На правах рукописи

Гридунова Ирина Александровна

АЛТАЙСКАЯ ПРОКУРАТУРА

В ГОДЫ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ

Специальность 07.00.02 – Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Барнаул – 2010

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Демчик Евгения Валентиновна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Андреев Валерий Павлович;

кандидат исторических наук, доцент Быковская Елена Анатольевна

Ведущая организация: Барнаульский юридический институт МВД России

Защита состоится 21 июня 2010 г. в 14.00 часов на заседании объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу:

656049, г. Барнаул, пр. Ленина, 61, ауд. 416 (зал заседаний ученого совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан «_» мая 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор Е.В. Демчик

ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Построение правового государства, демократизация общества, повышение уровня законности и правопорядка – приоритетные задачи современной России. Их эффективное разрешение напрямую зависит от развития и совершенствования деятельности различных государственных органов, в том числе и правоохранительных. На протяжении последних двух десятилетий ведутся активные споры о желательной социальной роли, статусе и полномочиях прокуратуры, разрешить которые необходимо с опорой на имеющийся исторический опыт.

Данное обстоятельство является основанием для изучения истории отечественной прокуратуры, в том числе и ее советского этапа.

Копирование исторического наследия совершенно бесполезно и крайне вредно, поскольку для взаимоотношений государства и общества характерна динамика. Все это в полной мере относится к опыту построения и развития прокуратуры в 1920-е гг. Прокуратуре этого периода присущи свои характерные черты, но в то же время принципы ее организации и деятельности просуществовали в течение долгого времени. Именно в период нэпа было заложено все то, что принято называть основой советской прокуратуры.

Значимость изучения истории советской прокуратуры определяется также активным процессом переосмысления исторического прошлого России, характерным для современной исторической науки. Обращение к изучению истории алтайской прокуратуры позволяет выявить то, как на низовом уровне, в отдельном регионе, были реализованы закрепленные за прокуратурой полномочия, увидеть реальные результаты кадровой политики советского государства, определить роль прокуратуры в государственной системе. В целом, изучение истории прокуратуры существенно дополняет научные знания о советской государственности.

Объектом исследования выступает институт советской прокуратуры.

В качестве предмета диссертационного исследования рассматривается процесс становления и развития прокуратуры, осуществлявшей свою деятельность на Алтае в период нэпа.

Историография темы. Изучение истории советской прокуратуры началось с первых лет ее деятельности. В историографии темы условно можно выделить два хронологических периода: советский (с 1920-х по конец 1980-х гг.) и постсоветский (с начала 1990-х гг. и до настоящего времени). Основным критерием такого деления является различие методологических принципов и подходов в изучении как истории советской прокуратуры, так и многих других исторических событий, явлений и процессов.

У исследователей советского периода отсутствовала возможность полного и разностороннего анализа деятельности советской прокуратуры.

Многие аспекты истории советских правоохранительных органов были в то время закрытыми для исследования темами, а потому адекватное отражение деятельности органов прокуратуры было трудноосуществимой задачей для ученых-историков. Гораздо чаще вопросы прокурорского надзора в СССР затрагивались в трудах юристов, не претендовавших на общеисторическое осмысление явлений в названной сфере. Обозначенные обстоятельства повлияли на характер работ советского периода.

В 1920–1940-е гг. появились первые публикации о советской прокуратуре. Они не были историческими исследованиями, а предназначались для решения конкретных задач прокурорской практики (Н.В. Крыленко, А.Я. Вышинский, Н. Лаговиер и др.).

Во второй половине 1940-х – начале 1950-х гг. выходят в свет обобщающие труды, посвященные истории советской прокуратуры (Б. Арсеньев, М.В. Кожевников, К.А. Мокичев). Однако наиболее активно эту тему начинают изучать с середины 1950-х гг., что объясняется относительным «потеплением» политического климата в обществе, а также началом преподавания с 1954 г. в высших юридических учебных заведениях учебного курса «Прокурорский надзор в СССР». Тему истории советской прокуратуры продолжают разрабатывать в большинстве своем юристы.

В значительно меньшей степени, но все же советская прокуратура становится объектом исследования историков права.

В работах обобщающего характера, в том числе отражающих проблематику начального периода деятельности советской прокуратуры (Б.С. Тетерин, Б.М. Спиридонов, М. Глазунов), а также в трудах, посвященных теории прокурорского надзора (В.С. Тадевосян, В.Г. Лебединский, Ю.А. Каленин), исследуется история развития законодательства о прокуратуре. Н.В. Жогиным, П.И. Кудрявцевым, Ю.А. Заленским и другими был проведен анализ правового обеспечения различных направлений деятельности прокуратуры. Более обстоятельно, с обращением не только к законодательным актам, но и данным периодической печати, освещается деятельность прокуратуры 1920-х гг. в сфере общего надзора (В.Г. Лебединский, Г.С. Березовская). На основе широкого статистического материала А.С. Панкратов провел исследование кадрового состава советской прокуратуры.

С начала 1960-х гг. активно разрабатывается тема наследия советских теоретиков государства и права 1920–1930-х гг. (B.B. Шапко, А. Шляпочников, В. Иванов и др.).

Среди работ историков права следует назвать исследования В.М. Курицына, который в первой половине 1970-х гг. начал изучение проблем становления социалистической законности и роли в этом процессе правоохранительных органов. Т.П. Коржихина исследовала построение и деятельность учреждений юстиции, суда и прокуратуры РСФСР в тесном взаимодействии с другими органами государственной власти страны. О.Г. Новокрещенова с привлечением архивного материала рассмотрела различные аспекты сотрудничества прокуратуры и прессы. Проблему взаимодействия прокуратуры с общественностью разрабатывали И.С. Дрейслер и А.А. Пазин.

В конце 1970-х гг. появляются первые работы, посвященные истории сибирской прокуратуры (К. Алгазин, И.Х. Марина, Н.М. Кучемко).

Таким образом, в 1920–1980-е гг. в изучении истории советской прокуратуры периода нэпа были достигнуты определенные результаты: в научный оборот введен значительный объем источников, основательно исследовано законодательство, регулирующее деятельность прокуратуры, проанализированы труды советских теоретиков государства и права.

В основу большинства научных трудов был положен общесоюзный материал. Активности научных исследований на данном этапе историографии препятствовали идеологическое и политическое давление коммунистической партии, единая методология, ограниченность источниковой базы.

Отличительная черта работ этого периода заключается в абсолютизации вклада прокуратуры в упрочение советской власти.

В конце 1980-х гг. у исследователей появилась возможность для разработки более разносторонней концепции исторического развития советского государства, что было следствием идеологического и политического плюрализма, открытия доступа к ранее недоступным для изучения архивным материалам. Стали высказываться более критические замечания по отношению к советской правоохранительной системе, отмечались негативные моменты в деятельности ее органов. Тему истории правоохранительных органов, в том числе и прокуратуры, на постсоветском этапе отечественной историографии активно разрабатывают историки, что было нехарактерно для советского периода. Продолжили свои исследования по данной теме и юристы.

Специфика взаимодействия советских и партийных органов и прокуратуры – тема, оказавшаяся в центре внимания современных исследователей. Отмечается изначально зависимое положение прокуратуры от местных органов власти, что вносило серьезные коррективы в работу первой, осложняло ее деятельность по надзору за соблюдением законности (А.Ф. Козлов, И.Л. Лезов, А. Тилле).

В. Кудрявцев и А. Трусов отмечают двойственную роль прокуратуры в системе политической юстиции: с одной стороны, ее обязанностью было осуществление надзора за соблюдением законности при проведении следствия, судебного и внесудебного рассмотрения дел, с другой стороны, прокуроры сами участвовали в работе внесудебных органов.

А.Г. Звягинцев и Ю.Г. Орлов рассматривают процесс становления и деятельности прокуратуры через призму судеб советских прокуроров, делая основной акцент на репрессиях 1930-х гг. Указанная особенность характерна и для ряда других исследований.

Интересной является попытка ряда ученых создать социальный портрет работника правоохранительных органов 1920-х гг. (А.Ю. Филонов, Л.А. Фофанова). Кадровая политика советского государства по отношению к правовым институтам, в том числе прокуратуре, рассмотрена в работах Л.И. Пыстиной, В.Н. Казарина.

Ряд современных ученых относят прокуратуру не к правоохранительным, как это было принято в советской историографии, а к карательным органам (Ф.Х. Ахмадеев, С.В. Щеткин). При этом Л.П. Рассказов предлагает не расценивать понятие «карать» только в негативном ключе.

Карать, по его мнению, означает подвергать наказанию врагов, «классово чуждых элементов», преступников.

На постсоветском этапе историографии появляются работы зарубежных ученых, посвященные различным аспектам советского правосудия (Э. Карр, Ю. Хаски, П. Соломон).

Исследователи, как и в предыдущий период историографии, обращаются к изучению законодательства, регулирующего деятельность прокуратуры (К.И. Амирбеков и Т.А. Силиверстов, В.В. Клочков). Различные аспекты истории прокуратуры являлись темами либо составными частями диссертационных работ юристов (В.Р. Аликов, Н.Н. Дер, Ю.В. Ким и др.).

Особый интерес представляют труды, посвященные советской политической системе периода нэпа (Е.Г. Гимпельсон, В.А. Шишкин). Наследие теоретиков права, в том числе и 1920-х гг., рассмотрено в работах В.С. Нерсесянца, В.П. Андреева.

В последнее десятилетие весьма заметным оказался интерес к истории органов прокуратуры на территории отдельных регионов страны.

Данной проблеме посвящено немало работ, однако в большинстве своем они не имеют научного характера и представляют собой краткие экскурсы в историю региональных прокуратур, зачастую написанные не профессиональными историками, а практическими работниками правоохранительных органов. Появляются также и серьезные научные исследования, посвященные истории региональных прокуратур, однако их число незначительно: Д.А. Вазевов исследовал историю пензенской прокуратуры, Н.А. Какоурова – иркутской, Е.И. Шабалина – курской, И.А. Перфильев – забайкальской, А.П. Угроватов – сибирской.

Характеристика условий, в которых складывался институт алтайской прокуратуры, содержится в работах по истории Сибири 1920-х гг.

(Е.В. Демчик, В.А. Ильиных, В.А. Исупов, В.И. Исаев), в том числе Алтая (А.П. Анашкин, Ю.С. Дьяченко).

Таким образом, в последние десятилетия в изучении истории советской прокуратуры произошли серьезные изменения. В исследованиях отечественных ученых был достигнут определенный качественный прогресс, появились работы по данной теме и у зарубежных историков. При значительном количестве публикаций, посвященных правоохранительным органам, а также различным аспектам политической, идеологической жизни советского государства 1920-х гг., история прокуратуры на региональном уровне изучена слабо. Более того, история прокуратуры Алтая до настоящего времени не являлась темой специального научного исторического исследования. К наименее изученным сюжетам истории советской прокуратуры как на общероссийском, так и на региональном уровнях относится прокурорская практика. Чаще всего ученые концентрировали свое внимание на карательных функциях прокуратуры, ее роли в проведении репрессий, что говорит об однобокости в освещении данного вопроса.

Целью диссертации является реконструкция на материалах Алтая процесса формирования, развития и деятельности прокуратуры в период нэпа.

Исходя из цели исследования, автор ставит следующие задачи:

– проследить эволюцию организационной структуры и кадрового состава прокуратуры;

– оценить партийно-государственное влияние на деятельность прокуратуры;

– определить роль прокуратуры в государственной системе;

– проанализировать прокурорскую практику в сфере надзора за законностью действий органов власти и управления;

– выявить роль прокуратуры в обеспечении законности в деятельности милиции, следствия, ОГПУ;

– исследовать судебную работу прокуратуры, ее деятельность по надзору за законностью исполнения судебных приговоров и решений.

Хронологические рамки диссертации охватывают временной отрезок с 1922 г. по середину 1928 г. Нижняя граница исследования обусловлена созданием и началом функционирования советской прокуратуры, верхняя – курсом государства на свертывание нэпа, что повлекло за собой перестройку работы прокуратуры, как и других правоохранительных органов. Исследуемые годы приходятся на время осуществления новой экономической политики.

Территориальные рамки исследования охватывают границы Алтайской губернии на момент создания советской прокуратуры, а с 25 октября 1925 г. трех округов Сибирского края – Барнаульского, Бийского, Рубцовского.

Методологической основой исследования является диалектический подход к изучению исторических явлений, который рассматривает общественное развитие как естественно-исторический процесс, определяющийся объективными закономерностями и вместе с тем находящийся под воздействием субъективного фактора: деятельности масс, общественных групп, партий, их лидеров. Системный подход стал ведущим при изучении истории прокуратуры Алтая в период нэпа. Прокуратура рассматривается как важный элемент государственной системы, занимавший определенное место и игравший значительную роль в выполнении установок политического руководства страны. В диссертационной работе реализован принцип историзма, а также предпринята попытка соблюдения принципа объективности. Наряду с общенаучными методами исследования (анализ, синтез, дедукция, индукция и т.д.) в диссертационном исследовании использовались и научные методы исторического исследования: проблемно-хронологический, сравнительноисторический, статистический, системно-структурный. В своей взаимосвязи они дополнили друг друга, способствовали наиболее полному анализу процесса становления и деятельности прокуратуры.

Источниковая база диссертации представлена нормативными документами, делопроизводственными материалами, судебно-следственной документацией, статистикой, статьями и выступлениями руководителей Советского государства и органов юстиции, публикациями центральной и местной прессы.

Исследование строиться преимущественно на архивных материалах. Основной массив источников выявлен в 7 фондах двух региональных архивов: Государственного архива Алтайского края (далее ГААК) и Государственного архива Новосибирской области (далее ГАНО). В фондах Управления алтайского губернского прокурора (Ф.Р-30), Управления окружных прокуроров прокуратуры Сибирского края (Ф.Р-113) ГААК представлены как делопроизводственная документация, так и следственные производства. Однако необходимо отметить, что в фонде Управления окружных прокуроров Сибирского края наиболее полно сохранились документы лишь по Барнаульскому округу. Крайне слабо представлены в данном фонде материалы по Рубцовскому округу (документы за период со второй половины 1926 по 1928 г. отсутствуют). Значительный массив источников делопроизводственного характера был извлечен из фонда Сибирской краевой прокуратуры (Ф.Р-20) ГАНО. Представленные здесь документы значительно обогатили источниковую базу исследования.

Материалы по другим регионам Сибири, сохранившиеся в данном фонде, дали возможность для проведения сопоставительного анализа. Уголовные и гражданские судебные дела, показывающие характер судебных дел, рассмотрение которых проходило с участием прокурора, частоту вступления прокуроров в судебный процесс, качество их работы в данной сфере, содержатся в фондах Алтайского губернского суда (Ф.Р-32), Барнаульского окружного суда (Ф.Р-198), Бийского окружного суда (Ф.Р-917), Рубцовского окружного суда (Ф.Р-916) ГААК.

Нормативные документы представлены законодательными актами, постановлениями, имеющими директивный характер резолюциями, циркулярами партийных и государственных органов, в том числе и органов юстиции, относящимися к деятельности прокуратуры в исследуемый хронологический период. Преобладающая часть данной группы источников содержится в Собраниях узаконений рабочего и крестьянского правительства, а также Собраниях законов и постановлений Рабочекрестьянского Правительства СССР. Анализ нормативных источников позволил проследить эволюцию функций прокуратуры, прав и обязанностей, возложенных на ее сотрудников, установить влияние правительственного курса на деятельность прокуратуры, ее место и роль в государственной системе. Документы издания «Хлебозаготовительная политика советского государства в Сибири в конце 1920-х гг. Хроникальнодокументальный сборник» (Новосибирск, 2006) позволяют выявить роль прокуратуры в реализации государственной политики в сфере хлебозаготовок в Сибири в конце 1920-х гг. Особенность исследуемого периода заключается в том, что теория и практика зачастую не совпадали. Это обстоятельство учитывалось при работе с нормативной группой источников.

Делопроизводственные документы, представленные архивными материалами, составили главную источниковую основу диссертационного исследования. Из всего массива делопроизводственной документации важнейшее значение для изучения алтайской прокуратуры периода нэпа имеют отчетные доклады губернских и окружных прокуроров, краевых прокуроров, докладные записки сотрудников прокуратуры. Делопроизводственные источники позволяют выявить и рассмотреть специфику формирования кадрового состава прокуратуры, ее организационной структуры, деятельность прокуратуры по реализации возложенных на нее функций, влияние правительственного курса на прокурорскую практику.

Судебно-следственные дела как группа источников представлена следственными производствами, а также судебными делами. Анализ данного вида источников позволяет оценить деятельность прокуратуры по надзору за законностью действий следственных и судебных органов, ее участие в судебно-следственной работе, реализацию карательной политики советского государства на Алтае, роль прокуратуры в ее проведении, защите интересов государства и граждан.

Одним из источников для исследования истории прокуратуры является статистика. Необходимо отметить, что в 1920-е гг. выходило значительное количество публикаций статистических данных. Так, на территории Алтая издавался журнал «Бюллетени Алтайского губернского статистического бюро», а с 1925 г. «Бюллетени Барнаульского окружного статистического бюро». Анализ представленного в нем статистического материала позволил выявить криминогенную ситуацию в Алтайской губернии, уровень грамотности ее населения и ряд других вопросов. Статистические данные, характеризующие деятельность прокуратуры, как и других правоохранительных органов, уровень преступности содержатся в «Еженедельнике советской юстиции», «Административном вестнике» и других ведомственных журналах. Часть статистических данных была извлечена из делопроизводственной документации, хранящейся в архивах. Анализ полугодовых отчетных докладов прокуроров позволил, в частности, выявить изменение характера и численности совершаемых на территории Алтая преступлений.

Статьи и выступления руководителей советского государства и органов юстиции (В.И. Ленин, А.Я. Вышинский, Н.В. Крыленко, Д.И. Курский, Н.О. Лаговиер и др.) позволяют выявить особенности эволюции программно-теоретических и тактических принципов деятельности советского государства в сфере права, в том числе и в области прокурорского надзора. В работах В.И. Ленина по вопросам государственного строительства, приоритетов в деятельности большевистской партии в 1920-е гг. показаны условия, в которых происходило создание и развитие советской прокуратуры, а также факторы, определяющие ее деятельность. Анализ работ советских правоведов 1920-х гг. (М.Ю. Козловский, Д.И. Курский, П.И. Стучка, Е.Б. Пашуканис и др.) позволяет понять «правовую атмосферу» периода нэпа.

Публикации журнала «Еженедельник советской юстиции» расширяют представление о развитии структуры и функций прокуратуры, показывают эволюцию взглядов руководителей Наркомюста РСФСР и ведущих правоведов по вопросам организации советской юстиции.

Анализ алтайской газеты «Красный Алтай» позволяет выявить отношение местной партийно-государственной власти к прокуратуре, законности в целом, показывает работу прокуратуры по распространению правовых знаний.

В целом, изученный корпус источников содержит в себе репрезентативную базу информации, позволившую провести научное исследование по избранной теме в соответствии со сформулированными целью и задачами.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что она является первым комплексным исследованием истории алтайской прокуратуры периода нэпа. В диссертации было выявлено значение партийногосударственного влияния на деятельность прокуратуры, что позволило установить наличие взаимосвязи между трансформацией правительственного курса и изменением места и роли прокуратуры в системе государственных органов. Рассмотрение кадрового состава прокуратуры показало, что особенности его формирования способствовали поддержанию данной взаимосвязи, негативным образом отражались на выполнении прокурорами профессиональных обязанностей. В работе были проанализированы основные направления прокурорской деятельности, что позволило определить, как на практике прокуратура реализовывала возложенные на нее функции, оценить эффективность ее работы. В научный оборот введены не использованные ранее в публикациях архивные материалы.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что изложенные в ней факты и сформулированные на их основе выводы могут использоваться для совершенствования деятельности прокуратуры. Материалы диссертации могут стать основой для дальнейшего изучения истории советской прокуратуры, написания обобщающих работ по истории прокуратуры, а также для разработки курсов лекций, пособий, спецкурсов по отечественной истории и истории правоохранительных органов.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры отечественной истории ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет». Результаты исследования на разных его этапах были представлены в докладах на всероссийских конференциях:

«Гуманитарные науки и образование в контексте формирования исторического мышления» (Бийск, 2005), «Экономическая история Сибири XX – начала XXI в.» (Барнаул, 2006) «Десятые историко-экономические чтения памяти В.Н. Шерстобоева» (Иркутск, 2008), а также на интернетконференции «Научное творчество ХХI века» (2010).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, выделенных по проблемному принципу, заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет диссертационного исследования, представлена историография проблемы, формулируются цель и задачи работы, обозначаются её хронологические и территориальные рамки, характеризуется методология, источниковая база исследования, раскрываются научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Становление и развитие советской прокуратуры. Кадровая политика и взаимоотношения с местной властью» рассмотрена эволюция организационной структуры и кадрового состава прокуратуры, изменение характера взаимоотношений прокуратуры с местными партийно-государственными органами.

7 августа 1922 г. прокурор республики Д.И. Курский утвердил на территории Алтая Управление алтайского губернского прокурора, вошедшее в состав Сибирской областной прокуратуры. После его реорганизации в октябре 1925 г. в каждом из трех округов, созданных на территории бывшей Алтайской губернии, учреждались управления помощников краевой прокуроры Сибири.

На протяжении всего периода нэпа число прокурорских кадров являлось недостаточным для решения поставленных перед прокуратурой задач. Наиболее остро это ощущалось в первой половине 1920-х гг. Увеличение прокурорских кадров более чем в два раза в 1925 г., ставшее следствием проводившегося государством курса на укрепление законности, не решало окончательно данной проблемы. Однако именно эта мера во многом объясняет активизацию прокурорской деятельности во второй половине 1920-х гг.

Для укомплектования кадров прокуратуры характерна ориентация на членов ВКП(б), а также выходцев из трудовых классов: рабочих и крестьян. Однако подобная направленность кадровой политики советского государства сдерживалась сложностью подбора среди «своих людей»

подходящих по профессиональным качествам кандидатов на должность прокурора. В среднем на протяжении периода нэпа большинство прокурорских работников Алтая относились к классу служащих (57%), в ВКП(б) состояло 80%.

Ориентированность в кадровых вопросах на «своих людей», недоверие к юристам с дореволюционным стажем негативным образом отражалась на образовательном уровне прокуроров. Процесс привлечения квалифицированных кадров в алтайскую прокуратуру осложнялся еще и более низким по сравнению с другими регионами уровнем грамотности населения Алтая. В среднем в 1920-е гг. 47% работников алтайской прокуратуры обладали образованием на уровне средней школы, 35% – начальной, лишь 17% – высшей.

Правовую подготовку сотрудники прокуратуры получали на юридических курсах, обучение на которых напоминало скорее натаскивание, чем углубленное изучение профессии. Для 1920-х гг. характерна «текучесть кадров» алтайской прокуратуры, что нейтрализовывало эффект как от правовой подготовки, так и от приобретенного в ходе работы опыта.

Например, в течение 1924 г. обновилось 54% кадрового состава алтайской прокуратуры.

Деятельность прокуратуры осложняли также ее слабое финансирование, низкий профессионализм технических работников.

Конфликты между прокуратурой и местной властью характерны для многих регионов страны. Однако на Алтае, прежде всего из-за особенности перехода этого региона к нэпу, они принимают наиболее острую форму. Столкновения с местной властью привели к отстранению от должности двух первых алтайских прокуроров – П.Н. Вишнякова и И.И. Цитовича. Только к середине 1924 г. после смены большей части состава Алтайского бюро губкома ВКП(б), а также после прибытия на Алтай из Москвы специальной комиссии для расследования дел о нарушениях продработников конфликт в отношениях между прокуратурой и местной властью удалось устранить. Во многом способствовало этому и наметившиеся в стране в 1924–1925 гг. положительные тенденции в борьбе за законность. Характер взаимоотношений между прокуратурой и местной властью изменяется: не противостояние, а курирование и даже содействие деятельности прокуратуры со стороны партийно-государственных органов.

С 1925 г. алтайские прокуроры всех уровней были включены в состав партийных комитетов, они начинают принимать активное участие в заседаниях партийно-государственных органов, что позволяло на месте обсудить наиболее важные для обеих сторон вопросы, совместно выработать стратегию деятельности по установлению правопорядка.

Хлебозаготовительная кампания 1928 г. внесла существенные коррективы в деятельность прокуратуры. Она осуществлялась силовыми методами, с использованием ст. 107 УК против держателей хлеба. Причем аресты проводились не по линии ОГПУ, а в «законном порядке» – через прокуратуру. Местная власть привлекала прокуроров к проведению хлебозаготовок, контролируя их деятельность в этом направлении, тем самым органы прокуратуры превращались из надзорных в исполнительные. Проводившаяся в это время кампания по дискредитации прокуратуры была направлена на быструю «перестройку» ее работы на новый лад.

Не желающих «перестраиваться» отстранили от должности.

Во второй главе «Прокурорская практика как фактор соблюдения законности действий органов власти и управления» рассматриваются методы и формы деятельности прокуратуры в сфере общего надзора, ее работа по распространению правовых знаний, основные нарушения в действиях местных органов власти, изменение их характера на протяжении периода нэпа.

Объекты общенадзорной деятельности, методы и формы ее проведения вырабатывались в ходе практической деятельности прокуратуры.

В большинстве своем методы надзора за законностью действий органов власти и управления начинают применяться лишь с 1924 г. Во многом это объясняется конфликтным характером взаимоотношений прокуратуры с местной власти. В полной мере алтайской прокуратуре в период нэпа удалось охватить своим надзором лишь руководящий аппарат местных органов власти.

Такие методы надзора, имевшие широкое распространение в 1920-е гг.

на Алтае, как предварительный просмотр прокурорами проектов решений местных органов власти, присланных «на согласование», юридическое консультирование государственных органов, участие прокуроров в заседаниях исполкомов Советов, с позиций сегодняшнего дня сложно назвать методом надзора, скорее это работа по предупреждению нарушений законности. Распространение подобной практики можно объяснить рядом причин. С одной стороны, к прокурорским работникам обращались как к квалифицированным юридическим советникам с целью избежать нарушения законности. С другой стороны, использование данных методов работы в прокурорской практике позволяло представителям местной власти убедить прокуроров в «целесообразности» отступления от закона.

Жалобы, поступавшие в прокуратуру от граждан, имели исключительное значение как для устранения имевшихся нарушений закона, так и для их предупреждения. Принимать жалобы от населения прокуратура Алтая начала уже в первые месяцы своей деятельности. Жалобы по любым вопросам принимались как в письменной, так и в устной форме.

Учет последних, как правило, не проводился. Для 1920-х гг. характерен количественный рост жалоб: если в 1923 г. в алтайскую прокуратуру поступила 1461 письменная жалоба, то в 1925 г. уже 2428, а в 1926 г. только в двух из трех алтайских округов – 6069. Рост числа жалоб свидетельствовал не только о повышении популярности прокуратуры (именно так это расценивали прокурорские работники), но и в первую очередь о низком уровне защищенности прав граждан. Основная часть жалоб касалась действий местной власти, затем судебно-следственных органов. Эффективность рассмотрения жалоб как метода надзора за законностью не только действий органов власти и управления, но и проведения всех стадий судопроизводства, снижалась из-за отсутствия эффективных методик их анализа, группировки.

Обследования как метод прокурорской деятельности до 1927 г. проводились бессистемно, неполно. Причина тому заключалась в отсутствии четко обозначенных объектов обследования, а также схем его проведения.

Печать являлась важным источником получения информации о нарушениях законности. Рабселькоровское движение, характерное для исследуемого периода, получило организационное оформление на Алтае в 1924 г. Надзор за прессой предполагал тесное взаимодействие прокуратуры с рабселькорами. Более того, прокуратура осуществляла защиту рабселькоров, если против них совершались преступления. Систематически надзор за прессой алтайские прокуроры начали проводить с 1 мая 1924 г. В этот год прокуратурой было выявлено 257 газетных заметок с сообщениями о нарушениях законности. В дальнейшем количество таких заметок увеличивается: в 1925 г. – 771, в 1927 г. только в Барнаульском округе – 1050. Это говорит об активизации деятельности как прокуратуры, так и рабселькоров. Расследования, проводившиеся по данным заметок, в большинстве случаев подтверждали указанные в публикациях факты.

В первой половине 1920-х гг. существовали две формы реагирования на выявленные нарушения: протест и представление. Постановка прокурором вопроса об отмене незаконного акта перед самим этим исполкомом называлась «представлением». Постановка такого же вопроса перед высшими органами государственной власти или государственного управления – «опротестованием». Наличие в законе этого различия в терминах крылось в исторической обстановке принятия Положения о прокурорском надзоре 1922 г., сопротивлении многих местных работников созданию прокуратуры, страхе перед наделением прокуроров правом протеста.

Конфликтность взаимоотношений прокуратуры с местной властью в первой половине 1920-х гг. предопределила то, что наиболее распространенной формой прокурорского реагирования на незаконные постановления исполкомов в данный отрезок времени являлись представления, которые по своей юридической сути являлись более мягкой формой реагирования на незаконные постановления, чем протесты. Так, в 1924 г. алтайские прокуроры вынесли 219 представлений и всего 5 протестов. Причем из-за особой остроты конфликтов между прокуратурой и местной властью, характерных для Алтая, количество выносимых протестов здесь было значительно меньше, чем в других регионах Сибири. Во второй половине 1920-х гг., после упрочнения позиций прокуратуры в системе государственных органов, протест становится единственной формой прокурорского реагирования на незаконные действия власти. Причем количество протестов, выносимых прокуратурой Алтая, увеличивалось с каждым годом. Так, в 1926 г. барнаульские прокуроры вынесли 110 протестов, а в 1927 г. – 216. В большинстве случаев протесты были удовлетворены.

Характер незаконных постановлений на протяжении исследуемого периода меняется: происходит уменьшение умышленных нарушений.

Это означало, что местные руководители начинали осознавать: время революционной целесообразности закончилось, необходимо в своей работе придерживаться принципов законности. Однако данная интенция была свойственна далее не всем представителям органов власти. Ряд чиновников открыто заявляли, что законность и практика работы не всегда могут быть совмещены в пользу первой. Большинство протестов алтайская прокуратура выносила на постановления, не соответствующие действующему законодательству, незаконные административные штрафы, незаконные аресты и незаконное привлечение к принудительным работам, незаконный сбор налогов и сборов. Значительная часть протестов касалась нарушений земельного кодекса и законов о труде.

Важное место в деятельности алтайской прокуратуры занимала работа прокуратуры по распространению правовых знаний, сущность которой во многом состояла в убеждении трудящихся в том, что политика партии вызвана жизненной необходимостью и выражает их коренные интересы. Данное направление деятельности прокуратуры полностью согласовывалось с парткомами. Прокуроры выступали на предприятиях и в учреждениях с докладами по правовым вопросам, размещали статьи по этой же тематике в местной печати, в том числе и в стенгазетах. На протяжении 1920-х гг. характер прокурорских выступлений изменяется: увеличивается количество докладов, непосредственно затрагивающих интересы населения, за счет общеправовых тем. Вечера вопросов и ответов, имевшие социальную ориентацию на рабочих и крестьян, получили популярность среди населения. Во многом это объясняется тем, что данная форма работы прокуратуры позволяла более конкретно и детально обсудить темы, интересующие граждан. Сотрудники прокуратуры участвовали в работе юридических бюро, выезжали на фабрично-заводские предприятия с целью приема жалоб от рабочих и предоставления им юридических консультаций. В рубрике «Крестьянский адвокат» газеты «Красный Алтай» прокуроры публиковали ответы на правовые вопросы, поступающие в редакцию от населения. Только в 1927 г. было опубликовано 477 ответов. Прокуроры с целью повышения правовой грамотности работников низших органов власти выступали в качестве лекторов на специально созданных для этого курсах. В целом, прокуратура способствовала росту правовых знаний населения.

В третьей главе «Роль прокуратуры в обеспечении законности в деятельности милиции, следствия, ОГПУ» рассмотрена работа прокуратуры по надзору за предварительным следствием и руководству им, по надзору за милицией и органами государственной безопасности, координации и согласованию деятельности правоохранительных органов в целях более эффективной борьбы с преступностью.

С момента создания прокуратуры активно осуществлялся поиск методов надзора за следственным аппаратом, руководства им. В первой половине 1920-х гг. большинство из существующих методов надзора не работало, во второй половине 1920-х гг. их качество по-прежнему оставалось весьма низким. Во многом это объясняется недостаточным уровнем профессионализма прокурорских работников, задействованных на данном направлении деятельности.

Одним из методов надзора являлись наблюдательные производства, важнейшая составляющая которых заключалась в фиксируемых прокурором замечаниях о качестве следствия, а также его указания и предложения. Преобладающее число указаний, сделанных прокурором следователям, касалось ускорения следствия, далее шли указания об изменении меры наказания, причем, как правило, предлагалось ее смягчить. Так, в Бийском округе за период с начала октября по конец декабря 1925 г.

48% указаний приходилось на ускорение следствия, 25% – на смягчение меры наказания, и лишь 3% – на ее усиление.

Проведению обследований как метода прокурорского надзора препятствовали географическая отдаленность следственных участков от прокуратуры, дефицит материальных средств и людских сил. В результате обследования следственных участков, находившихся вне окружных и участковых центров, проводились нерегулярно, следователи этих участков не получали своевременных консультаций. Обследования показывали, что одна из основных причин накопления дел заключалась в неадекватном соотношении количества следственных участков либо следователей объему процессуальных обязанностей.

В 1920-е гг. складываются различные формы учета деятельности следователей, которые должны были способствовать повышению качества проводимых расследований. На Алтае к наиболее распространенной форме учета работы следователей относились личные дела, посредством которых прокурор мог выяснить как слабые, так и сильные стороны работы каждого следователя. Если следователи не справлялись с работой, прокуратура предпринимала меры по так называемой разгрузке следственных участков. На «слабые» участки командировались старшие следователи либо прокурорские работники. В частности, в 1925 г. количество дел на таких участках удалось сократить на 40–50%. При этом число дел, направленных на прекращение, не возрастало, их движение оценивалось как нормальное. Успехи алтайских прокуроров в применении данного метода «разгрузки» отмечались краевым прокурором Сибири П.Г. Алимовым. С целью повышения эффективности работы следственных органов алтайская прокуратура совместно с судебными органами на протяжении исследуемого периода неоднократно обращалась в губернский, а после 1925 г. в окружной исполком с ходатайствами о выделении дополнительных участков либо должностей следователя.

Прокурор осуществлял не только надзор за проведением расследований, но и по так называемым общественно важным делам (преступления, совершенные против коммунистов либо коммунистами) руководил следственными действиями. Причем, как показывает анализ переписки региональной прокуратуры с партийными органами, распоряжение последних зачастую являлось основанием для решения прокурора о руководстве следствием.

При проведении надзора за следственными органами основное внимание прокуратуры сосредоточилось на строгом соблюдении процессуальных форм поднадзорными институтами, а также на проведении ими «выдержанной классовой линии». Прокуратура выявляла серьезные процессуальные нарушения в деятельности следственных органов: превышение процессуальных сроков следствия; грубость в отношении к подозреваемым; небрежное ведение реестров следственных дел, неполнота выяснения обстоятельств дела и т.д.

На протяжении исследуемого периода качество работы следственных органов повышается. Так, в частности, сократились сроки расследования. По данным на 1 января 1925 г. 53% дел находились в производстве свыше двух месяцев, на 1 июля 1926 г. – 26%, на 1 декабря 1926 г. – 20%.

Особенностью организации прокурорского надзора за милицией было то, что по постановлению ВЦИК 16 октября 1924 г. этот надзор возлагался как на прокурора, так и на следователя: прокурор осуществлял общее руководство и надзор, а непосредственное наблюдение за производством дознания возлагалось на следователей. Основное внимание прокуратуры при работе с органами милиции было сосредоточено на правовой помощи ее сотрудникам, что осуществлялось алтайскими прокурорами путем проведения совещаний, юридических курсов, на которых прокуроры выступали в качестве лекторов. По инициативе прокуратуры на Алтае создавались специальные комиссии по «разгрузке» органов милиции от не свойственной им работы. Благодаря совместной работе прокуратуры и следственных органов повышалось качество деятельности органов милиции.

На протяжении 1920-х гг. параллельно с расширением чрезвычайных функций ОГПУ происходило ограничение прокурорского надзора за ними. Для Алтая в период нэпа характерны сложные, конфликтные взаимоотношения прокуроров с сотрудниками ОГПУ. Работники органов безопасности не предоставляли в прокуратуру необходимых данных о своей деятельности. Данное обстоятельство серьезно препятствовало проведению надзора за следственными действиями сотрудников ОГПУ.

Во время кампаний по борьбе с бандитизмом прокурорский надзор за законностью следственных действий ОГПУ являлся формальным. Во многом это объясняется тем, что в период таких кампаний прокуратура сама становилась частью чрезвычайной системы. Прокуроры совместно с сотрудниками ОГПУ выносили приговоры зачастую без достаточных на то оснований.

Прокуратура координировала работу правоохранительных органов в сфере борьбы с преступностью. На протяжении 1920-х гг. вырабатываются различные методы проведения данного направления деятельности прокуратуры, ведущий из них заключался в созыве совещаний по борьбе с преступностью, цель которых заключалась в объединении усилий всех государственных структур в борьбе с преступностью. На Алтае отсутствовали четко проработанные методы контроля за постановлениями, принимаемыми на подобного рода совещаниях, что снижало эффективность их работы.

В четвертой главе «Судебная работа прокуратуры. Надзор за законностью исполнения судебных приговоров» рассматривается деятельность прокуратуры по надзору за судами, участие прокуратуры в судебных заседаниях, а также надзор за исполнением приговоров.

Анализ прокурорских отчетных докладов позволяет сделать вывод о недостаточном посещении сотрудниками алтайской прокуратуры судебных заседаний. Так, в 1927 г. прокуроры приняли участие в 0,7% судебных процессов народных судов и 20% окружных, что было на порядок меньше, чем в среднем по России. Незначительным являлось и число участия алтайских прокуроров в распорядительных заседаниях судебных учреждений. Данное направление деятельности прокуратуры должно было способствовать предупреждению судебных ошибок.

Большинство дел, рассмотренных судами с участием прокурора, являлось уголовными. Это было характерно не только для Алтая, но и для других регионов Сибири. Так, во второй половине 1927 г. барнаульские прокуроры присутствовали на 76 уголовных процессах и 35 гражданских.

Во многом это объясняется сложностью гражданского процесса, который вызывал у прокуроров, как и у судебных работников, затруднения.

При выборе уголовных дел для участия в судебном заседании алтайские прокуроры отдавали предпочтение преступлениям против порядка управления, а лишь затем шли преступления против личности.

В этом четко прослеживается характерная для советского уголовного права тенденция: первичность государственных интересов над личными.

Большинство гражданских процессов, проходивших с участием прокурора, касалось интересов наименее защищенных слоев населения, далее – государственных органов.

Институты права, в том числе и прокуратура, зачастую использовались большевистскими лидерами как инструменты проведения определенной государственной политики. В частности, с целью более успешного проведения кампании по вытеснению с рынка частного мукомолья, проходившей летом 1926 г., прокуроры обязывались поддерживать иски государственных и кооперативных организаций к частным предпринимателям о расторжении с ними договоров аренды.

Опротестование решений судов определялось зачастую поступающими жалобами, а не систематическими надзорными проверками. В результате прокуроры не выносили протесты, когда они были особенно необходимы, не реагировали в ряде случаев на систематические нарушения судов.

Большинство протестов выносилось на решения и приговоры народных судов. Данный факт объясняется тем, что основной объем как гражданских, так и уголовных дел рассматривали именно народные суды, при этом уровень квалификации народных судей был значительно ниже, чем губернских либо окружных судей.

Судебно-кассационная работа прокуратуры как одна из эффективных форм проверки деятельности судебных органов в 1920-е гг. не проводилась в полной мере. Во второй половине 1920-х гг. прокуроры давали заключения лишь на одну третью часть дел, рассматриваемых в кассационных коллегиях.

Прокурорский надзор за деятельностью судебных учреждений свидетельствовал, что на Алтае, как и во всей Сибири, отсутствовала единая практика при вынесении судами приговоров и решений. Это выражалось в том, говоря словами краевого прокурора П.Г. Алимова, что «каждый суд судил по-своему».

Аграрный характер региона предопределил то, что специальных прокуроров по надзору за рассмотрением трудовых споров на производстве так и не выделили. Отсутствие специальных знаний у прокуроров при рассмотрении трудовых дел негативным образом сказывалось на их деятельности. Значительный процент трудовых дел, рассмотренных с участием прокуратуры, был связан с несвоевременностью выплаты заработной платы. Во многом это объясняется тем, что данное нарушение трудового законодательства являлось наиболее болезненным для населения.

В рамках судебной работы прокуратура придавала большое значение организации общественного обвинения. На Алтае институт общественных обвинителей сложился позже, чем в целом по стране, лишь к лету 1925 г. Низкий уровень правовых знаний не позволял большинству общественных обвинителей принимать участие в судебных заседаниях.

Анализ отчетных докладов прокуроров показывает, что судебные приговоры и решения на Алтае приводились в исполнение с серьезным запозданием. Это являлось тормозом эффективности советского правосудия. Нарушения при обращении приговоров и решений в исполнение во многом были обусловлены тем, что надзор за данной стадией судопроизводства проводился неполно. Основная причина этого заключалась в отсутствии эффективных методов работы в данной сфере.

В целях надзора за исполнением приговоров, а также законностью содержания под стражей сотрудники прокуратуры проверяли личные дела как следственных, так и срочных заключенных, проводили обследования мест заключения, рассматривали жалобы от заключенных, участвовали в заседаниях наблюдательных и распорядительных комиссий.

Прокурорские проверки свидетельствовали о серьезных нарушениях исполнения приговоров: порядок и условия содержания под стражей, закрепленные законодательством, не соблюдались. Места заключения находились в катастрофическом состоянии: износ зданий, их антисанитарное состояние, калорийность питания на 20–25% ниже установленной нормы, отсутствие необходимой квалификации у администрации исправительно-трудовых учреждений и т.д. Главная проблема мест заключения в 1920-е гг. – их переполненность. В отдельные периоды наполняемость мест лишения свободы превышала 400%.

Важнейшая задача уголовного наказания заключалась в перевоспитании преступника трудом. Однако реализовывалась она далеко не в полной мере. Так, в 1923 г. в среднем ежесуточно было занято на работах лишь 49,6% от общего числа заключенных. В условиях нэпа тюремные мастерские не могли конкурировать с аналогичными производственными предприятиями. Безработица как одно из негативных явлений периода нэпа препятствовала исполнению судебных приговоров к принудительным работам без заключения под стражу.

С целью улучшения общего состояния мест лишения свободы, условий содержания заключенных прокуратурой принимались различные меры. В частности, алтайские прокуроры обращались в государственные организации (исполнительные комитеты, краевую прокуратуру и т.д.) с ходатайствами по вопросам улучшения условий тюремной жизни. С докладами об общем состоянии мест заключения прокуроры выступали на совещаниях по борьбе с преступностью, на заседаниях исполкомов.

Значительную часть нарушений, выявленных прокуратурой в ходе судебных проверок, не удавалось устранить, что во многом объясняется финансовыми трудностями исполнительных органов власти, на обеспечении которых находились места заключения.

Проверка личных дел заключенных выявляла, что, как правило, по причине медлительности судебно-следственных органов значительное число лиц незаконно содержалось под стражей. По распоряжению прокурора такие заключенные освобождались из-под стражи. Однако это не распространялось на следственных заключенных ОГПУ.

На региональном уровне, в том числе и на Алтае, экономическая целесообразность являлась важным фактором, оказывающим влияние на характер и масштабы проведения амнистий. Это приводило к нарушениям в деятельности распорядительной комиссии при рассмотрении вопросов об амнистиях и досрочном освобождении. Прокуратура, представители которой присутствовали на 70% заседаниях распорядительных комиссий, в большинстве случаев соглашались с ее решениями. Это позволяет говорить, что прокурорские работники, основная цель работы которых заключалась в надзоре за законностью, по отдельным вопросам соглашались с целесообразными, но незаконными решениями.

В заключении диссертации подведены общие итоги исследования.

Роль и место прокуратуры в государственной системе определял правительственный курс, выбор большевистским руководством способа построения социализма. Это объясняется прикладным характером советского права: руководители государства оценивали институты и нормы права как инструменты для достижения конкретных задач государственного развития. Во многом поддержанию данной взаимосвязи способствовала кадровая политика советского государства, так как работу малообразованных, однако политически преданных людей было значительно легче скорректировать, исходя из новых стратегий развития Советской страны.

Для деятельности прокуратуры в период нэпа характерно наличие двух противоположных тенденций как проявление противоречивости нэповской правовой системы. С одной стороны, ей присущи элементы демократизма, что проявлялось в надзоре за законностью как действий местных органов власти и управления, так и осуществления всех стадий судопроизводства, в организации института общественных обвинителей, в оказании правовой помощи населению и т.д. С другой стороны, в ее деятельности отмечаются и репрессивные черты: сотрудники прокуратуры в своей работе придерживались классового принципа, отстаивали интересы государства в ущерб личным, принимали участие в работе внесудебных органов и т.д. Несмотря на антагонизм данных тенденций, присущих деятельности прокуратуры, обе они преследовали одну и ту же цель: удержание и укрепление результатов революции. По мере свертывания нэпа роль репрессивной функции прокуратуры усиливалась. С начала 1928 г. это проявилось наиболее отчетливо. Хлебозаготовки этого года проводились чрезвычайными мерами, с серьезными нарушениями законодательства. Прокуратура как часть советского аппарата способствовала успешному их проведению. В новых условиях прокуроры начали соизмерять свою работу с решениями государственно-партийных органов, часто основанными не на законе.

Все направления деятельности прокуратуры в период нэпа осложняли как субъективные, так и объективные причины. К первой группе причин относятся низкий профессионализм прокурорских кадров, недостаточное их количество, финансовые трудности, пробелы в законодательстве, отсутствие практического опыта работы прокуроров. Субъективные причины заключались в противоречиях нэповской правовой системы, что проявлялось прежде всего в неоднозначном отношении лидеров советского государства к законности: параллельно высказывались требования как на укрепление законности, так и против «фетишизации»

правовых норм. Данные обстоятельства существенно снижали эффективность работы прокуратуры.

На протяжении 1920-х гг. происходит увеличение качественных и количественных показателей деятельности прокуратуры. Особенно отчетливо это проявилось во второй половине 1920-х гг., что во многом стало следствием роста числа прокурорских кадров.

Прокуратура Алтая в период нэпа проводила обширную работу по надзору за законностью действий местной власти и осуществлению всех стадий судопроизводства. Результатом деятельности прокуратуры в области общего надзора являлось уменьшение количества умышленных нарушений, совершаемых местными органами власти. Это свидетельствует о том, что страх перед прокурорским «протестом» заставлял местных руководителей придерживаться в своей профессиональной деятельности принципов законности. Прокурорский надзор за следствием и милицией способствовал повышению качества работы поднадзорных институтов, что являлось важнейшей составляющей эффективной борьбы с преступностью. Этой же задаче отвечала деятельность прокуратуры по координированию работы всех правоохранительных органов. Прокуратура опротестовывала незаконные судебные решения и приговоры.

С целью защиты интересов государства, а также наименее защищенных слоев населения прокуроры участвовали в работе судебных заседаний.

Прокуратура осуществляла обширную деятельность по устранению нарушений исполнения приговоров. Улучшению общего состояния мест лишения свободы, условий содержания заключенных препятствовали финансовые трудности местной исполнительной власти. По этой же причине прокуроры сами при рассмотрении вопросов об амнистировании, а также досрочном освобождении соглашались с незаконными, но целесообразными решениями распорядительных комиссий.

Проведенное диссертационное исследование позволяет заключить, что деятельность прокуратуры способствовала складыванию на территории Алтая в период нэпа единого правового поля, более эффективной борьбе с преступностью.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК:

1. Гридунова, И.А. Роль прокурорского надзора в защите прав граждан от произвола властей в 1920-е гг. (на материалах Алтая) / И.А. Гридунова // Известия Алтайского государственного университета. Серия: История. Политология. – 2008. – №4/3. – С. 74–78 (0,5 п.л.).

Статьи и тезисы:

2. Гридунова, И.А. Прокуратура и местные органы власти: противостояние и взаимодействие в 20-е гг. ХХ (на материале Алтая) / И.А. Гридунова // Гуманитарные науки и образование в контексте формирования исторического мышления: третья Всероссийская научно-практическая конференция (Бийск. 12–13 мая 2005 г.). – Бийск :

Изд-во БПГУ, 2005. – С. 165–166 (0,2 п.л.).

3. Гридунова, И.А. Кадровый состав и надзорная деятельность прокуратуры Алтайской губернии в 1922–1925 гг. / И.А. Гридунова, А.П. Анашкин // Актуальные вопросы отечественной истории. ХХ век : сб. науч. ст.

– Барнаул : Азбука, 2006. – С. 166–185 (авт. вкл. 0,3 п.л.).

4. Гридунова, И.А. Хлебозаготовительная кампания 1927–1928 гг. и алтайская прокуратура / И.А. Гридунова // Иркутский историкоэкономический ежегодник: 2008. – Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2008. – С. 330–333 (0,2 п.л.).

5. Гридунова, И.А. Изменение кадрового состава прокуратуры в период нэпа (на материалах Алтая) / И.А. Гридунова // Актуальные вопросы истории Сибири: Седьмые научные чтения памяти профессора А.П. Бородавкина : материалы научной конференции. – Барнаул :

Изд-во Алт. ун-та, 2009. – С. 177–179 (0,16 п.л.).

Подписано в печать 17.05.2010. Формат 60х84 1/ Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ №195.

Типография Алтайского государственного университета: