«ЭТНИЧЕСКИЕ ВООРУЖЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВАХ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПЕРИФЕРИИ ...»

Попова, А. Пшеворский, А. Растоу, С. Хантингтон, Ф. Шмиттер) 2.

ский фактор на северном Кавказе. Общая оценка ситуации и природы конфликтов // Казанский федералист. – 2002. – №2 весна. – С.79-98; Хобсбаум Э. Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // Нации и национализм. – М.: Праксис, 2002. – С.332-346 и др. См.: Bell-Fialkoff A., Markovits A. Nationalism: Rethinking the Paradigm in the European Context // The Myth of «Ethnic Conflict»: Politics, Economics and «Cultural» Violence. – University of California, 1998. – P.150-151; Brubaker R. Nationhood and the National Question in the New Europe. – Cambridge University Press, 1996; Connor W. Etnonationalism: The Quest for Understanding. – N.J.: Princeton University Press, 1994; Identifying Potentional Ethnic Conflict: Application of a Process Model / Ed. By T.S. Szayna. – N.Y.: Rand, 2000;

Ishiyama J. Istitutions and Ethnopolitical Conflict in Post-Communist Politics // Nationalism and Ethnic Politics. – Autumn. – Vol.6. – №3. – P.51-67; Kaufman S.J. Modern Hatreds: The Symbolic Politics of Ethnic War. – Ithaca, L.: Cornell University Press, 2001; Kaufman C. Possible and Impossible Solutions to Ethnic Civil Wars // International Security. – 1996.

– Vol.20. – №4. – P.136-175; Kymlica W. Multicultural citizenship: a liberal theory of minority rights. – Oxford: Clarendon Press, 1995; Simonsen S.G. Addressing Ethnic Divisions in Post-Conflict Institution-Building Lessons from Recent Cases // Security Dialogue. – September 2005.– Vol. 36. – №3. – P.297-318; Rosel J. Ethnic Rationalism and ethnic conflict // International Policy and Society. – 1995. – №2. – P.124-142 и др.

См.: Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. – М.: Весь мир, 2004; Валлерстайн Э.

Исторический капитализм // Альтерглобализм: теория и практика «антиглобалистского движения» / Под ред.

А.В. Бузгалина. – М.: Едиториал УРСС, 2003. – С.114-122; Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. – М.: Весь мир, 2004; Гринин Л.Е. Национальный суверенитет и процессы глобализации (вводные замечания) // Политические исследования. – 2008. – №1. – С.123-133; Дела Сала В. Проблемы федерализма в эпоху глобализации // Полития. – 2002-2003 зима. – №4. – С.49-56; Ильин М.В. Суверенитет: вызревание понятийной категории в условиях глобализации // Политическая наука. Суверенитет в условиях глобализации. Опыт политий Запада и Востока: Сб.науч. тр./ РАН. ИНИОН. Центр социал.науч.-информ.исслед., Отд.полит.науки, Рос.ассоц.полит.науки Международная ассоциация политической науки; ред. и сост. Кудряшова И.В. – М.: ИНИОН РАН, 2005. – С.10-28; Иноземцев В.Л. Современная глобализация и ее восприятие в мире // Век глобализации: исследования современных глобальных процессов. – 2008. – №1.– С.31-44; Малахов В.С. Государство в условиях глобализации: учебное пособие.

– М.: КДУ, 2007; Системная история международных отношений в двух томах / Под редакцией А.Д. Богатурова. Том второй. События 1945-2003 годов. – М.: Культурная революция, 2006; Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира: монография. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005; Held D., Mcgrew A. Globalization Theory: Approaches and Controversies. – L., 2007; Kelstrup M. The European Union and Globalization: Reflextions on Strategies of Individual States // Working Papers. Copenhagen Peace Research Institute. – 2001. – №38 и др.

См.: Гельман В.Я. Из огня да в полымя? (Динамика постсоветских режимов в сравнительной перспективе) // Политические исследования. – 2007. – №2. – С.81-108; Дарендорф Р. После 1989. Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе. – М.: Издательство «Ad Marginem», 1998; Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Политические исследования. – 2001. – №4. – С.6-24; Карл Т.Л., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы. Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. – 2004. – №4. – С.6-27; Карозерс Т. Конец парадигмы транзита // Политическая наука. – 2003. – №2. – С.48-60; Мельвиль А.Ю. Опыт теоретикометодологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. – 1998. – №5. – С.6-38; Мельвиль А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. – 2004. – №2. – С.64-75; Попова О.В. Политическая идентификация в условиях трансформации общества. – СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2002; Пшеворский А. ДемоОтдельной темой при рассмотрении результатов этнических вооруженных конфликтов является проблема появления и существования непризнанных государств посткоммунистического пространства. Их развитие в последние десятилетия привело к совершенно разным последствиям. Непризнанные государства являются общемировым феноменом 1, но непризнанные посткоммунистические государства выделяются своим одновременным появлением, общностью ряда причин своего генезиса и неплохой выживаемостью. Особенно это относится к постсоветскому пространству (статьи и аналитические материалы С.М. Маркедонова, А.А. Улуняна, А.А. Язьковой и др.) 2.

Итак, политологические и междицисцитплинарные (политическая конфликтология) работы, посвященные этническим вооруженным конфликтам посткоммунизма, в России пока малочисленны и не фундаментальны. Значительно лучше выглядит ситуация в западной политологии, где эта проблематика активно разрабатывается в последние два десятилетия. Однако и здесь еще далеко до создания комплексной теории этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии.

Неисследованной остается специфика этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии. Не изучены вопросы институционализации этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах. Нет научно обоснованного ответа на вопрос о наиболее эффективной форме урегулирования данного типа конфликта. Кроме того, существует целая серия крайне дискуссионных вопросов, касающихся понятия, сущности, тенденций развития этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма. Много «белых пятен» и спорных моментов существует по проблемам теории непризнанных государств, типологии зон этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма.

Все это свидетельствует о том, что существует острая необходимость в дальнейшей теоретической, эмпирической и прикладной разработке проблемы этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах европейской периферии.

кратия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. Пер.

с англ. / Под ред. проф. Бажанова В.А. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000; Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытка динамической модели // Политические исследования. – 1996. – №5.

– С.5-15; Хантингтон С. Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации // Мировая экономика и международные отношения. – 1995. – №6. – С.87-94; Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. – М.: Прогресс-Традиция, 2004; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон;

Пер. с англ. Т.Велимеева, Ю.Новикова. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003; Хантингтон С. Третья волна.

Демократизация в конце XX века / Пер. с англ. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003; Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические исследования. – 1996. – №5. – С.16-27; Carothers T. Democracy Assistance: Political vs. Developmental? // Journal of Democracy. – 2009. – Vol.20. – №1. – P.5-19; McFaul M. Transition from postcommunism // Journal of Democracy. – 2005. – Vol.16, №7. – P.5-19 и др.

См.: Непризнанные государства: возможности и вызовы XXI века // Мировая экономика и международные отношения. – 2006. – №12. – С.64-81.

См.: Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России. Южнороссийское обозрение. – Ростов-на-Дону. – 2005. – №29; Постсоветские конфликты // Pro et Contra. – сентябрь-декабрь. – №5-6 (34). – С. 2-75.

Объектом исследования являются этнические вооруженные конфликты посткоммунистических государств как особая разновидность современных силовых противоборств.

Предмет исследования – сущность, содержание, специфика, процесс возникновения, протекания, завершения этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии.

Целью исследования является определение, на основе комплексного анализа, теоретических, эмпирических и прикладных аспектов феномена, специфики этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах европейской периферии в контексте актуальных политических практик и современной теории политических конфликтов.

Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

- охарактеризовать теоретико-методологические основы анализа этнических вооруженных конфликтов в современной политической науке;

- внести новации в понятийный аппарат, который используется в политической науке и конфликтологии при исследовании политических и этнических противоборств, в частности, этнических вооруженных конфликтов;

- проанализировать имеющиеся в политологии классификации и типологии этнических вооруженных конфликтов, внести в них необходимые коррективы, предложить авторскую классификацию зон этнических вооруженных конфликтов в посткоммунических государствах европейской периферии;

- изучить возможности рецидивов этнических вооруженных конфликтов в государствах Центральной и Восточной Европы, где все они к настоящему времени урегулированы;

- рассмотреть влияние процессов диверсификации постсоветского пространства и интеграции отдельных его частей в плане влияния на процесс урегулирования этнических вооруженных конфликтов;

- выработать критерии институционализации этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии;

- исследовать и определить роль этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах как инструмента структуризации пространства европейской периферии;

- выработать теоретическую модель завершения «замороженных конфликтов» в посткоммунистических государствах европейской периферии, сделав акцент на различных методах урегулирования конфликтных ситуаций;

- проанализировать три отдельных случая этнических вооруженных конфликтов в Косово, Приднестровье и Карабахе для детального выяснения их содержательных характеристик и частичной реконструкции существующей теории политического конфликта на этой основе.

Теоретико-методологическая основа исследования. Основным методологическим подходом диссертационного исследования является неоинституционализм. Данный подход рассматривает конфликт как институциональный феномен или явление, поддающееся институционализации. Институты определяют «правила игры», по которым развивается конфликт, причем трактуются они в отличие от «старого» институционализма как совокупность норм и сопутствующих им учреждений и организаций.

В качестве главного метода диссертационного исследования используется сравнительный (компаративный) анализ. Он позволяет выявить общее и особенное в конкретных конфликтах посткоммунистических стран, определить специфику подобных противоборств. Особое значение для анализа этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах имеет инструменталистская методология, которая позволяет интерпретировать этничность как зависимый фактор по отношению к политической целесообразности.

В качестве основных базовых теорий в диссертации используются: теория конфликта, которая была создана в рамках социологии и теории международных отношений; теория глобализации; теория демократического мира; теория демократического транзита; теория качества демократии.

В IV главе диссертации основной стала методика исследования случая (case-study), в качестве кейсов рассматривались три этнических вооруженных конфликта посткоммунизма. Базовым методом в анализе отдельных случаев выступила экспертная оценка. Кроме этого, были использованы исторический и ситуационный способы сбора информации, качественный анализ документов.

Применение подобной совокупности методов позволило осуществить целостное исследование трех этнических вооруженных конфликтов, что вкупе с их компаративным анализом создало возможности для реконструкции некоторых постулатов существующей теории политического конфликта.

Теоретическими источниками диссертации послужили отечественные и зарубежные работы по теории конфликта, войнам и вооруженным конфликтам, этнополитологии. Важную теоретическую основу настоящего исследования составляют концепция социального конфликта Л.Крисберга как системы структурно-динамических показателей, которые служат методологическими основаниями и общими ориентирами в процессе диагностики и регулирования конфликтов различного типа 1 и модель поведения этнических групп в конфликте Д.Л. Горовитца 2.

Эмпирическую базу исследования составили международно-правовые документы, беседы с участниками этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах, военными журналистами, базы данных по вооруженным конфликтам ведущих зарубежных институтов исследования конфликтов и мира, материалы периодической печати и сети Интернет.

Автором было проведено собственное экспертное исследование, которое позволило получить большие объемы эмпирической информации по этническим вооруженным конфликтами в посткоммунистических государствах европейской периферии от аналитиков, занятых изучением и освещением данной проблемы. В проведении экспертной оценки участвовало 25 отобранных специалистов.

См.: Krisberg L. Constructive Conflicts: From Escalation to Resolution. – Lanham, MD, 1998; Kriesberg L.

Sociology of Social Conflict. – New Jersey: Prentice-Hall, 1973.

См.: Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict. – Berkeley, Los Angeles, L., 1985.

В работе использован также обширный фактический материал, собранный автором во время научных и учебно-методических стажировок в российских и зарубежных исследовательских центрах и университетах.

Научная новизна исследования. Данная работа является первым в отечественной науке комплексным исследованием этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии. Она носит также обобщающий характер. Научная новизна работы заключается в следующем:

1. Определена специфика возникновения, протекания, урегулирования этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах европейской периферии, детально проанализировано поствооруженное развитие подобных противоборств и процесс постконфликтного восстановления (подъем экономик, социальная и психологическая реабилитация гражданского населения, демократизация).

2. Рассмотрен феномен непризнанных государств и частично признанных государств как результат этнических вооруженных конфликтов. Выявлен эклектичный характер идеологии властвующих элит непризнанных и частично признанных посткоммунистических государств европейской периферии. который одновременно связан с элементами либерализма, левацкими революционными концепциями, маоистской теорией «освобожденных зон», советизацией имперского типа. Разработан комплекс параметров, необходимых при исследовании непризнанных и частично признанных государств.

3. Внесены новации в категориальный аппарат, который используется в политической науке и политической конфликтологии при изучении конфликтов, в частности, в научный оборот введены, определены и обоснованы новые термины («консервация конфликта», «результаты этнических вооруженных конфликтов»), уточнен ряд понятий («замороженный конфликт», «институционализация конфликта», «внутренний вооруженный конфликт», «этнический вооруженный конфликт», «непризнанное государство» и др.).

4. Осуществлен анализ этнических вооруженных конфликтов в рамках синтеза неоинституционального подхода в политологии и теории конфликта, что позволило проинтерпретировать противоборства посредством понятия «институционализация», рассматривать их в контексте взаимного «погашения» перекрестных политических конфликтов, изучать процесс противоречивого изменения норм в общественной и политической жизни.

5. Проведена авторская классификация шести конфликтных зон посткоммунистического пространства. Подобное зонирование помогло выявить уровень конфликтогенности тех территорий, на которых интенсивность реальных и потенциальных конфликтов наиболее значительна. Две из них относятся к региону Центральной Европы, четыре – к постсоветскому пространству.

6. Создана теоретическая модель завершения «замороженных конфликтов» в посткоммунистических государствах европейской периферии, что достигнуто посредством исследования различных методов урегулирования конфликтных ситуаций.

7. Определены основные стратегии мировых геополитических игроков, не относящихся к посткоммунистическим государствам (США, Европейского Союза, некоторых азиатских стран) в этнических вооруженных конфликтах;

особая роль России на посткоммунистическом пространстве, которая выступает в качестве посредника и миротворца в ряде противоборств, но в то же время несвободна от подобных конфликтов на собственной территории.

8. Рассмотрены причины непопулярности федерализма в посткоммунистических странах, несмотря на его широкие возможности при урегулировании различных противоборств, прежде всего, этнических вооруженных конфликтов.

9. Выявлен миротворческий потенциал «модели Татарстана» для урегулирования этнических вооруженных конфликтов, состоящий в нахождении компромисса между субъектами противоборства на основе асимметричного решения по формированию федеративной государственности и взаимному делегированию полномочий между государством и одной из его территорий, которая претендует на повышение своего статуса.

10. Обосновано влияние процессов советизации на неурегулированные этнические вооруженные конфликты, конструирование современных непризнанных или частично признанных государств постсоветского пространства.

11. Разработана авторская концепция институционализации этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии. В рамках этой концепции проанализированы основные содержательные элементы процесса институционализации, выработана совокупность критериев институционализации, рассмотрена роль права в процессе институционализации насильственных этнических противоборств 12. На основе детального анализа косовского, приднестровского и карабахского конфликтов определены основные моменты для уточнения и достраивания существующей теории политических конфликтов, которые могут быть сведены к большей эффективности «замороженных конфликтов» по сравнению с урегулированными противоборствами, с точки зрения минимизации человеческих и материальных потерь в конфликте. Проанализированы возможные сценарии развития косовского, приднестровского и карабахского конфликтов.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Этнические вооруженные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии имеют свою специфику, которая заключается:

в большом количестве одновременно протекающих этнических конфликтов насильственного толка; в образовании целого ряда новых признанных и непризнанных государств; в урегулировании данных конфликтов в основном за счет создания анклавов с моноэтничным населением; в «замораживании», а не урегулировании, части подобных противоборств; в силовом урегулировании значительного количества данных конфликтов государствами и организациями посредниками; в системном характере насильственных и ненасильственных этнических конфликтов в эпоху посткоммунизма; во внеидеологическом противостоянии великих держав и других акторов мировой политики на основе конкуренции национальных интересов; в распаде на посткоммунистическом пространстве сразу всех трех формально федеративных государств, основанных на «национально-территориальном принципе», и только одного из них – мирным и легальным путем.

2. Синтез неоинституционального политологического подхода и теории конфликта в исследовании этнических вооруженных конфликтов применяется в политической науке крайне редко, особенно это относится к отечественным авторам. Между тем, подобная комбинация открывает перед учеными большие возможности в изучении процессов институционализации конфликтов, изменения норм, определяющих противоборства, в политической жизни общества.

Автор диссертации осуществляет синтез двух теоретико-методологических традиций на протяжении всего исследования, что позволяет реализовывать принцип культуросообразности, связать воедино теоретические, эмпирические и прикладные разделы работы.

3. Один из вариантов объяснения социального и политического развития предложен теорией конфликта, которая сформировалась преимущественно в рамках социологии, психологии и международных отношений. Эта теория очень сильно модифицировалась на протяжении 60-90-х гг. XX века, но конфликты по-прежнему трактуются как источник развития, в том числе и политического. В современной теории утвердилось понимание того, что конфликт является позитивным явлением, который, как правило, даже необходимо инициировать для нахождения альтернативных управленческих решений. Однако позитивностью обладают лишь те этнические конфликты, которые институционализированы и приводят к демократическим изменениям. Вооруженный характер конфликта, этнические чистки, противоборство на этнической основе, появление жертв и беженцев – все это однозначно может быть признано негативными характеристиками этнического вооруженного конфликта. Но в плане политического развития этнический вооруженный конфликт способен впоследствии стимулировать отход от подобных практик и способствовать демократизации общества и этнической толерантности.

4. Этнический и гражданский национализм во многом определили процессы становления новых национальных государств в Центральной Европе и на постсоветском пространстве. Глобальным контекстом подобного процесса явилось относительное уменьшение роли государства и усиление новых акторов международных отношений (международных организаций, социальных сетей и т.п.). Государство сохранило свое значение в различных регионах мира, а в посткоммунистических странах представляет особую ценность для различных этнических групп. Национальное возрождение до сих пор воспринимается многими в странах европейской периферии исключительно как создание и укрепление собственной государственности.

5. Идеологическая направленность этнического национализма влияет на протекание и урегулирование конфликтов. В посткоммунистических государствах этнический национализм апеллирует к историческому прошлому и традициям народа, смешивается с радикальными революционными лозунгами.

В Приднестровье этнический национализм вытеснен идеологией советского интернационализма, которая включает элементы российской державности, украинского национализма, левацкого революционизма. В Карабахе идеологема национально-освободительного движения поддерживается уверенностью элиты в международной поддержке независимости Арцаха, критикой теории мировой революции, которая в прошлом стоила мятежной территории ее независимого статуса.

6. Диссертант подробно рассматривает двойственный характер институтов и практик федерализма. С одной стороны, известна повышенная конфликтогенность федерализма, возникающая, прежде всего, в процессе его формирования. С другой стороны, федералистские институты давно используются как действенное средство при урегулировании конфликтов. По всей видимости, такая двойственность стала одной из причин непопулярности федерализма в посткоммунистических странах, большинство из которых предпочли унитарную форму государственного устройства или квазифедеративные асимметричные институты. Миротворческий потенциал федерализма практически не был использован при урегулировании этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма.

7. Политическое развитие какого-либо государства, региона в политических науках до недавнего времени интерпретировалось в основном в рамках теорий модернизации или демократического транзита. В настоящее время им на смену пришли концепты качества демократии, нового транснационализма, моральной экономики, которые постепенно формируют новую парадигму объяснения политического процесса. Важной составляющей этих инноваций является усиление междисциплинарного аспекта, поскольку адекватный анализ политической действительности становится практически невозможным без применения принципов и методов экономики, этнологии, социологии, психологии, антропологии и других наук. Анализ этнических вооруженных конфликтов в трансформационном контексте позволяет рассмотреть данный феномен в динамике. Окончание значительного числа этнических противоборств насильственного характера свидетельствует о политической стабильности обществ, постепенном окончании периода интенсивных политических изменений в большинстве посткоммунистических государств европейской периферии.

8. По мнению диссертанта, в анализе этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах европейской периферии существуют исследовательские проблемы прикладного порядка. Например, в настоящее время невозможно выработать универсальные механизмы решения конфликтов в рамках международного права, поскольку оно включает во многом противоречащие друг другу принципы самоопределения народов и территориальной целостности государств. Международное сообщество не может надеяться на справедливые и устраивающие все стороны договоренности по этим вопросам, современная ситуация развивается в дискурсе реализации интересов той или иной великой державы, поддерживающей одного из участников конфликта, группы государств, международных организаций или их жесткой конкуренции.

Следовательно, единственным выходом из создавшегося положения является политическое соглашение великих держав о моратории на признание новых национальных государств. На время действия подобного моратория принцип самоопределения народов должен осуществляться в рамках сохранения территориальной целостности существующих государств. В настоящее время подобной практики последовательно придерживается только такая страна, как Испания.

9. Создание и существование непризнанных государств – ярчайший пример малой эффективности региональных и международных институтов по регулированию конфликтов. В современном мире тенденции к региональной и мировой интеграции сосуществуют с трендами сепаратизма, который понимается как стремление к отделению, обособлению какой-либо территории, этнической группы и ирредентизма, который трактуется как присоединение к какому-либо государству спорной или сепаратистской территории, этнической группы. Непризнанные или частично признанные государства европейской периферии (Абхазия, Косово, НКР, Приднестровье, Южная Осетия) существуют достаточно давно. Перспективы изменения статуса в плане признания их независимости со стороны большинства национальных государств и международных организаций у всех данных государственных образований различны. Косово в настоящий момент уже признано значительной частью мирового сообщества (прежде всего, западными странами), Абхазия и Южная Осетия признаны Российской Федерацией, что гарантирует решение проблемы их безопасности, но не обеспечивает поддержки со стороны других государств. Определенные шансы на интеграцию в объединенном молдавском государстве сохраняет Приднестровье, одностороннее признание со стороны России этой территории пока представляется проблематичным, но в принципе возможно. Наименьшие шансы на изменение своего статуса имеет Нагорный Карабах. Основными причинами подобного положения являются: равный военный потенциал конфликтующих сторон (с учетом фактора России и ОДКБ); заинтересованность всех геополитических акторов в этом регионе (США, Европейского Союза, России, Ирана, Турции) в сохранении статус-кво; политическая невозможность территориального обмена, который может открыть путь к урегулированию конфликта.

10. Внешняя политика современного российского государства находится в состоянии постоянной трансформации. Это объясняется целым рядом факторов: распадом СССР, сужением традиционного геополитического пространства России, внутренними изменениями политического курса в Российской Федерации, сменой политических лидеров, изменениями глобализирующегося мира, в том числе и постсоветского пространства. В целом содержание и потенциал внешней политики определяется тремя основными трендами развития: имперским, национальным, глобальным. Каждому из данных направлений соответствует определенная совокупность разнообразных практик. Такой симбиоз является отличительной чертой именно Российской Федерации. Большинство стран современного мира, имеющих имперский опыт, развивается сегодня подругому (государства Европейского Союза, США, Китай, Япония).

11. Анализ трех конкретных этнических вооруженных конфликтов и их сравнение позволили подробнее рассмотреть такой сложный процесс, как институционализация. Институционализация этнических вооруженных конфликтов представляет собой широкий процесс. Он означает создание большой совокупности взаимосвязанных институтов в рамках конфликтной ситуации, которые способствуют установлению контроля со стороны общества, политической системы, внешних акторов над развитием насильственного противоборства.

Подобный контроль позволяет локализовать происходящее столкновение, уменьшить возможности его расширения и углубления, создать систему национальной и региональной безопасности, которая учитывает факторы наличия незавершенных конфликтов.

12. Критериями институционализации этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма являются следующие: наличие локальных пространств (зон конфликтов) в регионе и протяженности во времени (как правило, от нескольких месяцев до двух десятилетий); определенное число жертв, беженцев, материальных разрушений (их конкретное количество определяется интенсивностью столкновения и его продолжительностью); появление в результате распада социалистических квазифедеративных государств и замены коммунистической идеологии разными формами этнического национализма;

наличие, по крайней мере, двух субъектов конфликта этнических (конфессиональных) групп; метрополии (квазифедеративного государства, нового независимого государства); сепаратистской территории (составных частей квазифедеративного государства, непризнанных государств); контроль посредников над процессом протекания конфликта, в качестве них выступают национальные государства (ведущие европейские страны, США, Россия, некоторые региональные державы), международные организации (ООН, ОБСЕ, Европейский Союз, ОИК и др.); наличие предконфликтного этапа развития противоборства, вооруженной стадии противостояния, периода постконфликтного восстановления;

многораундовый переговорный процесс между конфликтантами, при активной роли посредников; наличие соглашения о прекращении огня; миротворческой операции, проводимой посредниками; миротворческих планов и процессов их реализации.

13. Модель завершения «замороженных конфликтов» посткоммунизма включает три основных варианта развития событий: «стабильное урегулирование», «нестабильное урегулирование», «незавершенность». Она предложена на основе авторского детального анализа конкретных этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма (косовского, приднестровского, карабахского), а также опыта протекания и урегулирования абхазского и южноосетинского противоборств. «Замороженные конфликты» в посткоммунистических государствах европейской периферии показали свою большую эффективность в плане сохранения политической стабильности, минимизации человеческих жертв и материальных потерь, по сравнению с целым рядом технологий урегулирования существующих противоборств. Геополитический «раздел сфер влияния»

и постоянная конкуренция последних лет между великими державами не может отменить необходимости разработки новых методов, технологий и планов регулирования конкретных этнических вооруженных конфликтов.

Теоретическое и научно-практическое значение. Проведенное исследование позволяет восполнить пробел в научном изучении этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств путем создания целостной концепции этого типа конфликтности, учитывающей состояние и динамику политических процессов в центральноевропейских и постсоветских государствах. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основой будущих теоретических, эмпирических и прикладных исследований этнических вооруженных конфликтов.

Основные выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в принятии управленческих решений по снижению конфликтности в посткоммунистических государствах, в процессе формирования и реализации миротворческих проектов на постсоветском пространстве, в частности, российском Северном Кавказе. Опыт возникновения, протекания и урегулирования этнических вооруженных конфликтов, обобщенный в диссертации, может быть эффективно воспринят системой управления СНГ и ОДКБ.

Результаты данного исследования позволяют использовать их в преподавании целого ряда политологических и конфликтологических дисциплин: «Политическая конфликтология», «Мировая политика и международные отношения», «Этнополитология», «Региональная конфликтология», «Этноконфликтология», «Войны и вооруженные конфликты в современном мире» и др., при подготовке учебников, учебных пособий и методических разработок. Предполагается распространение результатов диссертации с помощью мультимедийных технологий в сети Интернет 1.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры политологии философского факультета Казанского государственного университета и была рекомендована к защите.

Выводы и основные положения диссертации изложены автором в монографии «Этнические вооруженные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии» (27,1 п.л.), учебных пособиях, научных статьях, методических разработках и тезисах докладов. Диссертант имеет 10 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах перечня ВАК РФ. Всего по проблеме опубликованы работы общим объемом 75,8 печатных листа.

Автор диссертационного исследования многократно выступал с докладами и научными сообщениями по теме работы на различных международных, всероссийских, региональных и вузовских конгрессах, конференциях, форумах, семинарах, «круглых столах», школах по политологии и конфликтологии. Всего в его активе 133 опубликованные научные и методические работы по политологии, конфликтологии и политической конфликтологии.

В 2002 году автор диссертации находился на стажировке в Германии в Институте исследований мира во Франкфурте (PRIF), в 2003 году в Москве (по гранту НФПК на базе МГИМО (У) МИД РФ). В 1994-2009 гг. им получен ряд индивидуальных грантов на проведение политологических и конфликтологических исследований, в эти же годы он являлся участником нескольких коллективных проектов исследовательского и образовательного характера, котоСм. подробнее: Bolshakov A. Political conflictology: Discourse of Teaching.

Abstract

// Findings of the seminar on new teaching methodologies. Joint Seminar on Teaching Methods at Leuven University (Belgium). – Leuven, 2002. – P.35.

рые финансировались Институтом «Открытое общество», фондом Форда, фондом Маккартуров, корпорацией Карнеги, Мичиганским университетом (США) и др. Так, в 2004-2005 гг. автор диссертации являлся участником проекта: «Политические институты и практики посткоммунистического общества: потенциал устойчивости традиционной модели власти» по программе «Межрегиональные исследования в общественных науках» ИНО-Центра на базе Саратовского МИОНа.

Автор диссертационного исследования являлся участником зимних и летних научных методологических институтах Научно-образовательного форума по международным отношениям (в Санкт-Петербурге в 1998 г., Смоленске в 2007 г., Москве в 2008 г.), проводимых МГИМО (У) МИД РФ и корпорацией БИПИ; был участником ряда международных школ по проблемам посткоммунистического транзита и конфликтов в новых независимых государствах в г. Ереване, г. Москве, г. Санкт-Петербурге, постоянным участником конференций Евразийской сети политических исследований (ЕСПИ) в г. Москве и г. Екатеринбурге.

В качестве директора Центра исследований постсоветского пространства Казанского института региональной политики автор диссертации является активным участником международного политологического проекта «Terra incognita СНГ: актуальные политические процессы в бывших республиках СССР»

осуществляемого журналом «Полития», Российским общественнополитическим центром, Центром восточно-европейских исследований, Казанским институтом региональной политики. Он принимал участие в экспертизе исследовательского проекта «Разработка теоретико-методологических основ региональной конфликтологии» программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям» 1.

Автор исследования является членом экспертного совета Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) «РИА Новости» по проблемам постсоветского пространства, экспертом Российской ассоциации политической науки (РАПН), Фонда «Общественного мнение» (ФОМ), Информационного агентства «Росбалт» и др.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, разбитых на тринадцать параграфов, заключения, списка использованной научной литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

тическая и научно-практическая значимость и апробация результатов исследования.

Первая глава «Теоретико-методологические основы исследования конфликта и национализма в политической науке» посвящена разработке методологических оснований и анализу концептуальных вопросов исследования политических конфликтов, их разновидностей, этнического и гражданского национализма.

В ее первом параграфе «Методологические подходы к изучению конфликтов» констатируется тот факт, что политическая наука на всех этапах своего развития постоянно воспроизводит два ключевых методологических подхода: институционализм и бихевиорализм. Иногда исследователи пытаются выделить в качестве самостоятельных направлений теорию рационального выбора, постмодернизм, но это не меняет главного: соперничества в аналитических моделях институционального и поведенческого фактора. Современный бихевиорализм (постбихевиоризм) вынужден учитывать институциональные изменения, институционализм (неоинституционализм) поведенческие аспекты деятельности человека.

Для анализа современных политических и особенно этнических конфликтов наиболее предпочтительным является именно неоинституционализм, который органично связан с инструменталистским подходом к этничности и национализму. В рамках неоинституционального подхода хорошо «работают» компаративные методы исследования политических и этнических процессов, прежде всего, сравнительный анализ. Сравнению подлежат различные конфликтные кейсы, в рамках которых возможно применение целого ряда эмпирических методов: экспертной оценки, анализа документов, дискурс-анализа и т.п.

Институционализация политического поведения является важнейшим механизмом урегулирования конфликта. Причем в данном случае речь идет не о блокировании или завершении политического или этнического конфликта, а о регламентации действий их акторов (сторон). Цель институционализации состоит в ограничении конфликта жесткими институциональными рамками.

В диссертации неоинституциональный подход в концептуальном плане связывается с теорией конфликта, понимание которой на современном этапе давно вышло за рамки одного из социологических направлений. Достижения макросоциологического анализа конфликта общеизвестны, но они не связаны напрямую с теорией политического и этнического конфликта. Поэтому основной упор в данном исследовании сделан на рассмотрении конфликтов в рамках теории международных отношений, которая является составной частью современной политической науки. Три направления теории международных отношений: «стратегические исследования», «исследования конфликтов» и «исследования мира», – во многом составляют теоретико-методологическую основу изучения этнических вооруженных конфликтов.

Тенденции развития современных исследований конфликта и мира в политологии однозначно направлены в сторону универсализации. Внутренние и внешние конфликты становятся целостным предметом анализа современных ученых. Такой процесс усложняет существующие методологии анализа, порождает новые оригинальные концепты исследователей, систематизирует большой объем разрозненного эмпирического материала по изучению конкретных конфликтов.

Политические и этнические конфликты в реальной действительности имеют массу точек соприкосновения, при этом категории «политическое»

и «этническое» далеко не тождественны друг другу. Это создает определенные проблемы на уровне понятийного осмысления феномена конфликтов посткоммунизма, которые продуктивнее интерпретировать за счет категории «этнический вооруженный конфликт». Она практически не применяется в российском обществоведении, кроме правовых наук, при этом очень популярна в мировой политической науке.

Этничность и этнические конфликты интерпретируются в науке поразному, существуют, как минимум, три парадигмы, которые объясняют данные феномены. Для данной диссертации наибольшую исследовательскую ценность имеет инструментальная (институциональная) парадигма, которая хорошо вписывается в рамки неоинституционального методологического подхода и способствует более объективной интерпретации конфликтов в посткоммунистических странах.

В современной конфликтологии одновременно существуют внутридисциплинарные и междисциплинарные разработки, которые в значительной степени дополняют друг друга, делают знание о конфликте фундаментальным.

Попытки адисциплинарного подхода к конфликтологическому знанию в настоящее время не имеют большого успеха и применяются преимущественно в такой его узкой области, как разрешение конфликтов. Экстраполяция адисциплинарности на всю конфликтологию нереалистична и даже вредна с академической точки зрения, поскольку подменяет теоретико-методологические основы науки совокупностью технологий.

Национализм и различные его проявления являются ключевой причиной появления и существования этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии. Его теоретическому анализу посвящен второй параграф «Этнический и гражданский национализм в современную эпоху трансформации института государства».

Национализм нельзя интерпретировать как однозначно позитивный или негативный феномен. Национализм – это институционализированная совокупность механизмов, диктующая поведение людей в определенных обстоятельствах. Национализм – идеология, которая дает людям возможность придать смысл их собственным действиям и является инструментом их социополитической мобилизации. Таким образом, наряду с идеологическими представлениями, национализм включает в себя и систему определенных практик, которые также детерминируют его сущностное содержание.

В литературе сложилось деление национализма на два основных типа – «гражданский» («государственный») и «этнический» («этнокультурный»). Разумеется, подобное деление носит в значительной степени идеальнотипический характер, поскольку провести грань между гражданской и этнической формами национализма на практике бывает весьма затруднительно. Реальные националистические движения и идеологемы несут в себе множество промежуточных составляющих.

Гражданский национализм основан на самоопределении личности и достаточно рационален. Он признается нормой, поскольку направлен на консолидацию всего населения государства с помощью политико-правовых институтов и идеологии. Вместе с тем, и такой национализм в крайних вариантах может быть нацелен на государственную экспансию, на агрессивные формы шовинизма или изоляционизма.

Этнический национализм может быть политическим или культурным.

Политический этнонационализм имеет целью завоевание или удержание власти определенной этнической группой. Цель культурного этнонационализма – сохранение целостности народа (этнической общности), поддержание и развитие языка, культуры, исторического наследия. Он считается политически позитивным или нейтральным, если не содержит в себе идей культурной замкнутости и негативной направленности против других культур. Наиболее опасным считается политический этнонационализм, нацеленный на достижение властных преимуществ для одного народа. Такой национализм доминирующих народов в крайних формах ведет к дискриминации по отношению к другим национальностям. У недоминирующих этнических групп он преследует цели сепаратизма, либо устранения неравенства любыми путями и средствами, включая насильственные и даже террористические.

Национализм неотделим от такого феномена, как федерализм, который традиционно рассматривается политологами двояко. С одной стороны, признается его конфликтогенность, с другой стороны, именно федералистские институты и практики способствуют урегулированию ряда целого ряда политических и этнических конфликтов. К миротворческим механизмам федерализма можно отнести: разделение предметов ведения и полномочий (компетенции) между органами власти и управления различных уровней; асимметричный статус территорий и этнических групп, входящих в государство (федератизм, ассоциированность) или в союз государств (конфедерация); наличие (при помощи норм права или договорной практики) политической или национально-культурной автономии, которая является федералистским институтом, хотя и возможна в асимметричных унитарных государствах.

Национализм и федерализм тесно связаны с процессом трансформации роли государства в мировой политике. Для современного мира характерны пересекающиеся процессы глобализации, регионализации, локализации. Государство медленно, но неизбежно теряет свои традиционные характеристики. Понятие «государственные границы» в привычном значении утрачивает смысл. Они становятся «проницаемыми». Гораздо важнее среда обитания, в которой оказывается то или иное государство (наднациональные структуры и законодательство, союзы, блоки). Внутренняя устойчивость государства подвержена значительным колебаниям, посредством миграционных потоков, финансовых кризисов, гуманитарных интервенций.

Появление новых акторов международных отношений (социальных сетей, наднациональных организаций, транснациональных корпораций непризнанных государств, субъектов федераций и др.) принципиально не умаляет значительной на сегодняшний день роли национального государства. Значительная совокупность непризнанных или частично признанных государственных образований и территорий в современном мире претендует на статус национального государства. В этой связи на современном этапе можно скорее говорить об уменьшении автономности государства в мире, если понимать под ней способность принимать решения без учета интересов других акторов мировой политики.

В третьем параграфе «Теория этнических вооруженных конфликтов»

подробно рассматривается изменение природы современных конфликтов и войн. Трансформация их количественных и качественных характеристик затрагивает как внутренние, так и межгосударственные вооруженные конфликты.

Этнические вооруженные конфликты стали одним из самых распространенных и значимых феноменов современного мира, интерес исследователей к ним постоянно растет, что способствует постоянной разработке баз данных по конфликтам, совершенствованию методологий их формирования, появлению новых оригинальных теорий и концептов. В данном параграфе автором дается собственное определение этнического вооруженного конфликта, используется четырехзвенная система его анализа: причины, субъекты, динамика, процесс завершения.

Причины и типы причин этнических вооруженных конфликтов разнообразны. Этнические различия не являются источником данных противоборств.

Основные причины могут быть сведены к умышленной политизации этничности со стороны элитных групп и лидеров. Каждый этнический вооруженный конфликт характеризуется системой причинности, в которой можно выделить сиюминутные и долгоиграющие факторы.

Субъектами любого этнического вооруженного конфликта являются его противостоящие стороны (как минимум, две) и посредник (или посредники), в роли которых выступают преимущественно различные международные организации и национальные государства. Наличие незаинтересованных посредников, которым необходимо только достижение компромиссного решения, является идеально-типическим теоретическим конструктом и в реальной действительности отсутствует. С точки зрения логики любой этнический вооруженный конфликт может быть разбит на три основных этапа: начальная стадия развития конфликта, собственно вооруженная (силовая) стадия, стадия политического регулирования конфликта. Все эти этапы являются не более чем идеальными типами, но важны с научной точки зрения для сравнительного анализа и структуризации анализа.

Такой важный параметр методологической схемы этнического вооруженного конфликта, как «завершение конфликта», рассматривается в современном конфликтологическом знании в рамках трех основных теоретических моделей:

«модель урегулирования конфликта», «модель разрешения конфликта», «модель трансформации конфликта». Все эти модели являются востребованными как в академическом, так и практическом плане при регулировании современных этнических вооруженных конфликтов.

Само регулирование конфликтов является фактически единственной возможной стратегией его завершения. При этом важным представляется и своевременное предупреждение открытых этнических конфликтов, особенно в их вооруженных формах. Конфликтология и политическая наука разработали различные методы урегулирования, разрешения, трансформации этнических вооруженных конфликтов. Переговоры, посредничество, арбитраж, гражданская дипломатия, контролируемая коммуникация являются достаточно эффективными способами осуществления современной миротворческой деятельности.

Они носят универсальный характер, то есть применимы в различных регионах, странах, культурах, хотя их целесообразность, естественно, зависит от конкретных условий того или иного этнического вооруженного конфликта. Такие методы, как федерализация, формирование сообщественной демократии, гуманитарная интервенция и т.п., пригодны лишь в ограниченном количестве случаев с определенными обстоятельствами.

Подробно описанная схема этнического вооруженного противоборства в данном параграфе используется автором далее в качестве методологического инструментария при исследовании конфликтов посткоммунизма в государствах европейской периферии.

Во второй главе «Специфика возникновения и протекания этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» подробно выявляются и детально анализируются причины, участники и динамика региональных конфликтов европейской периферии.

Первый параграф «Региональное измерение этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма» позволяет посредством аналитического рассмотрения этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма исследовать их более конкретно. Выделение общего и особенного в региональных и зональных конфликтах способствует конструированию нового концептуального видения этнических проблем в Европе и на евразийском пространстве.

Южный и Северный Кавказ, отчасти Балканы и восточноевропейские страны СНГ являются зонами высокой конфликтогенности в рамках посткоммунистического пространства. Интенсивность конфликтов наиболее высока на Южном и Северном Кавказе, что детерминируется социокультурными традициями, геополитическим противостоянием ведущих мировых держав в этих субрегионах. Система безопасности, сформированная российским государством на Северном Кавказе, является достаточно неэффективной и нуждается в преобразованиях. Региональная безопасность на Южном Кавказе поддерживается исключительно балансом сил противодействующих геополитических акторов, а не рациональными соглашениями заинтересованных сторон, что делает ее тотально нестабильной.

На пространстве посткоммунизма можно выделить 14 этнических вооруженных конфликтов: албано-македонский, армяно-азербайджанский, боснийский, грузино-абхазский, грузино-южноосетинский, молдаво-приднестровский, осетино-ингушский, сербско-косовский, сербско-хорватский, советскоазербайджанский, советско-грузинский, советско-литовский, чеченский, югославо-словенский. Все эти противоборства различаются между собой конкретными характеристиками, но относятся к одному типу этнических конфликтов, включающему различную по длительности вооруженную стадию. Они все связаны с такими политическими явлениями, как самоопределение и сепаратизм.

В двух из них (боснийском и чеченском) этнический фактор не столь существенен, как в остальных противоборствах.

Вооруженный конфликт в Боснии и Герцеговине можно интерпретировать одновременно как религиозный и культурно-этнический, его значительное влияние на ситуацию в остальных балканских государствах нельзя недооценивать. Кроме того, поскольку в данной диссертации речь идет об институционально определенных конфликтах, то ситуации, подобные трансграничной этнической дискриминации цыган в Юго-Восточной Европе, не рассматриваются.

Для посткоммунистических государств характерно множество этнических конфликтов, но далеко не все из них являются вооруженными.

Посткоммунистические трансформации породили три основных варианта общественного развития: движение к капитализму современного образца и интеграция в систему западной демократии; преодоление посткоммунистической модели общества и переход к развитию по вышеназванному варианту; консервация посткоммунистического капитализма, защита его от угрозы революционного преобразования, попытки его модернизации при помощи малоэффективных реформ.

В настоящее время значимое большинство стран Центральной и Восточной Европы выбрало первый или второй пути развития, в этом регионе фактически нет ни одного государства, которым был бы избран третий путь развития.

При этом дифференциация внутри данного региона между странами достаточно велика. Государства «малого ЦВЕ» модернизированы в значительно большей степени, чем балканские страны, которые до сих пор полностью не восстановились после завершения этнических вооруженных конфликтов. Изменения в таких государствах, как Албания, Болгария, Македония, Румыния, крайне противоречивы. Босния и Косово не решили до конца проблему институционализации своей государственности.

Большинство постсоветских государств выбрало второй и третий путь общественного развития. Азербайджан, Белоруссия, страны Центральной Азии, Россия отдают явное предпочтение консервации посткоммунизма. Такой выбор связан с целым рядом факторов: возможностями энергетической экспансии, надеждами элит на экономическую модернизацию китайского образца, авторитарно-патриархальной политической культурой большинства населения. Первый путь общественного развития избрали только страны Балтии. Их членство в Европейском Союзе дает основания предполагать, что этнократические тренды их внутренних политик будут постепенно преодолены.

Целая группа стран (Армения, Молдавия, Украина и др.), пока идет по второму пути общественного развития, и перспективы их переориентации на первый или третий путь довольно значительны. Некоторые страны данного региона (Азербайджан, Грузия, Молдавия) до сих пор не решили проблемы с целостностью своей государственности: непризнанные государства остаются многолетней реальностью постсоветского пространства.

Россия, несмотря на определенные экономические успехи, по-прежнему не может решить проблемы социализации капитализма, а демократизация (инструмент социализации) вообще не рассматривается политической элитой в качестве одной из целей развития страны. Россия воспроизводит не только посткоммунистические, но и советские имперские практики, что не позволяет ей выйти за пределы посткоммунизма.

Посткоммунизм постепенно становится историей для Центральной и Восточной Европы. Многие страны постсоветского пространства и в настоящее время постоянно конструируют посткоммунистические практики в большей или меньшей степени. На современном этапе политического развития можно констатировать, что в регионе Центральной и Восточной Европы общество смогло воспользоваться результатами реформ, начатых после крушения системы «реального социализма», а в России и большей части бывшего Советского Союза такого не случилось.

Второй параграф «Причины этнических вооруженных конфликтов»

сфокусирован на детальном исследовании механизмов возникновения посткоммунистических противоборств.

Выделение какой-либо одной причины этнических вооруженных конфликтов заводит исследователей в тупик. Как правило, комплексный характер силовых противостояний на этнической почве можно описать лишь на основе теоретического выявления ряда детерминирующих факторов. В этом плане более плодотворно рассматривать совокупность взаимосвязанных предпосылок какого-либо конкретного противоборства.

Система причин этнических вооруженных конфликтов включает исторические причины, источники воспроизводства вооруженного насилия и причины, которые постоянно дебатируются политическими элитами для поддержания процессов идентификации и мобилизации людей, но не являются собственно этническими. В верхней части пирамиды причин находятся предпосылки, которые являются специфичными и, как правило, детерминируют один конкретный конфликт.

Посткоммунистический период развития смог создать необходимые условия для проявлений конфликтности в целом ряде регионов и стран. Крах тоталитарной идеологии, распад трех полиэтничных квазифедеративных государств, идейный вакуум и массовая аномия, острая политическая борьба коммунистических и антикоммунистических сил – все это объективно способствовало возникновению целого ряда интенсивных этнических вооруженных конфликтов.

Посткоммунизм институционализировал целый ряд конфликтов, предпосылки которых существовали уже давно, создал условия для возникновения и протекания в течение длительного времени ряда этнических противостояний.

Данная эпоха создала предпосылки для воспроизводства традиционных причин этнических вооруженных конфликтов и, в то же самое время, породила ряд новых причин, которые детерминированы собственно данной эпохой.

Экспертная оценка истоков этнических вооруженных конфликтов позволила выявить их многообразие и значительные различия в композициях причин. По мнению аналитиков, участвовавших в исследовании, существует когорта базовых предпосылок конфликтов посткоммунизма. Кроме того, все причины этнических вооруженных конфликтов могут быть разделены на внутренние и внешние. Внутренние истоки более разнообразны и включают исторический, элитистский, националистический, ресурсный, этатистский факторы, а также проблему государственных и административных границ. Внешние причины можно свести к экономической и военной помощи участникам конфликтов со стороны третьих стран и международных организаций; фактору геополитического давления великих держав и глобальных сетей (наркомафии, этнических, религиозных и террористических организаций).

Этнические вооруженные конфликты носят характер системной характеристики для посткоммунистических стран. Их полное завершение будет означать окончание эпохи посткоммунизма, исчерпание тех причин, которые способствовали их появлению на данном пространстве в определенный временной период.

Содержание третьего параграфа «Субъекты (участники) и динамика этнических вооруженных конфликтов» посвящено анализу основных акторов и этапов противоборств в посткоммунистических государствах европейской периферии.

Субъектами любого противостояния на этнической почве являются как сами стороны конфликта, так и посредники, хотя последние формально должны быть заинтересованы лишь в содействии завершению конфликтов и в минимизации их издержек. Различные этнические группы, являющиеся, наряду с национальными государствами, основными конфликтантами в этнических вооруженных противоборствах добиваются различных успехов. Часть из них получает собственную государственность, автономию на тех или иных условиях, часть не может достигнуть никаких результатов в плане повышения своего статуса.

Поэтому возможности для межэтнических и сепаратистских конфликтов остаются на посткоммунистическом пространстве достаточно весомыми.

В посткоммунистических странах изначально внутренние вооруженные конфликты этнического характера за короткий срок превратились в интернационализованные противоборства. Великие мировые и региональные державы (Великобритания, Германия, Иран, Италия, Россия, США, Турция, Франция) пытались играть значительную роль во всех этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. При этом они выступают не только как миротворцы и гаранты безопасности малых стран и территорий, но и как государства, реализующие в зонах конфликтов свои собственные интересы, которые иногда достаточно далеки от сугубо посреднических функций.

Международные организации, социальные сети, внутренние некоммерческие организации также играют большую роль в этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. Наиболее существенным представляется вклад в регулировании конфликтов со стороны ООН, НАТО. Значительное влияние имеют такие организации регионального масштаба, как ГУАМ, ОБСЕ, ОДКБ, СДВ, СНГ, ШОС. В целом, можно отметить большую роль национальных государств в процессе регулирования этнических вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве и, наоборот, приоритетность международных организаций различного характера в странах Центральной и Восточной Европы. Хотя противопоставлять национальные государства и международные организации не имеет смысла, поскольку последние состоят, как правило, из тех же государств и финансируются в значительной степени также за счет их взносов.

Экспертная оценка, проведенная автором монографии, выявила важнейшую роль трех геополитических игроков современного мира в этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. Опрошенные респонденты зафиксировали внешнее участие в этих конфликтах трех акторов: США, Российской Федерации, Европейского Союза. Такие страны, как Китай, Иран, Турция, практически не заслужили внимания аналитиков. В целом, эксперты продемонстрировали многообразие точек зрения. Европейский Союз в их оценке выступает наиболее эффективным миротворцем в этнических вооруженных конфликтах, но ему не хватает влиятельности, особенно на постсоветском пространстве.

США, прежде всего, их посредническая роль в силовых противоборствах, заслужили диаметрально противоположные мнения аналитиков. Наибольшей критике подверглись посреднические позиции России в этнических вооруженных конфликтах. Большая часть экспертов настаивала на неэффективности рациональных стратегий поведения Российской Федерации в этнических кризисах.

Динамика этнических вооруженных конфликтов обычно представляется в теории в виде трехступенчатого конструкта. Очень часто различные типологии этапов силовых противоборств не учитывают поствооруженную стадию в развитии конфликта. При всем многообразии зарубежных и отечественных концепций развертывания этнических вооруженных конфликтов, все они представляют собой идеальные модели, которые не всегда совпадают с реальными столкновениями. Политологи могут определить лишь общую логику и закономерности в развитии различных этапов этнических вооруженных конфликтов, но динамика каждого противоборства в принципе является сугубо индивидуальной.

В главе третьей диссертации «Специфика миротворческого процесса и завершения этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» основное внимание уделяется проблеме мирного регулирования конфликтных ситуаций, возникших после крушения мировой социалистической системы.

Миротворчество в посткоммунистических государствах имело свою ярко выраженную региональную специфику. Это демонстрируется автором диссертации в первом параграфе данной главы «Замораживание» этнических вооруженных конфликтов». Если на Балканах оно носило коллективный характер, и изначально было интернационализованно, то на постсоветском пространстве Российская Федерация долгое время доминировала в своих миротворческих усилиях, но постепенно была вынуждена уступить значительную часть своего влияния другим странам. Речь идет, прежде всего, о США, европейских государствах, Турции, Иране.

«Замороженные конфликты» являются феноменом постсоветского пространства. В настоящее время абхазский и южноосетинский этнические вооруженные конфликты урегулированы, а карабахский и приднестровский противостояния до сих пор находятся в состоянии «замороженности». По ряду параметров косовский конфликт может быть отнесен к «замороженным» в период с 1999 по 2008 годы.

«Замороженные конфликты» гораздо предпочтительнее, чем открытое вооруженное противостояние субъектов противоборства, приводящее к многочисленным жертвам, беженцам, материальным потерям и разрушениям. «Замораживание» этнических вооруженных конфликтов останавливает процесс этнических чисток, дает время для перемирия и попыток выработки политического решения, но оно не может решить полностью проблему беженцев и вынужденных переселенцев, эффективно развивать процесс постконфликтного восстановления экономики и социальной сферы.

Политическое самоопределение в рамках территориальной целостности государства не устраивает ряд сепаратистских движений мира. Не являются исключениями и непризнанные государства постсоветского пространства. Негласный приоритет территориальной целостности перед политическим самоопределением в рамках международного права перестает воспроизводиться политическими практиками настоящего времени. Новые подходы в данный момент не выработаны, действуют преимущественно принципы политической целесообразности и силового доминирования.

Процесс «размораживания» приостановленных конфликтов может осуществляться в двух направлениях. Этнический конфликт может перейти в вооруженную стадию или прийти к своему завершению. Второй вариант, безусловно, предпочтителен. Но реальные практики посткоммунистических государств демонстрируют и синтетический процесс, когда за обострением «замороженного конфликта» следует его урегулирование.

Перспективы двух оставшихся «замороженных конфликтов» на постсоветском пространстве достаточно ясны. Если приднестровский конфликт имеет реальный шанс на мирное урегулирование и помешать этому может лишь быстро изменяющаяся политическая конъюнктура, то карабахский конфликт более выгоден всем участвующим в нем сторонам в нынешнем «замороженном»

состоянии. Латентное противоборство в Крыму обладает целой совокупностью возможных вариантов геополитического завершения: от отмены автономии полуострова – до его присоединения к России. Представляется, что в данной ситуации наибольшие шансы за компромиссным решением, которое может быть достигнуто при согласии между основными этническими общинами, демилитаризации региона, достижении балансов интересов между конфликтантами.

Для ненасильственного «размораживания» конфликтов постсоветского пространства и предотвращения развития потенциальных конфликтных ситуаций необходим политический и дипломатический диалог, поиск нестандартных решений урегулирования. Например, Крым может стать свободной экономической зоной, где большинство людей будут заняты производством услуг и информации, вопрос о его статусе при этом будет несущественным. Молдавия, в свою очередь, может апробировать механизмы федеративного государства со значительными конфедеративными элементами. В таком случае идея «общего государства» может оказаться достаточно реалистичной и эффективной.

Второй параграф «Урегулирование этнических вооруженных конфликтов» призван продемонстрировать «плюсы» и «минусы» завершения конфликтных ситуаций в рамках процесса их «урегулирования».

По мнению автора диссертации, урегулирование является основным способом завершения этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах. Если «замороженные конфликты» представляют собой лишь определенное перемирие, то урегулирование противостояний предполагает наличие политических решений. При этом потенциально любое урегулирование может быть нарушено, а конфликт возобновлен и переведен в вооруженную стадию. Разрешение и трансформация этнических вооруженных конфликтов могут быть рассмотрены преимущественно как идеальные, теоретические способы завершения посткоммунистических противостояний.

Политическое урегулирование было достигнуто во всех без исключения конфликтах в регионе Центральной и Восточной Европы, на Балканском полуострове. Наиболее длительное урегулирование конфликтной ситуации можно наблюдать в Косово, где политико-дипломатическое и правовое противостояние не закончено полностью до сих пор, а независимость территории подвергается сомнению со стороны ряда субъектов международного права. Достаточно сложная ситуация складывается в Боснии и Герцеговине, где так и не достигнуто общегражданское единство в рамках формально единого государства. Возобновление урегулированных конфликтов на Балканах возможно, но маловероятно в ближайшее время. Европейский вектор развития, военная мощь НАТО, значительные финансовые средства, которые вкладываются в постконфликтные государства, обеспечивают гарантии для невозобновления вооруженных этнических противоборств.

В настоящее время на постсоветском пространстве осталось два неурегулированных этнических вооруженных конфликта: карабахский и приднестровский. Все остальные получили свое политическое урегулирование, два из них – после повторного возобновления вооруженной стадии развития противоборства (чеченский и южноосетинский). Такая ситуация специфична именно для постсоветского пространства. При этом многие ранее урегулированные конфликты (абхазский, осетино-ингушский, отчасти чеченский, южноосетинский) способны на рецидивы и собственное воспроизводство, прежде всего, из-за признания территориальной целостности Грузии практически всем международным сообществом и нестабильностью на российском Северном Кавказе.

В последние несколько лет конфликтующие стороны в посткоммунистических государствах прибегают, как правило, к помощи медиаторов и руководствуются международными нормами, которые не отрицают роль посредников – профессионалов в области международного арбитража. Новые дискуссии развертываются по поводу базовых характеристик тех персоналий и структур, которые могли бы стать подобными посредниками.