Пивоварова Элеонора Петровна (псевдоним Э. Корбаш), китаеведполитэконом, главный научный сотрудник Института Дальнего
Востока РАН, доктор экономических наук, профессор, академик
РАЕН.
Родилась 10 сентября 1937 г. в Саратовской области у великой русской
реки Волги в семье служащих. Отец – Пивоваров Петр Терентьевич (1906–81)
- родом из семьи старосты самарской церковной общины, мать - Пивоварова
Лидия Николаевна (1910–94) - из потомков сербских переселенцев княжеского происхождения (из рода Обреновичей), получивших в России дворянство. Муж - Корбашов Валентин Федорович (1937) – инженергидротехник, пенсионер. Сын Максим (1966) и дочь Юлия (1972) окончили Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова, внуки Алексей (1997) и Денис (2001) – учащиеся российской и китайской школ в Пекине (КНР).
Окончив с серебряной медалью среднюю школу №19 в городе Майкопе Краснодарского края, поступила в 1954 г. в МГУ им. М.В. Ломоносова на экономический факультет, где стала одной из 5 студентов, принятых на кафедру экономики зарубежных стран для изучения экономики Китая и китайского языка.
Программа обучения на экономическом факультете МГУ была очень насыщенной, большое внимание уделялось политической экономии, истории экономических учений, статистике, анализу хозяйственной деятельности предприятий различных отраслей и т. д. А для тех, кто стал учиться на кафедре зарубежной экономики, добавлялись еще экономика и язык выбранной ими страны.
Преподавали на экономическом факультете высококвалифицированные ученые и одновременно интересные люди (профессора Н.А.Цаголов, И.Г.Блюмин, Ф.Я.Полянский, И.И. Козодоев, Д.В.Савинский, С.К.Татур), которые, что было очень важно, требовали от нас творческого подхода к изучаемым проблемам. Мне всегда нравились требовательные учителя, они умеют дать знания, и потому я до сих пор с огромной благодарностью вспоминаю и свою среднюю школу, и экономический факультет МГУ.
Я с радостью получала знания по всем многочисленным предметам на факультете, но сердце мое сразу «приросло» к Китаю. В этом, в первую очередь, сыграл роль первый же урок по китайскому языку. Вначале преподаватель рассказала мне, что китайские иероглифы в основе своей похожи на рисунки с натуры, написав иероглиф «женщина» (ню), похожий на очертания женского бюста, и иероглиф «ребенок» (цзы), похожий на изображение спеленатого ребенка. Затем объяснила смысл иероглифа «хорошо» (хао), образованного совмещением этих двух самостоятельных слов, а именно «хорошо - это, когда у женщины есть ребенок». Далее она написала иероглиф «любовь» (ай), назвав все иероглифические элементы, из которых он состоит - когти, сердце, подкосившиеся ноги – и передала смысл такого написания: любовь – это, когда «когти в сердце так вцепились, что аж ножки подкосились». Такая природа языка покорила меня, семнадцатилетнюю, моментально. Ведь учить такой язык было для меня равнозначно занятию искусством, которое я так любила!
Занятия по китайскому языку на экономическом факультете проводились 2 раза в неделю, как и занятия по экономике Китая.
Преподаватели языка за время учебы в МГУ у меня иногда менялись (Луиза Владимировна Кангина, Иван Иванович Меньшаков), а вот по экономике Китая все 5 лет занятия вел доцент Николай Никитович Шмиголь.
Поскольку он сам неоднократно бывал и работал в Китае, его лекции проходили в очень свободной и живой форме, ему очень нравилось, когда мы задавали самые разнообразные вопросы, тем более, что нас у него осталось всего двое. Дело в том, что уже после первого года обучения трем студентам из нашей пятерки, пожелавшим специализироваться по Китаю, пришлось отказаться от специализации, так как им не давался китайский язык. Продолжали специализацию только я и Леонид Корнилов, причем на занятия мы шли всегда с большим удовольствием. Но выпускалась из МГУ в 1959 г. как политэконом-китаевед я только одна, так как Леонид не стал сдавать выпускные экзамены по китайскому языку и экономике Китая.
На одном курсе со мной учились 9 китайских студентов, с которыми я, естественно, общалась чаще, чем с другими однокурсниками. Среди них была одна девушка – Ци Сяньянь, которая очень быстро стала моей подругой, мы жили с ней в одной комнате общежития МГУ на Ленинских горах, она рассказывала мне многое о жизни в Китае, обычаях своего народа, помогала правильно по-китайски формулировать те или иные фразы. С двумя другими китайскими однокурсниками – Ли Сынанем и Юй Дачжаном – я проходила студенческую практику в Институте китаеведения АН СССР и они мне помогали переводить доклад приехавшего в то время (1958 г.) в Институт из КНР профессора Сюй Дисиня, крупного специалиста по госкапитализму. Очевидно, под влиянием последнего я впоследствии выбрала себе тему дипломной работы – «Смешанные государственночастные предприятия как высшая форма госкапитализма в КНР», научным руководителем которой был кандидат экономических наук, доцент Н.Н.Шмиголь. До этого, на четвертом курсе, я писала курсовую работу на тему «Роль опыта СССР для строительства социализма в странах народной демократии» под научным руководством глубоко уважаемого мной за разносторонность его интересов доктора географических наук, профессора И.Н. Устюжанинова, давшего моей работе самую высокую оценку.
Интересно, что именно у китайских однокурсников – Чжан Дэсю и Ли Сюэцзэна, ставших впоследствии ведущими учеными-экономистами КНР, – моя курсовая вызвала особый интерес, и они стали пророчить мне «великое будущее» в науке. Мне, в свою очередь, было очень интересно слушать на спецсеминарах по «Капиталу» К.Маркса выступления самих китайских студентов, читавших «Капитал» не на своем родном, а на русском языке, но иногда понимавших его глубже и лучше, чем остальные студенты на курсе, специализирующиеся на изучении политэкономии. Мне, в частности, запомнились выступления Гун Мэнцзяня, который после окончания МГУ и возвращения в КНР стал преподавателем политической экономии в Пекинском университете.
Постоянный контакт с китайскими однокурсниками я поддерживала не только в университете, но и в общежитии МГУ. На Ленинских горах, куда нас на третьем курсе переселили со Стромынки, вначале мы с моей китайской подругой Ци Сяньянь и еще одной однокурсницей жили в просторной трехместной комнате, но на четвертом и пятом курсах каждому из нас предоставили отдельную комнату на показательном 4-м этаже зоны Б.
Именно там как студентку, успешно изучающую Китай, меня представили Мао Цзэ-дуну, приехавшему в СССР в 1957 г. для участия в Совещании коммунистических и рабочих партий мира и пожелавшему побывать в МГУ на Ленинских горах, чтобы посмотреть, как там живут студенты. Мне запомнилось его очень мягкое пожатие моей руки. Интересно, что в 1960 г., когда я уже заканчивала обучение на факультете китайского языка в Пекинском университете, а нам поручили в очередном сочинении обязательно употребить иероглиф «пожать руку» (во шоу), я написала об этом моменте в моей жизни в своем сочинении. В итоге мое сочинение было вывешено в Пекинском университете на всеобщее прочтение, после чего друзья с улыбкой сказали мне, что лучше бы я написала или сказала об этом в самом начале учебы – тогда бы и без учебы была отличницей.
После получения в МГУ весной 1959 г. диплома с отличием я была направлена в КНР для совершенствования знаний по китайскому языку и экономике КНР. Язык я изучала в Пекинском университете на факультете китайского языка. Все советские студенты предпочли пойти в группу начинающих, так как тех двух раз в неделю, которые мы имели на различных факультетах в МГУ, было явно недостаточно для приличного овладения китайским языком. В группу продолжающих пошли только студенты из Института восточных языков при МГУ, у которых занятия по языку в Москве проходили ежедневно и они, конечно, знали его лучше.
В Пекинском университете преподавание языка для иностранцев было организовано отлично. Занятия были ежедневно по четыре академических часа: начинались сразу после завтрака, к обеду мы уже были свободны, а во второй половине дня выполняли домашние задания. Поскольку и учебные аудитории, и общежитие, и столовая находились на территории университета, нам не надо было тратить время на дорогу. В моей группе было 5 человек – студентки из России и 2 студента из Болгарии. Вначале нам преподавала китайский молодая учительница Чжан, которая вела урок на русском языке, но очень быстро ее сменил говорящий только по-китайски молодой учитель Ли. Несмотря на наши страхи, что нам рано менять преподавателя, что мы многое не будем понимать, просьбы еще на какое-то время задержать первую учительницу, нам оставили преподавателя Ли, с которым необходимо было говорить только по-китайски, чисто произнося тона. У кого-то из нас это получалось лучше, у кого-то – хуже, но мы справились. В июле 1960 г. мне вручили Свидетельство об успешном завершении обучения китайскому языку в Пекинском университете.
Говоря о преподавании китайского языка в Пекинском университете, следует отметить, что мы учились по великолепно составленным учебникам, текстам и словарным приложениям к ним, которые впоследствии позволили мне довольно свободно общаться с научным руководителем в Народном университете как по специальным политэкономическим темам, так и по общим темам жизни общества. Ведь я училась в КНР в довольно сложное для страны время – уже очевидным стал провал политики «большого скачка» и «народных коммун», китайскому народу, включая студентов, аспирантов, преподавателей, жилось очень трудно.
После получения в Пекинском университете достаточно хороших знаний по китайскому языку я продолжила учебу на факультете политической экономии в Народном университете КНР, где мне дали научного руководителя для консультаций по обозначенной еще в МГУ теме «Темпы индустриализации КНР» и обсуждения интересующих меня вопросов экономической политики, проводимой в стране. Тема была выбрана не случайно, а в связи с тем, что в последние три года (1958-1960), с началом промышленного производства вначале взлетели, затем двукратно сокращались, затем начался резкий спад производства. В причинах этого хотелось разобраться.
В Народном университете КНР двух направленных туда советских студенток – меня и Галю Латышеву – поселили в комнату с двумя китайскими аспирантками, у которых мы тоже многому научились в понимании и языка, и китайских обычаев. Поскольку одна из аспиранток была из Пекина, а другая – из Шанхая, нам очень интересно и поучительно было слушать их разговор между собой, когда они, чтобы правильно понять друг друга, иногда были вынуждены или называть другое слово, в котором употребляется тот же иероглиф, или даже писать его. Интересным для нас было общение и с другими китайскими аспирантами, которые жили в этом же общежитии Народного университета (в Пекинском университете мы жили в отдельном общежитии для иностранных студентов), они рассказывали нам о самых различных сторонах своей жизни: как проходят у них собрания, какие качества в учебе ценятся, какие проблемы в жизни возникают и как они решаются, и т.д. Несомненно, что дополнительное обучение после МГУ в КНР было весьма плодотворным и даже необходимым, чтобы мы, выбравшие изучение Китая как свою специализацию в получении знаний на экономическом факультете, стали уверенными в себе китаеведамиполитэкономами.
Вернувшись на родину, я начала свою трудовую деятельность в 1961 г.
в Институте экономики мировой социалистической системы АН СССР, директором которого был крупный академический ученый Геннадий Михайлович Сорокин. В организованном в Институте Отделе информации по каждой социалистической стране работал специалист, знающий язык этой страны, читающий ее периодическую печать и делающий переводы наиболее интересных статей. Я стала таким специалистом по Китаю. Надо сказать, что работа эта давалась мне очень легко, я свободно, фактически без словаря переводила все заявленные руководством или самостоятельно выбранные политэкономические тексты. Особое внимание обращалось на новые моменты в экономической теории. Директор лично дал мне задание находить в научной периодике КНР то, что могло бы прояснить сущность тех процессов, которые имели место в китайской экономике и тех теоретических мотиваций, которые бы их обосновывали. Именно таким образом объектом моих первых крупных блоков переводов с комментариями стали появившиеся в эти годы в КНР теории «волнообразного развития» и «опоры на собственные силы». Много приходилось мне делать переводов по заявке Центральных правительственных органов и крупных ученых из руководства Академии наук СССР, проявлявших большой интерес к ситуации в КНР. Я с большим интересом выполняла эту работу и считаю, что именно благодаря ней стала формироваться как исследователь, способный отвечать на поставленные вопросы и делать самостоятельные выводы на основе постоянного знакомства с китайскими первоисточниками.
В 1964 году я поступила в аспирантуру ИЭМСС, но не в очную, а в заочную, как порекомендовал мне руководитель Отдела информации и статистики, в котором я работала, крупный ученый-статистик Тимон Васильевич Рябушкин, предложивший мне и тему диссертации – «Проблема темпов и пропорций развития промышленности КНР». Он считал, что учеба в аспирантуре без отрыва от производства, если ты работаешь в научном учреждении, является более плодотворной. И, действительно, уже через полгода с готовой диссертацией в голове я перешла в очную аспирантуру, а через месяц, написав ее, сдала для прочтения научному руководителю, которым был доктор экономических наук из Отдела общих проблем социалистических стран Иван Прокофьевич Олейник. Он сразу прочел мою диссертацию и дал на обсуждение в свой Отдел, после чего, весной года, моя кандидатская диссертация «Проблема темпов и пропорций развития промышленности КНР» была рекомендована к защите.
Поскольку до окончания срока аспирантуры у меня оставалось еще много времени и мне продолжали платить стипендию, а первый из назначенных мне оппонентов должен был вернуться из загранкомандировки только к концу года, защиту назначили на весну1966 года. Оставшееся свободное время до защиты я смогла посвятить восстановлению знаний по игре на фортепьяно, тем более, что в НИКИ МВТ, куда диссертацию отправили моему второму оппоненту - Александру Александровичу Нетрусову, она получила самую высокую оценку.
15 марта 1966г. на Ученом совете ИЭМСС я защитила кандидатскую диссертацию «Проблема темпов и пропорций развития промышленности КНР». Интерес к защите был большой, так как до этого примерно 7 лет не было ни защит, ни публикаций, проливающих свет на те социальноэкономические процессы, которые происходили в КНР с 1958 года, а в диссертации были проанализированы сущность политики «большого скачка», «народных коммун», «урегулирования» (период с 1958 по 1965 годы) и те теоретические обоснования, которые закладывались в эту политику китайскими учеными и руководством страны. Такой анализ я смогла сделать благодаря учебе в КНР и изучению отчетов советских специалистов, работавших в различных отраслях народного хозяйства Китая в те годы.
После защиты по рекомендации Ученого совета диссертация была передана для публикации в Институт Дальнего Востока АН СССР, где она и была издана в 1968 г. (Информационный бюллетень № 16 ИДВ АН СССР, Изд-во «Наука», Главная редакция восточной литературы, 226 стр.).
В 1970 г. по заявке Политиздата я подготовила к печати монографию «Экономические «теории» маоизма», которая весной 1971 г. вышла в свет под псевдонимом Э. Корбаш (Изд-во политической литературы, Москва – 1971, 184 стр.) и в скором времени после ее издания была переведена за рубежом и в общей сложности опубликована на шести языках мира.
С 1970 г. Институтом экономики мировой социалистической системы стал руководить новый директор – доктор экономических наук (ныне – академик) Олег Тимофеевич Богомолов. Часть китаеведов, включая заведующего сектором Китая, перешла работать в другие организации, в группе Китая остались два старших научных сотрудника – Кондрашова Людмила Ивановна и я. В скором времени группа пополнилась двумя молодыми китаеведами – Портяковым Владимиром Яковлевичем и Степановым Сергеем Владимировичем, окончившими географический факультет МГУ, где преподавал наш новый директор. Несколько позже в нашу группу пришли работать выпускники МГИМО – Денисов Андрей Иванович и Васильев Антон Всеволодович, и к концу 70-х- началу 80-х все четверо молодых людей успешно защитили кандидатские диссертации.
Докторскую диссертацию «Экономическая политика КНР (вопросы теории и практики)» я подготовила также в ИЭМСС в 1979 году. В ее обсуждении приняли участие не только специалисты из нашего института, но и из других организаций, имеющих отношение к изучению Китая, и она сразу была рекомендована к защите. Защита самой диссертации откладывалась по разным организационным причинам и состоялась только я 5 февраля 1981 года, в день «китайского нового года», то есть «праздника весны». Но подготовленную на основе докторской диссертации рукопись монографии «Теория и практика экономического строительства в КНР», я уже в конце 1979 г. сдала в издательство «Наука», где она под псевдонимом Э. Корбаш была издана в 1981 году, а в1982 г. переведена в Болгарии.
Проанализировав в монографии 30-летний путь дореформенного социально-экономического строительства в КНР, я следующим образом определяла в 1979 г. исходные позиции и возможное направление преобразований в грядущей реформе: "Из-за длительного использования волюнтаристских методов в экономической политике в сегодняшнем Китае сохраняется значительный разрыв между формальным и реальным обобществлением производства. Преодоление этого разрыва, судя по тенденциям в современной экономической политике, может пойти одновременно по двум противоположным направлениям: а) за счет подъема производительных сил страны; б) за счет снижения уровня обобществления производства путем оживления частного предпринимательства и элементов госкапитализма в различных формах". Считая, что "оба эти направления могут способствовать значительному улучшению экономической ситуации в КНР", я высказала предположение, что возможным вариантом модели развития Китая станет "смешанная экономика" (Э.Корбаш. "Теория и практика экономического строительства в КНР". Изд-во «Наука», Главная редакция восточной литературы, Москва - 1981 г., стр.260, 263). Этот прогноз подтвердился в практике последующих рыночных преобразований в КНР.
С началом рыночных реформ в КНР для китаеведов-экономистов наступило довольно ответственное время для оценки каждого нового шага в экономической политике страны. Став в эти годы научным руководителем группы Китая в ИЭМСС, я направила усилия на проведение в институте ситуационных анализов и «круглых столов» для обсуждения проблем, возникающих в КНР в ходе рыночных преобразований, куда приглашались специалисты из различных научных центров и организаций Москвы. Вместе с приглашением я посылала в тезисной форме собственное понимание проблем и перечень желательных для обсуждения вопросов. По результатам этих обсуждений вся группа писала отчеты, наиболее интересные из которых публиковались в журналах или институтских научных сборниках. В эти годы в работе нашей группы и в публикации коллективных сборников по проблемам экономической политики в реформируемом на рыночных началах Китае активное участие принимал наш молодой коллега Разов Сергей Сергеевич, работавший тогда в ЦК КПСС. Большую поддержку в наших начинаниях и научных поисках мы получали от заведующего Отделом социалистических стран ИЭМСС Шмераля Яна Богумировича.
Наиболее интересным для политэкономических исследований стал период с приходом к власти после смерти Мао Цзэдуна нового руководства.
По заданию правительственных органов я подготовила научный доклад «Черты преемственности и новизны в экономической политике современного китайского руководства», который в виде брошюры был издан в ИЭМСС в 1978 году. При обсуждении доклада в институте были критики и «справа» и «слева», но больше всего меня вдохновило то, что все мои молодые коллеги, для которых я была научным руководителем, поддержали именно мою точку зрения и сказали мне много добрых слов по поводу «умения правильно видеть суть проблемы». Хорошую поддержку в это поисковое время получил и мой доклад «Стратегия социально-экономического развития КНР на современном этапе», который также был опубликован в ИЭМСС в виде брошюры в 1985 г.
Осенью 1985 года меня направили на полгода на научную стажировку в КНР, которую я проходила в Пекинском университете на экономическом факультете. Тема моей научной стажировки логически определялась желанием исследовать, как КНР будет реформировать свою социально-экономическую систему после высказанной Дэн Сяопином на XII съезде КПК в сентябре 1982 года стратегической установки «идти собственным путем и строить социализм со спецификой Китая». В перечне вопросов, адресованных китайским ученым-экономистам, я кратко высказала свое видение тех проблем, с которыми может столкнуться страна при реформировании на рыночных началах бывшей планово-централизованной экономики. В итоге мне назначили встречи с крупнейшими экономистами страны: вице-президентом АОН Китая Лю Гогуаном, советником ЦК КПК Юй Гуанъюанем, директором Института экономики Дун Фужэном и директором Института марксизма-ленинизма Су Шаочжи, с каждым из которых мои беседы продолжались по 3 часа. В самом Пекинском университете у меня был постоянный контакт с учеными экономического факультета: Чжан Ючжэном, Чэнь Дэхуа, Чжан Дэсю, Чжан Канцин, Чжи Сяохэ, Гун Мэнцзянем, Цзюй Гоюем, Лю Вэем, Хань Ши, Ван Юэшэном и др., которые были не только консультантами, но и организаторами моей исследовательской работы в КНР. Благодаря их заботе мне были назначены встречи-беседы с учеными из других научных центров не только Пекина, но также Тяньцзиня, Нанкина и Шанхая: у меня были продолжительные интересные беседы с профессорами Ли Иннином, Цзян Ивэем, Чжао Жэньвэем, Чжоу Шулянем, Чжан Чжоюанем, Цзян Сюэмо и др. Все это способствовало более глубокому пониманию мною проблем строительства «социализма с китайской спецификой».
«