На правах рукописи

АЛЕПКО Наталья Александровна

РОССИЙСКО-ЯПОНСКИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ (1855 – 1903 гг.)

Специальность: 07.00.02 – отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Улан-Удэ – 2009 2

Работа выполнена на кафедре гуманитарных дисциплин ГОУ ВПО «Хабаровской государственной академии экономики и права»

Научный руководитель: доктор исторических наук, доцент Ковальчук Михаил Александрович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Балдано Марина Намжиловна кандидат политических наук, доцент Родионов Владимир Александрович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет»

Защита состоится 26 ноября 2009 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при учреждении РАН Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН по адресу: 670047, г. Улан Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, г. Улан Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Автореферат разослан 24 октября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Д.С. Жамсуева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В настоящее время нельзя не принимать во внимание тот факт, что расширение экономических связей Дальнего Востока России со странами АТР может внести существенный вклад в его развитие, способствовать успешной интеграции РФ в тихоокеанское экономическое пространство. Поиск новых форм межгосударственного взаимодействия определяет необходимость совершенствования системы экономических отношений между Россией и Японией, существенно влияющих на характер регионального развития.

С 90-х гг. ХХ в. российское и японское правительство неоднократно подтверждали в совместных декларациях прекращение жесткого идеологического и военного противостояния, выступали за продолжение курса на улучшение условий для двусторонней торговли и инвестиций.

Однако, учитывая экономический потенциал двух стран, нельзя сказать, что сегодняшний уровень развития двусторонних отношений его исчерпывает. Для внешней торговли Страны восходящего солнца Россия, к сожалению, не является желанным партнером. Тогда как другие страны АТР (например, Китай, Республика Корея, США), а также более отдаленные от Японии государства находят возможность вести с ней активную торговлю.

И это притом, что факторы производства России и Японии взаимно дополняют друг друга, а также существуют потенциально благоприятные условия для налаживания эффективного транспортного сообщения между ними. Кроме того, перед РФ и Японией стоят задачи по эффективному и бережному использованию природных ресурсов общей морской акватории.

Сокращение экспорта Японии в Россию во многом объясняется отсутствием мирного договора и экономическими реформами в РФ. Соперничество необязательно должно перерастать в военное противостояние, а тем более в вооруженный конфликт. Оно не прекращается и в экономической области, т.к. каждое государство заинтересовано в расширении рынка сбыта продукции своих производителей.

В современных условиях, когда Россия и Япония не могут найти общих интересов в политической сфере, их следует искать, на наш взгляд, в сфере экономики, поскольку экономические интересы носят объективный характер, а значит, являются более стабильными. Они позволяют смягчить международные противоречия, уйти от политического и военного противостояния. В тоже время, эффективное развитие российской экономики не возможно без международного экономического сотрудничества. Например, по мнению многих специалистов, одной из главных составляющих российско-японских экономических отношений являются совместные проекты в области энергетики.

Поэтому особую актуальность приобретает необходимость объективной оценки и анализа исторического развития российско-японских экономических отношений. Исследование прошлого не дает готовых ответов на вопросы, касающихся российско-японского сотрудничества в наши дни. Тем не менее, оно может указать на пути разрешения сходных проблем.

Историография темы представлена работами отечественных и зарубежных авторов.

При этом в отечественной историографии, сложившейся до 1990 г., можно выделить два периода: дореволюционный и советский. Исследования, появившиеся после 1990- х гг., относятся к современному периоду.

Для работ XIX – начала XX вв. характерно отсутствие специальных исторических исследований по проблеме. Это записки служебного характера, материалы периодической печати, где присутствовал фрагментарный материал о японской экономике и о возможностях развития российско-японских торговых отношений.

В 1851 г. в связи открытиями Г.И. Невельского Русское географическое общество (РГО) учредило в г. Иркутске Сибирский отдел, который организовал исследовательские экспедиции в Японию. В научный совет РГО был избран глава российской дипломатической миссии в Японии Е.В. Путятин. Члены общества И.А. Лопатин, М.И. Венюков, А.И. Воейков, А.В. Григорьев, И.С. Поляков, Н.В. Слюнин и др. провели ряд научных исследований в Японии.

';

В 60-80-х гг. XIX в. отечественная японистика еще не была поставлена на твердую основу, т.к. отсутствовала прочная государственная поддержка. Поэтому изучение российскояпонских торгово-экономических отношений охватывало лишь их отдельные аспекты, а частные достижения базировались на энтузиазме самих ученых. В 1868 и 1869 гг. М.И. Венюков во время командировок в Японию вынужденно ограничился сведениями из европейских и американских источников. Российско-японская торговля оценивалась им положительно, но главными торговыми партнерами Японии, по его наблюдениям, оставались страны Запада.

В 1892-1893 гг. участник Охотско-Камчатской экспедиции, доктор Н.В. Слюнин побывал в Японии, где в департаменте земледелия беседовал со служащими. Ученый опубликовал ряд работ, отмечая браконьерскую сущность японских промыслов у побережья России. Он одним из первых поднял проблему разработки международного природоохранного законодательства.

Начальник Корейско-Сахалинской экспедиции (1900-1901 гг.) ихтиолог П.Ю. Шмидт сделал вывод о необходимости изменения характера промысла сельди и вытеснении с о. Сахалина японских предпринимателей. Россия, по его мнению, имела бы большую выгоду, если бы продукция сахалинских промыслов не зависела от японского рынка и сбывалась как на внутреннем рынке, так и на рынках стран Запада в качестве продукта питания, а не удобрения.

По результатам командировок на Дальний Восток (включая Японию) служащий горного департамента К.А. Скальковский опубликовал отчет «Русская торговля в Тихом океане», представлявший, по сути дела, первое исследование торговых отношений России и Японии. Автор раскрыл причины их неразвитости.

Тем не менее, до начала XX в. развитие российской японистики отставало от других областей востоковедения, ввиду традиционной закрытости Японии и слабости русско-японских контактов. Но после 1904-1905 гг. вышедшая на мировую арену Япония привлекает внимание японистов. Экономические отношения эпохи Мэйдзи стали предметом изучения Д.М. Позднеева, Е.Г. Спальвина, Н.В. Кюнера, П.Ю. Васкевича, М.П. Федорова, Н.И. Кохановского, Х. Вандерберга, Т.А. Богдановича, С.Х. Троицкого, Ф.Г. Мускатблита, Н.И. Конрада и др.

Так, известный востоковед Н.И. Конрад в работе «Япония. Народ и государство» писал, что новые японские власти, поспешили овладеть западной культурой, чтобы этим путем получить возможность противостоять агрессивности великих держав. Эпоха Мэйдзи, по его мнению, ясно показала, насколько Япония в этом преуспела.

Российско-японские торговые отношения исследовали член Совета Общества востоковедения М.П. Федоров и профессор Восточного института ( г. Владивосток) Н.И. Кохановский.

Согласно М.П. Федорову, Россия в конце XIX – начале XX в. находилась на девятом месте по объему импорта из Японии и на десятом – по объему экспорта в Японию. Автор изучил проблему экспорта русского сахара в Японию, отметив причины, неблагоприятно влиявшие на его вывоз. Н.И. Кохановский высказав мысль о том, что устранение посредничества иностранцев в российско-японской торговле затруднялось недостаточной осведомленностью и кредитоспособностью японцев, отсутствием у них необходимых оборотных капиталов.

В 1903 г. японист Е.Г. Спальвин представил первому директору Восточного института, монголоведу профессору А.М. Позднееву программу по изучению японской диаспоры Приамурского края. Её выполнение было поручено первому выпускнику института П.Ю. Васкевичу, который провел демографический анализ японского населения и показал степень его влияния на экономику региона. Он высказал мнение, что японские мигранты оставались чуждым краю элементом и в экономическом отношении приносили мало пользы. Согласно автору, японцы отправляли на родину свои заработки, а в быту использовали только товары, получаемые из Японии. В другой работе П.Ю. Васкевич отмечал, что, хотя во Владивостоке не существовало японского сеттльмента, японцы стремились к его созданию.

В 1904-1905 гг. изучение российско-японских отношений в Восточном институте организовал его директор известный японист профессор Д.М. Позднеев, основавший кафедру японоведения, работу которой совершенствовали его коллеги и ученики Е.Г. Спальвин, В.М. Мендрин, Н.П. Овидиев, К.П. Феклин, К.А. Харнский и др. Д.М. Позднеев упрекал российское общество за «безосновательное, насмешливо-скептическое игнорирование» Японии, считая важным изучение её экономики, условий жизни и быта населения. Впоследствии в период работы в Токио на основе японских источников он издал двухтомную работу «Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России»(1909 г.).

Особым этапом в изучении экономической деятельности японцев на территории Дальнего Востока России стала Амурская экспедиция. Одной из её задач было оказание помощи местным властям в разработке мероприятий по организации контроля над эмиграцией. Итогом этой работы явился труд уполномоченного МИД В.В. Граве «Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье». Автор провел обстоятельный анализ экономической деятельности японских иммигрантов.

Н.В. Кюнер после научной командировки в Японию сделал в 1914 г. вывод о том, что японская эмиграция возникла не в силу её внутренних причин, а по инициативе и поддержке правительства и благодаря настойчивой пропаганде прессы.

В целом дореволюционные публикации можно лишь условно отнести к историографии проблемы; научное осмысление ее до 1917 г. так и не состоялось. Однако заслуга авторов этого периода в том, что они в своих работах собрали и опубликовали весьма обширный статистический и фактический материал о состоянии и перспективах российско-японской торговли и экономической деятельности японцев на российском Дальнем Востоке.

В советский период изучение деятельности зарубежного, и в частности японского, капитала на Дальнем Востоке России до 1917 г. становится одним из важных направлений работы отечественных историков. Основой анализа экономических отношений России и Японии стал марксистско-ленинский подход. Наиболее востребованными темами были завоевательная политика Японии в Азии, колониальное ограбление Россией и Японией соседних стран и т.п.

В работах В.Я. Аварина, М.Н. Покровского, А.Л. Попова, Б.А. Романова, опубликованных в 20-30-е гг. XX в. освещались отдельные проблемы дальневосточной политики Японии, а также борьба в правящих кругах России в конце XIX в. по вопросам внешней политики. В работе А. Доброва, вышедшей в 1952 г., дан анализ экономических интересов Японии на Дальнем Востоке. Автор оценивал российско-японские отношения в начале ХХ в. лишь в контексте заговора «англо-американских империалистов» против России.

В монографии известного советского япониста Э.Я. Файнберг « Русско-японские отношения в 1697-1875 гг.» получили осмысление события внутренней жизни России и Японии, а также некоторые стороны их экономических отношений. Ведущий специалист по современной Японии профессор И.А. Латышев отмечает, что труд Э.Я. Файнберг стал исключительно важным вкладом в разработку достоверной истории российско-японских отношений.

В 50- е –70- е гг. ХХ в. историография международных экономических отношений Российской империи развивалась по двум направлениям: с точки зрения изучения иностранного колониализма и с точки зрения её внешнеэкономического развития. Среди работ первого направления фундаментальный труд академика А.Л. Нарочницкого «Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке 1860-1895 гг.». Российско-японские отношения рассматривались академиком в тесной связи с экономическим положением обеих стран. В научный оборот был введен огромный массив архивных материалов, представивших немалый интерес для исследователей. В этом же ключе выполнены работы С.С. Григорцевича, посвященные экономической экспансии иностранцев в Приамурье. Но в целом работы этого направления мало говорят о результатах экономических отношений России и Японии.

У истоков второго направления стояли И.Ф.Гиндин, В.И. Бовыкин, Б.А. Ананьич, изучавшие историю финансов России до 1917 г. Характерная черта их работ - введение в научный оборот архивных материалов, освещавших деятельность банков и акционерных обществ. Эти авторы сделали объективные и достаточно смелые для советского времени выводы о положительной роли иностранного инвестиционного капитала в экономическом развитии России.

Особое значение для изучения проблемы имели исследования экспансионистской политики Японии. Взаимоотношения России и Японии в период японо-китайской войны 1894- гг. раскрыты в капитальном труде Б.А. Романова. Влияние корейского фактора на российскояпонские отношения конца XIX – начала ХХ вв. подробно показано в исследовании Б.Д. Пака.

Ряд разделов монографии япониста Е.В. Верисоцкой – «Идеология японского экспансионизма в Азии в конце XIX – начале XX вв.» посвящен развитию экономики Японии. Автор раскрыл проблемы модернизации Японии: рост государственного долга, инфляцию, падение уровня жизни японского народа и др.

Работы иркутского историка А.И. Штейнгауза посвящены многим аспектам российскояпонских отношений, в т.ч. и экономическим. На основе архивных данных и материалов прессы автор, в частности, показал динамику и отдельные проблемы внешнеэкономических отношений России и Японии. Изучение русско-японских рыболовных отношений провел в диссертационном исследовании и в ряде работ Н.Г. Егоров. Он пришел к выводу, что рыбопромышленной экспансии японцев способствовала политика, проводимая властями Российской империи в отношении её дальневосточных рыбных богатств. Обобщающим трудом по российско-японским отношениям XVIII – начала XX в. явилась монография Л.Н. Кутакова «Россия и Япония»(1988), которая подвела своеобразный итог исследованиям советских историков.

Принципиально новый, третий, период в историографии российско-японских отношений наступил с 1990- х гг., когда Россия встала на путь демократических преобразований. Описательность и фрагментарность уступили место более глубокой разработке проблемы, переосмыслению прошлого, научной конкретности на новом концептуальном, методологическом и источниковедческом уровне. Характерной чертой научного поиска стало широкое использование архивных документов и оригинальных японских источников.

Владивостокский ученый А.Т. Мандрик в монографии «История рыбной промышленности российского Дальнего Востока (50-е гг. XVII в. – 20- е гг. XX в.)» продолжил изучение русско-японских рыболовных отношений. А.В. Трёхсвятский на основе российских и японских источников представил более подробный подход к вопросу японского рыболовства на о. Сахалине.

Е.А.Суворов привел факты японского браконьерства в устьях российских рек в 80-90-е гг.XIX в.

Некоторые аспекты российско-японских экономических отношений были затронуты в работах С.И. Кузнецова, Н.Ф. Лещенко, В.В. Совастеева, А.Н. Мещерякова, В.Э. Молодякова и др. Историк-японист В.В. Кожевников писал, что необходимые предпосылки для развития российско-японской торговли сложились после 1875 г., тогда правительство России стремилось укрепить экономические отношения с Японией, но интересы обеих стран вошли в стадию противоречий вокруг Кореи и Маньчжурии.

П.Э. Подалко в монографии «Япония в судьбах россиян» отметил, что российская внешнеэкономическая политика на Дальнем Востоке характеризовалась неясностью и противоречивостью намерений. Когда право на ведение внешнеторговых операций было предоставлено русским предпринимателям, торговли, по мнению П.Э. Подалко, не складывалось никакой.

Вопросы формирования японской диаспоры и роли японских иммигрантов в экономике региона изучались Л.И. Галлямовой, З.Ф. Моргун, В.И. Юзефовым, В.Г. Дацышеным и др. В частности, И.Р. Савельев и Т.З. Позняк отмечали хорошее отношение администрации края к японским поселенцам. Подобное поведение российских властей отличалось, по мнению япониста И.Р.Савельева, от позиции правительств США и Канады, установивших строгий контроль над въездом в страну японцев. Тем не менее, указывал автор, российское правительство не предпринимало никаких мер для привлечения в регион японских предпринимателей и специалистов.

Хабаровские ученые А.Л. Анисимов, Т.Я. Иконникова и др. касались вопросов японского предпринимательства, государственной политики в отношении промыслов Японии в тихоокеанской акватории России. М.А. Ковальчук в монографии «История транспорта Дальнего Востока России (вторая половина XIX в. – июнь 1941 г.)» рассмотрел вопрос о влиянии транспортной системы на деятельность японских рыбопромышленников. Он пришел к выводу, что если до начала ХХ в. большая часть добытой на Нижнем Амуре рыбы уходила на японский рынок, то с постройкой Амурской железной дороги она стала направляться на внутрироссийский рынок.

Наиболее актуальной проблемой третьего периода стало изучение процесса территориального размежевания между Россией и Японией в XIX в. Ей посвящены работы М.С. Высокова, А.Л. Анисимова, В.В. Совастеева, Е.Н. Елизарьева и др.

Российско-японские отношения в целом и их экономические аспекты как объект научного исследования привлекали также внимание зарубежных авторов. В работах японских авторов Х. Кудо и С. Хаяси, использовавших голландские источники, утверждалась необходимость, с одной стороны, развития торговли с Россией, а с другой – противодействие т.н. «угрозе с севера». Эти взгляды во многом определили направления японской историографии.

Российско-японский договор 1875 г. способствовал появлению в Японии работ о возможной торговле с Россией. Это отчеты японских чиновников о поездках в Приморскую область – «Урадзивасутоку кэмбундзасси» Х. Сэваки, «Сибэриа никки» Т. Эномото, «Урадзио кико» М. Мурао, « Урадзиосутоку кико» Д. Судзуки, « Канью никки» К. Курода. Коммерческий агент Х. Сэваки писал, что японцам надо вести розничную торговлю во Владивостоке, и она будет приносить стабильные доходы. Т. Каваками отмечал, что в 1900-1903 гг. во Владивостоке существенную конкуренцию японцам составляли приезжие китайские и корейские торговцы.

Важным рубежом в развитии японской историографии стало первое десятилетие XX в.

Тогда были созданы классические труды, заложившие традиции японской исторической школы, происходила специализация авторов по отдельным периодам истории Японии.

В 1904 г. японский историк К. Асакава, работавший в США, в монографии «The RussoJapanese Conflict: Its Causes and Issues» указывал на экономическое соперничество России и Японии, утверждая, что Япония стремилась установить свободную торговлю в регионе. Он опасался, что Россия может занять в ней господствующие позиции и все торгующие нации будут изгнаны.

В других работах прослеживается стремление оправдать экономическое проникновение Японии на Дальний Восток «закономерными» результатами исторически развившихся японских интересов на Азиатском континенте. Представители этой концепции Х. Акаги, Т. Такэути и К. Мориносукэ утверждали, что в ответ на русское экономическое проникновение в Маньчжурию правительство Японии было вынужденно принять такие меры, как обеспечение « законных» прав японских рыбопромышленников в тихоокеанских водах России. Х. Акаги и Ё. Куно рассматривали дальневосточную политику России как агрессивную и захватническую. Другие авторы, оправдывая экспансионистский курс японского правительства в конце XIX в., указывали на существование «угрозы с севера», т.е. со стороны России.

Один из ведущих японских специалистов консервативного направления М. Кадзима написал ряд монографий, в основу которых легли архивные материалы японского МИДа и мемуарная литература, интерпретированные им в соответствии с концепцией жизненной необходимости территориальных приобретений для Японии. В книге «The emergence of Japan as world Power, 1895-1922» автор утверждал о «русской угрозе» для всех стран Дальнего Востока.

От тенденциозных работ отличается исследование С. Накамура. Автор на основе японских и российских источников обнаружил более объективный подход к экономическим отношениям Японии и России, сумев в определенной степени преодолеть русофобию. Хотя его труд не лишен ряда неточностей, он является существенным вкладом в историографию вопроса.

В конце 80-90-х гг. XX в. наблюдается рост интереса японских исследователей к российско-японским отношениям, связанный с распадом СССР. Т. Акидзуки, Х. Вада, Ё. Корияма, А.

Такано, С. Синдо, К. Ясуда, С. Мураяма, С. Окамото, Ё. Хирама и др. посвятили свои труды территориальному размежеванию России и Японии во второй половине XIX в.

В работе по истории Сибири Т. Моринага отмечает, что изучение её экономики началось после реставрации Мэйдзи, т.к. расширение сферы влияния Японии требовало исследований вероятного противника – России. К. Отани утверждал, что строительство Сибирской железной дороги рассматривалось в Японии и как военная угроза, и как благоприятная возможность для экономической экспансии в Сибирь. А ввод в эксплуатацию КВЖД, по его мнению, привёл к смещению экономических интересов Японии от Сибири к Маньчжурии.

Профессора Ц. Тогава и Х.Вада писали, что после событий Мэйдзи японские государственные деятели рассматривали Россию как потенциального противника, препятствовавшего экономической экспансии Японии на континент. Ц. Тогава отмечал, что в результате поездок и миссий в Россию японцы приходили к выводу об её экономической отсталости и необходимости поиска Японией союзников среди развитых стран Запада.

А. Судзуки, М. Симидзу, Н. Окамото, Э. Каминага, Н. Коива, Ко У, Я. Нагано, К. Нодзоэ, Я. Мисима, и др. изучали японо-российские рыболовные отношения. При этом А.Судзуки не отрицал экспансии японского капитала, но указывал на то, что он оказал стимулирующее воздействие на российскую рыбопромышленность, поскольку финансовые средства, рыболовные суда, сети и т.п. поставлялись из Японии, а лов вели в основном японские рыбаки, большая часть продукции шла на японский рынок.

Исследователь М. Симидзу показала, что условия труда на промыслах российской компании « Семёнов, Демби и К°» были лучшими на о.Сахалине, т.к. лишь эта компания имела больницу для японских рыбаков. Она раскрыла экономическую зависимость компании от Японии. Э. Каминага отмечал, что к началу XX в. промыслы о.Сахалина полностью зависели от японского рынка, поэтому попытки их национализации правительством России окончились неудачей и оно вынужденно было покровительствовать японцам.

А. Тамура изучала некоторые аспекты торгово-промышленной деятельности японских поданных во Владивостоке. Она отрицает разведывательную деятельность и негативное влияние общества «Кёрюминкай» на экономическую жизнь региона. Целью создания в крае национальных японских обществ, по мнению А. Тамура, было лишь укрепление взаимных связей двух стран и создание достойных условий для жизни японцев за границей.

Российско-японские отношения также являлись предметом внимания английских и американских историков. Так А. Малоземов и Дж. Гаррисон утверждали, что политика России в отношении Японии являлась проявлением «традиционной русской экспансии».

Американский исследователь Я. Итихаси указывал, что, хотя в 1868-1924 гг. японцам для въезда в Россию было выдано паспортов больше, чем в любую другую страну, численность их в России была незначительной. Автор пришел к выводу, что большинство тех, кто выбирал Россию для проживания, являлись торговцами и рыбаками.

Особый вклад в изучение российско-японских отношений внес профессор Флоридского университета Дж. Ленсен, использовавший в своих работах сведения японских историков, малоизвестные русские документы и материалы прессы. В отличие от своих коллег Дж. Ленсен указывал, что Россия не прибегала к военному нажиму для установления торговых отношений с Японией. Он отмечал, что отношения России и Японии носили «дружеский характер». Японист И.А.Латышев отметил понимание Дж. Ленсеном национальных интересов России. Уникальная библиотека Дж. Ленсена, где были собраны документы, связанные с русскими открытиями Курильских о-вов и о.Сахалина, миссией адмирала Е.В.Путятина, обстоятельствами подписания Симодского трактата после смерти её владельца была выкуплена японским Институтом славяноведения при университете г.Саппоро.

В трудах американского учёного Дж. Стефана, изданных в 1971-1994 гг. показана картина японской экономической экспансии, приведены малоизвестные факты. В книге «Sakhalin. A history» автор затронул проблемы японского рыболовства в сахалинских водах. Показав неудачные попытки освоения острова Японией до 1875 г., он писал, что из-за сложной внутренней обстановки, отсутствия средств, сурового климата Сахалина, увеличения там числа русских, японское правительство было вынуждено уступить остров России в обмен на Курилы. Автор отмечал высокий процент японских рабочих в экономике острова после его присоединения к России.

В другой работе Дж. Стефан осветил проблемы морских промыслов в районе Курильских о-вов, принадлежавших России в 1856-1874 гг. и раскрыл браконьерскую деятельность в водах России известного в Японии предпринимателя-авантюриста Н. Гундзи.

В монографии «The Russian Far East: a history» Дж. Стефан отмечал, что население Приморской области часто пользовалось услугами японских коммерсантов, фотографов, прачек, содержателей публичных домов, справедливо заметив, что они осуществляли целенаправленную разведывательную деятельность. В целом Дж. Стефан выразил взгляды современной американской историографии на экономическую деятельность японцев в России. Известный российский японист И.А. Латышев отметил, что профессор Гавайского университета Дж. Стефан первым из американских ученых обратил внимание на необходимость установления контактов между российским и американским центрами японистики.

В исследованиях французского историка Л. Фредерика «Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи» и американского – Д.Л. Мак-Клейна « Япония. От сегуната Токугавы – в XXI век» изучены некоторые аспекты российско-японских торговых отношений и экономического развития Японии во второй половине XIX в.

Анализ литературы по теме исследования свидетельствует о том, что отечественными и зарубежными учеными проделана большая работа по изучению истории российско-японских экономических отношений. Однако отсутствуют работы, посвященные комплексному изучению экономических отношений России и Японии во второй половине XIX в. Важно также и то, что экономическая деятельность японских подданных как составной части населения региона до сих пор не стала объектом специального исторического исследования, хотя их присутствие наложило существенный отпечаток на развитие российского Дальнего Востока.

Объект исследования – международные отношения России на Дальнем Востоке, рассматриваемые во внешнеэкономическом аспекте.

Предметом исследования являются основные направления и формы экономических взаимоотношений России и Японии, которые рассматриваются в тесной связи с политикой правительств и хозяйственной деятельностью российских и японских подданных в 1855-1903 гг.

Цель исследования – комплексное изучение российско-японских экономических отношений и связанной с ними деятельности российских государственных лиц в Японии и японских – в России, анализ эволюции российского законодательства в направлении создания условий, стимулирующих российско-японскую торговлю и регулирующих японское предпринимательство в тихоокеанском регионе России, объективный показ результатов использования японских капиталов в экономике Приамурского генерал-губернаторства.

С учетом этого в работе ставятся следующие взаимосвязанные задачи:

- изучить особенности становления российско-японских экономических отношений, выявить основные причины, влиявшие на этот процесс;

- раскрыть характер российско-японских торговых отношений, показать факторы, определявшие их особенности;

- выявить место дальневосточных территорий России в планах экономического проникновения правящих кругов Японии и связанных с ними представителей японского бизнеса;

- проанализировать политику российского правительства и местной администрации по регулированию японского капитала в дальневосточном регионе;

- осветить основные направления деятельности японских предпринимателей и рабочих, показав их роль в развитии экономической инфраструктуры Приамурского края.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1855 г. по 1903 г. – от времени заключения первого российско-японского договора в г. Симода и до начала русскояпонской войны в январе 1904 г. В процессе изучения отдельных вопросов, необходимых для раскрытия темы, автор исследования выходит за установленные хронологические рамки.

Территориальные рамки исследования охватывают Российский Дальний Восток, на территории которого в исследуемый период находились Приморская и Амурская области, входившие до 1884 г. в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства, а с 1884 г. - Приамурского генерал-губернаторства. В соответствии с современным административным делением в изучаемую территорию входят Амурская и Сахалинская области, Камчатский, Приморский и Хабаровский края. При исследовании отдельных вопросов автор выходит за установленные рамки, охватывая некоторые территории Сибири и Японских о-вов.

Методологическую основу диссертации составляют научные принципы объективности и историзма, сочетание формационного и цивилизационного подходов.

Россия идентифицируется как особая цивилизация, исходя из этнической характеристики населения и его конфессиональной принадлежности ( православные, мусульмане, буддисты), географического положения и параметров (огромная протяженность, суровый климат и т.д.). В тоже время понятие «региональная субцивилизация», на наш взгляд, вполне правомерно, ибо, рассматривая цивилизацию как «исторический регион» (М. Барг), мы вправе предполагать наличие у него субрегионов. Если Россия в целом - большей частью континентальная страна, то на Дальнем Востоке она имеет тысячеверстное морское побережье. Здесь Россия соприкасается с такими традиционными тихоокеанскими странами как Китай, Япония и Корея.

Исходя из такого видения, мы можем рассматривать Японию как страну, относящуюся к китайско-конфуцианской цивилизации (А. Тойнби), но имеющую свои отличия, сформировавшиеся ввиду её островного положения. Сюда же следует отнести особенности её агрикультуры, тесную взаимосвязь с морем. При почитании Будды и Конфуция, японцы имеют свою религию – синтоизм, что определяет менталитет японцев, позволяя им, несмотря на сильнейшее влияние западной цивилизации сохранять самобытность своей культуры и мировосприятия.

В процессе написания диссертации автор использовал методы исторической науки: проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, периодизации. Они позволили выделить основные этапы развития российско-японских экономических отношений, определить качественные изменения в событийно-историческом контексте, раскрыть взаимосвязи событий, происходивших в России и Японии. Только синтез различных методологических принципов и широкий инструментарий позволили проанализировать основные аспекты изучаемой проблемы.

Источниковая база. Формирование источниковой базы диссертации происходило в процессе деятельности государственных органов, а также военной и местной администрации, торгово-промышленных и транспортных предприятий на тихоокеанских территориях России в изучаемый период. Отметим, что по проблеме на сегодняшний день отсутствуют специальные источниковедческие работы.

Использованные источники по теме исследования подразделяются на три группы: опубликованные официально-документальные материалы, неопубликованные архивные документы, пресса (журналы и газеты, издававшиеся в изучаемый период).

В первую группу входят официально-документальные материалы, которые в свою очередь можно подразделить на три подгруппы: 1) официальные документы центральных государственных учреждений и документы всероссийских обществ; 2) официальные документы администраций Восточного-Сибирского и Приамурского генерал-губернаторов, военных губернаторов дальневосточных областей и документы дальневосточных торгово-промышленных и других общественных объединений; 3) статистические и справочные издания.

Особое место среди источников занимает Собрание Второе ПСЗРИ, изд. в 1831-1868 гг.

и « Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемых при правительствующем Сенате», изд. в 1867-1917 гг., где в частности, отражено законодательное регулирование российско-японских экономических отношений.

В основу работы положены главным образом неопубликованные документы, выявленные автором в 22 фондах 4 архивов.

В Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ): 148 ( Тихоокеанский стол), 150 (Японский стол), 161 (Санкт-Петербургский Главный архив), 195 (Посольство в Токио), (Консульство в Нагасаки), 300 ( Консульство в Хакодате), 327 ( Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторстве).

В фонде 150 содержится переписка российского консула в г.Иокогаме с МИД по вопросам российско-японской торговли. Там же представлены документы, содержащие оценку состояния экономических отношений России и Японии членами российского правительства: С.Ю.

Витте, В.Н. Ламздорфом и др. Отметим и материалы, касающиеся заключения русско-японского договора 1895 г., а также вопросов российско-японского таможенного регулирования.

В фондах 195, 268, 300 и 327 хранятся документы и отчеты о российско-японской торговле 1880-1890-х гг., деятельности японских обществ в Приамурье, докладная записка генерала С.А.Соломко о состоянии торгово-экономических отношений с Японией (фонд 195).

Политика российского правительства по отношению к иностранной экономической деятельности представлена в документах центральных государственных учреждений Российской империи, хранящихся в фондах Российского государственного исторического архива ( РГИА).

Это документы Департамента экономии (1152), Комитета Министров (фонд 1263), Второго Сибирского комитета ( фонд 1265), Общей канцелярии министра финансов ( фонд 560), Департамента земледелия (фонд 398), Лесного департамента (фонд 387), Переселенческого управления (фонд 391), Всеподданнейших докладов по части торговли и промышленности (фонд 40), связанные с принятием законов по вопросам регулирования зарубежной экономической деятельности в пределах дальневосточных территорий России.

В Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ) хранятся материалы, касающиеся японской рыбопромышленности на Дальнем Востоке, а также экономической деятельности японцев в Приморской области ( фонд 1 ( Приморское областное управление), фонд 28 (Владивостокская городская управа), фонд 702 (Канцелярия Приамурского генерал-губернатора)).

Особенности японского предпринимательства раскрывают данные из дневника известного российского япониста Д.М. Позднеева, собранные им в Японии в 1906-1909 гг. на основе документов и прессы, и хранящиеся в отделе рукописей Российской государственной национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.

Большую группу использованных документов составляют издания справочного и статистического характера. Среди них российские и японские энциклопедические издания, словари, справочники и т.д. Составной частью источниковой базы является материал, издававшийся в исследуемый период центральной и дальневосточной прессой. Это сведения о состоянии и перспективах российско-японских экономических отношений, рекомендации русским предпринимателям относительно японского рынка.

Значительный массив вторичных источников составили мемуары, монографии и диссертации отечественных и японских авторов, что при проверке ряда фактов с помощью других источников дало возможность оценить не только степень изученности темы, но и выявить в ней новые моменты.

Научная новизна диссертации заключается в том, что на основе введенных в научный оборот архивных источников, а также уже использованных, но в контексте данной темы, в отечественной историографии осуществлено исследование историко-экономического аспекта российско-японских отношений.

Выявлены объективные и субъективные причины неразвитости торговых отношений между Россией и Японией в период с 1855 по 1903 гг.

Определены приоритеты в деятельности администраций Восточно-Сибирского и Приамурского генерал-губернаторств по закреплению позиций России в экономическом соперничестве с представителями японского капитала.

Определено влияние тихоокеанской промысловой акватории России на экономическое развитие Японии. Раскрыта роль японской рыбопромышленности в экономической жизни дальневосточного региона России.

Выявлены отличительные особенности хозяйственной деятельности японской диаспоры в Приамурском крае.

Извлечены конкретные исторические уроки, знание которых, по мнению автора, будет полезным при формировании региональной политики России направленной на развитие экономических отношений с Японией.

В научный оборот введены новые архивные документы, а также исторические материалы, переведенные автором с японского языка на русский. Разработана японская историография изучаемой проблемы.

Практическая значимость исследования состоит в том, что её результаты позволяют уточнить, что историческая память японцев сохраняет образ «северного врага», что негативно сказывается на экономических отношениях России и Японии. Очевидно, что России необходимо последовательно развивать экономическое сотрудничество с Японией, прошлые « страхи»

уходят, когда страны имеют устойчивые партнёрские отношения в сфере торговли, промышленности, инвестиционных проектов, в совместном освоении акватории Тихого океана.

Критическое осмысление исторического опыта государственных структур по регулированию экономической деятельности японских предпринимателей в регионе позволит более взвешенно подходить к разработке современной концепции внешнеэкономической стратегии России в отношении Японии.

Материал и выводы диссертации могут быть использованы преподавателями вузов при разработке общих и специальных курсов по истории российско-японских отношений, проведении занятий со студентами по регионоведческим и страноведческим дисциплинам, в системе повышения квалификации преподавателей-востоковедов вузов. А также исследователями в ходе работы над научными трудами в смежных областях исторических знаний.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались на международных, всероссийской, межрегиональной и межвузовской научных конференциях. Результаты исследования были апробированы и опубликованы в материалах научных конференций: « Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества». Владивосток,2005;

«Культурно-экономическое сотрудничество стран Северо-Восточной Азии». Хабаровск,2005;

«Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР». Владивосток,2006; « Актуальные проблемы образования и культуры в контексте ХХI в.». Владивосток,2007; «Актуальные проблемы востоковедения». Хабаровск,2008; «Япония: шесть десятилетий без права на войну». Владивосток,2008; «Амурская область: история и современность». Благовещенск,2008; « Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». Хабаровск,2009. По теме диссертации опубликованы 14 научных публикаций объемом более 4,8 печатных листов в т.ч. три статьи в журналах, рекомендованных перечнем ВАК.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность темы, сформулированы цели и задачи исследования, его объект и предмет, определены научная новизна и практическая значимость, хронологические и территориальные рамки, охарактеризована источниковая база, раскрыты теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Формирование и развитие системы экономических отношений России и Японии в 1855-1874 гг.» рассматриваются исторические предпосылки и особенности становления российско-японских экономических отношений, а также формирование экономической политики японского правительства в отношении Дальнего Востока России.

В первом параграфе «Исторические предпосылки и начало освоения российскояпонского межрегионального пространства» рассматриваются факторы, способствовавшие первым российско-японским торговым контактам и оказавшие влияние на дальнейшие отношения между Россией и Японией.

Начиная с правления Петра I, российское правительство энергично добивалось установления экономических контактов с Японией. Первый известный акт торгового обмена между русскими и японцами состоялся во время посещения Японии экспедицией М.П. Шпанберга в июне 1739 г. С 60-х гг. XVIII в. плавания русских промысловых судов на о-ва Уруп, Итуруп и Кунашир стали носить систематический характер. В 1778 г. русские поселенцы с о.Уруп прибыли в г.Немуро ( о.Хоккайдо) и передали японским чиновникам письмо начальника Камчатки М.К. Бема предлагавшего установить торговые отношения.

В 1792 г. в Японию была отправлена дипломатическая миссия А.К. Лаксмана, задачей которой было решение вопроса об открытии одного из японских портов для торговли с Россией.

Лицензия, полученная А.К. Лаксманом на заход российского судна в Нагасаки, создала юридическую основу для продолжения переговоров об открытии российско-японской торговли. В 1804 г. она была безуспешно использована камергером Н.П. Резановым.

Все попытки России установить экономические отношения с Японией не имели успеха, т.к. еще с 1639 г. японское правительство перешло к политике самоизоляции. Японским подданным было запрещено покидать пределы своей страны, а японские торговые суда были ограничены малым тоннажем и имели право совершать только каботажные плавания.

Во втором параграфе «Первые русско-японские договоры XIX в. и становление межгосударственных экономических отношений» рассматриваются содержание и условия заключения российско-японских соглашений в 1855-1867 гг., раскрываются основные причины слабого развития торгово-экономических отношений России и Японии.

В 1852 г. в Японию была направлена экспедиция во главе с Е.В. Путятиным. Её задачей являлось установление торговых отношений. Оговаривалось, что эта цель должна быть достигнута мирными средствами. В 1855 г. был подписан первый русско-японский договор ( Симодский трактат). Для русских купцов открывались порты Хакодате, Нагасаки и Симода, где разрешались торговые сделки в ограниченных размерах и под присмотром японских чиновников.

Договор предусматривал назначение с 1856 г. российского консула в один из открытых портов.

12 (24) октября 1857 г. в г.Нагасаки был подписан дополнительный трактат, регулировавший вопросы российско-японской торговли. Он значительно расширил права русских на торговлю в открытых портах, отчасти сохранил посредничество японских чиновников при торговых сделках, правительственную монополию на некоторые товары и 35%-й тариф. При этом обмен русской валюты на японскую монету по сравнительному достоинству был для России выгоден ввиду высокого удельного веса золота и серебра в японских монетах.

7 (19) августа 1858 г. в г.Эдо был подписан договор о торговле и дружбе, подтвердивший положения договора 1855 г., но отменившего положения трактата 1857 г. С 1 июля 1859 г. для России открылся г.Канагава (вместо Симода), с 1860 г. – г.Ниигата, с 1862 г. - порт Хёго (Кобе).

В открытых для русской торговли портах учреждались российские консульства.

Тем не менее, русские купцы практически не воспользовались привилегиями, которые получили по этому договору. Торговый оборот России с Японией в 1854-1866 гг. был ничтожен.

Доля России составляла 0,5% японского экспорта и около 3% японского импорта.

В третьем параграфе «Внешнеэкономическая стратегия и политика японского правительства: проблемы освоения «северных территорий» и рыболовства» рассматриваются основные проблемы внешнеэкономической политики японского правительства в отношении России и т.н. «северных территорий» (о.Хоккайдо, Курильские о-ва, о.Сахалин).

Японские торговцы создавали там предприятия по переработке рыбы в тук (удобрение), нанимали работников из числа айнов, переправляя тонны готового удобрения в районы рисоводства на о-вах Хонсю, Сикоку и Кюсю. К 1740 г. удобрение из сельди, производимое на о.Хоккайдо, использовалось практически на каждом втором рисовом поле на западе Японии.

Монополисты сахалинских рыбных промыслов Р. Датэ и К. Сухара, входили в число самых богатых японских подрядчиков на о.Хоккайдо. Ещё в 1810 г. они основали рыбопромысловые участки на Южном Сахалине.

В 1789 г. на о.Кунашире и в восточных районах о.Хоккайдо произошло восстание айнов.

Поэтому бакуфу стало организовывать новые японские военные поселения на о.Хоккайдо, о.Сахалине и Курильских о-вах, создавая тем самым барьер на пути российских землепроходцев и не допуская их приближения к собственно японским территориям. Продолжая проводить политику самоизоляции, сёгунское правительство не стремилось к торговым отношениям с Россией. В японском общественном сознании развивалась концепция «угрозы с севера».

Как и российское, правительство Японии предпринимало меры, направленные на японскую колонизацию о.Сахалина, важной стороной которых было развитие рыбопромышленности. В 1856 г. состоялась передача юга о.Сахалина администрации губернатора, учрежденной в г.Хакодате. На сахалинском побережье были открыты казенные рыбопромысловые предприятия и государственные посты в поселках Кусюнкотан, Сирануси и Энрумокомафу (Маока).

Во второй главе « Японо-российские экономические отношения в 1875 - 1903 гг.»

раскрывается совершенствование системы экономических отношений России и Японии.

В первом параграфе «Особенности экономической стратегии правительства России в дальневосточном регионе и отношения с Японией» рассматривается влияние дальневосточной политики российского правительства на развитие российско-японских экономических отношений.

Малочисленность русского населения, медленное развитие промышленности и торговли в Приамурском генерал-губернаторстве побуждало правительство России проводить политику привлечения иностранного капитала на Дальний Восток. Вплоть до 90-х гг. XIX в. оно считало закрытие в регионе порто-франко преждевременной мерой.

Японский рынок рассматривался администрацией Приморской и Амурской областей как источник снабжения населения дальневосточных территорий продовольствием и товарами первой необходимости. В 1879 г. товарооборот двух стран составил 59, 46 тыс. иен. Тем не менее, доля России в товарообороте Японии не превышала 0,1%.

Отношение администрации Приамурского генерал-губернатора к японским поселенцам было достаточно благожелательным. Но, не смотря на то, что российские власти выступали за использование японской рабочей силы, они не предпринимали никаких мер для ее привлечения.

Русско-японский договор 1875 г. предоставил японскому капиталу благоприятные возможности для проникновения в экономику Дальнего Востока России. Японский импорт рыбопродукции с о.Сахалина увеличивался с каждым годом. Но торговые отношения между японскими и российскими портами не развивались.

Начиная с 80- х гг. XIX в. русские нефтепромышленники пытались расширить экспорт своей продукции в Японию. В 1888 г. благодаря посредничеству английской и французской компаний начался экспорт российского керосина из г.Батума в г.Иокогаму. С 1884 г. по 1894 г.

его ввоз вырос в 10 раз и составил в 1894 г. 35% от всего керосина ввозимого в Японию.

Для судов Добровольного флота в г.Нагасаки закупалось топливо, необходимые продукты, нанимались портовые рабочие. Корабли Сибирской флотилии с 1878 г. по 1894 г. прибывали на зимнюю стоянку в порт Нагасаки, где в 1877 г. был построен док для их обслуживания.

Во втором параграфе «Экономическая политика правительства Японии и деятельность японских рыбопромышленников в тихоокеанских владениях России» рассмотрены меры, принятые правительством Японии в целях проникновения японского капитала в дальневосточный регион России, и особенности деятельности там японских рыбопромышленников.

После заключения российско-японского договора 1875 г., правительство Японии направляло на Дальний Восток и в Сибирь специалистов для изучения экономических возможностей этих территорий. Хотя сведения, полученные японскими чиновниками, способствовали некоторому расширению торговли, японское правительство пришло к выводу о бесперспективности развития широких экономических отношений с Россией ввиду её технологической отсталости.

Значение сахалинских промыслов для Японии возрастало с каждым годом. Успешной деятельности японцев способствовала экономическая политика, проводимая русскими властями, сводившая контроль за эксплуатацией рыбных богатств края к налогообложению иностранцев.

Российские рыбопромышленники на о.Сахалине так или иначе зависели от японцев: японские кредиты, совместная эксплуатация участков или сдача в аренду японцам российских участков.

Русские нанимали японских рабочих, закупали в Японии необходимый инвентарь, фрахтовали японские пароходы. В Японию отправлялись и все добытые на Сахалине продукты, т.к. Япония являлась единственным возможным рынком для их сбыта.

В третьем параграфе «Японские подданные в торговле и сфере обслуживания Приамурского края» рассматривается экономическая деятельность японских эмигрантов на российском Дальнем Востоке.

После реставрации Мэйдзи в Японии образовался хронический излишек рабочей силы в результате демографического взрыва на фоне модернизации и индустриализации. Японское правительство было вынуждено решать проблему экспорта рабочей силы заграницу, в т.ч. и на российский Дальний Восток.

Притоку японского населения в Приамурский край способствовало развитие морского сообщения между Россией и Японией. В 1880 г. Добровольный флот открыл постоянный рейс из г.Одессы до г.Владивостока через г.Нагасаки. В 1885 г. корпорация «Мицубиси», на базе которой была учреждена судоходная компания «Ниппон юсэн гайся», установила грузопассажирское сообщение между Кобе, Нагасаки и Владивостоком.

Привлечение японских рабочих в отрасли дальневосточной экономики началось в 1880-е гг., когда во Владивостоке развернулись работы по сооружению и обустройству порта, строительству судоремонтного завода. Не смотря на то, что Приамурский край в целом не был привлекательным для японской эмиграции и, в особенности, для японских рабочих, к началу XX в.

здесь сложилась хорошо организованная и независимая японская диаспора.

Японские иммигранты предпочитали работать в сфере услуг. Из 72 заведений сферы обслуживания г.Владивостока 48 принадлежали японцам. Им принадлежали все прачечные, большинство парикмахерских и фотографий. Из 132 ремесленных предприятий г.Владивостока принадлежало японским подданным. Они отдавали предпочтение столярному, портняжному и часовому производству. Японки высоко ценились в качестве нянь и домашней прислуги.

В четвертом параграфе «Экономические отношения России и Японии накануне русско-японской войны 1904-1905 гг.» рассматривается комплекс проблем, связанных с изменением характера российско-японских отношений.

Развивающаяся японская промышленность нуждалась в новых рынках сбыта, а также в источниках дешевого сырья. Финансовая слабость Японии не оставляла ей возможности рассчитывать на завоевание рынков путем экономической конкуренции с иностранными державами. Качество японских товаров было невысоким, поэтому правительство страны большое значение придавало предоставлению Японии особых внешнеэкономических прав и привилегий.

Это во многом способствовало агрессивности Японии, когда захват новых рынков и удержание контроля над ними осуществлялись при помощи военной силы.

Торговый оборот России с Японией оставался на низком уровне, хотя общий объем внешней торговли Японии в течение 9 лет (1895-1903 гг.) вырос более чем в 2 раза. Наиболее состоятельные представители японских деловых кругов были заинтересованы в Китае, и особенно, в Маньчжурии. Они недвусмысленно демонстрировали правительству Японии свое желание избавиться от присутствия России в этом районе. На совещаниях высших руководителей финансово-промышленного мира с депутатами парламента подчеркивалась необходимость и неизбежность русско-японской войны.

В то же время, серьезные уступки со стороны российского правительства способствовали созданию благоприятных условий для развития японской торговли на территории Приамурского края. Но японское правительство предпочитало отклонять подобные предложения российской стороны под предлогом невыгодности, ссылаясь на уверенность в несомненном расширении торгового рынка между обеими странами в будущем.

В Заключении подведены итоги исследования.

Становлению российско-японских экономических контактов способствовала удаленность тихоокеанских территорий России от её экономического центра. Возможная торговля с Японией для обеспечения товарами населения Северо-Восточной Сибири считалась выгодной. Российско-японский договор 1855 г. и трактаты 1857-1863 гг. положили начало торговоэкономическим отношениям между Россией и Японией. Но торговый оборот между странами развился незначительно. Российское купечество не использовало полученные им привилегии, что было связано с экономической отсталостью России, с отсутствием у российского правительства продуманного внешнеэкономического курса в отношении Японии, с недостатком предприимчивости у русских, а также со значительной удаленностью экономических центров России от Японии.

Не смотря на близость дальневосточных окраин России к Японии, их неразвитая инфраструктура, отсутствие там крупных частных капиталов, незнание местными купцами японского рынка и языка - всё это наряду с отсутствием в Японии спроса на меха, ограничивало возможности экономических отношений.

Существенное влияние на стагнацию торговых контактов оказывала и Япония. Это официальное запрещение знакомить иностранцев с экономикой страны, несовершенство японского внешнеторгового законодательства о международных торговых сделках, невысокое качество японских товаров и дороговизна продуктов, коррумпированность японской таможни, малограмотность японских предпринимателей, несоблюдение деловых контрактов, обман партнеров.

Российско-японский договор (1875), по мнению российского правительства, должен был создать благоприятные условия для расширения торговых контактов с Японией. Но российские предприниматели оказались не в состоянии конкурировать на японском рынке с европейцами из-за более высокого качества их продукции. Продажа в Японии немногих российских товаров осуществлялась через посредничество иностранных фирм. Негативное влияние оказывали неустойчивый курс иены и отсутствие на российском рынке спроса на японский чай и шёлк. В целом доля России в торговом обороте Японии не превышала 2%.

Особое значение для Японии имели рыбные ресурсы России, прежде всего, Сахалина.

Они способствовали повышению урожайности рисовых полей страны за счёт повсеместного применения тука, что при остром дефиците сельскохозяйственных угодий играло исключительно важную роль для решения продовольственной проблемы страны. Поэтому развитию рыбопромышленности правительство Японии уделяло особое внимании, создавая сеть государственных учреждений для оказания поддержки предпринимателям и принимая законы, поощрявшие промысловую деятельность в российских водах.

Главным приоритетом для Восточно-Сибирской и Приамурской администраций была политика экономического закрепления России на Дальнем Востоке. Решение этой задачи зависело от притока в регион значительных капиталов. Отсутствие необходимых сумм в государственном казначействе, узость внутреннего денежного рынка, незаинтересованность российской буржуазии во вложении своих средств в предприятия малоосвоенной окраины, отсутствие там рабочих рук, вынуждали российскую администрацию проводить политику привлечения капиталов из-за границы. В этом смысле использовали японские рыбные промыслы и японский рынок морепродуктов. Принимались законодательные меры, регулировавшие деятельность японского капитала. Но, выступая в печати за привлечение в край японских капиталов, российские власти видели в Японии и потенциальный источник военной угрозы.

Японская рыбопромышленность на о.Сахалине оказала стимулирующее воздействие на становление российских предприятий. Отсутствие капиталов вынуждало русских предпринимателей вступать в экономические отношения с японцами. Они нанимали в Японии рабочих, закупали промысловое оборудование, фрахтовали суда, сбывали свою продукцию.. Благодаря этому на о.Сахалине наблюдался рост числа российских рыбопромышленных предприятий, составлявших к 1902 г. более 50% предприятий Сахалинской промысловой акватории. Однако из их числа 39% незаконно арендовалось японцами.

Успешная деятельность японцев объяснялась огромной потребностью внутреннего рынка страны в рыбопродуктах, дешевизной рабочих рук, невысокой стоимостью предметов снаряжения, развитием морского транспорта, опытностью японцев в рыбопромышленном деле. Вместе с тем, предоставленные японскому капиталу благоприятные условия, приводили к усилению японской экспансии в регионе. Она выражалась в хищнической добыче рыбы и морских животных в промысловой акватории России, бойкоте российских рыбопродуктов на рынках Японии, нейтрализации российских аукционов по сдаче в аренду рыболовных участков, криминальных действиях в отношении аборигенов, незаконной рубке леса и добыче полезных ископаемых.

Особым явлением экономической жизни края были японские общества, где японцы, сплоченные в отраслевые профессиональные организации, могли договариваться о ценах на продукцию и услуги, обеспечивая себе высокие заработки. Основными сферами их деятельности была торговля и бытовое обслуживание. К 1903 г. японцы, составлявшие 1% населения Приморской области, владели 20% её предприятий. Лица дальневосточной администрации отмечали такие качества японцев, как ловкость, аккуратность, дисциплинированность.

Труд японских рабочих применялся в строительстве и сфере услуг. Значительную часть японского населения дальневосточного региона России составляли женщины, работавшие, главным образом, в публичных домах.

В начале ХХ в. существенное влияние на характер внешнеэкономических отношений Японии оказывали военно-политические планы ее руководства. Стратегия японской финансовой олигархии, связанной общими интересами с правительством, заключалась в стремлении привязать бизнес к официальному военному курсу. Правительство и финансово-промышленные круги были обеспокоены проникновением России в Маньчжурию, считая его главным препятствием для экспансии Японии в Корею и Китай. Это неблагоприятно влияло на состояние отношений России и Японии. Экономическая политика России в Маньчжурии исключала сотрудничество с Японией и вела к неизбежному обострению российско-японских противоречий.

Особую роль в отношениях двух стран накануне русско-японской войны 1904-1905 гг.

играла сахалинская промысловая акватория. Слабость там экономических позиций России, малочисленность русского населения на о.Сахалине, с одной стороны, и активная рыбопромышленная экспансия Японии, с другой, способствовали последовавшему военному столкновению.

Основные положения диссертации опубликованы в работах:

Статьи, опубликованные в журналах по списку, рекомендованному ВАК:

1. Алепко Н.А. Экономическая политика Японии в конце XIX в. и дальневосточный регион России / Н.А. Алепко // Власть и управление на Востоке России. - 2009. - № 1(46). – С. 83 – 87. (0,42 п.л.) 2. Алепко Н.А. Японское предпринимательство в Сахалинской промысловой акватории в конце ХIХ – начале ХХ вв. / Н.А. Алепко // Омский научный вестник. - 2009. - № 2(76). – С. 64 – 69. (0,59 п.л.) 3. Алепко Н.А. Российско-японские отношения на Сахалине и Петербургский договор 1875 г. / Н.А. Алепко // Известия Алтайского государственного университета. - 2009. - № 4/1. – С. 12 – 15. (0,45 п.л.) Статьи, опубликованные в иных изданиях:

4. Алепко Н.А. К вопросу о японских рыбных промыслах на о.Сахалин во второй половине XIX в. / Н.А. Алепко // Материалы V международной научной конференции «Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества». - Владивосток:ДВГТУ,2005. – С. 6 – 8.

(0,3 п.л.) 5. Алепко Н.А. Проблема малого бизнеса в современной экономике Японии и венчурное предпринимательство / Н.А. Алепко // Материалы международного симпозиума « Культурноэкономическое сотрудничество стран Северо-Восточной Азии». - Хабаровск:ДВГУПС,2005. – Т.1. – С. 76 – 77. (0,25 п.л.) 6. Алепко Н.А. Гундзи Наритада и японская экспансия в Охотско-Камчатском регионе России в 1904-1905 гг. / Н.А. Алепко // Материалы VI международной конференции «Актуальные проблемы языков, истории, культуры и образования стран АТР». - Владивосток:ДВГТУ,2006. – С. 3 – 5. (0,3 п.л.) 7. Алепко Н.А. Японо-российские отношения в сахалинской промысловой акватории во второй половине XIX – начале ХХ вв./ Н.А. Алепко, А.В. Алепко // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. 2006. - № 13. – С. 68 – 82. (0,8 / 0,4 п.л.) 8. Алепко Н.А. Консульская служба Японии в дальневосточном регионе России в конце ХIХ - начале ХХ в. / Н.А. Алепко, А.В. Алепко // Материалы II международной научнопрактической конференции « Актуальные проблемы образования и культуры в контексте ХХI века». - Владивосток:ДВГТУ,2007. – С.124 – 125. (0,3 / 0,2 п.л.) 9. Алепко Н.А. К вопросу об открытии торговли между Ниигатой и Владивостоком в XIX в. / Н.А. Алепко // Материалы II международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы образования и культуры в контексте ХХI века». - Владивосток:ДВГТУ,2007. – С.126 – 128. (0,4 п.л.) 10. Алепко Н.А. Первые русско-японские договоры и установление официальных внешнеэкономических отношений между Россией и Японией / Н.А. Алепко // Сборник научных трудов по итогам работы международной научно-практической конференции « Актуальные проблемы востоковедения».- Хабаровск, ДВГГУ,2008. – С. 5 – 9. (0,35 п.л.) 11. Алепко Н.А. Японские общества в Амурской области в начале ХХ в. / Н.А. Алепко // Амурская область: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей им. Г.С.НовиковаДауркого,2009. – Часть 2. – С. 20 – 23. (0,2 п.л.) 12. Алепко Н.А. Проблема «северных территорий» и интерпретация исторических фактов японскими и российскими историками. / Н.А. Алепко // Япония: шесть десятилетий без права на войну. Материалы научно-практической конференции 24-30 апреля 2008 г. Город Москва – город Владивосток. - Владивосток: Морской государственный университет им.

Г.И.Невельского,2009. – С. 118 – 127. (0,42 п.л.) 13. Алепко Н.А. Проблема свободной торговли Приамурского края в дискуссиях российской общественности в 1906-109 гг. / Н.А. Алепко // Шестые Гродековские чтения: Материалы межрегиональной научно-практической конференции « Актуальные проблемы исследования российской цивилизации на Дальнем Востоке». - Хабаровск: Хабаровский краевой музей им.

Н.И.Гродекова,2009. – Т.1. С.88 – 92.(0,26 п.л.) 14. Alepko N.A. Economic policy of Japan of the XIX century and the far eastern region of Russia / N.A. Alepko // Power and Administration in the East of Russia. Scientific journal. 2009. № 1( 46). P.64-68. (0,35 п.л.) Общий объем опубликованных работ – 4,89 п.л.

Лицензия на издательскую деятельность от.

Подписано в печать_. Формат 60+84 1/64. Усл. печ. л. 1, «Хабаровская государственная академия экономики и права».