«Ю.М. Гончаров ЕВРЕЙСКИЕ ОБЩИНЫ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (XIX – начало XX в.) Барнаул 2013 УДК 94(571)081/083 ББК 63.3(2Рос5) Г 65 Научный редактор: доктор исторических наук Л.В. Кальмина (Институт монголоведения, буддологии и ...»

несколько человек отправлялись в западные губернии, брали у своих земляков девочек-подростков и продавали их в Каинске1.

Современники так оценивали экономическую роль евреев в городах региона: «…всякому, хотя бы сколько-нибудь знакомому с сибирскими евреями, невольно бросается в глаза преобладающая роль последних в мелкой и средней торговле, мелком ремесле и извозе. В некоторых городах (как, например, в Ачинске) имеется даже особый тип мелких торговцев евреев, так называемых барахольщиков, занимающихся покупкой и продажей случайных вещей и вообще разного «хлама». А этот промысел – далеко не из завидных. В других городах процент евреев, занятых извозом (большей частью «ломовики»), доходит до 15–20 и больше. Вы встречаете также сибирских евреев в списке владельцев мыловаренных, кожевенных, шорных и дробильных заводов, но и эти заведения – ничтожны по своей производительности»2.

Евреи также активно занимались ремеслами. В середине 1860-х гг. в Каинске жили 122 ремесленника – все они были евреями, из них 20 булочников, 15 мясников, 10 портных, 13 сапожников, 6 печников, 17 столяров, 12 кузнецов, 10 извозчиков, а также хлебники, кондитеры, шорники, медники, коновалы и часовщики. Общее их число вместе с семьями составляло 338 чел. Ивонин А.Р., Резун Д.Я. Каинск // Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 2. Кн. 1. Новосибирск, 1995.

С. 129.

Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С. 35.

Бурматов А.А. Демографическая история Каинска–Куйбышева и его округи. Новосибирск, 1997. С. 23–24.

В 1890 г. томский полицмейстер писал, что в городе насчитывается 171 семейство евреев-ремесленников, при этом только 19 из них приехали из Европейской России, а остальные – коренные жители Сибири и ссыльные. Не совсем последовательно он указывал, что «ссыльные и дети ссыльных, кои во вверенной мне губернии… проживают в значительном количестве, большинство из них, находясь в городе Томске, пополняют ряды… старьевщиков, мелких ростовщиков, являясь людьми, безусловно, вредными»1.

Обращает на себя внимание высокая доля торговопромышленных элементов среди сибирских евреев. По роду деятельности (данные переписи 1897 г.) 3792 чел., или 11% от проживающих в Сибири евреев, занимались торговлей.

Сходная ситуация наблюдалась во всех городах региона. По данным переписи 1897 г., профессиональный состав сибирских евреев представляется в таком виде: занятых торговлей – 3792 чел., в промышленности – 2810, в сельском хозяйстве – 825, извозом – 585, прислуги и поденщиков – 507, на государственной, общественной службе и свободных профессий – 322, неопределенных профессий – 713, в армии – 4462. На протяжении последующих 20 лет профессиональный состав еврейского населения Сибири подвергается незначительным изменениям.

В целом по Западной Сибири в 1897 г. евреи практически не работали в администрации, за исключением Тобольска (2% занятых), а также не занимались свободными профессиями. Только в Томске 3,6% их были заняты в образовании и медицине. Значительная часть – около 30% евреев – в городах занималась ремеслами включая сложное ручное производство: часовое, ювелирное, изготовление Цит. по: Карих Е.В. Указ. соч. С. 173.

Турецкий Г.Б. Евреи в Сибири // Культура и образование национальных меньшинств в Сибири. Новосибирск, 1997. С. 31.

инструментов, предметов роскоши, оптика, полиграфия.

Строительством были заняты 5–6% евреев. Основным видом транспорта, в котором работали евреи, был извоз. Поэтому в губернских городах Тобольске и Томске евреев-извозчиков было 10 и 13%, а в Тюмени и Омске, через которые прошли железные дороги, они транспортом практически не занимались. Большая часть евреев торговала (от 30 до 50% по разным округам). Единственная заметная по численности колония евреев-земледельцев была в Каинском округе (355 чел.) – 15% от всех евреев округа. Чуть более 30 чел.

евреев обрабатывали землю в Тарском и Мариинском округах, в остальных округах еврейские земледельческие колонии не сложились1.

Занятия евреев Каинского округа в 1897 г.

Рыболовство Источник: Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 79: Томская губерния. СПб., 1904.

По подсчетам В.Н. Шайдурова, в Тобольской губернии доля евреев (составлявших 0,17% населения) от общего числа занятых наиболее была заметна в таких отраслях, как обработка дерева (0,5%), питейные заведения (0,65%), частная юридическая служба (0,7%), ремонт и строительство Карих Е.В. Указ. соч. С. 82, 90.

(0,76%), обработка металлов (0,85%), учебная и воспитательная деятельность (0,85%), наука (2,2%), изготовление одежды (2,7%), торговля (4,7%)1. Из данных таблицы 4 хорошо прослеживается, что евреи, составляя всего 1,2% самодеятельного населения Каинского округа, наибольший вклад вносили именно в торговлю, где их доля насчитывала 34,8% от числа всех занятых в отрасли.

Рис. 3. Каинский купец Афраим Лейбович Куперштох В начале XX в. среди предпринимателей Каинска были купец 1-й гильдии кожзаводчик Левако Моисей АбрамоВИЧ;

купец С.Ю. Тинкер содержал кожевенное и мыловаренное производство; Л.Ф. Лощинский вел бакалейную торговлю;

А.Л. Куперштох торговал с.-х. орудиями и мануфактурой;

Шайдуров В.Н. Еврейская община Западной Сибири по материалам Всеобщей переписи населения 1897 г. // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. VI регион. науч.практ. конф. Красноярск; Барнаул, 2005. С. 21.

Я.Ф. Мощинский торговал табачными изделиями;

';

действовала торговая фирма К. Гольбека; отделение фирмы омского виноторговца М. Мариупольского; и др. Среди еврейских предпринимателей были опытные специалисты по части винокурения, которых не хватало в Сибири. Именно нехватка специалистов-христиан вызвала появление постановления 1863 г. о разрешении евреям в Сибири заниматься винокурением. Приезжие евреи охотно шли на службу по виноторговой части, которая не пользовалась у сибиряков популярностью, и быстро там составляли значительные капиталы. В статистическим описании Каинска, составленном смотрителем уездного училища А.А. Якимовским в 1842 г., указывалось: «Регулярно замещают эти места евреи, имеющие утонченную способность в отправлении должности винопродавца. Они первые толпятся в прихожей управляющего питейными сборами. Получа желаемое и поправя свое состояние, оставляют таковое занятие, берут на себя лавку, начиная торговать красивым товаром»2.

Известный исследователь Сибири П. Головачев отмечал, что «сибирские евреи вообще зажиточны и по образу жизни, привычкам и даже внутренним качествам мало напоминают своих сородичей в Европейской России»3.

Занимались предпринимательством и еврейские женщины. Так, в 1913 г. пивоваренным заводом в Ялуторовске владела Шмолик Мария Иосифовна4. Отмечая коммерческие способности сибирских евреек, современник Ивонин А.Р., Резун Д.Я. Указ. соч. С. 130; Гусаченко В.Л., Матвеева Л.Л., Тимяшевская Л.В. Каинск исторический. Новосибирск, 1995. С. 19; ГАНО. Ф. 93. Оп. 1. Д. 41.

Цит. по: Гусаченко В.Л., Матвеева Л.Л., Тимяшевская Л.В.

Указ. соч. С. 16.

Головачев П. Сибирь. Природа. Люди. Жизнь. М., 1902. С. 131.

писал: «Женщина у евреев, умевшая выбиться из затвора и завоевать своими дарованиями право на участие во всех хлопотливых и меркантильных делах мужа, представляет собою более видное явление… Еврейка во всех делах продажи и купли, где не требуется хлопотливой, нервозной деятельности факторства и непоседливой беготни, в лавочной и домовой торговле с достоинством занимает место мужчины, и еще не решено, чьи способности определеннее и сильнее»1.

Факторами, способствовавшими успешной предпринимательской деятельности евреев в Сибири, были отсутствие жесткой конкуренции, характерной для губерний Европейской России, наличие относительно свободных ниш в экономике региона, отсталые формы предпринимательства, а также веротерпимость и в целом доброжелательное отношение к евреям со стороны местного населения.

Многие современники отмечали как роль сибирских евреев в межэтническом разделении труда, так и их место в сибирском социуме: «Из России приехало в земледельческую полосу много евреев. Они устраиваются в городах и на железнодорожных станциях, живя торговлей и ремеслами. Здесь евреи гораздо сильнее сливаются с населением: их обособленность от русских не так резко заметна, как в России; вероятно, это происходит оттого, что в Сибири на них не открывают гонений и притеснений»2.

Среди сибирских предпринимателей евреи составляли значительную долю. Так, Миней Яковлевич Мариупольский был одним из самых крупных предпринимателей Омска. Он родился в семье разбогатевших на торговле крестьян Якова Михайловича и Рахили Марковны в с. Курганском Томской Максимов С. Сибирь и каторга. СПб., 1900. С. 313.

Петров М. Западная Сибирь: Губернии Тобольская и Томская.

М., 1908. С. 94.

губернии. В сентябре 1897 г. 25-летний Миней со своей семьей переезжает в Омск. Вместе с ним переезжают его многочисленные родственники. Торговый дом, созданный Минеем Яковлевичем, «М. Мариупольский и К°», располагая немалым стартовым капиталом, включился в крупную оптовую торговлю хлебом, другой сельскохозяйственной продукцией на вывоз, арендовал паровую мукомольную мельницу, выстроил лучший в городе завод по производству пива и фруктовых вод. Значительная часть производственных процессов была здесь механизирована. Оборудование завода было изготовлено известными немецкими фирмами «Германия» и «Унион-верке». В 1908–1914 гг. завод, оснащенный 80сильным паровым двигателем, давал работу 53–60 рабочим, выпускавшим продукции на 800–818 тыс. руб. ежегодно. Пиво и фруктовые воды Мариупольского продавались не только в Омске. Для рассылки продукции по станциям Сибирской железной дороги использовались собственные вагоныледники, а в Новониколаевске, Каинске, Таре, Тюкалинске находились склады фирмы.

Сбыт товаров и одновременно закупку у населения сельскохозяйственной продукции производили 185 лавок в городах и селах Акмолинской области, Томской и Тобольской губерний1. Кредитовался М.Я. Мариупольский в омских отделениях крупнейших банков страны – Русско-Азиатского и Волжско-Камского. В последнем, например, он имел специальный текущий счет, а также получал срочные ссуды под товары2. На 1 января 1915 г. баланс акционерного общества «М. Мариупольский и сыновья» составлял 1 млн 173 тыс.

706 руб. Его недвижимое имущество оценивалось в 437 тыс.

Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX – начала XX вв. Томск, 1975.

С. 100.

Кисилев А.Г. Миней Мариупольский и другие (50 омских капиталистов). Омск, 1995. С. 16–17.

руб., машины и оборудование – в 133744 руб., движимое имущество – в 18785 руб. Это было одно из самых крупных акционерных обществ Сибири1. Крупными омскими предпринимателями были также братья Нахим и Давид Абрамовичи Гутермахеры, происходившие из петропавловских мещан. Операции товарищества «Гутермахер и К°» были весьма обширны. Братья торговали лесом, мукой, фруктами, являлись крупнейшими кожеторговцами2.

Из 77 проживавших в 1897 г. в Тюмени купеческих семей 5 были еврейскими: И.М. Немецкий торговал готовым платьем так же, как и Л.М. Брандт; И.Х. Брандт владел часовой мастерской; Р.Г. Певзнер занимался винокурением и торговлей коврами; И.Л. Альтшуллер – ювелирной торговлей3. В списке владельцев торговых фирм Тюмени за 1910 г. упоминалось 5 еврейских фамилий: С.И. Айзенштадт (содержал аптеку), Л.Х. Брандт (торговал велосипедами, швейными и вязальными машинами, галантерейными товарами), И.Л. Альтшуллер (швейные и вязальные машины), Л.И. Альтшуллер (владелец ювелирного магазина). В число тюменских купцов 2-й гильдии были записаны И.Х. Брандт, Л.Х. Брандт, В.А. Гирман, Ш.М. Овершток, В.И. Рабинович. В 1910-х гг.

получили известность торговые дома «Л.И. Альтшуллер и К°», «Брандт и К°», «Рабинович и К°», принадлежавшие лидерам еврейской общины4.

Доля евреев среди сибирского купечества постоянно росла. Если в 1854 г. в числе томских купцов не было ни одного еврея, то в 1860–1880-х гг. их доля составляла 12–15%, а к 1904 г. – уже 28%. При этом в 52-тысячном Томске числиМариупольский А.М. Предприниматели Мариупольские // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер.

VI регион. науч.-практ. конф. Красноярск; Барнаул, 2005.С. 58.

Кисилев А.Г. Указ. соч. С. 29.

ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 1732, 1735, 1737, 1738, 1750.

Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 16–17.

лось 3202 чел. еврейской национальности, т.е. всего лишь 6% городского населения1. В 1900 г. в городе было около 170 еврейских лавок, которые вели продажу мяса, готового платья, вина и проч. Из томских предпринимателей середины XIX в. можно выделить Хотимских, которые выбирали сразу 3 купеческих свидетельства, занимались винокурением и виноторговлей по всей Сибири и представляли собой целый многочисленный клан, в котором только сыновей было 123.

Основателем династии Хотимских был Берко Лейбович, сын ссыльного. Он разбогател на игре в карты, служил поставщиком припасов золотопромышленника Базилевского, затем стал владельцем винокуренного завода и золотопромышленником. Берко Лейбович активно занимался ростовщичеством, в связи с чем ему приходилось многократно возбуждать иски к своим должникам. В свою очередь и на него возбуждалось немало исков, причем нередко в связи с невыдачей или обманом при выдаче жалованья или платежей по кредитам. В то же время можно не сомневаться в том, что это был порядочный человек: так, он нашел на почтовой станции запертую шкатулку, потерянную кем-то, и передал ее станционному смотрителю. Известно также, что у него в конторе адвокатом, приказчиком и одновременно бухгалтером работал ссыльный В. Берви-Флеровский. После смерти купца его жена Маремьяна Гиршевна продолжала активную коммерческую деятельность: имела прииски, два винокуренных завода с общей производительностью 289 тыс. руб., мукомольную мельницу и пароход «Основа»4.

Гончаров Ю.М. Еврейское купечество Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в. // Диаспоры. 2000. № 3. С. 160.

Карих Е.В. Указ. соч. С. 90.

Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 4. Кн. 2. Новосибирск, 1998. С. 88–89.

В числе крупных предпринимателей-евреев Томска начала XX в. можно назвать И.Л. Фуксмана и его многочисленных родственников, занимавшихся вино- и хлеботорговлей и имевших паровые мельницы, винокуренные, кожевенные и пивоваренные заводы. Илья Леонтьевич (Вульфович) Фуксман, как и многие из сибирских евреев, был потомком ссыльных. Его отец Вульф и мать Рахля состояли мещанами в Каинске. После того, как его родителей обвинили в краже и сослали в Восточную Сибирь, Илья Леонтьевич перебирается в Томск и начинает заниматься торговлей. К концу XIX в. он – уже в числе крупнейших купцов города, владел мукомольной мельницей, которую первым в Томске оснастил электричеством, а также конным, винокуренными, пивоваренными и кожевенными заводами; экспонировал свою продукцию на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г. В начале XX в. его состояние оценивалось в 450–500 тыс. руб. Клан Фуксманов был многочисленным: кроме Ильи Леонтьевича, купеческие свидетельства выбирали еще 7 чел. Крупными предпринимателями Томска были братья Андрей и Василий Евгеньевичи Ельдештейн, имевшие пароходство и занимавшиеся вместе со своим родственником Я.А. Яппо ростовщичеством2. К 1910 г. пароходная компания Ельдештейнов владела 5 пароходами и 12 баржами вместимостью 8300 тонн. За навигацию пароходчики перевозили 1,4 млн пуд. хлеба и 1,3 млн пуд. других грузов. В 1914 г. было уже 6 пароходов: «Россия», «Любимец», «Алтаец», «Александр Невский», «Нарымец» и «Помощник». Обороты пароходной компании составляли 400 тыс. руб., число рабочих и матросов – 275, служащих – 60 чел. Краткая энциклопедия… Т. 4. Кн. 2. Новосибирск, 1998. С. 69.

Бойко В.П. Томское купечество в конце XVIII–XIX вв. Из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1996. С. 36–39.

Краткая энциклопедия... Т. 1. Кн. 2. Новосибирск, 1994. С. 151.

В 1899 г. среди 13 купцов 1-й гильдии Томска значились четверо евреев: Н.М. Заславский, И.Ф. Фуксман, Д.Х. Кузнец, И.Б. Хотимский; еще 20 чел. числились купцами 2-й гильдии1.

В Ишиме в 1897 г. числился только один еврей-купец – 2-й гильдии Иуда Гершевич Межучь из кантонистов, который вел бакалейную и кожевенную торговлю2; в Ялуторовске – двое: М.М. Беркович, М.Д. Добрин3.

В Мариинске, по данным городской обывательской книги 1876 г., купец Исай Григорьевич Аксельруд содержал ренсковый погреб, Исай Абрамович Юдалевич торговал различными товарами. В купечестве числились также И.Р. Ольховский, С. Ольшевский, Д.М. Прейсман, И.В. Мозес, И. Абрамович, всего 8 из 24 проживавших в городе купцов4.

К концу XIX в. роль еврейского купечества в торговле города возрастает. В списке торговых и промышленных заведений Мариинска на 1896 г. – А.И. Аксельруд (колониальная торговля, оборот 12500 руб.), Ш.М. Гурьевич (мануфактурная и галантерейная торговля, оборот 37500 руб.) и его брат М.М. Гурьевич (25000 руб.), И.Я. Мордухович (колониальные товары, 2,5 тыс. руб.), Р.Х. Ольховский (мануфактрурная торговля, 14500 руб.), И.А. Рабиновч (36000 руб.) и др. В начале XX в. А.И. Аксельруд держал бакалейную и галантерейную торговлю, Р.А. Буткевич занимался золотопромышленностью, братья Шоул и Евсей Гурьевичи торговали готовым платьем и обувью, И.И. Ельевич держал мануфактурную торговлю в с. Боготол, братья Ольховские – мануфактурную и бакалейную торговлю, Леонтий Денисович ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 606.

ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 3340.

Прейсман владел книжным магазином и типографией, братья Берк, Лейзер и Дон Хейфецы продавали железные и москательные товары в городе и в с. Краснореченском, И.Н. Святочевский торговал кожевенными товарами, Моисей Стреншин – посудой.

Наибольшей экономической силой среди мариинских купцов обладал многочисленный клан Юдалевичей, проживавших в с. Боготол. В 1906 г. сразу 5 членов этой семьи выбирали купеческие свидетельства. Моисей Абрамович торговал мануфактурой, галантерейными товароми, золотыми и серебряными вещами, готовым платьем и обувью, владел винокуренным заводом и мельницей в с. Боготол; почетная гражданка Евгения Соломоновна содержала торговлю готовым платьем, обувью и другими товарами; Ольга Денисовна владела мануфактурным магазином в Мариинске; Исай Абрамович и Полина Иосифовна продавали мануфактурные товары в с. Боготол. Еврейские предприниматели были крупнейшими вкладчиками Мариинского уездного казначейства. Так, на лицевых счетах в казначействе на 1 мая 1908 г. числилось: у купца Абрамовича – 1716 руб. 21 коп., у Ольховского – руб. 94 коп., у Гурьевичей – 4885 руб. 15 коп. и 7148 руб. коп., у Юдалевичей – 8396 руб. 06 коп. Некоторые из мариинских купцов переносили свою деятельность в другие города Сибири. Так в 1905 г. купец Соломон Купер переехал в Хабаровск3, в 1885 г. Михаил Григорьевич Ицыксон перечислился в купцы г. Нарыма. Другие же, наоборот, переселялись сюда. В 1885 г. из иркутских мещан перечислился в мариинские купцы 2-й гильдии Михаил Моисеевич Розенбаум,1 в 1888 г. из томских мещан перешел в купцы Мариинска Гирш Янкелевич Хотимский, из томских купцов – Исай Яковлевич Фуксман, в 1889 г. перенес свое дело сюда енисейский купеческий сын Миней Исаевич Хейсин2.

Общая для региона тенденция увеличения числа купцов еврейской национальности особенно заметна на примере купечества Мариинска: с 15,4% в 1861 г. до 76,2% в 1908 г. Наиболее быстрыми темпами число купцов евреев росло в конце 1870-х – начале 1890-х гг. С рубежа веков быстро растет доля купцов-евреев и в Тобольске. В 1897 г. они составляли 12%, а через 15 лет, в 1912 г., – уже 35,4% (17 из 48). Среди тобольских купцов было 3 семьи Фришманов, торговавших мануфактурными, бакалейными и мелочными товарами; Лазарь Гудович держал галантерейный магазин, Иосиф Немецкий – магазин готового платья4.

Увеличение удельного веса предпринимателей-евреев среди купечества в конце XIX – начале XX в. не было специфическим сибирским явлением5. М.Л. Гавлин отметил резкое возрастание в пореформенный период абсолютной и относительной численности гильдейцев «из губерний еврейской оседлости», доля которых среди московских купцов 1-й гильдии увеличилась с 1,1% в 1865 г. до 29,3% 1898 г. И.Г. Кусова обратила внимание на появление в последней Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины XIX – начала XX в. М., 1999. С. 109.

ГУТО ГАТ. Ф. 8. Оп. 1. Д. 346; Ф. 417. Оп. 2. Д. 2, 8, 9, 11–13, 15а, 25, 32, 33.

Rieber A.J. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia. Chapel Hill, 1982. P. 94.

Гавлин М.Л. Роль центра и окраин Российской империи в формировании крупной московской буржуазии в пореформенный период // Исторические записки. Т. 92. 1973. С. 352–353.

трети прошлого века евреев среди рязанского купечества, которые «сумели в течение недолгого времени занять лидирующее положение в городе по числу первогильдейских капиталов»1. Исключением были города Алтайского горного округа: Барнаул, Бийск, Колывань, Кузнецк, в которых купцы евреи не числились. Дело в том, что до конца XIX в. на территории округа, который находился в личной собственности императора, было запрещено не только причисление евреев к городским обществам, но даже временное их проживание. В Алтайском горном округе могли проживать только евреиврачи и отставные солдаты.

Тем не менее, несмотря на запрет, предпринимательская деятельность евреев на Алтае имела место. Так, томский купец П.Н. Кайманович открыл там много питейных заведений под чужим именем, купец Р.А. Бейлин через подставных лиц закупал на Алтайских заводах машины для своих заведений, что законом было запрещено. Управление Алтайских горных заводов провело по этому делу расследование, и дело слушалось в суде2.

Однако, несмотря на запрет, среди колыванских купцов (Колывань входила в Алтайский горный округ), выбиравших гильдейские свидетельства в 1867 г. значились евреи Ш. Шмулевич и Л. Лейбович3.

Активно действовали евреи-предприниматели в быстро растущем Новониколаевске. Здесь, например, в 1908 г. было зарегистрировано полное товарищество «Братья Григорий и Исай Абрамовичи» с уставным капиталом 15 тыс. руб., занимавшееся кожевенным и маслодельным производством; в 1909 г. – товарищество на вере «Абрамович и К°»; в 1910 г. – товарищество «Братья Шлеймович», специализировавшееся Кусова И.Г. Рязанское купечество: Очерки истории XVI – начала XX в. Рязань, 1996. С. 37.

ГААК. Ф. 3. Оп. 1. Д. 575. Л. 130. Д. 826. Л. 3–120.

на комиссионных операциях и извозном промысле, а также товарищество на вере «Товарищество пароходства М.А. Рунин и Г.Р. Бейлин» и т.д. В 1916 г. промысловые свидетельства высших разрядов в Новониколаевске выбирали Ш. Герсонов, Д. Плонский, И. Каценеленбоген, И. и Н. Розенфельды, М. Розенберг, З. Шамовский и другие евреи2. В этом же году в городе было основано «Добровольное мукомольное товарищество» с капиталом в 215 тыс. руб., учредителями которого были Ф.И. Ривво и А.Г. Шмуйлович3.

Можно отметить, что в Восточной Сибири доля евреев в купеческих гильдиях была еще выше, чем в Западной. Так, по материалам переписи 1897 г., евреи составляли в купеческом сословии в Тобольской губ. – 5,6%, в Томской – 16,5%, в Енисейской – 19,7%, в Иркутской – 26%, в Забайкальской области – 38%4. Нетрудно заметить, что процент евреев в гильдиях стабильно повышался с запада на восток.

О размерах состояний некоторых еврейских предпринимателей позволяют судить кредитные списки коммерческих банков (по оценкам историков, банк в большинстве случаев давал ссуду в размере 10% от состояния). Например, в кредитном списке Сибирского торгового банка за 1910 г.

числились каинские купцы Исай Фульфович Бульвахтер – 10 тыс. руб., Моисей Абрамович Левако – 25 тыс., его брат Иосиф Абрамович – 40 тыс.; новониколаевский Арон Иоселевич Каган – 30 тыс., ТД «А. Куперштох» – 25 тыс., Енох Пинхксович Каменецкий – 10 тыс.; и др. Скубневский В.А. Купечество Сибири по материалам переписи 1897 г. // Предприниматели и предпринимательство в Сибири. Вып. 2.

XVIII в. – 1920-е гг. Барнаул, 1997. С. 52.

Черты еврейского предпринимательства в Сибири были достаточно типичными для «торгового меньшинства», каковым они были практически в каждом принимающем их государстве1. Характерным, в частности, было стремление найти свободную экономическую нишу, чтобы «вписаться» в экономическую структуру региона. При этом занятия евреев не должны были вступать в противоречие с существующим законодательством. В результате основным родом деятельности еврейского купечества стала торговля.

Евреи быстро осваивали прежде всего не престижные для основного населения отрасли. В Сибири такими отраслями была виноторговля и, конечно же, ростовщичество. Например, типичной фигурой ростовщика был томский купец 2-й гильдии Яков Ааронович Яппо. Основной сферой его деятельности были дача денег в рост, ссуды под залог ценных вещей, подряды. Ростовщичество приносило ему большие доходы, но официально для налоговых инспекторов он сильно приуменьшал свою прибыль: так, в 1889 г. он показывал, что ссудная касса дает ему прибыль не более чем 2 тыс. руб.

в год, что было в 5–10 раз меньше, чем на самом деле. Яков Ааронович не раз вынужден был судиться со своими клиентами. Его личные качества, такие, как сутяжничество, грубость и жадность, не вызывали уважения к нему со стороны горожан и его коллег-купцов, в том числе и единоверцев, в результате он даже был исключен из членов купеческого клуба2.

О еврейской предприимчивости современники писали так: «Евреи, состоя в сношениях со всем миром и получая ежедневно отовсюду сведения, гораздо лучше местных людей понимают положение рынка и потому лучше могут польРабинович В.Ю. О некоторых чертах предпринимательских меньшинств // Материалы VII ежегодной Международной междисциплинарной конференции по иудаике. Москва, 2000. С. 141–146.

Краткая энциклопедия... Т. 4. Кн. 3. Новосибирск, 1999. С. 91.

зоваться всеми колебаниями цен. Еврейской изобретательности нет пределов. Стоит только посмотреть на евреев при получении писем на почте, чтобы понять, что они постоянно строят новые комбинации и придумывают новые обманы»1.

После разрешения евреям заниматься золотодобычей еврейский капитал устремился в эту отрасль. Как было уже отмечено, в 80-х – начале 90-х гг. в Сибири происходил переход золотодобычи из рук крупных российских компаний к местным еврейским предпринимателям средней руки 2. Это объяснялось тем, что запасы золота к этому моменту уже истощились, повысились расходы и рискованность золотодобычи. Русский капитал уходил из сферы повышенного риска, которая заполнялась предпринимательским меньшинством.

Нередко и в этой сфере деятельности евреи вступали в конфликт с законом. Так, в 1892 г. мариинский купец Илья Иудович Вейншток был призван виновным в незаконной покупке золота, был лишен прав и сослан в Иркутскую губернию3.

Лишь очень немногим евреям удавалось войти в число крупнейших предпринимателей региона. Еще современники обратили на это внимание: «Очень немногие из евреев обладают порядочными капиталами; большая же часть умеренного состояния и живет безбедно»4. Это объяснялось тем, что для создания мощной торговой или торгово-промышленной фирмы зачастую требовались тесные связи (в том числе и родственные) с местной администрацией. Естественно, что евреи, занимавшие приниженное положение в обществе, Рагозин Е.И. Путешествие по русским городам // Русское обозрение. 1891. Т. 4. С. 260.

Кальмина Л. Евреи в Западном Забайкалье: поиск экономических ниш (вторая половина XIX – начало XX вв.) // Диаспоры. 1999.

№ 1. С. 108.

Гудович. Указ. соч. № 30.

имели значительно меньше шансов такие связи установить.

Еврейскому предпринимательству в регионе был свойственен не столько размах, а, как метко выразилась Л.В. Кальмина, «проникающая сила». Евреи с легкостью снимались с насиженных мест, устремляясь туда, где еще не ступала нога конкурента: в дальние села, в глухие бездорожные районы, на золотые прииски. Еврейских торговцев можно было встретить и в сибирской тайге, и в военных гарнизонах, и на строительстве железных дорог1.

Для еврейского купечества также было характерно новаторство в торговле и промышленности. Стремясь найти свободную экономическую нишу, они часто осваивали новые сферы предпринимательства в регионе. Так, омский купец Гирш Моисеевич Красных одним из первых открыл в Омске торговлю фотоаппаратами и музыкальными инструментами.

Впервые в регионе в его магазине были выставлены электрические часы, он пытался смонтировать первый в сибирской торговле автомат для продажи кондитерских изделий2. Подобные примеры можно приводить долго.

По мнению Ю. Островского, евреи, являясь «деятельным и предприимчивым элементом, при отсутствии ограничительных мер, несомненно, еще в большей степени оживили бы слабо развитую сибирскую промышленность, отчего прежде всего государство бы выиграло»3.

Однако стремление найти незанятую экономическую нишу нередко приводило еврейских предпринимателей к конфликту с законом. Встречались случаи, когда купцы, испытывая затруднения в своих делах, прибегали к лжебанкротству. В 1867 г. объявил себя несостоятельным должником томский купец Лейба Хаймович. Его долги Государственному банку и частным лицам превысили 82 тыс. руб., в Кальмина Л. Евреи в Западном Забайкалье… С. 105–106.

Кисилев А.Г. Указ. соч. С. 40.

Островский Ю. Указ. соч. С. 34.

конторе же купца находилось чуть более 2,5 тыс. Хаймович объяснил свое разорение пожаром, уничтожившим его коммерческие книги и товары. Однако выяснилось, что банкротство было ложным, так как часть товаров во время пожара купец припрятал, да и сам пожар случился в 1863 г., т.е. за 4 года до объявления Хаймовичем своего банкротства. В 1887 г. виноторговцы Фуксман, Бейлин и Кайманович были активными участниками т.н. «стачки» виноторговцев, за что были приговорены к заключению на 6 месяцев. Причем И.Л. Фуксман не имел права производить винокурение, так как по закону евреям запрещалось это делать, но он окрестил в лютеранство своего сына Григория и оформил завод на его имя. Содержатель гостиницы «Европа», томский купец Г.И. Ицкович, был приговорен Томским окружным судом к трехмесячному тюремному заключению за мошенничество.

Другой содержатель трактира, который, по словам местной газеты, «давно стал притоном с проститутками, игрой в карты и скупкой краденого», Рубинштейн, был арестован за хранение фальшивых кредитных билетов, которые он с сообщниками якобы привозил из-за границы и сбывал в Томске1.

Стремление к рискованным и нередко полузаконным способам торговли сибирских евреев не раз подчеркивали современники: «…прежде совсем истрепанный еврей преобразуется уже в торговца, умеющего ублаготворить мылом, табаком, железом, чаем и омулем. Мыло варит сам, понемножку льет свечи, папиросы крутит. На омулях он обсчитал, железо у него ворованное из казны, чай он держит только контрабандный»2.

В отличие от толерантных коренных сибиряков чиновники, направленные сюда на службу из Европейской России, нередко оценивали экономическую активность евреев негаБойко В.П. Указ. соч. С. 184–186.

Максимов С.В. Указ. соч. С. 129.

тивно: «Несмотря на закон, евреев наплодилось в Сибири множество и в городах, и в селах. Прикрываясь званием ремесленника, они занимались излюбленным своим ремеслом:

продажею водки, корчемством, процентами за ссуды и вообще жидовским гешефтом. Никакой казенный подряд не обходился без участия евреев, если не лично, то под именем когонибудь православного»1.

Однако было бы ошибкой утверждать, что еврейское предпринимательство являлось криминализованным. Страсть к обогащению любыми средствами была присуща купечеству других национальностей не меньше, чем евреям. Например, о купцах Тюмени середины XIX в., среди которых практически не было евреев, современник писал так: «Запрашивать больше, чем двойные цены, продавать товары с 30–40% пользы считалось столь нормальным, что продавец, умевший успешно это делать, был «на счету» и пользовался славой хорошего человека»2. Злостные банкроты, мошенники, содержатели притонов были и среди русского купечества.

Таким образом, хозяйственные занятия сибирских евреев, в основной своей массе проживавших в городах, были преимущественно городскими: ремесло, различные промыслы, и в первую очередь – торговля. Закаленная тяжелыми условиями предпринимательства в черте еврейской оседлости, более образованая и дальновидная, вобравшая в себя опыт более развитого капитализма Европейской России и отчасти Европы, спаянная традиционно крепкими национальными и родственными узами, еврейская буржуазия составляла серьезную конкуренцию складывающейся сибирской буржуазии.

В начале XX в. евреи также участвуют в формировании сибирской интеллигенции, осваивая профессии аптекарей, врачей, педагогов, адвокатов.

А.П. Записки сибиряка // Исторический вестник. 1898. № 9.

С. 936.

Чукмалдин Н.М. Записки о моей жизни. М., 1902. С. 87.

ЕВРЕИ В СИБИРСКОМ СОЦИУМЕ

После скученности, перенаселенности и нищеты районов черты оседлости Сибирь с ее огромными богатствами и обширными территориями казалась евреям краем неограниченных возможностей. Как писал современник, «Этот обширный край с недостаточным населением представлял… обширное поле труда и богатства… Евреи, поселившиеся в этом благодатном крае (как они его сами называли), скорее других пришельцев могли заметить эти изобилующие богатства новой страны: переход из мест прежней постоянной их оседлости, – где они были тысячами скучены в грязных бедных местечках, – был слишком резок… Большая часть их… живет безбедно, …т.н. «нищенствующей братии» вовсе нет… Поэтому сибирские евреи «не уповали даже на вторичное переселение в землю обетованную»1.

Уже во второй половине XIX в. сибирские евреи под влиянием местных условий образовали достаточно специфическую общность. Сибирская община заметно отличалась по своему образу жизни, экономическому и социальному положению, культурно-психологическому типу от евреев не только черты оседлости, но и всех других регионов Российской империи.

Во второй половине XIX в. складывается также особый тип ментальности сибирских евреев. Исследователи отмечали их зажиточность, меньшую набожность, близость по образу жизни, характеру и привычкам к местному русскому населению, развитое чувство достоинства, свойственное сибирякам Гудович. Быт евреев в Сибири // Вестник русских евреев. 1871.

№ 29–30.

в целом1. Об образе жизни евреев Западной Сибири говорилось: «Евреи, проживающие в городах и округах губернии, употребляют в разговорах между собою особый жаргон, нечто вроде испорченного немецкого языка, с русскими же говорят по-русски довольно хорошо. Строго соблюдая правила своей религии, они вина пьют мало, а пьяниц между ними и совсем нет; к физическому же труду евреи мало способны, или, по крайней мере, всеми силами стараются избегать его.

Главные занятия их составляют: торговля вином, ростовщичество и перевод краденых вещей. Впрочем, передовые люди из евреев не чуждаются и научного образования, помещая детей своих в губернскую гимназию и уездные училища»2.

Место, которое евреи занимали в социальной системе региона, во многом определялось спецификой Сибири как района интенсивной колонизации. Сибирь издавна была перекрестком культур и народов. Русские, заселившие в XVII–XIX вв. обширные пространства за Уралом, сами были пришлыми здесь. Сибиряки с самого первого времени поселения контактировали с иными народами, верованиями, культурными традициями. Это во многом определило толерантность местного населения к «иным»: «…оставаясь православным, сибиряк индифферентен к вопросам веры вообще. Привыкнув издавна видеть в своей среде ссыльных сектантов разных толков, затем – евреев, магометан, лютеран, католиков, приглядываясь к жизни и верованиям своих близких соседей – буддистов и шаманистов, он выработал известную веротерпимость взглядов»3. Еврейское Романова В.В. Государственная политика в отношении еврейского населения Дальнего Востока России в 60-е гг. XIX – 20-е гг.

XX в.: Автореф. дис. …д.и.н. М., 2001. С. 24.

Голодников К. Тобольская губерния накануне 300-летней годовщины завоевания Сибири. Тобольск, 1882. С. 58.

Цит. по: Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири: политика государства и проблемы адаптации в сибирском обществе (XVII – начанаселение не имело, как правило, в глазах сибиряков образа «чужака», порождающего враждебность, как это было в европейской части страны.

В.Ю. Рабинович пишет: «Как и большинство сибиряков, они были либо преступниками, нарушившими закон, либо авантюристами и искателями приключений, либо хваткими, образованными и предприимчивыми коммерсантами. В психологическом портрете этих людей преобладали… деловая сметка, высокая социальная активность и мобильность, терпимость к инакомыслию, отсутствие раболепия перед властью, чинами и чиновниками, склонность к либеральным политическим течениям, яркий индивидуализм, странно сочетающийся с корпоративностью и коллективизмом… Важно, что в окружающем обществе преобладал тот же психологический тип. Евреи не выглядели ни бунтарями, ни «белыми воронами». Их качества, став обычными для края, не вызывали инстинктивного отторжения, характерного для западных губерний»1. К тому же обширные богатства малозаселенного региона давали возможность прокормиться всем.

Потомки предприимчивых русских первопроходцев умели ценить предприимчивость и практичность евреев.

Современник отмечал: «Сравнивая прежние края своего жительства с тем простором, дешевизною, доходящей до баснословности, беспечностью апатичных сибиряков, евреи не могли не радоваться и скоро усердно принялись за труд и торговлю. Неутомимая деятельность и свойственная им бережливость скоро обратили внимание на них ло XX в.) // «Приезд и водворение в Сибирь евреям воспрещается…».

Из истории еврейской общины в Тюмени. Тюмень, 2004. С. 22.

Рабинович В.Ю. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе. Красноярск, 2002.

С. 117.

соотечественников их – христиан, и приобрели им, таким образом, полное доверие… О враждебности христиан к еврейской торговле… не может быть и речи в здешнем крае.

Здесь не обвиняли и не обвиняют в эксплуатации евреев… сближение евреев с христианским населением совершалось быстро, и без всякого труда и принуждения»1.

Специфика социальной структуры Сибири и занятий сибиряков во многом определили то место, которое евреи заняли в региональном социуме и региональной экономике, в силу чего значительная часть еврейского населения региона с успехом занималась торговлей.

Антисемитских настроений, бытового антисемитизма в Сибири практически не наблюдалось. Вплоть до начала XX в.

отношения между еврейским и христианским населением были достаточно спокойными. Ю. Островский отмечал: «В торжественные праздники те и другие обмениваются визитами, часто «откушивают» друг у друга, дружат между собою.

Лишь за последние годы, с усилением реакции и, главным образом, под давлением сверху, добрые отношения между русским и еврейским населением несколько нарушились».

В то же время со стороны чиновников, в большинстве своем выходцев из европейской части страны, отношение к евреям было часто негативным. Резкий рост еврейского населения вызывал неприязнь у сибирской администрации. Так, в октябре 1884 г. тобольский губернатор поддержал ходатайство Тобольской городской думы о приостановке причисления евреев к тобольскому мещанскому обществу, высылке неправильно приписанных и временно проживающих в черту оседлости, ограничении прав на питейную торговлю2.

Чиновники, прибывавшие из центра страны, несли с собой иную ментальность, характерными чертами которой быГудович. Указ. соч.

Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 14.

ли нетерпимость и антисемитизм. Поэтому представителей властных структур всех уровней отличала, как правило, достаточно жесткая антиеврейская позиция. Вот как писал один из таких чиновников в своих мемуарах: «…попадаются часто жиды. Их в Тобольске много. Они промышляют здесь ростовщичеством, наживаясь за счет мелкого чиновничества, находящегося в поголовной зависимости от своих иерусалимских благодетелей»1.

В официальном издании – «Памятной книжке Тобольской губернии на 1884 г.» – говорилось о евреях: «Не занимаясь ни хлебопашеством, ни скотоводством и избрав для себя одну только отрасль промышленности – тайную безпатентную торговлю вином, они служат тяжелым бременем для местного населения, эксплуатируя его на все возможные манеры. Ростовщичество и сбыт краденых вещей – самые излюбленные занятия евреев и этим объясняется тот факт, что они через год, через два по прибытии путем ссылки в Сибирь из нищих делаются людьми весьма достаточными и, обзаведясь порядочными домами, щеголяют и дорогими костюмами, и разного рода драгоценностями. Изощрив себя в искусстве прятать концы в воду, Израиль весьма редко попадается в преступлениях уголовного свойства, но и облеченный в них, он разными изворотами и пронырством избегает большею частью кары закона»2.

В то же время для средних и низших слоев населения, особенно для местных уроженцев, было свойственно весьма терпимое отношение к евреям. В Сибири никогда не было еврейских погромов. Не знали сибирские евреи того грубого бытового антисемитизма, от которого страдали их европейские единоверцы. Русские купцы в Сибири очень часто были Павлов А. 3000 верст по рекам Западной Сибири. Очерки и заметки. Тюмень, 1878. С. 37.

Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. С. 51–52.

компаньонами и контрагентами евреев, подтверждая известную истину, что капитал интернационален.

Ю. Островский высказал достаточно распространенную для начала XX в. точку зрения: «Еврейского вопроса – в обыденном смысле – нет в Сибири и быть не может»1.

Определенный подъем антисемитских настроений произошел только в годы революции 1905–1907 гг. В известном погроме в Томске в 1905 г., помимо прочих лозунгов, присутствовали и антисемитские, черносотенцы призывали бить евреев и студентов. Были разграблены еврейские лавки и дома2.

Местная администрация предпринимала некоторые шаги для профилактики погромов. В.П. Клюева упоминает секретное предписание 1905 г. тобольского полицмейстера тобольскому приставу. В предписании говорилось о появлении писем и воззваний, подписанных «Белой сотней», содержащих провокационные высказывания и подстрекательство к насилию над евреями. Так как подобные письма и высказывания, «поддерживая в течение более или менее продолжительного времени повышенное настроение, как в христианской, так и в еврейской части населения, и разжигая их национальную ненависть, способны при самом незначительном поводе вызвать острое столкновение между христианами и евреями и повлечь за собою весьма печальные последствия», то приставы различных частей Тобольска при обнаружении таких листовок должны были «в целях общественного порядка и спокойствия принять все меры к прекращению в самом Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С. 18.

Дело о погроме в Томске в 1905 г.: Отчет о заседании окружного суда. Томск, 1909; Галашова Н.Б. Из истории еврейского погрома в Томске в 1905 году (по воспоминаниям очевидцев) // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Матер. II регион. науч.практ. конф. Красноярск; Иркутск, 2001. С. 45– зародыше такой агитации»1. Не очень популярными среди сибирских евреев были и идеи сионизма.

В Омске в 1901 г. возникли 2 сионистских кружка:

«Ришон-Лецион» и «Мевасерес-Цион». В 1903 г. в Томске прошел съезд сионистских организаций Сибири, на котором обсуждались проблемы самоуправления и культурного развития общин. Реакция центральной власти на активизацию сионистского движения имела негативный характер. В июне 1903 г. циркуляром министра внутренних дел В.К. Плеве сионистские организации были запрещены2.

Известен также факт, что в 1912 г. в Томске возник кружок социалистов-сионистов, полиция отмечала влияние Бунда среди еврейской молодежи. В целом же влияние сионистских идей было слабым3. Усиливалось оно только в годы Первой мировой войны под влиянием прибывавших в Сибирь беженцев.

В годы Первой мировой войны усиливаются антисемитские настроения наряду с антипольскими и антигерманскими. Опасаясь массового шпионажа со стороны евреев и поляков, администрация составляла списки нижних военных чинов польской и еврейской национальностей, находившихся на военной службе. После начала военных действий с территории западных губерний в Сибирь устремился большой поток беженцев. Так, в феврале 1916 г. в Тюмень прибыли евреев-беженцев. Однако вопреки опасениям чиновников местное население встретило вновь прибывших спокойно. В донесениях отмечалось, что появление беженцев «не отразилось на местной жизни и прибывших евреев незаметно. Они, наоборот, стремятся из Сибири в Россию и сибирские города Цит. по: Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 22–23.

Романов Р.Е., Клюева В.П. Указ. соч. С. 517.

Карих Е.В. Межэтнические отношения в Западной Сибири в процессе ее хозяйственного освоения XIX – начала XX в. Томск, 2004.

С. 173.

на линии железных дорог, где идут крупные и успешные торговые обороты»1.

Современники отмечали положительное воздействие евреев на экономику региона. Так, интересные наблюдения о внедрении евреев в торгово-промышленную жизнь Сибири оставил С.В. Максимов: «Где зашевелились евреи, там мелочная торговля процветает: еврей делается образцом и примером для неподвижного сибиряка-горожанина, которому есть чему у него поучиться. Для Сибири еврей пригоден и полезен... Евреи сплачиваются в ассоциации, чтобы ссылка не могла нарушить единство, и через живую непрерывную цепь из ловких евреев не обрывалась связь Нерчинска с Вержболовом, Радзивилловым и Лейпцигом».

Вместе с тем наблюдательный современник обнаружил и обратное влияние местного населения на евреев: «Относительно перевоспитания еврея в сибиряка замечено… Евреи в Сибири одеваются по-русски, женщины ничем не отличаются от сибирских мещанок. По костюму в среде местного населения они не представляют особенной группы. Только физиономия обособляет их… поколение, народившееся в Сибири, не знает польского и довольно сильно в русском. Третье поколение забывает и еврейский язык и даже дома со своими непременно говорит по-русски… В четвертом, третьем поколении неофита все следы еврейства совершенно сглаживаются»2. Процессы аккультурации, по наблюдениям современников, приводили и к распространению русских фамилий среди сибирских евреев3.

И. Белов (офицер, служивший в Омске в середине XIX в.) отмечал: «Евреи сибирские поселенцы, во многом отКлюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 23.

Максимов С.В. Сибирь и каторга. Ч. 1: Несчастные. СПб., 1871. С. 128.

Тихонов Т.И. Еврейский вопрос в России и Сибири. СПб., 1906.

С. 46.

личаются от своих западнорусских собратий: женщины их наряжаются как местные мещанки, мужчины же, подобно прочим разночинцам, носят кафтаны. Мне случалось с сказанными евреями вступать в разговор и припоминать им одноплеменников, обитателей Западной России, но они повидимому, презирают последних, называя их капсанами»1.

Сходная ситуация отмечалась и в начале XX столетия:

«С течением времени типическая внешность бывшего еврея «черты» стирается мало-помалу, и он, часто незаметно для себя, становится рабом окружающей среды – он подражает, внешним образом ассимилируется и начинает любить свою новую родину… Вообще, сибирские евреи относятся недружелюбно к «российским», смотрят на них свысока и считают их по нравственным качествам ниже себя стоящими»2.

Газеты этого времени писали: «Еврей в Сибири ничем не отличается от сибиряка другой национальности ни по внешнему облику, ни по образу жизни, и даже в религиозной твердыни пробита заметная брешь»3.

Во многом эта ситуация объяснялась спецификой региона: «Сибирь, со своими крупными особенностями, с исключительными требованиями, умела превратить в сибиряков безразлично инородцев и иноземцев»4.

По свидетельству современников, еврей-сибиряк «обладал весьма ценной чертой – чувством человеческого достоинства и отсутствием высокомерия. Характер у него – мягкий и прямой. Он никогда не скрывал своей принадлежности к еврейской нации, никогда не унижался Белов И. Путевые заметки и впечатления по Западной Сибири.

М., 1852. С. 21.

Островский Ю. Указ. соч. С. 37–38.

Моравский В. Сибирские евреи и конституция // Сибирские вопросы. 1909. № 35. С. 16.

Максимов С.В. Указ. соч. С. 363.

перед чиновником и также не допускал обиды со стороны последнего»1.

Участвовали сибирские евреи и в общественной жизни региона. Так, уже 1840-е гг. в Тобольске была открыта богадельня, которой заведовал староста молитвенного дома Яков Цванг. В 1848 г. в богадельне проживали 17 чел. В 1875 г. в городе существовали уже две еврейских богадельни2.

В 1885 г. на средства томских промышленников было создано еврейское благотворительное общество, заботившееся о неимущих, престарелых, детях-сиротах. Задачами общества была забота обо всех неимущих, престарелых и их детях3. Благотворительные вечера, лотереи, спектакли были обычным явлением в жизни сибирских евреев4. Еврейская община Томска содержала богадельню, в 1887 г. в ней призревались 3 муж. и 2 жен., на обеспечение которых было израсходовано 400 руб. Крупный томский предприниматель И.Я. Фуксман, занимая пост директора Попечительного о тюрьмах комитета, пожертвовал средства на устройство Салаирского вольного училища, сооружение хоральной синагоги в Томске. В конце 1890-х гг. секретарем общественных организаций – Общества попечения о начальном образовании Томска и Томского благотворительного общества – был Р.Л. Вайсман6.

Островский Ю. Указ. соч. С. 39–40.

Клюева В.П. Религиозная жизнь евреев в Тобольской губернии (середина XIX – начало XX в.): скандалы и проблемы // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. VI регион.

науч.-практ. конф. Красноярск; Барнаул, 2005. С. 43.

Сибирский вестник. 1885. 6 июня.

См.: Кутилова Л.А., Нам И.В., Наумова Н.И., Сафонов В.А.

Национальные меньшинства Томской губернии: Хроника общественной и культурной жизни. 1885–1919. Томск, 1999.

Адрианов А.В. Город Томск в прошлом и настоящем. Томск, 1890. С. 105.

Романов Р.Е., Клюева В.П. Указ. соч. С. 516.

Несмотря на то, что бизнес и большая семья М.Я. Мариупольского оставляли ему мало времени для общественной работы, он избирался гласным Омской городской думы, членом Омского отдела Московского общества сельского хозяйства. Накануне Первой мировой войны Мариупольский избирался омским купечеством в качестве представителя в канцелярию податного инспектора, состоял попечителем Гоголевского мужского училища1.

Принимали участие в общественной жизни своего города и евреи уездного Мариинска. Часто они занимали различные выборные должности. Так, в 1873 г. депутатом по квартирному налогу был избран Рувим Буткевич, а в комиссию по оценке недвижимых имуществ – Гавриил Григорьевич Юдалевич2. Исай Абрамович Юдалевич долгие годы был директором мариинского отделения попечительного о тюрьмах комитета3. На городских выборах 1883 г. из числа имевших право голоса 29,7% составляли евреи, преимущественно купцы4. Даже после введения значительного имущественного ценза по городовому положению 1892 г. среди избирателей Мариинска оставалось немало евреев: Прейсман, Парашинцер, Гурьевич, Юдалевич и др. Омский предприниматель Аарон Насонович Ковлер во время русско-японской войны пожертвовал 25 тыс. руб. на попечительство о вдовах и сиротах воинов, призванных на войну. Другой омский предприниматель – железнодорожный подрядчик Моисей Аввадович Куперштох (брат председателя Еврейской новой синагоги Михаила Аввадиевича Куперштоха) – в 1890 г. участвовал в подписке в пользу городской бедноты, в 1901 г. пожертвовал Обществу попечения о начальКисилев А.Г. Миней Мариупольский и другие (50 омских капиталистов). Омск, 1995. С. 18–19.

ном образовании 15 тыс. шт. кирпича, а в 1915 г. разместил в своем доме беженцев с войны 1.

Конечно, не все стремились к общественным службам, сопряженным нередко с большими затратами времени, сил, а то и денег. Так, в 1894 г. томский купец Г.И. Фуксман отказался от должности кандидата члена городского сиротского суда, на которую его выбрали2.

Особой статьей благотворительных расходов еврейского купечества были пожертвования на религиозные и национально-просветительские цели. В этой деятельности выделялось еврейское купечество Томска как самое сплоченное и экономически сильное. Томский купец Миней Михайлович Каминер в 1859 г. в ограде собственного дома на свои средства выстроил первую в городе синагогу3. Другой томский купец Илья Леонтьевич Фуксман, кроме того, что был директором попечительного о тюрьмах комитета и пожертвовал тыс. руб. на устройство Салаирского волостного училища, выстроил на свои средства здание для еврейского начального училища, помогал деньгами в сооружении здания Хоральной синагоги в Томске. Кроме того, он славился как хранитель устной памяти о прошлом и делился ею с профессиональными исследователями: например, много рассказывал историку А.В. Андрианову о прошлом Томска4.

Во второй половине XIX – нач. XX в. под влиянием модернизационных процессов в духовной жизни сибирских общин произошли значительные изменения. В 1868 г. государство предоставило еврейским общинам право на создание культовых сооружений. Активное участие представителей Кисилев А.Г. Указ. соч. С. 38, 41.

Мучник Ю.М. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии) // Диаспоры. 1999. № 1.

С. 59.

Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 4. Кн. 2. Новосибирск, 1998. С. 69–70.

диаспор в экономической и социокультурной жизни сибирского общества обуславливало создание в общинах также и светских учреждений, в т.ч. образовательных. Сибирские евреи не имели возможности обучать детей в традиционных национальных учебных заведениях – хедерах и иешеботах.

До сер. 1870-х гг. они учились только в начальных бесплатных школах для бедных и осиротевших мальчиков – талмудторах. Одним из основных предметов являлся иврит, который преподавался на основе изучения молитвенника.

В 1874 г. на базе томской талмуд-торы открылось первое в Сибири одноклассное еврейское училище III разряда.

Первоначально обучение носило религиозный, затем – национально-ориентированный характерр. В число изучаемых предметов входили краткая история еврейского народа, катехизис на русском языке, гимнастика, теория музыки, еврейское письмо, Закон Божий. В 1897 г. при училище открылась первая и единственная женская субботняя школа (просуществовала до 1908 г.), в которой обучались ученицы в возрасте 12–35 лет.

В конце XIX – начале XX в. еврейские училища возникли в Омске, Мариинске и др. городах. В 1911/12 учебном году в Сибири и на Дальнем Востоке действовали более учебных заведений различного типа: хедеры, талмуд-торы, школы при синагогах, русско-еврейские школы, в которых обучались 532 чел. Характеризуя процессы интеграции евреев в сибирское общество, иркутский историк В.Ю. Рабинович делает вывод о том, что «попадая в новое окружение, выходцы из черты приобретали некие новые внутренние качества, которые еще более усиливались в следующих поколениях. Таким образом, появились новые этнокультурные «генерации» еврейской диаспоры в России. Сибирские евреи иначе одевались, Романов Р.Е., Клюева В.П. Указ. соч. С. 516.

говорили, думали, нежели их соплеменники в черте.

Региональные колонии по-иному были связаны с этническим большинством и властными структурами. Члены их демонстрировали новые поведенческие стереотипы, тяготели к иным ценностным приоритетам, гораздо сильнее были подвержены процессам ассимиляции и аккультурации.

Вместе с тем они оставались евреями, сохраняли основные этнические черты, традиции, чтили религиозные нормы, охраняя свою этнокультурную самобытность»1.

Ю. Островский писал об этом в начале XX в.: «Такая незначительная группа евреев, разбросанная на огромной территории… среди многомиллионного русского и инородческого населения, не могла, конечно, не поддаться влиянию окружающей среды, и, естественно, она переняла у нее немало местных обычаев и нравов… Но, теряя постепенно свои прежние черты, евреи в Сибири все же строго придерживались религиозных традиций и верований своих отцов. Таким образом, с течением времени и под влиянием местных условий образовалась в Сибири своеобразная группа евреев, с совершенно иным укладом жизни, чем у их братьев в Европейской России, создался особый тип евреев – сибирских евреев»2.

Таким образом, в конце XIX – начале XX в. евреи сумели успешно интегрироваться в сибирское общество и адаптироваться к новым условиям, став одним из компонентов сибирского социума.

Рабинович В.Ю. Евреи и иркутское общество (конец XIX – начало XX в.) // Нетерпимость в России: старые и новые фобии. М., 1999.

С. 24.

Островский Ю. Указ. соч. С. 7.

РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ

Исследуя жизнь еврейских общин Сибири, нельзя не остановиться на религиозной жизни евреев. Общепринятым мнением является то, что «для Сибири во многом характерна определенная толерантность восприятия друг друга лицами разных конфессий»1.

Действительно, в городах Сибири бок о бок проживали православные, католики, лютеране, мусульмане, буддисты, иудеи, постоянно взаимодействуя в бытовой, хозяйственной и социокультурной сферах. Полиэтничная среда способствовала выработке религиозной терпимости, и проблема веротерпимости здесь не стояла так остро, как в губерниях Центральной России: «К религиозным обрядам сибиряки равнодушны… В Сибири много раскольников, сектантов и вообще свободных толкователей священного писания.

Отношения между различными религиозными течениями терпимые, мирные. Даже к язычникам сибиряки относятся хорошо, за разноверие их не гонят и не презирают»2.

Ю. Островский, посвятивший сибирским евреям специальную книгу, писал в начале XX в.: «Сибирский еврей не набожен: он редко ходит в «молельню», торгует по субботам, а некоторые – даже и по праздникам, если последние совпадают с базарными днями, постов он также не соблюдает»3.

Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири: политика государства и проблемы адаптации в сибирском обществе (XVII – начало XX в.) // «Приезд и водворение в Сибирь евреям воспрещается…». Из истории еврейской общины в Тюмени. Тюмень, 2004. С. 17.

Петров М. Западная Сибирь: Губернии Тобольская и Томская.

М., 1908. С. 84.

Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С. 26.

Ю. Мучник также отмечает, что к началу XX в. в большинстве своем сибирские евреи субботы не соблюдали, так же, как и другие заповеди. Мало кто из них знал иврит и идиш1.

Жизнь в Сибири, вне черты оседлости, в иноэтничном окружении, ставила перед евреями задачи приспособиться к местным условиям, интегрироваться в сибирское общество, воспринять иной уклад жизни. В то же время для евреев, как диаспорального народа, всегда актуальной была задача сохранить собственную идентичность. В этом плане именно общинная жизнь, прежде всего ее религиозная сторона, была одним из главных факторов национальной самоорганизации.

Как отмечает Н.Б. Галахова, четкого определения понятия «еврейская община» не существует. Его можно трактовать и как религиозное сообщество единоверцев, и как этническое сообщество2. В случае с сибирскими евреями, проживавшими в черте оседлости, эти понятия совпадали.

По мнению Л.В. Кальминой, о существовании еврейской общины можно судить по двум основным признакам. Во-первых, это наличие устойчивой этнической общности, постоянно проживающей в том или ином селении.

Во-вторых, о зарождении общины можно говорить с того момента, когда к потребности выжить и обосноваться прибавляется потребность национального самосохранения3.

Важнейшим стимулом объединения евреев служила религия, способствовавшая укреплению национального самосознания и сохранению национальной самобытности.

Мучник Ю. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии) // Диаспоры. 1999. № 1. С. 58.

Галахова Н.Б. Евреи в Томской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. Красноярск, 2006. С. 151.

Кальмина Л.В. Евреи Восточной Сибири: «духовная территория» (середина XIX в. – 1917 г.). Красноярск, 2002. С. 8.

В предреформенные годы, несмотря на формирование еврейской диаспоры, общинная жизнь не получила значительного развития. Причиной было то, что еврейские общины Западной Сибири были настолько малочисленны, и это не позволяло образовать миньян (собрание из 10 мужчин, достигших 13 лет, присутствие которых обязательно для совершения общественного богослужения). Поэтому первые молитвенные дома появились в большинстве сибирских городов лишь во второй половине XIX столетия.

Впрочем, в Тобольске уже в 1813 г. существовало организованное погребальное братство (хевре-кадиша), имевшее книгу записей (пинкос). В 1818 г. местная община перестроила дом, купленный у одного подполковника, в молельню1. В памятной книжке Тобольской губ. на 1860 г.

указывалось наличие в городе синагоги2. Известно, что деревянные синагоги в это время существовали также в Омске и Ишиме, где действовали исправляющие должность раввина. В Тобольске с 1861 по 1863 гг. обязанности раввина исправлялись резником Менделем Гуриным. Первый же «казенный» раввин был избран и утвержден в должности лишь в 1888 г. Проблема существования религиозных общин в Тобольской губернии заключалась не только в отсутствии синагог и раввинов, но и в низкой численности иудеев в отдельных городах и округах. Эту проблему собирались решать за счет объединения иудеев нескольких населенных пунктов в одну религиозную общину. Например, «рассеянОстровский Ю. Указ. соч. С. 7–9.

Памятная книжка Тобольской губернии на 1860 г. Тобольск, 1860. С. 135–136.

Клюева В.П. Религиозная жизнь евреев в Тобольской губернии (середина XIX – начало XX в.): скандалы и проблемы // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. VI регион.

науч.-практ. конф. Красноярск; Барнаул, 2005. С. 44.

ному и малочисленному еврейскому населению» Тюмени, Ялуторовска и Туринска предлагалось «сгруппироваться в религиозном отношении» в Тюмени, где и основать «отдельное религиозное общество или приход, с потребными учреждениями, куда и должны обращаться для исполнения религиозных обрядов»1.

Молитвенная школа в начале XIX в. существовала и в Каинске. По утверждению Ю. Гессена, «каинские евреи, в числе около ста, владевшие в городе 23 домами, из коих некоторые являлись украшением города, построили в 1816 г.

«молебную школу» взамен сгоревшей»2.

В Томске в 1837 г. местные евреи обратились к губернатору с просьбой разрешить им устроить «молитвенную школу» в специально приобретенном для этой цели доме по Магистратской улице и утвердить мещанина Нухима Фроймовича, избранного общиной, в должности раввина.

Еврейское общество ссылалось на указ 1835 г., по которому разрешалось открывать молитвенные дома в городах, где насчитывается 30 семей евреев. К прошению был приложен регистр с перечислением 35 еврейских семейств и холостых евреев, проживавших в Томске. Однако вследствие того, что в том же 1837 г. были приняты «Правила, заключающие в себе меры против переселения евреев в сибирские губернии…», генерал-губернатор Западной Сибири открыть еврейский молитвенный дом не позволил3.

Необходимость открытия синагог и выбора раввинов в Сибири обсуждалась на заседании Еврейского комитета еще в середине 1850-х гг., но только спустя десятилетие этот вопрос начал решаться.

Цит. по: Клюева В.П. Религиозная жизнь… С. 43.

Цит. по: Романова В.В. «Евреям приезд и водворение в Сибири строжайше воспрещены…» (политика государства в отношении евреев Сибири в XIX в.). Хабаровск, 2000. С. 5–6.

Мучник Ю. Религиозная жизнь… С. 59.

Разрешение открыть в городе синагогу томские евреи получили только в 1859 г. Построил ее томский купец 2-й гильдии А.М. Каминер в ограде собственного дома и на собственные средства. Поэтому местные евреи так ее и называли: «каминерской». Через год в звании томского раввина был утвержден «временно проживающий» в городе могилевский мещанин Берка Левин, имевший свидетельство о знании им учения и умении толковать закон. Левин, ставший вскоре томским купцом, был бессменным раввином томской общины вплоть до начала XX в. В 1877 г. в списке купцов г. Томска указывалось, что Берко Израилевич Левин – «раввин молитвенного дома»1. В его формулярном списке за 1903 г. было зафиксировано, что за выполнение обязанностей раввина он получал от общины содержание в 300 руб.

Дважды он награждался за общественную деятельность: в 1881 г. серебряной медалью «За усердие», в 1895 г. – аналогичной золотой медалью2.

Известно, что деревянные синагоги в середине XIX в.

существовали также в Омске и Ишиме, где действовали исправляющие должность раввина. В Тобольске с 1861 по 1863 гг. обязанности раввина исправлялись резником Менделем Гуриным. Первый же «казенный» раввин Тобольской губ. был избран и утвержден в должности лишь в 1888 г.

В 1867 г. «в видах доставления евреям возможности отправления общественных молитв и богомоления, и совершения религиозных обрядов, а также исполнения требования местных начальств о приводе их к присяге» МВД получило право учреждать молельни и хозяйственные правления вне черты оседлости3.

Мучник Ю. Религиозная жизнь… С. 60.

Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 17.

В Томске недолго действовала одна синагога.

Первоначально «каминерскую» синагогу посещали также бывшие и настоящие солдаты из евреев. Однако «особым приветствием» они там не пользовались. После того, как однажды их не пустили дальше раздевальни, солдаты приступили к сбору пожертвований на выписку сейфер-торы.

В следующем году свиток был приобретен, а осенью 1865 г.

был открыт временный солдатский молитвенный дом. В г. на собранные средства удалось построить постоянное здание для военно-молитвенной школы по ул. Нечаевской.

Первым старостой и казначеем был избран офицер местного гарнизона Герцель Янкелевич Цам1. Впоследствии старейшинами и казначеями в течение 34 лет избирались Кижнер Д.М. История возникновения синагог в Томске // Евреи в Сибири. Томск, 2000. С. 5.

отставные и служившие солдаты. Лишь по мере того, как солдат становилось все меньше, в старосты стали выбираться и евреи из новососланных1.

В 1875 г. в Томске действовали 1 каменная и деревянных синагоги2. Два молитвенных дома было в 1884 г.

в Тобольске3. В 1860–80-х гг. духовные правления действовали в Каинске, Томске, Мариинске. В 1890-е гг. духовные правления были реорганизованы в хозяйственные.

Министерство внутренних дел на основе Правил о синагогах С.-Петербурга образца 1877 г. разработало положение для еврейских молитвенных учреждений сибирских городов. В соответстви с ним внутреннее управление общинами строилось на коллегиальных началах.

К 1880-м гг. в большинстве сибирских губерний были открыты синагоги и молитвенные дома, где состояли «казенные» раввины. В Западной Сибири еврейские религиозные общины существовали в Томске, Мариинске, Каинске, Петропавловске, Ишиме, Тобольске, Омске и Акмолинске4.

В 1902 г. в Томске на месте первой синагоги была построена новая Хоральная синагога, освящение которой состоялось 15 сентября. Она представляла собой большое каменное здание в стиле ретроспективизма начала XX в.

Здание было украшено восточного типа стрельчатой аркой, аркатурным поясом и декоративной башенкой. Вся композиция здания завершалась шестиконечной звездой Давида.

Помимо основного здания синагоги, во дворе было выстроено здание иешивы, а в 1910 г. – богадельня, которая Мучник Ю. Религиозная жизнь… С. 63.

Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. С. 51.

Клюева В.П. Иудаизм // Историческая энциклопедия Сибири.

В 3-х т. Т. 1. А–И. Новосибирск, 2009. С. 710.

стала именоваться «Дом призрения для престарелых евреев обоего пола им. Исаака и Лидии Быховских».

В 1907 г. новое двухэтажное деревянное здание на кирпичном фундаменте было выстроено и для военной молитвенной школы (солдатской синагоги)1.

Наличие в Каинске многочисленной и состоятельной общины предопределило то, что в городе уже в середине XIX в. существовала молитвенная школа. В 1892 г. на Александровской улице появляется двухэтажная деревянная синагога2. В 1895 г. каинские евреи обратились к Томскому губернатору с прошением о постройке в Каинске новой отдельной молитвенной школы «ввиду увеличения в городе еврейского населения и неприспособленности старого молитвенного дома для столь большого числа посетителей».

В последовавшей по поводу этого прошения докладной записке каинского окружного исправника сообщалось, что в городе проживают 782 души евреев мужского пола, а существующая молитвенная школа (построенная около лет назад) может вместить 400 чел.3 В декабре 1896 г.

Томское губернское управление разрешило учредить в Каинске вторую еврейскую молитвенную школу4.

Религиозная жизнь общины Мариинска была сосредоточена вокруг синагоги, которая существовала в городе еще с 1870-х гг. В 1889 г. старостой еврейского молитвенного дома был избран купец 2-й гильдии Исай Абрамович Юдалевич, лет, как указывалось в полицейском отчете, «поведения хоКижнер Д.М. Указ. соч. С. 6–7.

Гусаченко В.Л., Матвеева Л.Л., Тимяшевская Л.В. Каинск исторический. Новосибирск, 1995. С. 23.

Кутилова Л.А. и др. Еврейские общины Томской губернии (1885–1919 гг.): Хроника общественной и культурной жизни // Евреи в Сибири. Томск, 2000. С. 61.

Кутилова Л.А. и др. Национальные меньшинства Томской губернии: Хроника общественной и культурной жизни. 1885–1919.

Томск, 1999. С. 17–18.

рошего, под судом и следствием не состоял»1. В начале XX в.

эту должность занимал купец Абрам Аксельруд, который в 1903 г. отказался от должности «по расстроенному здоровью». Для выбора нового старосты молитвенного дома все евреи, проживавшие в городе и уезде приглашались повестками. Выбран был И. Ольховский2.

В «Описании г. Мариинска» 1906 г. указано, что здание молитвенного дома было каменным, в городе действовало также еврейское училище3.

В молитвенном доме постоянно велись метрические книги о записи родившихся, бракосочетавшихся и умерших.

Формуляр еврейских метрических книг был близок к формуляру православных, с учетом разницы в обрядах (вместо даты крещения указывалась дата обрезания и т.п.). Книги были двуязычными: велись на русском и на иврите. Например, сообщалось, что 26 января 1898 г. у мариинского купеческого сына Вельямина Рувимовича Буткевича и его жены ЭстерМалке Моисеевны в с. Тисуль родился сын. Обряд обрезания совершил 17 февраля Аксельруд, сын получил имя Моисей4.

А 12 февраля 1889 г. потомственный почетный гражданин Лейба Денисович Прейсман, 26 лет, вступил в первый брак с девицею Риве, 19 лет, дочерью мариинского купца Рувима Будкевича. При этом указывалось: «Ксуба дана на 200 золотых, свидетелями были Бер Рабинович и Моисей Шапиро»5.

В Тобольской губ., из-за малочисленности еврейской общины (наименьшей из всех сибирских губерний), по правилам мог быть только один раввин, ему полагалось 2 помощника. Первым официальным, или «казенным» раввином, стал в 1888 г. динабургский мещанин Хаим Аршон. В этом ГАКО. Ф. 22. Оп. 1. Д. 102. Л. 19.

же году все евреи, проживавшие в губернии, были причислены губернским правлением к ведомству тобольского раввина.

Однако значительные расстояния затрудняли исполнение им своих обязанностей. Тем не менее только в 1899 г. губернское начальство назначило двух помощников раввина: в Ялуторовске – аптекаря С. Айзенштадта, в Тюмени – врача Д. Ноторина. Оба при этом согласились выполнять обязанности безвозмездно1.

Должность раввина Тобольской губ. занимали: 1888– 1891 и 1895–1898 гг. – Х. Аршон, в 1891–1895 гг. – А. Фридьев, в 1898–1900 гг. – Куман, в 1904–1906 гг. – А. Виленский, в 1907–1909 гг. – Л.А. Мурин, в 1911–1915 гг.

– М.П. Левин2.

В конце XIX в. усиливается поток ходатайства об открытии синагог. Этого, в частности, желали добиться жители Тюмени, Ялуторовска и Ишима. Первоначально ходатайства отклонялись под предлогом низкой численности «коренных» жителей. Так, в 1899 г. в Тюмени насчитывалось всего 3 дома «коренного еврейского населения». Первые попытки открытия синагоги в Тюмени относятся еще к гг., когда тюменский купец 1-й гильдии Леонтий Хотимский хлопотал об этом. В 1895 г. тюменцами вновь было возбуждено ходатайство об открытии в городе молитвенного дома, и вновь они получили отказ3. Разрешение тюменским евреям на открытие молельни было дано только в 1905 г. Своеобразно развивались дела в Ялуторовске. Хотя официально синагогу здесь было разрешено построить только в 1902 г., предположительно она существовала уже в Клюева В.П. Религиозная жизнь… С. 44–45.

Клюева В.П. Иудаизм… С. 710.

Клюева В.П. Религиозная жизнь… С. 47–48.

Козлова-Афанасьева Е.М. Из истории строительства синагоги // «Приезд и водворение в Сибирь евреям воспрещается…». Из истории еврейской общины в Тюмени. Тюмень, 2004. С. 86.

конце 1870-х гг. В частности, в 1878 г. Ялуторовский купец 2-й гильдии Мордух Беркович просил Тобольского губернатора о разрешении построить в городе молитвенную школу.

Причем здание для школы было выстроено еще до подачи прошения. За самоуправство Берковича оштрафовали, здание было приказано продать или снести. Но полицейское управление не получило никаких распоряжений, и молитвенная школа была открыта в 1882 г. Рис. 5. Томская Хоральная синагога, 1902 г.

После изменений в политике правительства, в связи с принятием Манифеста 1905 г. и Указа о веротерпимости 1907 г., в Западной Сибири активизируется строительство новых иудейских богослужебных зданий. В 1909 г.

тюменское еврейское молитвенное общество ходатайствовало о возведении в городе новой каменной синагоги, на что и получило разрешение. После постройки новой синагоги в 1912 г. старая была закрыта, т.к. в городе было недостаточно Клюева В.П. Религиозная жизнь… С. 48.

евреев для того, чтобы иметь два богослужебных здания (вторая синагога дозволялась лишь в том случае, если количество домов, занимаемых евреями, достигало 80).

В 1909 г. в Томске, по данным ЦСК, числилось 4 синагоги (на самом деле, конечно, синагога была одна, остальные же имели статус молитвенных школ – Ю.Г.), и по одной – в Каинске, Мариинске, Новониколаевске, Тобольске, Таре, Тюмени1.

В 1912 г., по сведениям книги «Город Томск», в городе действовали три синагоги. Их руководителями были: «Томский еврейский раввин Б. Беры. Лица духовного правления:

по первому приходу (каменная синагога): староста – А.Я. Дондо, казначей – И.Я. Заиграев, ученый – М.А. Лурия;

по второму приходу (каминерская синагога): староста – М.И. Хейсин, казначей – А.Х. Барохович, ученый – Г.И. Дистлер; по третьему приходу (солдатская синагога):

староста Г.Я. Цам, казначей Е.В. Альперович, ученый – С.И. Лейбович»2.

В отчете губернатора Томской губ. за 1913 г. отмечалось, что в Томске в этот период действовали два молитвенных дома, одна синагога и один раввин; в Мариинске – один молитвенный дом и один раввин. В то же время в остальных городах губернии раввинов не было. В новониколаевской синагоге службу совершал резник, в Каинском молитвенном доме – помощник томского раввина, в Татарске было два молитвенных дома, раввина не было, в Барнауле имелся один молитвенный дом, раввина также не было3.

В 1912 г. в Тобольской губ. синагоги действовали в Тобольске, Тюмени, Таре, Тюкалинске и Ялуторовске4.

РГИА. Ф. 1290. Оп. 5. Д. 245, 246.

Город Томск. Томск, 1912. С. 25.

ГАТО. Ф. 3. Оп. 77. Д. 399. Л. 68.

Клюева В.П. Евреи в Западной Сибири… С. 18.

Религиозные традиции поддерживались и в домашних условиях. В семьях, где были пожилые люди, обычно еврейская традиция соблюдалась в более полном объеме: использовалась кошерная пища, соблюдались суббота, посты и праздники, регулярно читались молитвы. В субботу было принято с раннего утра посещать синагогу и целый день молиться, а потом отдыхать. По традиции в этот день запрещалась всякого рода деятельность, не разрешалось даже разводить огонь в печи. Н.Б. Галашова приводит пример из воспоминаний томских старожилов, что пмоеврям оказывали русские – каждую субботу друзья семьи приходили к ним в дом и разогревали чай1.

Конфликтных ситуаций на религиозной почве в Сибири практически не было. В архивных документах встречаются только единичные случаи. Так, томский купеческий сын Исай Прейсман в конце 1850-х гг. «находился под следствием об обидах, нанесенных священнику Орлову с порицанием православной христианской веры» и в итоге «был осужден с потерей некоторых личных прав к заключению на полтора года в тюрьму»2.

Проживание среди преобладающего христианского населения не могло не привести к фактам смены вероисповедания. В силу требований законодательства в некоторых случаях к этому приводило желание вступить в брак. Например, мариинский мещанин Алексей (до крещения Янкель) Абрамович Бородовский в 1913 г. признавался полицмейстеру, что обратился к православию лишь потому, что увлекся русской девушкой и хотел на ней жениться.

Однако избранница оказалась замужем, и Бородовский, не Галашова Н.Б. Евреи в Томской губернии… С. 169.

РГИА. Ф. 1343. Оп. 39. Д. 5973. Л. 5–7.

пробыв в православии и несколько месяцев, принял решение вернуться к иудаизму1.

Ю. Островский писал, что смешанные браки и переход в христианство наблюдаются среди сибирских евреев весьма редко. Автор объяснял это явление тем, что такие факты, как смешанные браки, имеют место главным образом среди интеллигентной, свободомыслящей части еврейства, количество которой в Сибири незначительно2.

Религиозное влияние мариинской еврейской общины привело к тому, что в городе во второй половине XIX – начале XX в. существовала значительная община сектантовсубботников3.

Наличие значительной еврейской общины в Каинске также предопределило редкие факты прозелитизма. Так, еще в 1839 г. в Томской духовной консистории рассматривалось дело 17 каинских мещан, называвших себя «субботниками», справлявших Пасху и хоронивших своих родственников по еврейскому обряду, вступавших в браки с евреями и еврейками. Все они не были коренными сибиряками, но попали в Каинск из центра России, до прибытия в Сибирь исповедовали православие. В итоге судебного разбирательства сами «субботники» были сосланы на поселение в отдаленнейшие места Сибири, а их сыновья отданы в кантонисты. Каинская городская полиция предписала местному еврейскому обществу, чтобы «они людей, под именем субботников, исповедующих еврейскую веру, в свои синагоги и молитвенные дома не пускали». Два каинских купца второй гильдии, заподозренные в «совращении» людей из православия в иудаизм, были допрошены и подвергнуты Мучник Ю. Религиозная жизнь… С. 73.

Островский Ю. Указ. соч. С. 47.

Гончаров Ю.М. Уездный город Мариинск во второй половине XIX – начале XX в. // Известия Алтайского государственного университета. 2000. № 4. С. 29.

денежным штрафам. Нескольких евреев, позволивших своим детям вступить в браки с «субботниками», сослали в Якутскую область под наблюдение полиции1.

В целом, как уже отмечалось исследователями, религиозная жизнь евреев в Сибири в дореволюционный период имела некоторые особенности: в частности, отсутствие ряда традиций – таких, например, как кагалы и институт раввината. Как отмечает В.П. Клюева, «Религиозная жизнь евреев в Сибири во многом отличалась от религиозной практики в черте оседлости. Здесь не столь строго соблюдались религиозные традиции: не всегда соблюдался шаббат, не совершались ритуальные омовения, многолюдные службы в молельнях проходили только по праздникам. В домашних условиях религиозные обряды также исполнялись далеко не в полном объеме. Это происходило не только из-за высокой степени аккультурации еврейского населения, проживавшего на отдаленной окраине империи, но и из-за законодательных ограничений, осложнявших приглашение служителей культа, способных поддерживать религиозную традицию. Законодательно сдерживался рост числа еврейских молелен, являвшихся центрами религиозной жизни»2.

Соблюдение правил кашрута было иногда просто невозможно из-за отсутствия в том или ином населенном пункте резников. Следует учитывать и климатические особенности Сибири, которые не способствовали выполнению ряда еврейских обычаев. Например, были затруднены регулярные ритуальные омовения в открытых водоемах, а миква были не во всех городах региона.

В то же время несмотря на то, что религия уже не определяла всю жизнь евреев, она оставалась значимой стороной их жизнедеятельности. Иудаизм был важнейшим консолидирующим началом, а синагоги и молитвенные школы выстуМучник Ю.М. Религиозная жизнь… С. 74.

Клюева В.П. Иудаизм… С. 711.

пали центрами, где пересекались интересы всех членов общины.

Стремление к сохранению национально-религиозной идентичности стимулировало евреев к объединению с соплеменниками хотя бы для совместных молений.

В целом же евреи Западной Сибири благодаря тому, что местные общины в городах были многочисленны и влиятельны, во многом сохраняли свои религиозные чувства и национальные особенности. Наибольшие возможности для участия в религиозной жизни имели жители тех городов, где существовали крупные общины: Тобольска, Омска, Тюмени, Каинска, Томска, Мариинска. Религиозная жизнь являлась одной из важнейших форм национальной самоорганизации и сохранения национальной идентичности сибирских евреев.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Первоначальный этап формирования еврейских общин Западной Сибири относится к началу XIX в., когда в регионе складываются первые компактные поселения евреев (в Тобольске, Каинске и Томске). В этот период главным источником пополнения еврейского населения были ссыльные и члены их семей. Впоследствии свой вклад внесли такие категории как николаевские солдаты, кантонисты и добровольные переселенцы по указу 1836 г. Во второй половине XIX в.

большую роль в увеличении численности общин играл естественный прирост населения, который был значительно выше, чем у православных. В итоге в 1910-х гг. в Западной Сибири проживало 16–18, а возможно, и до 20 тыс. чел. еврейской национальности.

Правовое поле, в рамках которого жили и действовали сибирские евреи, кроме общероссийских дискриминационных законов, содержало различные акты репрессивного характера, направленные на ограничение поселения, переселения и хозяйственной деятельности евреев в Сибири. Дискриминационное законодательство зачастую усугублялось произволом со стороны местных чиновников, толковавших нередко противоречивые правовые нормы.

Подавляющее большинство евреев, несмотря на различные ограничительные меры, предпочитало жить в городах, сохранив присущую им тягу к городской жизни. Их процент в городском населении, постоянно возрастая, был существенно выше, чем в сельском.

Городскими были преимущественно и хозяйственные занятия евреев, к числу которых относились торговля, ремесло, различные промыслы. В начале XX в. евреи участвуют в формировании сибирской интеллигенции, осваивая профессии аптекарей, врачей, педагогов, адвокатов.

Успешность адаптационных экономических практик сибирских евреев, обусловленная их востребованностью в слаборазвитом регионе и традициями толерантности местного населения, на определенном этапе привела к тому, что, кроме потребности выжить и обосноваться, прибавляется потребность национального самосохранения. Важнейшим стимулом объединения евреев служила религия, способствовавшая укреплению национального самосознания и сохранению национальной самобытности. Как отмечает Л.В. Кальмина, «Рано или поздно диаспоры были обречены, даже в ущерб модернизации, выразившейся в ряде случаев в интеграции в русскоязычное православное общество (курсив мой – Ю.Г.), сделать поворот к традиции. Это естественный и закономерный этап их развития, когда появление общины-анклава, носителя определенных национальных и культурных традиций, становится инструментарием взаимодействия личности с окружающей средой»1. Это реализовалось во все более активных попытках сибирских евреев в начале XX в. наладить общественную и религиозную жизнь, о чем свидетельствует резкое увеличение потока прошений об открытии молитвенных учреждений2.

Эти попытки показывали стремление к сохранению этнической и конфессиональной идентичности, а религиозная Кальмина Л.В. Диаспоры в Сибири: закономерности и особенности интеграции (середина XIX – начало XX в.) // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России. – Новосибирск, 2008. С. 89.

См.: Гончаров Ю.М. Религиозная жизнь как форма национальной самоорганизации еврейских общин Западной Сибири в середине XIX – начале XX в. // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2010. № 2 (13). С. 168–174.

жизнь в данном случае являлась формой национальной самоорганизации еврейских общин.

Необходимость адаптироваться в принимаемом обществе повлекла за собой и то, что евреи с течением времени все в большей степени вовлекаются и в общественную жизнь сибирских городов. Участие евреев в общественной жизни региона, особенно заметное в начале XX в., фактически являлось одним из направлений адаптационных практик, способствовавших интеграции, тем более, что оно проявлялось в большинстве случаев в формах, характерных для принимающего социума. С другой стороны, в случае с сибирскими евреями такая общественная активность давала возможность поддерживать членов общины, способствовала укреплению внутриобщинных связей и сохранению идентичности.

Характерным моментом, на который стоит обратить внимание, является то, что в силу разного времени водворения, срока проживания в регионе, обстоятельств переселения, социального и имущественного положения евреи Сибири в значительной степени различались по уровню адаптации и интеграции. Более того, различные группы евреев (евреистарожилы», кантонисты, уголовные и политические ссыльные) адаптировались к местным условиям в разной степени и «на разных скоростях», что могло приводить к расслоению общин и взаимонепониманию различных групп евреев.

Тем не менее в результате адаптационных процессов, протекавших в среде сибирских евреев в специфических условиях региона, произошло формирование особой группы сибирских евреев, значительно отличавшихся от их соплеменников из других частей империи. При этом, на наш взгляд, можно говорить о том, что евреям дореволюционной Сибири удалось успешно адаптироваться к условиям регионального социума, сохранив при этом национально-конфессиональную идентичность. Как пишет Л.В. Кальмина, «Формировавшееся при отсутствии устоявшейся культурной среды и традиционных институтов, консервирующих национальную жизнь, сибирское еврейское общество показало пример практически безболезненной инкорпорации евреев в сибирскую субкультуру. Без особых усилий самодержавия по русификации еврейской массы, без целенаправленной политики по включению еврея в российскую жизнь царское правительство получило столь желаемый «продукт» – почти русского гражданина, ничем не отличающегося ни по говору, ни по одежде, ни по характеру и привычкам, ни по образу жизни и мыслей»1.

На рубеже XIX–XX вв. сибирские евреи образовали достаточно специфическую общность, заметно отличаясь по своему образу жизни, экономическому и социальному положению, культурно-психологическому типу от евреев не только черты оседлости, но и всех других территорий Российской империи.

Евреи Сибири благодаря тому, что они жили достаточно крупными и влиятельными общинами в городах, во многом сохраняли свои религиозные чувства и национальные особенности.

В целом в конце XIX – начале XX в. евреи сумели успешно интегрироваться в сибирское общество и адаптироваться к новым условиям, став одним из компонентов сибирского социума, сохранив при этом свою национальноконфессиональную идентичность и сумев не перейти грань между аккультурацией и ассимиляцией.

Кальмина Л.В. Диаспоры в Сибири: закономерности и особенности интеграции (середина XIX – начало XX в.) // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России. – Новосибирск, 2008. С. 87.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Антропова И.Е. К истории формирования еврейских общин Тобольской губернии и г. Тюмени (XVII в. – 1837 г.) // «Приезд и водворение в Сибирь евреям воспрещается…». Из истории еврейской общины в Тюмени. Тюмень, 2004. С. 28–43.

Бакшт Ф.Б., Орехова Н.А. Евреи. Золото. Сибирь // Сибирская старина. 2003. № 21. С. 11–15.

Белковский Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири. СПб., 1905. 340 с.

Белов С.Л. Еврейское население Тобольской губернии в конце XIX в.: социально-демографический портрет (по материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г.) // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея: 1997 г. Тюмень, 1999.

Бойко В.П. Томское купечество в конце XVIII–XIX вв.

Из истории формирования сибирской буржуазии. Томск, 1996.

320 с.

Бродский И.Е. Омские евреи: Век девятнадцатый // Сибирская старина: Краеведческий альманах. Томск, 2003. № 21.

С. 70–72.

Бурматов А.А. Демографическая история Каинска– Куйбышева и его округи. Новосибирск, 1997.

Бутакова Н.В. О деятельности еврейской общины в г. Томске в конце XIX – начале XX в. // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. IV регион.

науч.-практ. конф. Красноярск; Биробиджан, 2003. С. 136–139.

Ватин В.А. Из истории евреев в Сибири // Сибирская летопись. 1916. № 6–8. С. 342–347.

Галашова Н.Б. Из истории еврейского погрома в Томске в 1905 году (по воспоминаниям очевидцев) // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Матер. II регион. науч.практ. конф. Красноярск; Иркутск, 2001. С. 45–50.

Галашова Н.Б. «Книги прихода и расхода» как источник по изучению жизнедеятельности синагог г. Томска (1899– 1907 гг.) // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Сб. матер. III регион. науч.-практ. конф. Улан-Удэ, 26– августа, 2002 г. Красноярск, 2002. С. 56–63.

Галашова Н.Б. Социально-демографическая характеристика томских евреев по данным переписи населения 1897 г. // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. IV регион. науч.-практ. конф. Красноярск; Биробиджан, 2003. С. 122–127.

Галашова Н.Б. Евреи в Томской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. (1860–1917 гг.): Автореф. дис.

…к.и.н. Томск, 2004.

Галашова Н.Б. Внутренние противоречия как фактор развития еврейских общин Томской губернии (конец XIX – начало XX вв.) // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. VI регион. науч.-практ. конф. Красноярск; Барнаул, 2005. С. 34–41.

Галашова Н.Б. Евреи в Томской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. Красноярск, 2006. 242 с.

Гончаров А.Н. Развитие российского законодательства о праве жительства и передвижения евреев. Черта еврейской оседлости: Популярный очерк // Сибирский еврейский сборник.

№ 1. Иркутск: Арком, 1992. С. 72-90.

Гончаров А.Н. Еврейская ссылка в Сибири в пореформенный период (1861–1881 гг.) // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Иркутск, 1994. С. 98–100.

Гончаров Ю.М. Еврейское купечество Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX в. // Диаспоры. 2000. № 3.

С. 155–172.

Гончаров Ю.М. Еврейская семья в Сибири в конце XIX – начале XX в.: демографическое развитие // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. II регион.

науч.-практ. конф. Красноярск; Иркутск, 2001. С. 26–28.

Гончаров Ю.М. Еврейская община г. Мариинска в конце XIX – начале XX в. // Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX – начало XX в.). Красноярск, 2001.

С. 53–64.

Гончаров Ю.М. Евреи в социальной системе Сибири второй половины XIX – начала XX в. // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер. III регион.

науч.-практ. конф. Красноярск, Улан-Удэ, 2002. С. 33–38.

Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири во второй половине XIX – начале XX в. Барнаул, 2002. 384 с.

Гончаров Ю.М. Евреи в сибирском социуме второй половины XIX – начала XX в. // Страницы истории евреев Сибири в XIX–XX веках. Вып. 1. Красноярск, 2003. С. 28–48.

Гончаров Ю.М. Начальный этап демографического перехода среди евреев Сибири: конец XIX – начало XX в. // Евреи в Сибири и на дальнем востоке: история и современность: Матер. V регион. науч.-практ. конф. Красноярск, 2004. С. 30–35.

Гончаров Ю.М. Еврейская община г. Каинска в середине XIX – начале XX в. // III научные чтения памяти Ю.С. Булыгина.

Барнаул, 2005. С. 97–106.

Гончаров Ю.М. Аккультурация евреев в Сибири во второй половине XIX – начале XX в. // Этнография Алтая и сопредельных территорий. Вып. 6. Барнаул, 2005. С. 7–8.

Гончаров Ю.М. Еврейская община Западной Сибири на рубее XIX–XX вв.: демографические особенности // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность. Вып. 9.

Красноярск; Барнаул, 2005. С. 27–33.

Гончаров Ю.М. Очерки истории еврейских общин Западной Сибири (XIX – начало XX в.). Барнаул, 2005. 108 с.

Гончаров Ю.М. Религиозная жизнь евреев Западной Сибири в XIX – начале XX в. // Сибирь на перекрестке мировых религий: Матер. III межрегион. конф. Новосибирск, 2006.

С. 208–211.

Гончаров Ю.М. К проблеме изучения региональной идентичности евреев дореволюционной Сибири // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность: Матер.

VIII регион. научн.-практ. конф. Кроасноярск, 2007. С. 208–218.