Г.А. Фдорова, г. Владимир

Первая Этнографическая выставка в России 1867 года.

Костюм крестьянки Судогодского уезда Владимирской губернии и его

даритель Леонид Николаевич Майков

Первая Этнографическая выставка в России состоялась весной 1867 г. в Москве в здании Манежа. Но этому

знаменательному событию предшествовала «многоступенчатая» история.

Первым музеем в России, в который поступали этнографические коллекции, была Санкт-Петербургская Кунсткамера. В 1836 году из не выделился Этнографический музей Академии Наук (по народам Европейской части России и Западной Европы), который не был общедоступным.

Ещ в николаевскую эпоху, при всей скудости легальных общественных организаций, 6 августа 1845 г. было учреждено Русское географическое общество (с 28 декабря 1849 г. наименованное Императорским). Общество состояло из четырх отделений: физической географии, математической географии, статистического и этнографического. В 1848 году председательствующим в отделении этнографии РГО был избран Николай Иванович Надеждин, через несколько лет им была подготовлена обширная программа, определившая круг предметов, которые должны собираться для будущего Русского публичного этнографического музея, но осуществлять е выпало уже другим 1. В 1858 году в ИРГО была избрана комиссия по подготовке к созданию музея, в е состав вошли академики К.М. Бэр и И.И. Срезневский. Комиссия считала, что музеем должен руководить учный, специалист по этнологическим и археологическим наукам. Его обязательно должны избирать из своей среды знатоки этих предметов, а не назначать от правительства. Музей должен иметь статус специального самостоятельного учреждения и особое, соответствующее его объму помещение, а также достаточное постоянное обеспечение. Собственными средствами для этих целей ИРГО не располагало, а найти наджный источник финансирования, независимый от казны, к сожалению, не удавалось. Однако внутренняя работа по подготовке музея продолжалась.

Тем временем цепь взаимосвязанных событий развивалась в Москве. Московский университет, получивший в 1863 году новый устав, демонстрировал подъм академической жизни. В этот же год 29-летний адъюнкт кафедры зоологии А.П. Богданов (1834-1896) университета Анатолий Петрович Богданов был назначен экстраординарным профессором и заведующим Зоологическим музеем при университете. Незадолго до этого он познакомился с работой зоологических садов и музеев Берлина, Брюсселя, Лондона и Парижа. 15 октября 1863 г. по инициативе этого молодого профессора при Московском университете было открыто Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ).

В следующем году А.П. Богданов выступил перед членами ОЛЕАЭ с идеей подготовки в Москве выставки как базы для пропаганды научных знаний. Первоначально это была, что естественно при его специальности, идея выставки антропологической: «Ни одна часть естествознания не заслуживает больших усилий со стороны Общества для распространения основательных сведений в массе публики, как антропология. Никто, вероятно, не станет спорить о том, что публика более знакома с главнейшими особенностями племн Африки и Австралии, чем с племенами, населяющими Россию… Желательно было бы вследствие этого, чтобы Общество устроило антропологическую и краниологическую2 коллекции, доступные публике и могущие служить ей самой поучительной книгой»3. Предложение было принято. Стали планировать этапы подготовки. Считалось целесообразным организовать на выставке публичное чтение курса лекций по антропологии.

Предполагалось отправить очень небольшие группы антропологов, зоологов и художников на север и на юг России для изготовления точных бюстов представителей разных племн. Хотели даже заказать копии тропических коллекций из Хрустального дворца в Лондоне, но из Англии получили отказ по причине плохого состояния экспонатов. Подчеркнм, что подбор соответствующих костюмов и бытовых предметов стоял сначала в этих рассуждениях далеко не на первом месте. Потом распорядительный комитет, отступая от общего плана антропологической выставки, стал придумывать привлекательные для зрителей «театрализованные» сцены.

Например, предложили все манекены в костюмах великороссов, когда они будут В.А. Дашков (1819-1896) собраны, объединить в одну большую сцену ярмарки (и идея эта пережила все трансформации общего замысла выставки, несмотря на негативное отношение к этому «этнографическому базару»4 А.П. Богданова). Приблизительная смета затрат была определена в 20 тыс. руб. серебром.

Эти расходы предполагалось потом покрыть сбором входной платы. Но где теперь найти необходимые деньги? И тут появилась ещ одна знаковая в этом деле фигура.

Вернмся на несколько лет назад. В 1860 году на основе коллекций научно-учебных кабинетов Московского университета открылся Московский публичный музей. В 1861 году в Москву был переведн работавший в Петербурге с 1831 г. Румянцевский музей. Указом Александра II от 23 мая 1861 г. эти музеи объединялись. В 1865 году помощник попечителя Московского учебного округа Василий Андреевич Дашков обратился в Распорядительный комитет по подготовке выставки с заявлением: «При открытии в Москве публичного музея, устройство которого возложено было вместе с другими людьми и на меня, я тогда же убедился, что в музеуме этом не достат чрезвычайно интересного и полезного отдела этнографического (подчркнуто мною – Г. Фдорова) и что отдел этот, не говоря о несомненной пользе его в научном отношении, представлял бы самый живой интерес для публики. Изыскивая способы к устройству Этнографического музея, я увидел, что устройство это потребует, кроме усилия лиц, специально знакомых с этим делом, ещ и значительных издержек, и что на покрытие этих издержек ни публичный музей, ни здешний университет не имеют достаточно средств. Между тем Общество любителей естествознания, руководствуясь подобною же мыслью, пришло к счастливому предложению открыть в Москве русскую этнографическую выставку, рассчитывая, что выставка эта обойдтся не дороже 20 тысяч рублей. Находя устройство выставки одним из наилучших способов к осуществлению высказанной мною выше мысли об открытии в Москве Этнографического музея, я имею честь предложить Комитету готовность мою содействовать этому прекрасному делу» 5. Предложение Василия Андреевича было принято, он был избран председателем будущей выставки, а вскоре и председателем Распорядительного комитета. Было решено заменить первоначальное название выставки на новое: «Русская этнографическая выставка Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии». В.А. Дашков с юности был причастен к занятиям этнографией, ещ в 1842-1843 гг. он составил «Описание Олонецкой губернии в историческом, статистическом и этнографическом отношениях», за что был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени и назначен членом Московского губернского статистического комитета. Отец его, бывший в момент рождения сына в 1819 году рязанским вице-губернатором, затем был назначен губернатором олонецким, поэтому Василий в гимназические годы жил в Петрозаводске. При работе над «Описанием…», без сомнения, В. Дашков использовал определнный административный ресурс, но, видимо, и сама тема была ему весьма интересна. Собиралась и личная этнографическая коллекция, которая потом участвовала в общей экспозиции. Забегая вперд, скажем, что кроме морального вознаграждения 6, Василий Андреевич не остался и в экономическом проигрыше: доход от двухмесячной работы выставки составил 43,5 тыс. руб., что позволило устроителям возместить ему первоначальные затраты. В мае 1867 г. В.А. Дашков был назначен директором объединнного музея7 и оставался им практически до конца жизни. Василий Андреевич и сам был меценатом, и своим авторитетом стимулировал поступление в музеи очень многих ценных пожертвований. Он способствовал подготовке и издал за свой счт ряд научных трудов 8. По его заказу были выполнены раскрашенные большеформатные фотографии всех костюмированных манекенов, входящих в состав Дашковского этнографического музея. Немалые личные средства затратил Дашков и на устройство стеклянных шкафов и витрин для предохранения этнографических коллекций от порчи9.

Вернмся к подготовке выставки. А.П. Богданов разработал программу сбора экспонатов с учтом «Инструкции»

Н.И. Надеждина, действовавшей в ИРГО. Теперь уже предоставление «полных костюмов со всеми принадлежностями, характеристичными для различных местностей и различных племн» стояло на первом месте. На втором – широкий перечень предметов домашнего быта. И лишь далее: бюсты, слепки различных племн, фотографии, а также черепа и кости, вырытые из курганов, мумии. По докладу Министра народного просвещения июня 1865 г. Александр II утвердил краткий вариант программы выставки и дал согласие на использование помещения Манежа. Идея выставки продолжала трансформироваться. Наряду с показом культур многочисленных этносов Российской империи было решено включить и экспозиции славянских этносов Центральной и ЮгоВосточной Европы, не обладавших собственной государственностью и живших скульпторам и художникам были заказаны мане-кены, соответствующие этниОбстановочная сцена «Ярмарка».

этнографическая фотография делала свои первые шаги, потому такими ценными оказались присланные на выставку подлинные фотографии крестьян и мещан – и как пособия при создании манекенов, и как экспонаты.

Первая Всероссийская этнографическая выставка открылась в московском Манеже в воскресенье апреля 1867 года. На следующий день в Москву специально для посещения выставки приехал Александр II с сыномнаследником и его женой. Было торжественно объявлено, что за устройство замечательной выставки и общую полезную деятельность ОЛЕАЭ пожаловано право именоваться Императорским.

задействовано в сцене «Ярмарка». Этот раздел и оказался самым уязвимым для критики. Но пройденное нами пространство, не можем не выразить удивления при виде всего, что сделано в течение какого-нибудь года, без предшествующих примеров, без ясно осознанной неопределнной точки, колеблясь между чисто антропологической целью и задачами этнографии, предприниматели часто не ожидали добытых результатов, но они сами явились и сделали выставку одним из оригинальнейших явлений в нашей научной летописи»10. От себя добавим, что выставка наглядно показала, что собственно русская этнография значительно отставала от результатов, уже имевшихся в изучении других народов России, поэтому она послужила хорошим трамплином для дальнейшего развития научно-теоретических исследований. Выставка действовала два месяца при большом стечении зрителей. В отделе эстампов Российской национальной библиотеки в СанктПетербурге сохранилось 33 фотографии, сделанных на выставке, среди них и году переданы в Центральный музей народоведения в Москве, а затем после Великой Отечественной войны костюмы уже без манекенов передали в Государственный музей этнографии народов СССР в Ленинграде (теперь РЭМ). Многие экспонаты были в плачевном состоянии. Когда возникла идея вновь показать былые сокровища, реставраторы РЭМ работали в течение нескольких лет и буквально сотворили чудеса 11. Юбилейная выставка была приурочена к 140-летию е первого показа. Вскоре часть е, посвящнная славянам Европы, отправилась в зарубежные гастроли, а российская часть доступна для Костюм крестьянской девушки из окрестностей Переславля-Залесского пометили их цифрами 1 и 2.

Костюм переяславской девушки ещ в описании В.Ф. Миллера вызывал некоторые сомнения цветом сарафана (белый) в сочетании с богатой душегреей. На выставке в РЭМ мы увидели, что белая ткань сарафана оказалась к тому же сотканной в мелкую ажурную продольную полоску. И это в сочетании с рубахой-долгорукавкой из красно-синежлтой пестряди середины XIX в., крой которой восходит к XVIII веку. Вс это наводит на подозрение, что костюм не подлинно этнографический, и мог быть сделан для одного из костюмированных праздников в честь 1000-летия Российской государственности (1862) 15. На фотографии сцены «Ярмарка» искомый позументом, что соответствует описанию В.Ф. Миллера («малиновый бархат») 16. Дарителем этого костюма был Лев Владимирович Даль, архитектор 17, художник и в какой-то степени археолог, сын Владимира Ивановича Даля, именно в годы подготовки выставки издавшего все четыре тома «Толкового словаря живого великорусского языка». Как же мог случиться такой казус, на наш взгляд, с приобретением для выставки неаутентичного костюма?

наездами из Италии, куда был послан как пенсионер Императорской Академии Художеств, либо работал над архитектурными заказами для Нижнего Новгорода 18. Возможно, он Николаевича Майкова. На фотографии 1867 г. сцены «Ярмарка» этот манекен отмечен слева от головы чрной цифрой 2. Под головным полотенцем чтко просматривается форма сороки, надетой на волосник 19. Этот костюм вызывает несравненно больший интерес как один из самых ранних известных нам этнографических полных костюмных комплексов Владимирской губернии. Комплектность его, покрой рубахи, сарафана, головного убора, характер и цвет использованных материалов, декор боль-шинства деталей – в целом узнаваемы. Особенно интересно отметить некоторые отличия. Вероятно, эти отличия можно объяснить не только географией сбора, но и временем создания этого костюма, более ранним, чем для исследованных нами вещей из соседних Владимирского и Ковровского уездов 20. Так, среди известных автору на данный момент женских рубах Владимирской Костюм крестьянки губернии не имеют аналогов вышитые проставки на рукавах. Они не упоминаются в Судогодского уезда описании В.Ф. Миллера. Однако внима-тельный анализ декора рукава манекена 2 на фотографии 1867 г. сцены «Ярмарка» убеждает, что замены рубахи не произошло. Видимо, Миллер просто не счл эту деталь особенно существенной. Проставки вышиты по белому холсту счтными швами белыми хлопчатобумажными и чрными шлковыми нитями, дополнительно декорированы металлическими блстками ручной выколотки. Верхний край проставки пришит к прямому красному 21 полику, декорированному над проставкой полосой красно-белого закладного ткачества. Такая же полоса закладного ткачества завершает бело-красный полосатый рукав сверху.

Подчеркнм, что сзади часть прямого полика не собрана под обтачкой в горловину, а спущена до лопатки.

Аналогичные спуски уже встречались нам в наиболее традиционно скроенных женских рубахах Владимирской губернии конца XIX – начала XX вв. Но прямой полик к этому времени кроился уже вместе с рукавом – появились т.н. «слитнополиковые» рубахи 22. Итак, вышитая чрно-белая проставка рукава может казаться нам чужеродной именно потому, что не известны другие столь же ранние крестьянские рубахи центральной и южной части Владимирской губернии.

Отличается от более поздних вариантов и размер выкройной спинки крашенинного синего распашного косоклинного сарафана: при той же форме она значительно крупнее, чем в многочисленных более поздних сарафанах, лямки, соответственно, шире более поздних. О праздничности сарафана говорит щедрое использование полушлковой ленты узорного ткачества с самым популярным орнаментом 23 – не только по сторонам застжки, но и по подолу и верху. На лямках использована лента, разрезанная вдоль пополам. Легко осыпающийся срез закреплн обтачкой проймы.

Нечасто встречается в более поздних коллекциях из Владимирской губернии элемент головного убора – низанный бисерный позатылень, укреплнный под хвостом сороки 24. Сетка из крупного (около 3 мм) бисера подшита снизу к трапециевидной колодочке из холстинки, крытой голубым шлком; колодочка крепится с помощью кручного льняного шнурка, обвязываемого вокруг головы под сорокой. Бисерины четырх цветов: белые, чрные и охристожлтые непрозрачные, тмные зелные – из прозрачного стекла. Белый бисер всегда на перекрестьях, вокруг него четыре чрные бисерины. В следующих перекрестьях ниже и выше – зелные и т.д. Между чрными и зелными – всегда охристые бисерины. Завершают конструкцию снизу под каждым перекрестьем петельки из более мелкого бесцветного бисера (14 петелек).

Подробный анализ убеждает нас в этнографической подлинности рассмотренного костюма, но считаем не лишним обратиться к личности дарителя Л.Н. Майкова и попытаться оценить его состоятельность как этнографа.

Леонид Николаевич родился в 1839 году в семье исторического живописца - академика Николая Аполлоновича и поэтессы Евгении Петровны Майковых. В 21 год окончил историко-филологический факультет Петербургского университета и определился на службу в Департамент внешней торговли. Служба становилась семейной традицией:

старший брат-поэт Аполлон Николаевич Майков, друг Ф.М. Достоевского, всю жизнь прослужил чиновникомцензором, посвящая поэзии свой досуг. И Леонид Николаевич, наряду с таможенной службой, занимался глубокими исследованиями: уже в 1863 году он защитил магистерскую диссертацию «О былинах Владимирова цикла», ставшую первой в России специализированной работой об исторической основе былинного эпоса и предложившей фундаментальную методику исследования. Принципиальной установкой было собирание фактического материала и изучение широкого литературного фона. Из «школы Майкова» вышли впоследствии крупные учные, например, Борис Львович Модзалевский почитал за честь называть себя его учеником 25. Как историк литературы Леонид Николаевич в 1889 году был избран академиком Петербургской Академии наук, через три года стал е вицепрезидентом. Нас же интересует серьзность его взаимоотношений с этнографией. Оказалось, что такие контакты имели место как на основной работе чиновником, так и «по общественной линии». С 1864 по 1882 гг. он работал в Центральном статистическом комитете Министерства внутренних дел. Создан был этот комитет по предложению Петра Петровича Семнова Тян-Шанского, выдающегося учного и государственного деятеля, вице-председателя ИРГО (с 1873 г.). П.П. Семнов был назначен директором ЦСК в 1864 году и проработал в этом качестве 16 лет.

Вероятно, переход Л.Н. Майкова на новую работу не был случайным, т.к. наши герои знали друг друга по ИРГО – Майков был избран его членом в том же 1864 году. ЦСК (менее 20 штатных сотрудников) был непосредственно занят подготовкой и изданием статистических сборников, взаимодействием с другими ведомствами, с подчиннными ему губернскими статистическими комитетами, а при проверке данных и с уездными администрациями. В 1866 году в Санкт-Петербурге вышел из печати первый «Статистический временник Российской Империи», мысль о составлении которого также возникла первоначально в среде Отделения статистики ИРГО, где была выработана и программа издания. В числе двенадцати авторов в Предисловии указан и редактор Л.Н. Майков 26 как разработчик сведений о внешней торговле, что логично в связи с его предыдущей службой, и о народном просвещении (совместно с А.Д.

Добровольским). Анализ каталога юбилейной выставки в РЭМ показал, что ряд экспонатов на выставку 1867 году был представлен Губернскими статистическими комитетами, например, Вологодским. Владимирский губстаткомитет, по гипотезе автора, не заинтересовался идеей участия в этнографической выставке. Как и другие ГСК, он должен был выполнять обязательные работы и мог – необязательные. Направление последних определялось исследовательскими интересами Константина Никитича Тихонравова, редактора неофициальной части Владимирских губернских ведомостей, бывшего в 1863-1878 гг. секретарм ГСК, архитектора Николая Андреевича Артлебена и др.

Они были корреспондентами Императорского Московского археологического общества, председателем которого с 1864 г. был граф Алексей Сергеевич Уваров. С ним К.Н.Тихонравов участвовал в археологических раскопках ещ в 1851-1852 гг., затем сам проводил археологические изыскания. Археологическое общество со временем стало методическим и научным реставрационным центром, и это также было важно для его владимирских корреспондентов, так как они были озабочены состоянием памятников архитектуры и организовывали их реставрацию. Владимирский ГСК высылал свои издания в Москву, где историко-археологические публикации комитета были высоко оценены специалистами. Возможно, комитет не счл эффективным распыление своей «необязательной» активности между инициативами двух почти одновременно образовавшихся в Москве обществ, а Центральный статистический комитет не мог этого требовать, так как организация участия в этнографической выставке не была прямой обязанностью ГСК.

Быть может, именно поэтому Л.Н. Майков и приложил свои усилия для предоставления на выставку обсуждаемого костюма. К сожалению, документальных материалов о связях Леонида Николаевича с Владимирской губернией обнаружить пока не удалось, кроме факта избрания его действительным пожизненным членом Владимирской учной архивной комиссии (7 февраля 1899 г.), а потом почтным е членом (26 ноября 1899 г.) 27.

Именно Л.Н. Майкову было поручено зачитать доклад, посвящнный критическому анализу состоявшейся выставки в заседании отделения этнографии ИРГО 20 ноября 1867 г. (он был избран председателем этого отделения пять лет спустя и выполнял эту общественную обязанность до 1886 г. 28) В докладе он отметил «… пстрое смешение нарядных головных уборов и самых бедных одежд. Выставка весьма много выиграла бы, если имела бы возможность хотя отчасти показать зрителю рядом и праздничную и рабочую обстановку русского люда» 29. Подаренный им на Первую Этнографическую выставку в России 1867 г. костюм как раз и представлял собой ответственно подобранный полный праздничный костюм молодой небогатой замужней крестьянки Судогодского уезда Владимирской губернии.

Примечания: 1 Н.И. Надеждин умер в январе 1856 г. 2 Краниология – часть антропологии, изучающая эволюцию строения черепа. 3 Цитируется по: Иванова О.А. Всероссийская этнографическая выставка 1867 года //Материалы по работе и истории этнографических музеев и выставок. - М., 1972. С. 102. 4 Там же. С. 119;

Видимо, из-за этих разногласий на заседании Распорядительного комитета 3 декабря 1866 г. А.П. Богданов попросил освободить его от обязанностей председателя Этнографической комиссии, предложив взамен кандидатуру экономиста, профессора И.К. Пабста. Просьбу удовлетворили. Заглядывая далеко вперд, скажем, что идея проведения именно антропологической выставки вс-таки была воплощена в жизнь А.П. Богдановым. Эта выставка, проведнная в Москве в 1879 году, получила международное признание. Е коллекции составили основу Музея антропологии Московского университета. 5 Там же. С. 104-105. 6 Вещевой фонд выставки 1867 г. получил высочайше утвержднное название «Дашковский этнографический музей» в составе объединнного музея, сам В.А. Дашков стал кавалером ордена Св. Станислава 1-й степени. 7 В.А. Дашков был назначен директором объединнных музеев «с увольнением от должности помощника попечителя Московского учебного округа», т.е. с зачислением на зарплату. Двое предыдущих директоров объединнных музеев, попечителей Московского учебного округа: Н.В. Исаков (1862-1863) и Д.С. Лвшин (1864-1866), выполняли свои обязанности «на общественных началах» /См.: Коваль Л.М. В.А. Дашков. Тридцать лет во главе Московского публичного и Румянцевского музеев. - М., 2009. С. 21-23. 8 «Сборник антропологических и этнографических статей о России и странах ей прилежащих»

(книги I—II, М., 1868-1873), «История русской жизни с древнейших времн» И.Е. Забелина (части I—II, М., 1876-1879), «Систематическое описание коллекций Дашковского этнографического музея, составленное хранителем Музея, профессором В.Ф. Миллером» (выпуски I-IV, М., 1886-1895), полу-периодический «Сборник материалов по этнографии» (он перестал издаваться в связи с кончиной В.А. Дашкова) / См.: Коваль Л.М. Указ. соч. С. 204-206. 9 Там же. С. 207. 10 Отзыв М.

Погодина. Цитируется по: Иванова О.А. Указ. соч. С. 137-138. 11 Е.П. Янковская, В.Л. Желтова. Реставрационная подготовка экспонатов к выставке 2007 года //Славяне Европы и народы России: к 140-летию Первой этнографической выставки 1867 года: каталог выставки. - СПб., 2008. С. 46-57. Были отреставрированы не только костюмы, но и крупноформатные раскрашенные фотографии манекенов. 12 Систематическое описание коллекций Дашковского этнографического музея, составленное хранителем Музея, профессором В.Ф. Миллером. Вып. III. - М., 1893. С. 69-72. 13 В фондах Переславль-Залесского ИАХМЗ хранятся одинакового покроя и материалов малиновые бархатные душегреи – на взрослую женщину и на маленькую девочку, а также пара богато декорированных очелий (северокостромского или ярославского типа) для кокошников замужних женщин – нормального и детского размеров. По мнению автора, они могли быть изготовлены традиционным мастером по специальному заказу для театрализованного мероприятия. Такая точка зрения находит косвенную поддержку и в отзыве очевидца выставки 1867 г., 36-летнего писателя-этнографа Сергея Васильевича Максимова, основные книги которого были к тому времени ещ впереди. Он предположил, что русские сарафаны, пожертвованные высокопоставленными дамами, являются «туалетами, сшитыми для маскарада» (Максимов С.В. Этнографическая выставка в Москве //Голос. – 1867. – 31 мая). Цитируется по: Иванова О.А. Указ. соч. С. 129. 14 Когда произошла замена бархатной душегреи на сшитую из парчи – не известно, укорочение же сарафана за счт уменьшения ширины полосы основной ткани ниже бахромы могло быть произведено реставраторами из-за значительной дефектности края ажурной ткани. 15 Параллельно с работой в комиссии по созданию храма во имя Христа Спасителя Л.В. Даль был в 1873-1875 гг. архитектором, осуществляющим дополнительное строительство около дома Пашкова для растущих потребностей объединнного музея, руководимого В.А. Дашковым.

Неоднократно своими дарами он пополнял археологическую коллекцию Музеев. См.: Достопримечательности Москвы: Дом Пашкова. Библиотека Ленина //www.rsl.ru 16 Всего Л.В. Далем было подарено на выставку три полных костюма, да совместно со Степановой (инициалы не указаны) декорированные передние части двух ярославских кокошников (в каталоге выставки РЭМ №35 и №36). Кроме костюма девушки из окрестностей Переславля-Залесского Владимирской губернии были подарены зафиксированный на раскрашенной фотографии полный костюм бурлака Нижегородской губернии (который легко было приобрести в конце 1866 г. в период подготовки к строительству по проекту Л.В. Даля новоярмарочного собора на Стрелице Оки и Волги) и костюм женщины из окрестностей Санкт-Петербурга (в каталоге выставки РЭМ № 9), выполненный полностью из фабричных материалов и не отличавшийся какой-нибудь географической или этнической спецификой17. Фдорова Г.А. Из истории одежды жителей Гороховецкого уезда в контексте культуры России XVII – начала XX в. //Традиционная культура Гороховецкого края: экспедиционные, архивные, аналитические материалы. Том 1. - М., 2004. С. 329-332. Средний из трх волосников-кичек, изображнных на стр. 329 (РЭМ, колл. 8762, № 2804), как раз и есть скрытая от зрителей головным убором-сорокой кичка от костюма, подаренного Л.Н. Майковым. Автору удалось подробно исследовать е ещ в начале 1998 г. 18 Фдорова Г.А., Кондрашина Н.Д. Д.Т. Янович и собранные им этнографические коллекции //Рождественский сборник: материалы конференции «История в лицах: интеллигенция и провинция». Вып. 13. - Ковров, 2006. С. 75-81. 19 Красный цвет не интенсивный, а разбелнный, т.к. для выполнения полосы закладного ткачества нужно, чтобы основа ткани была белой, а утки попеременно красные и белые. Закладная полоса не пришивная, а цельнотканая с поликом, поэтому и в нм основа белая, а уток красный. Снование основы – по одной нитке в зуб берда, а не по две, как при ткачестве полотна, поэтому красный уток лучше «укрывает» белую основу. 20 Этнограф Б.А. Куфтин считал, что женская рубаха с прямыми поликами Владимирщины XVI – XVII вв.

оказала влияние на формирование подтипов рубах своей юго-восточной окраины, вошедшей потом в Рязанскую губернию / См.: Куфтин Б.А. Материальная культура русской Мещры. Ч. 1. Женская одежда: рубаха, понва, сарафан //Труды государственного музея Центрально-Промышленной области. Вып. 3. - М., 1926. С. 41. Фдорова Г.А. Из истории одежды … Указ. изд. С. 347-348. 22 Автор имел возможность исследовать позатылень (РЭМ, колл. 8762, № 2814) одновременно с волосником-кичкой в начале 1998 г. 23 Борис Львович Модзалевский (1874-1928), библиограф, историк литературы, пушкинист, основатель Пушкинского Дома (1905член-корреспондент Академии наук 24. Необходимо отметить, что в сноске на стр. II Предисловия, откуда взяты приводимые сведения, имеется опечатка:

вместо «Л.Н. Майков» написано «А.Н. Майков». Аполлон Николаевич Майков служил библиотекарем Румянцевского музея в петербургский период его существования (с 1844 г.), цензором и председателем Комитета иностранной цензуры (1852-1897). В середине 1860-х гг. в течение четырх лет он трудился также над переводом и исследованием «Слова о полку Игоревом», поэтому никаким образом не мог принять участие в работе ЦСК / См.: Булахов М.Г. «Слово о полку Игореве"» в литературе, искусстве, науке: Краткий энциклопедический словарь /Под ред. Л.А. Дмитриева. - Минск, 1989. 25 Из некролога Л.Н. Майкова, подписанного А.В. Смирновым / См.: Труды Владимирской учной архивной комиссии. Кн. 2. - Владимир, 1900. С. 24. 26 Л.Н. Майков редактировал несколько изданий ИРГО, в том числе пять томов «Записок по отделу этнографии». 27 Известия Императорского русского географического общества 1867 года. - Т. 3. - № 7. - С. 189-194. 28 Славяне Европы… Указ. изд. С. 98. Кат. № 11 (по описанию В.Ф. Миллера № 134). Начиная с советского периода написание названия города изменилось с «Переяславля» на «Переславль» (бывш. Владимирской губ., ныне Ярославской обл.) 29 Там же. С. 100. Кат. № 13 (по описанию В.Ф. Миллера № 133).