М.Л. Хачатурьян

СЕГМЕНТНАЯ ФОНОЛОГИЯ ГВИНЕЙСКОГО МАНО

Мано относится к южной группе языковой семьи манде, входящей

в нигеро-конголезскую макросемью. По данным ethnologue.com 1, на

мано говорят примерно 250 тыс. человек в Либерии и Гвинее. Исследование гвинейского варианта мано проводилось в рамках этнолингвистической экспедиции в Республику Гвинея в январе-феврале

2009 г. под руководством В.Ф. Выдрина 2.

В данной работе производится анализ фонологической системы гвинейского варианта языка мано: основное внимание уделяется анализу фонемного состава, а также затрагиваются супрасегментные особенности фонологии мано, такие как структура слога и метрической стопы.

Языковые данные, представленные в статье, получены в результате работы с информантом Эли Санди.

1. Согласные фонемы p t k kw kp смычные глухие b d g gw gb смычные звонкие имплозивные f s щелевые глухие v z щелевые звонкие w l y сонанты (m) (n) () (w) носовые сонанты Фонема /l/ реализуется как [r] в том случае, если является серединным согласным стопы типа CVLV при условии, что первый согласный — денто-альвеолярный или палатальный (кроме /l/). В остальных случаях, т.е. в начальной позиции и в стопах структуры CVLV, где http://www.ethnologue.com/show_language.asp?code=mev.

Исследование осуществлено в рамках проекта «Разработка автоматического глоссирования текстов языков с грамматическими тонами: семья манде»

по программе фундаментальных исследований Президиума РАН.

М.Л. Хачатурьян первый согласный — лабиальный, велярный или лабиовелярный, фонема /l/ реализуется как [l]. Кроме того, возможна интерпретация серединного [n] в стопе CVnV как аллофона /l/ при начальном носовом согласном (см. раздел, посвященный фонематическому статусу носовых согласных).

Проблемы фонемного статуса лабиальных согласных (следует ли трактовать сочетание [kw] и [gw] как согласную фонему или как сочетание согласного с гласным //, /o/ или /u/, подвергшимся редукции), а также носовых согласных (следует ли их интерпретировать как фонемы или как аллофоны ртовых согласных) будут обсуждаться дальше.

1.1. Фонологический статус велярных лабиализованных согласных. Слова мано, в которых встречается последовательность [kw], [gw], немногочисленны; ниже приводится полный их список:

[kw] гриф [kw] белый человек [kw] калебаса [kw] инициированный [kwi ] дрова [gw] штукатурить [kwn] баклажан [gwagwa] ворон [kwi] отгороженный участок Проблема фонологической интерпретации сочетаний [kw] и [gw] делится на две подпроблемы:

В словах [kwi ] ‘дрова’ и [kw] ‘калебаса’ сочетание [kw] интерпретируется информантом как /k/, а сами слова соответственно как /ki / и /k/. Ср. проблема «расслаивания» в кпелле: «Краткие гласные /o/ и // перед гласными переднего ряда (либо непосредственно, либо при наличии интервокальных /l/ и /n/) как бы “расслаиваются” соответственно на [w] и [w]. Например: kn [kwn] ‘баклажан’, kl [kwl] ‘обещание’. При этом сами носители языка слышат в “проблемных местах” именно /o/ и //» [Коношенко 2008, 17].

В оставшихся словах возможна интерпретация [kw] как сочетания [k] с гласным //, /o/ или /u/, подвергшимся редукции.

Рассмотрим первую проблему: интерпретация информантом сочетаний [k/gwe] и [k/gw] как /k/go/ и /k/g/ соответственно, или «расслаивание». «Расслаивание» нерегулярно: оно могло бы происходить у слов [kwn] ‘баклажан’, [kwi] ‘отгороженный участок’, [gw] ‘штукатурить’, но не происходит. Даже у слов [kw] ‘калебаса’, [kwi ] Сегментная фонология гвинейского мано ‘дрова’ на фонетическом уровне «расслаивание» не прослеживается.

Чтобы это выяснить, анализировались последовательности, содержащие фонему // и сочетание [kw], так что указанную фонему и сочетание звуков можно было сравнить в пределах одного предложения.

Анализ спектрограмм этих предложений показал, что сочетание, которое информант интерпретирует как /kw/, фонетически оказывается ближе к [k], чем то, которое он интерпретирует как /k/.

kwn l pl (1) 2SG.EX баклажан покупать PROG ‘Ты покупаешь баклажан’.

kw l pl (2) 2SG.EX калебаса покупать PROG ‘Ты покупаешь калебасу’.

Следовательно, нет основания для слов [kwn] ‘баклажан’, [kwi] ‘отгороженный участок’, [gw] ‘штукатурить’ интерпретировать [kw()] как /k()/, [gw()] как /g()/. Не вполне ясно, как следует интерпретировать слова [kw] ‘калебаса’, [kwi ] ‘дрова’: либо пренебречь интерпретацией информанта и трактовать эти слова исходя из фонетической реализации, либо следовать интерпретации информанта и постулировать нерегулярное фонетическое изменение. На данный момент принять однозначное решение не представляется возможным:

требуется большее количество словарных единиц для анализа.

Рассмотрим вторую проблему, а именно — возможность интерпретации сочетаний [kw] и [gw] как одной согласной фонемы или как сочетания гласной и согласной фонем. Если интерпретировать [kw] как сочетание согласной и гласной фонем (/ko/, /k/ или /ku/), в слове [kw] ‘инициированный’ пришлось бы констатировать слово уникальной структуры CV1V2V3, в словах [kwi] ‘отгороженный участок’, [kw] ‘белый человек’, [kw] ‘инициированный’, [gw] ‘штукатурить’, [kwn] ‘баклажан’ — сочетание гласных заднего и переднего ряда.

Поэтому для этих слов приходится признавать наличие согласных фонем /kw/, /gw/. Следовательно, в фонемном инвентаре эти фонемы есть.

Сочетание звуков [kw], [gw] встречается в некоторых производных словах. Например, в /g/: глагол g ‘выходить’ + показатель причастия -. Фонетически эта форма выглядит как [gw], причем [w] оказывается носителем высокого тона, а значит, в данном случае это явно гласный, поскольку согласный [g], будучи звонким взрывным, является скорее тонопонижающим, и, следовательно, высокий тон, отличный от тона гласного, на [w] может появиться только оттого, что это не глайд, а редуцированный гласный. Таким образом, в подобных случаях мы не обязаны интерпретировать [kw] и [gw] как одну фонему, несмотря на то что она есть в инвентаре.

Оставшиеся слова, [kw] ‘гриф’ и [gwagwa] ‘ворон’, могут быть фонологически интерпретированы несколькими способами. Эти слова не производны (точнее, форма [gwagwa] является немотивировым редупликатом), и [w] в обоих случаях не несет тона, отличного от тона [] и [a]; таким образом, эти слова могут быть проинтерпретированы как /kw/ и /gwagwa/ соответственно.

Другой вариант — постулирование гласной фонемы, но при этом неясно, какой: /u/, /o/ или // (и соответствующих носовых в слове [gwagwa] ‘ворон’, поскольку назальность в мано распространяется на все сочетание CVV), поскольку редуцироваться могла любая из этих гласных. При этом в мано слова структуры Сua, Coa или Ca крайне редки: это слова t ‘галаго’, l ‘обезьяна (Philiocolobus tholloni)’, ba ‘могила’, d ‘гриф’, ff ‘легкий’, у всех слов явно выделяются два гласных, но какой это гласный, /o/, // или /u/, сказать трудно.

Будем считать, что вопрос о фонемном составе слова [kw] ‘гриф’ и [gwagwa] ‘ворон’ остается открытым: признание, с одной стороны, «редкой» согласной фонемы, с другой — еще более редкого сочетания гласных фонем. Но поскольку принять какое-то решение представляется необходимым, остановимся на варианте kw и и gwagwa. При этом бесспорно, что согласные /kw/ и /gw/ являются маргинальными фонемами.

1.2. Проблема носовых согласных. Для многих языков манде определение статуса носовых согласных является отдельной проблеСегментная фонология гвинейского мано мой — являются ли они особыми фонемами или аллофонами неносовых. Почти для всех языков южной группы манде назализация вообще описывается как просодическое явление, распространяющееся на всю стопу и являющееся одним из основных признаков выделения стопы.

Стопа понимается как единица плана выражения более высокого, чем слог, уровня, которая может состоять из одного или нескольких слогов и обладает повышенной степенью внутренней связанности [Выдрин 2008]. В результате в языках манде носовые согласные появляются в следующих случаях:

1) в назализованных стопах (в особенности в языках манде южной группы, например в различных диалектах дан, где интегрированность фонем в стопе особенно четко прослеживается), 2) при чередовании после конечного /N/ предшествующей стопы, в том числе в диахронии (в том случае, если конечный /N/ реализуется только как чередование следующего согласного и вне контекстов чередования не выделяется); последующий гласный в этом случае остается неносовым (это явление наблюдается в юго-западных манде, например в кпелле, см.: [Коношенко 2008]).

Таким образом, если носовые и ртовые согласные оказываются дополнительно распределены, то носовые согласные в таких языках признаются аллофонами соответствующих ртовых. Так, например, в кла-дан [m], [n], [], [w] интерпретируются как аллофоны согласных //, /l/, /y/, /w/ соответственно.

Итак, для доказательства того, что носовые согласные являются отдельными фонемами, нужно рассмотреть оба контекста. При этом пары, для которых устанавливается фонологический статус, следующие: [m] — [], [n] — [l], [] — [y], [w] — [w]. Это выводится из контекстов чередования (см. раздел, посвященный фонематическому статусу /N/).

Что касается пункта 1), то назализация в стопе проявляется на гласных и на согласных. Поэтому нужно:

– предъявить последовательности структуры CV: ртовый согласный (//, /l/, /y/, /w/) и носовой гласный. Если в контексте назализованного гласного оппозиция между носовыми и неносовыми согласными сохраняется, то это является доводом в пользу того, что носовые согласные являются отдельными фонемами;

– можно было бы также предъявить контексты, где в одном слоге встречаются неносовые гласные и носовые согласные, но это сделать трудно, поскольку в слоге с носовым согласным довольно непросто определить, является ли гласный носовым или нет;

– в рамках обсуждения явления сорезонантности в стопе выявить инвентарь согласных в интервокальной позиции: в большинстве южных языков манде в стопе инвентари согласных в начальной и в серединной позициях не совпадают, и назальность срединного согласного целиком зависит от гласных и начального согласного (место образования). В зависимости от этих параметров появляется один из аллофонов: например в гуро [l#], [r$], [n$], [r$] [Vydrine 2005]. В других языках, например в дан-гуэта, в назальном контексте могут встречаться как [n], так и [l], но не [l]. Если в мано не будет обнаружено зависимости между качеством начального и срединного согласного в последовательностях типа CVCV, то это будет аргументом в пользу того, что носовые согласные являются отдельными фонемами.

Что касается пункта 2), даже если будет обнаружено аллофоническое варьирование в каких-либо фонетических контекстах, это не опровергнет гипотезы о наличии отдельных фонем, если предыдущие условия будут выполнены.

Последовательности структуры CV: ртовый согласный (//, /l/, /y/, /w/) и носовой гласный — в мано обнаруживаются. Например, lo ‘хобот’, ei ‘мало’, kolo ‘скелет’, kl ‘хамелеон’, yeiz ‘жалость’ и даже минимальная пара: w ‘мочеиспускательная железа’ vs wei ‘ступа’, bl ‘банан’ vs bolo ‘царапина’. Таким образом, в контексте назализованного гласного оппозиция между носовыми и неносовыми согласными сохраняется.

Что касается позиции после носовых согласных, то, как и ожидалось, убедительных контекстов, противопоставляющих носовые и чистые гласные, не обнаружилось, поэтому необходимо принять решение, что в контексте носовых согласных гласные по назальности не различаются (такое же, как в кпелле: «назализацию гласных в контексте до и после лексических носовых согласных считать нефонологической и не фиксировать на письме, т.к. в этой позиции носовые гласные не противопоставляются неносовым» [Коношенко 2008: 22]).

Что касается зависимости качества начального и срединного согласных в словах структуры CVCV, то оказалось, что гармония соСегментная фонология гвинейского мано гласных по назальности является одним из свойств, определяющих наличие стопы в мано, и в большей части слов начальный и срединный согласные одинаково охарактеризованы по назальности. Этому правилу подчиняются все без исключения слова структуры CV1CV1, которых в моем списке насчитывается порядка 210, и 38 из 41 слова структуры CV1CV2. Три оставшихся слова, omo ‘пастушок’ (птица), lm ‘забывать’, ln ‘считать, подсчитывать’, нарушают, кроме свойства гармонии согласных, и другие свойства, определяющие стопу. Все три слова нарушают ограничение на срединный согласный (которым должен быть либо [l], либо [n] в зависимости от назальности начального согласного), а слово ln ‘считать, подсчитывать’ — еще и свойство гармонии гласных по ряду (гласные должны совпадать либо по ряду, либо один из них должен быть гласным /a/). Из этого следует, что эти слова являются двустопными. Таким образом, поскольку в стопе носовые и ртовые согласные оказываются дополнительно распределены, анализ слоговой структуры показывает, что носовые согласные являются аллофонами неносовых.

При этом обнаружено одно слово структуры CV1CV2 с носовым вторым гласным, в котором интервокальные [n] и [l] свободно варьируются. Это слово ala ‘молоток’. Это варьирование, конечно, свидетельствует в пользу версии про аллофоны. Возможно, при дальнейшем исследовании будут обнаружены слова с аналогичным варьированием или станет известно, что уже имеющиеся слова также это варьирование допускают.

Таким образом, носовые согласные мано оказываются на переходной стадии между аллофонами ртовых и отдельными фонемами. Вопрос об их статусе нуждается в дальнейшем изучении.

При этом существует ровно один контекст, в котором происходит чередование //, /l/, /y/, /w/ с соответствующими им носовыми согласными. Этот вопрос будет рассмотрен ниже, в разделе о фонематическом статусе /N/.

1.3. Фонематический статус /N/. В мано начальные чередования согласных //, /l/, /y/, /w/ с [m], [n], [], [w] возникают в случае сочетаний местоимения 1 л. ед. ч. несубъектной серии N с существительными с релятивной семантикой и с послелогами. В тех случаях, когда местоимение не вызывает чередования, оно реализуется как [n].

В языках Африки к югу от Сахары широко распространено чередование начальных согласных. При этом «чередования согласных чаще всего объясняются, хотя бы с диахронической точки зрения, влиянием носовых на другие согласные, с которыми они вступают в контакт» [Creissels 1994: 143].

Указанное чередование в мано происходит, когда следующее за местоимением слово начинается с //, /l/, /y/, /w/ 3, которые изменяются в [m], [n], [], [w] соответственно. Чередование происходит в обе стороны: согласные //, /l/, /y/, /w/ приобретают назальность, как у местоимения, а /N/ ассимилируется по месту образования, поэтому происходит геминация. Например, N i [m m i ] ‘мой друг’, N loko [nnoko] ‘моя мать’, N yi [i ] ‘во мне’. При этом носители языка мано утверждают, что это чередование факультативно: в медленной речи допустимо произносить [n loko] и т.п.

При этом есть местоимения 1 л. ед. ч. других серий, которые на фонетическом уровне также реализуются как [n] или [nn] с различными тонами. В этом случае, однако, ассимиляции нет. Например, N lo [n l] pl ‘я иду (сейчас)’.

Возникает вопрос: если все серии местоимений 1 л. ед. ч. представлены одной и той же фонемой, почему в одних случаях она вызывает чередования, а в других — нет?

Эта разница объясняется разным типом синтаксической связи между местоимением и последующим словом.

У несубъектных местоимений 1 л. ед. ч. синтаксическая связь с последующим словом в большинстве случаев оказывается более сильной, чем у местоимений 1 л. ед. ч. остальных серий. Несубъектное местоимение оказывается с последующим словом в одной синтаксической группе: сочетаясь с послелогом — в послеложной, с существительным — в именной, будучи объектом глагола — в глагольной. При этом большинство местоимений, не вызывающих чередования, оказываются в именной группе субъекта, тогда как следующее слово является либо прямым объектом, либо глаголом, т.е. принадлежит глагольной группе.

Подходящего контекста для /w/ (т.е. существительного с релятивной семантикой или послелога, начинающегося с /w/) найти не удалось, но исходя из того, какие согласные подвергаются чередованию в других языках манде, мы предполагаем, что при расширения словаря такие слова будут найдены.

Сегментная фонология гвинейского мано Но притяжательное местоимение, употребляющееся с автосемантичными именами, на фонетическом уровне тоже реализуется как [n], т.е. точно так же, как и несубъектное местоимение, при этом оно не подвергается ассимиляции.

С одним и тем же словом может употребляться как серия несубъектных местоимений, так и серия притяжательных местоимений, в зависимости от того, какой тип связи обозначается. Например, слово n ‘червяк’ при обозначении кишечных червей, т.е., в сознании говорящих, неотделимых от человека, употребляется с несубъектной серией:

n, ‘твой червяк’. При обозначении каких-то «отдельных» червей используется серия посессивных местоимений: n, ‘твой червяк’.

При этом при обозначении кишечного червя, извлеченного из человека, также используется серия посессивных местоимений. Поскольку эти две серии местоимений в этом смысле не являются дополнительно распределенными и разница в их употреблении с одним и тем же словом объясняется различным типом отношений, вполне обоснованно можно говорить о разных синтаксических связях.

Это подтверждается также данными диахронии. Похоже, что серия притяжательных местоимений произошла из серии несубъектных сращением последним с посессивным показателем, имеющим низкий тон.

Подобный показатель есть и в современном языке, это показатель l:

loko la gba ‘собака твоей матери’.

Приведем целиком несубъектную и посессивную серии.

Видно, что, кроме местоимения 3 л. ед. ч., которое в несубъектной серии и так низкотоновое, и местоимения 1 л. ед. ч., все остальные местоимения посессивной серии отличаются от соответствующих им местоимений несубъектной серии именно низким тоном. Если по каким-то диахроническим причинам местоимение 1 л. ед. ч. не претерпело никаких поверхностных изменений в результате слияния с посессивной частицей, это не значит, что язык не «помнит» о том, что она когда-то там была.

Поведение фонемы /N/, которая образует местоимения 1 л. ед. ч.

различных серий, помимо несубъектной, абсолютно аналогично поведению гласных фонем. Эти местоимения фонетически реализуются как [n] или [nn] с различными тонами и никогда не вызывают чередований начальных согласных. Гласные также бывают фонетически краткими, долгими, могут нести различный тон и не вызывают чередования. При этом поведение фонемы /N/ отличается от поведения согласных, которые не несут тон и не различаются по долготе-краткости (исключая случаи геминации, но здесь, очевидно, речь идет об ассимиляции, а не о долготе или о сочетании двух одинаковых согласных). Следовательно, фонема /N/ должна быть отнесена к гласным фонемам и может самостоятельно образовывать слог в отличие от согласной фонемы //, которая встречается в интервокальной позиции.

2. Вокалическая система Инвентарь фонем верхний подъем средневерхний подъем средненижний подъем нижний подъем Сегментная фонология гвинейского мано 2.1. Проблема определения подъема гласных. Основные проблемы при идентификации фонемы возникают при определении подъема гласного, в особенности у пар /e/ vs //, /o/ vs //. Я ориентировалась на интуицию информанта и на числовые значения формант. Однако оказалось, что иногда интуиция информанта и показания компьютерного анализатора звучащей речи вступают в противоречие. Например, в словах g ‘тратить’; ‘выходить’ и g ‘дарить’; ‘орехи кола’ (фонемы определены со слов информанта) значения формант F1 и F следующие:

‘дарить’ ‘выходить’ ‘орехи кола’ ‘тратить’ Видно, что в этом случае нужно либо определять фонемы исходя из значения формант, пренебрегая интуицией информанта, либо следовать мнению последнего. В любом случае, в будущем необходимо будет сделать дополнительную, контрольную запись с информантами.

Однако для глаголов нашлось решение проблемы. Оказалось, что глаголы, оканчивающиеся на разные гласные, по-разному ведут себя при присоединении показателя причастия -. Глаголы, оканчивающиеся на /u/, /i/, а также на гласный, реализующийся как [e] или [], [o] или [], присоединяют показатель -, при этом в глаголах, которые имеют структуру CVV, отпадает последний гласный, и - присоединяется вместо него. Другая часть глаголов (с гласными /a/, а также гласным, реализующимся как [e] или [], [o] или [] на конце) ведет себя подругому: в глаголах, которые имеют структуру CVV или CVCV, ничего не меняется, а в глаголах, которые имеют структуру CV, удлиняется гласный, так что структура последнего слога приобретает вид CVV, причем тон последнего сегмента низкий. Таким образом, в последнем случае вокалический суффикс ассимилируется гласным основы. Единственное предположение, которое можно сделать, — это то, что выбор происходит в строгой зависимости от подъема гласных в паре, причем значения формант показывают, что вторую группу составляют глаголы с более открытым гласным. Это совпадает с интуицией информанта.

Таким образом, по форме причастия можно определить качество гласного, например, для минимальной пары глаголов:

Для южных языков манде нетипично, чтобы назализованные гласные имели столько же степеней открытия (или подъемов), что и чистые. Но оказалось, что в мано это именно так, что доказывается с помощью причастных форм глагола. Например, bee + - = bea vs gb + Таким образом, для глаголов правило установления фонемы ясно выявлено. Для существительных такого правила выявить не удалось, и поэтому для спорных случаев, когда формантные показатели не дают однозначного ответа или вступают в противоречие с мнением информанта, решение принять затруднительно.