднему значению) Обращают внимание следующие особенности перспективного распределения.

1. Распределение в перспективе не сходится в одном интервале; такая картина соответствовала бы тенденции сходимости к общему для всех регионов значению продуктивности.

2. Не происходит накопления плотности и по краям распределения, то есть, нет явного выделения значительных групп богатых и бедных регионов. Тенденции образования кластеров (клубов) конвергенции, обнаруженной в некоторых странах мира, в российской динамике не наблюдается.

3. Характер и динамика распределения демонстрируют определенную тенденцию к перемещению плотности распределения от больших значений в область «меньше среднего». В интервале от 1/4 до среднего значения в предельном распределении скапливается 86% регионов, при этом весь прирост получает только интервал от 1/4 до 1/2.

В целом, несмотря на то, что некоторое снижение дифференциации действительно наблюдается и улавливается разными методами, неравномерность российского регионального пространства все же имеет устойчивый характер.

Таким образом, относительно нереализованных тенденций можно заключить, что региональное пространство, постепенно сжимаясь с той же средней скоростью, что и в период 2000-2007 гг., могло бы более или менее заметно сузиться (в диапазоне значений душевых ВРП в 1,5-2 раза) примерно к 2025-2040 гг. Но даже в этом случае не приходится рассчитывать на сходимость к одному (среднему) уровню, а в достаточно широком диапазоне значений. Слишком большие различия у российских регионов по целому спектру параметров, чтобы иметь единое для всех состояние устойчивого равновесия.

Положение 4. На основе имеющихся оценок макроэкономических последствий мирового кризиса конца 2000-х гг. для России можно ожидать, что кризис повысит дифференциацию регионального пространства. По показателям региональных диспропорций страна окажется отброшенной на 5-6 лет назад, и к 2010-2011 гг. будет находиться на уровне примерно 2004 года.

Учитывая, что практически невозможно получить адекватный прогноз развития каждого региона отдельно, тем более в период кризиса, прогнозные оценки строились для всех регионов в соответствии с единым системным правилом: темп роста региона в прогнозный год находился как темп роста в предыдущий год, скорректированный на одну и ту же для всех регионов величину. Эта величина, в свою очередь, определялась, исходя из макроэкономического прогноза: сумма всех ВРП должна соответствовать валовому продукту страны в целом.

Таким образом, основными исходными данными и положениями при построении прогноза дифференциации российского регионального пространства являлись:

- прогноз темпа роста национальной экономики, опубликованный Всемирным банком;

- отмеченная в литературе особенность кризиса: в период кризиса больше теряют те регионы, которые имели до этого высокие темпы роста.

Проведенный анализ дифференциации на основе прогнозных душевых ВРП показал, что тенденция регионального развития после 2007 года разворачивается в обратную сторону: среднегодовая скорость дивергенции составляет 2,2%.

Таким образом, за период начала и развертывания кризиса 2008- гг. региональная дифференциация основного пространства (без учета 3-х регионов-исключений) усиливается, и к 2011 году региональная дифференциации оказывается примерно на уровне 2004 года.

Что касается структуры дифференциации (оцененной по дискретному варианту методики Д.Ква), то она практически не меняется Положение 5. Расчеты показывают, что низкие темпы роста национальной экономики в принципе больше, чем высокие, способствуют региональному сближению, но лишают региональную политику ресурсов.

Из эмпирических расчетов следует также, что границей, при которой дифференциация не увеличивается и не уменьшается, является среднегодовой темп прироста примерно 5-6%. Однако этот результат нуждается в дополнительном обосновании.

Реализация региональной политики снижения дифференциации подразумевает подтягивание отстающих регионов до определенного уровня.

Скажем в Европейской региональной политике такой границей принято считать 75% от среднего.

Задача государственного регулирования (региональной политики) – усилить скорость сходимости за счет преимущественного роста отстающих регионов.

На базе модели -конвергенции моделировалось усиление темпов роста группы отстающих регионов (в целом) на ту или иную величину. В результате формировался процесс конвергенции, оценивался масштаб и время сближения.

Основные результаты моделирования при разных предположениях представлены в таблице 2.

Параметры конвергенции регионального пространства при различных темпах роста отстающих регионов (результаты моделирования) средним темпом, Скажем, для снижения дифференциацию примерно на 40% к 2017 году (через 10 лет) необходимо, чтобы регионы-аутсайдеры имели темпы роста больше среднего по стране на 3,2 п.п. Иначе говоря, при ожидаемом среднегодовом темпе роста среднедушевого ВРП страны 105% темп роста отстающих регионов должен составлять 108,2%.

Заслуживает внимания, на наш взгляд, следующий результат расчетов. Если среднегодовой рост экономики будет составлять реалистическую цифру, скажем, 103-105%, то для двукратного сближения в течение 10 лет потребуется поддержка темпа роста отстающих регионов на уровне примерно 107-109%.

Как замечает А.Г.Гранберг «дебаты на тему “какой темп роста нам нужен”, должны учитывать пространственный аспект экономического развития страны». От себя добавим, что задача обеспечить тот или иной темп роста экономики страны должна одновременно сопровождаться задачей снижения региональных различий на ту или иную величину.

ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ И ВЫВОДЫ

Показано, что важнейшей особенностью российского регионального пространства является наличие двух противоположных тенденций. На уровне страны в целом наблюдаются процессы дивергенции, в то время как в подпространстве, охватывающем 87% территории, 90% населения и 65% валового продукта, – регионального сближения со средней скоростью около 2% в год. Этот формальный парадокс в работе получил исчерпывающее объяснение и назван квазидивергенцией.

В работе на основе предложенной методики выявлены особые регионы-лидеры, динамика которых и определяет, в основном, тенденции расслоения в общероссийском пространстве.

Подтверждается закономерность развития межрегиональной дифференциации, предложенная Дж. Виллиамсоном: повышение дифференциации на начальном этапе экономического роста, затем стабилизация и снижение. Российское региональной развитие в 1998-2007 годы можно отнести, таким образом, к началу третьего этапа кривой Виллиамсона.

2. В результате анализа взаимосвязи региональной дифференциации и общей макроэкономической тенденции в России установлено, что снижение дифференциации не является поступательным. При общей тенденции к конвергенции в условиях экономического роста (на большей части регионального пространства) с определенной периодичностью появляются краткосрочные незначительные усиления различий – региональное развитие пульсирует. Такая пульсация связана с непостоянной скоростью экономического роста. Относительно более высокие темпы макроэкономического роста (резкие ускорения) вызывают краткосрочные (1-2 года) повышения дифференциации, которые затем сменяются понижающейся динамикой при более низких темпах роста.

3. Региональное развитие Сибирского федерального округа отличается тем, что динамика дифференциации движется в основном в том же направлении, что и в целом по России, но она наиболее ярко выражена по сравнению с другими округами. При этом, пульсация регионального развития в Сибирском федеральном округе имеет системный характер: импульсы усиления и снижения различий здесь вызваны не колебаниями незначительного числа (лидирующих) регионов, а затрагивают практически все региональное пространство Сибири.

4. Тенденции «автоматического» механизма сближения межрегиональных различий, заложенные было в условиях экономического роста 2000-2007 гг., являются очень вялыми. Сокращение разрыва в 1,5-2 раза может произойти (в условиях инерционного варианта развития) только через 20-30 лет. При этом, регионы не сходятся к одному равновесному положению по душевому ВРП, а группируются в области от 1/4 до 1/2 от среднего значения.

5. На основе имеющихся оценок макроэкономических последствий мирового кризиса конца 2000-х гг. для России следует, что по показателям региональных диспропорций страна окажется отброшенной на 5-6 лет назад, и к 2010-2011 гг. будет находиться на уровне примерно 2004 года.

Определены условия, которые могли бы ускорить процесс сходимости.

Например, двукратного сближения за 10 лет можно достичь, если при среднегодовых темпах роста экономики 103-105% поддерживать рост отстающих регионов на уровне примерно 107-109%.

Наиболее значимые работы, опубликованные по теме диссертации:

1. Шильцин Е.А. Вопросы оценки региональной асимметрии (на примере России) // Актуальные проблемы социально-экономического развития: взгляд молодых ученых / Под ред. В.Е. Селиверстова, В.М. Марковой, Е.С. Гвоздевой. — Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2005. С. 143-158.

2. Лавровский Б.Л., Шильцин Е.А. Региональная сбалансированность в РФ: мифы и реальность // ЭКО. №4, 2005. С. 83-93.

3. Шильцин Е.А. Проблемы региональной сбалансированности в РФ // Реформирование экономики: проблемы и решения. В 2-х ч. Ч. 2:

Материалы Второй межрегиональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. — Бийск: Изд-во Алт. гос.

техн. ун-та, 2005. С. 139-143.

4. Шильцин Е.А. Новейшая динамика региональной дифференциации в России // Региональная наука: Сборник научных трудов. Книга 1. — М.: СОПС, 2006. С. 73-85.

5. Лавровский Б.Л., Шильцин Е.А. К вопросу о действительной конфигурации экономического пространства в России // Типология субъектов Российской Федерации с точки зрения регионального развития / Под ред. В.В. Климанова. — М.: ИРОФ, 2007. С. 171-176.

6. Постникова Е., Шильцин Е. О некоторых особенностях региональной сбалансированности в России // Регион: экономика и социология.

№ 2, 2007. 35-51.

7. Lavrovsky B.L., Shiltsin E.A. The Regional Equalization Perspectives in Russian Economy // Economy and Business. International Scientific Publications, Vol.2. Science Invest – Bourgas, Bulgaria. 2007. p.121-128.

8. Лавровский Б.Л., Шильцин Е.А. Российские регионы: сближение или расслоение? // Экономика и математические методы. 2009, № (45). С. 31-36.

9. Постникова Е.А., Шильцин Е.А. Новейшие тенденции регионального развития России: некоторые фрагменты // Регион: экономика и социология. № 3, 2009. С. 67-86.

Подписано в печать 10.02.2010. Формат 60 х 84 1/16.

630090, г. Новосибирск-90, ул. Пирогова, 2.