«СОВЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЯ Ж У Р Н А Л О С Н О В А Н В 1926 Г О Д У 6 РАЗ в год ВЫ ХОДИТ 6 11оябрь — Декабрь 1967 ИЗДАТЕЛЬСТВО НАУКА Москва Вологодская областная научная библиотека С. И. Б р у к, В. И. К о з л о в ...»

Вологодская областная научная библиотека процессов. Ребенка, рож денного в Сибири от брака татарина и белору­ ски, ж ивущ его с сам ого раннего детства в русском окружении и поль­ зую щ егося русским языком и культурой, родители могут с полным осно­ ванием считать русским, а не белорусом или татарином.

Очень бол ьш ое значение в научном и практическом отношении имеет учет язы кового состава населения. Язык — один из важнейших призна­ ков этнической общ ности; он обычно легче поддается объективному ана­ лизу и проверке, чем признак национального самосознания. В связи с этим вопрос о языке вошел в практику.переписей населения некоторых стран еще в середине X IX в., т. е. значительно раньше, чем вопрос о национальности. Первая всеобщ ая перепись населения России, прове­ денная в 1897 г., включала в своей программ е вопрос о родном языке.

Материалы этой переписи позволили впервые создать научно обосно­ ванную картину язы кового (а тем самым в значительной мере и нацио­ нального) состава населения Р оссийской империи и были широко ис­ пользованы в первые годы С оветской власти для целей национального строительства.

В оп рос о родном языке включался, наряду с вопросом о националь­ ности, в программы всех проведенных переписей населения СССР. В на­ стоящ ее время он включен и в проект предстоящ ей переписи, хотя неко­ торые статистики высказывали сомнение в его ц елесообразности &.

Ниже, рассматривая содерж ание и цели этого вопроса, нам придется кратко остановиться и на его необходимости.

В опрос о родном языке в советских переписях населения ставился более или менее идентично, н о в инструкциях толковался по-разному.

П режде чем перейти к рассмотрению этих различий, следует отметить, что сам термин «родной язык» весьма неточен, так как новорожденные не умею т говорить. Их первыми языковыми учителями обычно бывают матери, п оэтом у в ряде стран Европы программы переписей ставили или ставят данный вопрос как «материнский язык». Однако более точное толкование «род н ого язы ка» определяется понятием «языка колыбели», т. е. языка начального этапа жизни человека, который иногда, в частно­ сти, если ребенок воспитывается не матерью, м ож ет и не совпасть с «материнским языком».

В переписях населения С С СР язык не играет роль главного этниче­ ского определителя, так как национальная принадлежность фиксируется при помощи п рям ого вопроса о национальности. Это не значит, однако, что язык не имеет этноопределяю щ его значения. В некоторых случаях, прежде всего там, где определение национальной принадлежности осложнено теми или иными обстоятельствам и, данные о языке могут быть использованы для корректировки ответов на вопрос о националь­ ности при обр аботк е материалов переписи. Такая роль языка была особенно заметна в первых советских переписях, когда у многих народов еще не заверш ился процесс этнической консолидации и этниче­ ская ориентация некоторы х групп населения (например, тептярей и ми­ шарей) еще была не вполне отчетливой.

В настоящ ее время этноопределяю щ ая роль языка в советских пере­ писях населения не велика, а при устранении отмеченных выше дефек­ тов учета национальной принадлеж ности она осл абеет еще больше.

5 С м. П. Г. П о д ъ я ч я х, О предстоящ ей В сесою зн ой переписи населения, «В ест, ник стати сти ки », 1966, № 8.

Вологодская областная научная библиотека В связи с этим усиливается возм ож ность использования языковых пока­ зателей для других весьма важных целей.

Очень четко выступает прежде всего практическая сторона языко­ вых данных, совершенно необходимых, например, при решении целого ряда вопросов культурного строительства, в том числе образования, печати, кино, радио и т. п. В данном случае речь идет, конечно, не столь­ ко о родном, сколько об основном разговорном языке населения, языке общения людей в быту и на производстве.

Языковые данные важ но использовать и для анализа этнических процессов, что имеет как практическое, так и теоретическое значение.

Д остаточн о хорош о известно, что в нашей стране в результате интенсив­ ного общения групп людей различной национальности бурно разви­ ваются этнические процессы, однако в распоряжении исследователей до сих пор почти нет материалов, характеризующ их степень развития таких процессов в различных районах и среди разных народов СССР.

Известное представление о б интенсивности этнических процессов м ож ет быть получено при сопоставлении данных о национальности и данных о языке населения, так как несовпадение этих показателей обыч­ но свидетельствует именно об этнически переходном состоянии тех или иных групп населения. Как известно, п о переписи 1959 г. около 12 млн.

человек (почти 5,7% всего населения С С С Р ) признало своим языком язык другой национальности. Следует отметить, что лишь 0,2% русских показало своим родным языком язык другой национальности. Зато сре­ ди нерусских народов этот процент в среднем составляет около 12,4, а среди ряда народов (евреи, карелы, мордва, башкиры, белорусы и др.) он ещ е выше. П о сравнению с переписью 1939 г. этот процент у неко­ торы х народов, расселение которы х отличается большой разбросан­ ностью, заметно возрос и имеет тенденцию к дальнейшему увеличению.

П оказательно, что у таких народов (мордва, карелы, евреи и др.) отмечены пониженные темпы прироста и даж е уменьшение численности, что п одтверж дает этническую ассимиляцию некоторых их групп.

К сож алению, показатель «родн ого языка» не вполне точно отражает развитие этноязыковых процессов, так как при переписи многие люди отож дествляю т этот язык с национальным происхождением и в ответе на вопрос о родном языке просто повторяю т показатель национально­ сти, хотя в действительности они уж е давно не пользуются своим на­ циональным языком. Н есовпадение показателей национальности и язы­ ка в материалах переписи чаще всего свидетельствует о полной утрате населением своего национального языка. В месте с тем оно слабо отра­ ж ает гораздо более многочисленные случаи, когда национальный язык еще не вполне забыт, но уж е давно перестал играть для опрашиваемого роль основного разговорного языка.

Характерно, что переписи населения СССР, включая вопрос о род­ ном языке, в своих инструкционных указаниях так или иначе отходили от понятия родного языка и приближались к понятию основного разго­ ворного языка. При проведении переписи 1920 г. под родным языком понимался тот язык, на котором говорит семья опрашиваемого (а в неоднородных в национальном отношении семьях — м ать). Инструкция переписи 1926 г. ушла еще дальше от сущ ности родного языка, признав им язык, «которы м опрашиваемый лучше всего владеет или на кото­ ром обыкновенно говорит, т. е. так называемый «основной разговорный язык». При всей методологической недопустимости подобного смешения понятий этот шаг к окончательной замене в переписном листе вопроса «родной язы к» вопросом «основной разговорный язык» в практическом отношении, как ясно из сказанного выше, был вполне оправданным.

Вологодская областная научная библиотека По инструкции переписи 1939 г. в ответе на этот вопрос рекомендо­ валось записывать название языка, который сам опрашиваемый счи­ тает своим родным языком. Такое неопределенное разъяснение, не­ смотря на примечание, что «родной язык может не совпадать с на­ циональностью», на практике сп особствовал о именно таким совпа­ дениям.

Инструкция переписи 1959 г., стремясь устранить недостатки предше­ ствующ ей инструкции, ввела добавление: «если опрашиваемый затруд­ няется назвать какой-либо язык родны-м языком, следует записать на­ звание языка, которым опрашиваемый лучше всего владеет или кото­ рым обычно пользуется в семье», сделав, таким образом, шаг к установ­ кам переписи 1926 г., учитывавшей по сущ еству основной разговорный язык.

В многонациональных странах с усилением экономических связей увеличивается доля двуязычного и даж е трехъязычного населения (на­ пример, -в Ш вейцарии, Бельгии, Индии и других странах). В СССР, кро­ ме полного перехода на русский язык значительных групп из числа не­ русских национальностей, все больш е распространяется знание, наряду с родным, русск ого языка, а в некоторых случаях и языка соседних на­ родов, особенно если эти языки являются родственными (знание тата­ рами узбекского языка в Узбекистане и баш кирского — в Башкирии, знание туркменского языка узбеками в Туркменистане и т. д.). Д вуязы ­ чие является почти правилом у малых народов, не имеющих своей пись­ менности, и чрезвычайно широко распространено у сравнительно неболь­ ших народов, у которы х образование на своем родном языке ведется лишь в начальных школах. Высок процент двуязычия и в городах, где на предприятиях трудятся, как правило, представители многих нацио­ нальностей, на целинных землях Казахстана и Сибири, куда переселя­ лось население из разных республик и т. д. Изучением двуязычия, не­ смотря на очевидную важ ность этого дела, у нас только начинают зани­ маться. По Еесьма ориентировочным предположениям, мож но счи­ тать, что кром е 12 млн. человек, полностью перешедших на русский язык, еще минимум около одной трети всего нерусского населения СССР (35 млн. чел.) владеет, кроме своего родного, вторым языком, в первую очередь русским, ставшим языком межнационального о б ­ щения.

Из сказанного выше напрашивается вывод о желательности вклю­ чения в программу переписи прямого вопроса об основном разговорном языке и владении опраш иваемым вторы м и третьим языками. Однако поскольку вся п одготовка к переписи 1970 г. ведется на основе выявле­ ния так назы ваемого «родн ого языка», в оп р ос о котором был включен в пробную перепись 1967 г., то сейчас, по-видимому, такая замена за ­ труднена. В таком случае придется согласиться с прежней постановкой этого вопроса с обязательными, однако, разъяснениями в инструкции, что: 1. Родной язык м ож ет не совпадать с национальностью (народ­ ностью). 2. Родным языком считается тот, которым опрашиваемый обы ч­ но пользуется в бы ту и на котором думает. 3. Родным языком для детей, еще не умею щ их говорить, записывается тот, на котором обычно разго­ варивают в семье.

В новом уточненном проекте программы предусмотрен учет второго языка: «У казать такж е другой язык, которым владеете». Для того, что­ бы более правильно выявить этно-языковые процессы у населения СССР, целесообразно дать этот в оп р ос в виде: «Указать такж е другой язык, которым владеете и часто пользуетесь в бы ту». Тем самым мы исключм возмож ный ответ о владении иностранным языком.

Вологодская областная научная библиотека Кроме национальности и языка, большой интерес для этнографов представляю т показатели, относящ иеся к характеристике семьи.

В проекте программы этом у посвящ ены два вопроса — «Отношение к главе семьи (жена, муж, сын, дочь и т. п.)» и «С остои т ли в браке з настоящ ее время? Для вдовы х записать «вдовец, «в д ов а »»; кроме того, применение отдельных переписных листов на каждое жилое помещение дает возм ож ность охватить семью как единое целое. При сочетании с данными о национальной принадлежности эти материалы дадут воз­ мож ность детального анализа семьи у различных народоз СССР. Боль­ ш ое научное значение имеют данные о смешанных в национальном от­ ношении семьях, что является одим из важнейших показателей разви­ тия этнических процессов.

Одной из центральных демографических проблем в настоящее время является проблема установления причин, определяющих рож даемость и плодовитость (рож даем ость у некоторых среднеазиатских народов и азербайджанцев в 2,5 раза выше, чем, например, у эстонцев или латы­ ш ей). Эта проблема начинает привлекать внимание и этнографов, так как она тесно связана с изучением динамики численности различных на­ родов страны. К сож алению, исследователи до сих пор почти не имели материалов о плодовитости национальных групп. Включенные в проект программы выборочной переписи населения вопросы о числе детей, рожденных каж дой женщиной, при сопряжении их с вопросом о национальности могли, дать ценный материал для анализа разли­ чий в плодовитости различных народов СССР и факторов, ее опреде­ ляющих. К сожалению, в новом проекте программы такие вопросы сняты.

Не останавливаясь на характеристике таких показателей, как обра­ зование, значение к оторого представляется достаточно очевидным, пе­ рейдем к весьма важ ном у как в теоретическом, так и в практическом отношении вопросу миграций населения. М ало что дает предложенный в первоначальном проекте переписного листа вопрос о местожительстве опраш иваемого в период проведения переписи 1959 г. О собого внимания заслуж иваю т миграции, связанные с переменой основного места житель­ ства, для учета которых, по нашему мнению, наиболее подходит вопрос о месте рождения, как это принято в паспортно-анкетной системе, при­ чем люди, родившиеся в другом месте, должны указывать длительность проживания в данном населенном пункте и место, откуда они прибыли6.

Полученные в результате этого материалы дали бы исследователям воз­ мож ность воссоздать картину м ассовы х передвижений людей по терри­ тории страны и историю формирования населения (в том числе и осо­ бенности формирования его национального состава) в различных рес­ публиках, краях и областях. Предложенный в новом проекте вопрос, учитывающий лишь миграции за последние два года, без достаточных оснований обедняет перепись и лишает исследователей ценного мате­ риала.

Этнографы С С СР принимали сам ое деятельное участие во всех пе­ реписях населения. Еще на заре Советской власти при Академии наук была создана Комиссия по изучению племенного состава России и 6 Д л я облегчения р а зр а б отк и м атериалов переписи лю ди, родивш иеся в сельской м естн ости, в связи с многочисленны ми п реобразован и ям и и переименованиями насе­ ленных пун к тов м огли бы ук азы вать лиш ь «рай он — у е з д » и «обл а сть — губернию».

Вологодская областная научная библиотека сопредельных стран (К И П С ) 7, которая не только проводила большую исследовательскую ра боту по изучению этнического соста ва в различ­ ных районах страны, но и готовила программы и обобщ ала результаты переписей населения по национальному и языковому составу. В 1927 г.

Комиссия составила «С писок народностей С С С Р » 8, который был ис­ пользован при разработке материалов переписи 1926 г. Э тот список содержал названия 169 народностей, в основном проживавших в преде­ лах С С С Р (в разработку переписи 1926 г. попали и некоторые другие народы, ж ивущие в основном за рубеж ом ; в результате чего в разработку было включено 178 н ародов). В списке содерж ались св ед е­ ния о языках этих народов, их этнографических группах, расселении и т. д.

В порядке подготовки к переписи населения 1959 г. Институтом этно­ графии А Н С С С Р был издан краткий справочник по народам С С С Р 9, в котором были указаны районы расселения всех народов, а также пере­ числены этнографические группы, входящие в состав того или иного народа. Э тот справочник лег в основу изданных Центральным стати сти ­ ческим управлением С С С Р словарей национальностей и языков 10, по • служивших пособиям и для распределения населения по национально­ стям и родным языкам при разработке материалов переписи 1959 г.

Перечень национальностей содерж ал около 800 этнических названий (в том числе 126 наименований национальностей) и свыше 320 назва­ ний языков и диалектов (в том числе 117 наименований язы ков). В итоге переписи некоторые национальности (адж арцы, ороки, сарткалмакщ долганы, тептяри, айны, дж емш иды) оказались настолько малочислен­ ными, что они были исключены при ее разработке. Кроме того, не была осуществлена намеченная разработка материалов переписи по многим этнографическим группам азербайджанцев, грузин, узбеков, даргинцев, аварцев и некоторых других, по разным причинам не выявленных или выявленных в очень небольш ом числе переписью 1959 г.

бол ь ш ое значение подобны х словарей достаточно очевидно. Группи­ ровка этнических и лингвистических названий, проводимая в них, не только кладется в основу переписей населения, но и в какой-то степени предопределяет ее результаты. П оэтом у уж е сейчас необходим о начать подготовку к составлению нового, научно обосн ован н ого словаря нацио­ нальностей, учиты вающ его изменения в национальном составе страны, вызванные бы стро развивающ имися за последнее десятилетие этниче­ скими процессами.

За оставш ееся д о переписи время должны быть проведены экспеди­ ционные обследования групп населения, не имеющих достаточно четко­ го этнического самосознания; особен н о это важ но сделать в смешанных в национальном отношении районах и на стыках этнических границ, где этнические процессы наиболее слож ны и запутаны.

Выше мы уж е приводили примеры таких групп. Однако перечень их далеко не исчерпан. М ы могли бы предложить, в частности, еще ряд объектов, важных для исследования. Так, желательно уточнить, как этнически взаимодействую т народы, близкие по языку и культуре (на­ 7 П ереим енованная впосл едстви и в К ом и сси ю по изучению плем енного состава СССР.

8 Труды К И П С, т. 13. О писок н а род н остей С С С Р. П од ред. И. И. Зарубина, Л., 1627.

1 Ц С У С С С Р. С ловари национальностей и язы ков. М., 1959. При составлении словарей и сп ол ьзовал и сь та к ж е р а б оты И н сти тута язы кознания А Н С С С Р, замечания статистических управлений республи к и обл а стей, консультации отдельны х специали­ стов по этн ограф и и и язы кознанию.

Вологодская областная научная библиотека пример, русские и белорусы, белорусы и украинцы, украинцы и русские, татары и башкиры и т. д.). О собенно важно изучить русско-украинские взаимодействия, > связи с тем, что материалы переписей 1920, 1926 и 1959 гг. по некоторым районам сильно расходятся. Д о конца не выясне­ на этническая принадлежность так называемых «поляков» в Литве, Белоруссии и на Украине; этническое самосознание в прошлом у них часто смеш ивалось с религиозным. С лабо изучен вопрос о процессах консолидации у малых народов Кавказа. Не ясен вопрос о татарах, в состав которы х включаются многие тюркоязычные группы, расселен­ ные на огромном расстоянии друг от друга и различающиеся по языку, культуре и происхож дению. Ц елесообразно обратить особое внимание на группы, по которым предыдущие переписи дали резкие расхождения (талыши, припамирские таджики, долганы, ороки ). Совершенно яс­ но, что эти исследования дадут надлежащий эффект лишь в том случае, если статистические органы, привлекая этнографов, будут про­ водить тщ ательную п одготовку и инструктаж работников, занимающих­ ся переписью.

Д ля того, чтобы дать исследователям «чисты е» материалы, не под­ вергавшиеся предварительной обработке, желательно опубликовать данные о численности народов (и этнографических групп) и языков (и диалектов) в таком виде, как они даны в переписных листах, т. е. без группировки.

Ниже прилагается проект списка, содерж ащ ий почти 800 названий народов С С С Р (ем. приложение 2 ). М ногие из этих названий являются спорными, по-видимому, в настоящ ее время не бытующими. Было бы желательно широко обсуди ть проект этого списка не только среди этно­ графов и лингвистов, но и среди широкой научной общественности в со­ юзных и автономных республиках и областях.

В последнее десятилетие этнографические исследования благодаря ш ирокому распространению анкет и использованию статистических дан­ ных все теснее смы каются с конкретно-социологическими исследова­ ниями. И спользование м ассовы х материалов делает возможным выявлять различные закономерности, связанные с преобразованием культуры и быта у народов С С С Р и развитием у них этнических процессов.

К сож алению в практике этнографических исследований все еще сл або используется самый массовый статистический материал — мате­ риал всеобщ их переписей населения С С СР. Это объясняется в какой-то мере недостаточным числом опубликованных (и выполненных вообще) комбинационных разработок различных показателей переписи 1959 г.

П роект переписи 1970 г. предусматривает значительное расширение программы разработки. О собен н о это касается национальности, родного языка и сем ей н ого состояния, т. е. как раз тех показателей, которые больш е всего интересуют этнограф ов.

Одна из важнейших задач советских этнографов на ближайшие годы — тщ ательно подготовиться к проведению переписи населения 1970 г. М атериалы ее должны быть широко использованы этнографами для решения важных научных проблем.

Вологодская областная научная библиотека

ПРИЛОЖЕНИЕ U

У казать та к ж е д р у го й язык, к отор ы м с в о б о д н о вл адеет; 9. О бразовани е (вы сш ее, не­ законченное вы сш ее, ср едн ее специальное, ср едн ее о б щ е е ). Д ля не имеющ их полн ого ср едн его обр а зо в а н и я зап и сать название у ч еб н ого заведения, сколько классов (к у р ­ с о в ) окончил в нем и в к а ком го д у ; 10. И сточник ср е д с т в сущ ествовани я: работа, личное п о д со б н о е сел ь ск ое х оз я й ст в о, ка иж дивении родствен ни ков, на иждивении г о ­ су д а р ств а (пенсия, стипендия д етски й д о м и т. п.), д ругой источник (указать к акой ).

Д ля лиц в т р у д о с п о с о б н о м в озр а сте, не и м ею щ и х занятия (муж чины 16— 59 и ж ен­ щины 16— 54 л е т ), ук а за ть та к ж е уч а тся или нет; 11. М е ст о р а боты (название пред­ приятия, к о л хоза, учреж дени я или р а б о та е т в своем х о з я й ст в е ); 12. Занятие по этом у м есту р а б о ты (д о л ж н о ст ь или вы пол няем ая р а б о т а ). Д ля пенсионеров — преж нее о с ­ новное зан яти е; 13. Д л я р а б ота в ш и х в 1969 г. неполный го д записать р а бота л п о ст о ­ янно, сезон н о или врем енно и ук а за ть п р од ол ж и тел ьн ость ра боты в м есяц ах в 1969 г.;

14. О бщ ествен н а я группа (рабочи й, служ ащ ий, колхозн ик, кустар ь, крестьян и н-еди н о­ личник, сл уж и тел ь к у л ь т а ); 15. Д л я ж ивущ и х зд есь менее д в у х лет указать м есто 1 Ч и сло в о п р о со в и их ф орм ули ровка м огу т бы ть изменены в процессе дальней­ ш его о б су ж д е н и я м атериалов п од готов к и переписи.

дом сп л о ш н о го о п р оса. П о остальн ы м в оп р оса м данны е б у д у т собра н ы путем вы б ор оч ­ ного н абл ю ден и я; о б ъ е м вы бор ки нам ечается уста н ови ть единый (2 5 % ) для последних пяти в о п р о со в и всей терри тори и страны. З а единицу о т б о р а предлагается принять квартиру (од н ок ва р ти рн ы й д ом, к ом н а ту в об щ еж и ти и ). Такой м етод о т б о р а и процент вы борки д о л ж е н обесп еч и ть репр езен тати вн ость данны х по всем показателям переписи в р а зр езе мелких терри тори альн ы х единиц.

Вологодская областная научная библиотека

СПИСОК НАРОДОВ СССР

б) бартангцы 18. Евреи среднеазиатские бухарские евреи, иври, яхуди, дж угут Вологодская областная научная библиотека 30. Албанцы* 31. Евреи 32. Грузины картвели, гурийцы, имеретины, рачинцы, лечхумцы, карталинцы, кахетинцы, тушины, хевсуры, пшавы, мтиулы, мохевцы, гудамахарцы, ингилойцы, кизикцы, джавахи, враци, 33. Евреи грузинские 36. Кабардинцы 37. Адыгейцы 38. Ч еркесы 39. Чеченцы 41. Бацбийцы 42. К исты 46. Годоберинцы 47. Чамалалы 49. Тиндалы 50. Каратинцы 51. А хвахцы 53. Гинухцы 54. Хваршинцы 57. Арчинцы 58. Лакцы 61. Кубачинцы 62. Табасараны 66. Ц ахуры 67. Хиналугцы 71. Ассирийцы* 72. Арабы * 73. Эстонцы 74. Ливы 75. Карелы 76. Ижорцы 77. Финны* 78. Вепсы 79. Саамы 80. Коми 83. Марийцы 84. Мордва 85. Ханты 86. Манси 88. Ненцы 89. Энцы 90. Нганасаны 91. Селькупы Вологодская областная научная библиотека 105. А зербайдж анцы азербайджанляр, тю рки17, айрумы, айрым, карапапахи, падары, ш ахсевены, карадагцы, афшары, татары 107. Гагаузы 109. Караимы 111. Хакасы хягас, качинцы, сагайцы, бельтиры, пелтир, койбалы, кызыльцы, абаканские татары, минусинские татары, ачинские тата­ 128. О рочи 129. Ч укчи 131. Коряки 134. Н ивхи 23 С р одн ы м и тел ьм ен ск и м я з ь н о м Вологодская областная научная библиотека Основное название Самоназвания, др у ги е названия, названия отдельных групп эт о г о народа 136. А леуты * 137. Кеты 138. Айны* 139. Китайцы* 1 4 0. Дунгане* 141. Корейцы*

SUMMARY

Вологодская областная научная библиотека

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ СУЩНОСТИ И ЗНАЧЕНИЯ

РЕЛИГИОЗНОГО ПОВЕДЕНИЯ

П о сущ еству это поведение — материалистическое, не связанное с рели­ гиозными представлениями и идеями.

Такое материалистическое поведение характерно для жизнедеятель­ ности не только атеистов или людей, индифферентных в отношении к религии, но и для глубоко верующ их, да и для представителей духовен­ ства всех без исключения религий. Б случае заболевания, например, современный верующий, а такж е иерарх церкви, синагоги, мечети при­ бегаю т, преж де всего, к помощ и медицины и врачей, проявляя в общем довольно беззаботн ое отношение к тому, что, с религиозной точки зре­ ния, исход болезни определяется волей сверхъестественных сил и что «ни один вол ос не упадет с головы человеческой без воли божьей».

М атериалистический характер человеческого поведения явился важ­ нейшим условием того, что общ ество людей не только выжило на земле, но и ушло далеко вперед от первобытности по пути технического, куль­ турного и общ ественного прогресса. Не подлежит сомнению, что на всех ступенях развития общ ества основной, магистральной линией человече­ ской жизнедеятельности было, как является и сейчас, поведение, не вы­ текающ ее из религиозных и идеалистических взглядов.

Это материалистическое поведение мож ет бы ть осознанным как та­ ковое, оно м ож ет бы ть и стихийным. Н е только мольеровский герой, но и всякий другой человек мож ет не осознавать того факта, что он всегда говорит прозой или, по меньшей мере, не раздумывать -над ним. В при­ менении к данному вопросу это значит, что свою, по сущ еству, материа­ листическую жизнедеятельность человек может не осознавать как тако­ вую. Это необходим о учитывать при гипотетической реконструкции пове­ дения и сознания первобытного человека. Пока не возникла религия, он руководствуется в -своем поведении стихийно улавливаемыми зако­ номерностями объективного мира и его поведение является в силу это­ го стихийно-материалистическим; таковым ж е является и связанное с этим поведением сознание.

С момента возникновения религиозных верований и культов поведе­ ние и сознание людей раздваиваются: параллельно линии материалисти­ ческого поведения и переплетаясь с ней. на -всем протяжении истории Вологодская областная научная библиотека проходит и линия религиозного поведения, основанная на вере в сверхъ­ естественные сущ ества и явления, в исходящие от сверхъестественных сил рекомендации и запреты, в необходимость постоянного и периоди­ ческого умилостивления этих сил.

Понятие религиозного поведения можно трактовать и в широком, и в более суженном, специальном смысле.

М ож но распространить это понятие на все те проявления человече­ ской деятельности, в которых сказывается влияние религиозных убеж ­ дений. В этом случае оно будет охватывать и соблюдение человеком норм морали, обосновы ваемы х религиозными предписаниями. Такая трактовка понятия религиозного поведения была бы, однако, не во всем оправданной. Так как мораль, выраженная в религиозных заповедях, на сам ом деле имеет своим источником исторически складывавшиеся общ ественные отношения людей и является, следовательно, светской по своем у происхож дению и содерж анию, а религиозной лишь по своей идеологической форме, то нет оснований включать соответствующ ее по­ ведение в понятие религиозного. Мы будем в дальнейшем изложен-ич придерживаться более узкой и, с нашей точки зрения, более точной трактовки эт о го понятия. К религиозному поведению мы будем относить собственно культовые действия — выполнение религиозных обрядов, посещение богослуж ений и участие в «и х, соблю дение праздников и по­ стов, соблю дение ритуальных пищевых и прочих предписаний и за­ претов.

Как подчеркивалось выше, религиозное поведение является побоч­ ной линией человеческой деятельности. Она факультативна в том смыс­ ле, что практикуется даж е верующ им человеком далеко не всегда, а мно­ гими людьми вовсе не практикуется. С амо собой разумеется, что этого никак нельзя сказать о магистральной линии человеческого поведения, связанной с материалистическими и арелигиозными взглядами.

Основная черта характеристики религиозного поведения заключает­ ся в том, что в жизнедеятельности верующ его оно играет роль некоего дополнения и подкрепления по отношению к его реальной жизненной практике. Оно не заменяет и, сам о собой разумеется, не может заменить никакую практическую деятельность человека, будь то в области произ­ водственной, общ ественно-политической, бытовой или лечебной. Во всех промы словы х культах — охотничьих, рыболовецких, земледельческих — жертвоприношения «хозяи н у» промысла или места, молебны и магиче­ ские обряды, долж енствую щ ие сп особствовать плодородию полей, пло­ довитости скота и т. д., практикуются в качестве некоего дополнения к действительной деятельности человека. М олитвы «за здравие», таинст­ во соборования или елеосвящения призваны содействовать излечению больного, но, конечно, во всех случаях они практикуются лишь как до­ полнение к реальным медицинским средствам лечения. Последнее, впро­ чем, не полностью относится к шаманским и знахарским методам враче­ вания, которые, помимо своего магико-религиозного значения, в ряде случаев имею т значение и бол ее реальное, воздействуя на больного средствам и народной медицины. В силу всего сказанного религиозное поведение мож но считать по его сущ ности с у п л е м е н т а р н ы м, д о ­ полнительным.

Не все формы религиозного поведения находятся в одинаковом отно­ шении к религиозному сознанию. Некоторые из них лишь опосредован­ ным образом связаны с ним, в них сам акт религиозного поведения не­ посредственно не обусловлен теми или иными специфически религиоз­ ными психическими переживаниями — ни интеллектуального, ни эм о­ ционального порядка.

Вологодская областная научная библиотека К характеристике сущности и значения рел и ги озн ого п оведен и я Одной из таких форм религиозного поведения является часто прак­ тикуемое привычно-механическое исполнение тех или иных религиозных обр я дов; сю да ж е относится и столь ж е традиционное и прочно вош ед­ шее в быт соблю дение религиозных предписаний и запретов. Верующий православный, проходя мимо церкви, почти автоматически крестится;

иногда это действие м ож ет быть соверш ено по привычке и полуверующим человеком, даж е утратившим свою веру, но сохранившим усвоен­ ные с детства привычки и не придающим серьезного значения тому, про­ долж ает ли он им следовать после того, как они потеряли в его глазах свой смысл. Таким же образом и набожный или даже не очень н абож ­ ный еврей по привычке перед едой и после нее скороговоркой произно­ сит молитву на древнееврейском языке, в большинстве случаев не по­ нимая ее смысла и не испытывая при этом никаких религиозных эм о­ ций. Богослуж ение люди тож е обычно посещ аю т в порядке вошедшего в привычку традиционного действия. Такое поведение можно назвать привычно-автоматическим.

Н ередко акты религиозного поведения предпринимаются в качестзе дани общ ественном у мнению, рассм атриваю щ ем у тот или иной минимум «бл агочести я» как свидетельство приличия и респектабельности. Такого рода религиозное поведение по сущ еству связано не столько с религией, сколько с установивш имися в данном общ естве нормами и критериями ж итейского поведения, с постоянной оглядкой на то, как отнесутся сосе­ ди, знакомые, родственники к факту отступления данного индивиду­ ума от общ епринятых норм. Его мож но условно назвать н о р м а т и в н ы м религиозным поведением.

С ущ ествую т, однако, формы религиозного поведения, непосредствен­ но связанные с сознанием. Человек предпринимает определенные дей­ ствия под влиянием тех или иных психических переживаний, а эти дей­ ствия, в свою очередь, оказы ваю т влияние на состояние его сознания — порож даю т или усиливают одни его явления, заторм аж иваю т частично или полностью другие. Все это происходит больш е в сфере эмоций, чем в интеллектуальной и рациональной сфере. Тем не менее, необходимо видеть здесь слож ное и противоречивое единство эмоционального и интеллектуального, так что последнее тож е играет свою роль в рели­ гиозной деятельности человека.

В состоянии горя от тех или иных жизненных невзгод верующий ис­ пытывает потребность в обращении за утешением к сверхъестествен­ ным силам; молитва или другой религиозный акт, создавая у человека иллюзию общения с потусторонними силами и даж е духовного слияния с ними, м ож ет на время снять с него гнетущие отрицательные эмоции.

С другой стороны, благоприятные жизненные обстоятельства, и в о с о ­ бенности какая-нибудь спорадическая удача или неожиданный поворот к лучш ему в судьбе человека, м огут вызвать у него страстное желание поделиться с кем-нибудь своей радостью или выразить благодарность тем силам, которые, по его мнению, содействовали в достижении желан­ ной цели; верующ ий в таких случаях обращ ается с благодарственной молитвой к объекту своей веры. И в поисках утешения, и в стремлении выразить св ою благодарность и радость верующий при помощи актов религиозного поведения мож ет получить известную разрядку своей ^эмо­ циональной напряженности. П омимо указанных выше чрезвычайных ситуаций, и в обычной обстановке у некоторых верующ их складывает­ ся своего рода рефлекс, побуж даю щ ий их стремиться к разряжающим эмодиональным переживаниям при выполнении тех или иных религиоз­ лигиозного поведения.

Вологодская областная научная библиотека П отребность в обращении за помощ ью к потусторонним силам осо­ бенно часто возникает у верующ его в обстановке, которая выглядит для него тяжелой или даж е безнадежной. Н евозмож ность достижения дели или вы хода из положения при помощи реальных средств побуждает верую щ его искать выход на религиозно-магических путях. Это относится и к отдельному индивидууму, и к большим коллективам людей — к общ ественным классам и классовым группировкам. Наиболее тяжелые для народных м асс периоды в истории человечества, как правило, с о ­ провож дались усилением мистических движений и религиозных иска­ ний, широким распространением форм религиозного поведения. Ярким примером здесь мож ет служить эпоха возникновения и распростране­ ния христианства на почве безы сходного кризиса Римской империи и обусловленного им тяж елого положения народных масс.

Для верую щ его индивидуума в ситуации, которая является или ка­ ж ется ему безнадежной, представляется вполне логичным и резонным обращ ение к потусторонним силам, которые, как он считает, могут сде­ лать возмож ным невозмож ное. Так, больной, узнавший, что средствами медицины ему помочь невозмож но, обращ ается с исступленной молит­ вой к богу, богородице или том у или иному святом у в надежде, что они ему помогут. В условиях военных действий, когда обстановка на поле боя слож илась для данного подразделения, а следовательно, и для каж­ д ого из его участников безнадеж но-катастрофическая, тот или иной в е­ рующий или полуверующий сол дат или офицер мож ет взмолиться к высшим силам. М ож н о даж е представить себе, что человек, до сих пор считавший себя атеистом, в такой обстановке неожиданно предпримет акт чисто религиозного поведения. С амо собой разумеется, однако, что идейный принципиальный атеист в лю бой обстановке сохранит в своем поведении ту последовательность, которая связана с незыблемостью его убеждений. Частным случаем такой ситуации является и положение б е з­ надежно больного человека, знающ его о своем состоянии и о близости неизбеж ного конца.

В жизненных ситуациях, будущий исход которых не ясен человеку, у него нередко появляется потребность в своего рода страховке на слу­ чай неблагоприятного результата. Больш ое количество зафиксирован­ ных этнографических ф актов свидетельствует о том, что активность ре­ лигиозного поведения обычно бывает прямо пропорциональна ненадеж­ ности и рискованности положения человека в его реальной деятельности.

Там, где ее успех обеспечен, где реальные средства достижения этого успеха вполне достаточны, потребность в их дополнении средствами ре­ лигиозно-магического воздействия на ход собы тий возникает значитель­ но реж е. М олебны, которые до революции служил на поле русский кре­ стьянин перед началом полевых работ, довольно широко распростра­ ненные в древности обряды магического увеличения плодородия почвы при помощи символического или реального полового акта на поле, име­ ли своей жизненной основой ту опасность, которая постоянно грозила у рож аю в условиях примитивной техники земледелия. Молебны святым Ф лору и Л авру или Георгию П обедоносцу, которые раньше служились в русской деревне перед выгоном скота на поле, такж е коренились з грозивших ск оту действительных опасностях эпизоотий, нападения хищ­ ных зверей, угона ворами. В этих условиях соверш аемые людьми акты религиозного поведения имели с т р а х о в о ч н у ю функцию. Н адо пом­ нить, однако, что эта страховочная функция является дополнительной в отношении реальных мер страховки от грозивших человеку бед, — мер, предпринимавшихся им в соответствии с теми возмож ностями, которы­ ми он располагал.

Вологодская областная научная библиотека К характеристике сущности и значения р ел и ги озн ого п оведен и я В реальном религиозном поведении индивидуума мож ет превали­ ровать тот или иной из перечисленных аспектов.' В разное время под влиянием различных обстоятельств объективного и субъективного по­ рядка превалирующ ие аспекты поведения могут сменять друг друга у одного и того ж е индивидуума. Бывает и так, что в религиозном поведе­ нии данного индивидуума и даж е в одном акте этого поведения нали­ чествуют одновременно все или несколько перечисленных аспектов. Иначе говоря, они м огут проявляться в тех или иных актах религиозного пове­ дения по отдельности, могут фигурировать и в различных сочетаниях.

Ж изненные обстоятельства, в которых для верующ его становятся актуальными указанные выше аспекты и мотивы религиозного поведе­ ния, определяются наличной социальной обстановкой и теми условия­ ми, которые вытекают из нее для данной общ ественной группы и для того или иного из ее членов. Уровень материальной и духовной культу­ ры данного общ ества, господствующ ий в нем социально-экономический и политический строй, степень материальной обеспеченности данной общественной группы и индивидуума, наличие или отсутствие у него оснований к боязни за свое будущ ее,— все это непосредственно вытекает из условий общ ествен н ого бытия и, в св ою очередь, оказы вает реш аю ­ щее влияние на степень приверженности общ ественной группы и инди­ видуума к религиозной вере и основанном на ней религиозном поведе­ нии. П оэтом у анализ этого поведения и его мотивов в каждой данной ситуации должен неминуемо носить характер социологического иссле­ дования.

Социальные факторы, обусловливаю щ ие и стимулирующ ие религиоз­ ное поведение, действую т, отраж аясь в сознании людей и воздействуя на него. Одни и те ж е условия могут у различных индивидуумов в раз­ ных социальных группах вызвать неодинаковую и даж е противополож ­ ную реакцию в зависимости от состояния сознания этих людей. Здесь сказываются и различия в образовательном или просто интеллектуаль­ ном уровне, хотя устанавливать однозначную зависимость невосприим­ чивости человека к религиозным идеям от этого уровня нет оснований.

Тем не менее, при прочих равных условиях образованный или очень умный человек бу д ет сильней психологически сопротивляться наступле­ нию религиозных идей и эмоций на его сознание. Больш ую роль играет также принадлеж ность данной личности к той или иной психологической группе по характеру и темпераменту, по типу нервной системы. Человек с устойчивой психикой, трезво и хладнокровно мыслящий, не так легко как впечатлительный неврастеник, поддается отрицательным эмоциям, нередко порож даю щ им или поддерживающ им религиозность. Особенно большое значение имеет в этом отношении общ ая идеологическая уста­ новка, свойственная данной личности. Идейный убежденный атеист не станет прибегать к религиозному поведению ни при тяжелой ситуации, ни в порядке страховки, ни из боязни осуждения соседями или родствен­ никами.

Религиозное поведение оказы вается, таким образом, результатом взаимодействия социальных и собствен н о психологических факторов. Его социологический анализ требует п оэтом у и серьезных психологических исследований, направленных на изучение состояния и особенностей общ е­ ственного и индивидуального сознания в данных социальных условиях.

Психологическое исследование религиозного поведения тем сущ ест­ венней, что взаимоотношение последнего с религиозным сознанием пред­ ставляет собой достаточн о -сложную проблему. Те разновидности или аспекты религиозного поведения, которые мы назвали привычно-меха­ ническими и нормативными, могут практиковаться индивидуумами, по Вологодская областная научная библиотека сущ еству лишенными религиозного сознания. Д а и другие проявления религиозного поведения далеко не всегда соп ровож даю тся достаточно ясно выраженными признаками устойчивого религиозного сознания.

В чрезвычайных обстоятельствах бывает, что акт религиозного поведе­ ния соверш ает человек, не имеющий твердых религиозных убеждений или даж е атеист. В минуты душ евной слабости и в состоянии аффекта он взмолился к богу, но из этого не следует, что он окончательно «о б р а ­ тился». Его отношение к религии мож но охарактеризовать возгласом, который с больш ой психологической тонкостью Евангелие вкладывает в уста одного из своих персонажей: «В ерую, Господи, помоги моему неверию» (М арк, IX, 2 4 ). В некоторой мере это относится и к тому аспекту религиозного поведения, который мы назвали страховочным.

Здесь всегда в большей или меньшей степени наличествует логика зна­ менитого беспроигрыш ного «пари П аскаля»: если бога не существует, то я ничего не потеряю от того, что молюсь ему; если же он сущ ест­ вует, то я выиграю очень много...

С другой стороны, религиозное сознание не всегда находит свое выражение в религиозном поведении. Люди, придерживающиеся рели­ гиозных взглядов философ ско-идеалистического порядка, могут пренеб­ регать исполнением обрядов, рассматривая их как пережиток магии и суеверие.

Все сказанное свидетельствует о том, что научное исследование ре­ лигиозного поведения долж но быть одновременно как социологическим, так и психологическим.

Религия представляет собой слож ны й комплекс следующих элемен­ т о в ); 1) собственно идеологическая сторона (верования, представления, миф ы ); 2) религиозная практика ( = поведен и е); 3) связанные с верова­ ниями и обрядам и эмоциональные переживания; 4) церковные учрежде­ ния, вы растаю щ ие в результате объединения более или менее многочис­ ленных м асс населения на почве общ их верований и обрядов вокруг людей, берущ их на себя функции хранителей и истолкователей рели­ гиозной идеологии и исполнителей религиозно-магической практики;

5) совокупность моральных норм, которым соответствующ ая религия дает идеологическое выражение и освящение. При сопоставлении этих ингредиентов религиозного комплекса возникает вопрос — нельзя ли найти среди них тот, который определяет все остальные.

М ож н о стать и на такую точку зрения, по которой религию соста в­ ляют все перечисленные элементы, так что искать среди них основной и определяющ ий нет надобности. Нам представляется такое решение в о­ проса эклектическим и основанным на стремлении обойти трудную проб­ лему вместо того, чтобы сосредоточить усилия на ее решении.

Выделение основного признака нужно для того, чтобы иметь воз­ мож ность при его помощи устанавливать в каж дом конкретном случае, имеем ли мы дело с религиозным явлением или религиозная специфика в данном случае отсутствует. Как известно, коренным определяющим признаком л ю бого понятия является тот, который образует содержание данного понятия в его специфической определенности, и, наоборот, от­ сутствие которого лишает понятие этой определенности и превращает в некое другое. И в случае с религией важно установить, какой из пере­ численных элементов следует признать определяющим ее специфич­ ность как религии. В связи с разбираемой в этой статье проблемой при­ обретает интерес вопрос о том, нельзя ли считать именно религиозное поведение основным и определяющим признаком религии в целом.

Вологодская областная научная библиотека В иной терминологии этот вопрос предстает пеоед нами в плоскости с о ­ отношения обряда и мифа. Он сформулирован С. А. Токаревым в сле­ дующей точной формуле: «Религиозные обряды и мифы вообщ е тесно между собой связаны. Связь эта давно признана в науке. Но разногла­ сия вызывает вопрос: что здесь является первичным, а что производ­ ным? Создавался ли обряд на основе мифа или миф сочинялся в о б о с ­ нование обряда? Конечно, причинная связь мож ет быть и взаимная, но что-то долж но леж ать в осн ове» '. П роцесс решения наукой этого вопро­ са С. А. Токарев делит на две стадии.

В прежние времена ученые «молчаливо исходили из того, что всякий обряд возникает из верования». Это представление С. А. Токарев счи­ тает наивным и устаревш им. Начало новой эры в решении проблемы он усматривает в подходе к ней В. Робертсона-С мита, который утверждал, что «почти во всех случаях миф вы рос из ритуала, а не ритуал из ми­ фа». Сделав несколько ссы л ок на зарубеж ны х и советских авторов, ко­ торые, по мнению С. А. Токарева, стоят на той ж е позиции, он разви­ вает концепцию «примата обряда над миф ом» и в качестве конечного вывода формулирует положение о том, что «хотя мифология и играет важную роль в истории религии, как б ы поставляя материал для сам о­ го содерж ания религиозных верований, она не является самой сущ ест­ венной стороной рел и ги и »2. Такой самой существенной стороной при­ знается обряд, т. е. акт религиозного поведения.

Ту ж е концепцию разделяет и отстаивает Ю. А. Л ев а д а 3. Общий вы­ вод, в котором формулируется содерж ание понятия религии, выглядит у него следующ им образом : для истории общ ества «религия представ­ ляет собой не систему «взгл ядов», «объяснений», «иллюзий», а систему определенных общ ественно значимых действий, которые в какой-то ф ор­ ме соотнесены с культовыми объектами... В опрос о структуре религии при таком подходе выступает как вопрос о структуре «религиозной дея­ тельности», или «религиозного п оведен и я»4. Правда, в предшествующем тексте автор признает «вполне справедливым» замечание американско­ го автора Клакхона, сопоставляю щ его п р обл ем у —-«предш ествовал ли ритуал мифу или н аоборот,— со схоластической дилеммой, что было сначала — курица или яйцо». Но, видимо, это следует считать проявле­ нием случайной непоследовательности в изложении Ю. А. Левады, ибо во всем тексте своей книги он твердо стоит на позиции первичности ре­ лигиозного поведения относительно религиозной идеологии.

Всякая социальная деятельность, в том числе и религиозная, как считает Ю. А. Л евада, проходит в своем развитии три фазы: тради­ ционную, «идеологическую » и «п р и вы ч н ую »5 — о б а последних термина сам автор берет в кавычки. Первая фаза не «идеологична», только с ее разложением, с «членением этого исходного комплекса», выделяется мифология, как «о со ба я система описания культового объекта». С по­ явлением мифологии ритуал приобретает идеологический характер:

«появившись на свет, мифология вводит ритуал в систему идеологических отношений...»6. Н о и после этого в виде пережитка доидеологической фазы развития встречаю тся положения, когда ритуал проводится без осознания его мифологического смысла, например: «на вопрос о 1 С. А. Т о к а р е в, Ч то та к ое м иф ологи я? В оп р осы истории религии и атеизма, X, 1956, стр. 356.

3 Ю. A. JI е в а д а, С оциальная природа религии, М., 1965.

Вологодская областная научная библиотека ^смы сле» коленопреклонения, крестного знамения и проч. ответят уче­ ный-этнолог или учены й-богослов, но не «массовидны й» христианин» 1.

Приведя аналогичные высказывания некоторых зарубежных авторов, Ю. А. Л евада сообщ а ет читателю и ту мотивировку, на которую опи­ рается данная концепция. Выдвигаются три аргумента, признаваемые Ю. А. Л евадой достаточно вескими: 1) «ритуалистический характе;

всякой массовой религиозности, древнейшей или современной»; 2) «ана лиз огром ного числа мифов..., который... показал правомерность их ритуалистического генезиса»; 3) «поразительная устойчивость ритуальных процедур на всем протяжении истории религии»8.

Нельзя сказать, чтобы эта аргументация выглядела особенно убеди­ тельно. Устойчивость ритуальных процедур никак не свидетельствует об их первичности, ибо сущ ествует много других, не менее устойчивых социальных явлений, никак не могущих претендовать на исконность и первичность. Ритуалистический характер всякой религиозности свиде­ тельствует лишь о связи верования и обряда, оставляя в стороне вопрос о первичности того или иного из этих элементов. Что же касается заявления о том, что «анализ мифов показал правомерность их ритуалистического генезиса», то на этом вопросе следует специально оста­ новиться.

В подкрепление своего утверждения автор дает примечание со ссылкой на то, чтр «наиболее фундаментальное обоснование» ритуалистического генезиса мифологии содерж ится в известной работе В. Я. П р о п п а »9. Нам представляется эта ссылка прямым недоразуме­ нием.

Основным предметом анализа является в книге В. Я. Проппа не миф, а сказка и, еще точней, волшебная сказка. Автор не отождествляет эти жанры. Он рассматривает миф как специфически религиозное явление.

«П од мифом, говорит он, здесь (во всей книге. — И. К.) будет пони­ маться рассказ о бож ествах или бож ественных существах, в действи­ тельность которы х народ верит» 10. На какой-то ступени развития проис­ ходит процесс «перерож дения мифа в сказку», связанный с «профана­ цией» свящ енного сю ж ета и означающий «момент рождения собственно с к а з к и » 11. Заодно происходит и открепление сю ж ета и акта рассказы­ вания от ритуала. О тсю да вытекает, что миф неразрывно связан с ри­ туалом. Н о положения о первичности ритуала относительно мифа мы у В. Я. П роппа не находим. Он говорит об «обусловленности и того и другого хозяйственными интересами», о связи мифа «со всей действи­ тельностью народа, с производством, с социальным строем и верова­ ниями» 12. Исторические корни как мифа, так и волшебной сказки автор усматривает вовсе не в ритуале, а во всем исторически определенном бытии общ ества. Анализ этого вопроса в ставшей уж е классической ра­ боте маститого фольклориста ведется им в гораздо более широкой пер­ спективе, чем приписываемая ему Ю. А. Левадой.

Генезис волшебной сказки В. Я. Пропп также не возводит исклю­ чительно к обрядам. Он говорит, что «многие из сказочных мотивов восходят к различным социальным институтам» и отводит при этом осо­ бую роль обряду посвящения, но тут ж е говорит и о большой роли, ко­ торую играют в происхождении сказочных мотивов представления о за­ 7 Ю. А. Л е в а д а, У каз. раб., стр. 115. В ерно, что такие полож ения «встречаю тся», х о т я приведенный зд есь пример и не удачен: на эти воп р осы «м а ссови дн ы й » христиа­ нин ответи т.

9 В. Я. П р о п о, И стори чески е корни волш ебн ой сказки, Л., 1946.

Вологодская областная научная библиотека К характеристике сущности и значения р ел и ги озн ого п оведен и я гробном мире, — «эти два цикла даю т количественно максимальное число м оти вов»,— и добавляет, что «некоторые мотивы имеют иное про­ исхож дение» 13.

И общ етеоретическая концепция В. Я. Проппа, и ее преломление в анализе конкретных фольклористических сю ж етов могут служить пред­ метом о со б о го рассмотрения. Мы коснулись ее здесь лишь в связи с тем, что на книге В. Я. Проппа Ю. А. Л евада пытается основать свою концепцию. И он имеет ври этом в виду не столько общетеоретические позиции В. Я -П роппа, сколько данный им конкретный анализ отдельных сказочны х сю ж етов. А уж в этом отношении надо прямо сказать, что обоснования «ри туали еш ческой » концепции в книге В. Я. Проппа нет.

Убедительного этнографического и исторического материала для д о ­ казательства «ритуалистического» происхождения религии защитники этой теории не находят. М ож ет бы ть, обоснование ее можно найти з общ еметодологических соображ ен и ях?

Здесь трудность оказалась, преж де всего, в том, что эта теория не м ож ет быть д аж е сформулирована с достаточной степенью логической последовательности.

Каков критерий, дающий нам право признать тот или иной акт чело­ веческого поведения религиозным? Д. М. Угринович, правильно крити­ кующий разбираем ую концепцию, приводит несколько элементарных примеров, обнаруж иваю щ их и необходим ость такого критерия, и его отсутствие у «ритуалистов»: погружение в воду с целью искупаться или принять святое крещение, употребление хлеба и вина за обедом и з порядке причащения, коленопреклонение в церкви или по какому-нибудь другом у случаю,— и в первом, и во втором из этих рядов образ пове­ дения человека должен быть признан религиозным или нерелигиозным лишь в зависимости от того, связаны ли с ним религиозные верова­ ния 14.

Сторонники «кул ьтовой » концепции находят критерий различения религиозного и нерелигиозного поведения в дюркгеймовском разделе­ нии сакрального и мирского. Но, по сущ еству, здесь непонятное объ я с­ няется столь же непонятным, точней сказать, те же понятия обозна­ чаются лишь другими терминами, а их содерж ание не раскрывается.

М ож но назвать религиозное поведение сакральным, а нерелигиозное — светским; но что от этого прояснится?

Для распознания религиозного или нерелигиозного характера того или иного акта религиозного поведения мож ет быть применен лишь один критерий — в какой мере этот акт связан с религиозными верованиями.

Д аж е по поводу ярко выраженных случаев привычно-автоматического и нормативного религиозного поведения нельзя забывать, что мировоз­ зренческий смысл соответствую щ их обрядов лишь выветрился в со ­ знании соверш аю щ их их людей, но что в самой религии, к которой дан­ ные обряды относятся, они обязательно имеют определенную семанти­ ческую нагрузку. Д а и сам человек, соверш ающ ий данное действие, пусть даже без прямого осознания его религиозного смысла в данный м о­ мент, все ж е знает об этом смы сле и вспоминает о нем, когда перед ним почему-либо возникает вопрос о значении его действий. Н евозмож но, следовательно, представить себе такой религиозный обряд, который не был бы связан с тем или иным религиозным представлением. Значит, не мож ет возникнуть ни религия в целом, ни какая бы то ни было кон­ кретная религиозная система лишь в виде совокупности обрядов без того, чтобы этим обрядам соответствовали религиозные представления.

13 Там ж е, стр. 329.

14 Д. М. У г р и н о в и ч, О специфике религии, М., 1961, стр. 50.

Вологодская областная научная библиотека Если речь идет о каких-то обы чаях и обрядах, не связанных с религиоз­ ными верованиями, то это нерелигиозные обычаи и обряды — либо они еще не успели стать таковыми, либо перестали ими быть.

Во взглядах С. А. Токарева и Ю. А. Левады есть здоровая материа­ листическая тенденция к ориентации на общ ественную практику чело­ века, на его деятельность. Они соверш ено правильно критикуют пози­ тивистские и узко-рационалистические теории, по которым человек сна­ чала «измыш лял» какие-нибудь идеи, а потом строил свое поведение з соответствии с ними. Б езу сл ов н о— вначале было дело. Но этот мате­ риалистический исходный пункт наши авторы применяют чересчур пря­ молинейно, что заводит их дальше, чем это позволяет диалектика самой исследуемой ими области явлений.

П олож ение о первичности практики относится к историческому про­ цессу в целом и к общ еству как цельной системе. Когда мы рассматри­ ваем отношение материального и идеологического начал в жизни общ е­ ства, когда мы выясняем движ ущ ую пружину развития общ ества в це­ лом, для нас не подлежит -сомнению, что в этом общ ем плане, в конеч­ ном счете, примат — за материальным началом, за материальной тру­ довой практикой общ ественного человека. Но следует ли при анализе идеологического явления искать в нем самом какие-то собственные внутренние материально-практические основы, определяющие его раз­ витие? Нам думается, что, становясь на такой путь, можно дойти до эконом ического материализма и д о грубой вульгаризации идеологиче­ ских процессов.

То материально-практическое «дел о», которое лежит в основе вся­ кой идеологии, необязательно искать в самой этой идеологии. В конеч­ ном счете оно залож ено в материальной сфере жизни общ ества в це­ лом, в его базисе. И далеко не всегда идеологическая надстройка за­ ключает в себе сам ой свои материальные основания. П оэтом у аргумен­ тировать теорию примата обряда перед верованиями общ еметодологи­ ческим положением о примате практики в жизни общ ества нет оснований. Не п ом огает делу и -ссылка на известное высказывание М аркса о том, что «производство идей, представлений, сознания перво­ начально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общ ение людей, в язык реальной ж изни» 15. Разве испол­ нение религиозных обрядов и есть та материальная деятельность, тог язык реальной жизни, о -которых говор-ит здесь М аркс?

М ы не видим никаких оснований отказываться от принятой в марк­ сизме трактовки религии как, прежде всего, идеологического явления, как формы общ ественного сознания. При такой трактовке религиозное поведение приобретает свою специфичность лишь постольку, поскольку оно связано с религиозными верованиями. О тсю да и несостоятельность теории примата поведения в системе явлений, -составляющих религию.

Не все обряды и обычаи, входящ ие в комплекс религиозного поведе­ ния, возникли на основе сформировавш ихся религиозных представле­ ний и верований. Бывало в истории религии и наоборот: обычаи и обря­ ды, сложившиеся в быту под влиянием причин, не -связанных с рели­ гией, в дальнейшем переосмысливались при помощи тех или иных мифо­ логических и собственно религиозных сю ж етов; некоторые из этих сю­ ж етов и возникают, отвечая назревшей этиологической потребности. Тог­ да уж е соответствую щ ие обычаи и обряды оказы ваю тся ассимилирован­ ными и освященными религией, а их действительное светское происхож­ дение постепенно забывается.

Вологодская областная научная библиотека В о всем ходе своей истории религиозное поведение и религиозное сознание движ утся параллельно, переплетаясь и взаимодействуя. В воз­ никновении ж е религии приоритет принадлежит верованиям, говоря конкретней, вере в сверхъестественное, ибо только с появлением этой веры поведение могло приобретать религиозный смысл.

В опрос о сущ ности и значении религиозного поведения имеет нема­ ловаж ное теоретическое значение, в частности, для этнографической науки. М етоды этнограф ического исследования распространяются, прежде всего, на внешние формы, в которых находит свое выражение общ ественный и семейный бы т различных народов. Религиозные культы и их пережитки, составляю щ ие бол ее или менее значимый элемент эт о­ го быта, являются одним из объектов исследовательской работы этно­ графа. С амо собой разумеется поэтому, что изучение быта того или дру­ гого народа включает в себя и исследование форм и степени интенсив­ ности религиозного поведения, поскольку оно еще сохранилось з этом быту. Так как, однако, религиозное поведение неминуемо имеет идеоло­ гическую и психологическую основы, этнография не ограничивается ана­ лизом внешней стороны соответствую щ их явлений. Изучая религиозные пережитки в бы ту различных народов нашей страны, рассматривая ре­ лигиозное поведение как таковое, мы делаем выводы о лежащих в осн о­ ве этого поведения идеологических явлениях, способствуя этим не толь­ ко более дельному теоретическом у раскры тию проблемы, но и более успешному ходу процесса преодоления религиозных пережитков.

П роблема религиозного поведения приобрела теперь о собу ю актуаль­ ность в связи с разработкой теоретических основ безрелигиозных обря­ дов и праздников. С оздавая новые безрелигиозные формы социалисти­ ческого быта, мы используем традиционные обряды и обычаи, наследуя то ценное, что есть в них, и отметая пропитавшее их религиозное содер­ жание. Но в чем заключается критерий, дающий возмож ность распоз­ навать акты собственно религиозного поведения с тем, чтобы исключить их из нашей новой обрядности? Очевидно — лишь в связи соответствую ­ щих обрядов и обы чаев с религиозными представлениями и верования­ ми. При этом не имеет сущ ественного значения религиозный генезис этих обрядов и обычаев. Н езависимо от того, что было в далеком про­ шлом, лю бой акт поведения в настоящ ем теряет свой религиозный ха­ рактер, если он не связан в сознании соверш аю щ его его человека или наблюдающих его других людей с теми или иными религиозными веро­ ваниями.

SUMMARY

The author criticiz e s the w id esp rea d th eory w hich rega rd s the ritual and w orship actions as prior to re lig io u s m yth s and b eliefs in the process o f form a tion of religion.

From his poin t o f vie w, certain acts of hum an behaviour m a y be view ed as either reli­ gious or n o n -re lig io u s, d e p e n d in g on w hether th ey are con n ected w ith a belief in the reality o f supernatural ph enom ena or n ot.

Вологодская областная научная библиотека

НОВОЕ В СЕМЕЙНОМ БЫТУ КОЛХОЗНИКОВ

ТУРКМЕНИСТАНА

Х озяйство почти до 80-х годов X IX в. было натуральным и полуна туральным. Весь уклад жизни туркмен в этот период пронизывал!

патриархально-феодальные отношения, территориальная, экономиче ская и политическая разобщ енность, культурная отсталость. В эти:

социально-экономических условиях важ ную роль играла земельно-вод ная община, в рамках которой хозяйственно-производственный коллек тив представляла в основном больш ая неразделенная семья. Сущест вование таких семей в X IX в., как и в более ранний период, отмечен!

такж е у ряда других народов Средней Азии и Казахстана ', К авказа О широком их бытовании в X IX в. у туркмен писали многие этногра фы 3. Э то подтверж дается и нашими полевыми материалами.

Большие семьи у туркмен состояли из родителей или одного и :

них с неженатыми сыновьями, незамужними дочерьми, несколькими же натыми сыновьями, их женами и детьми, а иногда и внуками. По расска зу 113-летнего Р ахм ан баба Кандымова, жителя селения Ислам Карабе каульского района, в семью его отца в 70-х годах X IX в. входил!

родители, их неженатые сыновья, незамужние дочери, три женатых сына их 19 детей и три внука; всего в семье было 30 человек. По слова!

102-летней Розы гуль Х ыдыровой из кишлака Салагай (ныне территорю колхоза «С овет Туркменистаны» С аятского рай он а), в ее семье в конц< X IX в. было 32 человека. Большие, неразделенные семьи из 15— 20 близ ких родственников, по свидетельству многих информаторов, встречадис!

часто. Ж енаты е сыновья не выделялись при жизни отца. Экономическук осн ову семьи составляли земля и другие средства производства.

П осле присоединения Средней Азии к России под влиянием разви тия товарно-денеж ных отношений, накопления частной собственност!

начался процесс деления больш их семей. В конце X IX — начале XX в неразделенная семья сущ ествовала наряду с малой, а в некоторые местах малая (индивидуальная) семья уж е преобладала.

1 «Н а р о д ы Средней Азии и К а за х ста н а », т. I, серия «Н а р од ы мира. Этнографи ческие о ч ер к и », М., 1962, стр. 323, 491, 612; т. II, М., 1963, стр. 270.

2 М. О. К о с в е н, С емейная общ и н а (О пы т исторической характеристики), «Сов этн о гр а ф и я », 1948, № 3.

3 К. О в е з б е;р д ы е в, Семейные отнош ения у туркмен М ер вск ого оазиса в конш X I X — начале X X в., «И ссл ед ова н и я по этн ограф и и туркм ен», А ш ха ба д, 1965, стр. 100— 101; Г. П. В а с и л ь е в а, Туркм ен ы -н охурли, «С редн еази атски й этнографический сбор ник», I, М., 1954, стр. 187; Д. М. О в е з о в, П лемя мурчали, «Т руды Ю жно-Туркмен ск ой археол оги ческ ой комплексной экспеди ц и и », т. IX, А ш ха ба д, 1959, стр. А. Д ж и к и е в. С емья и бра к у туркмен ю го-в о сто ч н о го побереж ья Каопийскоп м ор я в X I X — X X вв., «И зв. А Н Т уркм ен ской С С Р », № 2, 1958; «Н а р од ы Средней Азш и К а за х ста н а », т. II, стр, 102— '103.

Вологодская областная научная библиотека Н аибольш ее развитие этот процесс получил в периоды проведения земельной реформы (1920— 1921 и 1925— 1927 гг.) и колхозного строи­ тельства. Стремление безземельных и малоземельных крестьян (дайхан) получить лишний надел земли и воды, а многоземельных (бай­ ских) хозяйств сохранить в ^воем владении больше 'земли приводило к выделению из больш ой семьи супруж еских пар с неженатыми деть­ ми. Д робление семьи происходило и при коллективизации, что было вызвано желанием получить право на приусадебный участок и иметь больш е скота в личном пользовании. М алая семоя, пришедшая на см е­ ну больш ой неразделенной семьи, сохраняла черты патриархальности.

Во главе ее стоял старший по возрасту мужчина — отец или дед, поль­ зовавшийся неограниченной властью, его решения беспрекословно выполнялись всеми членами семьи. Брачно-семейная жизнь регламен­ тировалась нормами шариата и обы чного права — адата, которые ут­ верждали госп одство мужчины над женщиной. Ж енщина была бесправ­ ным членом семьи, она во всем подчинялась мужу, отцу и всем стар­ шим по возрасту мужчинам.

П олновластие главы семьи — отца (после его смерти — старшего или, иногда, наиболее сп особн ого сына, а при его отсутствии — бли­ жайшего старш его родственника) и бесправное положение женщины определяли и ф орму брака. Отец нередко продавал за калым еще несо­ вершеннолетнюю дочь.

В условиях господства патриархально-феодальных отношений, сплошной неграмотности, крайней отсталости быта у туркмен сохраня­ лись и такие явления, как многоженство, левират (докы лм а), а во многих районах Туркмении и кайтарма, т. е. возвращение молодой женщины в дом родителей через 5— 15, а местами и 25 дней после за­ мужества. Бытование кайтармы объясняли необходим остью приготов­ ления молодухой приданого -в дом е своих родителей. Однако обычай этот использовался ее родителями и для скорейш его истребования остав­ шейся неуплаченной части обусловленного калыма. У туркмен свадь­ бу устраивали обычно после уплаты большей его части. Используя же обычай кайтармы, родители держали дочь взаперти до полного полу­ чения калыма, это п родолж алось от 1 до 5, а иногда 10 лет, в течение которых м уж у строго запрещ алось встречаться со своей женой.

П осле победы Великой О ктябрьской социалистической революции «Советская власть,— как писал В. И. Ленин,— более всех других, са­ мых передовых стран осущ ествила демократию тем, что в своих зако­ нах не оставила ни малейш его намека на неравноправность женщины.

П овторяю,— подчеркивал В. И. Ленин,— ни одно государство и ни одно демократическое законодательство не сделало для женщины и по­ ловины того, что сделала Советская власть в первые же месяцы своего сущ ествования» 4.

В Средней Азии, в том числе и в Туркменистане, Советская власть прежде всего отменила такие патриархально-феодальные установле­ ния адата и мусульм анского религиозного права — шариата, как мно­ гоженство, калым, брак несовершеннолетних и др., мешавшие факти­ ческому раскрепощ ению женщин. Однако равенство по закону еще не есть равенство в жизни. «Д л я полного освобож дения женщины и для действительного равенства ее с мужчиной,— писал В. И. Ленин,— нужно, чтобы было общ ественное хозяйство и чтобы женщина участво­ вала в общ ем производительном т р у д е » 5. В новых социально-экономи­ 4 В. И. JI е н и н, П оли. соб р. соч., т. 39, стр. 201.

Вологодская областная научная библиотека ческих условиях, Коммунистическая партия и правительство Туркмени­ стана осущ ествили комплекс мер по фактическому раскрепощению туркменок, установлению их экономической и правовой независимости.

За 40 лет своего развития Туркменистан из отсталой колониальной окраины России превратился в цветущ ую индустриально-колхозную социалистическую республику. В ходе этого процесса происходили крупнейшие преобразования в области экономики, народного обр азо­ вания и просвещения, здравоохранения, науки и культуры.

В процессе социалистического строительства с ломкой старой эко­ номики изменялся быт сельских жителей, в том числе и женщин, иной становилась их психология, повышался культурный уровень, изжива­ лись предрассудки, сдерж ивавш ие фактическое раскрепощение туркме­ нок'. Важнейш ее значение в этом отношении имело постепенное вовле­ чение женщин в производственную и общ ественную жизнь, повышение уровня их образования.