Икру трески едят свежей, копченой или соленой. И поморы, и жители Ньюфаундленда жарят целую гонаду — половую железу трески, наполненную икрой. Исландцы набивают желудок трески ее же пече нью, делая из него что то вроде сосисок, которые варят и с удовольствием едят. Популярно похожее блюдо и в Шотландии. Кожа трески тоже идет в пищу, а также используется для выделки. Остающиеся кости и кишки использовались прибрежными жителями в качестве удобрения для небогатой почвы сво их огородов (там, конечно, где вообще можно было еще разводить огороды). А исландцы, взращенные как нация на треске, и кости ухитрялись есть, — по крайней мере, до начала прошлого века: перед упо треблением в пищу выдерживая их в кислом молоке.

Немного найдется рыб, которые сыграли в жизни разных народов такую роль, как треска, разве что селедка. Об этой истории кое что могут рассказать и традиционные названия рыб. Русское слово тре ска кажется вполне местным, как, впрочем, и слово сельдь, однако слова эти связаны со скандинавски ми словами torsk и silt соответственно. Слово torsk родственно одному из немецких названий трески — Dorsch, и все эти три слова могут восходить к какому то названию рыбы, слову, общему для германских и славянских племен, занимавшихся морской ловлей в незапамятные времена. Другая группа названий трески происходит из стран юго западной Европы. Треска у берегов Испании, Португалии и Италии не водится, отсутствует и само слово, которым обозначается живая рыба, однако соленая треска имеет на звание — bacalao (по испански), bacalhau (по португальски) и baccala (по итальянски). Происхождение слова неясно, — возможно, оно имеет баскские или каталонские корни. От этого названия происходит голландское kabeljauw и еще одно немецкое название — Kabeljau, использующееся только во множест венном числе. От этого же слова ведет начало французское имя трески — cabillaud, однако для соленой трески французы используют слово morue. Это, безусловно, более старое, исконное название: франко язычные жители канадской провинции Квебек, язык которых мало изменился с XVIII в., не знают слова cabillaud, но говорят о свежей и соленой morue. Английское название трески — cod в средние века оз начало «мешок», точнее, «сумка сеятеля». Знаменитый американский писатель Генри Дэвид Торо пред полагал, что английское название может метафорически отражать изобилие икринок, производимых треской: их великое множество — как семян, которыми засевают поле. Другой американский писатель, Марк Курланский, сделавший треску героем своего бестселлера конца 1990 х гг., заметил, что объяс нение это, может быть, и сомнительно, но никто лучшего не предложил.

Начало использования человеком трески теряется во мгле веков. Треска — неупоминаемый, но по стоянно присутствующий герой скандинавских саг о путешествии Эйрика Рыжего и его сына Лейва в Гренланд — Зеленую страну и в Винланд — Страну винограда. Маршруты путешествий викингов, осво ивших Исландию, колонизовавших Гренландию и добравшихся до Америки, не случайно совпадают с областями обитания трески. Как викинги выживали в этих путешествиях, что они ели на берегах Грен ландии, которые даже при более мягком климате начала II тысячелетия от Рождества Христова вряд ли были настолько зелены, чтобы на них можно было собирать урожай? Древние скандинавы смогли пере сечь океан и сделать свои впоследствии забытые открытия потому, что научились заготавливать трес ку. Они сушили ее зимой на морозе без соли, брали потерявшие вес пластинки в морские походы и же вали их, неделями борясь с волнами и ветром на своих полуоткрытых кораблях — дракарах без возможности согреться и поесть горячей пищи…

ПРОСТО ТРЕСКА

Баски стали пионерами экспедиционного промышленного рыболовства и поставляли соленую треску и китовое мясо по всей Европе: спрос на морепродукты был особенно велик в связи с тем, что по пятни цам католическая церковь запрещала есть мясо, но разрешала употреблять «холодные» продукты, про исходящие из воды. Где баски добывали треску, которая не водится в Бискайском заливе? М. Курлан ский предполагает, что еще в раннем Средневековье баски проложили путь к берегам Америки, и сведения и карты безвестных баскских рыбаков были тем опытом, которым руководствовались Колумб и другие мореплаватели, совершившие «официальное» открытие Америки. Точно не известно, так это или не так, но именно сухая соленая треска стала продуктом, сделавшим возможной эпоху великих гео графических открытий: она позволила брать на борт запасы пищи на многие месяцы. Отсюда и еще од но название трески в германоязычных странах — Stockfisch, что можно одновременно перевести как «рыба запас» и «рыба палка», т. е. что то твердое, высушенное. В общем, палочка выручалочка… С конца XIII в. берега Белого моря заселялись выходцами из Северной Руси. Русский Север, по словам Д.С. Лихачева «не только спасал Россию в самые тяжкие времена русской истории — эпоху польско шведской интервенции, в эпоху первой Отечественной войны и Великой, он спас нам от заб вения русские былины, русские старинные обычаи, русскую деревянную архитектуру, русскую музы кальную культуру, русскую великую лирическую стихию — песенную, словесную, русские трудо вые традиции — крестьянские, ремесленные, мореходные, рыболовецкие». В формировании того мощного пласта хозяйства и культуры, что называется Русским Севером, треске суждено было сыграть особую роль. Жизнь в срединной части русских земель зависела от урожая хлеба.

Недороды и голод, связанный с войнами и усо бицами сопровождали всю российскую исто рию. Прилегающие к Белому морю земли хлеба не родили, и нужно было строить хозяйство на иной основе, которой стали морское рыболовст во и добыча морского зверя. Именно эти промы слы позволили поморам развить другие отрасли экономики (солеварение, добыча слюды, судо строение, лесопильная промышленность и тор говля с Норвегией) и создать неповторимую се верную культуру.

С древнейших времен существуют три ос новных класса рыболовства: поддерживающий промысел — для собственного жизнеобеспече ния, промышленный — на продажу и любитель ская ловля — для удовольствия и охоты. Поморы добывали разную рыбу: сига, навагу, корюшку, камбалу. Семга была дорогостоящим товаром, селедка заготавливалась для себя и на продажу, а треска оказалась поистине универсальной рыбой.

Знаток поморской жизни К.П. Гемп писала в своем «Сказе о Беломорье»: «Треска — основная рыба на застолье помора, ели ее соленой, вяленой, сушеной, варили из нее уху, запекали в латках, печигах — “Трешшочка завсегда хороша”». Для поддерживающего промысла беломорская треска оказалась иде альным объектом. Она всегда под рукой в отличие от сельди, которую ловят только в определенные се зоны, ее численность не испытывает столь резких колебаний. В то время, когда поморы отправлялись в дальние морские походы за рыбой на Мурман, морским зверем в Печорское море, Новую Землю и на Грумант (Шпицберген), в Белом море ее ловили женщины и дети. Ловлю беломорской трески не слу чайно называли «бабьим промыслом», а полузакрытую губу в Кандалакшском заливе, куда на гребных карбасах отправлялись рыбачить поморские женщины, — Бабьим морем.

Беломорской треской можно было как то прокормиться, однако для товарного хозяйства она не го дилась: слишком ее было мало, да и мелковата сама рыбка. Крупная треска в большом количестве во дилась в Баренцевом море, и вот, самое позднее, с середины XVI в. поморы начинают ходить в ежегод

ПРОСТО ТРЕСКА

Лов трески ярусом осуществлялся с небольшого судна, называемого шнякой – плоскодонной лод ки из тонких досок, шитых бечевкой. Промышленники обыкновенно выходили на промысел, чтобы при быть к месту лова на низкой воде. «Выбрасывая ярус и продвигаясь вперед под веслами, а когда ветер позволяет, то в пол паруса, рулевой старается держаться «поперек воды», т. е против течения, чтобы ярус ровнее ложился на дно»1.

Выметав весь ярус ставили последний якорь с кубасом, на котором и держалась шняка все время, пока ярус лежал на дне». Во время этого «стояния на ярусе» команда повахтно спала. «Затем ярус вы таскивали, снимали с крючков наловленную рыбу и возвращались в становище, где сейчас же, не обо гревшись и не напившись чаю, приступали к чистке рыбы для сдачи ее в посолку». Пластали рыбу, раз резая ее вдоль спины, отрезали голову, вынимали внутренности. Печень, или максу, считавшуюся особым лакомством, заготавливали отдельно. Разделанная треска сдавалась скупщикам, приходившим Данная и последующие выдержки заимствованы из «Описания Мурманского побережья» издания Главного гидрографического управления Морского Министерства, СПБ, 1909 г.

к становищам на кораблях. Скупщики засаливали треску сами прямо в трюмах судов или в больших бочках — трещанках весом до 25–30 пудов.

«Вернувшись с моря, вычистив и сдав рыбу, не много отдохнув и поевши, промышленники снова идут или едут ловить наживку и готовятся к новому выезду. И это при самых ужасных условиях жизни в тесных, грязных и до крайности смрадных избах … Несмотря на все эти неблагоприятные условия жиз ни и поистине каторжный труд рыбопромышленни ков, они, по общим отзывам, здоровеют или, как они сами выражаются, “нагуливают животы”. Во время производства рыбного лова промышленники всегда обеспечены свежей, вкусной и питательной пищей – треской и недостатка в хлебе тоже никог да не бывает. Главным же злом промышленников следует признать пьянство, доходящее иногда до полного разгула».

Добыча и заготовка трески на Мурмане позво ляла поморам зарабатывать те деньги, на которые покупались зерно, соль, необходимые для жизни то вары. Наиболее оборотистые, разбогатевшие на тресковом промысле жители Беломорья вкладывали доход в другие отрасли хозяйства. Так появлялись на берегах Белого моря лесопильные заводы, верфи.

Росли и богатели приморские города Архангельск, Онега, Кемь. Значительная часть промыслов прина длежала Соловецкому и другими монастырям, с помощью которых развивались административное уп равление и культура Русского Севера. С конца XIX века правительство и, как бы мы теперь сказали, об щественность в лице Комитета помощи поморам Русского Севера прилагали немалые усилия, чтобы сделать русские поселения на Мурмане постоянными и культурными, а труд рыбаков более эффектив ным. Отчасти эти усилия принесли плоды уже при Советской власти: на побережье выросли постоян ные поселки – увы, почти все они пришли в запустение с наступлением «дикого» капитализма в после советской России.

А вот в освоении русскими людьми берегов Тихого океана треска особенно себя не проявила. Зна чительно большее значение для создания запасов питания в дальних походах и как источник свежей пи щи имели тихоокеанские лососи. Георг Вильгельм Стеллер, натуралист первых камчатских экспедиций и спутник Витуса Беринга, отмечал, что если бы казаки, управлявшие Камчаткой, сами не были треской (игра слов: немецкое название трески Stockfisch может быть переведено и как рыба палка, т. е. дуби на), иными словами, если бы они были поумнее, то смогли бы, подобно населению архангельского Се вера, наладить морской промысел. Это замечание знаменитого натуралиста косвенно свидетельствует о признании важной роли поморского рыболовства в России начала XVIII в.

ПРОСТО ТРЕСКА

Второй после Христофора Колумба генуэзец, сыгравший огромную роль в освоении Европой Ново го Света, — Джованни Кабото, или, как его называли в Англии, Джон Кабот, открыл богатейшие рыболов ные угодья у Ньюфаундленда. Свидетельства современников подтверждают, что треска в тех водах дос тигала таких размеров, в которые нам в начале XXI в. трудно поверить, — с рост взрослого мужчины!

В XVII в. бежавшие в Новую Англию английские пуритане были вынуждены, чтобы выжить, освоить промысел трески, а развитие технологии соления позволило производить из нее разные виды продук тов. Соленая треска высокого качества, наподобие той, что известна сейчас под скандинавским назва нием клипфиск, поставлялась в страны Средиземноморья. Некондиционный товар шел в карибские ко лонии, где им кормили рабов. Из Европы суда привозили соль, отвозили треску на острова Карибского моря и в будущие южные штаты США. Оттуда возвращались с грузом индиго и хлопка, и снова везли в Европу колониальные товары и пользующуюся там спросом рыбу. Каждая перегрузка приносила амери канским судовладельцам большие деньги. Таким образом, промысел трески и торговля рыбой стали од ной из основ растущего экономического могущества Северной Америки.

Именно на промысле лабрадорско ньфаундлендской трески произошла еще одна мировая техно логическая революция – изобретение в начале 20 века быстрого замораживания рыбы Кларенсом Бер дси. Это, в свою очередь, привело к строительству мощных морозильных траулеров и созданию гигант ских рыбодобывающих компаний, которым было все равно, где ловить, поскольку из любой точки мирового океана мороженая рыба могла быть доставлена на рынок. Для начала они сконцентрирова лись на треске. Судьба трески Северо Западной Атлантики была предрешена.

Рис. 3. Снижение мирового вылова атлантической трески по основным районам промысла.

За несколько лет лет ее вылов упал с более чем 600 тысяч т до менее 50 тысяч т. Средние разме ры трески сократились, даже полуметровые рыбы стали редкостью… (Рис. 3).

В Канаде и на северо восточном побережье США рыбаки долго выясняли отношения друг с другом, с учеными, оценивавшими запасы, с правительствами провинций и штатов, с федеральными властями, а те — между собой, но треске и прибрежному рыболовству Новой Англии и Ньюфаундленда это не по могло. Запасы так и не восстановились несмотря на запрет промысла с начала 1992 г. По прежнему контрольные ловы, которые проводят ученые, показывают, что стадо трески в районе Ньюфаундленда состоит в основном из молодых мелких рыб. Компании гиганты переместили свои флоты в другие рай оны Мирового океана, а владельцы небольших судов, их команды и жители прибрежных поселков, за нятые в обработке улова (всего 30 тыс. человек), потеряли свою работу. Лишь некоторые из них про должают ловить понемногу для местных ресторанов или обслуживают туристов.

Почему треска измельчала? На протяжении всех 300 лет промысла происходило воздействие на по пуляцию трески таким образом, что рыбы, которые были генетически предрасположены к тому, чтобы, достигнув небольшого размера, созреть и успеть дать потомство, пока их не выловили, получали пре имущество. Поэтому то и отошли в область легенд экземпляры трески шести футов длиной и двухсот фунтов весом. Изменилась размерная структура популяции, но до появления современных траулеров колебания запасов определялись в основном природными факторами. Когда трески стало совсем ма ло, вступили в действие другие правила уже природной игры. Возможно, останься треска крупной, про изводящей многие миллионы икринок, популяция начала бы восстанавливаться при запрете промысла.

Но мелкая треска и икры мечет меньше, и больше подвержена выеданию хищниками, например тюле нями. Похоже, экосистема пришла в некоторое новое состояние, в котором баснословным стадам тре ски, когда то поразившим воображение моряков Джона Кабота, уже нет места.

Кризис промысла трески как зеркало мирового рыболовства Посмотрим теперь, какова общая картина состояния тресковых стад в Северной Атлантике. Выше мы рассказали о том, как у побережья Северной Америки после массированной атаки крупнотоннажно го флота на запасы трески, продолжавшейся с 1980 г. по 1990 г., произошла одна из крупнейших ката строф в современной истории мирового рыболовства — численность трески сократилась на порядок.

Треска Северного моря может повторить этот путь. Ученые и природоохранные организации в на стоящее время призывают к полному прекращению промысла, но этот призыв не поддерживается пра вительствами стран, ведущих промысел. Международный Совет по исследованию морей (ИКЕС), меж дународная организация, занимающаяся оценкой биологических ресурсов Северной Атлантики и дающая рекомендации правительствам по их рациональному использованию и сохранению, указывает, что вылов трески составляет лишь четверть от вылова 15 лет назад: 40 тыс. т в 2002 г. против 180 тыс. т

ПРОСТО ТРЕСКА

В том, что причина этого уменьшения численности заключается в перелове, никто не сомневается.

Почему же европейские страны с их высокоразвитой наукой, системой управления и многочисленными международными соглашениями постиг тяжелый кризис рыболовства и тревогу забили так поздно? Что бы ответить на этот вопрос, нужно разобраться в том, как происходит управление промыслами. В осно ве лежит оценка запасов. Ее можно проводить по разному. Можно прямым способом, когда все море, в котором обитает треска, охватывается сетью траловых станций или покрывается галсами гидроакустиче ской съемки. Понятно, что это очень дорого, и все равно прямые оценки того, сколько трески находится под квадратным километром водной поверхности, касаются лишь очень малой части области обитания популяции. На всю остальную площадь их нужно распространить — провести, как говорят ученые, интер поляцию и экстраполяцию, а это можно сделать только на основе ряда допущений, от которых и будет зависеть окончательный результат расчетов запаса. Другой способ расчета использует то обстоятельст во жизни трески, что ее икра выметывается в толщу воды. Планктонные сети представляют собой прос тое, но довольно совершенное количественное орудие, с помощью которого можно наловить икринок, личинок и мальков и подсчитать их общее количество. Затем, зная плодовитость, время развития икры и используя оценки выживаемости нового поколения по мере развития, можно произвести обратный рас чет и подсчитать, сколько самок трески могли произвести такое количество потомства. Используя дан ные по соотношению полов и возрастному составу, мы можем рассчитать общую численность популя ции. Схема проста, но в этом деле имеются свои тонкости, которые влияют на точность оценки. И опять же, затраты на проведение икорно личиночной съемки с помощь планктонных сетей тоже немаленькие.

Поэтому широко распространены различные непрямые оценки, основанные на различных моделях дина мики запаса, в которых используются данные промысловой статистики. Во многих моделях запас связы вается с так называемым уловом на усилие — общим выловом стандартного судна, поделенным на вре мя траления. Средний улов на усилие считается, поэтому, и хорошим показателем состояния запасов.

Если не наблюдается снижение этого показателя, считается, что и с рыбой все в порядке.

Однако, как показывает опыт промысла трески в Северном море, это далеко не так. Промысловое судно может оставаться тем же самым, но эффективность его работы, а следовательно, и улов на час траления изменяются не только в зависимости от количества доступной для промысла рыбы. Большое значение имеют, например, рыбопоисковая техника и развитие способов поиска наиболее плотных ко сяков рыбы. Кроме того, существует много способов исказить промысловую статистику, чем рыбаки всех народов занимались — осознанно или неосознанно — во все времена. Это только рыболовы люби тели любят порассказать о своих достижениях, а профессионалы предпочитают помалкивать или жаловаться на жизнь. Если улов состоит из мало размерной рыбы, которую невыгодно обрабаты вать, рыбаки, не задумываясь, смахнут его за борт, если только не побоятся, что кто то это за метит. Рыбацкий труд — одно из древнейших за нятий, движимых в первую очередь соображени ями выгоды, и моральные критерии в нем свои.

Рыбы вследствие перелова становится меньше, тической трески по основным районам промы но поскольку поисковая техника развивается, ры сла (2002 г.).

баки учатся ее лучше находить, и в результате падение общего улова и уловов на усилие отстает от снижения запаса. Интерпретация данных прямых съемок и ее обсуждение экспертами тоже занимают какое то время. Дальше начинается процесс при нятия управленческих решений. А потом в одночасье вслед за уловами рушится складывавшийся деся тилетиями уклад жизни рыбаков… В 2000 г. ИКЕС рекомендовал европейским правительствам нулевую квоту на североморскую тре ску, призывая к полному запрету промысла. Но те же правительства и Европейский союз в целом с ро стом спроса на треску активно субсидировали рыбную промышленность, технологическая мощь кото рой все время росла. Значительной была и занятость, особенно в таких странах, как Дания, Испания, Португалия, Франция и Шотландия. Для европейских правительств согласиться с научными аргумента ми значило признать ошибочность своих действий (а непризнание своих ошибок — закон существова ния любой бюрократии), а также придумать, что делать теряющим работу рыбаками и как найти сред ства для решения их проблем (в Европейском союзе чиновники все таки вынуждены думать о людях).

Поэтому ответ на рекомендации ученых был политическим: страны Евросоюза снизили квоту на севе роморскую треску на 40 %, разрешив вылов 50 тыс. т.

Рыболовство стран Евросоюза (напомним, что из ведущих рыболовных европейских стран в ЕС не входят Норвегия и Россия) регулируется так называемой Общей рыболовной политикой. WWF годами критиковал эту политику за субсидии и поощрение роста мощности промыслового флота, для которого не хватает рыбы. Уже в 1999 г. оценка показала, что 67 % промысловых популяций, на которых базиру ется промысел стран ЕС, переловлено, а в 2002 г. Европейская комиссия была вынуждена предпринять реформу рыболовства. В августе 2003 г. Еврокомиссия приняла план восстановления запасов трески, что было безусловным шагом вперед.

Большинство других стад атлантической трески находится не в лучшем положении. Характеристи ка их состояния по данным ИКЕС приводится в таблице 1. Как видно, норвежско баренцевоморская тре ска оказалась последним оплотом масштабного трескового промысла в Атлантике, с которым в истории человечества было связано столь многое: географические открытия, развитие исследования океана, подъем и упадок приморских городов и политические кризисы (Рис. 4). О рыболовстве в Баренцевом море пойдет речь в следующих главах.

ПРОСТО ТРЕСКА

Хорошо известно, что за подъемом численности таких недолго живущих рыб, как мойва и сайка, рано или поздно наступает спад. Чем больше вырастает численность, тем более вероятно резкое снижение.

Это закон для всех динамических систем, работающих в колебательном режиме. Как мы увидим далее, когда в игру вступает промышленное рыболовство, потребляющее мойву и сайку, размах колебаний становится еще больше. Киты же, напротив, могли быть мощным регулятором, предотвращающим как резкие подъемы, так и резкие спады, хотя, конечно, экосистема Баренцева моря всегда испытывала из менения, связанные с планетарной изменчивостью климата.

Однако собственно промысел рыбы не оказывал сколько нибудь значительного влияния на экоси стему до начала XX в. Колебания запасов и уловов всецело определялись природными факторами. Эту зависимость колебаний уловов от внешних, не зависящих от человека обстоятельств хорошо понимали рыбаки поморы, полагавшие, что если Всевышний «дарует маленькой рыбки мойвы, то есть наживки, и в то время трески лучший ход, то бывает увеличение лова, а ежели мойвы в улове не бывает, а бывает наживка пикшуями и червями (мясом пикши и червями пескожилами. — Примеч. авт.) и сделается тре ски в море мало, от того уменьшение бывает».

В начале XX в. в Баренцевом море появились первые паровые траулеры, главным образом англий ские. Основным объектом их деятельности стали камбалы. За 10 лет тралений численность камбалы была подорвана, уловы накануне первой мировой войны резко уменьшились. Прекращение промысла в военное время позволило запасам восстановиться, и промысел продолжался до середины 1920 х гг., когда переэксплуатация ресурса окончательно сделала траловый промысел камбалы неэффективным.

Английские суда ушли в другие районы, но начал развиваться советский траловый промысел, ориен тированный в большей степени на треску, пикшу и палтуса. К концу 1920 х гг. эффективность трало вого лова значительно превысила эффективность ярусного, моряки на траулерах зарабатывали значи тельно больше, чем рыбаки с ярусом. Начали расти базы тралового флота — сначала в Архангельске, а затем в Мурманске, куда не только стягивались жители прибрежных поселков, обладавшие необхо димыми для промысла навыками, но и приезжали наниматься на работу люди с самых разных концов Советского Союза.

Ярусный лов прекратился, хотя уже в середине 1930 х гг. ряд специалистов писали о риске пере лова, связанного с траловым промыслом, и о преимуществах добычи трески с помощью яруса, которая при сравнительно небольших затратах способна давать устойчивые уловы.

С 1946 г. по 2002 г. траулеры выловили в Баренцевом море несколько более 16 млн. т трески. При колебаниях в пределах 56–841 тыс. т. средние годовые уловы составляли 290 тыс. т.

Рис. 5. Изменение промыслового запаса и вылова трески в Баренцевом море.

ПРОСТО ТРЕСКА

С конца 1970 х гг. Советский Союз, Норвегия и Исландия наращивали вылов мелкой пелагической рыбки мойвы, которая является одним из основных объектов питания взрослой трески. До 1960 х гг.

мойву добывали в основном для использования в качестве наживки при ярусном промысле трески и палтуса. Вылавливая мойву, ведущие рыболовные страны пытались компенсировать потери от сни жения уловов трески и других донных рыб. Это привело к самому крупному кризису баренцевомор ской экосистемы со времен выбоя гренландских китов и моржей. В 1978–1983 гг. промысловые за пасы трески сократились до рекордно низкой отметки — 0,66 млн. т. Общие уловы в Баренцевом море снизились в 1983 г. до 58 тыс. т (Рис. 5). Во второй половине 1980 х гг. в результате неумеренного вылова обрушилась численность мойвы (так что промысел ее в 1988 г. был прекращен). Начали гиб нуть от бескормицы морские птицы на птичьих базарах, а численность трески покатилась под гору еще быстрее.

В конце 1980 х гг. при крайне низких промысловых запасах выбиралось до половины всей рыбы промыслового размера; имеются данные, позволяющие говорить о том, что в это время преобладал вы лов неполовозрелых рыб. В итоге в течение всего периода, с конца 1970 х гг. до конца столетия, про должался спад численности баренцевоморской трески (Рис. 5). По подсчетам российских ученых2 об щие потери промысла от нерационального использования, т. е. то количество трески, которое можно было бы поймать, если бы промысел не велся хищническим образом, составило примерно 3,8 млн. т.

Лишь в 1992–1994 гг. произошло некоторое увеличение промысловых запасов (до 2,0–2,4 млн. т), — возможно, в связи с кратковременной увеличением биомассы мойвы в начале 1990 х гг. Примечатель но, однако, то, что биомасса размножающейся части трескового стада достигла в тот период пример но 1 млн. т, а потом резко пошла на убыль. Треска снова выручила человека: в трудные первые годы послесоветской России, когда казалось, что все десятилетиями налаженное хозяйство бесповоротно разваливается, рыбаки Севера были при деле — ловили треску и везли ее в Норвегию. Может быть, тем и выжили… Тем не менее, начало 2000 х гг. оказалось благоприятным для баренцевоморской трески. Новый подъем численности мойвы в начале 2000 х гг., возможно, благоприятные условия роста и выживания молоди привели к относительно благополучному состоянию популяции трески, хотя запас ее оказался несколько ниже, чем в первой половине 1990 х гг. Но насколько современное положение устойчиво? Мы Борисов В.М., Пономаренко В.П., Семенов, В.Н. Биоресурсы Баренцева моря и рыболовство во второй поло вине XX века. В кн.

Экология промысловых рыб Баренцева моря., Мурманский морской биологический инсти тут, Кольский научный центр: Апатиты, 2001 г., с. 139 195.

ПРОСТО ТРЕСКА

видим, что, хотя межгодовые колебания весьма велики, общая тенденция снижения запаса трески оче видна. Более того, с баренцевоморской треской происходит то же самое, что с треской северо запад ной Атлантики: возраст, в котором рыбы впервые начинают размножаться, неуклонно уменьшается (Рис. 6). Треска мельчает, мечет меньше икры, новое поколение быстрее начинает участвовать в вос производстве вида, но и быстрее сходит на нет. В результате колебания численности, связанные со сменой поколений, становятся резче, их все труднее становиться предсказывать. Изменяется и среда обитания, и в значительной степени под влиянием человека.

В большинстве своем траления и драгирования происходят на самых богатых участках шельфа. По мимо рыбы трал приносит множество донных животных, а сколько еще перемалывается катящимися по дну бобинцами, тяжелыми металлическими шарами, направляющими трал по дну, травмируется при просеивании через траловый мешок, гибнет от нарушения привычных условий обитания? Помимо не посредственного уничтожения донных животных во время тралений происходит изменение структуры верхнего слоя донных осадков. Морской биолог С. Г. Денисенко, многие годы проработавший на Барен цевом море, показал, что к концу 1960 х гг. прошлого столетия биомасса донного населения на аквато рии Баренцева моря уменьшилась почти на 60 %, при этом районы резкого уменьшения в точности сов падают с районами наиболее интенсивных тралений. Это может означать, что донные рыбы в Баренцевом море сейчас хуже обеспечены пищей, чем в начале прошлого века. Разумеется, оконча тельно подтвердить этот вывод сложно: полные научные съемки донного населения делаются, к сожа лению, слишком редко для того, чтобы ответить на все возникающие вопросы, однако и ученые, и ры баки понимают, что надеяться на то, что море сможет давать больший урожай традиционных объектов промысла, чем оно дает сейчас, особенно не приходится.

Сегодня, помимо традиционных пользователей морских ресурсов — рыбаков, в игру вступают и другие, гораздо более влиятельные силы. Число видов пользования прибрежной зоной морей посто янно увеличивается. Растет объем перевозок углеводородов и других опасных грузов. Объемы пере возок нефти в западной Арктике в настоящее время значительно превысили прогнозные величины, за ложенные в региональном плане борьбы с нефтяными разливами. В 2003–2004 гг. в морских водах России были зафиксированы два случая аварий кораблекрушений и аварий, повлекших за собой зна чительное загрязнение акватории и берега нефтепродуктами. На побережье Норвегии, где наблюда ется значительное оживление операций, связанных с добычей и транспортировкой нефти, растет и ко личество нефтяных разливов: в 2003 г. общее количество морских и береговых разливов нефти достигло 210, при этом большая часть (74 %) пролитой нефти оказалась в море. У жителей Мурман ской области перед глазами — предельно загрязненный от судоходства и портовой деятельности Коль ский залив. Конечно, довести все Баренцево море до такого состояния трудно, но если каждая бухта, удобная для строительства портопункта или отгрузочного терминала, будет выглядеть таким же обра зом, перспективы прибрежного рыболовства, о развитии которого сейчас так много говорят, окажутся сомнительными.

Не произойдет ли в складывающихся сложных условиях с треской в Баренцевом море то же самое, что произошло с треской Северо западной Атлантики, Северного моря и Балтики? Достаточно ли осто рожно ведется ее промысел, эффективна ли система управления, что нужно сделать для того, чтобы треска Баренцева моря и дальше служила основой хозяйства Севера, об этом мы поговорим в следую щих разделах Как Россия и Норвегия управляют Ученым свойственно критиковать то, что делают администраторы и политики. Если бы этого не происходило, треску в Баренцевом и Норвежском морях, возможно, давно уже постигла бы судьба тре ски других частей Атлантики. Еще в 1902 г. был учрежден ИКЕС (Международный Совет по исследова ниям морей), межправительственная организация, призванная давать научные рекомендации прави тельствам стран членов по исследованиям и использованию морских ресурсов Северной Атлантики.

ИКЕС в своей деятельности опирается на концепцию так называемого осторожного подхода. Для каж дого из 135 видов, по эксплуатации которых ИКЕС дает заключения для правительств, вводится вели чина минимально необходимой для воспроизводства биомассы, и задача состоит в том, чтобы при всей неопределенности выработать такую стратегию промысла, при которой этот критический порог не бу дет достигнут ни при каких обстоятельствах.

Другое важное для нашей трески обстоятельство — введение 200 мильных рыболовных зон в со ответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., в результате которого рыболовные флоты практически всех стран, кроме России и Норвегии, ушли из Баренцева моря. Последние же две стра ны вынуждены были выработать некоторый общий механизм управления совместно используемыми

ПРОСТО ТРЕСКА

Россия и Норвегия придерживаются разных точек зрений на разграничение Баренцева моря. Рос сия исходит из заявленных СССР в 1926 г. и никем в тот момент не оспоренных границ полярных вла дений, представляющих обширный сектор Арктики, упирающийся в Северный Полюс (Постановление ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г. «Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов, располо женных в Северном Ледовитом океане»). Норвегия настаивает на проведении границы своей исключи тельной экономической зоны по срединной линии в соответствии со статьей 6 Конвенции ООН по мор скому праву от 1982 г. В результате образуется так называемая «серая зона» обоюдных притязаний. По поводу «серой зоны» ведутся многолетние переговоры, что не мешает на практике решать затрагиваю щие обоих соседей вопросы. Кроме «серой зоны» имеется и расположенная в основном в ее пределах зона совместного рыболовства. Воды вокруг архипелага Шпицберген хотя и относятся к экономической зоне Норвегии, но имеют особый режим. Разные правовые режимы вод Баренцева моря учитывается Смешанной комиссией при разделении ОДУ Основой для принятия решений Комиссией служат материалы о состоянии запасов, рассмотрен ные на заседаниях Рабочей группы ИКЕС по арктическому рыболовству. Однако рекомендации ИКЕС не имеют обязательного характера, и Российско Норвежская комиссия часто принимает решения, часто диктуемые экономическими или политическими соображениями, а не долгосрочными интересами со хранения запасов. С 1998 г. принятая Смешанной Комиссией квота на вылов трески всегда превышала рекомендации ИКЕС (Рис. 7), а в 2000 г. превышение было более чем двукратным! При этом никто осо бенно не подвергает сомнению выводы ИКЕС — просто наука наукой, а жизнь жизнью… Вредные привычки и борьба с ними В 2004 г. норвежская делегация в ИКЕС представила данные, полученные Норвежским директора том рыболовства и свидетельствующие о значительном (80–100 тыс. т) неучтенном вылове трески в 2002–2003 гг. Иными словами, российские рыбаки перелавливают разрешенную им норму почти на 150 %! Эти результаты были основаны на отчетах об инспектировании рыболовных судов в море, о про верках транспортных судов, доставляющих рыбу из районов промысла, и на материалах спутникового слежения за всеми судами, работающими в районе Шпицбергена и в так называемой серой зоне. От чет вызвал оживленное обсуждение на российском Севере: на совещаниях и на страницах местных СМИ пограничники, ответственные в России за охрану рыбных запасов, и рыбаки в очередной раз «обменя лись любезностями»: первые возлагали ответственность за размах хищения рыбы на рыбаков, а вторые отвечали, что такого не было бы, если бы у тех, кто охраняет, все было в порядке. Последовал и обмен легкими дипломатическими уколами. Официальные российские «рыболовные» лица высказались в том духе, что норвежцы сами не без греха и вносят свою изрядную лепту в то, что на официальном между народном языке сейчас называют «незаконным, неучтенным и нерегулируемым выловом». Однако вскрывшаяся проблема была серьезнее взаимных обвинений. Сомнению подвергся вопрос, а можно ли вообще как то регулировать промысел в интересах его устойчивого сохранения, если мы не знаем точ но, сколько вылавливается трески?

Нужно отметить, что методы оценки неучтенного и незаконного улова используются и российски ми специалистами по рыбному хозяйству. Основаны они на сравнении результативности судов, работа ющих в тех или иных районах: те суда, которые постоянно показывают более низкие статистически до стоверные показатели эффективности вылова, берутся на заметку, и их данные учитываются при суммировании улова с теми или иными поправками. Вопрос только в том, берутся ли они на заметку также ведомствами, которые ответственны за охрану водных биологических ресурсов? А если берутся, то что происходит дальше?.. Вряд ли мы получим ответ на эти вопросы.

Впрочем, проблемы с неучтенным выловом есть и у норвежцев. Правда, норвежское рыболовство организовано так, что искушений у рыбаков прихватить лишней рыбки меньше. Российские рыбаки сда ют незаконную рыбу в основном на суда перегрузчики третьих стран, а норвежцам выгоднее везти улов на берег.

Однако кроме этого в Норвегии есть и легальный источник неучтенного улова. По норвежским за конам 40 тыс. т трески сверх обычной квоты выделяется жителям севера страны для любительского ло ва. Однако до последнего времени эта рыба могла без ограничений продаваться, что, весьма возмож но, приводило к тому, что вылавливали больше, чем разрешалось.

ПРОСТО ТРЕСКА

Незаконный вылов — это проблема не одного только Баренцева моря. От браконьерства страдают наи более ценные биологические ресурсы наших дальневосточных морей. Кстати, по приблизительным оцен кам Всемирного фонда дикой природы, самый массовый объект промысла — минтай, родственник трески, также перелавливается в объеме примерно 150 % от установленного допустимого вылова. Поймать бра коньера «за руку» в море трудно. Поэтому верные стратегия и тактика борьбы с незаконным выловом дол жны быть направлены на выявление перегруза неучтенной продукции. Российско норвежская комиссия, в частности, считает, что для контроля незаконного вылова трески нужно ввести обязательные правила пе регрузки, при которых капитан рыболовного судна должен будет сообщать о намерении перегрузить рыбу за 24 ч до начала операции. Судно, которое получает рыбопродукцию, должно будет не позже чем за час прислать отчет о завершении операции и, самое позднее, за сутки до своего прихода в порт сообщить о намерении выгрузить рыбу на берег. Если этот план удастся осуществить, России и Норвегии будет чем гордиться: примеров эффективного контроля неучтенного и незаконного вылова в мире не так много.

Однако завышенные оценки допустимого улова и браконьерство — это еще не все. Людям, дале ким от промысла, может показаться странным сам факт, что рыбаки, жалующиеся на то, как трудно на ловить рыбы, нередко выбрасывают улов за борт. Понятно, что делают они это тайно: в большинстве стран подобные действия незаконны и могут повлечь за собой наказание в виде солидных штрафов, ли шение разрешения заниматься промыслом и даже уголовную ответственность. По оценке Продовольст венной Организации Объединенных наций (ФАО), при ведении промышленного рыболовства в мире ежегодно выбрасывается 18–40 млн. т организмов, добытых в качестве прилова. Основной причиной выбросов является низкая стоимость приловов и, как следствие, отсутствие заинтересованности рыба ков в их сохранении и обработке. Не составляет исключения и баренцевоморская треска.

Надо сказать, что российская рыбохозяйственная наука хорошо знакома с этой проблемой, сотруд ники Полярного научно исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО) провели детальный анализ выбросов, и открылась вот какая картина3. Минимальная длина трески, при которой промысловики готовы возиться с рыбой, составляет 42 см, с более мелкой треской не связы ваются и выбрасывают ее за борт. По расчетам сотрудников ПИНРО, российские выбросы в 1993–2002 гг. в среднем составили около 2 % ежегодного вылова трески. Меньше всего (1,7–1,8 тыс. т) выбрасывали трески в 1993–1994 гг., а максимум выбросов — 12,7 тыс. т был отмечен в 1998 г. Оказалось, однако, что выбрасывается не просто мелкая треска: примерно 85 % выбросов со ставляла треска в возрасте 3–4 лет. Вспомним, как протекает жизненный цикл трески в Баренцевом мо ре: мальки переносятся течениями на восток, и там же начинает собираться в миграционные скопления молодая треска, как раз в возрасте трех лет. Но востоке Баренцева моря это российская рыболовная зона, и большая часть российского улова добывается именно здесь. Здесь же наиболее велики и вы бросы: их пик, пришедшийся на 1998 г., был обусловлен совместным действием двух причин. Во пер вых, примерно 50 % общего улова трески пришлось на рыболовную зону России и лишь приблизитель но 16 % — на рыболовную зону Норвегии. Во вторых, в это время была высока численность именно трех четырехлетних рыб. Получается так, что сами природные условия осложняют правильное управле ние промыслом в российских водах. Но если проблема понята, ключ к ее решению есть, — нужна лишь воля им воспользоваться.

Можно взывать к совести рыбаков, что, скорее всего, результата не возымеет. Тысячелетняя исто рия промысла показывает, что поведение людей, добывающих свой хлеб из моря, определяется исклю чительно экономическими мотивами. Некоторую помощь может оказать улучшение контроля: если бы на большинстве судов находились хорошо подготовленные и хорошо оплачиваемые независимо от ры боловных компаний инспекторы наблюдатели, капитаны действовали бы, во всяком случае, осторож нее. Но ясно, что ни моральное, ни полицейское воздействие проблему выбросов в корне не решит.

Снизить их сможет только разумная стратегия управления промыслом. Прежде всего, в те годы, когда ожидается пик молоди в российских водах (а предсказывать это с той или иной степенью точности на ука умеет) российские рыбаки должны иметь возможность ловить на западе — в порядке компенсации за снижение воздействия на вступающую в возраст размножения треску. Российское государство и ры бопромышленники должны целенаправленно вкладывать средства в разработку и внедрение новых ору дий и техники лова, таких, которые были бы, как говорят специалисты, селективны по отношению к крупной рыбе, т. е. попросту не захватывали бы мелочь.

Соколов К. М. Количественная оценка выбросов трески на отечественном донном траловом промысле в Баренцевом море. Тру ды ВНИРО. Т. 142. 2003 г,, С. 294–

ПРОСТО ТРЕСКА

Хотя в Норвегии уменьшение добывающей мощности в последние годы считалось важной полити ческой задачей, Генеральный аудитор королевства (должность, аналогичная должности председателя Счетной палаты в России) вынужден был признать недавно, что выполнить ее не удается: общая техни ческая мощность тралового флота возросла с 1992 г. по 2002 г. на 72 %. В России снижение промысло вых мощностей никогда не ставилось как важная политическая задача: систему управления рыболовст вом все последние годы вообще лихорадило, и всех больше занимал вопрос, как делить квоты и определять доступ к ресурсам. Между тем с 1994 г. по 2000 г. среднегодовое количество судов на про мысле трески увеличилось почти в два раза (с 96 до 190 единиц), при том что промысловый запас сни зился за это время едва ли не в полтора раза4.

В 2002 г. провалом закончилась одна из попыток реформы рыбного хозяйства, предпринятая государ ственными людьми, явно недооценившими сложности предмета, — внедрение распределения квот через аукционы. На смену аукционам пришло закрепление за компаниями долей в общем допустимом улове на основе усреднения того, что компании имели за последние три года. Теперь на промысле трески по сред ней доле рассчитывается годовая квота компании (Рис. 8), которая в зависимости от общей российской квоты может существенно изменяться. Когда квота маленькая, а содержание судна стоит дорого, промыш ленник может решиться продать свою долю и избавиться от судна. Если государство пойдет ему навстре чу и предложит за судно, отправляемое на металлолом или каким либо другим образом выводимое из про мысла, необидную компенсацию, тут то с избыточной промысловой мощностью можно будет побороться.

Однако непонятно, понимают ли в российском правительстве смысл подобной программы. Пока рыбопро мышленники и чиновники хотят строить новые суда, но никто не знает, что делать со старыми.

Регулирование количества промысловых судов – по сути, простое решение. Однако разве не так происходит в природных экосистемах: там, где все внутренние процессы хорошо сбалансированы, Трояновский Ф.М. Перспективы и проблемы использования морских биоресурсов флотом Северного бассейна. Материалы отчетной сессии Ученого Совета ПИНРО, посвященной 80 летию института. Мурманск: изда тельство ПИНРО, 2001 г., с.3– остается такое количество представителей того или иного вида, которое может прокормиться при данном количестве ресурсов. Стремление максимально использовать естественные про цессы в интересах человека и при этом сохра нить естественное природное разнообразие – мудрый и дальновидный подход к управлению природными ресурсами. Он начинает понемно гу прокладывать себе дорогу в противовес гос подствующей тенденции грубого вторжения в природу.

Мировое рыболовство неуклонно изымает из океана крупных и долгоживущих рыб, находя щихся на верхних этажах пищевой пирамиды.

При этом изъятие хищных рыб вовсе не означа между российскими компаниями в 2005 г.

ет, что для промысла остается больше мелкой рыбы. Скорее наоборот. Чтобы понять это, представим себе упрощенную пищевую цепочку, где треска питается мойвой и песчанкой. Треска и мойва – объекты промысла, песчанка интереса для рыбаков не представляет. В годы низкой численности мойвы треска переключается на песчанку и, тем самым дает мойве возможность быстрее восстановить свою численность. Если запасы трески подорваны, то эта си стема лишается важного регулятора, и мойва остается одна против своего конкурента – песчанки и про мысла. Падающая численность мойвы бумерангом еще сильнее бьет по треске. В результате колебания численности промысловых рыб становятся все более резкими, а это ведет за собой неудачи рыбаков.

Конечно, описанная ситуация сильно упрощена, но взята она из жизни – примерно так обстояло дело в Баренцевом море в 1970–80 гг., когда промысел мойвы на этом бассейне постиг жестокий кризис.

Такую же роль регуляторов как хищные рыбы играют в океане морские млекопитающие: тюлени, дельфины, небольшие киты. Рыбаки их традиционно не любят, и, надо сказать, для этого возникают ос нования, когда сивучи или косатки воруют рыбу из сетей. Однако делать из этого вывод, что если на чать добывать тюленей и китов, то рыбы для промысла будет больше, по меньшей мере, безоснова тельно. За редкими исключениями, морские звери – не конкуренты рыбакам, а элемент экологической системы, обеспечивающей ее нормальную, без резких спадов и подъемов работу.

Именно это – управление рыболовством на основании понимания происходящих в экосистемах процессов, влияние до определенной степени на эти процессы с целью сохранения и неистощительно го использования всего того, что морская экосистема производит и составляет суть подхода к управ лению рыболовством, называемом управлением на экосистемной основе (Ecosystem based manage ment). Управление на экосистемной основе рекомендовано Конвенцией о биологическом разнообразии, участником которой является Россия, Продовольственной организацией Объединенных Наций (ФАО), которая издала специальный документ – Кодекс ведения ответственного рыболовства, и другими меж дународными организациями. Его пытаются в настоящее время применять и наши соседи по Баренце

ПРОСТО ТРЕСКА

Что может и чего не может рынок?

Говорят, что рынок может регулировать многое. Он может приводить к хищническому расхищению ресурсов, а может и помогать их сохранению. Треска, ее родственники сайда, минтай и хек, а также но возеландский макруронус (хоки) принадлежат к особому типу диетической рыбы — с белым нежирным мясом. Продукты из такой рыбы: филе, рыбные «пальцы», изделия рыбной кулинарии — стали очень по пулярны в развитых странах Запада, они считаются важнейшим элементом здорового питания, и заме ны им в ближайшем будущем не предвидится. Производством продуктов из филе первичной заморозки этих рыб занята огромная индустрия в Европе и Северной Америке. Естественно, современное положе ние дел, когда уловы тресковых рыб уменьшаются, вызывает у капитанов этой индустрии беспокойство о будущем. Один из крупнейших в мире импортеров белой нежирной рыбы — компания ЮНИЛЕВЕР (Рис.

9) выступила с инициативой развития неистощительного рыболовства. Она ввела собственную систему рейтинга «экологичности» той или иной импортируемой рыбы и объявила о том, что будет закупать толь ко ту рыбу, которая промышляется в соответствии с требованиями ответственного рыболовства, изло женными в Кодексе ведения ответственного рыболовства ФАО. ЮНИЛЕВЕР совместно с Всемирным фондом дикой природы выступил учредителем Морского попечительского совета (Marine Stewardship Council, MSC). MSC разработал программу экологической сертификации рыболовства. За ответственный подход к эксплуатации морских биологических ресурсов Морской попечительский совет дает право предприятию производителю помечать продукцию эмблемой MSC (Рис. 10), которая свидетельствует о соответствии данной продукции экологическими стандартам добычи и переработки. Маркировка дает покупателю возможность поддерживать устойчивое рыболовство, без подрыва воспроизводства рыбных Рис. 9. Соотношение импорта основных видов нили ее преимущества. Значение MSC — в том, белой нежирной рыбы в страны Евросоюза (по что он «держит планку», а оптовые покупатели и данным компании ЮНИЛЕВЕР).

Однако получить маркировку MSC сложно, это стоит денег, а российские рыбаки, добываю щие треску, в большинстве своем просто не зна ют про MSC, благо им есть куда продавать свою рыбу. Мороженая треска без особенной перера ботки сдается в Норвегию, какая то часть попа дает на российский берег. Повернуть поток ры бопродукции в Россию получается с трудом:

слишком велики сложности оформления захода Рис. 10. Логотип Морского попечительского и сдачи груза. Один из мурманских рыбопро совета (MSC).

мышленников свидетельствует: «Если мы, заходя в иностранный порт, разгружаемся, снабжаемся и уходим на промысел в течение полусуток, то в рос сийских портах эта процедура объективно не может быть сделана быстрее, чем за 3 суток. В январе за шли в Мурманск — и снова выход из России занял 4 суток»5 Из Норвегии часть трески возвращается в Россию, но уже как импортируемая норвежская рыба. Судьба другой части пойманной в Баренцевом море трески еще более удивительна. Ее везут… в Китай. Рабочая сила в Китае дешева, организация тру да эффективна, поэтому выгодно привозить за тысячи километров замороженные тушки, разморажи вать их, готовить из них филе, снова замораживать и отправлять в обратный путь. Китай постоянно уве личивает экспорт филе вторичной заморозки. Конечно, в эту группу продуктов входит не только и не столько треска: тут и минтай, и хек, и другие рыбы (Рис. 11). Понятно, что китайская переработка — это своего рода «насос», который выкачивает ресурсы из Мирового океана. Казалось бы, рыночная конъюн ктура благоприятствует действию этого «насосу» и никакой MSC ничего изменить не может. Если так, то судьба трески, минтая, да и прочих рыб неза видна. Однако имеются и другие процессы, кото рые вселяют надежду. Китайское филе вторич ной заморозки — продукт так себе, в западной Европе покупатели, отдающие предпочтение из вестным брендам, его не берут. В этой ситуации у российских рыбопромышленников есть два пу ти. Первый — гнать за рубеж слабо переработан ную рыбу, попадая все в большую зависимость от иностранных перекупщиков и переработчиков и гробя собственные ресурсы. Второй — разви вать производство продуктов глубокой перера ботки, прежде всего, первично замороженного филе. У российских рыбаков имеется возмож ность выйти на рынок с конкурентоспособным Рис. 11. Рост экспорта китайского филе втори продуктом высшего качества. Прежде всего, у чной заморозки.

Минасян М.С. Рыбный бизнес и власть: пора договариваться. Рыбные ресурсы, 2004,.№ 1(6), с. 2–

ПРОСТО ТРЕСКА

В развитии производства продуктов глубокой переработки в России есть, конечно, и множество проблем. Прежде всего, немного найдется рыболовных компаний с долгосрочной стратегией развития, а те, что есть, испытывают сложности с инвестициями. Дальше — больше: высокие тарифы на транс порт, незнание европейского рынка и его требований, неспособность представить бизнес план потен циальным инвесторам. Когда хотя бы часть этих препятствий удастся преодолеть, а российские компа нии выйдут со своим тресковым продуктом на рынок, марка MSC им очень пригодится, чтобы на этом рынке удержаться.

Очевидно, что практика отдельной компании не может быть намного лучше общей практики ис пользования и управления ресурсами в регионе. И если общее управление рыболовством в Баренце вом море улучшится, — а дело к тому идет, по крайней мере, контроль будет жестче, — норвежские ком пании озаботятся сертификацией своего трескового промысла по системе MSC. Они почти наверняка добьются успеха. Поэтому российским рыбакам, поставляющим треску на мировой рынок, уже сейчас неплохо было бы задуматься об экологической сертификации.

Кстати, промысел трески ярусом как наносящий меньший ущерб морским экосистемам имеет больше шансов на сертификацию по системе MSC. Проблема с приловом морских птиц, хватающих на живку и садящихся на крючки, решается, в принципе, путем использования специальных приспособле ний, отпугивающих птиц, — стримеров. Всемирный фонд дикой природы проводит на Дальнем Востоке проект по внедрению методов экологически безопасного дрифтерного промысла, которые легко могут быть применены и на Баренцевом море.

Наш рассказ о треске, ключевом виде морской экосистемы Северной Атлантики, «рыбе, изменив шей мир», палочке выручалочке северных народов, движителе экономики и политики, подходит к кон цу. Надеемся, нам удалось показать, сколь непросты вопросы, с которыми неминуемо сталкиваешься, когда начинаешь разбираться в тонкостях биологии этого вида, истории его использования, проблемах управления промыслом. Промысел трески, и вообще рыболовный промысел в Баренцевом море, пред ставляет собой в определенном смысле экзамен, который Россия и Норвегия сдают на способность са ми по себе и совместно решать очень непростые проблемы, решать, руководствуясь интересами дол госрочного развития, а не сегодняшней конъюнктуры.

Подытожим, что же, с точки зрения Всемирного фонда дикой природы, необходимо для успешной сдачи этого экзамена на (воспользуемся принятым международным термином) устойчивое развитие.

Прежде всего, Смешанная Российско Норвежская комиссия по рыболовству должна следовать ре комендациям ученых и ИКЕС по общему допустимому вылову трески. Необходимо продолжать ту рабо ту, которая Комиссия начала по контролю и снижению незаконного, неучтенного и нерегулируемого вы лова трески и контролю перегрузки улова на суда третьих стран. Необходимо учесть предложения ученых ПИНРО по снижению выбросов мелкой трески. Россия и Норвегия должны выработать дейст венные программы постепенного и не затрагивающего интересы простых рыбаков снижения мощности промыслового флота, которому уже не хватает ресурсов. Нужно стимулировать переход от грубых ме тодов промысла, таких как донные траления к таким, которые наносят меньший ущерб экосистеме, как, например, ярусный лов. В будущем рыбопромышленникам придется научиться извлекать из меньшего улова большую прибыль путем производства продуктов глубокой переработки, в частности филе пер вичной заморозки. И тогда в борьбе за лучшее место на рынке неизбежно встанет вопрос об улучше нии экологической практики каждой отдельно взятой компании и их добровольной экологической сер тификации. Ну а что из всего этого следует для обыкновенных людей, которые не заседают в комиссиях, не ворочают капиталами в рыбопромышленных компаниях, но хотят и имеют полное право покупать тре ску для своего стола по приемлемой цене. Прежде всего, стараться понять проблему, объяснить ее сво им детям и быть готовым высказать свое обдуманное мнение, когда речь зайдет о том, что для людей и для страны важнее – безудержно гнать нефть на экспорт или стараться сделать другие отрасли, ры боловство в том числе, устойчивыми, не наносящими значительного ущерба природе и способствую щими процветанию общества.

ПРОСТО ТРЕСКА

Бернштам Т.А. Поморы. Формирование группы и система хозяйства. — Ленинград : Наука, 1978.

Борисов В.М., Пономаренко В.П., Семенов, В.Н. Биоресурсы Баренцева моря и рыболовство во второй половине XX века. В кн. Экология промысловых рыб Баренцева моря., Мурманский морской био логический институт, Кольский научный центр, Апатиты, 2001 г., с. 139 195.

Соколов К.М. Количественная оценка выбросов трески на отечественном донном траловом промы сле в Баренцевом море. Труды ВНИРО. Т. 142. 2003 г., С. 294 303.

Спиридонов В.А., Згуровский К. А. Экологическая сертификация морского рыболовства (или ин формация для рыбаков, которые не хотят, чтобы их дети остались без рыбы). Владивосток: изд во «Апельсин», 2003 г.,23 с. Публикация доступна на Интернет сайте WWF России:

http://www.wwf.ru/resources/publ/book/56/ Трояновский Ф.М. Перспективы и проблемы использования морских биоресурсов флотом Север ного бассейна. Материалы отчетной сессии Ученого Совета ПИНРО, посвященной 80 летию института.

Мурманск: издательство ПИНРО, 2001., с. Kurlansky, Mark. 1997. Cod. A Biography of the Fish that changed the World. Vintage: London, 294 p.

(Курланский, Марк. Треска. Биография рыбы, изменившей мир).

Esmark, Maren & Jensen, Nina.2004. The Barents Sea cod – The last of the large cod stocks. WWF Norway report. Доступен на Интернет сайте www.wwf.no./core/pdf/wwf_codreport_2004.pdf