«К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС СОЧИНЕНИЯ Издание второе ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Москва • 1964 К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ТОМ 32 V ПРЕДИСЛОВИЕ Тридцать второй том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит письма ...»

3) Рабочий класс не должен заниматься политикой. Его задача состоит лишь в том, чтобы организоваться в тред-юнионы. В один прекрасный день, с помощью Интернационала, они займут место всех существующих государств. Вы видите, в какую карикатуру он превратил мое учение! Поскольку преобразование существующих государств в ассоциацию является нашей конечной целью, то мы-де должны позволить правительствам, этим гигантским тредюнионам господствующих классов, делать все, что им заблагорассудится, так как если мы будем иметь с ними дело — это будет означать, что мы их признаем. Вот как! Точно так же социалисты старой школы говорили: вам не следует заниматься вопросами заработной платы, так как вы хотите уничтожить наемный труд, а бороться с капиталистом за повышение уровня заработной платы значит признавать систему наемного труда! Этот осел даже не понял, что всякое классовое движение как таковое неизбежно является и всегда было политическим движением.

Вот и весь теоретический багаж пророка Бакунина, этого пророка без корана.

Он тайно продолжал свою заговорщическую деятельность. У него было несколько сторонников в Испании и Италии, а также некоторое количество простаков в Париже и Женеве.

Старина Беккер был настолько глуп, что позволил Бакунину выдвинуть себя в известной степени на передний план. Он сожалеет теперь о своей ошибке.

Генеральный Совет был поставлен в известность и от него потребовали утвердить устав Альянса, только после того как Бакунин счел свои планы fait accompli*. Однако он ошибался.

В тщательно разработанном документе Генеральный Совет объявил Альянс орудием дезорганизации и отказался от всякой связи с ним. (Я пошлю вам этот документ**.) Спустя несколько месяцев руководящий комитет Альянса направил Генеральному Совету письмо следующего содержания: великие мужи согласны распустить свою организацию и слить ее с Интернационалом, но, с другой стороны, мы должны решительно ответить: «да»

или «нет», признаем ли мы их принципы. Если нет, то они, со своей стороны, идут на открытый раскол, и на нас падет вся ответственность за такой неблагоприятный оборот дела!

Мы ответили, что Генеральный Совет — не папа римский, что мы предоставляем каждой секции придерживаться своих собственных теоретических взглядов на действительное движение, исходя, однако, из предположения, что в них не выдвигается никаких положений, прямо противоречащих нашему Уставу. Мы деликатно намекнули, что считаем их «теорию»

подделкой. Мы настояли на том, чтобы «уравнение классов» было заменено «уничтожением классов», что они и сделали255. Мы потребовали от них представить нам данные о количестве членов Альянса, что так и не было сделано. (Вы получите также и этот второй документ***.) Таким образом, номинально Альянс был распущен. Фактически он продолжал существовать как imperium in imperio****.

— свершившимся фактом. Ред.

К. Маркс. «Международное Товарищество Рабочих и Альянс социалистической демократии». Ред.

К. Маркс. «Генеральный Совет Международного Товарищества Рабочих — центральному бюро Альянса социалистической демократии». Ред.

— государство в государстве. Ред.

Его секции не поддерживали никаких отношений с Генеральным Советом, а только интриговали против него. Альянс подчинялся диктаторской указке Бакунина, который сделал все, чтобы нанести решительный удар на Базельском конгрессе. С одной стороны, он заставил женевский комитет* поставить вопрос о праве наследования. Мы приняли вызов579. С другой стороны, он всюду плел интриги, чтобы дискредитировать нас и добиться перевода Генерального Совета из Лондона в Женеву. На конгрессе этот шарлатан фигурировал как «делегат от Неаполя и Лиона» (в этом последнем городе его приспешником является Альбер Ришар, в других отношениях чрезвычайно активный юноша с самыми добрыми намерениями).

Где этот молодчик достает деньги для всех своих тайных махинаций, поездок, рассылки агентов и т. п., — остается пока секретом. Нищий, как церковная крыса, он никогда в своей жизни не заработал ни гроша своим собственным трудом.

На конгрессе все расчеты Бакунина потерпели крах. После конгресса он повел открытую атаку против нас в своем собственном вестнике — «Progres» (Ле-Локль), издававшемся его приспешником, Джемсом Гильомом, швейцарским школьным учителем, и в «Egalite» (Женева)392. Мы некоторое время предоставили событиям идти своим чередом, а затем послали циркулярное письмо женевскому Федеральному совету**. (Этот документ — в копии — имеется у Варлена.) Но еще до получения нашего циркуляра женевский Федеральный совет, который никогда не питал дружеских чувств ни к Бакунину, ни к Альянсу, порвал с ним. Робен и К° были изгнаны из редакции «Egalite». Федеральный совет Романской Швейцарии совершил пронунциаменто против интриг Альянса и его московитского диктатора.

Тем временем Бакунин переселился из Женевы в Тессин. Его материальное положение изменилось. Внезапно умер Герцен. Бакунин, еще недавно яростно нападавший на Герцена (вероятно потому, что кошелек последнего был закрыт для него), вдруг стал его горячие защитником во французской и всей остальной прессе449. Почему? Потому что Герцен (несмотря на то, что был сам миллионером) получал ежегодно для своего «Cloche» и «русской пропаганды» довольно солидную сумму от «демократов-панславистов» в России450. Несмотря на свирепую ненависть к «институту наследования», Бакунину хотелось унаследовать положение Герцена и получаемые им субсидии.

— Федеральный совет Романской Швейцарии. Ред.

К. Маркс. «Генеральный Совет — Федеральному совету Романсной Швейцарии». Ред.

Его панегирики умершему достигли цели. Он перевел на себя «Cloche», денежные средства и т. п.

С другой стороны, в Женеве образовалась колония русских эмигрантов416, которые являются противниками Бакунина потому, что им известны властолюбивые стремления этого весьма посредственного человека (хотя и законченного интригана), и потому, что они знакомы с проповедуемыми Бакуниным в его «русских» сочинениях доктринами, прямо противоположными принципам Интернационала.

Бакунин и его стадо баранов воспользовались недавно состоявшимся съездом Романской Швейцарии в Ла-Шо-де-Фоне (5 апреля этого года), чтобы вызвать открытый раскол457. В результате съезд распался на два: с одной стороны, съезд бакунинцев, провозгласивших воздержание от всякой политики, представлял около 600 человек; с другой стороны, съезд женевского Федерального совета представлял 2000 человек. У тин (один из молодых русских) публично разоблачил интриги Бакунина, Его (Бакунина) сторонники объявили себя «Федеральным центральным советом» для Романской Швейцарии и основали свой собственный орган «Solidarite», издаваемый бакунинским приспешником Джемсом Гильомом. «Принцип»

этой газеты — «Бакунин». Обе стороны апеллировали к Генеральному Совету.

Таким образом, этому проклятому московиту удалось вызвать крупный публичный скандал в наших рядах, сделать свое имя знаменем, отравить наше Товарищество Рабочих ядом сектантства и парализовать наши действия тайными интригами.

Он надеется получить сильные позиции на нашем очередном конгрессе. Чтобы обратить на себя внимание в Париже, он вступил в переписку с «Marseillaise», Но мы переговорили с Флурансом, который положит этому конец.

Теперь Вы располагаете достаточной информацией, чтобы нейтрализовать бакунинские интриги в рядах наших парижских секций.

Спасибо Лорану* за ее письмо580. В следующий раз попытайтесь найти для вашего послания конверт, который не так легко было бы вскрыть.

Кстати. Посмотрите, не сохранилась ли еще у вас статья о лорде Кланрикарде из «Queen's Messenger». Она нужна нам здесь, но мы нигде не можем ее достать.

— Лауре Лафарг. Ред.

ЭНГЕЛЬС — ВИЛЬГЕЛЬМУ БРАККЕ

В БРАУНШВЕЙГ

Очень порадовал меня подробный и точный кассовый отчет. Здесь, в Англии, у меня на глазах так много попыток вовлечения рабочих в движение и создания рабочих организаций потерпело неудачу из-за скверной постановки кассового дела и счетоводства, регулярно приводившей — заслуженно или незаслуженно — к обвинениям в растрате и т. д., что в данном случае я могу, пожалуй, считать компетентным свое суждение о важности этого вопроса. Рабочие с трудом урывают каждый грош и имеют поэтому полнейшее право знать, на что этот грош идет — до тех пор, конечно, пока у них не появилась надобность в тайных фондах и пока подобные фонды не созданы. Я считаю это особенно важным именно в Германии, с тех пор как и там началась эксплуатация рабочих бессовестными агитаторами. Это просто пустая отговорка — заявлять, будто, публикуя такие кассовые отчеты, мы выдаем противнику слабость нашей партии. Если противники вздумают оценивать силу рабочей партии по ее специфически слабой стороне — по состоянию ее кассы, то они неминуемо просчитаются. А вред, который наносится в рядах самой партии замалчиванием этой стороны дела, несравненно больше того вреда, который могла бы принести гласность.

Б...* жалуется на апатию рабочих, — я же нахожу, что в Германии, против ожидания, дело быстро подвигается вперед. Отдельных успехов приходится, конечно, добиваться большим напряжением сил, и тем, на кого ложится этот труд, всегда кажется, что дело идет слишком медленно. Но сравните 1860 г. с 1870 г., нынешнее положение в Германии с положением во Франции и Англии — при том преимуществе во времени, которое обе эти страны имели перед нами! Германские рабочие провели в парламент более полдюжины своих кандидатов, а французы и англичане — ни одного. Позволю себе при этом заметить, что мы все считаем здесь крайне важным, чтобы при новых выборах было выставлено как можно больше рабочих кандидатов и как можно больше было избрано в рейхстаг.

«Der Volksstaat» № 39, 14 мая 1870 г.

— Бонхорст. Ред.

МАРКС — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой Кугельман!

Отвратительный кашель не дает мне сейчас никакой возможности писать, поэтому посылаю только сердечную благодарность за прекрасные подарки ко дню рождения*.

Искренне твой в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса,

МАРКС — ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЕРИ)

В ЛОНДОН

Мое дорогое дитя!

Мы уже начали было немного беспокоиться из-за упорного молчания Лондона, но благодаря твоему письму582 настроение снова стало лучше. Не думаю, что мы останемся здесь дольше начала следующей недели.

Моя простуда еще не вполне прошла, но общее состояние здоровья поразительно улучшилось благодаря перемене воздуха. Я вижусь с Гумпертом почти ежедневно, и его советы тем более ценны, чем меньше он за них получает.

Дела здесь идут в основном по-старому. Фред очень весел с тех пор, как он освободился от «проклятой коммерции». Его книга об Ирландии**, — которая отнимает у него, между прочим, несколько больше времени, чем он сначала предполагал, — будет в высшей степени интересна. Знаменитый «Дабл-ю»***, который так силен в новейшей ирландской истории и играет в ней столь выдающуюся роль, найдет для себя в этой книге готовый археологический материал.

См. настоящий том, стр. 416. Ред.

Ф. Энгельс. «История Ирландии». Ред.

— английское название буквы «W» (намек на псевдоним Женни Маркс «J. Williams»). Ред.

Книга Ланге* отличается от «ирландского рагу», в частности, тем, что она вся состоит из подливки и в ней нет мяса. Этот вмешивающийся не в свое дело тупица надеется, очевидно, выудить у меня несколько комплиментов в обмен на его «патоку», но он жестоко ошибается.

Как много он понял в «Капитале», ясно видно из его открытия, что моя теория «стоимости»

не имеет ничего общего с тем, что у меня сказано о «рабочем дне» и т. п.

Наш друг Гумперт все больше и больше опускается, превращаясь в либерального болтуна, разносчика городских сплетен, пошляка. При том семействе, которое он сам произвел на свет, и том, которое он получил «по наследству», — это и не удивительно. Слишком много этого добра.

Тусси выглядит цветущей и очень весела. К своему удовольствию, она обнаружила, что животное царство Морнингтон-палас583 пополнилось новым выводком котят и т. п. Конечно, она подвергла Фреда перекрестному допросу по поводу «угрожающих писем»; он считал опасным касаться подобных вещей в пересылаемых по почте письмах, которые могут попасться на глаза какому-нибудь Штиберу. Настоящий Штибер, насколько мне известно, усердно стряпает в Париже новый заговор, в котором Международное Товарищество Рабочих должно играть главную роль и где должен, разумеется, фигурировать и я в качестве давнишнего протеже Штибера и «действительного тайного верховного вождя».

Пока я пишу эти строки, негодяй Фред не дает мне покоя, все время читая «отрывки» из старых норвежских саг. Кстати, о норвежских сагах. Не присутствовала ли Мемхен** в прошлое воскресенье на поэтической лекции К. Блинда?

Маленький Дейкинс приезжал в субботу вечером и пробыл здесь воскресенье. Он нанес визит ради Тусси и меня. Этот бравый гном все время гомерически хохотал. Его костюм был небрежнее, чем когда-либо, — бумажный стоячий воротничок без галстука, грязная белая шляпа вместо шотландского кепи и какие-то белые башмаки, вроде тех, что носят на пляже.

Во время нашей воскресной прогулки — Шорлеммер и Мур, конечно, также приняли в ней участие — его успех у всей публики был определенно выше среднего. Он вызвал настоящую сенсацию.

А теперь, знаменитая «Дабл-ю», передай мои наилучшие пожелания Мемхен и Ленхен***.

Мне очень не хватает здесь Ф. А. Ланге. «Рабочий вопрос» (см. также настоящий том, стр. 571). Ред.

— жена Маркса, Женни. Ред.

— Елене Демут. Ред.

«Marseillaise» и всех известий из Парижа. В Шиллеровском клубе47 выписывают только «Temps», пожалуй, самую скучную из всех французских газет. Притом ее главный редактор — некто Нефцер, эльзасец.

Будь здорова, моя знаменитость!

языке в сборнике «Воинствующий

МАРКС — ВИКТОРУ ЛЕ ЛЮБЕ

В ЛОНДОН

[Черновик] Милостивый государь!

Ваше письмо от 11 июня переслано мне сюда из Лондона. Я хотел бы спросить у Вас, от какого осведомителя Вы получили нелепые сведения, будто я являюсь лондонским корреспондентом «Volksstaat» и автором статьи о Вашей особе. Разрешите мне заметить — время мое тратится на предметы, представляющие более широкий интерес.

Примите и т. д.

Г-ну Ле Любе.

В ГАННОВЕР

Дорогой император Венцель!* Я вернулся сюда на этой неделе после месячного пребывания в Манчестере и нашел твое последнее письмо.

— прозвище Кугельмана. Ред.

Я, право же, не могу сообщить тебе о времени своего отъезда и даже ответить на вопрос, который ты мне не поставил, — а именно: поеду ли я вообще?

В прошлом году я рассчитывал на то, что получу после пасхи второе издание моей книги* и, следовательно, гонорар за первое издание. Но, как ты увидишь из прилагаемого письма Мейснера**, полученного сегодня, до этого еще далеко. (Письмо верни мне, пожалуйста, обратно.) В последнее время господа немецкие профессора оказались вынужденными кое-где упоминать обо мне, хотя и в очень нелепой форме, как, например, А. Вагнер в брошюре о земельной собственности, Хельд (Бонн) в брошюре о земельных кредитных кассах в Рейнской провинции.

Г-н Ланге («О рабочем вопросе» и т. д., 2 издание) сильно хвалит меня, но лишь с целью превознести самого себя. Дело в том, что г-н Ланге сделал великое открытие. Всю историю можно подвести под единственный великий естественный закон. Этот естественный закон заключается во фразе «struggle for life» — «борьба за существование» (выражение Дарвина в этом употреблении становится пустой фразой), а содержание этой фразы составляет мальтусовский закон народонаселения или, скорее, закон перенаселения. Следовательно, вместо того чтобы анализировать эту «борьбу за существование», как она исторически проявлялась в различных общественных формах, не остается ничего другого делать, как превращать всякую конкретную борьбу во фразу «борьба за существование», а эту фразу — в мальтусовскую «фантазию о народонаселении»! Нельзя не согласиться, что это очень убедительный метод — убедительный для напыщенного, псевдонаучного, высокопарного невежества и лености мысли.

То, что тот же самый Ланге говорит о гегелевском методе и о моем применении этого метода, является поистине детским лепетом. Во-первых, он ничего не понимает в гегелевском методе и поэтому, во-вторых, имеет еще гораздо меньше представления о моем критическом способе его применения. В одном отношении он напоминает мне Моисея Мендельсона. Этот прототип неудержимого болтуна писал Лессингу: как это могло Вам прийти в голову принимать всерьез «эту мертвую собаку — Спинозу»?586 Точно так же г-н Ланге удивляется тому, что Энгельс, я и другие принимаем всерьез мертвую собаку — Гегеля, после того как Бюхнер, Ланге, д-р Дюринг, Фехнер и т. д. давно сошлись на том, что они его, беднягу, давно похоронили. Ланге — I тома «Капитала». Ред.

См. настоящий том, стр. 430. Ред.

пренаивно говорит, что в эмпирическом материале я «двигаюсь на редкость свободно». Ему и в голову не приходит, что это «свободное движение в материале» есть не что иное, как парафраз определенного метода изучения материала — именно диалектического метода.

Сердечно благодарю Графиню за ее любезные строки. Это оказывает поистине благотворное действие в такое время, когда «лучшие исчезают один за другим». Но говоря серьезно, я всегда радуюсь, когда несколько строк твоей милой жены напоминают мне о том прекрасном времени, которое я провел в вашем кругу.

Что касается настойчивых запросов Мейснера о втором томе11, то работа над ним прерывалась в течение всей зимы не только из-за моей болезни. Я нашел нужным всерьез приняться за русский язык, так как при рассмотрении аграрного вопроса невозможно обойтись без изучения по первоисточникам отношений земельной собственности в России. К тому же случилось так, что в связи с аграрным вопросом в Ирландии английское правительство издало ряд Синих книг (издание было скоро прекращено) о поземельных отношениях во всех странах. Наконец, — между нами, — мне хотелось бы сначала выпустить второе издание первого тома. Если бы оно совпало с окончательной подготовкой к печати второго тома, то это только помешало бы работе.

Наилучшие пожелания от Женни и меня всем членам семейства Кугельман.

в журнале «Die Neue Zeit», Bd. 2, языке в книге: «Письма Маркса

МАРКС — ГЕРМАНУ ЛОПАТИНУ

В БРАЙТОН

... Профессия переводчика отвратительна, профессия коммерсанта дала бы Вам куда более благоприятные возможности использовать свободное время для занятий и пропаганды...

МАРКС — ГЕРМАНУ ЮНГУ

В ЛОНДОНЕ

Дорогой Юнг!

Прилагаю программу. Вопросы расположены в таком порядке, который может облегчить работу ближайшего конгресса. Вы понимаете, что я хочу сказать.

Искренне Ваш 1. О необходимости отмены национального долга. Обсуждение вопроса о праве на соответствующую компенсацию.

2. Соотношение между политической деятельностью и социальным движением рабочего класса.

3. Практические мероприятия по превращению земельной собственности в собственность общественную (см. примечание).

4. О превращении эмиссионных банков в национальные банки.

5. Условия кооперативного производства в национальном масштабе.

6. О необходимости для рабочего класса вести всеобщую статистику труда согласно резолюциям Женевского конгресса 1866 года.

7. Вторичное обсуждение конгрессом вопроса о средствах устранения войны.

Примечание к пункту 3: Бельгийский генеральный совет предложил следующий вопрос:

«Практические мероприятия по образованию сельскохозяйственных секций внутри Интернационала и установлению солидарности между сельскохозяйственными пролетариями и пролетариями других отраслей промышленности».

Генеральный Совет Международного Товарищества полагает, что этот вопрос входит в пункт 3.

Нижеследующее не подлежит публикации, но об этом нужно довести до сведения различных секций письменно:

На письме овальная печать: «Международное Товарищество Рабочих. Центральный Совет. Лондон». Ред.

1) Генеральный Совет просит все секции дать своим делегатам формальные инструкции по вопросу о целесообразности изменения местопребывания Генерального Совета на 1870— 1871 год.

2) В случае положительного решения вопроса Генеральный Совет рекомендовал бы Брюссель как место пребывания Генерального Совета в упомянутом году.

на русском языке в журнале «Коммунистический Интернационал» № 29, 10 октября 1934 г. Перевод с английского и французского

ПРИЛОЖЕНИЯ

ЖЕННИ МАРКС — ИОГАННУ ФИЛИППУ БЕККЕРУ

В ЖЕНЕВУ

Дорогой г-н Беккер!

Не сердитесь на меня за то, что я до сих пор не поблагодарила Вас за Ваше последнее, такое милое письмо. К сожалению, причины моего молчания были отнюдь не веселыми. Вот уже несколько недель мой бедный муж снова связан по рукам и ногам своей старой, тяжелой и мучительной болезнью, опасной постоянными рецидивами. Ничто не угнетает его больше, чем вынужденное безделье, и как раз теперь, когда столько нужно сделать, когда возник спрос на вторую часть11, когда, наконец, в мире снова начинается пожар, правда пока еще только с помощью «греческого огня», а не «красного петуха». У тунеядцев и бездельников есть и средства, и здоровье, а люди, принадлежащие новому миру, посвятившие всю свою жизнь борьбе за него, эти люди несут тяжкое бремя болезней и нищеты. «Позор, позор!» — как восклицают англичане на митингах.

Вы не представляете, как часто и с каким искренним уважением и восхищением мой муж вспоминает Вас. Он считает Ваш небольшой журнал* несомненно лучшим и наиболее влиятельным изданием и каждый раз, когда мы получаем известия из нашего отечественного детского сада или, лучше сказать, «Gartenlaube»**, он восклицает: «Ах, если бы у немцев было побольше таких людей, как старый Беккер!»

В качестве временного секретаря я написала Шили и послала ему письмо человека, предложившего свои услуги для — «Vorbote». Ред.

Игра слов, построенная на созвучии слова «Kindergarten» — «детский сад» и названия немецкого мещанского журнала «Gartenlaube» — «Беседка». Ред.

перевода589. Мозес Гесс через Шили также предложил свои услуги в качестве переводчика44, а пока что собирался запустить несколько пробных шаров на страницах «Courrier francais»59.

Но об этих господах уже давно ни слуху ни духу, а, судя по вышеупомянутому письму, дело не терпит. Гесса следовало бы предпочесть многим другим чисто формальным переводчикам ввиду его философского образования и умения ориентироваться в искусстве диалектических скачков и диалектической эквилибристики, но, с другой стороны, наш мистический раввин раввинов не всегда заслуживает доверия (не слишком «правоверен»), и часто небрежен; поэтому было бы неправильно ради него отклонять другие предложения. Шили выступит теперь в качестве поверенного в делах и решит, кто является подходящим человеком.

Ваша последняя статья о бездельниках из Лиги мира590 была превосходна, и, ей богу (nolens volens* упоминаешь господа бога устно и письменно, хотя он уже давно потерял свое почетное место в сердце), это — лучшее из всего того, что встречалось нам до сих пор.

Маленький Гёгг все еще совершает здесь свои головокружительные пропагандистские турне. Боркхейм не мог придумать ничего лучшего, как дать ему 100 франков на дорожные расходы. Если уж золотым монетам не сидится у него в кармане, то он мог бы пустить их на ветер и другим способом. Я думаю, что есть дела поважнее, чем поддержка этого апостола.

Совсем с другим результатом Аманду** пришлось убраться от Энгельса из Манчестера. Для Вашего развлечения сообщаю некоторые места из письма Энгельса об этом визите***.

«К тому же вчера мне нанес визит экс-диктатор Гёгг, который разъезжает по делам смехотворной Лиги мира; он испортил мне весь вечер. К счастью, случайно зашел Шорлеммер»

(очень известный химик и один из «наших людей»), «который с неописуемым изумлением наблюдал этот ископаемый экземпляр сторонника федеральной республики; он и не подозревал о существовании чего-либо подобного. От бессмысленного повторения старых фраз этот осел стал еще в десять раз глупее и потерял всякую связь с миром здравого человеческого рассудка (я уже не говорю о мышлении в собственном смысле слова). Для этого сорта людей все еще ничего интересного не существует на свете, кроме Швейцарии и кантона Бадена. Однако он вскоре убедился в справедливости твоего первого ответа на его просьбу о подволей-неволей. Ред.

См. настоящий том, стр. 12—13. Ред.

держке, а именно: что чем дальше друг от друга будем мы жить и чем меньше будем иметь дела друг с другом, тем лучше будут наши отношения. Он согласился, что Блинд держался трусливо в деле Фогта, но уверял, что он все же славный парень, и грозился даже помирить тебя с Блиндом! Фогт — не политик, но прекрасный, славный парень, который-де просто пишет всякую всячину, не раздумывая; если бы мы оба провели с ним часок-другой, то пошли бы с ним на мировую; он согласился, что Фогт — бонапартист, но он-де не подкуплен.

На это я ему возразил: все бонапартисты подкуплены, нет ни одного не подкупленного, и если он сможет указать мне хоть одного не подкупленного, то я готов буду допустить возможность неподкупности Фогта, в противном случае — нет. Это поразило его, но, в конце концов, он нашел одного — Людвига Бамбергера! Кроме того, он сказал, что Фогту вообще все время не везло, его жена — крестьянская девушка из Бернского Оберланда, на которой он женился из добродетели... Хитрец Фогт, по-видимому, здорово околпачил этого осла. Но когда Шорлеммер и я заявили ему, что и в качестве естествоиспытателя Фогт ничего не сделал, тебе надо было бы видеть его гнев: разве он не занимался популяризацией? Разве это не заслуга?»

Так пишет Энгельс. Гёгг ушел не солоно хлебавши. Теперь он ищет свое счастье в других краях.

Знаете ли Вы что-нибудь о Бакунине? Мой муж послал ему как старому гегельянцу свою книгу* — ни ответа, ни привета. Получил ли он ее? Ни на кого из русских нельзя полагаться целиком. Если они не за «батюшку» в России — то они за «отца родного»**, а это, в конце концов, сводится к одному. Что в лоб, что по лбу.

Здесь дела идут неплохо. Англичане бегут, боясь собственной тени. При звуке вылетающей пробки англичанину мерещится греческий огонь, а увидев невинную серную спичку, Джон Буль уверен, что она пропитана глицерином, парафином, никотином и еще бог знает чем, и обращается в бегство. Короче, бегут все, бегут даже настоящие констебли, обгоняя ненастоящих, так называемых «специальных», которые со своими свинцовыми дубинками поддерживают теперь порядок на улицах. Ирландский вопрос стоит на первом месте во всех политических программах, в поддержку Ирландии англичане уже шумят на митингах, стало почти хорошим тоном стенать — первый том «Капитала». Ред.

Игра слов: «Herzens-Vaterchen» — «отец родной», созвучно фамилии Герцена (намек на дружеские связи Бакунина и Герцена). Ред.

о семисотлетних липах милого Эрина* — и все это сделали серная спичка и петля591. Как легко можно ошарашить этих господ. Непродолжительный страх перед физическими средствами сделал больше, чем столетия моральных осуждений**.

ЛАУРА МАРКС — ФРИДРИХУ ЭНГЕЛЬСУ

В МАНЧЕСТЕР

Дорогой Энгельс!

Так как Мавр опять стал жертвой своих старых врагов, карбункулов, а появление последнего из них сделало для него сидячее положение весьма неудобным, он попросил меня написать за него эти строки.

Относительно статьи для «Fortnightly Review»16 я должна сообщить Вам следующее: речь идет не просто о краткой заметке, подобной книжным обзорам, помещаемым в конце журнала, а о статье такого же размера, как те, которые обычно печатаются там.

Я также должна попросить Вас как можно скорее вернуть старые номера «Courrier francais»***.

Шлем Вам сердечный привет от всех нас и надеемся, что недавние многочисленные рождественские развлечения, которым Вы «подверглись», не отразились на Вашем здоровье. Остаюсь, дорогой Энгельс, Friedrich Engels, Paul et Laura Lafargue. «Correspondance». Tome 1, Paris, 1956 Перевод с английского — древнее название Ирландии. Ред.

На этом рукопись обрывается. Ред.

См. настоящий том, стр. 4, 15, 16. Ред.

ФРИДРИХ ЭНГЕЛЬС

ИСПОВЕДЬ

Достоинство, которое Вы больше всего цените в людях

в мужчине

в женщине

Ваша отличительная черта

Ваше представление о счастье

Ваше представление о несчастье

Недостаток, который Вы считаете извинительным

Недостаток, который внушает Вам наибольшее отвращение..............Ханжество Ваша антипатия

Особо неприятный Вам тип

Ваше любимое занятие

Ваш любимый герой

героиня

Ваш любимый поэт

Ваш любимый прозаик

— марка вина; в выборе даты содержится намек на революционные события 1848 года. Ред.

— популярный баптистский проповедник, фанатик. Ред.

Энгельс имеет в виду Гёте; его поэма «Рейнеке-лис» восходит к немецкой версии известного средневекового «Романа о Лисе». Ред.

— немецкий глазной врач в Манчестере, член литературного клуба (у Энгельса в это время были больны глаза). Ред.

Ваш любимый цветок

цвет

Ваше любимое блюдо

Ваше любимое житейское правило

Ваш любимый девиз

В МАНЧЕСТЕР

Уважаемый г-н Штейнталь!

Одновременно с этим письмом я отправляю Вам бандеролью книгу Маркса о капитале.

Приношу Вам мою глубокую благодарность! Все это время я неутомимо работал над книгой, хотя наряду с этим мне приходилось заниматься и всевозможной другой работой.

Это произведение делает эпоху; оно проливает яркий, нередко резкий свет на развитие, гибель, родовые муки и страшные дни страданий общества в различные периоды.

Объяснение прибавочной стоимости неоплаченным трудом, объяснение экспроприации рабочих, которые прежде работали на себя, и обоснование предстоящей экспроприации экспроприаторов — все это сделано классически.

Заключение на стр. 745 гласит: «Капиталистический способ производства и присвоения, а следовательно, и капиталистическая собственность есть первое отрицание индивидуальной частной собственности, основанной на собственном труде. Отрицание этого отрицания снова восстанавливает индивидуальную собственность, но на основе достижений капиталистической Страница из альбома дочери Маркса Женни с «Исповедью» Фридриха Энгельса эры, а именно на основе кооперации свободных работников и их общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства»594.

Маркс обладает обширной эрудицией и великолепным диалектическим талантом. Книга выходит за пределы кругозора многих людей и газетных писак, но она, несомненно, пробьет себе дорогу и, несмотря на широту исследования, даже как раз благодаря ему, окажет могучее воздействие.

По поводу религии автор очень метко замечает на стр. 608: «Как в религии над человеком господствует продукт его собственной головы, так при капиталистическом производстве над ним господствует продукт его собственных рук»595.

И чтобы освободить его, далеко еще не достаточно рассеять это заблуждение; больше того, даже когда людям случается потерять своего господа, как это было с французами или испанцами, они сами опять сажают его себе на шею.

Тем не менее желаю счастья в 1869 году! Пусть он будет таким же, как и его предшественник! Мой наилучший привет г-же Штейнталь и г-ну Хейдеману!

ЖЕННИ МАРКС — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой г-н Кугельман!

Я бы уже давно ответила на Ваше дружеское письмо из Карлсбада**, если бы не надеялась со дня на день получить более определенные вести от наших дорогих путешественников.

После их первого и последнего письма из Льежа мы совершенно потеряли их след. Однако я думаю, что теперь, после всех скитаний, они на этой неделе попадут к вам596, и поэтому посылаю вам для совместного чтения сегодняшний номер «Times» и более ранний номер «Pall Mall Gazette».

Год написан рукой Кугельмана. Ред.

— Карловых-Вар. Ред.

По поводу конгресса* здесь в печати царило гробовое молчание, если не считать совершенно путаной, вздорной статьи в «Pall Mall», которую я и прилагаю. Сегодня впервые лед был сломан газетой «Times», опубликовавшей очень доброжелательную, дельную и сжатую статью, которая благодаря речи американского делегата** вызовет и здесь, и особенно во Франции, большой интерес. Мне кажется, что во многих оборотах, выражениях и «эккариадах» чувствуется наш «Георг»***, если ему вообще можно приписать столько такта597.

Тем временем здесь накопился целый ворох газет и писем, и я даже не знаю, стоят ли они тех трудов и расходов, которых потребует их пересылка на континент. Их содержание теперь большей частью уже устарело. Лесснер написал три превосходных подробных отчета о конгрессе, а Либкнехт — два письма, заполненных чепухой, которые лучше не читать598. Эккариус сообщил любопытный факт, переданный ему одним американцем, который якобы слышал от лондонского корреспондента «New-York Tribune» г-на Слэка, что «Брайт написал во все редакции лондонских газет с просьбой не помещать никаких отчетов о наших заседаниях». Может быть, этим в какой-то мере объясняется молчание прессы.

Если «Times» поместит еще несколько отчетов, то остальные бараны последуют за своим вожаком, и тогда успех конгресса обеспечен. Во всяком случае, он будет иметь лучшие последствия, чем Эйзенахский съезд, результаты которого, по-видимому, сводятся лишь к тому, что у «нашего великого учителя Фердинанда»****, наряду с его официальным вестником в виде газеты «Social-Demokrat», появился еще один официоз — листок Либкнехта*****. Даже в Базеле они пытались снова вытащить на передний план злосчастный скандал со Швейцером, так что могло показаться, будто Интернационал не имеет иной задачи, как придать международное значение принципам «Железного»******, но без его строгой организации599.

Несколько интересных частных писем я сразу же пошлю в Ганновер, как. только узнаю, что наши милые «бродяги» прибыли к вам. Сегодня как раз исполняется четыре недели, как Лаура с мужем и прелестным маленьким человечком******* находятся у нас. Они начинают готовиться к возвращению в Париж. К сожалению, мать и сын чувствуют себя не так хорошо, как мне хотелось бы. Милый малютка страдает — у него режутся первые зубы со всеми обычными симптомами. Его приветливое личико стало совсем худеньким и маленьким, и сияющие глазки снова кажутся такими огромными на бледном личике! Он очень веселый и нежный мальчуган; нам будет — Базельского конгресса Международного Товарищества Рабочих. Ред.

— Камерона. Ред.

— Эккариус. Ред.

**** ***** — «Demokratisches Wochenblatt». Ред.

****** — Лассаля (намек на его «железный» закон заработной платы). Ред.

******* — Шарлем Этьенном Лафаргом. Ред.

так недоставать этой маленькой обезьянки.

Передайте мой сердечный поклон Вашей милой жене*, поцелуйте Френцхен** и примите самый дружеский привет от языке в журнале «Movimento Operaio»

ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЬ) — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой доктор!!!

Большое Вам спасибо за письмо и копию портрета Вашей милой матери. Копия удивительно хороша — лучше подлинника. Я была очень рада получить ее.

С удовольствием узнала, что Вы чувствуете себя лучше — пусть время постепенно примирит Вас с тяжелой утратой. Подумайте:

Разве в этой мысли нельзя почерпнуть некоторое утешение?

Г-же Менке я написала записку. Очень обязана Вам за своевременное напоминание, хотя к чести своей должна сказать, что еще до получения Вашего письма я уже думала написать «Марихен»... но... так или иначе, а правильно говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.

Мавр тоже написал ей несколько строк. Здоровье его гораздо лучше, он умудрился почти избавиться от мучительного кашля, который так изводил его в Ганновере. Он шлет Вам сердечный привет и просит извинить за молчание, так как — Гертруде Кугельман. Ред.

— Франциску Кугельман. Ред.

Шекспир. «Макбет», акт III, сцена вторая (перефразировано). Ред.

в настоящее время он очень занят — читает книгу (она только что появилась на русском языке и чтение ее доставляет Мавру немало затруднений) о положении русского крестьянства*; картина, оказывается, прямо противоположна той, которую создает наделенный богатым воображением Кэри600, то есть отнюдь не завидная. «Счастье не растет в России». Книга эта появилась как раз вовремя, она очень важна. Мавр в своем втором томе11 намерен обнародовать факты, которые в ней содержатся.

Тем временем французский перевод первого тома неуклонно подвигается368. Через месяц третья глава601 будет готова и можно будет приступить к правке перевода — так, по крайней мере, пишет Поль (Лафарг), побывавший у переводчика несколько дней назад.

«В бедном доме, в еще беднее обставленной комнате, где имеются только два стула, стол, кровать и несколько полок для книг», — пишет нам Поль, он застал г-на Келлера (переводчика), углубленного в свою работу. Он молод, умен, полон энтузиазма. Поль от него в восторге и особенно восхищается его «огромной работоспособностью и энергией». Да и в самом деле, кто бы не разделил этого восторга? Ради своих занятий (он занимается многими науками, но главным образом общественными) этот молодой человек живет в сравнительной бедности. Отец у него состоятельный фабрикант, чьей фабрикой г-н Келлер управлял семь лет, но, почувствовав отвращение к этому «ремеслу тюремщика», отказался от должности.

У г-на Келлера Поль встретил еще двух социалистов.

«Социалистическая партия, — пишет он нам, — создается в Париже и начинает выдвигаться на первое место; хотя у нее нет газеты, она устраивает народные собрания и ведет агитацию среди отдельных лиц».

Социалистическая партия, вне всякого сомнения, возникла на останках Симонов, Пельтанов, Банселей, Гамбетт. Французы поняли, что пустая бочка пуще гремит; они видели, как удирают эти хвастливые, напыщенные проповедники, и не поверят в их благие намерения, в их надежды на то, «что тот, кто убегает, до новой битвы доживает».

В Лондоне главным событием этой недели была фенианская демонстрация, устроенная с целью просить правительство об освобождении заключенных ирландцев347. Так как Тусси вернулась из Ирландии602 еще более ярой ирландкой, чем когда-либо, то она не успокоилась, пока не уговорила Мавра, маму и меня пойти с ней в Гайд-парк, где был назначен митинг.

К. Флеровский. «Положение рабочего класса в России». Ред.

Этот крупнейший в Лондоне парк представлял собой сплошную массу мужчин, женщин и детей. Даже деревья до самых макушек были усыпаны людьми. Число присутствовавших составляло, по оценке газет, около 70 тысяч человек, но так как это — английские газеты, то цифра, несомненно, сильно занижена. Демонстранты несли красные, зеленые и белые знамена с самыми разнообразными девизами, например: «Держите порох сухим!», «Неповиновение тиранам — долг перед богом». А выше флагов взлетало в воздух множество красных якобинских колпаков, владельцы которых пели «Марсельезу»; зрелище это и эти звуки, вероятно, сильно помешали завсегдатаям клубов наслаждаться портвейном.

На следующий день, в понедельник, все газеты яростно напали на проклятых «иностранцев» и проклинали день, когда те высадились в Англии, чтобы развращать здравомыслящего Джона Буля своими кроваво-красными флагами, шумными хорами и другими ужасами...

Время пить чай, а я обещала поджарить для Тусси каштаны, так что благодарите свою счастливую звезду или, вернее, каштаны за то, что эти каракули не продолжаются до бесконечности. (Вы, наверно, думали, что я так никогда и не кончу.) С самыми сердечными приветами от всех домашних.

Вас, кажется, удивляет, что я величаю Вас Вашим громким титулом. Поверьте, я не упрекаю Вас за него. В «нашем новом обществе» не будут особенно нуждаться в жрецах, врачующих тело; они потерпят крах вместе со своими собратьями, врачующими души, а пока желаю Вам наслаждаться своим саном — покуда он существует! Прилагаю фотографию Веерта.

языке в журнале «Movimento Operaio»

ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЬ) — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой доктор!

Надеюсь, Вы не предполагаете, что, верная заветам некоторых моих предков, я жажду мести. Единственная причина, по которой я так долго оставляла Ваше очень милое письмо без ответа, заключается в том, что у меня не было ни одной свободной минуты. До двух часов, как Вы знаете, я ежедневно занята603; затем, так как нашей бедной Елене* очень нездоровилось, мне часто приходилось тратить вторую половину дня на домашнее хозяйство; кроме того, я просмотрела несколько сот газет, чтобы подобрать из них для Мавра выдержки о мошеннических проделках финансовых компаний и т. д. (Кстати, Оверенд и Гёрни только что оправданы207. Буржуазия по всей стране встречает ликованием освобождение этих «мучеников», которые, заявляет она, больше пострадали от чужих грехов, чем грешили сами. Я бы вовсе не удивилась, если бы в один прекрасный день эти прилично одетые воры оказались избранными в парламент, чтобы издавать законы для своих соотечественников. Пристрастие судьи к обвиняемым было столь вопиющим, что поразило даже тупиц-присяжных и по одному поводу вызвало с их стороны протест.) Как видите, у меня есть чем оправдать свое молчание. Но тем не менее, хотя Вы и были правы, полагая, что я не поклоняюсь богу мести, признаюсь, что я столь же мало склонна почитать «овечью кротость». Дабы доказать Вам, что не в моих привычках платить «добром за зло», я в наказание присудила Вас к поглощению весьма неудобоваримой смеси — истинно английского плум-пудинга, за совершение какового подвига Вам будет даровано отпущение всех грехов.

Все домашние шлют Вам наилучшие новогодние пожелания, к которым я от всего сердца присоединяюсь. Мы очень огорчились, узнав о Вашей болезни, и надеемся, что теперь Вы уже вполне поправились. Мавр в настоящее время чувствует себя неплохо, — разумеется, относительно. На этих днях у нас несколько часов пробыл Энгельс. Он заехал к нам по пути в Бармен, где собирается провести рождественские праздники вместе со своей матерью. Выглядел он удивительно хорошо и очень радовался тому, что ему удалось сбежать из конторы, где он чувствовал себя, как рыба на песке.

Он усердно работает над книгой об Ирландии**. На Ваши вопросы относительно этой книги я не могу ничего ответить, так как совершенно не знаю ее содержания. Полагаю, что она будет своего рода дополнением к его «Положению рабочего класса в Англии». Мы с большим удовольствием узнали, что Вы разделяете наши взгляды по ирландскому вопросу.

Все мы без исключения — убежденные фении. В тот день, когда пришло Ф. Энгельс. «История Ирландии». Ред.

известие об избрании Донована*, мы все плясали от радости — Тусси вообще неистовствовала362.

Можете вообразить, какую панику вызвало в Англии сообщение об избрании фения.

Сперва пресса, за исключением «Reynolds's» и «National Reformer», в состоянии была только вопить хором: «Избран каторжник — ужас! ужас!». Затем, дружно повторив на все лады эти магические для нее слова, продажная шайка передралась: торийские газеты стали поносить Гладстона, объявляя это избрание плодом его политики, а органы вигов разглагольствовали о неблагодарности и оплакивали участь страны, где посланиям мира и доброй воли дают такой ответ, где измена, не таясь, разгуливает средь бела дня, а убийство восхваляется. Английское правительство немедленно отправило на братский остров тысячи солдат.

Следует признать, что, как говорят тори, гладстоновские меры по отделению церкви от государства604 уже принесли плоды. Религиозный фанатизм умирает естественной смертью, вражде католиков и протестантов приходит конец, в лагере оранжистов605 — раскол, оранжисты, риббонисты331 и фении объединяются против общего врага — английского правительства. Вследствие этого влияние священников сходит на нет, ирландское движение более не находится в их руках, и, действительно, избрание Донована-Россы произошло прямо вопреки клерикальной партии. Так, например, эти джентльмены, будучи противниками освобождения политических заключенных, созывали собрания, чтобы состряпать какой-нибудь билль о земле, но народ силой срывал эти собрания, заявляя, что не пойдет ни на какое соглашение с английским правительством, пока узники не освобождены. Так как правительство оставалось глухо к митингам, требовавшим амнистии и т. д., народ избрал фения Донована-Россу в парламент, бросив вызов английскому правительству и ирландским профессиональным агитаторам, светским и духовным, чью неискренность он, наконец, обнаружил.

Между тем благороднейшие из ирландцев изнывают в английских тюрьмах. Страдания этих людей невозможно описать. Донована-Россу однажды продержали 35 дней в темной камере со скованными за спиной днем и ночью руками; наручники не снимались даже для принятия пищи — водянистой похлебки, — которую ставили ему на пол камеры. В общем, дорогой доктор, Англия ныне — страна ужасов. В лондонском Ист-Энде вспыхнул голодный тиф — в работных домах бедняков — О'Донована-Россы. Ред.

умерщвляют оптом. Врачи, не довольствуясь более трупами бедняков, проделывают свои опыты над живыми, а ведь в моей памяти еще свежо время, когда английская печать выражала величайшее негодование по поводу вивисекции животных во Франции.

На прошлой неделе в Уэльсе произошел случай, от которого волосы становятся дыбом.

Один уэльсский фермер распустил слух, что его дочь, девочка 12 лет, два года прожила без пищи. Хотя этот бедный валлиец и получал деньги за то, что выставлял своего ребенка напоказ, возможно (в Уэльсе еще сохранилась вера в ведьм и т. д.), что он полусумасшедший и верил в свои россказни. Но чтобы в них поверили врачи лучших лондонских больниц — представляется невероятным. Как бы то ни было, они образовали комиссию и послали в Уэльс сиделок из Гайс-хоспитал для двухнедельного наблюдения над этой якобы постящейся девочкой. Ежедневно эти врачи выпускали для публики бюллетени о состоянии девочки.

Шесть дней они продержали ее без пищи, а на седьмой несчастный ребенок умер. В ночь перед смертью девочки доктор Дэвис сказал ее отцу, что опасности нет, а на допросе этот джентльмен заявил, что он не предлагал дать девочке пищи, потому что не хотел «оскорбить» отца. Ах, как вежливо и деликатно!

Постараюсь добыть для Вас все дело. Оно, безусловно, не внушает большого уважения к представителям медицины в Англии. Я уверена, заяви кто-нибудь, что может ходить по раскаленному железу, не обжигаясь, или прыгать из окна, — и тогда нашлись бы врачи, чтобы исследовать этот вопрос. В один прекрасный день мы еще вернемся к суду ордалий! С наилучшими новогодними пожеланиями языке в журнале «Movimento Operaio»

ЖЕННИ МАРКС — ФРИДРИХУ ЭНГЕЛЬСУ

В МАНЧЕСТЕР

Дорогой г-н Энгельс!

Редко посылка прибывает так кстати, как полученная нами вчера. Едва только ящик был распакован и пятьдесят стройных молодцов стали в ряд на кухне, как пришел доктор Аллен со своим ассистентом, молодым врачом-шотландцем, чтобы опеЖЕННИ МАРКС — ФРИДРИХУ ЭНГЕЛЬСУ, 17 ЯНВАРЯ 1870 г. рировать бедного Мавра; таким образом, сразу после операции Мавр и его два эскулапа смогли подкрепиться драгоценным браунебергским. История снова оказалась очень неприятной. Уже в течение восьми дней мы применяли, но совершенно безрезультатно, всякие средства, компрессы и т. д. и т. д., которые раньше так часто помогали. Опухоль все росла, боли становились невыносимыми, а нарыв никак не вскрывался. Необходимо было резать.

Итак, Мавр, наконец, решился на неизбежный шаг — пригласить врача. Сразу же после произведенного очень глубокого разреза он почувствовал большое облегчение, и хотя он сегодня утром еще не совсем избавился от боли, все же в общем чувствует себя значительно лучше и через несколько дней, надо надеяться, выздоровеет. Теперь, однако, я должна представить форменный перечень его грехов. Со времени его возвращения из Германии и особенно после ганноверской кампании595 он был нездоров, беспрерывно кашлял и, вместо того чтобы позаботиться о своем здоровье, стал с пылом и жаром изучать русский язык, редко выходил из дома, нерегулярно питался и показал карбункул под мышкой лишь после того, как тот уже созрел и отвердел. Как часто в течение последних лет втайне мечтала я, дорогой г-н Энгельс, о Вашем переселении сюда!! Многое сложилось бы иначе. Надеюсь, что это последнее испытание послужит ему предостережением. Прошу Вас, дорогой г-н Энгельс, не делайте ему сейчас в своих письмах никаких замечаний на этот счет. Он в настоящий момент легко приходит в раздражение и будет очень сердиться на меня. Но для меня было таким облегчением высказать Вам то, что у меня наболело, ибо я совершенно бессильна изменить что-либо в его образе жизни. Может быть, можно попросить Гумперта поговорить с ним наконец серьезно, когда он снова будет в Манчестере. Гумперт — единственный врач, к которому он питает доверие. В нашем доме господствует теперь всеобщее презрение ко всякой медицине и ко всяким врачам; однако они все еще являются необходимым злом, без которого нельзя обойтись.

Что Вы скажете о втором новогоднем подарке, который нам сделала Лаура?* Я надеюсь, что этот быстрый темп прекратится. Иначе скоро придется петь:

Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, Речь идет о рождении дочери Лафаргов (см. настоящий том, стр. 592). Ред.

ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЬ) — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой доктор!

Пишу эти строки, чтобы объяснить, почему Мавр не ответил на Ваши письма. В течение почти трех недель у него под мышкой были карбункулы, столь болезненные, что бедный Мавр не мог шевельнуть рукой. Врач дважды вскрывал их. Эта операция приносила почти немедленно облегчение. В настоящий момент я счастлива сообщить, что наш дорогой больной снова почти совсем здоров, хотя, конечно, все еще чувствует себя очень слабым — неизбежное следствие перенесенных им больших страданий. Теперь, когда все позади, я думаю, хорошо, что болезнь дошла до кризиса, — ведь Мавр мучился несколько месяцев. Вы помните, что в Ганновере он отнюдь не был здоров, и в таком же состоянии он находился до последнего времени — иногда немного лучше, иногда хуже.

Ваша переписка с Якоби очень его позабавила*. Судя по бессвязному ответу этого почтенного джентльмена, Ваше письмо, должно быть, довольно основательно задело его.

Должна также подтвердить получение Вашего письма ко мне — его содержание немало меня изумило и возбудило во мне сильное желание узнать окончательное решение филистеров из «Союза художников». Если учесть, что в этот Союз входят сливки ганноверского общества, то «культурой» высших классов, в силу которой они считают себя намного выше рабочего класса, поистине можно гордиться! Жаль только, что эти болваны имели возможность надоедать Вам и отняли у Вас так много времени.

Должна попросить у Вас и дорогой Милочки** прощения за то, что ранее не сообщила вам о прибытии в семью Лафарга маленькой незнакомки. Второго января Поль уведомил нас о появлении на улице Шерш-Миди девочки. Она ровно на год моложе брата***, так как оба ребенка родились одного и того же числа****. Несколько дней назад Лаура писала нам, что заметно окрепла.

К ее письму была приложена большая пачка очень интересных французских газет — «Marseillaise», «Cloche», «Reforme», «Rappel» и «Pays». Газеты эти дают отличное представление См. настоящий том, стр. 353. Ред.

— Гертруды Кугельман. Ред.

— Шарля Этьенна Лафарга. Ред.

**** о нынешнем состоянии Франции. Шум и возбуждение, царящие в столице, невероятны. Все партии, мало того — все отдельные деятели, ссорятся между собой. Рошфор — на ножах со своими прежними друзьями и сторонниками Верморелем, Вильмессаном и т. д. и т. д., которых он открыто обвиняет в том, что они — полицейские агенты, а те в своем органе «Figaro», в свою очередь, платят ему той же монетой. Что касается Банселей, Гамбетта, Пельтанов, Фавров и т. д., то эта порода болтливых хвастунов, извергающих громкие фразы, вообще исчезла, потерпев полный крах.

Опыт научил народ, чего ему следует ожидать от хвастливой «левой». Ни один из них не рискнул показаться на похоронах Виктора Нуара399 или поднять голос в парламенте. Рошфор, поддержанный старым храбрым Распайлем, уничтожил их — превратил их в живые трупы. Как бы там Либкнехт ни пытался утверждать обратное607, Рошфор верховодит всем в Париже, и теперь каждому стало ясно, как мудро он поступил в день похорон, предотвратив столкновение с войсками. Если бы Либкнехт читал «Pays», он убедился бы в том, что Кассаньяк, а следовательно, и правительство не скрывают своей ярости по поводу того, «что народ не сумел умереть за свои убеждения», «что они не подняли красного знамени». Прежде, вопит свирепый клоун Кассаньяк, «революционеры были людьми отважными, людьми с принципами, людьми, которые сражались за идеи и знали, что ни пушки, ни ружья, ни штыки не устоят против обнаженной груди народа, требующего своих прав»608.

Эта «обнаженная грудь», действительно, была бы желанной мишенью для пушек и ружей «героя декабря»* — тем более, что те были размещены на окраинах Парижа, где баррикады воздвигнуть невозможно и где, следовательно, 100000 солдат не подверглись бы, как на узких парижских улицах, опасности рукопашной схватки с народом.

Далее, «Volksstaat» также дает неверное освещение стачки в Крёзо609. Неправда, что рабочие требуют повышения заработной платы и сокращения рабочего дня. Они попросту просили, чтобы заведование их больничным фондом находилось в их собственных руках, а не в руках г-на Шнейдера, и, кроме того, чтобы не увольняли их товарища — рабочего Асси, а уволили притеснявшего их мастера. Таковы истинные причины этой стачки. Французское правительство и официальная пресса объявляют стачки следствием «искусственного возбуждения». Г-н Геру из «Opinion nationale» «показывает всесилие тайных обществ, дающих лозунги и инструкции»610. Эти общества, — Наполеона III. Ред.

разумеется, Интернационал, от которого Асси, руководитель стачки, якобы получил франков. «Times» перепечатывает эти заявления и подтверждает их. Если бы они были верны! Как жаль, что Интернационал в своей деятельности не может угнаться за блестящими выдумками этих достойных людей.

Многозначительный факт — некоторые солдаты, посланные в Крёзо, сразу стали брататься с шахтерами. Четверо из них должны предстать перед судом за то, что пытались привлечь своих товарищей на сторону народа.

В Йоркшире тоже произошла забастовка, так как рабочие потребовали права самим заведовать своим собственным больничным фондом и протестовали против отказа предпринимателей разрешить рабочим объединиться. Поскольку право союзов узаконено в Англии с 1824 г., хозяева, по существу, действуют в прямом противоречии с законами страны, и тем не менее правительство, по их просьбе, предоставляет им солдат.

Подробности забастовки совершенно те же, что и в Крёзо — между свободной конституционной Англией и угнетаемой деспотом Францией разницы нет: обе страны держат наготове солдат, чтобы расстреливать рабочих, которые имеют мужество утверждать, что считают себя достаточно разумными для управления своими собственными средствами — сбережениями, добытыми их тяжелым трудом.

По подсчетам корреспондента одной английской газеты, находящегося в Крёзо, рабочие теряют из-за стачки 8000 ф. ст. в день (заработной платы), а предприниматели ежедневно терпят убытки на 40000 ф. ст.!!!

Передайте, пожалуйста, Милочке* мой самый горячий привет и поблагодарите ее за письмо. Я скоро напишу ей. Скажите ей также, пожалуйста, что я прошу передать некий маленький браслет Совушке**, для которой он предназначался. Будучи заклятым врагом коммунистов, она сумеет оценить мое уважение к частной собственности. Но шутки в сторону: мне действительно не хотелось бы видеть этот браслет на руке Милочки — он слишком «прост».

Сердечный привет от Мавра Графине*, Совушке и мастеру пластического движения***.

языке в журнале «Movimento Operaio»

— Гертруде Кугельман. Ред.

— Франциске Кугельман. Ред.

— Людвигу Кугельману (намек на курс лечения, предложенный Кугельманом Марксу). Ред.

ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЬ) — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Большое-пребольшое спасибо, дорогие мои г-н и г-жа Кугельман, за прекрасные подарки, которые вы мне прислали. Не знаю, что восхищает меня больше, гравюры или песни, — глаза мои и уши заняты одинаково. Запонки доставили Мавру большое удовольствие, а цветы, действительно, сделаны с большим искусством. Он также в восторге от шпалеры Лейбница, для которой тотчас же нашел место в своем кабинете, где мы ее и прибили к стене над камином*. К сожалению, синяя бумага от шпалеры повредила прекрасную гравюру с изображением смерти Цезаря, покрыв ее синей краской. Вообще, гравюры повреждены упаковкой — «История» Каульбаха немного порвана. Однако мы надеемся, что мастер сможет восстановить ее, когда будет вставлять в раму. Ящик прибыл только вчера (в субботу) днем — так что он, вероятно, пропутешествовал очень долго.

Последнее по счету, но не по важности — должна поблагодарить Вас также за любезные письма и добрые пожелания ко дню моего рождения**. Я с сожалением узнала, что Вы, дорогой «доктор», опять нездоровы, но надеюсь скоро получить лучшие вести. Мавр тоже чувствует себя не блестяще, так как очень сильно простудился. Все остальные обитатели Модена Виллас, в том числе четыре кошки и собака, здоровы, но находятся в сильном возбуждении, которое началось в прошлое воскресенье, когда из Парижа пришла весть о раскрытии заговора, имевшего целью убийство Бонапарта. Вы, конечно, знаете из немецких газет, что слабоумное французское правительство попыталось сначала впутать в это дело Интернационал и что множество членов Интернационала, составлявших его парижскую и лионскую секции, арестованы477. Лакействующая английская и французская пресса воспользовалась, конечно, этим обстоятельством, чтобы обрушиться с яростными нападками на Интернационал и потребовать от своих правительств запрещения этого ненавистного общества, являющегося корнем всех зол. Тем не менее французское правительство все же было вынуждено заявить, что Интернационал не имеет никакого отношения к заговору, а преступление, за которое преследуются См. настоящий том, стр. 416. Ред.

его члены, состоит исключительно в том, что они принадлежат к «незаконному обществу».

Мавр написал заявление, единогласно одобренное Генеральным Советом, в котором отвергается всякая причастность Интернационала к этому делу*.

По утверждению французского правительства в заговоре сильно замешан г-н Гюстав Флуранс, а так как этот человек находится в Англии, то французское правительство тайно просило английское правительство выдать его; но г-н Гладстон, который отлично знает, что это стоило бы ему поста премьера (как случилось с Пальмерстоном в деле Симона Бернара**), заявляет, что министерство ничего не может предпринять по этому делу, не получив дальнейших доказательств виновности г-на Флуранса. В действительности же у французского правительства нет никаких улик против г-на Флуранса, ибо даже если считать доказанным, что он посылал в Париж деньги для вооружения народа бомбами на случай, если вспыхнет восстание, то это не значит, что он имел какое-либо отношение к покушению на убийство императора. В прошлое воскресенье (день моего рождения), когда весть о раскрытии «заговора» дошла до нас, г-н Флуранс был у нас, так что Вы легко можете догадаться, что день моего рождения отнюдь не был ни спокойным, ни веселым. Мы тогда даже не знали, не грозит ли г-ну Флурансу немедленный арест. Он — сын известного натуралиста Флуранса и сам является автором книги по этнографии***, читал лекции в Коллеж де Франс. Он представляет собой необычайное сочетание ученого и человека действия.

Заговор принес ту пользу, что вынудил «героя декабря»**** сбросить либеральную маску и показать себя в истинном свете. В Париже царит режим «белого террора». Вчера все оппозиционные газеты были конфискованы, народ доведен до отчаяния. Неизвестно, что произойдет сегодня.

Я продолжаю писать в «Marseillaise», несколько моих писем цитировались в «Irishman», ирландской национальной газете611. Сейчас я жду известий из Ирландии относительно обращения с политическими заключенными. Если в ближайшее время не получу ответа, придется думать, что письмо, посланное мной женам узников, перехвачено английским правительством. Как назло, я подписалась своим настоящим именем!

К. Маркс. «О преследованиях членов французских секций». Ред.

См. настоящий том, стр. 410. Ред.

Г. Флуранс. «История человека. Курс естественной истории органического мира в Коллеж де Франс».

Ред.

Пора сдавать почту. Поцелуйте за меня милую Френцхен, дорогая моя Милочка, и примите множество благодарностей за Вашу доброту.

Мама и Тусси шлют самый горячий привет.

Забыла сказать Вам, что д-р Гунц навещал нас три раза. Он прислал нам билеты на несколько спектаклей в оперу.

Впервые опубликовано на итальянском Печатается по рукописи языке в журнале «Movimento Operaio»

ЖЕННИ МАРКС — ФРИДРИХУ ЭНГЕЛЬСУ

В МАНЧЕСТЕР

Дорогой г-н Энгельс!

Только что вернулась домой после поисков и спешу сообщить вам о результатах. Я нашла дом, который вызывает наше всеобщее восхищение своим изумительно красивым и удобным расположением. Женни и Тусси были со мной, и обе находят его особенно очаровательным.

Из-за расположения и благоустроенности он, естественно, стоит несколько дороже, чем Шрюсбери Вилла, за которую владелец хочет получить не меньше 55 фунтов стерлингов.

Дом, о котором идет речь, стоит 60 фунтов стерлингов. Он находится у самого ПримрозХилл, так что из всех комнат, выходящих окнами на улицу, открывается чудесный широкий вид, и в них много воздуха. При этом рядом, на боковых улицах, расположены всякого рода магазины, так что Ваша супруга сможет закупать себе все сама. Перехожу теперь к внутреннему устройству. В подвале большая, прекрасная кухня с большим очагом. Рядом просторная ванная комната с большой ванной и камином, прачечная, шкафы всякого рода, погреб для угля и подвал, находящийся глубже, который, хотя и не имеет еще дощатого пола, все же мог бы стать хорошим, прохладным винным погребом; маленький, очень маленький садик, достаточный лишь для развешивания белья и т. д. Затем на цокольном этаже находятся две прекрасные комнаты, разделенные двустворчатой дверью. В задней вместо окна устроена очаровательная оранжерея или, если хотите, двойное окно, что делает комнату светлой и веселой. На первом этаже впереди — прекрасная большая комната, вторая поменьше, без двустворчатых дверей. На втором этаже — три спальни: две очень просторные, третья несколько меньше, все в прекрасном состоянии. Две нижние комнаты сейчас как раз оклеиваются обоями. Думаю, что Вы вряд ли найдете лучший дом, и убеждена, что он очень понравится Вашей супруге, уж очень он светлый и приветливый. Можно, почти не выходя из дому, пользоваться свежим воздухом и видеть тысячи людей.

Конечно, очень важно, чтобы Вы и Ваша супруга сами его посмотрели и притом возможно скорее, так как на такой хорошо расположенный дом, наверное, скоро найдутся охотники.

Но если этот дом Вам не понравится, то я присмотрела поблизости еще два других, которые, однако, не так уютно расположены. Было бы лучше всего, если бы Ваша супруга тотчас же приехала с Вами и сама осмотрела бы все. Вы знаете, что все мы искренне рады видеть ее у нас. Напишите тотчас же об этом, чтобы мы знали, следует ли нам искать дальше или Вы приедете сами.

Мне очень хочется отнести эти строки на почту сегодня же вечером, чтобы Вы в течение завтрашнего дня могли все обдумать.

Поэтому наскоро прощаюсь оригинала в Marx—Engels Gesamtausgabe.

языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса,

ЖЕННИ МАРКС (ДОЧЬ) — ЛЮДВИГУ КУГЕЛЬМАНУ

В ГАННОВЕР

Дорогой доктор!

Надеюсь, Вы не думаете, что мое молчание хоть в малейшей степени было вызвано ленью или небрежностью. Дело в том, что, получив Ваше письмо, я немедленно написала г-ну Пиготту, редактору «Irishman», чтобы узнать, где можно раздобыть фотографию О'Донована-Россы. Г-н Пиготт ответил мне, что не может дать никаких сведений по этому вопросу (английское правительство запрещает продавать портреты фениев), но что он переслал мое письмо г-же Росса, так как, быть может, ей удастся достать для меня фотографию своего мужа. Итак, я со дня на день ждала письма от г-жи Росса — но тщетно, и поскольку я думаю, что дальше ждать бесполезно, пишу эти строки, чтобы спросить Вас, не пригодится ли г-ну Риссе прилагаемый оттиск*, появившийся некоторое время назад в «Irishman». Портрет, безусловно, очень плохой, но это все же лучше, чем ничего.

Было бы очень жаль отказаться от превосходной идеи опубликовать портрет Россы. Его опубликование очень досадило бы Джону Булю, ибо английское правительство больше всего боится, что на континенте станет известно об его постыдном обращении с заключенными фениями. В самом деле, расследование состояния тюрем было предпринято исключительно с целью замять просочившиеся неприятные истины. Накануне этого расследования, задача которого якобы — пролить свет на истинное положение дел, узников охраняют строже, чем когда бы то ни было, чтобы они не могли сообщить друзьям об обращении, которому они подвергаются. Несколько дней назад жена одного из заключенных, г-жа Луби, навестила мужа, чтобы сообщить ему о смерти его матери (скорбь о страданиях сына ускорила смерть г-жи Луби), и хотя несчастная женщина не видела мужа целых три года, им не дали встретиться с глазу на глаз, а лишь под наблюдением тюремщика. Г-жу Луби ввели в огромную железную клетку с толстой железной решеткой, Луби привели из его камеры в другую клетку с такой же решеткой, находившуюся на расстоянии от той, в которой была его жена. Рядом с узником стоял начеку тюремщик, готовый вмешаться, если бы тот проронил хоть слово относительно обращения с заключенными.

Но несчастному Луби незачем было жаловаться — его бледное, осунувшееся, с обозначившимися морщинами лицо слишком красноречиво рассказывало ужасную повесть. И в самом деле, г-жа Луби даже не узнала своего мужа, настолько он изменился и постарел. Поскольку друзей заключенных таким образом тщательно отстраняют, а показания заключенных не предаются гласности, нетрудно догадаться, что вся комиссия окажется от начала до конца сплошным надувательством. И так как в предстоящем расследовании тюремное начальство, тюремщики, стражники будут изображать дело по-своему, то все В начале письма — пометка Кугельмана: «Портрет Россы отсутствует». Ред.

сведется к тому, что продажные газетные писаки получат возможность расписывать радужными красками прелести английской тюремной жизни и поносить заявления О'ДонованаРоссы как ложь!

Относительно замечаний, необходимых для предисловия к книге г-на Риссе612, я обратилась к Энгельсу, который со свойственной ему любезностью и аккуратностью сразу же прислал мне прилагаемые заметки*, которые представят, я думаю, интерес для немецких читателей.

Что касается Карлсбада**, то должна с сожалением сказать, что из-за этого злосчастного парижского шулера*** наша уже давно задуманная поездка не состоится. Путешествовать без паспорта при нынешнем положении дел, конечно, невозможно, а о получении паспорта тоже не может быть и речи. Даже натурализованным англичанам английское правительство отказывает в паспортах. Но об этом Мавр сам Вам напишет. Скажите Милочке****, что я ей также напишу через несколько дней, чтобы излить свое разочарование, и передайте, пожалуйста, ей, что она, по-моему, стала бессовестно лениться. Я уже несколько месяцев ничего от нее не получаю.

Что Вы думаете о войне? Мы еще не оправились от изумления и негодования по поводу того оборота, какой приняли события. Нелегко примириться с мыслью, что вместо борьбы за свержение Империи французы жертвуют собой ради ее расширения, что вместо того, чтобы повесить Бонапарта, они готовы встать под его знамя. Кто бы мог вообразить такие вещи несколько месяцев назад, когда революция в Париже казалась фактом? Это возрождение шовинизма в XIX веке представляет собой поистине отвратительный фарс! Пора отправлять это длинное письмо. Сердечнейший привет дорогим Милочке и Френцхен.

Искренне Ваша, дорогой «доктор», языке в журнале «Movimento Operaio»

Ф. Энгельс. «Заметка для предисловия к сборнику ирландских песен». Ред.

— Карловых-Вар. Ред.

— Наполеона III. Peд.

**** — Гертруде Кугельман. Ред.

ПРИМЕЧАНИЯ

УКАЗАТЕЛИ

ПРИМЕЧАНИЯ

Маркс болел в течение всего декабря 1867 года. — 3.

В газете «Der Beobachter» («Обозреватель») № 303 от 27 декабря 1867 г. была опубликована рецензия Энгельса на первый том «Капитала» Маркса (см. настоящее издание, т. 16, стр. 231—233).

Речь идет о лондонском Коммунистическом просветительном обществе немецких рабочих, которое было основано в феврале 1840 г. К. Шаппером, И. Моллем и другими деятелями Союза справедливых. После организации Союза коммунистов руководящая роль в Обществе принадлежала местным общинам Союза коммунистов. Активное участие в деятельности Общества в 1847 и 1849—1850 гг. принимали Маркс и Энгельс.

17 сентября 1850 г. Маркс, Энгельс и ряд их сторонников вышли из Общества в связи с тем, что в борьбе между руководимым Марксом и Энгельсом большинством Центрального комитета Союза коммунистов и сектантско-авантюристическим меньшинством (фракцией Виллиха — Шаппера) большая часть Общества стала на сторону меньшинства. С конца 50-х годов Маркс и Энгельс вновь приняли участие в деятельности этого Общества. С основанием I Интернационала Общество, одним из руководителей которого был Лесснер, стало немецкой секцией Международного Товарищества в Лондоне. Лондонское Просветительное общество продолжало существовать до 1918 г., когда оно было закрыто английским правительством. — 3.

Речь идет о рецензиях Энгельса на первый том «Капитала» Маркса, опубликованных в ряде немецких газет, в том числе в упоминаемой выше газете «Beobachter». Предполагаемая посылка этих рецензий Мейснеру имела в виду составление и опубликование им издательского объявления о выходе в свет первого тома «Капитала». — 3, 76, 442.

По-видимому, Маркс имеет в виду свою статью «Плагиаторы», опубликованную без подписи в газете «Zukunft» («Будущее») в приложении к № 291, 12 декабря 1867 г. (см. настоящее издание, т. 16, стр. 226—230).

Статья была написана по поводу выступления лассальянца Хофштеттена на генеральном собрании Всеобщего германского рабочего союза 24 ноября 1867 года. В своей речи Хофштеттен почти дословно заимствовал отдельные места из «Капитала» Маркса, искажая их смысл и не называя при этом ни самой работы, ни имени ее автора. — 3, 441, 445.

Вопросы земельной ренты рассматриваются Марксом в третьем томе «Капитала» (см. настоящее издание, т.

25, ч. II, отдел шестой). — 3.

Речь идет о серии статей американского генерала Клюзере о положении в Соединенных Штатах Америки, опубликованных в сентябрьских номерах 1867 г. газеты «Courrier francais» («Французский курьер»). В этих же номерах печатались статьи редактора газеты Вермореля с критикой взглядов Клюзере (см. также настоящий том, стр. 15, 16, 580). — 4, 15.

В связи с выходом в свет первого тома «Капитала» Энгельс приложил все усилия, чтобы сорвать заговор молчания буржуазной науки и прессы вокруг книги Маркса. Большую помощь ему оказывал Кугельман; благодаря его связям удалось организовать распространение книги и ее пропаганду в демократической и буржуазной печати. Кугельман поместил анонимно ряд рецензий Энгельса, в частности в газетах «Beobachter», «Staats-Anzeiger fur Wurttemberg» («Государственном вестнике из Вюртемберга») и других. — 4, 442, 472.

«Osterreichs Kampfe im Jahre 1866. Nach Feldacten bearbeitet durch das K. K. Generalstabs-Bureau fur Kriegsgeschichte». Bande I—V, Wien, 1867—1868 («Австрийская кампания 1866 года. Составлено военноисторическим бюро королевско-императорского Генерального штаба на основании официальных документов полевой армии». Тома I—V, Вена, 1867—1868). Первый выпуск, включающий тома I—II, вышел в году. Упоминаемое Энгельсом место см. в т. I, стр. 60—61. — 5, 256.

Речь идет о книге «Der Feldzug von 1866 in Deutschland. Redigirt von der kriegsgeschichtlichen Abtheilung des Grosen Generalstabes» («Кампания 1866 г. в Германии. Составлено военно-историческим отделом Главного управления Генерального штаба»). Книга выходила отдельными выпусками в Берлине в 1867 году. — 5, 16, Имеется в виду рецензия Дюринга на первый том «Капитала» Маркса, которая была опубликована в 1867 г. в журнале «Erganzungsblatter zur Kenntnis der Gegenwart» («Дополнительные материалы к познанию современности»), т. III, вып. 3, стр. 182—186. — 5.

План издания всего «Капитала», изложенный Марксом в предисловии к первому немецкому изданию первого тома, предусматривал опубликование еще двух томов, причем второй том должен был состоять из двух книг, посвященных анализу процесса обращения капитала (книга II) и формам капиталистического процесса в целом (книга III), а заключительный, третий том (книга IV) Маркс предполагал посвятить истории экономических теорий (см. настоящее издание, т. 23, стр. 11). После смерти Маркса Энгельс подготовил к печати и издал его рукописи, относящиеся ко второй книге, в виде II тома, а рукописи, относящиеся к третьей книге, — в виде III тома «Капитала». — 6, 19, 60, 138, 164, 348, 442, 448, 459, 460, 469, 496, 498, 499, 572, 577, 586.

Энгельс имеет в виду уничтожающую критику вульгарных экономических взглядов Рошера, данную Марксом в первом томе «Капитала» (см. настоящее издание, т. 23, стр. 102, 170, 217, 229, 240, 273, 355, 377, 628).

Речь идет о рецензии на первый том «Капитала» Маркса, которую Энгельс собирался написать для газеты «Schwabischer Merkur» (см. настоящий том, стр. 4). Как видно из упоминаемого в тексте письма подполковника Зёйберта Кугельману от 28 ноября 1867 г., он по просьбе Кугельмана предложил свое содействие в опубликовании рецензий Энгельса в немецких газетах, в том числе в газете «Schwabischer Merkur». — 6.

«Demokratisches Wochenblatt» («Демократический еженедельник») — немецкая рабочая газета; под этим названием издавалась с января 1868 по сентябрь 1869 г. в Лейпциге под редакцией В. Либкнехта. С декабря 1868 г. газета стала органом Союза немецких рабочих обществ, руководимого А. Бебелем. Первоначально газета находилась под известным влиянием мелкобуржуазных идей Народной партии, но вскоре благодаря усилиям Маркса и Энгельса газета начала вести борьбу с лассальянством, пропагандировать идеи Интернационала, печатая его важнейшие документы, и сыграла значительную роль в создании немецкой Социалдемократической рабочей партии. На Эйзенахском съезде в 1869 г. газета была объявлена центральным органом Социал-демократической рабочей партии и переименована в «Volksstaat» («Народное государство»).

Как известно из письма Либкнехта к Женни Маркс от 3 января 1868 г., Либкнехт намерен был переехать из Лейпцига в Вену и сотрудничать в тамошней прессе. Энгельс опасался, что прусская буржуазия и правительство могли использовать это обстоятельство для травли Либкнехта. — 6.

Речь идет о намерении Энгельса написать рецензию на первый том «Капитала» Маркса для журнала «Fortnightly Review» («Двухнедельное обозрение»). Рецензия была написана в мае—июне 1868 г., но отклонена редакцией (см. настоящее издание, т. 16, стр. 299—322). — 6, 13, 20, 34, 580.

Отрывок настоящего письма впервые опубликован в книге: «Der Briefwechsel zwischen F. Engels und K.

Marx». Bd. IV, Stuttgart, 1913 («Переписка между Ф. Энгельсом и К. Марксом», т. IV, Штутгарт, 1913). — 6.

Речь идет о рецензиях на первый том «Капитала» Маркса для австрийской прессы (см. также настоящий том, Имеется в виду критика Марксом учения Кэри в первом томе «Капитала» (см. настоящее издание, т. 23, стр.

574—575 и др.). — 7.

Имеется в виду раздел «Так называемое первоначальное накопление» в шестой главе первого немецкого издания первого тома «Капитала». Во втором и последующем немецких изданиях I тома этому разделу соответствует 24 глава седьмого отдела (см. настоящее издание, т. 23, стр. 725—773). — 8.

См. примечание 11.

Речь идет о распространении первого тома «Капитала» Маркса в Австрии. Здесь в эти годы наблюдался рост рабочего и национального движения, связанный с подъемом политической и экономической жизни в стране после образования в 1867 г. Австро-Венгерской империи и введения новой конституции, которая предусматривала некоторые буржуазные свободы и проведение ряда буржуазных реформ. — 9.

Либкнехт был лондонским корреспондентом аугсбургской «Allgemeine Zeitung» («Всеобщей газеты») с 1860 г. до своего переезда в Берлин (1862 г.). — 10.

Речь идет об акциях издательства газеты «Demokratisches Wochenblatt». — 10.

Либкнехт начал сотрудничать в «Norddeutsche Allgemeine Zeitung» («Северогерманской всеобщей газете») в 1862 г., однако, убедившись вскоре, что газета находится под влиянием Бисмарка, Либкнехт порвал с ней. — F. Pyat. «Adresse des Democrates Francais a leur Freres d'Irlande et d'Angleterre». Paris, 2 Decembre 1867 (Ф. Пиа.

«Адрес французских демократов к их братьям в Ирландии и Англии». Париж, 2 декабря 1867 г.). Адрес и сопроводительное письмо Пиа редактору «Times» были опубликованы в «Times» 8 января 1868 г. под общим заглавием «The French Democrats and the Fenians» («Французские демократы и фении»).

Фении — мелкобуржуазные ирландские революционеры. Первые фенианские организации возникли в 1857 г. в Ирландии и в США, где они объединяли эмигрантов ирландского происхождения. Программа и деятельность фениев отражали протест народных масс Ирландии против английского колониального гнета.

Фении выдвигали требования национальной независимости для своей страны, установления демократической республики, превращения крестьян-арендаторов в собственников обрабатываемой ими земли и другие.

Свою политическую программу они рассчитывали осуществить с помощью вооруженного восстания. Однако их заговорщическая деятельность была безуспешной. В 1867 г. фении подготавливали вооруженное восстание, но в сентябре того же года английскому правительству удалось арестовать главарей фенианского движения и предать суду. Фении подверглись массовым репрессиям, фенианские газеты были закрыты, приостановлено действие Habeas Corpus Act (см. примечание 382). Поднятая в Англии кампания в защиту осужденных фениев была поддержана Генеральным Советом I Интернационала. — 11.

Среди переписки, захваченной французской полицией при обыске у членов Парижского правления секций Интернационала в конце 1867 г., находилось письмо секретаря-корреспондента для Франции Э. Дюпона от 23 ноября 1867 г., адресованное члену Правления А. Мюра, в котором французским членам Товарищества сообщалось о кампании в защиту заключенных фениев. Это письмо французские власти пытались использовать для обвинения Интернационала в организации заговора фениев. На процессе против членов Парижского правления в марте 1868 г. им было предъявлено обвинение в создании общества без соответствующего разрешения властей. Суд объявил секцию Интернационала в Париже распущенной и приговорил членов Правления к денежным штрафам. — 11, 15.

Имеются в виду многочисленные статьи Энгельса, посвященные анализу военных действий во время осады и обороны Севастополя и входившие в серию его корреспонденции о Крымской войне 1853—1856 гг. (см. настоящее издание, тт. 10, 11), а также серия его статей о ходе австро-прусской войны 1866 г. — «Заметки о войне в Германии» (см. настоящее издание, т. 16, стр. 169—193). — 11.

Лига мира и свободы — буржуазно-пацифистская организация, созданная в 1867 г. в Швейцарии рядом мелкобуржуазных и буржуазных республиканцев и либералов. В 1867—1868 гг. в работе Лиги принимал участие Бакунин. В начале своей деятельности Лига под влиянием Бакунина пыталась использовать в своих целях рабочее движение и Международное Товарищество Рабочих. Гёгг в Лондоне действовал по поручению Лиги. После безрезультатной попытки повлиять на Маркса, Энгельса и его друзей он с помощью руководителей Лондонского совета тред-юнионов Оджера и Кримера создал в 1869 г. лондонский комитет Лиги, чтобы оказать давление на Генеральный Совет и удовлетворить претензию Лиги на руководство международным рабочим движением (см. настоящий том, стр. 14). — 12, 195.

Энгельс имеет в виду позицию мелкобуржуазного демократа К. Блинда в полемике, связанной с разоблачением бонапартистского агента К. Фогта. Блинд был автором анонимной листовки «Предостережение», направленной против Фогта и перепечатанной в июне 1859 г. в газетах «Das Volk» («Народ») и «Allgemeine Zeitung». Однако, не желая открыто выступать против Фогта, Блинд отрицал свое авторство. Трусливую позицию Блинда Маркс разоблачил в своем памфлете «Господин Фогт» и в письме «Редактору газеты «Beobachter» в Штутгарте» (настоящее издание, т. 14, стр. 481—501; т. 16, стр. 21—23). — 13.

Предложение Маркса об упразднении должности председателя Генерального Совета принято на заседании Генерального Совета 24 сентября 1867 года. Базельский конгресс Интернационала (сентябрь 1869 г.) подтвердил это решение. — 14, 144.

Лондонский совет тред-юнионов был впервые избран на конференции делегатов различных тред-юнионов Лондона в мае 1860 года. Возглавляя многотысячные тред-юнионы столицы, Лондонский совет оказывал влияние на весь рабочий класс Англии. В первой половине 60-х годов он возглавил выступления английских рабочих против интервенции в США, в защиту Польши и Италии, а позже за легализацию тред-юнионов.

Ведущую роль в Лондонском совете играли руководители объединенных тред-юнионов — плотников (Кример и позже Аплгарт), сапожников (Оджер), каменщиков (Коулсон и Хауэлл), механиков (Аллен). Контакт Лондонского совета тред-юнионов с Интернационалом осуществлялся через входивших в его состав членов Генерального Совета. — 14, 476.

Имеется в виду статья Эккариуса о женевском конгрессе Лиги мира и свободы в «The Bee-Hive Newspaper»

(«Газета Улей») № 325, 4 января 1868 года. — 14.

Это выражение встречается в предисловии ко второму изданию «Энциклопедии философских наук» Гегеля:

«Лессинг сказал в свое время, что со Спинозой обходятся, как с мертвой собакой». Гегель имел ввиду разговор между Лессингом и Якоби, происшедший 7 июня 1780 года. Во время этого разговора Лессинг заявил:

«Ведь люди все еще говорят о Спинозе, как о мертвой собаке». См. F. H. Jacobi. Werke, Bd. IV, Abt. I, Leipzig, 1819, S. 68 (Ф. Г. Якоби. Сочинения, т. IV, отд. I, Лейпциг, 1819. стр. 68). — 15.

Опережая Генеральный Совет, в обязанности которого входила подготовка ежегодных конгрессов, Парижское правление уже 11 декабря 1867 г. опубликовало для Брюссельского конгресса I Интернационала в газете «Courrier francais» программу конгресса. Эта программа, носившая ярко выраженный прудонистский характер, уводила конгресс от обсуждения насущных вопросов организации рабочего класса.

На заседании Генерального Совета 21 января 1868 г. были предварительно утверждены вопросы повестки дня Брюссельского конгресса (см. также примечание 151). — 15.

Даунинг-стрит — улица в центре Лондона, где расположена официальная резиденция английского правительства. — 15.

Маркс находился в Берлине с 17 марта по 12 апреля 1861 года, где вел переговоры с Лассалем относительно совместного издания газеты в Германии и одновременно предпринимал шаги для своего восстановления в прусском подданстве на основе указа об амнистии. Во время пребывания в Берлине Маркс присутствовал на одном из заседаний нижней палаты прусского ландтага в ложе журналистов. — 15.

Маркс имеет в виду требование отмены англо-ирландской унии 1801 г., навязанной Ирландии английским правительством после подавления ирландского национально-освободительного восстания 1798 года. Уния, вступившая в силу с 1 января 1801 г., уничтожила последние следы автономии Ирландии и упразднила ирландский парламент. С 20-х годов XIX в. в Ирландии получило широкое распространение движение за отмену англо-ирландской унии. Однако возглавившие движение буржуазные либералы (О'Коннел и др.) рассматривали агитацию за отмену унии лишь как средство для того, чтобы добиться от английского правительства мелких уступок ирландской буржуазии. Под воздействием массового движения ирландские либералы вынуждены были в 1840 г. основать Ассоциацию рипилеров (сторонников отмены унии), которую они стремились направить на путь компромисса с английскими правящими классами. — 16, 337, 531, 556.

Имеется в виду Гражданская война в США 1861—1865 годов. — 17.

Имеется в виду письмо Либкнехта к Энгельсу от 20 января 1868 г., которое было приложено к настоящему письму. — 18, 20.

Заметка о первом томе «Капитала» Маркса была опубликована в «Saturday Review» («Субботнее обозрение») 25 января 1868 года. — 20.

Часть предисловия к первому тому «Капитала» Маркса (см. настоящее издание, т. 23, стр. 5—11) была напечатана в «Domokratisches WochenПРИМЕЧАНИЯ blatt» №№ 1 и 2, 4 и 11 января 1868 года. Выдержки из предисловия были также опубликованы в газетах «Die Zukunft» № 12, 4 сентября 1867 г., «Der Beobachter» 7 сентября 1867 г., а также в «The Bee-Hive Newspaper» № 308, 7 сентября 1867 г. (в переводе Эккариуса), «Le Courrier francais» № 106, 1 октября 1867 г. (в переводе Поля и Лауры Лафарг), «La Liberte» («Свобода») № 15, 13 октября 1867 г., «Liberta e Giustizia»

(«Свобода и справедливость») № 11, 27 октября 1867 г., в журнале «Der Vorbote» («Предвестник») №№ 9— 11 за сентябрь, октябрь и ноябрь 1867 г. и в др. органах печати. — 21.

Имеются в виду сторонники Лассаля, входившие во Всеобщий германский рабочий союз.

Всеобщий германский рабочий союз — первая общенациональная организация немецких рабочих, основанная 23 мая 1863 г. на съезде рабочих обществ в Лейпциге. С момента своего основания Союз находился под сильным влиянием Лассаля, принявшего непосредственное участие в его создании и ставшего первым президентом Союза. Союз ограничивал свои цели борьбой за всеобщее избирательное право и мирной парламентской деятельностью. Отвергая повседневную экономическую борьбу рабочего класса, лассальянский Союз выступал за создание производительных ассоциаций, субсидируемых государством, в которых видел основное средство разрешения социальных противоречий. Занимая националистическую позицию во внешнеполитических вопросах, Союз тем самым поддерживал реакционную политику прусского правительства и объединение Германии сверху, путем династических войн. С образованием Международного Товарищества Рабочих Всеобщий германский рабочий союз стал тормозом для создания подлинно рабочей партии в Германии. Последовательная борьба Маркса и Энгельса против оппортунистической деятельности лассальянского руководства Союза обусловила к началу 70-х годов отход от Союза передовых немецких рабочих. На съезде в Готе в 1875 г. произошло объединение Всеобщего германского рабочего союза с основанной в 1869 г. и руководимой Бебелем и Либкнехтом немецкой Социал-демократической рабочей партией. — 21.

Маркс придавал большое значение опубликованию французского перевода «Капитала». Он считал это важным для освобождения французов от тех «ложных воззрений, во власти которых они находятся благодаря Прудону» (см. настоящее издание, т. 31, стр. 456).

В связи с этим уже с 1867 г. в Париже с помощью В. Шили велись переговоры с Э. Реклю, который брался за перевод совместно с Мозесом Гессом. Судя по письму Шили Марксу от 24 января 1868 г., Э. Реклю и М. Гесс намеревались не столько осуществить перевод «Капитала», сколько сократить и приспособить его для французской публики. Переговоры, длившиеся почти три года, ни к чему не привели. Издание «Капитала» на французском языке было осуществлено в 1874—1875 годах (см. примечание 368). — 21, 225, 578.

Рецензия Энгельса на первый том «Капитала» Маркса была опубликована в «Frankfurter Zeitung und Handelsblatt» («франкфуртская газета и торговый листок») в январе 1868 года. Эту рецензию обнаружить не удалось.

В конце апреля 1867 г. в Лондоне был образован комитет по сбору пожертвований для Ф. Фрейлиграта, который в связи с ликвидацией лондонского отделения Генерального Швейцарского банка, где он работал, оказался без средств к существованию. Комитет, состоявший из немецких мелкобуржуазных эмигрантов, 26 апреля обратился с призывом о подписке ко «всем друзьям немецкой поэзии» в Англии и других странах. Подобные комитеты были образованы во многих городах Германии и в Нью-Йорке. Подробные отчеты о ходе подписки печатались в газете «Hermann» («Герман»). — 22, 313.

Шиллеровское общество, созданное в Манчестере в ноябре 1859 г., в связи с празднованием 100-летия со дня рождения великого немецкого поэта Ф. Шиллера, стремилось стать центром культурной и общественной жизни манчестерской немецкой колонии. На первых порах Энгельс, который относился критически к деятельности общества, носившей печать прусского бюрократизма, держался от него в стороне. После того как в устав были внесены некоторые изменения, Энгельс в 1864 г. занял пост члена правления, а затем и председателя Шиллеровского общества, отдавая ему много времени и оказывая значительное влияние на его деятельность. В 1867—1868 гг. Энгельс был особенно занят делами Шиллеровского общества в связи с постройкой нового здания для общества. В 1868 г., во время отъезда Энгельса из Манчестера, правление пригласило К. Фогта для чтения в обществе лекции, что побудило Энгельса отказаться от поста председателя и члена правления общества (см. настоящий том, стр. 120, а также на стоящее издание, т. 16, стр. 337—338).

Секретарь правления Дэвиссон обратился к Энгельсу 2 октября 1868 г. от имени правления с просьбой пересмотреть свое решение, но Энгельс не согласился на это. В апреле 1870 г. Энгельс был снова избран членом правления Шиллеровского общества, но уже не принимал активного участия в его деятельности. — 23, 41, 84, 95, 291, 570.

Судя по письму Кертбени Марксу от 17 января 1868 г., он намеревался поместить в лейпцигской «Illustrirte Zeitung» («Иллюстрированной газете») краткую биографическую заметку о Марксе и его портрет, в связи с выходом первого тома «Капитала». Портрет Маркса Кертбени случайно обнаружил у одного ганноверского фотографа, но ни в каких справочниках не мог найти биографических данных о Марксе. В упомянутом выше письме он просил Маркса прислать краткие биографические сведения для заметки. Однако Кертбени не удалось осуществить свое намерение. — 23.

Энгельс имеет в виду третью главу («Производство абсолютной прибавочной стоимости») первого немецкого издания I тома «Капитала». Во втором и последующих немецких изданиях I тома этой главе соответствует третий отдел (см. настоящее издание, т. 23, стр. 188—321). — 24.

Имеется в виду статья «Das Preusische und das Schweizer Heersystem» («Прусская и швейцарская военные системы»), опубликованная в «Demokratisches Wochenblatt» № 2, 11 января 1868 года.

Серия статей К. Грюна «Armees permanentes ou milices» («Постоянные армии или милиция») была опубликована в «Les Etats-Unis d'Europe» («Соединенные штаты Европы») в начале 1868 года. В четвертой статье этой серии, напечатанной в № 7 газеты, 16 февраля, разбиралась южногерманская военная система. — 24.

цогства Шлезвиг и Гольштейн, королевство Ганноверское, курфюршество Гессен-Кассель, великое герцогство Нассау, Франкфурт-на-Майне. — 24, 42.

Мейер в письме Марксу от 26 января 1868 г. из Сент-Луиса сообщал о смерти жены Вейдемейера — Луизы Вейдемейер. — 27.

Упоминаемую статью Энгельса обнаружить не удалось. — 27.

Решающее сражение австро-прусской войны имело место 3 июля 1866 г. у города Кёниггрец (ныне ГрадецКралове), неподалеку от деревни Садова. Сражение при Садове закончилось крупным поражением австрийских войск и явилось свидетельством роста военного и экономического могущества Пруссии. — 28.

Энгельс имеет в виду беседу Шурца с Бисмарком, происходившую в Берлине в январе 1868 года. Шурц заверил Бисмарка, что Наполеон III не пользуется популярностью в Америке и США не будут его поддерживать, если Германия окажется вовлеченной в войну с Францией. Ранний период деятельности Шурца Маркс и Энгельс сатирически изобразили в памфлете «Великие мужи эмиграции» (см. настоящее издание, т. 8, стр.

247—352). — 28.

Речь идет о предстоявшем бракосочетании дочери Маркса Лауры с Полем Лафаргом, родители которого жили в Бордо (Франция). — 28.

Выполняя пожелание Маркса, Энгельс в начале марта 1868 г. написал рецензию на первый том «Капитала»

для газеты «Demokratisches Wochenblatt» в виде двух статей, которые были опубликованы в этой газете 21 и 28 марта 1868 г. без подписи автора (см. настоящее издание, т. 16, стр. 240—248). — 29.