«Annotation Интернет проект hetman.by, — это специализированный ресурс по теме история Беларуси. Наш народ, — эта совокупность этносов, это многонациональный образ. На разных этапах истории в его формировании участвовали ...»

«Поступок же Богдашки, — пишет Бушков, — полностью соответствовал тамошним нравам. Уклонение от «тягла» — налогов и податей — в ту пору стало прямо-таки национальным видом спорта. Летописцы оставили массу свидетельств об изобретательности и хитроумии «податного народа»: одни пытались приписаться к монастырским и боярским владениям, что значительно снимало размеры налогов, другие подкупали писцов, чтобы попасть в списки льготников, третьи попросту не платили, четвертые ударялись в побег, а пятые… как раз и добивались льгот от царя, ссылаясь на любые заслуги перед престолом, какие только можно было вспомнить или придумать.

Власть, понятно, препятствовала этому разгулу неплатежей, как могла, периодически устраивались проверки и аннулирования льготных грамот, но их оставляли на руках у тех, кто пользовался особыми заслугами. Хитроумный Богдан Собинин наверняка думал лишь о сиюминутной выгоде, вряд ли он предвидел, что в последний раз привилегии его потомков (опять-таки «на вечные времена») будет подтверждать Николай I в 1837 году. К тому времени версия о «подвиге Сусанина» уже прочно утвердилась в школьных учебниках и трудах историков».

Да и вряд ли Собинин полагал, что в его родных местах будет открыт музей Ивана Сусанина, а сам его тесть станет героем России. И уж совсем авторитетно мнение российского историка Соловьева, который также считал, что Сусанина замучили «не поляки и не литовцы, а казаки или вообще свои разбойники». Он же после кропотливого изучения архивов и доказал, что никаких регулярных войск интервентов в тот период поблизости от Костромы не было. Н. И. Костомаров писал не менее убедительно: «В истории Сусанина достоверно только то, что этот крестьянин был одной из бесчисленных жертв, погибших от разбойников, бродивших по России в Смутное время; действительно ли он погиб за то, что не хотел сказать, где находится новоизбранный царь Михаил Федорович, — остается под сомнением».

С 1862 года, когда была написана обширная работа Костомарова, посвященная мнимости подвига Сусанина, эти сомнения перешли в уверенность — никаких новых документов, подтвердивших бы легенду, не обнаружено. Что, понятно, не зачеркивает ни красивых легенд, ни достоинств оперы «Жизнь за царя».

Но в то время, когда в России изобретали миф о Сусанине, никто, естественно, не вспомнил, что подобный герой был-таки, но не в Московии, а в Руси, на Украине, во время войны Хмельницкого с Польшей. И вот его подвиг, в отличие от Сусанина, подтвержден документальными свидетельствами того времени.

Произошло все в мае 1648 года, когда гетман Богдан Хмельницкий преследовал польское войско Потоцкого и Калиновского. В тот момент русский крестьянин Микита Галаган вызвался пойти к отступавшим полякам проводником, но завел их в чащобы, задержав до прихода Хмельницкого, за что и поплатился жизнью. Вот кого надо было делать героем и сочинять оперы! Хотя, может быть, подвиг русина Галагана совместили с мордвином Сусаниным? Вполне может быть. Только вот, почему русского человека забыли, а мордвина возвели в ранг национального героя? Только потому, что Сусанин московит.

Москве нужны были лишь свои герои, желательно в пределах Золотого кольца. И то, что этих подмосковных жителей и русскими-то нельзя назвать в XVII веке, российских историков не смущает. Раз герой нужен — он будет придуман!

Но мифотворцы не ограничились одним лишь Сусаниным. В 1930-е годы, в разгар колхозного движения, точно по такому же сценарию из криминального убийства в одной из уральских глухих деревень советская власть состряпала миф о пионере Павлике Морозове.

И что обидней всего для беларусов в мифе о Сусанине (а может, его звали Сусаннен?), как и в самом празднике национального единства 4 ноября, так это то, что «старший брат»

сочиняет дутые праздники и придумывает легенды о том, как якобы бил нас, беларусов.

Откуда такая ненависть к своим? В Беларуси же не было и нет ничего подобного. Здесь даже славную победу над московским войском (тоже ведь интервенция!) под Оршей пытаются как-то загладить, отодвинуть на задний план, а восточный сосед все делает с точностью наоборот. Удивительная великодержавная невоспитанность или просто отсутствие культуры общежития?

Михаил ГОЛДЕНКОВ СТАРЫЕ СПОРЫ. Рассказ о борьбе КПСС с историей ВКЛ в 1960-е годы Сегодня многие в России и Республики Летува утверждают, что нынешние представления беларуских историков о ВКЛ как государстве беларусов — это «новомодный вымысел националистов Беларуси». И что на самом деле ВКЛ и Литва — это историческое наследие жемойтов, а беларусы и Беларусь — это русские и Русь, «младший брат» Москвы.

И что, дескать, своими вымыслами беларуские историки «льют воду на мельницу США».

Однако эти представления не появились у беларуских историков с распадом СССР, а существовали всегда. Причем, в 1960-е годы слово в слово подобные обвинения в адрес историков БССР звучали со стороны партийных органов.

На первый взгляд, это кажется удивительным: почему нынешние российские историки, смело и беспощадно критикующие КПСС, «Совок» и советскую систему в отношении своей России, — вдруг разделяют позицию ЦК КПСС в отношении истории Беларуси и ее историков? Что за странные «двойные стандарты»?

И, наконец, непонятно, почему признание ВКЛ государством беларусов — это вдруг «лить воду на мельницу США»? Во времена ВКЛ никаких США вообще не было.

Попробуем разобраться.

«НЕ ПОЗВОЛИМ!»

После разгрома наших антироссийских восстаний XIX века — правда о прошлом беларусов (литвинов) в ВКЛ стала ПОЛИТИЧЕСКИМ и ИДЕОЛОГИЧЕСКИМ ВОПРОСОМ.

Царизм и большевизм — и вместе с ними и жемойтские националисты с конца XIX века — дружно настаивали на лжи о том, что, дескать, «беларусы всегда были Русью» и «никогда не были Литвой». Любые попытки вернуться к правде об истинной роли литвинов-беларусов в ВКЛ — карались и пресекались. Вацлав Устинович Ластовский, издавший еще в 1910 году в Вильно первую «Короткую историю Беларуси», погиб в сталинских застенках — как и практически все довоенные беларуские историки, пытавшиеся сказать правду о нашем НАСТОЯЩЕМ прошлом. Как выяснилось, идеологи КПСС крайне не хотели этой правды и принципиально ограждали от нее беларусов.

Лишь на первый взгляд может показаться «не важным» для коммунистов вопрос о том, были беларусы в ВКЛ государствообразующим этносом или нет, назывались они литвинами — или «русинами» и «Русью», были они униатами и католиками — или же были некими «православными схизматиками». На самом деле идеологи КПСС цеплялись за «Русь» и «православие», отвергая нашу Литву и униатскую веру, а также сам наш беларуский язык.

Потому что они казались «сепаратизмом» и чем-то «западным». Идеология СССР базировалась на московском ордынском менталитете — он «цементировал» исстари Империю Москвы и выдавался за менталитет «Святой Руси», под которой и понималась все та же самая Орда. Ведь русский народ — это только московизированные народы Орды, финно-угры и татары; под их многовековые традиции Государственного Устройства «приспосабливалась» жизнь сначала Российской империи, а затем СССР. Поэтому «вредной» казалась память о жизни и Государственном Устройстве и литвинов (беларусов) Литвы, и русинов (украинцев) в своей независимой от Московии-Орды Киевской Руси. А всякие попытки вернуться к этой памяти — карались именно идеологическими органами ЦК КПСС. Доктор исторических наук Захар Шибека писал в «Очерке истории Беларуси.

1795–2002»:

«Когда в середине 60-х годов литературовед Николай Плашкевич и философ Николай Алексютович заявили в печати, что история Великого княжества Литовского — это наследие беларусов, их выступление было резко осуждено на партийных собраниях и в газетах».

А ведь, если взглянуть со стороны, это выглядело ПРОСТО БРЕДОМ. Представьте аналогичное: какие-нибудь историки РСФСР Седов или Янин заявляют в печати о том, что история Новгородской Республики — наследие жителей Новгородской области, и это их выступление резко осуждается НА ПАРТИЙНЫХ СОБРАНИЯХ. Да откуда вообще участники партийных собраний стали вдруг в СССР «специалистами» по средневековой истории?..

До смерти Сталина у беларусов не было своего учебника БССР — в Кремле считали это ненужным. Отсюда, видимо, тогда и сложился у людей миф о том, что до создания СССР у беларусов вообще не было своей истории (как ни странно, даже сегодня многие «специалисты» на ТВ так и считают: что, дескать, до СССР не было никакой Беларуси, хотя уже неясно — если БССР не существовала до создания СССР, то чья же подпись стоит от лица Беларуси на подписанном в 1922 году Союзном Договоре?). Первый учебник БССР, написанный великодержавным историком Лаврентием Абецедарским, появился только на рубеже 1960-х годов — и был в штыки принят историками и интеллигенцией Беларуси из-за своей фальшивости. В предыдущих номерах газеты мы уже приводили оценки, которые ему сегодня дают ведущие беларуские историки.

Доктор исторических наук Захар Шибека в «Очерке истории Беларуси. 1795–2002»:

«При брежневском режиме окончательно сложилась историческая концепция оправдания царского и большевистского режимов в Беларуси (школа Л. Абецедарского).

Беларускому народу навязывался миф, созданный идеологами царизма, о существовании общего древнерусского государства (Киевской Руси) и какой-то древнерусской народности, общего предка трех братских славянских народов. В соответствие с этим мифом беларусы и украинцы получили статус «младших братьев русского брата» и лишились права на древний период своей истории (IX–XIII века)».

Доктор исторических наук Валентин Мазец в труде «Национальная политика коммунистов в БССР (1945–1985 гг.)»:

«В учебнике Абецедарского был реанимирован миф, сформулированный еще во времена господства российского самодержавия представителями «западнорусизма».

Имеется в виду принципиально неверное положение о существовании в IX–XIII веках общей родины беларуского, украинского и русского этносов — древней Руси. Миф этот давно уже опровергнут наукой (археологией, генетикой, антропологией, лингвистикой, историей), однако по-прежнему живет в сознании многих поколений людей, оканчивавших школу в 1962–1991 годах».

Для разъяснения «единственно идеологически правильного подхода к истории Беларуси» в 1969 году по указанию партийных органов была написана профессором Абецедарским брошюра «В свете неопровержимых фактов», ее издали небывалым для БССР тиражом в 30.000 экземпляров (все остальные книги на историческую тематику издавались в БССР тиражом 1–3 тысячи экземпляров). Эту брошюру беларуский историк-эмигрант П. Урбан назвал «партийным заказом» — не только «антибеларуским, но и именно шовинистично-российского характера». (Паўла Урбан. У сьвятле гістарычных фактаў.

Мюнхэн, Нью-Ёрк. БІНІМ, 1972.) Брошюра профессора Абецедарского была направлена против «вымыслов беларуских буржуазных националистов» в обличии современных «наймитов американских и западногерманских империалистов». Уже в этом — весь «научный подход» профессора:

навесить ярлыки на оппонентов и демагогично заявлять, что правда об истории ВКЛ как беларуском государстве — это, дескать, происки ЦРУ. Компартия поспешила отметить брошюру в газете «Советская Белоруссия» (статья В. Москаленко «Достойная отповедь»), а также заставила хвалебные отзывы поместить в «Полымя» (№ 2, 1970) и «Голосе Родины»

(№ 62, 1970), однако никакой серьезной рецензии на брошюру так и не появилось.

Почему же статья в «Советской Белоруссии» называлась «Достойная отповедь»? Дело в том, что так называемая «оттепель» создала у беларуской интеллигенции иллюзию возможности возвращения правды о нашей дороссийской истории (ведь впервые был «реабилитирован» даже Франциск Скорина, при Сталине запрещенный в СССР как «жупел белорусских студентов-националистов в 1920-е годы»). Но это была тогда только иллюзия, причем опасная.

В 1968 году пленум ЦК КПСС обсуждал интервенцию в Чехословакию, а прошедший после в этом же году пленум ЦК КПБ для «профилактики» объявил борьбу с «подобными ростками сепаратизма» уже в БССР — понимая под этим желание части беларуской интеллигенции возвращения исторической правды. На этом пленуме, следуя директивам из Москвы, директор Института истории Академии наук БССР Н. В. Каменская от имени «всего коллектива» этой академии оповестила, что данный институт берется отныне за «непримиримую борьбу против фальсификаторов истории белорусского народа», «за борьбу против их домыслов о происхождении белорусского народа, истории его культуры, о формировании белорусской нации». (См. «Советская Белоруссия», 19.6.1968.) Откуда такое желание «непримиримой борьбы»? Урбан в 1972 году определял ситуацию так. Возвращение к исторической правде о ВКЛ — подрывало великодержавные мифы царизма, на которых продолжала строиться уже советская идеология Кремля. По примеру старой российской историографии — официальная советская историческая наука никак не могла согласиться с мыслью о независимом развитии беларуского народа, о его самостоятельном государственном существовании в прошлом. Ибо если согласиться с этой идеей, то тогда следовало бы выкинуть на свалку все так называемые «исторические права»

России на Беларусь, отказаться от концепций «единства исторических судеб» беларуского, российского и украинского народов, которые выступают в советской историографии в виде некоей дивной «троицы» такого же «общерусского характера».

Нужно было бы так же отказаться от тезиса про кровавые «справедливые войны», которые якобы должна была проводить та же Россия с целью «собирания русских земель»

для их «воссоединения в едином русском государстве». Кроме того, как пишет Урбан, признание самостоятельности в историческом развитии Беларуси помогало бы росту национального самосознания и сепаратизма в самой БССР. По этой же причине советская историография не признавала Киевскую Русь как державу украинского народа, дивными тропами связывая ее с Московией. Наконец, с некоторого времени эта историография термины «Россия», «Российское» начала применять не только к Московии, но и к той же Киевской Руси, отодвигая, как говорится, признаки позднее существовавшей Российской империи в туманную древность. То есть, называя вещи своими именами, воруя Киевскую Русь как наследие украинского народа — себе.

В итоге создается крайне примитивная концепция истории Беларуси. Из нее следует, что в прошлом беларуский народ не имел ни своего государства, ни своей истории, да вообще он никогда и не стремился к самостоятельной государственной жизни. В эпоху Киевской Руси он был единым целым с «древнерусским народом» и «древнерусской»

державой. В эпоху Великого княжества Литовского над ним правили «литовские феодалы»

(надо понимать — современные летувисы, замечает Урбан), и беларуский народ «томился в условиях национального порабощения». (Поскольку до 1840 года не было названия «беларусы» и беларусы звались литвинами, то получается, что беларусы сами себя в ВКЛ «национально порабощали».) Борьба беларуского народа (то есть литвинов) с «гнетом литовских феодалов» (будто феодалы были тогда только у нас — и их не было никогда в России!) и соответствующая «помощь» со стороны России (то есть со стороны ее феодалов!) — якобы приведут к «национальному освобождению» беларусов и «воссоединению в едином русском государстве» — в составе России. (Уже маразм: переход от своего феодала к иностранному — неужто «освобождение народа»?) «Впервые» свою государственность беларуский народ получил в результате так называемой Октябрьской революции, но и в этом случае он обрел ее из рук Ленина (в свое время говорилось про «руки» Сталина).

«ДАТЬ ДОСТОЙНЫЙ ОТПОР!»

Урбан пишет: нелегко было тем, кто отважился обойти логичную «стройность» этой концепции. Например, советский историк И. Б. Греков в книге «Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XVI вв.» (М., 1963) посмел как бы позитивно отозваться про ВКЛ, назвав его державой, выступавшей в качестве объединительного центра на востоке Европы и потому соперничавшего с Московией.

Греков был совершенно далек от того, чтобы уважать ВКЛ и считать ВКЛ чисто беларуской державой. К тому же он в отношении ВКЛ-Беларуси использовал только издевательскую великодержавную терминологию «русские» или «западнорусские земли» и «западнорусские княжества». При этом он называл ВКЛ «Литовско-Русским государством»

и подчеркивал, что это княжество «было построено на русской (исторически и этнографически русской) территории», что оно создалось в результате как «прямой вооруженной экспансии литовских феодалов», так и по причине «наличия в самих западнорусских землях определенной тенденции к объединению». А в дальнейшем ВКЛ стало реальным центром «собирания русских земель».

Хотя все это — измышления той же самой советской концепции (ибо Беларусь никогда не была «исторически и этнографически русской территорией» и была всегда Литвой, а Русью была только Украина), но отпор последовал самый жесткий. Как и обещали партийные органы.

В книге «Международные отношения в Центральной и Восточной Европе и их историография» (М., 1966, стр. 211) для начала И. Б. Грекову указали, что он «скатывается на позиции белорусских буржуазных националистов». Можно подумать, что «Великое княжество Московское» — это понятие коммунистическое, а «Великое княжество Литовское» — это понятие уже буржуазно-националистическое!

А далее ему «разъяснили»:

«Наличие в составе Великого княжества Литовского русских земель и завоевательная политика литовских феодалов на востоке не дают основания ставить знак равенства между княжествами Московским и Литовским, определять их как два равнозначных центра объединения русских земель и соответственно ставить вопрос о «двух путях сложения русской феодальной государственности» в Восточной Европе в XIV–XV вв., как это получается у И. Б. Грекова… В одном случае мы имеем дело с действительным центром объединения русских земель и тесно связанным с этим процессом образования Российского централизованного государства. В другом — также с центром, но с центром экспансии, завоевания и порабощения русских, украинских и белорусских земель».

Как видите, я не утрирую: историография СССР действительно считала Великое княжество Московское — «хорошим, коммунистическим княжеством», а Великое княжество Литовское — «плохим, буржуазно-националистическим княжеством».

Но ГЛАВНЫЙ АНЕКДОТ в этих ненаучных суждениях московских историков состоял в том, что, дескать, в XIV–XV веках Московия, являясь бесправным улусом Орды, якобы была «действительным центром объединения русских земель» ПОД ВЛАСТЬ ОРДЫ — и «создавала Российское централизованное государство» с правами улуса Орды. Невероятная басня: улус Орды, который платит Орде дань, где Орда назначает князей на правление, где нет своего войска (войско Москвы служило в Армии Орды и воевало за Орду в ее войнах), где нет даже своей монеты (на обороте московских монет — имя царя Орды) и т. д. — это якобы «Россия» и «Российское централизованное государство»!..

А ведь при этом равно советская историография утверждала, что «Русь три века была под татаро-монгольским игом». Но простите: если «иго татаро-монголов» никак не мешало московитам создавать в Орде свое «Российское централизованное государство», — то почему «литовское иго» это мешало делать литвинам-беларусам и русинам-украинцам в ВКЛ? Где логика? Опять «двойные стандарты». Тем более что полное название ВКЛ — Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское, где, вообще-то, уже в названии объявлена государственность этих трех его частей, ныне Беларуси (Литва), Украины (Русь) и Республики Летува (Жемойтия).

Одним словом, ошибкой было бы считать, что концепция профессора Абецедарского имела целью только оградить беларусов от своей истории. НЕТ! Эта концепция, навязанная из Москвы, главной целью имела никого не допускать к своим собственным мифам о том, как и почему возвысилась Москва, которая обрела могущество именно в Орде как центр сбора дани для Орды с русских земель. За эти «труды» Москва оставляла себе 50–60 % дани, и именно этим грабежом «русских земель» объяснялось и желание Москвы к «расширению своего влияния», и ее «странная» привязанность к Орде. (О чем подробно пишет специалист в этой теме Лев Гумилев в книге «От Руси до России».) То есть, эта концепция прятала НЕПРИГЛЯДНУЮ МОСКОВСКУЮ ИСТОРИЮ, истинную историю — в которой Москва выступала частью Орды и сборщиком дани с Руси, УГНЕТАТЕЛЕМ РУСИ наравне с самой Ордой.

Советская критика в адрес И. Б. Грекова не только скрывала истинные причины возвышения Москвы, но и извращала суть войн, которые Москва вела против ВКЛ. Критики И. Б. Грекова утверждали, что «внешняя политика Московского государства в конце XVI — начале XVII веков (и тем более в XIV–XVI веках) не была агрессией, а была борьбой за возвращение земель, которые были потеряны в эпоху ослабления Руси под монгольским гнетом».

Во-первых, в XIV и XV веках никакого «Московского государства» не существовало — был только бесправный улус Орды, который никак не мог обладать какой-то своей «внешней политикой».

Во-вторых, земли Беларуси в доордынский период никогда не принадлежали московским феодалам. Полоцкое государство лишь около 70 лет являлось вассалом Киевской державы, но освободилось от власти русских князей Киева ЗАДОЛГО до того, как Юрий Долгорукий отправился захватывать совершенно тогда нерусские и неславянские земли финно-угров Залесья, как тогда называлась будущая Московия.

Претензии финских народов Московии (мокшалей Москвы, эрзян Рязани-Эрзя, мордвы, мещеры, муромы, веси и пр.) на якобы владение землями западных балтов беларусовлитвинов (кривичей, ятвягов и дайновичей) — столь же смехотворны, как такие же «права»

на владение уже самой Москвой со стороны «татаро-монголов». Причем, Московия хотя бы была три века улусом Орды — но вот ни Полоцкое государство, ни затем с 1220-х годов наша Литва НИКОГДА не являлись частью Московии.

В-третьих, не было «монгольского гнета» — Монголия не владела Московией, а была власть татарской Орды. Но это, впрочем, уже несущественный нюанс в этой теме, а свои уже другие «комплексы» московских историков.

«А ГДЕ ЖЕ ИСТИНА ОБЪЕКТИВНАЯ?»

«Измышления о том, что Великое княжество Литовское было белорусским государством, что в этом государстве народ благоденствовал, что уния была специфически белорусской религией, не оригинальны и не новы. Полная научная несостоятельность и сомнительный политический смысл их давно разоблачены советскими историками.

Поэтому появление на страницах «Полымя» этих ложных утверждений не может не вызвать удивления».

Лично у меня удивление вызывает, что историческая правда вдруг имеет «сомнительный политический смысл». Удивляет и сама «НАУЧНОСТЬ» поиска какого-то современного «политического смысла» в далеких событиях средневековой эпохи.

А ведь и сегодняшние обвинения российских историков и идеологов в адрес беларусов не изменились. Например, московский историк А. Лобин (ярый критик «измышлений белорусских историков-националистов») в переписке со мной утверждал (сравните со словами «аспирантов» БГУ), что националистическая выдумка беларусов о своей якобы государственности в ВКЛ — порождение США и наших врагов, что эта выдумка враждебна по отношению к России и якобы «портит наши отношения».

Насчет США тут загадка: эпохи не сходятся — ВКЛ было субъектом средневековья, когда еще Америку не открыли.

Конечно, с точки зрения сторонников великодержавия России — все так и кажется (как равно видится «происками наших врагов» распад СССР или «засилие украинского языка в Украине»). Это понятно. Но как быть с ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДОЙ? Скрывать прошлое Отечества от своего народа ради сомнительных имперских чаяний восточного соседа?

Трудно согласиться с такой жертвой — в рамках «политического смысла». А с точки зрения науки это вообще абсурд.

Именно в этом ключе дал «достойную отповедь» Люкевичу и Трещенку, а также их хозяевам — Николай Алексютович (увы, преждевременно умер через год, в 1967, и мы лишились великолепного историка и философа). В своей статье «А где же истина объективная?» (журнал «Полымя», 1966, № 5, стр. 179–185) он прежде всего назвал эту московско-партийную концепцию истории Беларуси обыкновенным политическим шулерством и простым обкрадыванием истории беларуского народа.

Ссылаясь на исторические факты, одновременно он высмеял басню о том, что будто бы БССР — это первая в истории беларуская держава. Беларуское Государство, как писал Алексютович, безусловно выступает еще в истории Полоцкого княжества, а затем и в истории Великого княжества Литовского. Чтобы прийти к этому выводу, надо прежде проститься с закостенелыми концепциями и догмами да заняться объективным изучением истории Беларуси. Алексютович высмеял также и практику «равнения» на российских царей и православие, желание видеть в России так называемого «освободителя» от «национального» и «социального» угнетения.

Алексютовича поддержали и многие другие беларуские историки. Что же касается наивных представлений о БССР как «первой беларуской державе», то в 1972 году П. Урбан отметил работы Вадима Круталевича: «В его статьях и рецензиях очень хорошо показаны «тяжкие роды» БССР и великодержавный шовинизм большевиков, в том числе и Ленина».

Статьи Вадима Круталевича печатались в журнале «Полымя» в 1966-1970-х годах, а ранее он публиковался в сборниках на исторические темы «История СССР» (1963), «К истории образования БССР» (1964).

А ВОЗ И НЫНЕ ТАМ…

абсолютно повторяется эта совковая московско-партийная концепция, с которой тщетно боролись наши историки в 1960-х. (Подробнее об этом писалось в нашей статье ««Русь» и «Беларусь»», № 4, 2009.) Что же происходит? Время пошло вспять?

Так и хочется сказать словами Николая Алексютовича еще 1966 года: а где же истина объективная?

А ведь прошло полвека. Сменилась целая эпоха. Еще до развала СССР Верховный Совет БССР переименовал БССР в Республику Беларусь, принял ее новые государственные символы — государственный герб «Погоня» и государственный бело-красно-белый флаг.

Сегодня беларусы не помнят, что это были еще СОВЕТСКИЕ СИМВОЛЫ, так как их приняла Беларусь еще в составе СССР.

Беспамятство в этих вопросах просто поражает. С 1991 — мы суверенное Государство с реальной государственностью и независимостью. Казалось бы, зачем нам опять нужна эта совковая «московско-партийная концепция» истории Беларуси? Она навязывалась беларусам в 1960-е годы — при тех условиях наша истинная история приносилась в жертву как имеющая «сомнительный политический смысл» с точки зрения ЦК КПСС. Но ЦК КПСС давно не существует! А члены ЦК КПСС Ниязов, Алиев, Рашидов, Назарбаев и пр. стали президентами своих стран и долларовыми миллионерами или миллиардерами, капиталистами, а их семьи владеют фабриками, заводами, концернами.

Получается, что мы и сегодня продолжаем отказываться от своей истории Отечества ради какого-то эфемерного «политического смысла» ЦК КПСС, давно канувшего в Лету.

Мертвец держит нас мертвой хваткой… Вадим РОСТОВ «Аналитическая газета «Секретные исследования»

В ПОИСКАХ СЛАВЯН. Откуда и как появились славяне?

Вокруг истории славян уже давно существует много спекуляций. Екатерина II, давая наставления для написания «Истории государства Российского», велела считать московитов «славянами», она же выдумала басню про существование неких «восточных славян» в лице россиян, литвинов (беларусов) и украинцев. Прикрываясь этим мифом, царизм «обосновывал» оккупацию Литвы-Беларуси и Украины, а также московизацию беларусов и украинцев.

Сегодня в России все убеждены, что являются славянами, хотя на деле русские — это потомки гуннов, смесь финно-угров с тюрками. Единственное «славянское» у русских — это язык, который, правда, настолько «искажен» финским и тюркским влиянием, что русские не понимают другие славянские языки (хотя все другие славяноязычные народы понимают все славянские языки — кроме русского — без переводчика). Внешне русские — европеоиды, но, как и венгры с финнами, они — не индоевропейцы. Напомню, что венгры вышли с Волги (то есть тоже исконно российский народ) и именуют себя «хунгарами», то есть гуннами. Фактически, венгры и финны — самая ближайшая родня русских, а вовсе не славяне.

«Съезд славянских народов», который не так давно проходил в Минске, следовало бы называть Съездом славяноязычных народов — так как, кроме ляхов и чехов, все остальные — не славяне, а славяноязычные. На съезд приехали даже бородатые казаки с Дона, которые тоже сегодня стали считать себя «славянами», хотя как раз всегда воевали против славян ляхов. Сила мифа настолько велика, что даже в российских мультфильмах жизнь своих коренных финно-угров подается в древности как жизнь «славян». Правда, одеты эти «славяне» почему-то в финскую одежду и в финскую национальную обувь ЛАПТИ — которую ни один славянский (или славяноязычный) народ не носил. И лица у них совершенно не славянские, а финские (округлые и курносые). Забавно, что татары и гунны в этих мультиках подаются почему-то узкоглазыми казахами, хотя татары — голубоглазые европеоиды, а гунны — это сегодня венгры (да и сами русские — потомки гуннов). Вы видели где-нибудь узкоглазого венгра?

Кстати говоря, русский мат — это мат гуннов: он появился, видимо, с нашествием гуннов и существовал в древности только у венгров и у финно-угорских народов Центральной России. Во всяком случае, только там — древнейшие топонимы и гидронимы с элементами мата. Расхожее мнение (например, у казаков России в «Заповедях казака») о том, что мат был перенят у татар, является басней: татары не матерятся. Русский мат — часть древнейшей культуры угров (гуннов). А поскольку они стали частью русского этноса — отсюда и русский мат. (Замечу, что сегодня мат венгров несколько отличается от русского мата, но корни слов сохранились; это указывает на то, что мат существовал у гуннов-венгров еще до их переселения с Волги в Европу.) Как сегодня выяснили ученые, нашествие этих гуннов с их «русским матом» — и стало началом процессов, которые породили этнос славян.

ПРЕДЫСТОРИЯ И РОЖДЕНИЕ СЛАВЯН

За пять веков до нашей эры балты разделились на три крупные группы: западную (предки пруссов, кривичей, ятвягов, галиндов, дайновичей, мазуров, куршей, скалвов и др.);

срединную (или восточную), «летто-литовскую» (предки жемойтов, аукштайтов, латгалов, земгалов и селов), и днепровскую (предки летописной голяди и других племен, названия которых неизвестны).

Что касается территории нынешней Беларуси, то, как показали археологические исследования, беларусы антропологически не менялись минимум 3500 лет — то есть они остаются именно балтами, никакого массового «прихода славян» на территорию Беларуси не было. Нынешний беларуский этнос образовался из слияния западных балтов ятвягов Ятвы, кривичей Кривы и дайновичей Дайновы. 2000 лет назад предков беларусов называли именами «гуты» или «гепиды».

Начиная с III в. до н. э. древнейшие китайские хроники упоминают о столкновениях с племенами кочевников, которые обычно именуются собирательным термином хунну (хьюнну или сюнну). Для защиты от грозных северных врагов Китая была возведена Великая Китайская стена, начало строительства которой относится ко времени правления прославившегося своей жестокостью императора Цинь Шихуанди (221–210 гг. до н. э.) Борьба с воинственными соседями, продолжавшаяся пять с половиной веков, закончилась победой Китая.

На завершающей стадии этой борьбы, в II–IV веках, в Приуралье из тюркоязычных хуну, местных угров и ираноязычных сарматов сформировалось новое этническое образование — племя гуннов. Антропологически и генетически гунны почти полностью идентичны современному русскому этносу, который точно так сегодня состоит на 95 % из смешения финно-угров с тюрками (и примерно на 5 % — из балтов-беларусов кривичей Смоленской, Курской и Брянской областей).

В 351 г. гунны были вынуждены уйти от границ Китая и двинуться на запад. Здесь они рассчитывали захватить земли и добычу, не доставшиеся им в Китае. Фактически гунны возглавили мощный союз тюркских, иранских и германских племен, двинувшийся на Европу. Это перемещение вызвало грандиозные по масштабам этнические процессы, получившие в исторической литературе название «великого переселения народов».

Европа столкнулась с миграционными потоками с востока еще до того, как племена гуннов пересекли урало-каспийскую границу. Первой волной переселений стали вытесненные гуннами со своей «исторической родины» германские племена готов, ираноязычные аланы и, возможно, часть сарматов.

В начале нашей эры восточногерманские племена готов занимали южное побережье Балтийского моря и бассейн Нижней Вислы. В конце II в. они начали осваивать южные и юго-восточные территории, а в III в. достигли границ Римской империи, вышли в Приазовье и, возможно, начали заселять Крымский полуостров. Под напором гуннов, с III в., готы уходят на территорию нынешней Беларуси, а затем совместно с древними беларусами (гутами или гепидами) и, возможно, с западными балтами с территории нынешней Польши — готы вторгаются в пределы Римской империи и к концу IV в. заселяют ее территорию.

И. Н. Данилевский в курсе лекций «Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.)» (Аспект пресс, Москва 1998 г.) писал:

«Вторжение гуннов на территорию Европы обычно датируется 375 г. Их появление вызвало массовые перемещения предыдущего «поколения» завоевателей в рамках всего региона формировавшейся средневековой европейской цивилизации. Гуннское нашествие еще раз перекроило этническую и политическую карту Европы. Память об этих драматических событиях сохранили не только письменные источники, но и эпос многих европейских народов. Однако и на этот раз «исторические отчеты» о событиях, занимавших Европу в течение почти двух веков, не упоминают ни одного названия племени, которое можно было бы с достоверным основанием отнести к славянам. Представить, что славянские племена каким-то чудом оказались не затронутыми гуннским нашествием, просто невозможно. Остается полагать, что сведения о славянах скрываются под одним (или несколькими) из этнонимов, относительно которых источники не дают достаточных сведений для отождествления с известными племенами и народами».

Впервые славяне появляются как уже сложившийся этнос со своим особым языком (смеси балтского и готского языков) в районе реки Лабы (Эльбы). Не вызывает сомнений, что формирование славян произошло во время этого похода, а сами славяне — это смесь готов и балтов с территории Беларуси (то есть беларусов гутов-гепидов) и, возможно, Польши. Плюс было участие и еще какой-то составной в этом походе (некоторые российские историки говорят об участии ираноязычных аланов или сарматов в формировании славян, но возможно равно участие фризов или еще кого-то).

Славяне заселяют территории нынешней северной Германии (ободриты, русины и пр.), Чехии и Южной Польши (ляхи). Это — единственные и настоящие славяне в антропологическом и генетическом содержании. Все остальные среди нынешних «славянских народов» — славянами не являются, а называются «славянами» только по языку, который они перенимали у захватывавших их славян.

Наиболее близки славянам в генетике и антропологии западные балты беларусы и мазуры. А далее всех от славян (фактически, ничего общего, кроме языка) — русские, которые, будучи финно-уграми и тюрками, не являются даже индоевропейцами. Ну а самыми «неславянскими славянами» являются болгары — сарматы с Волги, пришедшие на Балканы и управлявшиеся какое-то время славянскими князьями. Болгарский язык является единственным аналитическим среди славянских языков (остальные синтетические) — то есть в нем, как в английском или французском, флексии вынесены перед словом, а не остались окончаниями. Это показывает, что у болгар не был завершен переход на славянский язык. Кстати, этот переход проследила Новгородская экспедиция академика Валентина Янина в новгородских грамотах: сначала местные саамы, которых колонизировали ободриты Рюрика, точно так писали на аналитическом славянском языке, и только через 250 лет язык берестяных грамот саамов стал синтетическим славянским — а самих этих саамов ободриты стали называть «словенами», что и отражено Нестором в «Повести временных лет».

Когда славяне заставляли соседей (сарматов, балтов или финнов) принимать их язык, то именовали таких соседей «словенами» в противовес «немцам» («немым», «не понимающим слово»). Так появились названия «словаки», «словены», «словене» — которые не означают принадлежность славянам, а ее как раз опровергают самим своим смыслом: ведь «разумеющие слово» и «не разумеющие слово» относилось только к инородцам.

Славяне (полабцы, чехи и ляхи) с самого своего рождения в походе готов — являлись воинственной нацией, главной этнической силой варягов. Напомню, что и институт рыцарства был изобретен именно славянами Полабья. Поэтому не удивляет, что они сумели подчинить себе обширные территории Центральной и Восточной Европы, неся местным инородцам славянский язык.

ИСТОЧНИКИ

«Некоторые передают, что она [Эрингия — мифический остров или полуостров, который комментаторы отождествляют с Висло-Одерским междуречьем] населена вплоть до реки Висулы сарматами, венедами, скирами и хиррами, что залив называется Килипен и остров в его устье Латрис, затем другой залив, Ланг, пограничный кимбрам».

И. Н. Данилевский в курсе лекций «Древняя Русь…» дает такой комментарий:

«Впервые мысль о том, что в данном случае речь идет о славянах, высказал В. Суровецкий (1824). Сопоставив данные Плиния со сведениями Иордана (который, как мы убедимся чуть позже, прямо относит венедов к славянам) и названиями славян в финских и германских языках, он посчитал венедов Плиния древнейшим упоминанием именно славян.

Никакой аргументации, кроме фонетической близости этнонимов, В. Суровецкий не предложил. Тем не менее, его точку зрения приняли столь авторитетные ученые, как П. Шафарик и Л. Нидерле, и вскоре она стала (без достаточных оснований, как случается довольно часто) весьма популярной в кругах славистов. Предлагались даже славянские этимологии этого этнонима. Чуть ли не единственным усомнившимся в тождестве венедов Плиния и древнейших славян был А. А. Шахматов. Видимо, он был прав.

Никаких серьезных оснований для отождествления славян и венедов «Естественная история» не дает. По мнению Ф. В. Шелова-Коведяева, с которым трудно не согласиться, венеды упомянуты Плинием в контексте архаичных, неясных и полусказочных представлений. Их окружают племена, существование которых в бассейне Вислы весьма сомнительно. Поэтому и само присутствие этнонима венеды в «Естественной истории» не может, судя по всему, рассматриваться в качестве бесспорного доказательства их реального обитания в Повисленье в середине I в. н. э.

Ученый пишет:

«Характерно, что Пл[иний] поместил упоминание венедов в полусказочный контекст:

он понимал, что венеды побережья Северного Океана — один из элементов древних легендарных представлений, а не живой, современной ему реальности. Прочных оснований для отождествления их со славянами текст Пл[иния] не дает».

Скорее всего, этот этноним обозначал у разных авторов в разное время разные народы.

Античные писатели начала нашей эры (Цезарь, Страбон, Мела и др.) связывали его с кельтскими или германскими племенами».

Далее И. Н. Данилевский приводит в качестве примера цитату из так называемой «Германии» Тацита (конец 50-х годов I в.):

«Я колеблюсь, причислить ли народы певкинов, венетов и феннов к германцам или сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастрарнами, в отношении речи, образа жизни, мест обитания и жилищ ведут себя как германцы. Все они живут в грязи, а знать в бездействии. Смешанными браками они обезображивают себя, почти как сарматы. Венеты многое усвоили из их нравов, ведь они обходят разбойничьими шайками все леса и горы между певкинами и феннами. Однако они скорее должны быть отнесены к германцам, поскольку и дома строят, и носят [большие] щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстрое пехоты — это все отличает их от сарматов, живучих в повозке и на коне».

Я полагаю, что венеды — это западные балты, жившие погранично германцам. Они, судя по всему, были покорены славянами во время нашествия готов и первыми растворены в славянской среде.

И. Н. Данилевский указывает, что «все упоминания, так или иначе связанные у Птолемея с венедами, касаются юго-восточной Прибалтики»:

«Европейская Сарматия окружена с севера Сарматским океаном вдоль Венедского залива… И иными горами опоясана Сарматия, из которых называют… и Венедские горы… А занимают Сарматию очень большие народы — венеды вдоль всего Венедского залива… И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов гитоны, затем финны, затем сулоны; ниже них фругудионы, затем аварины у истока реки Вистулы; ниже этих омбрионы, затем анартофракты, затем бургионы, затем арсиэты, затем сабоки, затем пиенгиты и биессы возле горы Карпата. Восточнее названных, снова ниже венедов, суть галинды и судины и ставаны вплоть до аланов… И снова побережье Океана вдоль венедского залива последовательно занимают вельты, выше них осии, затем еще севернее карбоны, восточнее которых кареоты и салы, за ними и гелоны, и гиппоподы, и маланхлены;

за ними агафирсы, затем аорсы и пагириты; за ними савары и боруски вплоть до Рипейских гор».

И. Н. Данилевский:

«Рассуждения, позволяющие связать приведенные тексты, со славянами, весьма просты, а потому кажутся (во всяком случае, на первый взгляд) вполне убедительными:

1) Иордан прямо утверждал, что предками славян были венеты;

2) венеты, по упоминаниям Плиния, Тацита и птолемея, жили в Повисленье;

3) бассейн Вислы — центр славянских земель в историческую эпоху; именно здесь концентрировались древнейшие бесспорно славянские археологические памятники, сюда же «тянут» и языковые материалы;

4) следовательно, можно принимать за аксиому, что венеды античных источников — славяне».

СЛАВЯНЕ — ЭТО ФИКЦИЯ

Собственно говоря, все западные балты потому и исчезли, не сохранив своего чистого языка, — их язык весьма подходил для славянизации, так как мало отличался от славянского, а сами славяне — произошли именно от западных балтов, которые были «ведущей составной» при рождении славян.

Западным балтам были присущи в языке дзеканье и пшеканье (что ныне сохранилось в беларуском языке и польском — ляхи утратили свой чистый славянский язык, когда объединились с мазурами Мазовы). Существенно разной была и базовая индоевропейская лексика: у балтов она архаична и близка к древней латыни и санскриту (в том числе в беларуском языке около четверти лексики — эта архаичная, которую ошибочно именуют «прусской», на самом деле она исконная в беларуском языке, самая древняя в нем). А у славян базовая лексика во многом перенята из языка готов.

Вот еще пример. У всех балтов образование фамилий шло по архаичным нормам индоевропейского языка, закрепленным в латинском языке — притяжательной форме «-is».

У восточных балтов это фамилии на «-is», у западных балтов (беларусов, мазуров, лужицких сорбов — и у югославских сербов, перенявших это у лужичан) — фамилии на «-ич». В немецком языке это отразилось при онемечивании западных балтов появлением фамилий на «-иц» типа Штирлиц. Это АРХАИКА индоевропейского языка. Куда как более молодой является форма германцев на «-он», которая у готов была, видимо, близка к «-оу». Как в нынешних украинских фамилиях на «-о» типа Ющенко (где звучит «Ющенкоу») или румынских на «-у» типа Чаушеску. Славяне это закрепили как четкое «-ов». В общем, нынешние славянские фамилии на «-ов» — это в чистом виде наследие готов.

Заимствование из германского языка.

Увы, западные балты давно утратили свои исконные языки. Кривичи (восточные беларусы) и днепровские балты были славянизированы славянами-варягами Полабья еще к IX–X векам, так как лежали на пути «из варяг в греки», где славяне Полабской Руси создавали сеть крепостей — от них и славянизировалось местное население. Ятвяги с дайновичами (западные беларусы) и мазуры (северные поляки) были славянизированы к XV–XVI векам. Поскольку западные балты писали руническим письмом, то все их библиотеки сжигались при христианизации попами Киева и ксендзами Кракова — так как считались огульно «языческой ересью» и «бесовскими письменами». Единственными сохранившимися памятниками языков западных балтов были пара прусско-немецких разговорников XVI века, причем — весьма неточных, попорченных германским языковым влиянием. Но они все равно оказались бесценными для лингвистов нашей эпохи. Сравнение языков западных балтов, славян и германцев показало, что славянский язык — промежуточное звено между архаичным западно-балтским и молодым германским. А фактически славянский язык — это только некая «трасянка» между языками западных балтов и германцев.

Таким образом, славяне — это ТОЛЬКО ФИКЦИЯ, это на самом деле лишь смесь готов с западными балтами. Но поскольку западные балты были тотально славянизированы и ушли с «исторической арены», утратив свой язык, то их «историческую нишу» заняло понятие «славяне». Эта подмена, конечно, совершенно искажает и вульгаризирует всю картину нашей истории. Называть «славянами» в историческом контексте огромные земли западных балтов (пусть потом и славянизированных из-за языковой близости) — это подменять исконное западно-балтское — его смесью с готским, то есть германским.

А сам мир западных балтов становится настоящей Атлантидой. Самое же существенное, на мой взгляд, заключается в том, что, называя беларусов «славянами», мы лишаем нашу нацию древнейшей истории западных балтов — которая началась за тысячи лет до появления славян. Это именно славяне полабцы, чехи и ляхи — результат смешения готов с западными балтами в IV веке, МОЛОДОЙ НАРОД. А мы — народ куда как более древний, живший с неизменными генами и антропологией в Беларуси еще минимум лет назад. Да, мы утратили в значительной мере наш западно-балтский язык — архаичный и наиболее близкий к языку древних индоевропейцев, из-за славянизации Краковом и Киевом нашего языка — через распространение христианства. Но в генах, антропологии, культуре, традициях и менталитете беларусы все равно остаются западными балтами — как и лет назад.

ПРО «РАССЕЛЕНИЕ СЛАВЯН»

«сопоставление археологического материала с историческими свидетельствами VI в. о славянах не дает оснований считать, будто распад праславянского единства имел следствием выделение трех племенных объединений, каждое из которых лежит в основе трех современных славянских групп — западной («венеты»), южной («склавены») и восточной («анты»), как это принято в славистике еще с прошлого столетия. Если признавать реальность всех трех наименований, встречающихся в сочинениях позднеантичных авторов, то необходимо учитывать, что они могут быть связаны лишь с отдельными славянскими группировками этого времени и попали на страницы сохранившихся сочинений в силу определенных исторических условий. Отчасти авторами VI в., а отчасти современным читателем эти наименования распространяются на ряд близких друг другу племенных объединений, которые впоследствии могли оказаться в составе славянских народов разных групп».

Проблема заключается в том, что ранее слависты ошибочно полагали, что раз народ говорит на славянском языке — то он и является славянским народом. Это совершенно ошибочная концепция, так как только при последней переписи населения РФ себя назвали «русскими» (то есть автоматически «восточными славянами») 160 тысяч бурятов Читинской области и Бурятского национального округа (причины три: бурятского языка не знают, все веры РПЦ Москвы, имеют русские имена и фамилии).

Этот пример выпукло показывает всю суть проблемы: абсурдно считать перешедших на славянский язык бурятов — «восточными славянами», но в таком случае нельзя равно считать «славянами» и всех европеоидов (балтов, финно-угров, сарматов, татар, казаков), которые точно так когда-то переходили на славянский язык.

Специфика в том, что всякий народ, перешедший на славянский язык, непременно хочет себя считать именно «славянами» (и даже буряты). По этой причине в России, где народы Орды под насилием Москвы перешли на славянский язык, оказалось сегодня 140 млн. «восточных славян» (116 млн. русских в России и еще 25 млн. русских вне ее границ) — то есть столько же, сколько вообще есть «славян» вне РФ во всем мире. Это, конечно, никакие не славяне, а ментально, генетически и антропологически все те же народы Орды. Как не существует и никакого «Славянского Мира» и «Славянского Единства», а есть максимум только условная «близость» стран со славянскими языками — и не более. Ведь если человек стал говорить на славянском языке — он не становится от этого «славянином», а остается тем, кем и был до этого: армянином, грузином или немцем.

Интересно, что Украина является не более «славянской», чем Россия, но в Украине историки себя противопоставляют этносу «москалей»: дескать, в России живут перешедшие на славянский язык финно-угры и тюрки, а вот в Украине — «настоящие славяне, которые ведут родословную от антов». На самом деле это очередной миф славяноязычной — но не славянской по генам страны. В Украине тоже нет никаких славян, а некое славянское племя антов, которое действительно приходило на земли Украины, было тогда же истреблено и кануло в Лету.

И. Н. Данилевский пишет в этой связи:

«В завершение этого краткого очерка проблематики, связанной с изучением упоминаний венедов и антов, следует, видимо, вспомнить довольно любопытный факт, обычно выпадающий из сферы внимания тех специалистов, которые склонны непосредственно отождествлять антов с предками восточных славян. На рубеже VI–VII вв.

анты вступили в союз с Римской империей и подняли восстание против новых поработителей — аваров. В ответ аварский каган направил огромное войско для того чтобы уничтожить антов. Об этом походе, который состоялся в 602 г., почти ничего не известно.

Однако с того времени какие бы то ни было упоминания антов исчезают со страниц источников. Создается впечатление, что аварский поход оказался вполне успешным».

Таким образом, никаких «восточных славян» на территории Украины, Беларуси и России НИКОГДА НЕ БЫЛО. Даже исчезнувшие без следа анты — не были никакими «восточными славянами», так как являлись пришлым сюда народом. Причем, скорее всего, это были не сами славяне, а только какие-нибудь ими славянизированные словаки Карпат или румыны, то есть перешедшие на славянский язык сарматы.

Никакого «расселения славян», конечно, не было, так как само такое «расселение»

одиозно противоречит всем нормам демографии. Хотя территория исконных славян весьма невелика — но они смогли «странным образом» оставить свой язык множеству народов.

Объясняется это только тем, что славяне появились в походе готов на Европу как ЭТНОС БАНДИТОВ или наемников, призванный заниматься грабежом и разбоями — вместе с готами. Так возникли варяги (славяне и готы), которые не пахали и не сеяли, а только захватывали народы и брали с них дань (или служили наемниками в других странах). То есть, с самого своего возникновения и далее века славяне и готы продолжали жить грабежом Европы, начавшимся с их похода в IV веке.

В VIII веке это бандитское объединение готов и славян именуется в источниках как «Русь». В «Русь» тогда входили, кроме славян Полабья, еще англы, датчане и другие народы германской группы, предки готов. Как гласят немецкие хроники, когда шведская колония в Ладоге не смогла найти общего языка с местными саамами — обратились для разрешения спора к маркграфу Дании Рюрику, сыну датского князя и ободритской княжны. Тот послал в Ладогу свою колонию варягов-русинов (славян ободритов-русинов и готов), которые там основали Новгород. Интерес для Рюрика представлял захват пути «из варяг в греки», который тогда принадлежал другим варяжским бандитам. Далее Рюрик отправляет Аскольда и Дира (готов, судя по всему) захватить этот путь.

Самое интересное: из-за огромной «готской составной» в окружении Рюрика и затем князей Киевской Руси — историки еще царской России разбились на два лагеря «норманнистов» и «антинорманнистов». Как оказалось, оба лагеря заблуждались. Рюрик не был ни «норманном», ни «уроженцем России», а само огромное наличие готов в окружении князей Руси Новгорода и затем Киева — объясняется только тем, что изначально славяне появились как этнос в походе готов на Европу, и с тех пор веками были с готами БРАТЬЯМИ по разбою. Фактически славяне Рюрика — это только подвергшиеся готскому влиянию (германизации) западные балты, которые присоединялись к разбойным нападениям готов и перенимали при этом их язык, что и родило славянский язык — как «трасянку» между языком готов и западных балтов.

Если иначе сформулировать, то славянский язык — это только ДИАЛЕКТ западных балтов в готском языке. По крайней мере, с IV по XII века славяне и готы оставались единой общностью «варяги», были единым целым и в окружении князей Руси — и до этого времени продолжал еще формироваться славянский язык, все более заимствуя из языка готов.

Именно об этом писал Нестор в «Повести временных лет» — что «Русь» и «Варяги» — это то же самое. То есть смесь готов с германизированными западными балтами (то есть славянами). Для Нестора наличие в Руси готов (англов и датчан) казалось НОРМОЙ.

Вот откуда идут все истоки СЛАВЯНСКОГО.

СЛАВЯНЕ И РУСЬ

Идеального в антропологическом плане славянина можно создать и сегодня искусственным путем — скрестив, например, гота из Дании с беларуской (западной балткой). Активно подобное смешение происходило только на земле венедов в Полабье и юго-восточнее его, куда пришли готы. Потому Полабье и являлось родиной славян.

Отдельный вопрос — зарождение славянского языка. Поскольку готы и западные балты на протяжении веков вместе, плечом к плечу, занимались ВАРЯЖСТВОМ (то есть разбоем), то они должны были как-то друг друга понимать. Вот в IV–VI веках и сформировался койне (инструмент межэтнического общения) — славянский язык, который поначалу существовал исключительно в среде объединенных дружин готов и западных балтов. Между представителями своего этноса готы и западные балты говорили на своих языках, а друг с другом — уже на славянском языке.

Поскольку варяги — это есть Русь (о чем писал и Нестор в «Повести временных лет»), то славянский язык — это изначально варяжский язык, русинский язык. Его для общения с западными балтами обязательно учили англы и датчане (как равно и западные балты для общения с готами). Следует подчеркнуть, что под «Русью» тогда понималась вовсе не какаято страна, а ОБЪЕДИНЕНИЕ ВАРЯГОВ и их колонии по всей Европе. Отсюда становятся понятны слова Нестора о том, что датчане и англы — тоже русские, и что русскими были ранее все славяне: он прямо указывает, что русский и варяжский — это синонимы. Таким образом, славянский язык (то есть изначально варяжский или русинский) не был языком какого-то этноса, а имел специфическую сферу использования — служил средством межэтнического общения между варягами-готами и варягами-балтами.

По этой причине кажется неверным само введение термина «славяне», который заменял термины «варяги» или «русины» (ведь древние авторы писали, что все славяне — это и есть Русь). Вполне вероятно, что когда Русь варягов основывала свою крепость на какой-то туземной территории и затем местное население постепенно от варягов перенимало варяжский (русский) койне — это население начинали именовать «словенами», и отсюда появился сам термин «славяне». Эту концепцию, правда, оспаривали многие ведущие слависты, считая, что термин «славяне» произошел от термина «склавены». Но что он означал — остается загадкой. Однако версия о том, что славяне — это и есть РАЗУМЕЮЩИЕ СЛОВО, то есть понимающие койне варягов (смесь готского и балтского языков), — кажется вполне правдоподобной, если полагать, что именно так появился славянский язык.

Подытожу: моя версия заключается в том, что первым (раньше славян) появился сам славянский язык — как средство межэтнического общения варягов готов и западных балтов, через несколько поколений в варяжской среде (Руси) этот русский язык закрепился как койне, а сами варяги теперь с рождения на этом койне учились говорить. Понимающие этот язык именовались теперь «РАЗУМЕЮЩИМИ СЛОВО» или славянами, а от них так стало именоваться местное население (и первыми среди туземцев стали именоваться «славянами»

венеды — коренное западно-балтское население Полабья и Поморья). Ободриты, чехи, ляхи — или потомки этих венедов, появившиеся примерно через два века, или же непосредственно потомки смешавшихся между собой в IV веке готов и гутов-гепидов (беларусов).

Одно из значений слова «Русь» — это земля, с которой варяги собирали дань. Именно в таком значении появилось на пути «из варяг в греки» образование «Киевская Русь», которое являлось в первые века своего существования не государством в нормальном значении слова, а только местом собирания дани варягами. Единственными «славянами» в Киевской Руси были только княжеские дружины готов и славян из Полабья, которые обложили местное неславянское население данью — и жили этим. В дальнейшем понятие «Русь»

переняли московиты, но их нынешний «русский» язык — совершенно не тот настоящий русский язык, которым был варяжский койне. Нынешний русский язык в огромной мере состоит из тюркской и финской базовой лексики, плюс его грамматика и фонетика полуфинские. А ТОТ НАСТОЯЩИЙ русский язык Рюрика был смешением языков готов и западных балтов. Без малейшей примеси из финского или татарского неиндоевропейских языков — которые составляют сегодня костяк русского языка.

И вообще само нынешнее название этноса РФ как «русские» (то есть варяги, смесь готов с западными балтами) совершенно не соответствует первоначальному содержанию термина, так как смесь финно-угров с тюрками никакого «славянского этноса» не создает — скорее это гунны, а не варяги. Но это уже другая тема.

Интересная картина возникает, когда мы сопоставим пути славянизации в Европе и пути экспансии Руси. Они, фактически, идентичны.

Изначально русами являлось какое-то тотемное объединение западных балтов с готами, видимо — на острове Русен-Рюген (и, возможно, уже там стал складываться славянский койне, который массово появился позже во время возвращения готов в Европу вместе с западными балтами гутами-гепидами). Тацит (ок. 55-120) упоминает руссов-ругов на южном берегу Балтики. Иордан (VI в.) сообщает о борьбе готов в Прибалтике во II–III веках с русами-ругами, которые были сильнее германцев «телом и духом», но были побеждены готами. Между 307–314 годами в Веронском документе русы-руги названы в числе римских федератов. В 476 году Одоакр во главе войска, состоявшего из русов-ругов, скирров, турилингов, низверг последнего императора Западной Римской империи. Летописи называют его русским князем, герулом с острова Русен (Рюген), славянским князем (варягом). Потомки его будут править в Штирии, а в XII веке также в Австрийском герцогстве. От Одоакра вели род и некоторые богемские фамилии. В 493 году король готов Теодорих вероломно убил Одоакра, русы-руги участвовали в провозглашении Теодориха королем Италии. В середине VI века русы на некоторое время захватили власть в Италии, возведя на королевский стол своего вождя Эрариха. В 568 году, как сообщают летописи, лангобарды прошли через «страну русов» Русланд (Ругиланд) в Северную Италию. И т. д.

По сути, это была «варяжская экспансия» на юг Европы (ведь Русь — это варяги, смесь готов с западными балтами, то есть славяне). В дальнейшем русины ушли из Северной Италии и создали Рутению на территории нынешней Венгрии со столицей в городе Кеве (упоминания о котором в летописях сегодня историки часто путают с Киевом). Оттуда шла экспансия на Балканы, где были славянизированы местные сарматские и другие племена.

Само имя сербов и их западно-балтские фамилии на «-ич» — указывает на то, что в их создании участвовали западные балты лужицкие сорбы. Из Кеве едва не была славянизирована «в Русь» Греция (в эти века там преобладал славянский язык) и были славянизированы «в Русь» Карпаты и земли Галиции. Именно из Галицкой Руси славянизация пришла в Киев. А потом, уже в период Киевской Руси, эта южная ветвь славянизации пришла и в земли Московии, куда отправился искать себе феоды Андрей Долгорукий. А из Московии славянизация пошла на земли уже Орды на территории нынешней России. Неудивительно, что славянизация и понятие «Русь» шли бок о бок, так как славянизацией туземного населения и занимались (не намеренно, конечно) готскобалтские князья и их дружины, говорившие на славянском койне.

На севере Европы (где в понятие «Русь» входили, кроме славян Полабья, еще потомки готов англы и датчане, а также шведов тогда тоже считали «Русью») экспансия Руси шла в завоевании Британии (где западно-балтской, то есть славянской составной было меньше, больше — готской). И на восток, на земли саамов Ладоги, где преобладал в экспансии уже этнос ободритов. Там еще ранее варягами был создан путь «из варяг в греки», который и хотел захватить Рюрик (на этом пути еще ранее началась славянизация местных финнов, кривичей Беларуси и днепровских балтов Украины). Он послал Аскольда и Дира захватить этот путь, по дороге они решили «захватить в Русь» (то есть под варягов гото-балтов, славян) еще и Киев. И с удивлением узнали, как писал Татищев, что там правят СВОИ ИНЫЕ русские князья. То есть — из той ветви русина Одоакра с острова Русен-Рюген, который низверг последнего императора Западной Римской империи.

Так «замкнулось кольцо Руси», описав огромный круг по Европе. Это «кольцо славянизации и русификации» являлось, фактически, путями перемещений и крепостей варягов. А в центре его еще оставались огромные территории, где никакой славянизации и Руси не было. Это вся западная часть Беларуси (будущая Литва), вся Пруссия, Летува (Жемойтия), Латвия, Эстония. Вне Руси были славянизированы только две области: чехи славянизировали словаков, ляхи — мазуров. Чехи и ляхи, осев на своих территориях, ушли от дальнейшего союза с готами — поэтому и не были уже РУСЬЮ. Ибо без готов — и не было никакой Руси.

Как видим, славянизацию Центральной и Восточной Европы осуществляли (за редким исключением) варяги Руси. Вот поэтому Нестор и писал, что все славяне — Русь, то есть от варягов пошли. От союза готов с западными балтами.

ЧЕРЕПА ПРЕДКОВ «ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН»

Но все равно ученые упрямо талдычат о какой-то «восточной группе славян», хотя никаких доказательств ее существования ПРОСТО НЕТ, что сами ученые прекрасно осознают. И. Н. Данилевский, лекции которого я выше цитировал, делает фантастический вывод — который далее сам же и опровергает всем содержанием своей лекции (о чем ниже):

«Приблизительно на рубеже IX–X вв. завершается позднеобщеславянский период.

Именно в это время вся территория, населенная славянами, делится, как уже говорилось, на три главных диалектных ареала. Западные славяне, продвигаясь вслед за германскими племенами, завоевывали все новые пространства и достигли берегов рек Эльбы, Майна и Дуная. Южные славяне осели на Балканах. И только восточная группа осталась на территориях, занятых славянами еще на начальном этапе освоения европейских земель».

Это — совершенно бездоказательное политизированное заявление, которое абсолютно противоречит всем данным Науки. Что, впрочем, сам ученый дальше косвенно признает.

Что касается «начального этапа освоения славянами европейских земель» — то это освоение началось только в Центральной Европе, а не на территории РФ, РБ или Украины.

Готы, уходя от гуннов с Дона, еще не смешались с западными балтами — а потому на Дону в принципе не могло существовать славян. Смешение с западными балтами могло произойти только при движении готов в Европу через земли днепровских балтов или земли балтов Беларуси (а эти территории тогда были разделены огромнейшим «морем Геродота» — обширным морем-озером на месте нынешних припятских болот). Готы двигались в Европу севернее «моря Геродота», по территории Беларуси, где к ним примкнули племена древних беларусов. Ясно, что объединение готов с беларусами не рождало автоматически этнос славян — славяне в результате этого объединения появились только через несколько поколений, уже глубоко в Центральной Европе. Так что искать «следы славян еще на начальном этапе освоения европейских земель» — абсурдно, тем более что их ПРОСТО НЕТ ни в Беларуси, ни в Украине, ни в России.

В предыдущих статьях я уже приводил цитату из книги Л. В. Алексеева «Полоцкая земля» (М., 1966): «Современные данные археологии и топонимики показывают, что в эпоху раннего железа Восточную Европу населяло три крупных группы племен. Первая, ираноязычная, занимала Крымский полуостров, Кубань, Нижний Дон, Нижний Днепр и доходила на севере до водораздела Сейма, Десны и Оки… Вторая, финно-язычная группа, охватывала все Верхнее Поволжье, бассейн Средней и Нижней Оки, на западе доходила до озера Эзель и оставила так называемую Дьяковскую культуру. Третья, балто-язычная, охватывала все Верхнее Поднепровье (включая Киев, правобережье Сейма, верхнюю Оку) и уходила на запад в Прибалтику».

Так чего же удивляться данным антропологии, которые показывают, что наши предки (как и мы сегодня) имели совершенно разную форму черепов? Ибо одни были до славянизации западными балтами, другие — сарматами, третьи — фино-уграми. Нет же — такой огромный антропологический разброс ученые пытаются «собрать» в некую «общность» под названием «восточные славяне».

И. Н. Данилевский рассказывал:

«Так, в антропологическом строении восточного славянства раннего периода выделяются четыре основных типа. Они установлены при анализе костных останков, полученных из курганов и городских кладбищ Древней Руси, независимо от племенных ареалов, намечаемых археологией и летописью.

Для юго-западной части территории, заселенной восточными славянами, характерен мезокранный, относительно широколицый антропологический тип. Серии таких черепов найдены в курганах Волыни и южных регионов Прикарпатского Полесья, в древнерусских могильниках Прикарпатья и Молдовии, а также в некрополях Киева, Витичева и Родни. Их ближайшие аналоги выявляются среди краниологических материалов из средневековых славянских погребений Польши и Чехословакии. Происхождение этого антропологического типа славян пока не выяснено».

Никакой «тайны» тут нет: это сарматы или смесь сарматов с западными балтами.

«В днепровском левобережье и бассейне верхней Оки локализуется второй антропологический тип восточного славянства. Он характеризуется средним или узким лицом и долихо-субмезокранией. При сравнительном сопоставлении криниометрии славян днепровского лесостепного левобережья и населения II–IV вв., известного по черняховским могильникам, была обнаружена их явная близость. В свою очередь черняховское население, судя по антропологическим данным, в значительной степени восходит к скифскому. Таким образом, ранние славяне Среднего Поднепровья, принадлежавшие к рассматриваемому антропологическому типу, видимо, были в основном славянизированными потомками скифского (ираноязычного) населения тех же областей».

Меня поражает: ученый САМ делает вывод о том, что речь идет не о славянах, а только о славянизированных скифах, но при этом называет их «вторым антропологическим типом восточного славянства»! Как можно скифов с черепами, которые не похожи на славянские черепа, называть «восточными славянами»? Давайте тогда и бурятов, перешедших на славянский язык, тоже называть «новым типом восточных славян» — с раскосыми глазами.

Далее у автора:

«Труднее ответить на вопрос о происхождении долихо-мезокранного узкосреднелицего антропологического типа славян левобережной части Верхнего Поднепровья и верхней Оки. Не исключено, что распространение этого типа здесь было результатом расселения славян из Среднего Поднепровья. Особенности краниологических материалов Окского бассейна можно объяснить частичной ассимиляцией с финно-уграми. Однако не исключено, что рассматриваемый антропологический тип в этих областях восходит к глубокой древности. Расселившиеся здесь славяне смешались с местным населением и могли унаследовать их антропологическое строение».

Не проще ли сказать, что это — славянизированные финно-угры? Никакие «славяне»

как смешение готов и западных балтов — там — в Восточной Украине и Московии — никогда не «расселялись». Зачем же выдавать черепа финно-угров за черепа «восточных славян с финно-угорским антропологическим строением»? Эти черепа ничем не отличаются от черепов Мордвы — но почему тогда и Мордву мы не считаем «восточными славянами»? Где научность?

«На территории Белоруссии выявляется третий антропологический тип восточного славянства — долихокранный широколицый. Имеются все основания полагать, что этот тип в Верхнем Поднепровье и в бассейне Западной Двины — результат ассимиляции местных балтов славянами. Формирование же долихокранного широколицего антропологического типа в Восточной Европе восходит к весьма отдаленному периоду — культуре боевых топоров эпохи бронзы».

Тут ученый снова честно признался: беларусы — это славянизированные балты. И отметил, что форма черепов беларусов архаична — восходит к корням самих индоевропейцев. Неизбежно возникает вопрос: если форма черепов беларусов неизменна со времен эпохи бронзы — то какое беларусы имеют отношение к юному этносу славян, родившемуся в IV–VI веках? Да никакого абсолютно!