«Е.И.БИЛЮТЕНКО РОМАНТИЧЕСКАЯ ШЛЯХЕТСКАЯ ГАВЭНДА В ПОЛЬСКОЙ ПРОЗЕ XIX ВЕКА Мо н о г р а ф и я Гродно 2008 УДК 821.162.1(035.3) ББК 83.3 (4Пол) 5 Б61 Рецензенты: кандидат филологических наук, профессор кафедры белорусской ...»

Романтическая шляхетская гавэнда развивалась в двух основных тематических направлениях. Во-первых, представляла яркие, характерные личности (в этом и заключалась их ценность), являвшие собой типы, которые в период упадка традиционной культуры Речи Посполитой считались вымирающими. Гавэнда рассказывала о давних смельчаках, палестрантах, сборщиках пожертвований, верных слугах, а также о забияках, дебоширах, пьяницах. Авторы гавэнд постоянно возвращались к нескольким, особенно эффектным, овеянным легендой героям, таким как князь Кароль Радзивилл Пане Коханку, Володкович, Николай Потоцкий, Тадеуш Рейтан, тем самым в немалой степени способствуя созданию литературных мифов. Во-вторых, в гавэндах повествуется об обыденных, типичных событиях шляхетской жизни: учебе, службе при дворе, спорах и тяжбах соседей, военной службе и т.п. Тематика шляхетских гавэнд чаще всего соотносится с событиями времен правления Станислава Августа, Барской конфедерации. Характерным является и тот факт, что эта тематика связывается, главным образом, с делами мужчин, почти полностью исключая типичные для романа любовные сюжетные линии.

Особое внимание следует обратить на определенные ситуацией литературной коммуникации особенности повествования в гавэнде.

Гавэнда должна одинаково заинтересовывать как содержанием, так и способом повествования (последним даже в большей мере, поскольку содержание слушателям часто знакомо). Важно, о чем повествует гавэндяж, но еще важнее – как он это делает («Знаете!

Так послушайте!»).

Гавэнда должна вызывать ощущение непроизвольного, спонтанного высказывания, связанного с данной минутой и соответствующего ей. Этот «псевдостихийный» процесс повествования – особый вид творчества, которое в соединении с уже описанной дружеской обстановкой является особенно важным и приводит к интересным явлениям, связанным со способом подачи сообщений в произведении.

Впечатление живой беседы создает композиция повествования. Романтическая шляхетская гавэнда предполагает свободное построение, которое либо повторяет естественное течение разговора, либо следует прихотливому движению мысли автора. Постоянным фоном в гавэнде выступают «навязчивые» отступления от главной сюжетной линии, занимающие в повествовании «почетное» место. Рассказчик-гавэндяж, стараясь привлечь к себе внимание слушателей, часто останавливает свой рассказ, вводя размышления, вставки, уточнения, дополнительные объяснения. Такие многочисленные отступления от основной линии повествования приводят к тому, что в отношении некоторых ее звеньев (если речь идет о цикле) вообще нельзя говорить о какой-либо тематической доминанте. Чересчур частые в «Записках Соплицы» упоминания о людях (с обязательным называнием фамилии и титула), не играющих в данном контексте важной роли, или перечисление фамилий, титулов, ничего не значащих для сюжетной структуры рассказа, вносит ощущение случайности и неожиданности такой конкретности. Этот хаотический, насыщенный отступлениями, не связанный хронологией тип повествования как бы исключает из стиля литературность, усиливая иллюзию подлинности воспроизведенной действительности, бесконечно сложной и богатой. Добавим, что стиль гавэнды также детерминирован невысоким интеллектуальным уровнем рассказчика.

В области языкового материала гавэндяж использует меткие, образные обороты разговорной речи, оказывающие воздействие на воображение слушателей и легко запоминающиеся. Характерными для его рассказа являются идиоматические выражения. В гавэнде часты обращения к слушателям, выкрикивания, звукоподражания.

Особенно заметна свобода синтаксических конструкций в фразах, не связанных «условностями литературного языка или языка литературы» (З. Шмыдт), с использованием эллиптических конструкций для придания оборотам большей динамичности, а также в механических повторениях (особенно союзов и указательных местоимений).

Как уже говорилось, в романтических шляхетских гавэндах часто изображаются герои, чьи имена стали легендарными. Начало таким гавэндам положил Жевуский в «Записках Соплицы». В гавэндах можно найти целую галерею таких «рубашных» типов, как Радзивилл, Рейтан, Потоцкий, Володкович, Держановский, Лещиц или Чапский. Эти гавэнды, воссоздающие краски и пластику шляхетского мира, представляют собой своеобразные хагиографические картинки старопольской истории, посвященные жизни «славных мужей» прошлого. Они имеют характер воспоминаний о подвигах шляхтичей. При этом гавэнды обязательно заключают в себе моральную сентенцию и отвечают актуальному во время их создания требованию – «Уберечь от забвения!», фиксируя колоритные образы последних представителей мира сарматской Польши.

Особую роль в повествовании гавэнды играет слово, чаще всего выступающее в «кунтушевом» стиле. В прозаической гавэнде, связанной с ситуацией диалога, описание внешности героев, их поступков очень лаконично и передается несколькими выразительными чертами. Такое оригинальное слово рассказчика, обладающего исключительно индивидуальной, только ему свойственной манерой речи, является характерной чертой, унаследованной литературной гавэндой от фольклорного жанра. Рассказчик и его герои наделяются неповторимыми чертами при помощи звучащего слова, способного мгновенно создать художественный образ (особые поговорки или характерные обороты речи: «Пане Коханку», «Рыбэнько»). Сама образность слова гавэнды дает возможность зримо представить сообщение.

Вместе с тем зримым образом, «риторическим действием»

(М. Мацеевский) делают слово гавэнды паралингвистические элементы. «Никогда оратор не может быть безразличен к выражению лица, движению глаз, рук и ко всей своей фигуре в процессе речи.

';

Все это помогает слову. Эмоции оратора должны отражаться в мимике, во взгляде. Руки также будут их выражать....Каждое движение души, взволнованность, – говорит Цицерон,– имеет свое естественное выражение в лице, в жестах, в голосе». Следовательно, то, что во внешнем выражении усиливается для слушателя, будет утрачено для читателя, который не смотрит на действие.

В качестве приема, усиливающего объектность высказываний главного гавэндяжа, автор использует интонацию, которая в соединении с определенной окраской голоса приводит к эффекту гавэнды, так как текст-подражание, пародия всегда является более «объектным», чем эпическое повествование, направленное только на свой предмет.

Вот почему М. Мацеевский пишет, что «гавэнда – это не книга, это сарматский мир, переложенный на материальную память голоса, проявляющегося в тексте как цитата» [44, с. 12]. Изображая действительность и являясь ею, слово гавэнды наглядно, как памятник, представляет Польшу времен шляхетской вольности и создает у читателя иллюзию существования свободной отчизны. Гавэнда стремится сделать реальностью то, о чем говорит. Именно слово создает неповторимую национальную атмосферу при помощи польских реалий и выделения оригинальных черт разговорного языка.

С особенностями слова в гавэнде связано и своеобразие композиции. В жанре авантюрного романа или в «примитивных»

(Б. Эйхенбаум) новеллах принцип композиционной организации – связь мотивов и их мотивация. Такое произведение интересно постольку, поскольку оно основано на быстрых и разнородных изменениях ситуаций и событий. В гавэнде сюжет перестает играть организующую роль. Отсюда его статичность. Выдвигая себя на первый план, рассказчик пользуется сюжетом только в целях взаимосвязи отдельных стилистических приемов. Центр тяжести с сюжета (который сокращается до минимума) переносится на приемы повествования. Композиция шляхетской гавэнды основана не на сюжетном ритме, а на связи адресант–адресат. Подражая ситуационно обусловленному устному высказыванию, в котором происходит языковая материализация действительности, рассказчик говорит так, чтобы слушатели понимали, видели, слышали и переживали эту действительность вместе с ним. Для этого он уходит от темы, прибегает к отступлениям, усиливает рассказ фоническими жестами, обрывает нить повествования и возвращается к ней. Когда гавэнда становится художественно обработанным, написанным произведением, она использует принципы устного пересказа.

Принципиально важна в гавэнде и концепция временной структуры. Романтическая шляхетская гавэнда воспроизводит то, что минуло. Дистанция между временем, о котором рассказывают и в котором рассказывают, относится к основным характеристикам жанра. Разрыв между временными планами не может быть велик, поскольку должна сохраняться иллюзия непосредственной сопричастности рассказчика-очевидца со слушателем или читателем.

Историческим фоном в шляхетских гавэндах чаще всего являются события XVIII века (особенно времен правления Станислава Августа) – начало заката Речи Посполитой, еще вольной, но уже находящейся под угрозой разделов. Это не случайно, ведь эпоха «шляхетской вольницы» непосредственно примыкала к современности, в которой доживал свой век герой-рассказчик. Течение его рассказа подчинено принципу ассоциаций. Возвращаясь памятью в прошлое, рассказчик извлекает из него и главную тему, и то, что в связи с этим ему припоминается. На месте хронологической упорядоченности появляется взаимопроникновение различных временных уровней, связанных ассоциативно. Поэтому временную структуру шляхетской гавэнды определяют как ряд таких уровней, в границах которых можно говорить о «функциональной синхронизации элементов» (К. Бартошиньский).

Если причинно-следственное упорядочивание, хронологический порядок рассматривать как средства, облегчающие ориентацию в картине мира эпического произведения, то шляхетская гавэнда (особенно цикл Г. Жевуского «Записки Соплицы») лишь в незначительной степени пользуется этими средствами, поскольку не уточняет временных связей между отдельными компонентами цикла, а дает широкую панораму, не создавая иллюзии развития и процесса.

Литературоведам потребовалось более ста лет, чтобы за внешним сюжетным и композиционным «беспорядком» гавэнды, ее мнимым освобождением от всякого соблюдения правил логики, отсутствием осмысленного плана и хронологической последовательности увидеть логику жанра. В гавэнде целенаправленно функционирует, как подчеркивает К. Бартошиньский, «интегрально вросший в ее структуру принцип аморфизма».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Формирование жанра романтической гавэнды в польской литературе эпохи романтизма было закономерным.

Обращение польских литераторов к фольклорной форме устной шляхетской гавэнды в 20–30-х годах XIX века мотивировано многими факторами. Важнейшим из них можно считать воздействие общей доктрины романтизма как основного идейно-художественного течения, в русле которого развивалась польская литература. Польские романтики искали отличительные черты национальной культуры в отечественном (в том числе и шляхетском) фольклоре, органичной частью которого была гавэнда.

Общие тенденции усиливались особенностями общественнополитической ситуации Польши, переживавшей один из самых драматических периодов своей истории. Связь с традицией гарантировала сохранение нации в условиях утраты политической независимости. Поэтому после поражения Ноябрьского восстания именно материальный тропизм, связанный с обработкой исторического и фольклорного материала, становится основной тенденцией, которая определяет характер романтической польской литературы в стране. Оригинальной чертой польского романтизма является реабилитация сарматской традиции. Будучи самобытной формой национального фольклора, устная шляхетская гавэнда, тесно связанная с этой традицией, позволяла выразить актуальные народные и сословные идеалы.

В качестве основных мотиваций генезиса шляхетской гавэнды можно выделить идеологическую, ставившую на первое место ценность эпохи и ее людей, навсегда уходивших в прошлое, а также познавательную (стремление «уберечь от забвения» тип поколения). Нередко обе мотивации сливались.

Ни один из литературных жанров эпохи романтизма не отвечал в такой степени, как гавэнда, потребностям национального сознания поляков, не мотивировал с такой очевидностью свободную форму рассказа, а также полную свободу в развитии сюжета.

Ни один другой жанр не был связан столь органично со свободным от романтической риторики высказыванием, выдержанным в стилизации под живую речь, ведущуюся неспешно, непринужденно, с многочисленными отступлениями. Шляхетская гавэнда давала возможность насытить рассказ лиризмом, субъективностью чувств и представить события очень живо в повторном, актуализированном видении эпизодов.

Романтическая шляхетская гавэнда «вырастает» из устной шляхетской гавэнды как важнейшей составляющей культуры живого слова шляхты, которая занимала центральное место в оригинальном общественном укладе Польши XVI–XVIII веков и консолидировалась вокруг единых идеологических ценностей – шляхетского равенства, свободы, веры, патриотизма.

Важнейшую роль в генезисе романтической шляхетской гавэнды сыграли памятники словесности XVII–XVIII столетий (шляхетские сильвы, дневники, воспоминания, рукописи), зафиксировавшие формы живого, нелитературного языка эпохи, ставшего прообразом стиля романтической шляхетской гавэнды. Особого внимания заслуживают «Воспоминания» Я.Х. Пасэка. Характер повествования, юмор, соединение помпезности и тривиальности, диалоги, реалии времени, оригинальный разговорный язык, а также характерные черты менталитета автора (ограниченный патриотизм, формализм в вере, неуважение к книге, неприязнь к чужим и т.д.) – сближают Пасэка с образом шляхетского рассказчика-гавэндяжа, а стиль его мемуаров со стилем романтической шляхетской гавэнды.

Примеры «кунтушевого», или старопольского стиля, неповторимый языковой колорит польско-белорусско-украинской провинции запечатлены в рукописном сборнике А. Жеры «Vorago rerum.

Торба смеха. Горох с капустой. А каждый пес из другого села».

Отдельные рассказы сборника наивным способом повествования, характером конфликта, концепцией рассказчика, расстановкой акцентов являются типичными шляхетскими гавэндами.

Богатейший материал для романтической шляхетской гавэнды содержали также дневники Е. Китовича.

Мемуары, дневники, рукописи стали для шляхетской гавэнды, с одной стороны, источником реалий минувшей эпохи, материалом для обработки, а с другой – предложили новому жанру весьма привлекательную для романтиков художественную форму, заслуживающую доверия, поскольку рассказчик в них претендовал на роль живого свидетеля и летописца. Поэтому романтическая шляхетская гавэнда часто прибегает к приему литературной мистификации (найденной рукописи дневника, мемуаров).

Вместе с тем важнейшую роль в выделении романтической шляхетской гавэнды в прозе в самостоятельную литературную форму сыграли традиции «высокой» литературы эпохи Просвещения, на которые, в свою очередь, накладывались черты романтизма. Западноевропейский реалистический роман-пастиш, а также бытовой (традиционный) роман, запечатлевший реалистический образ шляхетского быта и нравов эпохи Августа III, являются в предромантической литературе наиболее ценными жанрами для генезиса романтической шляхетской гавэнды. Живое изображение сарматской шляхты, характерное для прозы рубежа XVIII–XIX веков, гавэнда соединила с новым видением человека и его времени, с реалистической конструкцией психологического типа и судьбы главного героя, с художественным развитием его исторической индивидуальности, присущими литературе XIX века и восходящими к традиции В. Скотта.

При всем разнообразии вариантов в прозе Г. Жевуского, И. Ходзько, З. Качковского романтическая шляхетская гавэнда тесно связана с консервативной идеологией. Отношение к старопольской традиции может иметь разные оттенки: Жевуский и Ходзько (позже к ним примкнул Качковский) были апологетами сарматской Польши. Несмотря на юмористическую, даже ироническую дистанцию к создаваемой ими художественной действительности, характер стилизации в шляхетской романтической гавэнде и концепция сарматского рассказчика, помещенного в центр шляхетской среды, приводят к тому, что консерватизм является структуральной принадлежностью шляхетской гавэнды. Особое место занимает книга Я. Барщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах», в которой главный герой, несмотря на традиционализм, становится хранителем духовности народа.

Эволюция романтической шляхетской гавэнды в прозе связана с отчетливо прослеживающимся движением в сторону модели исторического романа В. Скотта и «документальности». От концепции повествования в классическом сборнике гавэнд Г. Жевуского, с его эпизодичностью и отступлениями как основными принципами повествования, шляхетская гавэнда все более приближается к четким композиционным схемам («Воспоминания сборщика пожертвований», «Новые воспоминания сборщика пожертвований» И. Ходзько) с интригующими сюжетными линиями (рассказы З. Качковского) и быстрым темпом событий («Мурделио» З. Качковского). Это приводит к ограничению свободы рассказчика-гавэндяжа и изменению манеры повествования. Цикличность композиции постепенно вытесняется принципом причинно-следственных связей.

Идейно-художественное и сюжетно-композиционное своеобразие романтической шляхетской гавэнды в прозе тесно связано с оригинальной моделью литературной коммуникации. Важнейшие художественные признаки шляхетской гавэнды являются производной от необычного характера взаимоотношений в схеме рассказчик, автор – слушатель, читатель, предполагающей двойную роль рассказчика-героя, находящегося сразу в двух временных плоскостях (историческое время сюжета и время наррации), что делает возможным идеологический комментарий, основанный как бы на собственном опыте персонифицированного рассказчика. Повествователь и слушатель находятся в одной исторической плоскости и внутренне связаны между собой, являясь имманентными, «вписанными» в текст шляхетской гавэнды. Поэтика гавэнды закрепляет ритуал общения шляхты и наследует определенную форму устного рассказа, в котором ведущая роль принадлежит гавэндяжу, формирующему процесс коммуникации, намеренно разрушающему порядок в композиции произведения, нарушающему временную и логическую последовательность событий в соответствии со стихией устного рассказа.

Романтическая шляхетская гавэнда создала модель языковой стилистической архаизации и мотивировала способ выражения менталитетом героев. Она давала реалии: анекдоты, привычки, характерные поступки. Традиционализм шляхетской гавэнды углубил «формулу реализма» (Т. Буйницкий) исторического романа.

Присутствие гавэнды можно увидеть почти во всей прозе второй половины XIX века. Приемы нарушения временной последовательности, совмещения временных и повествовательных пластов, социально и психологически мотивированные типажи, оригинальная индивидуализация речевого колорита определяют характер влияния романтической шляхетской гавэнды на последующие периоды литературы.

Традиция шляхетской гавэнды жива и в современной прозе. К поэтике гавэнды обращался влюбленный в польские традиции Витольд Гомбрович при создании «Транс-ыыыАтланика». Целенаправленно использовал шляхетскую гавэнду как «сырье» для творчества Мельхиор Ванькович, видя в ней «большой шанс для писателя».

«Гавэндовый полонез» (А. Йопек) в современной польской литературе продолжили Ксаверий Прушиньский, Ежи Путрамент, Войтех Жукровский и даже Эдвард Редлиньский («Конопелька») и Мирон Белошевский («Дневник Варшавского восстания»). Следует назвать и «Почтовые вариации» Казимежа Брандыса, наиболее близкие к шляхетской гавэнде, хотя соотносятся также и с архаической формой романа в письмах и романом cемейной хроникой.

Герои Брандыса, особенно сарматские (времен Барской конфедерации) и более поздние (времен Наполеона), восходят к гавэнде.

Не случайно М. Ванькович считает, что гавэнду можно и сегодня найти в творчестве каждого польского писателя.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Adama Mickiewicza wspomnienia i myњli /оprac. S. Pigoс. – Warszawa, 1958. – 633 s.

2. Bachуrz, J. Na pograniczu z gawкd№ / J. Bachуrz // Poszukiwania realizmu. Studium o polskich obrazkach w okresie miкdzypowstaniowym 1831– 1863. – Gdaсsk, 1972. – S. 226–265.

3. Bachуrz, J. Twуrczoњж gawкdowa Kraszewskiego / J. Bachуrz // Pamiкtnik Literacki. – 1987. – Z.4. – S. 27–54.

4. Bartoszewicz, A. Z dziejуw polskiej terminologii literackiej pierwszej poіowy XIX wieku / A. Bartoszewicz // Pamiкtnik Literacki. – 1963. – Z. 3. – S. 133–168.

5. Bartoszyсski, K. O amorfizmie gawкdy / K. Bartoszyсski / Prace o literaturze i teatrze ofiarowane Zygmuntowi Szweykowskiemu. – Wrocіaw, 1966. – S. 90–116.

6. Bartoszyсski, K. Gawкda proz№ // K. Bartoszyсski // Sіownik literatury polskiej XIX wieku / рod red. J. Bachуrza i A. Kowalczykowej. – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ. – 1991. – S. 313–317.

7. Баршчэўскі, Я. Шляхціц Завальня, або Беларусь у фантастычных апавяданнях; пер. М. Хаустовіча / Я. Баршчэўскі // Выбраныя творы. – Мінск, 1998.

8. Бахтин, М.М. Поэтика Достоевского / М.М. Бахтин. – М., 1972. – 470 с.

9. Baworowski, W. Jak powstaіy pamiкtniki Seweryna Soplicy / W.

Baworowski // Czas. – 1866. – № 67.

10. Borowy, W. Ignacy Chodџko. Artyzm i umysіowoњж / W.Borowy. – Krakуw, 1914. – 132 s.

11. Bujnicki, T. Sienkiewicz i historia. Studia / T. Bujnicki. – Warszawa, 1981. – 269 s.

12. Вайткевіч, В. Зорка Адама Міцкевіча / В. Вайткевіч, А. Лойка // Адам Міцкевіч і Беларусь / уклад. В. Грышкевіч, навук. рэд. А. Мальдзіс, Т. Нягодзіш. – Мінск, 1997. – С. 17–24.

13. Chojecki, E. Alkhadar. Ustкp z dzejуw ojcуw naszych / E. Chojecki:

w 4 t. – Wrocіaw, 1949. – T. 4. – 360 s.

14. Chodџko, I. Pamiкtniki kwestarza. Cz. 1–2 / I. Chodџko. – Krakуw, 1898. – 468 s.

15. Czaplewicz, E. Literatura jako ideologia / E. Czaplewicz // Problemy teorii literatury. Seria 3 (Prace z lat 1975–1984). – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1988. – S. 334–357.

16. Pasek, J.Ch. Pamiкtniki / J.Ch. Pasek. – Wrocіaw, 1979. – S. III–LXXIII.

17. Эйхенбаум, Б. Как сделана «Шинель» Гоголя / Б. Эйхенбаум // Sztuka interpretacji / pod red. H. Markiewicza. – Wrocіaw, 1971. – S. 513–528.

18. Encyklopedia powszechna przez Orgelbranda, 1859–1868: w 28 t. – Warszawa, 1862. – T. 9. – S. 666.

19. Fraszki i opowiadania. Ze starych szpargaіуw њp. Karola Їery. Wypisaі Zygmunt Gloger. – Warszawa, 1893. – 270 s.

20. Linde, S. B. Gawкda // Sіownik jкzyka polskiego (przez Samuela Bogumila Lindego): w 6 t. – Lwуw, 1855. – T. 2. – S. 31.

21. Gіowiсski, M. Њwiadectwa i style odbioru / M. Gіowiсski // Problemy polskiego romantyzmu. – Seria 3 (Prace z lat 1975–1984). – Wroclaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1988. – S. 428–443.

22. Gіowiсski, M. Gatunek literacki i problemy poetyki historycznej // M. Gіowiсski // Problemy teorii literatury. – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1987. – T.2. – S. 123–143.

23. Gіowiсski, M. Narracja jako monolog wypowiedziany / M. Gіowiсski // Gry powieњciowe. Szkice z teorii i historii form narracyjnych. – Warszawa, 1973. – S. 106–148.

24. Grabowski M. Listy do redakcji «Gazety Codziennej» // Gazeta Codzienna. – 1854. – № 24, 39, 40, 168.

25. История польской литературы: в 2 т. – М.: Наука, 1968. – Т. 1. – 616 с.

26. История литератур западных и южных славян: в 3 т. / Российская академия наук. Институт славяноведения и балканистики. – М., 1997. – Т.1: От истоков до середины XVIII века / ред. Л.Н. Будагова, А.В. Липатов, С.В. Никольский. – 886 с.; Т.2: Формирование и развитие литератур Нового времени. Вторая половина XVIII–80-е годы XIX века / ред. Л.Н.

Будагова, А.В. Липатов, С.В. Никольский. – 672 с.

27. Janion, M., Їmigrodzka, M. Romantyzm i historia / M. Janion, M.

Їmigrodzka. – Warszawa, 1978. – 638 s.

28. Jopek, A. Bard szlachty sanockiej / A. Jopek // Kaczkowski, Z.

Opowiadania i powieњci historyczne / Z. Kaczkowski. – Krakуw, 1974. – 293 s.

29. Kaczkowski, Z. Junakowie / Z. Kaczkowski // Dzieіa poprawiоne i przejrzane przez autora: w 11 t. – Warszawa, 1874–1875. – T. 2. – S. 4 – 36.

30. Kaczkowski, Z. Mуj pamiкtnik z lat 1833–1834 / Z. Kaczkowski. – Lwуw, 1876. – 171 s.

31. Kaczkowski, Z. Opowiadania Nieczui / Z. Kaczkowski. – Krakуw, 1962. – 413 s.

32. Kaczkowski, Z. Murdelio / Z. Kaczkowski. – Krakуw, 1974. – 465 s.

33. Kamionkowa, J. Їycie literackie w Polsce w pierwszej poіowie XIX w. Studia / J. Kamionkowa. – Warszawa, 1970. – 428 s.

34. Казбярук, У.М. Гавэнда // Энцыклапедыя лiтаратуры i мастацтва Беларусi: у 5 т. – Мiнск, 1985. – Т. 2. – С. 5–6.

35. Korbut, G. Literatura polska od pocz№tkуw do wojny њwiatowej, t. II:

Od wieku XVIII do r. 1820. – Warszawa 1929.

36. Kraszewski, J.I. Obrazy przeszіoњci // Kraszewski o powieњciopisarzach i powieњci / оprac. S. Burkot. – Warszawa, 1962. – S. 126–142.

37. Kraszewski, J.I. Wіadyslaw Syrokomla (Ludwik Kondratowicz) // J.I. Kraszewski. – Wybуr pism: w 10 oddziaіach. – Warszawa, 1894. – Oddziaі 10. – S. 854–875.

38. Krechowiecki, A. Zygmunt Kaczkowski i jego czasy (na podstawie џrуdeі i materiaіуw rкkopiњmiennych) / A. Krechowiecki. – Lwуw: Ossolineum, 1918. – 486 s.

39. Kultura їywego sіowa w dawnej Polsce / praca zbiorowa pod red. H.

Dziechciсskiej. – Warszawa, 1989. – 305 s.

40. Lewinуwna, Z. Poslowie / Z. Lewinуwna // Rzewuski, H. Pami№tki Soplicy / H. Rzewuski. – Warszawa, 1978. – S. 423–450.

41. Лойка, А.А. Беларуска–польскія літаратурныя ўзаемасувязі ў XIX ст. / А.А. Лойка, Н.С. Перкін. – Мінск, 1963. – 44 с.

42. Maciejewski, J. Sarmatyzm jako formacja kulturowa/ J. Maciejewski // Teksty. – 1974. – № 4. – S. 13 – 43.

43. Maciejewski, J. Przedburzowcy. Z problematyki przeіomu miкdzy romantyzmem a pozytywizmem / J. Maciejewski. – Krakуw, 1971. – 418 s.

44. Maciejewski, M. «Choж Radziwiіі, alem czіowiek...» Gawкda romantyczna proz№ / M. Maciejewski. – Krakуw, 1985. – 472 s.

45. Maciejewski, M. Gawкda jako sіowo przedstawione (z zagadnieс teorii gatunku) / M. Maciejewski // Poetyka. Gatunek. Obraz. – Wrocіaw, 1977. – S. 30–66.

46. Maciejewski, M. Polonus sum... ks. Marka, Soplicy i Rzewuskiego («Kazanie konfederackie» Henryka Rzewuskiego) / M. Maciejewski // Nowela, opowiadanie, gawкda: interpretacje maіych form narracyjnych. – Warszawa, 1979. – S. 15–36.

47. Мальдзіс, А. Падарожжа ў XIX стагоддзе / А. Мальдзіс. – Мінск, 1969. – 197с.

48. Markiewicz, H. Autor i narrator w badanich literackich / H.

Markiewicz // Przegl№d humanistyczny. – № 9/10. – 1983. – S. 45–56.

49. Мицкевич А. Пан Тадеуш, или Последний наезд в Литве. Шляхетская история с 1811 и 1812 гг. В двенадцати книгах стихом / А. Мицкевич: пер. на рус. яз. С. Мар (Аксеновой). – Минск, 1998.

50. Mickiewicz, A. Listy czкњж druga 1830–1841; Pisma filomackie, Pisma polityczne / A. Mickiewicz // Dzieіa: w 25 t. – Warszawa, 2000. – T. XV; T. VI.

51. Mochnacki, M. O literaturze polskiej w wieku XIX / M. Mochnacki // Polska krytyka literacka: w 4 t. – Warszawa, 1959. – T. 1. – S. 354–360; Idee programowe romantykуw polskich. Antologia. – Wrocіaw, 1991. – S. 121–130.

52. Nowy Korbut. Piњmiennictwo staropolskie. – T. 3, 1965.

53. Odyniec, A.E. Wspomnienia z przeszіoњci / A.E. Odyniec. – Warszawa, 1884. – 459 s.

54. Okopieс-Sіawiсska, A. Relacje osobowe w literackiej komunikacji / A. Okopieс-Sіawiсska // Problemy teorii literatury. Seria 2 (Prace z lat 1965– 1974). – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1987. – S. 27 – 41.

55. Opacki, J. Krzyїowanie siк postaci gatunkowych jako wyznacznik ewolucji poezji / J. Opacki // Problemy teorii literatury. Seria 1 (Prace z lat 1947 – 1964). – Wroclaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1987. – S.131 – 167.

56. Pasek, J.Ch. Pamiкtniki / J.Ch. Pasek. – Wrocіaw, 1979. – 637 s.

57. Польский романтизм и восточнославянские литературы. – М, 1973. – 285 с.

58. Rymkiewicz, J.M. Juliusz Sіowacki pyta o godzinк / J.M.

Rymkiewicz. – Warszawa, 1982. – 425 s.

59. Rzewuski, H. Pami№tki Soplicy / H. Rzewuski. – Warszawa, 1978. – 450 s.

60. Sawicki, S. Miкdzy autorem a podmiotem mуwi№cym / S. Sawicki // Pamiкtnik Literacki. – 1977. – Z. 2. – S. 111–127.

61. Siemieсski, L. Kilka rysуw z literatury i spoіeczeсstwa od roku 1848– 1858 / L. Siemieсski // Dzieіa: w 7 t. – Warszawa, 1859. – T. 1. – 406 s.

62. Siemieсski, L. Typy i charaktery // Dzieіa: w 7 t. – Warszawa, 1881. – T. 6. – 317 s.

63. Skwarczyсska, Z. Niedostrzeїony problem podstawowy genologii / Z. Skwarczyсska // Problemy teorii literatury. Seria 2 (Prace z lat 1965 – 1974). – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, Јуdџ, 1987. – S.97–114.

64. Sіawkowa, E. «Trans–Atlantyk» Witolda Gombrowicza. Studia nad jкzykiem i stylem tekstu / E. Sіawkowa. – Katowice, 1981. – 167 s.

65. Sіownik literatury polskiej XIX wieku / pod red. J. Bachуrza, A. Kowalczykowej. – Wroclaw, 1991. – 1112 s.

66. Straszewska M., Kulczycka–Saloni J. Romantyzm. Pozytywizm / M. Straszewska, J. Kulczycka–Saloni. – Warszawa, 1990. – 548 s.

67. Stкpnik, K. Poetyka gawкdy wierszowanej / K. Stкpnik. – Wrocіaw, 1984. – 197 s.

68. Szmydtowa Z. Poetyka gawкdy / Z. Szmydtowa // Studia i portrety. – Warszawa, 1969. – S. 337–358.

69. Szmydtowa, Z. Czynniki gawкdowe w poezji Mickiewicza / Z. Szmydtowa // Rousseau – Mickiewicz i inne studia. – Warszawa, 1961. – S.

261–301.

70. Szweykowski, Z. Powieњci historyczne Henryka Rzewuskiego / Z. Szweykowski. – Warszawa, 1922. – 332 s.; Szweykowski, Z. Wstкp // Rzewuski, H. Pami№tki Soplicy / H. Rzewuski. – Krakуw, 1928. – S. III–LV.

71. Tazbir, J. Jmж pan Soplica / J. Tazbir // Swiat panуw Paskуw. Eseje i studia. – Јуdџ, 1986. – S. 378 – 385.

72. Tarnowski, S. Henryk Rzewuski / S. Tarnowski // O literaturze polskiej XIX wieku. – Warszawa, 1977. – S. 494–582.

73. Tarnowski, S. Henryk Rzewuski. Z odczytуw publicznych / S. Tarnowski. – Lwуw, 1887.

74. Trzynadlowski, J. Gatunek a rodzaj literacki. Trudnoњci metodologiczne / J. Trzynadlowski // Problemy teorii literatury. Seria 2 (Prace z lat 1965–1974). – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw, Gdaсsk, 1987. – S. 115–123.

75. Trzynadlowski, J. Sztuka pamiкtnikarska Jana Chryzostoma Paska / J. Trzynadlowski // Prace polonistyczne. Seria XX. – Јуdџ, 1965. – S. 266–278.

76. Waсkowicz, M. Karafka La Fontena / M. Waсkowicz. – Krakуw, 1974. – 674 s.

77. Waњko, A. Uwagi o romantycznej rehabilitacji sarmatyzmu.

Rekonesans / A. Waњko // Rocznik komisji historyczno literackiej XXVI. – Ossolineum, 1989. – S. 3–23.

78. Waњko, A. Romantyczny sarmatyzm. Tradycja szlachecka w literaturze polskiej lat 1831–1863 / A. Waњko. – Krakуw, 1995. – 214 s.

79. Witkowska, A. Mickiewicz. Sіowo i czyn / A. Witkowska. – Warszawa, 1983.

80. Witosz, B. Cechy strukturalno-skіadniowe monologu wypowiedzianego / B. Witosz. – Katowice, 1988. – 165 s.

81. Wуjcicki, K.W. Gawкda za przedmowк / K.W. Wуjcicki // Stare gawкdy i obrazy: w 2 t. – Warszawa, 1840. – T.1. – S. 1–37.

82. Wybуr pism Ignacego Chodџki: Obrazy Litewskie. – Wilno, 1903. – 745 s.

83. Zaj№czkowski, A. Gіуwne elementy kultury szlacheckiej w Polsce.

Ideologia a struktury spoіeczne / A. Zaj№czkowski. – Wrocіaw, Warszawa, Krakуw: W PAN, 1961. – 118 s.

84. Ze starych szpargaіуw њp. Karola Їery. Fraszki i opowiadania / K.

Їera. – Warszawa, 1893. – 235 s.

85. Zgorzelski, Cz. Gawкdziasz szlachecki i «lirnik wioskowy» / Cz. Zgorzelski // Zarysy i szkice literackie. – Warszawa, 1988. – S. 102–150.

86. Zmorski, R. Domowe wspomnienia i powiastki / R. Zmorski. – Warszawa, 1854. – 295 s.

87. Zyndram Koњciaіkowska, W. Szkice literackie. Ignacy Chodџko / W.

Zyndram Koњciaіkowska. – Warszawa, 1907. – 155 s.

88. Їera, K. Vorago rerum. Torba њmiechu. Groch z kapust№. A kaїdy pies z innej wsi.../ K. Їera. – Warszawa, 1980. – 298 s.

89. Їmigrodzka, M. Proza fabularna w kraju / M. Їmigrodzka // Literatura krajowa w okresie romantyzmu 1831–1863. Seria III: w 4 t. – Krakуw, 1975. – T.1. – S.147–199.

90. Їmigrodzka, M. Karmazyn, palestrant i wiek XIX / M. Їmigrodzka / / Rzewuski, H. Pami№tki Soplicy / H. Rzewuski. – Warszawa, 1961. – S. 5–32.

91. Їmigrodzka, M. Problem narratora w teorii powieњci XIX i XX wieku / M. Їmigrodzka // Pamiкtnik Literacki. – 1963. – Z. 2. – S. 417–447.

92. Їukowska, K. Їera, czyli u џrуdeі autentyku gawкdy szlacheckiej / K. Їukowska // Їera, K. Vorago rerum. Torba њmiechu. Groch z kapust№. A kaїdy pies z innej wsi.../ K. Їera. – Warszawa, 1980. – S. 5–27.

93. Хаустовіч, М. Паэт і казачнік азёрнага краю / М. Хаустовіч // Баршчэўскі, Я. Выбраныя творы / Я. Баршчэўскі. – Мінск, 1998. – С. 5 – 28.

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

Анквич Зофья Баворовский Виктор 55, 56, Бартошевич Юлиан 86, Бартошиньский Казимеж 12–14, 116, Барщевский Ян 5, 105–113, Бахтин Михаил 14, 42, 80, 104, 110, 116, Белошевский Мирон Боровой Вацлав 74, Бродзиньский Казимеж Брандыс Казимеж Буйницкий Тадеуш Васько Анджей Витковская Алина 20, 25 48, 52, 58, 88–93, 95–98, 102–106, Вуйтицкий Казимеж Владыслав 6, Китович Енджей 34, 44, 45, 90, Гашиньский Константы 21, 29, 51, Коссак Юлиуш Гловиньский Михал 5, 115 Крашевский Юзеф Игнаций 3, 6, 7, Голдсмит Оливер Гомбрович Витольд Горецкая (Мицкевич) Мария Гофман-Таньская Клементина 44, 58, Гофман Эрнест Теодор Гощиньский Северин 7, 8, Грабовский Михал 3, 4, 8, 23, 27, 47, 86, 89, 105– Гурницкий Лукаш 37, Давид Винцент Диккенс Чарльз Долэнга Ходаковский Зориан Моравский Феликс (Держикрай) Снядецкий Енджей 28, Наполеон Бонапарт 77, Немцевич Юлиан Урсын 43, 44, 59 Тарновский Станислав 54, 65, 66, Одынец Эдвард Антоний 42, 56, Орловский Александр Падалица Тадеуш (Фиш Зенон) 88 Хмелевский Петр 8, 44, Пасэк Ян Хрызостом 31–34, 47, 52, Ходаковский Зориан Долэнга Подбереский Ромуальд 108, 110 Ходзько Ян 72, 78, Понятовский Станислав Август 43, Хоецкий Эдмунд Прушакова-Жоховская Северина Путрамент Ежи Радзивилл Кароль Станислав (Пане 3, 51, 91, Коханку) 12, 55, 60, 62, 64–67, 71, Чаплевич Евгений 117, Редлиньский Эдвард Ропелевский Станислав 8, 9, 45, 48 Шевченко Тарас Сенкевич Генрик 34, 59, Скотт Вальтер 14, 19, 44–46, 48, 75, Эйнерлинг Ян 98, 111,

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Глава 1 Проблемы теории жанра гавэнды

1.1 Основные аспекты в изучении жанра

1.2 История литературного термина гавэнда

Глава 2 Генеалогия романтической шляхетской гавэнды и ее место в польской литературе 1830–1863 годов

2.1 Основные тенденции в развитии польской 2.2 Социокультурные истоки жанра

2.3 Генезис шляхетской гавэнды на литературном фоне XVII–XIХ веков

2.3.1 Шляхетская гавэнда и памятники литературы XVII–XVIII веков

2.3.2 Шляхетская гавэнда в контексте литературных традиций рубежа XVIII–XIX веков

2.3.3 Шляхетская гавэнда и романтизм

2.3.4 Особенности динамики гавэнды

Глава 3 Идейно-художественное своеобразие шляхетской гавэнды в прозе

3.1 «Записки Соплицы» Г. Жевуского

И. Ход з ь ко

3.3 Особенности поэтики ранних исторических произведений З. Качковского

3.4 К проблеме художественной формы книги Я.Барщевского «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах»

3.5 Модель литературной коммуникации в шляхетской гавэнде

Заключение

Библиографический список

Именной указатель

РОМАНТИЧЕСКАЯ

ШЛЯХЕТСКАЯ ГАВЭНДА

В ПОЛЬСКОЙ ПРОЗЕ XIX ВЕКА

Компьютерная верстка: О.М.Нестерчук Усл.печ.л.7,90. Уч.-изд.л.7,97. Тираж 70 экз. Заказ.

Учреждение образования «Гродненский государственный ЛИ № 02330/0133257 от 30.04.2004. Пер. Телеграфный, 15а, 230023, Гродно.

Отпечатано на технике издательского центра Учреждения образования «Гродненский государственный ЛП № 02330/0056882 от 30.04.2004. Пер. Телеграфный, 15а, 230023, Гродно.