«А.А. Кабанов, А.А. Смольяков, В.А. Томин КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Монография Санкт-Петербург 2006 Кабанов А.А., Смольяков А.А., Томин В.А. ...»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Санкт-Петербургская академия управления и экономики

Юридический факультет

А.А. Кабанов, А.А. Смольяков, В.А. Томин

КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ

ИНФОРМАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ

В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Монография Санкт-Петербург 2006 Кабанов А.А., Смольяков А.А., Томин В.А. Конституционноправовое регулирование информационных отношений в Российской Федерации: Монография. – СПб.: СПб академия управления и экономики, 2006. – 178 с.

Монография посвящена актуальной проблеме конституционного права. Эта проблема рассматривается на основе общенаучных, частнонаучных и специальных юридических методов. Объектом исследования являются общественные отношения по поводу производства, распределения и потребления информации. Предмет исследования составляют характерные черты и особенности основных категорий конституционного права в сфере информационных отношений.

Главной целью исследования является анализ предпосылок, обоснование возможностей и оценка направлений модернизации основ правового регулирования информационных отношений в Российской Федерации. Для этого в рамках конституционно-правового знания осуществляется поиск принципов, гарантирующих свободу информационного обмена, исследуется логика системы нормативного регулирования информационных отношений, выдвигается правовое обоснование ограничений и их пределов в деятельности государственных органов и граждан в сфере информационного обмена.

Монография предназначена для студентов, аспирантов и профессорско-преподавательского состава в вузах системы Министерства образования и науки, а также может быть полезна научным и практическим работникам в сфере юриспруденции.

Рецензенты:

Гибов Владимир Васильевич, кандидат юридических наук, доцент;

Глущенко Пётр Петрович, доктор юридических наук, профессор, академик, заслуженный юрист РСФСР © Кабанов А.А., Смольяков А.А., Томин В.А., © Санкт-Петербургская академия управления и экономики,

СОДЕРЖАНИЕ

Введение............................................... Глава 1. Основы конституционно-правового регулирования информационных отношений................... 1.1. Понятие и особенности правового регулирования информационных отношений.......................... 1.2. Современные проблемы конституционно-правового регулирования информационных отношений............. 1.3. Принцип идеологического многообразия как основа для системы информационных отношений.................. Глава 2. Конституционно-правовые проблемы участия человека и органов государственной власти в информационных отношениях.................. 2.1. Конституционно-правовые стандарты участия человека в информационных отношениях......................... 2.2. Участие органов государственной власти в информационном обмене: проблемы и перспективы....... Заключение............................................ Литература............................................ Введение Развитие информационных систем и технологий, многократно увеличивающих возможности информационного воздействия, позволяет констатировать факт формирования нового пространства – информационного, в котором находят своё отражение все стороны общественной жизни. Современное общество называют информационным, так как именно информация становится основополагающим фактором управления обществом. Роль информационного воздействия усиливается во всех областях общественной и хозяйственной жизни и не может не находить отражения в её правовой составляющей. Исследуя проблемы становления и развития информационного общества, в котором информация и информационные коммуникации приобретают решающее значение для темпов и качества его развития, нельзя не обратить внимание на то, что данные процессы оказывают влияние на гражданское общество, его правовые, общественные и государственные институты, состояние дел с правами человека, и поэтому должны находить своё правовое разрешение и закрепление. Информация, её свободное производство и распространение является одной из важнейших гарантий соблюдения и защиты любых прав человека.

Выраженное в нынешней российской политике стремление построить «эффективную демократию», присоединившись по политическим, экономическим и правовым параметрам к числу наиболее развитых государств, влечёт за собой необходимость учёта мировых тенденций правового регулирования информационного обмена. Переход к современным стандартам в этой области требует проведения в нашей стране научно обоснованной комплексной и долгосрочной информационной реформы.

В настоящее время в России накоплен значительный эмпирический и теоретический опыт в разработке различных проблем правового регулирования информационных отношений. Доказана необходимость принятия законов о телерадиовещании, о праве на информацию, о защите персональных данных, модернизации законов «О средствах массовой информации», «Об участии в международном информационном обмене», «Об информации, информатизации и защите информации», а юридические конструкции соответствующих нововведений являются принципиально разработанными. Иными словами, современный уровень развития научных знаний позволяет решать задачи правового обоснования стратегии и тактики комплексной реформы регулирования информационных отношений в России.

Особая роль в этом принадлежит конституционному праву, которое в связи со своим ведущим положением в системе национального права определяет основные принципы, направления и приоритетность развития правового регулирования различных видов общественных отношений. Основополагающий характер конституционного права создаёт благоприятные условия и для рассмотрения основ правового регулирования информационных отношений. Таким образом, исследование конституционно-правового регулирования информационных отношений позволяет изучить правовые основы их реформирования в России.

Объектом данного научного исследования являются общественные отношения по поводу производства, распределения и потребления информации. Предмет исследования составляют характерные черты и особенности основных категорий конституционного права в сфере информационных отношений.

Главной целью исследования является анализ предпосылок, обоснование возможностей и оценка направлений модернизации основ правового регулирования информационных отношений в Российской Федерации. Для этого в рамках конституционно-правового знания осуществляется поиск принципов, гарантирующих свободу информационного обмена, исследуется логика системы нормативного регулирования информационных отношений, выдвигается правовое обоснование ограничений и их пределов в деятельности государственных органов и граждан в сфере информационного обмена.

Для достижения обозначенной цели определён круг следующих задач:

выявить общие закономерности правового регулирования информационных отношений, которые являются определяющими для системы конституционно-правового регулирования информационного обмена;

установить основания и пределы конституционно-правового регулирования информационных отношений;

определить роль и место принципа идеологического многообразия в ряду основ конституционного строя и выявить систему правовых гарантий практической реализации данного принципа в создании условий развития информационных отношений;

выявить направления совершенствования механизмов реализации информационных прав граждан;

охарактеризовать основания и пределы непосредственного участия органов власти в информационном обмене в обществе.

Степень научной разработанности темы. Несмотря на актуальность проблемы конституционно-правового регулирования информационных отношений, её разработка не нашла достаточного освещения в научной литературе.

За последние годы защищены несколько диссертаций, имеющих в большей или меньшей степени отношение к различным сторонам проблемы конституционно-правового регулирования информационных отношений — по тематике теоретико-правовой концепции некоторых информационных прав граждан (Д.В. Грибанов; Н.Ю. Корченкова; В.Б. Наумов; А.А. Рябиков), информационной безопасности России (В.М. Боер, В.Н. Лопатин), проблемам информатизации деятельности органов государственной власти (А.Ю. Беллевич; А.Л. Градов;

А.А. Ишина; А.В. Кисляковский; А.А. Корнеев; Ю.Г. Просвирнин;

И.Н. Рыбакова; В.А. Томин; А.В. Торшин; С.А. Христославенко; А.В.

Червяковский).

В рамках собственно конституционно-правовой специальности B.C. Хижняк провела диссертационный анализ конституционного права на информацию (Саратов, 1998); А.Г. Михайловым исследовано конституционно-правовое регулирование информационной сферы как основы новой комплексной отрасли информационного права (СПб., 2001); A.M. Хасановым и М.Я. Муратовым рассмотрены политикоправовые проблемы средств массовой информации (СМИ) и российской государственности, Г.А. Алхутова исследовала историю и некоторые современные проблемы правового регулирования деятельности СМИ (М., 2002).

Тем не менее, перечисленные выше работы не позволяют сформировать выводы относительно принципов и методологии построения единой и сбалансированной системы конституционно-правового регулирования информационных отношений.

Научной основой исследования явились труды таких учёныхюристов, разрабатывающих различные аспекты правового регулирования информационных отношений, как С.А. Авакьян, А.Б. Агапов, Ю.М. Батурин, И.Л. Бачило, В.М. Боер, А.Б. Венгеров, Л.Д. Воеводин, О.А. Гаврилов, В.А. Дозорцев, В.Б. Исаков, А.А. Кабанов, В.Т. Кабышев, К.К. Колин, Ю.М. Колосов, В.Н. Лопатин, А.В. Малько, В.Н. Монахов, В.С. Нерсесянц, А.Е. Постников, Ю.Г. Просвирнин, М.М. Рассолов, Л.К. Терещенко, И.Д. Тиновицкая, Ю.А. Тихомиров, А.А. Фатьянов, М.А. Федотов, А.Г. Хабибулин, В.Л. Энтин и др.

В рассмотрении практических проблем информационных отношений авторы опирались, в частности, на работы А.А. Антопольского, Г.К. Артамоновой, Е.Л. Вартановой, Е.К. Волчинской, Ю.И. Вдовина, М.С. Вершинина, И.М. Дзялошинского, Л.Л. Ефимовой, И.И. Засурского, Я.Н. Засурского, Л.М. Земляновой, В.Л. Иноземцева, В.А. Копылова, И.С. Мелюхина, В.Б. Наумова, Г.Г. Почепцова, А.Г. Рихтера, А.К. Симонова, Г.Л. Смоляна, Д.С. Черешкина, M.B. Якушева.

В части сравнительно-правовых исследований в работе нашли отражение труды ряда зарубежных исследователей: Ж. д'Арси, М. Бангемана, Дж. Кина, П. Круга, В. Кляйнвехтера, К. Марвика, М. Прайса, С. Робилара, В. Румпхорста, Г. Терри, В. Хоффмана-Рима, Г. Шиллера, У. Шрамма и др.

В качестве общетеоретической базы использованы идеи таких философов и теоретиков в области проблем свободы информации, идеологии, информационного общества, массовой культуры, как С.

Жижек, М. Кастельс, Г. Лебон, М. Маклюэн, К. Мангейм, Д.С. Милль, Д. Милтон, X. Ортега-и-Гассет, О. Тоффлер, А. Турен, Ю. Хабермас.

Методологическая и нормативная основа исследования. Методология исследования базируется на применении различных общенаучных, частнонаучных и специально-юридических методов. Особенности применения методологического инструментария находятся в зависимости от поставленной в соответствующем разделе работы текущей задачи. В целом в исследовании были использованы такие методы, как системный, исторический, сравнительно-правовой, формально-юридический.

Основой для проведения исследования стало изучение:

действующего законодательства Российской Федерации а также ряда проектов законов, регулирующего отношения в области информации, информатизации, информационной безопасности;

судебной практики в сфере защиты информационных прав граждан; решений Центральной избирательной комиссии РФ по вопросам предвыборной агитации;

основных международных актов по правам человека, некоторых актов общеевропейского регулирования и ряда зарубежных нормативных актов в области информационных отношений;

некоторых правовых актов СССР и России, утративших силу.

Научная новизна заключается в том, что в данной работе на базе категорий конституционного права (основ конституционного строя, правового статуса личности, гражданского общества, государственного устройства и системы органов власти) комплексно рассматриваются основы правового регулирования информационных отношений. Проведённый анализ позволил авторам выявить и систематизировать механизмы, создающие условия для выработки национальных интересов Российской Федерации в информационных правоотношениях, определить понятие права гражданина на доступ к информации о деятельности органов власти и направления совершенствования российского законодательства в области обеспечения правовых гарантий независимости СМИ как института гражданского общества, сформулировать предложения по совершенствованию российской правовой доктрины, прежде всего, в области конституционно-правовых отношений и действующей нормативной правовой системы регулирования информационного обмена.

Теоретическая значимость исследования заключается в комплексном анализе основ правового регулирования информационных отношений. Теоретические положения и выводы исследования развивают и дополняют институты конституционного права, касающиеся взаимоотношений личности, государства и общества в области информационных правоотношений.

В работе сформулированы предложения по совершенствованию российской правовой доктрины в области конституционно-правовых отношений и действующей нормативной системы регулирования информационного обмена.

Практическая значимость исследования. Выводы, сделанные в исследовании, имеют значение для разработки научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию законодательства о гарантиях информационных прав граждан и информационной работе органов государственной власти. Выявленные проблемы и предложенные варианты их разрешения могут использоваться для дальнейшей теоретической разработки проблем регулирования информационных отношений.

ГЛАВА 1. ОСНОВЫ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ

1.1. Понятие и особенности правового регулирования Постановка вопроса о конституционно-правовом регулировании информационных отношений влечёт необходимость предварительного определения его места, значения и особенностей в системе проблем информации и права. Основу прав и свобод, как известно, составляют конституционные права и свободы1. При этом имеет смысл обратиться сначала к освещению ряда моментов общетеоретического свойства.

Рассматривая при этом правовое регулирование информационных отношений в целом, мы не претендуем на полноту раскрытия всех его аспектов. Применительно к целям исследования данный параграф выполняет служебную задачу – сужение предмета для дальнейшего исследования и подготовки понятийного аппарата к рассмотрению информационных отношений в русле конституционно-правового знания.

В связи с этим избранная последовательность и акценты в освещении вопросов подчинены цели выделения таких наиболее общих черт информационных отношений и их правового регулирования, которые оказываются важными для разрешения проблем конституционноправового регулирования информационных отношений.

Примерно до середины прошлого века термин «информация»

употреблялся лишь в обыденном общении. Он происходит от латинского слова «informatio», означающего разъяснение, изложение, истолкование; представление, понятие; осведомление, просвещение 2. Обыденное понятие информации принято трактовать как сведения об окружающем мире и протекающих в нём процессах, а также сообщения, осведомляющие о положении дел, о состоянии чего-либо3. Информацией называют также абстрактное содержание какого-либо высказывания, описания, указания, сообщения или известия 4.

Глущенко П.П. Конституционные права и свободы граждан в Российской Федерации: теоретические и организационно-практические вопросы социально-правовой защиты: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – СПб.: СПбА МВД России, 1998. – С. 16.

Латинско-Русский словарь. – М., 1976. – С. 523.

Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., 1984. – С. 217.

Брой М. Информатика. Основополагающее введение: В 4-х ч. Ч. 1 / Пер. с На планете Земля началась и продолжается «информационная революция», внешним проявлением которой является достижение радиоизлучения планеты, приближающегося по яркости к Солнцу. «Земля превращается в информационную звезду»1. Как отмечал И.С.

Шкловский, «яркостная температура» Земли на метровых волнах, обусловленная работой телевидения, близка к сотням миллионов градусов, что в сотни раз выше «радиояркости» Солнца на этих волнах в периоды, когда на его поверхности нет или почти нет пятен2.

Внутреннее проявление этой информационной революции приводит к тому, что руководители современных учреждений, предприятий, фирм уже не могут обойтись без автоматизированных информационных систем. Для того чтобы хорошо управлять, чтобы обеспечивать управленческий цикл, надо беспрерывно собирать, обрабатывать, передавать большое количество сведений, стало быть, нужны эффективные методы и средства сбора, обработки и передачи значительных потоков информации3.

Информация является одной из фундаментальных характеристик мироздания наряду с материей, энергией и пространствомвременем4. Она связана с такими свойствами материи, как отражение, структура, разнообразие5. Информация стала первоосновой жизни современного общества, предметом и продуктом его деятельности 6. Количество информации в системе есть мера организованности системы 7.

Следует иметь в виду, что обилие информации не всегда способствует нем. – М.: Диалог-МИФИ, 1996. – С. 13.

Анисимов А.В. Информатика. Творчество. Рекурсия / Отв. ред. А.Г. Ивахненко. – Киев: Наукова думка, 1988. С. 5.

Шкловский И.С. Вселенная, жизнь, разум / Под ред. Н.С. Кардашева и В.И.

Мороза. 6-е изд. доп. – М.: Наука, 1987. – С. 166.

Вайнер М.Я. Информатика в военном деле. М., 1989. С. 9.

Кабанов А.А. Закон сохранения информации // Правовая информатика: Материалы выступлений на заседании 17 секции 20 международной конф.

«Школьная информатика и проблемы устойчивого развития» в СанктПетербургском университете МВД России, 14 апр. 2001 г. – СПб.: СВПбУ МВД России, 2001. – С. 5.

Гаврилов О.А. Курс правовой информатики: Учебник для вузов. – М.: Норма, 2002. – С. 1.

Киселев С.В. Проблемы расследования компьютерных преступлений: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб.: СПбА МВД России, 1998. – С. 3.

Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. – М.:

Наука, 1983. – С. 56.

совершенствованию принятия управленческих решений1.

С началом эры научно-технических открытий в сфере передачи информации область применения термина «информация» была значительно расширена. Информация превращается в стратегический ресурс, первичным становится не стоимость труда и естественных ресурсов, а стоимость знаний2. Развитие математических знаний и появление прикладной теории информации, развитие биологии и генетики, появление кибернетики, теории систем, информатики предопределило становление термина «информация» в качестве общенаучного понятия3. Понятие «информация» стало включать обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом; обмен сигналами в животном и растительном мире; передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму4. В таком определении, как мы видим, обозначается скорее сфера применения знаний об информации, нежели даётся определение понятия. В настоящее время5 встречается более тридцати определений понятия информации, и видимо, выработка единого понятия, которое удовлетворило бы все претензии учёных, является делом будущего.

Среди наиболее авторитетных определений, помимо обыденного и общенаучного, называют определение основателя кибернетики Н.

Винера, – «информация есть обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших чувств»6; определение основателя теории информации К. Шеннона — «информация есть снятая, сокращённая неопределённость»7; определение, сформированное на основе ленинской гипотезы о присущем материи свойстве отражения, которая в свою Таратухина О.А., Кабанов А.А. Влияние мотивации и информационного обеспечения на деятельность организации // Современные проблемы права:

Материалы межвузовской конф. в СПбГИЭУ, Санкт-Петербург, 23-24 янв.

2004 г. / Под науч. ред. Н.В. Бугеля. – СПб.: СПбГИЭУ, 2004. – С. 75.

Юсупов Р.М., Заболотский В.П. Научно-методологические основы информатизации. – СПб.: Наука, 2000. – С. 3.

Бачило И.Л., Лопатин В.Н., Федотов М.А. Информационное право: Учебник / Под ред. Б.Н. Топорнина. СПб., 2001. С. 24, 37.

Советский энциклопедический словарь. М., 1981. С. 505.

Соколов Б. В., Алексеев А.В. Теория информации: эволюция взглядов и подходов, современные проблемы и возможные пути развития // Проблемы информатизации. 2001. № 3. С. 26-29.

Винер Н. Человек управляющий. – СПб.: Питер, 2001. – С. 14.

Шеннон К. ред. Работы по теории информации и кибернетике: Сб. статей. – М.: Изд. иностр. лит., 1963.

очередь является основой материалистической теории познания, – «информация есть отражённое разнообразие»1; «информация – степень снятия неопределённости, степень упорядоченности, сведения и сообщения»2; и др.

Всю информацию человек принимает от внешнего мира с помощью своих пяти органов чувств: зрения, слуха, осязания, вкуса и вестибулярным аппаратом3. К этому можно добавить, пожалуй, ещё потребление информации на молекулярном уровне в процессе переработки пищи. Однако наибольшую часть сознательно анализируемой информации человек получает посредством зрения и слуха. Причём известно4, что соотношение площадей сенсорной коры головного мозга зрительной и слуховой областей составляет 100:1. То есть, зрение является основным источником информации человека о внешнем мире. Старинная китайская мудрость гласит: «Одна картина может сказать больше, чем десять тысяч слов»5. Установлено, что канал словесной (вербальной) информации очень узок: с помощью слов человек может воспринимать и передавать не более 16 единиц информации в секунду. А зрительная и слуховая информация, воздействующая непосредственно на наши органы чувств, может достигать гигантской величины – миллионов единиц в секунду6. Информация как категория товарного продукта, имеет действительную и потенциальную ценность и, как любой другой вид ценности, охраняется и защищается в интересах её собственника или владельца правовыми институтами7.

См.: Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации: Учеб. пос. – М., 1994. – С. 161.

Кабанов А.А. Информационная природа открытий // Правовая информатика:

Материалы выступлений на заседании 17 секции 21 международной конф.

«Школьная информатика и проблемы устойчивого развития» в СанктПетербургском университете МВД России, 27 апр. 2002 г. – СПб.: СВПбУ МВД России, 2002. – С. 44.

Кабанов А.А. Предыстория информатики как фундаментальной науки // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (18) 2003. – С. 194.

См. напр., Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. – М.: Наука, 1983. – С. 221.

Цит. по: Католин Л. Кибернетические путешествия. М., 1967. С. 80.

Там же. С. 81.

Кабанов А.А., Кадулин А.В. Проблемы охраны авторских прав разработчиков электронных учебников в системе дистанционного обучения // Правовая информатика: Материалы выступлений на заседании 17 секции 20 международной конф. «Школьная информатика и проблемы устойчивого развития» в Гуманитарные и социальные науки во многом отвлечены от проблемы поиска сущности информации и опираются, как правило, на обыденное определение понятия информации. Социальные исследования рассматривают проблемы информации в контексте вопросов о мышлении и познании, о языке и культуре, о коммуникационных процессах и эффектах в обществе. Информация и информационные взаимодействия являются объектом рассмотрения в разделах таких базовых гуманитарных наук, как логика, социология, психология, лингвистика. В центр внимания всей политики и науки выдвигается человек, его творческая деятельность, благоденствие, достоинство и правовая защищённость1. Проблемам информации в обществе посвящается и ряд комплексных областей научного знания, таких как семиотика, коммуникативистика, теория информационного общества2.

Иными словами, объём и многообразие исследований в области информации и информационных процессов весьма велики, а научное определение понятия «информация» окончательно не выявлено. Объм информации, необходимой для использования в повседневной деятельности, ежегодно удваивается3. Тем не менее, такое обстоятельство нисколько не мешает в собственно юридических исследованиях разрабатывать вопросы регулирования отношений по поводу информации.

Подобно другим социальным отраслям знания принципиальными для правовой науки являются, прежде всего, факты и закономерности в области информационных процессов и эффектов в обществе. По этой причине существующее в Российском законодательстве определение информации, которое опирается главным образом на обыденное толкование термина, можно считать приемлемым: информация есть сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления4.

Санкт-Петербургском университете МВД России, 14 апр. 2001 г. – СПб.:

СВПбУ МВД России, 2001. – С. 46.

Сальников В.П. Правовая культура: теоретико-методологический аспект: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. – Л.: ЛГУ, 1990. – С. 7.

См. подр.: Конецкая В.П. Социология коммуникации. М., 1997; Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под ред. В.И. Иноземцева.

М, 1999; Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000.

Артамонова Г.К. Человек и система государственного управления (теоретический и организационно-правоввой аспект): Автореф. дис. … д-ра юрид.

наук. – СПб.: СПбА МВД России, 1997. – С. 13.

Ст. 2 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ // РГ от 22.02.1995 г. (с изм. от Для того, чтобы проиллюстрировать значение и особенности явления информации как объекта общественных отношений, кратко остановимся на генезисе информационных процессов. В специальных исследованиях обычно выделяются такие типы информации, как структурная, биологическая и социальная, каждый из которых является принадлежностью соответствующих фаз движения материи: неорганической, органической и социальной материи. Считается, что объективно существующая в неживой природе структурная информация, накапливающаяся по мере эволюции материальных систем, повышает организованность объектов неорганического мира1. Информационные процессы в материальных системах протекают посредством циклических взаимодействий пространственно-временного континуума мира, т.е. информации в виде изменяющихся во времени тепла, света и т.д.2, и цепи химических реакций, катализа и автокатализа 3.

На протяжении всей истории человеческого общества социальные функции информации значительно не изменялись. Однако прошлый век был отмечен появлением на базе социальных информационных процессов принципиально новых проблем. С одной стороны, возникновение радио и телевидения как средств массового распространения информации в значительной степени обеспечивало возможность установления антидемократических политических режимов, тотального идеологического контроля4, появлению проблемы массовой культуры и негативного ценностного влияния, а также целого ряда вытекающих отсюда проблем. Особую опасность представляет расширение и обострение информационного противоборства правоохранительных органов и преступного мира5.

С другой стороны, открытия в области связи, создание компьютера и его массовое использование, строительство глобальных сетей передачи данных, обнаруживают тенденцию к изменению образа жизни и труда современного человека, становлению информации как важнейшего ресурса производства и потребления в современных развитых 10.01.2003 // РГ от 15.01.2003 № 5).

См. подробнее: Юзвишин И.И. Информациология. – М., 1996. – С. 14, 23.

Абдеев Р.Ф. Философия информационной цивилизации. Учеб. пос. – М., 1994. – С. 164.

См.: Кальвин М. Химическая эволюция. – М., 1971. – С. 222-223.

Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. – М., 1997. С. 347-348.

Шумилов Н.И. Криминалистические аспекты информационной безопасности:

Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб.: СПбЮИ, 1997. – С. 3.

обществах1. Приведённые обстоятельства сегодня в основном обусловливают рост интереса к проблеме социальной информации и информационных процессов в обществе. «Компьютеры стали таким же привычным элементом нашей жизни, как автомобиль, самолёт, холодильник и телевизор. К числу научно-технических изобретений, терроризирующих человечество, добавился ещё один беспощадный тиран, от которого человечество уже не способно избавиться»2. Одной из концепций современного общества является постмодернизм, т.е. социально-политическая ситуация, которую иногда называют постиндустриальным периодом или «информационным обществом» с его «осевым принципом» (Д. Белл) – теоретическим знанием3.

Итак, циркулирующую в обществе информацию принято называть социальной информацией. Она представляет собой знания, сообщения, сведения о социальной форме движения материи и обо всех других её формах в той мере, в какой они используются обществом, человеком, вовлечённым в орбиту общественной жизни4. Среди наиболее общих отличительных признаков социальной информации обычно выделяют в различных вариациях следующие: самостоятельность по отношению к носителю, возможность многократного использования, сохранение передаваемой информации у передающего субъекта, способность к сохранению, агрегированию, интегрированию, накоплению и сжатию, количественная определённость, системность5. В таком наиболее общем виде социальная информация оказывается в пределах рассмотрения правовой науки.

Всякое общественное отношение по существу является информационным, поскольку осуществляется на основе общения людей, обмена информацией. Однако если согласиться с такой постановкой воСм.: Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М., 1999. С. 48-49.

Зиновьев А.А. Глобальный человейник. – М.: Центрполиграф, 1997. – С. 136.

Сергейчик Е.М. Философия истории. – СПб.: Изд. «Лань», СПб университет МВД России, 2002. – С. 43.

Афанасьев В.Г. Социальная информация. М., 1994. С. 13.

Монахов В.Н. Право и СМИ в виртуальной среде // Научно-техническая информация. Серия 1. 2001. № 9 С. 20; Бачило И.Л., Лопатин В.Н., Федотов М.А. Информационное право: Учебник / Под ред. Б.Н. Топорнина. СПб., 2001. С. 40; Кабанов А.А. Виртуальное лицо – новый субъект права? // Правовая информатика: Материалы выступлений на заседании 16 секции 22 международной конф. «Школьная информатика и проблемы устойчивого развития» в Санкт-Петербургском университете МВД России, 19 апр. 2003 г. – СПб.: СВПбУ МВД России, 2003. – С. 19-21.

проса, проблемы регулирования информационных отношений будут эквивалентны проблемам регулирования общественных отношений в целом. Следовательно, необходимо сузить предмет рассмотрения. Информационное отношение выступает в качестве особого предмета правового регулирования, отличного от любого другого общественного отношения, если социальная информация будет непосредственным объектом общественного отношения, если отношения будут возникать по поводу именно информации, если информация будет не средством, а целью общественного отношения.

При рассмотрении вопроса о выделении в системе общественных отношений особых информационных отношений, а также о возможности и необходимости их правового регулирования, можно опереться на типологию социальных информационных процессов. Наиболее удачной является типология, которая иллюстрирует особое место и особое значение информационных отношений в системе общественных отношений в целом. Это позволит в дальнейшем подойти к оценке особенностей правового регулирования отношений в области информационного обмена. Одной из таких классификаций социальных информационных процессов выступает классификация, предложенная, в частности, Е.В. Дмитриевым и другими исследователями.

«Информационные процессы в человеческом обществе с его техникой приобретают качественно новый характер. К ним относятся процессы, протекающие в кибернетических устройствах, а также познание, коммуникация и управление. Специфика их содержания определяется социальным характером информации, которая является результатом активного и всестороннего осмысления и осознания человеком явлений окружающей действительности в процессе её практического освоения»1. Информационный взрыв привёл к тому, что требуемый объём знаний, количество новых дисциплин, профессий резко возросло. Получаемые знания обесценились2.

В данной типологии выделены настолько фундаментальные срезы человеческой деятельности, что можно обнаружить определённую корреляцию типов социальных информационных процессов и традиционно выделяемых в философском знании типов деятельности познающего субъекта вообще: познавательную, ценностно-ориентационДмитриев Е.В. Диалектика содержания и формы в информационных процессах. Минск, 1973. С. 163–164.

Иванченко Л.А. Российский федерализм в контексте региональных интересов: проблемы и решения. – СПб.: СПб академия управления и экономики, 2006. – С. 114.

ную и практическую деятельность1.

Какие из приведённых выше социальных информационных процессов могут подлежать правовому регулированию именно как информационные отношения? Познание есть процесс отражения и воспроизведения действительности в мышлении2. Иными словами, в самой процедуре деятельности по идеальному воспроизведению действительности нет общественного отношения. Отношения в области познания существуют между объектом и познающим субъектом, но отношения между двумя субъектами уже будут выступать как процесс обмена результатами познания, т.е. как процесс коммуникации. Общественное мнение формируется во многом стихийно. Воздействовать на него можно только через сложный механизм массовых коммуникаций3. Поэтому социальное или коллективное познание есть совокупность индивидуального познания и коммуникации. Например, работа исследовательского института над какой-либо научной проблемой сочетает в себе разработку некоторых сторон проблемы отдельными сотрудниками и в то же время обмен сведениями о достигнутых результатах, т.е. и познание, и коммуникацию.

Познание регулируется законами мышления, а не права. Правовые нормы способны влиять на адекватность отражения действительности в сознании индивида, только если объектом познания будет правовая реальность. Но правовые нормы при этом будут играть роль не регуляторов процесса познания, а посылок для формирования выводов. При этом если теория права разрабатывает принципы практического применения обязательственного права, философия права ориентируется на вопрос о соотношении морали и права4. С другой стороны, философия права призвана изучать правовые принципы, а более точно – нравственно-правовые принципы, которые лежат в основе правотворчества и правоприменения5.

Другой тип социальной информации и информационных процессов в обществе объединяется понятием управления. В общем смысле управление является функцией организованных систем различной Краткий философский словарь / Под ред. А.П. Алексеева. М., 1998. С. 236.

См., напр.: Советский энциклопедический словарь. М., 1981. С. 1035.

Спиридонов Л.И. Теория государства и права: Учебник / Под общ. ред. В.П.

Сальникова. – СПб.: Фонд «Университет», 2004. – С. 54-55.

Чукин С.Г., Сальников В.П., Балахоннский В.В. Философия права: Учебник / Под общ. ред. В.П. Сальникова, Г.Н. Хона. – М.: ИМЦ ГУК МВД России, 2002. – С. 15-16.

Кузнецов Э. В. Философия права в России. – М.: Юрид. лит., 1989. – С. 182.

природы (технических, биологических, социальных), обеспечивающей их целостность, т.е. достижение стоящих перед ними задач, сохранение их структуры, поддержание должного режима их деятельности1. В правовом знании традиционно вопросами управления занимается административно-правовая наука, и именно в рамках проблем государственного управления А.Б. Венгеровым был поставлен вопрос о выделении в системе общественных отношений качественно нового типа отношений. Учёный отмечал следующее: «Предметом (содержанием) информационных отношений выступают различные операции с информацией, а предметом (содержанием) управленческих отношений – принятие и реализация (исполнение) решений»2. Иными словами, была выделена важная веха в становлении нового вида общественных отношений: отделение производства информации от её использования в процессе управления. Приведённые А.Б. Венгеровым базовые признаки отличия информационных отношений от иных общественных отношений (информация как цель отношения, отделение производства информации от её использования в процессе управления) находят поддержку у большинства учёных, занимающихся этими проблемами3.

Ещё один тип социальных информационных процессов, стоящий в классификации несколько особняком, это процессы, протекающие в кибернетических устройствах. К числу социальных информационных процессов они отнесены в связи с тем, что функционирование кибернетического устройства контролируется человеком. Правовое регулирование не может внедряться в систему «автомат-автомат», поскольку оно действенно лишь применительно к общественным отношениям, но не передаче электромагнитных сигналов по каналам связи.

Однако функционирование кибернетических устройств, опосредованное общественными отношениями по поводу автоматической обработки информации и передачи сигнала, выражается в более широкой формуле «человек-автомат-человек».

Уместно говорить о правовом регулировании отношений по поАлехин A.П., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации.

Часть I. Сущность и основные институты административного права. Учебник. – M., 1995. – С. 3.

Венгеров А.Б. Право и информация в условиях автоматизации управления (Теоретические вопросы). – М., 1978. – С. 47.

Просвирнин Ю.Г. Информационное законодательство: современное состояние и пути совершенствования. – Воронеж, 2000. – С. 235; Бачило И.Л., Лопатин B.H., Федотов М.А. Информационное право: Учебник / Под ред. Б.Н.

Топорнина. – СПб., 2005. – С. 151.

воду функционирования кибернетических устройств, но не процессов, протекающих в кибернетических устройствах. Поскольку мы уже имеем дело с иным типом социальных информационных процессов, отличным от процессов, протекающих в кибернетических устройствах, он будет принадлежать в качестве подвида какой-либо из иных систем социальных информационных процессов, либо всем вместе. Последний вариант представляется более предпочтительным, поскольку кибернетическое устройство может выступать в познании, коммуникации и управлении в качестве посредника соответственно между субъектом и объектом познания, между людьми в процессе коммуникации и между управляющим и управляемым субъектами.

Таким образом, мы пришли к последнему виду социальных информационных процессов, в котором и получают свое выражение информационные отношения. Процесс социальной коммуникации удовлетворяет всем общим признакам, которые выделяются для разграничения информационных отношений и иных общественных отношений:

информация является целью коммуникации, процесс коммуникации отделён от деятельности по использованию информации в управлении или непосредственной практической деятельности по преобразованию материальных систем.

Содержание информационных отношений раскрывается в различных операциях с информацией, производимых человеком. А.Б.

Венгеров выделял традиционную для исследований проблем информатизации систему таких операций: регистрация, сбор, передача, хранение, обработка1. Современное законодательство знает и другую систему операций с информацией, воплощённую в правомочиях индивида в области информации: поиск, получение, передача, производство и распространение2. Разумеется, нельзя в принципе исключать и других форм работы с информацией, которые имеют место в общественной практике и могут нуждаться в правовой защите.

Для рассмотрения вопроса об особенностях правового регулирования информационных отношений можно предложить наиболее простую схему, в которую укладываются, так или иначе, все возможные виды операций с информацией: производство, распределение и потребление информации.

Этап производства информации охватывает все стадии подгоВенгеров А.Б. Право и информация в условиях автоматизации управления (Теоретические вопросы). – М., 1978. – С. 27.

Ч. 4 Ст. 29 Конституции РФ.

товки информационного продукта к его последующему распределению и потреблению. Момент субъективного познания, образующий самостоятельный вид информационного процесса, как было установлено ранее, не включается в модель коммуникации. Но с момента фиксации информации на материальном носителе, позволяющей эту информацию воспринять как таковую, начинается подготовка к циркуляции информации в общественных отношениях, что образует почву для возможного правового регулирования.

На этапе производства информации получают своё выражение такие действия, как формирование материально-технического и организационного базиса, объективация информации на материальном носителе, создание условий для непосредственной передачи информации, поиск адресатов. Таким образом, правовое регулирование может проникать в отношения, связанные с производством информации.

Потребление информационной продукции в отличие от её производства входит в структуру коммуникации, являясь её конечным этапом. В то же время, в отличие от использования информации, которое является уже принадлежностью социального управления, т.е. иного информационного процесса, нежели коммуникация, потребление означает лишь фактический доступ к информации и ознакомление с ней1. Формирование управленческого решения может происходить в процессе ознакомления с информацией. Однако принятие решения не всегда является обязательным при получении информации. Единственной целью коммуникации может быть информация сама по себе, как, например, при ознакомлении с телевизионными новостями или развлекательной информацией.

Выбор потребляемой продукции является личным делом потребителя. Поэтому правовые нормы, устанавливающие, что допустимо и недопустимо потреблять, являются сомнительными: спрос устанавливается общественной культурой потребления, а не властными предписаниями. Однако распространение и производство продукта, которое ставит себе противоправные цели, либо приводит к соответствующим последствиям в отсутствие умысла, разумеется, должно быть пресечено. Тем более что в случае с информационным продуктом наносимый потребителю вред нередко бывает сложно оценить. Для того, чтобы целое функционировало упорядоченно и не рождало фантомов, каждый элемент должен иметь свободу воли – возможность вести себя хаСм. подробнее: Тиновицкая И.Д. Информационное право и информационные отношения // Проблемы информатизации. М. 1999. № 3. С. 46.

отически1.

Правовая ответственность за качество информационного продукта ложится на производителя и распространителя информации, поэтому в общем смысле именно они отвечают за отсутствие вредных последствий при потреблении информации. При активном поведении потребителя в процессе поиска информации, если только поиск не осуществляется с целью профессиональной переработки информации для последующего распространения, ответственность за качество информационного продукта также возлагается на производителя и распространителя информации. Иными словами, потенциал правового регулирования оказывается применимым к предшествующим потреблению стадиям коммуникационного процесса.

Распределение информации выступает в качестве центрального этапа коммуникационного процесса, в котором получает внешнее выражение созданная на предшествующей стадии информация как объект коммуникации, и предопределяются последствия потребления информации. Как утверждал Геродот, «если не высказаны противоположные мнения, то не из чего выбирать наилучшее»2. Действия субъектов именно по распределению информации в наибольшей степени доступны для эффективного правового регулирования и контроля за исполнением норм. Для определения характерных черт отношений по распределению информации принципиальное значение имеют особенности передаваемой информации и свойства канала коммуникации, т.е. содержание распределяемых сообщений и способ их распределения, которые обусловливают значимость информации для конкретных потребителей и общества в целом. Рассмотрим оба этих момента подробнее.

Среди видов информации по её содержанию можно выделить научную, художественную, религиозную, развлекательную и другие виды. Однако постановка вопроса об особенностях регулирования информационных отношений в зависимости от общей тематической направленности информации не является продуктивной. Специфика правового регулирования информационных отношений в зависимости от содержания передаваемых сообщений можно вычленить на основе более общего понимания содержания информации. При таком понимании содержание информации выражается не в тематике сообщений, а в Малинецкий Г.Г. Проект «Информхаос». – М.: Российский открытый университет, 1992. – С. 33.

Мудрость тысячелетий: Энциклопедия. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. – С. 75.

способности информации заключать в себе знания и моральные ценности.

На этом основании можно привести следующее суждение. В отличие от социального управления в процессе коммуникации непосредственно не достигается каких-либо практических задач, т.е. не реализуется намерение непосредственного преобразования системы, здесь не принимается решений. Целью установления отношений является сам по себе момент общения, обмен знаниями и ценностями, информацией. Как подчёркивалось ранее, это основной критерий отличия информационных и управленческих отношений. В этом смысле введение правовых норм как механизма социального управления в систему коммуникации уже представляет собой проблему. Между тем её суть раскрывается именно в вопросе о знаниях и ценностях как содержании коммуникации.

Правовое регулирование коммуникации может свободно проявлять себя лишь в том отношении, в котором не затрагивается сущность знаний и ценностей и обмена ими в обществе. Признание возможности введения методов управления применительно к содержанию информации означает и отрицание коммуникации1. Внедрение правового регулирования в систему знаний и моральных ценностей говорит о подчинении всей социальной коммуникации неким официальным, легально установленным стандартам достоверности, правдивости, правильности идей, концепций и ценностей. Таким образом, недопустимость вмешательства в содержание сообщений является общей предпосылкой для существования социальной коммуникации как таковой.

Но насколько формула о недопустимости вмешательства правовых норм в содержание сообщений является абсолютной? Императивный и системный характер нормативного регулирования, действительно, образует потенциал для угрозы установления официальных стандартов правдивости или правильности. И в общем смысле существующие проявления нормативного вмешательства в содержание сообщений весьма близки к этой цели. Тем не менее, правовые системы, достаточно развитые для того, чтобы держать вмешательство в содержание циркулирующих в обществе сообщений под правовым контролем и пресекать любые проявления произвольных отклонений от правил такого вмешательства, допускают возможность нормативного возСм.: Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М., 1999; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Отв.

ред. Б.В. Марков; Пер. с нем. СПб., 2000.

действия подобного рода. Условно можно выделить следующую общую систему оснований регулирования информационных отношений в зависимости от содержания сообщений.

Во-первых, регулируются отношения по поводу содержания информации, открытое распространение которой должно быть ограничено в связи с нарушением прав и интересов граждан. Это относится, например, к информации, содержащей призывы к насильственному свержению конституционного строя, охраняемую законом тайну, сведения клеветнического или оскорбительного характера и т.д. В отечественном законодательстве действия по распространению такого рода информации в основном составляют институт злоупотребления свободой массовой информации1 и образуют составы правонарушений2.

Во-вторых, регулируются отношения по поводу информации, доступ к которой недопустимо ограничивать. Такая недопустимость ограничения доступа к информации связывается обычно с тем, что одной из сторон коммуникации выступает непосредственно государство.

В данном случае имеется в виду информация, затрагивающая права и свободы граждан, которую обязаны предоставлять им органы власти, а также информация, которую органам государственной власти обязаны предоставлять граждане и организации.

В-третьих, могут регулироваться отношения по поводу содержания информации, присутствие которой в информационном обмене является желательным в соответствии с официальной политико-правовой позицией. Так, нередко оказывается воздействие на содержание коммуникаций посредством установления особых льгот и привилегий в отношении производителей общественно-политической, правовой, научной, религиозной информации, информации о классической культуре и национальной истории, информации, ориентированной на детскую и юношескую аудиторию, аудиторию инвалидов и иных слабо защищённых слоев населения. Важно подчеркнуть, что в данном случае имеет место не столько ограничение информационного обмена по содержанию, сколько стимулирование его отдельных направлений, которые избираются в соответствии с задачами поддержания обмена наиболее социально ценной информацией.

Ст. 4 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 г.

№ 2124-1 // Российская газета. 08.02.1992 г. (с последними изм. от 21.07. № 127-ФЗ// СЗ РФ от 25.07.2005 № 30 (часть 1) ст. 3104).

Например, п. 2 ст. 129 УК РФ «Клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации», а также ст. 130, 137, 280, 282, 354 УК РФ.

По существу, только первый из перечисленных типов правового вмешательства в информационный обмен в зависимости от содержания сообщений может представлять угрозу процессу распределения знаний и ценностей в обществе. Причина состоит в том, что этот тип содержательного регулирования способствует полному выведению из системы информационного обмена или затруднению циркуляции отдельных групп сведений. Однако в связи с тем, что распространение таких сведений образует составы правонарушений, для реализации ограничений информационного обмена требуется детальная разработка механизмов установления ответственности, предусматривающая и гарантии защиты прав субъектов коммуникации.

Помимо приведённых исключений публичное право не вмешивается в содержание сообщений. Наиболее полно и системно право проявляет себя в отношении создания гарантий свободного обмена знаниями и ценностями в обществе. Естественно, что ядром системы гарантий является обеспечение невмешательства в содержание производства и распространения информации, в которое встроены упомянутые выше исключения. В отношении всего остального массива информации публичное право отзывается созданием организационных, экономических и иных предпосылок, стимулирующих информационное производство и совершенствующих каналы распределения информации.

Составная часть характеристики стадии распределения информации – это способ её распределения, который находит выражение в особенностях канала коммуникации. Позволительно выделить два принципиальных способа распространения информации: массовое и немассовое. Наличие массового характера распространения информации в соответствии с существующим в отечественном законодательстве критерием определяется неограниченным кругом получателей информации, неопределенностью адресата, т.е. в соответствии с качественным, а не количественным критерием 1. Соответственно немассовая коммуникация определяется строгой конкретностью адресата.

В системе распространения массовой информации можно выделить непосредственную массовую коммуникацию и коммуникацию, опосредованную техническими средствами, обеспечивающими повышенную массовость распространения информации. Формами непоВ соответствии со ст. 2 Закона РФ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 г. № 2124-1 «под массовой информацией понимаются предназначенные для неограниченного круга лиц печатные, аудио-, аудиовизуальные и иные сообщения и материалы».

средственной передачи массовой информации являются различные массовые мероприятия с персонально неопределённым составом участников (потребителей): собрания, митинги, лекции, театрализованные представления и прочее. Формы опосредованной передачи информации будет логично определять по типам соответствующих технических средств. Исторический срез совершенствования технологий распространения информации свидетельствует о достижении цели максимизации объёма аудитории. Причём обнаруживается закономерность не полной замены одного типа распространения информации более совершенным, а их «наслаивания». Безусловно, для развития новых информационных технологий нужны дополнительные инвестиции, а также внедрение зарубежного опыта1.

Можно привести следующие основные типы современных способов опосредованного распространения массовой информации, а также их характеристики, влияющие на специфику правового регулирования информационных отношений.

Во-первых, эфирное телевизионное и радиовещание. Оно характеризуется достижением наибольших объёмов аудитории; использованием естественного и ограниченного радиочастотного ресурса; эффектом присутствия и повышенной эмоциональной восприимчивостью потребителей в отношении передач; некритичностью потребительского восприятия информации ввиду интенсивности информационного потока.

Во-вторых, персональные компьютеры, совмещённые с информационными сетями: возможность выбора потребителем информации, практически неограниченной по тематике и объёму; возможность двусторонней связи, при которой пользователь компьютера одновременно может быть и потребителем, и производителем информации.

В-третьих, периодическая печать: отсутствие естественных технологических ограничений распространения информации; ориентация на повышенное содержание новостных материалов; возможность критической оценки материалов; разнообразие мнений и оценок достигается не в каждом печатном органе отдельно, а совокупно, применительно к абстрактному производителю информации и абстрактному читателю.

В-четвёртых, распространение кино- и видео-продукции, книг, компакт-дисков, аудиокассет, т.е. распространение информации на Гневко В.А. Учебное заведение в условиях экономики переходного периода.

Концепция развития образования. – СПб.: ИЭиУ, 2001. – С. 133.

мобильном носителе: творческая основа производимого информационного продукта; ориентация на социокультурную, идейную сферу; ориентация на протяжённое во времени потребление; необходимость в виду социальной направленности искусственного выделения из числа иных информационных продуктов, массовое производство которых не требует значительных творческих затрат.

В-пятых, размещение информации на статических объектах в местах больших скоплений людей (плакаты, стенды, табло и т.п.): ориентация на восприятие небольшой информационной порции за короткое время, ввиду чего информация предлагается с расчётом оставить глубокий след в сознании человека; как правило, таким образом, распространяются рекламные или агитационные материалы; распространение ограничено, обычно лишь выгодой собственников объектов и уместностью близкого расположения к детским, религиозным и иным подобным культурным учреждениям1.

Немассовые коммуникации получают своё развитие в несколько иной плоскости, нежели массовое распространение информации. Как отмечалось выше, основным отличием немассовой коммуникации является конкретность адресата. Поэтому причина совершенствования немассовых коммуникаций кроется не в возможности массового распространения информации, а в большой ценности определённого рода информации для ограниченного числа субъектов. В немассовых коммуникациях также могут использоваться технические средства распределения информации, однако, они выполняют задачу оптимизации связи участников и обеспечения строгого контроля доступа к информации. Не обозначая какой-либо строгий критерий классификации, можно условно выделить следующие относительно самостоятельные виды немассовых коммуникаций.

Во-первых, коммуникации, при которых профессиональный производитель информации оказывает аналитические, консультационные и иные подобного рода услуги. В отношении предложения таких услуг адресат неконкретен, но в отношении производства информации потребитель строго определён, поскольку производство информационного продукта осуществляется на основе его индивидуального заказа. Этот тип немассовых коммуникаций является пограничным с массовыми коммуникациями. При возникновении массового спроса он См. подробнее: Шевердяев С.Н. Информационные отношения и система информационного законодательства // Законодательство и практика средств массовой информации. 1999. № 1. С. 3-8.

может преобразоваться в ту или иную форму массового распространения информации, либо в различные переходные формы, например, абонентское информационное обслуживание.

Во-вторых, коммуникации, в которых ценность информации основывается на её недоступности всем остальным субъектам и возможностью её исключительно индивидуального потребления и использования. К информации, принадлежащей данному виду немассовой коммуникации, обычно относят сведения, составляющие охраняемую законом тайну. Циркуляция информации носит закрытый характер: как правило, при этом возможно распределение сведений, составляющих коммерческую тайну, - лишь между сотрудниками фирмы, а сведений, составляющих государственную тайну, - между имеющими допуск служащими государственных органов. В отличие от первого типа немассовой коммуникации, вторичное производство идентичной информации означает потерю ценности обладания такой информацией для прежнего потребителя. Применительно к информации такого рода как тайна частной жизни, профессиональная или служебная тайна, логично говорить не о производителе информации, а об источнике информации. В последнем случае в сохранении закрытого режима коммуникации будет заинтересован уже не заказчик (пользователь), а источник информации.

Наконец, индивидуальное непосредственное общение также относится к системе немассового распределения информации. В отличие от первых двух типов немассовой коммуникации эта форма распространения информации, как правило, не нуждается в правовой защите.

По этой причине проникающие в отношения по обмену информацией в непосредственном общении правовые нормы не затрагивают вопросов действия канала коммуникации.

Такими, в общем виде, представляются специфические черты информационных отношений в зависимости от содержания сообщений и канала коммуникации в центральной стадии коммуникационного процесса – распределении информации.

В заключение параграфа можно коснуться некоторых наиболее актуальных вопросов, отсутствие решения которых является препятствием установления единой и взаимосвязанной системы правового регулирования информационных отношений.

Во-первых, длительное время сохранялась традиция разделения исследований в области информационных отношений на две относительно самостоятельных ветви. Первая рассматривала главным образом в конституционно-правовом аспекте проблемы правового регулирования деятельности средств массовой информации, вторая с превалированием административно-правовой методологии разрабатывала проблемы информатизации и информационной безопасности.

Действительно, правовой инструментарий, используемый в разрешении вопросов массовых информационных процессов и компьютерной обработки и передачи информации, различается. Однако единый предмет в виде информационных отношений и естественные условия технологической конвергенции влекут необходимость создания целостной системы правового регулирования. В последнее время наметились существенные шаги к преодолению указанной границы в осмыслении проблем правового регулирования информационных отношений. В теоретических исследованиях и учебных курсах соответствующим образом корректируется методология разработки вопросов регулирования информационных отношений1.

Во-вторых, не сформирована единая точка зрения относительно информации как объекта гражданских прав. В целом неразрешённость этого вопроса пока не оказывает значительного влияния на систему и особенности публично-правового регулирования информационных отношений. Однако, во-первых, социальное значение товарных информационных отношений постоянно повышается, во-вторых, вопрос об информации как объекте отношений является одним из корневых теоретических моментов правового регулирования информационных отношений. По этой причине ликвидация образовавшегося пробела является довольно актуальной задачей. Сегодня в специальной литературе можно выделить, по меньшей мере, две основные точки зрения на этот счёт.

Позиция И.Л. Бачило состоит в том, что обретение информацией товарной формы и как следствие, её гражданская оборотоспособность основывается на процедуре формализации информации в виде документа и приобретении таким образом информацией статуса информационного ресурса2. При включении произведённой информации в состав информационных ресурсов возникает модель двойной или даже тройной гражданско-правовой защиты, включающей защиту права на документ как на результат выполненной работы, защиту прав автора на форму произведения, а при известных условиях и защиту идеи, заСм. напр.: Бачило И.Л., Лопатин В.Н., Федотов М.А. Информационное право:

Учебник / Под ред. Б.Н. Топорнина. СПб., 2005.

Бачило И.Л. Информация - объект права // Научно-техническая информация.

Серия 1. 1999. № 8. С. 28.

ключённой в комплекте документов1.

В.А. Дозорцев различает отношения по поводу ознакомления и использования информации. Абсолютное право имеет смысл только применительно к её использованию, но собственно информационными являются отношения по поводу ознакомления с информацией. Связи между сторонами товарного информационного отношения имеют чисто обязательственный характер и регулируются нормами Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах. Смысл информационного обязательства состоит лишь в обеспечении фактического доступа к сведениям, а не в перераспределении прав на информацию.

Сведения для выступления в качестве товара не нуждаются в какойлибо формализации, они не должны быть для этого и не общедоступными. Все циркулирующие в системе информационного обмена сведения являются открытыми за исключением информации, доступ к которой ограничивает её обладатель. При этом не действует никакая защита обладателя сведений, если третье лицо самостоятельно найдет аналогичные данные или получит их из иного источника2.

В-третьих, в стадии становления находится сегодня теория информационного права как самостоятельной отрасли в системе российского права. Образование самостоятельной отрасли, вне всякого сомнения, способствует оптимизации системы правового регулирования информационных отношений. В настоящее время признание самостоятельного характера комплексной отрасли информационного права всё меньше подлежит скептическим оценкам и становится общим местом в исследованиях проблем правового регулирования информационных отношений3.

Комплексный характер отрасли информационного права не требует какой-либо трансформации традиционной отраслевой структуры системы права, поскольку «комплексирование не влечет «удвоения»

отраслевой принадлежности норм»4. Формирование комплексной отБачило И.Л. Информация как предмет правоотношений // Научно-техническая информация. Серия 1. 1997. № 9. С. 23.

Дозорцев В.А. Система правового регулирования товарных информационных отношений // Научно-техническая информация. Серия 1. 1997. № 9. С. 2; Дозорцев В.А. Вопросы информации в Гражданском кодексе Российской Федерации // Научно-техническая информация. Серия 1. 1998. № 3. С. 1 -2.

См.: Рассолов М.М. Информационное право: Учеб. пос. М., 1999; Кутафин О.Е., Копылов В.А. Проблемы становления информационного права в России // Научно-техническая информация. Серия 1. 1999. № 8. С. 16.

Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах. / Под расли характеризуется как подборка институтов различных отраслей права на основе некоторого проблемного среза. Не требуется в таких условиях и обоснования самостоятельного метода правового регулирования, поскольку методология информационно-правового воздействия на общественные отношения базируется на комбинировании методов основных правовых отраслей1. Однако поскольку отрасль информационного права находится только в стадии становления, не сформированными окончательно остаются большинство её атрибутов, в том числе и таких принципиально важных для настоящей работы, как принципы информационно-правового регулирования и система институтов.

В связи с приобретением информацией свойств важнейшего ресурса производства и потребления в постиндустриальном обществе в перспективе нельзя исключать постановку вопроса о преобразовании комплексной отрасли информационного права в основную. Новое качество отрасли можно связать с переосмыслением системы правового регулирования отношений по поводу нематериальных объектов в целом, т.е. по существу информации, рассматриваемой в различных контекстах: в контексте права интеллектуальной собственности, защиты нематериальных благ, защиты коммерческой и иного рода тайны, производства информационных работ и оказания информационных услуг.

Тяжеловесность и некоторая известная условность системы правовой защиты гражданских прав производителей или обладателей нематериальных объектов уже в настоящее время не отвечает реалиям трансграничного сетевого информационного обмена. Однако формирование отрасли информационного права как основной отрасли влечёт необходимость корректировки цивилистической доктрины, изменению существующей системы международно-правового регулирования в области интеллектуальной собственности, системным теоретическим разработкам и т.д. Пока же перед исследователями стоит более утилитарная задача оптимизации правового регулирования информационных отношений в рамках комплексной отрасли информационного права.

Такими оказываются основные закономерности развития инред. М.Н. Марченко. Т. 2. Теория права. М., 1998. С. 244; Кузнецов П.У.

Правовая методология информационных процессов и информационной безопасности (вербальный подход). Екатеринбург, 2001. С. 121.

Бачило И.Л., Копылов В.А. Есть ли основания для создания отрасли «информационное право» // Информационное общество 1999. № 6. С. 49; Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации»: Комментарий / И.Л. Бачило и др. М., 1996. С. 5.

формационных отношений и их правового регулирования применительно к системе права, взятой в целом, т.е. вне зависимости от особенностей правового регулирования отдельных отраслей права.

Правовое регулирование информационных отношений имеет в настоящее время комплексный характер, т.е. является системой, объединяющей конституционно-правовые, административно-правовые, гражданско-правовые нормы и нормы иных отраслей права. Однако вне зависимости от того, признается или нет самостоятельность комплексной отрасли информационного права, конституционно-правовое регулирование информационных отношений остаётся в пределах влияния конституционно-правовой науки и практики.

1.2. Современные проблемы конституционно-правового регулирования информационных отношений Анализ проблем регулирования информационных отношений с точки зрения конституционного права требует, прежде всего, выделения особенностей, которые определяют в целом возможность конституционно-правового регулирования информационных отношений и его специфику. Такие особенности можно проследить, во-первых, в рассмотрении условий отнесения информационных отношений к предмету отрасли конституционного права. Во-вторых, в изучении специфики проявления системы конституционного права в информационной сфере. Наконец, в-третьих – в специфике влияния на систему правового регулирования информационных отношений общих принципов конституционного строя.

Прежде всего, рассмотрим условия, при которых информационные отношения образуют предмет для конституционно-правового регулирования. Согласно существующим представлениям о предмете конституционного права, оно регулирует не просто важнейшие общественные отношения, поскольку это критерий для разграничения причин правового и иного социального нормирования. Конституционное право регулирует основополагающие общественные отношения. По одному из классических в отечественной юридической науке определений предмета конституционного права, данного с учётом результатов многолетней дискуссии о предмете и наименовании отрасли, предметом государственного (конституционного) права выступают общественные отношения, составляющие основы народовластия, и общественные отношения, возникающие в процессе осуществления принадлежащей народу власти1. Иными словами, предмет конституционного права составляют общественные отношения, возникающие по поводу власти, или так называемые властеотношения2. Статус властеотношений как важнейших из важнейших определяется не тем, что вес власти как социальной ценности больше, чем, например, вес ценностей общественного достатка, безопасности или высокого уровня образования.

Власть образует стержень правовой реальности, от которого в большей или меньшей степени зависимы все возможные части и элементы юридической материи3.

Общим доводом в отнесении информационных отношений к предмету конституционного права является его положение как ведущей отрасли в системе национального права. Конституционное право регулирует важнейшие общественные отношения в политической, экономической, социальной и духовной сферах общественной практики.

Проявление в последнее время самостоятельного значения информационной сферы жизнедеятельности общества приводит к необходимости правового регулирования информационных отношений. При этом нет прямых оснований к утверждениям о том, что наиболее принципиальные вопросы информационных отношений составят исключение в возможности их конституционно-правового регулирования4.

Из всей совокупности информационных отношений важнейшими для целей конституционно-правового регулирования можно признать взаимодействие субъектов властеотношений, целенаправленно реализующих в своей деятельности возможности поиска, получения, передачи, производства и распространения информации, и выражающие их участие в информационном обмене знаниями и ценностями.

Иными словами, информационные отношения становятся властеотношениями в том случае, когда субъекты конституционного права решают вопросы о принадлежности, способе организации и порядке осущеСоветское государственное право. Учебник / Под ред. С.С. Кравчука. М., 1985. С. 13.

В настоящее время нередко в качестве части предмета конституционного права наряду с влестеотношениями выделяются отношения между человеком и государством (отношения по поводу гражданской свободы). См., напр.: Баглай M.B. Конституционное право Российской Федерации. Учебник. – М., 2002. – С. 5; Конституционное право: Учебник / Отв. ред. В.В. Лазарев. – М., 1999. – С. 13.

См., напр.: Мухачев И.В. Проблемы теории Российского конституционного права. – М., 1998. – С. 49-50.

См.: Кутафин О.Е. Предмет конституционного права. – М., 2001. – С. 26.

ствления публичной власти посредством воздействия на существующую в обществе систему знаний и ценностей. Таковы условия возможности конституционно-правового регулирования информационных отношений.

Среди отдельных видов информационных отношений, которые в связи с этим включаются в предмет конституционно-правового регулирования, можно обозначить, в частности, отношения по гарантированию гласности деятельности государственных органов; касающаяся предвыборной агитации часть системы отношений по формированию органов власти; отношения по гарантированию существования и развития общественно-политической критики и оппозиционных политических идеологий в обществе, стимулированию разнообразия мнений;

и др.

В связи с этим можно предположить, что конституционно-правовое регулирование информационных отношений фактически касается главным образом той части информационного обмена, содержанием которого выступает политическая информация.

Более определённое представление о направлениях и особенностях конституционно-правового регулирования информационных отношений можно получить, связав важнейшие информационные отношения с базовыми категориями, образующими систему конституционного права: основы конституционного строя, основы правового статуса человека и гражданина, федеративное устройство государства, система государственной власти и система местного самоуправления 1.

Рассмотрим вопрос о специфических чертах проявления системы конституционного права в сфере информационного обмена.

Среди основ конституционного строя непосредственное отношение к правовому регулированию информационного обмена имеет фундаментальный принцип идеологического многообразия. Он образует общую канву для конституционно-правового регулирования информационных отношений, содержанием которых является информация о политических ценностях общества. Иными словами, идеологическое многообразие выступает в качестве специальной для информационного обмена основой общественного строя. В системе конституционно-правового регулирования принцип идеологического многообразия взаимодействует с общими конституционными основами, предопределяющими особенности правового регулирования всех видов обСм. напр.: Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России:

Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. – М., 1999. – С. 23-24.

щественных отношений. В частности, принцип суверенитета в качестве такой общей основы общественного строя имеет особое значение в уяснении пределов свободы информационного обмена в обществе, а также места и значения принципа идеологического многообразия как важнейшей конституционной основы информационного обмена.

Следующая конституционно-правовая категория – основы правового статуса человека и гражданина – имеет значение для регулирования информационных отношений в связи с установлением гарантий свободы мнений и убеждений, свободы слова и печати, а также права на доступ к информации. Конкретное конституционно-правовое регулирование этих прав и свобод получает своё выражение в законодательстве о средствах массовой информации, об информатизации, о доступе к информации органов власти.

Применительно к основам федеративного устройства государства рассматриваются вопросы разграничения полномочий в области информационных отношений, которые относятся к ведению Российской Федерации, совместному ведению и ведению субъектов Федерации. Наконец, с точки зрения системы органов государственной власти и местного самоуправления конституционно-правовое регулирование информационных отношений затрагивает вопросы обеспечения гласности деятельности органов государства, предвыборной агитации при формировании органов государственной власти и местного самоуправления, вопросы органического устройства государства в деле регулирования и контроля в области информационного обмена, общие проблемы обеспечения сохранности государственной и служебной тайны.

Отдельного и внимательного рассмотрения заслуживает вопрос, который довольно проблематично анализировать только в связи с приведёнными категориями конституционного права. Это вопрос о правовом положении средств массовой информации как профессиональных участников информационного обмена, в том числе и политическом его сегменте. С 50-х годов, когда с легкой руки американского журналиста Дугласа Кейтера СМИ стали называть «четвертой властью», и до настоящего времени уже невозможно представить себе осуществление политической власти в обществе и борьбу за власть без опоры на средства массовой информации. В качестве самостоятельного института гражданского общества СМИ играют роль посредника между органами власти и народом, являются как индикатором, так и катализатором политической жизни общества, во многом способны предопределить эффективность и особенности государственного властвования 1.

Так в целом можно охарактеризовать систему конституционноправового регулирования информационных отношений с точки зрения категорий конституционного права.

Следующим направлением определения особенностей конституционно-правового регулирования информационных отношений, является разрешение вопроса о характере воздействия на систему правового регулирования информационного обмена основ конституционного строя. Специальное конституционно-правовое регулирование информационных отношений строится на соответствующих этой сфере отношений конституционных принципах. В зависимости от особенностей национального исторического опыта и традиций его отражения в конституционно-правовой доктрине для отношений по информационному обмену таким специальным принципом может быть принцип идеологического многообразия, свободы информации или свободы мысли и слова. Российская Конституция рассматривает принцип идеологического многообразия (ч. 1 ст. 13 Конституции РФ) в качестве основы общественного строя, признавая за ним значение наиболее важного принципа, в соответствии с которым выстраивается вся система правового регулирования информационных отношений в обществе.

Однако в связи с потребностью выяснения роли и места самого принципа идеологического многообразия как специализированной основы общественного строя в целостной системе конституционно-правового регулирования общественных отношений необходимо соотнести его с общими для всех видов отношений конституционными основами.

Представляется продуктивным рассмотреть соотношение принципа идеологического многообразия с принципом государственного суверенитета как наиболее универсальной конституционной основой.

Значение государственного суверенитета в системе основ конституционного строя, в том числе и для идеологического плюрализма связано с тем, что именно суверенитет фиксирует факт существования государства в полном смысле слова. Существование самостоятельного Грабельников А.А. Массовая информация в России: от первой газеты до информационного общества. М., 2001. С. 246; Цымбалов Д.Н. Обеспечение прав и законных интересов сотрудников органов внутренних дел (конституционно-правовые аспекты): Дис. … канд. юрид. наук. – СПб.: СПб университет МВД России, 2005. – С. 84; Черногоров А.Л. Средства массовой информации в системе отношений государственной власти: сравнительно-правовой анализ законодательства Российской Федерации и зарубежных стран:

Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб.: СПбА МВД России, 1998. – С. 3.

государства позволяет гарантировать верховенство права, реализацию прав и свобод граждан, открытость и демократизм правления, т.е. все остальные конституционные основы. И наоборот, несамостоятельное государство не может нести ответственность за гарантирование этих и других демократических принципов, принципа идеологического плюрализма, поскольку зависимо от иного субъекта, принимающего на себя функции такого гаранта1.

В правовом поле возможная недостаточность национальных правовых ресурсов для обеспечения плюрализма может быть восполнена за счёт общепризнанных норм международного права или норм правовых систем наднациональных межгосударственных образований, когда приверженность им подтверждается национальным правом суверенного государства2. Возможности же гарантирования демократических принципов в несамостоятельном государстве лежат вне правового поля, поскольку иначе принцип государственного суверенитета оказался бы соблюдённым.

Рассмотрим подробнее вопрос о месте принципа государственного суверенитета в конституционно-правовом регулировании информационных отношений. Прежде всего, исходя из приведённых выше рассуждений, становится очевидным, что взятая в целом система информационных отношений не может находиться в противоречии с принципом государственного суверенитета, поскольку его отрицание является отрицанием основы для правовых гарантий воплощения в жизнь идеологического плюрализма. Что это может означать для системы правового регулирования информационных отношений?

Отношения информационно-идеологической подсистемы общества являются лишь частью системы властеотношений. Однако, государство, право и иные политические институты и структуры сами по себе являются во многом идеологическими образованиями, принадлежащими миру духовной реальности, надстройке. Они воплощены в политической культуре, находятся в сознании людей и являются их представлениями о том, какими должны быть государство и право и о том, что в связи с этим необходимо предпринимать.

См., напр.: Дорогин В. Суверенитет в советском государственном праве. – М., 1948; Дмитриев Ю.А., Магомедов А.П., Пономарев А.П. Суверенитет в науке конституционного права. – М., 1990.

См. напр.: Мухачев И.В. Проблемы теории российского конституционного права. М., 1998. С. 90; Топорнин Б.Н. Европейское право: Учебник. М., 1998.

С. 264; Европейское право: Учебник для вузов / Под общ. ред. Л.М. Энтина.

– М.: НОРМА, 2000. – С. 119.

Исходя из этих соображений, понятными и обоснованными становится деятельность государства по упорядочению духовной политической реальности. Один из видных американских исследователей проблем регулирования средств массовой информации М. Прайс говорит по этому поводу следующее: «Неправильно игнорировать необходимость и неизбежность роли государства в производстве и взращивании образов. Государство (чаще – нация, которую она стремиться включить в себя) становится, среди прочего, тем, что одними философами и социологами называется «imaginaire sociale» («воображаемое общественное»), а другими – набором историй, изобретений или грез.

Подобное описание государства никоим образом не очерняет его концепции (или конкретное государство) и не умаляет его легитимности.

Оно признает сложность продолжения существования государства и постоянную потребность в передаче набора идеалов и достижений.

Содержание поступающих к гражданам образов и информации подпадает под действие этих факторов и устанавливает место истории, патриотизма и лояльности»1.

Однако обеспечение требования сохранения политической системы может толковаться как её полная неприкосновенность, поэтому в тоталитарных государствах система информационного обмена политической информации оказывается принципиально закрытой с точки зрения критики, полностью подчиняясь идее охраны государственного суверенитета. Но в современных условиях интенсификации изменений в общественных отношениях отсутствие критики приводит к неспособности политической системы реагировать на внешние изменения, что постепенно ведёт к её гибели. С другой стороны, критика не может быть настолько разрушительной, чтобы также привести к гибели системы по прямо противоположной причине.

Сегодня можно говорить о двух общих тенденциях регулирования информационных отношений. Первая, построенная на принципе классического либерализма «laisser faire», реализованном наиболее показательно в американском обществе, провозглашает относительную неприкосновенность информационных отношений со стороны государства. Первая поправка к Конституции США гласит. «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих её свободное вероисповедание, ограничивающих свободу слова или печати или право народа мирно собираться и обращаться Прайс М. Телевидение, телекоммуникации и переходный период: право, общество и национальная идентичность. М., 2000. С. 60.

к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений»1. Государственное регулирование в эту сферу проникает только через судебные решения, что характерно для англо-саксонской правовой системы. Лучшей гарантией свободы мысли и слова здесь считается отсутствие какого-либо закона, а прочность демократии основывается на «равновесии между свободой слова и национальной безопасностью, причём с небольшим нарушением этого равновесия в пользу гласности»2. При этом СМИ выступают действенным инструментом социального управления3.

Другая традиция, присущая классическому континентальному праву, отдаёт предпочтение сохранению известной роли государственного регулирования, признавая, что «имеет смысл не пускать на самотёк развитие системы радио и телевидения и не заниматься им «как бы между прочим», а активно направлять его»4, – как считает Федеральный Конституционный Суд Германии. Но независимо от традиций регулирования везде присутствуют реальные гарантии сохранения политической системы. Механизмы, гарантирующие её устойчивость, не всегда могут быть урегулированы при этом правом, оставаясь в рамках политических соглашений и обычаев.

Учёт принципа суверенитета в зависимости от особенностей взгляда на проблему может различным образом сказываться на построении системы правового регулирования информационных отношений. Можно выделить следующие относительно самостоятельные подходы в изучении значения суверенитета в регулировании информационных отношений.

Во-первых, имеет место подход к правовому регулированию информационных отношений в контексте проблематики международного информационного обмена. Такой подход был особенно актуальным в связи с разработкой и продвижением концепции Нового международного информационного порядка (НМИП), суть которой состояла Современные зарубежные конституции. Учеб. пос. М., 1992. С. 36.

Современное право СМИ в США / Под ред. А.Г. Рихтера. М., 1997. С. 78.

Потапов Ю.А. Взаимодействие органов внутренних дел с государственными и общественными средствами массовой информации (организационно-правовой аспект): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – СПб.: СПбА МВД России, 1998. – С. 9.

Хоффман-Рим В. Структурные элементы новой системы радио и телевидения // Право радио и телевидения в России. На пути к новой организации электронной прессы. Сб. симпозиума Ханса Бредо. На рус. нем. яз. / Под ред. В.

Хоффмана-Рима, В.Н. Монахова. – СПб., 1994. – С. 49.

в ликвидации мирового дисбаланса в области информационного обмена1. С точки зрения советской стороны, которая отстаивала свои идеологические интересы в мире и поддерживала интересы развивающихся государств, во-первых, в международном информационном обмене позиция развивающихся государств должна быть усилена развитием региональных информационных пулов, во-вторых, предполагалось ограничение информационного влияния развитых в телекоммуникационном отношении государств, т.е. государств западного блока.

Обоснование ограничений в отношении основных государствкоммуникаторов строилось на международно-правовом принципе суверенного равенства государств, закреплённого, в частности, в Уставе ООН. В области информационного обмена это приводило, по мнению советских исследователей, к необходимости государственного контроля национальных СМИ, выступающих в качестве субъектов международных коммуникаций2. Без такого контроля суверенитет государствпотребителей информации оказывается нарушенным, а механизмы ответственности государств, к юрисдикции которых относятся СМИ, за нарушение этого принципа оказываются неприменимыми. Очевидно, что такая идея не нашла поддержки в западных странах, а после распада биполярной системы и в странах бывшего советского блока – СНГ.

Однако поставленная в контексте НМИП проблема оказывается не разрешённой по сей день. Общих механизмов по выработке критериев сбалансированного международного информационного обмена и ответственности государств за нарушение принципа суверенного равенства пока не выработано3. Разработка данного вопроса частично ведётся применительно к более практическим проблемам, например, проблеме предотвращения «пиратства» при распространении продукции, относящейся к интеллектуальной собственности. Отдельные нюансы указанной проблемы разрешаются при международном распреСм., напр.: Виноградова С. М. Международный обмен информацией: проблемы свободы и ответственности // Информационное общество. Некоторые аспекты (сборник статей). – СПб., 1999. С. 4-22.

Шевцова С. О. Использование средств массовой информации в свете принципа государственного суверенитета: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. – М., 1981. – С. 4; Шевцова С.О. Проблема независимости средств массовой информации в свете принципа невмешательства во внутренние дела государств. Деп. рукопись ИНИОН РАН. – М., 1979. – С. 15-16.

См. подробнее: Савельев Д.А. Права человека в области информации (международно-правовые аспекты): Дис. … канд. юрид. наук. СПб. 2002. С. 27делении телекоммуникационных ресурсов (радиочастотного спектра, геостационарных спутниковых орбит и др.), установлении стандартов электросвязи, а также при распределении логических ресурсов телекоммуникационных систем (телефонная нумерация, доменные зоны и др.) под эгидой авторитетных международных организаций, таких как Международный союз электросвязи, ICANN (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers) и др.

Примером вполне демократичного подхода к регулированию отношений в области международного информационного обмена в духе сотрудничества между государствами служит Европейская конвенция о трансграничном телевидении1. Вступление России в Евросоюз, по мнению экспертов, не может быть практической задачей ближайшего времени2. Однако, в целом решение проблемы вмешательства во внутреннюю систему информационных отношений возлагается целиком на само государство, его эффективную защиту суверенитета в международном информационном обмене. Данное направление в постановке вопроса о суверенитете в информационном обмене может стать основой для новейших правовых разработок в области международной информационной и политической ответственности, в области международного сотрудничества в решении глобальных проблем информационного обмена.

Во-вторых, проблематика правового регулирования информационных отношений с точки зрения государственного суверенитета обсуждается применительно к рассмотрению влияния современных технологий на характер властеотношений и политическую систему общества в целом. Иногда этот срез проблем обозначается постановкой вопросов об «электронной (компьютерной, цифровой) демократии», «электронного правительства и гражданства»3, «виртуального государства»4 и т.п. Применительно к идее обеспечения государственного Международно-правовые документы в области средств массовой информации / Сост. Н.Н. Довнар. – Минск, 1999. С. 24.

Жамов А. Проблемы вступления России в ЕС: правовой аспект // Правовое регулирование экономической деятельности: Сб. науч. ст. / Под науч. ред.

В.Н. Субботина. – СПб.: СПбГИЭУ, 2005. – С. 13.

Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. – СПб., 2001. С. 80.

Кабанов А.А., Сафонов Н.В. Виртуальное лицо как субъект права // Правовая информатика: Материалы выступлений на заседании 21 секции 23 международной конференции «Школьная информатика и проблемы устойчивого развития» в Санкт-Петербургском университете МВД России. Санкт-Петербург, суверенитета здесь затрагиваются аспекты фактического изменения характера властных взаимодействий и смены модели управления на настоящем этапе политического развития в мире.

Так, Д. Кин отмечает: «Наш мир начинает по форме напоминать средневековый мир, в котором монарх или князь вынужденно делил политическую власть с различными выше и ниже стоящими субъектами власти. «Суверенитет» превращается в отживающую функцию, которая если и служит, то на руку недемократическим силам, настаивающим на том, что в определённые периоды государство должно быть наделено всей полнотой власти, и восклицающим, что «максимум единства есть максимум добра»1.

Представляется, что вопрос о суверенитете как «отживающей функции» поставлен не совсем справедливо. Общество может действительно изменить характер защиты своих публичных интересов и взаимоотношений с властными структурами, но отказ от суверенитета государства означает отказ от государства и отказ от различий в национальных интересах. Отсутствие гарантий силового воздействия на нарушителей правовых требований, которые обеспечивает государство, возможно в утопическом обществе высокой морали, где требования права выполняются на основе исключительно внутренних убеждений. Очевидно, в ближайшем будущем этого сложно ожидать, хотя любопытно заметить, что логика информационного общества как «общества знаний» вполне этому способствует.

Вопросы об упразднении идеи государственного суверенитета ставятся обычно либо в государствах, которым не нужно проявлять особых беспокойств по поводу внешнего политического влияния на состояние и развитие внутренней политики, таких как США, либо в государствах, которые активно ищут пути для региональной интеграции с родственными сообществами, таких как западноевропейские государства. Поэтому естественно, что пренебрежение к идее суверенитета объективно не может быть универсальной тенденцией правового развития для всех государств.

Еще в конце XIX века П. Кропоткин говорил о некой «сетевой логике», связывая развитие электрических сетей с их децентрализующим влиянием с приходом новой формы социальной общности, переосмыслением понятий труда и отдыха, умственного и физического 16 апреля 2004 г. / Сост. и ред. А.А. Кабанов. – СПб.: СПб ун-т МВД России, 2004. – С. 45.

Кин Д. Средства массовой информации и демократия. – М., 1993. – С. 126.

труда, городской и сельской жизни1. Однако возникновение электрических сетей не привело к децентрализации политической власти.