«Учебник для исторических факультетов университетов Под редакцией В.А. Федорова, академика РАЕН, доктора исторических наук, профессора, заведующего кафедрой истории России XIX начала XX вв. Москва ЗЕРЦАЛО 1998 2 ББК ...»

"Положением о дворянских обществах" 6 декабря 1831 г. был повышен имущественный ценз для участия в дворянских собраниях. Отныне правом голоса могли пользоваться только потомственные дворяне мужского пола, не моложе 21 года, имевшие в данной губернии не менее 100 душ крестьян и 3 тыс. десятин земли, а также получившие чин на военной или гражданской службе. Они составляли не более 20% лиц дворянского сословия. Мелкопоместные дворяне участвовали в выборах через уполномоченных: сначала они "складывались" в группы, составлявшие в совокупности полный имущественный ценз, и каждая группа избирала своего уполномоченного депутата на дворянский уездный съезд. Уездные и губернские депутатские дворянские собрания созывались один раз в три года: уездное выбирало уездного предводителя (председателя собрания) и одного депутата в губернское собрание, а губернское — губернского предводителя.

Ранее дворянские депутатские собрания занимались вопросами ведения родословных книг, выдачей дворянам грамот и свидетельств о внесении их родов в губернские родословные книги, наложением опеки на имения за неуплату долгов, "злоупотребление помещичьей властью" над крестьянами, а также в случае малолетства владельцев. По "Положению" 1831 г. дворянские губернские собрания получали право делать "представления" (т. е. направлять ходатайства) правительству как о своих дворянских нуждах, так и по вопросам местного управления.

Вместе с тем дворянским корпоративным органам управления самодержавие стремилось придать чиновничье-бюрократический характер, тесно связанный с местной правительственной администрацией. Сама служба в дворянских собраниях стала приравниваться к государственной. Кроме того, в их деятельности не допускалось никакого политического элемента. Дворянские уездные и губернские собрания были поставлены под еще более бдительный контроль со стороны губернских и уездных властей: по сути дела они превратились в своеобразный придаток к местному бюрократическому аппарату, а губернские предводители дворянства — в помощников губернаторов.

В правительственной политике второй четверти XIX в. одним из острейших был крестьянский вопрос. Само крестьянство постоянно "напоминало" о себе возраставшими с каждым десятилетием бунтами. До данным материалов центральных архивов, за 1826— 1835 гг. "было зарегистрировано 342 крестьянских волнения, за 1836—1845 гг. — 433, а за 1846—1855 гг. — 572. Уже в первый год царствования Николая I произошло 179 крестьянских волнений, из которых 54 были усмирены с помощью воинских команд. 12 мая г., в связи с многочисленными крестьянскими волнениями, сопровождавшимися упорными слухами о близкой "воле", был обнародован царский манифест, грозивший карами за распространение этих слухов и неповиновение.

Крестьяне выступали не только против "злоупотреблений" крепостным правом, но и против крепостного права вообще — за предоставление им "полной воли". Борьба крестьян за "волю" становилась все более настойчивой. Шеф жандармов А. X. Бенкендорф в секретных отчетах царю с тревогой писал об опасности этого явления. "Дело опасное, и скрывать эту опасность было бы преступлением. Простой народ ныне не тот, что был за лет перед сим, — писал он в отчете за 1839 год. — Вообще крепостное состояние есть пороховой погреб под государством и тем опаснее, что войско составлено из крестьян же".

В заключение Бенкендорф рекомендовал приступить к решению крестьянского вопроса:

"Начать когда-нибудь и с чего-нибудь надобно, и лучше начать постепенно, осторожно, нежели дожидаться, пока начнется снизу, от народа".

Николай I в принципе отрицательно относился к крепостному праву, видел его неприглядные стороны и считал социально опасным. Как-то раз, указав своим ближним на собранные в кабинете материалы о крестьянах, записки и проекты разных лиц по крестьянскому вопросу, он сказал, что "намерен начать процесс против крепостного права".

Понимая необходимость отмены крепостного права, он тем не менее указывал на несвоевременность проведения этой меры в данный момент.''Нет сомнения, — заявил он в Государственном совете 20 марта 1842 г., — что крепостное право в нынешнем его положении есть зло, для всех ощутительное, но прикасаться к нему теперь было бы еще более гибельным, и всякий помысел о даровании свободы крепостным людям был бы преступным посягательством на спокойствие государства". Здесь им было четко заявлено понимание как необходимости, так и опасности освобождения крестьян. Опасность он видел в том, что упразднение власти помещиков над крестьянами неизбежно затронет и самодержавие, опиравшееся на эту власть. Характерны высказывания царя о помещиках как о своих "ста тысячах полицмейстерах", охранявших "порядок" в деревне. "Господа! — говорил он столичному дворянству 21 марта 1848 г. — У меня полиции нет, я не люблю ее:

вы моя полиция". Правительство также опасалось, что отмена крепостного права не пройдет мирно и неизбежно будет сопровождаться народными волнениями. Поэтому проводимые меры в крестьянском вопросе носили паллиативный характер: они были направлены на отмену наиболее одиозных и вопиющих сторон крепостничества и преследовали цель снять остроту социальных отношений в деревне.

В царствование Николая I было издано в общей сложности более 100 законодательных актов по крестьянскому вопросу. Был издан ряд законов, направленных против обезземеливания крестьян. Так, по указу 1827 г. помещикам запрещалось продавать крестьян без земли или одну землю без крестьян. Изданный в том же году указ запрещал отдавать крепостных крестьян на заводы. Указ 2 мая 1833 г.

запрещал продавать крепостных с публичного торга "с раздроблением семейств", "удовлетворять казенные и частные долги", расплачиваясь за них крепостными с отрывом их от земли, а также переводить крестьян в дворовые, отбирая у них наделы. В 1841 г.

было запрещено дворянам, не имевшим имений, покупать крестьян без земли.

В число мер, направленных на некоторое смягчение крепостного права, входили: указ 1828 г., ограничивавший право помещиков ссылать крестьян в Сибирь по своему усмотрению, предоставление указом 12 июня 1844 г. помещикам права отпускать дворовых на волю по обоюдному с ними договору, указ 1853 г. запрещал сдавать в аренду помещичьи населенные имения недворянам. Все эти куцые указы в виду их необязательности для помещиков оставались мертвой буквой или находили весьма ограниченное применение.

По образному определению В. О. Ключевского, это были лишь "законодательные щипки по больному месту дворянства". Предпринимались и попытки более общего подхода к решению проблемы крепостного права, для чего создавались специальные секретные комитеты. Всего в царствование Николая I было образовано 9 таких комитетов.

Не доверяя общественному мнению, правительство боялось открыто заявить о своих намерениях по этому весьма острому вопросу, рассматривая его келейно, чисто бюрократически. Членов секретных комитетов даже обязывали давать подписки о неразглашении сведений об их занятиях. Правительство опасалось не только возбуждения крестьян, но и нежелательной реакции "справа" — со стороны наиболее крепостнической части помещиков, болезненно воспринимавших любые меры правительства, даже в малейшей степени затрагивавшие их интересы.

Определенное значение к подходу решения крестьянского вопроса из числа секретных комитетов имели два — комитеты 1835 и 1839 гг. "Секретный комитет для изыскания средств к улучшению состояния крестьян разных званий" 1835 г. поставил перед собой широкую, но весьма осторожно сформулированную задачу — постепенного перевода крестьян "от состояния крепостного до состояния свободного". Было намечено три этапа этого процесса: на первом предполагалось ограничить работу крестьян на помещика тремя днями в неделю (т. е. провозглашенное законом Павла I правило о трехдневной барщине из рекомендательного должно было стать обязательным); на втором этапе крестьяне оставались "крепкими земле", но их повинности четко регламентировались законом; на третьем этапе крестьяне получали право свободного перехода от одного владельца к другому, надельная земля продолжала считаться собственностью помещика, но крестьяне могли арендовать ее по договоренности с ним на определенных условиях. Какого-либо срока завершения этого безземельного освобождения крестьян комитет не устанавливал. Однако даже это предложение не вышло за рамки его обсуждения.

Новая попытка общего решения крестьянского вопроса была предпринята в секретном комитете 1839г., в котором большую роль играл ранее близкий декабристам видный государственный деятель, сторонник умеренных реформ, П. Д. Киселев. Он считал возможным решить крестьянский вопрос путем правительственной регламентации отношений между крестьянами и помещиками. Стремясь сохранить дворянское землевладение и вместе с тем считая невозможным освобождение крестьян без земли, Киселев предложил, чтобы помещики при освобождении крепостных на волю предоставляли им наделы за выкуп или за строго фиксированные повинности.

Итогом занятий секретного комитета 1839 г. явилось издание указа 2 апреля 1842 г. об "обязанных крестьянах". Он был призван "исправить вредное начало" указа 1803 г. о вольных хлебопашцах — отчуждение части земельной собственности помещиков (надельной крестьянской земли) в пользу крестьян. Николай I исходил из незыблемости помещичьего землевладения. Он рассматривал земельную собственность помещиков "навсегда неприкосновенной в руках дворянства" и как гарантию "будущего спокойствия".

Поэтому в указе 2 апреля 1842 г. было прямо сказано: "Вся без исключения земля принадлежит помещику; это вещь святая, и никто к ней прикасаться не может".

По этому указу крестьянин по воле помещика получал свободу и надел, но не в собственность, а в пользование, за который был обязан (отсюда и название "обязанный крестьянин") выполнять по соглашению с помещиком по сути дела те же феодальные повинности (барщину или оброк), но с условием, что помещик впредь не мог изменять ни виды, ни размеры этих повинностей. Предоставленный в пользование крестьянина надел помещик не мог уже ни отнять у него, ни обменять или уменьшить. Никаких определенных норм наделов и повинностей закон не устанавливал — все зависело от воли помещика. В селениях "обязанных крестьян" вводилось выборное "сельское самоуправление", однако сохранялась вотчинная власть помещика в имении.

Правительство всегда опасалось реакции крестьян на тот или иной указ. После издания указа 2 апреля 1842 г. местным властям было разослано секретное предписание, чтобы по поводу этого указа "не происходило бы никаких лживых разглашений насчет мнимого освобождения крестьян", а последние "оставались бы в беспрекословном повиновении помещикам". И действительно, некоторые крестьяне восприняли его как указ, объявляющий "волю", и в связи с этим в 9 губерниях произошли крестьянские волнения.

Указ всполошил и помещиков. Путем циркуляров и личных разъяснений Николай I успокоил помещиков, что данный указ нисколько не нарушает их прав.

Практического значения в разрешении крестьянского вопроса указ 2 апреля 1842 г. не имел. За время его действия (1842—1858) в категорию "обязанных крестьян" перешло всего лишь 27 173 души муж. пола в семи помещичьих имениях. Это объясняется не только тем, что большинство помещиков встретили этот указ в штыки, но и тем, что и сами крестьяне не соглашались на столь невыгодные условия, не дававшие им ни земли, ни свободы.

Еще меньшее применение имел указ 8 ноября 1847 г. о праве крестьян помещичьих имений, продававшихся с публичных торгов за неуплату казенных или частных долгов владельца имения. Согласно указу, крестьяне обязаны были внести выкуп в течение дней со времени объявления о продаже имения. Размер выкупа определялся последней на торгах ценой, при этом крестьяне должны были внести всю выкупную сумму сразу, "не ожидая никакого пособия от казны". Выкупленная земля предоставлялась в собственность всей общине, а не отдельному крестьянскому двору. Выкупившиеся на волю крестьяне поступали в разряд государственных и несли наравне с ними все подати и повинности, за исключением оброка за землю (который платили государственные крестьяне за свои наделы). Поэтому такие крестьяне получали название "безоброчных".

Характерно, что несмотря на стеснительные условия выкупа,,от многих крестьянских общин, к удивлению правительства, стали поступать заявления о предоставлении им возможности выкупиться на волю на основании указа 8 ноября 1847 г. За короткое время таких ходатайств поступило 266 — главным образом от крупных оброчных и промысловых селений, в которых у промышлявших крестьян были наличные денежные средства для выкупа и где крестьяне особенно остро воспринимали крепостную неволю, стеснявшую их промысловую деятельность. Поскольку к этому времени почти половина помещичьих имений была заложена и многие их владельцы не могли рассчитаться с долгами, то продажа имений с торгов была нередким явлением. Помещики забили тревогу. Правительство пошло им навстречу: формально не отменяя указа, оно так изменило его различными "разъяснениями" и "дополнениями", что практически свело его на нет. Всего этим указом могли воспользоваться и выкупиться на волю лишь 964 души муж. пола крестьян.

3 марта 1848 г. был издан закон, предоставлявший помещичьим крестьянам право покупать землю (до этого они ее покупали на имя своего помещика). Однако и этот закон был обставлен рядом стеснительных для крестьян условий. Крестьянин мог купить землю только с согласия помещика, о чем он его заранее должен был известить. Но и приобретенная таким путем крестьянином земля законом не была защищена. Помещик мог Смелее правительство действовало там, где его меры по крестьянскому вопросу не затрагивали в губерниях интересов русского дворянства, а именно — в западных губерниях (в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине), и где помещиками были преимущественно поляки. Здесь правительство стремилось ослабить влияние польских помещиков и вместе с тем предотвратить процесс обезземеливания ими крестьян. В 30-х годах была проведена конфискация имений у тех польских помещиков, которые участвовали в восстании 1830— 1831 гг. Крестьяне этих имений были переведены в разряд государственных.

В 1844 г. был образован Комитет западных губерний для выработки "Правил для управления имениями по утвержденным для оных инвентарям". Были составлены инвентари — описания помещичьих имений с точной фиксацией крестьянских наделов и общего для всех имений количества барщинных дней, которые впредь нельзя было изменять. Инвентарная реформа была проведена в 1847—1848 гг. в губерниях Правобережной Украины (Волынской, Киевской и Подольской), в 1852—1855 гг. — в белорусских губерниях (Витебской, Гродненской, Минской и Могилевской).

Инвентарная реформа вызвала недовольство помещиков, выступавших против правительственной регламентации их владельческих прав, а также многочисленные волнения крестьян, положение которых она практически не улучшила.

Гораздо большее значение имела реформа в государственной деревне, проведенная в 1837—1841 гг. государственной В апреле 1835 г. было создано V отделение императорской канцелярии специально для разработки проекта реформы государственной деревни. Во главе его был назначен П. Д. Киселев, которого Николай I называл своим "начальником штаба по крестьянской части".

Летом 1836 г. была проведена ревизия положения государственной деревни в пяти губерниях, представлявших различные в экономическом отношении регионы. На основе данных этой ревизии Киселев представил Николаю I обстоятельный доклад, в котором наметил основные направления реформы. В соответствии с этим планом государственная деревня была изъята из ведения Министерства финансов и передана в учрежденное декабря 1837 г. Министерство государственных имуществ, во главе которого был поставлен П. Д. Киселев. В 1838—1841 гг. последовала серия законодательных актов о введении нового управления государственной деревней, о землеустройстве крестьян, упорядочении податной системы, организации начального образования, медицинской и ветеринарной помощи.

На местах создавалась четырехступенчатая система управления: губерния — округ — волость — сельское общество. В каждой губернии учреждалась Палата государственных имуществ. Вокруг входили один или два уезда, в зависимости от численности в них| государственных крестьян. Во главе округа был поставлен окружной начальник. Округа подразделялись на волости из расчета около тыс. душ муж. пола в каждой. Волости в свою очередь делились на сельские общества примерно по 1500 душ муж. пола в каждом. Сельское общество состояло из одного или нескольких селений. Вводилось выборное сельское и волостное самоуправление. Из домохозяев от каждых 5 дворов составлялся сельский сход, который избирал сроком на года сельского старшину, а для исполнения полицейских функций — сотских и десятских.

Волостной сход состоял из домохозяев от каждых 20 дворов. Он избирал сроком на 3 года волостное правление в составе волостного головы и двух "заседателей" — по хозяйственной и полицейской части. Для разбора мелких тяжб и проступков крестьян избирались сельские и волостные суды ("расправы"). Они состояли из судьи и нескольких "добросовестных" (заседателей). Впоследствии опыт административного устройства в государственной деревне был использован при формировании сельского самоуправления во время проведения реформы в помещичьей и удельной деревне. | Реформа Киселева государственной деревни сохраняла общинное землепользование с периодическими переделами земли внутри общины. Была реорганизована оброчная повинность. Хотя оброк по-прежнему раскладывался "по душам" (муж. пола), но размеры его определялись с учетом доходности крестьянского надела. Для уравнения оброчных платежей в соответствии с доходностью земли был проведен земельный кадастр (межевание земель с их оценкой). Для устранения малоземелья предусматривалось наделение крестьян землей из государственного резерва, а также переселение их в малонаселенные губернии. 200 тыс. безземельных крестьян получили 1,5 млн. земли, 2' тыс. были переселены в другие губернии с предоставлением им 2,5 млн. десятин земли.

Кроме того малоземельным крестьянам было прирезано до 3,4 млн десятин. В крупных селениях были созданы кассы мелкого кредита, из которых нуждающимся крестьянам выдавались ссуды на льготных условиях. Для решения продовольственного вопроса расширялась "общественная запашка", которая призвана была создать необходимый страховой резерв. На случай неурожаев устраивались запасы зерна ("запасные хлебные магазины"). На селе заводились школы (таковых к 1857 г. было заведено 26 тыс., в них насчитывалось 110 тыс. учащихся), медицинские и ветеринарные пункты. Создавались "образцовые" государственные "фермы" для пропаганды среди крестьян новейших приемов земледелия.

В государственной деревне западных губерний была ликвидирована барщина и отменена практика сдачи казенных селений арендаторам. В 1847 г. Министерству государственных имуществ было предоставлено право покупать за счет казны дворянские населенные имения. Было куплено в казну 55 тыс. душ крепостных 178 помещичьих имений.

Реформа 1837—1841 гг. в государственной деревне носила противоречивый характер.

С одной стороны, она несколько смягчила земельную "тесноту", способствовала развитию производительных сил, но, с другой, расширила дорогостоящий бюрократический аппарат управления, создала мелочную чиновничью опеку над крестьянами и усилила податной гнет, что вызвало массовые выступления государственных крестьян в 1841—1843 гг.

Волнения происходили в 28 губерниях, общее число их участников превосходило 500 тыс.

человек. Наибольший размах волнения приобрели в Приуралье и в Поволжье, где крестьяне в большей степени почувствовали усиление административного и податного гнета. В Пермской, Оренбургской, Казанской и Тамбовской губерниях произошли вооруженные столкновения крестьян с карательными войсками.

§ 6. Правительственные меры в области промышленности, торговли и финансов В сфере экономической политики самодержавие было более последовательным и шло значительно дальше, нежели в вопросах политики социальной. Сам процесс экономического развития страны заставлял покровительствовать промышленности, торговле и в конечном счете способствовать развитию буржуазных отношений. Царизм стремился использовать в своих интересах развивавшиеся в стране капиталистические отношения. Отсюда насаждение промышленности, учреждение банков, строительство железных дорог, основание специальных технических учебных заведений, поощрение деятельности сельскохозяйственных и промышленных обществ, организация выставок и т.

д. Но меры поощрения экономического развития проводились с учетом интересов помещиков и нужд самодержавия.

В 1828 г. при Министерстве финансов был учрежден Мануфактурный совет с участием заводчиков и фабрикантов. Он должен был изучать состояние промышленности в России, снабжать предпринимателей необходимой информацией и оказывать им иные виды содействия.

С 1829 г. в России стали регулярно проводиться промышленные выставки для пропаганды новых технических достижений. До 1861 г. было проведено 12 таких выставок.

По их примеру проводились и сельскохозяйственные выставки.

Военные расходы и затраты на растущий бюрократический аппарат требовали новых источников денежных поступлений, поэтому принимались поощрительные меры для предпринимателей, издавались покровительственные тарифы. Возглавлявший с 1824 по 1844 гг. Министерство финансов Е. Ф. Канкрин провел ряд мер по укреплению расстроенной в предыдущее царствование финансовой системы страны. Он добивался поддержания выгодного торгового баланса и увеличения доходных статей бюджета за счет повышения прямых и косвенных налогов, восстановления питейных откупов, девальвации упавших в цене ассигнаций.

Важной экономической мерой явилась проведенная Канкриным в 1839—1843 гг.

денежная реформа. До этого в России шел двойной денежный счет — на ассигнационные рубли и рубли серебром, при этом курс ассигнаций подвергался постоянным колебаниям.

С 1839 г. вводился твердый кредитный рубль, приравненный К 1 руб. серебром и обеспеченный золотой и серебряной монетой. Для этого в течение последующих четырех лет был создан необходимый запас в золоте и серебре путем скупки золотой и серебряной монеты, а также слитков драгоценных металлов. Манифестом 1 июня 1843 г. было объявлено начало обмена всех находившихся в обращении ассигнаций на государственные кредитные билеты из расчета 1 кредитный рубль за 3 руб. 50 коп. ассигнациями. К 1851 г.

обмен был завершен. Всего было обменено около 600 млн. ассигнационных рублей на млн кредитных.

Реформа 1839—1843 гг. Канкрина на время укрепила денежную систему. Однако выйти из финансового кризиса правительство так и не смогло: к концу царствования Николая I, особенно в связи с резко возросшими расходами в годы Крымской войны, кредитные билеты начали падать в цене, внутренний и внешний государственный долг значительно возрос; в 1855 г. он почти в два раза превысил доходную часть государственного бюджета.

§ 7. Усиление политической реакции в 1848— Революционные потрясения 1848-1849 гг. в Западной Европе произвели глубокое впечатление на Николая I. В самой России поднялась новая волна народного недовольства, усугубляемая стихийными бедствиями — эпидемией холеры, неурожаем и голодом, охватившими десятки губерний. В 1848 г. в стране было зафиксировано свыше крестьянских бунтов. Были отмечены и акты революционного протеста. В Прибалтике, Литве и на Украине распространялись прокламации, призывавшие к свержению царизма.

Николай I усматривал в этом влияние западноевропейских революционных потрясений и поставил своей задачей суровыми репрессивными мерами предотвратить вероятность развития подобных же событий и в России.

Ужесточение 1848—1855 гг. ознаменованы дальнейшим усилением реакционного политического курса самодержавия. Оно проявилось в первую очередь в ужесточении надзора за печатью и просвещением. С целью более эффективной борьбы с передовой печатью 27 февраля 1848 г. был создан "временный" секретный комитет под председательством А. С. Меншикова для проведения ревизии цензурного ведомства. На основании выработанных им рекомендаций 2 апреля 1848 г. был учрежден постоянный "Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений" под председательством военного историка Д. П. Бутурлина, по имени которого Комитет получил название бутурлинского. Этот Комитет рассматривал уже прошедшие предварительную цензуру вышедшие в свет издания. Его надзору подвергались все печатные издания, включая даже объявления, приглашения и извещения. Николай I поставил Бутурлину и его сотрудникам задачу: "Как самому мне некогда читать все произведения нашей литературы, то вы станете это делать за меня и доложите мне о ваших замечаниях, а потом мое уже дело будет расправляться с виновными".

За 1848—1854 гг. Комитет просмотрел свыше 10 тыс. книг, 9,5 тыс.

литографированных изданий, многие десятки тысяч номеров газет и журналов. Тщательно просматривались учебные руководства, официальные издания, даже годовые отчеты ректоров университетов. Комитет осуществлял также тайный надзор за деятельностью органов цензурного ведомства, получив право наложения взысканий на цензоров, допустивших промахи.

Наступила пора настоящего "цензурного террора", когда подвергалась взысканиям даже такая благонамеренная газета, как "Северная пчела" Н. И. Греча и Ф. В. Булгарина.

М. Е. Салтыков-Щедрин был сослан в Вятку за повесть "Запутанное дело". И. С. Тургенев за похвальный некролог о Н. В. Гоголе был в 1852 г. посажен в полицейскую часть, а затем сослан под надзор полиции в свое орловское имение. За резкие отзывы об остзейской администрации был посажен на несколько дней в Петропавловскую крепость Ю. Ф.

Самарин. В марте 1853 г. И. С. Аксаков за неосторожные высказывания в издаваемом им "Московском сборнике" (органе славянофилов) был посажен под арест при III отделении, а издание сборника было запрещено. Прекратил свое существование и ряд других периодических изданий. По выражению А. С. Хомякова, "цензура сделалась неслыханным бичом, мысль и ее движение становятся теперь подозрительны, какое бы ни было их направление".

Были приняты меры для прекращения связей с Западной Европой. Иностранцам был запрещен въезд в Россию, а русским — выезд за границу. Находившиеся за границей русские подданные должны были возвратиться в Россию под страхом лишения российского подданства и конфискации имений. Начальству предоставлялось право без объяснения причин и принятия жалоб увольнять подчиненных им чиновников, признанных "неблагонадежными".

Суровым ограничениям подверглось высшее образование. Были ликвидированы остатки университетской автономии, резко сокращен прием студентов в университеты, повышена плата за обучение, усиливался надзор за студентами и профессорами. Все лекции и программы проходили строгую проверку. Деканам вменялось в обязанность проверять у студентов записи читаемых профессорами лекций. Из университетских программ были изъяты курсы политэкономии, философии и зарубежного права. В мае г. последовало распоряжение об ограничении числа студентов в университетах (не более 300 студентов на каждый университет).

Распространились слухи о возможном их закрытии. Слухи имели основания: Николаю I было подано несколько записок с проектами закрытия университетов, для рассмотрения этих проектов был даже создан специальный секретный комитет. Университеты оказались на краю гибели. Встревоженный министр народного просвещения С. С. Уваров инспирировал появление в "Современнике" статьи в защиту университетов. Николай I не решился пойти на закрытие университетов, но Уварову сделал выговор :" Должно повиноваться, а рассуждения свои держать при себе". Уваров вынужден был подать в отставку. Его заменил крайний ретроград и мракобес князь П. А. Ширинский-Шихматов.

Фронтовики воссели на всех местах, и с ними воцарились невежество, произвол, грабительство, всевозможные беспорядки", — вспоминал об этом времени "мрачного семилетия" историк С. М. Соловьев.

Однако все эти реакционные меры не могли подавить распространения оппозиционных и демократических идей, которые особенно заявили о себе во время Крымской войны.

Война явилась серьезным испытанием для николаевской политической системы, ее военной мощи, крепостной экономики. Система не выдержала этого испытания, то стало ясно уже в ходе войны даже такому видному идеологу "официальной народности" как историку М. П. Погодину, о чем он открыто заявил в своих "Историко-политических записках и письмах в продолжении Крымской войны".

Глава 7. Внешняя политика России во § 1. Внешнеполитические задачи России Во второй четверти XIX в. Россия оставалась крупным и сильным в военном отношении государством, способным эффективно решать свои внешне- политические задачи. В начальные годы правления Николая I военно-техническое отставание России от Западной Европы еще не было так заметно, как впоследствии. Русская армия была многочисленной и считалась одной из лучших в мире. Дипломатическая служба, возглавляемая реорганизованным МИД, была разветвленной и достаточно дееспособной.

Россия поддерживала активные дипломатические отношения со всеми странами Европы, рядом государств Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, СевероАмериканскими Штатами, некоторыми бывшими колониями Испании и Португалии в Латинской Америке.

Внешняя политика России определялась ее национальными и геополитическими интересами, захватническими планами самодержавия. На ней сказывался и ход общего исторического развития, связанный с расширением национальных и освободительных движений, а также усилением колониальной экспансии капиталистических европейских государств. Огромное влияние на внешнюю политику России оказывали бурные революционные процессы в Западной Европе, направленные на окончательное уничтожение абсолютистских режимов.

Европейское направление определялось действовавшей Венской системой, закрепившей западную границу России, которая фактически полностью обеспечивала ее безопасность. Идея создания "буферной" Польши была рождена не капризом российских императоров, а событиями многовековой истории. Поэтому политика Николая I в Европе была направлена на сохранение полученных ранее территорий, укрепление новых границ, подчинение Польши и Прибалтики (в том числе и Финляндии) интересам российского государства. Борьба с революционной опасностью была вызвана не только идеологическими соображениями, но и необходимостью обеспечения европейской стабильности и сохранения неприкосновенности западной границы империи.

Во второй четверти XIX в. дружественными оставались политические отношения России с северными странами Европы. Большую роль играли ее связи со Швецией.

Шведский король Карл XIV Юхан в целом поддерживал внешнеполитический курс России вплоть до предложения военной помощи в русско-турецкой войне 1828—1829 гг.

Если в силу исторических факторов (в первую очередь, затянувшихся наполеоновских войн) европейское направление в первой четверти XIX в. было основным для России, то в период царствования Николая I центральное место занял восточный вопрос — взаимоотношения с Османской империей и решение международных проблем, связанных с ее все углубляющимся ослаблением. Для России чрезвычайно важными задачами были укрепление своих позиций на Черноморском побережье и защита границ на юге страны. В экономическом и стратегическом отношениях Черное море приобретало для России все большее значение. В связи с этим важнейшей проблемой ее внешней политики было обеспечение наиболее благоприятного режима черноморских проливов — Босфора и Дарданелл. Свободный проход через них русских торговых судов способствовал экономическому развитию и процветанию огромных. южных районов государства.

Недопущение в Черное море иностранных военных судов также было одной из задач российской дипломатии.

Во взаимоотношениях России с Османской империей все большее значение приобретал тот факт, что в составе Турции находились многие христианские и славянские народы Балканского полуострова. Еще с конца XVIII в. по Кючук-Кайнарджийскому (1774) и Ясскому (1791) мирным договорам Россия получила право покровительства этим народам против мусульманского угнетения. Этим правом Россия не могла пренебрегать, так как население Балкан видело в ней своего единственного защитника и спасителя, а русская общественность глубоко сопереживала своим братьям по вере и крови.

Еще одним направлением оставались взаимоотношения с Ираном, в которых особое место занимала проблема Закавказья (о взаимоотношениях с Персией и Османской империей по проблемам Кавказа см. главу 8: Россия и Кавказ в первой половине XIX в.).

Николай I, вступив на престол, получил в наследство от Александра I Закавказье, а также де-юре присоединенный, но не покоренный Северный Кавказ. Европейские государства, особенно Великобритания, рассматривали русские приобретения на Кавказе в первой четверти XIX в. как незаконные. Поэтому императору Николаю I пришлось продолжить политику своего брата для укрепления русского господства на Кавказе. В его царствование этот вопрос был фактически решен.

Во второй четверти XIX в. большее значение, чем раньше, приобрели среднеазиатское и дальневосточное направления. Политику России на Дальнем Востоке в александровскую эпоху нельзя назвать активной. Граница с Цинским Китаем была неустойчивой, неопределенной, однако тогда это мало волновало русское правительство. К середине XIX в. в Петербурге созрело понимание необходимости проведения более активной политики в этом регионе, закрепления в устье Амура. Эту идею поддерживали ряд политических деятелей в центре, а также сибирская интеллигенция и купечество.

Инициатором присоединения к России Приамурья выступал генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев-Амурский, получивший эту приставку к фамилии за свою эффективную деятельность на Дальнем Востоке и заключение Айгунского договора 1858 г. Колониальная политика западных держав по отношению к Цинской империи, "опиумная война" 1840—1842 гг. и подписание западными государствами неравноправных договоров с Китаем заставляли русское правительство уделять все большее внимание этому региону.

Средняя Азия в первой четверти XIX в. также мало занимала внимание российских дипломатов. Оренбургская укрепленная линия, отделявшая Россию от Малого и Среднего Жузов (Западный и Центральный Казахстан), вполне устраивала русское правительство. Во второй четверти XIX в. ситуация стала меняться. Россия начала активное изучение Средней Азии и подготовку своего продвижения в этот регион. Этому способствовало создание в 1819 г. Азиатского департамента МИД. Одна из военно-научных экспедиций была проведена в 1819 — 1820 гг. капитаном Н. Н. Муравьевым (будущий МуравьевКарский). Бухару посетил горный инженер подполковник К. Ф. Бутенев.

К середине XIX в. в правящих кругах созрело понимание необходимости закрепления позиций России и в Средней Азии. Однако частичная неудача первого похода на Хиву, осуществленного в 1839 г. отрядом под командованием генерал-адъютанта В. А. Перовского, и сильное противодействие Великобритании затормозили этот процесс на долгие годы.

В целом,продолжая внешнеполитическую линию Александра I, Николай отличался от него как некоторыми внешнеполитическими воззрениями, так и методами решения международных проблем. В отечественной историографии сложилась точка зрения, что Николай не только поддерживал идею Священного союза, но и продолжал внешнюю политику в рамках этой организации. Однако фактически после смерти Александра I Священный союз как политическая система прекратил свое существование. Традиционно ориентируясь на Австрию и Пруссию, Николай в то же время занимал в отличие от своего брата более самостоятельную и гибкую позицию. Он был противником широких и помпезных международных конгрессов (за все годы своего правления не принял участия ни в одном из них), предпочитая двусторонние личные контакты с европейскими монархами и крупными политическими деятелями.

Основная идея Николая — необходимость борьбы с "революционной заразой" — во многом определяла его внешнеполитический курс в Европе и сужала поле для дипломатических маневров. Идеологизация внешней политики приобрела особый размах в николаевскую эпоху. Это фактически исключило Францию после революции 1830 г. из круга возможных союзников России. Вынужденный постоянно заниматься решением восточных проблем, Николай I колебался между политикой "status quo" — сохранения территориальной целостности Османской империи — и политикой раздела наследства "больного человека" (так в Европе рассматривали внутреннее состояние Турции) совместно с другими европейскими государствами. Однако идея создания общеславянской конфедерации (о чем мечтали некоторые политические деятели начала века) была для него чужда. Будучи русским националистом в лучшем смысле этого слова, он заботился прежде всего о могуществе России. Поддержка балканских народов осуществлялась лишь в той степени, которая отвечала интересам России.

В отношении присоединенных и покоренных народов он проводил сдержанную, дифференцированную политику, учитывал их национальные, религиозные и культурные особенности.

В первые десятилетия своего царствования Николай был дальновидным и расчетливым политиком, гибким дипломатом, умевшим занять решительную и твердую позицию по принципиальным вопросам. Нередко зарвавшиеся в своих претензиях к России западные политические деятели наталкивались на резкую отповедь и вынуждены были отступать.

Однако в последние годы царствования (после подавления революций 1848—1849 гг.) Николай все больше утрачивал понимание политических реалий. Он возомнил себя арбитром Европы, необоснованно полагал, что Австрия и Англия полностью поддерживают его внешнеполитический курс, принимал решения, не соответствовавшие общей международной ситуации, внутри- и внешнеполитическому состоянию России, ее военному потенциалу.

Во время правления Николая во главе российского МИД продолжал оставаться Карл Васильевич Нессельроде, получивший чин вице-канцлера (с 1845 г. — канцлера) и графский титул. Как и в годы правления Александра I, главной целью внешней политики России он считал решительное противодействие европейскому революционному движению. Для этого он пытался реанимировать Священный союз, а также активно способствовал русско-австрийскому и русско-прусскому сближению. В 1849 г. он поддержал интервенцию против венгерской революции. Накануне Крымской войны он не смог верно оценить внешнеполитические позиции европейских государств. В результате Россия оказалась в международной изоляции. Будучи министром Николая I, проявлял большую осторожность, чем император, пытался избегать конфликтных ситуаций с европейскими державами. В отечественной историографии существуют споры о степени влияния Нессельроде на внешнеполитический курс России. Преобладает точка зрения о его несамостоятельности, полной зависимости от взглядов императора и сильного влияния на него австрийского канцлера К. Меттерниха. После заключения Парижского мирного договора 1856 г. Нессельроде был уволен в отставку.

На выработку и осуществление внешнеполитического курса России оказывали влияние военный министр А. И. Чернышев (1832— 1852), министр финансов Е. Ф. Канкрин (1823— 1844), приближенные к Николаю I генерал-адъютанты. Хотя они не были кадровыми дипломатами, но в условиях военно-бюрократической николаевской системы нередко выполняли важные дипломатические миссии. По поручению императора А. Ф. Орлов осуществлял связи с европейскими правительствами во время революций 1830 г., подписал Ункяр-Искелесийский договор 1833 г., в 1856 г. возглавлял русскую делегацию на Парижском мирном конгрессе. А. С. Меншиков, морской министр (1836—1856), возглавлял в 1853 г. чрезвычайное посольство в Константинополь. Н. Н. Муравьев (Карский) в 1833 и 1838_1839 гг. осуществлял специальные миссии в Константинополь и Александрию. Будучи наместником Кавказа, в 1855 г. (после взятия крепости Каре) он вел переговоры с турецкими представителями по пограничным вопросам. Непосредственное влияние на Николая I оказывал его личный друг граф, генерал-фельдмаршал И. Ф.

Паскевич, занимавший посты наместника на Кавказе, а затем — в Польше.

Во второй четверти XIX в. внешняя политика в России по-прежнему имела закрытый характер. Общественность и пресса не оказывали на нее влияния. Все важнейшие решения принимал император. Внешнеполитические вопросы обсуждались в Секретных комитетах и на совещаниях, участников которых назначал сам Николай I.

Несмотря на эффективность русской дипломатической службы, в эпоху Николая ей были присущи серьезные просчеты и непростительные ошибки. В первую очередь, это было вызвано тем, что дипломаты, возглавлявшие важнейшие русские представительства (в большинстве иностранцы), заботясь о личной карьере и желая польстить Николаю, часто грешили в своих донесениях против истины, выдавали желаемое за действительность и создавали в Петербурге неправильное представление о международной ситуации. Этим "прославился" многолетний посол в Лондоне Ф. И. Бруннов. Его донесения в 40-х годах и особенно накануне Крымской войны фальсифицировали позицию Великобритании и в значительной степени дезориентировали русское правительство.

§ 2. Восточный вопрос во внешней политике России Во второй половине 20-х годов центральное место в политике России занимала проблема взаимоотношений с Османской империей, особенно обострившаяся в связи с продолжавшимся греческим восстанием. К моменту воцарения Николая I греческие патриоты оказались в тяжелейшем положении. Они терпели крупные поражения от турецких и пришедших к ним на помощь египетских войск. Одновременно безрезультатно закончилась Петербургская конференция европейских держав, работавшая с июня 1824 по апрель 1825 г. Вена, Берлин и Париж уклонились от призыва Петербурга осуществить вмешательство держав для стабилизации положения на Ближнем Востоке и спасения Греции. Уже в последние месяцы жизни Александра I Россия похоронила идею общеевропейского соглашения по этому вопросу.

С воцарением Николая I начались активные переговоры между Россией и Великобританией. Они завершились подписанием Петербургского протокола в апреле 1826 г., по которому Греция должна была получить автономию, а ее население — свободу торговли, защиту собственности и право выкупать землю у турецких владельцев. Протокол предусматривал возможность вооруженного выступления двух держав в пользу Греции, а также, что было особенно важно для России, возможность ее "единоличного вмешательства во внутренние дела Османской империи с целью защиты греков". Петербургский протокол означал победу России и первый дипломатический успех Николая I. В Англии он был воспринят неодобрительно, а лорд А. Веллингтон, его подписавший, подвергся критике своих коллег по кабинету. Английское правительство, поняв достигнутые Россией преимущества, всячески тормозило реализацию на практике этого соглашения.

Подписание русско-английского Петербургского протокола внесло изменение в расстановку сил на международной арене и дало России возможность самостоятельно выступить против Турции. В результате в октябре 1826 г. была подписана Аккерманская русско-турецкая конвенция, обязавшая Турцию соблюдать политические условия Бухарестского мирного договора 1812 г. — особые привилегии Дунайских княжеств и внутреннее самоуправление Сербии. Было оговорено право нечерноморских государств, торговавших с Россией, свободно проводить свои корабли через Босфор и Дарданеллы.

Аккерманская конвенция заставила западные державы активизировать свои действия для решения греческого вопроса. В июле 1827 г. Россия, Англия и Франция заключили Лондонскую конвенцию. В ней вновь провозглашался принцип автономии Греции и предусматривалась возможность применения насильственных мер против Порты. России, как и по Петербургскому протоколу, предоставлялось право самостоятельно выступать в защиту греков, опираясь на согласованные решения держав. Турция отвергла ультиматум союзников, а ее войска продолжали боевые действия и овладели большей частью Морей.

После этого к юго-западному берегу полуострова Пелопоннес была послана русскоангло-французская эскадра, которая разгромила турецко-египетский флот в Наваринской заявлением о прекращении военных акций против Турции. Ободренная этим решением Порта закрыла проливы для прохода русских торговых судов. В декабре 1827 г. она обратилась к своим подданным с воззванием начать джихад — священную войну с неверными.

В результате русско-турецкие отношения были полностью разорваны. Русский посол покинул Константинополь. 26 апреля 1828 г. Россия объявила войну Османской империи.

Обе стороны не были подготовлены к военным действиям. В русской Дунайской армии в полной мере 1828—1829 гг. проявились последствия аракчеевщины. К началу войны российская армия не имела ни продовольствия, ни обмундирования, ни оружия, достаточных для ведения длительной кампании. Вооружение армии требовало серьезного усовершенствования и обновления. Несмотря на указанные недостатки, русская apмия превосходила турецкую как по боевому мастерству, так и по моральному духу. Этим, как обычно, выгодно отличались от турецких русские солдаты.

Главный штаб делал ставку на Балканский театр военных действий, надеясь, что само появление русских войск за Дунаем заставит Порту искать мира. Эти надежды не оправдались. 100-тысяч-ная русская армия под командованием П. X. Витгенштейна перешла пограничную реку Прут и вторглась на территорию княжества Молдова. Далее русские войска заняли Яссы и Бухарест. Однако турки упорно сопротивлялись.

Как и в ходе русско-турецкой войны 1806-1812 гг., активно действовал русский военно-морской флот. Балтийская эскадра под командованием вице-адмирала Л. П.

Гейдена, находившаяся у берегов Греции в Средиземном море, блокировала Дарданеллы.

Черноморский флот во главе с вице-адмиралом А. С. Грейгом оказывал существенную поддержку русским сухопутным войскам при взятии Анапы (черноморское побережье Кавказа) и Варны на побережье Болгарии. Он фактически сковал действия турецкой эскадры на Черном море.

После затяжных и упорных боев, продолжавшихся с апреля 1828 до весны 1829 г., России наконец удалось овладеть стратегической инициативой Были захвачены крепости Шумла и Силистрия. Летом 1829 г. русские войска перешли через Балканы. 8 августа турки без боя сдали Адрианополь (Эдирне), что означало приближение конца войны.

Наиболее боеспособными оказались части Отдельного Кавказского корпуса, который имел богатые боевые традиции, среди его офицеров и рядовых находилось немало представителей передовой интеллигенции, бывших декабристов. На Кавказском театре военных действий были достигнуты значительные успехи: в июле 1828 г. русские войска овладели Анапой — оплотом турок на Западном Кавказе; одновременно пала мощная турецкая крепость Каре в Западной Армении; в течение лета 1828 г. Кавказская армия заняла Карский, Ахалцихский и Баязетский пашалыки.

Таким образом, летом 1829 г. Турция потерпела поражение на Балканах и на Кавказе.

Европейские державы были крайне обеспокоены подобным развитием событий. К.

Меттерних выступил с идеей немедленного созыва международного конгресса. Однако, пытаясь предотвратить взятие русскими войсками столицы Османской империи, султан Махмуд II санкционировал начало двусторонних переговоров о мире. К заключению мира стремилась и Россия. Русские войска были крайне утомлены, обескровлены в боях, страдали от массовых желудочных заболеваний. Николай I не ставил задачу овладения турецкой столицей, что могло вызвать новые серьезные международные осложнения. В августе 1829 г. начались мирные переговоры в Адрианополе.

Мирный договор был подписан 2 сентября 1829 г. со стороны России А. Ф. Орловым и Ф. П. Паленом, со стороны Турции — Мехмед Садык-эфенди и Абдул Кадыр-беем.

Договор завершил русско-турецкую войну 1828-1829 гг., закрепил успехи русского оружия на Балканах и Кавказе. Россия приобрела следующие территории: дельту Дуная, черноморское побережье Кавказа от Анапы до Поти, крепости Ахалцих и Ахал-калаки, Восточную Армению. Порта отказалась от претензий на ранее отошедшие к России земли в Закавказье. Фактически был завершен длительный процесс присоединения к России большей части территории Закавказья и формирования границы в этом регионе. Договор предусматривал ряд политических условий: гарантировалась широкая автономия для Греции; подтверждались автономные права Сербии и Дунайских княжеств;

провозглашалась свобода торговой навигации в проливах. Турция обязывалась выплатить контрибуцию за нанесенные русским подданным убытки.

Адрианопольский договор имел важные исторические последствия не только для национальных интересов России, но и для судеб закавказских и ряда балканских народов.

Он способствовал дальнейшему развитию национально-освободительного движения на Балканах. В 1830 г. Греция провозгласила свою полную независимость. Выросли влияние и авторитет России у южнославянских народов. Русско-турецкие отношения на длительный период стабилизировались.

После заключения Адрианопольского мирного договора восточный вопрос продолжал занимать важное, если не центральное, место во внешней политике России. Особое значение имела проблема международно-правового режима черноморских проливов. Развитие русских торговых судов через Босфор и Дарданеллы. Это наглядно продемонстрировал кризис в русско-турецких отношениях в конце 20-х годов. Проливы имели также важное стратегическое значение. Свободный проход иностранных военных кораблей в Черное море представлял существенную опасность для южных рубежей России.

Не менее важной была и балканская проблема, включавшая необходимость укрепления возросшего авторитета Российской империи. В 30—40-е годы XIX в. России пришлось столкнуться с все возраставшим противодействием ее политике на Ближнем Востоке со стороны европейских держав, в первую очередь, Великобритании.

Политика России в отношении Османской империи была определена в конце русскотурецкой войны на заседании Особого комитета по восточным делам. Турция продолжала рассматриваться в Петербурге как слабый и поэтому удобный сосед, поддержка существования которого признавалась наиболее выгодной политикой. После войны был взят курс на установление и укрепление русско-турецких межгосударственных отношений:

досрочно выведены русские войска из Дунайских княжеств, сокращены размеры контрибуции, которую Порта выплачивала России по Адрианопольскому мирному договору.

Однако положение Турции продолжало оставаться шатким. В 1832 г. возник первый турецко-египетский конфликт. Паша Египта, номинально находившегося в составе Османской империи, Мухаммед Али (главный в то время носитель сепаратистских тенденций) начал военные действия против султана. Слабая турецкая армия была разгромлена египетскими войсками. Османской империи грозил распад. В связи с этим Порта обратилась за помощью к европейским кабинетам. С этого момента внутреннее состояние Турции на длительный период стало острой международной проблемой. Восточный кризис начала 30-х годов разразился в период затухания революционных процессов в Европе, окончательного подавления польского восстания Россией и в обстановке стабилизации на Западе. Поэтому как Россия, так и другие европейские государства могли сосредоточить все свое внимание на восточных делах.

Великие державы придерживались политики сохранения "status quo" на Ближнем Востоке и поддержки целостности Османской империи. Однако это общее направление политики не исключало противоречий между европейскими государствами, каждое из которых стремилось получить политические и экономические преимущества в Турции.

Просьба султана о помощи не нашла немедленного отклика у западных держав. Франция, тесно связанная С Мухаммедом Али, тянула время и не спешила с ответом Порте.

Английский государственный секретарь лорд Г. Пальмерстон не хотел из-за сложной обстановки внутри страны (в 1833 г. в правительстве и парламенте шли ожесточенные споры по ряду внутриполитических вопросов) вмешиваться в турецкоегипетский конфликт и не проявлял никакой инициативы. Впоследствии эта позиция британского министра иностранных дел была оценена в парламенте и правительстве как ошибочная.

В этих условиях Россия, единственная из европейских держав, выступила в защиту целостности Османской империи. Это решение диктовалось, с одной стороны, общей политической линией русского правительства на сохранение устойчивости Турции, с другой — стремлением укрепить русско-турецкие отношения и усилить русское влияние в Константинополе.

На Ближний Восток Николаем I в спешном порядке был послан генерал-адъютант царя Н. Н. Муравьев для вручения ультиматума египетскому паше с требованием прекратить поход на Константинополь. Вслед за этим на Босфор прибыл 30-тысячный русский десантный отряд для защиты турецкой столицы. Западноевропейские державы восприняли этот факт крайне болезненно. Они использовали все свое влияние для заключения скорейшего мира между Турцией и Египтом, требовали вывода русских войск с берегов Босфора. В мае 1833 г. было достигнуто турецко-египетское соглашение.

Несмотря на это, турецкое правительство, напуганное египетской агрессией, предложило России через чрезвычайного посла Николая I в Константинополе А. Ф. Орлова заключить союзный договор о дружбе и взаимопомощи. Поэтому версия, созданная западной историографией о принудительном характере русско-турецкого соглашения, не имеет под собой никаких оснований. Инициатива Порты была активно поддержана Николаем I. Договор был подписан 26 июня 1833 г. в местечке Ункяр-Искелеси под Константинополем на 8 лет. Он подтверждал Адрианопольский мирный договор 1829 г. и другие русско-турецкие договоры и соглашения. Была гарантирована помощь Турции со стороны России в случае нового турецко-египетского конфликта. Россия обязалась предоставить в распоряжение Порты необходимое количество вооруженных сил "в случае, если бы возникли обстоятельства, могущие снова побудить Блистательную Порту требовать от России воинской и морской помощи". Взамен Россия получила наиболее выгодный для нее режим черноморских проливов. По отдельной секретной статье султан брал на себя обязательство закрывать по требованию России Босфор и Дарданеллы для прохода военных кораблей западноевропейских держав в Черное море. УнкярИскелесийский договор был крупным успехом русской дипломатии на Ближнем Востоке.

Он на некоторое время ослабил влияние западноевропейских держав в Турции и усилил Совместные попытки Англии, Франции и Австрии дезавуировать УнкярИскелессийский договор кончились неудачей. Именно в этот момент Николай I проявил политическую твердость и в угрожающей ноте отверг претензии западных держав. Мало того, используя противоречия между ними, русское правительство пошло на решительное сближение с Австрией, стремясь отколоть ее от враждебного блока и опереться на нее в решении восточного вопроса. В сентябре 1833 г. между Россией и Австрией была подписана конвенция в Мюнхенгреце (современная территория Чешской республики).

Мюнхенгрецкая конвенция содержала гарантии целостности Османской империи и договоренность о совместных действиях сторон в случае ниспровержения существовавшего в Турции порядка. Австрия таким образом де-юре признала УнкярИскелесийской договор.

Мюнхенгрецкая конвенция была единственной уступкой Запада в восточной политике Николая I. После первого турецко-египетского конфликта и подписания УнкярИскелесийского договора европейские державы, с одной стороны, усилили свое проникновение в Турцию, с другой, — начали активную борьбу против этого соглашения и сложившегося режима проливов. Лорд Г. Пальмерстон прямо заявил в парламенте, что уничтожение Ункяр-Искелесийского договора является главной задачей британской политики на Ближнем Востоке. Именно в этот период усилилось экономическое закабаление Османской империи Великобританией и Францией. В 30—40-е годы XIX в.

импорт в Турцию британских и французских товаров вырос в 5—7 раз. Конкуренция Англии и Франции на турецких рынках порождала их политические противоречия.

Великобритания стремилась утвердиться в Константинополе, Франция — распространить свое влияние в Египте, Сирии и Ливане. Австрия, занимая третье место по ввозу товаров в Турцию, пыталась закрепиться на Балканском полуострове, используя Дунай как торговую артерию.

Во второй половине 30-х годов окончательно сформировались два узла противоречий на Ближнем Востоке — между западными державами и Россией за преобладающее политическое влияние в Константинополе и англо-французские колониальные противоречия в Египте, Сирии и Ливане. Австрийская политика, несмотря на достигнутое соглашение с Россией, была также направлена на ослабление ее позиций на Балканах.

Однако главным антагонистом России на Ближнем Востоке выступала Великобритания.

Она делала все возможное для восстановления своих пошатнувшихся позиций в Константинополе. В 1838 г. Англии удалось навязать Турции экономическое соглашение, открывавшее широкую дорогу для ее дальнейшей торговой экспансии на Ближнем Востоке. В Константинополе Англия оказывала значительную поддержку турецким политическим деятелям, осуществлявшим реформирование страны (танзимат).

Одновременно в британской прессе и публицистике была развернута антирусская кампания с целью запугивания общественности пресловутой "русской угрозой". На определенное время британское правительство создало обстановку русофобии. К концу 30-х годов западным державам путем экономического и политического давления на Порту удалось ослабить русские позиции в Константинополе.

В 1839 г. начался второй турецко-египетский конфликт. В короткое время военные действия вновь завершились полным разгромом турецкой армии и переходом ее флота на сторону противника. Конфликт быстро перерос в общеевропейский кризис. Учитывая печальный опыт 1833 г., все великие державы немедленно вмешались в турецкоегипетскую распрю. Однако их позиции не были однозначными: Англия и Австрия выступили на стороне султана, Франция поддержала Мухаммеда Али, стремясь обеспечить независимость Египта от Турции.

В ходе кризиса ближневосточная программа России претерпела значительные изменения. До конца 30-х годов XIX в. русское правительство предпочитало сохранять "свободу рук" на Ближнем Востоке и не терпело вмешательства в русско-турецкие отношения других европейских держав. Проблему проливов оно также рассматривало как вопрос взаимоотношений между двумя черноморскими державами — Россией и Турцией.

Ослабление позиций России к началу второго турецко-египетского кризиса заставило ее отказаться от политики "свободы рук" и искать союзников для решения восточного вопроса. Выбор Николая I и его окружения ошибочно пал на Англию, которую русское правительство вплоть до Крымской войны рассматривало как благожелательную сторону в международных делах на Ближнем Востоке. Подобная позиция, с одной стороны, вытекала из непримиримой враждебности Николая I к Франции после революции 1830 г., а с другой — из англо-французского колониального антагонизма в Египте и Сирии. Одновременно Николай понимал, что Англия являлась единственным возможным союзником в решении восточного вопроса. Это усугублялось тем, что К. В. Нессельроде и посол в Лондоне Ф. И.

Бруннов в период второго турецко-египетского кризиса предоставляли Николаю I неверную информацию о позиции Великобритании. Нессельроде в целом негативно относился к Ункяр-Искелесийскому договору, считая его источником международных осложнений, и стремился к общеевропейскому соглашению по режиму черноморских проливов.

Великобритания блестяще использовала новую международную ситуацию для ослабления позиций Франции в странах Леван-та (современные Сирия и Ливан) и России — в Константинополе.

В 1840—1841 гг. были заключены две Лондонские конвенции по восточному вопросу.

Первая (1840) была направлена против Франции и Египта. Ее подписали Англия, Россия, Австрия и Пруссия, которые выступили гарантами целостности Турции и противниками египетской независимости. Конвенция впервые провозгласила международный принцип закрытия проливов для России и других европейских государств, "пока Порта находится в состоянии мира". В силу конвенции 1840 г. состоялась англо-австрийская военная экспедиция в Сирию для приведения к покорности султана Мухаммеда Али.

Россия от участия в ней была отстранена. Эта экспедиция нанесла удар по стремлению Мухаммеда Али к независимости, подорвала французское влияние на Ближнем Востоке и помогла Англии утвердиться в Сирии и Ливане. Николай I был удовлетворен итогами соглашения, так как считал, что оно обеспечило политическую изоляцию Франции.

Расчеты Николая не оправдались. В 1841 г. после успешного разрешения турецкоегипетского кризиса и полного приведения к покорности Мухаммеда Али была подписана вторая Лондонская конвенция с участием Франции. Она целиком касалась судоходного режима Босфора и Дарданелл. Судоходство в проливах ставилось под международный контроль, провозглашался принцип их закрытия для военных кораблей всех европейских держав в мирное время. Этот документ свидетельствовал об ослаблении Османской империи, ее неспособности удержать проливы только под своим контролем, об усилении вмешательства великих держав во внутренние суверенные дела Турции.

Конвенция 1841 г., фактически заменившая Ункяр-Искелесийский договор, лишила Россию права решать свои отношения с Турцией в вопросе о проливах путем двусторонних актов и изолировала ее флот в черноморском бассейне. Соглашение не обеспечивало также безопасности южных рубежей империи: так, в случае начала военных действий Порта могла открыть проливы для кораблей иностранных держав. Лондонская конвенция 1841 г.

прочно закрыла выход военного флота России в Средиземное море вплоть до 20—30-х годов XX столетия. Что касается иностранных военных судов, то они беспрепятственно проходили через проливы во время Крымской кампании 1853-1856 гг. и первой мировой войны 1914— 1918 гг.

Русское правительство довольно быстро разобралось в сложившейся ситуации и начало осуществлять политику, направленную на изменение нового режима проливов.

Возможность реализовать эту задачу Николай I видел при естественном распаде Османской империи под влиянием внутренних факторов, которого он ждал с нетерпением.

В связи с этим российское правительство посчитало необходимым договориться с Великобританией о совместных действиях на случай окончательного распада Османской империи. Они сводились, по замыслу Николая, к одновременному десанту русских сухопутных сил на Босфоре и английских военно-морских в Дарданеллах. Однако Англия эти предложения отвергла. Николай I во время визита в Лондон в 1844 г. в переговорах с новым министром иностранных дел Дж. Эбердином поставил вопрос о разделе Османской империи при возможной смерти "больного человека". Эта идея была встречена в Лондоне весьма прохладно. Британский МИД даже не ответил на меморандум К. В. Нессельроде, направленный в Лондон после окончания визита Николая I и содержавший попытку доказать, что в Лондоне были достигнуты определенные договоренности.

Вновь, как и в 1840—1841 гг., МИД России выдавал желаемое за действительное.

По возвращении к власти Г. Пальмерстона в 1846 г. началось заметное охлаждение русско-английских отношений непосредственно по решению проблем восточного вопроса.

В то же время продол- жало укрепляться англо-французское единение. Их тесный союз впервые в истории был назван "Сердечным согласием" (entente cor-diale — франц.). Он основывался на общей враждебности к России. Подобная расстановка сил на Ближнем Востоке в целом фиксировала исторически складывавшееся положение вещей, связанное с внутренним ослаблением России.

В тот же период постепенно уменьшалось влияние России на Балканах. В 30-е годы ее авторитет в этом регионе был чрезвычайно высок. Для сербов, черногорцев, греков, молдаван, валахов и болгар Россия оставалась неизменной их защитницей и покровительницей. И действительно, в первой половине 30-х годов XIX в. Россия активно боролась за соблюдение Портой обязательств по отношению к балканским народам, участвовала во внутренних преобразованиях молодых государств, оказывала им материальную помощь, способствовала решению пограничных вопросов.

К концу 30 — началу 40-х годов ситуация стала меняться. В новых государственных образованиях на Балканах развивались капиталистические отношения. Опека России, зачастую осуществлявшаяся в форме открытого вмешательства во внутренние дела молодых государств, стала тяготить их и порождала стремление избавиться от обременительного контроля. Усиление консервативных тенденций во внешней политике России также способствовало потере ее былых позиций на Балканах.

Отношения с Сербией стали портиться в середине 30-х годов. Посланный со специальной миссией в Белград флигель-адъютант барон Будберг действовал грубо и бестактно, советовал князю Ми-лошу Обреновичу сохранять покорность Порте и не стремиться к расширению автономии. Это привело к постепенному отходу Сербии от ориентации на Россию. В конце 30-х годов в Сербии усилилось английское, а затем французское и австрийское влияние, особенно после смены династии Обреновичей и прихода к власти в 1842 г. Александра Карагеоргиевича.

Англия и Франция укрепились в Греции после греческой революции 1843 г. и установления в ней конституционной монархии. Отрицательное отношение Николая I к этой революции оттолкнуло греков от России. Лишь год спустя она признала новую политическую систему Греции, но фактически не вмешивалась в ее внутренние дела и англофранцузское соперничество в этой стране.

Свидетельством ослабления русского влияния на Балканах стала постепенная утрата связей между Россией и Дунайскими княжествами. С 1829 по 1834 гг. граф П. Д. Киселев проводил реформы в Молдове и Валахии. Были приняты действенные меры по борьбе с болезнями и голодом, благоустройству городов, учреждению полицейской и почтовой служб. В 1834 г. П. Д. Киселев вернулся в Россию, а русские войска покинули княжества. С одной стороны, это способствовало дальнейшему укреплению дружественных русскотурецких отношений, с другой, — замене в этом регионе русского влияния на французское.

В 30—40-е годы Болгария оставалась для России закрытой территорией: там безраздельно господствовали турецкие власти. Однако борьба болгарского народа за автономию по примеру других балканских государств вызывала сочувствие у русской общественности. Связи с Болгарией осуществлялись посредством сотрудничества русской православной и болгарской автокефальной церквей. В 40-е годы XIX в. болгарская молодежь начала получать высшее образование в университетах России. В начале 50-х годов от болгар в Россию поступил ряд прошений с просьбой о помощи и поддержке в борьбе против османского ига. Более тесные связи России с Болгарией сложились только во второй половине XIX в.

К началу 50-х годов России удалось сохранить свое влияние лишь в Черногории, которая, став княжеством в 1851 г., стремилась поддерживать тесные контакты с Петербургским кабинетом.

Таким образом, политические успехи России на Ближнем Востоке, достигнутые в 30-е годы XIX в., постепенно сошли на нет, что явилось одной из причин обострения восточного вопроса в начале 50-х годов.

Начало 30-х годов XIX в. было насыщено крупными событиями на европейском направлении внешней политики России. В 1830— 1831 гг. по Европе прокатилась волна революций. Она коснулась и самой Российской империи: против нее поднялась стремившаяся к независимости Польша. Хотя русское правительство рассматривало польские дела как свои внутренние, восстание повлияло на внешнюю политику и международное положение империи.

Революции на западе Европы оказали сильное воздействие на общеевропейскую ситуацию и позицию России. Восстание в Париже в июле 1830 г. вынудило Карла Х Бурбона отказаться от престола. К власти пришел ставленник французской буржуазии Луи Филипп Орлеанский. Революция во Франции вызвала резко негативную реакцию Николая.

Он думал о возможности контрреволюционной интервенции, предпринимал с этой целью осторожные дипломатические демарши.

В глазах Николая I Луи Филипп был "фальшивым" монархом, узурпировавшим законные права на французский трон, принадлежавшие династии Бурбонов. Однако восшествие на престол Луи Филиппа положило конец дальнейшему развитию революции во Франции.

Поэтому мысль об интервенции, неподдержанная другими европейскими государствами, была оставлена. Затем последовала отмена прежде введенного запрета на допуск в российские порты французских судов под трехцветным флагом французской революции.

Сотрудникам российского посольства было позволено остаться в Париже.

Через месяц после того, как три главных европейских кабинета (Англии, Австрии и Пруссии) признали Луи Филиппа в качестве главы французского государства и короля, в начале октября 1830 г. Россия также была вынуждена присоединиться к этому решению.

Несмотря на это, Николай I окончательно не признал легитимность нового французского короля и в подписанных им письмах наотрез отказывался именовать адресата своим "братом". После революции 1830 г. отношения между Россией и Францией были испорчены на длительный период.

Международное положение в Европе продолжало оставаться крайне напряженным.

Вспыхнувшее в конце августа 1830 г. народное восстание в Брюсселе положило начало бельгийской буржуазной революции. В октябре 1830 г. временное правительство в Брюсселе провозгласило свою независимость от Нидерландского королевства. Бельгийская революция вызвала в Петербурге более острую реакцию, чем французская, так как возникли боязнь посягательства Франции на Бельгию и опасность всеобщей европейской войны. Русское правительство, демонстрируя свою верность легитимистским принципам (тем более, что сестра Николая Анна Павловна была женой наследника нидерландского трона), настаивало на интервенции в Бельгию и призывало к этому другие европейские державы. В Петербурге надеялись, что подавлением бельгийской революции займутся Англия и Пруссия, которым Россия окажет моральную поддержку. Однако она вновь осталась в одиночестве. Англия и Франция признали независимость Бельгии. Горячее желание Николая прийти на выручку королю Нидерландов оказалось невыполнимым: не были готовы войска, казна не выдержала бы подобного испытания.

В ноябре 1830 г. началось польское восстание, что заставило Николая окончательно отказаться от интервенции в Бельгию и переключить свое внимание на подавление восстания в Польше. Николай I был даже вынужден временно ограничить свое вмешательство в дела западных стран и перейти к проведению более умеренной европейской политики. Дальнейшая судьба Бельгии решалась фактически без участия России.

Революционные волнения в итальянских герцогствах и Папской области весной 1831 г., направленные против Австрии, вызвали также лишь дипломатические демарши России. От идеи о вооруженной интервенции в Европу пришлось окончательно отказаться. Войска, подготовленные на случай всеобщей войны в Европе, в итоге были брошены в Польшу.

После завершения революционных событий в Европе и подавления польского восстания русская дипломатия предприняла меры по укреплению союзнических отношений с абсолютистскими Австрией и Пруссией. Первой в серии соглашений с этими странами была Берлинская конвенция, подписанная ими в марте 1833 г. Она получила название "Берлинских статей". Они обязывали держав-участниц придерживаться общей согласованной позиции в бельгийско-голландских делах, оказывать содействие нидерландскому монарху и защищать неприкосновенность его территории.

Вторая Мюнхенгрецкая конвенция 1833 г. (первая касалась восточного вопроса), подписанная Россией и Австрией 18 (30) сентября, предусматривала взаимную гарантию неприкосновенности польских владений каждой из сторон и обязательство оказывать друг другу военную помощь в случае восстания в польских землях. В октябре 1833 г. в Берлине между Россией, Пруссией и Австрией был заключен договор, по которому каждый из участников мог получить помощь в случае "внутренних смут" или внешней опасности. В отечественной историографии этот договор рассматривается как малоудачная попытка реанимации Священного союза, поскольку в него вновь был включен пункт о праве союзников на интервенцию в случае дальнейшего развития революционных событий в Европе. Внутри этого охранительного блока сразу дали себя знать глубокие противоречия.

В 1834 г. под эгидой Пруссии был создан Германский таможенный союз, в который вошла половина малых немецких государств. Это обострило взаимоотношения Пруссии и Австрии. Одновременно Россия пресекла попытки Пруссии шире раскрыть российские рынки для германского торгового капитала. Однако боязнь новых революционных потрясений в Европе продолжала оказывать умиротворяющее воздействие на отношения трех монархий. Мюнхенгрецкие и Берлинские конвенции 1833 г. углубили противоречия России с Англией и Францией, способствовали дальнейшему сближению этих стран.

1848 г. принес в Европу новые мощные революционные потрясения. В феврале началась революция во Франции. Она сразу нашла отклик в германских государствах (Бадене, Баварии, Пруссии), позднее — в юго-западной Германии. В марте 1848 г. началась революция в Венгрии против национального гнета Австрии. Одновременно вспыхнуло восстание в самой Вене против абсолютной власти Габсбургов и реакционной политики К.

Меттерниха. Он был вынужден уйти в отставку и бежать из Вены. Выступления произошли и в других частях многонациональной Австрийской империи (Галиции, Воеводине, Революционные события 1848 г. не были уж столь неожиданными для Николая I и его правительства. Назревание острого политического кризиса в Европе было очевидным.

Лишь скорость и широта распространяемых на Западе революционных процессов застали русское правительство врасплох. "Господа, седлайте коней, во Франции — республика!" С такими словами обратился Николай I к офицерам, присутствовавшим в феврале 1848 г. на балу у наследника престола. Эта легендарная фраза (ее достоверность не доказана) отражала эмоциональные чувства императора, но отнюдь не соответствовала политическим реалиям. Как и в 1830 г., Россия прежде всего пыталась обеспечить солидарность европейских кабинетов в борьбе с революцией. Однако в Австрии реакционный режим потерпел поражение, Англия как всегда уклонялась от решительных действий, а Пруссия пыталась приостановить распространение революции на Германию путем перехвата у революционеров национальных объединительных лозунгов. Таким образом, императорская Россия — как единственный оплот консерватизма и легитимизма — осталась в полной изоляции.

Это заставило Николая I занять более осторожную позицию. В самой России было неспокойно: в 1848 г. в стране разразился голод, вспыхивали многочисленные пожары в городах, сложилась взрывоопасная обстановка в Польше. Поэтому по отношению к революционной Франции проводилась взвешенная и осторожная политика. Если в начале революции русский посланник и все русские подданные получили приказ покинуть Париж, то уже в апреле 1848 г. разрыв отношений был приостановлен. Николай I согласился принять доверенное лицо французского премьер-министра А. Ламартина и восстановил отношения с Францией. Русское правительство приветствовало приход к власти во Франции генерала Е. Кавеньяка. В начале мая 1849 г. императорское правительство официально признало Вторую республику.

Иная реакция России последовала на революцию в Дунайских княжествах. Россия ввела войска в Молдову. В сентябре 1848 г. силами русских и турецких войск была подавлена революция в Валахии.

26 апреля (2 мая) 1849 г. был опубликован царский Манифест об интервенции в Венгрию. Формирование на ее территории польских революционных отрядов усугубляло реакцию Николая I на венгерскую революцию. Настоятельные просьбы о вмешательстве в события в Венгрии исходили и от правительства Франца Иосифа. Намечавшееся выступление Николай рассматривал не только как меру по спасению Австрийской империи, но прежде всего как сокрушительный удар по силам, олицетворявшим европейскую революцию. Англия и Франция не препятствовали идее интервенции. В конце мая 1849 г. 140-тысячная русская армия под командованием генерал-фельдмаршала Паскевича вступила на венгерскую землю. Ей оказывали поддержку австрийские части. В течение лета силы венгерских повстанцев потерпели поражение. В итоге в августе 1849 г. командующий венгерской армией Гёргей капитулировал и сдался Паскевичу. Венгерская кампания завершилась в двухмесячный срок.

После революционных событий 1848—1849 гг. влияние и авторитет России в Европе беспредельно возросли. Николай I решительно вмешивался во все последующие европейские и ближневосточные конфликты, добиваясь полного согласия других государств с его точкой зрения. Это вызывало негативную реакцию Европы, которая начала сплачиваться против возросшего российского политического могущества.

Крымская война — особая страница в русской и европейской истории. Она оказала значительное влияние на развитие международных отношений, вызвала складывание новой политической системы в Европе, отразилась на судьбах народов Балканского полуострова. Война обнажила слабость Российской империи, привела к новой внутриполитической ситуации в стране, дала мощный толчок к ее последующей модернизации. Одновременно она вновь продемонстрировала героизм и непоколебимый дух русского народа.

В Крымской войне участвовали Россия, Османская империя, Англия, Франция и Сардинское королевство. Каждая из этих стран имела собственные расчеты в развязывании военного конфликта на Ближнем Востоке.

Новый конфликт на Ближнем Востоке начал назревать с конца 40 — начала 50-х годов.

Обострились противоречия между Османской империей и Россией, с одной стороны, между Россией, Англией и Францией, с другой. Англофранцузский блок против России фактически сформировался в конце 1849 — начале 1850 гг., хотя формальный союз был заключен лишь в марте 1854 г.

Предвестниками широкомасштабной войны были локальные конфликты на Ближнем Востоке. Первым из них оказалось дело о выдаче Турцией России польских революционных эмигрантов. Порта не только отказалась выдать польских повстанцев, но и демонстративно приняла их на военную службу. Англия и Франция поддержали в этом вопросе Турцию, направив к берегам Леванта англофранцузскую эскадру. Более того, часть английских военных кораблей была введена в Дарданеллы. Эта акция имела чрезвычайно важные последствия и грубо нарушила принцип коллективной европейской гарантии проливов. Резкое обострение противоречий России с западными державами вызвало их вмешательство в русско-турецкие переговоры о статусе Дунайских княжеств. Россия в 1850 г. была отстранена от переговоров между Великобританией и Грецией по поводу ситуации на Ионических островах. Посредничество взяла на себя Франция, что способствовало дальнейшему англо-французскому сближению. Будучи изолированной в Черном море, Россия не смогла оказать Греции реальной помощи. Все эти факты указывали на ослабление позиций России на Ближнем Востоке и Балканах, нарастание противодействия Запада российской политике в Османской империи.

Наиболее острым накануне Крымской войны стал спор между Францией и Россией относительно прав католического и православного духовенства в Палестине, являвшейся провинцией Османской империи. В 1850 г. православный патриарх Иерусалимский Кирилл обратился к турецким властям за разрешением на починку главного купола храма Святого Гроба Господня. Франция же в специальной ноте потребовала восстановить католическую серебряную звезду, снятую со Святых Яслей, и передать католикам право на обладание ключом от главных ворот церкви в Вифлееме.

Спор вокруг Святых мест между Россией и Францией продолжался с переменным успехом в течение 1850-1852 гг. Обе державы для его разрешения использовали свое влияние в Константинополе. Турецкое правительство все больше подчинялось французскому. Спор о Святых местах не был лишь надуманным поводом к развязыванию войны, а явился важной причиной конфликта, учитывая глубокий религиозный менталитет людей того времени. Особенно остро он был вопринят православным населением России и лично Николаем I, который принимал близко к сердцу все успехи и неудачи единоверцев на Востоке. Защита привилегий православной общины Палестины составляла часть общей задачи покровительства России всему христианскому населению в Турции.

Каждая из сторон, начиная войну, ставила перед собой конкретные задачи. Россия стремилась к новому пересмотру режима черноморских проливов, так как к началу 50-х годов ей стало ясно, что Лондонская конвенция 1841 г. не является надежным гарантом безопасности южных районов страны. Запертый в Черном море военный российский флот не мог осуществлять свои стратегические задачи и влиять на ситуацию в Восточном Средиземноморье. Одновременно России необходимо было усилить свое ослабевшее влияние на Балканском полуострове.

Турция надеялась в случае победы восстановить свое господство над народами Балкан, вынашивала реваншистские планы в отношении Крыма, черноморского побережья Кавказа и некоторых районов Закавказья.

Западным державам было необходимо, в первую очередь, подорвать международный авторитет России, ослабить ее военный потенциал и в случае крупного успеха низвести ее до уровня второстепенной державы. Особенно стремилась к этому Великобритания, которая выдвинула широкую программу ослабления России: возвратить Аландские острова и Финляндию Швеции, обеспечить независимость Польши, присоединить Крым и Грузию к Турции, Черкессию сделать либо независимой, либо поставить под суверенитет султана. Луи Бонапарт, ставший в 1852 г. французским императором, мечтал о победоносной войне, которая укрепила бы его режим и открыла дорогу к новым завоеваниям.

Соотношение сил Россия, заняв непримиримую позицию в споре о Святых местах, ошибочно рассчитывала на полную поддержку Австрии и нейтралитет Великобритании. Эти расчеты не оправдались. Англия в союзе с Францией выступила на стороне Турции, Австрия заняла позицию недоброжелательного нейтралитета по отношению к России. Таким образом, Россия оказалась в полной политической изоляции.

Царь и высшие сановники опрометчиво рассчитывали на неограниченные военноэкономические возможности России и блестящую подготовку русской армии. Между тем состояние экономики (финансов, промышленности) не соответствовало потребностям, которые могла породить общеевропейская война.

Комплектование армии на основе рекрутского набора к середине XIX в. фактически себя изжило. Войска (в 1853 г. 1 123 583 человек) были рассредоточены по всей территории огромной страны. Переброска их к театру военных действий была чрезвычайно затруднена: железные дороги практически отсутствовали, сеть грунтовых дорог не позволяла быстро решать оперативно-стратегические задачи и маневрировать живой силой.

Офицерский корпус был неоднороден по своей подготовленности и умению вести военные действия. Высшее командование включало как талантливых боевых генералов и адмиралов, получивших военный опыт в затяжной Кавказской войне, так и бездарных военачальников, несправедливо выдвинутых Николаем I, заботившихся лишь о собственной карьере и благоволении императора. Отсутствие дееспособного Генерального штаба в русской армии сказывалось на разработке стратегических планов ведения войны. Однако благодаря военным реформам, проведенным в 40-е годы, уровень подготовленности среднего и низшего командного состава соответствовал выполнению задач крупномасштабной общеевропейской войны.

Военная промышленность, находившаяся на уровне удовлетворения потребностей мирного времени, в условиях войны оказалась не в состоянии обеспечить войска всем необходимым. Значительное отставание от передовых западноевропейских стран наблюдалось в области вооружения армии и флота. К 1853 г. в России в основном преобладали гладкоствольные ружья, лишь несколько усовершенствованные по сравнению с первой четвертью XIX в. Они обладали пониженной меткостью и малой Русская артиллерия была старого образца и по техническим характеристикам в значительной степени уступала английской и французской, заряжавшейся с казенной части, а не с дула. Особо отличались между собой военно-морские флоты России и западных держав. В русском преобладали парусные суда. Из 21 крупного корабля черноморской эскадры лишь 7 были паровыми. Англо-французский флот почти целиком состоял из паровых судов с винтовыми двигателями и превосходил российский по численности. Накануне Крымской войны только британская средиземноморская эскадра, располагавшаяся вблизи Дарданелл, насчитывала 31 современный для того времени корабль. Поэтому в ходе войны русский флот не смог оказать действенной поддержки сухопутным войскам на черноморском побережье.

Несмотря на экономическое и военно-техническое превосходство, противники России испытывали в ходе войны серьезные трудности. Значительная удаленность театров военных действий (Крым, Камчатка, Белое море и др.), растянутость коммуникаций затрудняли быстрое оперативное наращивание и пополнение армии союзников живой силой, боевой техникой, продовольствием и обмундированием. Этим были вызваны затяжной характер военных действий в Крыму и неудачи союзников в других местах. В ходе кампании в Крыму половина английских солдат страдала острыми желудочными заболеваниями. Моральный дух армии союзников был невысоким. Возглавившие экспедицию французский маршал А. Сент-Арно и английской генерал Ф. Раглан не были выдающимися военачальниками. Между ними часто возникали разногласия по стратегическим и тактическим вопросам. Турецкие и сардинские войска в Крыму сражались весьма неэффективно. Это снижало боеспособность экспедиционного корпуса союзников.

В целом, не только военно-техническая и экономическая отсталость затрудняла положение России. Против нее сложилась мощная коалиция западных держав и Турции, противостоять которой в одиночку было крайне сложно.

Миссия А. С. Меншикова и начало воины К 1853 г. ближневосточный конфликт достиг наивысшего накала. Во второй половине 1852 г. Франция для оказания дальнейшего давления на Порту провела через проливы свой лучший военный корабль "Шарлемань", который бросил якорь в виду султанского дворца на Босфоре. В ответ Россия объявила частичную мобилизацию (привела в готовность 5-й армейский корпус, расквартированный на юге) и направила в Константинополь генерал-адъютанта А. С. Меншикова с чрезвычайной миссией. Царь поручил ему в самой категорической форме потребовать обнародования фирмана (указа) о привилегиях православной церкви и признании Портой прав православных, а также об особом покровительстве им со стороны русского императора. Кроме того, Меншиков был уполномочен предложить Турции заключить оборонительный договор против Франции.

Одновременно с Меншиковым в Константинополе активно действовали посол Франции Лакур и представитель Великобритании Ч. Стратфорд Каннинг. Англия считала возможным на данном этапе удовлетворить претензии России по вопросу о Святых местах.

В то же время она категорически возражала против подписания новой конвенции о праве покровительства России христианскому населению Османской империи. Великобритания занимала провокационную, двойственную позицию: внешне проявляя показное миролюбие, в действительности подталкивала Турцию к войне, обещая ей военно-морскую помощь.

17 мая 1853 г. Меншиков предъявил Турции новый ультиматум с требованием заключить конвенцию о наблюдении и контроле иммунитета греческой церкви и, таким образом, провозгласить право России вмешиваться в любые вопросы, связанные с религиозной и административной регламентацией положения православного населения.

Турция, опираясь на поддержку Франции и Англии, отвергла ультимативные требования России. 2 июня 1853 г. Меншиков демонстративно покинул Константинополь. В июле г. русские войска под командованием М. Д. Горчакова были введены в Дунайские княжества и заняли Бухарест. 130-тысячная турецкая армия концентрировалась в крупных крепостях и вблизи вероятных по прошлым войнам мест форсирования Дуная.

В ответ на оккупацию Россией Дунайских княжеств Англия, Франция, Австрия и Пруссия подготовили в начале августа 1853 г. совместный демарш, известный как Венская нота. В ней Турции предписывалось соблюдать все условия предшествующих русскотурецких договоров относительно особых прав и преимуществ христианской церкви.

Казалось, что западные державы стремятся прекратить конфликт. Вместе с тем, посол Англии в Константинополе втайне подталкивал Турцию к войне с Россией.

В результате Порта отвергла Венскую ноту. В октябре 1853 г. она потребовала вывести русские войска из Дунайских княжеств. 4 октября султан Абдул-Меджид объявил о состоянии войны с Россией. 20 октября Николай I подписал Манифест "О войне с Оттоманской Портою".

В ходе Крымской войны выделяются два этапа. Первый — собственно русскотурецкая кампания в 1853—1856 гг. на Дунайском военном театре, которая велась с ноября 1853 г. по апрель 1854 г. Второй (апрель 1854 — февраль 1856 г.) был связан с англофранцузской интервенцией в Крым, военно-морскими демонстрациями союзников на Балтийском и Белом морях, на Камчатке, а также широкомасштабными боевыми Кампания 1853 г. была непродолжительной. На Дунае шли вялые бои, не приносившие успеха ни одной из сторон.

В первые месяцы войны главное событие произошло не на суше, а на море. Русский флот, руководимый талантливыми флотоводцами В. А. Корниловым и П. С. Нахимовым, начал боевые действия в Черном море. Перед ним была поставлена локальная задача — приостановить переброску турецких войск и военного снаряжения на побережье Грузии, чтобы не дать туркам соединиться с отрядами Шамиля. Однако Нахимов понимал свою задачу шире и искал встречи с турецким флотом. Получив донесение о том, что он сосредоточен в Синопской бухте, Нахимов 18 ноября 1853 г. подошел к ней. Двигаясь двумя кильватерными колоннами, русская эскадра прорвалась мимо береговых укреплений и с близкой дистанции обрушила огонь своей артиллерии на стоявшие в бухте турецкие суда. Через 4 часа с лучшей эскадрой Османской империи было покончено, а береговые батареи полностью уничтожены. Синопская победа стала одной из самых ярких страниц в боевой истории русского флота. П. С. Нахимов стал национальным героем, царь пожаловал ему одну из высших воинских наград — орден Св. Георгия II степени, щедро наградил всю эскадру.

Это сражение заставило западные державы активизировать свою политику. Париж и Лондон немедленно предоставили Турции заем в размере 2 млн. ф. ст. золотом. В начале января 1854 г. англофранцузская эскадра вошла в Черное море "для защиты османской территории". Русские послы покинули Лондон и Париж, французский и английский — Санкт-Петербург.

9 февраля 1854 г. последовал Манифест императора Николая "О прекращении политических сношений с Англиею и Франциею". Одновременно русское правительство пыталось заручиться поддержкой Австрии и Пруссии. Однако Австрия, преследуя собственные интересы на Балканах и под влиянием французской дипломатии, отказалась оставаться полностью нейтральной в войне, Пруссия также не спешила объявить о своем нейтралитете.

В ответ последовала попытка русского правительства ускорить ход войны с Турцией и добиться ее быстрого поражения. В марте 1854 г. русские войска перешли через Дунай в нижнем течении и осадили турецкую крепость Силистрия на его правом берегу. Эта мера вызвала ответные действия Англии и Франции. 15 (27) марта о состоянии войны с Россией объявила королева Виктория, днем позже это сделал император Наполеон III. В апреле 1854 г. была подписана англо-французская союзная конвенция против России.

Новый этап войны начался с военно-морских демонстраций союзников. Англофранцузский флот подошел почти к-самому Петербургу и блокировал Балтийское побережье. Французские войска взяли укрепление Бомарзунд на Аландских островах, что имело скорее политическое, чем военно-стратегическое значение.

Дальнейшая военная обстановка складывалась для России неудачно. Летом 1854 г. под влиянием высадки англо-французских частей в болгарском городе Варна и угрожающей позиции Австрии Россия вывела свои войска из Дунайских княжеств. По согласованию с Портой в них немедленно была введена австрийская армия. Конец Дунайской кампании означал, что война для России утратила наступательный характер и превратилась, в основном, в оборонительную.

Военные действия разворачивались медленно. Были предприняты новые попытки разрешить конфликт дипломатическими средствами. В августе 1854 г. Австрия от имени великих держав предъявила России в качестве предварительных условий знаменитые "четыре пункта", которые до конца войны стали основой возможного мирного урегулирования:

1) Замена русского покровительства над Дунайскими княжествами протекторатом пяти 2) Свобода судоходства по Дунаю с установлением контроля держав над устьем реки.

3) Пересмотр Лондонской конвенции 1841 г. о черноморских проливах "в интересах европейского равновесия" (т. е. пересмотр ее условий в пользу союзников).

4) Замена покровительства Российской империи православному населению Османской империи коллективной гарантией прав Христианских подданных султана со стороны всех великих держав.

Принятие этих пунктов лишило бы Россию самостоятельности в восточном вопросе и установило бы коллективный протекторат западных держав над Османской империей.

Предъявляя России ультиматум, Запад не надеялся на ее согласие. Однако последняя приняла предложение о начале переговоров на основе выдвинутых условий. Тогда Англия и Франция договорились между собой, что заключению мира должны обязательно предшествовать разрушение Севастополя и сокращение русских военных кораблей в Черном море до четырех единиц.

Одновременно союзниками были проведены демонстративные военные операции в районе Архангельска и Петропавловска-Кам-чатского. Нападению подверглись также Соловецкий монастырь и селение Кола на севере. Эти диверсии не принесли союзникам успеха. Заметной страницей русской военной истории стала Камчатская операция, в ходе которой в августе 1854 г. небольшой гарнизон Петропавловска (основного форпоста России на Дальнем Востоке) во главе с генералом В. С. Завойко решительно отразил атаку англо-французской эскадры.