«История и теория интеллигенции и интеллектуалов Под редакцией Виталия Куренного Редакционный совет Елена Козиевская, Виталий Куренной, Елена Яценко Некоммерческий фонд Наследие Евразии Москва, 2009 Thinking Russia Two ...»

Thinking Russia Two B2.indd 1 5/21/09 4:58:28 PM

Thinking Russia Two B2.indd 2 5/21/09 4:58:28 PM

ая

ящ

сл

Мы

ия

сс

Ро

История и теория

интеллигенции

и интеллектуалов Под редакцией Виталия Куренного Редакционный совет Елена Козиевская, Виталий Куренной, Елена Яценко Некоммерческий фонд «Наследие Евразии»

Москва, Thinking Russia Two B2.indd 3 5/21/09 4:58:28 PM Thinking Russia Two B2.indd 4 5/21/09 4:58:28 PM Программа «Мыслящая Россия»

Проблема налаживания диалога и адекватных организационных форм коммуникации в экспертном сообществе и научных кругах является критической проблемой всех государств постсоветского пространства. Как ни парадоксально, но эти проблемы до сих пор находились за рамками внимания интеллектуальной элиты ннг. Между тем необходимость такого диалога назрела давно, что особенно актуально для России как страны, имеющей потенциал и ресурсы для привлечения в совместные проекты интеллектуальной элиты новых независимых государств.

Программа «Мыслящая Россия» является масштабным проектом Фонда «Наследие Евразии», начатого в 2005 году, и направлена на формирование позитивного интеллектуального имиджа России, позиционирование РФ как влиятельного интеллектуального субъекта в новых независимых государствах.

В числе участников проекта ведущие представители российской интеллектуальной элиты из разных областей гуманитарного знания — философии, социологии, политической науки, экономики.

Первый этап (2005–2006 годы): создание и экспертное обсуждение аналитического доклада «Мыслящая Россия: картография современных интеллектуальных течений».

Второй этап (2007–2008 годы): общероссийское исследование «Интеллектуально-активная группа: мировоззрение, специфика социальных функций и идеологические дифференциации в контексте постсоветской трансформации». В результате дан анализ исторической и национальной специфики положения и функций интеллектуалов в структуре современного российского общества.

Третий этап (2009–2010 годы): серия выездных семинаров и лекционных секций наиболее ярких авторов — участников первых двух этапов проекта «Мыслящая Россия» в интеллектуальные столицы государств Центральной Азии (Алма-Ата, Ашхабад, Бишкек, Душанбе, Ташкент), где существует запрос на информацию о состоянии и достижениях современной российской интеллектуальной элиты.

В рамках исследовательской стратегии программы «Мыслящая Россия» намечено также дальнейшее изучение состояния российского интеллектуального сообщества в проекте «Мыслящая Россия:

прикладной интеллект», в частности: научных и интеллектуальных центров, занимающихся инженерно-технической и инновационной деятельностью.

Thinking Russia Two B2.indd 5 5/21/09 4:58:28 PM Thinking Russia Two B2.indd 6 5/21/09 4:58:28 PM Содержание Предисловие.......................................

Сергей Сергеев Досоветская Россия (XVIII — начало XX века)............ Александр Кустарев Советская Россия: cамоопределительные практики советской интеллигенции................... Виктор Мартьянов Постсоветская Россия.

Социально-теоретические размышления............... Анастасия Ястребцева Франция..........................................

Александр Михайловский Германия......................................... Александр Дмитриев Марксизм......................................... Александр Кустарев Макс Вебер........................................ Тимофей Дмитриев Антонио Грамши................................... Настоящее издание представляет собой историко-теоретическое дополнение к эмпирическому исследованию «Интеллектуальноактивная группа: мировоззрение, специфика социальных функций и идеологические дифференциации в контексте постсоветской трансформации», проведенному фондом «Наследие Евразии» в 2008 году в рамках Согласно общему замыслу проекта, эта историческая и теоретическая часть является важным структурным элементом исследования интеллектуалов дают возможность взглянуть на затронутые в эмпирической части работы проблемы 1, исходя из различных концептуальнотеоретических перспектив. Одна из основных особенностей социологии и самоопределяется на основании определенной концептуальной перспективы, поэтому если и возможно какое-то адекватное представление об этом социальном феномене, то оно может быть выражено лишь справедливы слова Чарльза Райта Миллса: «Проблемы современности… не могут быть адекватно сформулированы, если на практике не будет последовательно осуществляться идея о том, что история является стержнем обществоведения» 2. Таким образом, эта книга дает возможность взглянуть на предложенные интерпретации эмпирического раздела как с точки зрения других теоретических подходов, так и в более широкой исторической и страновой перспективе.

самостоятельная работа — краткое введение в историю и теорию интеллектуалов и интеллигенции, выполненное в академическом и аналитическом ключе. Надеемся, его по достоинству оценит университетское Основные теоретические попытки концептуализации феномена интеллигенции, изложенные в настоящей работе, демонстрируют ское исследование. Под ред. В. Куренного. — Се- Издательский дом «Nota Bene», 2001. С. 165.

рия «Мыслящая Россия». — М.: Фонд «Наследие сложность социологического определения критериев интеллектуальных групп, неоднозначность в оценках их фактической и возможной социальной, культурной и политической роли. Русская традиция обсуждения проблемы интеллигенции — так же, как, например, и французская тематика интеллектуалов — связывает ее, главным образом с определенными социально-дискурсивными стратегиями самоопределения в качестве интеллигенции / интеллектуалов, имеющими ярко выраженный моральный и политический оттенок. И все же необходимо распознать проблему во всей ее полноте: в современном обществе многообразных форм социально-значимого знания являются различные социальные группы, которые вовсе не обязательно прибегают к конца интеллигенции / интеллектуалов, которая обсуждается не только в России, но также в странах Европы и, не менее активно, в сша, указывает не на исчезновение этого социального феномена как такового, а на его структурное усложнение, обусловленное указанным процессом нарастающей интеллектуализации.

Германии, а также изложение наиболее влиятельных и известных теорий интеллектуалов. Ее дополняют два сравнительно самостоятельных университетской философии в сша, а второе — популярной теме «публичной социологии». На конкретных дисциплинарных примерах эти и публичное пространство. Тем самым мы выходим за рамки традиционных рамок обсуждения проблемы интеллигенции и обращаемся к Разумеется, мы не ставили себе цель представить скольконибудь полную историю русской интеллигенции — в силу ограничений Кустарева. Статья Виктора Мартьянова представляет собой социальнотеоретическое размышление о судьбах постсоветской интеллигенции президент Фонда «Наследие Евразии» Елена Яценко и директор по развитию Фонда «Наследие Евразии» Елена Козиевская, обеспечивавшая С большим удовлетворением мы выражаем свою признательность Владимиру Виноградову за талантливое оформление и кропотливую подготовку к печати книг по проекту «Мыслящая Россия», первая Thinking Russia Two B2.indd 13 5/21/09 4:58:30 PM Thinking Russia Two B2.indd 14 5/21/09 4:58:31 PM В досоветской России понятие «интеллектуалы» отсутствовало. Слово же «интеллигенция» (как обозначение некоей группы, занимающейся интеллектуальной деятельностью, а не как шеллингианская Честь его «изобретения», датируемого 1866 годом, в начале xx века приписал себе второстепенный, но весьма читаемый в свое время писатель П.Д. Боборыкин, обозначивший этим термином «высший образованный слой общества». Впрочем, уже в 1863 году в близком контексте понятие «интеллигенция» употребил в одной из своих статей И.С. Аксаков. Зафиксировано оно также в дневниковых записях П.А. Валуева и годов слово уже было «на слуху». Недавно обнаружено значительно более раннее употребление понятия «интеллигенция» в интересующем Строгая дефиниция «интеллигенции» в отечественной культуре чрезвычайно затруднена из-за множества различных смыслов, в это слово вкладываемых. Под интеллигентом, в частности, могут подразумеваться: 1) вообще любой профессиональный «работник умственного труда»; 2) вообще создатель или распространитель неких духовных 1 «…Общество не есть ни простой народ, ни госу- к аксаковским передовицам были придуманы дарство, ни сословие, ни цех, ни корпорация, ни гораздо позднее их первых публикаций — для государственный политический орган. Оно даже Полного собрания сочинений Ивана Сергеевине собрание, а совокупная деятельность живых ча (изданного в 1886 г. уже после его смерти), в сил, выделяемых из себя народом… оно образу- первых же публикациях они идут без заглавий, ется из людей всех сословий и состояний… со- только с датами (см.: День. 1861. № 2, 21 окт.).

единенных общим уровнем образования. Цитаты из Валуева и Никитенко см.: ЛейкинаМожет ли оно быть названо у нас действитель- Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй ным выражением народного самосознания, половине xix века. М., 1971. С. 5. Не совсем подеятельностью живых сил, выделяемых из себя нятно, почему исследовательница полагает, что у народом, народною интеллигенцией (выделено Валуева и Никитенко в данном случае речь идет о мной.— С.С.) в высшем значении этого слова?» «представителях администрации». В особенности (Аксаков И.С. Отчего так нелегко живется в Рос- у Никитенко возможно и «бобрыкинское» просии? М., 2002. С. 392–393). Распространенное чтение: «Народ погружен в глубокое варварство, мнение о том, что Аксаков употребил слово «ин- интеллигенция развращена и испорчена, правителлигенция» в заглавии (в самом тексте его нет) тельство бессильно для всякого добра». Думается, одной из статей 1861 г. («Отчужденность интел- что администрация здесь обозначена как «правилигенции от народной стихии»), не соответству- тельство», а под «интеллигенцией» подразумевает действительности. Дело в том, что заголовки ется именно «образованный слой».

служению «во благо народа», обладающий «демократическим мировоззрением»; 4) вообще любой высокодуховный, высоконравственный и хорошо воспитанный человек; 5) представитель нового эксплуататорского класса, идущего на смену буржуазии.

Первая из означенных позиций отображена, например, в добротных исследованиях советского историка В.Р. Лейкиной-Свирской, Формально продолжает эту традицию и современный исследователь проблемы К.Б. Соколов, выделяющий категории «художественной», «научной», «военной», «клерикальной» и «чиновнической»

интеллигенции 3. Но акценты у него существенно иные, он скорее тяготеет ко второй позиции, ибо для него интеллигенция, прежде всего, «социокультурная группа, профессионально занятая формированием, сохранением и развитием общенациональной картины мира и претендующая на решающее право голоса во всех вопросах, так или иначе связанных с выполнением этих функций» 4. Во всяком случае, эту роль выполняет, так сказать, ядро интеллигенции («эксперты», «духовная элита», «властители дум»), которое транслирует свои ценности через интеллигентов более низких уровней — «пропагандистов» (разнообразные специалисты-гуманитарии) и «исполнителей» («телеграфисты и ветеринары») — схема, во многом заимствованная у П.Н. Милюкова. То есть технической (как, впрочем, и научно-гуманитарной) интеллигенции в этой концепции отведена заведомо вторичная, передаточная роль по сравнению с интеллигентами-идеологами. Для К.Б. Соколова не важно, какую идеологию формулируют и отстаивают интеллигенты-«эксперты», поэтому в его книге фигурируют славянофилы и западники, консерваторы и либералы, государственники и нигилисты, террористы и черносотенцы (!). Рассматривая интеллигенцию в контексте ее «политической культуры», А.А. Ширинянц, для группа, профессионально осуществляющая деятельность по производству духовных ценностей, но и культурная общность» (хотя и неоднородная), также не отказывает в «интеллигентности» «консерваторам»

и выделяет наряду с интеллигентами-«демократами» интеллигентовхранителей» 5.

Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900– начала xx вв.: картина мира и повседневность.

Ясно, что подобный подход вызвал бы возмущение у тех авторов конца xix — начала xx веков, которые относили к интеллигенции лишь приверженцев определенных направлений прогрессистского определение, данное В.В. Водовозовым: «К интеллигенции причисляются только лица, сердце и разум которых с народом и которые из факта своего образования за счет народа делают вывод о долге интеллигенции народу. Таким образом, к интеллигенции причисляется только служители реакции, хотя бы они были людьми весьма интеллигентными» 6. В том же русле находится и знаменитая формула Р.В. ИвановаРазумника: «Интеллигенция есть этически — антимещанская, социологически — внесословная, преемственная группа, характеризуемая «оппозиция к царской власти» 8. Обличители интеллигенции, чаще всего, солидарны с ее апологетами и тоже ограничивают ее состав радикальными прогрессистами. Авторы «Вех» выносят за пределы интеллигенции и самих себя, и всех любезных им деятелей русской культуры 9.

Г.П. Федотов видит «в истории русской интеллигенции основное русло — от Белинского через народников к революционерам наших дней», Ю.Ф. Самарин, А.Н. Островский, А.Ф. Писемский, Н.С. Лесков, И.Е. Забелин, В.О. Ключевский, В.В. Розанов, Н.Ф. Федоров, наконец, Толстой В. [Водовозов В.В.] Интеллигенция // Новый например, у П.Б. Струве: «Новиков, Радиэнциклопедический словарь. Т. 19. СПб., 1912. щев, Чаадаев — это воистину Богом упоенные ственной мысли. Изд. 4-е. Т. 1. СПб., 1914. С. 17. не как интеллигент… а главным образом как 8 Успенский Б.А. Русская интеллигенция как специ- значения. Даже Герцен… вечно борется в себе с фический феномен русской культуры // Русская интеллигентским ликом. Владимир Солоинтеллигенция и западный интеллектуализм: вьев вовсе не интеллигент… Салтыков… история и типология. (Россия / Russia. Вып. 2 вовсе не интеллигент, но… носит на себе… мунМ.; Венеция, 1999. С. 12, 13. Любопытно, дир интеллигента. Достоевский и Толстой, кажчто крупнейших интеллектуалов-монархистов дый по-различному, срывают с себя и далеко Успенский тоже причисляет к интеллигентам, отбрасывают этот мундир. Загадочный так сказать диалектически, из-за их «вторич- лик Глеба Успенского тем и загадочен, что его ной оппозиционности, т.е. оппозиционности истинное лицо все прикрыто какими-то интелпо отношению к оппозиционности», и «в этом лигентскими масками» (Вехи. Из глубины. М., интеллигенции» (Указ. соч. С. 12). На наш взгляд, это весьма остроумно, но вряд ли научно продуктивно.

и Достоевский, «не вмещаются в русской интеллигенции» 10. Современный российский историк А.И. Фурсов характеризует интеллигенцию, политическая сторона господствует над специализированной, профессиональной», а во-вторых, как группу «для идейно-интеллектуальной деятельности которой характерна гипертрофия социального критицизма над „полезной профессиональной“… работой». В качестве примеров приводятся А.Ф. Керенский и В.И. Ульянов-Ленин 11.

«Этизация» интеллигенции — плод интеллигентской мифологии — более всего распространена в массовом сознании, и вряд ли может быть отнесена к концепциям, заслуживающим научного обсуждения. Однако, как ни странно, оно довольно часто встречается в работах, вроде бы претендующих на академический уровень. Скажем, видный российский филолог и историк культуры Б.Ф. Егоров следующим образом интерпретирует проблему: «Главными признаками интеллигентности следует считать, во-первых, преобладание отношение к «другому» и к «чужому», преходящее в служение людям, т. е. в превышение отдачи себя и своего людям над желанием приобретать что-то для себя (если пользоваться известной поговоркой об одеяле, которое тянут на себя, то интеллигент оставляет себе лишь минимальный кусочек одеяла, а то и просто остается непокрытым…)» 12. Покойный коллега Егорова Ю.М. Лотман утверждал, что интеллигент — антоним хаму 13. Право же, можно только позавидовать счастливому жизненному опыту почтенных ученых, давшему Наконец, идея об интеллигенции как о «буржуазном», «паразитическом», «эксплуататорском» классе, выдвинутая еще некоторыми неортодоксальными народниками в 80-х годах xix века, а в начале xx в. заново артикулированная на марксистской подкладке Я.-В. Махайским (А. Вольским) и Е.И. Лозинским («интеллигенция есть особый класс умственных работников… класс, подымающийся, подготовляющий в ближайшем будущем свое господство» 14). Долгое время она тов Г.П. Судьба и грехи России. Т. 1. СПб., 1991. xix века // Из истории русской культуры. Т. v Предисловие к книге А.С. Кустарева «Нервные люди» (Очерки об интеллигенции) // Кустарев Е.И. Что же такое, наконец, интеллиА.С. Нервные люди: Очерки об интеллигенции. генция? СПб., 1907. (Репринтное издание. М., какой-то новой оригинальной концепции истории русской интеллигенции, однако же без наличия рабочей теоретической гипотезы мы обречены запутаться в терминологических противоречиях, обусловленных указанной выше многозначностью самого понятия «интеллигенция». Для начала придется выбрать наиболее операциональные смыслы последнего. Первым делом конечно же отпадает наивно-мифологизаторское отождествление интеллигента с «вполне хорошим человеком». «Классовый» подход в современной его интерпретации, безусловно, заслуживает внимания, но, как представляется, он недостаточно разработан для того, чтобы стать базовой моделью исследования. В контексте данного издания интеллигенция рассматривается, прежде всего, в связи со своей идеологической функцией, следовательно, расширительное представление о ней, включающее в ее состав чиновников, офицеров, врачей, телеграфистов и т. д., не слишком продуктивно. Сведение «интеллигентности» к «диссидентству» носит очевидный направленчески-партийный характер и провоцирует к занятию той или иной стороны баррикады, совместно воздвигнутой трубадурами и разоблачителями «борцов за народное счастье». Представляется наиболее продуктивным (или, во всяком случае, наиболее удобным) понимать под интеллигенцией особую внесословную (здесь надо Например, нелепо было бы отказать С.С. Уварову или К.П. Победоносцеву в заметной роли в процессе производства и распространения интеллигенты? Как-то не поворачивается язык величать интеллигентами аристократов А.Д. Кантемира и М.М. Щербатова, А.С. Пушкина и идей, это их работа, за счет которой они материально существуют. Классические примеры: В.Г. Белинский и Ф.М. Достоевский, М.Н. Катков и Н.К. Михайловский, В.В. Розанов и А.В. Луначарский (сознательно выбраны представители разных направлений общественной мысли). Но профессионалов) как интеллектуалов? Да, это понятие в русском языке тогда отсутствовало, но и слово «интеллигенция» привилось в нем Н.И. Новиков, А.Н. Радищев и Н.М. Карамзин, П.Я. Чаадаев и И.В. Киреевский — те, кого, как правило, безоговорочно причисляют к интеллигентам. Так что анахронизм неизбежен в любом случае.

Профессиональные «идеологи» и «гуманитарии» — интеллигенты 16. Используя теорию интеллигенции А. Грамши, можно констатировать, что собственных интеллектуалов; создает интеллектуалов для себя и государство. Таким образом, в xviii — первой половине xix века в России интеллектуалов, занимающихся идеологическим и гуманитарным производством «по совместительству» с основной деятельностью (типичный ранний ее представитель — В.Н. Татищев, прежде всего бюрократ, государственного интеллектуала, не связанного с дворянским сословием. Начиная с 1760-х годов после относительной автономизации дворянства от государства, закрепленной манифестом о его «вольности»

дворянские интеллектуалы, индифферентные к государству (А.Т. Болотов) или даже оппозиционные по отношению к самодержавию — как При всей интенсивности собственно интеллектуальной жизни «чисто» дворянских интеллектуалов, они, во-первых, не составляли четко очерченного, профессионально выделенного слоя; во-вторых, основным занятием, а если и было (Карамзин, Пушкин), то не становилось главным источником их доходов. Уж конечно, к ним никак нельзя приложить федотовскую формулу «идейности и беспочвенности».

Да и связи с государством оставались очень крепкими — те же Карамзин и Пушкин были официальными историографами и находились с личных отношениях, модель которых определялась кодексом сословного поведения. Что же касается «чисто» государственных интеллектуалов, то они в основном концентрировались в бюрократическом слое (М.М. Сперанский, Д.Н. Блудов, упомянутые выше Уваров, Валуев, Победоносцев) и, следовательно, также «работали» интеллектуалами «по совместительству» (особой группы профессиональных государственных идеологических экспертов тогда не существовало). Ломоносов, занятый только интеллектуальной деятельностью, скорее исключение, чем правило. Немногочисленная университетская профессура (во всяком случае, до феномена Т.Н. Грановского) также не представляла собой особой общественной силы и в целом служила инструментом государства, которое весьма оперативно реагировало на проявление даже очень отвлеченного свободомыслия (достаточно вспомнить «философский» погром университетов в 1819–1824 годах). Конечно же граница между государственными и дворянскими интеллектуалами не была непереходимой даже и в середине xix века (например, ее неоднократно в excellence государственные интеллектуалы никуда не исчезают, напротив, число их множится, выделяются их новые страты (например, военные интеллектуалы, среди которых — М.И. Венюков, Д.А. Милютин, Р.А. Фадеев, А.Е. Снесарев и др.). Дворянские же интеллектуалы, несмотря на упадок своего сословия, также не торопятся сойти со сцены.

В пореформенное время весьма заметны такие фигуры, как В.П. Мещерский, Е.Л. Марков, С.А. Рачинский, А.А. Фет-Шеншин (не только поэт, дворянским интеллектуалом является граф Л.Н. Толстой, чья оппозиционность как правящему режиму, так и основным направлениям интеллигентской мысли имеет, несомненно, аристократическую подкладку, и не только на бессознательном уровне (то, что «Война и мир» — роман, прославляющий в первую очередь русское провинциальное дворянство, а не русский народ в целом, очевидно для всякого непредубежденного читателя) 17. Конечно, мировоззрение позднего Толстого 17 Американская славистка Кэтрин Б. Фоейр в своей и по рожденью, и по привычкам, и по положеработе «Генезис «Войны и мира» (М., 2002) убе- нью. Я вижу, что это большое счастье, и дительно показала, что возникновение замыс- благодарю за него Бога, но ежели счастье это не ла великого романа во второй половине 1850-х принадлежит всем, то из этого я не вижу пригодов напрямую связано с резко негативным чины отрекаться от него и не пользоваться им»

восприятием Толстым готовящейся крестьян- (Цит. по: Указ. соч. С. 162). Интересна также доской реформы, как подрывающей социально- гадка ученого, что отрицание рационализма, политическое положение дворянства. В одном которым пронизан роман, имеет своей изнаиз многочисленных вариантов предисловия чальной причиной полемику с интеллигентамик «Войне и миру» писатель прямо и с вызовом разночинцами. Н.Г. Чернышевского в одном из заявляет: «…я сам принадлежу к высшему со- писем 1856 года Толстой называет «клоповонясловию, обществу и люблю его… я аристократ, ющим господином» (Указ. соч. С. 175).

в нем отчетливо чувствуется, прежде всего, эксцентричность образованного барина, а никак не «гражданская скорбь» профессионального идеолога. Да и лидеры либерального земского движения конца xix — начала xx веков (граф П.А. Гейден, Ф.А. Головин, князь П.Д. Долгоруков, Н.Н. Львов, В.П. Обнинский, И.И. Петрункевич, Ф.И. Родичев, Другие же сословия или классы создать прослойку своих интеллектуалов либо не смогли (например, купечество, хотя отдельные Более сложен вопрос с духовенством. Существует распространенное мнение, основанное на работах М. Вебера и Грамши, о духовенстве, как о так называемой традиционной интеллигенции. Вероятно, в этом есть свой резон, но в данной работе предполагается, что интеллектуализм как дискурс, основанный на культуре рационального критического рассуждения, связан с Модерном, и появляется в интеллигенции отношения не имеет. Другое дело, что некоторые представители духовенства иногда выступали в качестве интеллектуалов 18 Ненужно быть марксистом, чтобы согласиться с не может. В дореформенной России купеческие выводом весьма компетентного советского исто- дети стремились «одворяниться», в «порефоррика: «Земский либерализм… был… либерализ- менное» — «обинтеллигентиться». См. об этом:

мом помещичьим. Он формулировал программу Захаров В.В. «Обинтеллигентивание» российдворян-землевладельцев, стремившихся в усло- ского купечества в конце xix — начале xx века виях развивающегося в стране капитализма со- // Интеллигенция России: традиции и новации.

хранить экономические преимущества, упрочить Иваново, 1997. С. 88–90.

и расширить свои политические права» (ПирумоСовременная ва Н.М. Земское либеральное движение. Социаль- интеллигенция» сложилась на поные корни и эволюция до начала xx века. М., 1977. чве культуры Просвещения, она представляет С. 3). Материалы, приводимые исследователь- собой «явление, коренным образом отличаюницей, красноречиво подтверждают этот вывод. щееся от форм интеллектуальной жизни домоГласные губернских земских собраний на 87 % дернистского общества». В случае же с Россией состояли из потомственных дворян, причем бо- «необходимо принять во внимание… великую лее чем на 60 % — из «крупных и крупнейших зем- национальную революцию, которая произолевладельцев» (среднепоместные дворяне — 28 %, шла, а вернее началась… при Петре I и которую мелкопоместные — 3 %) (Указ. соч. С. 86–87). Хо- обычно определяют как «западнизацию» или роша земская «всесословность»! Пирумова рас- «европеизацию», но лучше называть «модерниписала поименно всех либеральных земцев, в зацией». Именно с петровской революцитом числе и на предмет количества владеемой ей возникает в России на национальной почве, ими земли,— это производит впечатление… испытавшей потрясения, но не уничтоженной, (см.: Фоейер К.Б. Указ. соч. С. 157–159). Из купцов которых не могла бы вырасти интеллигенция»

происходил В.П. Боткин, но он совершенно впи- (Страда В. Интеллигенция как зеркало евросался в «элитарную», дворянскую культуру и к пейской революции // Русская интеллигенция «купеческим» интеллектуалам быть причислен и западный интеллектуализм. С. 30, 31–32).

Прокопович или московский и петербургский митрополиты екатерининских времен Платон Левшин и Гавриил Попов — последний тем не в своей «Истории русской общественной мысли» выстраивает ИвановРазумник (прямая линия от Фонвизина, Новикова и Радищева — и чуть преувеличил степень социально-политического радикализма дворянских интеллектуалов, даже самый «революционный» из них — Радищев — был в крестьянском вопросе весьма умеренным и совсем не собирался ликвидировать помещичье землевладение, рекомендуя путь к «постепенному освобождению земледельцев», что, в общем, мало чем отличалось от планов Екатерины II и Александра I 22. Не обращают обычно внимание на осуждение Радищевым петровской «Табели о рангах», демократизировавшей возможность приобретения дворянского звания 21 Идея,сегодня подхваченная многими авторами, подушную подать» (Струве П.Б. Исторический например, Г.С. Кнабе, видящим в том же Ниле смысл русской революции и национальные задаСорском, Максиме Греке, Вассиане Патрикееве чи // Вехи. Из глубины… С. 464); «Как и импераи др. представителей русской «протоинтелли- трица [Екатерина II], он [Радищев] представляет генции» (см.: Кнабе Г.С. Перевернутая стра- себе освобожденных крестьян мелкими самоница // Кнабе Г.С. Избранные труды: Теория и стоятельными собственниками» (Леонтович В.В.

история культуры. М., 2006. С. 1062–1072). Для История либерализма в России. 1762–1914. С. 50).

Кнабе, интеллигент — «это человек, открытый Экая «антимещанская» программа!

переживанию судеб общества и участию в истоСм.

рии» (Указ. соч. С. 1063). Надо ли говорить, что подробнее: Стенник Ю.В. Идея «древней»

в этом определении специфика интеллигенции и «новой» России в литературе и общественнокак особого социального слоя становится совер- исторической мысли xviii — начала xix века.

М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. (Фак- своего помещика (на основании чего Радищева симильное издание). М., 1983. С. 236. представляют как сторонника «чуть ли не соДля Радищева крестьянский вопрос сво- циальной революции») имеет весьма интересдился в первую очередь к личному освобожде- ный подтекст: «Издевавшийся над крестьянами нию, а затем к утверждению крестьянской соб- асессор не был потомственным дворянином, но ственности на землю, за которую они уплачивали получил дворянское звание, выслужив его по принципиальным вопросам диаметрально расходившийся с Радищевым). Так что и автор «Путешествия из Петербурга в Москву», и автор «Путешествия из Москвы в Петербург» оставались вполне представителями и защитниками интересов своего сословия, понимаемых, конечно, иначе, чем заурядными крепостниками. Можно ли представить что-нибудь более далекое от «внесословно-этических» индивидуалистов Разумника, который конечно же записал в интеллигенты постановку политических задач проблемами социальными (освобождением крестьян)» 25, и даже об «идеалистах» 1830–1850-х годов, в большинстве своем весьма трезво и прагматично смотревших на решение «Табели о рангах». Именно низкое проис- высказал свою мысль, стоящую в связи с его… хождение асессора объясняет, по мысли автора, взглядом на общественное значение дворянства Кроме того, бросается в глаза, что в обосно- творчества. Поэтому он резко высказывается вание необходимости освобождения крестьян против петровской „Табели о рангах“, в силу коРадищев приводит аргументы не только сенти- торой лица из низших слоев в порядке службы ментально-этического характера, но и вполне проникали в дворянство. „Вот уже 150 лет, как Тавнятные предостережения о социальной опас- бель о рангах выметает дворянство, и нынешний ности «рабства» для своего сословия, угрозе Государь [Николай I] первый установил плотину, новой «пугачевщины» («старая» ведь еще была еще очень слабую (Пушкин имеет в виду упосвежа в помещичьей памяти): «Приведите себе мянутый указ о почетном гражданстве), против на память прежние повествования и увидите, наводнения демократии, худшей, чем в Америке“ что даже обольщение сотворило яростных ра- („О дворянстве“). „Наследственные преимущебов на погубление господ своих. Прельщенные ства высших классов общества суть условия их грубым самозванцем… они не щадили ни пола, независимости. В противном случае они станони возраста. Гибель приближается посте- вятся наемниками“ (ib.)» (Франк С.Л. Пушкин пенно, и опасность уже над головами нашими» как политический мыслитель // Франк С.Л. РусО повреждении нравов в России князя М. Щер- ское мировоззрение. СПб., 1996. С. 245).

батова и Путешествие А. Радищева. С. 234). См.

также основательные аргументы против пред- П.Б. Исторический смысл русской ревоставления о Радищеве как о «радикале»: Шири- люции… С. 464. См. также у Федотова: «Деканянц А.А. Указ. соч. С. 61–63. бристы были людьми xviii века по всем своим 24 «Парадоксальным образом Пушкин упрекает оптимизму и по форме военного заговора, в корусскую монархическую власть — в революци- торую вылилась их революция. Целая пропасть онности. В замечательном разговоре с отделяет их от будущих революционеров: они вел. кн. Михаилом Павловичем (в споре с ним о завершители старого века, не зачинатели новоценности наследственного дворянства по поводу го. Вдумываясь в своеобразие их портретов в гауказа о почетном гражданстве, последствием ко- лерее русской революции, видишь, до чего они торого должно было быть затруднение доступа в по сравнению с будущим еще почвенны. Как индворянство по службе; великий князь был против теллигенция своего века, они тесно связаны со этой меры) Пушкин не стесняется сказать ему: своим классом и с государством, Они живут полВы пошли в вашу семью, все Романовы — рево- ной жизнью: культурной, служебной, светской.

люционеры и уравнители“ (на что явно неприят- Их либерализм, как никогда впоследствии, но задетый великий князь ответил иронической питается национальной идеей. На них в благодарностью за то, что „пожалован“ Пушки- последний раз в истории почил дух Петра» (Феным в якобинцы). В шутливой форме Пушкин дотов Г.П. Указ. соч. С. 84).

крестьянского вопроса и не собиравшихся жертвовать в пользу «меньшей братии» сословными выгодами 26. Даже А.И. Герцен не воспользовался возможностью освободить своих крестьян, которая была у помещиков начиная с 1803 года («Указ о вольных хлебопашцах»).

Создателя легенды о перманентно «антимещанской» интеллигенции подобные низменные материи не интересовали, для него 1820–1840-е годы — время, когда происходит «новое зарождение» интеллигенции, «еще сословной по составу, но по-прежнему бессословной Безусловно, идеологическая связь между дворянскими интеллектуалами второй четверти xix века и пореформенными интеллигентамиразночинцами существует, как существует связь всей последующей раскол в некрасовском «Современнике» во второй половине 1850-х годов совершенно четко прошел не только по эстетическому («чистое 26 См., например, содержательный разбор проектов и В.А. Черкасский» (Указ. соч. С. 36). См. на эту об отмене крепостного права лидера славяно- тему также насыщенные обширным фактичефилов А.С. Хомякова в кн.: Славянофильство и ским материалом монографии Е.А. Дудзинской западничество: консервативная и либеральная «Славянофилы в общественной борьбе» (М., утопия в работах Анджея Валицкого. М., 1992. 1983), «Славянофилы в пореформенной России»

Вып. 2. С. 29–38. Особенно впечатляют рекомен- (М., 1994), автор, правда, преувеличивает «бурдации певца «соборности» по взиманию с кре- жуазные тенденции» у славянофилов.

стьян выкупных платежей (1859 год): «Считаю Парадоксальна, но заслуживает внимания своим долгом прибавить, что взыскание годо- оценка отмены крепостного права у В.В. Леонвой уплаты по совершенным выкупам должно товича: «…создается впечатление, что законы быть с миров и производимо с величайшей стро- от 19 февраля 1861 года главным образом нагостью, посредством продажи имущества, скота правлены были на то, чтобы освободить не креи т. д., особенно же посредством жеребьевого стьян от господ, а наоборот, возможно скорее рекрутства с продажей квитанций не с аукциона избавить господ от крестьян, от всех тех обязанибо это унизительно для казны), но по поло- ностей, которые выпадали на долю хозяина поженной цене, с жеребьевым розыгрышем между местья, населенного крепостными крестьянами.

покупщиками. В случае крайней неисправности Я очень склоняюсь к тому, чтобы считать должно допустить выселение целых деревень в Манифест 19 февраля в первую очередь не освоСибирь, с продажей их земельного надела; но бождением крестьян, а вторым освобождением таких случаев почти не может быть. В этом деле дворян (первое имело место в 1762 и в 1785 году).

неумолимая и, по-видимому, жестокая строгость 18 февраля дворяне освобождены были от обяесть истинное милосердие» (Указ. соч. С. 35–36). занностей государственной службы. 19 февраля В крестьянском вопросе, комментирует А. Ва- 1861 года они избавлены были от обязанностей лицкий, проекты Хомякова «явно противоречи- общественно-правового характера в отношели основным принципам славянофильской уто- нии своих поместий» (Леонтович В.В. Указ. соч.

пии: вопреки ее антикапиталистическому духу С. 147). Стоит напомнить, что реформа 1861 года Хомяков не ставил вопроса, как предотвратить была разработана и проведена под идейным и развитие капитализма в России, но заботился практическим руководством передовых дворянлишь о том, чтобы это развитие было по воз- ских интеллектуалов — как славянофилов, переможности менее неблагоприятным для поме- численных выше Валицким, так и западников заняли в крестьянском вопросе славянофильИванов-Разумник товкой реформы,— Ю.Ф. Самарин, А.И. Кошелев искусство» против «ангажированного»), но и по «классовому» признаку: от журнала отошли либеральные дворяне П.В. Анненков, Д.В. Григорович, А.В. Дружинин, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, А.А. Фет и другие, началась настоящая литературная война за противоречивое, позволяющее разные прочтения наследие Белинского; каждая сторона попыталась представить себя как единственного законного душеприказчика покойного критика 28. И «неистовый Виссарион» действительно типичный разночинец, он вращался исключительно в кругу дворянских интеллектуалов, был пропитан их культурой (как и другие его Не менее показательно, что такой весьма политически радикальный представитель «поколения 40-х годов», как Герцен, не смог найти общего языка с «новыми людьми» и разошелся с Чернышевским. Вообще, Герцен при всей огромной важности его идей для формирования левоинтеллигентского дискурса едва ли может быть причислен к интеллигентам. Сначала богатый помещик, затем (за границей) состоятельный рантье, живший отнюдь не за счет своей литературной деятельности, а напротив, ее финансировавший, он, как и Толстой, продолжал традицию дворянского вольномыслия, отрицая как догматизм ценностей официальной России, так и догматизм России революционной.

но и либералы и даже консерваторы вроде К.Н. Леонтьева. И многие сочинения Александра Ивановича, особенно «С того берега» и «К старому 28 «…Борьба за Белинского… приобрела новый «личным знакомством» с Белинским, а дружбой с и особый характер. Не отталкивание от Белин- ним могли «похвастаться» и другие «так называского, а привлечение его в союзники будет ха- емые либералы» — Анненков, Боткин, Тургенев, рактерно для многих так называемых либера- о существовании же Чернышевского и Добролюлов. А. Дружинин, В. Боткин, П. Анненков будут бова Виссарион Григорьевич даже не подозреупорно именовать себя „кругом Белинского“. вал. Можно вспомнить и еще одного известного Тургенев именно Белинскому и явно в пику персонажа из «круга Белинского» — М.Н. Каткореволюционерам-демократам обновленной ре- ва, в журнал которого «Русский вестник» передакции „Современника“ посвятит свой роман шли практически все «либералы», ушедшие из „Отцы и дети“. Как своего предшественника «Современника». Что же касается общественнобудет толковать Белинского Дружинин. Свое политической позиции Некрасова, то она не право, так сказать, наследования, он, хотя и была столь однозначно-радикальной, как у проскромно, подчеркнет и напоминанием о лич- грессистов-поповичей, но Николай Алексеевич, ном знакомстве, чем молодые деятели „Совре- будучи прежде всего гениальным литературным менника“, естественно, похвастаться уже не дельцом, вовремя сумел почувствовать, куда могли» (Скатов Н.Н. А.В. Дружинин — литера- «ветер дует», и сделал ставку на новое перспектурный критик // Дружинин А.В. Прекрасное и тивное движение.

положению, но резонно предположить, что среди прочих причин материальная обеспеченность и аристократическое происхождение и как близкий его друг М.А. Бакунин в силу своей полной деклассированности — уже типичный «антимещанин» Иванова-Разумника (как ни Таким образом, пореформенная профессиональная, «массовая» интеллигенция, будучи новой социальной группой, воспользовалась богатейшим идейным багажом, созданным дворянскими интеллектуалами в дореформенный период, выступив в роли их «преемника». Основные положения практически всех интеллигентских консервативных) были сформулированы в 1830–1840-х годах, в период «великого ледохода русской мысли» 29. Но наследие «сороковых» в интерпретации интеллигентских идеологов претерпевало весьма заметную деформацию, обусловленную приспособлением к новым социокультурным реалиям, а именно к динамичному процессу демократизации общества и культуры. На крайне левом фланге интеллигентской форме — в так называемом нигилизме, отрицавшем большинство ценностей «барской» культуры и пытавшемся создать нечто вроде своей 29 ГершензонМ.О. История молодой России // Гер- их сословию,— свою глухоту и слепоту целому шензон М.О. Избранное. Т. 2. Молодая Россия. поколению, заразивши ими целую эпоху. Вот М.; Иерусалим, 2000. С. 10. откуда истоки пресловутого «разрушения эстетики»: от этого порока целого сословия попоСм.на эту тему содержательную статью В.М. Жи- вичей и дьяковичей; в детстве они наследственвова «Маргинальная культура в России и рожде- но не примечали слонов миров[ого] искусства, ние интеллигенции» в его книге «Разыскания в об- среди которого жили, а в юности последоваласти истории и предыстории русской культуры» тельно в «детской резвости», которую напрасно (М., 2002. С. 685–704), трактующего «шестиде- принимают за социальное бунтарство, «колебасятничество» как «субкультуру» или «контркуль- ли треножник» величайших художников. Само туру». Один из главных источников — «марги- это сословие — одно-единственное из всех — не нальная культура предшествующего периода, дало ни одного поэта, ни одного композитора прежде всего культура духовенства, которой был и ничтожное число художников (вспоминаютприсущ глубокий ressentiment по отношению к ся одни Васнецовы), но зато огромное число элитарной [дворянской] культуре». То, что среди экономистов, публицистов, всяческих «прозаидеологов «шестидесятничества» преобладали торов»… Это было самое позитивное, сапоповичи,— общее место. Гораздо интереснее мое физиологическое сословие старой России»

увидеть неслучайность этого факта. См. размыш- (Дурылин С.Н. В своем углу. М., 2006. С. 778, ления на эту же тему у С.Н. Дурылина (1930 год): 781–782). (Сам Дурылин происходил из купцов, «П.И. Бартенев: „Чувство изящного слабо раз- но в начале 1920-х годов принял священство.) вито вообще у лиц происхождения духовного…“ В.М. Живов пишет: «Преемственный характер Мы встречаемся… с какой-то органической сле- имеет и эстетическая позиция шестидесятнипотой и туготою на ухо целого сословия «белого» ков. Не входя в рассуждение о том, какое место духовенства. Люди с наследственной сле- занимает красота в православной духовности потою и глухотою на прекрасное… передали — вообще, отмечу, что в условиях европеизации и с напористостью и упрямством, свойственными секуляризации элитарной культуры духовенство Чернышевского, поношением Пушкина, культом «полезности» и свободы от «условностей». Из предшествующей эпохи были подняты на щит лишь «социально близкий» Белинский и весьма произвольно толкуемый Гоголь. Но характерно, что уже начиная с 1870-х годов целостность этой «контркультуры» дает трещины. Властитель дум следующего поколения радикальной интеллигенции Н.К. Михайловский уже в 1874 году называет отрицание Пушкина «варварством», а позднее настаивает на том, что «грубая и жестокая операция» Д.И. Писарева над догмат 31. Иванов-Разумник включает в свою «Историю русской общественной мысли» (первое издание — в 1906 году) главу о Пушкине направлений «сороковых» — западничества и славянофильства. Наконец, весьма показателен пример литературных пристрастий Ленина, «Войной и миром», разгромленной некогда в пух и прах «шестидесятником» Н.В. Шелгуновым.

радикальными интеллигентами в русле собственных идейных предпочтений, на что уже выше обращалось внимание; подчеркивались, так сказать, «демократические», «свободолюбивые», «оппозиционные»

элементы этой культуры. Но во всяком случае, постепенно создавался некий общенациональный консенсус по вопросам культуры, хотя критика «почвеннического» направления (А.А. Григорьев, Н.Н. Страхов, Ф.М. Достоевский). Последняя сделала больше всего для придания не могло не настаивать на том, что эстетиче- Михайловский Н.К. Литературная критика ские ценности не обладают самостоятельным и воспоминания. М., 1995. С. 113; Петрова М.Г.

существованием, но находятся в зависимости Михайловский Н.К. // Русские писатели. 1800– от ценностей религиозных (что, скажем, икона 1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999.

остается иконой вне зависимости от качества ис- С. 103. Конечно, если доводить социологизаторполнения, а „Мадонна“ Рафаэля не может быть ский подход до абсурда, можно вспомнить, что священным предметом, несмотря на всю свою Михайловский — «из дворян» и даже сын жанкрасоту). В определенном преломлении такой дармского офицера. Но тут важнее другое — то, подход к эстетике сближался с утилитарным. что его «реабилитация» Пушкина была восприУ шестидесятников место религии занима- нята интеллигентской молодежью, в общем, без ет научный прогресс, и эстетические ценности протеста. Значит, изменился культурный клиоказываются противопоставлены этому новому мат в интеллигентской среде в целом. Главный кумиру. Таким образом, и на концептуальном «гонитель» Пушкина Д.И. Писарев был тоже из уровне культура „новых людей“ оказывается дворян, но прекрасно вписался в «семинаристпродолжением и трансформацией маргиналь- скую» «контркультуру», которая в «шестидесяной культуры» (Указ. соч. С. 693). тых» задавала тон.

пушкинский миф явил в знаменитой речи Достоевского 1880 года, которая конечно же больше говорит о мировоззрении ее автора, чем ее дворянская культура, культура очень узкого социального слоя, адаптировалась для более широкого потребления.

От «сороковых» «шестидесятым» досталось и столь принципиальное для русской культуры восприятие писателя как духовного учителя общества. И. Берлин в специальной работе традиционно настаивает на приоритете в создании этой идеологемы Белинского (воспринявшего ее от сен-симонистов), убедительно показывая его влияние на пресловутого письма 1847 года Н.В. Гоголь с его «Выбранными местами из переписки с друзьями», жестоко изруганных критиком, но, в сущности, хотя и иным, религиозно-пророческим языком провозглашающими ту же учительскую функцию писателя 33. На Достоевского и Кроме идейного наследства, «сороковые» передали пореформенной эпохе и не менее важное наследство материальное. Именно 32 См.:Берлин И. Обязательства художника перед Пушкина на путь Достоевского. Все черты, хаобществом. Русский вклад в мировую культуру рактеризующие «великую русскую литературу», // Берлин И. История свободы. Россия. М., 2001. ставшую мировой, были намечены Гоголем: ее С. 44–84. религиозно-нравственный строй, ее гражданственность и общественность, ее боевой и пракДруг Пушкина критик П.А. Плетнев, один из тический характер, ее пророческий пафос и меснемногих по достоинству оценивший значе- сианство. С Гоголя начинается широкая дорога, ние «Выбранных мест…», назвал их в письме мировые просторы. Сила Гоголя была так велик Гоголю «началом собственно русской лите- ка, что ему удалось сделать невероятное: прературы». Ср. мнение литературоведа русского вратить пушкинскую эпоху нашей словесности зарубежья К.В. Мочульского: «В нравственной в эпизод, к которому возврата нет и быть не мообласти Гоголь был гениально одарен; ему было жет» (Мочульский К.В. Духовный путь Гоголя // суждено круто повернуть всю русскую литера- Мочульский К.В. Гоголь. Соловьев. Достоевский.

нужна была, прежде всего, сама возможность независимого существования. Появилась она в России не ранее второй четверти xix века. До 30-х — начала 40-х годов xix века положение изменяется. С появлением больших „коммерческих“ журналов — сначала „Библиотеки Краевского [в 1839 г.] и некрасовского „Современника“ [в 1847 г.] — коренным образом изменяется положение литератора. Черновая журнальная работа — обзоры, статьи, переводы — становятся возможным источником существования. Белинский не мог бы стать властителем дум в 20-х или 10-х годах xix века: ему нечем было бы прокормиться. Скудная выдача в журнальной кассе уничтожила горькую необходимость государственной службы или меценатства» 34.

преумножается. В 1859 году (на русском языке) выходило 55 литературно-политических периодических изданий, в 1882 — 154, в 1900 — 212, переписи 1882 г. литераторов, корреспондентов, редакторов, переводчиков и прочих было зарегистрировано 220 человек. По Всеобщей переписи 1897 года ученых и литераторов насчитано 3296 человек. За десять лет (1896–1905) общее число авторов только изданий либеральнодемократического толка составило 2500 человек. К 1917 году количество литераторов видимо превышало 10 000 человек. Вот некоторые 1847–1866 годы по сохранившимся гонорарным ведомостям сотрудничало 505 человек. Газета «Голос» за первые 15 лет существования 450 авторов. В «Русской мысли» за 1900–1904 годы — 460 авторов. В нелегальных органах «Народной Воли» ответственные статьи писали 20–25 публицистов. Редакция большевистской газеты «Вперед» состояла из 23 человек. С декабря 1900 по 1907 год в большевистской печати работало 237 авторов, к октябрю 1917-го в ней участвовало уже 760 редакторов и сотрудников 35.

Именно независимые как от государства, так и от старых сословий литераторы и стали интеллектуальным и социальным ядром оттуда исходили идейные импульсы, охватывающие затем все образованное общество. Русские литераторы во второй половине xix — начале xx века являли собой нечто вроде аналога французских «писателей» накануне Великой Революции, во всяком случае, в изображении А. де Токвиля: «Каждая общественная страсть обращалась… в философию; политическая жизнь была насильственно вытеснена в литературу, и писатели, оказались на том месте, которое в свободных странах обычно занимают партийные вожди» 36. Слой литераторов стал действительно вполне «бессословным и внеклассовым», пополняясь из деклассированных крестьянства (до М. Горького не удается припомнить ни одного значительного «властителя дум», вышедших оттуда). Этот слой структурировался как, говоря языком современных социологов, «кросссословный социальный агломерат (конгломерат)», который, однако, «не кристаллизовался как сословие», «как единое целое на основе адекватно понятых классовых интересов» 37. Автономизировавшись от государства и старых сословий, интеллигенция не стала и «буржуазной», ибо буржуазия в пореформенной России только формировалась и даже к 1917 году не была подлинно ведущей общественной силой. Социальное «свободное парение» русской интеллигенции добавляло ее идейным поискам невелик, заставлял с собой считаться интеллектуальным весом отдельных фигур, достаточно вспомнить имена И.С. Аксакова, М.Н. Каткова 39, 36 Токвиль А. [де] Старый порядок и революция. характер и задает одну из основных коллизий поСПб., 2008. С. 129. На данное сходство в свое следующей интеллектуальной российской истовремя обратил внимание В. Страда, проведя рии вплоть до настоящего времени» (Куренной В.

остроумный эксперимент: выбрав фрагменты Интеллектуалы // Мыслящая Россия. Картограиз Токвиля о «писателях», он заменил это слово фия современных интеллектуальных направлена «интеллигенцию», «Францию» на «Россию», ний / Под ред. В. Куренного. М., 2006. С. 13).

а «Англию» на «Запад». В результате создалось впечатление, что мы читаем текст, принадлежа- обычно воспринимается как рупор двощий «какому-нибудь [русскому] либеральному рянских или бюрократических интересов. Но или консервативному критику интеллигенции», при ближайшем рассмотрении оказывается, что, например, извлеченному из «Вех» (Страда В. напротив, Катков пытался использовать и праУказ. соч. С. 28–29). вительство, и дворянство в своих видах (отсюда 37 См.: Кустарев А.С. Указ. соч. С. 249–252. иными бюрократами). Именно в лице Каткова, 38 ВРоссии «демократизация культуры носит опе- «Россия могла оказаться на грани возникновережающий по отношению к политической, со- ния независимой печати» (см.: Ванеян С.С. Катциальной и экономической демократизации ков М.Н. // Русские писатели. 1800–1917. Т. 2. М., Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева 40, В.В. Розанова… «Правая» интеллигенция была не менее «кросссословна», чем «левая». Наряду с родовитыми дворянами Аксаковым, Леонтьевым, Ю.Н. Говоруха-Отроком, В.Г. Авсеенко можно вспомнить консервативных поповичей (В.И. Аскоченский, Н.П. Гиляров-Платонов, Н.Н. Страхов, Е.Н. Погожев-Поселянин), купеческих (Д.В. Аверкиев, А.А. Дьяков-Незлобин), чиновничьих (Катков, Розанов, М.О. Меньшиков) и даже крестьянских детей (И.Ф. РомановРцы). Достоевский — сын врача в больнице для бедных, выслужившего потомственное дворянство. Л.А. Тихомиров — сын военного врача, попадало от цензуры едва ли не больше, чем прогрессистам. И.С. Аксакова называли «страстотерпцем цензуры всех времен и направлений»;

в 1880 году имевшая значительный читательский успех проправительственная газета «Берег» закрылась под давлением «сверху»; в «реакционную» эпоху Александра III были прекращены славянофильские т. д. «Правой» печати часто не оказывалось своевременной поддержки «сверху». В конце 1890-х годов правительство (и лично Победоносцев) дало погибнуть лучшему консервативному журналу того времени либеральный орган. В 1906 году тихой смертью скончался некогда прославленный, основанный Катковым «Русский вестник». Сотрудники многих «правых» изданий в прямом смысле слова бедствовали (исключение — суворинское «Новое время») 41. Тем не менее перебежчиков 1992. С. 512). Сегодня Катков нередко восприни- получить гонорар за свои статьи). «…Пока роль мается как один из создателей «четвертой вла- цензуры чисто анархическая: 1) Всю революсти» в России наряду с другими «консерватора- цию пропустила (журналы „Дело“, „Русское Боми» — И.С. Аксаковым и А.С. Сувориным. гатство“, „Отечественные Записки“). 2) Все национальное запретило (журнал „почвенников“ 40 Страстноне желавшего вливаться в интелли- „Время“, с издателями и сотрудниками — Догентские ряды, предпочитавшего роль сослов- стоевским… Н.Н. Страховым, Ап. Григорьевым).

ного или государственного интеллектуала, но 3) Щедрину и Некрасову, Благосветлову и Мивсе же объективно вынужденного вести жизнь хайловскому писать можно. 4) Каткову (истолитературного поденщика. рия запретных на него кар), Ив. Аксакову, Ив.

и П. Киреевским — нельзя» (Розанов В.В. ИстоМаргинальное положение консервативной прес- рико-литературный род Киреевских // Розасы и писателей-консерваторов — одна из по- нов В.В. Собрание сочинений. Признаки времестоянных тем Розанова, знавшего ситуацию не ни. Статьи и очерки 1912 г. М., 2006. С. 220–221).

понаслышке (в 1890-х годах он был постоян- «Стоит сравнить тусклую, загнанную, „гденым автором «Русского вестника», «Русского то в уголку“ жизнь Страхова, у которого не обозрения» и «Русского слова» и не всегда мог было иногда щепотки чая, чтобы заварить его случае, эти имена хорошо известны: петрашевец Достоевский, сотрудник Герцена В.И. Кельсиев, один из лидеров «Народной воли» Тихомиров; в той или иной степени «отступниками» являлись Катков, Суворин, Другой значительной группой интеллигенции была университетская профессура и приват-доцентура. После принятия университетского устава 1863 года университеты получили значительную автономию, и потому преподаватели в них обрели относительную независимость от государства (в отличие, скажем, от гимназий, поэтому характерны, между прочим, карикатурные образы Беликова и Передонова у Чеховца и Сологуба). «Либеральный профессор» — весьма репрезентативная фигура для пореформенной интеллигенции (наиболее яркие примеры М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев, П.Н. Милюков).

В то же время университеты оставались государственными учреждениями, и радикализм ученых мужей был куда ниже, чем литераторский довольно оппозиционно настроенного по отношению к самодержавию и в то же время произносящего патетическую речь памяти Александра III). Из университетских преподавателей не вышло ни одного крупного политического деятеля «левее» кадетов 42. Не менее репрезентативен, кстати, и тип «реакционного профессора» (сподвижники Каткова П.М. Леонтьев и Н.А. Любимов, цивилист П.П. Цитович, философ и психолог М.И. Владиславлев). Профессорская среда была одним обер-прокурор Св. синода Победоносцев, министр финансов И.А. Вышнеградский, министры просвещения Л.А. Кассо и А.Н. Шварц, член пришедшему приятелю,— с шумной, широкой, что нигилисты и отрицатели России давно домогущественной жизнью Чернышевского и гадались, где „раки зимуют“, и побежали к „зоДобролюбова… стоит сравнить убогую жизнь лоту“» (Розанов В.В. Опавшие листья. Короб втоДостоевского в позорном Кузнечном переулке, рой и последний // Розанов В.В. О себе и жизни где стоят только извозщичьи дворы и обитают своей. М., 1990. С. 457–458).

по комнатушкам проститутки,— с жизнью жеНекоторые натого на еврейке-миллионерке Стасюлевича в либеральные профессора и приватсобственном каменном доме на Галерной улице, доценты одновременно являлись и среднепогде помещалась и „оппозиционная“ редакция местными землевладельцами (В.И. Вернадский, „Вестника Европы“; стоит сравнить жалкую по- Е.В. Де-Роберти, Д.А. Корсаков, А.С. Посников, Леонтьева и Гилярова-Платонова, с жизнью лиСм. известный пассаж у Чехова в письме И.И. Ортературного магната Благосветлова („Дело“) и наконец — жизнь [Л.Ф.] Пантелеева, в палаццо лову от 22 февраля 1899 года: «Вспомните, что которого собиралось „Герценовское Общество“ Катков, Победоносцев, Вышнеградский — это (1910–1911 гг.) с его более чем сотнею гостей- питомцы университетов, это наши профессочленов, с жизнью „Василия Васильевича и Вар- ра, отнюдь не бурбоны, а профессора, светила… вары Дмитриевны [Розановых]“,чтобы понять, Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, А.Л. Шанявского (впрочем, и он не был вполне свободен от предписаний Министерства народного просвещения).

Наконец, еще одна интеллигентская группа — так называемый «третий элемент», работники земских учреждений. К 1912 году там трудилось около 150 тысяч учителей, врачей, инженеров, агрономов и статистиков 45. Безусловно, к интеллигенции в нашем понимании относилась только их небольшая часть — земские интеллектуалы, участвовавшие в идеологическом производстве, но определить их количество, даже приблизительно, здесь не представляется возможным.

толка: Н.М. Астырев, С.Я. Елпатьевский, И.П. Белоконский, В.В. Воронцов, П.П. Червинский и др. Земским статистиком начинал ведущий того, по остроумному замечанию Розанова, студенческая интеллектуальная субкультура была в каком-то смысле определяющей для всего прогрессистского дискурса 46. Но все же студенчество — не создатель этой субкультуры, а лишь ее важнейший потребитель, поэтому фальшивую, истеричную, невоспитанную, ле- нас существует целая обширная литература. Нинивую, не верю даже, когда она страдает и жа- кто не замечает, что все наши так называемые луется, ибо ее притеснители выходят из ее же «радикальные» журналы… это просто «журналы недр» (Переписка А.П. Чехова: В 3 т. Т. 3. М., 1996. для юношества», «юношеские сборники», в своС. 500). Профессор Серебряков в «Дяде Ване» — ем роде «детские сады», но только в печатной персонаж чрезвычайно отталкивающий. форме. Всякий талантливый русский профессор есть… создание не культуры, не обстаЛейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в новки, не мысли, выраженной в университете 45 КурченкоВ. Феномен земства // Слово \ Word. Студенчество вечно одолевает кафедру, одолеваhttp://magazines.russ.ru/slovo/56/ ет в культуре своей; и профессора, эти бедные и 46 «В16–27 лет каждый, т.е. почти каждый русский не развивают из себя, как [Ф.И.] Буслаев, свою бывает не только парламентаристом или респу- культуру,— они льнут к этому же студенчеству, бликанцем — этого еще мало,— он непременно как взрослые, голые дикари льнут к детским бывает дарвинистом, позитивистом, социали- кострам, однако несомненным, однако действистом… Некоторый род духовного казаче- тельно горящим» (Розанов В.В. О студенческих ства переживает… каждый из нас в соответству- беспорядках // Розанов В.В. [Сочинения.] Т. 1. Реющую фазу возраста. Для этого духовного лигия и культура. М., 1990. С. 122–123, 127–128).

казачества, для этих потребностей возраста у Р. Пайпс выделяет пять интеллигентских «учреждений» (институтов), которые «сводили… вместе единомышленников, позволяли… общих убеждений»: салон, кружок, университет, толстый журнал, земство 47. В принципе, с этим списком можно согласиться, сделав некоторые уточнения.

Салон — «учреждение» еще «доинтеллигентской» эры, связанное с культурой интеллектуалов-аристократов. Наиболее известны:

салон княгини З.А. Волконской в 1825–1829 годах, среди его посетителей А.С. Пушкин, Д.В. Веневитинов, Е.А. Боратынский, П.Я. Чаадаев, А.С. Хомяков; салон А.П. Елагиной (матери братьев Киреевских) в Ф.И. Тютчев, М.П. Погодин, С.П. Шевырев, братья Аксаковы, Ю.Ф. Самарин, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, А.И. Герцен и др., здесь происходили словесные баталии между западниками и славянофилами; встречались представители обоих направлений в те же годы и на «пятницах»

К.К. Павловых. Все эти салоны конечно же действовали в центре дворянской антибюрократической, «антипетербургской» оппозиции Москве. Ко всем ним применима характеристика Кавелина, данная свербеевскому салону: многие годы там «соединялась вся мыслящая часть русского общества, жившая или бывавшая проездом в Москве» 48. В пореформенную эпоху салоны, в принципе, не исчезли, но уже не играли заседания шеллингианского Общества любомудрия (Д.В. Веневитинов, В.Ф. Одоевский, И.В. Киреевский и др.). В 1830-х годах в Москве собирался гегельянский кружок, душой которого был Н.В. Станкевич, а среди его членов — В.Г. Белинский, М.А. Бакунин, К.С. Аксаков, М.Н. Катков, Т.Н. Грановский. Чуть раньше вокруг Герцена возникает сен-симонистский кружок (Н.П. Огарев, Н.И. Сазонов, В.В. Пассек, Н.Х. Кетчер и др.). В 1840-х годах в виде кружков формируются западничество и славянофильство, многие из приверженцев обоих направлений до этого участвовали в каком-либо из кружков, перечисленных выше 49. В 1840-х годах в Петербурге на «пятницы» М.В. БуташевичаПетрашевского собираются молодые поклонники фурьеризма — А.Н. и по: Щемелева Л.М. Свербеев Д.Н. // Русские мысль» (Воспоминания Б.Н. Чичерина // Русское писатели. 1800–1917. Т. 5. М., 2007. С. 505. общество 40–50-х годов xix в. Ч. 2. М., 1991. С. 11).

В.Н. Майковы, Ф.М. Достоевский, Н.Я. Данилевский, М.Е. СалтыковЩедрин и др. В 1849 году большинство петрашевцев постигли суровые правительственные кары. Во второй половине xix века тип философского кружка почти исчезает, видимо, в связи с общей антифилософской атмосферой господствующей разночинской культуры, наиболее значительные мыслители этого времени — одиночки (Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, В.С. Соловьев, Н.Ф. Федоров). Зато обильно плодятся разного рода революционные организации («Земля и воля», «Народная расправа», «Народная воля», «Черный передел» и др.). Возрождение интереса к философской и даже религиозно-философской проблематике, произошедшее в начале xx века, сразу вызывает к жизни сначала петербургские Религиозно-философские собрания (1901– Д.В. Философов), а позднее — Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева (1905–1918; председатель — Г.А. Рачинский, секретарь — С.Н. Дурылин, члены-учредители — Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, П.А. Флоренский, В.Ф. Эрн и др.) и Петербургское религиозно-философское общество (1913–1917; председатель — А.В. Карташев, товарищ председателя — Д.В. Философов, члены Л.А. Тихомиров и др.), более чем другие подобные общества ориентированный на догматическое православие.

О роли университетов многое уже было сказано выше. Следует добавить (вернее, продолжить цитированную мысль Розанова), русской историографии и филологии практически вся создана университетскими профессорами: достаточно назвать имена С.М. Соловьева, идеологические концепты формировались в кружках, а позднее в журналах. Даже для развития отвлеченной философии университеты дали мысли. Такое «отставание» объясняется, прежде всего, активным государственным вмешательством в университетскую жизнь. Те преподаватели, которые хотели более свободно исповедовать свои неортодоксальные идеологические предпочтения, вынуждены были уходить 50 После увольнения из Петербургского универ- посещали Александр и Анна Ульяновы (см.: Лейситета приват-доцент Семевский читал лекции кина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во у себя дома, эти лекции были чрезвычайно по- второй половине xix века. С. 195).

земскую или общественную деятельность (С.А. Муромцев, О.Ф. Миллер), работать за границей (М.М. Ковалевский, П.Г. Виноградов). Попытки ограничения университетской автономии даже умеренно консервативного С.М. Соловьева вынудили подать в отставку. Можно констатировать, что университет был важным, но далеко не единственным путем интеллектуальной вообще (и интеллигентской, в частности) образование стало популярно среди них только с 1830-х годов). И.С. Аксаков, М.А. Бакунин, В.Г. Белинский, Н.А. Бердяев, Н.Я. Данилевский, Н.А. Добролюбов, Ф.М. Достоевский, Р.В. Иванов-Разумник, В.Г. Короленко, П.А. Кропоткин, П.Л. Лавров, К.Н. Леонтьев, М.О. Меньшиков, Н.К. Михайловский, Г.В. Плеханов, А.С. Суворин, П.Б. Струве, Л.Н. Толстой, Г.И. Успенский, С.Л. Франк, А.И. Эртель и многие другие «властители дум» либо заканчивали другие учебные заведения, либо недоучивались в университетах, либо заканчивали их чисто формально.

Литературно-политические журналы (и газеты) были куда более важным идеологическим институтом. Несмотря на цензурные «репрессалии», они довольно отчетливо и адекватно отражали на своих славянофильства («Москвитянин», «Русская беседа», «День», «Русь»), почвенничества («Время», «Эпоха», «Заря»), государственнического и дворянского консерватизма («Русский вестник», «Московские ведомости», «Гражданин»), нигилизма («Русское слово» и «Дело»), умеренного либерализма («Вестник Европы», «Голос», «Русские ведомости»), «легального» народничества («Русское богатство»), «легального»

воинствующего западничества, то умеренного консерватизма, то классического народничества; «Русская мысль» начиналась как умеренно славянофильский журнал, потом эволюционировала в умеренно либеральное издание, а в последние годы существования сделалась пропагандистом «веховского» национал-либерализма; даже при одном и том 51 Следуеттакже отметить, что журналы и газеты плативших в складчину по 2–3 рубля с лица. На инициировали такую своеобразную форму ин- таких обедах, конечно, провозглашалось много теллигентской «взаимности», как «литературные тостов — простых и с многозначительными наобеды», бывшие в конце xix века «популярней- меками (В.И. Семевский обыкновенно поднимал шей формой писательского общения, так как все бокал „за мою красавицу“— и все знали, что он другие формы были сопряжены с затруднения- пьет за конституцию). Эти тосты и эти намеки ми и опасностями. „Русское богатство“… и составляли главную привлекательность таких устраивало раза два-три в зиму обеды для „вза- собраний» (Перцов П.П. Литературные воспомиимного ознакомления“ сотрудников и друзей нания. 1890–1902 гг. М., 2002. С. 80). По воспомижурнала, на которых собиралось 25–35 человек, наниям П.Н. Милюкова, редактор либеральной Земство было не столько идеологическим центром интеллигенции, сколько подготовительной площадкой для формирования политических партий, в которых наряду с либеральными помещиками, интеллигенты 52 сыграли ведущую (кадеты) или второстепенную культурно-исторический и общественно-политический клуб «Русское собрание» (основан в 1901 году), где тон задавали такие консервативные интеллектуалы, как В.Л. Величко, В.А. Грингмут, Б.В. Никольский.

секторами интеллигентского «агломерата» или тем более между отдельными их представителями. Тем не менее попытки создания таких учреждений предпринимались. В 1896 году образовался Союз взаимопомощи русских писателей при Русском литературном обществе, где первую скрипку играли литераторы-прогрессисты, не слишком скрывавшие свою идейную пристрастность. Показательно, что Чехова из-за его противоречившей народническому представлению о деревне в повести «Мужики» избрали членом Союза только незначительным большинством голосов. При Союзе был создан суд чести, рассматривавший 1899 году суд чести рассматривал дело А.С. Суворина в связи с его статьями, направленными против организаторов студенческих волнений, и вынес осуждение его «литературным приемам» 53. В 1914 году Петербургское религиозно-философское общество осудило антисемитские и антиреволюционные статьи В.В. Розанова и исключило его из числа своих членов. Практиковались и менее формализованные средства литературы, т. е. литературный бойкот. Ему, скажем, подвергся в начале 1860-х годов Н.С. Лесков за свою антинигилистическую прозу и публицистику. Идеологическая нетерпимость радикальной интеллигенции — общее место умеренно либеральных и консервативных авторов «Русской мысли» В.А. Гольцев прославился пре- падения монархии (Милюков П.Н. Воспоминажде всего «в роли застольного оратора»: его ния. М., 1991. С. 113, 121). Таким образом, почва «речь текла плавно, „без помарок“, мысль его для пресловутой «банкетной кампании» конца излагалась гибко и четко, со всеми необходимы- 1904 года (когда либералы, выпивая и закусывая ми публицистическими оттенками и намеками, в ресторанах, требовали конституции) была ходышала чувством, и все построение речи вело к рошо унавожена в «те годы дальние, глухие».

неизбежному логическому концу, который преПередаточным подносился, даже если был довольно банален, в звеном» между ними стали таизящной форме, в виде неожиданного сюрприза. кие своеобразные «промежуточные» интеллиИ это свойство Гольцева составляло основную генты-землевладельцы, как публицист и редаксущность его общественной функции: смело вы- тор либеральных изданий К.К. Арсеньев, историк ражать общественную мысль в те годы безвре- русской культуры Д.И. Шаховской, университетменья, когда другие пути выражения были для ские ученые В.И. Вернадский, Ф.Ф. Кокошкин, него банкет и закончил свою речь пожеланием, Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенчтобы Павел Николаевич сделался историком ция в 1900–1917 годах. С. 136–138.

одной из своих статей 1862 года следующую формулу «либерального деспотизма»: «Если ты не с нами, так ты подлец!» ничего, дворянские интеллектуалы в большинстве примкнули к ее либеральному сектору. После недолгого взлета в 1880–1890-х годах «правый фланг» интеллигенции потерпел явное крушение и оказался совершенно в маргинальном положении (одиноким его бастионом продолжало явно проигрывала своим либеральным конкурентам, прежде всего сытинскому «Русскому слову»). Господствующая позиция прогрессистов багажа «старых правых» — наследие славянофилов, Достоевского, Леонтьева и т. д. (см. работы Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, М.О. Гершензона, С.Л. Франка и др.) 55. Добившись интеллектуальной власти, прогрессисты заявили свои претензии и на власть политическую. Интеллигенция в 1860–1870-х годах, но они не обрели тогда массовой социальной поддержки. Революция же 1905 года (в особенности Всероссийская политическая стачка) показала, что положение самодержавия и царской бюрократии крайне шатко. После падения монархии в феврале 1917 года в результате побеждают большевики — партия, несмотря на все ее претензии называться пролетарской, верхушку которой составляли вполне 54 ЛесковН.С. [Деспотизм либералов] // Лесков Н.С. Так, консервативный публицист Н.М. Соколов Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1993 С. 77. Ср. у Чиче- в работах «Чей же Герцен?» (1905) и «Герцен и рина, также в 1862 году: «Уличный либерал не хо- наши дни» (1906) пытался развенчать «лживую чет знать ничего, кроме собственного своеволия. легенду о западничестве» автора «Былого и дум»

мнению, к человеческой личности, всего, что (см.: Александров С.М. Соколов Н.М. // Русские составляет сущность истинной свободы и укра- писатели. 1800–1917. Т. 5. С. 710). Но силы были чительные черты уличного либерала те, что он черин Б.Н. Различные виды либерализма // Опыт русского либерализма. Антология. М., 1997. С. 41). также вспомнить не занимавших в партийной (или позднее советской правительБывали,правда, попытки «приватизации» не- ственной) иерархии первостепенных мест, но однозначных фигур русской мысли и «справа». весьма значимых идеологически А.А. Богданова, он с необходимостью есть (само)отрицание и самопреодоление интеллигенции (отсюда — презрительное отношение большевиков и Ленина Идейная «суть либерализма в России была совершенно тождественна с сутью западного либерализма» — «осуществление свободы личности» 59. Но исторические условия существования русского либерализма принципиально отличались от контекста западной жизни. Русский либерализм (во всяком случае, до начала xx века) — явление исключительно элитарное, не имеющее глубоких исторических корней и широкой социальной базы. Фактическое отсутствие сильной буржуазии, заинтересованной в осуществлении либерального проекта 60, заставляла многих его свои надежды на «единственного европейца в России» (Пушкин) — самодержавие. Тем более что первоначально либерализм возникает как Беккариа. «Дней Александровых прекрасное начало», проекты Сперанского, Великие реформы Александра II — все это давало основательные поводы для подобных надежд. Радикально-оппозиционный самодержавию дворянский либерализм, выразившийся отчасти у Радищева, а А.М. Коллонтай, М.С. Ольминского, М.М. Покров- в одном из своих последних писем (к Анненкову ского, М.А. Рейснера, Д.Б. Рязанова, И.И. Сквор- 15 февраля 1848 года): «Когда я, в спорах с Вами кову (12 октября 1847 года) восклицает, полеми- лучше всего доказала, как крепко государство, зируя с Герценом: «…дай Бог, чтобы у нас была лишенное буржуази с правами» (Белинский В.Г.

буржуазия!» (цит. по: Анненков П.В. Литератур- Собр. соч.: В 9 т. Т. 9. М., 1982. С. 714).

ные воспоминания. М., 1989. С. 286). Белинский явление русской общественной мысли 1840–1850-х годов, кружок русских либералов (П.В. Анненков, В.Г. Белинский, В.П. Боткин, Т.Н. Грановский, К.Д. Кавелин, И.С. Тургенев, Б.Н. Чичерин и др.), группировавшийся вокруг журналов «Отечественные записки», «Атеней» и «Современник». В пореформенное время кружок распался, хотя его отдельные представители продолжали жить и творить, а его идеологические наработки использовались следующими поколениями русских либералов. Западники выступали за отмену крепостного права, введение секуляризацию и гуманизацию культуры. Россия воспринималась западниками как органическая и неотъемлемая часть Европы, в силу неблагоприятных исторических (или природных) условий отставшая от Национальный нигилизм в целом западникам не был присущ («католикофилы» Чаадаев 61 и В.С. Печерин не входили в состав западнического кружка и не разделяли его идеологии), напротив, в их сочинениях и переписке легко найти вполне отчетливые националистические политической мысли. В дальнейшем ее продолжателями были В.И. Сергеевич, А.Д. Градовский, В.О. Ключевский, П.Н. Милюков, С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов и др. Ключевой идеей «государственников» было 61 Чаадаева невозможно отнести к какому-то 1863 года): «Какова бы ни была Россия — мы преопределенному направлению русской мысли, жде всего русские и должны стоять за интересы он одиночка, чьи идеи стали важнейшим «бро- своей родины. Прежде всякой гуманнодильным» элементом ее развития, благодаря сти и отвлеченных требований справедливости публикации первого «философического письма» идет желание существовать, не стыдясь своего спровоцировав спор славянофилов и западни- существования» (см. подробнее: Сергеев С. Русков и предвосхитив (в «Апологии сумасшедше- ская Европа // Москва. 2006. № 12; Он же. «Не го») важнейший миф отечественной культуры хочу быть даже французом…» Виссарион Белиннашедший последний чекан в Пушкинской ский как основатель либерального национализречи Достоевского) о «всечеловеческой» миссии ма в России // Фигуры и лица. Приложение к 62 Например, у Белинского: «Наше политическое западников в монографии В.Г. Щукина «Русское величие есть несомненный залог нашего буду- западничество. Генезис — сущность — историчещего великого значения и в других отношени- ская роль» [Лодзь, 2001]).

русского меча, положим на весы европейской сжатом виде идеология государственной шкожизни еще и русскую мысль… в нас есть нацио- лы содержится уже у Пушкина, а некоторые ее нальная жизнь, мы призваны сказать миру свое элементы — у близкого славянофилам М.П. Послово». Или у Боткина в замечательном письме година.

Тургеневу во время польского восстания (июль Начиная со второй половины 1860-х годов либералы группировались вокруг журнала «Вестник Европы» (редактор-издатель — профессор-историк М.М. Стасюлевич, главные сотрудники — К.К. Арсеньев 65, А.Н. Пыпин, Л.З. Слонимский). В конце 1880-х с журналом начал сотрудничать В.С. Соловьев, тем самым закладывая основы «христианского либерализма» (до этого, во всяком случае после Радищева, либерализм в России носил подчеркнуто секулярный характер). С конца xix века либералы становятся по отношению к монархии «непримиримой» оппозицией. С одной стороны, они потеряли надежду на естественную эволюцию самодержавия к конституционализму, с другой же — после воцарения Николая II они почувствовали ее слабость и обрели надежду на приход к власти. В начале xx века последователи Соловьева (С.Н. и Е.Н. Трубецкие, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и др.) вместе смысле весьма весомую новую версию относительно умеренного либерализма (национал-либерализм), манифестом которой стал знаменитый сборник «Вехи» (1909). Но эта группа не играла первой скрипки в либеральной политике, там продолжали заправлять жесткие оппозиционеры вроде П.Н. Милюкова, лидера главной русской либеральной партии — кадетов. Однако строго проводить либеральную линию в революционной ситуации у кадетов не получалось, они вынуждены были даже на уровне программных положений (не говоря уже о вопросах тактики) идти на компромисс с более популярными социалистическими подробнее о государственной школе: Меду- основании этого Леонтович вообще отказышевский А.Н. Гегель и государственная школа вает кадетам в титуле «либеральной партии» (в русской историографии // Вопросы философии. программе кадетов отсутствовало упоминание 1988. № 3; Киреева Р.А. Государственная шко- в числе основных прав ключевого для либеральла: историческая концепция К.Д. Кавелина и ного сознания права собственности), полагая, 65 Который также был и одним из редакторов Энци- См. характерное рассуждение о проблеме клопедического словаря Брокгауза и Ефрона (а собственности у одного из главных кадетских позднее — Малого энциклопедического и Нового теоретиков П.И. Новгородцева: «Правосознание энциклопедического словарей), превративший нашего времени выше права собственности стапереводное издание в оригинальное и придавший вит право человеческой личности и во имя свобоему характер либерального идеологического про- ды устраняет идею неотчуждаемой собственноекта. У современников волей-неволей напраши- сти, заменяя ее принципом публично-правового валась параллель с Энциклопедией французских регулирования приобретенных прав с необходипросветителей. См. саркастическую реплику Су- мым вознаграждением их обладателей в случае ворина: «Энциклопедия Дидро и Д’ Аламбера — не отчуждения» (цит. по: Пивоваров Ю.С. Полная то что энциклопедический лексикон Брокгауза и гибель всерьез. М., 2004. С. 131). Ю.С. Пивоваров, Ефрона, дополненный плохенькими цифрами и комментируя этот пассаж, настаивает на двух тухлыми еврейчиками» (Дневник Алексея Сер- линиях в русском либерализме по вопросу о геевича Суворина. Лондон; М., 1999. С. 513). собственности: «античастнособственнической»

Русский консерватизм рождается как аристократическая оппозиция либеральным планам Екатерины II («О повреждении нравов в сути сформулированы все основополагающие принципы консервативного мировоззрения (приоритет традиции над рационалистическим новаторством, неприятие «великих переломов», подчеркивание самобытности русского исторического пути, призыв исправлять нравы, а не С.Н. Глинка, Ф.В. Ростопчин и др.). В начале 1830-х годов оформляется консервативная идеология режима Николая I (знаменитая уваровская триада «Православие, Самодержавие, Народность»), теоретически разработанная М.П. Погодиным и С.П. Шевыревым. В 1840-х годах расцветает славянофильство — консервативная идеология, оппозиционная «западническому», «петербургскому» абсолютизму (А.С. Хомяков, на ряд точек соприкосновения с официозным консерватизмом, славянофилы четко отделяли себя от него (среди прочих различий — отношение к Петру I, резко критическое у славянофилов и восторженнокультовое у того же Погодина). Так же как и «западничество», понятие «славянофильство» часто используют расширительно, как общее обозначение всех идеологем, отстаивавших идею самобытности России — от старообрядчества до «суверенной демократии». Для научного исследования такой подход малопродуктивен, в нем теряется своеобразие славянофильства как особого направления. В отечественной историографии существует влиятельная точка зрения на славянофильство как вдаваться в полемику, но представляется, что можно говорить только о либеральных элементах в мировоззрении славянофилов, в целом линии Кавелина — Новгородцева и линии Чиче- аргументацию см.: Славянофильрина — Струве, «полностью построенной на со- ство и западничество: консервативная и лициальной необходимости частной собственно- беральная утопия в работах Анджея Валицкости, на ее социальном примате» (См. там же). го (в особенности вып. 1., с. 124–130; вып. 2., баев Н.И. Славянофильство. М., 1986. 1880–1890-х гг. // Судьба России в современной направления получили разработку важнейшие его концепты: «соборность» православия; крестьянская община как социальная проекция и продолжало существовать, но «по угасающей». Его различные элементы использовали новые направления русской мысли, причем не традиционалисты нередко «импортировали» некоторые идеи либералов и социалистов. Почвенничество Аполлона Григорьева, Достоевского и Страхова признавало относительную правду западничества и необходимость реформ Петра I. Катков и Константин Леонтьев акцентировали творческую роль русского государства в противоположность славянофильской «общинности», но в согласии с государственной школой. Леонтьев подхватил герценовскую критику европейского мещанства и выдвинул элитистски-аристократическую идею «социалистической монархии». Победоносцев использовал в своих самых известных консерватизму «органицистски-биологизаторскую» окраску, которая стал экс-народоволец Тихомиров, попытавшийся в своей «Монархической государственности» (1905) дать некий синтез всех его основных профессиональных корпораций. Но эту теорию на практике осуществлять было уже некому.

славянофилы (братья Киреевские). В 1840-е годы сенсимонизм сменился фурьеризмом (петрашевцы) и пестрой смесью идей Прудона, Леру, социализма», в основе которого — представление о русской крестьянской общине как своего рода архаической «матрице» социализма, ибо в ней отсутствует частная собственность на землю. Анархический извод этой идеологии позднее был предложен Бакуниным 69, экономикосоциологическую аргументацию в ее пользу выдвинул Чернышевский.

отцами-основателями народничества — наиболее популярного направления в досоветской русской общественной мысли.

все они верили в то, что «Россия может „проскочить“ капиталистическую стадию развития, превратив крестьянские общины и свободные ассоциации производителей, которые станут зародышем нового, социалистического общества» 70. Разногласия в основном касались вопросов тактики. «Бакунисты» ратовали за немедленную народную революцию. Последователи П.Л. Лаврова, выдвинувшего идею «уплаты долга»

интеллигенцией народу 71, шли «в народ», чтобы просвещать его в социалистическом духе и готовить к той же революции. После провала убедились на личном опыте, что, по сильному выражению С.М. Степняка-Кравчинского, «социализм отскакивал от народа, как горох от перво-наперво захватить государственную власть и направить государственную машину против неизбежной контрреволюции. «Ткачевизм»

воли», после разгрома которой народничество вынуждено было отказаться от политической практики. Как литературно-публицистическое явление, центром которого являлся журнал «Русское богатство» (руководители Н.К. Михайловский 72 и В.Г. Короленко), оно формировало определяющее для русской интеллигенции умонастроение «народопоклонства». Так называемые либеральные народники (Я.В. Абрамов, В.П. Воронцов, И.И. Каблиц, С.Н. Кривенко, Н.Ф. Даниельсон, П.П. Червинский, С.Н. Южаков) обосновывали ту или иную реформистскую версию народнической теории и практики (либо приспособление к существующим реалиям, либо их эволюционное преобразование в духе литического действия. У П.А. Кропоткина анар- цену своего развития, если употреблю это самое хизм уже обосновывается как естественно-науч- развитие на то, чтобы уменьшить зло в настояное мировоззрение, оппозиционное по отноше- щем и в будущем» (Лавров П.Л. Исторические нию к дарвинизму (главный фактор эволюции в письма // Лавров П.Л. Философия и социология.

Своеобразной формой анархизма можно назвать И. Русское народничество // Берлин И. логии, акцентирующего этическую оценку обИстория свободы. Россия. М., 2001. С. 322. щественно-исторических явлений.

партии социалистов-революционеров (эсеров), главный теоретик которой В.М. Чернов начинал как публицист «Русского богатства», и народных социалистов (энесов), в ее цк состоял уже весь цвет «Русского богатства» — Н.Ф. Анненский, С.Я. Елпатьевский, С.П. Мельгунов, В.А. Мякотин, А.В. Пешехонов.

В начале 1890-х в России стремительно растет интеллектуальная мода на марксизм, завоевавший место под солнцем в ожесточенной полемике с народниками. Так называемая «легальная» его ветвь в прохождения Россией капиталистической фазы развития. Марксистыэмигранты (группа «Освобождение труда» во главе с Г.В. Плехановым) положили начало меньшевистскому варианту русского марксизма (лидер Ю.О. Мартов), более «ортодоксальному», ориентированному на опыт западноевропейской социал-демократии, отвергавшему союз пролетариата с крестьянством и, напротив, склонявшемуся к временному союзу с либеральной буржуазией. «Еретическая», большевистская интерпретация Марксова наследства, предпринятая Лениным, совершенно в духе Ткачева ставила во главу угла вопрос о власти и с типичным для всех направлений русской мысли пафосом (русские опередят Европу именно потому, что они пока отстают от нее, т. е. они молодой, свежий народ; ср. с аналогичной ключевой установкой германской мысли) настаивала на победе социализма в России («слабом в звене в цепи организованной «партии нового типа» и союз с «беднейшим крестьянством» 73. Эти установки в дальнейшем доказали свою политическую 73 Среди идей, отвергнутых большевистским мейн- ему присущего проекта общественно-политичестримом, нельзя не отметить попытку придать ского устройства, он обречен «вписываться» в большевизму квазирелигиозную окраску, пред- подобные проекты, содержащиеся в традиционпринятую так называемыми богостроителями ных идеологиях. В этом смысле национализм — (А.В. Луначарский, В.А. Базаров, М. Горький), а субидеология. Но с другой стороны, он же спотакже эмпириомонизм (соединение марксизма собен вместить в себя любой социально-полии махизма) и тектологию (теорию построения тический проект, полезный с его точки зрения, будущего общества, основанную на методах точ- нации как целому. Тогда он предстает уже как как субидеология проявляется в декабризме, заВероятно,наряду с либерализмом, консерватиз- падничестве, славянофильстве, государственмом и социализмом следует сказать несколько ничестве Каткова, почвенничестве (особенно слов и о национализме. Многие авторы не счи- у Аполлона Григорьева), консерватизме конца тают его особой идеологией. Действительно, xix — xx века (прежде всего, у Тихомирова, а типологически он не похож на вышеперечис- также в программах «Черной сотни»), националленную «большую тройку». Национализм сам либерализме Струве. В качестве же суперидеопо себе не выдвигает какого-то особого, одного логии он начал развиваться в публицистике русской мысли xviii — начала xx века по сравнению с западноевропейской широко распространен в интеллектуальном сообществе 75. Конечно, этот тезис сложно оспаривать. Но все же следует отметить, что уровня и, находясь в русле общеевропейского интеллектуального развития, нередко оказывалась в роли его первопроходца, одновременно Первыми осмыслять феномен интеллектуалов / интеллигенции, вероятно, начали славянофилы (в наибольшей мере И.С. Аксаков) в контексте проблемы социокультурного отрыва «образованного общества» от остального народа. В том же духе размышляли на эту тему и «смирению» интеллигенции перед «народной правдой» — православием. «Слева» Д.И. Писарев в 1865 году выдвинул применительно к своим единомышленникам термин «умственный пролетариат». В конце суворинского «Нового времени» (прежде всего, в Рождение русской интеллигенции // Берлин И.

статьях М.О. Меньшикова). Подробнее см.: Сер- История свободы. Россия. М., 2001. С. 19).

геев С.М. Русский национализм и империализм «Россия произвела великую художественначала xx века // Нация и империя в русской ную литературу, музыку, театр, глубокую ремысли начала xx века. М., 2004. С. 5–20. лигиозную мысль и т. д., но я не знаю великой «Все, чем жила тогда мысль, как правило, Германия, Англия, Франция, в отдельные периозавозилось из-за границы, и вряд ли хоть одна ды своей истории Италия… Некоторые наши из ходовых в России xix века политических или мыслители делали глубокие и оригинальные социальных идей родилась на отечественной политические умозаключения, были проницапочве. Может быть, лишь толстовский принцип тельными и чуткими политическими наблюнепротивления злу так или иначе русский — дателями, но лучшие явления подобного рода это до такой степени оригинальный вариант можно найти скорее в их эссе, мемуарах, путехристианского учения, что в устах Толстого он вых заметках или романах, чем в политических возымел силу подлинно новой идеи. В целом трактатах» (Политическая теория. Беседа [Витаже, насколько могу судить, Россия не внесла в лия Куренного] с Борисом Капустиным // Мыссокровищницу человечества ни одной новой со- лящая Россия. М., 2006. С. 69).

циальной или политической мысли: любую из «…У России на протяжении всей ее истоних легко не просто возвести к западным кор- рии не было обществоведческих школ мировоням, но к той или иной конкретной доктрине, го класса… главной русской философией была исповедовавшейся на Западе восемью, десятью, русская литература…» (Фурсов А.И. Указ. соч.

прямолинейно оно звучало у Каткова, писавшего в статье, направленной против Бакунина (1870): «На долю нашим революционерам достается честь служить орудиями ненависти против своего Отечества и в даже безумием и может иметь значение положительно только для недоростков или для круглых дураков» 76. Тем интереснее, что в 1870-х дискурса, причем ее зачинателем был именно Бакунин, со свойственной ему «страстью к разрушению», яростно обличавшего «привилегированных представителей нервного труда», «аристократов интеллигенции», «попов науки», притязающих на власть над народом 77. В 1875 году на страницах народнической еженедельной газеты «Недели» появляется серия статей публициста П.П. Червинского, доказывающих, что интеллигенция, смотрящая на русскую жизнь «сквозь европейские очки», нравственным качествам 78. На защиту своего слоя встал Михайловский, подчеркивая необходимость его просветительской миссии среди «Недели» И.И. Каблиц (Юзов) (впоследствии перешедший к консерваторам) в книге «Интеллигенция и народ в общественной жизни России»

76 КатковМ.Н. Имперское слово. М., 2002. С. 258. день революции новая общественная организаТонкой, но недостаточно разработанной была ция должна быть создана… единственно диктамысль К.Н. Леонтьева об интеллигенции как торскою властью этого ученого меньшинства, 77 Особенно красочны страницы из «Государствен- М., 1989. С. 435, 437–438). Бакунин метил прежде ности и анархии» (1873): «Ученый уже по свое- всего в Маркса, но заодно досталось и Лаврову.

му существу склонен ко всякому умственному разврату, и главный порок его — это превозно- Балуев Б.П. Споры в конце xix века о роли шение своего знания, своего собственного ума интеллигенции в исторических судьбах России и презрение ко всем незнающим. Дайте ему // В раздумьях о России (xix век): Сборник стауправление, и он сделается самым несносным тей. М., 1996. С. 305. Здесь и далее, кроме особо тираном, потому что ученая гордость отвра- оговоренных случаев, мы будем пользоваться тительна, оскорбительна и притеснительнее материалами этой чрезвычайно содержательвсякой другой. Быть рабами педантов — что за ной работы и давать ссылки на нее в тексте.

судьба для человечества! Дайте им полную волю, они станут делать над человеческим обществом в этом контексте прозвучал следующий те же опыты, какие ради пользы науки делают знаменитый пассаж: «У меня на столе стоит теперь над кроликами, кошками и собаками. бюст Белинского, который мне очень, очень доИдеалисты всякого рода, метафизики, по- рог, вот шкаф с книгами, за которыми я провел зитивисты, поборники преобладания науки над много ночей. Если в мою комнату вломится русжизнью, доктринерные революционеры… не- ская жизнь со всеми ее бытовыми особенностяобходимым образом приходят к заключению, ми и разобьет бюст Белинского и сожжет мои что так как мысль, теория, наука… составляют книги, я не покорюсь и людям деревни; я буду достояние весьма немногих, то эти немногие драться, если у меня не будут связаны руки» (Бадолжны быть руководителями общественной луев. Указ. соч. С. 308). Неожиданный кошмар жизни, не только возбудителями, но и управите- русского интеллигента-народника!