«ЯЗЫК КАК ТЕКСТ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ И ФОРМА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЕЕ СМЫСЛОВЫХ ОСНОВАНИЙ Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии ...»

НЕГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ПРОФСОЮЗОВ

На правах рукописи

МЕЛЬНИКОВА Алла Александровна

ЯЗЫК КАК ТЕКСТ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

И ФОРМА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ЕЕ СМЫСЛОВЫХ ОСНОВАНИЙ

Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии Специальность 24.00.01 Теория и история культуры Санкт-Петербург 2014

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………..

ГЛАВА 1. КУЛЬТУРА И ФОРМЫ ЕЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ: ПОДХОДЫ К

АНАЛИЗУ ЯЗЫКА КАК ТЕКСТОВОГО ФЕНОМЕНА КУЛЬТУРЫ..

1.1. Система «Культура» и язык как одна из ее подсистем ………..….. 1.2. Текст как смысловой мир и форма культуры: подходы к анализу. 1.3. Концепции языка как формы существования национальной культуры………………………………………………………………….

ГЛАВА 2. МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕХНОЛОГИЯ ВЫЧЛЕНЕНИЯ ИЗ

ЯЗЫКА КАК ТЕКСТА СМЫСЛОВЫХ ОСНОВАНИЙ

КУЛЬТУРЫ………………………..…………..…………………………...… 2.1. Определения принципов подхода к анализу языка как текста культуры..………………………………………………….…………..…..…… 2.2. Анализ грамматики языка как отдельного текста с выделением заключенных в нем смысловых оснований культуры..………………..…… 2.3. Анализ основных грамматических правил, определяющих специфику подлежащего, сказуемого и предложения с выделением в них смысловых оснований русской культуры.………………………………………………

ГЛАВА 3. ЛЕКСИКА КАК СУБТЕКСТ ЯЗЫКА: СПЕЦИФИКА

КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ И ФОРМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ В НЕЙ

ГЛУБИННЫХ СМЫСЛОВЫХ ОСНОВАНИЙ РУССКОЙ

КУЛЬТУРЫ…………………………………………………………..…….... 3.1. Основные идеи русской концептосферы в соотнесении с глубинными смысловыми основаниями национальной культуры (ГСОНК)……………. 3.2. Концептуализация представлений в области наивной онтологии и гносеологии и их соотнесение с ГСОНК ………………………………….. 3.3. Представления в области социальной реальности: концептуализация в соотнесении с ГСОНК ……………………………………………….………... 3.4. Представления об антропологических характеристиках:

концептуализация в соотнесении с ГСОНК ………………………..………..

ГЛАВА 4. ДОМИНИРУЮЩИЕ КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ

ФИЛОСОФИИ КАК СУБТЕКСТЫ ЯЗЫКА……………………….....… 4.1. Философия как проявление национальной культуры……………….. 4.2. Основные черты русской философии и их соотнесение с глубинными смысловыми основаниями культуры….……………………………………. 4.3. Теория всеединства в произведениях русских философов в соотнесении с ГСОНК……………………………………………………….. 4.4. Теория интуитивизма в произведениях русских философах в соотнесении с ГСОНК………….……………………………………………… ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………...…. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ…………...………….

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования определяется наличием трех проблемных зон.

Первая связана с сущностью самой культуры, объединяющей обширный класс феноменов и граней бытия как общества в целом, так и отдельного человека. Являясь многоуровневым универсумом, культура выступает и как специфическая форма опредмеченности человеческого духа, и как способ выражения национально-культурной самобытности народа, и как совокупность материальных и духовных аспектов, воплощенных в различных модусах культуры. Такая обширность культурной проявленности, включенность в исследовательский процесс большого количества дисциплин создает сложности научной систематизации знаний, выстраивания всех аспектов культурной репрезентации как целостной системы. При культурологического знания актуализирует изучение самобытного: с одной стороны, исследования опредмеченных культурных феноменов верифицируемей; с другой стороны, любые культурные универсалии, входя в духовное пространство конкретной национальной культуры, приобретают национально-специфичные черты.

В данную проблемную зону органично входит и вопрос о выработке собственных культурологических методологических подходов для анализа культуры, верифицируемого определения ее структурно-системного основания. Плодотворным в этом контексте может также стать включение в методологическую базу культурологии разработанных и активно используемых другими наук

ами принципов и методов исследования, которые, будучи интегрированными в новую культурологическую парадигму, трансформируются в иную инструментальную целостность.

Вторая проблемная зона связана с необходимостью разработки вопросов о языке как о системе, репрезентирующей национальную культуру.

Культурологоориентированные подходы к языку в его конкретнонациональной форме существования сконцентрированы, главным образом, на изучении концептосферы. Исследование концептов, выделение среди них культурно-универсальной части (добро, красота, любовь) и национальноспецифичной (privacy, тоска, удаль) – подход, продуктивность которого не вызывает сомнений. Однако при обращении к концептам встает вопрос – какова система их взаимоотношений между собой, какие являются базовыми, репрезентирующими сущностную основу национальной ментальности, каков методологический алгоритм вычленения этих ключевых концептов? Есть ли между национально-специфичными ключевыми концептами (константами) нечто общее или они представляют собой атомарные сгустки национальной культуры? Многовариантность ответов свидетельствует о незавершенности методологического поиска в этой сфере.

Продуктивное исследование культуры в рамках языковых практик продуцирует текстовый подход – начиная от структуралистских определений культуры как совокупности текстов или даже сложно построенного текста [Лотман, 1970, 34], заканчивая постмодернистским «Нет ничего вне текста» [Деррида, 1988, 45]. Центрирующей текст сущностью, создающей его единство, выступает смысл – здесь текстоцентрический подход согласуется с представлением о культуре как о смысловом пространстве (именно приписываемый смысл обусловливает культурную сущность предмета или действия). Культура предстает как целостная система, сущностным наполнением которой выступают смыслы, которые, в свою очередь, воплощаются в текстах и открываются в них. В то же время текст – это «всякий связанный знаковый комплекс» [Бахтин, 1986, с. 297], язык также вполне подходит под такое определение. Как и всякий текст, он имеет автора – этнос, его создавший, и, соответственно, как определенные характеристики всякого автора проявляются в тексте, так и характеристики народа, его создавшего, должны быть проявлены в текстовом пространстве языка. Таким образом, и изучение культурных репрезентаций в языке, и понимание культуры как мира смыслов выводит нас на исследование текста, актуализируя текстовый подход к изучению языка как способ анализа национальной культуры.

Третья проблемная зона связана с поисками глубинных оснований – интеграторов, пронизывающих весть пласт культуры, задающих национально-специфичную конфигурацию всем ее ментальным смыслам, формирующих ее целостность. Идея о существовании таких интегрирующих глубинных оснований в той или иной степени разрабатывалась исследователями культуры, которые делали акцент на социальном как основании культуры (особенно – на категории труда, и как базовой субстанции культуры, и как формы опредмечивания духовного процесса), ценностях (от универсальных: истина, добро, красота, до исторически обусловленных, национально-специфичных), на семантическом как основании культуры, выделяя процесс смыслопорождения в качестве сущностного и культурообразующего, в котором насыщение смыслом универсума и таким образом упорядочивание его выступает базисом, детерминирующим как деятельность, так и процесс кристаллизации ценностей. Разнообразие подходов порождает широкое дискуссионное поле, однако в настоящий момент вопрос об интегрирующих глубинных основаниях, обусловливающих национально-ментальную специфику культуры, и о методах их определения, остается не решенным. Вполне вероятно, что причиной актуальности проблемы при большом количестве концепций является специфика существования глубинных оснований: ряд исследователей культуры (Фуко, Леви-Стросс и др.) основной упор при анализе культуры делают на исследовании нерефлексированных смыслов.

Данные смыслы первичны и по отношению к ценностям, ибо в ценность включен элемент оценки, рефлексии, и по отношению к характерному для данной культуры способу освоения действительности – они являются тем фундаментом, на котором происходит формирование ментальных установок, определяющих осмысление всех типов реальности и задающих поведенческие национально-специфичные сценарии действия в ней. В таком случае открытие глубинных нерефлексированных смыслов сходно с расшифровкой некого кода и является сложной, но продуктивной при исследовании сущностных оснований культуры процедурой.

Цель исследования – рассматривая язык как текст, выявить формы, в которых в нем репрезентированы смысловые основания национальной культуры, а также выделить структурные интеграторы, скрепляющие все субтексты языка в единый системный текст культуры.

Задачи диссертационного исследования подразделяются на два вида – стратегические и тактические. К стратегическим задачам относятся:

1. Разработать методологию, технологию и методику анализа языка как текста культуры.

2. Выявить структуру смыслового пространства культуры, отраженную в языке как ее тексте.

3. Выдвинуть концептуальные положения о грамматике как субтексте языка, применив разработанный лингво-культурологический методологический аппарат к грамматике русского языка и обработав полученные результаты.

4. Разработать концептуальные положения о языке как тексте культуры, с анализом специфики форм репрезентации в нем глубинных оснований национальной ментальности.

Базой для решения стратегических задач является решение следующих тактических задач:

1. Изучить существующие подходы к исследованию языка и его составляющих как текста культуры, выделить концептуальные и методологические ходы и проблемные зоны.

2. Создать методологию анализа языка как системы субтекстов культуры, позволяющую выделить скрепляющую их структуру.

3. Применить разработанную технологию к грамматике русского языка, и выделить заключенные в ней смыслы, которые являются высокочастотными.

4. Соотнести полученные культурные смыслы для верификации результатов с культурными характеристиками русской культуры, сформулировав итог соотнесения.

5. Произвести проверочный компаративистский анализ, применив разработанную методологию анализа к английскому языку и сравнив полученные глубинные основания русской и англоязычных (английской и американской) культур с характеристиками, приписываемыми всем трем культурам.

6. Проанализировать лексику (концептуальное пространство) как субтекст языка, соотнеся выделенные в ней доминирующие идеи с определенными на предыдущем этапе анализа грамматики глубинными основаниями культуры.

7. Произвести соотнесение выделенных из грамматики культурных смыслов со смысловой составляющей значимых для русской культуры концептов в онтологической, гносеологической, социвальной и антропологической сфере бытия культуры.

8. Произвести соотнесение выделенных из грамматики культурных смыслов со смысловой составляющей корпуса текстов – произведений русских философов конца 19 – начала 20 в. и идеями, характерными для русской философии того периода.

9. Рассмотреть общее и различное в формах репрезентации культуры в каждом субтексте языка (грамматике, лексике, философских произведениях) как текста культуры и выделить сущностные основания форм репрезентации культуры в языке как ее тексте.

Объектом исследования является национальной культуры.

Предмет исследования – формы репрезентации смысловых оснований национальной культуры в языке как ее тексте.

Гипотеза исследования представляет собой совокупность следующих предположений:

1. Язык представляет собой систему субтекстов культуры, каждый из которых имеет, наряду со своей формой организации, общие структурные показатели, связывающие эти субтексты в один текст.

операторами, скрепляющими все субтексты языка в единый текст культуры.

закодированы в самой малоизменяемой части языка – грамматике.

4. Каждому из субтекстов культуры, входящем в язык как в текст, присуща своя форма репрезентации глубинных оснований культуры и форма проявленности смысловых национальных оснований.

5. Выделение глубинных оснований культуры, стоящих за базовыми грамматическими конструкциями, открывает путь к определению особенностей иерархии национальной смысловой концептуализации.

сохранения национально-значимой информации.

7. Анализ языка как текста культуры с расшифровкой формы кодирования в нем национально-культурных оснований является одним из способов анализа системы базовых смыслов данной культуры.

Степень научной разработанности проблемы Анализ научной литературы, посвященной проблемам, прямо или косвенно связанным с темой диссертационного исследования, указывает на то, что те или другие ракурсы темы являются предметом исследования со стороны специалистов различных областей научного знания.

направлениям:

– авторы, концепции которых стратегически повлияли на направление представленного диссертационного исследования: И.А.Бодуэн де Куртенэ, Ф.Соссюр, Р.О.Якобсон, Вяч. Иванов, В.Н.Топоров, В.Пропп, М.Фуко, Ж.Лакан, Р.Барт, К.Леви-Стросс, Ж.Деррида, Ч.Пирс, Ч.Моррис, Р.Жирар, Ю.Кристева, У.Эко, Ж.Делез, Ж.Бодрийяр, Ж.-Ф.Лиотар.

Авторы, концепции которых как стратегически, так и тактически повлияли на направление представленного диссертационного исследования, способствовали осмыслению задач и направлений анализа:

– научные исследования, с различных позиций осмысляющие представление о системе: Л.фон Берталанфи, И.В.Блауберг, Э.Гидденс, Дж.

ван. Гиг, И.Стенгерс, В.Н.Садовский, В.В.Налимов, И.Пригожин, С.П.Курдюмов, В.И.Арнольд, В.В.Василькова, А.П.Огурцов, Е.Н.Князева, Г.И.Рузавин, В.Н.Костюк, В.П.Кузьмин, А.И.Уемов, У.Р.Эшби, Э.Г.Юдин;

– авторы, рассматривающие культуру как систему: М.С.Каган, Д.С.Лихачев, П.С.Гуревич, Э.С.Маркарян, К.Леви-Стросс, Ф.Клакхон и Ф.Стродтбек, Л. Уайт, Б. Малиновский, Х.Триандис, С.Шварц, Г.Хофстеде, Д.Боллинже, Ф.Тромпенаарс, Р.Райхардт, Э.Холл, Ю.Левада, М.Н.Эпштейн, Э.Г. Юдин, С.Н. Якушенков;

– научные исследования, так или иначе затрагивающие проблему исследования Э. Гуссерля, К. Ясперса, М. Хайдеггера, Ф.Д.Э. Шлейермахера, Х.-Г.Гадамера, К.-О.Апеля, В.фон Гумбольдта, М.Коула, С.Скрибнер, А.Ф.Лосева, Л. Витгенштейна, Ч.С. Пирса, Ч.В.Морриса, У.Эко, Р. Барта, М.М.Бахтина, Л.С. Выготского, А.А. Леонтьева, П.Я. Гальперина, Ю.М.Лотмана, А.А. Потебни, Вяч. Вс. Иванова, В.Ф.Петренко, А.В.Иванова, З.В. Сикевич;

– авторы, осмысляющие проблемы языка в контексте культуры: Ф. де Соссюр, Н.Хомский, К.Бюлер, Г.Гийом, В.фон Гумбольдт, Э.Сепир, Б.Уорф, А.Вежбицка, Д.С.Лихачев, Ю.С.Степанов, В.Н.Телия, Н.Д.Арутюнова, А.А.Зализняк, Ю.Д.Апресян, В.Г.Гак, И.Б.Левонтина, Т.В.Булыгина, А.Д.Шмелев, Ю.Н.Караулов, С.Г.Тер-Минасова, О.А.Леонтович, М.К.Голованивская, В.И.Карасик, А.Б.Пеньковский, Г.В. Елизарова Н.И.Толстой, Н.И. Сукаленко, О.А.Корнилов, В.В.Красных, И.А.Стернин, Т.В. Ларина;

– исследования, осмысляющие русскую национальную культуру:

В.С.Соловьев, А.С.Хомяков, К.С.Аксаков, Н.А.Бердяев, Г.П.Федотов, С.Л.Франк, Н.О.Лосский, С.Н.Трубецкой, Е.Н.Трубецкой, Л.П.Карсавин, Г.Гачев, Г.Г.Шпет, Ф.А.Степун, П.А.Флоренский, И.А. Ильин, Г.П. Федотов, Д.С.Лихачев, Ю.М.Лотман, С.В.Лурье, А.Налчаджян, А.Я.Гуревич, В.Б.Касевич, Б.А.Успенский, З.В.Сикевич, И.С.Кон, Н.М.Лебедева, Ю.Н.Караулов;

лингвистическое исследование понятия «текст»: М.М.Бахтин, Р. Барт, А.Г.Баранов, Г.И. Богин, В.Г. Борботько, Т.Н. Василенко, А.Вежбицка, В.В.

Виноградов, Г.О. Винокур, И.Р.Гальперин, С.И.Гиндин, О.В.Дедова, Т.А. ван Дейк, Т.М. Дридзе, А.А.Залевская, Ю. Кристева, М.Н.Кожина, А.А.Леонтьев, Ю.М. Лотман, М.Л. Макаров, Т.В. Матвеева, И.А.Мельчук, Л.Н.Мурзин, Н.Л.Мышкина, А.И.Новиков, Н.В.Панченко, В.Я.Пропп, В.П.Руднев, Е.В.Сидоров, Ц.Тодоров, З.Я.Туравева, Н.А.Фатеева, К.А.Филиппов, Е.В.Чернявская, А.А.Чувакин, Л.В.Щерба;

– авторы, проводящие культуролого-лингвистическое исследование понятия «концепт» и «концептосфера», а также исследующие отдельные, значимые концепты в их национальной специфичности: С.А.АскольдовАлексеев, Д.С.Лихачев, Ю.С.Степанов, Н.Д.Арутюнова, Т.В.Булыгина, С.Г.Воркачев, А.Вежбицкая, А.А.Зализняк, В.В.Колесов, И.Б.Левонтина, В.Н.Телия, И.А.Стернин, Г.Г.Слышкин, В.И.Карасик, А.Я.Гуревич, М.К.Голованивская, В.А.Маслова, А.Д.Шмелев, Е.В.Образцова, А.П.Бабушкин, Н.Н.Болдырев, О.А.Ипанова, С.Х.Ляпин, Г.В.Елизарова, С.А.

Юлтимирова;

– авторы, анализирующие отдельные аспекты проявления культуры в поведенческих действиях, коммуникативных практиках, ментальных моделях: А.Я.Гуревич, А.Л.Баткин, В.П.Визгин, И.Г.Дубов, П.К.Гречко, А.П.Огурцов, Г.Д.Гачев, А.Н.Ерыгин, А.С.Панарин, В.П.Макаренко, Е.М.Михина, В.К.Кантор, И.К.Пантин, М.Рожанский, М.А.Розов, В.А.Шкуратов, О.И.Шульман, Д.Е.Харитонович, А.Я.Ястребицкая, И.М.Кобозева, М.А.Дмитровская, А.А.Залевская, Л.А.Азнабаева, Т.Д.Венедиктова, А.И.Пигалев, Г.Д.Томахин, А.В.Павловская, В.И.Шаховский.

На защиту выносятся:

1. Методология анализа языка в качестве текста культуры, на базе которой выстраивается технология и совокупность исследовательских методов, расширяющих познавательный аппарат культурологических исследований Методологический подход к анализу языка как текста культуры представляет собой ряд концептуальных положений, которые дают возможность сформировать банк соответствующих их содержанию технологий. Он включает в себя перечень следующих концептуализаций:

текст гетерогенен и гетероструктурен, в нем содержится одновременно несколько кодов и структур. Таким образом, при анализе языка как текста культуры логичным является его разделение на несколько обладающих внутренней целостностью субтекстов, каждому из которых соответствует собственный способ кодирования культурнозначимой информации. Соответственно, при раскодировке информации разных субтекстов применяются разные алгоритмы действия;

гетерогенность и гетероструктурность текста формирует его внутреннюю диалоговость, за счет которой происходит сдвиг и приращение смысла. Отсюда первоначально идет аналитическая процедура, позволяющая открыть первичный смысл, а затем – способ и формы существования приращенного смысла;

в тексте – свернутая память культуры, ее мнемоническая программа, функционирующая не только в синхронном срезе культуры, но и обеспечивающая связь ее диахронной вертикали (межпоколенную воплощения ядра этой программы, а также форм, в которые происходит дальнейшее разворачивание первично закодированной программы, позволяет открыть базовую форму репрезентации культуры.

Технология, которая включает:

следующую последовательность анализа языка как текста культуры:

1. Язык как текст культуры разделяется на логические цельные субтексты. Такими субтекстами выступают: структура языка – грамматика, словарный запас языка – лексика и совокупность монохронных (созданных в один исторический период) текстов (то есть форма опредмеченности языка в произведениях носителей данной культуры).

2. Каждый из выделенных субтекстов, как являющийся гетерогенным и гетероструктурным, разбивается на более мелкие тексты: грамматика – на словообразование, формообразование и синтаксис, в лексике для анализа выделяются ведущие концепты, в совокупности текстов – отдельные произведения;

составляющих подбираются соответствующие методы открытия кода и прочтения зашифрованной информации;

Методы исследования:

анализа, типологический, компаративистский);

– узкоспециализированные (контент-анализа, дискурсивного лингвокультурологического анализа); в связи с отсутствием метода исследования грамматики под задачу выявления в ней глубинных оснований культуры диссертантом создается такой метод как развитие формы нарративно-семиотического анализа.

2. Концепция структурной организации национально-культурного смыслового пространства, отраженного в языке как тексте культуры и определяющая культуру как систему структурированных смыслов. Эти смыслы первичны по отношению к ценностному полю культуры, задавая доминирующие ценности, их иерархию и национально-специфичную форму модификации во всех текстовых вариациях культуры. Структуру смысловой системы культуры составляют базовые смыслы в следующих иерархических конфигурациях:

(ГСОНК) являются ее центрирующими элементами; комбинации соединения этих оснований представляют собой матрицу национально-культурного кода, разнообразном смысловом пласте культурных проявлений. Укорененные на уровне грамматики языка, ГСОНК не рефликсируются индивидом, находясь в области бессознательного;

концепты, ключевые слова, формирующие ядро концептосферы культуры. Специфика проявленности смысла на этом уровне: 1) дробление на множество различных вариаций воплощения одного и того же элемента ГСОНК; 2) перевод из нерефлексируемого существования в рефлексируемое (денотативное значение), при наличии и нерефлексируемого состояния (в качестве коннотативного, фонового значения) 3) укорененности во всех сферах ментальных репрезентаций культуры – сфере наивной онтологии, гносеологии, социальных представлений, антропологии; 4) укорененность как в форме описания реальности, так и в форме деятельностных сценариев;

5) создание новых смысловых акцентов за счет соединенности нескольких глубинных оснований в один ключевой смысл; 6) форма существования – атомарность, смысловая сгущенность в концепт;

смыслы, воплощенные в авторских произведениях носителей данной культуры. Здесь ГСОНК не только уточняются и дробятся, но и происходит темпоральное укоренение, то есть данный вид смысловой репрезентации глубинных оснований связан с конкретным историческим периодом – и, в ряде случаев, задает интенцию трансформации смыслового пространства, когда автор сумеет оптимальным образом в контексте текущей культурной динамики соединить глубинные основания культуры. Наиболее проявлена вербализация присущих культуре глубинных оснований на уровне авторских произведений в рамках философских концептуализаций.

3. Лингвокультурологическая парадигма грамматики как субтекста языка, содержащего глубинные основания ментальности - матрицу национально-культурных смыслов Данная парадигма базируется на соединении ряда концептуальных положений:

- концепции культуры как открытой системы. Значимая информация в такой системе кодируется и сохраняется в подчиненных системах (подсистемах);

- о языке как подсистеме культуры, и грамматике, как структуре данной подсистемы;

- о сохранении предельно значимой для системы информации в наименее изменяемой ее части, каковой в подсистеме культуры «язык»

является его структура (грамматика);

- о языке как тексте культуры, которому, как всякому тексту, присущи системные характеристики и общее целевое назначение, связанное с трансляцией смысла, и этому целевому назначению подчиняются частные цели входящих в него субтекстов;

Соединение данных концептуальных положений обусловило вывод:

предельно значимые для национальной культуры глубинные смысловые основания для их сохранения и трансляции в неизменном виде должны быть закодированы в грамматике языка как наименее изменяемой его части (структуре), в то же время подчиненной (как субтекст) задаче трансляции смысловых оснований.

Проделанный ниже анализ открывает также функции глубинных оснований культуры.

Наполнением культуры выступают смыслы: именно они, накладываясь на предмет или действие, включают их в культурное поле. Первичным является существование смысла в пространстве Идеального, а не Материального культуры – в пространстве ментальности: именно в нем создается единая смысловая среда, объединяющая конкретную культуру.

Национально-специфичный образ мира, способ мышления о нем и действий в окружающей реальности содержится в ментальности в виде общих идей, ключевых смыслов, оценок и представлений, а также стереотипов и сценариев деятельности, характерных, типичных для данного культурного сообщества. Расходясь во мнении относительно структуры и элементов ментальности, исследователи сходятся на области его укорененности – бессознательном. С другой стороны, исследователи культуры при ее анализе указывают на наличие некой системы координат – структурных характеристик, выстраивающих национально-специфичную конфигурацию ментального пространства культуры. Данные характеристики фиксируют разделение членами данного культурного сообщества определенных типов представлений, установок при восприятии, ценностных ориентаций, мотивов и сценариев деятельности, причем эти установки и ориентации, во-первых, не являются разрозненными, а связаны между собой некими общими смыслами, и, во-вторых, устойчивы по отношению к внешним воздействиям.

формирование ее ментального пространства (мета-операторов).

диссертантом выделяются признаки мета-операторов: укорененность в бессознательном, облигаторность (обязательность) использования их всеми членами культуры, возможность дублирования со смысловым смещением характеристик, выделяемых различными авторами, указывает на их частичную комплементарность, что позволяет предположить общий метакорень).

Соотнесение выделенных признаков с результатами анализа языка как текста культуры обнаруживает данные характеристики прежде всего у выделенных в ходе анализа грамматики глубинных смысловых оснований национальной культуры (ГСОНК). Их включенность в грамматику отвечает:

1) признаку облигаторности – лексика выбирается индивидом, в то время как грамматические правила едины и с обязательностью используются каждым носителем языка; 2) укорененности в бессознательном – в отличие от лексики, выбор которой фиксируется сознанием, носители языка не репрезентации глубинных оснований в грамматических формах, в лексике и произведениях культуры выявил их многократную дублируемость со выделенному мета-признаку и дает основание сделать вывод, что ГСОНК выступают матрицей для значимой, центральной части смыслового пространства национальной культуры.

4. Концепция о языке как тексте культуры, в котором в ментальности.

Язык является целостным текстом культуры, системой, имеющей:

операторы, скрепляющие отдельные субтексты языка в единый текст и обеспечивающие системное единство элементов внутри каждого из субтекстов;

– элементы, которыми выступают, на глобальном уровне – субтексты языка (совокупность грамматических правил, лексический состав, корпус произведений), на уровне субтекстов – некоторые грамматические правила, концепты, отдельные произведения;

– способы включения в элементы структурных модификаторов – глубинных оснований культуры: в грамматике как субтексте – в качестве абстрагированной сути того, что происходит со словами в предложении; в лексике как субтексте – в качестве денотативного (основного) содержания или коннотативного (скрытого, теневого) фона; в произведениях – в качестве основных общих идей.

– характеристики, присущие языку как тексту, и имеющие специфику проявленности. Это: целостность, связность, континуальность/ дискретность, интертекстуальность, поликодовость.

Смысловые основания культуры воплощаются в языке как ее тексте в двух системно различных формах:

1. В качестве структурной основы: ею выступают глубинные основания культуры, которые в качестве связующей ментальной несущей конструкции входят во все субтексты языка, задавая их общую сущностную акцентированность, связанную со смысловыми основаниями, которые были сформированы как предельно значимые в процессе генезиса данной культуры. Такая специфика репрезентации глубинных оснований культуры задает характеристики целостности, единства всех субтекстов языка, а также связности их между собой. В контексте культуры данные характеристики обеспечивают целостность ментальности национальной культуры и темпоральное соединение культуры в связке настоящее – прошлое.

Многократная репрезентация глубинных оснований культуры во всех субтекстах языка является основой интертекстуальности, при которой происходит включение элементов одного субтекста в комплекс элементов другого субтекста.

2. В качестве составной части элементов (от концептов до целостных текстов). Такая дискретная форма репрезентации обеспечивает смысловое разнообразие и гибкость отклика на исторические изменения. С другой стороны, глубинные основания культуры входят в состав смыслов этих пространства.

Анализируя способ репрезентации смысловых оснований, фиксируем поликодовость – наличие собственного кода для сохранения глубинных оснований культуры как для каждого субтекста, так и различие кодов репрезентации смысловых оснований внутри субтекста (например, в лексике коннотативность и денотативность как разные коды для репрезентации глубинных оснований культуры).

Открытие в глубинных смысловых основаниях национальной культуры признаков мета-операторов открыло доступ к рассмотрению полученных результатов с позиции мета-текстовых характеристик, при которых язык рассматривается не только как форма репрезентации, но и как форма, находящаяся над всем культурным пространством, структурирующая и задающая пределы текстам культуры, формирующая их.

Прослеживание специфики бытия мета-смыслов в каждом из уровней языка открывает:

выступающие матрицей для всего пространства культурных 2. На уровне лексики это связанный с ГСОНК коннотативный фон, который, в отличие от основного, денотативного значения, не отслеживается носителем языка, укореняясь в бессознательном (отличительный мета-признак). Кроме того, выбор денотативного значения произволен, в то время как коннотативные признаки неустранимой, облигаторной нагрузки к выбранному денотату (второй отличительный мета-признак).

3. На уровне произведений культуры носителями мета-смыслов выступают прецедентные тексты. В качестве формирующих ментальность на уровне бессознательного в наибольшей степени такими текстами являются народные сказки.

Анализ языка как метатекста в его инкультурирующей функции выявляет, что при проникновении в смысловое пространство культуры новой информации ГСОНК как мета-операторы выполняют:

– роль фильтра: при совпадении значимых смысловых акцентов в новой информации с ГСОНК происходит ее инкультурация, при несовпадении – отторжение либо перемещение на смысловую периферию;

– роль резонатора, усиливающего в поступающей информации те ее составляющие, которые совпадают с ГСОНК;

– роль инверсора, когда инкультурация концепта, не совпадающего с ГСОНК, приводит к наделению его характеристик, нейтральных или позитивных в рамках другой культуры, негативными, отрицательными смыслами.

Язык в своей мета-текстовой проявленности формирует следующие характеристики:

Темпоральное единство: обеспечивая устойчивость к воздействию исторической динамики, формирует единство культуры в связке настоящее – будущее.

интенциональность культуры, задавая направленность на выделение в окружающей реальности определенных смыслов, черт, характеристик.

Фреймовость. Входя в качестве инструментального понятия в целый ряд когнитивистику, кибернетику, лингвистику), фрейм осмысляется ими либо как схема, лежащая в основе образа или деятельностного сценария, либо как рамка, задающая границы человеческого восприятия и форм активности. В языке как метатексте проявлены сразу обе характеристики фрейма. С одной стороны, глубинные основания, выступая матрицей смыслового пространства культуры, задают структуру схемам осмысления реальности и деятельностным сценариям, с другой – в качестве коннотативного фона являются рамкой, очерчивающей как границы локальных понятий, так и задающей рамки всему пространству культурно-значимых смыслов.

Научная новизна исследования обусловлена комплексным подходом к культуре как к смысловой системе координат ментального национального пространства, воплощенных в языке как ее тексте, который позволил:

– разработать не имеющую аналогов пошаговую технологию кросскультурного анализа грамматики, выделяющую глубинные основания культуры, – ее структурные модификаторы;

– создать концепцию языка как системы субтекстов, каждый из которых имеет, наряду со своей формой организации, и общие структурные показатели, связывающие эти субтексты в один текст культуры;

– сформулировать положения о глубинных смысловых основаниях культуры как об операторах, создающих целостность всего пространства значимых национально-культурных смыслов;

– открыть мета-характеристики ГСОНК как матрицы национальнокультурного смыслового пространства;

– открыть процесс трансформации ГСОНК, происходящий в каждом из субтекстов, входящих в язык как в текст, в ходе которого идет приращивание смысла, добавление акцентов, уточняющих формы модификации глубинных оснований культуры;

– определить в каждом из субтекстов языка специфику бытия метасмыслов, которые, находясь над всем культурным пространством, структурируют и задают пределы текстам культуры;

– создать целостную теорию о языке как тексте и форме репрезентации культуры.

Соединение указанного подхода с применением разработанной технологии дало возможность:

– выявить глубинные основания смысловой системы координат русской культуры;

– открыть формы, в которых данные глубинные основания существуют в каждом из субтекстов русского языка как текста русской культуры;

– выявить соответствие национально-культурных смыслов, заложенных в грамматических правилах русского языка, национальнокультурным смыслам, содержащимся: 1) в культурных характеристиках и значимых культурных феноменах; 2) в онтологических, гносеологических, социальных, антропологических обыденных представлениях носителей русской культуры; 3) в концепциях и идеях русских философов конца 19 – начала 20 века.

– проанализировать основополагающие грамматические конструкции английского языка с раскодированием содержащихся в них базовых смыслов.

Теоретическая значимость исследования Сформулирована концепция структурной организации языка как текстового пространства культуры, определяющая язык как систему смыслов, структуру которой составляют три связанные по принципу детерминизма части: грамматика, лексика и произведения авторов как смысловые подсистемы – субтексты, общим структурирующим элементом которых выступают глубинные основания культуры, связывающие их в единый текст. Разработка данных концептуальных положений открывает возможность изучения сущностной основы культуры, задающей базовые характеристики национально-культурному смысловому пространству.

Сформулирована концепция о глубинных основаниях культуры – форме репрезентации смысловых оснований национальной культуры в языке как ее тексте, изучена специфика репрезентации глубинных оснований в каждом из субтекстов языка как текста культуры и изучены типы кодировок этих оснований. Разработка данных концептуальных положений открывает возможность анализа национальной культуры как в ее исторической специфике, статическом состоянии в конкретный исторический период, так и тенденциям, связанным с направлением культурной динамики в современный период.

Сформулированы положения о мета-текстовых характеристиках языка, раскрывающих его в формирующей смыслообразовательные процессы в культуре роли, при согласовании направленности данных процессов с квинтэссенцией национальных смыслов.

Разработана и реализована методология и методика пошагового анализа грамматики языка как текста национальной культуры, что позволяет:

а) получить конституируемую на научно описанном носителе культуры базу для исследования сущностных национально-культурных оснований; б) выявить структурные модификаторы – глубинные основания, организующие все смысловую систему культуры; в) использовать разработанную методику для компаративистского анализа различных культур.

Практическая значимость исследования.

пошагового анализа грамматики как структурной составляющей языка позволяет исследовать в любой культуре ее сущностные, глубинные смысловые основания;

Использование методики для компаративистского анализа позволяет сравнивать культуры не на уровне внешней проявленности, а на уровне базовых смысловых оснований;

Основные положения исследования и результаты проделанного в диссертации анализа могут быть использованы при разработке: спецкурса по русской культуре, спецкурса по английской культуре, культурологических культурологического исследования, лингво-культурологических спецкурсов.

Методологические основы диссертации Методологические принципы диссертации продиктованы спецификой Методологическим базисом исследования выступают синтетический междисциплинарный подход, а также комплексный и системный анализ исследуемого явления, поскольку рассматриваемая проблематика носит междисциплинарный характер и в силу этого большое значение приобретает вопрос взаимосвязи и взаимодействия смежных областей знания, осмысления различных концепций для объективного и всестороннего диалектическом единстве выработанных в рамках различных научных дисциплин способов осмысления конкретных явлений с учетом принципа целостности культуры как системы.

В диссертационном исследовании также были использованы метод тематического анализа теоретико-методологических концепций различных авторов и метод реконструкции ментальных концептов на основе анализа контекстных связей.

В ходе исследования диссертант опирался на терминологический и концептуальный аппарат, сложившийся в современной культурологии, лингвокультурологии, философии, этнографии, лингвистике и психологии.

культурологических, лингвокультурологических, философских, психологических, этнологических и филологических работ отечественных и зарубежных авторов.

Объем и структура работы: диссертация состоит из введения, четырех глав, включающих четырнадцать параграфов, заключения и списка литературы.

Глава 1. Культура и формы ее репрезентации:

При подходе к исследованию языка как текста культуры необходимо определить методологически, что является основой для рассмотрения данной взаимосвязи. Наиболее базовой концепцией в этом отношении является системный подход как в его классической интерпретации, так и в синергетическом варианте, ибо, с одной стороны, и язык, и текст, и, тем более, культура являются системами [Каган, 1996; Лотман, 2000,б; Солнцев, 1977; Шелякин, 2005]. С другой стороны, текстовый подход к исследованию феноменов культуры в рамках культурологической парадигмы только начал формироваться, в то время как системный и синергетический подходы уже имеют достаточно фундаментальную основу [Блауберг, Садовский, Юдин, 1970; Уемов, 1972; Рузавин, 1985; Курдюмов, Малинецкий, Потапов, 1983;

Аршинов, 1999; Князева, Курдюмов, 2002; Стёпин, 2004; Каган, 2006;

Буданов, 2006 и др.]. Кроме того, текстовый подход более культурологичен, то есть он смотрит на феномены культуры изнутри, находясь в самом пространстве культуры [Бахтин, 1997, Лотман, 2000,а], в то время как системно-синергетический подход – находится вне культуры, являясь по отношению к ней внешним [Каган, 1998]. При таком подходе культура рассматривается как адаптационный механизм, обеспечивающих приспособление человека к внешней среде, и сравнивается с адаптационными системами других биологических особей [Черносвитов 2003; Уайт, 1997; Мельникова, Куц, 2013], в то время, как провести параллель культуры как текста с внекультурными реалиями представляется затруднительным. Таким образом, на первом этапе анализа логично обращение к системно-синергетическим исследованиям культуры и осознанию роли языка как ее части, подсистемы. С другой стороны – культуры в гораздо большей степени, чем другие системы, насыщена смыслами, и здесь именно текстовый подход, в котором смысл играет центрирующую роль, дает возможность получить сущностное представление о феномене «культура». Приведенная выше логика и послужила основанием для выстраивания исследовательской части первой главы.

1.1. Система «Культура» и язык как одна из ее подсистем Прежде, чем мы перейдем к анализу культуры как системы, логичным представляется рассмотреть находки системно-синергетического подхода в целом, сделанные по отношению к системам того типа, к которым относится культура.

Изначально родившись в области естественных наук [Берталанфи, 1969; Блауберг, Юдин, 1973; Садовский, 1980], общая теория систем была подвергнута философской и методологической рефлексии [Блауберг, Садовский, Юдин, 1978], в результате которой выделенные признаки систем стали переноситься на широкий круг феноменов, в том числе – социальнокультурных [Каган, 2003; Ломов, 1989; Осокин, 2003; Хакен, 2001].

Системный подход к исследованию культуры выявляет ее характеристики как феномена, являющегося средством обеспечения жизни определенного биологического вида – Человека Разумного [Ломов, 1975; Уайт, 1997, с. 141В то время как информация, обеспечивающая любому виду животных существование, передается биологическим способом, кодируясь на уровне генов, то для существования человека одной генетической программы недостаточно – только культура обеспечивает полноценное развитие и существование человека. [Доукинз, 1993, Матурана, Варела, 2001] Культура является сложной, открытой внебиологической гомеостатической системой, которая, в закодированном виде содержа в себе накопленный предшествующими поколениями опыт видового существования, обеспечивает не только сохранение отобранной в качестве адаптационно значимой информации, но и, будучи открытой системой, обмениваясь с окружающим миром информацией, приращивает новые данные, модифицируя их под свои критерии.

В общем виде система – это «единое целое, доминирующее над своими частями и состоящее из элементов и связывающих их отношений.

Совокупность отношений между элементами системы образует ее структуру.

Совокупность структуры и элементов составляет систему» [Степанов, 1995.

С. 15 – 16.]. В понимание определения «единое целое» включена такая характеристика, как целостность, при которой свойства системы не равны, не сводятся к сумме ее составляющих элементов. Что касается структуры, то именно ее наличие и определяет связность системы внутри и обеспечивает как целостность, так и относительную независимость от внешней реальности – исчезновение структурной связности ведет к распаду системы, хотя ее отдельные элементы вполне могут продолжать свое существование, и даже быть включены в другие системы. [Курдюмов, Князева, 2002; Стёпин, 2004].

Вопрос о том, что является элементом системы, не относится к простым, ибо зависит от способа рассмотрения системы. Например, если рассматривать организм как систему, то составляющие его клетки, а тем более – молекулы или атомы не будут выступать в качестве элементов:

таковыми по отношению к организму будут кровеносная, нервная, пищеварительная и др. системы, являющиеся, по сути, подсистемами системы «организм». В то же время внутриклеточные образования будут являться не элементами, и не подсистемами по отношению к организму, а его содержанием, выступая, в то же время, подсистемами у системы клеток.

Рассмотрение системы под таким углом выводит нас на иерархичность как ее значимую характеристику: подсистемы, выступающие по отношению к системе как элементы, являются, в свою очередь, системами для элементов, их составляющих. Те есть в зависимости от контекста рассмотрения один и тот же комплекс может быть проанализирован и как система, и как элемент, что выводит нас на многовариантность описания системной реальности, и каждое описание открывает лишь один аспект рассматриваемой системы.

[Алексеев, Панин, 2005, с. 462 – 463] Изложенное выше дает базу для понимания значимости роли элементов в системе – именно их специфика (природа, количество) определяет структуру их взаимосвязей: одни элементы формируют один тип связей (структуру), другие детерминируют другую. Таким образом, основной задачей при анализе системы является определение элементов, лежащих в основе ее структуры, детерминирующих ее. С другой стороны, при разрушении связей между элементами и сама система может исчезнуть, таким образом структура и ее элементы представляют собой неразрывное единство.

Дальнейший анализ типа систем, к которым принадлежит культура (открытых) раскрывает их как системы с обратной связью, при возмущающих влияниях окружающей среды такие системы поддерживают в определенном диапазоне свои параметры. Такая устойчивость системы к деструктивным влияниям извне, получившая название «гомеостаз», основана на противодействии этим влияниям структуры системы – а не ее элементов.

[Эшби, 1959]. В то же время характеристикой данных систем является способность самоизменяться, включая в арсенал своих реакций новые, оптимальные для обеспечения успешного существования в изменившейся обстановке. Для таких систем характерно также иерархическое управление, уровни сложности которого последовательно возрастают; такой тип управления системой отличается при этом корректировкой и последующим уточнением целей управления.

«автопоэзис» (самопроизводство или самотворчество) [Maturana, 1980], при котором идентичность, целостность, границы системы остаются неизменными за счет связанных циклично самоорганизующихся подсистем, причем, с одной стороны, первая создает условия для второй – и такая цепочка прослеживается по всем следующим подсистемам; а, с другой стороны, последняя в таком системном цикле подсистема становится поддержкой для первой – и такое взаимное сохранение подсистем обеспечивает сохранность всей системы. [Zeleny, 1980] Такой круговорот внутри системы указывает на ее операциональную замкнутость и, кроме того, является способом системы относится к себе самой, (быть «самореферентной»). [Luhmann, 1990] характеристиках является характер их взаимоотношений с внешней средой.

Особенности автопоэзиса описывают систему как целостную, с четкими границами, сохраняющую идентичность – для сохранения выстраиваются реакции (в том числе и защитные) на активные воздействия на извне.

[Maturana, Varela, 1980] Данные характеристики системы указывают на ее в значительной степени независимость от внешней среды, которая обретена за счет внутренней связности, порождающей закмнутость на себе, являющуюся в контексте деструктивного воздействия извне защитой системы. В аутопоэтических системах отсутствует прямая взаимосвязь ответной реакции и поступающего извне раздражителя по типу классического обуславливания «стимул – реакция»: при одних и тех же воздействиях извне в системах с разным внутренним состоянием будут выстраиваться различные ответные реакции, ибо определяющим в ответных реакциях является не внешние воздействия, а внутреннее состояние. Выступающая источником модуляций внешняя среда вызывает в ответ изменение в структуре внутренних связей в пределах, задаваемых характеристиками системы. [Myrdal, 1957] Аналитик автопоэтических систем Ф. Варела говорит о двух ее основных принципах: во-первых, наличие собственного поведения у операционально замкнутых систем; во-вторых, изменение в таких системах происходит посредством естественного дрейфа – непрерывного синтезирования своего поведения, производимого системой для собственного выживания при различного рода воздействиях внешней среды.

[Self-organization and Management of Social System, P.25 – 32.] Анализ автопоэтических, самоорганизующихся систем показывает, что они обладают возможностью производить внутренние изменения в широком диапазоне, наделяя таким образом внешнюю реальность своим собственным значением или значениями, и именно наделяя окружающий мир свой своим собственным смыслом они превращают его в свой мир [Бройер, Петруччионе, 2010; Князева Е.Н., Курдюмов, 1994].

Изучение процессов внутри системы обнаруживает характерный для воспроизводимых соотношений), про которой существует взаимосвязь между совместными действиями элементов, принадлежащих к одной части, и элементов, принадлежащих к другой части этой системы (что касается формы действия этих двух групп элементов, то она может как совпадать, так и не совпадать). [Николис, Пригожин, 1990. С. 13 – 20.] Такое поведение позволяет предположить, что действия каждого элемента связано с действиями других элементов – либо непосредственно, либо опосредовано и при изменении одного роль другого также изменяется, в то же время они все настроены именно на совместную игру своих ролей в общем процессе со взаимоподстройкой и на соседей, и на цели, задачи и характер протекания игры.

Происходящие вне и внутри системы процессы порождают постоянно (переработкой и усваиванием) внешних воздействий [Пригожин, Стенгерс, 1994] – в результате в характеристику такой системы одновременно включены понятия устойчивости и неустойчивости в неразрывном единстве, получившее название нелинейности [Костюк, 1993]. Все эти особенности сложных открытых нелинейных систем обуславливают невозможность прогноза их динамики, которая неоднозначна, сложна и разнообразна и не укладывается с какую-либо четко очерченную теоретическую схему.

Стационарное состояние системы обладает характеристиками, которые, с одной стороны, в зависимости от внешних условий обеспечивают систему либо устойчивым состоянием, либо – неустойчивым. Разберем подробней соотношение неустойчивости / устойчивости. Хотя всякая система характеризуется упорядоченностью и целенаправленностью своего поведения, однако ее отдельные элементы (подсистемы) могут вести себя весьма хаотично. В частности, для развивающихся систем характерны смены состояний устойчивости и неустойчивости, разрушение одной структуры и создание другой устойчивой структуры, что образует их циклическое развитие; другими словами, всякая система – не данность, а процесс. Что касается неустойчивости, то, хотя в обиходном языке она представляет собой нечто нежелательное, в контексте нелинейной системы именно неустойчивость является залогом ее развития. Ибо сверхустойчивая система, не оставляющая своим подсистемам простора для свободного поиска траекторий эволюции, к развитию неспособна, поскольку она гасит любые отклонения от своего устойчивого состояния (а потому несет в себе потенциал своей гибели – не способность к реакциям на изменение внутренней и внешней среды). [Костюк, 1993; Пригожин, 1987] При этом нелинейная система содержат в себе потенциал многовариантности, то есть устройство системы содержит в себе в свернутом состоянии значительное количество вариантов, лишь один из которых актуализирован в настоящее время. Данная особенность указывает на то, что открытые, изменяющиеся, нелинейные системы не характеризуются исчерпывающе описанием их структуры, элементов и свойств, проявленных здесь и теперь, но также существованием свернутых, не актуализированных, потенциальных структур, элементов и свойств. Актуализация данного потенциала может быть связана как с внешним сильным воздействием, так и с процессами, в которых задействованы подсистемы и элементы данной системы. Открытие данных характеристик в культуре как системе открывает широкие исследовательские перспективы [Эпштейн, 2001].

неравновесных систем породило осознание необходимости разнообразия подходов к его изучению и оформлению исследовательских интенций в виде пяти системно-базовых методологий – механистической, органической, нейрокибернетической, культурной, политической, соединение которых (одна берется как основная, «доминантная», а остальные выступают «поддерживающими») дает возможность адекватней исследовать реальность конкретной системы. [Flood R. L., Jackson, 1991, р. 14]. В этом контексте исследовательский подход автора диссертации вписывается в интенции системно-синергетического методологического подхода.

Подытоживая собранную информацию о специфике сложных, самосохраняющихся, самоорганизующихся, саморазвивающихся открытых нелинейных системах, выделим то основное, что является значимым в контексте последующего исследования вопроса о взаимосвязи культуры и языка. Система такого типа:

1. Обладает целостностью и связностью, обеспечиваемой структурой системы.

2. Структура или способ связи элементов (подструктур) системы является ее устойчивой схемой (сеткой) строения.

3. Свойства, характеристики элементов системы детерминируют тип соединяющих их связей, то есть структуру системы.

4. Обладает иерархичностью, причем подсистемы, являющиеся по отношению к охватывающей их системе элементами, выступают системами по отношению к элементам, из которых состоят они сами.

5. Собственным поведением, не имеющим прямой детерминации от внешней реальности.

собственным значением или значениями, превращая таким образом ее в свой мир.

7. Важнейшей отличительной чертой структуры является эффект корреляции (статистически воспроизводимые соотношения) коллективного действия элементов одного типа (в одной части системы) и коллективного действия элементов другого типа одной и той же системы.

8. Источники развития сложноорганизованной, саморазвивающейся системы содержатся в ней самой.

9. Наряду с проявленными и активно действующими структурами и элементами в системе в свернутом, не актуализированном состоянии существует множество потенциальных структур и элементов.

Еще один штрих в рассмотрении открытых, сложноорганизованных, саморазвивающихся систем вносит обращение к биологическим исследованиям. Понятие системы неразрывно связано с понятием информации, и одним из источников, анализирующих данную связь, являются биологические исследования. Рассмотрим специфику решения двух задач, стоящих перед человеческим организмом как системой.

Первая задача связана с передачей наиболее значимой для сохранения и воспроизводства вида информации. Рассматривая особенности передачи данной информации, выделим наиболее существенное в нашем контексте.

Такой характеристикой в первую очередь является кодирование, которое:

– дает возможность свернуть большой объем;

– предельно значимая для системы информация (в данном случае – для биологического вида) зашифрована наиболее сложным кодом;

– для максимальной сохранности данная информация дублируется, причем на двух уровнях сразу: во-первых, дублирование информации происходит при транскрипции – передаче от ДНК к РНК наследственной информации; во-вторых, информация дублируется, многократно воспроизводясь в организме;

– существует различный способ кодировки одной и той же информации: хотя одной аминокислоте соответствует строго определенный кодон (триплет из трех нуклеотидов, которым закодирована аминокислота), однако аминокислота может быть закодирована несколькими вариантами кодонов (явление избыточности);

– первичная генетическая информация содержится в ДНК, однако не она осуществляет передачу этой информации для дальнейшего использования – ДНК является матрицей, которая копируется РНК – именно последняя и запускает процесс синтеза белка. [Фогель, Мотульски, 1990].

Рассмотрев уровень кодирования наследственной информации, за счет которой обеспечивается воспроизводство организма, переходим к следующему уровню – тому, который обеспечивает функционирование организма в окружающей среде. Во-первых, информация об этой среде уже в закодированном виде содержится в нервной системе, определяя ее организацию и структуру и задавая установку, угол зрения на внешнюю среду и область взаимодействия с ней. Во-вторых, оперирующие со внешней средой подсистемы организма опосредуют процедуру контакта, во время которого происходит как фильтрация сигналов, поступающих из внешнего мира, так и их кодировка, которая тоже происходит с ориентацией на целевые задачи данной подсистемы и не может быть раскодирована посредством аналогий с тем, в какое взаимодействие с внешней средой организм сейчас включен и что его окружает. [Матурана, 1996]. Кроме того, рассматривая организм как целостную структуру, мы обнаруживаем порожденные им внутри себя целостные системы (по отношению к нему – подсистемы), стабилизирующие его функционирование (лимфатическая, иммунная, периферическая нервная, центральная нервная и др.).

исследований культуры как системы. Как относящейся к открытым самоорганизующимся (самоуправляющимся) системам [Каган, 2003], культуре также присуща способность в ответ на деструктивное воздействие внешней среды самостоятельно перестраиваться из начального состояния в новое, но оптимальное для нее и устойчивое по отношению к этим воздействиям состояние [Пелипенко, Яковенко, 1998] – ей свойственны как эти, так и другие перечисленные выше свойства систем. Поэтому наша задача на данном этапе – дополнительно рассмотреть те характеристики, которые еще не были упомянуты. Системно синергетический подход, концентрируясь на самоорганизации и нелинейности, акцентируют эмерджентность как сущностное свойство такой системы. Эмерджентность проявляется в двух феноменах: во-первых, это скачкообразность привозникновении системы в процессе ее самоорганизации, а также скачкообразность различных изменений, происходящих в системе в ходе её развития (что является прямым отражением закона перехода количественных изменений в качественные). Во-вторых, элементы, объединенные в систему, приобретают новые свойства, которыми они не обладали до такого объединения. [Курдюмов, Князева, 2002; Стёпин, 2004] Еще одним отличием системы, в том числе и культурной, является наличие инвариантных элементов и связей между ними, которые остаются неизменными при любых трансформациях системы и с разрушением которых исчезает и сама система [Лотман, 1992. Т. 1, с. 91]. Вопрос о том, что является содержанием этих элементов, выводит на следующую цепь рассуждений: поскольку суть культуры – передача наработанной в ходе национально-этнического существования адаптивной информации, то необходимо рассмотреть исследования в этой области. Они открывают неоднородность ее системного содержания. Авторы [Лотман, 200а);

Пелипенко, Яковенко, 1998] выделяют в культуре ядро – хранилище наследственных (по биологической аналогии с генами) качеств культуры, основу ее самосохранения и самоидентивности. Этот тип информации представляет собой наиболее устойчивую часть национально-культурной информации, на которую изменение внешних условий оказывают весьма слабое влияние. Ядро окружает «мантия» – менее устойчивая по сравнению с ядром часть информации, но в целом достаточно устойчивая, функция которой (если проводить параллели с биологическими системами) – фильтрация, отбор поступающей из внешней реальности информации. Третья часть культурной системы – периферия, место, где содержится не значимая для данной общности информация. Предполагается, что пропущенная и сохраненная мантией чужеродная информация начинает воздействовать на ядро, вызывая в ответ с его стороны компенсирующие процессы, направленные на ослабление влияния «чужеродных» элементов. Считается, что условие сохранения национально-специфичной культуры связано с балансом этих процессов – если баланс нарушается, то возрастающее давление на ядро может привести к его трансформации, что, в свою очередь, ведет к тому, что культура уничтожается, теряя свои характеристики.

Поскольку культура в своей содержательной части связана именно с передачей информации, позволяющей человеку адаптироваться в мире, то тогда ядро содержит связанные между собой элементы той наиболее значимой информации, которая является базовой, сущностной для данной культуры, и которая содержит предельно ценностные характеристики, выступающие основой национально-специфичного представления о мире и способах действия в нем.

Проделанный анализ позволяет дополнить формирующийся список значимых характеристик культуры как системы.

10. Тип систем, к которым относится культура, в процессе своего развития порождают внутри себя подчиненные системы, стабилизирующие их функционирование.

сложноорганизованной системе является ее зашифрованность одновременно несколькими кодами.

свойства, которыми они не обладали до такого объединения.

13. Основу системы составляют инвариантные элементы и связи между ними, содержащаяся в них предельно значимая информация зашифрована наиболее сложным кодом.

многократно дублируется.

15. Существует различный способ кодировки одной и той же информации.

16. Информация в опосредующей контакт со средой системой закодирована таким образом, что не читается про принципу аналогий с информацией из окружающей реальностью.

17. Выделенная системой как первичная значимая информации о среде, сохраняясь в инвариантах, сама затем становится фильтром для поступающей извне информации, выбирая только определенную ее часть.

1.2. Текст как смысловой мир и форма культуры:

пространства.

Разделяя культуру на материальные и духовные сферы, культурологи указывают на их неразрывное единство.[Культурология, ред. Солонин, Каган, 2013. С. 111 - 115] Однако и любой созданный человеком артефакт, и любое явление внешнего мира входят в культуру только через приписывание им смысла, в то время, как сам смысл может существовать без материального воплощения, исключительно в пространстве ментальности, что дает основание для определения именно смысловой составляющей в качестве первичной. Кроме того, наделение смыслами всего, что окружает человека, соответствует выделенному в 1 параграфе одному из признаков системы, а именно: открытая система имеет тенденции наделять внешнюю реальность своим собственным значением или значениями, превращая таким образом ее в свой мир. В целом утверждение, что культура – это, прежде всего, смысловое пространство, является бесспорным, в связи с чем именно смысловой континуум представляется первичным для исследования особенностей культуры.

Анализ направлений концептуализации данной темы открывает следующие подходы. В качестве первого выступает соединение различных направлений, при которых исследование смыслового содержания культуры происходит через определенный аспект ее проявленности, выступающий для автора определяющим как культуру в целом, так и пространство ее смыслов в частности. Это может быть антропологичность, выражающаяся через реализацию в культуре именно человеческих, а не природно-инстинктивных начал, [Гуревич, 1995, с. 33 – 34] или общеантропологические основания, выступающие в качестве задающих культурную интенцию оппозиций (дискретное / континуальное, имманентное / трансцендентное, сакральное / профаническое) [Пелипенко, Яковенко, 1998, с. 157 – 162] или Человеческое Деяние, через которое только и обретает существование Мысль, Слово, Духовные силы [Каган, 2004, с. 127], или труд как являющаяся «субстанцией культуры» социальная категория, создающая общественно-ориентированную сугубо человеческую сферу отношений [Межуев, 2006], или созданная человеком и дающая ему энергию технологическая система [Уайт, 2004], упорядоченности [Туровский, 1997, с. 30 – 31].

разрабатываться с конца 18 века [Виндельбанд, 1904; Виндельбанд, 1993, с.

89 – 94; Риккерт, 1998] и имеющий большое количество приверженцев в настоящем аксиологический подход к культуре, который, соединяя смыслы с ценностями, отдает последним приоритетность в структурировании ментального пространства, [Стёпин, 2005] представляя в качестве доминантных построений организма культуры [Ромах, 2006]. Данные ценности соответствуют категориям социально-нравственным, гносеологическим, эстетическим (благо, добро, справедливость, красота, истина) [Ларин, 2002; Ларин, 2004], либо разделяются на предметные категории (такие, как «вещь», «свойство», «движение», «случайность», «причинность», «время», «пространство») и социальные категории («труд», «сознание», «общество», «человек», «другие», «истина». «добро», «совесть»

и т.д.), которые в своем единстве являются мировоззренческими категориями – универсалиями, формирующими ценностную модель человеческого мира, транслируемую в культуре [Стёпин, 2001; Стёпин, 2005].

Разработанным направлением концептуализации культуры как смыслового пространства является семиотический подход. С точки зрения его сторонников внесение смысла в окружающий мир происходит посредством его означения, приписывания ему знаков, и, соответственно, смыслов: именно таким образом окружающий мир структурируется и включается в культуру. Имея в качестве родоначальников лингвиста [Соссюр, 1999] и логиков [Пирс, 2000; Фреге, 2000], семиотический подход, логически осмысляя взаимосвязь языковых феноменов различного рода и культуры, стал разрабатывать вопросы о типах культурных знаков и знаковых систем, их свойствах, способах кодирования и передачи информации [Лотман, Успенский, 1971; Лотман, 2001; Иванов Вяч. Вс., 1990;

Мамардашвили, Пятигорский, 1997; Топоров, 1995], решая вопросы о символьной специфике передачи информации. [Р. Барт, 1994; Уайт, 1997;

Касиррер, 1998; Фуко] Таким образом, в центре анализа культуры как смыслопорождающего феномена стал, во-первых, язык как система, с помощью которой все эти смыслы моделируются, а, во-вторых, текст – как целостность, которую объединяет общий смысл. Язык станет объектом нашего анализа в параграфе 3, поэтому здесь мы сосредоточимся на культуролого-семиотическом подходе к тексту.

Если философско-культурологический уклон в интерпретации текста более продуктивно разрабатывался западными учеными [Р. Барт, Ж.

Бодрийяр, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Ж. Лакан, Ж.-Ф. Лиотан, У.

Эко], то российская научная школа вышла на передовые позиции в области лингво-культурологических исследований, за счет чего исследование текстов культуры обрело не только уровень теоретических постулатов, но и было обогащено сильным методологическим основанием.

Что касается теоретических осмыслений, широко разрабатывающие культурологическую интерпретацию российские ученые [Бахтин, Лихачёв, Топоров, Пропп, 1986; Лотман, Кнабе, Кармин], рассматривая текст как данность культуры, исследовали включенные в него национальноэтнические, эстетические, этические и поведенческие стереотипы – то есть текст рассматривался ими не изолированно, как отдельное произведение, а как текстовая парадигма, которая отражала все национально-культурное пространство, все тексты его смысловой сферы [Бахтин, 1976, с. 122 – 125].

Глубокие разработки текста на протяжении многих лет производились представителями тартуско-московской школы, имевшей отчетливо выраженную текстоцентричность. [Лотман, Пятигорский, 1996а); Иванов, Успенский, 1995 и 1996] Соединяя понятия текста и знака, текст трактовался как упорядоченное множество этих знаков, скрепленное как единством замысла его создателя (при проекции данного тезиса на культуру этим создателем становилась сама национальная культура), так и глубинным, не всегда проявленным непосредственно, смыслом.

Активно развиваясь с 60 – 70 гг., подходы к анализу текста уже тогда отличались разнообразием, разнонаправленностью и в результате произошло выделение лингвистики текста в качестве отдельной филологической дисциплины [Гальперин, 2014; Щедровицкий, 1974; Звегинцев, 1978;

Зарубина, 1979; Колшанский, 1978; Гаузенблаз, 1978]. С 80 гг. исследования текста заняли доминирующую позицию в осмыслении наукой роли языка, с переакцентировкой как в границах лингвистики, так и расширением сопредельных областей познания [Городецкий, 1990; Кубрякова, Александрова, 1999; Фрумкина, 1996; Чувакин 1999]. Рассмотрение различных подходов и акцентов при рассмотрении текста будет произведено в диссертации с двух позиций. Во-первых, для формирования теоретических оснований при подходе к анализу языка как текста культуры и заданию направления этому исследованию автором диссертации производится выделение базовых парадигматических оснований концептуализации текста.

Во-вторых, для решения задачи формирования методологии и методов анализа языка как текста культуры производится вычленение методологии, и методов анализа, выделяемых в общетекстологических направлениях исследований.

В качестве базового при изучении текстоцентрических разработок автор использует следующее определение: текст является системным выделяемые при анализе посредством метода свободных ассоциаций. Данные ассоциации обнаруживают определяемые контекстом скрытые глубинные значения [Руднев, 2000, с. 16]. В данном определении уже содержатся значимые зоны, варианты изучения которых и будут рассмотрены в различных авторских концепциях. Итак, формируется запрос на определение того, что в тексте (а, в последующем анализе – в языке как тексте) является данными повторяющимися мотивами, где и как они репрезентированы. В качестве основного метода исследований выдвигается метод свободных ассоциаций. Поднимается вопрос о глубинных значениях, и эти значения даны не непосредственно, а опосредовано, контекстуально. Выделенные акценты на системность подтверждают правомерность обращения в параграфе первом к исследованию систем и обуславливает последующее рассмотрение языка не только как текста, но как – системного текста культуры. При подходе к тексту с данной позиции исследователями также акцентируется: 1) вопрос о необходимости изучения аспекта потенциальности – то есть понимания вариативности возможных изменений (чем данный текст как система может стать во всех мыслимых вариациях) и их границ (какие формы принципиально не могут быть прияты) [Садовский, 1996, с. 71, 73]; вопросы о соотношении категорий текст / деятельность, текст [Юдин, 1977], а также представление о структурности текста, /среда генерирующую его в единое целое [Лотман, 2001, с. 63] и обеспечивающую тексту связность, причем современные исследователи подчеркивают значимость при формировании этой связности не только структурной, но и информационной его интегрированности [Гальперин, 2014, с. 26 – 50].

При выстраивании исследовательской интенции анализа языка как текста культуры диссертант ориентируется также на определения текста, данные Р. Бартом. В сделанном им анализе выделяются следующие отличительные особенности текста: динамичность, постоянное движение, развитие, причем требующее деятельного участия человека (у Лотмана – пересечение точек зрения создателя текста и аудитории, порождающее интерпретации. [Лотман, 1992, с. 178 – 180]). В тексте значимым является не «видимая часть смыслов», а постоянное порождение новых за счет взаимоналожения, смещения, варьирования элементов. Последняя характеристика также связана с присущей тексту множественностью смыслов – Барт подчеркивает, что это не просто наличие нескольких смыслов, а неустранимая множественность, мощная стереофония смыслов интертекстуальности, и в этой мощной стереофонии часть смыслов относятся к бессознательным, автоматическим, их происхождение и проявление не контролируется сознательно [Кристева, 2004].

Развивая идеи системности, современные исследователи в качестве основного конструктивного свойства текста называют его целостность [Валгина, 2003, с. 44 – 46], добавляя к системности холический принцип [Лукин, 1999, с. 41] и указывая на связность как способ обеспечения целостности, единства текстовой конструкции [Гальперин, 2014; Лукин, 2005] Если исходить из позиции творца текста, то его целостность обеспечивается существующим «до» замыслом, формирующим идею текста и интенцию его разворачивания Перечень исследовательских интенций дополняется при обращении к функциям текста – в качестве основных Лотманом выделяются, во-первых, генерирования новых смыслов; в-третьих, текст выступает конденсатором культурной памяти [Лотман, 1996, с. 163 – 164]. При исследовании языка как текста культуры необходимо будет рассмотреть, какая информация упакована (что за сообщения) в этом тексте и как именно; как происходит генерирование новых смыслов; рассмотреть вопрос о способах конденсации культурной памяти.

К выделенным функциям добавляются следующие: в тексте в концентрированном виде выражается знание о действительности [Брудный, 1998, с. 12; Чувакин, 2007, с. 333 – 334] – репрезентативная функция текста;

экспрессивная – выражение позиций, внутренних состояний, эмоций определенным реакциям [Бюлер, 1993, с. 34 – 38]. Способы, как это осуществлено на уровне языка как текста культуры, также надлежит рассмотреть и раскрыть в диссертационном исследовании.

Значимую роль в исследованиях текстовых особенностей сыграла психолингвистика. Изучая процессы восприятия фразы или текста, Лурия горизонтальный), который легко поддается анализу: определяется структура, ключевые элементы (смысловые ядра) текста, прослеживается смысловая сцепленность и т.д. Второй уровень – глубинный (или вертикальный), который является внутренним смыслом текста и проявляется как подтекст и открывается только на основании анализа косвенных данных. Этот внутренний смысл есть в любой из форм высказывания наряду с внешним, понятным, открытым значением текста. [Лурия, 1998, с. 312 – 313].

Глубинный уровень является базовым основанием, программой для порождения смыслов поверхностного, горизонтального уровня [Тураева, 2012, с. 57 – 58], хотя существуют и другие трактовки взаимоотношений глубинного и поверхностного уровней [Солнцев, 1976]. Что касается способов исследования, то поверхностный уровень может быть исследован методом свертывания текста на основании ключевых слов [Мурзин, Штерн, 1991], а в качестве исследования подтекста опорой может служить специфика языковой единицы, которая проявляется в ее способности выражать дополнительную информацию (функционально-стилевую, экспрессивно-оценочную и пр.) [Земская, Качесова, Комиссарова, 2012, с.

54]. В целом же исследование смыслового ядра (центра) приводит к воссозданию картины его общего смысла или концепта текста [Леонтьев, 1999, с. 141] сторонниками текстового подхода, в контексте задач диссертационного исследования мы вынуждены концентрироваться лишь на аспектах, помогающих открыть методы анализа сущностной основы смыслового пространства культуры – поскольку и тексту задает его цельность смысл, и культура, безусловно, это смыслополагание. Смысл является объектом исследования целого ряда наук, каждая из которых изучает определенный его аспект, что порождает сложность с формулировкой общего определения.

Кроме того, и сам по себе смысл вариативен, изменчив, не формализуем, не является непосредственно наблюдаемой сущностью, и, кроме того, широкий спектр различных явлений попадает под определение данного термина, начиная от смысла жизни и заканчивая смыслом «знакового выражения»

[Гусев, Тульчинский, 1985, с. 43]. Несомненной является его значимость – на уровне порождения текста программирует отбор, задает ту или иную форму воплощения, распределяет языковые единицы именно смысл. В то же время исследование смысловой составляющей текста порождает скорее вопросы и формирует проблемные поля для будущих исследований – таковы, например, сформулированные Новиковым семь оппозиций, описывающих взаимоисключающие трактовки связи смысла и текста [Новиков, 1999, с. – 144].

Что касается задач, ставящихся исследователями смысловой структуры текста, то основными являются:

1. Выявить элементы смысловой структуры текста;

2. Определить принципы, организующие эти элементы в единое целое;

3. Выявить специфику взаимодействия смысловой и содержательной Однако существуют и положения, по поводу которых при определении характера текстовой организации смысла сходится большинство исследователей. К таким параметрам относятся:

1. Кардинальное отличие смысла всего текста от смыслов языковых единиц, стоящих ниже в иерархической структуре;

2. Сложность, многоуровневость и многоаспектность организации смысловой структуры текста;

3. Смыслы в тексте существуют именно структурно, а не в качестве беспорядочного нагромождения;

4. Структуру смыслов текста можно анализировать с позиции статики и динамики;

5. Смысл текста открывается не при рассмотрении совокупности его элементов, а присутствует скрыто, имплицитно в отношениях между ними.

[Гальперин, 2014; Долинин, 2005; Дымарский, 2001; Купина, 1983;

Москальская, 1981; Новиков, 1983; Черняховская, 1983].

Что касается структуры, то, соглашаясь в наличии иерархии в организации смыслов текста, однако она не жесткая, и смысловые компоненты могут образовывать дополнительные соподчинительные связи друг с другом [Ноздрина, 2006]. В данной структуре воплощена некая концепция мира (его фрагмента), это именно система представлений, суждений [Дымарский, 2001], сформированная в виде постепенно усложняющихся семантических комплексов с элементарными смысловыми единицами в основе[Черняховская, 1983]. Однако формирование утвержденного положения о том, что является элементарное единицей смысловой структуры текста, до сих пор не совершено и является насущной задачей [Дымарский, 2001, с. 65].

Предполагалось, что наработанные при анализе текста методы помогут открыть смысловые основания культуры в их иерархической выраженности.

Интенция такого подхода содержится в работах Лотмана, который для открытия национально-культурного смысла предлагал собрать тексты, относящиеся к одной культуре (пусть и различные по своим структурным характеристикам), и, осмыслив их в качестве вариантов одного и того же текста, подвергнуть анализу для вычленения текста - конструкта – и инвариантного текста, который и будет являться текстом данной культуры.

[Лотман, 1992 б), с. 386 – 407]. Идея о том, что, являя множественность смыслов, текст, тем не менее – не аморфное образование, устойчивые связи между уровнями и внутри уровней придают тексту инвариантный характер, поэтому данная инвариантная система может быть представлена как матрица для воспроизводства текстов-вариантов – данная идея продолжает активно разрабатываться. [Панченко, 2008] Однако на практике по отношению ко всей национальной культуре данный посыл воплощен не был, хотя для локального анализа применялся [Топоров, 2003].

Такое положение дел дает возможность предположить, что необходимо включение еще каких-то теоретических идей и подходов для решения поставленной задачи. Однако, входя в число ключевых понятий гуманитарной культуры ХХ века, текст имеет давнюю исследовательскую традицию, и, если изучение культурных смыслов не имеет закрепленной методологии, приемов и техник анализа, то текст как объект анализа имеет несколько традиций и методологий исследования, выделение и обобщение которых позволит создать культурологический алгоритм исследования системы смыслов в культуре как тексте. Поскольку методологические наработки анализа текста у представителей данных направлений были, безусловно, теоретически сильными и практически выверенными, то логичным представляется их обработать для руководства при выстраивании алгоритма дальнейшего анализа.

Первый подход (формальная школа) выделяет [Шкловский, 1983;

Ханзен-Леве, 2001; Эрлих, 1996] текст как динамическую целостность, реализующуюся через:

конструктивный принцип, который акцентирует соотнесенность элементов текста как с другими элементами, так и со всем текстом, принцип протекания формы, акцентирующей подчинение (и даже – деформацию) факторов главному, который играет конструктивную Последующая традиция структурализма, расширяя подходы к исследованию текстов, выделяет в нем [Якобсон, 1985]:

инварианты: неизменные единицы, выступающие основой для закономерностей разворачивания текста;

примат отношений над элементами. Элемент не существует как отдельная единица, а только во взаимосвязи, образуя с другими атомарные единицы, внутренне взаимозависимые и имеющие собственные законы. Именно в этой атомарности элемент обретает свои качества, не существуя как единица до целого, его свойства определяются структурой и ее законами. Именно во взаимосвязи он является тем, чем является.

Универсальность здесь приписывается не элементу, а структурным связям. Задача исследователя – обнаружение инвариантной структуры во множестве ее модификаций (вариантов). При анализе текста структуралистами выделяются следующие черты, его характеризующие:

принцип выраженности: любой текст имеет знаковую фиксацию, противопоставлен идеальной реальности, не выраженной знаками; в самом же тексте присутствуют как связанные структурой (то есть системные) элементы, так и не образующие целостность, структурно не связанные, внесистемные составляющие.

принцип отграниченности, согласно которой текст отделяется от других текстов, отдельных элементов;

принцип структурности, которая за счет иерерхической внутренней организации превращает текст в единое целое.

Анализируя особенности структуры, данная традиция выделяет:

включенность элементов текста сразу в несколько систем функционирования, что как раз и обеспечивает его целостность.

внутренне иерархически организованные уровни, образующие между собой структурные связи (таким образом происходит формирование связей между подсистемами), причем специфика данных отношений является характеристикой структуры всего текста как единой системы.

формообразовательный, синтаксический, лексический) во многом определяют уровни текста, выступая связями первого уровня, естественно- языковыми. Наряду с ними в тексте присутствуют и связи второго уровня, которые задают магистральные характеристики структурных отношений.

положение о парадигматических и синтагматических осях как основаниях текстовой структуры. Парадигматические отношения обуславливают со-противопоставление внутри уровней текста повторяющихся эквивалентных элементов (принцип повтора, ритма), а синтагматические отношения относятся к межуровневым связям, определяя со-противопоставление не эквивалентных, соседствующих элементов (обеспечивает соединение любых текстовых элементов).

В рамках данной традиции вычленяется и алгоритм структурного анализа:

1. Текст разбивается по уровням синтагматических сегментов – на совокупности однопорядковых структурных сочетаний 2. Текст разбивается по уровням семантических сегментов – на совокупности однопорядковых с точки зрения смыслового единства сочетаний 3. Начало поиска инвариантов: выделение повторов-эквивалентностей 4. Определение межуровневых отношений (вычленение пар смежностей) 5. Продолжение поисков инвариант – вычленение повторов, обладающих наибольшей мощностью эквивалентностей.

6. Выяснение основных смысловых (семантических) оппозиций по основным уровням.

7. Анализ грамматических конструкций с точки зрения их семантизации (смыслового значения).

Постструктуралистские и постмодернистские разработки добавили следующие акценты в исследование текста:

Упор на значимость при исследовании текста внетекстовой реальности;

Выделение в содержании текста поверхностного и глубинного, причем последнее составляет содержательный пласт, относящийся к нормам и поверхностное связано с сиюминутным, то есть темпорально нестабильно.

Введение понятия гипертекста как системы связанных между собой текстов, являющейся одновременно их единством и множеством.

Введение понятия дискурса как текста в диалоге и понятия нарратива как подвида дискурса.

Итак, ставя перед собой задачу исследования смысловых оснований культуры, диссертант при поиске методологических оснований обратился к тексту как смысловому пространству и как форме опредмеченности культуры. Анализ подходов к тексту позволил, с одной стороны, сформировать перечень характеристик во всей полноте представленности, с другой стороны, был выявлен некий алгоритм анализа текста, разработанный для выяснения ряда представленных характеристик. Следующей задачей будет подобрать для анализа текст или тексты культуры, соотнеся его с теми их представленных характеристик, выявление которых не требует специально разработанной техники анализа, и подобрать методы для проявления тех оставшихся текстовых характеристик, обнаружение которых требует особой аналитической процедуры. Затем применить к тексту сформированные техники и методики под задачу выявления инвариантов – неизменных единиц, являющихся сущностными основаниями смыслового пространства культуры.

Возникает вопрос – какой именно текстовый пласт культуры подвергать анализу. Основной задачей для нас является анализ смыслового пространства культуры с определением иерархии смыслов и выявлением глубинных смысловых оснований национальной культуры. Смыслы опредмечены в тексте, смыслы опредмечены в языке, язык опредмечивает себя в тексте. По отношению к тексту язык выступает в виде первичных данных, матрицы для построения текста. И он сам – также является текстом.

Таким образом, именно анализ языка как текста культуры открывает путь к продуктивному анализу смыслового содержания культуры.

1.3. Концепции языка как формы существования национальной Исследователи подходов к анализу языка разделяют их на два подхода:

системоцентричного, при котором язык исследуется как система, и методы его изучения восходят к методам точных наук [Бодуэн де Куртэне, 1963;

Соссюр, 1999]. Такой подход к исследованию языка дал возможность осмыслить системные закономерности организации языка, позволил оформить представления о языке как о целостной системе, воплотив данные теоретические находки в стройную концепцию с формализованными описаниями. Однако для лингвистов данного направления язык выступал в качестве замкнутой, целостной системы, а не подсистемы культуры. В этом был основной теоретический пробел: при таком узком понимании, декультурации языка отсутствовала возможность понять смысл и цель его существования как системы, в контексте ее природы и сущности (ибо исследования).

Более логичным и в настоящий момент наиболее продуктивно развивающийся антропоцентричный подход [Алпатов, 1993, с. 25]), в рамках которого все отчетливей проступает линия анализа опосредованности культуроцентричном акценте язык рассматривался не просто во взаимосвязи с человеком – особенностями его физического и психического устройства – не в меньшей степени анализировалась и взаимосвязь с культурой, ибо в языке фиксируется выделенные элементы умственного, чувственного, деятельностного опыта предыдущих поколений. При таком подходе в центр анализа попадает не язык вообще, а национальный язык. Запечатлевая как мысли и чувства, так и специфику нравов, поверий, истории народа, язык начинает осмысляться как решающий этногенный фактор [Морковкин, Морковкина, 1997, с. 38; Мельникова, 2012 а); Куц, Мельникова, 2014;

Мельникова, Куц, 2014]. Начало такому пониманию языка было положено в сформулировал концептуальные положения, определившие последующие системоцентрической лингвистике идей о том, что язык является результатом мыслительной активности, Гумбольдт утверждает, что язык – не продукт деятельности ума, постоянно возобновляющаяся деятельность, не результат духовной жизни, но – сама духовная жизнь. Не останавливаясь на этом, он утверждает идею о соответствии строения языка «внутренней организации мышления» определенного народа, говоря о том, что в различных языках не просто запечатлены различные обозначения для одинакового предмета, но за этими обозначениями стоит разное видение его; таким образом «мышление не просто зависит от языка вообще, а до известной степени оно обусловлено также каждым отдельным языком» [Гумбольдт, 2001, с. 9]. Рассматривая взаимосвязь языка и этнической культуры, Гумбольд говорил о том, что всякий национальный язык является целостным мировидением, ибо в нем содержатся все выделенные нацией представления о мире и все вызываемые миром ощущения [Радченко, 1997, с. 64]. Таким образом, язык выражает взгляд на мир, присущий определенному народу. И в этом своем качестве он обладает когнитивной властью, становясь между миром объективной действительности и познающим субъектом «язык есть мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [Гумбольдт, 2001, с.

393], направляя познавательную деятельность в определенное русло. Таким образом, язык не просто обозначает сформированную независимо от него мысль – он сам является органом, который эту мысль формирует, устанавливая мышлению тех, кто говорит на нем, определенные границы, задавая направление. [Радченко, 1997, с. 71].

Что именно в языке несет основную нагрузку при трансляции национально-специфичной (или идиоэтнической) картины мира? С точки зрения Гумбольдта, таким основным носителем является лексика: он отчетливо видел различную этимологическую основу названий одного и того же предмета или явления у разных народов, отмечая, что таким образом в равнозначных словах различных языков возникают разные представления об одном и том же предмете. Данное свойство национального словарного состава обуславливает факт: каждый язык содержит собственное мировидение. Таким образом, слово не является эквивалентом чувственно воспринимаемого человеком предмета, а оно есть эквивалент того, как этот предмет был осмыслен при первичном процессе возникновения данного названия в языке. [ Гумбольдт, 2001, с. 103].

Однако в трудах Гумбольдта намечено и другое направление исследования языка – осмысляя слово как основной носитель, он, тем не менее, видел язык в его связном единстве, где «слово...часть бесконечного целого, языка» [Гумбольдт, 2001, с. 78]. Tаким образом, несмотря на акцентирование в своих работах лексической основы как главного компонента трансляции национально-специфичной картины мира, Гумбольдт, тем не менее, осмыслял язык как целостный феномен: «В языке нет ничего единичного, каждый отдельный элемент его проявляет себя лишь как часть целого» [Гумбольдт, 2001, с. 314], и в этом смысле центральной формой языка является предложение – «...говорящий всегда исходит из целого предложения»[ Гумбольдт, 2001, с. 145].

Создавая свою концепцию языка, Гумбольдт вводит понятие формы языка [Гумбольдт, 2001, с. 69 – 74] и разграничение их на внешнюю, акустическую, фонетическую и внутреннюю [Гумбольдт, 2001, с. 100 – 107], которая, будучи принципом порождения внешней формы, определяет собой все своеобразие языковой организации. Причем данная внутренняя форма проявляет себя на всех уровнях языка – как в своеобразии лексической категоризации, так и в специфике организации системы грамматических категорий. Внутренняя форма, по Гумбольдту, является общей духовной настроенностью людей, говорящих на одном языке, она ответственна за то, что энергия языка течет именно в том, а не в другом направлении, выбирая именно такие средства для выражения мысли. Разбирая данную деятельность «энергии языка», Гумбольдт указывал, что именно постоянство и единообразие данной деятельности, а также ее единство в совокупности связей и систематичности составляет форму языка. Причем форме языка присуща не универсальность, а национальная специфичность. [Гумбольдт, 2001, с. 105 – 107]. Таким образом, введенное Гумбольдтом понятие внутренней формы языка позволяет анализировать язык в его целостности, в неразрывной связи всех его частей.

Идеи Гумбольдта активно развивались [Радяченко, 1997; Даниленко, 2010], но толчок к планомерному их исследованию дала разрабатываемая в первой половине ХХ в. Э.Сепиром и Б.Уорфом гипотеза лингвистической относительности. Исходящий из положений Гумбольдта о том, что язык в первую очередь именно конструирует, моделирует действительность, являя собой творческий акт интерпретации данной действительности, Сепир подчеркивает, что, вне зависимости от способности к интерпретации конкретной личности, мышление никогда не выходит за пределы тех форм отражения и способов передачи отношений, которые предопределены формами используемого национального языка. [Сепир, 1993, с. 190 – 193].

Таким образом, у Сепира язык осмысляется как символическая система, которая замещает непосредственный опыт и человек оперирует заложенными в языке образами так, как будто это есть реальные данные его чувственного опыта. Именно Сепир высказывает принцип, впоследствии разработанный Уорфом и получившим название гипотезы лингвистической относительности, утверждая, что сфера человеческой жизни не ограничена, как принято думать, материальным и социальным миром – над человеком властвует национальный язык, осознание которого только как орудия, помогающего решать мыслительные и коммуникационные задачи – иллюзия.

Тот мир, который человек определяет как «реальный», на самом деле бессознательно выстраивается на основе национального языкового тезауруса.