На правах рукописи

ИВАНОВА Марина Алексеевна

ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ СТАТУС

НЕУСПЕШНОГО ДИАЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

Специальность: 10.02.19 – теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Барнаул – 2007

Работа выполнена на кафедре перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Г.М. Костюшкина

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Л.О. Бутакова кандидат филологических наук, доцент Т.Г. Утробина

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Защита состоится 29 мая 2007 г. в 9-00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.005.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет» по адресу: 656049, Алтайский край, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан «20» апреля 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Н.В.Панченко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена исследованию прагмалингвистического статуса неуспешного диалогического дискурса на материале английского, немецкого и русского языков.

Для современного языкознания характерен повышенный интерес к функционально-ориентированным формам проявления языка. Возвращение в лингвистику человеческого фактора стимулировало большое количество исследований специфических ситуативных форм речевой деятельности, объединенных термином «дискурс» (Арутюнова Н.Д., Борботько В.Г., Водак Р., Дейк ван Т. А., Карасик В.И., Плотникова С.Н., Шейгал Е.И., Dijk van T.A. и др.).

Обращение к дискурсу не следует расценивать только как развитие лингвистики текста или, напротив, отказ от идеологии последней. Скорее всего, это новая точка зрения на топологический универсум языка.

Актуальность выбора темы исследования обусловлена развитием коммуникативной лингвистики и интересом ученых к изучению речевого поведения и коммуникативно-прагматических факторов, обеспечивающих успех взаимодействия коммуникантов, в связи с этим возникает необходимость изучения наряду с успешной коммуникации и неуспешного дискурса, что, в свою очередь, имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. Выявление дифференциальных признаков неуспешного диалогического дискурса, а именно нарушений принципов Кооперации и Вежливости, неправильного или неумелого применения коммуникативных тактик для реализации определенной стратегии вызвано необходимостью дальнейшего изучения закономерностей организации успешного диалогического дискурса.

Поскольку для общения необходимо как минимум два участника, то объектом анализа служит диалогический дискурс, так как именно в диалогическом дискурсе наглядно проявляются механизмы речевого взаимодействия. От того, как участники диалога понимают друг друга, от их желания продолжать дальнейшее общение зависит весь процесс коммуникации.

Предметом данного диссертационного исследования является неуспешная коммуникация. Отсутствие понимания между коммуникантами может стать причиной неуспешного протекания процесса коммуникации. Как слушающий, так и говорящий должны следовать определенным принципам Кодекса общения (Коммуникативного Кодекса). Г.П. Грайс и Дж. Лич сформулировали свои основные речевые правила, которые и легли в основу Кодекса общения – это принцип Кооперации Г.П. Грайса и принцип Вежливости Дж. Лича. Однако несоблюдение этих принципов может привести к сбою в коммуникации. Немаловажная роль в Кодексе общения отводится стратегиям и тактикам речи. Неумелое их применение также может спровоцировать непонимание коммуникантов.

Цель данного исследования – определить прагмалингвистический статус неуспешного диалогического дискурса.

В соответствии с указанной целью в работе решаются следующие задачи:

1) установить различие между успешной и неуспешной коммуникацией, а для этого:

а) рассмотреть речевой акт и коммуникативный акт в рамках диалогического дискурса;

б) раскрыть сущность принципа Кооперации;

в) раскрыть сущность принципа Вежливости;

г) выявить и описать причины коммуникативных неудач;

2) определить роль и значение интенциональности и интенции в диалогическом дискурсе;

3) рассмотреть понятие стратегии, для этого:

а) рассмотреть истоки термина «стратегия»;

б) определить понятие «стратегия» в лингвистике;

в) раскрыть понятие коммуникативной тактики;

4) выявить дифференциальные признаки неуспешного диалогического дискурса:

а) определить нарушения принципа Кооперации;

б) выявить нарушения принципа Вежливости;

в) проанализировать неверный выбор стратегий и тактик речи.

Научная новизна данного исследования состоит в определении прагмалингвистического статуса неуспешного диалогического дискурса, введении нового понятия «неуспешный диалогический дискурс» и выявлении его дифференциальных признаков на основе применения интенционального подхода с опорой на принципы Кооперации и Вежливости, а также на стратегии и тактики, используемые коммуникантами для построения успешного диалогического дискурса.

Материалом исследования послужили диалоги, полученные методом сплошной выборки из художественной литературы современных английских, немецких и русских писателей, объем которых составил 6743 страницы.

Методика исследования в рамках избранной парадигмы включает в себя следующие методы: метод индукции и дедукции, метод контекстуального анализа, методика функционального анализа, интерпретативный метод. Эти методы позволяют раскрыть основные функциональные характеристики изучаемых диалогических единиц.

Методологической и теоретической базой диссертации послужили исследования в области прагмалингвистики и теории речевых актов (Арутюнова Н.Д., Барт Р., Беляева Е.И., Богданов В.В., Блох М.Я., Булыгина Т.В., Вежбицка А., Кобозева И.М., Костюшкина Г.М., Падучева Е.В., Почепцов Г.Г., Степанов Ю.С., Сусов И.П., Searle J.R., Wunderlich D. и другие), а также принципы и правила речевого сотрудничества, предложенные в рамках прагматики (Гордон, Лакофф 1985, Янко 2001, Grice H.P., Lakoff R.T., Leech G.N., Quirk R., Wierzbicka A. и другие).

Основной теоретической проблемой, решаемой в работе, является изучение предпосылок неуспешного диалогического дискурса.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование вносит определенный вклад в развитие идей коммуникативной лингвистики, теории речевых актов, теории дискурса, теории межкультурной коммуникации, речевого поведения и дальнейшее изучение проблем, связанных с условиями успешности коммуникации в диалогическом дискурсе. В работе уточняются отдельные понятия прагмалингвистики, такие как стратегия, тактика, принципы сотрудничества и др.

Практическая ценность исследования заключается в том, что результаты работы могут найти применение в преподавании курса «Общее языкознание», теоретических и практических курсов английского, немецкого и русского языков, в проведении семинарских занятий и спецкурсов по языкознанию, теории дискурса и интерпретации текста, при составлении учебных пособий, а также могут оказаться полезными для специалистов по речевому взаимодействию. Результаты данной диссертации могут быть использованы для написания курсовых и дипломных работ студентов лингвистических и других вузов.

На основании полученных результатов сформулированы следующие положения, выносимые на защиту.

1. Неуспешная коммуникация – это такая коммуникация, при которой возможны коммуникативный сбой, коммуникативный провал и «коммуникативная неудача», являющиеся причиной недостаточного, с точки зрения коммуникантов, взаимопонимания.

2. В неуспешном диалогическом дискурсе ответственность за провал процесса общения могут нести как оба коммуниканта, так и один из них; в одном диалогическом дискурсе может иметь место как успешная, так и неуспешная коммуникация при рассмотрении диалога с позиций говорящего и слушающего.

3. Нарушение принципов Кооперации и Вежливости, а также неверный выбор стратегий и тактик при организации диалогического дискурса являются дифференциальными признаками неуспешной коммуникации.

4. Нарушение максимы Количества, максимы Одобрения и максимы Скромности не всегда приводят к неуспешному диалогическому дискурсу.

5. В одном диалогическом дискурсе могут иметь место несколько нарушений принципов общения одновременно; максимы принципов Кооперации и Вежливости могут вступать в противоречие.

Апробация работы – результаты исследования обсуждались на Региональных научных семинарах по проблемам систематики языка и речевой деятельности в Иркутском государственном лингвистическом университете (октябрь 2005г., октябрь 2006г.) и на международных научных конференциях по проблемам лингвистических парадигм и лингводидактики в Байкальском государственном университете экономики и права (июнь 2005г., июнь 2006г.). Основные материалы диссертации представлены в пяти публикациях, общим объемом 1, 85 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка использованных источников примеров. Общий объем работы составляет 157 страниц печатного текста.

Во Введении определяется цель и задачи исследования, обосновываются используемые в ходе анализа методы, раскрывается актуальность работы, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе излагается теоретическая база исследования, рассматривается неуспешная коммуникация в противопоставлении успешной, речевой и коммуникативный акт, раскрывается сущность принципов Кооперации и Вежливости, описываются причины коммуникативных неудач, определяется роль интенциональности и интенции в диалогическом дискурсе, анализируются понятия «стратегия» и «тактика».

Вторая глава диссертации посвящена выявлению дифференциальных признаков неуспешного диалогического дискурса, основываясь на принципах Кооперации и Вежливости, а также на неверном выборе стратегий и тактик.

В Заключении обобщаются результаты проведенного исследования, формируются вытекающие из него выводы и намечаются перспективы дальнейшей работы в этом направлении.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Человеческая коммуникация есть процесс взаимодействия двух и более языковых личностей с целью передачи / получения / обмена информацией, т.е. того или иного воздействия на собеседника, необходимого для осуществления совместной деятельности. Поскольку коммуникация при таком понимании предполагает процесс передачи / получения / обмена информацией, то число коммуникантов всегда больше или равно двум. Коммуникация в предлагаемой трактовке - это не только сиюминутный акт общения, когда процессы порождения и восприятия практически одномоментные, но и общение, когда восприятие дистанцированно от порождения во времени и пространстве.

В процессе своего развития человек все более совершенно овладевает языком и культурой общения. Человек, находящийся в обществе, склонен к приобретению взглядов, точек зрения и привычек тех людей, с которыми он общается.

Согласно М.М. Бахтину, «Само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть - значит общаться. Абсолютная смерть (небытие) есть неуслышанность, непризнанность, невспомянутость. Быть значит быть для другого и через него - для себя. У человека нет суверенной территории, он весь и всегда на границе, смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другому или глазами другого»

(Бахтин М.М.).

Не следует забывать, что для общения крайне важна корректировка речевого поведения с ориентацией на реципиента. Обратная связь наиболее четко и полно проявляется в диалоге, когда говорящий постоянно ориентируется на слушающего, контролирует его реакцию и на основании этого регулирует свое речевое поведение.

По своей природе речевая деятельность личности изначально контролируема присутствием собеседника.

В соответствии с принципами и постулатами речевого общения выделяются два основных типа речевого взаимодействия: сотрудничество (кооперация) и конфронтация, которые являются показателями совпадения или несовпадения интересов и целей коммуникантов. Эти два типа отражены в двух моделях диалога:

кооперативной и конфликтной. Следовательно, коммуникация может быть успешной или неуспешной.

Успешная коммуникация - это адекватная коммуникация, при которой достигается более или менее полное, но обязательно достаточное, с точки зрения коммуникантов, взаимопонимание. Неуспешная коммуникация – это такая коммуникация, при которой возможны коммуникативный сбой, коммуникативный провал и еще одно понятие - «коммуникативная неудача», являющиеся причиной недостаточного, с точки зрения коммуникантов, взаимопонимания. Среди факторов, обусловливающих адекватную коммуникацию, т.е. успешное ее протекание, нужно назвать определенную общность «знаний» коммуникантов.

Различие между успешной и неуспешной коммуникацией заключается в том, что для осуществления успешного общения необходимо учитывать несколько факторов, из которых наиболее важные: общий фонд знаний, накопленный опыт участников коммуникации, связь коммуникантов с определенной коммуникативной ситуацией, следование принципам Кооперации и Вежливости, верный выбор стратегий и тактик. Из-за несоответствия этих факторов (или одного из них) коммуникация может оказаться неуспешной.

Общий фонд знаний коммуникантов тесно связан с теми картинами мира, которые отражаются в языке. Многие лингвисты обращали свое внимание на изучение данной проблемы (Будагов Р.А., Вежбицка А., Колшанский Г.В., Корнилов О.А., Красных В.В., Логический анализ языка, Маковский М.М., Павеленис Р.И., Панов Е.В., Постовалова В.И., Серебренников Б.А. и др.), однако это явление не входит в сферу нашего исследования.

Поскольку коммуникации есть процесс, разворачивающийся во времени и пространстве, то, как и любой процесс, поддающийся сегментации в той или иной степени, коммуникация также позволяет проводить определенное разграничение внутри себя. Таким сегментом коммуникации, фрагментом общения может быть признан коммуникативный акт.

Несмотря на нередкую критику в сторону теории речевых актов, что она рассматривает изолированные, элементарные, иногда даже искусственно придуманные высказывания, следует помнить, что речеактовая единица является самой маленькой клеточкой общения, обычно адресованного речевого проявления, в котором говорящий выражает свое коммуникативное намерение – речевую интенцию, а это одно из базовых понятий лингвистики общения. Отсюда можно сделать вывод, что исследование речевых актов является первой ступенью изучения единиц общения. Речевой акт включается в коммуникативный акт. Структура коммуникативного акта состоит из следующих компонентов: 1) коммуниканты; 2) ситуация; 3) дискурс; 4) конситуация; 5) контекст; 6) пресуппозиция; 7) речь; 8) текст (Красных В.В., см. также: Костюшкина Г.М.).

Не обращая внимания на недостатки теории речевых актов и критику этой теории, выделение речевого акта как объекта прагмалингвистики сыграло огромную роль в современной лингвистической науке. Понятие «речевой акт» стало первой ступенькой к анализу дискурса. Такая категория, как «коммуникативный акт»

включает в себя речевой акт не только говорящего, но и слушающего. В связи с этим встает вопрос о принципах построения диалогического дискурса.

Для того чтобы цели и задачи диалога были успешно выполнены, чтобы разговор не оборвался и не пошел по незапланированному пути, участники диалога должны следовать правилу коммуникативного сотрудничества (принципу Кооперации (Грайс Г.П.)), и их речь должна быть определенным образом скоординирована. Г.П. Грайс также выделил более конкретные максимы, соблюдение которых в общем и целом соответствует выполнению этого принципа:

максима Количества; максима Качества; максима Способа и максима Отношения, в которых, в свою очередь, он выделяет определенные постулаты. Г.П. Грайс не исключает возможности того, что, вероятно, понадобятся и другие максимы.

Очевидно, что соблюдение одних максим более обязательно, чем соблюдение других: обычно чересчур многословный человек подвергается менее строгому осуждению, чем человек, который говорит то, что он считает ложным. И действительно, можно думать, что важность максимы Качества так велика, что эта максима не должна включаться в общую схему. Остальные максимы вступают в силу лишь в предположении, что максима Качества выполнена. Но Г.П. Грайс считает, что роль этой максимы не отличается существенным образом от роли других максим и что ее удобно рассматривать в одном ряду со всеми остальными максимами.

Максимы Г.П. Грайса сформулированны таким образом, будто целью речевого общения является максимально эффективная передача информации.

Естественно, это определение слишком узко, с точки зрения Г.П. Грайса, и все построение должно быть обобщено в применении к таким общим целям, как воздействие на других людей, управление их поведением и т.д.

На наш взгляд, утверждение С.С. Шимберг о том, что решающая роль в диалоге принадлежит говорящему, справедливо по отношению к началу диалога, поскольку в ходе разговора слушающий, воспринимая слова инициирующего коммуниканта, сразу же занимает по отношению к ним активную ответную, положительную или отрицательную, эмоциональную или нейтральную позицию. В свою очередь, инициирующий общение коммуникант ждет не пассивного понимания, а ответа - согласия, возражения, сочувствия, исполнения, - который может быть выражен как вербальными, так и невербальными средствами. В результате, реагируя на слова говорящего, «слушающий» сам становится «говорящим», т.е. роли коммуникантов в ходе диалогического общения меняются, возникают альтернирующие цепочки (Зайцева Т.А.).

Можно утверждать, что в процессе обмена репликами происходит так называемая «интерпретация» высказываний на основе знаний интерпретирующих, каковыми поочередно являются как адресант, так и адресат (Демьянков В.З.).

Слушающий домысливает сказанное говорящим, причем только такая экстраполяция и делает высказывание до конца осмысленным (Винокур Т.Г.). И от того, насколько благожелательно настроен слушающий по отношению к говорящему, хочет ли он сотрудничать со своими собеседниками в решении какихлибо проблем, и в какой мере намерен он следовать принципу Кооперации и вытекающим из него коммуникативным постулатам, в значительной степени зависит, насколько правильно будут поняты и истолкованы намерения говорящего.

Еще одним необходимым условием существования общества являются социальные нормы поведения: они регулируют социальное взаимодействие людей в процессе их практической деятельности. «Манера речи, разрешение или запрет говорить одно и не говорить другое, выбор языковых средств, как помета своей принадлежности к среде – все это заметно в наших повседневных речевых проявлениях» (Формановская Н.И.). Речевой этикет воплотился в стереотипы, формулы общения, которые не строятся заново всякий раз, когда есть необходимость в их употреблении. Используются готовые, устойчивые выражения, отложившиеся в нашем языковом сознании. Однако же, производится конкретный выбор в каждом речевом акте, строя что-либо новое. При этом в диалоге проявляется уважение к собеседнику, иными словами, коммуниканты строят свое общение на вежливости (Беляева Е.И.).

Таким образом, другой важный принцип, на котором строятся этикетные межличностные отношения и который выступает в качестве ведущего критерия этикетного речевого общения, - принцип Вежливости, сформулированный Дж.

Личем (Leech G.N.). Все максимы Дж. Лича приводятся в понятиях этических норм поведения, а, следовательно, и речевого поведения, однако их влияние на речепорождение и речевосприятие велико. Указанный принцип является необходимым для конституирования диалогического дискурса, он обусловливает коммуникативное поведение коммуникантов, но не определяет основного содержания диалога.

Дж. Лич располагает свои максимы по градуальной шкале затрат и выгоды (для говорящего и слушающего): 1) максима Такта; 2) максима Великодушия; 3) максима Одобрения; 4) максима Скромности; 5) максима Согласия; 6) максима Симпатии. Центральное место в функционировании принципа Вежливости занимают статусно-ролевые отношения. Хотя коммуниканты любого статуса стремятся к соблюдению принципа Вежливости, тем не менее, лицо, обладающее более высоким статусом, имеет больше возможностей безнаказанно эти правила нарушать. Макисмы Такта, Великодушия, Одобрения, в меньшей степени максима Согласия достаточно часто нарушаются коммуникантами с более высоким статусом, в то время как коммуниканты с низким статусом практически не позволяют себе нарушения данных максим. В то же время на действия максим Симпатии и Скромности статусные отношения оказывают лишь незначительное влияние.

Наблюдения за речевой практикой убеждают, что часто предпочитают вежливую ложь суровой правде.

В диалогическом дискурсе может проявляться асимметричность принципа Вежливости: что хорошо для слушающего, то может оказаться неприемлемым для говорящего. Интересно утверждение Дж. Лича о том, что вежливость выгодна слушающему. Однако это не всегда так, как показывает наш материал. Конечно, слушающий получает удовольствие, и это ему приятно, однако говорящий с помощью вежливости как тактического приема нередко достигает искомой цели.

Данный принцип направлен на предотвращение конфликтных ситуаций, т.е. он дает возможность избежать конфликтов, которые ведут к нарушению и прерыванию речевого общения.

Важность соблюдения различных максим принципа Вежливости в процессе коммуникации не одинакова, как не одинаковы и характерные реакции реципиентов (слушающих) на эти нарушения. Нарушения максим Такта и Великодушия, Одобрения и Симпатии обычно вызывают резкую негативную реакцию собеседников. Напротив, нарушение максим Скромности и Согласия в большинстве ситуаций приемлемы, но даже необходимы. Для коммуникации соблюдение принципа Вежливости не менее важно, чем соблюдение принципа Кооперации.

Однако наибольшее значение имеет соблюдение максим Такта, Великодушия и Симпатии, которые в наименьшей степени связаны непосредственно с обменом информацией. Что же касается максим Согласия, Одобрения и Скромности, соблюдение которых может привести к серьезному искажению истинности информации, то эти максимы часто нарушаются коммуникантами ради соблюдения максимы Качества.

В процессе общения контроль над соблюдением принципов речевого общения может осуществляться как говорящим, так и слушающим (Шилова С.В.). Если же правила и нормы ведения диалогического дискурса игнорируются слушающим и/или говорящим, принцип Вежливости не соблюдается, тогда участникам диалогического дискурса трудно достичь взаимопонимания, и можно предположить, что их двоих или кого-то одного из них постигнет коммуникативная неудача, т.е.

коммуникация станет неуспешной.

Таким образом, в поле внимания исследователей включаются такие явления, как коммуникативный сбой (Падучева Е.В.), коммуникативный провал (Шмелева Т.В.), коммуникативная неудача (Городецкий. Б.Ю., Кобозева И.М, Сабурова И.Г.;

Ермакова О.П., Земская Е.А.; Кънева Н.К.), коммуникативная помеха (Ладыженская Т.А.), языковой конфликт (Ильенко С.Г.), речевой конфликт и др. Эти явления маркируют отрицательное поле коммуникативного взаимодействия. Для обозначения различного рода сбоев и недоразумений в ходе речевого общения чаще всего в специальных исследованиях используется термин «коммуникативная неудача», под которым понимается полное или частичное непонимание высказывания партнером по коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего (Городецкий Б.Ю., Кобозева И.М., Сабурова И.Г.; Ермакова О.П., Земская Е.А, Формановская Н.И.). К коммуникативным неудачам, согласно концепции Е.А. Земской и О.П. Ермаковой, относится также и «возникающий в процессе общения, не предусмотренный говорящим нежелательный эмоциональный эффект: обида, раздражение, изумление» (Ермакова О.П., Земская Е.А.), в котором, по мнению авторов, и выражается взаимное непонимание речевых партнеров. Неудачи, сбои могут быть нейтрализованы в процессе коммуникации с помощью дополнительных речевых шагов: переспросов, уточнений, пояснений, наводящих вопросов, переформулирования, в результате чего может быть осуществлено коммуникативное намерение говорящего.

Понятие коммуникативной неудачи относится к незнанию языка или плохому владению им. Речь пойдет, в основном, о нормативном знании и употреблении языка его носителями.

Чтобы опознать, произошел ли сбой, коммуникативная неудача в общении, необходимо обратиться к ответной реакции партнера. В диссертации выделяется полная коммуникативная неудача и коммуникативное затруднение. Полная коммуникативная неудача ведет к прекращению контакта, т.е. к неуспешной коммуникации. Коммуникативное затруднение – это коммуникативная неудача, переведенная в затруднение при помощи механизмов корректировки, которые позволяют предотвратить прерывание коммуникации и восстановить нормальный ход развертывания диалогического дискурса.

Н.И. Формановская выделяет следующие причины коммуникативных неудач:

различия в картинах мира, разные у коммуникантов ментальные модели фрагмента действительности, несовпадение оценок фрагментов и явлений действительности, ощущение партнера как «не того» лица, нарушения условий места и времени коммуникации или же помехи идут от третьего лица, нарушения канала связи, употребление коммуникативных стереотипов оценочного и модального характера, специальное игнорирование адресатом намерения говорящего, природа языковых единиц, неточное понимание значений грамматических средств, неточная референциальная отнесенность, неточное указание на денотат, употребление окказионализмов, нарушение речевого поведения, в том числе и правил вежливости, неправильное прочтение речевой интенции (Формановская Н.И.).

Поскольку одной из причин коммуникативных неудач является неверное распознавание интенций, то таким понятиям, как «интенциональность» и «интенция» отводится немаловажная роль для предотвращения неуспешной коммуникации.

Любая речевая деятельность начинается не на пустом месте. Импульс к началу формирования высказывания возникает не извне, а определяется состоянием человека. Сама мысль зарождается не от другой мысли, а от различных потребностей человека и в результате действия той сферы, которая охватывает все наши влечения, побуждения, эмоции (Шеметова Е.А.).

Понятие интенциональности заимствуется исследователями языка из феноменологии Э. Гуссерля. Под интенциональностью он понимает направленность человеческого сознания на какой-либо объект действительности или возможного мира (Шеметова Е.А.). Представляется целесообразным различать такие понятия, как «интенциональность» и «интенция». Интенциональное состояние порождает интенцию, которая становится первой инстанцией в производстве высказываний.

Она же становится основной в обратном процессе – восприятия и понимания высказывания, ибо мы понимаем не речь, и даже не мысль, а то, что стоит за мыслью, иначе говоря, мы понимаем интенцию» (Шеметова Е.А.).

В работе, вслед за Н.И. Формановской, под речевой интенцией понимается «намерение, замысел сделать нечто, выполнить действие с помощью такого инструмента, как язык – речь – высказывание, т.е. осуществить речевой акт»

(Формановская Н.И.). Сущность речевой интенции можно рассматривать с двух сторон. С одной стороны это может быть цель и мотив, другими словами, фактор, который толкает на совершение речевого действия. С другой стороны, психическая составляющая, которая является своеобразным денотатом значения речеактового высказывания. Первая сторона речевой интенции, как воздействующая сила воплощается в иллокутивной функции высказывания. Следовательно, речевая интенция относится к иллокуции, как значение к функции, т.е. перформативное высказывание рассматривается как знак, который обладает определенной формой, интенциональным значением и иллокутивной функцией как силой самовыражения и воздействия на слушающего.

Вся сумма интенциональных состояний конкретной личности, проявляющихся при определенных обстоятельствах, называется ее интенциональным горизонтом.

Именно различие интенциональных горизонтов двух личностей может стать причиной разногласий, недопонимания, неправильного толкования событий или сообщений одного из коммуникантов. Напротив, при относительной близости интенциональных горизонтов коммуниканты достигают взаимопонимания и желаемых результатов. Ведь понять смысл высказывания означает перевести его на свой собственный язык, сопоставив его с рядом тех смыслов, которые нас окружают (Risser J.).

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что, совершая речевые акты, говорящий вкладывает в них особый смысл (интенцию). Роль слушающего заключается в распознавании этой интенции для продолжения коммуникации.

Таким образом, роль интенциональности очень велика, так как, если слушающий не поймет или поймет неправильно интенции говорящего, то коммуникацию между ними можно будет назвать неуспешной.

При построении диалогического дискурса коммуниканты прибегают к различным стратегиям. Стратегию можно определить как способ поведения человека в условиях конфликта целей, который делает невозможным их непосредственное достижение (т.е. достижение целей в одно действие).

Соответственно, стратегия определяет серию действий, которые направлены на достижение стратегом своих целей. Коммуникация, имеющая в своей основе некоторое противоборство (т.е. характеризующаяся конфликтом целей партнеров) и проходящая в игровой ситуации (т.е. ограниченная в пространстве и времени, а также характеризующаяся наличием правил и принципиальной возможности выбора) с использованием средств речевого воздействия как основного орудия достижения коммуникантами своих целей, получает название стратегической коммуникации.

Поскольку диалогический дискурс как никакой другой представляет собой «речь, погруженную в жизнь» (Арутюнова Н.Д.), то говорящие организуют его для своих слушающих так, чтобы структура дискурса не была заранее решена. Пожалуй, на разных этапах коммуниканты сталкиваются с рядом альтернативных речевых действий, из которых они выбирают наиболее соответствующие их замыслу.

Другими словами, для того, чтобы общение можно было назвать успешным, коммуникантам следует прибегать к определенным коммуникативным стратегиям, которые реализуются тактиками речи, исходя из ситуации общения. Важным для постижения сути коммуникативной стратегии является то, что стратегия несет на себе отпечаток личности человека, приобретает индивидуальную окраску.

Стратегия является вектором проявления языковой личности в диалогическом дискурсе (Вохрышева Е.В.).

Коммуникативную стратегию диалогического взаимодействия можно определить как множество вариантов речевых реализаций, возможных в конкретных коммуникативных обстоятельствах и отражающих весь спектр смысловых потенций, и процесс выбора конкретного варианта в определенной коммуникативной ситуации.

Коммуникативная стратегия – это совокупность запланированных говорящим заранее и реализуемых в ходе коммуникативного акта теоретических ходов, используется для достижения определенной коммуникативной цели, как пишет Е.В.

Клюев, «стратегический результат, на который направлен коммуникативный акт»

(Клюев Е.В.).

Коммуникативная тактика, в противовес стратегии, как общей канве коммуникативного поведения, рассматривается как совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия. Коммуникативная тактика – более мелкий масштаб рассмотрения коммуникативного процесса по сравнению с коммуникативной стратегией. Она соотносится не с коммуникативной целью, а с набором отдельных коммуникативных намерений.

Владение стратегиями и тактиками общения входит в прагматическую компетенцию говорящего и слушающего: чем более они компетентны в языке и речи, в применении постулатов и правил общения, тем многообразнее и гибче их стратегии и тактики, и тем успешнее они добиваются своих целей. Заметим также, что чем более официальна обстановка общения и социальные роли коммуникантов, тем жестче сценарии, стереотипнее их каркас и строже контроль за стратегиями и тактиками.

Залогом успешной коммуникации можно считать соблюдение главных принципов Коммуникативного кодекса, а именно принципов Кооперации и Вежливости. Несоблюдение Коммуникативного кодекса приводит к неуспешной коммуникации, а именно, в рамках нашего исследования, к неуспешному диалогическому дискурсу.

Из следующего примера:

видно, что почти на все задаваемые вопросы девушки, которая пришла в себя после пожара, ее сиделка отвечает односложно: «Нет»; «Другая»; «Нельзя»; «Что?»;

«Запрещено». Данный факт говорит о том, что сиделка, сообщая минимум информации (нарушение максимы Количества), показывает свое нежелание дальнейшего общения, так как ей было запрещено разговаривать с этой пациенткой.

Таким образом, можно сказать, что диалогический дискурс в данной ситуации не был успешным для пациентки, которая потерпела коммуникативную неудачу (полную коммуникативную неудачу, так как она не добилась того, чего хотела), но был успешным для сиделки, поскольку она четко дала понять, что не будет дальше поддерживать разговор. Также следует отметить, что меньшее количество информации привело к удлинению диалогического дискурса за счет лишних высказываний: «А кто?»; «Я бы хотела видеть доктора Дулена»; «Скажите мне что-нибудь»; «Что угодно. Поговорите со мной». Можно сказать, что этот диалогический дискурс неуспешен для говорящего.

Однако в другом случае (английский язык):

«We’ve got two minutes in hand,» Richard replied calmly. «I thought девушка очень устала от ходьбы и после того, как она отдышалась, быстро и невнятно спросила Ричарда, не пытается ли он ее убить: «Are you trying to kill me?».

Несмотря на то, что этот вопрос носит иронический характер и выражен он в косвенной форме, Ричард не отвечает на него прямо, а дает объяснение своему поступку: «We’ve got two minutes in hand… I thought if I went ahead I could delay the train for you». Согласно принципу Кооперации, в данном примере усматривается избыток информации, т.е. нарушение максимы Количества. Однако такое нарушение не повлекло за собой нарушение процесса общения. Другими словами, коммуникация и для слушающего, и для говорящего осталась успешной.

Ярким примером нарушения максимы Согласия является следующий диалог (немецкий язык).

Sie war damals vierzig, bisschen drber vielleicht, ich msste rechnen. Ich war fnfzehn, verstehen Sie? Das waren zwei Welten.

auseinander. Zwei Satelliten, die keine gemeinsame Bahn mehr ihren mden, langweiligen Augen ins Gesicht: «Ich will nichts mehr».

«Armer Mensch», htte ich sagen sollen, «armseliger» vielleicht, Сын говорит маме, что наступает новое тысячелетие, и что они могут начать новую жизнь и делать все, что захотят: «Mama, ein neues Jahrtausend fngt an», sagte ich zu ihr, «alles wird anders warden. Wir steigen wieder ein, Mama, wir kommen gro raus. Wir machen einfach das, was wir wollen, Ellbogen raus und los, verstehst du, Mama – einfach das, was wir wollen!». Однако мама мальчика не согласна с ним и говорит, что ничего больше не хочет: «Ich will nichts mehr». Такая реакция со стороны мамы стала неожиданной для подростка. Ему было пятнадцать, а ей сорок, и он считал, что в сорок лет у человека все впереди. Его кровь бурлила, и ему хотелось жить, а его мама сказала ему прямо в лицо, что ей ничего больше не надо: Sie war damals vierzig, bisschen drber vielleicht, ich msste rechnen. Ich war fnfzehn, verstehen Sie?

Das waren zwei Welten. Als sie das gesagte, «Ich will nichts mehr» – ich meine, mit vierzig ist man doch noch nicht fertig. Unsere Welten fielen einfach auseinander. Zwei Satelliten, die keine gemeinsame Bahn mehr hatten. Sie hat mir auch nie gezeigt, dass ich wichtig fr sie bin, oder so etwas. Sie wollte ja ohnehin nichts mehr, mich auch nicht, nahm ich an. Wir stehen also vor dem dritten Jahrtausend, vor uns der Himmel wird schon laut und bunt und ich den Kopf voller Wirbel und das Blut voll Brause, das kribbelt und qult. Und sie sagt mir mit ihren mden, langweiligen Augen ins Gesicht: «Ich will nichts mehr». Мальчик с этим категорически не согласен, и слова мамы вызывают в нем бурю негодования. Он произносит нецензурное слово: «Arschloch», habe ich zu ihr gesagt. Позже он пожалеет о своих словах, но, как он замечает, человек не думает в таких ситуациях: Spter tat es mir Leid, das sagt man nicht zu seiner Mutter, ich wollte das auch nicht, es kam so raus. «Armer Mensch», htte ich sagen sollen, «armseliger»

vielleicht, aber man denkt nicht in so Situationen. В этом диалоге налицо нарушение максимы Согласия, которое привело к неуспешной коммуникации и со стороны говорящего, и со стороны слушающего. Следовательно, оба коммуниканта являются виновниками неуспешного диалогического дискурса.

Принимая участие в диалогическом дискурсе, коммуниканты задействуют все принципы и правила кооперативного общения. В связи с этим кажется целесообразным рассмотреть диалоги, где встречаются несколько нарушений.

Так в примере на английском языке:

водитель интересуется, не хочет ли девушка, чтобы ее подвезли: «Would you like a lift?» (вопрос задан в соответствии с максимой Симпатии, принцип Вежливости).

Очень вежливо со стороны водителя помочь девушке. В ее ответе сразу заметно несколько нарушений. Во-первых, ей очень хотелось поехать на машине, но ее муж ушел далеко вперед. Поэтому она благодарит: «Thank you» и поясняет, что ей надо спросить у мужа: «I’ll ask my husband – he’s ahead!», а также сообщает, что они на спонсорской прогулке: «We’re on a sponsored walk you see». (Нарушение максимы Качества сопровождается нарушением максимы Количества. Девушка не знает точно, согласится ли ее муж, чтобы их подвез незнакомец, а также она сообщает много лишней информации). Избыток информации стал причиной соответствующей реакции водителя. Он нарушает максиму Такта: «Och weil I’ll no give you a lift then!»

и отказывается подвезти. Рассмотрение этого же диалога с точки зрения стратегии и тактик делает очевидным, что ни тот, ни другой коммуникант не имели успеха.

Успешный процесс коммуникации является ключевым шагом в развитии и становлении социальной личности. Для этого необходимо уметь правильно применять принципы и правила Коммуникативного Кодекса, а также осуществлять правильный выбор стратегий и тактик ее реализации при построении диалогического дискурса.

Если хотя бы один из коммуникантов нарушает принцип Кооперации или принцип Вежливости или их оба, то такую коммуникацию можно считать неуспешной для одного из участников диалогического дискурса. Однако в таком случае для другого коммуниканта дискурс может быть успешным. В случае обоюдного нежелания соблюдать данные принципы оба коммуниканта несут ответственность за неудачное общение.

Максимы двух рассмотренных принципов могут вступать в противоречия.

При необдуманном и невзвешенном выборе стратегий и тактик двумя или одним из коммуникантов полноценное общение становится невозможным. Однако в одном диалогическом дискурсе можно увидеть как успешную, так и неуспешную коммуникацию, поскольку в диалогическом дискурсе принимают участие как минимум два человека.

Тот факт, что весь процесс общения интенционален, является бесспорным. До начала общения в коммуникантах возникают интенции, которые необходимо распознать. Неправильное их понимание приводит к нарушению процесса коммуникации.

В процессе поиска практического материала можно столкнуться с проблемой выявления нарушений. Это связано с тем, что в процессе общения коммуниканты стремятся не к конфликтному (неуспешному), а к кооперативному (успешному) дискурсу, следовательно, говорящий и/или слушающий стараются перевести коммуникативную неудачу в коммуникативное затруднение, чтобы быть понятыми.

Таким образом, в результате проведенного исследования можно сделать вывод, что дифференциальными признаками неуспешного диалогического дискурса являются нарушение принципа Кооперации и принципа Вежливости, а также неправильный выбор стратегий и тактик речи. В перспективе можно продолжить исследования в этом направлении и расширить круг признаков, препятствующих успешному диалогическому дискурсу, а также можно провести сравнительный анализ примеров на нескольких языках для выявления межкультурных особенностей носителей разных языков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Иванова М.А. Неуспешная коммуникация как результат нарушения принципа Вежливости Дж. Лича [Текст] / М.А. Иванова // Вестник Сибирского государственного аэрокосмического университета. – Красноярск, 2006. – Вып. 4. – С. 22-29.

2. Иванова М.А. Прагматический аспект интенциональности [Текст] / М.А.

Иванова // Проблемы систематики языка и речевой деятельности : материалы 7-го Регионального научного семинара : Вестник ИГЛУ. / Отв. ред. Г.М. Костюшкина. – Иркутск, 2004. - Вып. 2. – С. 69-74.

3. Иванова М.А. Принцип построения диалогического дискурса [Текст] / М.А.

Иванова // Проблемы систематики языка и речевой деятельности : материалы 8-го Регионального научного семинара : Вестник ИГЛУ. / Отв. ред. Г.М. Костюшкина. Иркутск, 2005. - С. 102-106.

4. Иванова М.А. Эксплицитное выражение аргументации в диалогическом дискурсе [Текст] / М.А. Иванова // Проблемы концептуальной систематики языка и речевой деятельности : материалы 9-го Регионального научного семинара : Вестник ИГЛУ. / Отв. ред. Г.М. Костюшкина. – Иркутск, 2006. – Вып. 3. - С. 62-67.

5. Иванова М.А. Речевые акты: косвенное выражение значения [Текст] / М.А.

Иванова // Вопросы теории текста, лингвостилистики и интертекстуальности :

Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика / Отв. ред. О.К. Денисова. – Иркутск, 2006. – Вып.

9. – С. 100-109.