«ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ КАК ФЕНОМЕН СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ Новополоцк ПГУ 2011 УДК 159.95(035.3) ББК 88.352.1я03 А65 Рекомендовано к изданию советом учреждения образования Полоцкий государственный университет в качестве ...»

Согласно представлениям Х. Гарднера, множественный интеллект включает широкий круг способностей [413]. Модель интеллекта структурирует организацию этого пространства. Модель Х. Гарднера включает семь основных подвидов (форм) интеллекта, среди которых, наряду с вербальнолингвистическим и логико-математическим, присутствуют визуальнопространственный, музыкально-ритмический, телесно-кинестетический, наконец, межличностный (interpersonal) и внутриличностный (intrapersonal).

Межличностный интеллект включает способность наблюдать чувства других и использовать эти знания для прогнозирования их поведения и сотрудничества с ними. Внутриличностный интеллект позволяет понять себя и сотрудничать с собой. Один из аспектов личностного интеллекта также связан с чувствами и очень близок к тому, что Дж. Мейер, П. Сэловей и Д. Карузо называют эмоциональным интеллектом [413; 473]. Различные виды интеллекта выделяются в соответствии с качеством информации, которой они оперируют [363; 431; 552].

По мнению Г.М. Андреевой, и когнитивная, и эмоциональная системы «содержат две стадии: перцептивную (или образную) и “стадию планирования”, т.е. собственно когнитивную» [8, с. 13]. Исходя из этого можно допустить, что эмоциональная и когнитивная обработка информации могут быть в определённой степени независимыми.

Эмоциональный интеллект как один из видов интеллекта В соответствии с описанными выше подходами к пониманию эмоций (особый тип знания) и интеллекта (совокупность взаимосвязанных друг с другом умственных способностей) можно проследить эволюцию представлений об эмоциональном интеллекте на материале его определений:

- тип обработки эмоциональной информации, который включает точное распознавание собственных эмоций и эмоций окружающих, адекватное выражение эмоций и адаптивную регуляцию эмоций с целью ведения более эффективного образа жизни [457, с. 773];

- способность действовать с внутренней средой своих чувств и желаний [316; 359];

- совокупность факторов, которые позволяют личности чувствовать, мотивировать себя, регулировать настроение, контролировать импульсивные проявления, удерживаться от фрустрации и таким образом добиваться успеха в повседневной жизни; иной способ проявить свой интеллект [420];

- способность чувствовать, понимать и эффективно применять силу и проницательность эмоций как источник человеческой энергии, информации, связи, влияния [372];

- способность понимать отношения личности, репрезентируемые в эмоциях, и управлять эмоциональной сферой на основе интеллектуального анализа и синтеза [77; 510];

- возможность (ability) понимать значения эмоций и их взаимосвязей, рассуждать и решать проблемы на этой основе; включает способности (capacity) к различению эмоций, ассимиляции эмоций, к пониманию эмоциональной информации и управлению эмоциями [464, с. 267];

- понятие, которое включает достижение целей через посредство способностей управлять собственными эмоциями и чувствами, быть сензитивным и оказывающим влияние по отношению к другим людям, уравновешивать мотивы и побуждения с сознательным и духовным поведением [404];

- совокупность эмоциональных, личных и социальных способностей, которые оказывают влияние на общую способность кого-либо эффективно справляться с требованиями и давлением окружающей среды (Р. Бар-Он, 2000; цит. по: [206]);

- система некогнитивных способностей, которые способствуют достижению успеха в жизни; эмоциональный интеллект действует как синергист общего интеллекта с целью наилучшего исполнения деятельности; его можно развивать и он может быть измерен; эмоциональный интеллект позволяет отличить талантливое исполнение деятельности от посредственного [485];

- эмоционально-интеллектуальная деятельность [114];

- способность (competence) идентифицировать и выражать эмоции, ассимилировать эмоции в мышление и регулировать как позитивные, так и негативные эмоции у себя и других людей [452];

- форма выявления позитивного отношения человека к миру (оценивания его как такого, в котором человек может осуществлять успешную жизнедеятельность); к другим людям (как заслуживающим доброжелательного отношения; к себе (как способному самостоятельно определять цели собственной жизнедеятельности, активно их осуществлять и достойному самоуважения) [195];

- способность к пониманию своих и чужих эмоций и к управлению ими [163];

- способности по управлению эмоциональными явлениями и свойствами [53];

- совокупность эмоциональных, коммуникативных, регуляторных личностных свойств, обеспечивающих осознание, принятие и регуляцию состояний и чувств других людей и себя самого, опосредующих уровень продуктивности, успешность межличностных взаимодействий и личностное развитие человека [171];

- эмоционально-когнитивная способность, которая заключается в эмоциональной сензитивности, осведомлённости и способности к управлению эмоциями, которые позволяют человеку контролировать чувство психического здоровья, душевной гармонии и высокого качества личной жизни [69];

- способность к интерпретации эмоций [153];

- когнитивная способность (capacity) рассуждать об эмоциях и использовать эмоции для улучшения мыслительной деятельности; включает возможности (abilities) точно различать эмоции, вызывать эмоции для содействия мышлению, понимать эмоции и эмоциональные знания и осознанно регулировать эмоции для того, чтобы способствовать эмоциональному и интеллектуальному росту [471, c. 197; 475, c. 263];

- возможность (ability) осуществлять верные умозаключения об эмоциях и возможность (ability) использовать эмоции и эмоциональные знания для улучшения мышления [479, c. 511].

Обобщая данные определения, отметим, что индивиды с высоким уровнем развития эмоционального интеллекта обладают выраженными способностями к пониманию эмоций (собственных и других людей), выражению эмоций и к управлению эмоциональной сферой, что обусловливает более высокую адаптивность и эффективность в общении и деятельности.

Очевидно, что ЭИ нуждается в ясной концептуальной модели, внутри которой будет размещён данный конструкт [504]. Однако ряд основных моделей интеллекта не включает эмоциональный интеллект. К примеру, модель Ч. Спирмена не содержит указаний на эмоциональный интеллект.

Как уже отмечалось, ЭИ не включён в список основных ментальных способностей Л. Терстоуна.

Вернёмся к гарднеровской модели множественного интеллекта. Одним из выделяемых Х. Гарднером типов интеллекта является социальный интеллект, определяемый как способность понимать людей и управлять ими. В соответствии с данным определением эмоциональный интеллект как совокупность способностей к пониманию эмоций и управлению ими может относиться к социальному интеллекту.

Действительно, ряд исследователей рассматривает эмоциональный интеллект в качестве подструктуры социального интеллекта [69; 457]. Однако существует и другая точка зрения: эмоциональный интеллект рассматривается как более широкое понятие, а социальный интеллект – как один из его аспектов [195]. Возможно, подобные представления связаны с тем, что в некоторых исследованиях (например, [420]) способности к социальному взаимодействию основываются на предваряющем развитии отдельных структурных компонентов ЭИ.

Социальный интеллект понимается как интегральная интеллектуальная способность, определяющая успешность общения и социальной адаптации (Дж. Гилфорд), приспособленность к человеческому бытию (Р. Стенберг).

Таким образом, если понимать интеллект как общую способность адаптироваться к изменениям окружающей среды [153], то социальный интеллект – та его часть, которая способствует адаптации к обществу в целом, к другим людям и к самому себе в частности.

Однако проблема состоит в том, что, несмотря на множество исследований в этой области, независимость социального интеллекта от других его видов (в частности, от вербального интеллекта) так и не была продемонстрирована [363; 504]. На основании данных о существенном пересечении интеллекта с вербальными способностями Л. Кронбах пришёл к выводу, что исследования в этой области не имеют перспективы [375].

Несмотря на такое пессимистическое начало, в настоящее время проблема социального интеллекта привлекает всё большее количество исследователей, поскольку данный вид интеллекта является очень важным практическим качеством, причём с развитием исследований обнаруживаются новые, более того, неочевидные области его применения.

К социальному интеллекту нельзя подходить с той же меркой, что и к абстрактно-логическому. Социальный интеллект, подчёркивает Г.М. Кучинский, будучи интеллектом конкретным, «…не может рассматривать социальные задачи как абстракции, поскольку имеет дело с реальными людьми, реальными проблемами, например, моральными» [140, с. 13].

По мнению Д.В. Ушакова, указанный вид интеллекта как раз и оказывается таким психологическим феноменом, где взаимодействуют когнитивное и аффективное. Именно в сфере социального интеллекта и вырабатывается подход, понимающий человека как когнитивно-эмоциональное существо [277].

В структуре социального интеллекта ЭИ включает способность наблюдать собственные эмоции и эмоции других людей, различать их и использовать эту информацию для управления мышлением и действиями [457].

Эмоциональный интеллект вместе с социальным относят к так называемым «горячим» (точнее, по нашему мнению, к оперативным) видам интеллекта, которые оперируют социальной, практической, личностной и эмоциональной информацией [466; 543].

В плане определения позиции эмоционального интеллекта в «семействе интеллектов» интересной представляется модель интеллекта, предложенная Г.М. Кучинским. Он определяет интеллект (или «общий интеллект») как единство различных психических процессов и функций, обеспечивающих эффективное получение знаний, необходимых для решения стоящих перед личностью задач. В соответствии с характером решаемых задач в структуре общего интеллекта выделяются две подструктуры: академический (абстрактнологический) и практический интеллект. Последний занимается решением повседневных задач, стоящих перед личностью, и коренным образом отличается от академического интеллекта с его абстрактностью, искусственностью, оторванностью от жизни. Основными структурными компонентами практического интеллекта, по мнению Г.М. Кучинского, являются предметнопрактический и социально-практический интеллект. Предметно-практический интеллект имеет дело с неодушевлённой предметной средой. Социальнопрактический интеллект проявляется в непосредственном взаимодействии с другими людьми в конкретной ситуации. Это практически то же самое, что и социальный интеллект, поскольку в подавляющем большинстве случаев последний носит практический характер. Социально-академический интеллект проявляется лишь в отдельных случаях, например, в тех, которые относятся к «созданию» «Я-концепции» либо к социальному познанию [140].

При таком подходе эмоциональный интеллект, на наш взгляд, является частью социально-практического интеллекта (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Эмоциональный интеллект в структуре интеллекта, Иногда эмоциональный интеллект рассматривается как часть межличностного интеллекта [260]. Это не совсем правомерно, поскольку ЭИ содержит не только межличностный, но и внутриличностный аспект. В отличие от социального интеллекта, эмоциональный интеллект включает внутренние, личностные эмоции, которые значимы в первую очередь для личностного (а не для социального) роста. Он фокусируется преимущественно на эмоциональных (а не социальных и политических) аспектах проблемы [467].

Частичное отождествление социального и эмоционального интеллекта связано с выделением в структуре ЭИ ряда способностей социальнокоммуникативной направленности, таких как социальные навыки, осознание социальных взаимодействий (Д. Гоулман), способность к перцептивноинтерпретативному распознаванию эмоций в межличностном контексте (Дж. Мейер, П. Сэловей, Д. Карузо). Указанные способности соответствуют и традиционному пониманию социального интеллекта как совокупности ментальных способностей, связанных с обработкой социальной информации и способствующих успешности межличностного взаимодействия. По мнению С.П. Деревянко, объединяющей категорией для эмоционального и социального интеллекта является «общение», а отличительной характеристикой – направленность общения. Коммуникативный потенциал ЭИ направлен преимущественно на продуцирование и осмысление собственных эмоциональных переживаний относительно ситуаций межличностного общения, в то время как возможности социального интеллекта ориентированы на межличностное взаимодействие. Актуализация эмоционального и социального интеллекта происходит в различных сферах общения:

у первого из них – в сфере эмоционального общения, у второго – в сфере межличностного общения. Для эмоционального интеллекта коммуникация является стимулом, а для социального – целевым предназначением [91].

В отличие от абстрактного и конкретного интеллекта, которые отражают закономерности внешнего мира, эмоциональный интеллект отражает внутренний мир и его связи с поведением личности и взаимодействием с реальностью. Эмоциональный интеллект не содержит общие представления о себе и оценку других. Он фокусирует внимание на познании и использовании собственных эмоциональных состояний и эмоций окружающих для решения проблем и регуляции поведения (табл. 1.1).

Сопоставление вербального и эмоционального интеллекта Когнитивные процессы Вербальный интеллект Эмоциональный интеллект Дополнительная обработка: Осведомлённость о том, что метаобработка для того чтобы помнить чтоподдержка кого-либо может Абстрактная обработка Наличие возможности иден-Наличие возможности анатифицировать главное дей-лизировать эмоции, идентиствующее лицо повествова-фицировать их составляющие ния и сравнить индивидуу-и определять, каким обрама с другими людьми зом они комбинируются Дополнительная обработка: Наличие знаний (и воспомиНаличие знаний (и воспобаза знаний наний об их анализе) о прежминаний об их анализе) о Дополнительная обработка: Наличие возможности хра- Наличие возможности разввод информации нить в памяти длинные личать эмоции по лицевой Источник: [463].

Конечным продуктом эмоционального интеллекта является принятие решений на основе отражения и осмысления эмоций, которые являются дифференцированной оценкой событий, имеющих личностный смысл, подчеркивает Г.Г. Гарскова. Таким образом, эмоциональный интеллект лежит в основе эмоциональной саморегуляции [77].

В отличие от личностных черт, которые являются статическими, стратегическими, эмоциональные способности состоят из преходящих, тактических, «динамичных» умений и навыков, которые могут быть приведены в действие по ситуации.

В соответствии с классификацией видов интеллекта Р. Кеттелла (R. Cattell, 1967) есть определённые основания относить эмоциональный интеллект к кристаллическому интеллекту [380].

Существует точка зрения, что ЭИ может являться латентной переменной, глубинным внутренним свойством, которое само по себе с трудом определяется, однако оказывает влияние на наблюдаемые показатели, в некоторой мере отражающие его способность, например, решать специфические проблемы. Общий интеллект также может проявлять себя как скрытая переменная.

Так, IQ проявляется в индивидуальных различиях у детей младенческого возраста, он относительно устойчив в лонгитюдных исследованиях, и его влияние продолжает сохраняться, несмотря на попытки его повысить. Эта переменная становится «видимой» посредством измерений, которые позволяют обнаружить скрытые свойства, и исследований когнитивных процессов, лежащих в её основе. Однако убедительных данных, подтверждающих латентный характер эмоционального интеллекта, пока не получено [470].

Некоторые авторы не склонны рассматривать эмоциональный интеллект в структуре общего интеллекта. Как уже отмечалось, идея квалифицировать эмоциональный интеллект как вид традиционного интеллекта не поддерживается Х. Гарднером [414].

По аналогии с известным разделением У. Джемса нашего «Я» на субъектное и объектное начало Г.М. Бреслав предлагает представить содержание эмоциональной сферы как сочетание двух аспектов:

1) эмоциональные явления и черты – процессуальное и «кристаллизованное» содержание и динамика эмоциональной сферы;

2) эмоциональный интеллект – способности по управлению эмоциональными явлениями и свойствами [53].

При таком подходе ЭИ определяется не в качестве отдельного вида интеллекта, а как компонент эмоциональной сферы, как эмоциональная способность.

По мнению А.В. Карпова и А.С. Петровской, можно рассматривать проблему эмоционального интеллекта в рамках более общего направления – метакогнитивизма. В соответствии с этим эмоциональный интеллект является метапроцессуальным феноменом, поскольку является одновременно когнитивным (с точки зрения познания индивидом своих эмоций и чувств других людей) и регулятивным (позволяющим субъекту регулировать собственные эмоциональные процессы и контролировать эмоции окружающих) образованием [119].

По мнению Дж. Мейера, П. Сэловея и Д. Карузо, как стандартный вид интеллекта ЭИ должен соответствовать трём критериям:

- возможность быть операционализированным как умственная способность;

- соответствие корреляционному критерию, который служит признаком того, что это унитарная способность, представляющая новый вид проявления отношения к более ранним измерениям интеллекта и других личностных свойств;

- повышение с увеличением возраста, развитие, подобное другим видам интеллекта [471].

В исследованиях было показано, что ЭИ как способность действительно соответствует этим критериям. Эмоциональный интеллект операционализирован как умственная способность. В настоящее время используется ряд методик для его измерения, среди которых наиболее высокий уровень надежности демонстрирует MEIS (методика-предшественница теста MSCEIT). В результате факторного анализа по аналогии с генеральным фактором интеллекта G Спирмена был выделен общий фактор эмоционального интеллекта gei, который включает три субфактора: эмоциональную перцепцию, понимание и управление эмоциями.

Как альтернатива может иметь место четырехфакторная модель, содержащая в своем составе еще один менее выраженный субфактор – фасилитацию мышления. Общий фактор ЭИ коррелирует с другими видами интеллекта, например, с вербальным интеллектом (r = 0, 33), вместе с тем он является совершенно отдельным видом интеллекта, представляя собой унитарную умственную способность. Была обнаружена также взаимосвязь gei с эмпатией, измеренной путём самооценивания (r = 0,33). Выявлено, что уровень ЭИ зависит от возраста, увеличиваясь между ранним подростковым возрастом и ранней взрослостью [466]. В более поздние возрастные периоды взаимосвязь между эмоциональным интеллектом и количеством прожитых лет не является линейной: более высокий уровень ЭИ выявлен у представителей молодого поколения по сравнению с их родителями (что в основном характерно для молодых мужчин в сопоставлении с их отцами, у женщин эти различия не значимы) [424].

В основе функционирования эмоционального интеллекта лежат три механизма:

1) эмоциональность как таковая;

2) фасилитация и ингибиция потока эмоциональной информации (т.е. управление эмоциями);

3) специализированные центральные механизмы [458].

Рассмотрим их более подробно.

Известно, что люди различаются по амплитуде и частоте изменений доминирующих в определённый момент времени эмоциональных состояний [441]. Чем чаще одно эмоциональное состояние сменяется другим и чем больше амплитуда таких колебаний, тем более человек считается эмоционально лабильным. В связи с этим можно говорить об эмоциональной беглости (emotional fluency), подобной беглости речи (speech fluency). Различия заключаются лишь в том, что индивидуум способен быстро и эффективно порождать эмоции и взаимосвязанные с ними мысли, а не слова.

Чем больший диапазон эмоций испытывает человек, тем большее количество взаимосвязанных с ними мыслей приходит ему в голову. В арсенале индивидов, склонных к вариативности переживаний, имеется большее количество альтернативных оценок предстоящих событий, тактик поведения в различных ситуациях и моделей будущего, и они имеют больше шансов наилучшим образом использовать преимущества того или иного выбора [455].

Эмоциональные переживания могут способствовать более эффективному решению приоритетных жизненных задач. Эмоции направляют внимание на стимулы, которые нуждаются в обработке, способствуют концентрации на жизненно важных потребностях и целях. К примеру, при несоответствии между личными ожиданиями и окружающей действительностью эмоциональные переживания могут становиться более интенсивными, направляя внимание на самого человека для того, чтобы прояснить суть события и способствовать адаптивной реакции на него [508].

И наконец, для индивидов с развитой эмоциональностью характерны выраженное внимание к чувствам, способность к их различению и уверенность в способности к эмоциональной саморегуляции. Стратегия открытости эмоциональным переживаниям способствует сопереживанию другим людям, пониманию глубины их чувств, даёт возможность быстро оптимизировать собственное эмоциональное состояние и эффективно справляться с неудачами и беспокойством. Ученые Дж. Мейер и П. Сэловей предполагают, что функционирование эмоционального интеллекта базируется на собственных центральных механизмах и процессах. Они иные, нежели у общего интеллекта, т.е. ЭИ обладает потенциальной дискриминантной валидностью в отношении общего интеллекта [458].

К процессам, поддерживающим функции эмоционального интеллекта, относятся символическая репрезентация эмоций, стратегии саморегуляции, позволяющие управлять эмоциями, приобретение моторных навыков, таких как вокальная экспрессия или жестикуляция [311]. До сих пор не ясно, как конкретно эти процессы связаны с ЭИ. Поэтому необходимы дальнейшие исследования лежащих в основе эмоционального интеллекта психических процессов.

Практически все авторы соглашаются с тем, что ЭИ может быть измерен и что можно выделить его уровни. Проблема заключается в выделении объективных критериев измерения эмоционального интеллекта.

Исследователи Э.Л. Носенко и Н.В. Коврига в качестве операционального критерия ЭИ предлагают меру опосредованности эмоционального процесса интеллектуальным. К возможным внешним операциональным признакам ЭИ указанные авторы предлагают отнести конгруэнтность/ неконгруэнтность особенностей внешнего проявления эмоций, которые сопровождают эмоциональный процесс, эмоциональной окраске их факторов; частоту появления эмоциональных процессов, условия их возникновения; модальность эмоций, а также их интенсивность. Как опосредующий внутренний компонент эмоционального интеллекта рассматривается эмоциональная устойчивость. В сознании человека эмоциональный интеллект отображается интегрально – в форме чувства психологического благополучия – и дифференцированно – в виде самооценки и стратегий помогающего поведения, которые человек сознательно и произвольно выбирает в критических ситуациях жизнедеятельности [196].

Итак, эмоциональный интеллект представляет собой совокупность ментальных способностей к идентификации, пониманию и управлению эмоциями. Он чаще всего трактуется как подструктура социального интеллекта, однако отличается от последнего тем, что включает глубинные эмоции, значимые для личностного (а не для социального) роста. Эмоциональный интеллект как ментальная способность является также частью более обширной группы свойств личности [19]. Он соответствует традиционным критериям интеллекта: ЭИ операционализирован как интеллектуальная способность; представляя собой унитарную умственную способность, он коррелирует с другими видами интеллекта; ЭИ обнаруживает зависимость от возраста, увеличиваясь между ранним подростковым возрастом и ранней взрослостью. В основе функционирования эмоционального интеллекта лежат следующие механизмы: эмоциональность, управление эмоциями, центральные механизмы. Процессы, на которых основано функционирование ЭИ, требуют дальнейшего изучения.

1.4. МОДЕЛИ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Модель способностей Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо Согласно представлениям авторов оригинальной концепции эмоционального интеллекта Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо, эмоциональный интеллект – это группа ментальных способностей, которые способствуют осознанию и пониманию собственных эмоций и эмоций окружающих.

Эмоциональный интеллект рассматривается как подструктура социального интеллекта, которая включает способность наблюдать собственные эмоции и эмоции других людей, различать их и использовать эту информацию для управления мышлением и действиями [457].

Структура эмоционального интеллекта, предложенная Дж. Мейером, П. Сэловеем в 1990 году, представлена в таблице 1.2.

Структурные компоненты эмоционального интеллекта - собственных (вербальное или - собственных; - гибкое планирование;

Как видно из таблицы, эмоциональный интеллект трактовался как сложный конструкт, включающий три типа способностей. Среди них: идентификация и выражение эмоций, регуляция эмоций, использование эмоциональной информации в мышлении и деятельности. Каждый тип способностей состоит из нескольких компонентов. Так, способность к идентификации и выражению эмоций делится на два компонента, первый из которых направлен на собственные эмоции, второй – на эмоции других людей. В первый компонент включаются вербальный и невербальный субкомпоненты, во второй – субкомпоненты невербального восприятия и эмпатии. Регуляция эмоций включает две составляющие: регуляцию собственных и чужих эмоций. Использование эмоций в мышлении и деятельности предполагает гибкое планирование, творческое мышление, способность к переключению внимания и мотивацию.

По мнению Дж. Мейера и П. Сэловея, эмоциональный интеллект представлен в двух «ипостасях»: внутриличностный ЭИ и межличностный ЭИ.

Первый предполагает способность человека устанавливать взаимосвязи между мыслями, поступками и чувствами, в то время как второй помогает приспособиться к другим людям, научиться сопереживать им, вдохновлять и стимулировать их к тем или иным действиям, разобраться в своих взаимосвязях и упростить общение с окружающими [510].

Представляют определённый интерес обоснованные Дж. Мейером и П. Сэловеем (1994) принципы теории эмоционального интеллекта, которые связаны с такими характеристиками, как эмпатия, осведомлённость, равновесие, ответственность [510].

Эмпатия является ключевой эмоциональной способностью. Переживать эмпатические реакции означает идентифицировать себя с чувствами другого человека и таким образом сопереживать или сочувствовать ему. Эмпатия проявляется в распознавании эмоций, чуткости, понимании и демонстрации эмпатических переживаний объекту. С повышением уровня эмпатии улучшается способность различать эмоции в лицевой экспрессии, цвете и абстрактных изображениях [457]. Перспектива развития эмпатических реакций связана с развитием эмоциональной грамотности, которая помогает человеку точно определять свои чувства и взаимодействовать с ними.

Осведомлённость. Чтобы поддерживать эмоциональное равновесие, онтологическим эквивалентом которого является в обыденном сознании счастливая жизнь, необходимо быть компетентным в собственных чувствах. Для этого необходимо уметь дифференцировать различные их модальности, различать и принимать продуктивные и непродуктивные эмоции. При этом следует уметь дифференцировать их в «реальном формате», то есть именно тогда, когда они переживаются.

В ходе онтогенетического развития человек формирует индивидуальный словарь эмоциональных состояний, который начинает активно осознаваться в процессе научения родному языку. Вербально можно выразить не только переживания, но и их интенсивность. В процессе социализации возникают системы эмоциональных способностей, ориентированные на понимание собственных переживаний и эмоциональных состояний других людей.

Равновесие. Опыт эмоциональной жизни человека сохраняется в подкорковых отделах мозга, т.е. в так называемом висцеральном мозге.

Новая кора как рациональный мозг концептуализирует, анализирует и оценивает ситуации, определяет возможность риска или получения награды. Основной принцип теории ЭИ состоит в том, что люди с высоким эмоциональным интеллектом способны уравновешивать функционирование двух областей мозга, взаимодействующих между собой.

Ответственность. Человек с высоким уровнем ЭИ берёт ответственность за собственное благополучие, которое определяется умственным и психическим здоровьем. Эмоции благодаря свойственным им способностям активации побуждают человека к совершению определённого выбора, который приводит к конкретным действиям и определённому поведению.

Факт принятия личностью решения в отношении определённой активности предполагает ответственность за собственные действия [510].

Человек действует ответственно, если он не приносит вреда ни себе ни другим, контролирует собственные оценки, мысли, регулирует собственные эмоции, принимает ответственность за возможность своего счастья, не винит других в собственных несчастьях, устанавливает безопасные для себя границы совместного существования, распознаёт свои эмоции и эмоции других людей, а также честно и открыто взаимодействует со своими чувствами [510].

Структура эмоционального интеллекта в дальнейшем была доработана.

В основу нового варианта модели легли представления о том, что эмоции содержат информацию о связях человека с другими людьми или предметами [397].

Точнее говоря, они «информируют» человека о характере этих связей. При этом связи могут быть различными: актуальными, вспоминаемыми или даже воображаемыми. Изменение связей влечёт за собой изменение эмоций.

В соответствии с этими представлениями эмоциональный интеллект понимается как способность перерабатывать информацию, содержащуюся в эмоциях. Согласно усовершенствованной модели [460] он включает в себя четыре компонента («ветви»), каждый из которых относится как к собственным эмоциям человека, так и к эмоциям других людей [162; 460; 473].

Различение (идентификация) и выражение эмоций включает взаимосвязанные способности к восприятию эмоций, их идентификации, адекватному выражению, различению подлинных эмоций и их имитации по лицевой и пантомимической экспрессии, а также по особенностям вокализации [358; 392; 482; 517].

Ассимиляция эмоций в мышлении (использование эмоций для повышения эффективности мышления и деятельности), или фасилитация мышления [376], содержит в себе способность использовать эмоции для направления внимания на важные события, вызывать эмоции, которые способствуют решению задач, использовать колебания настроения как средство анализа различных точек зрения на проблему. Так, знания о связи эмоций и мышления могут использоваться в управлении планированием [436]. Некоторым типам решений проблем способствуют строго определённые эмоции [402; 488].

Понимание (осмысление) эмоций представляет собой способность понимать комплексы эмоций, связи между эмоциями, причины эмоций, переходы от одной эмоции к другой, вербальную информацию об эмоциях.

Развитие данного компонента ЭИ связано с развитием речи и логического мышления [471].

Осознанная регуляция эмоций подразумевает способность к контролю над эмоциями, снижению интенсивности отрицательных эмоций, осознанию собственных эмоций, в том числе и неприятных, способность к решению эмоциональных проблем без подавления связанных с ними отрицательных эмоций; она способствует личностному росту и улучшению межличностных отношений. Данный компонент ЭИ тесно связан с личностными образованиями, такими как цели, Я-концепция, осознание себя в системе социальных связей. Значение эмоциональной саморегуляции возрастает в ранней взрослости, включая способности к избеганию определённых чувств или восстановлению собственной самоценности для успокоения или достижения самообладания [471].

Модель эмоционального интеллекта представлена на рисунке 1.2.

Рис. 1.2. Круговая модель эмоционального интеллекта Компоненты ЭИ выстраиваются в иерархию, уровни которой, по мнению авторов модели, осваиваются в онтогенезе последовательно. Порядок «ветвей» ЭИ определяется степенью, в которой способность интегрирована внутри главных психологических подсистем личности. Так, различение (идентификация) и выражение эмоций («ветвь» 1) и использование эмоций для повышения эффективности мышления («ветвь» 2) занимают внутри эмоциональной системы относительно обособленное пространство. Напротив, осознанная регуляция эмоций («ветвь» 4) должна быть интегрирована внутри общих планов и целей индивида. Внутри каждой «ветви» существует развивающаяся последовательность умений от основных к более сложным [471].

В таблице 1.3 представлены взаимосвязи эмоционального интеллекта с общим интеллектом и индивидуальностью.

Четырёхкомпонентная модель эмоционального интеллекта и её взаимосвязи с общим интеллектом и индивидуальностью 4. Управление Способность управлять эмоциями Область взаимодействия межэмоциями и эмоциональные взаимосвязи с ду личностью и её целями 3. Понимание Способность осмысливать эмоцио- Центральная позиция абстэмоций нальную информацию о взаимо- рактной обработки и умосвязях, взаимопереходах от одной заключений об эмоциях и 2. Фасилитация Способность использовать эмо- «Настройка» и регулирование мышления циональную информацию и на- мышления таким образом, правленность для повышения эф- чтобы использовать эмоциофективности мышления нальную информацию для 1. Различение Способность идентифицировать Ввод информации к интелэмоций эмоции по лицу, на изображении. лекту Очевидно, что в структуре индивидуальности ЭИ в наибольшей мере взаимосвязан с мотивационной сферой.

В последнее время авторы модели способностей призывают к чёткому ограничению понятия «эмоциональный интеллект» способностями к взаимодействию эмоций и интеллекта. Они предлагают включить в систему способностей ЭИ умозаключения об эмоциях и использование эмоций для улучшения мыслительных процессов [479].

Интегративный подход К. Изарда Ключевым моментом интегративной модели эмоционального интеллекта явлется соединение нескольких специфических способностей в интегративный показатель эмоционального интеллекта. В частности, тест эмоцииональных знаний К. Изарда предлагает испытуемым связать эмоции с ситуациями (например, печаль – «твой лучший друг уезжает») и идентифицировать эмоции в мимике. Это позволяет определить интегративный показатель ЭИ, который фокусируется на восприятии и понимании эмоций.

Тест позволяет измерить эмоциональный интеллект у детей от 3 – 4 лет.

Временами К. Изард предпочитает говорить об эмоциональных знаниях в противоположность эмоциональному интеллекту [436].

Как отмечают Дж. Мейер, Р.Д. Робертс и С. Дж. Барсэйд, в психологии часто идёт речь о континууме «способности – знания». С одной стороны этого континуума расположены способности к рассуждению и обучению, с другой – знания, т.е. то, чему человек действительно научился. Как интеллект, так и знания действуют согласно общим принципам и зависят от оценки знаний индивида. Тесты интеллекта делают акцент и на широте кругозора и темпе усвоения знаний, и на способности решать проблемы. Тесты знаний, в отличие от тестов интеллекта, оценивают приобретённые знания. Оба концепта являются определяющими в исследованиях ЭИ [480].

В целом интегративный подход к эмоциональному интеллекту К. Изарда близок модели способностей, хотя в нём и не учитывается важнейший компонент последней – сознательная регуляция эмоций.

Модель Д. Гоулмана Согласно Д. Гоулману, структура эмоционального интеллекта включает пять составляющих:

1) идентификация и называние эмоциональных состояний, понимание взаимосвязей между эмоциями, мышлением и действием;

2) управление эмоциональными состояниями – контроль эмоций и замена нежелательных эмоциональных состояний адекватными;

3) способность входить в эмоциональные состояния, способствующие достижению успеха;

4) способность читать эмоции других людей, быть чувствительным к ним и управлять эмоциями других;

5) способность вступать в удовлетворяющие межличностные отношения с другими людьми и поддерживать их [420].

Структура эмоционального интеллекта Д. Гоулмана иерархична. Так, идентификация эмоций является предпосылкой управления ими. В то же время одним из аспектов управления эмоциями является способность продуцировать эмоциональные состояния, приводящие к успеху. Эти три способности, обращённые к другим людям, являются детерминантой четвёртой – входить в контакт и поддерживать хорошие взаимоотношения.

В дальнейшем Д. Гоулман доработал структуру эмоционального интеллекта. В настоящее время она включает четыре компонента: самосознание, самоконтроль, социальное понимание и управление взаимоотношениями, причём применительно к различным категориям людей эта структура несколько различается. Так, автор рекомендует преподавателям развивать следующие способности:

- понимание собственных эмоций (узнавание собственных эмоций, понимание источников чувств, осознание различий между чувствами и действиями);

- контроль собственных эмоций (терпимость к фрустрирующим событиям, управление гневом, избегание оскорблений и унижений, выражение гнева без эмоциональных вспышек, избегание внутренней и внешней агрессии; наличие позитивных чувств по отношению к себе, школе, семье;

управление стрессом, преодоление одиночества и социальной тревожности);

- самомотивация (ответственность, сфокусированность на задаче, неимпульсивное поведение и т.д.);

- понимание эмоций других (эмпатия, понимание перспектив других, умение слушать);

- социальные умения (понимание других и взаимоотношений с ними, компетентное разрешение конфликтов, решение межличностных проблем, компетентная коммуникация, способность быть популярным, открытым, дружественным, вовлечённым и т.д.) [438].

В развитии эмоционального интеллекта лидеров Д. Гоулман признат важными следующие его составляющие и связанные с ними навыки:

Самосознание Эмоциональное самосознание: анализ собственных эмоций и осознание воздействия на нас; использование интуиции при принятии решений.

Точная самооценка: понимание собственных сильных сторон и пределов своих возможностей.

Уверенность в себе: чувство собственного достоинства и адекватная оценка своей одарённости.

Самоконтроль Обуздание эмоций: умение контролировать разрушительные эмоции и импульсы.

Открытость: проявление честности и прямоты; надёжность.

Адаптивность: гибкое приспособление к меняющейся ситуации и преодоление препятствий.

Воля к победе: настойчивое стремление улучшать производительность ради соответствия внутренним стандартам качества.

Инициативность: готовность к активным действиям и умение не упускать возможности.

Оптимизм: умение позитивно смотреть на вещи.

Социальная чуткость Сопереживание: умение прислушиваться к чувствам других людей, понимание их позиции и активное проявление участливого отношения к их проблемам.

Деловая осведомлённость: понимание текущих событий, иерархии ответственности и политики на организационном уровне.

Предупредительность: способность признавать и удовлетворять потребности подчинённых, клиентов или покупателей.

Управление отношениями Воодушевление: умение вести за собой, рисуя захватывающую картину будущего.

Влияние: владение рядом тактик убеждения.

Помощь в самосовершенствовании: поощрение развития способностей других людей с помощью отзывов и наставлений.

Содействие изменениям: способность инициировать преобразования, совершенствовать методы управления и вести персонал в новом направлении.

Урегулирование конфликтов: разрешение разногласий.

Укрепление личных взаимоотношений: культивация и поддержание социальных связей.

Командная работа и сотрудничество: взаимодействие с другими работниками и создание команды [84].

Модель Р. Бар-Она Ещё более широкая трактовка эмоционального интеллекта содержится в модели Р. Бар-Она [343]. Он определяет ЭИ как все некогнитивные способности, знания и компетентность, которые дают человеку возможность успешно справляться с различными жизненными ситуациями (цит. по: [221, с. 88]), и выделяет пять сфер компетентности, которые можно отождествить с пятью компонентами эмоционального интеллекта. Каждая из пяти составляющих ЭИ состоит из нескольких субкомпонентов:

1) познание себя: осознание своих эмоций, уверенность в себе, самоуважение, самоактуализация, независимость;

2) навыки межличностного общения: эмпатия, межличностные взаимоотношения, социальная ответственность;

3) способность к адаптации: решение проблем, связь с реальностью, гибкость;

4) управление стрессовыми ситуациями: устойчивость к стрессу, контроль за импульсивностью;

5) преобладающее настроение: счастье, оптимизм [342].

Основанием для предложенной модели является профессиональный опыт автора и анализ литературы [163], т.е. эмпирическое обоснование выделения именно этих компонентов не получено. Эмоциональный интеллект в модели Р. Бар-Она коррелирует с личностными характеристиками и некоторыми клиническими расстройствами (алекситимией) [381; 489].

Сопоставление основных зарубежных моделей эмоционального интеллекта приводится в таблице 1.4.

в соответствии с его основными зарубежными моделями Модель Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо 1. Различение (идентификация) 1. Познание себя (внутри- 1. Самосознание и выражение эмоций в лицевой личностный EQ) экспрессии, в музыке и в рисунке 2. Способность использовать эмо- 2. Навыки межличностного 2. Самоконтроль ции для повышения эффектив- общения (межличностности мышления и деятельности ный EQ) 3. Понимание эмоций 3. Способность к адаптации 3. Самомотивация и их значений Модель Р. Купера Близкими к модели Д. Гоулмана оказываются представления об эмоциональном интеллекте Р. Купера.

В структуре эмоционального интеллекта Р. Купера (1997), на основе которой создана методика измерения EQ Map, можно выделить следующие компоненты:

1) текущее окружение: давление на жизнь, удовлетворённость жизнью;

2) эмоциональное самосознание: осознание собственных эмоций и эмоций других людей, выражение эмоций, в том числе их вербализация;

3) EQ компетентность: умышленность, творчество, гибкость, межличностные взаимоотношения, конструктивное недовольство и другие фундаментальные умения и модели поведения;

4) EQ ценности и позиции: точка зрения, сострадание, интуиция, радиус доверия, личная сила, самоцелостность;

5) EQ результаты: общее здоровье, качество жизни, коэффициент взаимоотношений, оптимальное представление [206; 404].

Классификация зарубежных моделей эмоционального интеллекта Возникновение ряда моделей эмоционального интеллекта закономерно привело к необходимости их классификации. Заслуживают внимания две попытки такого рода: Дж. Мейер, П. Сэловей и Д. Карузо предложили различать модели способностей и смешанные модели [464].

К первому типу относится их собственная модель, определяющая ЭИ как когнитивную способность.

Ко второму – модели, трактующие эмоциональный интеллект как сочетание когнитивных способностей и личностных характеристик (модели эмоционального интеллекта Д. Гоулмана, Р. Бар-Она, Р. Купера).

Модели способностей предполагают измерение ЭИ при помощи тестов, состоящих из заданий, имеющих правильные и неправильные ответы (примером является MEIS и более современная методика MSCЕIT), смешанные модели – с помощью опросников, основанных на самоотчёте, подобных традиционным личностным опросникам (см. прил. 1).

Несколько иную, возможно, более широкую классификацию предложили К.В. Петридес и Э. Фёрнхем, которые выделяют ЭИ как способность к обработке эмоциональной информации (ability EI, information-processing EI, «cognitive-emotional ability») и ЭИ как черту личности (trait EI, «emotional self-efficacy») – «эмоциональную самоэффективность» [495].

Эмоциональная самоэффективность определяется как «убеждённость личности в том, что она обладает эмпатией и ассертивностью… а также элементами социального интеллекта… персонального интеллекта… и ЭИ-способности» [496, c. 427].

Иными словами, ЭИ-черта личности представляет собой «созвездие»

взаимосвязанных с эмоциональной сферой самоосознаваемых способностей и диспозиций, расположенных на нижнем уровне иерархии личности [496].

Индивиды с высоким уровнем оценок по ЭИ-черте уверены, что они находятся в контакте со своими эмоциями и могут эффективно регулировать их.

Дж. Мейер, Р. Робертс и С. Барсейд обращают внимание на семантическую неточность подобной классификации: черта личности (trait) рассматривается как отличительная особенность или как унаследованная характеристика; подобный термин может быть применён не только к эмоциональному интеллекту в смешанных моделях, но и к ЭИ в рамках модели способностей [480].

Характер модели определяется не столько теорией, сколько используемыми методами измерения конструкта, утверждают К.В. Петридес и Э. Фёрнхем. Эмоциональный интеллект как черта связан с оценкой устойчивости поведения в различных ситуациях, поэтому для его измерения могут применяться опросники. Эмоциональный интеллект как способность относится к традиционной психологии, поэтому для его измерения наиболее оптимальны задачи, подобные задачам интеллектуальных тестов.

Чёткое разграничение понимания эмоционального интеллекта в рамках модели способностей и «смешанных» моделей потребовало уточнения ряда понятий. С этой целью было введено понятие «стилистический эмоциональный интеллект», которым обозначается персональный стиль, который отражает проявления эмоционального интеллекта, включая, возможно, такие его атрибуты, как общительность, сердечность и соответствующую уверенность в себе [430]. Комбинация эмоционального интеллекта и социальной эффективности получила название социоэмоциональная эффективность. Под социоэмоциональной эффективностью понимается индивидуальная способность эффективно продвигаться в социальном мире к достижению поставленных целей [475, c. 265]. Данная способность не основывается только на интеллекте. Она также включает привлекательность и уверенность в себе, эффективные стратегии помогающего поведения в сложных ситуациях, независимость в решении эмоциональных проблем.

В «смешанных» моделях ЭИ широко используется термин «некогнитивные способности», однако данный концепт до сих пор не был определён.

Дж. Мейер и Дж. Сайароччи [475] предлагают вернуться к векслеровской идее неинтеллектуальных черт [549] и интегрировать его идеи в следующем определении: некогнитивные способности – это «мотивационные и эмоциональные качества или черты, которые содействуют эффективному поведению» [475, c. 265].

Модель Д.В. Люсина Эмоциональный интеллект понимается Д.В. Люсиным как способность к пониманию своих и чужих эмоций и к управлению ими.

Способность к пониманию эмоций означает, что человек обладает следующими возможностями:

- может распознать эмоцию, т.е. установить факт наличия эмоционального переживания у себя или другого человека;

- может идентифицировать эмоцию, т.е. установить, какую именно эмоцию испытывает он сам или другой человек, и найти для неё словесное выражение;

- понимает причины, вызвавшие данную эмоцию, и следствия, к которым она приведёт.

Способность к управлению эмоциями означает возможности человека:

- контролировать интенсивность эмоций, прежде всего приглушать довольно сильные эмоции;

- контролировать внешнее выражение эмоций;

- при необходимости вызвать ту или иную эмоцию [162].

Поскольку и способность к пониманию эмоций, и способность к управлению эмоциями может быть направлена на собственные эмоции и эмоции других людей, то можно говорить о внутриличностном и межличностном эмоциональном интеллекте, которые хотя и предполагают актуализацию различных когнитивных процессов, но должны быть взаимосвязаны [162].

Автору модели представляется неправильным трактовать ЭИ как чисто когнитивную способность по аналогии с пространственным или вербальным интеллектом. Он предполагает, что способности к пониманию эмоций и управлению ими находятся в тесной взаимосвязи с общей направленностью личности на эмоциональную сферу, т.е. с интересом к внутреннему миру людей (в том числе и к своему собственному), склонностью к психологическому анализу поведения, с ценностями, приписываемыми эмоциональным переживаниям.

В соотвествии со сказанным выше эмоциональный интеллект можно представить как конструкт, имеющий двойственную природу (рис. 1.3):

с одной стороны, он связан с когнитивными способностями, а с другой – с личностными характеристиками [162].

(скорость и точность (как о ценностях, (эмоциональная Рис. 1.3. Факторы, влияющие на эмоциональный интеллект Модель М.А. Манойловой Эмоциональный интеллект, по мнению М.А. Манойловой, – это «способность человека к осознанию, принятию и регуляции эмоциональных состояний и чувств других людей и себя самого» [172, с. 17]. В соответствии с представлениями Л.В. Веккера о единстве познания, чувств и воли в едином психическом акте, эмоциональный интеллект рассматривается как совокупность программ-«регуляторов» и «мотиваторов» деятельности и общения, отвечающих за понимание себя и других людей, саморегуляцию и социальное поведение личности.

Эмоцциональный интеллект, полагает М.А. Манойлова, – это интегративное понятие, включающее в себя интеллект, эмоции и волю. При этом воля в ЭИ выступает как средство подчинения эмоционального интеллектуальному [174]. Автор модели выделяет в структуре эмоционального интеллекта два «аспекта»: внутриличностный и межличностный, или социальный (способность управлять собой и способность управлять отношениями с людьми) [170]. Первый «аспект» включает: осознание своих чувств, самооценку, уверенность в себе, ответственность, терпимость, самоконтроль, активность, гибкость, заинтересованность, открытость новому опыту, мотивацию достижения, оптимизм. Во второй «аспект» входят:

коммуникативность, открытость, эмпатия, способность учитывать и развивать интересы другого человека, уважение к людям, способность адекватно оценивать и прогнозировать межличностные отношения, умение работать в команде [171]. В качестве основных характеристик ЭИ выделяются эмпатия, толерантность, ассертивность и самооценка [172].

Модель Э.Л. Носенко и Н.В. Ковриги В контексте операционализации понятия Э.Л. Носенко предлагает считать признаками эмоционального интеллекта составляющие Большой Пятёрки2: добросовестность, открытость новому опыту, эмоциональную устойчивость, дружелюбность, экстраверсию. Основанием для такого подхода является тот факт, что эти качества, как и эмоциональный интеллект, необходимы для успешной жизнедеятельности и отражают определённые характеристики эмоциональности как устойчивой черты индивидуальности. Так, открытость новому опыту, которая предполагает и толерантность к ситуациям неопределённости, имеет, с одной стороны, потенциал стрессоустойчивости, а с другой – является признаком и предпосылкой креативности. Эта черта в определённой мере характеризует модальность «хочу», а также готовность человека к взаимодействию с окружающим миром, иными словами, мотивационную готовность к активной деятельности. Добросовестность свидетельствует о способности человека достигать цели деятельности в контексте модальности «могу». Эмоциональная устойчивость обеспечивает умение преодолевать трудности, не поддаваясь фрустрации при их возникновении. Дружелюбность является одним из признаков умения сдерживать свои эмоции в общении с другими людьми, воспринимать людей такими, какие они есть, что свидетельствует о наличии межличностного или социального интеллекта. Экстраверсия является предпосылкой общительности, которая также принадлежит к признакам межличностного интеллекта [195]. Первые три фактора, по мнению Э.Л. Носенко, отражают внутриличностный эмоциональный интеллект, последние два – межличностный ЭИ.

В результате проведённого эмпирического исследования [196] были сделаны следующие уточнения в характеристике рассматриваемых признаков: добросовестность является фактором внутриличностного ЭИ; доброжелательность – фактором межличностного ЭИ; эмоциональная устойБольшая Пятёрка (англ. the big five) – 5-факторная модель основных личностных качеств, созданная с помощью методов кластерного и факторного анализа (П. Коста, Р. Мак-Крей, Л. Голдберг и др.). Модель включает следующие основные факторы:

«открытость опыту» или, короче, «открытость» (openness for experience, O), «добросовестность» (conscientiousness, C), «экстраверсия» (extraversion, E), «дружелюбность»

(agreeableness, A), «нейротизм» (neuroticism, N) [181, с. 64].

чивость и открытость новому опыту способствуют формированию и выявлению как межличностного, так и внутриличностного ЭИ.

Под внутриличностным эмоциональным интеллектом Э.Л. Носенко и Н.В. Коврига понимают способность самоорганизовываться на деятельность, достигая определённого «экологического мастерства», умения упорядочивать, изменять окружающую среду для достижения собственной пользы;

под межличностным – способность человека взаимодействовать с окружающими, устанавливать благоприятные взаимоотношения с ними [196].

С опорой на эмпирические данные делается вывод о том, что выявление эмоционального интеллекта опосредовано внутренними особенностями личности. В качестве гипотетических компонентов эмоционального интеллекта Э.Л. Носенко и Н.В. Коврига [196] определили: пять факторов «Большой Пятёрки»; показатели уровня тревожности: ситуативной и личностной; показатели уровня самооценки, толерантности к неопределённости, уровня академической успеваемости и характеристики преимуществ, которые испытуемые отнесли к различным стратегиям помогающего поведения.

При этом признаки ЭИ были разделены на следующие четыре группы:

1) онтологические опосредующие внутренние признаки (факторы «Большой Пятёрки»);

2) феноменологические внутренние признаки (показатели эго-контроля и эго-пластичности; уровень толерантности к неопределённости);

3) признаки сензитивности субъектов к эмоциогенным раздражителям (показатели самооценки уровня психологического благополучия, ситуативной и личностной тревожности);

4) признаки субъективного переживания успешности собственной жизнедеятельности (показатели самооценки эффективности стратегий помогающего поведения).

Внешние аспекты проявления эмоционального интеллекта также имеют уровневую структуру. Феноменологический компонент внешнего, или внутренний компонент внешнего, отражает характер мотивации деятельности (внутренняя или внешняя), характер контроля (интернальный или экстернальный) и характер выбора актов поведения (с широкими возможностями, не дифференцированными субъектами; с возможностями для себя; с возможными альтернативами поведения). На уровне анализа внешних процессов эмоционального интеллекта в качестве его основной структурной единицы рассматривается эмоциональный процесс (его количественные или качественные характеристики; знак основной эмоции, которая его сопровождает; модальность, конгруэнтность/неконгруэнтность модальности эмоционального процесса ситуативным раздражителям).

В результате эмпирического исследования Э.Л. Носенко и Н.В. Коврига описали иерархическую структуру уровней сформированности эмоционального интеллекта, которая определяется в зависимости от характера его внутренних опосредующих компонентов [196].

Наиболее низкому уровню сформированности ЭИ соответствуют:

осуществление эмоционального реагирования по механизму условного рефлекса (реактивный акт); инициирование активности на сенсорноперцептивном уровне; осуществления активности с преобладанием внешних компонентов над внутренними, на низком уровне её осознания, при низком проявлении самоконтроля, с высокой ситуативной обусловленностью.

Для среднего уровня сформированности ЭИ характерно произвольное осуществление внешней активности (деятельности, общения) на основе представлений (мышления) с подключением определённых волевых усилий, что определённым образом отражается в сознании на уровне эмоциональных переживаний; преобладание внутреннего над внешним; высокий уровень самоконтроля; объединение в помогающем поведении стратегии концентрации на задаче со стратегией эмоционального реагирования, с чувством психологического благополучия, позитивного отношения к себе как субъекту жизнедеятельности и взаимодействия. Данный уровень ЭИ предполагает высокий уровень самооценки субъекта, что может рассматриваться как специфическое осознание субъектом собственного эмоционального интеллекта.

Наиболее высокий уровень эмоционального интеллекта соответствует, по мнению авторов, наиболее высокому уровню развития внутреннего мира человека. Он основывается на наличии у субъекта соответствующих установок, отображающих индивидуальную систему ценностей субъекта, в отношении возможных для него альтернатив поведения в конкретных ситуациях жизнедеятельности. Активность возникает на уровне представлений человека о том, как нужно вести себя в ряде подобных ситуаций жизнедеятельности, которые свидетельствуют о наличии у индивида системы знаний о разумном поведении личности. Для данного уровня развития ЭИ характерно гармоничное сочетание внутреннего и внешнего, человек чувствует себя освобождённым от непосредственных требований ситуации.

Выбор поведения, адекватного ситуации, осуществляется без чрезмерных волевых усилий, так как отражает систему социальных привычек, которые сформировались у личности под влиянием убеждений на уровне сознания. Мотивация такого поведения осуществляется субъектом не извне, а изнутри. Достаточный уровень самоконтроля с интернальным локусом способствует тому, что человек во внешнем поведении проявляет умеренный уровень сензитивности к возможным эмоциональным раздражителям и интенсивности реагирования на них. Самооценка субъекта с таким уровнем ЭИ является высокой во всех отношениях. Характерен достаточно высокий уровень психологического благополучия как формы отражения в сознании оценивания адекватности своего поведения представлению о том, как необходимо действовать разумно в гармонии с другими людьми.

В этом, по мнению Э.Л. Носенко и Н.В. Ковриги, проявляется стрессозащитная и адаптивная функции эмоционального интеллекта.

Индивид с высоким уровнем ЭИ чувствует определённую независимость от ситуации в выборе стратегий помогающего поведения, различные формы которого представлены равномерно, в гармоничном единении с общим преобладанием в помогающих стратегиях наиболее продуктивной из них – концентрации на задаче.

Установлено, что различия в уровнях сформированности эмоционального интеллекта наиболее контрастно проявляются в показателях, которые характеризуют отношение человека к себе как к субъекту жизнедеятельности. Второе место в этой своеобразной иерархии занимают различия, проявляющиеся в отношении субъекта к другим людям как к партнёрам в общении и взаимодействии. И наконец, наименее существенные различия обнаруживаются в отношении к миру и оценкам внешних событий.

Проблема множественности моделей эмоционального интеллекта Возникает вопрос о том, слабостью или силой является такая множественность определений и измерений эмоционального интеллекта.

Анализ наличного уровня теоретических и эмпирических исследований интеллекта, по мнению М.А. Холодной, свидетельствует о сложившейся кризисной ситуации, которую она очерчивает двумя словами: «Интеллект исчез» [287, с. 121]. Иными словами, ставится под сомнение существование термина «интеллект» в статусе психологической категории в силу его абстрактности и неопределённости. Можно предположить, что наличие достаточно большого количества моделей ЭИ и различных подходов к его измерению приводит к «исчезновению» эмоционального интеллекта вместе с другими членами «семейства» интеллектуальных способностей.

По мнению Р.Д. Робертса, Дж. Мэттьюса, М. Зайднера, Д.В. Люсина, теоретическим рассуждениям об ЭИ не хватает чёткости формулировок.

При этом даже строго сформулированные теории склонны описывать функции, а не процессы. Так, если утверждается, что восприятие эмоций является компонентом эмоционального интеллекта, то это является обозначением функции без указания на какие-либо процессы, её обеспечивающие.

Вопросы, связанные с уровнями переработки информации, в рамках существующих теорий пока не поднимались [311]. «Исчезновению» эмоционального интеллекта способствуют также различия в его структурной организации, которая «определяется особенностями состава и строения когнитивных психических структур, обеспечивающих специфический тип репрезентации происходящего в индивидуальном сознании и, в конечном счёте, предопределяющих эмпирически констатируемые интеллектуальные свойства» [287, с. 125].

Сторонники каждого из подходов к определению ЭИ предлагают варианты его измерения, основанные на различных представлениях о данном конструкте. В настоящее время для измерения эмоционального интеллекта используются как объективные (задачные) тесты, так и опросники. И те и другие не лишены недостатков: объективные тесты «не исследуют способностей человека, отличных от интеллекта…, мало что добавляют в плане предсказания его социальной эффективности», а опросники «передают измеряемое свойство, преломленное через призму самооценки и самопрезентации испытуемого» [278, с. 28].

Как отмечает В.Н. Дружинин, при изменении процедуры измерения конструкта изменяется и его содержание [102]. Поэтому неудивительно, что результаты измерения эмоционального интеллекта – способности и совокупности личностных черт – образуют низкую корреляцию [278; 394]. Возникает закономерный вопрос: на чём основана уверенность исследователей в том, что измеряются аспекты одного и того же феномена. Действительно, Д. Гоулман и Р. Эммерлинг признаются: при наличии представления о том, что эмоциональный интеллект – это созвездие личностных черт и способностей, доказательства этого остаются весьма не ясными [394].

Тем не менее существование нескольких теоретических позиций внутри парадигмы эмоционального интеллекта – это скорее сила, нежели слабость. Отмечается, что альтернативные теории традиционного интеллекта в своё время способствовали обсуждению проблем в этой области, углублению знания и расширению практического применения измерений интеллекта (однако при этом возникает вопрос: не множественность ли теорий интеллекта привела к абстрактности и, в конечном итоге, к «исчезновению» этого феномена). По мнению Д. Гоулмана и Р. Эммерлинга, множественные теории позволяют пролить свет на дополнительные аспекты этого комплексного психологического конструкта [394].

В определённой мере с подобной позицией соглашается Дж. Эйверилл. В связи с полумифическим, неопределённым характером феноменов он характеризует эмоциональный интеллект и эмоциональную креативность как двух «снарков»3. Однако такая характеристика совсем не означает, что на изучении этих феноменов следует «поставить крест»: Дж. Эйврилл считает, что периоды обоснованной неопределённости необходимы в истории любой науки. Преждевременное прекращение обсуждения проблемы эмоционального интеллекта способно предотвратить появление плодотворных результатов в его исследовании. По мнению Дж. Эйврилла, нужно использовать преимущества коллективной мудрости, не пренебрегать ими [335].

При всём разнообразии подходов к столь сложному и неоднозначному феномену, как эмоциональный интеллект, в каждом из них можно обнаружить «рациональные зёрна». По этой причине мы акцентируем внимание не столько на недостатках каждой из моделей, сколько на тех идеях, которые могут способствовать дальнейшему развитию теории и практики эмоционального интеллекта.

Несомненной заслугой Д. Гоулмана, на наш взгляд, является стимулирование людей к развитию личностных качеств, способствующих достижению успехов в тех или иных сферах деятельности. Тем не менее эмоциональный интеллект в концепции Д. Гоулмана «исчезает» в силу семантической и структурной неопределённости понятия. Очевидно, что среди структурных компонентов эмоционального интеллекта, выделяемых Д. Гоулманом, можно обнаружить не только эмоциональные способности, но и волевые качества, характеристики самосознания, социальные умения и навыки [14; 15]. Не случайно у данного автора встречается отождествление эмоционального интеллекта с характером: «Существует старомодное слово для основной части умений, которые символизирует эмоциональный интеллект: характер» [420, c. 285]. Между тем обоснованное определение характера включает не только эмоции, интеллект, или их комбинацию [475].

Модель Р. Бар-Она содержит косвенное указание на важнейшие функции эмоционального интеллекта: познавательную (познание себя и окружающих), адаптивную, стрессозащитную. Однако в данной модели «Снарк» – фантастическое животное из поэмы Л. Кэрролла «Охота на снарка».

ЭИ «исчезает» по причине его расширительного толкования и из-за отсутствия эмпирического подтверждения модели [14; 15]. Основанием для модели Р. Бар-Она является только профессиональный опыт автора и анализ литературы [162].

Модель Р. Купера, как и модель Д. Гоулмана, включает в себя ряд личностных характеристик, которые практически не имеют отношения к интеллекту. К тому же многие из них являются семантически неопределёнными (например, «радиус доверия», «личная сила», «оптимальное представление»).

Смешанные модели превращают эмоциональный интеллект в феномен популярной психологии, призывающей не столько к развитию эмоционального интеллекта, который с данной точки зрения остаётся полумифическим, неопределённым понятием, сколько к развитию различных личностных характеристик, якобы способствующих успеху. Однако личностных качеств, однозначно гарантирующих успех во всех сферах деятельности, просто не существует. Каждый тип успеха, будь то академические достижения, счастливый брак или хорошая работа, является продуктом определённых, тех, а не иных качеств. Ответ на вопрос о том, какие черты несут в себе позитив, зависит от того, когда и где они находят применение.

Например, такие оптимистические заявления, как «Не беспокойся, ты сможешь это преодолеть!», могут способствовать более успешной работе, но звучат откровенно жестоко у постели тяжелобольного человека. Кажущееся негативным выражение гнева порой необходимо для того, чтобы ограничить опасную активность ребёнка или заставить ленивого и самодовольного человека работать (в данных примерах гнев – позитивный фактор, так как направлен на достижение положительного результата).

Вслед за сторонниками «смешанных моделей» нельзя однозначно утверждать, что чем выше уровень эмоционального интеллекта, тем более человек оптимистичен и счастлив. Взаимосвязи между ЭИ, с одной стороны, и оптимизмом и самоуважением, с другой, не являются сильными.

Этому есть несколько причин. Во-первых, высокий уровень эмоционального интеллекта не всегда ценится в обществе, поэтому его обладатели могут иметь значительный опыт фрустрации. Во-вторых, счастье может и не являться самоцелью человека с высоким уровнем ЭИ. Такие люди могут по своей воле принимать на себя трудные в эмоциональном отношении роли – спасатель, социальный работник, психолог, врач, потому что они хотят сделать мир лучше. В-третьих, работа над эмоциями и самосовершенствование в этой области, как и другие личностные изменения, требуют длительного времени. Позитивные перемены, к которым может привести развитие эмоционального интеллекта, могут оставаться незаметными вплоть до среднего возраста или даже позже [468]. К тому же не следует рассматривать оптимизм и пессимизм в излишне обобщённых ценностных категориях: слишком большая степень выраженности каждого из указанных качеств является дисфункциональной. Так, одинаково нерационально и неэффективно оптимистически пытаться «пробить головой стену» и пессимистически не быть способным «пройти в открытую дверь» [82].

Тем не менее подход к эмоциональному интеллекту сторонников его смешанных моделей позволяет рассматривать его не только как чисто когнитивную способность, но и как личностную характеристику, заставляет задуматься о его месте в структуре индивидуальности.

На наш взгляд, стоит согласиться с Г.М. Бреславом, который полагает, что наиболее убедительно выглядит модель Дж. Мейера, П. Сэловея и Д. Карузо, в которой обозначены две основные социальные функции эмоциональной сферы – регуляторно-эмпатийная и регуляторно-экспрессивная – и два вида саморегуляции – на уровне познания и мотивации поведения [53].

Однако эмоциональный интеллект отчасти «исчезает» и в этой модели:

хотя здесь и определены такие базовые свойства интеллекта, как уровневые и регуляторные, однако не выделены комбинаторные свойства, характеризующие способность комбинировать в различных сочетаниях компоненты опыта, и процессуальные свойства, характеризующие операциональный состав, приёмы и стратегии интеллектуальной деятельности вплоть до уровня элементарных информационных процессов [14; 15].

Модель Д.В. Люсина представляется нам достаточно конкретной в плане выделения компонентов ЭИ, однако и здесь пока ещё интеллект «исчезает», требуя уточнения определения и дальнейшего эмпирического обоснования модели [14; 15]. Так, если эмоциональный интеллект это не интеллектуальная способность (он только связан с когнитивными способностями) и не совокупность личностных характеристик, тогда возникает вопрос о том, к какой группе психических явлений его можно отнести, где его место в структуре личности.

В модели М.А. Манойловой заслуживают внимания указания на интегративный характер эмоционального интеллекта, его взаимосвязи с мотивацией и волей. При этом часть и целое меняются местами: не эмоциональный интеллект рассматривается как компонент социального интеллекта, а социальный интеллект, напротив, превращается в межличностный компонент ЭИ. Определение эмоционального интеллекта выглядит неоправданно расширенным, включая в себя ряд личностных характеристик, хотя и взаимосвязанных с ЭИ, но не имеющих к нему прямого отношения.

Подход Э.Л. Носенко и Н.В. Ковриги, по нашему мнению, испытывает влияние смешанных моделей эмоционального интеллекта, поскольку ЭИ включает и способности, и личностные характеристики, способствующие успеху в жизни. Можно сказать, что успешная жизнедеятельность является здесь той «лакмусовой бумажкой», которая определяет принадлежность тех или иных качеств к сфере эмоционального интеллекта. Следует согласиться с тем, что компоненты «Большой Пятёрки» действительно соотносятся с межличностным и внутриличностным интеллектом, но интеллектом социальным. Вместе с тем заслуживает внимания выделение двух основных функций эмоционального интеллекта – адаптивной и стрессозащитной [126; 196].

Ряд проблем в изучении эмоционального интеллекта выделяет М. Зайднер:

- во-первых, нет единого определения и концептуализации эмоционального интеллекта. Не ясно, является ли ЭИ когнитивной или некогнитивной характеристикой, имеет он отношение к эксплицитным или имплицитным знаниям об эмоциях, является ли он общей способностью или обусловливает адаптацию к специфической социальной и культурной атмосфере [555];

- во-вторых, неясно, как эмоциональный интеллект может быть наилучшим образом измерен (его оценки, полученные при использовании объективных тестов и опросников, образуют низкую корреляцию). Результаты объективных тестов умеренно взаимосвязаны как с общим интеллектом, так и с личностными аспектами [467]. Параметры, измеряемые при помощи самооценочных шкал ЭИ, во многом перекрывают или даже дублируют существующие личностные конструкты, но независимы от традиционного интеллекта [381];

- в-третьих, практическое применение EI-тестов ограничено их концептуальной и психометрической недостаточностью. Развивающие программы страдают отсутствием ясного теоретического и методологического обоснования и часто представляют собой набор разносортных техник, психологическая эффективность которых остаётся невыясненной [555].

Отвечая на критические замечания, касающиеся исследований эмоционального интеллекта, Дж. Мейер, П. Сэловей и Д. Карузо обобщают их следующим образом:

- во-первых, значительная доля критики направлена на наивные популяризации понятия, особенно на безответственные заявления в популярных изданиях. Эти критические замечания не имеют отношения к научной теории ЭИ. Популярные теории глубоко укоренились в психологической литературе, и авторы модели способностей выступают против тех из них, которые являются безосновательными;

- во-вторых, критике подвергаются инструменты для измерения эмоционального интеллекта, опирающиеся на его самооценку в противоположность измерению ЭИ как способности. Определённые из данных подходов пригодны для измерения самооценки ЭИ, но не для измерения фактического эмоционального интеллекта – способности. Другие самооценочные шкалы измеряют то, что более эффективно можно было бы оценить при помощи других личностных тестов. С подобными критическими замечаниями авторы модели способностей неоднократно выражали согласие;

- в-третьих, исследования в сфере эмоционального интеллекта постоянно расширяются. В то же время публикации, их освещающие, могут выходить с отставанием. Порой критика связана с тем, что вследствие этого отставания её авторы не знакомы с последними статьями или не полностью интегрировали новые работы в свои комментарии;

- в-четвёртых, критика связана с теми или иными специфическими особенностями используемых тестов и с возможностями оптимизации исследования. Это, по мнению авторов, разумная критика, которая способствует дальнейшему развитию модели эмоциональных способностей и усовершенствованию теста MSCEIT. Конструктивная критика исследовательской работы должна проводиться в контексте вопросов: «Как много сделано?»

и «В чём заключается научная новизна полученных результатов?» [471].

Множественность теорий эмоционального интеллекта нормальна для «детского возраста» [394] этого феномена, однако следующий этап в его исследовании, назовём его «подростковый возраст», требует большей определённости в выборе ориентаций. На наш взгляд, необходимым шагом в развитии теории эмоционального интеллекта в настоящий момент является уточнение структуры данного феномена и включение её в систему личностных характеристик. С одной стороны, необходимо определить, что относится собственно к интеллекту, с другой – выделить те личностные характеристики, которые детерминированы ментальными способностями эмоционального интеллекта.

Таким образом, на современном этапе можно выделить несколько зарубежных моделей эмоционального интеллекта: Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо; К. Изарда; Д. Гоулмана; Р. Бар-Она; Р. Купера. Первую из них можно отнести к модели способностей, остальные – к «смешанным» моделям. В моделях Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо и К. Изарда для измерения ЭИ-способности используются объективные тесты, в иных моделях для диагностики ЭИ-черты применяются опросники, основанные на самоотчёте. Указанные подходы к ЭИ столь различны, что результаты измерения эмоционального интеллекта – способности и ЭИ – совокупности личностных черт образуют низкую корреляцию.

Модели эмоционального интеллекта, которые разрабатываются на территории постсоветского пространства, испытывают на себе влияние зарубежных подходов. Наиболее известными являются модели ЭИ Д.В. Люсина, М.А. Манойловой (Россия) и Э.Л. Носенко (Украина).

Концепция эмоционального интеллекта Д.В. Люсина близка к моделям способностей, хотя автор допускает введение в неё личностных характеристик, которые более или менее прямо влияют на уровень и индивидуальные особенности ЭИ.

Как единство эмоциональных, когнитивных и волевых процессов рассматривает эмоциональный интеллект М.А. Манойлова.

Подход Э.Л. Носенко и Н.В. Ковриги приближен к «смешанным»

моделям эмоционального интеллекта, более того, в нём ЭИ фактически отождествляется с пятифакторной моделью основных личностных свойств.

Множественность теории эмоционального интеллекта позволяет примерить к данному конструкту пессимистическое высказывание М.А. Холодной: «Интеллект исчез». Для того чтобы «исчезновение» эмоционального интеллекта не стало научным фактом, на современном этапе становления теории эмоционального интеллекта исследователям необходимо прийти к пониманию того, что в данный момент конкретизация и углубление представлений об ЭИ способствуют развитию его теории, а расширение и размывание ведут к «призрачности» эмоционального интеллекта как научной психологической категории.

1.5. ХАРАКТЕРИСТИКА СТРУКТУРНЫХ КОМПОНЕНТОВ

ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА

Характеризуя составляющие эмоционального интеллекта, мы будем придерживаться модели Дж. Мейера, П. Сэловея, Д. Карузо, которая, как уже отмечалось, включает следующие четыре компонента: различение (идентификация) и выражение эмоций; ассимиляция эмоций в мышлении (использование эмоций для повышения эффективности мышления и деятельности), или фасилитация мышления; понимание (осмысление) эмоций;

осознанная регуляция эмоций [376]. Рассмотрим более подробно особенности каждого из них.

Различение (идентификация) и выражение эмоций В норме человек должен уметь проявлять свои эмоции соответственно ситуациям и по мере необходимости направлять их то на себя, то на партнёров, то на деятельность, которой он занят, то на предметы, с которыми он действует. Односторонняя ориентация эмоций обедняет личность [49].

Умения выражать и адекватно распознавать эмоции являются необходимыми условиями социальной адаптации. Д. Гоулман приводит результаты исследований американского психолога С. Новицки, который изучал способности к невербальному выражению эмоций у детей. Установлено, что дети, которые не способны «читать» эмоции других людей или адекватно выражать невербально собственные эмоции, постоянно находятся в состоянии фрустрации, потому что фактически не понимают, что происходит в межличностном общении. Дети с подобными нарушениями переживают социальную изоляцию. Такие школьники начинают отставать в обучении, хотя имеют средний уровень общего интеллекта (IQ) [421].

Степень эмоциональной экспрессивности влияет на качество межличностных отношений. Так, чрезмерная сдержанность приводит к тому, что человек воспринимается как холодный, равнодушный, высокомерный, тем самым вызывая у окружающих удивление или неприязнь [199; 230], в то время как чрезмерная экспрессивность может вызвать у собеседника недоумение и раздражение.

На формирование мимического выражения эмоции оказывают влияние три фактора: врожденные видотипические мимические схемы, соответствующие определенным эмоциональным состояниям; приобретенные, заученные, социализированные способы проявления чувств и индивидуальные экспрессивные особенности [231].

Внешние проявления эмоций, представляющие собой синтез непроизвольных и произвольных способов реагирования, во многом зависят от особенностей воспитания детей. Дети, наблюдая за взрослыми, учатся тому, какие выражения лица соответствуют различным эмоциям. Правила, устанавливающие, как выражать или подавлять свои чувства («display rules») [117], помогают усилить, ослабить или замаскировать выражение эмоций.

«Display rules» зависят от культурных особенностей нации: выражение эмоций на лице подвергается двойному влиянию универсальных, биологически врожденных факторов и специфических для данной культуры усвоенных правил выражения [179]. Например, известна традиция английского воспитания не обнаруживать свои эмоции. Японец, находясь вместе с другими людьми, склонен маскировать свои негативные эмоции позитивными значительно сильнее, чем американец [391]. Коллективистские культуры способствуют проявлению более позитивных и менее негативных эмоций по отношению к «своим», потому что для коллективистского общества гораздо важнее внутригрупповая гармония. Индивидуалистические культуры больше поддерживают выражение негативных эмоций и реже – позитивных в «группе своих», поскольку гармония и сплоченность для таких культур менее значимы [179].

Я. Рейковский приводит следующие причины трудностей в выражении эмоций:

- неусвоенность принятых в обществе форм выражения;

- боязнь выдать собственные чувства, связанная со страхом перед утратой самоконтроля или боязнью порицания со стороны окружающих (боязнь быть скомпроментированным, отвергнутым или осмеянным);

- врождённые факторы, хотя решающее значение принадлежит процессу научения;

- усвоение норм поведения, господствующих в семье и ближайшем окружении [230].

С возможностями выражения эмоций связано их различение. С эволюционной точки зрения было важно, чтобы люди имели возможность дифференцировать эмоции – не только собственные, но и окружающих.

Такие перцептивные способности обеспечивали успешную межличностную кооперацию.

Овладение языком эмоций требует усвоения общепринятых в данной культуре форм их выражения, а также понимания индивидуальных проявлений эмоций у людей, с которыми человек живёт и работает. Различение эмоций сложнее, чем их выражение. «Для того чтобы понять выразительные движения, так же как и само переживание, надо перейти от абстрактного индивида, только переживающего, к реальному индивиду», – отмечает С.Л. Рубинштейн [240, c. 568].

При опознании собственных эмоций ведущим признаком является субъективное переживание эмоции. Распознавание эмоций других людей осуществляется в основном по внешним проявлениям эмоций, то есть по мимике и пантомимике, изменению речи и голоса, поведения, вегетативным реакциям. Среди каналов передачи эмоциональной информации можно выделить два основных: во-первых, мимика и пантомимика, вовторых, речь [114].

По выражению лица люди достаточно точно опознают такие эмоции, как радость, удивление, страдание, гнев, хуже – презрение (его часто отождествляют с гневом) и страх [114]. Легче всего идентифицируются целостные мимические выражения, которым соответствуют изменения во всех зонах лица одновременно. Сложнее всего идентифицировать мимические проявления в области лба – бровей (в половине случаев эмоции не опознавались). Вдвое точнее эмоции опознаются по изменениям в области глаз и нижней части лица. Ч.А. Измайлов полагает, что первичные физические параметры, по которым наблюдатель различает эмоции, это изгиб рта и наклон бровей [113]. В то же время для разных эмоций имеются собственные оптимальные зоны идентификации. Так, выражение эмоций страха и горя идентифицируется легче в области глаз, нежели в нижней части лица, экспрессивные характеристики гнева – спокойствия в большей мере обнаруживаются в области лба – бровей [114]. Средняя точность идентификации эмоции растет с увеличением силы мимических изменений и не зависит от их локализации [34].

Эмоции сложно распознать по причине того, что они могут представлять собой комплексное переживание. Примером могут послужить результаты компьютерной диагностики выражения лица Моны Лизы. Сравнив графическую информацию в области глаз и рта с базой данных женских лиц, программа определила, что изображенная молодая женщина на 83 % счастлива, но одновременно испытывает презрение (9 %), страх (6 %) и гнев (2 %). На лабильность восприятия влияет тот факт, что практически вся информация о состоянии Моны Лизы сосредоточена в области рта, при этом глобальная информация носит позитивный характер, а детальная, высокочастотная, – скорее негативный. В результате беглое рассматривание или фокальный анализ вне области рта оставляют впечатление доброты и умиротворения, тогда как при переводе взгляда на губы это впечатление перестает быть столь однозначным и может перейти в свою противоположность [65].

Основным признаком, используемым человеком при слуховом восприятии эмоционально обусловленных изменений речи, является степень речедвигательного возбуждения [169]. Переживаемая говорящим эмоция определяется слушающим менее успешно, чем степень эмоционального возбуждения. Наиболее точно опознаются базовые эмоции, затем удивление и неуверенность и хуже всего – презрение и отвращение.

При распознавании эмоций необходимо учитывать антецеденты – то, что предшествует эмоции и является её причиной, т.е. саму ситуацию во взаимодействии с имеющейся у человека информацией [410]. Следовательно, если в распоряжении наблюдателя имеется информация о ситуации, в которой оказался наблюдаемый, и его цели в данный момент, то не представляет труда опознать эмоцию по внешним её проявлениям.

В восприятии эмоций других людей большое значение имеют условнорефлекторные связи, образовавшиеся в онтогенезе между ситуацией и сопутствующей ей эмоцией, и эффект каузальной атрибуции. При этом образуются так называемые «эмоционально-когнитивные» комплексы [114] или аффективно-когнитивные структуры [112].

Между эмоцией и её внешним выражением нет однозначных связей.

Согласно исследованиям Н.Д. Былкиной и Д.В. Люсина, люди дают разные эмоциональные реакции на одни и те же ситуации, даже если у них одинаковые цели. Поэтому для идентификации эмоций других людей необходимо учитывать дополнительную информацию о таких промежуточных переменных (медиаторах), как индивидуальные особенности человека, культурные особенности того сообщества, к которому он принадлежит, актуальное физическое и психическое состояние наблюдаемого[57].

На точность опознания эмоций по речи влияют следующие факторы:

- способность говорящего передавать в речи эмоциональные состояния [169]. По данным И.А. Переверзевой, чем больше человек склонен к отрицательным переживаниям, тем более он склонен контролировать их выражение и тем труднее наблюдателю их распознать. Человек, склонный к положительным эмоциям, меньше их контролирует, и его эмоции легче распознаются партнёрами по общению. По мнению исследовательницы, это явление связано с результатом усвоения социальных норм, поскольку выражение негативных эмоций социально не санкционировано [215];

- знак, модальность предъявляемой эмоции [50] и индивидуальный опыт людей в опознании переживаний [50; 169]. Легче всего определяется состояние радости, затем восхищения, хуже всего – состояние любопытства;

промежуточное положение по точности занимают состояния безразличия, удивления, обиды, тоски и тревоги. Выявлена тенденция лучшего распознавания положительных эмоциональных состояний по сравнению с индифферентными и отрицательными. В исследовании Е.А. Киселёвой, выполненном под руководством О.П. Санниковой, обнаружена взаимосвязь сформированности психологической проницательности (которая основывается на определённых аспектах ЭИ – в современном его понимании – в частности, на способности человека распознавать эмоции других людей и адекватно реагировать на них) с уровнем осведомлённости человека относительно особенностей функционирования эмоций в процессе межличностного взаимодействия. В соответствии с результатами их исследования профессиональные психологи и студенты, которые имели опыт работы в качестве психолога-практика, лучше распознавали эмоции других людей и выявляли высший уровень сформированности соответствующих компонентов психологической проницательности, чем испытуемые, в том числе и студенты других факультетов, которые не имели соответствующей профессиональной подготовки [124]. У испытуемых О.П. Санниковой и Е.А. Киселёвой был выявлен эффект влияния тренинга на повышение уровня психологической проницательности. Отмечается, что различные аспекты феномена психологической проницательности взаимосвязаны с доминирующей в структуре индивидуальности эмоцией. Так, наиболее высоким уровнем чувствительности к эмоциям других людей и адекватности их распознавания обладают испытуемые, у которых доминирующими являются эмоции грусти и печали. Таким образом, люди, которые сами переживают негативные эмоции, научаются более точно определять соответствующие эмоциональные состояния окружающих и учитывать их во взаимодействии, стремятся к контактам с людьми, которым присуще переживание эмоций печали и страха. Это свидетельствует о влиянии собственного эмоционального опыта переживания определённых эмоций на способность распознавать эмоции других людей; кроме того, очевидно, что знания об эмоциях влияют на эффективность их распознавания [124];

- особенности личности [130; 169; 252]. Различение эмоций связано с уровнем развития эмпатии. Согласно К. Роджерсу, эмпатический способ общения с другой личностью имеет несколько граней. Он подразумевает вхождение в личный мир другого и пребывание в нём «как дома», постоянную чувствительность к меняющимся переживаниям партнёра по общению. Это напоминает временную жизнь другой жизнью, деликатное пребывание в ней без оценивания и осуждения, означает улавливание того, что другой едва осознаёт. Однако при этом отсутствуют попытки вскрыть неосознаваемые чувства, поскольку они могут оказаться травмирующими.

Быть эмпатичным – означает быть ответственным, активным, сильным и в то же время – тонким и чутким [234]. Исследователи эмпатии отмечают её зависимость от вспомогательных способностей, сходных с оценкой и выражением эмоций: понять точку зрения другого человека, точно идентифицировать эмоции других, испытывать те или иные соответствующие эмоции в ответ на эмоции других, общаться или действовать на основе этого внутреннего опыта.

По мнению П.В. Симонова, эмоции других людей лучше распознают лица, принадлежащие по своим характеристикам к типу ведомых [252].

Опросник Р. Кеттелла диагностирует у них черты зависимости, тревожности, конформности, повышенной сенситивности. В.А. Лабунская установила, что эмоции лучше распознают люди с развитым невербальным интеллектом, эмоционально подвижные, больше направленные на окружающих, чем на самих себя [141]. По данным В.В. Овсянниковой, точность распознавания эмоций образует положительную корреляцию с полезависимостью [200].

К распознанию эмоций в речи более способны сензитивные, тревожные, легко ранимые, проницательные, осторожные в контактах с людьми испытуемые. Кроме того, люди необщительные, эмоционально неустойчивые, с развитым образным мышлением, более старшие по возрасту успешнее осознают отрицательные эмоциональные состояния [130; 169].

На точность распознавания модальности эмоций и на оценку интенсивности их проявления в определённой мере влияют культурные особенности. Так, в кросскультурном исследовании Ю.В. Гранской было показано, что студенты из России значительно успешнее распознавали страх, грусть, удивление, отвращение и менее успешно – счастье, гнев, радость.

Автор объясняет характерное для российских студентов снижение чувствительности к ряду эмоциональных состояний обстоятельствами их жизни, а также большой терпимостью русских, что обусловливало более позитивное толкование эмоции гнева [114]. Американцы лучше узнавали гнев, отвращение, страх и печаль, чем японцы, но уровень точности для счастья и удивления не отличался [179].

Представляют интерес культурные различия в ключевых признаках эмоций. Так, если арабы чаще всего распознают эмоции, основываясь на выражении глаз, то славяне основное внимание обращают на губы собеседника. У арабов обнаруживается тенденция выделять в мимической экспрессии две устойчивые эмоции – счастье и симпатию, в то время как у славян среди положительных эмоций преобладает триада: счастье, симпатия, восторг. При этом в континууме негативных эмоций славяне регулярно выделяют отвращение и зависть, в то время как арабы – преимущественно страх [5].

На распознавание эмоций влияет также профессиональная деятельность. Так, Т.В. Корневой и Е.Ф. Бажиным были получены интересные данные: лучше всего распознавали эмоции врачи-психиатры по сравнению не только с математиками и инженерами, но и с врачами других специальностей – отоларингологами, терапевтами и т.д. [130]. Очевидно, в данном случае профессиональная деятельность способствует развитию внимания ко всем проявлениям экспрессии своих пациентов. Однако можно выдвинуть и обратное предположение: успешными психиатрами становятся те, кто имеет способности в области распознавания эмоций.

При распознавании эмоций другого человека чаще всего используются вербальные отчёты. Тем не менее значительная часть переработки информации происходит на невербальном, образном уровне. Предполагается, что эмоциогенный стимул, вызывая определённую психическую реакцию, ассоциативно «втягивает» в свою орбиту самые различные сенсорные образы, которые могут быть весьма далеки по модальности от вызвавшего их стимула, но сходны с ним по эмоциональному значению [33].

К причинам трудностей в понимании индивидуальных различий эмоций других людей относят:

- сосредоточенность на собственной личности, которая приводит к неспособности замечать и правильно оценивать эмоциональное состояние других людей;

- чувство собственного превосходства;

- чувство тревоги, связанное с эмоциями других людей или собственными; тревога побуждает избегать всего того, что могло бы вызвать эмоции;

- какая-либо выгода от непонимания эмоций других людей [230];