«Монография Электронное издание комбинированного использования на CD-ROM Киев „Основа” 2013 ББК 60 З-57 Зеркалов Д.В. Социальная безопасность и права человека Электронный ресурс : Монография / Д. В. Зеркалов. – Электрон. ...»

Д. В. Зеркалов

СОЦИАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Монография

Электронное издание комбинированного

использования на CD-ROM

Киев

„Основа”

2013

ББК 60 З-57 Зеркалов Д.В.

Социальная безопасность и права человека Электронный ресурс :

Монография / Д. В. Зеркалов. – Электрон. данные. – К. : Основа, 2012. – 1 электрон. опт. диск (CD-ROM); 12 см. – Систем. требования: Pentium;

512 Mb RAM; Windows 98/2000/XP; Acrobat Reader 7.0. – Название с тит.

экрана.

© Зеркалов Д. В., ISBN 978-966-699-711- Д. В. Зеркалов

СОЦИАЛЬНАЯ

БЕЗОПАСНОСТЬ

И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

Монография Киев «Основа»

ББК З- Р е ц е н з е н т ы: И. М Аксенов – д-р экон. наук, професор Государственного экономикотехнологического университета транспорта; Ливинский А. М. – д-р техн. наук. проф., Заслуженный строитель Украины, лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники, вице-президент Украинской академии наук.

Зеркалов Д.В.

З-57 Социальная безопасность и права человека. [Электронный ресурс] Монография. — К.:

Основа, 2013. – 670 с.

ISBN 978-966-699-711- Обобщен и систематизирован зарубежный и отечественный опыт социальной защиты личности и общества. Рассмотрены теоретические основы и состояние социальной безопасности, социальная защита разных слоев населения в контексте Всемирной социальной декларации, Европейской социальной хартии и Международной организации труда.

Дана международная правовая основа социальной безопасности.

Из личного опыта автора приведены документы, свидетельствующие о социальной несправедливости и нарушении прав человека в Украине.

Для преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений соответствующего профиля, органов законодательной и исполнительной власти, практических и научных работников, объединений работодателей и профсоюзов, организаций и предприятий, широкого круга читателей.

ББК ISBN 978-966-699-711-

ОТ АВТОРА

Национальная безопасность наряду с такими составляющими как экономическая безопасность, обороноспособность страны, защита от техногенных и экологических катастроф, также включает и социальную безопасность.

Рассматривая узко безопасность страны только как экономическую, нельзя забывать, что социальная стабильность играет ключевую роль и во всей системе национальной безопасности. Безусловно, что вся система взаимосвязана и каждая составляющая не может рассматриваться изолированно от других. Так, например, не может быть эффективной реформы экономики без развития системы социальной защиты населения.

Социальная безопасность имеет сложную систему внешних и внутренних связей, среди которых выделяется основная.

Классическое определение социальной безопасности — это совокупность мер по защите интересов страны и народа в социальной сфере, развитие социальной структуры и отношений в обществе, системы жизнеобеспечения и социализации людей, образа жизни в соответствии с потребностями прогресса, нынешних и будущих поколений.

Дополняя это энциклопедическое определение можно уточнить, что социальная безопасность – это, прежде всего, часть более общей категории – национальной безопасности, что социальная безопасность – это состояние защищенности личности, социальной группы, общности от угроз нарушения их жизненно важных интересов, прав, свобод.

Таким образом, социальная безопасность – это, в конечном итоге, бережное отношение государства к главному своему богатству – человеку.

Подход к решению социально-экономических проблем с точки зрения развития человека предполагает смену приоритетов. Не человек – ради достижения экономических целей, а экономика – в интересах развития человека.

Не человек – ради охраны государственных границ, а государство – для охраны интересов человека, создания и использования тех преимуществ развития, которые достигаются благодаря общественной солидарности, и т.д.

Человек должен быть свободен от страха и нужды Организация Объединенных Наций признает два основных компонента безопасности личности: «защита от неожиданных и пагубных нарушений нашего повседневного образа жизни», (известная как «свобода от страха») и «защита от постоянных угроз голода, болезней, преступлений и подавления» (известная как «свобода от нужды»).

Нельзя защитить мир от войн, если люди не будут в безопасности у себя дома, на своих рабочих местах, в повседневной жизни. ООН (ПРООН) См. доклад «Программа развития ООН (ПРООН) о развитии человеческого потенциала 1994 года».

разработала всеобъемлющую Концепцию безопасности человека, которая состоит из семи основных категорий (компонентов):

экономическая безопасность трактуется как обеспеченность доходом, достаточным для удовлетворения насущных потребностей (гарантированный минимальный доход). При оценке угроз экономической безопасности первостепенное значение имеют показатели безработицы – один из главных индикаторов экономической безопасности человека. Возможность занятия оплачиваемым трудом – условие предотвращения угрозы нищеты и ее последствий для человека. Увеличение в структуре занятости «рискованной занятости», преимущественно контрактной формы найма работников означает временную или частичную занятость и предоставляет меньшие гарантии сохранения рабочего места и доходов. Снижение надежности доходов – показатель нестабильности занятости, а также инфляционного обесценения номинальных заработков;

продовольственная безопасность – это доступность основных продуктов питания, что предполагает наличие их достаточного количества и свободного доступа к ним, достаточную покупательную способность населения (физическая и экономическая доступность продуктов питания). Угрозы продовольственной безопасности оценивается на основе анализа следующих показателей: суточное потребление калорий в процентах к минимальной потребности; индекс производства продуктов питания на душу населения; коэффициент зависимости от импорта продукции;

экологическая безопасность – это свобода и защита от угроз экологического загрязнения, прежде всего, наличие чистого воздуха и незагрязненной воды; возможность приобретения экологически безопасной пищи;

возможность проживания в условиях, не представляющих опасности для здоровья с точки зрения экологии (жилище, условия труда и т.п.); защищенность от экологических катастроф (доступность чистой воды и чистого воздуха, система землепользования, сохраняющая плодородие почвы). Угрозы экологической безопасности определяется радиационным загрязнением, химическим загрязнением окружающей среды, геомагнитными и электромагнитными излучениями.

Кроме того, развитие и внедрение новых биотехнологий сопряжено не только с выгодой, но и с риском для окружающей среды и здоровья человека. В интересах получения коммерческой выгоды транснациональные компании, контролирующие рынок новых биотехнологий, способствуют их ускоренному внедрению без достаточного учета последствий. Разработка проблем биобезопасности и принятие соответствующих мер защиты в интересах людей значительно отстают от темпов и масштабов внедрения новых биотехнологий;

безопасность для здоровья – защищенность человека от рисков заболеваемости, т.е. возможность жить в безопасной для здоровья среде обитания;

доступность эффективного медицинского обслуживания (относительная свобода от заболеваний и заражений). Угрозы безопасности здоровья включают неблагоприятные условия жизни: неполноценное питание, опасные для здоровья условия труда, малые и нестабильные доходы, бедность и нищету, снижение доступа к эффективному медицинскому обслуживанию.

Загрязнение среды обитания (почвы, питьевой воды, атмосферного воздуха, химическое и радиационное загрязнение пищевой продукции) – один из основных рисков для здоровья. Экологические риски становятся всеобъемлющими и определяющими. Например, в структуре таких рисков, как плохое питание или жилье, начинает преобладать экологическая компонента неблагополучия.

Нерегулируемые экологические параметры жилищно-бытовых условий населения создают дополнительный и существенный риск для здоровья. Это касается, прежде всего, качества строительных материалов и месторасположения жилья. Не учитываются такие факторы, как гелиомагнитные линии, электромагнитное и радиоактивное излучение, загазованность, шум и т.д.

Нередко в непосредственной близости или даже в самих жилых помещениях размещаются лаборатории и различные установки, оказывающие вредное воздействие на здоровье человека. Экологические характеристики жилища в современном отечественном градостроительстве не учитываются.

Риски новых биотехнологий могут быть особо опасными для здоровья человека и долговременных перспектив развития общества. Проблема усугубляется в странах с неразвитой демократией, недостаточным образовательным уровнем и монополизацией средств массовой информации.

Кроме того, ускорение ритма жизни приводит к внедрению технологий с непредсказуемыми последствиями.

Особый риск представляет материнская смертность как одно из следствий увеличения совокупности рисков: неблагоприятные условия жизни, отсутствие эффективной медицинской помощи, экологическое неблагополучие;

личная безопасность – свобода и защита человека от физического насилия и угроз. Угрозы личной безопасности включают природные и техногенные аварии и катастрофы; риск несчастных случаев на производстве, на транспорте, в быту;

смертность от дорожных происшествий и т.д.

Рост преступности – один из главных факторов и характерных признаков увеличения угрозы личной безопасности. Наличие многочисленных предпосылок роста преступности (в том числе экономических условий) создает крайне неблагоприятную криминогенную обстановку. Высока доля особо опасной насильственно-корыстной преступности. Увеличиваются масштабы деятельности организованных преступных групп. Резко возрастает количество преступлений в состоянии опьянения и связанных с приемом наркотиков. Увеличивается число преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия и взрывных устройств, убийства по найму, рэкет, захват заложников, шантаж, терроризм.

Непосредственную опасность представляет также интенсивный рост экономических преступлений – ложная реклама, продажа недоброкачественной продукции, фальшивомонетничество и т.п.

Военные и боевые действия (войны между государствами, этнические, религиозные, политические конфликты с применением военной силы) также представляют непосредственную опасность для жизни человека.

Насилие государства (физические пытки, принудительные работы в зонах повышенной опасности для здоровья и жизни и т.д.), насилие над детьми и женщинами, насилие на работе, рост психического насилия – характерные черты современного развития, представляющие угрозу здоровью и жизни человека;

общественная и культурная безопасность – защищенность культурного многообразия меньшинств и защита общественного развития от деструктивных тенденций (сохранность культурного своеобразия). Угрозы культурной и общественной безопасности вызывают разрушение традиционных общностей – семьи, общины, организации, этнической группы, деструктивные тенденции в развитии общества, которые не поддаются точному количественному измерению, но по силе разрушительного воздействия могут иметь катастрофические последствия.

Культурное многообразие признается ценностью и нерыночным ресурсом развития общества. Его уменьшение имеет множество отрицательных последствий для прогресса развития человека и общества.

Монополизация средств массовой информации создает в обществе стереотипы поведения и ценностные установки, соответствующие интересам компаний, контролирующих эти средства, и может представлять опасность для развития общества.

В формировании общественного сознания значительное место занимают средства массовой информации. Преимущества развития современных информационных и коммуникационных технологий используются не только в благих целях: создаются благоприятные условия для манипулирования общественным сознанием. Монополия на средства массовой информации способствует внедрению в массовое сознание идей, ценностей, установок, отвечающих интересам контролирующих лиц.

Углубление неравенства возможностей между социальными, этническими, религиозными группами, сельским и городским населением, между населением различных территорий при достижении определенной (критической) отметки приводит к социальной напряженности и конфликтам и может перерасти в кризис. Например, этнические и религиозные конфликты перерастают в военные.

Культурное, этническое, религиозное многообразие, которое создает миграция, – не только ценность общественного развития, но и источник социальной напряженности и конфликтов. Экономическое, политическое и социальное неравенство между мигрантами и основным населением при повышенной миграции способствует возникновению конфликтов. Чрезмерное миграционное давление также вызывает разрушение отдельных этносов.

Снижение рождаемости, высокий рост смертности, в том числе лиц трудоспособного возраста, сокращение прироста населения, высокая младенческая и детская заболеваемость создают угрозу депопуляции.

Угроза широкого распространения псевдокультурных знаний и ценностей способствует созданию фиктивного человеческого и социального капитала, который не поддается точному количественному измерению, но может сыграть «судьбоносную» роль в развитии (деградации) общества. Выражается в низком профессионализме, снижении значимости нравственных норм, создании культа ложных ценностей и т.д.

Торговля наркотиками и распространение наркомании – одна из наиболее разрушительных угроз человеческому обществу;

политическая безопасность – возможность жить в обществе, которое признает основные права человека (защита основных прав человека и свобод).

Угрозы политической безопасности характеризуются политическими преследованиями, систематическими пытками, жестоким обращением; репрессиями со стороны государства по отношению к отдельным лицам и группам; контролем сферы идеологии и информации.

Различают и другие компоненты безопасности, из которых на первом месте стоит «государственная безопасность», затем – «социальная безопасность», «энергетическая безопасность», научно-техническая безопасность», «информационная безопасность», «духовная безопасность», «безопасность труда», «пожарная безопасность» и др.

В реальной жизни все эти категории тесно взаимосвязаны и дополняют одна другую. Борьба с нищетой, преступностью, защита рабочих мест, доходов, безопасность здоровья, окружающей среды – таковы острейшие проблемы человечества, и в первую очередь женщины. Все это включает интегрированное понятие «социальной безопасности».

Этот термин сравнительно недавно вошел в нашу жизнь. Тем не менее, он быстро вписался в международную и национальную лексику, нашел свое конкретное развитие в ряде международных документов. Прежде всего, во Всемирной социальной декларации, принятой в 1995 году на Всемирной конференции по социальному развитию. В ней, в частности, говорится: «Мы предлагаем построить такое общество, где право на пищу столь же священно, как и право голоса, где право на начальное образование столь же уважаемо, как и право на свободу печати, и где право на развитие рассматривается, как одно из фундаментальных прав человека».

В Декларации сформулированы минимальные задачи обеспечения социальной безопасности:

всеобщее начальное образование как для девочек, так и для мальчиков;

сокращение вдвое уровня неграмотности среди взрослого населения, причем женская неграмотность не должна превышать мужскую;

элементарная медицинская помощь для всех с приоритетной вакцинацией детей;

ликвидация случаев острого недоедания;

предоставление услуг по планированию семьи для всех желающих;

безопасная питьевая вода и санитария для всех;

кредит для всех в целях обеспечения возможностей самозанятости.

Угрозы безопасности человека имеют множество форм проявления. При этом одни угрозы могут быть одинаковыми для всех людей, такие, например, как терроризм, экологические катастрофы, преступность, болезни. Другие угрозы могут представлять опасность для определенной группы людей – насилие женщин и детей; дискриминация по этнической принадлежности, возрасту и т.п.

В зависимости от признака, положенного в основу классификации, угрозы могут различаться: по степени универсальности – общие и специфические; по времени действия – постоянные, длительно действующие, краткосрочные; по территориальной распространенности – глобальные, региональные;

национальные (в рамках определенных национальных границ), местные; по способу действия – открытые (явные) и скрытые (латентные); по источникам возникновения – естественные (природная стихия), искусственные (результат человеческой деятельности), смешанные (человеческая деятельность, способствующая возникновению стихийного бедствия); по характеру возникновения – преднамеренные и непреднамеренные (как закономерный или непредвиденный побочный результат определенных действий или явлений); по характеру действия – проявляющиеся постепенно или внезапно; причиняющие ущерб прямо (непосредственно) или косвенно; по степени опасности – с последствиями устранимыми, неустранимыми, устранимыми частично; по возможности предотвращения – угрозы, которые можно предупредить полностью, частично и невозможно предотвратить совсем.

Угрозы безопасности человека, создаваемые глобализацией В современных условиях особую значимость приобретают риски, порождаемые глобализацией. Концепция развития человека определяет глобализацию как рост глобальных рынков и взаимозависимости между людьми.

Глобализация расширяет возможности для повышения качества жизни и развития человека. Но в то же время она создает новые угрозы безопасности человека и усиливает уже существующие.

Изменения, происходящие в условиях жизнедеятельности людей под воздействием глобализации, носят многосторонний характер и по существу затрагивают все аспекты условий жизни людей. В каждом конкретном случае различна только степень воздействия и характер происходящих перемен.

При этом можно выделить те изменения, которые определяют формирование остальных характеристик жизнедеятельности человека:

– резкое увеличение зависимости жизни людей от интересов транснациональных компаний;

– снижение значимости фактора территориальной обусловленности («уменьшение пространства»), т.е. изменения в жизни человека все чаще и сильнее зависят от процессов, происходящих далеко от места его жительства (доходы, работа, здоровье и т.п.); многие процессы, в том числе рыночные отношения, приобретают все более опосредованный характер;

– изменение (снижение) роли национальных границ, которые теряют свое значение не только для торговли, капиталов и информации, но и для идей, норм, культуры, ценностей;

– рост значимости фактора времени («уменьшение времени»), т.е.

увеличение темпов изменения рынков и технологий способствует резкому ускорению ритма жизни и одновременно росту нестабильности в обществе и уязвимости человека; многократное увеличение скорости происходящих процессов, стремление соответствовать темпам глобальной конкуренции кардинально меняют условия жизнедеятельности человека.

В отношении угроз безопасности человека такие изменения в условиях жизни людей означают: рост рисков, являющихся следствием изменений, происходящих далеко от места его проживания; рост рисков, которые нельзя предотвратить обособленно на национальном уровне; расширение сферы, увеличение внезапности и усиление разрушительного характера действия рисков.

Современные глобальные финансовые рынки характеризуются нестабильностью. Особо негативное значение могут иметь при этом краткосрочные капиталы, часто спекулятивные. Финансовая нестабильность и экономические кризисы приводят к сокращению рабочих мест и увеличению безработицы, росту бедности, сокращению расходов на социальные программы, а также проявлению других угроз безопасности человека.

Мобильность населения и рост миграции способствуют распространению ВИЧ/СПИД. Новые технологии внедряются быстрее, чем просчитываются их возможные последствия для окружающей среды и здоровья человека. Получение коммерческой прибыли корпорациями, контролирующими отдельные рынки, не всегда совпадает с интересами сохранения окружающей среды и здоровья населения. Поэтому внедрение новых биотехнологий (например, генетически измененных культур) означает рост потенциальной опасности.

Глобальные угрозы безопасности человека связаны с действием международной организованной преступности (производство и продажа наркотиков, терроризм, торговля женщинами и детьми и т.д.), ростом международной миграции, увеличением числа беженцев, деградацией окружающей среды.

Новым угрозам подвергается общественная и культурная безопасность.

Конкуренция сокращает возможности людей предоставлять попечительские услуги по уходу членам семьи и близким. Это способствует разрушению семьи и общественной солидарности. Кроме того, необходимо учесть, что попечительские услуги – нерыночный ресурс общественного развития и экономического роста.

Глобальные информационные и коммуникационные технологии создают условия для формирования нового информационного пространства, охватывающего весь мир. Наряду с положительным эффектом это создает риски для культурной безопасности, создаются предпосылки унификации культуры, общественного мнения, ценностных ориентации, политического поведения. Системы ценностей традиционных общностей (семьи, общины, этнической группы, трудового коллектива и т.п.) разрушаются под действием рисков, создаваемых современными средствами массовой информации. При этом, как отмечают авторы Доклада о развитии человека за 1999 год, индустрия развлечений и средства массовой информации, содействующие формированию общественного мнения, культуры и политики, на глобальном уровне полностью монополизированы небольшой группой крупных компаний.

Глобализация не только расширяет возможности прогресса, но и углубляет и создает новые угрозы безопасности человека – увеличивает масштабы и темпы маргинализации.

Таким образом, безопасность человека – важнейший аспект качества жизни.

В то же время современные тенденции развития резко повышают риски и угрозы безопасности человека и расширяют масштабы их возможных последствий. По предположению некоторых западных философов и социологов, XXI век будет обществом риска. Соответственно усложняется задача обеспечения безопасности человека, становится актуальной проблема выявления и предупреждения рисков и угроз.

В монографии автор систематизировал и обобщил международный опыт по теме издания, изложенный авторитетными специалистами в их многочисленных трудах и адаптировал (отредактировал, существенно или незначительно переработал) в контексте общего содержания. В ряде случаев автором сделаны ссылки на первоисточники, которые не подверглись существенным изменениям.

В большинстве случаев ссылки не приведены из-за значительной переработки материала, потерявшего (утратившего) первоначальный вид, чтобы не обидеть его автора.

Поэтому изложенный в книге материал – это обобщенный труд большого числа упомянутых и безымянных авторов, научных и общественных организаций, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Автор собрал актуальный, по его мнению, материал, разбросанный по многочисленным изданиям, под одной «крышей», для того, чтобы облегчить заинтересованным специалистам и широкому кругу читателей более глубоко разобраться с проблемой, осознать и сформировать к ней свое отношение.

Наличие четко выраженного собственного отношения каждого гражданина к проблеме социальной безопасности – это важное политическое мероприятие в его жизни, ибо оно поможет ему уточнить свой социальный статус, правильно определиться, скажем, на выборах многочисленных кандидатов в какие-нибудь депутаты, оценить целесообразность своего участия в общественной жизни, позаботиться о своей личной безопасности в повседневных условиях – там, где государство этого сделать не может, значительно расширить свой кругозор по многим жизненным вопросам.

Желаю Вам счастья, здоровья, успехов в работе, новых идей и достижений в личной жизни, особенно слабой половине нашего угнетенного несправедливостью общества – женщинам.

СОЦИАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

НОРМАТИВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ ПОНЯТИЯ

Общие положения Представления о справедливости являются тем общим ценностным знаменателем, который позволяет выносить суждения об оправданности существования социально-политических структур, в пределах которых протекает жизнь каждого человека. На основе применения этой нормативной категории решается вопрос о том, стоит ли принять, окружающую социальную действительность в том виде, как она есть, стоит ли пытаться ее корректировать или же необходимо, расшатав несущие конструкции социума, полностью изменить лицо известного мира общественных и политических отношений.

Общетеоретический контекст понятия «справедливость».

Первый уровень исследования справедливости относится к наиболее общему, исходному значению рассматриваемого понятия, к той аксиологической сфере, которая маркирована словами «справедливое» и «несправедливое». Имплицитно выделение такой сферы неизбежно предшествует всем нормативным и ситуативно-практическим конкретизациям справедливости. В литературе по этической теории подобная проблема обозначается как проблема соотношения понятия и многочисленных концепций справедливости. Следует учитывать также, что общетеоретический контекст понятия «справедливость» не ограничивается проблемой его корректного определения. Наряду с этим присутствует и иная проблема - проблема выяснения тех ситуаций и межличностных отношений, на которые распространяется действие этики справедливости (в англоязычной литературе – «the scope of justice»). Она предполагает, что любые принципы справедливости имеют смысл только на фоне определенным образом структурированной социальной реальности, особенности которой и превращаются в предпосылку поиска справедливой системы взаимоотношений между членами общества. Вопрос об области справедливости может рассматриваться относительно независимо от вопроса о дефиниции справедливости. Однако, в действительности, их решение оказывается возможным только в ходе единого, комплексного исследования.

Что же может входить в общую, нейтральную по отношению к концепциям, дефиницию справедливости? Обобщение языкового обихода и теоретической рефлексии по поводу данного понятия приводит нас к следующей формулировке.

Справедливость есть представление о должном, нравственно санкционированном порядке взаимодействия между членами общества, который задан соразмерностью выгод и потерь, преимуществ и тягот совместной жизни на основе прав, выражающих равное нравственное достоинство каждого человека, По материалам А.В. Прокофьева. Сектор этики Института философии РАН.

обязанностей, определяющих степень участия индивидов в поддержании общественной кооперации, а также качества совершаемых ими поступков, которое создает принцип дифференциации прав и обязанностей. Как основание такого порядка выступают ценности равенства и беспристрастности. Причем беспристрастность выражается в формальном правиле «относись ко всем одинаковым случаям одинаковым образом, а к различным – по-разному», а равенство понимается лишь в качестве презумпции.

Презумпция равенства, отчетливо сформулированная уже Аристотелем, состоит в том, что именно общественное неравенство, а не равенство нуждается в оправдании перед лицом справедливости. То есть, в соответствии с данным принципом для признания какого-то неравенства допустимым следует привести в его защиту основательные аргументы, отталкивающиеся от самой морали, религии, метафизики или беспристрастного анализа действительных условий социальной реальности. Сама формулировка «презумпция равенства»

принадлежит И. Берлину, считавшему, что знаменитой бентамовской формуле («каждый должен считаться за одного человека и никто – более, чем за одного») предшествует в качестве основания более фундаментальное и более широкое эгалитарное утверждение: «если дано, что существует класс человеческих существ, то отсюда следует, что ко всем членам этого класса, людям, следует относиться одинаково и единообразно, пока нет достаточных причин не делать этого». Отсюда следует, что даже иерархическое общество нуждается не просто в объяснении, но в оправдании существующих неравенств. Но отсюда же проистекает то обстоятельство, что идеал равенства при его операционализации в рамках конкретных концепций справедливости может выражаться в требованиях тождественного, пропорционального или даже просто сбалансированного распределения тягот и преимуществ.

Фундаментальное значение имеет также тот факт, что представления о справедливости являются не только источником требований, предъявляемых нравственным индивидом к самому себе, но и основанием для моральных претензий к другим людям. В отличие от этики милосердия, этика справедливости не может опираться на призыв «не судите». Фиксация несправедливости порождает у человека, обладающего чувством справедливости, стремление вербализовать свое возмущение, сделать его достоянием гласности и восстановить нарушенное равновесие (наказать нарушителя, скомпенсировать потери пострадавшего, перестроить структуру институтов и т.д.) Но все это означает также, что для реализации чувства справедливости необходим мощный внешний ресурс, будь-то ресурс распределяемых материальных благ или ресурс легитимной власти. Последнее обстоятельство также является дефинитивной характеристикой данной моральной ценности.

Переходя от понятия справедливости к ее области следует отметить, что традиция выяснения обстоятельств, порождающих потребность в этике справедливости, имеет глубокие исторические корни. Однако подробное их исследование мы впервые находим у Д. Юма. Первым условием применения понятия «справедливость», с его точки зрения, является такое состояние общества, которое лежит между двумя крайностями: абсолютным дефицитом благ, когда самое правильное их распределение оставляет большинство без средств для достойной жизни, и абсолютным изобилием, при котором всякое желание может быть удовлетворено без ущемления интересов другого (умеренная нехватка благ). Вторым условием служит тот факт, что способность индивидов к жертвам и уступкам ограничена тенденцией пристрастного отношения к собственным интересам и интересам близких (ограниченная щедрость). Третье условие связано с неспособностью членов человеческих сообществ гарантировать собственную безопасность, опираясь исключительно на свои собственные силы (приблизительное равенство возможностей и способностей, или взаимная уязвимость). Наконец, четвертое условие определяется необходимостью присутствия других людей в качестве участников кооперативной деятельности по обеспечению материальных средств для жизни и в качестве партнеров по межличностному общению (взаимная зависимость).

Среди юмовских условий наиболее уязвимыми для критики являются ограниченная щедрость и умеренная нехватка благ. Ведь если абсолютная жертвенность всех членов данного общества или абсолютная доступность всех мыслимых благ совместной жизни действительно устраняют вопрос о должном балансе прав и обязанностей, то даже самый острый дефицит различных благ или же абсолютный эгоизм всех членов общества не исключают обсуждения степени справедливости отношений между людьми. В связи с этим последние два юмовских обстоятельства могут быть переформулированы как «наличие партикулярных интересов, чреватых ситуацией конфликта» и как «нехватка благ, ценимых людьми».

Кроме ревизии, юмовские обстоятельства справедливости требуют некоторых дополнений. Ведь содержание обстоятельств справедливости таково, что они вполне могут быт проинтерпретированы в качестве своеобразных «условий несправедливости», то есть в качестве главного источника всех изъянов социального космоса. Такая позиция, на первый взгляд, кажется вполне приемлемой и может даже получить броское наименование «диалектической»:

высшая справедливость состоит в том, чтобы преодолеть саму необходимость справедливости. Однако идея преодоления обстоятельств справедливости на основе апелляции к самой этой ценности попадает под действие аргументов, условно маркируемых как аргументы slippery slope. Подобная аргументация является неотъемлемой частью консервативной традиции в социальной философии и указывает на неизбежную дестабилизацию упорядоченного status quo в случае радикальных нововведений. Цена стремления добиться фундаментального изменения человеческой ситуации на основе «ревнивой добродетели» и с помощью средств, предполагаемых ею, всегда оказывается слишком высока, а результат – крайне неопределенен. Поэтому преодоление обстоятельств справедливости можно воспринимать как естественный предел споров о том, что справедливо или несправедливо в устройстве человеческих обществ. Этот вывод может быть переформулирован и в более широкой перспективе, которая позволяет выйти за пределы юмовского списка обстоятельств справедливости. В качестве границы области применения нормативного понятия «справедливость» могла бы выступать такая формулировка как «преодоление человеческой природы».

Данное положение спорадически встречается в этической литературе, хотя чаще «преодоление человеческой природы» выступает как граница нормативных претензий морали вообще. Мне же представляется, что мораль как таковая немыслима без устремленности за пределы человеческого естества. Она есть один из способов трансцендирования сугубо человеческих форм существования.

Однако то же самое нельзя сказать о той части морали, которую принято называть этикой справедливости.

Социальная справедливость в современной этической теории: проблемы и решения В последней трети XX в., породившей в этической теории Запада значительный всплеск интереса к вопросам справедливого общественного устройства, проблемное поле теории справедливости приобрело следующие очертания. На фоне приблизительного консенсуса по поводу вопросов легальной или политической справедливости, требующей демократического общественного устройства, формального гражданского равенства и обеспечения ряда фундаментальных личных свобод, крайне дискуссионным оказался вопрос о справедливом социально-экономическом распределении. Именно эта тематика условно маркируется как «социальная справедливость». Концептуальная разработка теории справедливости оказалась привязана к прояснению различных дистрибутивных парадигм и с поиском рациональных оснований, которые позволили бы предпочесть какую-либо из них. При этом, несмотря на широкий разброс концепций, до настоящего момента сохраняется их общая тенденция, которую можно назвать тенденцией к нормативной и эпистемологической унификации. Многие исследователи исходят из возможности и необходимости сформулировать единую (и единственную) теорию обоснования справедливого распределения, из которой должен следовать единый (и единственный) дистрибутивный принцип (парадигма). Однако до сих пор однозначной связи между определенными логиками обоснования и дистрибутивными парадигмами так и не сформировалось.

а) традиционный набор дистрибутивных парадигм В сфере социально-экономического распределения можно выделить три основных дистрибутивных парадигмы, которые задают различные критерии распределения тех благ, обладание которыми позволяет говорить об относительном преуспевании индивида в рамках данной общественной системы.

Во-первых, это эгалитаристская парадигма, где критерием является приблизительное равенство человеческих потребностей. Правомерным воплощением такого равенства могут считаться: а) равная индивидуальная собственность, преимущественно трудовая, б) равный потребительский доступ к коллективной (общенародной) собственности и, наконец, в) частичная уравнительная коррекция результатов функционирования тех общественных институтов и природных процессов, которые генерируют неравенства в потреблении. Первый, руссоистский идеал в современных условиях является абсолютно архаичным, вторая идея, свойственная марксистскому пониманию социализма, без сомнения, нарушает границы самого понятия справедливость, поэтому преобладающей позицией в пределах эгалитаристского понимания социальной справедливости является последняя.

Вторая дистрибутивная парадигма предполагает распределение по заслугам.

Она часто именуется меритократической концепцией. В меритократическом контексте, в отличие от эгалитарного, идея равного отношения к людям трактуется через призму пропорционального равенства (в духе знаменитого платоновского утверждения, что «для неравных равное стало бы неравным»).

Первый тезис данной концепции состоит в том, что доступ к престижным социальным позициям должен быть открыт только для тех индивидов, которые способны к осуществлению общественно важных функций, и в той мере, в какой они на это способны. Парадигматическим рассуждением меритократического понимания справедливости является аристотелевская мысль о том, что флейты должны доставаться лучшим флейтистам. Поэтому понятие заслуги строго отграничивается от наследственно-аристократического достоинства и характеризует ценность индивида, взятого вне его социально-исторических корней. Вторым тезисом меритократической концепции является убеждение в том, что заслуга должна определять не просто доступ к функциональным социальным позициям, но и всю полноту общественного статуса, связанного с ними. Осуществление общественно важных функций должно быть сопряжено с пропорционально неравным вознаграждением, которое касается знаков почета и уважения, а также потребительских благ.

В рамках данной дистрибутивной парадигмы отчетливо выделяются радикальная и умеренная вариации. Радикальный вариант настаивает на разрушении тех институтов, которые продуцируют предполагаемо незаслуженные неравенства (семья, индивидуальная собственность с правом дарения и наследования и т.д.), на жестком формальном ранжировании индивидов в соответствии с их способностями (сначала, потенциальными, а затем, проверенными в определенной сфере деятельности). Однако радикальный вариант меритократии, как и ранее радикальный эгалитаризм, является по своей сути проектом преодоления человеческой природы, что дискредитирует его в свете ограничений понятия справедливости. Иным образом выглядит умеренно меритократический проект. В нем функционирование институтов, связанных с незаслуженным распределением, всего лишь корректируется в сторону большего соответствия заслугам.

Для сторонников третьей дистрибутивной парадигмы справедливость состоит в правомочном обладании собственностью и использовании всех, связанных с этим социальных преимуществ. Этой парадигме соответствует либертарианская традиция в современной социальной этике. Ее ключевым тезисом является отказ от применения централизованным административным аппаратом каких-либо схематизированных образцов справедливого распределения ресурсов. В связи с этим само понятие «справедливость» или, как минимум, «социальная справедливость» попадает под серьезное подозрение. Если определенная собственность получена индивидом на основе трудовой или предпринимательской деятельности или передана ему другими лицами в ситуациях, где отсутствовали мошенничество и насилие, то он владеет ими правомочно и никто не может оспорить такое владение как несправедливое.

Несмотря на это, либертаристская позиция все же предполагает значительное перераспределением собственности, поскольку сохранение чистоты правомочий требует постоянного исправления насильственных и совершенных обманным путем сделок.

К числу ключевых затруднений либертаристского подхода как социальноэтической теории относится его явное расхождение с нравственной идей фундаментального равенства, с императивом заботы о благе ближнего и другими аксиомами морали. Социально-экономический либертаризм вне серьезных ограничений выглядит, скорее, не как моральная позиция, а как простое идеологическое отражение эгоизма собственника.

б) парадоксы теоретического обоснования социальной справедливости Что касается различных логик обоснования справедливости, то они представлены следующими основными моделями: интуитивистской, утилитаристской, натуралистической, контракторной.

Первым способом обоснования дистрибутивной политики является апелляция к рационально очевидным отправным положениям, которые заставляют нас предпочесть тот или иной вариант распределения как наиболее справедливый. Примером может быть концепция справедливости, построенная на основе неотчуждаемых индивидуальных прав и свобод, которые должны быть обеспечены в рамках любой социальной системы. Они напрямую выражают идею равной ценности всех людей, вне зависимости от их фактической значимости друг для друга. Таким образом, деонтология неотчуждаемых прав, примененная к проблеме дистрибутивной справедливости, несет в себе мощный эгалитарный заряд, противопоставленный, прежде всего, меритократической парадигме.

Однако эгалитарные выводы не являются для нее предрешенными.

Индивидуальные права не представляют собой однородного целого. Они подразделяются на негативные (или права «первого поколения»), которые предполагают, что правительство и другие люди воздерживаются от вмешательства в жизнь автономного человека, и позитивные (или права второго поколения), которые предполагают, что каждом индивиду гарантирован определенный уровень благосостояния. Расстановка приоритетов и установление степени обязательности реализации различных прав влекут за собой очень разные нормативные рекомендации.

При акцентировании значения прав первого поколения складывается либертаристская деонтология, рассматривающая всякое перераспределение как использование наиболее преуспевших членов общества, «аннулирование» их в качестве независимых индивидов и тем самым – серьезное унижение их человеческого достоинства. Однако, если реализация прав первого поколения (в числе которых доминируют гражданские) будет поставлена в прямую зависимость от соблюдения социально-экономических прав, то в рамках интуитивисткой логики обоснования справедливости будет преобладать иная трактовка, тяготеющая к выравниванию уровней потребления.

Второй моделью обоснования справедливого распределения является утилитаристская. Посылка фундаментального этического равенства в утилитаристской мысли представлена упоминавшейся выше формулой, принадлежащей Дж. Бентаму. Однако степень действительной эгалитарности утилитаристских дистрибутивных концепций зависит от множества привходящих условий, варьирующих совокупную полезность, порождаемую тем или иным вариантом распределения ресурсов.

Например, если придерживаться тезиса о крайней затруднительности или невозможности межличностных сравнений полезности, то принципом распределения ресурсов окажется принцип Парето. В этом случае логика максимизации полезности ведет к одобрению любого неравного распределения, если перераспределение повлечет за собой ухудшение положения кого-либо из индивидов по сравнению со status quo. Если же в качестве парето-оптимального порядка принять систему свободного рыночного обмена, то стремление максимизировать полезность приведет нас к умеренно либертаристской позиции.

Однако если признать межличностные сравнения возможными и привлечь концепцию «уменьшающейся предельной полезности», построенную на предположении о том, что получение неимущими определенного количества благ дает в целом больший прирост полезности, чем потеря того же количества благ избыточно обеспеченными, то утилитаризм превращается в эгалитарную концепцию социальной справедливости. Но и на этом возможные трансформации нормативных выводов утилитаризма не заканчиваются. Даже после признания закона уменьшения «предельной полезности» утилитаристская позиция может быть модифицирована в пользу меритократической или либертаристской парадигмы. Это происходит в связи с тем, что распределение по заслугам или защита правомочного владения могут рассматриваться как обязательное условие экономической эффективности или социально-политической стабильности общества.

Одной из наиболее распространенных альтернатив интуитивистской деонтологии прав и утилитаризма в современной социальной этике служит натуралистическая модель обоснования справедливого распределения.

Сторонники натуралистической модели ратуют за возврат к классическим, досовременным образцам политической и моральной философии. Их центральным тезисом является утверждение о том, что существует возможность зафиксировать природные черты человека и в свете этих черт – некий образ человеческого предназначения. Тогда эффективность социальных механизмов, ведающих распределением ресурсов, определяется не в свете гарантий неотъемлемых прав или максимизации предпочтений, а в свете реализации субстанциональных человеческих потребностей и создания условий для достижения совершенств (добродетелей). В зависимости от акцента – на потребностях или совершенствах – можно выделить меритократический или эгалитаристский варианты натурализма.

Таким образом, перечисленные модели обоснования оказываются вовлечены в потенциально бесконечный спор, причем ни одна из них не предоставляет аргументов, которые работали бы в пользу только одной дистрибутивной парадигмы. Это печальное положение, казалось бы, учтено в контракторном понимании социальной справедливости, где подбор честных условий гипотетического выбора позволяет отсеивать рационально неприемлемые теории обоснования и определять идеальный баланс дистрибутивных парадигм.

Например, на фоне условий честного соглашения по Дж.Ролзу выявляют свою несостоятельность утилитаристская и натуралистическая модели обоснования, а интуиции, касающиеся прав, получают проясненную и однозначную форму. В тоже время «принцип различия» (то есть принцип предельно возможной максимизации положения тех, кто проиграл в социальной лотерее), выбранный участниками договора за «занавесом неведения», выглядит как окончательное и сбалансированное решение спора парадигм: решение в пользу одного из вариантов умеренного эгалитаризма.

Однако однозначность выводов, предлагаемых теорией гипотетического контракта Дж.Ролза, также находится под серьезным вопросом. Логика рассуждения участников «исходного положения» и ее результаты представляется разными теоретиками по-разному. Так, Дж.Харсаньи, опираясь на несколько иную трактовку соотношения рациональности и оправданного риска, чем у Дж.Ролза, предположил, что участники воображаемого договора выберут все же утилитаристский принцип распределения, хотя пользовались в ходе выбора неутилитаристскими посылками. Дж.П.Стерба сделал предположение, что их выбор будет выбором в пользу «высокого, но не высочайшего из всех возможных социальных минимумов». В то же время, Д. Белл достаточно успешно использовал контрактуалистскую методологию для оправдания неэгалитарных способов распределения.

Социальная справедливость и плюрализм ценностей Столь противоречивое использование моделей рационального обоснования и перманентное сосуществование противоположных дистрибутивных парадигм (как теоретических позиций и как элементов реальных социально-политических систем), без сомнения, создает тупиковую ситуацию. Она отражается как в партикуляризации дискуссионного поля, когда споры ведутся между сторонниками одного подхода и лишь по поводу его частных проблем, так и в обзорном, библиографическом характере исследований, выходящих за пределы догматических споров. Единственной перспективой устранения подобного положения остается переход к плюрализации распределительной сферы.

Наиболее известной попыткой продвинуться в этом направлении является «сферическое» понимание, принадлежащее М. Уолцеру. Каждое социальное благо или их взаимосвязанный набор, с его точки зрения, составляют особую дистрибутивную сферу, в пределах которой приемлемы только строго определенные критерии. Набор критериев, выделяемый М. Уолцером, хорошо известен из истории споров о социальной справедливости: потребности, заслуги, правомочность свободных обменов. Они соотносятся с набором дистрибутивных сфер: принадлежность к сообществу, безопасность и благосостояние, деньги и товары, публичные должности, тяжелая работа, свободное время, образование, родство и любовь, божественная благодать, признание, политическая власть. Если для области здравоохранения (как части сферы безопасности и благосостояния) применим критерий распределения по потребностям, для сферы денег и товаров – критерий правомочности свободных обменов, то для сферы распределения публичных должностей или академических званий – критерий честного соревнования и заслуги (или более мягко – квалификации).

Однако защита суверенности сфер распределения наталкивается на одно тривиальное обстоятельство: хотя для многих дистрибутивных областей материальные ресурсы и не являются самоценными, они все равно остаются необходимыми для их функционирования и при этом всегда ограниченными. В этой связи постоянно приходится решать вопрос о взаимном приоритете сфер, тем самым лишая их автономии. Поэтому главным условием реализации идеала справедливого общества является не столько уолцеровское «искусство разделения» дистрибутивных сфер, сколько искусство контекстуального уравновешивания интуиций, фиксирующих объективные ценности этики справедливости, и уравновешивания отдельных аспектов этих ценностей, которые выделяются разными интеллектуальными течениями. Главным нормативным запретом в этом случае оказывается запрет на полное аннулирование какой-то одной из сторон справедливости. Несправедливо, когда заслуга, правомочие или равенство перестают приниматься во внимание при проектировании политических стратегий. Но это не устраняет того факта, что всегда существует множество приемлемых соотношений этих ценностей.

1.2. СИСТЕМНЫЙ КРИЗИС: МИФ И ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Само понятие «кризис » объяснять не нужно, оно понятно каждому.

Системный кризис, как его определяют специалисты, — многофакторное явление, охватывающее все стороны деятельности и бытия государства. Власти знают об этом, но делают «хорошую мину при плохой игре». Они заняты решением своих узкокорпоративных, клановых проблем. Видимо, считают: после них хоть потоп.

Сегодня перед гражданами Украины и России стоит вопрос: кому верить?

Тем, кто убеждает нас, что дела в стране идут неплохо, или – пророчащим в скором времени для нее серьезные неприятности?

Независимые эксперты аргументированно доказывают, что сегодня больны все основные составляющие элементы в хозяйственном организме как Украины, так и России и всего нашего социума. Вот только их научные разработки нынешней властью не востребованы. Причина, в частности, в том, что госаппарат насквозь поражен раковой опухолью коррупции.

Известно, что результаты труда каждого управленца определяются результативностью его работы, эффективностью деятельности. У нас же, к сожалению, вообще не существует критерия, по которому можно определить эффективность работы управленческого аппарата. Чиновничья каста работает без По материалам российских источников В переводе с греческого кризис означает суд Божий руля, без ветрил. Каждый начальник действует по интуиции и по своим личным представлениям. Как правило, исходя при этом из своих личных корыстных, коррупционных интересов, которые для него превыше всего.

Начальник Экспертного управления Администрации Президента России признал разумным размер пресловутого «отката» чиновникам – 10% бюджетных средств, выделяемых на реализацию того или иного проекта. А средним, но, видимо, тоже приемлемым, — 30%. Бывает же, спокойно сказал чиновник, 50 и 60%. Дальше ехать, как говорится, некуда.

В наши дни лукавые политики из «партии власти» утверждают, что Россия уже встала с колен, на которые ее поставили Ельцин с «семьей». Но это только слова. В Писании сказано: «По делам их, узнаете их». А дела такие: в результате либеральных рыночных реформ в стране исчезло понятие производительности труда, изношенность основных фондов зашкаливает по отдельным отраслям за 90%, Россия сидит на нефтяной и газовой иглах. Она входит в полосу техногенных катастроф, в частности, в системе ЖКХ. При такой ситуации срочно должен быть введен мобилизационный режим по чрезвычайным ситуациям, разработана специальная программа по преодолению сложившейся ситуации. Тут одного МЧС не хватит.

Кстати, можно вспомнить, о чем говорил в 1996 году руководитель президентской Администрации. О том, что России, как воздух, нужно иметь программу реструктуризации экономики с выделением наиболее перспективных отраслей, которые государству следует поддерживать. Правильная мысль! А что сегодня? Есть такая программа? Нынче государство продолжает уходить из экономики, и оно делает это сознательно.

Теперь возьмем общественную, политическую жизнь. Говорят, что здесь царят тишь, гладь и божья благодать, что все дела вершатся демократическим путем. Это не так. Кстати, демократии в ее чистом виде вообще никогда и нигде не было — даже в древней Греции. В современном же мире демократия подменена властью денежных мешков.

Идет снижение профессионального уровня рабочих, техников, инженеров, других специалистов, — вообще происходит потеря профессионализма.

Полностью извращено само понятие политики как отражения объективной реальности и добросовестного противостояния разных идейных точек зрения, толерантного отношения к оппозиции. У нас политическая жизнь полностью монополизирована со стороны одной партии, которую можно назвать партией воинствующих чиновников и бюрократов. Впрочем, Кремлю этого уже мало и он создает «под себя» еще одну карманную партию во главе с председателем Совета Федерации.

Нет, нельзя сказать, что партия «Единая Россия» однородна в негативном плане. В ней немало честных, совестливых людей. Но у руководства ее стоят деятели, которые решают свои узко-корпоративные задачи и преследуют свои личные интересы.

В итоге можно взять любую сферу, любую сторону жизни — и увидеть, что все находится в состоянии деградации. Происходят деиндустриализация, депопуляция, деградация нравственности, морали и прочие, прочие «де». Кстати, куда в России делся Бюджет развития? Взамен имеет место имитация управленческой деятельности и умышленное искажение реальной действительности. По большому счету России для ускоренного развития необходимы не четыре приоритетных национальных проекта, а 144. Только тогда можно будет говорить, что здесь овладели ситуацией.

А посмотрим на судьбу российских золотовалютных запасов. Где они? В большей части размещены на Западе в ценных бумагах и акциях. То есть финансируют чужую экономику. Фактически они находятся в качестве залога «правильного поведения» России, гарантии продолжения ею порочного в своей односторонности прозападного курса, заложенного еще Ельциным.

Народу же говорят, что на развитие реальных секторов экономики у правительства денег не хватает. Деньги есть и их очень много! Только используются они совсем не в интересах развития реальной экономики России.

Можно предвидеть, что автору воздазят: крупнейшие российские корпорации, такие, как «Газпром», — процветают. Ответим: у российских корпораций растет задолженность перед финансовыми кругами Запада. Они в долгах, как в шелках. «Газпром» уже давно не национальное достояние России.

Его финансовое положение очень непростое.

Вопрос: почему при таких размерах Стабфонда и золотовалютных запасов «Газпром» при покупке у Р. Абрамовича «Сибнефти» не взял средства у своего государства, а залез в долги на Западе? Независимые специалисты хорошо понимают, какая задача реально решалась под прикрытием этой сделки. В России активно идет скрытая экспансия иностранного капитала, и многие стратегические акционированные предприятия (в том числе и в ВПК, не говоря о ТЭКе) уже находятся под его контролем. Пример «ЮКОСа», где в составе руководства были известные финансовые магнаты Запада, — это только то, что лежало на поверхности.

Сейчас еще нет полной картины того, что творится с «нашей» экономикой, где государству со времен первых перестройщиков отводилась роль «ночного сторожа» и все решалось в пользу узкого круга близких к власти известных лиц, часто с двойным гражданством. Покойный ныне академик И.Моисеев предупреждал, что у новой России будет только два пути. Один – латиноамериканский, полуколониальный. Другой — путь роста независимого государственного национального капитала и суверенного развития страны. По последнему сегодня идут милитаризирующаяся Япония и, особенно, мощный во всех отношениях Китай, а также Индия. Россия же продолжает следовать первым, латиноамериканским путем, оказываясь во все большей зависимости от Запада. И не видим при этом, что сам Запад становится все более, уязвимым, подверженным внутренним факторам саморазрушения.

Одно из доказательств тому — многократное превышение американской валюты над ВВП Соединенных Штатов Америки. Поясним: за рубежом крутится такая масса американских долларов, которую уравновесить валовой внутренний продукт США не в состоянии. Между прочим, об этом с тревогой пишут такие видные специалисты, как Дж.Сорос в «Алхимии финансов» и другие известные высокопрофессиональные финансисты. Они предупреждают: западная система трещит по всем швам. И прямо признают, что боятся, какие страшные последствия это вызовет во всем мире. Если рухнет «долларовая пирамида», тогда подвергнется коллапсу и вся мировая финансовая система и мировая экономика.

И где мы тогда будем?

По оценкам разных специалистов «окно для спасения» России сужено до 10лет. То есть времени у нее фактически не остается для разработки и создания адекватного механизма по противостоянию внутреннему системному кризису.

Дальше ситуация пойдет вразнос по законам необратимости. Впрочем, допускаем, что нынешняя ситуация может в любой момент измениться к худшему и перейти в ЧП.

1.3. СОЦИАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ СТРАНЫ ПОД УГРОЗОЙ

Замена льгот денежными выплатами десяткам миллионов российских граждан является революцией, по значимости соизмеримой с Октябрьской, преобразованиями Петра и той, недавней, символом которой являлся Ельцин на танке. То, что это неясно с первого взгляда, – результат неправильной терминологии, использовавшейся во время правления большевиков и сохранившейся по сей день.

Одним и тем же словом «ЛЬГОТА» в CCCР и его правопреемнице РФ называли – и продолжают называть – как минимум две совершенно разные вещи.

Льготами называют и скидки для проезда студентов в автобусе, и бесплатное получение инвалидами войны лечения и лекарств. Но если первые действительно можно назвать льготами, то вторые не льготы вообще. Они суть социальные гарантии, даваемые государством. А гарантия по самой своей природе не может быть определена никакой денежной суммой. Заменять гарантию денежной выплатой хуже, чем кощунство – это полное непонимание сути. В самом деле, никто ведь не знает, какой именно болезнью заболеет ветеран или инвалид.

Может быть, ветеран Чернобыля или герой Афгана внезапно скончается в автомобильной катастрофе, и тогда никакие денежные затраты на его лечение и лекарства не потребуются. А может быть, у него будет лейкемия, рак поджелудочной железы, паралич или болезнь Альцгеймера, требующие многолетнего дорогостоящего лечения. Лечение и лекарства ветеранам – это не льгота. Это гарантия, даваемая государством. А гарантия по самой своей природе не может быть выражена ни в каком денежном эквиваленте.

По материалам работ Петра Алексеевича Николаева – академика, заслуженного профессора МГУ им. М.В. Ломоносова и Юрия Борисовича Магаршака – исполнительного директора Комитета международного интеллектуального сотрудничества (Нью-Йорк).

Решая «вопрос о льготах», правительство и Дума изменяют общественный договор между гражданами России и государством. Ни больше, ни меньше.

Заметим, кстати, что общественный договор между правительством и народом в России никогда не подписывался. Во все века и во все времена он соблюдался по умолчанию. Все кардинальные изменения происходили волюнтаристски и сверху.

Трудно назвать общественным договором раздачу сотен тысяч крестьян во владение любимцев (читай любовников) Екатерины Второй. То же относится к преобразованиям Петра, в результате которых население империи сократилось на треть. Октябрьский переворот, якобы давший рабочим и крестьянам все, также был далек от общественного договора – никто голосования по поводу свержения Временного правительства не проводил, а Учредительное собрание было разогнано силой. За коллективизацию и раскулачивание тоже никто не голосовал.

Социальные гарантии советского государства (и немалые! например, бесплатная медицина и образование для всех, а также жилье, дешевизна которого в какой-то степени компенсировала мизерность зарплат) – ни в какой мере не являлись результатом договора, они возникали по инициативе сверху, без какой-либо обратной связи.

Многие из этих социальных гарантий в самом деле замечательные. Страна Советов, создавая неопределенность в одном, давала твердые гарантии в другом.

Был определенный баланс устойчивости и неустойчивости, социальных гарантий и опасности оказаться в местах, отдаленных от всяких гарантий. Но кроме социальной защиты советская власть давала и привилегии, имеющие совершенно иную природу. И чтобы скрыть это различие, называла привилегиями все: и гарантии бесплатного здравоохранения в случае любого заболевания, и привилегии членам партии, и бесплатное обучение для всех, и дачи министрам.

Сознательно ли была создана путаница между гарантиями и привилегиями или возникла по недомыслию – вопрос интригующий. Не исключено, что эта, как и многие другие проблемы современной России, была прозорливо организована мудрым товарищем Сталиным, который по сей день усмехается в усы, из небытия глядя на наши попытки из них выкарабкаться.

Множество привилегий явились результатом решений на уровне постановлений для служебного пользования. Естественно, результатом полувекового смешения понятий стали многочисленные перекосы, требующие исправления. Тем важнее осознать важность происходящего в Госдуме сегодня.

В действительности, говоря об изменении системы льгот, правительство России и Дума одновременно ставят на голосование вопрос о пересмотре социальных гарантий, даваемых Российским государством гражданам. То есть об изменении общественного договора в той форме, каким его понимали просветители начиная с Дидро и Монтескье и каким его понимают во всем цивилизованном мире по сей день.

Регулирование отношений между гражданами и государством является существенной частью работы парламента и его комитетов любой цивилизованной страны. В странах Европы и Северной Америки это длительный, тщательно сбалансированный процесс, эволюция. Если же изменение общественного договора между многомиллионным народом и государством пытаются втиснуть в рамки единственного постановления, рубя по всему населению сплеча – от Москвы до Владивостока – и повергая электорат в новую жизнь одним ударом топора закона и его обуха, – это революция. А революции по самой своей природе – обоюдоострые штучки. После любой, даже самой бескровной, самой гуманной и бархатной, длительная и мучительная релаксация неизбежна.

Уравниловки в вопросе о социальных гарантиях ни в одной стране нет. Ни в цивилизованной, ни в развивающейся, ни в авторитарной, ни в демократической.

Например, инвалиды войн во всех странах Европы и Америки получают дополнительные социальные гарантии по сравнению с обычными пенсионерами.

Люди, достигшие пенсионного возраста, в свою очередь, имеют больше социальных гарантий, чем молодежь. Социальная безопасность граждан ничуть не менее важна, чем безопасность государственная. Более того, социальная безопасность населения в условиях мирной жизни – истинная государственная безопасность и есть. Социальная защищенность (то, что в США называют social security) в значительно большей степени, чем форма собственности на средства производства, определяет общественный строй. Это общественный договор, определяющий жизнь всего народа и складывавшийся десятилетиями, переписать который в рамках одного единственного постановления хуже, чем безответственно, и даже хуже, чем безрассудно. Это попросту невозможно.

Несомненно, решать проблему льгот и так называемых льгот необходимо. Но это деликатный и долгий процесс. Страна большая, льгот многие тысячи. Какие из них можно заменить денежными выплатами, какие нельзя? Как именно перераспределить общественное достояние? Любое перераспределение социальных гарантий и льгот – это новый общественный договор. Участие в обсуждении и принятии решений общественности при его изменении абсолютно необходимо. В противном случае социальный взрыв в той или иной форме неизбежен. Не надо питать иллюзий: безмолвный протест в России ничуть не менее опасен, чем открытое сопротивление.

В любом случае начать надо с четкого отделения льгот от социальных гарантий. Например, льготы депутатам и членам правительства (госдачи, автомобили с шоферами и пр.) являются именно льготами, тогда как медицинское обслуживание инвалидов и ветеранов – часть системы социальной безопасности.

Смешивать льготы, которые по самой своей природе имеют денежное выражение, с социальной защищенностью тех или иных групп населения, которая денежного выражения иметь не может, и тем более помещать их в один законодательный акт – нелепо. А в долговременной перспективе чревато серьезными потрясениями.

И последнее. Процесс переопределения социальной безопасности граждан России и изменение общественного договора должны быть проведены не только корректно, разумно и сбалансированно, но и этически грамотно. Вспомним, что даже помянутая любвеобильная императрица Екатерина Вторая, убеждая граждан прививать оспу, первой привила ее самой себе, несмотря на смертельный риск!

Естественно ожидать, что в наше высокоморальное и архидемократичное время стоящие у власти народные избранники ни в чем не уступят властям предержащим прошлого и, начав болезненный для каждого россиянина процесс пересмотра льгот и социальных гарантий, добровольно откажутся от льгот собственных, которые, как известно, во много раз превышают любые другие.

Если же они этого не сделают, никакого морального права изменять общественный договор и права решать за избравших их граждан, у кого какие льготы отнять и кому какие социальные гарантии предоставить, у них не будет вообще.

Давайте называть вещи своими именами. Изменение общественного договора между государством и гражданами – это революция. Ни больше ни меньше.

Очень хотелось бы, чтобы, какую бы форму она ни приняла и какие бы последствия ни имела, она была бы гуманной. Бескровной. Благотворной. И безболезненной.

1.4. СОЦИАЛЬНЫЕ СФЕРА И СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА

Социальной сферой называется та часть общественных явлений и отношений, которая связана с неоднородностью общества и делением его на категории, слои, группы, части по различным признакам.

Социальная структура – это состав (строение) общества, который показывает, как именно и по каким признакам делится какое-либо общество на части, слои, группы и пр. и как такое деление связано с образом жизни, психологией и другими характеристиками этих групп.

Социальная структура общества очень сложна. Одновременно человек состоит объективно или прямо во множестве групп. Дома он муж, отец, дед. На работе – инженер, для соседей – интеллигентный образованный человек. Для определения имущественного положения - человек со средним достатком, владелец акций, квартиры, по другим признакам – неверущий, поддерживает блок Явлинского и т. п.

Каковы же признаки, которые делят общество на части, группы, слои?

Разумеется, очень многое зависит от того, какой срез отношений мы хотим изучать. Так, общество можно делить на мужчин и женщин, взрослых и детей, работающих и пенсионеров, городских и сельских жителей и т. п. Всё это очень важные моменты и внутри этих больших групп выделяется ещё множество более мелких.

В число социальных критериев обычно также входят: различия по вероисповеданию, национальности, семейному положению и многое другое.

Для современных обществ наиболее важными признаками можно считать различия в имущественном состоянии, образовании и профессии, служебном положении (должность, место в управлении обществом или какой-то организации).

По имущественному признаку люди делятся в зависимости от годового дохода (и его стабильности), обладания собственностью или сбережениями на ряд групп. Например, очень богатые, богатые, люди со средним достатком, с малым достатком, живущие ниже черты бедности и т. п. Или просто определяют несколько показателей в цифрах. Чем выше разница между богатыми и бедными, чем меньше слой людей со средними доходами, тем более нестабильно общество и возможны социальные конфликты.

Очень важно также различать источник получения дохода. Здесь выделяются такие группы: получающие зароботную плату, то есть постоянно работающие по найму; имеющие доходы от собственной предпринимательской деятельности, то есть бизнесмены и частнопрактикующие лица (врачи, юристы и прочие); рантье, то есть получающие доходы от собственности, вкладов, акций и т. п.

Другой важнейший показатель - уровень образования. В целом, люди с более высоким образованием имеют лучшую квалификацию и более престижную проыессию, они быстрее продвигаются по службе, инициативнее и потому получают больший доход. Хотя каждый отдельный случай может быть и не таким. (Известны неграмотные миллионеры и нищие профессора).

Существенно и то, какую должность занимает тот или иной человек. Если у него высокий пост в фирме, на государственной службе (например, депутат парламента) или в политической партии, то его возможности и социальный престиж, статус, обычно выше, чем у мелкого бизнесмена или фермера. Много значит и известность в обществе (актёры, спортсмены и пр.).

Указанные различия необходимо видеть не только в масштабах всей страны (чтобы государство влияло на эти процессы), но и в каждом районе и городе.

Надо отметить, что по образу жизни и доходам мелкие и средние бизнесмены, собственники, служащие и высококвалифицированные рабочие сближаются и образуют так называемый средний класс, составляющий в развитых государствах основу населения.

В СССР обычно формально выделяли три большие группы: классы – рабочих и крестьян-колхозников, а также интеллигенция. Но фактически социальная структура была иной, только руководство полностью замалчивало её, опасаясь за собственные интересы. Всё население можно было разделить на наёмных рабочих и служащих, включая и колхозников; высшую бюрократию, обладающую не только огромной властью, но и большими привелегиями, ведущую совсем особый образ жизни; мелких хозяев, живущих от личного хозяйства или занимающихся нелегальным бизнесом.

Главные изменения касаются того, что очень значительная часть людей перестала быть рабочими и служащими, а стали предпринимателями. Среди последних, разумеется, выделяются очень крупные, крупные, средние, мелкие и мельчайшие.

Большая часть рабочих и служащих работает теперь не на государственных предприятиях. Колхозники и рабочие совхозов являются совладельцами хозяйств, но пока лишь формально. Однако и в селе есть перемены: появились сотни тысяч фермеров (число их и дальше будет расти), всё больше крестьян живёт доходами от личных подсобных хозяйств и др.

К сожалению, выделяется и весьма большой слой безработных или частично безработных, а также лиц без определённых занятий.

Основные положения этой теории были сформулированы американскими социологами Дж. Мидом и Р. Минтоном, а также активно разрабатывались Т.

Парсонсом. Вот основные положения этой теории.

Ролевая теория личности описывает её социальное поведение двумя основными понятиями: «социальный статус «и «социальная роль».

Социальный статус Социальный статус – это показатель положения, занимаемого индивидом в обществе. Каждый человек обладает несколькими статусами (сын, он же геолог, он же вратарь).

Различаются статусы приписанные (прирожденные) и достигнутые (приобретенные). Приписанный статус получает автоматически – по этническому происхождению, месту рождения, положению семьи – вне зависимости от личных усилий (дочь, бурятка, волжанка, аристократка). Достигнутый статус – писатель, студент, супруг, офицер, лауреат, директор, депутат – приобретаются усилиями самого человека с помощью тех или иных социальных групп – семьи, бригады, партии.

Выделятся также естественный и профессионально-должностной статусы.

Естественный статус личности предполагает существенные и относительно устойчивые характеристики человека (мужчины и женщины, детство, юность).

Профессионально-должностной – это базисный статус личности, для взрослого человека, чаще всего, являющийся основой интегрального статуса. В нём фиксируется социальное, экономическое и производственное положение (банкир, инженер, адвокат).

Однако статусы неравны. Положение в обществе предопределяет главный статус, в основе которого, как правило, лежат должность, профессия. Профессия служит наиболее используемым, совокупным, интегративным показателем статусной позиции – вид работы определяет такие «статусные ресурсы» человека, как авторитет, престиж, власть.

Человек может иметь несколько статусов. Но чаще всего только один определяет его положение в обществе. Этот статус называется главным или интегральным. Часто бывает так, что главный статус обусловлен его должностью (например, директор, профессор). Социальный статус отражается как во внешнем поведении и облике (одежде, жаргоне), так и во внутренней позиции (в установках, ценностях, ориентациях).

Социальный статус обозначает конкретное место, которое занимает индивид в данной социальной системе. Совокупность требований, предъявляемых индивиду обществом, образует содержание социальной роли. Социальная роль – это совокупность действий, которые должен выполнить человек, занимающий данный статус в социальной системе. Каждый статус обычно включает ряд ролей.

В 90-е годы в число ведущего статуса стало выдвигаться богатство человека, владение собственностью и финансовыми ресурсами, возможность «красиво жить».В этой ситуации не квалификация, не мастерство, не творческий потенциал, а обладание недвижимостью и счетом в банке стало целью значительной части молодежи, которая и получение специальности стала рассматривать как элемент или ступень в достижении значительного материального достатка.

В этой связи следует отметить значение реальной стартовой позиции индивида, которая влияет на его оценку общества, дает определенную точку зрения на мир, которая во многом определяет дальнейшее поведение. Выходцы из семей с различными социальными статусами имеют неравные условия социализации, неодинаковые возможности для получения образования. Одни люди имеют большие возможности, а другим пути закрыты с самого рождения.

Например, ребенок из семьи среднего класса (приписанный статус) имеет большие возможности стать врачом или ученым (достигнутый статус), чем ребенок из низших слоев общества. В этой связи в обществе растет сопротивление созданию учебных элитных заведений, качество учебы в которых покупается за деньги, лишает значительную часть молодежи возможности иметь равные стартовые позиции в жизни.

Важной характеристикой каждого из статусов являются спектр и свобода иных статусов. Всякое индивидуальное решение относительно собственной судьбы заключается в постоянном выборе способов преодоления конкретного социального неравенства и в желании иметь соответствующие условия, обеспечивающие его конкурентоспособность в жизни.

Социальный статус, обеспечивая определенные права и возможности, ко многому обязывает. С помощью статусов упорядочиваются, регламентируются отношения между людьми. Социальные статусы отражаются как во внешнем поведении и облике – одежде, жаргоне, манерах, так и во внутренней позиции личности – установках, ценностных ориентациях, мотивах. Каждый статус требует и дает людям возможность достижения социальных ожиданий людей ил их модификации, если не создает условий реализации данных ожиданий.

Ппольский социолог Ф.Знанецкий (1882-1958), полагал, что социолог должен брать человеческого индивида не только так, как он «действительно есть»

органически и психологически, но как он «сделан» другими и самим собой в их и его собственном опыте социальной жизни. С социологической точки зрения в индивиде первичны его социальная позиция и функция. Органические и психологический особенности индивида, по Знанецкому, есть просто материал, из которого в процессе образования и самообразования формируется социальная личность.

Ролевая теория личности Роль – это тип поведения личности. обусловленный её статусом. Одна из первых попыток систематизации ролей была предпринята Т. Парсонсом. Он считал, что каждая роль описывается пятью основными характеристиками:

эмоциональной – одни роли требуют эмоциональной сдержанности, другие – раскованности;

способом получения – одни предписываются, другие завоёвываются;

масштабом – часть ролей сформулирована и строго ограничена, другая – размыта;

нормализацией – действие в строго установленных правилах, либо произвольно;

мотивацией – на личную прибыль, на общее благо.

Социальную роль следует рассматривать в двух аспектах:

ролевого ожидания ролевого исполнения.

Между ними никогда не бывает полного совпадения. Но каждый из них имеет большое значение в поведении личности. Наши роли определяются прежде всего тем, чего ожидают от нас другие. Эти ожидания ассоциируются с статусом, который имеет данная личность.

В нормальной структуре социальной роли обычно выделяются четыре элемента:

описание типа поведения, соответствующего данной роли;

предписание (требования), связанные с данным поведением;

оценка выполнения предписанной роли;

санкции – социальны последствия того или иного действия в рамках требований социальной системы. Социальные санкции по своему характеру могут быть моральными, реализуемыми непосредственно социальной группой через её поведение (презрение), или юридическими, политическими, экологическими.

Следует отметить, что любая роль не является чистой моделью поведения.

Главным связующим звеном между ролевыми ожиданиями и ролевом поведением служит характер индивида, т. е. поведение конкретного человека не укладывается в чистую схему.

Совокупность ролей, соответствующих данному статусу, определяется как ролевой набор. Роль объективно задается социальной позицией вне зависимости от индивидуальных особенностей человека, занимающего эту позицию.

Исполнение роли связано со стремлением человека соответствовать принятым социальным нормам и ожиданиям окружающих.

Освоение ролей происходит в процессе социализации, причем число их постоянно увеличивается. В раннем детстве человек выполняет одну роль – ребенка, которому прививают определенные правила игры. Затем к нему добавляется роль воспитанника детсада и члена первичной социальной группы по совместной игре, времяпрепровождению, отдыху и т.д. В дальнейшем ребенок выполняет роль учащегося, члена молодежной группы, участника общественных действий, члена различных групп по интересам.

Поскольку каждый человек исполняет несколько ролей, возможен ролевой конфликт: родители и сверстники ожидают различного поведения от подростка, а он, выполняя роли сына и приятеля, не может одновременно соответствовать их ожиданиям. Еще чаще этот конфликт – несовпадение ролей – сопровождает жизнь взрослого человека.

Между ролевым ожиданием и ролевым исполнением никогда не бывает полного совпадения. Качество исполнения роли зависит от множества условий, в числе которых решающее значение имеет соответствие роли потребностям и интересам личности. Не исполняющий роли в соответствии с ожиданием вступает в конфликт с обществом, навлекает на себя общественные и групповые санкции.

Рассматривая свойства роли, Т.Парсонс сформулировал следующие её характеристики и зависимости. Так, часть ролей четко ограничена в пространстве и во времени (школьник, студент), другая – размыта, неопределенна (членство в общественных организациях, в группах по интересам), третья часть длительна по времени действия (роль работника в течение всей трудовой жизни, отцовство, материнство и т.д.).

Неменьшее значение приобретает то факт, что часть ролей требует соблюдения строго установленных правил (солдат, член производственной организации), для другой части эти требования устанавливаются достаточно произвольно (член музыкального клуба или общественной организации).

Выполнение роли связано также с её мотивационной характеристикой: в одном случае роль ориентирует на получение личной выгоды (владелец частной собственности), в другом - на общественные, социальные интересы (член политической партии, член кооператива т.д.).

И наконец, важен и тот факт, что выполнение некоторых ролей жестко регламентировано (роль охранника, пожарного, дежурного), а другие роли могут обогащаться или терять некоторые черты, что наиболее наглядно происходит в процессе продвижения по служебной или профессиональной лестнице.

Социальные роли и их значение для человека по-разному интерпретируются в научной литературе. Бихевиористская концепция социальной роли ограничивает предмет исследования непосредственно наблюдаемым поведением людей, взаимодействием индивидов: действие одного оказывается стимулом, вызывающим ответную реакцию другого. Это позволяет описать процесс взаимодействия, но не раскрывает внутренней стороны личности, характера общественных отношений, ролей и социальных ожиданий. Внутренняя структура личности (идеи, желания, установки) располагает к одним, но не способствует выбору других ролей. Ролевые ожидания также представляют собой неслучайные ситуационные факторы: они вытекают из требований социального окружения.

Социальная роль, которую выполняет человек, весьма значительна в его жизни, в его умении эффективно функционировать в рамках общества.»Человек продает не только товары, но продает самого себя и ощущает себя товаром... И как со всяким товаром рынок решает, сколько стоят те или иные человеческие качества, и даже определяет само их существование. Если качества, которые может предложить человек, не пользуется спросом, то у него нет вообще никаких качеств...» (Э. Фромм,1969).

Вот почему деятельность следует рассматривать с социальных позиций, проявляющихся в стремлении человека реализовать себя как личность как в соответствии с её социальным статусом, так и с социальной ролью.

Проблема социального страха в работах философов прошлого Проблема страха как важнейшего модуса человеческого существования, организации внутреннего духовного мира человека восходит корнями к самым первым попыткам осмысления людьми своего предназначения на земле и в мире.

Практически все философские школы и направления так или иначе рассматривали страх в рамках соответствующих мировоззренческих систем. Попытаемся выделить наиболее ценные и существенные общечеловеческие аспекты понимания страха в истории становления философской мысли, представляющие не только исторический интерес, но и остающиеся во многом актуальными в современных трактовках природы и значения страху) Одну из первых попыток рационализировать представления человека о своих страхах и типологизировать последний предпринял Эпикур. Подобно Эпикуру, Лукреции полагает, что основным средством преодоления страхов выступает мыслительная рассудочная деятельность: если же мысли у них и слова бы их были разумны, стал бы свободен их ум от великой заботы и страха.

Оригинальна для своего времени трактовка Лукрецием страха перед богами.

Самих богов – Сизифа, Тартара, Тития и др., – по его мнению, не существует. Эти имена, считает Лукреции, олицетворяют человеческие страсти – любовь, надежду, совесть, трусость и т. д.: в жизни скорее гнетет напрасный страх перед богами.

Существенный вклад в разработку проблемы страха внес с диалектикоидеалистических позиций Платон. Он считал, что душа человека в поисках истины имеет дело с мнениями, т. е. «чем-то темнея знания и яснее незнания», В таком случае, например, мужество выступает как сипа, сохраняющая мнение об опасностях, «эти ли они и такие ли». Платон пишет: «Такую-то силу и всегдашнее хранение правильного и законного мнения о вещах страшных и нестрашных я называю мужеством». По-видимому, следует согласиться с ним, что человек в своих скорбях, удовольствиях, желаниях, страхах придерживается определенного мнения и стремится его сохранить. Эвристическая роль мнения в этом смысле заключается в ее синтетической функции - способности, «охватив все общим взглядом, возводить к единой идее разрозненные явления, чтобы, определив каждое из них, сделать ясным предмет нашего поучения». Сам же страх выступает в таком случае лишь предельным вариантом развития души и противоположность героизму.

Платон выделяет два вида страха, которым подвержен человек: это, вопервых, страх зол, ожидаемых нами, а, во-вторых, страх чужого мнения (как бы не узнали про наши нехорошие поступки и не сочли нас за дурных людей). Этот второй вид страха называется стыдом. Рассматривая причины бесстыдства, в которое человека ввергают гнев, страсть, наглость, невежество, корыстолюбие, трусость, Платон ставит проблему распознавания человеческих душ. При этом самым душевным, безопасным и быстрым средством, по мнению Платона, являются игры (забавы). «Распознавание. природы и свойств души было бы По материалам, опубликованным на Temator.Ru: Баснин Е.

одним из самых полезных средств для того искусства, которое о них печется», что относится, конечно, и к искусству государственного правления.

Отметим еще одно психологическое рассуждение Платона. Он приводит описание такого феномена: «Насильственно умерщвленный человек, проведший свою жизнь с тем образом мыслей, какой свойственен свободнорожденному человеку, гневается на убийцу за свою раннюю смерть и, будучи полон страха и ужаса из-за испытанного насилия, наводит страх на убийцу, если видит, что тот продолжает жить в местах, привычных для покойного. Полный тревоги сам, покойник изо всех сил тревожит убийцу и вносит тревогу во все его дела, причем союзником ему в этом служит память». По сути дела, Платон предвосхищает в этом своем размышлении постановку проблемы феномена страха последействия.

Значителен вклад в разработку причин и оснований страха, внесен Аристотелем. Рассматривая душевные изменения, Аристотель выделяет в них аффекты, способности и приобретенные свойства Аффектами, к каковым Аристотель относит и страх, он называет все то, чему сопутствует удовольствие или страдание.

Размышляя над проблемой происхождения поэтического искусства, Аристотель отмечает, что людям с детства присуще подражание, благодаря которому они приобретают и первые знания, причем продукты подражания доставляют всем людям удовольствие, поскольку «приобретать знания весьма приятно». Среди людей, продолжает он, выделяются одаренные от природы способностью к подражанию, гармонии, ритму: из них выходят поэты. Раскрывая механизм подражания, реализуемый в трагедии, Аристотель раскрывает механизм катарсиса как сопричастия: «Трагедия есть подражание не только законченному действию, но также страшному и жалкому, а последнее происходит особенно тогда, когда случается неожиданно, и еще более, если случится вопреки ожиданию и одно благодаря другому, ибо таким образом удивительное получит большую силу, нежели бы оно произошло само собой и случайно, так как и из случайного наиболее удивительным кажется все то, что представляется случившимся как бы с намерением, например, то событие, что статуя Мития в Аргосе убила виновника смерти этого Мития, упав на него в то время, как он на нее смотрел; подобные вещи кажутся случившимися не без цели». Большую роль в развитии человеческих эмоций, в том числе страха, играет, по мнению Аристотеля, узнавание, усиливающееся через перипетии: «Узнавание и перипетия произведет или сострадание, или страх, несчастье и счастье следуют именно за подобными событиями.

1. Необходимо, чтобы подобные действия совершались друзьями между собой, когда брат убивает брата, сын – отца, мать – сына, сын – мать, или же намеревается убить, или делает что-либо другое в этом роде.

2. Можно совершить поступок, не осознавая всего его ужаса.

3. Намеревавшийся совершить по неведению какое-нибудь неизгладимое преступление приходит к узнаванию, прежде чем совершит поступок (это, по мнению Аристотеля, самый сильнодействующий случай).

В свете сказанного теория равновесия Аристотеля приобретает новый смысл.

Здесь он предлагает рассматривать страх как результат нарушения целостности определенного социального качества, каковым могут выступать семья, дружба, любовь, образ жизни, мировоззрение и т. д. Но в таком случае страх получает и позитивное звучание как предупреждение о возможной потере этих ценностей, как средство, стимулирующее деятельность человека на воссоздание их целостности в случае разрушения, наконец, как мощный воспитательный фактор, реализуемый в соответствующих, в том числе художественных, средствах.

Очевидно, что это может произойти лишь при условии рационального осмысления и предвосхищения ситуации страха. Все сказанное позволяет очень высоко оценить вклад Аристотеля в становление понимания феномена страха в общем потоке развития философской мысли, в том числе ее сегодняшнего состояния.

Итак, по Гоббсу, «естественным состоянием людей до объединения в общество была война, и не просто война, а война всех против всех». В поисках критерия естественного права человека на самосохранение, обладание вещами, совершение различных действий Гоббс приходит к выводу, что таковым выступает истинный разум человека, который повелевает людьми искать мира или союзников в войне. Но эти поиски возможны лишь в гражданском обществе.

Единственная внутренняя сила, толкающая людей к миру, полагает Гоббс, это страх смерти, желание необходимых для жизненного удобства вещей и надежда получить их благодаря своим страданиям. Право – свобода каждого употреблять свои способности сообразно с разумом. Полное право на сохранение жизни приводит к постоянному страху и к постоянной опасности насильственной смерти. Поэтому вместо естественного природного права начинает действовать общественный закон – т. е. разумное ограничение этого права для обеспечения жизни и покоя, когда каждый разумно предписывает себе воздержание от того, что может ему навредить.

По-видимому, именно Гоббсу принадлежит заслуга выделения такого феномена, который позже получил у Маркса определение «светской религии».

«Страх перед невидимой силой, придуманной умом или воображаемой на основании выдумок, допущенных государством, называется религией», – писал Гоббс. К сожалению, процесс фетишизации и сознательного миротворчества, а также анализ связанных с этим форм социального страха до сих пор не получили должного внимания в отечественной обществоведческой литературе.

С творчеством Р. Декарта в философию в форме дуализма вошло учение о человеке как о существе, страсти которого обусловлены, с одной стороны, физиологическими телесными процессами, а с другой, – психической деятельностью души. Декарт так поясняет свою позицию: «Последней и самой ближайшей причиной страстей является то, что духи колеблют железу, находящуюся в середине мозга. те же самые страсти могут быть вызваны так же предметами, действующими на чувства, и. эти предметы являются наиболее обычными и главными причинами страстей». Одна и та же причина, размышляет Декарт, может вызвать такие движения тела, которым душа не содействует и которые пытается сдержать: «Это испытывают, например, при страхе, когда духи направляются в мышцы, служащие для движения ног при беге, но задерживаются от желания быть храбрым». Собственно страх, по Декарту, – это крайняя степень трусости, изумления и боязни. Главной причиной страха выступает неожиданность наступления каких-либо непредусмотренных случайностей.

1. Исходным состоянием души является ее удовлетворенность по поводу обладания каким-либо благом.

2. Ощущая опасность потери этого блага со стороны той или иной внешней сипы, душа испытывает состояние ревности, которая «есть вид страха, связанный с желанием сохранить за собой обладание каким-нибудь благом».

3. К состоянию удовлетворенности души по поводу обладания благом присоединяется состояние неудовлетворенности по поводу возможной его потери.

4. Возникшее неравновесное состояние души ставит перед человеком проблему выбора вариантов поведения, это состояние нерешительности, которая «есть также вид страха; удерживая душу как бы в равновесии между многими возможными действиями, она является причиной того, что человек отказывается от всякого действия и, таким образом, имеет возможность выбора принятия решения».

5. Стоящий перед выбором человек может поступать двояко:

а) исходя из привычки составлять достоверные и определенные суждения обо всем, с чем он сталкивается, обладая уверенностью в том, что он всегда исполняет свой долг, когда он делает то, что представляется ему наилучшим, хотя это может быть и ошибочным решением, человек преодолевает страх в осмысленном действии;

б) в силу отсутствия ясных и отчетливых понятий, слабостей разума, но в условиях сильного желания поступить правильно человек ощущает страх до такой степени сильный, что даже когда ему надо принять или отвергнуть что-то одно, страх этот удерживает его от действия и принуждает бессмысленно искать что-то другое.