«TENDENCIES OF THE RUSSIAN FAR EAST AND NORTH-EAST OF CHINA ECONOMIC CORRELATION Vladivostok Dalnauka 2006 К.В. ТАТЦЕНКО ТЕНДЕНЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ И СЕВЕРО-ВОСТОКА КИТАЯ Владивосток ...»

Отцу, идеям и руководству которого

обязана появлением эта книга,

с благодарностью посвящаю

K.V. TATTSENKO

TENDENCIES

OF THE RUSSIAN FAR EAST

AND NORTH-EAST

OF CHINA ECONOMIC CORRELATION

Vladivostok

Dalnauka

2006

К.В. ТАТЦЕНКО

ТЕНДЕНЦИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ И

СЕВЕРО-ВОСТОКА КИТАЯ

Владивосток Дальнаука 2006 ББК 65.9(2) 89 Т 236 Татценко К.В. Тенденции экономического взаимодействия Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая. Владивосток: Дальнаука, 2006. 216 с. ISBN 5-8044-0550-0.

В данном исследовании поставлена и решается задача выявления «механизма» экономического взаимодействия ДВР и СВК и на базе полученных результатов дается оценка реально происходящих событий с целью определения, что «можно» и что «нельзя» делать, развивая современное взаимодействие, и «почему», с тем чтобы, разрешив старые проблемы во взаимоотношениях двух стран, сегодняшними экономическими решениями не создать новых проблем для будущих поколений.

Автором разработан и реализован собственный методологический подход к исследованию.

Выделены и проанализированы базовые критерии почти 400-летнего взаимодействия двух стран, определявшие возможности России в этом процессе.

Монография имеет прикладное значение и будет интересна для экспертов и лиц, принимающих управленческие решения в области экономического взаимодействия Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая и непосредственно осуществляющих этот процесс. Фактический материал может быть использован специалистами-ориентологами, а также преподавателями школ и вузов, ориентированных на изучение стран СВА, и представляет интерес для широкого круга читателей.

Ил. 7, табл. 19, прил. 30.

Ключевые слова: тенденция, этапизация экономического взаимодействия, процесс, Дальний Восток России, Северо-Восток Китая, Большая экономическая система, экономическое обособление, определяющие факторы взаимодействия, устойчивость экономического взаимодействия, колонизация, интеграция, глобализация, формирование транспортной сети СВА.

Tattsenko K.V. Tendencies of the Russian Far East and North-East of China economic correlation. Vladivostok: Dalnauka, 2006. 216 p. ISBN 5-8044-0550-0.

This investigation puts forward and shows the way of solving the task of revelation of the economic correlation “mechanism” between Russian Far East and North East of China, and on the basis of the achieved results the appreciation of the happening events is given with the aim of dening “what is allowed” and “what is not” to be done in development of update correlation and “why”. With respect to the fact of solving old problems in relationship between the two countries today do not create new problems for future generation.

The author elaborates and realizes its own methodological approach to the investigation. Major criteria of almost 400 years interaction of the two countries determining opportunities of Russia have been singled out and analysed.

The monograph haves applied signicance for experts and those who are involved into taking managing decisions in the eld of economic correlation between the Russian Far East and North East of China and for those who realises the process itself. Actual material of the monograph may be of use to the specialist-orientologists as well as to the teachers of schools and high education institutions aligned to the investigation of North East Asia countries it is also make an interest to the wide groups of readers.

Ill. 7, tabl. 19, suppl. 30.

Key words: tendency, stages of economic correlation, process, Russian Far East, North-East of China, Large Economic System, economic isolation, determine factor of correlation, stability of economic correlation, colonization, integration, globalization, North-East Asia transport net forming.

Рецензенты:

канд. экон. наук А.Ю. Старичков, канд. экон. наук В.Е. Кучерявенко © Татценко К.В., ISBN 5-8044-0550-0 © Дальнаука, Кто знает тенденции – тот управляет процессом.

Введение Т ема данного исследования выделена в качестве заглавия книги. Она обусловлена географическим положением территорий Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая, определяемых внутри обоих государств как самостоятельные экономические районы.

Актуальность исследования определяется изменением условий взаимодействия, вызванных распадом СССР, переходом России к формированию рыночных отношений при сохранении в КНР основ социалистической плановой экономики, а также существенными переменами в транспортной составляющей процесса непосредственно на линии границы.

Наличие протяженной государственной границы между взаимодействующими территориями является главной особенностью, которая в течение почти 400 лет во многом определяет условия развития российского Дальнего Востока и Забайкалья, с одной стороны, и сопредельных территорий Китая – с другой, представляющих собой зону не только межгосударственного и межэтнического, но и межцивилизационного взаимодействия и размежевания.

После возвращения под юрисдикцию КНР территорий бывших колоний Макао и Гонконга Россия осталась единственной страной европейской цивилизации, территориально присутствующей на восточном побережье Тихого океана.

За последние 20 лет (с 1986 по 2005 г.) во взаимодействии России и Китая произошли глубокие перемены: от периода практически полного прекращения экономических отношений в 1960-х до создания проектов региональной интеграции и глобализации в 1990-х гг., когда ускорение развития Северо-Восточной Азии (СВА) стало одной из приоритетных задач ООН, которая решается как путем реализации многосторонних международных проектов в рамках ЮНИДО ООН, так и на двухсторонней основе.

Для России условия интеграции в СВА территориально связаны с необходимостью активного участия в этом процессе российского Дальнего Востока, Сибири и Забайкалья. Взаимодействие между Дальним Востоком России (ДВР) и экономической зоной Северо-Востока Китая (СВК или Дунбэй) является частью этого процесса.

Практика последних лет свидетельствует, что события в СВА развиваются подчас без учета интересов России и даже вопреки им и сопровождаются оттоком и без того немногочисленного населения с территории ее дальневосточных субъектов. Это обстоятельство требует осознания причин явления и внесения корректив в стратегию и тактику развития региона.

ВВЕДЕНИЕ

В 2000 г. М.Л. Титаренко (Институт Дальнего Востока РАН) к жизненно важным задачам, соответствующим национальным интересам России на Дальнем Востоке, относил:

• обеспечение государственного суверенитета, территориальной целостности страны, преодоление дезинтеграционных тенденций;

• развитие внешнеэкономических связей России с ее дальневосточными соседями в целях подъема экономического потенциала Сибири и Дальнего Востока, создание ситуации привлекательности жизни в этом районе для жителей всей страны;

• обеспечение безопасности, стабильности России и прилегающих к ее дальневосточным границам районов;

• активное участие в создании механизма обеспечения региональной безопасности1.

Но детально проработанный единый план реализации этих задач, единая общегосударственная стратегия экономического развития Дальнего Востока России, которая бы устраивала все заинтересованные субъекты РФ, была воспринята и разделялась населением, сегодня не существует, несмотря на неоднократные попытки ее формирования. Численность населения продолжает сокращаться. Ранее утвержденные планы развития не выполняются и находятся в стадии активного критического переосмысления.

В данной работе экономическое взаимодействие России, Китая и их сопредельных территорий рассматривается как единый процесс, который происходит во времени и пространстве, характеризуется направлением и динамикой, проявляющейся в изменениях хода развития под воздействием различных факторов. Под фактором понимается существенное обстоятельство, обусловливающее процесс или определяющее характер его изменений – перемен. Более или менее устойчивое во времени направление процесса развития экономики принято называть тенденцией. Изучение тенденций развития внешнеэкономического взаимодействия позволяет оптимизировать его направления и объемы с учетом национальных и взаимных интересов, объективно оценить направления и целесообразность инвестиций в конкретные отрасли экономики и отдельные проекты.

Изменения процесса экономического взаимодействия приграничных регионов во многом обусловливаются изменениями условий пограничного размежевания (пространства).

Титаренко М.Л. Дальневосточная стратегия России. http://www.povestka.ru/shkr/hab/an/stat1.

htm.

ВВЕДЕНИЕ

Экономическое взаимодействие ДВР и СВК – это часть процесса экономического взаимодействия двух стран, которое, в свою очередь, является частью общего взаимодействия России и Китая, предусматривающего также взаимодействие в политической, военной, научной и культурной областях. Оно включает в себя международную торговлю товарами и услугами, движение факторов производства (капитала, рабочей силы, технологии), торговлю финансовыми инструментами (валютой, ценными бумагами, кредитами и др.) и осуществляется на уровне Дальневосточного федерального округа РФ (ДВР) и Северо-Восточного экономического района КНР, существующих в них отраслей экономики и отдельных предприятий2 (структура исследуемого процесса – см. прил. 1).

Под процессом экономического взаимодействия понимается последовательная во времени смена состояний, тесная связь закономерно следующих друг за другом фаз развития, представляющих непрерывное единое движение.

В то же время взаимодействие двух (и более) самостоятельных частей, которыми являются исследуемые сопредельные части независимых государств, – это система – объективное единство закономерно связанных друг с другом сопредельных экономических районов.

Результат взаимодействия внутри системы характеризуется условным суммарным вектором направленности взаимодействия, обусловленным инициативой и намерением сторон.

Экономическое взаимодействие как процесс происходит в конкретных условиях, а результат определяется совокупностью различных факторов. Экономический потенциал взаимодействия сторон в тот или иной момент или отрезок времени соотносится с потенциальными возможностями конкретных предприятий и отраслей на территории ДВР и СВК. А общий объем взаимодействия определяется суммарным результатом их внешнеэкономической деятельности.

Выявление устойчивых тенденций процесса двустороннего экономического взаимодействия и факторов, которые определяют его развитие, позволяет создать базовую основу для последующей оценки хода внешнеэкономического взаимодействия и выработки мер государственного регулирования по формированию промышленной политики на Дальнем Востоке России, а также для решения поставленной ООН задачи создания условий для обеспечения устойчивого развития региона СВА.

С целью выявления тенденций экономического взаимодействия ДВР и СВК разработан и применен универсальный, по нашему мнению, метод исследования процесса взаимодействия экономических структур.

Киреев А.П. Международная экономика. В 2 ч. – Ч. 1 Международная микроэкономика: движение товаров и факторов производства: учеб. пособие для вузов. – М.: Междунар. отношения, 2002. – С. 40.

ВВЕДЕНИЕ

При реализации этого метода последовательно выполняется нижеследующее.

1. В ходе анализа истории взаимодействия определен критерий, изменение которого кардинальным образом влияет на изменение процесса взаимодействия.

В данном случае в качестве такого критерия приняты кардинальные изменения пространства – географических условий размежевания взаимодействующих сторон.

2. С помощью названного критерия процесс взаимодействия делится на этапы.

3. В каждом из этапов выделяются факторы, определяющие процесс взаимодействия (их сочетание меняется при изменении условий взаимодействия).

4. Из множества факторов по признакам их влияния на процесс выделяются те, минимальная совокупность которых определяет устойчивость взаимодействия сторон в различные периоды времени (в нашем случае это армия, население, транспорт).

5. На основе анализа результатов развития процесса экономического взаимодействия выявляются тенденции предшествующих этапов.

6. Путем фиксации и оценки (в том числе на примере отдельных отраслей и предприятий) состояния экономики взаимодействующих регионов в начале современного периода (1986–1989 гг.) и сравнения его с состоянием экономики в 2002–2004 гг. определяются тенденции современного периода взаимодействия.

При этом прежде всего исследуются изменения ранее выявленных определяющих факторов, характерных для предыдущих этапов.

7. На основе анализа изменений состояния определяющих и иных факторов и оценки изменений в условиях текущего взаимодействия создается модель взаимодействия ДВР–СВК на современном этапе.

8. Выделяются признаки, характеризующие современный и предшествующий этапы экономического взаимодействия, и сопоставляются с экономическими признаками, присущими каждой из исторического ряда эпох: колонизации, интеграции и глобализации.

9. Определяется соответствие отдельных проектов экономического взаимодействия экономическим интересам России.

При этом общие выводы проверяются на примерах развития событий в отдельных предприятиях и отраслях экономики ДВР.

Разделение исследуемого экономического взаимодействия на этапы произведено с помощью межгосударственных договоров, которые в стратегическом плане определяют и отражают сложившиеся ко времени их заключения реалии двустороннего процесса. Необходимость заключения каждого из выделенных договоров вызывалась кардинальными изменениями, произошедшими в процессе взаимодействия сторон, и прежде всего – в территориальном размежевании. В

ВВЕДЕНИЕ

силу этого весь период взаимодействия России и Китая разделен на 4 этапа. Разделение этапов на более мелкие части, по нашему мнению, затрудняет возможность выделения общих для всего процесса закономерностей3.

Современный экономический потенциал взаимодействия Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая в основном был создан за последние 100 лет межгосударственных контактов, продолжающихся уже почти 400 лет.

Непосредственному началу современного этапа экономического взаимодействия предшествовал 25-летний период охлаждения двусторонних отношений, приведший к практическому прекращению экономических связей между двумя странами, что позволяет принять параметры взаимодействия в начале 4-го этапа (1986–1989 г.) близкими к нулю. Это обстоятельство важно как для построения математической модели процесса (такая задача в данном исследовании не ставилась), так и для определения тенденций взаимодействия на современном этапе, в течение которого (в силу событий, происходивших в Китае и России в этот короткий исторический отрезок времени) условия процесса постоянно и подчас кардинально менялись (и изменяются до сих пор).

Известно, что для определения изменений, произошедших за конкретный период времени, и последующего выявления современных тенденций, характеризующих развитие экономических отношений сопредельных регионов двух стран, необходимо определить параметры состояния процесса в новой точке и сравнить их с параметрами в исходной «точке отсчета» исследования, а затем оценить произошедшие перемены.

Для этого проведены исследования состояния дел и изменений, произошедших в отдельных отраслях экономики Дальнего Востока, в том числе в электроэнергетике4, судостроительной и судоремонтной отраслях и на транспорте. Осуществлялось наблюдение за развитием ситуации на отдельных крупных производствах (ЗАО «Сталь-Ха», ОАО «Дальлеспром», ХК «Дальморепродукт», ООО «Акваресурсы»). Изучались история и идея создания, пропускная способность, результаты и перспективы развития железнодорожного, автомобильного, речного и авиационного сообщений в исследуемом регионе (в том числе на примере ОАО «Приморавтотранс», КВЖД, ДВЖД и ее Владивостокского отделения). Изучались изменения направлений грузовых потоков и их причины5.

Мясников В.В. Взаимоотношения России с Китаем: тенденции, динамика, перспективы.

http://www.omsu.omskreg.ru/vestnik/articles/y1998-i4/a050/article.html#begin.

Татценко К.В. Некоторые вопросы обеспечения электроэнергией Дальнего Востока России, или о том, что такое «энергетический кризис» в Приморье, о «веерном отключении потребителей» и о многом другом, что с этим связано. – Владивосток: ГУП ИПК «Дальпресс», 2001. – 82 с.

Татценко К.В. Перемещение грузовых потоков. Китай формирует транспортную систему СВА // Динамика пространственной структуры экономической системы Российской Федерации: материалы Всерос. науч. конф. 3–4 декабря 2002 г. Хабаровск, 2003. С. 145–152.

ВВЕДЕНИЕ

На основе материалов периодической печати и сети Интернет осуществлялся мониторинг состояния дел на внутреннем и международном рынке топлива в СВА (прежде всего угля) и в горнодобывающих отраслях региона. Результаты этих наблюдений стали составной частью информационной базы исследования.

При изучении 1-го и 2-го этапов использованы работы В.С. Мясникова6 и В.А. Александрова7, 3-го этапа – материалы исследований русских ученых-экономистов, работавших в Китае в 1920–1930 гг. (Е.Е. Яшнов,8 А.В. Конторович, А.И. Андогский10).

В основу оценки экономической ситуации на территории ДВР к концу 3-го этапа положены результаты изучения состояния социально-экономического потенциала субъектов Российской Федерации на Дальнем Востоке, изложенные в статье Н.В. Абрамовой11.

В качестве основы описания начавшегося в 1986 г. 4-го этапа экономического взаимодействия Северо-Востока Китая и Дальнего Востока России использованы материалы монографии В.Л. Ларина12. Полученные результаты исследования проверены по материалам публикаций П.А. Минакира13, В.Д. Калашникова14, В.И. Ишаева15 и др.

Сравнение состояния экономики на сопредельных территориях к концу 3-го–началу 4-го этапа (1986–1989 гг.) с ситуацией, сложившейся к 2000–2003 гг., Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. – Хабаровск: Кн. изд-во, 1987. – 512 с.

Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах: (вторая половина XVII в.). – Хабаровск: Кн. изд-во, 1984. – 272 с.

Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин: Типография КВЖД, 1928. – 292 с.

Конторович А.В. Иностранный капитал на железных дорогах Китая // Вестник Маньчжурии.

1925. № 8–10. С. 59–103.

Андогский А.И. Пути к разрешению тихоокеанской проблемы // Вестник Маньчжурии.

1925. № 5–7. С. 1–65.

Абрамова Н.В. Чуда не произошло. Итоги экономического развития ДВ России (1965–1985).

Оценка зарубежных авторов // Россия и АТР. 1997. № 1. С. 5–14.

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. – Владивосток: Дальнаука, 1998. – 284 с.

Минакир П.А. Экономическое развитие и международное сотрудничество в Северо-Восточной Азии. – Владивосток: Дальнаука, 2001. – 147 с.

Минакир П.А., Калашников В.Д. Перспективы совершенствования топливно-энергетического баланса Дальнего Востока России и энергетического сотрудничества со странами АТР // Восточная энергетическая политика России и проблемы интеграции в энергетическое пространство Азиатско-Тихоокеанского региона // Тр. Междунар. конф. 22–26 сентября 1998 г. Иркутск, 1998.

С. 155–160.

Проблемы экономической политики на российском Дальнем Востоке: материалы междунар. науч.-практ. конф. – Хабаровск: РИОТИП, 2001. – 432 с; Пространственные трансформации в российской экономике / общ. ред. П.А. Минакира; Ин-т экон. исслед. – М.: ЗАО «Экономика», 2002. – 424 с.

ВВЕДЕНИЕ

позволило зафиксировать произошедшие изменения (прежде всего изменения факторов, определявших взаимодействие на 3 предыдущих этапах) и определить современные тенденции развития взаимодействия, составить его модель (см.

разд. 2.2).

Сравнение выявленных тенденций современного этапа взаимодействия с тенденциями, выявленными в ходе изучения и анализа развития взаимодействия на предыдущих этапах процесса, позволило определить тенденции, сохраняющие устойчивость на всем временном протяжении экономического взаимодействия двух стран.

На основе результатов собственных исследований и содержания работ Е.Ю. Агешиной, Н.И. Атанова, Н.В. Бекетова., Е.А. Извольской, И.В. Извольской, В.Д. Тулинова и других авторов, отметивших произошедшие изменения как в отдельных отраслях экономики, так и на отдельных крупных предприятиях Дальнего Востока, предпринята попытка оценки произошедших перемен и определения соответствия отдельных проектов базовым критериям, выделенным в ходе анализа современного этапа взаимодействия (см. гл. 3)16.

Перспективы развития Приморского края в контексте геостратегических и экономических интересов России // Проблемы Дальнего Востока. 1995. № 1. С. 3–29; Перспективы развития российских регионов: Дальний Восток и Забайкалье до 2010 г.: материалы междунар. науч.-практ. конф. – Хабаровск, 2001. – 672 с.; Попов А. Великий соблазн: взгляд из Китая. http://asiapacific.narod.ru/ countries/china/great_temptation.htm.; Стратегия развития России на период до 2010 года: докл. на расширенном заседании Отделения экономики РАН В.И. Ишаева. 2003. – 48 с.

ГЛАВА 1. ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО

ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

1.1. Структура и роль взаимодействия Дальнего Востока России В заимодействие с Китаем занимает особое место во внешнеэкономических связях России и определяется, в первую очередь, наличием протяженной государственной границы между двумя странами. Это главный фактор, обусловливающий особенности и проблемы взаимодействия двух государств, а также само наличие исследуемых сопредельных территорий Дальнего Востока России (ДВР) и Северо-Востока Китая (СВК). Другим существенным фактором является отдаленность ДВР от центральных, наиболее развитых в промышленном отношении районов России, что, в свою очередь, определяет значение транспорта.

Взаимодействие в области экономики, или экономическое взаимодействие, сопредельных регионов Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая является частью общего двустороннего процесса взаимодействия двух государств, составной частью экономического взаимодействия стран Северо-Восточной Азии (СВА) – выделяемой из общего экономического пространства по географическому положению и исторически сложившимся культурным, экономическим и политическим связям, – а также частью взаимодействия стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) и мирового сообщества. В регион Северо-Восточная Азия принято включать Забайкалье и Дальний Восток России, провинции Северо-Востока Китая и частично его Автономный район Внутренняя Монголия, а также КНДР, Республику Корея, Монголию и Японию 17.

С российской стороны участниками рассматриваемого взаимодействия в разной степени являются субъекты РФ, объединенные в Дальневосточный федеральный округ (ДФО): Республика Саха (Якутия), Приморский и Хабаровский края, Амурская, Камчатская, Магаданская, Сахалинская и Еврейская автономная области, Чукотский и Корякский автономные округа, а также отдельные отрасли экономики и предприятия на их территории. Территории Приморского и Хабаровского краев, Амурской и Еврейской автономной областей непосредственно примыкают к границе с Китаем.

Участниками рассматриваемого взаимодействия с китайской стороны являются провинции Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин, объединенные в экономическую Огава Кадзуо. Перспективы развития экономического сотрудничества в зоне Японского моря // Проблемы Дальнего Востока. 1993. № 4. C. 3–6.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

зону Дунбэй (Северо-Восток). Провинции Хэйлунцзян, Цзилинь непосредственно граничат с территорией России.

Кроме участков границы, смежных с этими провинциями, существует участок государственной границы между РФ и КНР в Читинской области, территория которой сопредельна с территорией Автономного района Внутренней Монголии (АРВМ). При этом три северных аймака и один город АРВМ включены в экономическую зону Дунбэй, что позволило Китаю централизовать управление процессом приграничного взаимодействия с Россией18. (Схема расположения взаимодействующих регионов и основных направлений грузовых потоков между Россией и КНР отражена в прил. 2.) В то же время в России включением Республики Бурятия и Читинской области Забайкалья в Сибирский федеральный округ фактически зафиксирована децентрализация управления процессом приграничного экономического взаимодействия с КНР.

Значительное влияние на процесс взаимодействия ДВР и СВК оказывает взаимодействие остальных провинций Китая и субъектов Российской Федерации и взаимодействие Дальнего Востока РФ и Северо-Востока КНР с третьими странами.

Существует мнение, что Россия вынуждена приспосабливаться к течениям экономической жизни Азиатско-Тихоокеанского региона вообще и Северо-Восточной Азии в частности, подстраиваться под экономически и технологически более развитые Японию и Республику Корея и далеко продвинувшийся в реализации экономических реформ Китай, играющий все более значимую роль в формировании экономической ситуации не только в пределах СВА и АТР, но и в масштабах всего мира19.

Официально существующие сегодня понятия «Северо-Восток Китая» и «Дальний Восток России» в географическом и административном смысле образовались в разное время и на разных этапах истории заключали в себе разную территорию. Неоднократно менялось и внутреннее экономическое районирование исследуемых территорий.

Понятие «Северо-Восток» (или «Дунбэй») непосредственно связано с Маньчжурией – историческим названием северо-восточной части КНР, происходящим от названия существовавшего здесь в первой половине XVII в. государства Маньчжу20.

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. – Владивосток: Дальнаука, 1998. – С. 86.

Бичурин Н.Я. Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). – М.: Восточный дом, 2002. – 464 с.

Понятие «Дальний Восток России» в современной географии начало складываться во второй половине XVII в. после выхода на Амур русских первопроходцев, но получило современное юридическое оформление только в 1858–1860 гг. в результате политического решения государственных органов двух сопредельных стран, закрепленного заключением Айгуньского (1858 г.), Тяньцзиньского (1858 г.) и Пекинского (1860 г.) договоров. Таким образом, в основе его экономического освоения Россией лежит декретное начало.

За 140 последующих лет двустороннего взаимодействия внутренние границы сопредельных территориальных образований неоднократно менялись. В 1932–1945 гг. на территории Северо-Востока Китая существовало государство Маньчжоу-го. После его ликвидации среди прочих существовала и провинция Жэхэ, пока не была ликвидирована в 1955 г., а ее территория не поделена между соседними провинциями. Автономный район Внутренняя Монголия как административное образование появился на китайских картах только в 1950 г., причем на картах, изданных Главным управлением картографии СССР в 1980 г., северная часть АРВМ поделена между провинциями Хэйлунцзян и Цзилинь, изображавшимися непосредственно граничащими с территорией МНР21.

Территориальное деление Дальнего Востока России также претерпело неоднократные преобразования. В 1897 г. (к началу строительства КВЖД) в административной структуре России понятия «Дальний Восток» еще не было. Образующие его территории входили в состав Сибири в качестве Амурской, Забайкальской, Приморской, Якутской областей и о-ва Сахалин. На советских картах 1940 г. Хабаровский край граничит непосредственно с Читинской областью (на территории современной Амурской области) и включает в себя север Тихоокеанского побережья вместе с Чукоткой и в совокупности с Приморским краем во многом повторяет очертания существовавшей с 1920 по 1922 г. Дальневосточной республики22.

Существующее административное деление территории России на самостоятельные субъекты произведено в 1993 г. В силу исторически сложившейся практики экономическое развитие Дальнего Востока и Забайкалья до недавнего времени рассматривалось в России как единое целое. Это зафиксировано и в названии «Федеральной целевой программы экономического и социального развития Дальнего Востока и Забайкалья на 1996–2005 годы». Однако при разделении в 2000 г. России на федеральные округа Читинская область была включена в состав Сибирского федерального округа (СФО).

В отдельных исследованиях рассматривается взаимодействие только приграничных территорий Амурской и Еврейской автономной областей, Хабаровского и Географический атлас для учителей средней школы. – М.: ГУГК, 1981. – С. 90–92.

Карманный атлас СССР. – Л.: ГУГК, 1940. – 88 с.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Приморского краев ДВР и провинций СВК23 или приграничных территорий ДВР с провинцией Хэйлунцзян24.

В данном исследовании мы соотносим понятия «Дальний Восток» (ДВ), «Дальний Восток России» (ДВР) с территорией Дальневосточного федерального округа (ДФО), а его взаимодействие с СВК исследуется с учетом взаимодействия с СВК Читинской области и других субъектов РФ.

Протяженность российско-китайской государственной границы (от стыка с границей Монголии до стыка с границей КНДР) по измерениям 1975 г. составляет 4375 км25. По состоянию на 1998 г. ИИАЭ НДВ ДВО РАН указывает цифру 4204 км и участок российско-китайской границы протяженностью 55 км между стыками границ Монголии и Казахстана в Республике Алтай26. По данным японского института ERINA протяженность российско-китайской границы составляет 3605 км и 40 км в Республике Алтай27.

Наличие столь протяженной границы, с учетом упомянутой отдаленности ДВР от центра страны, определило транспортную составляющую процесса взаимодействия как один из наиболее значимых факторов.

По состоянию на конец 2002 г. грузовые и пассажирские перевозки между двумя странами осуществлялась непосредственно через 23 пограничных пункта пропуска, 3 из которых являются железнодорожными28, а также через Казахстан и Монголию.

Семнадцать пунктов пропуска (пограничных переходов) из 23, в том числе 2 железнодорожных и 9 речных через р. Амур, находятся на территории ДВР.

Кроме этого существует несколько воздушных авиационных коридоров и более 330 морских портов и портпунктов на Тихоокеанском побережье Дальнего Востока России, посредством которых через 42 морских таможенных поста поддерживается внешнеэкономическое взаимодействие, в том числе и с КНР.

Два из существующих в настоящее время направлений перевозок между Россией и Китаем, по которым сегодня проложены железнодорожные и автомобильные пути сообщения, – через Монголию, и Забайкалье – используются с XVII в.

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. – Владивосток: Дальнаука, 1998. – 284 с.

Ганзей С.С. Трансграничные геосистемы юга Дальнего Востока России и Северо-Востока КНР. – Владивосток: Дальнаука, 2004. – 231 с.

Прохоров А. К вопросу о советско-китайской границе. – М.: Междунар. отношения, 1975. – С. 19.

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. – Владивосток: Дальнаука, 1998. – С. 177.

http://www.odci.gov/cia/publications/factbook/elds/2096.html (7 февр. 2005).

Соглашение между Правительством РФ и Правительством КНР о пунктах пропуска на российско-китайской границе. http://ru.ruschina.net/pravo/docs/rchstkont/kppgr.

Для того чтобы оценить значимость внешнеэкономических связей между Дальним Востоком России и Северо-Востоком Китая для обеих стран и мирового сообщества достаточно сравнить объемы внешнеторгового оборота стран СВА и АТР (в том числе России и Китая) и объем внешнеторгового оборота дальневосточных субъектов РФ (табл. 1.1–1.4).

В 2000 г. общий внешнеторговый оборот между Россией и Китаем составил около 8 млрд долл. США29 (без учета «челночного» бизнеса).

В 2003 г. внешнеторговый оборот России с Китаем составил 11,6 млрд долл.

США (+25 % к 2002 г.), в том числе экспорт – 8,2 млрд, импорт – 3,4 млрд (к этому следует добавить вклад представителей «челночного» бизнеса, который оценивался в 6 млрд долл.).

Внешнеторговый оборот дальневосточных субъектов РФ в 2001 г.* * Более поздними данными не располагаем.

Источник: По материалам: Регионы России. Основные характеристики субъектов Российской Федерации. 2002: стат. сб. – М.: 2002. – С. 549–615.

Внешнеторговый оборот северо-восточных провинций КНР в 2001 г.

Источник: China National Statistics Yearbook 1994–2001 / National Bureau of China. http:// www.erina.jp/En/Ef/asia-F.htm.

Санакоев С.Ф. Вступление. Россия–Китай: от «народной торговли» к международному сотрудничеству. http://www.china.polpred.ru/2002/vst-ru.htm.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Основные экономические показатели стран Северо-Восточной Азии в 2001 г.

Источник: Basic Economic Statistics for Northeast Asia. http://www.erina.jp/En/Ef/asia-F.htm.

Основные экономические показатели стран – членов АТЭС в 2002 г.

Корея Гвинея Источник: http://www.apecsec.org.sg/content/apec/member_economies/key_economic_indicators.

html. (состояние на 11 ноября 2002 г.).

В 2003 г. ни Россия, ни Китай не являлись друг для друга основными партнерами: доля КНР во внешнеторговом обороте России составляла 6 %, а доля России в обороте КНР – 2 %.

В том же 2003 г. суммарный внешнеторговый оборот субъектов Дальнего Востока РФ с КНР составил 1,97 млрд (+34 % к 2002 г.), из них экспорт – 1,473 млрд (+42 % к 2002 г.), импорт – 0,497 млрд долл. США. В 2003 г. взаимодействие между ДВР и СВК составляло менее шестой части (1,97/11,6) общего объема экономических связей между Россией и КНР30.

Таким образом, в данной работе исследуется процесс внешнеэкономического взаимодействия, объем которого в 2003 г. составлял 1,97 млрд долл. США, или сравним с объемом внешнеторгового оборота КНДР и Монголии (табл. 1.3). При этом объемы экспорта и импорта остальных стран СВА и АТР в 2002 г. многократно превышали эти цифры (табл. 1.4) Из сравнения внешнеэкономических показателей стран АТР с показателями внешней торговли между ДВР и СВК следует, что объем взаимодействия между Дальним Востоком России и Северо-Востоком Китая в целом занимает незначительное место и хотя соизмерим с внешнеэкономической деятельностью КНДР и Монголии, но серьезного влияния на экономику АТР пока не оказывает. Для дальневосточных субъектов РФ экономическое взаимодействие с СВК важно, поскольку объем их торговли с Китаем вышел на первое место и в 2003 г. составил 26 % от общего внешнеторгового оборота ДВР31.

Экономические отношения ДВР и СВК формируются в условиях сокращенных в 1990-х годах в 2–3 раза объемов промышленного и сельскохозяйственного производства на российской территории; в условиях появления конкуренции между предприятиями Дальнего Востока и аналогичными предприятиями в других районах России на рынках СВА, в том числе в Монголии и Китае; в условиях конкуренции предприятий этих стран с российскими, в силу чего долгосрочные приоритеты сторон не вполне определены и обоснованы.

Результаты взаимодействия представляют интерес прежде всего для обеспечения сегодняшних нужд населения республик, краев, и областей – субъектов ДВ РФ, а также для определения долгосрочных перспектив внешнеэкономического взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке. Роль ДВР и СВК для России Дробышева И. КНР – Дальний Восток: от торговли к прямым инвестициям // Дальневосточный капитал. 2004. № 6(46). С. 46.

Ишаев В.И. Стратегия развития Дальнего Востока в изменяющемся мире. 2003. http://adm.

khv.ru/invest2.nsf/AllNewsRus/ab5e4b18fa714c5cca256d1f0026d9d8.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

сегодня в основном определяется возможностью транспортировки через их территорию экспортно-импортных грузов на рынки СВА и АТР.

По результатам собственных наблюдений и мнению участников международных контактов начала–середины 1990-х гг., активный интерес представителей бизнеса стран АТР к экономике Дальнего Востока в 1993–1994 гг. во многом объяснялся временной неопределенностью юридического статуса Гонконга32.

1.2. Концепция развития экономических отношений Этапизация. Факторы, определяющие процесс взаимодействия В данном исследовании взаимодействие рассматривается как процесс – ход, последовательная заканомерная смена состояний, совокупность последовательных этапов развития, участниками которого могут быть две и более сторон. При этом предполагается, что каждая из сторон должна обладать потенциалом для взаимодействия, а результат в тот или иной период времени будет определяться суммарной составляющей в виде условного вектора направленности.

Экономическое взаимодействие государств и их отдельных, в том числе сопредельных, регионов – это прежде всего процесс взаимодействия людей (населения). Он происходит в определенном пространстве, во времени и при определенных условиях. Его теоретический (возможный) объем зависит от экономического потенциала сторон, а практический (реальный) объем взаимодействия связан с реализацией намерений сторон.

Потенциал взаимодействия каждой из сторон в конкретный момент складывается из 1) естественного потенциала пространства (природных ресурсов территории); 2) потенциала, созданного человеком: производственного (прежде всего промышленного, и сельскохозяйственного), научного, духовного, культурного, а также 3) потенциала собственного населения (его численности и способностей-навыков). При этом сокращение последнего (потенциала собственного населения) может привести к сокращению возможности использования первого и второго.

Взаимодействие в пространстве выражается путем обмена частью потенциалов сторон и объективно проявляется прежде всего на транспорте (при перемещении продукции и людей), в работе средств связи (при перемещении информации), а также путем передачи (транспортировки) электроэнергии.

Татценко К.В. СВА. Колонизация и интеграция. Пути сообщения как основа этих процессов // Дальний Восток России: плюсы и минусы экономической интеграции: междунар. науч. конф.

25–26 ноября 2003 г. Хабаровск, 2004. С. 186–190.

Состояние взаимодействия в конкретный период времени обусловлено объемами перемещения части потенциалов сторон (реализуемыми возможностями), а также намерениями (и управленческими решениями) сторон.

Устойчивость экономического развития сторон в процессе взаимодействия определяется соотношением объема реализации намерений и существующим потенциалом (возможностями). Сохранение устойчивости процесса взаимодействия связано с изучением повторяющихся (устойчивых) явлений – тенденций.

Изменение пространства взаимодействия приводит к коренным изменениям в процессе взаимодействия независимо от желания сторон. Гарантия сохранения пространства и защита интересов каждой из сторон обеспечивается армией и ее состоянием.

Чтобы сохранить устойчивость процесса и избежать ошибок (и конфликтов) в формировании и реализации намерений (управленческих решений), необходимо знать возможные последствия принимаемых решений, понимание которых связано с накоплением (приобретением) и передачей опыта. Накопление опыта, в свою очередь, связано с изучением предшествующего (во времени) периода истории взаимодействия.

Китайская мудрость гласит, что зеркалом, в котором можно увидеть будущее, чаще всего является история.

Анализ предшествующего экономического взаимодействия позволяет не только выявить динамику процесса и определяющие его в тот или иной период времени факторы, но и избежать повторения ошибок и наступления нежелательных последствий в будущем.

Экономическая база возникающих сегодня ситуаций зародилась еще в XVII– XIX вв., и с тех пор события повторяются в той или иной комбинации в различных политических и хозяйственных условиях.

Выше было отмечено, что взаимодействие ДВР и СВК – это часть процесса взаимодействия двух государств и что главным фактором, определяющим особенности взаимодействия России и Китая, является наличие протяженной границы между сопредельными экономическими районами.

Любое изменение линии границы, как изменение условий размежевания, приводило к изменению пространства взаимодействия и влекло за собой изменение условий экономического взаимодействия.

Рассмотрение почти 400-летнего процесса экономического взаимодействия между Россией и Китаем показало, что кардинальных изменений пространства, в том числе связанных с изменением географических условий размежевания и изменениями экономического потенциала, было три. Они утверждены Нерчинским договором (1689 г.), результаты которого были затем зафиксированы на картах, составленных С. Ремезовым в 1701 г.; оформлены Айгуньским, Тяньцзиньским

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

и Пекинским договорами (1858–1860 гг.), а также Договором 2001 г., подготовка которого началась в 1986–1989 гг. после восстановления экономических связей, прерванных в 1960 г. Эти изменения пространства и условий взаимодействия приняты нами в качестве критериев для разделения процесса на этапы:

первый этап – 1618–1689 г.;

второй этап – с 1689 по 1858–1860 гг.;

третий этап – с 1858–1860 по 1986–1989 гг.;

четвертый этап – с 1986–1989 гг. по настоящее время.

Таким образом, весь процесс взаимодействия можно разделить на четыре этапа.

Первый этап начался с первого официального дипломатического контакта между Россией и Китаем, который произошел в 1618 г. во времена китайской династии Мин (1368–1644 г.). Контакт осуществлялся через территорию и при посредничестве Монгольского государства и связан с посылкой в Китай сибирского казака Ивана Петлина. Однако привезенная им грамота китайского императора более 60 лет не была прочитана в России из-за отсутствия переводчиков, что впоследствии и породило известное крылатое выражение о «китайской грамоте».

Этот первый официальный контакт продолжения не имел, но важно отметить, что изначальным толчком, послужившим основанием для организации миссии, стало нежелание пропустить через территорию России английскую экспедицию, целью которой были поиски пути в Китай и Восточную Индию34.

По нашему мнению, «нежелание» пропустить английскую миссию – это первое проявление проблем, связанных с организацией «международных транспортных коридоров» на территории России.

В 1644 г. потомки древних чжурчжэней – маньчжуры восстанавливают суверенитет над собственной территорией, завоевывают Китай и устанавливают власть династии Цин (1644–1911 г.). Именно с представителями этой династии и произошли первые контакты русских первопроходцев. Во время их появления на берегах Амура исследуемый нами регион СВА непосредственного отношения к Китаю не имел, что и отражает «Чертежная карта Сибири», составленная в 1701 г.

Семеном Ремезовым.

Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. http://ru.ruschina.net/pravo/docs/rchstkont/dogovor_dobros_druzba_sotrud; Материалы по истории российско-китайских отношений 1644–2002 гг. http://china.boom.

ru/hisr-c.htm.

Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. – Хабаровск: Кн. изд-во, 1987. – С. 69.

Эти факты свидетельствуют, что инициатива в развитии двусторонних отношений на первом этапе принадлежала российской стороне и что в зоне будущего контакта и современной государственной границы с целью экономического освоения территории представители России появились первыми. Интерес русских казаков к территории в пойме реки Амур был связан с необходимостью производства зерна, доставка которого в Якутск обходилась очень дорого.

Первым опытом экономического освоения региона, вероятно, следует признать походы на р. Амур Василия Пояркова в 1643–1646 гг. и Ерофея Хабарова в 1649–1651 гг. Именно в отчетах последнего содержится первая информация о местах выращивания хлеба в Северной Маньчжурии и о возможности меновой (бартерной) торговли с местным населением, иными словами, это первые сведения о грузовой базе исследуемого региона.

Важно отметить, что движение русских людей на Восток и Юг первоначально было естественным и стихийным движением народа. Это было не государственное, а «охочее», собранное и организованное на частные средства, экономическое мероприятие, положившее начало колонизационному освоению русскими территории Дальнего Востока.

Г.Ф. Миллер отмечал, что даже в 1675 г. при организации посольства в Китай во главе с Н.Г. Спафарием «в Москве толком не знали, как далеко сибирские казаки распространили свои (большей частью самовольные) завоевания по реке Амуру»35.

В 1672 г. воевода из Енисейска А. Яковлев писал в Сибирский приказ об изменении направления транспортировки наиболее ценных соболиных шкурок в Китай, их «вздорожании и падении объемов внутрисибирской пушной торговли», а также о том, что промышленные люди из Енисейского уезда и иных острогов ушли в Дауры для промысла соболей и их последующей продажи китайским и монгольским людям36.

Иными словами, при возникновении торгово-экономических отношений с Китаем экономические связи Сибири с остальной территорией России ослабли.

Произошло переключение этих связей на приграничное сотрудничество.

Этот факт из исследования В.А. Александрова, подкрепленный цифрами, в 1984 г. при издании монографии подтвержден М.С. Капицей и С.Л. Тихвинским и свидетельствует, что прибыльность зарождавшейся приграничной (челночной) торговли оказалась выше прибыльности от промышленной деятельности внутри страны.

Миллер Г.Ф. Сочинения по истории России. Избранное. – М.: Наука, 1996. – С. 350.

Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах: (вторая половина XVII в.). – Хабаровск: Кн. изд-во, 1984. – С. 110.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Таким образом, развитие внешних связей российского Забайкалья с Китаем во второй половине XVII в. привело к сокращению внутренних экономических связей региона с остальной (в том числе центральной) территорией России.

Следует отметить, что успеху коммерческой стороны русских экспедиций и основанию на р. Амур первых острогов – Албазинского в 1651 г., Хабаровского в 1652 г., Тункинского в 1653 г., Нерчинского в 1658 г. способствовало (30-летнее) преимущество в вооружении. Это обстоятельство побудило знатного князя Гантимура, а за ним и других местных князей присягнуть Российской державе. Угроза же повторения подобных актов стала причиной насильственного отселения маньчжурами жителей из районов, доступных казакам (в том числе из поймы Амура, Сунгари и Уссури), – на юг.

Однако последующее усиление маньчжурской династии уже в рамках объединенного Китайского государства, участие европейских (голландских) артиллеристов в осаде Албазинского острога в 1686–1687 гг. – в совокупности с развитием событий в Европе – привели к заключению Нерчинского договора в 1689 г., и на некоторое время приостановили освоение русскими Приамурья, сдвинув вектор направленности российской колонизации Дальнего Востока на север, к Охотску.

Это был первый сигнал о том, что ресурсов России для освоения новых территорий не хватает. И что оно происходит на пределе возможного.

В.А. Александров отмечает, что к 1685 г. русским властям не удалось восполнить убыль ратных людей в Забайкалье и Сибири. Доставка подкрепления и оружия требовали много времени. Бунт стрельцов в Москве в 1682 г. и заговор царевны Софьи, а также другие события не позволили принять необходимые меры по защите рубежей, что вызвало временную потерю территории (пространства)37.

Но естественный процесс взаимодействия продолжался.

В середине мая 1724 г., например, Петру Первому докладывалось о вытеснении русских купцов из г. Урга в Монголии китайцами и о переходе 700 семей приграничного населения под русскую юрисдикцию38.

Подводя итоги первого этапа колонизации региона, следует отметить, что к началу второй половины XVII в. левобережье Амура и отдельные территории на правом берегу на какое-то время стали частью Российского государства. Границей Цинской империи на севере до появления русских на Амуре была линия так называемого Ивового палисада. Она отстояла на 1000 км к югу от Амура. А район к Пушкин А.С. История Петра // Полн. собр. соч.: в 10 т. М.: АН СССР, 1958. Т. 9. С. 454.

северу от нее маньчжуры обезлюдили, отселив к югу местное население, создав, таким образом, защитную буферную зону. С 1668 г. доступ в маньчжурские земли китайцам был запрещен.

Подобный прием экономической защиты государства от иностранцев применялся в Китае и ранее, например в период династии Мин, когда после окончания национально-освободительной войны с монголами, строительства Запретного города в новой – северной – столице, реконструкции Великого канала и ремонта Великой Китайской стены, создания громадного океанского флота и последовавших великих географических открытий во время царствования императора Чжу Ди для восстановления предельно подорванных ресурсов государства в 1435 г. был установлен режим автаркии и ксенофобии. Запрещались торговля с иностранными государствами и путешествия за границу. Купец, пытавшийся вывезти товар за границу, приравнивался к пирату и подлежал казни. Этот запрет просуществовал сотни лет. Со сменой в 1644 г. династии Мин на династию Цин изоляция Китая от остального мира усилилась. Чтобы предотвратить всякие попытки сношений жителей империи с иностранцами, южное побережье Китая на протяжении 700 миль было разорено и выжжено на глубину до 30 миль и совершенно опустело. Обитатели прибрежной полосы были переселены в глубь страны. Океанские суда и судостроительные доки пришли в негодность, а отчеты об экспедициях были уничтожены39.

Аналогичная акция по отселению местных жителей из районов соприкосновения с иностранцами была проведена цинским правительством при появлении русских первопроходцев на Амуре.

Основными причинами временного ухода русских людей с берегов Амура в XVII в. явились недостаток людских ресурсов, растянутость коммуникаций (и связанная с ней высокая стоимость транспортных услуг) и потеря преимущества в вооружении.

Но транспортное обеспечение и отдаленность были проблемой и для другой взаимодействующей стороны. После ухода русских из Албазина китайский император маньчжурской династии Сюань Е отметил, что «искоренение русских всегда было трудным делом из-за дальности расстояния»40.

Это высказывание свидетельствует о том, что в начальный период практического взаимодействия регион находился от обеих сторон в относительно равной удаленности, что возможности властей цинского Китая по доставке людских резервов к местам двусторонних контактов уже тогда кратно преМензис Г. 1421 – год, когда Китай открыл мир. – М.: Яуза: Эксмо, 2004. – 640 с.

Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. – Хабаровск: Кн. изд-во, 1987. – С. 249, 276.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

вышали возможности России, а сдерживающим фактором было (временное) превосходство русских в вооружении.

Второй этап экономического взаимодействия (с 1689 по 1858–1860 гг.) следует соотнести с мероприятиями цинского правительства по закреплению в регионе. После заключения Нерчинского договора маньчжуры принимают ряд организационных мер для реализации этой задачи. К ранее построенным оборонительным пунктам (Айгунь – 1684 г., Мергень – 1686 г.) добавляются новые (Цицикар – 1691 г., Бодунэ – 1692 г., затем Хуланьчэн, Хайлар и др.) и совершенствуются сухопутные дороги к ним. Это первое упоминание о создании сухопутных дорог в целях колонизации региона. И большинство этих пунктов расположено на будущей трассе КВЖД.

Усиление военных гарнизонов на окраинах вызвало необходимость создания для них продовольственных баз, что было мыслимо лишь при помощи развития земледелия в крае. Эта задача была решена путем создания военизированных спецпоселений. К концу XVII в. в них насчитывалось до 20 000 чел. Данный пример отражает роль китайской армии в процессе колонизационного освоения сопредельной территории.

Но в широком народно-хозяйственном смысле подобные мероприятия не привели к сколько-нибудь заметным результатам, потому что, стремясь обезопасить свое отечество, маньчжурская династия одновременно с этим ввела запрет на заселение Северной Маньчжурии китайцами (ханьцами). Причем запрет для поселения китайских женщин для районов севернее Харбина просуществовал до 1860 г., а для вассальных монгольских княжеств – до 1878 г. Таким образом, государственные интересы империи оказались в противоречии с национальными интересами маньчжурской династии41. Впоследствии эти обстоятельства способствовали развитию событий в регионе в пользу России.

После заключения Нерчинского договора последовало активное развитие русско-китайской торговли, инициатива в которой вновь принадлежала российским купцам, так как китайскому и маньчжурскому купечеству выезжать за пределы Китая запрещалось.

Из-за джунгарско-маньчжурской войны торговые караваны в Пекин вначале ходили через Нерчинск, способствуя активному обогащению властей и жителей города. События в Центральной Азии 1680–1690-х гг. нанесли сильный удар по бухарской торговле, и русское купечество заняло господствующее положение во ввозе китайских товаров в Россию. В первое же десятилетие после подписания Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин:

Типография КВЖД, 1928. – С. 49.

договора товарооборот через Нерчинск стал соперничать с оборотами русской внешней торговли со Средней Азией (уже имевшей вековую историю) и превосходить обороты торговли с Западом через Псков, Тихвин, Смоленск42.

С прекращением боевых действий в 1703 г. восстанавливается короткий и более удобный караванный путь через монгольские степи, Ургу и Селенгинск.

Значение Нерчинска как торгового центра постепенно снижается. Его торговый расцвет продолжался недолго. К 1702–1707 гг. объем торгового оборота в Нерчинске резко сокращается. Усилия местных властей сохранить старое направление торгового пути в Китай успеха не имели43.

К этому времени инициатива в торговле, требовавшей значительных затрат капитала и большого промежутка времени для финансового оборота, переходит к крупному купеческому, преимущественно московскому, капиталу. Создается устойчивая система организации сибирской торговли, с созданием сибирских областных рыночных связей и включением сибирских торговых центров в систему складывавшегося всероссийского рынка (сохранившегося в своей основе до 1896–1917 гг. – К.Т.). В русских караванах, ходивших в Китай, преобладали представители крупного купеческого капитала. Другие оптовики участвовали в них только эпизодически. Их сдерживали «скудота денег» и «бескапитальность»44.

Таким образом, отсутствие дешевого и организованного кредита остро и болезненно ощущалось прежде всего местным, сибирским, купечеством России уже в XVII в.

Очень быстро определился и был более устойчивым, чем на каком-либо другом направлении русской внешней торговли, основной ассортимент товаров, проходивших в Китай и обратно. С русской стороны их основу составляли пушнина, сафьян и выделанные красные и черные кожи, а с китайской – ткани. (Чай стал пользоваться популярностью в России, вероятно, в XVIII в.)45. С 1698 г. казенные товары в русско-китайской торговле начали преобладать над частными.

В отчете руководителя русского каравана 1703 г. И. Саватеева отмечен сговор китайских купцов по снижению цен на товары, провезенные через Нерчинск, и конкуренция с бухарскими караванами, прибывшими через Джунгарию (сегодня это территория Казахстана. – К.Т.) и Северную Монголию, что привело к необходимости возврата части казенного товара в Россию46.

Александров В.А. Россия на дальневосточных рубежах: (вторая половина XVII в.). – Хабаровск: Кн. изд-во, 1984. – С. 204.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Новый подъем народного движения к Тихому океану вызвали открытия участников Сибирско-Тихоокеанской экспедиции (1733–1743 г.), когда Россия реально стала тихоокеанской державой. Однако крестьяне, с 30-х–40-х гг. XVIII в.

обосновавшиеся в районе Охотска и на Камчатке, так и не смогли добиться существенного успеха в развитии земледелия из-за неблагоприятных климатических условий.

В связи с этим последовал царский Указ 1799 г. «О заселении земель полуденного края Сибири, лежащих между Байкалом, рекою Верхнею Ангарой, Нерчинском и Кяхтою». В итоге местное население южной Сибири, выросшее с по 1762 г. в 5 раз (с 4 до 20 тыс. чел. мужского пола), к середине XIX в. достигло 328 тыс. душ обоего пола47.

Третий этап экономического взаимодействия (с 1858–1860 по 1986– 1989 гг.) начинается и происходит в условиях активного многостороннего взаимодействия в СВА. В это время инициатива во взаимодействии с Китаем вновь переходит к России.

Отчасти под напором агрессивной Европы, а главным образом вследствие внутренних кризисов начинает ощущаться ослабление Китая. В ряду различных уступок иностранным державам маньчжурские власти по Айгуньскому (1858 г.) договору и Пекинскому (1860 г.) трактату передали России пустынные пространства левобережья Амура и Уссурийский край, буквально оградив таким образом свою вотчинную территорию – Северную Маньчжурию – от посягательств Великобритании и Франции, которым Китай проиграл войну 1856–1860 гг. (К этому времени взаимоотношения Китая с этими странами не были урегулированы, тогда как Россия в 1856 г. подписала с ними Парижский мирный договор.) Колонизационный процесс в регионе возобновляется с обеих сторон уже в условиях современного пограничного размежевания. Его основной движущей и естественным образом восполняемой силой, способной закрепить за собой территорию, является крестьянство – как с русской, так и с китайской стороны. Происходит резкое усиление роли транспорта.

Различие в подходах к ведению крестьянского хозяйства на первых порах колонизации создало преимущества русскому крестьянину, как наиболее подвижному. Подвижности русских людей способствовало использование Амура и его притоков в качестве путей сообщения. При этом русские поселения вначале вновь появляются непосредственно на границе китайской империи, в то время как для китайцев Амур все еще оставался труднодоступным, поскольку их людские резервы находились вне его поймы, и использовать его притоки в качестве естественных транспортных путей для перемещения людей было невозможно. К тому же выход на берега Амура для русских людей означал движение на юг, в более благоприятные и теплые (в сравнении с Восточной Сибирью и Забайкальем) места, тогда как для китайского земледельца движение к Амуру было движением на север.

Быстрое распространение русских по Амуру поставило перед цинскими властями вопрос о необходимости заселения сопредельных с Россией пограничных территорий.

Помимо отмены запрета на заселение Маньчжурии китайцами Пекинское правительство в 1880 г. учреждает особое колонизационное бюро (кэнь-у-цзунцзюй), на которое возлагает обязанность по руководству переселенческим делом в Маньчжурии. В каждой из трех ее провинций создаются отделения этого бюро.

Работа ведется по единому плану. Непосредственно с переселенцами работает особая контора (бянь-кэнь-чжао-дай-чу), отделения которой имелись в Инкоу, Чифу, Тяньцзине, Шанхае, Ханькоу и Куаньченцзы. При этом на главное бюро возлагаются обязанности по проведению грунтовых дорог, осушению болот, строительству постоялых дворов и организации почтового сообщения.

Однако, как отмечал в 1928 г. Е.Е. Яшнов, в силу традиционно высокой степени товарности сельскохозяйственного производства в Китае, требовавшего налаженного вывоза производимой крестьянами сельхозпродукции к местам потребления (и, соответственно, развитой сети дорог), поступательное движение переселенцев на север совершалось медленно. Они все гуще заселяли Южную и небольшую полоску Северной Маньчжурии (приблизительно от Чаньчуня до Хуланя и Суйхуа), лишь ненамного передвинув на север «набухающий» порог перенаселения48.

По мнению русских исследователей начала XX в., организационные меры китайских властей никогда не играли решающей роли в стихийном заселении севера Маньчжурии.

Революцию в колонизационном процессе в данном районе произвело строительство КВЖД. Оно явилось величайшим (даже по сегодняшним меркам) как по объемам работ, так и по скорости сооружения искусственных объектов мероприятием, полностью соответствующим современным понятиям об интеграции.

Ее прокладка через Забайкальск, а не через Селенгинск и Северную Монголию, где проходил сухопутный гужевой тракт, в очередной раз внесла изменение в направление основного грузового потока в регионе, сместив его к востоку, к Нерчинску.

Сооружение КВЖД оказало большое влияние на динамику и направление российско-китайской торговли: в 1895 г. только 6,2 % российского экспорта ввозилось в Китай через восточную границу, а в 1914 г. – уже 56 %.

Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин:

Типография КВЖД, 1928. – С. 51.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Если вследствие слабости русского торгового флота, неразвитой сети железных дорог, значительного завоза в Сибирь и европейскую часть страны дорогостоящего китайского чая и сельхозпродуктов для населения Дальнего Востока России в 1887 г. стоимость импорта превышала стоимость экспорта в 12 раз, то в 1900 г. – уже только в 7, а в 1903 г. – в 2,5 раза. При этом экспорт российских товаров в Китай увеличился с 9,3 млн (1902 г.) до 22,4 млн руб. (1903 г.), в то время как импорт возрос незначительно – с 52,2 млн до 56,5 млн руб. С 1902 по 1916 г.

товарооборот России с Китаем увеличился с 61,4 млн до 175,6 млн руб. Первоначально строительство дороги активно способствовало увеличению русского присутствия в регионе, в том числе и на китайской территории, за счет освоения полосы отчуждения. Однако так называемое боксерское восстание 1900–1901 гг., организованное цинским правительством при участии регулярных китайских войск на базе искусственно подогреваемых антирусских настроений, резко остановило этот процесс. Восстание вызвало поход в Китай русских войск, необходимость эвакуации русского населения, задержало на год окончание строительства КВЖД и повлияло, таким образом, по мнению историков, на исход Русско-японской войны 1904–1905 гг.50 Но если в 1901 г. юридические права на КВЖД удалось восстановить силой оружия, то в 1905 г. это не получилось. После поражения в Русско-японской войне (среди причин которого опять отмечались потеря преимущества в вооружении и транспортные проблемы) и передачи японцам южного участка КВЖД колонизационное движение русского населения в Маньчжурию было остановлено.

Последствиями этих событий стали начало строительства Транссибирской железнодорожной магистрали (ТСМ) на российской территории и активизация процесса переселения крестьян (в основном из Украины) на Дальний Восток. В результате этого переселения в 20-х–30-х гг. ХХ столетия Амурская область на 70 %, а Приморский край на 80 % оказались заселены выходцами из Украины, которая, вследствие естественной перенаселенности, стала основным поставщиком людских ресурсов для Дальнего Востока России и оставалась им до 1991 г., пока границы не разделили единый этнос51.

Романова Г.Н. Влияние КВЖД на российско-китайские торговые связи и внешнюю торговлю Северо-Восточного Китая на рубеже XIX–XX вв. // КВЖД и ее влияние на развитие политических, социально-экономических и культурных процессов в Северо-Восточной Азии: тез. докл. и сообщ. междунар. науч. конф. 20–22 октября 1997 г. – Владивосток, 1997. – С.17–18.

Гридина Н.П. Об антирусских настроениях китайских рабочих КВЖД (начало ХХ в.) // Там же. С. 62.

Татценко К.В. Взаимодействие России и Китая на Дальнем Востоке. Этапы колонизации и интеграции // Социально-экономическое развитие Дальнего Востока: конкурентные преимущества и проблемы безопасности: материалы междунар. науч. конф. 23 апреля 2004 г. – Владивосток, 2004. – С. 79–86.

Развитие событий после 1905 г. привело к тому, что оставшаяся у России часть КВЖД (от ст. Маньчжурия до ст. Уссурийск) стала существовать как чисто коммерческое сооружение, активнейшим образом способствуя развитию СевероВосточного Китая. С 1908 по 1914 г. 80–90 % грузов Северной Маньчжурии (прежде всего – соя) транспортировалось по КВЖД на Уссурийскую железную дорогу во Владивосток, и только 10 % – на Южно-Маньчжурскую (ЮМЖД). Основная масса сельхозпродукции шла транзитом по территории Приморской области для отправки в страны Западной Европы, Японии и США. При этом до 10–15 % продовольствия (хлеб, скот, масло, яйца), производившегося в Северной Маньчжурии, реализовывалось на Дальнем Востоке России52.

Рост экспорта сельскохозяйственной продукции из Маньчжурии по КВЖД на мировой рынок привел к увеличению ее доли во внешней торговле Китая с 7,5 % в 1907 г. до 25 % в 1917 г.

В 1909 г. торговый оборот России с Маньчжурией составлял 65 % всего объема торговли России с Китаем. До 1912 г. Россия занимала абсолютное преимущество на рынке Северной Маньчжурии (в 1911 г. – 75 % ее импорта)53.

Производство больших объемов продовольствия стало возможным потому, что в период с 1901 по 1908 г. в зону КВЖД китайских переселенцев в среднем прибывало по 312 000 чел. в год, а их общее число за это время превысило 2,5 млн54.

При этом в 1910–1911 гг. в самом густонаселенном Уссурийском (Приморском) крае русских насчитывалось только 523 840 чел. Китайские власти старались заселить не только зону КВЖД, но прежде всего приграничные с Россией районы. В 1910 г., например, даотай Хулунбуирского округа (северо-западная часть Автономного района Внутренняя Монголия – Барга) Сун Сяолян в своем отчете писал, что главной своей задачей он считает «заселение границы», которое должно опираться «на военные поселки и распашку»56.

Вектор русского стихийного колонизационного движения вновь был переведен к северу, и, как представляется, приобретя нейтральное положение, «выравнялся» в соответствии с пограничным размежеванием.

Романова Г.Н. Влияние КВЖД на российско-китайские торговые связи и внешнюю торговлю Северо-Восточного Китая на рубеже XIX–XX вв. // КВЖД и ее влияние на развитие политических, социально-экономических и культурных процессов в Северо-Восточной Азии: тез. докл. и сообщ. междунар. науч. конф. 20–22 октября 1997 г. – Владивосток, 1997. – С. 17–18.

Гридина Н.П. Об антирусских настроениях китайских рабочих КВЖД (начало ХХ в.) // Там же. С. 62.

Арсеньевъ В.К. Китайцы въ Уссурийскомъ кра. – Хабаровскъ: Типография Канцелярии Приамурского Генералъ-губернатора, 1914. – С. 33.

Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин:

Типография КВЖД, 1928. – С. 246.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

Исход русской эмиграции в Китай в 1917–1922 гг. (по разным оценкам до 250 000 чел.) на некоторое время изменил демографическую ситуацию в Северной Маньчжурии. Русское население г. Харбин даже превысило китайское. В городе были открыты высшие учебные заведения с преподаванием на русском языке.

Однако использовать эту ситуацию для улучшения взаимодействия с российским Дальним Востоком по политическим мотивам не представилось возможным. Правительство СССР делало все возможное, чтобы ликвидировать нежелательное для него скопление бывших жителей России. Рассматривая его как враждебное, оно (не без основания) считало КВЖД его финансовой базой.

Однако следует принять во внимание, что в перемещении четверти миллиона российских граждан в Маньчжурию отсутствовала одна существенная деталь: в числе эмигрантов практически не было русских крестьян. Эмигрантское сообщество оказалось не связанным ни с землей в Маньчжурии, ни с промышленным производством в России. Условия военного времени и опасности гражданской войны, инертность, обусловленная сроками сельхозработ, наличием хозяйства, скота, инвентаря, а также отсутствие необходимого количества вагонов для перевозки нажитого имущества и реальной возможности самостоятельного передвижения – даже теоретически исключили возможность исхода русских крестьян в Маньчжурию. К тому же в памяти населения еще были свежи события в Китае 1900–1901 и 1904–1905 гг.

Исключение составил район Приаргунского трехречья – Барга, куда в самом конце XIX и начале ХХ в. организованно переселилась часть забайкальских казаков-земледельцев. И там, где осели и стали обрабатывать землю, они сохранили не только свое присутствие до настоящего времени, но и основу своего духовного единства, к чему объективно следует отнести Русскую православную церковь (РПЦ), духом которой крепилось русское движение на Восток57. Данное обстоятельство можно рассматривать как свидетельство того, что основой колонизационного освоения и последующего закрепления территории является крестьянство.

Экономические исследования зоны притяжения КВЖД активно осуществлялись русскими учеными, оказавшимися за рубежом, вплоть до ее продажи японцам в 1935–1938 гг. Накопленный к тому времени опыт и результаты исследований являются базовой основой для изучения экономических процессов, происходящих в регионе сегодня.

Одним из таких русских ученых был Е.Е. Яшнов. Спустя 25 лет после завершения строительства КВЖД именно он назвал дорогу «подарком» китайским Поздняев Д. Три дня в Трехречье. Путевые заметки. 2000. http://www.chinadata.ru/ russ_in_china.htm.

крестьянам, позволившим резко ускорить процесс колонизации Маньчжурии и приблизить «набухающий порог перенаселения» непосредственно к границам России. Именно Е.Е. Яшнов первым отметил связь между строительством железных дорог и передвижением «порога перенаселения» в Китае. Именно он выделил эту особенность расселения китайских крестьян в Маньчжурии как своеобразную норму и объяснил наличие связи традиционно высокотоварным характером сельскохозяйственного производства в Китае, требующим условий для вывоза продукции58. (Эта особенность сохраняется до настоящего времени и должна учитываться российской стороной при оценке перспектив развития взаимодействия.) Первое массовое использование китайской рабочей силы на территории России, вероятно, следует соотнести с началом строительства Транссибирской магистрали. Однако уже в 1912 г. в Петербурге владивостокский адвокат С.Д. Меркулов утверждал, что для российского Дальнего Востока большую опасность представляют дешевый китайский труд и дешевый маньчжурский хлеб.

Революционные потрясения в Китае (1912 г.) и России (1917 г.), как и многочисленные проблемы двусторонних отношений 1920-х и начала 1930-х гг., не смогли прервать экономическое взаимодействие. В 1924–1925 гг. 65,9 % всего импорта на Дальний Восток приходилось на грузы из Китая (главным образом из Маньчжурии). Экспорт в Китай составил 30,8 % от общего объема всего дальневосточного экспорта. Северо-маньчжурский экспорт в третьи страны в 1925–1927 гг. составлял 85–90 % экспортной отгрузки порта Владивосток59. Из этого следует, что экспортные грузы из сибирских регионов в дальневосточном порту России в это время практически отсутствуют и конкуренции продукции, произведенной в Маньчжурии, на рынке СВА не составляют.

С образованием на территории Маньчжурии государства Маньчжоу-го в 1932 г., полной оккупацией Японией Маньчжурии в 1933 г. и продажей КВЖД в 1935 г. приграничное экономическое взаимодействие постепенно прекращается60.

С этого времени по 1945 г. экономическое развитие Маньчжурии осуществляется по планам Японии в изоляции от сопредельной территории СССР.

С чисто монетаристской точки зрения доставка грузов к дальневосточным портам Приморья из Восточной Сибири по КВЖД (без перегрузки на границе) была бы более выгодна, чем перевозки по Байкало-Амурской или Транссибирской Яшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин:

Типография КВЖД, 1928. – 292 с.; Яшнов Е.Е. Тихоокеанская проблема. Мысли и факты // Вестник Маньчжурии. 1925. № 3–4. С. 1–16.

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. – Владивосток: Дальнаука, 1998. – С. 82.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

магистрали, поэтому только в силу целого ряда известных событий заложенная в КВЖД первоначальная идея создания транспортной оси региона, длительное время не могла проявиться в полной мере. Однако именно КВЖД была причиной целого ряда военных конфликтов и после 1905 г. (в 1928–1929 и в 1938–1939 гг.)61.

После 1945 г., когда русская организованная эмиграция в Маньчжурии и Китае перестала существовать, и дальнейшее развитие событий (в том числе участие Китая в Корейской войне 1950–1953 гг., когда помощь русской армии в очередной раз обеспечила сохранность территории Северо-Востока Китая) никак не повлияло на общую динамику процесса экономического взаимодействия в пользу России. Ввод войск в Маньчжурию сопровождался резким сокращением здесь местного русского населения. В конечном итоге это свело к нулю возможность использования производственных и организационных навыков и знаний экономической ситуации в регионе, накопленных русскими эмигрантами.

После провозглашения КНР в 1949 г. внешнеэкономические связи Китая переориентируются в сторону социалистических стран. Торговля с ними составляет до 80 % его внешнеторгового оборота. При помощи СССР – в основном в Маньчжурии – строятся 256 промышленных объектов, в том числе первый автомобильный завод в Чаньчуне (до сих пор крупнейший в отрасли) и первый тракторный завод в Лаояне.

Социалистические страны предоставили льготные займы и кредиты, организовали научно-техническое сотрудничество. Однако участие советских специалистов в восстановлении и строительстве промышленных объектов на Северо-Востоке Китая (по межгосударственному соглашению 1951 г.) заканчивается их отзывом в 1960 г. из-за политических разногласий, возникших между руководством двух стран.

С 1960-х гг. в КНР взят курс «опоры на собственные силы» (автаркия). Это приводит к уменьшению удельного товарооборота с социалистическими странами до 19 % в 1969 г., замедлению темпов индустриализации и осложнению продовольственного положения в стране. Вплоть до середины 1980-х гг. КНР становится одним из крупнейших импортеров зерна в мире62. В это время транзитные поставки зерна в Китай осуществляются через порт Владивосток и ст. Гродеково.

Для Дальнего Востока России–СССР период активного взаимодействия с Китаем, пройдя пик 50-х гг. ХХ столетия, заканчивается с началом в КНР «кульТатценко К.В. СВА. Колонизация и интеграция. Пути сообщения как основа этих процессов // Дальний Восток России: плюсы и минусы экономической интеграции: междунар. науч. конф.

25–26 ноября 2003 г. Хабаровск, 2004. С. 186–190.

Российско-китайские межгосударственные договоры (1949–2003 гг.) http://ru.ruschina.net/ pravo/docs/rchstkont; Экономическая география зарубежных социалистических стран Азии: учебник / под ред. Н.В. Алисова, Э.Б. Валева. – М.: Изд-во МГУ, 1988. – С. 191–193.

турной революции» в 1966 г. и боевыми столкновениями на р. Уссури (в районе о-ва Даманский) и других участках российско-китайской границы в 1969 г. Столкновения сопровождались боевыми потерями личного состава погранвойск с обеих сторон.

Агрессивные действия сопредельной стороны вновь, как и ранее, удалось остановить силой превосходства оружия. Однако последовавший за этим ряд уступок в пограничном размежевании отрицательно сказался на духовном настрое местного российского населения и армии.

После «культурной революции» в Китае в Маньчжурии практически не осталось русских. Это обстоятельство является основанием для постановки знака равенства между целью «восстания ихэтуаней» в 1900–1901 гг. и «движения хунвэйбинов» в 1966–1969 гг.

События 1966–1969 гг. привели к усилению государственного (военного) присутствия непосредственно на линии границы с обеих сторон, вызвали связанные с этим непроизводительные затраты материальных и людских ресурсов. И повлекли за собой практически полное прекращение процесса двусторонней интеграции.

В 1970-е гг. КНР стала постепенно отходить от автаркического развития хозяйства. Начало этому процессу положил визит в Китай президента США Р. Никсона (21–28.02.1972 г.). Результатом визита стал поворот внешней политики Китая в сторону Запада. С 1979 г. в Китае начинается политика «открытых дверей», предусматривающая широкое привлечение иностранного капитала, научно-техническое сотрудничество, закупку лицензий и т. п., создание «особых экономических зон». Причем основными и первыми иностранными вкладчиками капитала были зарубежные китайцы (хуасяо)63.

Прервав экономические контакты в угоду политических амбиций, советское руководство не сумело воспользоваться благоприятной ситуацией, связанной с возможностью распространения и развития собственных российских технологий на территории Китая, как, например, это сделала Япония после окончания Второй мировой войны, поставив (по репарации) свое технологическое оборудование в некоторые страны ЮВА, надолго закрепив, таким образом, с ними экономические связи.

Для российского Дальнего Востока практический разрыв экономических связей с КНР в этот период компенсируется усилением взаимодействия с остальной территорией СССР и расширением торговых контактов с Японией. В это время организуются международные транзитные контейнерные перевозки по Транссибирской магистрали. Начинается строительство Байкало-Амурской магистрали

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

(БАМ), Зейской ГЭС, сооружение других крупных объектов народного хозяйства.

Экономика государства переходит от системы совнархозов к отраслевому принципу хозяйственных связей. За счет этого происходит усиление связей Дальнего Востока с центром и другими районами страны. Усиление связи сопровождается общенациональными мероприятиями по привлечению населения на Дальний Восток и сопряжено с началом массового строительства жилья.

Однако прежде всего принимались меры и по усилению военного присутствия и обустройства армии. Военно-строительные части эффективно использовались при строительстве крупных военных объектов, потреблявших производимую на Дальнем Востоке продукцию, а также сети автомобильных и железных дорог, сооружение которых значительно улучшило условия внутреннего экономического взаимодействия в регионе.

При этом совершенно ясно, что данные меры принимались не без учета обстановки на сопредельной территории.

Следует отметить, что организации в рассматриваемый период международного грузового контейнерного потока между Японией и Европой с использованием Транссибирской магистрали способствовало прекращение в 1967 г.

судоходства по Суэцкому каналу (как последствие 3-дневной войны Египта с Израилем).

Ввод войск в Афганистан в 1979 г. фактически стал концом активного экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья. Перенаправление людских и материальных ресурсов страны на обеспечение военных действий привело к тому, что намеченные планы развития ДВР оказались невыполненными. Инвестиционное задание по программе развития Дальнего Востока и Забайкалья, предусмотренное Постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР 1972 г., было выполнено на 65 %, а Государственная целевая программа на 1986–2000 гг. – на 30 %64.

Китай выступил против ввода советских войск в Афганистан, что не могло не отразиться на взаимодействии с СССР. В 1980 г. общий объем торговли с КНР составил около 190 млн долл. США. Впоследствии, увеличившись с 1980 по 1985 г.

в 10 раз и достигнув 1,9 млрд долл. США, доля СССР во внешнем обороте КНР составила менее 3 %.

В 1985 г. было подписано первое за много лет долгосрочное соглашение между правительством СССР и КНР о товарообороте и платежах в 1986–1989 гг., а также Соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве в строительстве и реконструкции промышленных объектов в КНР. Оно предусматривало сотрудничество в строительстве 7 новых и реконструкции 17 объектов энергеИшаев В.И. Стратегия развития Дальнего Востока в изменяющемся мире. http://adm.khv.ru/invest2.nsf/AllNewsRus/ab5e4b18fa714c5cca256d1f0026d9d8.

тики, черной и цветной металлургии, машиностроения, угольной и химической промышленности, а также транспорта65.

Следует признать, что в течение 100 лет (с 1858 по 1960 г.) Россия вложила в развитие Северо-Востока Китая значительные финансовые средства, людские и материальные ресурсы, способствовавшие активизации внутреннего колонизационного процесса на его территории. Эти мероприятия осуществлялись отчасти в ущерб освоения собственной территории Дальнего Востока, причем если во время русской эмиграции в Маньчжурию в 1917–1945 гг. российский вклад в ее развитие можно оценить частично как вынужденные затраты, то вложения 1897–1904 гг.

(прежде всего по сооружению КВЖД, и особенно ее южной части – ЮМЖД, и по строительству порта Дальний и Порт-Артура), а также 1950–1960 гг. проводились целенаправленно. Однако для России в долгосрочном плане (с точки зрения развития собственной дальневосточной территории) эти инвестиции ожидаемого экономического эффекта не дали.

В краткосрочном плане они решили проблему снабжения Дальнего Востока продовольствием и товарами первой необходимости, но одновременно привели к возникновению его зависимости от поставок из Китая, впервые активно проявившейся уже в 1912–1914 гг. Именно об этой опасности публично заявлял в СанктПетербурге владивостокский адвокат С.Д. Меркулов и писал в официальных докладах императору Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти66.

Первые выводы об опасности подобного взаимодействия были сделаны русскими экономистами и признаны министром финансов России С.Ю. Витте еще до 1917 г. Они сводились к тому, что сооружение порта Дальний нанесло, несомненно, громадный ущерб Владивостоку и торговле его купечества, так как порт Владивосток не имеет преимущества перед Дальним, расположенным ближе к торговым центрам и имевшим лучшие условия навигации67.

По военно-политическим соображениям экономическая ситуация, характерная для взаимодействия России с Китаем в 1897–1904 гг., после 1945 г. была создана второй раз.

По Договору от 14.02.1950 г. СССР принял участие в восстановлении и строительстве более 50 крупных промышленных объектов, в основном на территории Северо-Востока Китая, и предоставил льготный однопроцентный кредит на Российско-китайские межгосударственные договоры (1949–2003 гг.) http://ru.ruschina.net/ pravo/docs/rchstkont.

Дубинина Н.И. Дальневосточники о судьбе КВЖД (1912–1914 гг.) // КВЖД и ее влияние на развитие политических, социально-экономических и культурных процессов в Северо-Восточной Азии: тез. докл. и сообщ. междунар. науч. конф. 20–22 октября 1997 г. Владивосток, 1997. С. 34.

Хисамутдинов А.А. Владивостокъ. Этюды к истории старого города. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1992. – С. 262.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

300 млн долл. США для оплаты поставок промышленного оборудования и других товаров68. При этом Дальний Восток получал необходимые товары и продовольствие из Китая и не занимался их производством на своей территории. Опасность такой зависимости (о чем писал Н.Л. Гондатти) рельефно проявилась во время прекращения экономических связей с Китаем уже в 1960-е гг.

Строительство и восстановление объектов в Китае сопровождалось отвлечением людских и материальных ресурсов от развития собственной территории Дальнего Востока, что стало одной из причин отставания его экономического развития от других районов России. Первое послевоенное Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР об инвестициях в развитие Дальнего Востока и Забайкалья вышло только в 1967 г., и было выполнено на 80 %69.

По современным критериям участие России и СССР в сооружении (и восстановлении) промышленных объектов в Маньчжурии было не чем иным, как проявлением процесса интеграции экономики России и Китая.

Если не принимать во внимание военно-политические соображения, то затраты сил и средств на развитие Маньчжурии с экономической точки зрения можно объяснить только тем, что российское правительство конца XIX–начала XX в.

рассматривало Северо-Восток Китая и Дальний Восток России как единый экономический регион, а руководство СССР в 1945–1960 гг., – как часть единого экономического пространства стран социалистического лагеря.

Первое подтверждается планом строительства железных дорог на Дальнем Востоке в конце XIX в., по которому КВЖД и ее ветка от Уссурийска до ст. Графская (Иман – Дальнереченск) вместе с реками Амур и Уссури создавали транспортное кольцо. Река Сунгари, разделяя это кольцо пополам, являлась продолжением на север южного направления Харбин–Далянь (см. прил. 3, 4).

Второе подтверждается сооружением крупных промышленных объектов, предназначенных для переработки сырья из Китая: Хабаровского масложиркомбината и Уссурийского сахарного завода, сырье для которых в то время ни в Сибири, ни на Дальнем Востоке России не производилось.

Следует особо отметить, что освоение (колонизация) левобережья Амура и Уссурийского края Россией, а правобережья Амура и его поймы – Китаем с обеих сторон не является результатом естественного стихийного расширения популяций двух суперэтносов. В отличие от XVII в. начало колонизации приграничной территории Дальнего Востока в 1858–1860 гг. не было обусловлено и подготовлено Соколов А.К., Тяжельников В.С. Курс советской истории, 1941–1991. – М.: Высш. школа, 1999. – 415 с. http://www.auditorium.ru/books/160/glava2_1.htm.

Ишаев В.И. Стратегия развития Дальнего Востока в изменяющемся мире. http://adm.khv.ru/ invest2.nsf/AllNewsRus/ab5e4b18fa714c5cca256d1f0026d9d8.

стихийным движением народа и не было увязано с состоянием его естественных ресурсов, как это произошло при освоении Сибири.

Приобретение левобережья Амура и Уссурийского края было инициировано правительством России, а освоение территории осуществлялось за счет мобилизации государственных средств и резервов. При этом резервов (прежде всего людских и продовольственных) длительное время хватало только для того, чтобы обеспечить существование здесь армии, транспортной системы, и для жизнеобеспечения населения в режиме стабилизации (или взаимного сдерживания). Военные действия в Маньчжурии в 1904–1905 гг. и японская интервенция 1918–1922 гг.

показали их недостаточность в условиях противостояния третьей силе как на чужой, так и на своей территории.

Декретное начало и организующая роль государства лежат и в основе заселения китайцами Северной Маньчжурии. Поскольку собственных национальных людских ресурсов для освоения правобережья Амура у маньчжурской династии не хватило, то в 1860 г. маньчжурское правительство династии Цин сняло запрет на заселение китайцами (ханьцами) территории севернее Харбина, а в 1878 г. – и на заселение китайцами территории вассальных монгольских княжеств. Но из-за неподготовленности процесс заселения и освоения территории развивался медленно. Это обстоятельство и зафиксировал Е.Е. Яшнов70.

Чтобы ускорить заселение сопредельных территорий, обе стороны активно использовали такой элемент государственного регулирования, как создание системы военизированных поселений. И первыми, для охраны и защиты новых пограничных рубежей в зоне размежевания, появились военные, создавшие основы существующей сегодня инфраструктуры.

Однако в отличие от Китая в России необходимый резерв населения для обеспечения переселенческого процесса в Приамурье и Уссурийский край отсутствовал. К этому времени губернии России (за исключением Полтавской и еще двухтрех губерний на Украине и в Белоруссии) не обладали излишком рабочей силы, а потому не особенно стремились поддерживать переселенческий процесс. Переселенцев приходилось набирать по всей стране (что нашло отражение в названиях сел и деревень Дальнего Востока) и привлекать их предоставлением различных льгот, в том числе освобождением от рекрутской повинности и выдачей денежных ссуд на приобретение сельскохозяйственного инвентаря и скота, что является элементами государственного регулирования процесса освоения территории.

Таким образом, помимо трех основных факторов, обеспечивших колонизацию территории Дальнего Востока России: население, армия, транспорт (пути сообщения), для освоения поймы Амура и других районов Дальнего ВосЯшнов Е.Е. Китайская колонизация Северной Маньчжурии и ее перспективы. – Харбин:

Типография КВЖД, 1928. – С. 50.

ОЦЕНКА ДИНАМИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИИ И КИТАЯ

тока следует отметить важность такого фактора, как необходимость организующей роли государства и мобилизации государственных ресурсов.

История свидетельствует, что ограниченные ресурсы России были израсходованы не лучшим образом.

Исход в Китай значительной части адаптированного к местным условиям образованного городского населения Сибири и Дальнего Востока в период и после Гражданской войны; экономическое отделение созданных Россией в Маньчжурии промышленных мощностей, в том числе разрыв транспортной инфраструктуры КВЖД, ее конечная продажа в 1935 г. и образование государства Маньчжоу-го, привели к ликвидации экономических связей сопредельных территорий, сложившихся к 1917–1925 гг., и постепенной утрате накопленных навыков и традиций взаимодействия.

Обе части единого до этого экономического региона около 20 лет (до 1950-х гг.) развивались самостоятельно и обособленно, причем в какой-то период времени количество городского русского населения в Маньчжурии было соизмеримо с его численностью на Дальнем Востоке России. Это очевидно при сравнении цифры в 250 тыс. чел. бывших российских граждан, проживавших в 1925 г. в Маньчжурии, с суммарной численностью городского населения Дальнего Востока России.

Но это благоприятное для развития взаимодействия экономики Дальнего Востока России и Северо-Востока Китая обстоятельство использовано не было.

Согласно переписи 1897 г. (т. е. к началу строительства КВЖД, повлекшему отвлечение (перенаправление) государственных ресурсов России на освоение территории Маньчжурии) из общего числа проживавших в Сибири 5 727 090 чел.

(из которых 473 796 чел. числились городскими жителями) на Дальний Восток приходилось 629 024 чел. (из них 89 663 – городские жители), а на Забайкалье – 664 071 чел., из которых 38 974 числились городскими жителями (табл.1.5)71.

Численность населения на Дальнем Востоке России в 1897 г.

Якутская (с Магаданской обл., Чукотским и Корякским округами) 261 731 По материалам: Россия: энциклопедический словарь. – Л.: Лениздат, 1991. – С. 114.

Россия: энциклопедический словарь. – Л.: Лениздат, 1991. – С. 114.

Начав строительство КВЖД и освоение Маньчжурии в 1995–1997 гг., Россия не только отвлекла средства от освоения собственной территории, но и создала условия для последующей утраты части своего населения на Дальнем Востоке в 1922 г.

Роль вооруженных сил страны для экономического развития Дальнего Востока России определяется всем ходом событий третьего этапа экономического взаимодействия в регионе, сопровождавшегося вооруженным противостоянием, конфликтами и войнами, обусловившими повышенное значение армии и военноморского флота.

Практически с начала колонизационного освоения территории начинается борьба с хунхузничеством, потребовавшая переселения в Приамурье и Уссурийский край казаков и создания Уссурийского казачества в 1868 г. Затем последовали: Японо-китайская война (1894–1895 гг.); Боксерское восстание (ихэтуаней) с разрушением 400 км КВЖД и созданием ее Охранной стражи (1900–1901 гг.); Русско-японская война (1904–1905 гг.); аннексия Кореи Японией (1910 г.); революция и падение Маньчжурской империи в Китае (1911–1912 гг.);

вторая революция в Китае (1913 г.); Первая мировая война (1914–1918 гг.); революции, интервенция, Гражданская война в России и на Дальнем Востоке (1917–1918–1922 гг.); провозглашение МНР (1924 г.) и заключение Договора о дружбе и взаимопомощи с СССР; гражданская война в Китае (1927–1928 гг.) и конфликты на КВЖД (1929–1930 гг.); оккупация Японией Манчьжурии (1931 г.) и образование не признанного мировым сообществом государства Маньчжоу-го (1932–1945 гг.); китайско-японская война (1937–1945 гг.); бои у оз. Хасан (1938 г.) и на р. Халхин-Гол (1938–1939 гг.); Вторая мировая, Великая Отечественная войны, война с Японией (1939–1945 гг.) и последующее отсутствие с ней мирного договора; образование КНР (1949 г.) и война в Корее (1950–1953 гг.); разрыв политического единства СССР–КНР и отзыв советских специалистов (1960 г.); превращение КНР в ядерную державу (1964 г.); война во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже (1964–1975 гг.); «пролетарская культурная революция» в КНР (1966–1969 гг.);