«ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗЫСКАНИЯ VIII Издательство Государственный университет Шота Руставели Батуми - 2012 1 St.-Petersburg State University Shota Rustaveli State University HISTORICAL AND PHILOLOGICAL RESEARCH VIII ...»

Санкт-Петербургский государственный университет

Государственный университет Шота Руставели

ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ

ИЗЫСКАНИЯ

VIII

Издательство

«Государственный университет Шота Руставели»

Батуми - 2012

1

St.-Petersburg State University

Shota Rustaveli State University

HISTORICAL AND PHILOLOGICAL

RESEARCH

VIII Punlishing house “Shota Rustaveli State University” Batumi – 2012 2 sankt-peterburgis saxelmwifo universiteti SoTa rusTavelis saxelmwifo universiteti istoriul-filologiuri Ziebani VIII gamomcemloba “SoTa rusTavelis saxelmwifo universiteti” baTumi - В сборнике представлены научные труды, касающиеся актуальных вопросов филологии, истории, переводоведения, культурологи, педагогики и методики преподавания.

Главный редактор Марине Арошидзе Editor-in-chief Marine Aroshidze mTavari redaqtori marine aroSiZe Редактор электронной версии Манучар Лория Еditor of the electronic version Manuchar Loria eleqtronuli versiis redaqtori manuCar Lloria Редакторы redaqtorebi Editors Давид Гоциридзе David Gotsiridze Нана Каджая nana qajaia Nana Kajaia Кетеван Сванидзе qeTevan svaniZe Ketevan Svanidze Асмат Ардзенадзе Asmat Ardzenadze asmaT arZenaZe Дали Доборджгинидзе dali doborjginiZe Dali Doborjginidze Жале Мамучадзе Jale Mamuchadze Jale mamuWaZe Мераб Ахвледиани merab axvlediani Merab Axvlediani Софико Таварткиладзе Sofiko Tavaaartkiladze sofiko TavarTqilaZe Редакторская коллегия:

Анзор Абусеридзе (Грузия), Алла Кондрашева (Россия), Татьяна.

Боборыкина (Россия), Марина Гиоргадзе (Грузия), Ирина Гошхетелиани (Грузия), Рафаэль Гузман Тирадо (Испания), Реваз Диасамидзе (Грузия), Шота Мамуладзе (Грузия), Тамаз Путкарадзе (Грузия), Валерий Монахов (Россия), Мамия Пагава (Грузия), Марианна Пискова (Болгария), Индира Дзагания (Грузия), Нино Арошидзе (Грузия), Нана Мазмишвили (Грузия).

Editorial board:

Anzor Abuseridze (Georgia), Alla Kondrashеva (Russia), Tatyana Boborikina (Russia), Marina Giorgadze (Georgia), Irina Goshketeliani (Georgia), Rafael Guzman Tirado (Spain), Revaz Diasamidze (Georgia), Shota Mamuladze (Georgia), Tamaz Putkaradze (Georgia), Valiriy Monakhov (Russia), Mamia Pagava (Georgia), Marianna Piskova (Bulgaria), Indira Dzagania (Georgia), Nino Aroshidze (Georgia), Nana Mazmishvili (Georgia).

saredaqcio kolegia:

anzor abuseriZe (saqarTvelo), ala kondraSeva (ruseTi), tatiana boborikina (ruseTi), marina giorgaZe (saqarTvelo), irina goSxeTeliani (saqarTvelo), rafael guzman tirado (espaneTi), revaz diasamiZe (saqarTvelo), SoTa mamulaZe (saqarTvelo), Tamaz futkaraZe (saqarTvelo), valeri monaxovi (ruseTi), mamia faRava (saqarTvelo), mariana piskova (bulgareTi), indira Zagania (saqarTvelo), nino aroSiZe (saqarTvelo), nana mazmiSvili (saqarTvelo).

ISSN 1512- gamomcemloba “SoTa rusTavelis saxelmwifo universiteti”

СОДЕРЖАНИЕ

М.Арошидзе Программа TEMPUS в Батумском государственном унивесритете О программе TEMPUS

Национальный центр программ TEMPUS в Грузии...............

HESDeSPI - Развитие системы высшего образования для улучшения социального партнерства и конкурентноспособности гуманитарных наук

ЯЗЫКОЗНАНИЕ

Абашидзе М.

Лингвопрагматика речевого акта «угроза»

Ардзенадзе А.

Лингвокультурологические единицы в формировании коммуникативной компетенции

Ахвледиани М.

Грузинская лексика в «Путевых заметках....» графини Уваровой

Глонти И.

Основные теории овладения языком как одна из отправных точек в исследовании би/полилингвизма

Гогитидзе Л., Халваши Л.

Призыв как понятийная категория и речеповеденческая тактика

Диасамидзе В., Диасамидзе Л.

Синхронный анализ продуктивных девербальных словообразовательных моделей, восходящих к латинскому этимону

Джгириная М.

Типы эллиптических предложений в драме Сэмюэла Беккета «В ожидании Годо»

Дзагания И., Арошидзе М.

Формирование языковой личности в Грузии и феномен межкультурного общения

Сванидзе К.

Семантческое поле вращения в грузинском языке.................

Сиоридзе М.

Фразеологизмы с лексемой «DIEU» в русском и французском языках

Таварткиладзе С.

Апеллятивно-воздействующая функция рекламных текстов

ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Бакуридзе Н.

К вопросу о проблеме изучения природы представления

Блохин Н.

М. Булгаков на Кавказе

Горджеладзе Ю.

Новая драматическая литература в контексте модернизма....

Каджая Н.

Батуми в очерках Мандельштама

Махачадзе Ш.

Тоталитарное государство в новом грузинском романе ХХ века

Метревели Н.

Структурирование психологического аппарата и «Я» Эрики Кохут

КУЛЬТУРОЛОГИЯ

Бибилеишвили В., Кежерадзе Т.

Ладо Месхишвили у истоков грузинской театральной режиссуры

Бибилеишвили В.

На сцене Кутаисского драматического театра

Диасамидзе В.

Молодежная субкультура в современном обществе глобализации и урбанизации

Кежерадзе Т.

Фольклорные мотивы в творчестве Сандро Ахметели...........

ИСТОРИЯ

Бажунаишвили Л., Горгиладзе И.

Война в Ливии и политика нераспространения

Итриашвили М., Лазба Н.

Некоторые исторические аспекты истоков ближневосточного конфликта

Лазба Н.

Основные направления использования связей с общественностью в социальной сфере

Мегрелишвили М.

Банкирские дома и представительства банков в городе Батуми конца XIX-нач. XX веков

ПЕДАГОГИКА И МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

Авалиани Т.

Общее языкознание как вузовский учебный курс в новой реальности

Арошидзе Н.

Как сделать, чтобы анализ потребностей студентов работал на нас, а не против нас

Горгиладзе Г.

Применение портфолио для обучения английскому языку студентов художественных специальностей

Диасамидзе В., Диасамидзе Л.

Молодежная субкультура в современном обществе:

защита детей

Доборджгинидзе Д.

Профессиональная образовательная программа программа «Переводчик-гид»

Инаишвили Л.

Ситуативность воспитания как объект исследования.............

Палавандишвили М.

К вопросу об отношении этико-эстетического и религиозного принципов нравственного воспитания

Тавдгиридзе Л., Мамуладзе Н.

Пути и средства адаптации будущих преподавателей с университетской жизнью

ФИЛОСОФИЯ

Багратиони И.

Сущность эстетической категории по философии Константина Капанели

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА

Тениешвили А., Цецхладзе Н.

Кем должен переводиться технический текст: переводчиком с филологическим образованием или специалистом соответствующей отрасли?

ПРОГРАММА ТЕМПУС

В БАТУМСКОМ ГОСУДАРСТВЕННОМ УНИВЕСРИТЕТЕ

Программа Tемпус (TEMPUS) – программа, финансируемая Европейским Союзом, направленная на поддержку процессов модернизации высшего образования в странахпартнерах из Восточной Европы, Центральной Азии, Западных Балкан и Средиземноморья, главным образом, через проекты межвузовского сотрудничества.

В рамках проектов ТЕМПУС поддерживаются консорциумы, состоящие, в основном, из ВУЗов или их объединений, а также неакадемических партнеров.

ЦЕЛИ ПРОГРАММЫ ТЕМПУС

Главная цель программы ТЕМПУС – создание области сотрудничества в сфере высшего образования между странами Европейского Союза и странами-партнерами в контексте реализации Лиссабонской стратегии и Болонского процесса.

Для достижения этой цели в рамках программы решаются конкретные задачи:

· Содействие реформированию и модернизации высшего образования в странах-партнерах;

· Повышение качества и востребованности высшего образования сферой труда и обществом в странах-партнерах;

· Наращивание потенциала учебных заведений стран ЕС и стран-партнеров, особенно в области международного сотрудничества, модернизации и открытости для сферы труда и общества;

· Содействие развитию человеческих ресурсов;

· Улучшение взаимопонимания между народами и культурами стран Европы и стран-партнеров.

Кроме укрепления сотрудничества на уровне учебных заведений, Темпус способствует установлению и развитию межличностных контактов.

Программа является одной из самых продолжительных:

Tempus I - 1990-1994 гг.;

Tempus II- 1994-1998 гг.;

Tempus II bis - 1998-2000 гг.;

Tempus III - 2000-2006 гг.;

ОСОБЕННОСТИ И ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРОГРАММЫ:

• Институциональное сотрудничество • Программа с подходом «снизу-вверх», реализуется в основном через конкурсы проектных предложений, направленные на реформирование в ВУЗах или/и системе высшего образования • Сильное вовлечение соответствующих национальных органов власти • Акцент на распространении, устойчивости и использовании результатов • Дополняет программы ЕС по мобильности (в частности, Эрасмус Мундус).

НЕМНОГО ИЗ ИСТОРИИ ПРОГРАММЫ ТЕМПУС

Первая фаза программы ТЕМПУС (Trans-European mobility programme for university studies – Tранс-Европейская программа мобильности для университетов) была объявлена в 1990 году, в качестве ответа на вызовы и потребности модернизации сектора высшего образования в странах Центральной и Восточной Европы: Польше, Венгрии и Чехословакии (а позднее – Болгарии, Румынии, Югославии, Латвии, Литве, Эстонии, Словении и Албании).

Следующий этап программы, известный как ТЕМПУС II, начался в 1994 году. В период его действия странами-партнерами ТЕМПУС стали Молдова, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Армения, Азербайджан, Грузия и Монголия, а позже – Босния и Герцоговина, Македония, Туркменистан и Таджикистан.

В 2000 году программа вступила в свою следующую фазу ТЕМПУС III. В общей сложности за период с 1990 по 2006 год в рамках программы ТЕМПУС было профинансировано проектов, в реализацию которых были вовлечены университетов из Европы и стран-партнеров.

ТЕМПУС IV (2007-2013) – это новый этап программы. При создании его концепции были учтены результаты и извлечены уроки из предыдущих этапов, например, деление программных приоритетов на «национальные» и «региональные».

В рамках ТЕМПУС IV финансируются три типа проектов:

Совместные Проекты, Структурные Меры, Сопутствующие (Дополнительные) Меры.

УПРАВЛЕНИЕ ПРОГРАММОЙ ТЕМПУС

Управление и контроль реализации всех типов проектов в рамках программы ТЕМПУС IV осуществляет Исполнительное Агентство по образованию, аудиовизуальным средствам и культуре (The Education, Audiovisual and Culture Executive Agency - EACEA), действующее от имени Европейской Комиссии.

Для участия в программе Темпус необходимо подготовить и подать проектную заявку в установленные сроки с соблюдением всех необходимых требований и формальностей.

Более подробная информация о программе, а также актуальные сроки подачи заявки и конкурсная документация (электронная форма и сопроводительные документы) опубликованы на сайте Исполнительного Агентства по образованию, культуре и аудиовизуальным средствам Европейской Комиссии (EACEA) http://eacea.ec.europa.eu/tempus/programme/about_tempus_en.php и на сайте Национального офиса программы Темпус в Грузии (www.tempus.ge).

Национальный центр программ TEMPUS в Грузии Поддержку реализации мероприятий программы ТЕМПУС на местах в странах-членах ЕС осуществляют Национальные контактные отделы Темпус (НКО), а в странах-партнерах – Национальные офисы программы Темпус (НОТ).

В Грузии программа действует с 1995 г. Тбилисский государственный университет был в числе первых грузинских вузов, которые начали сотрудничество с партнерскими вузами Европы в рамках реализации проектов программы Темпус.

Национальным офисом программы Темпус в Грузии руководит координатор Лика Глонти ([email protected]) и ассистент Нино Урушадзе, официальный сайт офиса www.tempus.ge, адрес: Грузия, 0186, Тбилиси, улица Отара Чхеидзе №5.

Важнейшей задачей Национального офиса является повышение эффективности программы Темпус и усиление ее влияния в Грузии при поддержке Еврокомиссии и соответствующих национальных служб. Деятельность всех участников программы способствует успешному проведению реформы высшего образования и развитию сотрудничества между странами. В настоящее время Национальные офисы программы Темпус охватывают двадцать семь стран Восточной Европы, Западных Балкан, Центральной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока.

Активное участие в реализации отдельных проектов программы Темпус принимают грузинские университеты:

Тбилисский государственный университет Иванэ Джавахишвили, Государственный университет Ильи Чавчавадзе, Грузинский технический университет, Кутаисский государственный университет Акакия Церетели, Батумская морская академия, Сухумский государственный университет, Батумский государственный университет Шота Руставели и другие.

Сотрудничество с лучшими европейскими университетами позволило грузинским университетам разработать современные образовательные программы, внедрить европейские образовательные стандарты, приобрести новейшую учебную литературу, повысить квалификацию профессорско-педагогического состава, улучшить университетский менеджмент, внедрить в процесс обучения новейшие технологии, позволило организовать и осуществить мобильность студентов грузинских вузов и академического состава.

Основные направления деятельности Национального офиса Темпус в Грузии:

распространение информации о программе и систематические консультации потенциальных аппликантов;

мониторинг осуществляемых в Грузии проектов программы Темпус;

распространение информации о проведении в стране реформы высшего образования;

организация диалогов руководителей системы высшего образования с заинтересованными сторонами.

Благодаря плодотворной работе Национального офиса программы с 1995 года в Грузии реализовано более тридцати проектов Темпус.

HESDeSPI - Развитие системы высшего образования для улучшения социального партнерства и конкурентноспособности гуманитарных наук С 15 января 2010 началась реализация проекта программы Темпус «Развитие системы высшего образования для улучшения социального партнерства и конкурентноспособности гуманитарных наук», координатором которого является Институт менеджмента информационных систем ISMA (Латвия, Рига). Был создан консорциум в составе следующих высших учебных заведений:

Латвия, координатор - Сниедзе Йома:

Институт менеджмента информационных систем ISMA Латвийский колледж культуры VIAA;

Украина, координатор – Аурика Мурава-Середа:

Таврический национальный университет имени В.Вернандского Восточноукраинский национальный университет имени Владимира Даля Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко;

Армения - координатор - Вараздат Ховханесян:

Ереванский государственный университет архитектуры и строительства Ереванский государственный университет искусств;

Молдова, координатор – Сергей Корнеа:

Кагульский государственный университет Богдана Петричейку Бельцский государственный университет Алек Руссо;

Португалия, координатор – Мануэль Филиппе Коста:

Университет Минхо Италия, координатор – Роберто Ригни:

Болонский университет Грузия, координатор – Индира Дзагания:

Сухумский государственный университет Батумский государственный университет Шота Руставели Менеджером рабочей группы Батумского государственного университета стал декан факультета культуры и искусства, профессор Ермиле Месхия, позднее факультет отделился от БГУ и на его базе был создан Батумский учебный университет искусств (ректор – профессор Ермиле Месхия).

Общая задача проекта – обеспечение качества высшего образования в соответствии с требованиями рынка занятости, а также включение социальных партнеров в процесс образования.

Важнейшей задачей является создание единой и доступной системы методологических рекомендаций, что повысит конкурентноспособность гуманитарных наук и привлечет социальных партнеров.

Сотрудничество между социальными партнерами и педагогами с целью создания гибкой системы образования, отвечающей требованиям рыночной экономики, соответствует концептуальной позиции по развитию человеческих ресурсов в Европе, а также будет способствовать конкурентноспособной занятости в странах Евросоюза.

Длительность проекта - 36 месяцев.

На первом этапе реализации проекта проводились исследования по изучению рынка труда в Грузии в области гуманитарных наук и в сфере культуры. В условиях интенсивно протекающих процессов глобализации и интеграции встал вопрос о сохранении культурного своеобразия малых наций и народов. С этой целью в нашей стране делается очень многое:

реставрируются древние памятники культуры, музеи, увеличились субсидии, выделяемые на их содержание, поощряется популяризация национальных песен и танцев, развивается киноискусство и пр. Для организации многочисленных презентаций, выставок, проведения экскурсий и пр.

необходимы подготовленные кадры специалистов, которым помимо хорошего знания специальных предметов в области искусствоведения необходимо также знание менеджмента культуры.

Изучение существующих связей между просвещением и трудоустройством, между бакалаврскими и магистерскими программами в области гуманитарного образования и требованиями работодателей свидетельствует об очень слабой степени ориентированности действующих программ на особенности и нужды той сферы занятости, в которой придется работать выпускникам. Прежде всего, не существует апробированной формы «социального заказа», нет предварительного маркетингового изучения социальной среды в области гуманитарных наук, которое бы позволил судить о количестве и качестве специалистов данного профиля, необходимых на данном этапе развития общества. Периодически обостряется интерес и повышенное внимание к тем специальностям, которые активно востребуются в данное время: так в конце двадцатого века это были юридические специальности, затем их потеснила экономика, в настоящее время большая часть абитуриентов, поступающих на филологический факультет, стремятся попасть на специальность «Английский язык и литература».Что касается искусствоведения, то набор на эти специальности весьма малочисленен, выпускники изучают большой блок предметов, отражающих историю развития искусства. Соотношение теоретических и практических часов всегда в пользу первых.

Выяснение требований работодателей в данной области необходимо для правильного планировании образовательных программ, для развития практических навыков, столь необходимых в профессиональной деятельности Аджария представляет собой очень важный регион Грузии, в котором в настоящее время стремительно развивается инфраструктура туризма. Черноморские курорты Грузии издавна привлекали сюда туристов, но после перестройки и изменений общественно-политического характера в Батуми и Кобулети интенсивно ведется строительство комфортабельных отелей, обустраиваются места для развлечений и отдыха, причем если в рамках социалистического лагеря основной массой отдыхающих были жители советских республик, то сейчас Батуми превращается в международный курортно-развлекательный центр.

Развитие инфраструктуры туризма предполагает не только строительство необходимых объектов, но и подготовку кадров, обслуживающего персонала, который сможет продемонстрировать потенциальным гостям культуру и историю края, его национальные традиции и колорит. Налаживание четко организованного туристического сервиза предполагает проведение экскурсий, культурных мероприятий, поэтому очень важно, чтобы этим занимались компетентные люди. Менеджмент культуры является необходимым предметом на искусствоведческом факультете, на котором готовят специалистовискусствоведов, на гуманитарном факультете, на котором готовят специалистов-переводчиков, и на факультете социальных наук, в частности, на специальности «Туристический бизнес»

Важным этапом в реализации проекта были визиты в Болонский университет, в Институт менеджмента информационных систем и в Университет Минхо, которые позволили участникам ознакомиться с методами работы западных коллег, были проведены тренинги, семинары, научно-практические конференции.

Профессиональный и образовательный стандарты в Грузии в настоящее время находятся в стадии разработки и апробации.

Для вхождение Грузии в общеевропейское образовательное пространство министерством просвещения Грузии и аккредитационной комиссией с учетом опыта ведущих европейских университетов были разработаны общеобразовательные и профессиональные стандарты в области медицины, юриспруденции и образования, а также разработаны основные положения для создания соответствующих стандартов в области гуманитарных наук и культуры. В начале нынешнего учебного года всем университетам, проходящим государственную аккредитацию, были разосланы специальные анкеты для самооценки программ, все данные, приводимые в анкетах, должны были аргументироваться документами, материалами опроса студентов, выпускников и работодателей.

Общеобразовательные и профессиональные стандарты применительно к каждой специальности создавались на базе рекомендаций с учетом опыта работы всех педагогов, принимающих участие в осуществлении данной программы. Затем предполагаемые для данной специальности навыки обсуждались на заседаниях департамента, на встречах с выпускниками и работодателями, на заседаниях комиссии по курикулуму, совета факультета и департамента по повышению качества образования.

После прохождения всех перечисленных инстанций стандарты шлифовались и уточнялись, и лишь затем были представлены на рассмотрение аккредитационной комиссии.

После проведения государственной аккредитации каждый университет получил по представленным на аккредитацию программам рекомендации комиссии. В конце учебного года, после апробации представленных на аккредитацию программ, в описание программ и в формулировку профессиональных стандартов были внесены изменения в соответствии с полученными рекомендациями и полученным опытом по осуществлению программ.

межкультурная коммуникация», разработанной до создания общеобразовательных и профессиональных стандартов, и программы «Переводоведение (как разновидность межкультурной коммуникации), разработанной в соответствии с вышеописанной процедурой, продемонстрировал следующие отличия:

Во-первых, старые программы характеризуются явным преобладанием теоретической подготовки над практической, мало внимания уделялось развитию практических навыков, необходимых для дальнейшей профессиональной деятельности.

Данное обстоятельство неоднократно отмечалась во время анкетных опросов студентов. выпускников и работодателей, поэтому в новой программе по каждому стандарту устанавливаются уровень необходимой теоретической подготовки и перечень практических навыков для осуществления профессиональной деятельности.

Во-вторых, по новым программам большое внимание уделяется организации учебного времени студентов для повышения эффективности самостоятельной работы студентов.

В-третьих, в рамках новых программ были максимально расписаны критерии оценки всех типов устных и письменных студенческих работ (активность на лекциях, практических, выполнение рейтинговых проверочных работ, написание рефератов, участие в диспутах, симпозиумах, конференциях, активное участие во всех видах профессиональной практики и пр.).

В-четвертых, обязательным условием разработки новых программ являлось создание четкой методики преподавания с учетом специфики конкретного предмета и особенностей учащейся аудитории.

В-пятых, сравнение и анализ прогнозируемых по новым программам результатов с реально полученными после заключительного экзаменационного тестирования результатами являются эффективным средством дальнейшего совершенствования программы, а отзывы работодателей позволяют накапливать данные для внесения необходимых изменений в существующие государственные стандарты, вызванные изменениями рынка, условий труда и прочими обстоятельствами.

В результате проведенного исследования были разработаны следующие учебные модули: Межкультурная коммуникация, Инновационные технологии в гуманитарном образовании, Менеджмент человеческих ресурсов; а также программы:

бакалаврская программа «Переводоведение», «Менеджмент культуры и искусства»; магистерская программа «Менеджмент культуры и искусства». В Батумском государственном университете Шота Руставели в рамках магистерской программы «Лингвистика» читается курс «Межкультурная коммуникация», объявлен прием на новую бакалаврскую программу «Переводоведение», которая включает курс «Введение в межкультурную коммуникацию». В Батумском учебном институте искусств успешно прошла апробация силлабуса «Менеджмент человеческих ресурсов» в рамках дополнительной образовательной программы (minor – 60 кредитов). В 2012- уч.г. уже осуществлен набор на новую бакалаврскую программу – Менеджмент культуры и искусства.В будущем ожидается прием на магистерскую программу «Менеджмент культуры и искусства».

Исследование, проведенное в рамках проекта HESDESPI в Государственном университете Шота Руставели, а также в Батумском учебном университете искусств, позволило сделать следующие выводы:

1) Рынок труда в условиях современной общественнополитической обстановки и экономической ситуации в Европе требует повышение эффективности подготовки профессиональных кадров в области гуманитарных наук и культуры, которое, в первую очередь, реально возможно на основе социального партнерства с работодателями и модернизации учебных программ.

2) Работодатели должны привлекаться к учебному процессу на всех этапах действия конкретной программы (маркетинговые исследования, разработка целей и задач, составление программы, отбор учебных модулей и дисциплин, организация профессиональной практики, апробация программы, тестирование выпускников, тестирование молодых специалистов).

3) Повышение конкурентоспособности молодых специалистов возможно при условии модернизации учебных программ, позволяющих молодым специалистам легко адаптироваться к быстро меняющейся социальной среде.

4) Анализ старых программ продемонстрировал явное преобладание теории над практикой, низкий уровень владения практическими навыками и отсутствие четких общеобразовательных и профессиональных стандартов.

5) В условиях стремительного научно-технического прогресса и глобализации сфера гуманитарных наук и культуры требует особого внимания, ибо только владея навыками межкультурной коммуникации, только проникнувшись особенностями родной культуры и научившись ценить и уважать другие культуры молодой специалист может стать активным членом мирового профессиональной деятельностью.

Разработка и апробация новых модулей и программ позволили сформулировать следующие предложения:

1) Повышение эффективности подготовки профессиональных кадров в области гуманитарных наук и культуры требует привлечение социальных партнеров (работодателей) на всех этапах модернизации учебных а) прежде всего, важны маркетинговые исследования, свидетельствующие о необходимости данной специальности;

б) работодатели должны принимать активное участие в разработке целей и задач конкретной программы, в составлении учебных модулей и отборе дисциплин;

в) важной стороной сотрудничества учебных заведений и работодателей должна стать профессиональная практика, которую с большим успехом организуют сами работодатели, заинтересованные в отборе лучших профессиональных кадров;

г) представители социальных партнеров могут оценить практические навыки, приобретенные будущими специалистами (тестирование студентов, практикантов, молодых специалистов);

д) большой интерес вызывают систематические встречи с работодателями и выпускниками, уже работающими по специальности;

е) желательно привлечь работодателей к организации молодежных профессиональных союзов и к работе центров занятости студентов.

2) Специфика подготовки профессиональных кадров в области гуманитарных наук и культуры в условиях стремительного научно-технического прогресса и глобализации требует ориентации на рынок труда, который диктует необходимость подготовки условий для легкой адаптации к быстро меняющейся социальной среде, с этой целью основными структурными компонентами каждой программы должны стать:

а) учебные модули основной программы;

б) учебные модули дополнительной программы;

в) дисциплины по выбору студента.

3) Модернизация учебных программ должна обязательно включать разработку учебных модулей и дисциплин, направленных на развитие общеобразовательной, профессиональной и коммуникативной компетенции будущих специалистов, с этой целью в каждой стране должны быть разработаны, апробированы и утверждены государственные стандарты по всем специальностям исследуемого цикла, которые будут в своей большей части совпадать у всех стран, являющихся участниками единого европейского образовательного пространства.

профессиональных кадров в области гуманитарных наук и культуры в обязательном порядке требует усвоения межкультурного общения, являющихся обязательным условием плодотворной профессиональной деятельности в современном поликультурном мире На завршающем этапе реализации проекта HESDeSPI происходит выработка предложений по улучшению социального партнерства с потенциальными работодателями в сфере культуры и гуманитарных наук.

Состояние системы высшего образования в нашей стране позволяет утверждать, что Грузия уверенно интегрирует в общеевропейское образовательное пространство и большую помощь в этом оказывает осуществление разнообразных проектов программы ТЕМПУС.

ЯЗЫКОЗНАНИЕ

ЛИНГВОПРАГМАТИКА РЕЧЕВОГО АКТА «УГРОЗА»

Активно развивающийся в настоящее время прагматический подход к изучению дискурса позволяет проанализировать различные механизмы естественно протекающей дискурсивной деятельности в рамках реальной коммуникации. В основе такого подхода к описанию дискурса лежат принципы речевого общения, сформулированные П. Грайсом, Дж. Личем, Теория речевых актов, прагматическая теория вежливости.

Современное понимание прагматического анализа дискурса исходит из того, что всякое высказывание, обладающее интенциональностью, может рассматриваться в качестве речевого акта, т.е. коммуникативного действия, совершаемого человеком посредством речи, а само дискурсивное взаимодействие представляет собой последовательность речевых иллокутивных актов. При этом для адекватного понимания адресатом говорящего недостаточно лишь знания буквального языкового значения составляющих высказывание лексических единиц и грамматических закономерностей его построения, поскольку коммуникативное намерение говорящего в речи не всегда выражается эксплицитно. Теория речевых актов внесла серьезный вклад в объяснение процессов речевого взаимодействия, продемонстрировав, что при анализе процесса общения необходимо учитывать коммуникативные цели участников общения, взаимосвязи интенции с другими экстралингвистическими факторами, в том числе соответствие между иллокутивной целью и обстоятельствами осуществления речевого акта, а также психологическим состоянием говорящего, его интересами, социальным статусом, его представлениями о ситуации общения и в том числе о слушающем с его знаниями, интересами, социальным статусом.

Прагмалингвистический анализ коммуникативного взаимодействия показывает, что в естественном общении коммуникативные смыслы зачастую выражаются при помощи косвенных речевых актов. Конвенциональные косвенные речевые акты во многих случаях составляют коммуникативную основу высказывания и воспринимаются более адекватно, чем соответствующие прямые речевые акты.

В многочисленных существующих на данный момент классификациях речевых актов, организованных по различным принципам, в рамках различных научных парадигм, зачастую не отводится отдельного места такому коммуникативному действию, как угроза. Раскрытие сущности этого речевого действия, а также выявление особенностей его реализации в естественной коммуникации связано с актуальной лингвистической проблемой анализа несимметричных отношений между формой и содержанием в языке и требует рассмотрения не только формально-языковых и семантических, но, также прагматических параметров высказываний, выражающих угрозу.

Угрозу следует рассматривать как особый РА, обладающий специфическими условиями реализации, наличие которых определяет сущностные характеристики выражаемого в ходе осуществления этого РА коммуникативного смысла, независимо от того, какая языковая форма используется в качестве средства выражения угрозы. Такими условиями успешности следует считать: a. принятие Говорящим на себя обязательства совершить предицируемое действие; b. направленность предицируемого действия на будущее; c. наличие потенциального ущерба/вреда от совершения предицируемого действия для Адресата, гарантом которого является Говорящий (инициатор угрозы).

Сущностные признаки РА Угрозы отличаются от признаков таких смежных с ним речевых актов, как Обещание, Предупреждение, Предостережение, каждый из которых обладает собственными коммуникативными особенностями. В то же время, при наличии соответствующих условий успешности, каждый из них может выступать в качестве косвенного средства реализации РА Угрозы. РА Угрозы не имеет закрепленных за ним специфических языковых средств выражения в английском языке. Он может быть реализован в речи при помощи различных лексических и грамматических языковых средств, актуализирующих соответствующие условия успешности. В зависимости от особенностей ситуации общения РА Угрозы реализуется в речи при помощи различных дискурсивных стратегий, к которым относятся: a. Прямой эксплицитный способ, при котором в реализующем РА Угрозы высказывании одновременно эксплицируются все сущностные признаки (условия успешности) этого речевого акта b. Косвенный эксплицитный способ, при использовании которого в высказывании угрозы эксплицируется одно или два из основных условий успешности РА Угрозы, а остальные условия имплицируются c. Косвенный имплицитный способ, при использовании которого Говорящий имплицирует как принятие на себя обязательства по нанесению ущерба Адресату, так и сущность этого ущерба.

Проведенное исследование показало, что РА Угрозы самостоятельный речевой акт со своими признаками и условиями успешности, включающими в себя:

1. принятие говорящим на себя обязательства совершить предицируемое действие;

2. направленность предицируемого действия на будущее;

3. наличие потенциального ущерба/вреда от совершения предицируемого действия для Адресата, гарантом которого является Говорящий (инициатор угрозы).

Исходя из того, что одним из условий успешности РА Угрозы является указание на потенциальные негативные для А последствия, были рассмотрены и классифицированы соответствующие виды этих последствий. Были выделены следующие варианты:

1. угроза жизни Адресата;

2. физический ущерб (угроза здоровью) Адресата;

3. моральный ущерб Адресату, т.е. такие действия, которые способны нанести вред эмоционально-психическому состоянию Адресата: лишение последнего неких прав и привилегий, санкции со стороны институтов власти, возложение на Адресата ответственности за происходящее;

4. «смешанный ущерб». В высказываниях угрозы в данном случае комбинируется потенциальный моральный и физический ущерб Адресату;

5. ущерб собственности Адресата.

Пытаясь добиться максимального эффекта от своей угрозы, Говорящий стремится найти оптимальный параметр давления на своего собеседника, однако практически в каждой ситуации он опирается на набор универсальных для каждого ценностей, разрушением которых можно напугать Адресата, таких как жизнь, близкие люди, здоровье, собственность, вера/моральные установки. При этом Говорящий в процессе коммуникации может стараться направить свою угрозу именно на то, что является наиболее ценным для Адресата в данной ситуации общения. Другим вариантом может быть проекция Говорящим своих собственных страхов на Адресата, и, таким образом, выбор характера потенциального ущерба в соответствии с тем, что казалось бы ему самому нежелательным. Проведенный анализ позволил разграничить РА Угрозы и смежные с ним РА Предупреждения/Предостережения и Обещания и выделить дифференцирующие признаки, характерные для каждого из указанных коммуникативных действий. Особенностью Предупреждения (warning, caution) как речевого действия является указание на ущерб определенного рода: для речевых действий, реализуемых высказываниями, содержащими лексему warning, иллокутивной целью говорящего будет служить информирование о возможной опасности; для высказываний, содержащих лексему caution, — отсутствие указания на источник, намерение минимизировать ущерб для слушающего. Сущность Обещания как речевого действия состоит в принятии говорящим на себя обязательства совершить действие бенефактивное для адресата.

Угроза, являясь речевым действием, зеркально отражающим действие Обещания, таким образом, предполагает принятие говорящим на себя обязательства о причинении слушающему ущерба определенного рода. Возможность использования для выраженияУугрозы языковых средств с семантикой Обещания, Предупреждения, Предостережения обусловлена наличием у всех этих речевых действий совпадающих определенных условий успешности. Комиссивные характеристики РА Угрозы исключают возможность причисления его к директивам, суть которых состоит в том, что они побуждают А к совершению действия Д (исполнитель Д=А). Другими словами, Угроза не может быть директивным РА, поскольку в любом директиве исполнителем Д является адресат, в то время как в РА Угрозы исполнителем действия является говорящий. Такая трактовка РА Угрозы приводит к тому, что, описываемые многими авторами как угрозы высказывания типа Don't move or I'll shoot you следует рассматривать как комплексные РА, включающие две разных иллокуции - директивную и комиссивную, а случаи, когда говорящий побуждает А совершить (или не совершать) какоелибо действие (e.g. [if you move] I'll kill you), описывать в терминах косвенных РА. При таком подходе РА Угрозы представляет собой косвенное средство реализации побуждения.

невозможность его перформативного оформления и отсутствие специализированных языковых средств выражения Угрозы, закрепленных в системе английского языка для реализации этого коммуникативного значения, поэтому для передачи рассматриваемого нами коммуникативного смысла участники коммуникации прибегают к другим способам. Проведенный анализ показал, что угроза может выражаться как эксплицитно, так и имплицитно, что отражается в том, что в дискурсе РА Угрозы может осуществляться при помощи других речевых актов.

Проанализировав возможные варианты осуществления РА Угрозы при помощи других речевых актов, мы пришли к выводу о том, что использование различных речевых актов для реализации рассматриваемого нами речевого действия возможно при наличии в соответствующем контексте условий успешности РА Угрозы. В случае соблюдения таких условий успешности другой речевой акт может использоваться в качестве РА Угрозы.

Наиболее часто в нашем корпусе примеров РА Угрозы осуществляется при помощи констативных РА, наименее часто при помощи РА Вопроса. Проведенный анализ показал, что стратегии и средства выражения коммуникативного смысла угрозы крайне вариативны. В зависимости от того, каким образом представлены в речи основные условия успешности РА Угрозы эксплицитно или имплицитно - были выделены прямой эксплицитный, косвенный эксплицитный и косвенный имплицитный способы выражения этого коммуникативного смысла а речи.

В настоящей работе мы с позиций лингвистической прагматики рассмотрели РА Угрозы, а также языковые средства и способы его реализации в дискурсе. Выбранный нами для комплексного и всестороннего анализа указанного речевого акта прагмалингвистический подход представляется наиболее продуктивным, так как позволяет принимать во внимание при анализе не только лингвистические, но и экстралингвистические факторы. Одной из специфических черт речевого действия угрозы является отсутствие у него конвенционализированных косвенных средств выражения. Было установлено, что при наличии у любого по форме высказывания выявленных обязательных условий успешности и сущностных признаков, такое высказывание может использоваться в речи в качестве инструмента реализации РА Угрозы. Поскольку одним из определяющих параметров для выделения анализируемого РА является принятие Говорящим на себя обязательств о нанесении вреда Адресату, мы рассмотрели виды ущерба, причинить который Адресату обязуется Говорящий, совершая РА Угрозы, и классифицировали их. Полученный конечный набор видов ущерба позволяет понять, какой параметр является наиболее релевантным для использования в соответствующих условиях общения. Уникальность анализируемого нами речевого действия заключается в том, что в системе английского языка нет специализированных языковых средств, закрепленных для реализации коммуникативного значения угрозы, а, соответственно, этот смысл может быть реализован при помощи различных стратегий и выражен при помощи различных языковых средств. РА Угрозы в дискурсе может быть реализован с помощью двух различных стратегий - прямой и косвенной. При реализации угрозы при помощи прямой стратегии, в речи различными языковыми средствами эксплицируются все условия успешности РА Угрозы, что позволяет говорить о прямом эксплицитном способе реализации угрозы. При реализации угрозы с помощью косвенной стратегии в речи эксплицируются не все, но наиболее значимые в данном контексте условия успешности РА Угрозы, либо все условия успешности имплицируются, что позволяет говорить о косвенном эксплицитном или косвенном имплицитном способах реализации угрозы. Косвенный эксплицитный способ выражения угрозы подразумевает экспликацию одного или двух из перечисленных условий успешности при импликации остальных. В зависимости от того, какие из условий успешности РА Угрозы эксплицируются говорящим, мы выделили два варианта такого способа выражения. При использовании косвенного эксплицитного способа I выражения угрозы имеет место указание на возможный для А ущерб, однако отсутствует указание на принятие говорящим на себя обязательств по нанесению этого ущерба и упоминание Говорящего в качестве исполнителя вредоносного действия. При использовании косвенного эксплицитного способа II, говорящий выражает угрозу путем принятия им на себя обязательства совершить в отношении А некоторое неопределенное действие, не имеющее прямых/видимых негативных последствий для А, имплицируя таким образом потенциальный ущерб, который он собирается ему нанести. При косвенном имплицитном способе реализации РА Угрозы в речи имплицируются все условия успешности коммуникативной ситуации угрозы. Несмотря на то, что такие РА Угрозы наиболее сложно идентифицировать при анализе, проведенное исследование позволяет проследить алгоритм выявления коммуникативного смысла угрозы, исходя из выделенных нами параметров. Проведенный анализ показал, что стратегии и средства выражения коммуникативного смысла угрозы крайне вариативны, и их использование в дискурсе обусловлено особенностями ситуации и контекста общения. В результате анализа были выделены особенности реализации коммуникативного действия угрозы в дискурсе, до этого не рассматривавшиеся.

Исследование показало, что РА Угрозы — самостоятельный речевой акт, обладающий своими специфическими условиями успешности, но не имеющий в системе английского языка ни специфических, закрепленных за ним, ни конвенционализированных средств реализации. В связи с этим языковые средства, используемые для реализации РА Угрозы в речи, как правило, вербализуют и другие коммуникативные значения. РА Угрозы может быть осуществлен посредством различных речевых актов, которые могут сохранять свой первоначальный смысл и одновременно в соответствующем контекстном окружении при наличии соответствующих условий успешности реализовывать коммуникативный смысл угрозы.

Принимая во внимание рассматриваемые в настоящем исследовании проблемы, перспективным для дальнейшего изучения представляется сопоставление полученных результатов с результатами исследования РА Угрозы в других языковых культурах; описание особенностей институционального выражения угрозы в различных регистрах; анализ влияния фактора власти на способы и средства реализации угрозы в дискурсе.

1. Жельвис В.И. Инвектива в политической речи / В.И. Жельвис // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999.

2. Стексова Т.И. Угроза как речевой жанр / Т.И. Стексова // Жанры речи. -Саратов: Колледж, 1997. Bach K. Linguistic Communication and Speech Acts. / K. Bach, R. M. Harnish.

Cambridge: MIT Press, 1979.

4.Castelfranchi C. Is it a promise or a threat? / C.Castelfranchi, M.Guernini, 2006.

5. Culpeper J. Towards an anatomy of impoliteness / J. Culpeper // Journal of Pragmatics. 1996. - №25.

THREATS AS SPEECH ACTS

Abstract

Threats, whether implicit or explicit, are a ubiquitous part of social life. The purpose of this study is to explore the relationship of several characteristics of explicit threats with subsequent threat effectiveness.

Recent work has highlighted the important role that emotions can play at the negotiating table, emphasising that the wilful use of emotional display or expression as a tactical gambit by an individual negotiator.

Threats are often contrasted with promises. We argue that the linking of threats with actual promises as defined above going a step further than research exploring the link with unspecific but generally cooperative tactics, stands to improve the strategic effectiveness of threats. While the threat communicates a specific potential penalty, there is simultaneously a focus on a specific reward. Such a reward may not only give the target a choice of what to reciprocate, but may give a way to save face. Negotiators who deliver threats along with a specific promise will elicit more cooperation from their opponents, resulting in higher distributive and joint gains and perceptions of satisfaction than negotiators who deliver threats without a simultaneous promise. Dependent variables include distributive and joint gains for each party, impasse rates, satisfaction with the process and outcome, and desire for future interaction.

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ В

ФОРМИРОВАНИИ КОММУНИКАТИВНОЙ

КОМПЕТЕНЦИИ

Культура – это созданная творчеством человека среда, комплексное явление, результат разнородной деятельности человека в разных условиях с разной целью и разнообразными инструментами. Это результат взаимодействия людей в определенных условиях (Гришаева, Цурикова 2006:10).

Язык является не только хранилищем культуры, но и важнейшим средством постижения культуры. В нем отражается быт, традиции, история народа. Народ же в свою очередь, носители языка. Связь языка с культурой стала предметом исследования представителей различных направлений – философов, историков, культурологов, этногрпфов, лингвистов и т.д.

Проблемами взаимодействия языка и культуры были заинтересованы многие ученые. В. фон Гумболдт писал: «Язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека....Язык хранилище народного духа, культуры, объединенная духовная энергия народа, чудесным обрзом запечатленная в определенных звуках» (В. фон Гумболдт:1956 с.

348).

В настоящее время тема взаимодействия языка и культуры актуальна и привлекает интерес современных ученых, таких как, В.А.Маслова, В.В.Воробьев, В.В.Красных и др.

В.В.Воробьев «отмечает Язык - есть важнейшее средство не только общения и выражения мысли, но и аккумуляции знаний культуры будучи сложной знаковой системой. Язык может быть средством передачи, хранения использования и преобразования информации». (Воробьев 2008:12).

Культура как внеязыковой коррелят языка и национальной личности представляет собой систему материальных и духовных ценностей. Она является единством национального (специфического) и общего (интернационального). (Гумболдт 1956:348-349).

В лингвистике интерес к проблемам взаимосвязи языка и культуры закономерно привел к формированию ряда научных направлений. В русле данного направления развиваются такие дисциплины, как лингвострановедение, этнолингвистика, этнокультуроведение, краеведение, логоэпистемология, лингвокультурология.

Лингвокультурология является достаточно молодой научной отраслью. В.А.Маслова в своей работе «Введение в лингвокультурологию» называет ее «наукой, возникшей на стыке лингвистики и культурологии и исследующей проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке».

(Маслова 1997:8) Лингвокультурология, по В.В.Воробьеву, - это «комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общечеловеческих ценностей». (Воробьев 2008 : 36).

В качестве единиц описания автор выделяет лингвокультуремы - комплексные межуровневые единицы, представляющие собой единство лингвистического и экстралингвистического (понятийного или предметного) содержания. «Это единица более глубокая по своей сути, чем слово...» слово соотносится с референтом (денотатом), «отсылается» к нему, лингвокультурема раскрывает его содержание как понятие (Воробьев 2008 : 45).

Если составляющими слова являются «знак - значение», то в лингвокультуреме выделяется еще один компонент — культурно-понятийный. Компоненты лингвокультуремы связаны между собой сложными диалектическими отношениями, представляющими собой противоречивый процесс намекания, идентифицирования и, одновременно, различения языкового и мыслительного содержания. «Лингвокультурема вбирает в себя, аккумулирует в себе как собственно языковое представление («форму мыщш»), так и тесно и неразрывно связанную с ним»

«внеязыковую, культурную среду» (ситуацию, реалию) устойчивую сеть ассоциаций, границы которой зыбки и подвижны. Поэтому слово - сигнал неизбежно будит в человеке, знающем язык, особую культурную коммуникацию, не только значение как намек..., но и всю совокупность «культурного ореола»... Языковой знак как одно из составляющих лингвокультуремы, то есть ее форма, сигнализирует не только ее«поверхностное, собственно языковое значение, но и«глубинное» содержание (смысл) как факт (элемент, сегмент) культуры...» (Воробьев 2008 : 48).

Лингвокультурологическая концепция В.В. Воробьева избрана в качестве научно - теоретического ориентира. Мы придерживаемся позиций ученого в вопросах взаимосвязи и взаимодействия языка и культуры и склонны называть аспект методики преподавания русского языка как иностранного, занимающийся проблемами реализации экстралингвистических знаний, выраженных в языке, лингвокультурологическим.

Вслед за В.В.Воробьевым мы выделяем понятие «лингвокультурема» (ЛК) и рассматриваем его не только как лингвокультурологическую единицу, но и как единицу обучения в условиях освоения русского языка как иностранного с учетом лингвокультурологического аспекта. В учебных целях нам представляется целесообразным выделение следующих типов ЛК: лингвокультуремы-слова; лингвокультуремы-фразеологизмы; лингвокультуремы—паремии.

Именно освоение трех указанных выше типов языковых единиц является главной целью при реализации лингвокультурологического аспекта обучения русскому языку как иностранного.

В дидактическом аспекте главной целью лингвокультурологического подхода в обучении русскому языку нам представляется формирование лингвокультурологической компетенции студентов. Как уже говорилось выше, В.В.Воробьев понимает под лингвокультурол|еггической компетенцией знание идеальным говорящим/слушающим всей системы культурных ценностей, выраженных в языке.

Освоение указанных типов ЛК ведет к достижению главной цели реализации лингвокультур логического аспекта обучения русскому языку как иностранному - формированию лингвокультурологической компетенции обучаемых, под которой В.В.Воробьев понимает «знание идеальным говорящимслушающим всей системы культурных ценностей, выраженных в языке» (Воробьев 2008 : 73).

Формирование лнигвокультурологической компетенции грузинских студентов в обучении русскому языку будет эффективным, если будет основываться на сознательно коммуникативном методе. Данный метод предполагает выработку речевых умений и навыков при осознанном усвоении теоретического языкового материала.

Русский и грузинские языки богаты лингвокультурологическим потенциалом, однако его образно-сюжетные основы имеют значительные различия в силу специфики национальной культуры. При сопоставительном описании лингвокультурем русского и грузинского языков обнаруживаются их сложные релевантные взаимоотношения. Одни русские ЛК имеют прямые или равноправные эквиваленты в грузинском языке. Другие имеют дословные переводы, созданные в силу коммуникативной необходимости для обозначения явлений и ситуаций окружающей действительности.

Рассмотрим некоторые лингвокультуремы, связанные с цифрами. Если вспомнить грузинскую мифологию удачным числом считался число «девять». Напр. „ “,,. В русском языке цифра «семь» считается удачным числом. Семь раз отмерь, один раз отрежь, Семеро одного не ждут и т.д. ЛК- фразеологизм быть на седьмом небе от счастья связан с понятием «седьмое небо», которое издавна бытует в русском фольклоре как символ полного счастья, предела желаний. В некоторых странах напр. в Китае же цифра «семь» считается неблагополучной цифрой.

Чаще всего некоторые русские лингвокультуремы или их компоненты иностранцы, понимают по-своему и не вкладывают в них тот смысл, который вкладывают в них носители языка. Это объясняется тем, что ЛК являются частью существования человека и отражают то, с чем человек сталкивается очень часто в повседневной жизни. Каждый народ имеет свою культурную специфику и окружен определенными природными особенностями. Поэтому у каждого народа есть свои характерные образы природы, присущие только данной местности или характеризующие его хозяйственную деятельность. Так, в ЛКфразеологизме как сельдей в бочке,есть ЛК-слово «сельдь», которое обозначает традиционное русское блюдо, заготавливаемое в бочках.Добыча сельди - давний промысел русских рыбаков. Отсюда и такое сравнение скопления большого количества людей, находящихся в одном ограниченном пространстве (например, изба, автобус и т.п.). Для грузинских студентов это образное сравнение с сельдью в бочке совершенно незнакомо и непонятно, так как грузинский народ не связан с таким промыслом, но в грузинском языке есть фразеологизмы обозначающие людей, стоящих очень плотно друг к другу, напр:

Лингвокультуремы разных типов могут трансформироваться друг в друга. Усвоение лингвокультурем неродного языка - сложный психологический процесс. В практике обучения русскому языку проявляется межъязыковая интерференция. Чаще всего некоторые русские лингвокультуремы или их компоненты обучаемые понимают по-своему и не вкладывают в них тот смысл, который вкладывают носители языка.

Всестороннее обоснование лингвистических и психологодидактических сторон проблемы исследования, сопоставительный анализ лингвокультурем русского и грузинского языков позволяют создать предпосылки для разработки методики обучения русскому языку грузинских студентов с учетом лингвокультурологического аспекта.

Гришаева Л. И., ЦуриковаЛ.В.Ввеление в теорию межкультурной коммуникации. М.2006. 2006: Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода// Звегинцев В.А.Хрестоматия по истории языкознания XIX— XX веков. М.,1956.

3. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы):

Монография. М., 2008.

4. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М., 1997.

LINGVOCULTURAL UNITS IN THE PROCESS OF

FORMATION COMMUNICATIVE COMPETENCES

Realization of lingvocultural units tends to be the difficult physiological process. Russian and Georgian languages are full of lingvocultural potentials, though there is an important difference in their plots that is caused by specific national culture. Therefore from the point of methodology it is always helpful to build the lingvocultural potential.

ГРУЗИНСКАЯ ЛЕКСИКА В «ПУТЕВЫХ ЗАМЕТКАХ…»

ГРАФИНИ УВАРОВОЙ

Вековое общение представителей разных этносов, культурные, экономические, социально-политические и иные связи способствуют переходу из языка в язык иноязычной лексики.

На определнном этапе исторического развития переплелись судьбы грузинского и русского народов. Уже с XVI-XVII веков прослеживается взаимообщение этих народов, что вызвало процесс взаимодействия русского и грузинского языков.

Регулярно же используется грузинская лексика в письменных русских текстах только в XIX веке, после присоединения Грузии к России. По своему жанру эти тексты разнообразны: путевые очерки, этнографические работы, художественные произведения.

Грузинская лексика, попадая в русские тексты начала подвергаться фонетическому, грамматическому и семантическому освоению. Интересными в этом отношении являются опубликованные в 1891 году в Москве Русским императорским географическим обществом «Путевые заметки графини Уваровой», явившиеся результатом е экспедиции по южному Кавказу, недавно присоединнному к Российской империи.

Обилие грузинской ономастической и наличие грузинской нарицательной лексики в данных заметках высвечивает те тенденции освоения грузинской лексики русским языком, которые существовали в русскоязычных текстах 19 - начала 20 вв.

Небезынтересна и личность автора «Заметок».

Графиня Прасковья Сергеевна Уварова (09.04.1840 – 30.06.1924 гг.) родилась в селе Бобрики Харьковской губернии. В семье свято поддерживались традиции предков – историков, просветителей, военных. Отец Параши, князь Щербатов, был близко знаком с самим Пушкиным.

В родовом имении, а потом и в Москве, юную княжну хорошо учили и воспитывали. Ее мать, урожденная княжна Святополк-Четвертинская, сама прекрасно образованная дама, старалась найти дочери лучших учителей. Русскую словесность преподавал профессор Ф.И. Буслаев, музыку - Н.Г. Рубинштейн, живопись - А.К. Саврасов. Кроме обязательного в свете французского языка, Прасковья Сергеевна овладела еще немецким и английским.

Она была красива, грациозна, и остроумна. Молодой Лев Толстой не обошел вниманием молодую Щербатову. Поиски прототипа Кити Щербацкой из "Анны Карениной" не сильно затрудняют литературоведов - это, конечно, Параша Щербатова.

В 18 лет княжна вышла замуж за графа Алексея Сергеевича Уварова (1825-1884), историка и археолога, знатока древностей.

Он увлек молодую жену своими учеными занятиями. Потом она будет постоянно помогать мужу как основателю Московского археологического общества и Исторического музея. И тем предопределит свою судьбу на многие десятилетия.

После смерти супруга Прасковья Сергеевна берет на себя обязанности председателя Московского археологического общества. Графиня обретает профессорские звания в Дерптском университете и Петербургском археологическом институте, пишет книги, поддерживает многие научные начинания.

Особенно плодотворными оказались 9 ее путешествий на Кавказ. Книги, написанные по следам этих экспедиций, - "Кавказ.

Путевые заметки" и "Могильники Северного Кавказа" исследователи нередко раскрывают и сегодня.

В 1895 году Уварову избирают в почетные члены Петербургской академии наук; она первая русская женщина в этом звании (Софья Ковалевская считалась иностранным членомкорреспондентом и представляла шведскую науку).

После 1917 г., когда титул "графиня" превратился в позорное клеймо, Прасковье Сергеевне пришлось покинуть Россию. 30 июня 1924 г. она умерла в югославском местечке Добар (Чаурина Р. 2000). На родине ее забыли. Но в последнее время изредка появляются печатные упоминания о замечательной женщине-археологе. Однако предметом нашего анализа является не археология, а язык «Заметок графини Уваровой».

Следует отметить, что в дореволюционную эпоху действовала сильная тенденция приспособления произношения иноязычной, в том числе грузинской, лексики к нормам русского словоупотребления. Адаптированные формы грузинских слов находим как в художественных произведениях, так и в научной литературе: Тифлис, Батум, Телав, Цхнеты, Кобулеты, Сигнах, Рион, Алазань, азнаур, эристав, лобия и т.д.

В современном русском языке слова, оканчивающиеся на гласный звук, кроме –а, функционируют в русской речи как несклоняемые существительные. Однако в заметках Уваровой существительные с основой на -о, -у, -и, -е очень часто подводятся под какое-либо склонение, т.е. они приобретают грамматическую парадигму. Более того, адаптации подвергается и та грузинская лексика, которая в современном русском литературном языке однозначно является несклоняемой (Хуло – Хулу, в Хуле, до Хулы; Диаконидзе – близ Диаконидзы и т.д.).

Самым распространнным примом адаптации грузинских слов русским языком является прим отсечения форманта грузинского именительного падежа «-и» и отнесение грузинского топонима к какому-либо типу склонения. Этот прим имеет давние традиции и применялся ещ поэтами 19 века:

Грибоедовым, Полонским, Пушкиным, Лермонтовым.

Употребление Уваровой форм типа Батуми – Батум, Адигени - Адиген, Чорохи - Чорох, Сатлели -Сатлель, Шечедили Шечедил является продолжением старой традиции. Например: На берегу реки Сатлель приветствуем молодых беков… (Уварова 1891: 295). Во всей своей величественной красе выдвигаются вершины Шечедиля, Арсиана, Чуроха и др. (Уварова 1891: 282).

Этот прим освоения грузинских слов очень удобен для русского языка, поэтому он широко применяется русскими писателями и поэтами и в наши дни.

Однако адаптированные формы несклоняемых существительных на -о, -е (Хуло, Дандало, Диаконидзе и др.) аналогов в современном русском языке не имеют. Например: Около самой Хулы переезжаем древний мост ((Уварова 1891:.222); Муртазабек поселился в Хуле и стал привлекать внимание населения любезностью обращения и справедливостью (Уварова 1891: 234);

Вся верхняя Аджария до селения Дондоло входила в состав юрисдикции Тбетского епископа, ниже же Дондола она зависела от Кутаисской кафедры (Уварова 1891: 241). Близ с. Диаконидзы сворачиваем влево от шоссе (Уварова 1891: 222).

Легче подвергаются адаптации грузинские топонимы с конечным «-а» (Кеда, Зарзма, Агара, Схалта и др.). По нормам грузинского языка это «-а» не является окончанием, а представляет собой конечную гласную основы. Однако в русском тексте оно переосмысливается и понимается как окончание существительного женского рода именительного падежа. Такое допущение, естественно, без всякого труда приводит к изменению грузинского слова по 2-ому типу склонения (Кеда – Кеду, Кеде; Зарзма – Зарзмы, Зарзму; Схалта – Схалты, Схалте и т.д.).

Иногда формант –и не усекается, а заменяется русским окончанием -а, что тоже облегчает освоение грузинского слова:

Хихадзири–Хихадзира, Перанги–Перанга, джоджохети – джоджохета и др.

Другой распространнный прием приспособления грузинских топонимов к грамматическим нормам русского языка - это освоение их в форме существительных множественного числа по аналогии с русскими топонимами типа Сумы, Карпаты, Холмогоры и т. д. Так появляются формы Кеды, Озургеты, Берты и т.п., в которых русский формант множественности «-ы»

возникает на месте переосмысления грузинских конечных гласных «-», «-». Этот прим адаптации иноязычных топонимов так же, как и предыдущий, дат возможность свободно вводить грузинские топонимы в ткань русского текста.

В языковом плане это, конечно, отдаление от форм оригинала, но у каждого языка свои допущения и возможности. Например: От Батума до Кед считают 45 врст… Селение Кеды занимает довольно обширную долину (Уварова 1891: 216). Перед нами на севере – перевал в Озургеты… (Уварова 1891: 229) Таким образом, освоение грузинской лексики в путевых заметках Уваровой осуществляется по-разному:

1. грузинские слова подводятся под существительные 1-го склонения (Чорохи – Чорох, Ахалцихе –Ахалцых, Адигени – Адиген, Дандало – Дондол, Вахушти – Вахушт, Эристави Эристов и т.д.);

2. под существительные 2-го склонения (Агара, Схалта, Зарзма, Хуло–Хула, лобио - лобия и т.д.);

3. под существительные 3-его склонения (Сатлели – Сатлель, Саткепели – Саткепель);

4. под топонимы, имеющие форму только множественного числа (Кеда –Кеды, в Кедах).

Однако в анализируемых заметках рядом с адаптированными часто встречаются несклоняемые формы или же один и тот же топоним осваивается по-разному. Такой разнобой в употреблении различных форм топонимов свидетельствует об отсутствии в 19 веке каких-либо норм употребления грузинской лексики в русском языке. Например: Около деревни Хихадзири у нас был намечен замок и церковь (Уварова 1891: 243). Из Хихадзиры пробираемся левым берегом реки… (Уварова 1891:

244). На существование в стране строительного искусства указывают постройки, сохранившиеся в Тбете, Опизе, Кедах, Дондоло, Цацихури, Хирхат и др. Топоним иногда адаптируется под 2-ое склонение имн существительных (Кеду, Кедой, Кеде и т.д.), иногда же этот топоним мыслится как существительное pluralia tantum (Кеды, Кедах, Кед и т.д.).

Когда носители языка-заимствователя, побывавшие в среде и стране другого народа, перенимают его ономастическую лексику (в нашем случае путешественники) это естественно.

Однако переход из языка в язык нарицательной лексики свидетельствует о глубине и постоянстве связей между языками.

Только в этом случае можно говорить о степени влияния одного языка на другой и о наличии влияния вообще.

В своих заметках Уварова в разных стилистических целях употребляет ряд грузинских нарицательных существительных:

насакдрали (место бывшей церкви), чарухи (вид обуви), додопали (царица), джоджохети (ад), лобио, духан и др. В основном это экзотическая или непереводимая лексика. Часто она подвергается адаптации аналогично ономастической лексике. Например, грузинское слово лобио - (фасоль) в современном русском языке употребляется в качестве несклоняемого существительного, но в анализируемых нами заметках оно адаптировано. Несвойственное русскому языку конечное буквосочетание –ио (-) заменено сочетанием –ия. Таким образом, по аналогии со словами армия, станция грузинское слово лобио () получает русское окончание, позволяющее отнести его ко 2-ому склонению имн существительных, например: Имамы получают от общества жалованье и вспомоществование продуктами, в виде кукурузы, лобии и пр.

(Уварова 1891: 208). Виднеются цветущие тыквы и лобии (Уварова 1891: 213).

Метод отсечения грузинского форманта именительного падежа –и применяется и для адаптации нарицательных имн, например: джоджохети –джоджохет, додопали –додопал, например: 1. Трудно поверить, что местность и дороги эти, ещ на памяти у многих туземцев, носили, по своей неприступности, название «джоджохета» или ада (Уварова 1891: 215); 2. Турки переняли от грузин уважение к царице, воспеваемой историей и поэтами, царицы, прозываемой турками «додопал Тамара»

(Уварова 1891: 306).

В «Путевых заметках» встречается также иноязычная лексика тюркского происхождения, отражающая быт и деятельность местного мусульманского населения: медресе (школа), кади (народный судья), имам (священник), адаты (законы), менглиссе (совет), джаме (мечеть), яйла и др. Она употреблена как в адаптированной, так и в несклоняемой форме, например: Взобравшись на вершину яйлы, мы некоторое время шли по вершинам (Уварова 1891: 250). Общим надзором за имамами ведают кадии; кади избираются приходом/...(Уварова1891: 208).

Анализ примеров из «Заметок…» Графини Уваровой свидетельствует о том, что большая часть грузинских слов, попадая в ткань русского текста, осваивалась, т.е. обретала категории рода, числа и падежа. Подобная тенденция прослеживается и в других текстах 19 - начала 20 веков. Со временем она могла стать правилом. Однако в тридцатые годы прошлого века рядом специальных правительственных постановлений этот процесс был приостановлен. Была упорядочена система передачи грузинских топонимов на русский язык.

Основным принципом этой системы стало максимальное приближение русского произношения и написания к грузинскому произношению: Тбилиси, Телави, Кобулети, Чорохи, Батуми и т.д. Немаловажную роль сыграла и позиция большинства грузин, выступающих против адаптации грузинской лексики (особенно ономастической) в русскоязычных текстах.

Этот принцип успешно действовал в русском языке на протяжении десятилетий. Но в последнее время большую роль в деле освоения грузинской топонимической лексики стали играть экстралингвистические факторы. На оккупированных Российской Федерацией грузинских территориях вс чаще появляются адаптированные формы грузинских топонимов типа Сухум, Цхинвал, Ткварчал, Гал, Кодор т.п. Данные грузинские топонимы имеют почти вековую традицию их употребления в несклоняемой, близкой к грузинскому произношению, форме.

Подобное явление не имеет ничего общего с лингвистическими категориями и вызвано только лишь политическими мотивами.

Однако, в современных русскоязычных публикациях, выходящих за пределами Грузии, вс чаще встречаются освоенные формы грузинской ономастической лексики. Может быть, это временное явление или же это возрождение дореволюционных тенденций?! Время покажет.

1. Кавказ. Путевые заметки графини Уваровой. Ч. II. Москва.

1891.

2. Чаурина Р. Прасковья Сергеевна Уварова. Сайт: People‘s Histori. 2000.

GEORGIAN LEXICS IN GRAPHINIA UVAROVA’S

TRAVELLING NOTES

In the Middle Ages, the relationship between Georgian and Russian people began developing, which was followed by the close relationship between the above mentioned countries‘ languages. It should be underlined that Georgian vocabulary is regularly mentioned in the Russian Fiction in the XIX century. As we know, this is the period, after Georgia had joined Russia. From the point of above mentioned aspect‘s view, it would be good to outline the notes of Graphinia Uvarova, which was published in Moscow 1891. Graphinia Uvarova wrote the above named notes, while she was travelling in the South Caucasia.

According to Uvarova‘s travelling notes, we can see that Georgian vocabulary was picked up by the Russian language, which appeared in Russian texts, in the XIX century and at the beginning of the XX century.

In Modern Russian language, words ended in vowels (except – a) are functioned in the Russian speech (as non conjugated nouns) but in Uvarova‘s notes nouns ended in (o, и, е) are often related to the several cases. They get grammatical paradigm for example: Хуло – Хула, лобио - лобия; Ахалцихе – Ахалцых, додопали - додопал;

Сатлели – Сатлель.

In the 30-s of the XX century, with the help of the governmental statements, the transference of Georgian toponimes to the Russian language was partly managed, but it should be mentioned that it is still the confused aspect, which is not still decided in the Modern Russian language, as the extralinguistic factors influence on the selection of toponimes in Russian language.

ОСНОВНЫЕ ТЕОРИИ ОВЛАДЕНИЯ ЯЗЫКОМ КАК ОДНА

ИЗ ОТПРАВНЫХ ТОЧЕК В ИССЛЕДОВАНИИ БИ/

ПОЛИЛИНГВИЗМА

Перед тем, как научится завязывать свои шнурки, дети за три года со дня рождения осваивают несколько тысяч Большинство концепций и теорий, объясняющих процесс освоения родным языком, основываются на трх разных подходах Б.Ф. Скиннера, Н. Хомского и Ж. Пиаже. Существующие теории либо дополняют основные подходы, либо, опровергая их, разрабатывают новые гипотезы.

Сами дети быстро и, казалось, с лгкостью решают проблему приобретения языка, которую ставят перед собой родители, психологи и лингвисты. Если мы заглянем в учебники по психологии 40-50-х годов, мы прочтм о бихевиоризме.

Скиннер Б.Ф и е последователи считали, что освоение языкаскорее пассивный процесс, представляющий имитацию услышанной речи, сопровождающийся оценкой взрослых – « правильно – неправильно». Согласно бихевиористам, поведение организма всецело связано с окружающей средой. По их мнению, ребнок одарн с рождения общими языковыми способностями, но не специфическими языковыми знаниями. Лингвистическое поведение устанавливается взрослыми. Ребнок ошибается- его исправляют, говорит правильно- его поощряют. Они также подчркивают роль имитации. Дети являются имитаторами речи окружающих. Согласно теории социального интеракционизма (Catherine Snow social interactionism), взрослые играют важную роль в детском освоении языка.

Другая теория (relational frame theories или RFT 2001) предлагает, что дети осваивают язык через общение с окружением. Предлагается концепт функционального контекстуализма, подчркивающий важность психических процессов, мыслей, чувств, поведении.

«Мы уже давно пошли вперд, оставив позади дни, когда считалось, что дети просто имитируют речь окружающих их людей»,- пишет Д. Стилвел (Stilwell Peccei:15) Вот примеры, демонстрирующие, как, не смотря на попытку родителей исправить ошибку, ребнок вс же предпочитает свою версию:

Ребнок говорит: «Nobody dont like me”. Родитель восемь раз исправляет: “Nobody likes me”. В результате, ребнок вс равно говорит неправильно: “Nobody dont likes me” (Stilwell Peccei:18).

Подобными примерами автор хочет сказать, что существуют проблемы, связанные с имитацией. Дети иногда повторяют услышанное, но они делают больше, чем чистое подражание.

Они, например, создают свои собственные правила употребления форм: “ mouses”, “ hitted” и т.д. С. Н. Цейтлин» пишет о роли имитации в процессе освоения языка: «Имитирование вербального и невербального образца превращается…в один из примов обучения коммуникативному поведению» (Цейтлин 2000:37). Она считает, что каждый ребнок в той или иной степени способен к непроизвольной имитации речи взрослого. Но известный специалист в области детской речи американка Луи Блум сделала открытие: дети сильно различаются в том, насколько часто они непроизвольно повторяют что-либо вслед за взрослыми. В речевой продукции одних детей имитируемая речь занимает не более 5%, в речевой продукции других – до 35%. И самое главное, что «мало имитирующие дети могут овладеть языком так же успешно, как и их усердно имитирующие сверстники»( Цейтлин 2000:39).

Альтернативной теорией, выступающей против бихевиоризма, является теория Н. Хомского. На его взгляд, освоение языка объясняется существованием особой системы принципов и параметров, которой одарены дети генетически. Это, так называемая, Универсальная Грамматика (UG) или Language Acquisition Device.(Chomsky 1996:79) В противоположность Скиннеру, Хомский утверждает, что дети строят правила своего родного языка с помощью мозга, наделнного особой языковой способностью. За очень короткий срок дети (до 4-5 лет) способны развить очень сложные лингвистические системы, двигаясь от однословного этапа к многословному. Хотя взрослым часто кажется, что они учат детей говорить правильно, детям не нужны подобные инструкции. Часто родитель приходит к выводу, что его попытка обучить ребнка не приводит ни к каким результатам:

Ребнок: I taked a cookie.

Родитель: Oh, you mean you took a cookie.

Ребнок: Yes, thats right, I taked it (Akmajian 1997:453).

Мы согласны с тем, что ребнок непассивен в овладении речью, но общение взрослых в такой важный момент для ребнка играет решающую роль. «Инструкции» родителей должны принять спонтанный, естественный характер. И только в этом случае метод вмешательства окружающих в процесс освоения языка детьми сработает.

Дети демонстрируют огромный потенциал творчества. Они произносят слова, фразы и предложения, которые никогда не слышали. Любой, кто исследовал язык детей, сталкивался с такими примерами:

Родитель: Did you like doctor?

Ребнок: No, he took a needle and shotted my arm (Akmajian 1997:455).

Шестилетняя девочка придумала новый глагол в данном контексте, который она не могла услышать от взрослых. (Shot означает «укол»).

«Нейтивистский» метод делает акцент на врожднных знаниях. А эмпирические теории не допускают никакое врожднное знание. Ж. Пиаже и многие другие считают, освоение языка– это скорее продукт общего интеллектуального развития, нежели отдельной языковой способности. Последние склоняются больше к внешним факторам. Другие исследователи, Э.Бейтс, К. Сноу, Б. Мак-Винни и М. Томаселло предполагают, что изучение языка зависит от общих когнитивных возможностей и от общения с окружающими. У. О‘ Грейди говорит о «нейтивизме» без Универсальной Грамматики (с английского языка native « природный, родной»). Nativist Theory предлагает, что дети рождаются с врожднными склонностями к усвоению языка, и, если бы не эта врожднная способность, то изучение языка было бы сложной задачей. Эти скрытые способности позволяют детям вычислить возможное и невозможное в грамматике их родного языка, а также овладеть грамматикой к трм годам. Приверженцы данной теории верят, что дети, изучающие свой первый язык, не отличаются от дельфинов, которые учатся плавать и певчих птиц, впервые начинающих петь.

Существует другая точка зрения –Critical period hypothesis. Критический период – это время, когда для стимуляции врожднных черт необходимо вмешательство окружающей среды. Молодые зяблики, например, должны услышать песню взрослого зяблика прежде, чем достичь зрелости, в противном случае они не смогут запеть. Лингвист Эри Ленеберг (1964) писал, что этот критический период заканчивается к двенадцати годам.

Однако нейтивисты выступают против существования критического периода. Современный взгляд на эту теорию принадлежит Р. Декайсеру. Он подчркивает роль языковой способности, противопоставляя е критическому периоду.

«Врожднность» языка доказывает тот факт, что приблизительно до 1986 года не существовал специальный язык знаков для глухих. Взрослые заметили, что дети в целях коммуникации между собой, использовали жесты, неизвестные для взрослых.

Американский лингвист Д. Кегл обнаружила, что эти дети создали свой собственный язык – никарагуанский язык знаков со своими правилами знаков фонологии (sign – phonology) и синтаксиса.

Необходимо отметить о существовании так называемой emergentist теории (MacWhinney). Считается, что овладение речью является когнитивным процессом, который появляется в результате слияния биологических признаков и окружающей среды. Таким образом, согласно этой теории, ни природа, ни процесс взращивания отдельно взятые, не являются существенными в усвоении языка, и только лишь оба эти фактора, взятые одновременно, принимают участие в процессе овладения речью.

Следует также отметить и о мнении Марка Бейкера, который писал, что «принципы и параметры», о которых писал Н.

Хомский, не имеют ни биологического, ни социального происхождения, они созданы Богом (креационизм) Существуют основные теоретические положения и в русской онтолингвистике. С. Цейтлин пишет о трх китах: конструктивизме, когнитивизме и коммуникации. Ребнок сам конструирует свой язык, опираясь на речевую позицию взрослых.

Постепенное освоение ребнком взрослого языка есть не присвоение этого языка, но его самостоятельное конструирование. Предполагается, что для постижения любого языкового факта должны созреть необходимые когнитивные предпосылки. С. Цейтлин в своей лекции приводит такой пример:

«Если ребнок не освоил ещ противопоставление один - не один предмет, то совершенно бессмысленно пытаться научить его употреблению форм множественного числа»( Цейтлин 2004:2) И, наконец, третье теоретическое основание, коммуникация, которое является очень важным, так как язык, вообще, «появляется в связи с потребностью в общении, коммуникации».( Цейтлин 2004:2) Выделяются два аспекта рассмотрения языковых явлений в речи ребнка. Вертикальный подход- «подход с позиции сложившейся языковой системы взрослого человека, который основан на сопоставлении единиц и категорий детского языка с единицами и категориями языка взрослых».( Цейтлин 2004:2) Второй горизонтальный подход «с позиции детской языковой системы, рассматриваемой как до известной степени автономный объект, имеющий свои единицы и собственную структуру»( Цейтлин 2004:2). Детская речь рассматривается как автономная языковая система, отражающая уровень когнитивного развития ребнка и способная удовлетворять его коммуникативные потребности.

Так называемый метод CDS (Child Directed Speech К.

Сноу), согласно которому существует особый «регистр», adultto- child speech, разновидность или стиль языка, которым пользуются взрослые в момент общения с детьми. Этот регистр также влияет на процесс овладения языком. Сторонники данной теории говорят о разнице между речью или register «взрослыйвзрослый» и «взрослый-ребнок»( adult-to-adult speechи adultto-child speech). Под речью старших они подразумевают и речь других детей постарше. Сюда входит речь взрослых - матери, бабушки, старшей сестры, няни, а также речь всех остальных caregivers, в том числе и лиц мужского пола. Мы считаем, что визуально-вербальное воздействие текста очень важно в процессе освоения языка. Поэтому в нашей работе мы предлагаем дополнить существующий регистр следующим образом: «авторребнок» или author-to-child speech и применить его не только в исследовании процесса освоения родного языка, но и двух, а также трх языков. Ни для кого не секрет, что авторская речь играет немаловажную роль в процессе овладения языком. С.

Маршак писал, что « самые обычные для нас, взрослых, слова»… звучат для детей « с такой первозданной силой…» (Маршак 1990:319). Он писал также о свойствах, которые отличают детейслушателей или читателей (добавим маленьких зрителей) от взрослых: «острая впечатлительность, чуткость к слову, живое воображение…( Маршак 1990:320) Таким образом, мы рассмотрели основные теории освоения родного языка. Этот ранний этап развития равно важен как для одноязычных детей, так и детей-би/полилингвов, поэтому считаем, что некоторые явления билингвизма и полилингвизма можно соотнести с теорией овладения языком, которая стала одной из отправных точек нашего исследования.

1. O‘Grady 2005: William O‘ Grady How children learn language Cambridge University Press 2005.

2. Stilwell 2006 : Jean Stilwell Peccei Child Language A resource book for students / Internet/ 3. Цейтлин 2000: С.Н. Язык и ребнок. Лингвистика детской речи. Москва 2000.

4. Chomsky 1996: Vivian Cook and Mark Newson Chomsky‘s Universal Grammar. Second edition 1996.

5. Akmajian 1997: Adrian Akmajian, Richard A. Demers, Ann K.

Farmer, Robert M. Harnish Linguistics An Introduction to Language and Communication. London 1997.

6.Цейтлин 2004: Цейтлин С.Н. Лингвистика детской речи:

некоторые размышления: Лекция в двух частях. /Интернет/ 7. Маршак 1990: Маршак С. Воспитание словом. 4 том. Москва

Abstract

Basic theories of the first language acquisition as one of the starting points in the research on bi/polilingualism. The article concerns the basic theories of the first language acquisition. The early period of child‘s development is very important for monolingual and bi/polilingual children. We think that during research on some phenomenon of bi/polilingualism it is possible to rely on one of the theories of the first language acquisition. The CDS (Child Directed Speech K. Snow) way of studying suggests special register adult-tochild-speech. The language adults speak with children influences the process of language acquisition. When they say adult they mean parents, elder brothers and sisters, all caregivers. We think that author‘s speech, visual-verbal effect of the text are very important in the process of language acquisition and offer a new author-to-child register that can be applied to the research on bi/ polilingualism.

ПРИЗЫВ КАК ПОНЯТИЙНАЯ КАТЕГОРИЯ И

РЕЧЕПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ТАКТИКА

Необходимым этапом в исследовании того или иного явления является определение его места в системе человеческой коммуникации и выявление его категориальной природы. Не менее важным является и установление специфики объекта на фоне однотипных явлений и определение его связей, позволяющих дать всесторонний анализ предмета исследования.

В настоящее время многое из системы лексических значений интересующего нас понятия может вызвать улыбку, однако, если подойти к явлению с точки зрения лингвокультурологиии теории языковых стереотипов, то можно усмотреть в ушедших в историю значениях релевантную для истории культуры информацию. Приведенная дефиниция позволяет в общих чертах определить интерпретационное поле указанного феномена: лингвокультурология, теория речевых актов, теория коммуникации, теория воздействия и др. В настоящей главе нас интересуют вопросы, связаные с семантикой и коммуникативной природой рассматриваемого явления.

Идеографическое пространство концепта "призыв" включает в себя элементы, структурирующие ситуацию: субъект и объект призыва, семиотическая фактура кода, посредством которого осуществляется связь актантов, целевая установка адресанта и прогнозирование будущего результата. "речевые акты можно рассматривать двояко - со стороны их истинности и со стороны осуществляемого ими поведенческого действия...Будучи причастными к речевой коммуникации, они всегда адресованы. Этим речеповеденческое действие отличается от поступка, который не обязательно обращен к другому"(Арутюнова 1999:643).

Вслед за Е.М.Верещагиным и В.Г.Костомаровым, мы понимаем речеповеденческую тактику как предпосылку (программу) соответствующего речевого и невербального поведения, которую член языкового коллектива усвоил в процессе социолизации. "Поскольку РПТактика в значительной мере вербализуется через клишированнные и полуклишированные речения, она остается социальным явлением также и в аспекте вербальной реализации" (Верещагин, Костомаров 2005:526). Речеповеденческая тактика сама по себе - невербальна, хотя состоит из вербальных (речевых) актов.

В существующих классификациях речевых актов речевой акт "призыв" не находит соответсвующей интерпретации. Такой авторитетный источник, как "Русский семантический словарь" относит данное понятие к нескольким парадигмам. Так, например, "призыв" в значении: "установленное законом привлечение граждан к выполнению воинской обязанности", относится к рубрике "воинская служба: воинские учения"; "призыв" в значении "зов", содержащий просьбу или требование приблизится". К речевым актам, характеризуемым содержательно (сюда же входят и другие элементы данной парадигмы: "зов", "клик", "клич", "обращение", "оклик", "окрик"). "Призыв" со значением "мольба", "просьба" - включен в рубрику "просьба", "пожелание", "жалоба", "требование" и соседствует с такими понятиями как "апелляция", "благословение", "воля", "диктат", "жалоба", "настояние", "пожелание", "предложение", "претензия", "просьба", "распоряжение", "ропот", "сетование", "требование", "ультиматум", "упрашивание", "условие". И, наконец, "призыв" в значении "лозунг, обращение, в лаконичной форме выражающее руководящую идею, политическое требование" - попадает в рубрику "Печатные издания. Рукописи. Полиграфия под рубрику "Одноразовые издания. Одноразовые инфомативные тексты".

Наряду с призывами парадигму образуют такие понятийные категории как: "анонс", "апликация", "афиша", "вывеска", "лозунг", "объявление", "реклама", "публикация", "табличка", "транспарант".

Так как лингвокультурологические и текстлингвистические аспекты будут рассмотрены в следующих главах, сосредоточим свое внимание на коммуникативных особенностях "призыва" с точки зрения теории речевых актов. Для этого, в первую очередь, необходимо выявить существеные характеристики исследуемого феномена, определить его специфику на фоне пересекающихся явлений, уточнить коммуникативные параметры, определяющие характер его включения в реальную речевую ситуацию. Необходимо также выяснить условия успешности реализации данного речевого акта, а также характер помех, вознкающих в процессе реальной коммуникации. Существенную роль в исследовании данного феномена могут играть и социальные, и психологические и этноспецифические факторы, возникающие а процессе реальной коммуникации. Учет вышеуказанных проблем дает нам возможность комплексно подойти к решению поставленной задачи и более полно охарактерезовать исследуемый концепт.

Как известно, при классификации речевых актов учитывается иллокутивная цель, психологическое состояние говорящего, направление отношений между пропозициональным содержанием речевого акта и положение дел в мире, отношение к интересам говорящего и адресата. Выделяются следующие основные классы речевых актов: информативные речевые акты;

собщения (репрезентативы), акты побуждения (директивы, прескриптивы), требования информации(в том числе вопрос);

акты принятия обязательств; акты, выражающие эмоциональное состояние(экспрессивы), в том формулы социального этикета;

акты-установления (декларативы, вердикты, оперативы), такие, как назначения на должность, присвоение имен и званий, вынесение приговоров и т.д.

Даже беглый взгляд на перечень указанных разновидностей речевых актов позволяет установить, что речевой акт "призыв" имеет отношение к нескольким типам речевых актов. Так, например, в призывах содержится некоторое побуждение, требование, что сближает его с директивами и прескриптивами.

Призыв может сопровождаться особым эмоциональным состоянием, что сближает его с экспрессивами. "Призыв" содержит сему "обращение к", что сближает его с аппелятивными и т.д. В этой связи возникает необходимость отграничения "призыва" и однородных явлений и определения его имманентных характеристик. Каковы основные семы, формирующие содержание концепта "призыв"? В процессе актуализации данного действия принимают участие, как и в классической модели коммуникации, адресант и адресат (причем типы последних характеризуются своей спецификой), которые объединены в рамках интенциональной программы. Интенция адресанта передается совеобразными языковыми средстввами, конструирующими код сообщения. В этой связи актуальным становится соотношение интенциии языковой формы ее выражения.

Как было отмечено выше, мы склонны различать "призыв" как речевой акт и "призыв", как разновидность минимального текста, поэтому в этой части работы мы рассматриваем "призыв" в аспекте теории речевых актов.

В структуре значения рассматриваемого понятия центральными являются сема "апелляция" или "обращение" и сема "побуждение". Как известно, указанные "концепты" представлены в соответствующих парадигмах и протипопоставлены другим элементам системы по степени интенсивности проявления действия (ср., например, "мольбу" и "требование"), по характеру распределения социальных ролей в процессе коммуникации(в зависимости от статуса коммуникации обращение может звучать как просьба, приказ, как требование, как жалоба и т.д.).

Апеллятивное значение сближает "призыв" с речевыми актами "зов", "клик", "обращение", "оклик", "окрик". Интегральным семантическим признаком для данной группы является "апелляция с целью привлечения внимания". Обратить внимание на себя можно осуществить различными способами, что и демонстрируется указанной парадигмой. Наиболее близким "призыву" по содержанию в данной группе является "обращение", которое в "Русском семантическом словаре" прямо поясняется посредством лексемы "призыв-"Обращение", я. ср. 3.

Призыв, речь или просьба, направленная к кому-либо" (РСС 2003:293).

Не менее важным семантическим признаком, характерным для интересующего нас понятия является наличие семы "побуждение". "Русский семантический словарь" включает данный концепт в рубрику: "Просьба. Пожелание. Жалоба.

Требование.", которая имеет внутреннюю градацию и объединяет следующие речевые акты: "апелляцию", "благословение", "волю", "диктат", "жалобу", "желание", "завещание", "заклинание", "моление", "молитву", "настояние", "пожелание", "предложение", "претензию", "просьбу", "распоряжение", "ропот", "сетование", "требование", "ультимутум", "условие".

Близость "призыва" с указанными единицами не одинакова.