«Учебник для исторических факультетов университетов Под редакцией В.А. Федорова, академика РАЕН, доктора исторических наук, профессора, заведующего кафедрой истории России XIX начала XX вв. Москва ЗЕРЦАЛО 1998 2 ББК ...»

Новая организация насчитывала до 200 членов и имела свой устав, названный "Зеленая книга". Первая часть устава носила благонамеренный характер и преследовала, по отзывам декабристов, "ближнюю цель — распространение просвещения, занятие должностей гражданских членами тайного общества", т. е. ставила лишь просветительские цели. В ней же были подробно изложены и организационные принципы Союза благоденствия. При составлении первой части "Зеленой книги" был использован устав тайного прусского общества Тугенбунда (Союза добродетели), созданного в 1808 г. с целью патриотического воспитания народа, когда разгромленная Наполеоном Пруссия оказалась под его игом.

С первой частью "Зеленой книги" знакомили всех вступавших в Союз благоденствия.

Несколько позднее была вчерне написана и вторая часть устава, содержавшая "сокровенную" цель общества: "введение конституции и законно-свободного правления, равенство граждан перед законом, гласность в государственных делах и в судопроизводстве, уничтожение рабства крестьян, рекрутчины и военных-поселений".

"Сокровенная" часть "Зеленой книги" не сохранилась, но о ее содержании свидетельствуют показания декабристов, причастных к ее созданию.

Члены-учредители (их насчитывалось 29 человек — почти все бывшие члены Союза спасения), составляли Коренной союз. Он избирал руководящий орган — Совет Коренного союза в составе шести человек. Каждый член Коренного союза был обязан создать ячейку тайного общества — "управу", главой которой он становился. Предполагалось таким образом создать до 30 управ уже в ближайшее время. Однако в будущем предполагалось создать их значительно больше, ибо каждой управе предоставлялось право образовывать подчиненные ей ячейки-управы. В таком случае она становилась "главной управой", а созданные ею. получали название "побочных". Реально в составе Союза благоденствия было образовано до 15 управ. Большинство их находилось в Петербурге, преимущественно в гвардейских полках. Управы были созданы в Москве, Смоленске, Нижнем Новгороде, Кишиневе, Тульчине и в некоторых других городах. Немало было таких членов Союза благоденствия, которые, вступив в него, практически не принимали в его делах никакого участия. Впоследствии они отстали от него и не привлекались к следствию.

В Союзе благоденствия на первый план выдвигалась задача формирования в стране передового "общественного мнения" как необходимого условия для преобразовательных планов декабристов. Тезис об "общественном мнении, правящем миром", выдвинутый еще в XVIII в. французскими просветителями, был широко распространен в европейском освободительном движении конца XVIII — начале XIX вв. Решающее значение общественному мнению в историческом процессе придавал и М. М. Сперанский.

Декабристы были убеждены, что достаточно подготовить передовое общественное мнение в стране, как возникнут необходимые условия для бескровного политического переворота. Для создания передового общественного мнения потребуется, как рассчитывали декабристы, примерно 20 лет. В связи с этим ими предусматривалось образование, помимо ячеек-управ Союза благоденствия, различных легальных и полулегальных просветительских, литературных, благотворительных обществ, с помощью которых и предполагалось готовить в определенном направлении общественное мнение. В те годы оно по существу уже складывалось в России. Деятели Союза благоденствия, главным образом пропагандистско-просветительская, проходила в обстановке заметного общественно-политического оживления после и под воздействием Отечественной войны 1812 г. Примерно до 1820 г. еще не было заметного Усиления реакционного политического курса самодержавия, характерного для последнего пятилетия царствования Александра I. В тогдашних русских журналах еще продолжали публиковаться статьи с изложением французской и американской конституций, появлялись книги, в которых открыто проводились антикрепостнические идеи. Все это создавало обстановку для практически открытой пропагандистско-просветительской работы Союза благоденствия.

Через научные, "вольные" литературные и благотворительные общества легально действующие "побочные управы" (например, через "вольное общество любителей российской словесности", литературные кружки "Арзамас" и "Зеленую лампу"), в состав которых входили многие члены Союза благоденствия, декабристская организация была тесно связана с прогрессивными литературными и научными кругами России. Члены Союза благоденствия выступали за защиту передовой науки и литературы, защищали обиженных и несправедливо осужденных, выкупали из крепостной неволи талантливых самоучек, создавали ланкастерские школы взаимного обучения при полках, оказывали помощь голодающим крестьянам (например, в Смоленской губернии), горячо выступали в салонах против крепостного права, применения телесных наказаний в армии, аракчеевских военных поселений. Как вспоминал И. Д. Якушкин, на заседаниях тайного общества они "обсуждали главные язвы отечества: закоснелость народа, жестокое обращение с солдатами, для которых служба в течение 25 лет была каторгой, повсеместное лихоимство, грабительство и, наконец, явное неуважение к человеку вообще".

В Coюзе благоденствия были люди разных взглядов и представлений о путях и средствах политических преобразований в стране. Большинство придерживалось умеренной ориентации, не выходя за пределы просветительских задач, изложенных в первой части "Зеленев книги". Вместе с тем в обществе складывалось и радикальное крыло требовавшее "решительных мер" и введения республики. Чем шире становился круг Союза благоденствия, тем более усиливалась разнородность его состава. На его собраниях кипели споры, рождались разнообразные проекты и планы, сталкивались различные, иногда противоположные, мнения.

1820-1821 гг. стали переломными в истории декабристских тайных обществ в России.

В 1820—1821 гг. в странах Южной Европы (Португалия; Испании, Неаполе, Пьемонте) прокатилась волна революционных выступлений. В 1821 г. началось национальноосвободительное восстание в Греции против османского ига. Наконец в самой России в октябре 1820 г. восстал гвардейский Семеновский полк, шефом которого был сам Александр I. Эти события способствовали росту радикальных настроений среди декабристов, но вместе с тем испугали умеренных его членов.

Изменилась и обстановка в стране. Революционные события в Западной Европе резко изменили политический курс Александра I, который перешел к открытой реакции.

В январе 1820 г. в Петербурге собралось совещание 14 членов Коренной управы Союза благоденствия. На этом совещании Пестель выступил с докладом о формах правления в России после революционного переворота. Излагая все "выгоды и невыгоды как монархического, так и республиканского правлений", Пестель доказывал преимущества последнего. После жарких споров и убедительной аргументации Пестеля все участники совещания в конечном счете высказались за республику. Павлу Пестелю и Никите Муравьеву было поручено приступить к разработке программных документов тайного общества.

Разногласия между радикальным и умеренно настроенным течениями в Союзе благоденствия особенно обострились к концу 1820 г. Собравшийся в январе 1821 г. в Москве съезд представителей управ Союза благоденствия принял решение: ввиду обострившихся разногласий в тайном обществе объявить его распущенным. Цель такой акции состояла в том, чтобы освободиться от ненадежных и колеблющихся попутчиков, а также погасить подозрения правительства, уже осведомленного через поступившие доносы о существовании тайного общества. После формального самороспуска Союза благоденствия на этом же съезде было решено создать новое, более законспирированное тайное общество, состоящее из четырех управ, — в Москве, Петербурге, Смоленске и Тульчине. Этой акцией собравшиеся на Московском съезде декабристы стремились изолировать Пестеля (устранив его от руководства заново создаваемой Тульчинской управой), крайний радикализм которого и возросшее влияние его на дела тайного общества стали вызывать опасения у московских и петербургских управ Союза благоденствия.

§ 3. Декабристские организации в 1821—1825 гг.

Тульчинская управа во главе с Пестелем — самая многочисленная в составе Союза благоденствия — не признала решения Московского съезда о роспуске тайного общества и постановила "общество продолжать". В марте 1821 г. на основе Тульчинской управы оформилось Южное общество. Почти одновременно в Петербурге Н. М. Муравьевым и Н.

И. Тургеневым было положено начало Северному обществу, получившему свое окончательное устройство в 1822 г. Оба общества взаимодействовали друг с другом и рассматривали себя как части одной организации.

После 1821 г. деятельность вновь образованных декабристских обществ проходила уже в атмосфере усиления внутренней и международной реакции. В условиях вездесущего полицейского надзора и цензурных гонений вести пропаганду, как это предусматривалось "Зеленой книгой", становилось все труднее. Декабристы были вынуждены перейти к более строгой конспирации, разрабатывать иную, более действенную тактику, рассчитанную не на длительную пропаганду, а на подготовку революционного выступления, причем в недалеком будущем.

Еще с 1820 г. умами декабристов стала все более овладевать идея "военной революции" — военного восстания без участия в нем народных масс. Следует подчеркнуть, что тактический план произвести революционный переворот "во имя народа", но без его участия был обусловлен не только и даже не столько "дворянской ограниченностью" декабристов. Они исходили из опыта двух типов революций: французской — революции народных масс, сопровождаемой "беспорядками и безначалием", и испанской 1820 г. — революции "организованной", "без крови и беспорядков", совершившейся при содействии дисциплинированной военной силы, руководимой авторитетными военачальниками — членами тайных обществ. Пример французской революции и последовавшей за ней диктатуры Наполеона показывал декабристам, что закономерный итог такой революции — появление диктатора. Их страшили ужасы якобинского террора как следствия "революции черни". Декабристы были убеждены, что народные революции неизбежно ведут к деспотизму, ибо на гребне стихийной волны "необузданности масс" всегда появляется диктатор.

Военная революция "наподобие гишпанской" должна была явиться альтернативой революции типа французской. Как декабристы неоднократно указывали, военная революция будет "наиболее быстрой, бескровной, безболезненной", а главное — "организованной", предотвращающей анархию со всеми ее отрицательными последствиями. В условиях же России она явится альтернативой пугачевщине. Как показывал на следствии С. П. Трубецкой, "в России крепостное право располагает к пугачевщине более, нежели во всяком другом государстве". Он рисовал мрачную картину того, чем может кончиться в России пугачевщина: "С восстанием крестьян неминуемо соединены будут ужасы, которых никакое воображение представить себе не может, и государство сделается жертвою раздоров и может быть добычею честолюбцев, наконец, может распасться на части, и из одного сильного государства распасться на разные слабые.

Вся слава России может погибнуть, если не навсегда, то на многие века". Некоторые декабристы в своих показаниях на следствии пытались представить свои планы военного переворота как стремление предотвратить возможную в России пугачевщину.

1821—1823 годы — время становления, численного роста и организационного оформления Южного и Северного обществ. Южное общество состояло из Тульчинской, Каменской и Васильковской управ. Во главе общества стояла Директория (или Коренная дума), в которую в марте 1821 г. были избраны П. И. Пестель, А. П. Юшневский и руководитель Северного общества Н. М. Муравьев (тем самым подчеркивалась связь между Северным и Южным обществами). Фактически в Южном обществе "главенствовал" Пестель, авторитет и влияние которого были непререкаемы. Его твердая воля, ясный аналитический ум, энциклопедическая эрудиция, глубокая убежденность в своей правоте и железная логика суждений увлекали и как бы подавляли слушателей, так что, по свидетельству самих декабристов, "трудно было устоять против его влияния". Непосредственный начальник Пестеля, командующий 2-й армией, граф П. X. Витгенштейн говорил о нем: "Дай ему командовать армией, поставь его во главе любого министерства, — он везде будет на месте". Но эти качества Пестеля, которые, по отзывам декабристов, сделали его "движущей пружиной" Южного общества, вызывали настороженность у членов Северного общества — они подозревали в нем намерение "сделаться российским Бонапартом".

Пестель выступал за строго дисциплинированную тайную организацию, какой и стало Южное общество, самое многочисленное и радикально настроенное. Ежегодно в начале января, начиная с 1822 г., в Киеве, куда в те дни на Контрактовую ярмарку съезжались для закупки провианта и фуража офицеры многих полков, собирались съезды руководителей Южного общества и его управ для обсуждения организационных, тактических и программных вопросов.

Северное общество состояло также из нескольких управ (отделений) в гвардейских полках столицы. Возглавляла Северное общество Дума из трех человек — Н. М.

Муравьева, С. П. Трубецкого и Е. П. Оболенского. В 1823 г. в Северное общество И. И.

Пущиным был принят К. Ф. Рылеев, которого хорошо знали в декабристских кругах как талантливого поэта, автора вольнолюбивых и патриотических произведений. Тогда много говорили о вызвавшей сенсацию сатире Рылеева "К временщику", направленной против Аракчеева. Рылеев сразу был введен в высший разряд ("убежденных") и вскоре занял ведущее положение в Северном обществе. Принятая им в 1824—1825 гг. группа молодых офицеров армии и флота составила так называемую "рылеевскую отрасль" в Северном обществе, которая впоследствии сыграла решающую роль в восстании декабристов. В составе Северного общества находилась и ее Московская управа, в ней видное место занимал лицейский друг А. С. Пушкина, судья Московского надворного суда, И. И.

Пущин.

В 1821 г. в самостоятельную организацию выделилась Кишиневская управа Союза благоденствия во главе с командиром 16-й пехотной дивизии генерал-майором М. Ф.

Орловым и его другом майором В. Ф. Раевским. Арест Раевского в феврале 1822 г. в связи с его антиправительственной агитацией среди солдат привел к разгрому Кишиневской организации в 1823 г.

§ 4. Конституционные проекты П. И. Пестеля и Н.

Разработка конституционных проектов и планов вооруженного выступления занимала первостепенное место в деятельности декабристских обществ после 1821 г. В 1821— гг. были созданы две политические программы революционных преобразований в России — "Русская Правда" П. И. Пестеля и Конституция Никиты Муравьева; в принципе был согласован и план совместного выступления обоих обществ.

В основу декабристских проектов политического и социального переустройства России были положены принципы "естественного права", выработанные мыслителями Века Просвещения, — Локком, Руссо, Монтескье, Дидро, Гольбахом, с произведениями которых авторы декабристских конституций были хорошо знакомы. Под "естественным правом" понимались неприкосновенность личности, свобода слова и совести, равенство всех перед законом, непризнание сословных различий, гарантии защиты частной собственности, а в политическом плане — введение представительного образа правления при разделении властей на законодательную, исполнительную и судебную. Эти положения были направлены против феодально-абсолютистских порядков и содержали в себе большой для того времени революционный заряд. Они закладывали основы буржуазного правового государства. При разработке своих проектов Пестель и Н. Муравьев опирались и на конституционный опыт других государств Европы и Америки.

"Русская Правда" Пестеля провозглашала решительное уничтожение крепостного права, установление в России республики и равенства всех граждан перед законом.

"Рабство крестьян должно быть решительно уничтожено, — писал Пестель, — и дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми". Крестьяне должны были получить не только личную свободу, но и землю.

При решении аграрного вопроса Пестель исходил из двух предпосылок: земля есть общественное достояние, из которого каждый гражданин имеет право получить земельный надел, но вместе с тем признавалась и частная собственность на землю, ибо "труды и работы есть источник собственности". Пестель стремился согласовать общественное и частное начала путем деления всего земельного фонда страны на две части — землю общественную и землю частную. Общественная земля передавалась в распоряжение волостного общества (первичной административно-хозяйственной ячейки страны), поэтому она называлась "волостной". Каждый гражданин должен был быть для этого приписан к определенной волости. Чем бы он ни занимался (торговлей, промышленностью и пр.), в случае неудачи в своей деятельности он всегда мог найти в своей волости средство пропитания за счет причитающегося ему участка общественной земли. Эта земля не могла быть ни продана, ни заложена, а предоставлялась в безвозмездное пользование каждого, который желал заняться сельским хозяйством. Она, по мысли Пестеля, предназначалась для производства "необходимого продукта", чтобы обеспечить необходимые жизненные средства каждому гражданину и тем самым должна была служить гарантией от нищенства и голода.

В общественный земельный фонд должны были войти все казенные и монастырские земли. Кроме того, для его пополнения предусматривалась частичная конфискация земли у крупных помещиков-землевладельцев: у имевших свыше 10 тыс. десятин половина отбиралась без всякого вознаграждения, у владельцев от 5 до 10 тыс. десятин половина отчуждалась либо за денежную компенсацию, либо за предоставление равноценного участка в другом месте. Частные земли находились в свободном товарном обращении и служили "доставлению изобилия", т. е. были призваны содействовать развитию частной предпринимательской инициативы в сельскохозяйственном производстве.

Свое отношение к частной собственности Пестель строил, исходя из разумного сочетания общественного и частного интереса ("блага"). "Богатые всегда будут существовать, — писал он, — и это очень хорошо". Однако, подчеркивал он, "недопустимо присоединять к богатству другие политические права и преимущества в ущерб остальному населению", т. е. устанавливать, например, имущественный ценз для занятия государственных должностей. Предусматривая ряд мер для защиты частной собственности и частного предпринимательства, Пестель вместе с тем выступал против крупных собственников (или, как он говорил, "аристокрации богатств"), которые, как он видел на примере Англии и Франции, оказывают сильное влияние на политику правительства.

Пестель считал "аристокрацию богатств" даже более опасной, нежели "аристокрацию феодальную".

Подлежало упразднению прежнее сословное деление. Все сословия "сливаются в единое сословие — гражданское". Гражданские и политические права получали мужчины, достигшие 20-летнего возраста. Вместо прежней рекрутчины вводилась всеобщая воинская повинность с 15-летним сроком службы. Ликвидировались военные поселения. "Русская Правда" декларировала свободу слова, печати, собраний, занятий, передвижения, вероисповедания, неприкосновенность личности и жилища, введение нового суда, равного для всех граждан, с гласным судопроизводством и правом обвиняемого на защиту. Однако предусматривались и ограничения в пользовании некоторыми из этих прав. Категорически запрещались всякие общества и объединения, "хоть открытые, хоть тайные, потому что первые бесполезны, а последние вредны". Бесполезность первых Пестель видел в том, что их занятия "входят в круг действий самого правительства"; вторые вредны потому, что сам факт тайной деятельности заставляет подозревать их в "зловредности", ибо новый общественный порядок "ничего доброго и полезного не принуждает скрывать, но даже, напротив того, все средства дает к их введению и обнародованию законным порядком".

Устанавливалась цензура нравов. "Сочинитель" и издатель привлекались к суду за произведения, нарушающие "правила нравственности" или наносящие урон чести и достоинству гражданина. Правительство обязывалось иметь "бдительный и строгий надзор" за различного рода частными и общественными "празднествами и увеселениями", чтобы "они не были противны чистейшей нравственности и не заключали в себе разврата и соблазна".

Обучение детей, согласно проекту Пестеля, должно проводиться в правительственных учебных заведениях. Частным лицам категорически запрещалось "заводить пансионы и другие учебные заведения". Этот запрет Пестель мотивировал невозможностью контролировать частные учебные заведения со стороны правительства.

В "Русской Правде" провозглашалась свобода совести. Православие объявлялось "господствующей верою великого государства Российского", однако предоставлялась свобода и другим вероисповеданиям, "если только не противны они российским законам, духовным и политическим, правилам чистой нравственности и не нарушают естественных обязанностей человека". Духовные лица рассматривались как государственные чиновники, "исполняющие особые должности". Сохранялись монастыри, но постригаться в монахи разрешалось лицам не моложе 60 лет.

В "Русской Правде" детально разработаны гражданские и семейно-правовые отношения. Возрастом совершеннолетия предлагалось считать 15 лет, когда юноши и девушки в торжественной обстановке приносят присягу на верность отечеству. С этого момента девушки получают право вступать в брак; юноши же получают такое право с лет, равно как и право избирать и быть избранными в органы государственного управления на всех уровнях, поступать в военную и гражданскую службу. Над несовершеннолетними детьми родители имеют полную власть, но и несут ответственность за их воспитание и поступки.

Пестель выступал горячим сторонником установления в России республиканского правления. Называя самодержавие "разъяренным зловластием", он выступал против любой формы монархического правления, полагая, что всякая монархия неизбежно "кончится деспотизмом". Как установило следствие, Пестель считал необходимым во время революционного переворота "истребление" всей царствующей фамилии.

По "Русской Правде" будущая Российская республика должна быть единым и нераздельным государством, с сильной централизованной властью. Пестель был противником федерации, полагая, что она будет способствовать развитию центробежных и сепаратистских тенденций и тем самым — ослаблению государства, а возможно и его распаду. Федеративное устройство он рассматривал как восстановление "прежней удельной системы", какая существовала на Руси, со всеми ее отрицательными последствиями. В административном отношении Российская республика должна была состоять их десяти больших областей, в каждую из которых входили бы пять округов (или губерний); округа делились на уезды (или поветы), а уезды — на волости.

Высшая законодательная власть, по "Русской Правде", принадлежала однопалатному Народному Вече в составе 500 человек, избираемых на 5 лет. Каждый год 1/5 часть Народного Веча переизбиралась. Исполнительную власть предстояло осуществлять Державной Думе в количестве 5 человек, избираемой Народным Вечем также на 5 лет.

Председательствовал в Думе тот, кто пребывал в ее составе последний, пятый, год. Высшая контрольная ("блюстительная") власть вручалась Верховному собору из 120 человек. В него пожизненно избирались наиболее авторитетные и заслуженные граждане страны.

Распорядительную власть на местах осуществляли областные, окружные, уездные и волостные "наместные собрания", а исполнительную — областные, окружные, уездные и волостные "наместные правления". Главами "наместных собраний" и одновременно "наместных правлений" должны были стать выборные "посадники" (в волостях — "волостные предводители"). Местные органы власти избирались сроком на один год.

При решении национального вопроса Пестель исходил из двух противоречащих друг другу принципов: "права народности", т. е. права национального самоопределения, и "права благоудобства" — признания за "всяким большим государством" его стремления "к установлению границ, крепких местным положением и сильных естественными оплотами", и вместе с тем — стремления "к тому, чтобы силы маленьких народов, его окружающих, умножали его собственные силы, а не силы какого-либо соседственного большого государства, основывая сие стремление и старание на праве безопасности". Оба права Пестель называл одинаково законными и справедливыми, однако, по его мнению, право на самоопределение реально можно предоставить только тем народам, которые имеют силы и возможности "оное сохранить", в противном случае они не могут "по слабости своей пользоваться самостоятельною политическою независимостью" и неизбежно попадут под власть "которого-либо из больших соседственных государств". Поэтому это право для малых народов есть "мнимое и несуществующее". "К тому же маленькие народы, между большими находящиеся, служат всегдашним поприщем военным действиям, разорениям и гибельным действиям всякого рода". Поэтому, указывал Пестель, "лучше и полезнее будет для них самих, когда они соединятся духом и обществом с большим государством". Исходя из этих посылок, Пестель считал, что по отношению к народам, населяющим Россию, должно действовать "право благоудобства". Исключение он делал для Польши, которая получала политическую самостоятельность при условии, что в ней при помощи русской революции утвердится демократическая ч республика и будут произведены те же преобразования, как и в России, с которой она вступит в "вечный союз".

У Пестеля всякий житель России именовался "русским". Это наименование обозначало не столько принадлежность к русской национальности, сколько определяло статус гражданина Российской республики. Вхождение малых народов в состав Российского государства не связывалось им с насильственной христианизацией и русификацией. Не допустима, по мысли Пестеля, никакая дискриминация по национальному признаку: все народы пользуются одинаковыми правами и несут одинаковые обязанности. Отдавая явный приоритет "праву благоудобства", Пестель указывал, что в перспективе "не должно противиться враждебными чувствами и действиями правильному отдельному существованию народов, могущих воспользоваться полною политическою независимостью".

"Русская Правда" Пестеля была призвана служить "Наказом" Временному правительству, облеченному диктаторской властью сроком на 10 лет. В течение этого необходимого, по Пестелю, переходного периода оно проводит в жизнь записанные в "Наказе" преобразования. По истечении 10-летнего срока должна была быть принята новая конституция, закреплявшая произведенные, согласно "Русской Правде", преобразования, а Временное революционное правительство слагало свои полномочия.

"Русская Правда" Пестеля является самым радикальным конституционным проектом декабристов. Записанные в ней преобразования предполагалось провести с помощью жесткой революционной диктатуры, предусматриваемой Пестелем.

Конституционный проект Н. М. Муравьева исходил из иной политической концепции.

В отличие от "Русской Правды" Пестеля проект Муравьева предусматривал сохранение монархии, ограниченной конституцией. Кроме того, Муравьев был противником строго централизованной власти и унитарного государства. Россия, по его проекту, должна стать федерацией из 14 "держав" и двух областей (по второму проекту — из 13 "держав" и двух областей) со своими столицами и самостоятельным управлением. По мнению Муравьева, в такой обширной стране, как Россия, федеративное устройство явится противовесом чрезмерному усилению центральной власти, которая в централизованном государстве неизбежно превратится в деспотию. Таким образом, федеративное устройство страны Но при определении федеративного устройства Муравьев исходил не из национальных, а хозяйственно-экономических особенностей тех регионов, которые должны были стать "державами". По его проекту "державы" привязывались либо к берегам морей или крупным судоходным рекам. Соответственно они и получали названия: Ботническая, Балтийская,3аволжская, Камская, Обийская,.Ленская, Окинская, Бужская, Днепровская, Черноморская и т. д. Столицами "держав", по мнению Муравьева, должны были стать крупные торгово-промышленные центры, речные или морские порты. В Российскую Федерацию не включалась Польша, она должна была получить государственную самостоятельность. "Державы" делились на "поветы"(уезды), которых должно было насчитываться в общей сложности 569, а они в свою очередь — на волости по 500— жителей мужского пола в каждой. Столицей федерации должен был стать (как и у Пестеля) Нижний Новгород, который переименовывался в Славянок (у Пестеля — во Владимир).

Муравьев проводил строгое разделение властей — на законодательную, исполнительную и судебную, что было призвано, наряду с федеративным устройством, стать гарантией против возникновения в стране диктаторской власти. Высшим законодательным органом власти в будущей Российской Федерации являлось двухпалатное Народное Вече, состоявшее из Верховной думы (верхней палаты) и "Палаты представителей народных" (нижней палаты). Депутаты в обе палаты избирались не 6тилетний срок, при этом каждые два года 1/3 их переизбиралась. В верхнюю палату избирались по 3 депутата от каждой "державы" и два — от "области", а в нижнюю — один депутат от 50 тыс. жителей мужского пола.

В каждой "державе" законодательным органом являлось Державное вече, состоявшее также их двух палат — Державной думы и Палаты выборных. Державное вече избиралось на 4 года, при этом 1/4 часть его состава ежегодно переизбиралась.

Право участвовать в выборах в центральные и местные органы власти получали граждане мужского пола в возрасте не менее 21 года. Кроме того, они должны были иметь постоянное место жительства, недвижимую собственность не менее чем на 500 руб. серебром или движимую на 1000 руб., исправно платить налоги и исполнять общественные повинности, а также не быть у кого-либо "в услужении". А для того чтобы быть избранным в местные и центральные органы власти или занимать государственные должности, устанавливался еще более высокий имущественный ценз. Для занятия высших государственных должностей необходимо было иметь на 30 тыс. руб. серебром недвижимого и на 60 тыс. руб. движимого имущества. Таким образом, высокий имущественный ценз давал доступ к участию в активной политической жизни страны главным образом имущим слоям населения, при этом, как видим, владельцы недвижимой собственности (а это были в основном дворяне-землевладельцы) имели двойное преимущество перед обладателями капитала (буржуазией).

Высшая исполнительная власть принадлежала императору. Он являлся Верховным главнокомандующим, в его компетенции были переговоры с другими странами, он назначал с согласия Верховной думы послов и консулов, судей верховных судебных мест и министров. При вступлении на престол император должен был приносить присягу в верности и защите конституции. Он считался "первым чиновником государства". Ему выделялся высокий оклад жалованья (от 8 до 10 млн. руб. серебром в год), на который он мог содержать свой двор. Однако придворные, как находившиеся "в услужении", на время своей службы императору лишались избирательных прав и тем самым участия в политической жизни страны.

Исполнительную власть в "державе" осуществляли державный правитель и его наместник, назначаемые Державным вечем.

Распорядительная и исполнительная власть в уезде вручалась выборному тысяцкому.

В проекте Муравьева детально разработано преобразование судебной системы.

Вводился гласный суд с присяжными заседателями, адвокатурой, состязательностью сторон. Суд объявлялся равным для всех граждан страны. Высшим судебным органом страны являлось Верховное судилище, в державах — державное, а в уездах — уездное судилища, Низшей судебной инстанцией становился волостной "совестный суд".

Проект Муравьева провозглашал упразднение сословной структуры общества, введение всеобщего равенства граждан перед законом, защиту неприкосновенности личности и имущества, широкую свободу слова, печати, собраний, свободный выбор занятий. Проект Муравьева, в отличие от проекта Пестеля, считал неотъемлемым правом граждан создавать различного рода объединения и сообщества.

В Конституции Муравьева торжественно декларировалась S ликвидация крепостного права: "Крепостное право и рабство отменяются. Раб, прикоснувшийся земли русской, становится свободным". Однако помещичье землевладение объявлялось неприкосновенным ("земли помещиков остаются за ними"). Первоначально Муравьев предполагал освободить крестьян совсем без земли, и лишь в последнем варианте своего проекта он предусматривал предоставить бывшим помещичьим крестьянам их усадьбы и по две десятины на двор, что было явно недостаточно для нормального ведения крестьянского хозяйства и неизбежно заставило бы крестьянина идти в кабалу к своему бывшему помещику. В более выгодном положении оказывались государственные и удельные крестьяне, а также военные поселяне: за ними закреплялась вся надельная земля, которой они пользовались ранее. Муравьев полагал, что в будущем вся земля, в том числе и крестьянская надельная, должна стать частной собственностью их владельцев.

Принято было считать, что конституционный проект Муравьева как более "умеренный" носит на себе в большей степени "черты классовой, дворянской, ограниченности" и поэтому стоит "ниже" пестелевского. Между тем проект Муравьева ближе подходил к условиям тогдашней России, нежели проект Пестеля. Еще в 1820 г. Никита Муравьев стоял за республику, но после глубоких размышлений и изучения тогдашнего состояния России, в которой среди широких народных масс преобладали царистские иллюзии, пришел к выводу о целесообразности для страны конституционной монархии. Введение им имущественного ценза для занятия государственных должностей преследовало цель во время социально-политических преобразований в стране опереться на состоятельные, наиболее активные слои населения, предоставляя им более благоприятные условия для хозяйственного предпринимательства.

Оба конституционные проекта декабристов не были завершены. Из десяти предполагаемых глав "Русской Правды" Пестель написал только пять, а до этого им был составлен краткий конспект проекта под названием "Конституция Государственный Завет".

Что же касается Конституции Никиты Муравьева, сохранились два неоконченные списка и краткое содержание ее, написанное им в каземате Петропавловской крепости по требованию следствия.

Варианты этих конституционных проектов обсуждались в узком кругу декабристов и по существу не были приняты как программные документы. Несмотря на ограниченность в решении важных социальных проблем, противоречивость и утопичность отдельных положений, оба проекта являются замечательными памятниками декабристской политической мысли, они отражают горячее стремление декабристов приспособить к российским условиям передовые идеи Века Просвещения.

Петербургские совещания 1824—1825 гг. характерны активизацией деятельности декабристских организаций, особенно Северного обществ Южного общества. Значительно возросла их численность за счет приема преимущественно в 1824 г. военной молодежи.

Вплотную была поставлена задача непосредственной подготовки военного выступления.

Весной 1824 г. в Петербург прибыл Пестель с целью договориться с руководством Северного общества об объединении его с Южным. Переговоры шли трудно. Пестель добивался объединения обоих обществ на идейной платформе "Русской Правды". Его проект вызвал бурные споры в Северном обществе, руководство которого (особенно Н. М.

Муравьев и С. П. Трубецкой) выступало против предлагаемой Пестелем диктатуры Временного правительства на переходный период, отстаивало идею Учредительного собрания и федеративного устройства будущей России. Возражало оно и против проекта Пестеля "разделения земель". Серьезным препятствием к объединению служили и опасения "честолюбивых", "диктаторских" намерений, в которых подозревали Пестеля.

Хотя объединения обоих обществ не произошло, тем не менее стороны договорились о выработке компромиссного варианта конституционного проекта, а главное — о совместном выступлении, намечавшемся на лето 1826 г.

Планы восстания Предполагалось начать выступление в Петербурге, "яко средоточии всех властей и правлений", восстанием гвардии и флота, затем "вывезти царскую фамилию в чужие края" (за исключением самого императора, который удерживался под арестом до решения вопроса о форме правления — конституционной монархии или республики), созвать Сенат, "дабы чрез него обнародовать новый порядок вещей". На периферии ("в армии и в губерниях") тамошние члены тайного общества должны были оказать военную поддержку восстанию в столице. Это было, по свидетельству Пестеля, "главнейшее мнение".

Но руководители Васильковской управы Южного общества С. И. Муравьев-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин выдвигали другой план переворота: начать восстание не в столице, а на периферии. По их плану, во время царского смотра войск члены тайного общества, переодетые в караульных солдат, должны арестовать царя, поднять войска, затем двинуться с ними в двух направлениях — на Москву и на Киев, присоединяя к себе на пути другие воинские части. Одновременно должны были быть изданы две прокламации — к войску и народу — о целях восстания.

Васильковская управа дважды пыталась реализовать этот план во время царских смотров войск в Бобруйске в 1823 г. и в Белой | Церкви в 1824 г., но по настоянию Пестеля (из-за неготовности тай- ;

ного общества к выступлению) вынуждена была отказываться от ;

этих замыслов. Новый план захвата царя, намеченный на 1825 г. во время предполагавшегося смотра царских войск в Белой Церкви, отпал из-за того, что Александр I, осведомленный из поступивших доносов о готовившемся против него заговоре, отменил смотр.

В 1823 г. руководители Васильковской управы вошли в контакт с Польским патриотическим обществом (возникло в Варшаве в 1821 г.). Переговоры вел под контролем Пестеля М. П. Бестужев-Рюмин. В 1825 г. было заключено предварительное соглашение о поддержке выступления декабристов польскими революционными силами.

В августе-сентябре 1825 г., во время летних сборов войск в местечке Лещине (близ Житомира) в Южное общество влилось Общество соединенных славян. Начало этой организации было положено подпоручиками артиллерии братьями Андреем и Петром Борисовыми, которые в 1818 г. в местечке Решетиловке Полтавской губернии основали "Общество первого согласия" (вскоре переименованное ими в "Общество друзей природы"). Первоначально своей задачей они ставили "усовершенствование себя в науках, художествах и добродетелях", т. е. по существу это был просветительский кружок.

В 1823 г. братья Борисовы в Новоград-Волынске, где стояла их часть, познакомились с политическим ссыльным поляком Юлианом Люблинским, бывшим студентом, обладавшим большим опытом конспирации. Совместно они определили организационные принципы и основные программные требования новой организации, получившей название Общества соединенных славян. В "Клятвенном обещании" и "Правилах" этого общества, которые можно считать его программными документами, выдвигались требования бороться против крепостничества и всякого деспотизма, за создание славянской федерации из 10 славянских государств: России, Польши, Моравии, Богемии, Сербии, Далмации, Кроации, а также Венгрии, Валахии и Молдавии (венгров, румын и молдаван члены Общества тоже причисляли к славянам). Будущее общественное устройство в славянской федерации представлялось как всеобщее гражданское равенство при республиканском правлении.

Объединившись с Южным обществом, "соединенные славяне" составили в нем особую "Славянскую управу", которая к концу 1825 г. насчитывала уже 52 члена. В основном они были из семей беспоместных и мелкопоместных дворян, занимали низшие офицерские посты и жили на небольшое армейское жалованье.

Летом 1825 г. на территории Литвы и Белоруссии возникло тайное Общество военных друзей. В нем насчитывалось до 50 членов (офицеры, студенты, мелкие чиновники).

Организаторами и руководителями его были капитан К. Г. Игельстром и поручик А. И.

Вигелин. Общество, находясь на стадии своего организационного оформления, еще не имело ни устава, ни разработанной программы. Но оно было обществом несомненно "декабристского" типа, выдвигало те же цели, что и другие декабристские организации, и ориентировалось на военное восстание. Какие-либо связи его с другими декабристскими обществами следствию установить не удалось.

В конце 1825 г. члены Южного общества развернули агитационную работу среди солдат с целью подготовки их в военному выступлению. Агитация велась через доверенных унтер-офицеров и солдат раскассированного после возмущения 1820 г.

Семеновского полка — тех, кого некоторые члены тайного общества хорошо знали по своей службе в этом полку. Солдатам говорили о предстоящем выступлении и "перемене правительства", в результате чего "убавят им лета их службы, прибавят жалованья, уменьшат строгость, чрез которую они так мучимы бывают". Агитация, как установлено следствием, находила горячий отклик у солдат.

В июне 1825 г. к Александру I поступил донос о существовании заговора в войсках, расположенных на юге России. Однако доносчик, кроме факта заговора, не смог назвать имен его участников. Был разработан план их выявления и ареста. Руководство этой операцией было возложено на А. А. Аракчеева, но он из-за "семейных обстоятельств" (убийства его любовницы дворовыми) впал в тяжелую депрессию и устранился вообще от всех государственных дел. Осенью к царю в Таганрог, где он находился в то время, поступили новые доносы, в которых поименно были названы 45 членов Южного и Северного обществ, в том числе и их руководители. 10 ноября Александр I, будучи уже тяжело больным, отдал приказ об аресте выявленных участников заговора. Однако смерть императора 19 ноября несколько отсрочила начало репрессий.

§ 6. Восстание декабристов. Следствие и суд Восстание 14 декабря 1825 г. Известие о смерти Александра I пришло в Петербург ноября. Согласно закону о престолонаследии, принятому Павлом I 5 апреля 1797 г., на престол должен был вступить следующий по старшинству брат умершего бездетного Александра I цесаревич Константин, находившийся в то время в качестве наместника царя в Варшаве. Но Константин вступил в морганатический брак с польской графиней Иоанной Грудзинской. По этому случаю в 1820 г. указом Александра I он был лишен права передачи престола своим потомкам, а в 1823 г. по настоянию Александра и вовсе отказался от своих прав на престол. Однако акт отказа Константина и манифест о передаче престола другому брату — Николаю Павловичу — Александр I решил сохранить пока в тайне.

Когда было получено известие о смерти Александра, войска, правительственные учреждения и население присягнули Константину. Принес ему присягу и сам Николай.

Однако Константин, не принимая престола, не пожелал официально объявить о своем отречении от него. Причины такого поведения Константина до сих пор остаются загадкой.

Так создалась обстановка междуцарствия.

Полученное в Петербурге известие о смерти Александра I застало членов Северного общества врасплох. На совещании у Рылеева решено было, что если Константин примет престол, то надлежит формально объявить всем членам тайного общества о его роспуске "и действовать сколько возможно осторожнее, стараясь в два или три года занять значительнейшие места в гвардейских полках". Между тем в Петербурге стали распространяться упорные слухи о том, что Константин отказывается от престола, который переходит таким образом к Николаю. У декабристов вновь появилась надежда на немедленное выступление. 10 декабря уже точно стало известно о готовившейся "переприсяге". Начались ежедневные совещания у К. Ф. Рылеева, С. П. Трубецкого и Е. П. Оболенского, где разрабатывались различные варианты выступления. Среди них было предложение Трубецкого о вооруженной демонстрации "без кровопролития": поднять гвардейские полки и артиллерию, собрать их в одном месте за городом и, опираясь на эту вооруженную силу, потребовать от правительства согласия на принятие конституции и на введение представительного правления.

13 декабря на квартире Рылеева, после продолжительных и горячих обсуждений, был принят окончательный план восстания. Решено было на следующий день, 14 декабря, на который была назначена присяга новому императору — Николаю I, вывести гвардейские полки во имя верности прежней присяги (Константину) на Сенатскую площадь и принудить Сенат объявить о введении конституционного правления. Предполагалось одновременно занять Петропавловскую крепость и Зимний дворец, арестовать царскую семью. "Диктатором восстания" (командующим восставшими войсками) был избран Трубецкой как "старший по чину" (он был полковником гвардии), а его "начальником штаба" — Е. П. Оболенский.

От имени Сената предполагалось обнародовать Манифест к русскому народу", в котором провозглашались: "Уничтожение бывшего правления" (т. е. самодержавной власти царя), ликвидация крепостной зависимости крестьян, рекрутчины, военных поселений, телесных наказаний, отмена подушной подати и сложение податных недоимок, сокращение солдатской службы до 15 лет, уравнение в правах всех сословий, введение принципа выборности в центральные и местные органы власти, суда присяжных с гласным судопроизводством, свобода слова, занятий, передвижения.

По разработанному декабристами плану сразу же после восстания власть в стране вручалась Временному революционному "правлению", в которое предполагалось ввести наиболее авторитетных государственных и военных деятелей: М. М. Сперанского, Н. С.

Мордвинова, А. П. Ермолова, П. Д. Киселева; от тайного общества туда вводился Г. С.

Батеньков. Через три месяца после восстания предполагалось созвать Великий собор, который должен был выполнить функции Учредительного собрания. В состав его предстояло избрать по два представителя от каждого сословия от каждой губернии. Великий собор должен был определить "тот образ правления, который общим мнением признается полезным и благодетельным", и принять соответствующую конституцию.

Настало утро 14 декабря. Члены тайного общества находились в своих воинских частях и вели агитацию против присяги Николаю I. К 11 часам утра первыми были выведены на Сенатскую площадь А. А. Бестужевым и Д. А. Щепиным-Ростовским 800 солдат лейбгвардии Московского полка, которые были построены в каре (четырехугольник) около памятника Петру I. Вокруг каре и памятника была выставлена заградительная цепь солдат.

К 1 часу дня к солдатам Московского полка присоединились матросы Гвардейского экипажа под командой капитан-лейтенанта Н. А. Бестужева. Вслед за ними на площадь прибыл лейб-гвардии Гренадерский полк, который привели поручики Н. А. Панов и А. Н.

Сутгоф. Всего на площади собралось 3 тысячи солдат и матросов при 30 офицерах (некоторые из них не были членами тайного общества и примкнули к восстанию в последний момент). Ждали подхода других воинских частей, но главное — диктатора восстания С. П.

Трубецкого, без распоряжений которого восставшие не могли самостоятельно действовать.

Однако он не явился на площадь, и восстание осталось без руководителя. Трубецкой еще накануне восстания проявлял колебания и нерешительность. Его сомнения в успехе усилились в день восстания, когда он убедился, что не удалось поднять большинство гвардейских полков, на которые рассчитывали декабристы. Поведение Трубецкого, несомненно, сыграло роковую роль в день 14 декабря. Впрочем, было немало и других причин, обусловивших неуспех восстания. Руководители его с самого начала допустили массу промахов: в первую очередь они не сумели воспользоваться первоначальной растерянностью властей, когда вполне была вероятной возможность захватить Петропавловскую крепость, Сенат, Зимний дворец и помешать присяге Николаю I во многих полках, в которых шло брожение; не проявили они активности и уже в, ходе самого восстания, ограничившись ожиданием присоединения к ним других частей; тем самым они дали возможность Николаю I захватить инициативу.

До того, как были стянуты к месту восстания правительственные войска, Николай I попытался воздействовать на восставших уговорами. К ним был направлен генералгубернатор Петербурга граф М. А. Милорадович. Популярный герой Отечественной войны 1812 г., он попытался своим красноречием поколебать солдат — убедить их не совершать роковой ошибки, и его попытка чуть было не увенчалась успехом — однако он был смертельно ранен выстрелом из пистолета П. Г. Каховским. "Увещевать" солдат были посланы митрополиты — петербургский Серафим и киевский Евгений, но восставшие весьма "невежливо" попросили их "удалиться".

Пока шли уговоры, Николай стянул к Сенатской площади 9 тыс. солдат гвардейской пехоты и 3 тыс. конных. Дважды Конно-гвардейский полк атаковал каре восставших, но всякий раз его атаки останавливались беглым ружейным огнем из каре. Впрочем, восставшие стреляли вверх, да и сами конногвардейцы действовали нерешительно. Здесь проявилась солдатская солидарность с обеих сторон. И остальные правительственные войска проявляли колебания. От них к восставшим приходили парламентеры и просили "продержаться до вечера", обещая присоединиться к ним с наступлением темноты.

Николай I, опасаясь, что с наступлением темноты "бунт мог сообщиться черни", отдал приказ применить артиллерию. Несколько картечных выстрелов в упор с близкого расстояния произвели сильное опустошение в рядах восставших и обратили их в бегство. К 6 часам вечера восстание было разгромлено. Всю ночь при свете костров убирали убитых и раненых и смывали с площади пролитую кровь.

Восстание Черниговского полка 29 декабря 1825 г. началось восстание Черниговского полка, дислоцированного в районе г. Василькова (в 30 км к юго-западу от Киева). Восстание возглавил С. И.

Муравьев-Апостол. Оно началось в тот момент, когда членам Южного общества стало уже известно о разгроме восстания в Петербурге, а еще ранее (13 декабря) были арестованы руководители Южного общества П. И. Пестель и А. П. Юшневский, полным ходом шли аресты остальных членов тайного общества на юге.

Восстание началось в селе Трилесы, где находилась одна из рот Черниговского полка.

В этом же селе остановился, уходя от ареста, С. И. Муравьев-Апостол. Но здесь его настиг и арестовал командир Черниговского полка полковник Г. И. Гебель. Несколько членов Общества соединенных славян, сняв караульных солдат и тяжело ранив Гебеля, освободили Муравьева-Апостола, который вместе с ротой этого полка направился в Васильков, где находился штаб Черниговского полка и были расквартированы еще пять его рот. Они с энтузиазмом присоединились к С. И. Муравьеву-Апостолу. Муравьев-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин еще ранее составили революционный "Катехизис", предназначенный для распространения в войске и народе. Этот документ, написанный на манер "Православного катехизиса" в форме вопросов и ответов, доказывал со ссылками на Священное Писание необходимость упразднения монархической власти и установления республиканского правления. "Катехизис" был прочтен солдатам Черниговского полка, но не произвел на них желаемого впечатления, ибо они не восприняли его антицаристской направленности.

В течение недели С. И. Муравьев-Апостол с 970 солдатами и восемью офицерами (примерно половиной состава Черниговского полка) совершал рейд по заснеженным полям Украины, надеясь на присоединение к нему других воинских частей, в которых служили члены тайного общества. Однако эта надежда не оправдалась. Военному командованию удалось изолировать Черниговский полк, отводя с его пути те полки, на присоединение которых к черниговцам рассчитывал С. И. Муравьев-Апостол. Одновременно к району восстания стягивались крупные силы верных правительству войск. Общее командование этой операцией Николай I поручил своему брату Константину Павловичу. Когда надежда Муравьева-Апостола на присоединение 17-го егерского полка, стоявшего в г. Белой Церкви, не оправдалась (власти заблаговременно вывели этот ненадежный полк из города), Муравьев-Апостол повернул свой полк к селу Трилесы, рассчитывая совершить бросок на г. Житомир. Утром 3 января 1826 г. при подходе к Трилесам Черниговский полк между деревнями Устиновкой и Ковалевкой был встречен конным отрядом правительственных войск и расстрелян картечью. Раненный в голову Муравьев-Апостол был схвачен и в кандалах отправлен в Петербург.

24 декабря 1825 г. была предпринята еще одна попытка поднять восстание, на этот раз руководителями Общества военных друзей капитаном К. Г. Игельстромом и поручиком А.

И. Вигелиным. В тот день в г. Белостоке они сумели убедить Литовский пионерный батальон отказаться от присяги Николаю I и намеревались поднять другие расквартированные в этом городе и его окрестностях воинские части. Командованию удалось изолировать мятежный батальон, арестовать руководителей и участников заговора и погасить уже начавшееся брожение в других частях. 39 членов этой организации и солдата предстали перед военным судом.

После подавления восстаний в Петербурге и на Украине самодержавие обрушилось на декабристов со всей беспощадностью. Были взяты под арест 316 человек. Некоторые из них были арестованы случайно и после первых же допросов отпущены. Всего же по делу декабристов проходили 545 человек — таково оказалось число лиц, попавших в составленный позже следствием "Алфавит членам злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 года". По многим из них следствие велось заочно.

Следствие оставило "без внимания" тех, кто ранее отстал от тайного общества, однако они все же были включены в этот "Алфавит", который постоянно находился при Николае I.

Следственная комиссия в Петербурге работала с 17 декабря 1825 г. до 17 июня 1826 г.

Одновременно работали следственные комиссии в Белой Церкви, Могилеве, Белостоке, Варшаве, а также при некоторых полках столицы. Они расследовали дела о солдатах, причастных к заговору декабристов, об офицерах Черниговского полка, о членах Польского патриотического общества, об Обществе военных друзей. Это был первый в истории России широкий политический процесс. Виновными были признаны 289 человек, из них 121 был предан Верховному уголовному суду, а всего всеми судами были осуждены 173 декабриста. Из числа преданных Верховному уголовному суду пятеро (Пестель, С.

Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин, Рылеев и Каховский) были поставлены "вне разрядов" и приговорены к "смертной казни четвертованием", замененной повешением.

Остальные были распределены по степени их вины на 11 разрядов. 31 человек 1-го разряда был приговорен к "смертной казни отсечением головы", замененной пожизненной каторгой, 37 — к различным срокам каторжных работ с последующим поселением в Сибири, 19 — к ссылке в Сибирь, 9 разжалованы в солдаты. Свыше 120 человек понесли наказание без суда, по личному распоряжению Николая I: рассажены по крепостям на сроки от полугода до четырех лет, разжалованы в солдаты, переведены в действующую армию на Кавказ, отданы под надзор полиции. Особые судебные комиссии, рассматривавшие дела солдат, участвовавших в восстаниях в Петербурге и на Украине, приговорили 178 человек к наказанию шпицрутенами: их прогнали сквозь строй через тысячу солдат от одного до двенадцати раз, 23 человека приговорили к наказанию палками и розгами. Из остальных участников восстаний сформировали сводный полк в составе 4 тыс. человек, который был отправлен в действующую армию на Кавказ.

Значение движения декабристов."Не пропадет ваш скорбный труд", — писал декабристам в Сибирь А. С. Пушкин. Декабристские традиции и сам высоконравственный подвиг декабристов вдохновляли последующие поколения борцов за свободу. Участники студенческих кружков Московского университета 20—30-х годов XIX в., А. И. Герцен и Н.

П. Огарев, петрашевцы, многие демократы-шестидесятники видели в декабристах своих духовных наставников, а себя считали продолжателями их дела.

Значителен вклад декабристов в развитие русской культуры. Русская культура в широком смысле этого слова была не только духовной и нравственной почвой для декабристов, но она непосредственно воплощалась в них и ими была возведена на новую ступень. Идеи декабристов оказали значительное влияние на творчество А. С. Пушкина, А.

С. Грибоедова, П. А. Вяземского, А. И. Полежаева. Среди самих декабристов были известные писатели и поэты (К. Ф. Рылеев, А. А. Бестужев-Марлинский, Ф. Н. Глинка, В.

Ф. Раевский), ученые и художники (Н. И. Тургенев, Н. А. Бестужев, А. О. Корнилович, Ф.

П. Толстой).

Сосланные на каторгу и в ссылку декабристы не изменили своим убеждениям.

Поставленные карающей властью вне политического бытия, они вопреки всяким запретам многими нитями были связаны с Россией, находились в курсе российских и зарубежных политических событий. Велик был их вклад в развитие просвещения и культуры Сибири.

По возвращении из ссылки многие декабристы нашли в себе силы включиться в общественную жизнь страны: они выступали в печати со своими воспоминаниями, публиковали ученые труды, участвовали в подготовке и проведении крестьянской и других реформ в качестве членов губернских комитетов по крестьянскому делу, мировых посредников, земских деятелей.

§ 1. Николай I и основные направления его внутренней политики. Комитет 6 декабря 1826 г.

Царствование императора Николая I (1825—1855) справедливо расценивается как "апогей самодержавия". Оно началось с расправы над декабристами и завершилось в трагические дни обороны Севастополя во время неудачной Крымской войны 1853— гг.

Политический курс Николая I явился реакцией на рост революционного движения в Западной Европе и на восстание декабристов в России. Вместе с тем он по существу был продолжением политической реакции, наступившей в последнее пятилетие царствования Александра I. Поэтому некоторые историки (например, С. Б. Окунь) называют политическую реакцию после восстания декабристов "аракчеевщиной без Аракчеева".

Восстание декабристов произвело сильное впечатление на Николая. "Революция на пороге России, но клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни", — таково "кредо", сформулированное им в начале своего царствования. Однако он не мог не учитывать "уроков 14 декабря", не задумываться над причинами, породившими декабризм. Именно поэтому он входил во все детали следствия по делу декабристов, сам выступал в роли искусного следователя, чтобы докопаться до "корней заговора". По его приказу был составлен Свод показаний декабристов о внутреннем состоянии России, куда была включена их критика современного состояния страны. Этот Свод постоянно находился в кабинете Николая I.

Из материалов дела декабристов перед Николаем раскрылась картина колоссальных безобразий в управлении, суде, финансах и пр. Он видел необходимость проведения если не реформ, то серии мер, которые, не меняя существующей политической системы, смогли бы предотвратить вероятность нового революционного потрясения.

Этим объясняется противоречивость в политике Николая I: с одной стороны, постоянная в течение всего времени его царствования борьба с революционным движением в России и в странах Западной Европы, усмирение народных возмущений, гонения на все передовое и прогрессивное в стране, с другой, — попытка проведения мер, направленных на разрешение острых социальных проблем, на экономическое и культурное развитие страны.

Эта противоречивость в политике Николая I проявилась уже в первый год его царствования: судебный процесс и казнь декабристов, учреждение высшей полиции для борьбы с революционным движением, но наряду с этим — увольнение в отставку наиболее одиозных лиц александровского царствования, вызывавших всеобщую ненависть, — А. А.

Аракчеева, Д. П. Рунича, М. Л. Магницкого и др., прекращение тянувшегося с 1821 г. "дела петербургских профессоров", обвинявшихся в пропаганде "вольномыслия".

Ранее Николая I изображали как некую "самодовольную посредственность с кругозором ротного командира". Однако это был достаточно образованный для своего времени, волевой, прагматически мыслящий самодержец. Он профессионально знал военно-инженерное дело с приемами тактики. Любил архитектуру: ни один проект общественных зданий не проходил без его личного одобрения, обычно сопровождаемого весьма квалифицированными замечаниями. Он разбирался в литературе и искусстве, любил театр и музыку.

Николай I был искренне верующим человеком, но чужд мистицизма и сентиментальности, присущих Александру I, не обладал он и его искусством тонкой интриги и притворства; его ясный и холодный ум действововал прямо и открыто. Он отнюдь не был трусом, как пытались его представить некоторые историки. 14 декабря г., при полной растерянности генералитета после гибели на Сенатской площади генералгубернатора Петербурга М. А. Милорадовича Николай один сохранял полное самообладание: умело расставлял войска, сам командовал ими. Во время бунта летом г. на Сенной площади Петербурга он сумел одним властным окриком заставить бунтующую толпу пасть перед ним на колени. Хладнокровно он вел себя, когда вскоре явился перед восставшими новгородскими военными поселянами.

Николай поражал иностранцев роскошью своего двора и блестящими приемами в Зимнем дворце, но в личном быту был неприхотлив вплоть до того, как рассказывали, что спал на походной солдатской койке, укрывшись шинелью. Обычно с семи часов утра весь день он трудился в своем скромном кабинете Зимнего дворца, вникая во все мелочи жизни огромной империи, требуя подробных сведений обо всем случившемся. По свидетельству камер-фрейлины двора А. Ф. Тютчевой, "он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовать своею волей". Он никогда не забывал, что, когда и кому приказывал, и следил за точным исполнением своих приказаний. Он любил внезапно инспектировать казенные учреждения: неожиданно являться в присутственные места, учебные заведения, суд, таможню или сиротский дом.

Николай I стремился придать всей системе управления "стройность и целесообразность", добиться на всех уровнях максимальной исполнительности. В этом смысле идеалом для него была военная служба. "Здесь порядок, строгая законность, никакого всезнайства и противоречия, все вытекает одно из другого, никто не приказывает, прежде чем сам не научится повиноваться... все подчиняется одной определенной цели, все имеет одно назначение, — считал Николай, — потому-то мне так хорошо среди этих людей и потому я всегда буду держать в почете звание солдата. Я смотрю на человеческую жизнь как на службу, так как каждый должен служить". В 41 губернии из 53-х губернаторами были поставлены генералы. Почти все министры были назначаемы из военных; даже во главе Святейшего Синода был поставлен гусарский генерал Н. А. Протасов, который, как жаловались духовные чины Синода, "сонмом архиерейским как эскадроном на ученье командовал".

6 декабря 1826 г. был учрежден секретный Комитет для выработки программы преобразований. Во главе его был поставлен председатель Государственного совета,, опытный и осторожный политик и администратор, граф В. П. Кочубей. Но фактически всеми делами в Комитете заправлял М. М. Сперанский, который в начале царствования Николая I вновь выдвинулся на политическую арену. Первоначально Николай относился к 1 Сперанскому с недоверием, даже с подозрением, особенно под влиянием обнаружившихся во время следствия над декабристами фактов знакомства Сперанского со многими из них и их планов ввести его в состав Временного революционного правительства. Подозрения царя подогревались и наветами на Сперанского царедворцев.

Но впоследствии усердным служением монарху Сперанский рассеял его подозрения.

Позже Николай признавал: "Михаила Михайловича не все понимали и не все умели довольно его ценить; сперва я и сам в этом более всех, может статься, против него грешил;

клевета осмелилась коснуться его даже по случаю истории 14 декабря! Но потом время и опыт уничтожили во мне действие всех этих наговоров. Я нашел в нем самого верного и ревностного слугу с огромными сведениями, с огромною опытностию, с неустававшею никогда деятельностью".

Николай I поставил перед Комитетом задачу рассмотреть бумаги Александра I, с тем чтобы "обозреть настоящее положение всех частей управления" и определить, "что ныне хорошо, чего оставить нельзя и чем заменить". Первоначально Комитет разрабатывал проекты преобразования высшего и местного управления и закона "о состояниях", т. е. о правах сословий. Предполагалось провести реформу центральных органов власти.

Выдвигалась идея "разделения властей" (под этим понималось более четкое размежевание функций между различными ведомствами). Проекты реформы местной админстрации предусматривали установление более действенного контроля над нею со стороны центральных органов власти. Но смысл всех этих проектов и предложений, как подчеркивалось на заседаниях Комитета, заключался "не в полном изменении существующего порядка управления, а в его усовершенствовании посредством частных перемен и дополнений". Предполагалось рассмотреть и крестьянский вопрос.

Каких-либо практических результатов работа Комитета не имела. Проекты высшего и местного управления свелись к упорядочению структуры государственного аппарата, а по сословному вопросу — к мерам укрепления материального положения дворянства и охраны его сословных прав и привилегий. А попыткой решения крестьянского вопроса занялись последующие, специально для этого создаваемые, секретные комитеты.

За 4 года Комитет провел 173 заседания. К апрелю 1830 г. его занятия фактически приостановились. В течение последующих двух лет он провел всего лишь несколько заседаний. В 1832 г. его деятельность прекратилась, хотя формально он и не был закрыт.

§ 2. Перестройка административного управления Одной из первоочередных задач внутриполитического курса Николая I было укрепление полицейско-бюрократического аппарата управления. Последовательное проведение принципа централизации рассматривалось как важное средство укрепления самодержавия и: противодействия подтачивающим его устои процессам.

При Николае I создавалась продуманная система всесторонней государственной опеки над общественно-политической, экономической и культурной жизнью страны. В практике управления последовательно проводился принцип строгой исполнительности и беспрекословного повиновения.

В духе самодержавных начал и централизации управления Николай I стремился укрепить режим личной власти — сосредоточить в своих руках решение как общих, так и частных дел, нередко минуя при этом соответствующие министерства и ведомства. При нем вошло в практику для решения того или иного важного вопроса создавать многочисленные секретные комитеты и комиссии, находившиеся под его непосредственным ведением. Компетенция Сената и Государственного совета при Николае I была существенно ограничена, так что они низводились до уровня "дополнения" к разросшейся бюрократической машине.

Принцип режима личной власти воплотился в разросшейся "собственной канцелярии" царя. Она была учреждена еще Павлом I и при Александре I выполняла функции личной канцелярии императора для рассмотрения прошений на "высочайшее имя". Николай I уже в первый год своего царствования существенно расширил состав, размеры и функции этой канцелярии, подразделив ее на отделения и придав ей значение высшего органа.управления государством.

Прежняя, "александровская", канцелярия стала первым отделением. В обязанности его входило представлять царю поступающие на его имя бумаги и исполнять его личные повеления и поручения. Второе отделение (кодификационное, учрежденное 4 апреля г.) занималось переданными в его ведение делами александровской "Комиссии о составлении законов". Созданное 3 июля 18,26 г. третье отделение стало органом высшей полиции. В обязанность его входил надзор за законностью и порядком в управлении и в общественной жизни. В 1828 г. в связи с кончиной императрицы Марии Федоровны (матери Николая I) было учреждено четвертое отделение, которое заменило ее канцелярию, созданную в 1797 г. Павлом I для управлению учебными, воспитательными и благотворительными учреждениями. Затем были учреждены два временных отделения: в 1835 г. пятое — для подготовки реформы в государственной деревне, преобразованное в 1837 г. в Министерство государственных имуществ, и в 1843 г. шестое — для управления присоединенными к России территориями Кавказа.

III отделение Печально знаменитую известность получила деятельность третьего отделения императорской канцелярии. По роду различных его занятий оно подразделялось на шесть "экспедиций" и "секретную часть". В его штате первоначально числились 16 чиновников, в 1856 г. число их достигло 30-ти. 27 апреля 1827 г. при III отделении был создан Корпус жандармов, насчитывавший сначала 4,1 тыс., а в 1856 г. — 6 тыс. человек.

Вся Россия, за исключением Польши, Финляндии, Области Войска Донского и Закавказья, была поделена сначала на 5, а в 1843 г. на 8 жандармских округов, на каждый из них приходилось по 7—8 губерний. Округа состояли из отделений (по 4—6 в каждом округе).

Округами командовали генералы, а отделениями — штаб-офицеры, которых тщательно отбирали по принципу "благонадежности" и умения "общаться с населением".

Во главе III отделения был поставлен фаворит Николая I генерал А. X. Бенкендорф. Он же являлся и шефом Корпуса жандармов. Еще в январе 1826 г. он представил Николаю I проект "Об устройстве высшей полиции", на основе которого и было создано III отделение императорской канцелярии. Посты начальника III отделения и шефа жандармов Бенкендорф занимал до своей кончины (1844). Его сменил другой фаворит царя, видный военный и государственный деятель, граф А. Ф. Орлов.

Прерогативы III отделения были поистине всеобъемлющи. Оно собирало информацию о настроениях различных слоев населения, осуществляло тайный надзор за "неблагонадежными" лицами и за периодической печатью, ведало местами заключения и делами о "расколе", наблюдало за иностранными подданными в России, выявляло носителей "ложных слухов" и фальшивомонетчиков, занималось сбором статистических сведений и перлюстрацией частных писем, осуществляло надзор за действиями администрации.

Это был орган осведомления царя обо всех "происшествиях" в Российской империи.

Николай I внимательно читал доклады и донесения начальника III отделения. Деятельность III отделения породила широкую практику доносов. III отделение имело свою сеть тайных агентов, а в 40-х годах создает тайную агентуру за рубежом для слежки за русскими эмигрантами. Под ее бдительным наблюдением находились издатели русской зарубежной прессы князь П. В. Долгоруков, А. И. Герцен и Н. П. Огарев. А. И. Герцен называл III отделение "всероссийской шпионницей", "вооруженной инквизицией, полицейским масонством, поставленным вне закона и над законом, имеющим право мешаться во все".

В царствование Николая I в числе первоочередных задач была была поставлена кодификация законов. На отсутствие должного порядка в российском законодательстве как на главную причину многочисленных злоупотреблений в суде и администрации постоянно указывали в своих показаниях декабристы, к критике и предложениям которых Николай I относился с большим вниманием. Главную цель кодификации Николай видел в том, чтобы, не вводя никаких "новшеств", упорядочить российское законодательство и тем самым обеспечить более четкую законодательную основу российского абсолютизма.

Еще в начале царствования Александра I была создана "Комиссия о составлении законов" под председательством графа П. В. Завадовского. Однако ее деятельность оказалась бесплодной. Для завершения ее работы и было учреждено II отделение императорской канцелярии во главе с профессором права Петербургского университета М.

А. Балугьянским. Практически всю работу по кодификации проводил М. М. Сперанский, определенный к нему в "помощники".

По плану Сперанского кодификация законов должна была пройти три этапа: на первом предполагалось собрать и издать в хронологическом порядке все законы, начиная с "Уложения" царя Алексея Михайловича 1649 г. и до конца царствования Александра I; на втором — издать Свод действующих законов, расположенных в предметносистематическом порядке, без внесения каких-либо исправлений и дополнений; на третьем этапе предусматривалось составление и издание "Уложения" — нового систематического свода действующего законодательства, "с дополнениями и исправлениями, сообразно правам и обычаям и действительным потребностям государства".

Из архивов Сената, Синода, коллегий и министерств было доставлено и просмотрено свыше 3 тыс. рукописных и печатных фолиантов, содержавших указы, манифесты, рескрипты, уставы, постановления. Все подготовленные к изданию акты сверялись с подлинниками, затем при формировании томов располагались в строго хронологическом порядке. При II отделении была собственная типография, в которой печатались подготовленные тома "Полного собрания законов Российской империи". В течение 1828—1830 гг. было издано 45 объемистых томов и 3 тома указателей и приложений к ним. Они составили "Первое собрание", в которое вошли 31 тыс. законодательных актов за 1649—1825 гг. Кроме того были изданы еще томов законов, вышедших с конца 1825 по 1830 гг., — этими томами начиналось "Второе собрание", включавшее законы, изданные в царствования Николая I и Александра II.

Законы, изданные в царствования Александра III и Николая II, составили "Третье собрание". В общей сложности все три "собрания" составили 133 тома, в которые вошли 132,5 тыс. разного рода законодательных актов с 1649 по 1913 гг. Это — важный источник по истории российского законодательства, внутренней и внешней политики России.

Однако в строгом смысле слова его нельзя назвать "полным". Как установлено историками российского законодательства, в него за первую четверть XVIII в. вошла лишь треть законодательных актов, а за вторую четверть XVIII в. — не более пятой их части.

Полнее представлено законодательство царствований Екатерины II и Павла I. Почти полностью включены законы, изданные во время царствования Александра I. О включении в "Полное собрание" ранее не публиковавшихся законов принимал решение сам Николай I, который предварительно знакомился с их содержанием.

Одновременно на основе "Полного собрания законов" готовился и "Свод законов Российской империи". При его составлении изымались законы, утратившие силу или замененные последующими актами. Проводилась и текстовая обработка статей "Свода".

При этом все исправления, а тем более дополнения, делались только с санкции императора, контролировавшего весь ход кодификации. Подготовленный "Свод законов" предварительно рассматривался в особой сенатской комиссии, затем его отдельные части рассылались по министерствам. В 1832 г. он был издан в 15 томах, заключавших в себе тыс. статей.

На заседании Государственного совета 19 января 1833 г., на которое было вынесено обсуждение "Свода законов", большую речь произнес Николай I, подчеркнув важность его издания. По окончании речи он подозвал к себе Сперанского и возложил на него снятую с себя ленту ордена Св. Андрея Первозванного. Государственный совет одобрил "Свод", а Николай I наложил резолюцию: "Свод рассматривать как исключительно положительный закон, действие коего начинается с 1 января 1835 года". В царствование Николая I он с необходимыми дополнениями издавался в 1834, 1839 и 1842 гг. Кроме того, были изданы подготовленные Сперанским "Свод военных постановлений" (12 томов), "Свод законов Остзейских и Западных губерний" и "Свод законов Великого княжества Финляндского". При Николае I были изданы также "Полное собрание духовных узаконений в России со времени учреждения Святейшего Синода", "Собрание морских узаконений от 1845 по 1851 гг. " и "Свод законов кочевых инородцев Восточной Сибири".

Кодификационный план Сперанского не был выполнен на завершающем и самом существенном его этапе — подготовки и издания "Уложения Российской империи".

Николай I, придерживаясь строгих принципов охранительства, отверг третий этап кодификации, предусматривавший внесение "новшеств".

Кодификация законов, проведенная при Николае I, несомненно упорядочила российское законодательство. Вместе с тем она нисколько не меняла политической и социальной структуры самодержавно-крепостнической России, ни самой системы управления, не устраняла произвол, волокиту и коррупцию чиновников, достигшие именно в николаевское царствование особого расцвета. Развитие бюрократии вело к бумажному делопроизводству, протекавшему бесконтрольно в канцелярской тайне. Резко возрос чиновничье-бюрократический аппарат управления: за первую половину XIX в.

численность чиновников увеличилась с 16 тыс. до 74,3 тыс. Николай I видел пороки бюрократии, сетовал на то, что "империей управляет столоначальник", однако устранить эти пороки в условиях абсолютистского режима было невозможно.

§ 4. Политика в области просвещения и печати Реакционная политика самодержавия в первую очередь проявилась в области просвещения и печати, ибо здесь, как полагал Николай I, таилась главная опасность "вольнодумства". Вместе с тем просвещение и печать рассматривались императором как важнейшие средства идеологического и нравственного воздействия на все слои населения страны.

Рассматривая событие 14 декабря 1825 г. как "пагубное последствие ложной системы воспитания", Николай I при вступлении на престол отдал министру народного просвещения А. С. Шишкову распоряжение о пересмотре уставов учебных заведений. этой целью в мае 1826 г. был создан "Комитет по устройству учебных заведений", в обязанность которого входило проверить все их уставы и выработать новые принципы школьного образования, определить дисциплины, которые должны были преподаваться на каждой ступени обучения.

19 августа 1827 г. последовал рескрипт царя Шишкову о запрещении принимать в гимназии, и тем более в университеты, крепостных крестьян. Сам Шишков говорил:

"Науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое звание имеет. Излишество их, равно как и недостаток, противны истинному просвещению.

Обучать грамоте весь народ или несоразмерное оного количество людей принесло бы более вреда, нежели пользы".

В основу народного просвещения был положен принцип строгой сословности и бюрократической централизации, что нашло свое воплощение в утвержденном 8 декабря 1828 г. Согласно этому уставу начальное и среднее образование подразделялось на три категории: 1) для детей низших сословий предназначались одноклассные приходские училища с самой элементарной программой (чтение, письмо, четыре правила арифметики и Закон Божий), 2) для детей купцов и мещан предназначались трехклассные училища с более широкой программой начального обучения (вводились начала геометрии, а также география и история), 3) для детей дворян и чиновников учреждались семиклассные гимназии, подготавливавшие учащихся к поступлению в университеты. Устав ликвидировал преемственную связь между этими ступенями образования. Таким образом, уровень образования должен был строго соответствовать социальному положению учащегося.

Правительственную политику в области просвещения последовательно проводил возглавлявший Министерство народного просвещения граф С. С. Уваров. Одновременно он был президентом Императорской Академии наук, в его подчинении находились многие научные и культурные учреждения. Он был талантливым и широко образованным человеком, поражавшим современников обширными познаниями, свободным владением древних и ряда новых европейских языков. В молодости Уваров слыл "либералом", являлся одним из основателей известного литературного кружка "Арзамас", объединявшего лучшие литературные силы. Уваров много путешествовал по России и странам Западной Европы. В Германии он близко познакомился с Гете и известным немецким реформатором бароном Штейном. Он занимался научными изысканиями в области греко-римской филологии и был почетным членом многих европейских академий наук и научных обществ.

Современники, отдавая должное "высокому и просвещенному уму" Уварова, вместе с тем указывали на его неблаговидные личные качества — беспринципность, расчетливость, стремление "пустить пыль в глаза". Это был ловкий царедворец и, по словам хорошо знавшего его С. М. Соловьева, "умный, хитрый холоп". В царствование Николая I Уваров занял откровенно реакционно-охранительные позиции. Именно он сформулировал основные принципы "теории официальной народности" — "православие, самодержавие, народность", названные современниками "уваровской троицей", — идейной основы николаевской политики.

Как министр народного просвещения Уваров преследовал цель — поставить российское просвещение на уровень европейской образованности, но на "русских началах", дать "перевес отечественному воспитанию над иноземным". По его инициативе в 1833 г.

было издано постановление "О мерах против умножения частных пансионов и учебных заведений". Они могли заводиться лишь в виде исключения и всякий раз с разрешения министра народного образования; "содержателями" и преподавателями их могли быть исключительно русские подданные. В 1835 г. для наблюдения за частными училищами была создана особая инспекция. Вместе с тем к 1842 г. были открыты 42 "благородных пансиона" — специально для детей дворян и на содержании самого дворянства.

26 июля 1835 г. был издан "Общий устав императорских российских университетов".

спасительными началами русского управления" и ввести в университетах "порядок военной службы и вообще строгое наблюдение установленных форм, чиноначалие и точность в исполнении самомалейших постановлений".

Если до этого университеты были центрами учебных округов и тем самым оказывали влияние на постановку низшего и среднего образования в округе, то теперь они сами попали в полную зависимость от попечителя учебного округа. В Киевском, Харьковском и Виленских учебных округах (как наиболее "беспокойных") управление ими было передано генерал-губернаторам.

Устав 1835 Г. существенно ограничил автономию университетов. Хотя за университетским Советом и сохранялось право выбора ректора и замещения вакантных профессорских мест на кафедрах, но оно фактически сводилось на нет правом министра народного просвещения не утверждать избранных лиц и назначать других из числа своих кандидатов, чем министр широко и пользовался. Избранный Советом университета ректор вступал в должность лишь после утверждения его императором. Помощником ректора и вторым административным лицом в университете стал назначаемый попечителем учебного округа из военных или гражданских чиновников инспектор — ранее он избирался Советом из среды университетской профессуры.

Университет стал рассматриваться уже не столько как научный центр, а в первую очередь как учебное заведение, перед которым была поставлена задача готовить преподавателей гимназий, медиков и чиновников для государственной службы.

Упразднялся университетский суд, разрешавший внутренние университетские вопросы.

Устанавливался строгий надзор за студентами, для чего вводились назначаемые попечителем учебного округа должности помощников инспектора, исполнявшие полицейские функции в университете. Однако самой полиции по-прежнему запрещалось появляться в университетах.

Университетский устав 1835 г. имел и некоторые положительные стороны.

Восстанавливалось упраздненное в 1821 г. преподавание философии; в Московском университете важное место заняли исторические дисциплины и преподавание российского законодательства; в Петербургском — преподавание восточных языков и истории стран Востока; в Казанском приоритетное место получило преподавание физико-математических наук. Срок обучения в университетах был увеличен с трех до четырех лет. Кафедры стали замещаться преимущественно отечественными учеными (ранее многих профессоров приглашали из-за границы). Для выпускников, оставленных при университетах "для подготовки к профессорскому званию", предусматривались за казенный счет обязательные двухгодичные зарубежные стажировки (преимущественно в германские университеты).

При университетах были введены подготовительные курсы богословия, математики, истории, словесности, древних и новых языков, естественных наук, призванные восполнить недостатки среднего образования для поступающих в университеты. Было поднято значение университетского образования, ученых степеней и званий. Окончившие университет получали звание "действительного студента" и чин 12-го класса по Табели о рангах, а окончившие его с отличием — "кандидата" и чин 10-го класса; имевшим ученую степень магистра присваивался чин 9-го класса, а доктора наук — 8-го. Лицам с университетским образованием очередные чины присваивались в полтора раза быстрее, чем не имевшим его.

Характерно, что дворяне, предпочитая военную службу как наиболее престижную, стремились отдавать своих детей в закрытые военные учебные заведения, поэтому даже в Московском университете дворяне составляли в то время не более трети студентов.

В области образования были приняты и другие положительные меры.

Развитие промышленности, торговли, сельского хозяйства требовало высших людей, обладавших специальными знаниями. Правительство хозяйства. В связи с этим учреждается ряд специальных учебных заведений. В 1828 г. был открыт Технологический институт, в 1830 г. — Архитектурное училище, а в 1832 г. — Училище гражданских инженеров (в 1842 г. оба эти училища были объединены в Строительное училище). В 1835 г. в Москве был основан Межевой институт. В том же году по инициативе М. М. Сперанского было учреждено Императорское училище правоведения, превратившееся в высшее юридическое учебное заведение, из которого впоследствии вышли многие знаменитые русские юристы. В 1842 г. в Белоруссии было создано Горыгорецкое земледельческое училище, преобразованное в 1848 г. в Земледельческий институт. В университетах расширяются или вновь создаются медицинские факультеты, готовившие кадры главным образом для нужд военных госпиталей. В Петербурге был возобновлен Главный педагогический институт для подготовки преподавателей средних учебных заведений. Расширялось военное образование: была учреждена Военно-морская академия в Петербурге, открыты новые кадетские корпуса.

Политика в области печати.Ужесточение цензурных правил. Особое внимание правительство обратило на печать. 10 июня 1826 г. утвержден "Устав о цензуре" с такими жесткими правилами, что современники назвали его "чугунным". Еще в 1824 г. по поручению тогдашнего министра народного просвещения А. С. Шишкова проект этого устава был разработан его помощником М. Л. Магницким, но в то время его не решились ввести в действие.

Учреждался Главный цензурный комитет, входивший в структуру Министерства народного просвещения. Он координировал деятельность цензурных комитетов, учрежденных в Петербурге, Москве, Вильне и Дерпте. По уставу 1826 г. цензоры обязывались "дать полезное или по крайней мере безвредное согласно с настоящими политическими обстоятельствами и видами правительства" направление печати: запрещать "всякое произведение словесности, не только возмутительное против правительства и постановленных от него властей, но и ослабляющее должное к ним почтение", а также "порицающее прямо или косвенно монархический образ правления", содержащее "всякие предположения о преобразованиях каких-либо частей государственного управления". На цензуру возлагалась обязанность следить не только за политическим направлением печати, но даже за литературными вкусами, "ибо разврат нравов приуготовляется развратом вкусов".

Это был тяжелый удар по печати. "Литераторы в отчаянии "-доносили агенты III отделения. Николай I дал согласие на разработку нового цензурного устава, который был обнародован 22 апреля 1828 г. Теперь цензорам запрещалось "входить в разбор справедливости или несправедливости частных мнений и суждений писателя, если только оные не противны общим цензурным правилам", предписывалось "не дозволять себе произвольного толкования смысла речи в дурную сторону", не придираться "к словам и отдельным выражениям".

Главное управление цензурой по-прежнему оставалось в ведении министра народного просвещения, а местными комитетами цензуры ведали попечители учебных округов. Был создан Комитет иностранной цензуры для контроля за привозимой из-за рубежа" литературы. Право самостоятельной цензуры получили некоторые министерства, Синод, Императорская Академия наук и университеты. Последовало негласное правило: "всякий сочинитель", чье произведение было запрещено цензурой, попадал под полицейский надзор.

Поставленный во главе цензурного ведомства Уваров понимал неэффективность чисто запретительных мер и требовал от цензоров гибкости: "Действуйте так, чтобы публика не имела повода думать, будто правительство угнетает просвещение".

Наибольшее беспокойство правительства вызывали периодическая печать и массовая литература. Журналистика при Николае I переживала нелегкие времена. Каждый новый журнал мог быть основан только с личного разрешения императора, а издатель его должен был представить подробную программу содержания и направления журнала. Если она не вызывала сомнения, то накладывалась царская резолюция: "Согласен, но со строгим должным надзором". В случае публикации статей, вызвавших подозрение властей, следовал немедленный запрет периодического издания. Так, в 1831 г. было прекращено издание "Литературной газеты" А. А. Дельвига, в 1832 г. — журнала "Европеец" П. В.

Киреевского, а в 1836 г. был запрещен "Телескоп" Н. И. Надеждина. Николай I усмотрел в статьях и критических рецензиях этих журналов пропаганду революционных и конституционных идей и нападки на произведения, проповедовавшие "официальную народность".

В 1837 г. была установлена параллельная цензура, т. е. проверка произведений, уже прошедших цензуру. Теперь взысканиям стали подвергать и цензоров за "недосмотр". Их сажали за это на гауптвахту, отрешали от должности, в крайних случаях им грозила ссылка.

И все же, несмотря на цензурные строгости, в 30—40-е годы были опубликованы "Ревизор" и "Мертвые души" Н. В. Гоголя, повести А. И. Герцена "Доктор Крупов" и "Кто виноват?", его философские трактаты материалистического содержания, критические статьи В. Г. Белинского.

§ 5. Социальная политика. Крестьянский вопрос В социальной политике самодержавие преследовало цель укрепления позиций дворянства — главной своей опоры, но вместе с тем делало и уступки нарождающейся буржуазии, преимущественно в экономической сфере.

Процесс обеднения дворянства в связи с ростом по укреплению дробления дворянских имений, задолженности в Опекунском совете и в других кредитных учреждениях грозил этому "первенствующему сословию в империи" утратой своих прежних позиций, что в конечном счете подрывало социальную базу самодержавия. Был принят ряд мер для улучшения материального положения дворянства: обедневшие дворяне наделялись землями из государственного земельного фонда, им выдавались на льготных условиях денежные ссуды на хозяйственные нужды, дети дворян бесплатно принимались в специальные дворянские военные и гражданские учебные заведения, дворянам давались преимущества при чинопроизводстве.

С целью сохранения крупных помещичьих имений от раздробления в 1845 г. был издан закон о "майоратах". Суть его заключалась в том, что владельцам имений свыше 1000 душ разрешалось объявлять их "заповедными". Они целиком передавались по наследству старшему сыну в семье, а не дробились между другими наследниками. Закон носил рекомендательный характер, поэтому им воспользовались лишь немногие из крупных помещиков: к моменту отмены крепостного права существовало всего 17 майоратов.

После издания в 1722 г. петровской Табели о рангах, позволявшей получить дворянское достоинство путем выслуги по достижении определенного ранга (чина), удельный вес такого дворянства по отношению к родовитому составил к 1825 г. 52%.

Поэтому еще Комитет 6 декабря 1826 г. предлагал предоставлять дворянское, достоинство не за выслугу, а царским пожалованием за особые заслуги. Однако решиться на эту меру правительство не могло, ибо она привела бы к превращению дворянства в замкнутую касту, причем независимую от власти.

Был избран путь ограничения числа лиц, получавших статус дворянина через выслугу.

В 1845 г. был издан указ о новом порядке приобретения дворянства. Если раньше личное дворянство приобреталось с 12-го ранга, а потомственное — с 8-го, то по закону 1845 г.

личное дворянство предоставлялось по достижении 9-го ранга, а потомственное — 5-го.

Была принята еще одна мера с целью ограждения дворянского сословия от притока в него представителей из других сословных групп (купечества, духовенства, разночинцев).

10 февраля 1832 г. был издан Манифест о почетном гражданстве двух категорий — потомственном и личном. Первое присваивалось по рождению детям личных дворян и церковнослужителей, имевших образовательный ценз, ученым и художникам, имевшим ученые степени и звания, а также по особому ходатайству купцам первой гильдии, если они пребывали в ней не менее 20 лет либо получили чин или орден. Во вторую категорию включались дети церковнослужителей, не имевших образовательного ценза, и лица, окончившие университеты или другие высшие учебные заведения, а также получившие по службе чины, еще не дававшие права на личное или потомственное дворянство. Почетное гражданство давало ряд привилегий: освобождение от подушной подати, рекрутства и телесных наказаний.

Правительство стремилось все служебные посты в местных и Центральных органах власти отдавать исключительно дворянам. Были также предприняты меры по повышению роли и авторитета дворянских корпоративных органов — уездных и губернских дворянских депутатских собраний (введенных Екатериной II в 1785 г.).

Однако ставка делалась на среднепоместное и крупнопоместное дворянство.