«ВВЕДЕНИЕ В ФИЛОСОФИЮ НЕНАСИЛЬСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ И познаете истину, и истина сделает вас свободными. От Иоанна, 8, 32. ББК 87 076 И. Острецов Введение в философию ненасильственного развития: Монография. -Ростов на Дону, ...»

Всё это не более чем мистика. Развитие разума по своей сути не может происходить в борьбе. В соответствии с аксиомой Христа это как раз то, ради чего разум существует. Развитие - наиболее естественное состояние разума. Как будет показано в дальнейшем, насилие, вообще, и борьба, в частности, есть условие только неадекватного развития, никак не сопряжённого с развитием разума.

Борьба и насилие в лучшем случае только формируют условия для развития разума на этапах существования неадекватных социальных форм. Само же развитие разума всегда есть естественный эволюционный процесс, постоянно расширяющийся во времени и в пространстве.

Аксиоматический метод поистине был и остаётся самым подходящим и неоценимым инструментом, в наибольшей мере отвечающим духу каждого точного исследования, в какой бы области оно не производилось.

Я снова в эпиграфе к данному разделу воспроизвёл эту блестящую мысль Давида Гильберта в силу её исключительной важности применительно к проблеме разработки современной социальной теории.

В основу своей социальной теории я положил аксиоматику Иисуса Христа. Принципиальную важность для современности Учения Христа интуитивно чувствовал один из наиболее оригинальных и глубоких мыслителей двадцатого века, Карл Густав Юнг. Он говорил: «Не хочу сказать, что с христианством покончено. Напротив, я убеждён, что при нынешнем положении вещей устаревшим является не христианство, а наша концепция и толкование его.

Христианский символ это – живое вещество, которое несёт в себе зёрна дальнейшего развития. Продолжение его развития зависит только от нас: сможем ли мы снова заставить себя задуматься, и притом наиболее глубоко, над посылками христианства. Для этого требуется совершенно иное отношение к индивиду, к микрокосму самости, от которой мы получили свою личность. Вот почему никто не знает, с какой стороны подступиться к человеку, какие внутренние ощущения ему ещё предстоит пережить, и какие психические факты составляют основу религиозного мифа. Всё это закрыто такой непроглядной мглой, что никто не может понять, почему он должен этим интересоваться или достижению какой цели он должен посвятить свою жизнь. Мы беспомощны перед такой проблемой».

Когда в начале так называемой перестройки я начал размышлять о дальнейшем развитии нашего государства, я не мог себе даже представить, какой арсенал современной науки придётся привлечь для аккуратного обоснования происходящих и грядущих социальных процессов. Принципиальная особенность предлагаемой ниже социальной теории как раз в том и заключается, что она построена на основе дедуктивного метода. Я полностью разделяю воззрения Давида Гильберта, признававшего именно аксиоматический метод наиболее совершенным методом научного исследования применительно к любым областям знания. Гильберт высказал свою мысль ещё в начале двадцатого века. Тем не менее, социальная наука полностью её игнорировала. Все социальные воззрения современности по существу наукой не являются, поскольку они вообще не используют адекватных методов. В арсенале демократий есть только голосование за ту или иную программу или партию. При этом отсутствует даже понимание того простейшего факта, что строгая наука и голосование несовместимы. Голосование в их понимании есть высшее достижение социального прогресса. При этом они считают себя большими учёными и интеллектуалами. Академик Ю.А. Израэль на всемирной конференции по изменению климата в Москве в году сказал: «Голосование в науке придумали недоразвитые». Я с места громко добавил «И в жизни тоже». Израэль среагировал немедленно: «И в жизни тоже». Демократы даже не ставят вопроса о предопределённости того или иного варианта социального развития. Вся надежда при реализации «своего»

варианта возлагается только на силу. Поэтому современная социология абсолютно не способна предсказать предстоящие нам события.

Наиважнейшим обстоятельством является то, что социальная наука вообще не может быть построена вне аксиоматического метода.

Причина этого заключается в том, что метод пространственно-временного детерминизма применим только в естествознании в силу того, что объекты материального мира подчиняются строгим классическим законам, которые могут реализоваться только в условиях наличия метрических свойств у объекта или группы объектов. Индивидуальные объекты материального мира обладают конкретными характеристиками, такими как масса, заряд, протяжённость, изменение во времени и т.

д. Наличие этих свойств позволяет нам формулировать законы, представляющие собой, по существу, связи между этими величинами. Поэтому законы естествознания на ранних этапах развития, когда наши сведения о материальном мире ограничены, могут быть получены методом индуктивных обобщений экспериментальных данных, т. е. методами классического материализма.

Маркс по аналогии с естествознанием пытался сформулировать некие социальные законы, придав им форму рациональных утверждений. В результате появились, например, законы так называемой диалектики. Но никакой прагматической и, следовательно, научной, ценности в них нет. Существуют или нет единство и борьба противоположностей, никому от этого, кроме защищающих диссертации, ни холодно, ни жарко. Никаких социальных прогнозов на этом законе не построишь. А, следовательно, это не наука. Настоящая наука это жёсткий прагматизм. Я хочу знать точно, что будет. Я не хочу иметь проблем в будущем. А для этого необходимо понять, есть ли пределы у рыночных форм хозяйствования, сколько им осталось существовать и, следовательно, надо воровать или нет? Драпать на запад или нет? Кого сегодня поддерживать в нашей стране? И так далее. Это простейшие, но необходимые вопросы. Обычный нормальный человек не имеет права на ошибку. Но существуют и гораздо более глубокие вопросы, связанные с самой сутью человека.

Эти вопросы гораздо важнее. Но их я здесь обсуждать не буду, поскольку большинству вполне достаточно и поставленных.

сформулировать невозможно. Интеллект, составляющий основу разума, в общем случае метрическими свойствами не обладает.

Интеллект это виртуальное явление. Никакие количественные характеристики к нему не применимы. У него нет протяжённости, он способен проникнуть и в недра атома, и в далёкие галактики. У него нет ни веса, ни цвета, ни запаха. Нет ничего в этом мире, что мы могли бы использовать для установления количественных связей между различными интеллектами. Поэтому каких-либо строгих рациональных законов или утверждений применительно к поведению интеллекта получить, вообще говоря, невозможно. С другой стороны, в сфере его действия возможны любые события, также как в сфере виртуальных частиц.

По факту в наших силах имеется единственная возможность констатировать лишь то простейшее обстоятельство, что в материальном мире существуют отдельные интеллекты и их группы. Это всё, чем мы располагаем для построения социальной теории. Дуалистическая социальная аксиоматика не только проста и ограничена, но и совершенно очевидна. Сколько бы не морщили лбы и сколько бы заумных терминов не придумали наши социологи, конструктива всё равно больше нет. Казалось бы, что этого слишком мало. Ничего путного на таких простых фактах не построишь.

Но всё оказывается не так просто. Эти простейшие истины, очевидные для всех, дают нам возможность, как минимум, построить всю понятийную базу социологии. Вообще строго понятийная база любой теории может быть введена только в рамках дедуктивного процесса.

Однако в рамках введённой нами дуалистической социальной аксиоматики мы можем получить только стационарную картину. Т.

е. ввести различные образы и структуры, которые могут быть не более чем комбинацией первичных понятий. Инструмент таких построений комбинаторика.

Динамические характеристики этих образов могут быть следствием только неких сторонних причин. Сами по себе они безжизненны.

Как было показано выше, придать движение этим образам в пространстве и времени может только разум. Ибо само пространство и время являются продуктами разума. Именно в силу этого обстоятельства проблема детерминизма, проблема направленного развития в социологии может быть решена только за счёт расширения дуалистической аксиоматики за счёт включения в фундаментальную аксиому понятия разума. Это как раз то, что сделал Христос. И у нас есть единственный путь - следовать за Ним. Всё остальное ведёт в тупик и кончается, в лучшем случае, словоблудием.

В теориях, имеющих в своей основе индуктивный процесс, понятийный аппарат строится на основе «локальных» законов, т. е.

законов, справедливых в строго определённых условиях, в которых они получены. Поэтому понятийная база классического мировоззрения имеет относительную ценность. Попытка К. Маркса создать научную систему социальных знаний была единственной.

Но, во-первых, его теория содержит в себе методические ошибки принципиального свойства. А, во-вторых, она, вообще говоря, некорректно использует классические методы, применимые только к явлениям, имеющим групповую, детерминированную природу. В наше время, когда сложность идей развития требует мобилизации интеллектуального потенциала всего человечества, методология Маркса не даёт адекватных результатов. Поэтому настало время принять в социологии на вооружение самый мощный научный метод, а именно аксиоматический метод.

В современных социальных науках полностью доминируют статистические подходы. Реально это приводит к господству доктрин, которые в данный момент поддерживаются максимальной силой. Тот, кто обладает такой силой, навязывает своё понимание всем остальным. Никаких обоснованных связей между понятиями, введёнными статистическим образом, быть не может. Все они висят в воздухе. Поэтому современная социология не есть наука, она не более чем статистический учётчик, ориентирующийся в основном на силу и не способный делать обоснованных прогнозов.

Дуалистическая аксиома о двойственной природе социальных процессов является максимально простой и практически совершенно очевидной. Едва ли можно возражать против того, что в социальной сфере действуют отдельные личности и состоящие из них коллективы. Это столь же естественно, как и то, что геометрия базируется на понятиях точки, прямой, плоскости и так далее.

Человеческий интеллект действительно не должен регламентироваться. Чтобы развиваться, интеллект должен быть свободен. Иначе он не сможет находить новые идеи развития. С другой стороны, выживание людей наиболее эффективно обеспечивается за счёт разумных, прогнозируемых действий всего коллектива.

Что касается иррациональной аксиомы о предопределённости процессов социального развития, аксиомы о феномене Бога Отца, то её обоснованность ещё лучше, поскольку доказано обратное утверждение о невозможности создания разумного мира вне этого феномена. Нам остаётся только верить в прямое утверждение. Так говорит самая точная наука математика. Поэтому справедливость нашей веры не может быть подвергнута сомнению.

Таким образом, в основу своего формального дуалистического социального построения я положил аксиому о Принципиальным в данном случае является введение в науку понятия индивидуального объекта, полностью отсутствующего в материалистической науке. Индивидуальное представляет собой именно тот барьер, который отделяет материализм от истинного мировоззрения, включающего в свой арсенал иррациональную суть. Таким образом, аксиома, содержащая в себе понятие индивидуального, является единой для всего материального мира. И именно в этом факте проявляется единство нашего мира. Наше мироздание строится на своей собственной рациональной базе, сформулированной Богом Отцом и определяющей все его конкретные свойства.

Топологию, метрику, эволюцию и т. д. Рациональные объекты по своим схемам разум должен строить сам. Причём до тех пор, пока он не достигнет потенциала Высшего Разума, разум будет только познавать предначертания Бога Отца и руководствоваться ими. Противодействие Воле Бога Отца, что и есть зло, потребует искупления. Наказание человечества за противодействие Воле Бога Отца будет особенно жёстким тогда, когда человек обладая достаточными знаниями, тем не менее, будет противиться предначертанному ходу событий. Это время наступает именно сейчас. Время искупительной жертвы Христа за глупости и преступления младенческого возраста рода человеческого закончилось.

Проблема личности и её роли в обществе для социологии должна быть центральной. Традиционно в основном исследуются вопросы формирования личности под воздействием различных факторов. В этом отношении можно отметить два крайних подхода. Первый, марксистский, определяет личность как продукт общественных отношений.

Второй абсолютизирует иррациональные моменты. В качестве движущих сил развития личности рассматриваются, в основном, факторы иррациональные по природе. Родоначальником этого направления является З. Фрейд, который ввёл понятие либидо, определяющее психическую энергию индивида, связанную исключительно с его сексуальными устремлениями. Наиболее полно вопрос о проявлениях иррационального в развитии личности был разработан Юнгом в его теории архетипов и коллективного бессознательного. В отличие от Фрейда Юнг считал, что в контактах с внешним миром могут доминировать и иные, а не только сексуальные устремления. Поэтому Юнг стал использовать понятие либидо для обозначения всей психической энергии, не ограничиваясь её сексуальной формой.

«Коллективное бессознательное» формируется в человеке под влиянием не только действительности, непосредственно окружающей человека, но и всей предысторией. Архетип по Юнгу - это «квазиматериальный виртуальный образ, являющийся продолжением каждого отдельного (сингулярного) человека, могущий вступать в коллективные взаимодействия с архетипами остальных людей и способный участвовать в образовании всечеловеческого архетипа». Вот как не просто, зато логично, замкнуто и полно. А всё потому, что Юнг не боялся использовать законы математики и квантовой механики в своих построениях. Его советником в этих вопросах был сам Поль Дирак.

Юнг уверенно возражал против той мысли, что личность полностью детерминирована её опытом, обучением и воздействием окружающей среды (хотя и признавал огромное значение этих факторов). Он утверждал, что каждый индивид появляется на свет с «целостным личностным эскизом, представленным в потенции с самого рождения», и что «окружающая среда вовсе не дарует личности возможность ею стать, но лишь выявляет то, что уже было в ней (личности) заложено». Это вполне корреспондируется с моими представлениями о развитии личности и разума на базе иррационального интеллекта. Однако, как правило, подобного рода построения были интересны лишь психологам и медикам.

Недостатком всех существующих социальных теорий, в том числе и экономических, является то, что главное действующее лицо социальной сферы - человек, оставался вне их рамок. В рассуждениях обществоведов различной специализации мы можем встретить суждения о государстве, общественных организациях, различных экономических понятиях и многом, многом другом. Но каким образом и почему всё это возникает из основы всего этого - из понятия «человек», и что такое этот самый «человек», чем он отличается от представителей всего остального материального мира, всё это оставалось за кадром. Лишь марксизм сделал попытку определить понятие человека как «общественного животного». С точки зрения методики классического материализма это обстоятельство совершенно естественно, поскольку она имеет дело лишь с групповыми характеристиками мироздания. Именно поэтому «человек» определяется не как первичное, а как следствие из группового понятия общества. Это обстоятельство характеризует общую ограниченность классического материализма, которая была преодолена лишь наукой двадцатого века, включивший в свой арсенал феномен индивидуального. Именно из него постулируется общая гипотеза о дуализме материального мира. При этом суть человека, как и любого материального явления, оказывается двойственной.

Таким образом, принимая в качестве фундаментальной аксиомы современного мировоззрения гипотезу о дуализме мира, мы совершенно естественно предполагаем, что и вообще все объекты нашего мира, в том числе и социальные, так же двойственны. Причём природа этой двойственности та же детерминизм, являющийся следствием рационального знания, и случайность. Применительно к различным объектам эти свойства реализуются в каждом конкретном случае в своем виде. Например, для элементарных частиц - это волновые и корпускулярные свойства. Первичным понятием для любой социальной теории должно, очевидно, являться понятие «человека». В чем же двойственность этого понятия в социальном смысле?

Суть человека определена Христом откровением, приведённым в эпиграфе к этому разделу. Покажем, что данная формула является основой адекватного социального учения.

Главное, что выделяет человека среди объектов всего остального материального мира, это его разум. Именно поэтому под развитием мы понимаем развитие разума. Для обеспечения развития разума человек обязан выжить и таким образом сохранить способность верить, что есть необходимое условие развития. Поэтому социальная суть человека характеризуется понятиями Выживания и Веры, что и отражено в формуле Христа. В материальном мире под термином Выживание мы будем понимать возможность сохранения человека как биологического объекта, а в качестве Веры - сумму аксиом, лежащих в основе рационального знания и жизненных ценностей человека, т.е. всё то, ради чего человек живет. Таким образом, Вера есть источник развития, ибо любой принципиальный шаг в своем развитии человек и человеческое общество делают после принятия на веру (в качестве аксиомы) некоего не доказуемого с помощью логики постулата. Понятие Веры радикально отличается от поиска неразумного живого, имеющего в своей основе чистый случай. Поиск Веры основан на предыдущем рациональном знании разума. Новая Вера человека может базироваться на опыте человека, его внутренних устремлениях или же быть результатом чисто интеллектуальных построений. Всё это делает поиск новых путей развития на основе Веры несоизмеримо более продуктивным по сравнению с чисто стохастическим поиском живой природы.

Выживание человека, в отличие от всего остального материального мира, обеспечивается главным образом с помощью его рациональных (подвластных разуму), т.е. детерминированных действий. Именно стремление к выживанию предопределяет детерминизм существования человека и общественных структур, им создаваемых. Развитие же разума происходит в результате непредсказуемых, случайных, хотя и привязанных к определенным ступеням, процессов осознания и принятия на веру неких совершенно новых истин, лежащих в основе нового рационального знания и рациональных действий. Таким образом, суть человека и его разума, как и всего нашего мира, двойственна. Применительно к человеку они определены Христом в виде понятий хлеба и Слова Божия, т.е.

Выживания и Веры. Это поразительно точное, краткое и в то же время всеобъемлющее определение.

Понятия Выживания и Веры - развивающиеся категории, ибо условия выживания в первобытном мире, очевидно, отличаются от выживания в постиндустриальном обществе.

Вера, выделяющая человека из всего остального материального мира, полностью определяет уровень его развития и обеспечивает арсенал средств, используемых человеком для своего выживания.

Выживание в неразумном живом мире принципиально отличается от выживания человека. Неразумное живое приспосабливается к окружающей среде в результате естественного отбора. Резкое изменение внешних условий может привести к гибели вида. Человек же сам изменяет внешние условия в соответствии со своими потребностями.

Таким образом, разум гарантирует свое абсолютное самосохранение.

В то же время разум придает человеку такие свойства, которые постоянно ставят вопрос о возможности его выживания. Беспрерывные войны, конфликты, изощренные методы унижения и уничтожения себе подобных. Поэтому крайне важно понять, какие качества разума гарантируют его выживание, и что ставит под сомнение справедливость основного постулата Христа о триединстве мира, о фундаментальной сущности разума.

Качество человека и социальных структур, им создаваемых, гарантирующее сохранение и развитие разума, назовем интеллигентностью. Далее нам предстоит выяснить, что это такое с точки зрения основного материалистического постулата о двойственности мира.

Человек и человеческое общество выживают благодаря целенаправленной деятельности. Стимулами к ней являются потребности. Потребности человека и общества могут быть самыми различными. Они есть следствие жизненных ценностей, например, материального интереса, духовного потенциала, амбиций, испорченности и так далее. Поскольку систему жизненных ценностей мы включили как частность в общее понятие Веры, то можно сказать, что потребность к деятельности определяется верой человека. Если вера человека кроме прочего включает в себя духовную компоненту, основанную на Вере Христа, то такую веру мы назовём интеллигентной. С другой стороны, личный труд, в качестве одного из видов деятельности, может быть средством жизни. Труд, являющийся следствием интеллигентной веры, назовем интеллигентным. Таким образом, интеллигентный труд есть следствие интеллигентной веры и наоборот, реализация истинной веры возможна только благодаря личному труду. Вместе они образуют адекватное понятие.

Единение интеллигентного труда и интеллигентной веры есть интеллигентность. Таким образом, интеллигентность возникает из потребности человека жить и сохранять интеллигентную веру, основанную на Вере Христа в абсолютную ценность каждого человека.

Понятие интеллигентности в социологии и экономике должно быть ключевым. В отличие от бытующего сегодня деления людей на работников и работодателей, существует третья категория, живущая своим трудом и работающая в силу своего интереса. Это и есть интеллигенция.

Понятие интеллигентности, таким образом, никак не связано с характером труда человека, а определяется в частности экономическими взаимоотношениями с другими людьми. Принятое сегодня чисто функциональное определение интеллигенции лишено смыслового содержания, т.к. в материальном мире одной из главных характеристик любого социального явления должна быть характеристика экономическая, т.е. характеристика, определяющая материальные взаимоотношения с другими людьми.

Главная особенность труда интеллигенции есть то, что его движущим моментом является истинная вера. С другой стороны, труд интеллигента обеспечивает средства его жизни.

Следовательно, понятие интеллигентности прямо следует из самой сути человека. Собственно настоящими людьми Христос, в соответствии с его формулой, считает только интеллигенцию. Он говорит: «Я о них молю: не о всём мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (от Луки, 17, 9).

В основе интеллигентности лежит Вера Христа в бесконечное развитие разума, несмотря на то, осознаёт это сам интеллигент или нет, ибо трудится интеллигент, в конце концов, именно ради этого.

Таким образом, в соответствии с определением интеллигентность есть адекватное, корректное понятие, основное назначение которого служить развитию разума.

Последнее обеспечивается в основном творческой интеллигенцией, работающей, как правило, в области науки или искусства. Вся интеллигенция есть среда, служащая источником для пополнения рядов творческой интеллигенции, поскольку творчество в простейших формах возможно, вообще говоря, в любой сфере деятельности человека.

Рассмотрим понятие творческой интеллигенции более подробно. Далее в этом разделе будем пользоваться в основном терминологией Христа, поскольку она, на мой взгляд, более подходит для описания раскрываемых ниже понятий.

Предмет веры в качестве источника жизни и развития Христос определил как «всякое слово, исходящее из уст Божиих». В современной терминологии мы можем говорить о всевозможных проявлениях иррационального в нашем мире.

Вера, как отдельного человека, так и сообщества людей находится в постоянном развитии. Даже если она называется Верой Христа, мы прекрасно понимаем, что вера Нобелевского лауреата И.П. Павлова отнюдь не то же самое, что вера старушки, живущей за счёт своего труда на огороде. У них есть и общие и различные моменты. Общее - это вечно справедливая Вера в Сына Человеческого, предопределяющая интеллигентность истинно верующих и исключающая возможность жизни за счёт чужого труда. Такая вера основана на убеждении в абсолютной ценности каждого человека. Из неё следует система правил жизни, изложенная в десяти заповедях. Различное - вера в различные проявления иррационального в нашем мире. Эта вера определяет интеллектуальный потенциал, уровень знаний, систему жизненных ценностей и, следовательно, материальные достижения, как человека, так и сообщества людей, - то, что принято именовать рациональной системой аксиом. Вера, как и всякая развивающаяся категория, имеет иррациональную часть, являющуюся бесконечным источником поисков разума и определяющую душевные качества человека, и конкретную рациональную систему аксиом, от чего, в конце концов, зависят интеллектуальный уровень и позиция в материальном мире.

Иррациональная часть Веры вне времени и вне пространства, её ценность абсолютна. Но в то же время она является безграничным источником для поисков и развития человеческим разумом рациональной системы аксиом, лежащих в основе прогресса человеческого общества и самого человека.

Эта часть Веры наиболее характерна для творческой интеллигенции.

Очень важно понять разницу между догмами и истинной Верой, являющейся следствием основной христианской идеи о триединстве Мира. Любая догма всегда определяет конкретную цель. Поэтому догма гибнет либо в случае её ошибочности, либо в случае достижения поставленной задачи, т.е. любая догма всегда ограничена во времени и в пространстве. Источником же истинной Веры является суть Мира, Дух Святой, и Сын Человеческий.

Поэтому источники Веры продуктивны, неисчерпаемы и вечны.

Жизнь интеллигенции очень часто сопряжена с ограничениями. Однако принципиален тот факт, что они в данном случае не есть результат принуждения со стороны каких-либо личностей, а являются добровольным следствием Веры и, следовательно, цели людей.

Главной характеристикой интеллигентности является свободный творческий труд и жизнь только за счёт своего труда. Поэтому бессмысленно сравнивать труд одного интеллигента с трудом другого.

Интеллигентный труд исключает, во-первых, возможность работы по найму, поскольку при этом выполняются директивы другого человека. Это очевидно. Во-вторых, зададимся вопросом; может ли работодатель быть интеллигентом в приведённом выше смысле? Творчество, как знает каждый, кто хоть раз имел к этому отношение, требует детального знания, а также отсутствия каких-либо ограничений в интеллектуальном осмыслении предмета. Принудительное использование возможностей другого человека, обладающего разумом, а, следовательно, и волей, требует создания вполне определенного алгоритма, регламентирующего их взаимодействие, что всегда интеллектуально ограничивает результат. Другими словами, работодатель, будь то капиталист или чиновник, ни в коем случае никогда в полной мере не является интеллигентом. В этом смысле гораздо легче встретить интеллигентного человека где-нибудь в глуши в лице одинокой, согбенной женщины, всю жизнь прожившей только своим трудом, чем в телевизионных салонах, где всё оплачено власть имущими. Естественно среди и подневольных и работодателей могут быть люди, совершающие действия, которые являются интеллигентными. Однако это будут всего лишь отдельные поступки, ибо в каждом есть от Сына Человеческого, поскольку человек разумен. В связи с приведенным определением интеллигенции хочу подчеркнуть, что это понятие никак не связано с образованностью человека и характером его труда. Можно много знать, но быть скотом, и наоборот, знать мало, но быть преисполненным духа Христа.

Воистину: знания содержатся в умах, наполненных чужими мыслями, мудрость обитает в умах, внимательных к своим собственным мыслям.

В соответствии со сказанным в отличие от иных социальных групп и классов интеллигенция существовала всегда. Различные классы, группы, кланы жили (и живут) насилием или ему подчинялись. Истинная интеллигенция всегда была свободной, ибо по своей сути она есть носитель духа и идей Иисуса Христа. И монах, молящийся своему богу и производящий хлеб свой в силу своего разумения, и великий Эйнштейн, верящий в своего бога и воспроизведший его образ, и миллионы других безвестных, которые жили своим трудом и верили в свою правду и в Человека, в силу чего им было чуждо насилие над другими и подчинение насилию со стороны других.

Сделаю короткое замечание о понятии успеха и счастья в христианском и, следовательно, интеллигентном смысле. Для классов угнетателей понятие счастья сопряжено с материальным успехом и семейным благополучием. Для угнетённых, как об этом весьма точно сказал Маркс, - с возможностью борьбы с угнетателями. О счастье интеллигента, пожалуй, лучше всего сказано устами очаровательной актрисы И. Печерниковой в прекрасном советском фильме «Доживем до понедельника» Счастье - это когда тебя понимают». Действительно, для интеллигента высшим успехом естественно может быть только признание результатов его труда другими людьми, ибо именно этот момент есть центральный пункт в общей схеме развития разума.

Истинной, интеллигентной Вере противопоставляется то, что в христианстве называется верой в дьявола. В связи с этим в реальном мире возможно вырождение корректного понятия интеллигентность в некорректное, которое Христос называл фарисейством. Внешне может сложиться впечатление, что фарисей живёт за счёт собственного труда. Главное его отличие от интеллигента заключается в том, что он служит при этом верхам общества либо низменным страстям человека. Фарисей всегда отвергает саму возможность служения всем людям.

Прикрывается это словоблудием об элитарном восприятии результатов труда фарисея. Основным смыслом жизни фарисеев всегда была продажа своего знания и умения власть имущим.

Именно поэтому они, как правило, связывают интеллигентность со своей мнимой образованностью, за которой скрывают своё безверие и бездуховность. Вера фарисеев и есть дьявольская вера.

Эта вера внешне так же представляется в качестве изменяющейся и развивающейся сути и, следовательно, она, как и истинная Вера, претендует на обладание иррациональной и рациональной частями. Однако иррациональные источники этих двух категорий принципиально различны. Главнейшей особенностью веры в дьявола является отрицание Веры в Сына Человеческого, в абсолютную ценность каждого человека и, следовательно, наличие убеждённости в превосходстве одного над другим.

Дух Святой в этом случае, очевидно, не может быть источником рациональной системы аксиом, определяющих жизнь человека. Как же в этом случае формируется иррациональная суть? Человек, продавший душу дьяволу, во главу угла ставит свой интерес. Источником системы аксиом, определяющих его жизнь, является не Дух Святой, а его личный эгоизм и корыстолюбие. Только в эти ценности верит продавший душу дьяволу и на базе этой веры он формирует свою псевдоиррациональную суть. Эта суть именно псевдоиррациональна, ибо она в отличие от иррационального ограничена, поскольку опирается лишь на фантазии человека. Вера в дьявола, таким образом, псевдоиррациональна, ибо истинным её источником является не Триединый Бог, а интересы человека, продавшего дьяволу душу. Такая вера не способна к развитию и не является источником развития. Такая вера, как и её источник - эгоизм, лишь постоянно воспроизводятся во времени и в пространстве, изменяя свои формы и приспосабливаясь к изменившимся условиям. Но в её основе всегда лежит паразитирование за счёт других. Видимость иррациональности этой веры часто приобретает весьма замысловатые и изощрённые формы. Весьма ярким примером этого рода являются псевдонаука и псевдоискусство. Познание псевдоиррационального с помощью чувств есть псевдоискусство, а с помощью разума - псевдонаука. Основой истинных науки и искусства является Дух Святой. Эти моменты должны быть базовыми при создании адекватных теорий науки и искусства. Примерами псевдонауки и псевдоискусства является то, что сегодня в изобилии приходится видеть по телевидению. Все эти шаманы, экстрасенсы, провидцы, банкиры, предприниматели, и тому подобная мразь, убеждают в одном - в их желании урвать кусок у соседа. Сегодня временное торжество дьявола мы видим повсеместно. Но дьявола порождает не Бог, ему это не нужно, дьявола порождает человек, стремящийся к наживе и порабощению других. Именно поэтому всегда обеспечена окончательная победа Бога над дьяволом. Слишком велика разница в потенциалах, стоящих за ними. В первом случае мы имеем дело с бесконечной сутью мира, а во втором - с низменными качествами человека.

Истинная интеллигентность, являясь основой развития разума, непобедима, ибо сказано: «...всякое растение, которое не Отец Мой Небесный посадил, искоренится» (от Матфея, 4, 13).

Если не принимать во внимание примитивные представления Зигмунда Фрейда о коллективах, то другие сколько-нибудь последовательные слова о причинах и формах их образования мне не известны. Основной же вывод Фрейда сводится к тому, что «человек - стадное животное, он является предводительствуемой вождём». Но этот вывод есть не более чем попытка дискредитации данного понятия, а не его научная трактовка.

Поистине замечательно и в то же время совершенно естественно то, что в действительности суть коллективистских систем та же, что и суть человека. Коллективы образуются либо с целью обеспечения выживания людей, либо сохранения своих идеалов, интереса, т.е. в общем случае своей Веры. Таким образом, понятие коллектива может быть введено как следствие основной аксиомы о дуализме мира. Человек и коллектив являются материальным пристанищем разума. Человек - его стохастической части, коллектив - детерминистской.

Коллективы, основой которых является задача обеспечения выживания, я именую тираниями, а коллективы, созданные для сохранения веры - интеллигентными.

В благоприятных условиях в подавляющем большинстве людей побеждает индивидуализм. Это есть простое следствие естественного стремления разума выделиться среди других. Для большинства современных людей и людей прошлого времени основным критерием индивидуальности является примитивный материальный фактор, что, по существу, идентично инстинкту животного, стремящегося к тому, чтобы оно было выделено среди прочих особью другого пола. Именно об этом говорит З. Фрейд.

Материальные ценности могут быть разделены или присвоены в результате жесточайшей конкуренции. Весьма важным является то обстоятельство, что существует некий минимальный уровень материального обеспечения общества в целом, когда сосредоточение материальных ресурсов в руках отдельных людей становится рентабельным с точки зрения эффективности общественного производства. Этот уровень зависит от очень многих факторов. Отметим только, что в самом общем виде критерий проявления индивидуалистических или коллективистских тенденций в обществе определяется возможностью выживания сообщества людей. Если эти возможности превышают некую минимальную величину, то в обществе побеждает индивидуализм, если нет, то люди сбиваются в стаю и тенденции коллективизма становятся преобладающими. При этом требуется оперативное и чёткое руководство со стороны доминирующих личностей. Для голосования в этих условиях просто нет времени. Яркими примерами подобных ситуаций являются война, стихийные бедствия, тяжёлое материальное положение всего сообщества и прочее. Таким образом, доминирование проблемы выживания является необходимым и достаточным условием образования любого коллектива тиранического типа.

В силу того, что в тираниях жёстко доминирует элита, для них характерны подавление отдельной личности и ограниченность задач сообщества, следствием чего является весьма слабый прогресс в развитии и отсутствие прав большинства граждан. С точки зрения пополнения интеллектом со стороны, элиты представляют собой практически замкнутые системы. По этой причине они достаточно быстро деградируют.

Ликвидация старых элит возможна только силовым путём.

Поэтому преобразование тираний происходит с помощью революций. Источником любых групповых противоборств являются только тирании.

происходит в интересах новых элит в форме кровавых революций. Суть тираний в свете судьбы отдельной личности В. Высоцкий как всегда очень точно определил в одной из своих песен: «Вдоль дороги - лес густой с бабами-ягами, а в конце дороги той - плаха с топорами».

Христос предсказал приход царства божьего на земле, царства всеобщей любви. Каждый истинный христианин верит в это безусловно. Прообразами этого царства являлись монастыри. В них свободные братства людей трудились во имя общего блага. Жизнь в монастырях, как и в любом коллективистском сообществе, сопряжена с ограничениями.

Однако принципиален тот факт, что ограничения в данном случае не есть результат принуждения со стороны других, они являются добровольным следствием общей веры.

Монастырская община есть пример сообщества, созданного на базе Веры Христа. С материалистической точки зрения такие сообщества отличаются тем, что между его членами отсутствует материальная зависимость в смысле использования насилия при распределении материальных благ. Таким образом, интеллигентные отношения, с точки зрения материализма, это отношения, исключающие материальную зависимость между людьми, коллективами или любыми другими сообществами людей.

В каждом человеке есть от Сына Человеческого. Поэтому даже в условиях материальной конкуренции люди стремятся к истинно человеческим, интеллигентным отношениям.

Различные группы людей на протяжении всей истории человечества в любых условиях создавали интеллигентные сообщества, которые назовём интеллигентными компаниями.

В период тираний и государств индивидуалистического плана эти компании, как правило, находятся вне производственной сферы, либо весьма слабо её касаются. В этих компаниях организующим началом является не тиран, а некая идея, интерес, некая общая вера. Принципиальной особенностью таких организаций является изменение экономических отношений между его членами. Для интеллигента, работающего в силу своего интереса и живущего только результатами своего труда, бессмысленно ставить вопрос о сравнении своего труда с трудом другого.

Поэтому, если такой коллектив имеет какие-то ресурсы, то они делятся в соответствии с волей самого коллектива. Попытки введения иерархии в распределении мгновенно превращает такие коллективы в тирании и приводит к деградации самой идеи, на базе которой коллектив был создан. Бес наживы мгновенно губит саму идею объединения.

Интеллигентные компании, как правило, возникают среди людей, которые в обычной жизни к интеллигенции отнесены быть не могут. Но в рамках этих компаний реализуются вполне интеллигентные отношения, т.е. отсутствует насилие и подчинение ему. Примерами таких компаний могут служить любая буржуазная партия, элитные клубы и так далее. Большинство их членов интеллигентами, безусловно, не является, хотя в рамках их клубов их отношения вполне интеллигентны. Поэтому это именно интеллигентные компании, но не коллективы интеллигентов. Вне своих компаний их члены очень часто проявляют свою далеко не интеллигентную суть. Уровень их ценностей или веры может быть крайне убогим. Например, клуб любителей пива, институт лордов в Англии или Ку-клукс-клан. Я совершенно сознательно отделил интеллигентный коллектив от интеллигентной компании, чтобы отличить уровень их интереса, их веры. Верой истинных интеллигентов является Вера Христа, Вера в абсолютную ценность каждого человека. Вера в своё превосходство - вот суть веры компаний. Мы лучше других, потому, что мы пьём пиво, что мы лорды или просто потому, что нахапали больше других. Люди из таких компаний - нехристи, хотя многие их них и ходят в церковь.

Крайним проявлением такого эгоцентризма является обожествление себя.

Таким образом, мы приходим к выводу, что люди объединяются в коллективы в силу того простого обстоятельства, что они - люди и чтобы остаться таковыми, они обязаны выжить и сохранить свою веру.

После того, как мы разобрались с причинами образования коллективов, нам предстоит понять, в каких формах они существуют. Сделаем это на примере самой крупной социальной организации - государства.

Дуалистическая теория материального мира позволяет легко получить все формы социальной организации людей, что в рамках других теорий совершенно невозможно. Ни одно из ранее существовавших социальных воззрений даже не делало попытки понять, почему существуют те или иные формы социальной организации. Это, в общем-то, естественно, поскольку старые методы социального познания имеют в своей основе, в лучшем случае, эмпирический метод и, следовательно, просто воспринимают наблюдаемое, как данное.

Переход на дедуктивный метод в социологии автоматически даёт возможность строго определить в рамках принятых аксиом все понятия, которые прежняя социальная наука вынуждена была принимать просто в качестве факта. В естествознании это не приводило к особым огрехам, поскольку оно, как отмечалось выше, может быть математизировано.

Именно это обстоятельство является гарантией объективности нашего знания в конкретных условиях. В социальных построениях такая возможность отсутствует.

Естественный мир базируется на вполне определённых аксиомах, сформулированных Богом Отцом и познаваемых рациональным разумом. Иррациональный интеллект, по своей мощности подобный самому иррациональному, сам формирует свою систему аксиом, т.е. каждый интеллект на уровне рациональных действий сам способен формировать некую внутреннюю логику, которая будет адекватной его жизненным ценностям, его аксиомам. Количество подобных построений может быть, вообще говоря, равно количеству действующих в мире интеллектов. Можно сказать, что каждый разум уподобляется Богу Отцу на примитивном уровне. Он сам создаёт свой мир. Именно в силу этого обстоятельства, в отличие от материального мира, существуют два метода формирования групповых процессов в социальной сфере. Первый, - статистический отбор по эффективности среди всех решений, предлагаемых, по крайней мере, активными интеллектами. Второй, - принятие неких общих «правил игры», которые могут быть следствием либо условий существования коллектива, либо навязывания условий некоторой доминирующей личностью. В силу этого, в отличие от материального мира, в социальной сфере как коллективные, так и индивидуальные процессы могут быть и случайными, и детерминированными.

Социальная среда радикально отличается от естественной в смысле возможных форм своего развития именно в силу того обстоятельства, что в ней, в отличие от естественной среды, действует множество иррациональных субъектов, являющихся источниками своих рациональных форм.

Теперь мы можем перейти к чисто формальным комбинаторным построениям.

Начнём с форм социальной организации.

Как известно из математики, из двух независимых начал можно составить четыре различные комбинации, состоящие из двух элементов каждая. Они исчерпывают все принципиально различные формы социального устройства общества. Это следующие пары:

Детерминировано и групповое, и индивидуальное поведение людей. Такую социальную организацию мы идентифицируем с тиранией. Формально под это определение подпадает и социалистическое государство.

Если воле случая подвластно и групповое и индивидуальное поведение, то это демократия.

Фашизм детерминирует индивидуальное поведение и отпускает на волю случая важнейшую групповую, социальную деятельность человека - экономику.

И, наконец, социальная форма, в которой интеллект свободен, а групповые процессы детерминированы разумом.

С точки зрения деления коллективов на тирании и интеллигентные, все тирании и фашистское государство входят в разряд тираний. Как будет показано ниже, демократии абсолютизируют индивидуальное, материальное начало в развитии. В этом смысле демократии являются государствами фарисеев. Истинно христианской формой социальной организации общества является только адекватная социальная организация.

Прежде чем перейти к рассмотрению каждой из перечисленных форм социальной организации, остановимся на общих условиях существования различных социальных структур.

Крайне важным является вопрос об адекватности социальных форм.

Напомним, что материальный мир адекватен основному материалистическому постулату. Все объекты этого мира изменяются в соответствии с чисто стохастическими закономерностями с предопределённым концом в виде смерти.

Материальный объект произвольного свойства после исчерпания внутренних ресурсов избегает смерти только до тех пор, пока он может обеспечить свою открытость, пока он может черпать ресурсы для своего развития извне. В силу того, что ресурсы материального мира конечны, любой материальный объект ожидает смерть. Три из четырёх социальных форм являются не адекватными постулату Христа. Поэтому они также могут существовать ограниченное время. И только время развития адекватной социальной организация в принципе беспредельно, ибо её открытость всегда обеспечивается развитием нетленного разума.

Далее нам следует понять, что обеспечивает существование неадекватных социальных образований на ограниченных пространственно-временных интервалах.

Точный анализ таких условий может базироваться на математических понятиях корректных и некорректных задач.

Адекватные и неадекватные социальные образованья являются, по существу, аналогами подобных понятий в социальной сфере.

Раздел математики, исследующий проблемы некорректности, достаточно сложен, и его нельзя назвать вполне устоявшимся. В социальной сфере подобные вещи вообще никогда не анализировались. Аккуратная разработка этого направления в социологии потребует, по-видимому, больших интеллектуальных усилий. В этой книге я ограничусь только общими определениями, которые будут базироваться на основных представлениях о некорректных задачах.

Известно, что решение некорректно поставленной задачи может быть получено (если это в принципе возможно) при введении некоего дополнительного условия, называемого исправляющим оператором, который накладывает определённые ограничения на исходные данные задачи. Точно так же для существования неадекватной социальной организации должны существовать некоторые ограничения на способы формирования исходных данных, определяющих структуру социальной формы. В качестве определяющих характеристик социальной организации мы выбрали способы организации индивидуальных и групповых взаимодействий между её отдельными представителями и группами. Поэтому в случае некорректности (неадекватности) группового или индивидуального взаимодействия они будут вынужденно подвергнуты некоторым ограничениям.

Вынужденные ограничения на индивидуальные и групповые взаимодействия, обеспечивающие существование неадекватной социальной структуры, назовём насилием. Таким образом, по определению, насилие есть непременное условие существования любой неадекватной социальной структуры.

Условие возникновения адекватной ненасильственной формы, в которых индивидуум свободен, а развитие коллектива определяется общественным разумом, - в основе мироздания и будет рассмотрено позднее в разделе экономика.

индивидуальных, и в групповых взаимодействиях, то и насилие может быть и групповым, и индивидуальным. Насилие реализуется именно в том аспекте, в котором та или иная социальная структура неадекватна. Так, в тираниях доминирует групповая идеология, исключающая проявление отдельной индивидуальности. Это возможно благодаря государственному, групповому насилию по отношению к отдельным членам общества. В демократиях, наоборот, некоторые граждане принимают на себя ответственность за важнейшую групповую функцию - экономическую деятельность.

Следствием этого является их индивидуальное насилие над остальными. В фашистском государстве вследствие его абсолютной неадекватности присутствует и групповое и индивидуальное насилие.

Данное определение насилия есть прямое следствие дедуктивного построения теории социальных процессов.

Никакое другое научное определение этого понятия невозможно. Обычно под насилием понимают то, что выгодно.

Психология этого крайне проста. Когда ты притесняешь коголибо - это действие во благо, когда тебя притесняют - это плохо.

Совершенно аналогично обстоит дело и с понятием свободы. Чего тут только не наговорено: и осознанная необходимость, и возможность плясать на дискотеке с вечера до утра, и признание де-юре гомосексуализма, и возможность молотить соседа молотком между глаз, и ещё бог весть что.

Типичные «сказки братьев Грим». В рамках же правильной теории понятие свободы вводится совершенно естественно.

Очевидно, что свобода есть состояние адекватной личности в адекватном коллективе, ибо только в адекватном коллективе отсутствует насилие по отношению к адекватной личности. Адекватная личность - это личность, живущая в соответствии с Учением Христа, т.е. это интеллигентная индивидуально, а групповые процессы в коллективе она строит на основе теорий, являющихся следствием постулатов Христа.

Понятие адекватной личности приходится вводить в связи с тем, что на этапах перехода к адекватной организации общества, очевидно, найдутся экземпляры из прошлого, приверженные принципам материалистической свободы.

Необходимо ввести и это понятие. Поскольку демократии материалистического понимания (об этом будет сказано ниже), то понятие материалистической свободы связано только с материальным развитием мира. При таком технологических идей совершенствования материальных форм жизни человека. Свободным при этом является только тот, кто обладает соответствующими ресурсами для осуществления такого поиска. Если бы наш мир был чисто материалистическим, то демократия была бы высшей формой социальной организацией людей с присущим ей понятием материалистической свободы. В этом случае предопределённой судьбой человечества и разума была бы их смерть. Однако аксиомы Христа дают нам другую, полную свободу в рамках социальной организации, способной развиваться до абсолютных, иррациональных форм, определяемых феноменом Бога-Отца, создающего материальные миры по своему усмотрению.

Материалистическая свобода не может быть достоянием всех, ибо она не адекватна Учению Христа, проповедующего абсолютную ценность каждого человека. Она есть достояние экономической элиты общества. Материалистическая свобода всегда есть свобода за чужой счёт. Только элита материально свободна. Всё остальное - о равенстве возможностей для всех, не более чем словоблудие отвергающих Истины Христа.

Истинная свобода однозначно сопряжена с полным отсутствием права и наличием только обязанностей между отдельными людьми и человека по отношению к коллективу.

Всякое право всегда есть одна из форм насилия, поскольку в основе любого права всегда лежит право собственности. Право вводится в неадекватных сообществах с целью обеспечения насилия обладающих собственностью над не обладающими собственностью. Регламентируют применение насилия законы.

Право и закон есть атрибуты только материалистической свободы, свободы элиты. В свободном, адекватном обществе ни законов, ни права быть не может. Поэтому общепринятый оборот о гарантировании свободы и права в обществе есть полный абсурд, ибо одно исключает другое.

материалистическую свободу в нашей стране пытался прямой преемник декабристов П.А. Столыпин. В его времена эти иллюзии были оправданы. Он думал, что на пути демократических преобразований Россия действительно сможет, в конце концов, обрести благоденствие. За свои заблуждения он получил пулю. Говоря о демократии, никогда не следует забывать его высказывание о том, что: «наихудшим рабством является нищета». При демократиях это удел большинства либо внутри страны, либо за её пределами.

Таким образом, можно ввести только два понятия свободы. Это свобода адекватная материалистической точке зрения, свобода элиты, владеющей материальными ресурсами общества. И свобода всех людей в рамках социальной организации, адекватной Учению Иисуса Христа. Никаких других свобод в материальном мире быть не может.

Естественно задать вопрос: «Существуют ли истинно свободные люди в неадекватных обществах? Неужели за всю прошлую историю человечества не было свободных людей?» И я должен ответить на этот вопрос: «Да, были». Несмотря на отсутствие адекватных социальных форм истинная свобода существовала всегда. Интеллигентный человек, т.е. человек, принимающий Истину Христа, живущий и работающий ради развития разума, всегда свободен. Он свободен внутренне. «Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко», (от Матфея, 11, 30). Он может подвергаться гонению. Может страдать. Его могут убить.

Но это никогда не отнимет его внутренней свободы. Эта свобода нематериалистическое понятие. Это состояние нельзя ни отнять, ни разрушить. Ради этой свободы Джордано Бруно взошёл на костёр, а Че встал под пули.

Величайший эмпирик в области человеческой психологии Юнг так сказал о смысле истинной свободы: «Здесь критерием являются не заявления о наличии убеждений, а такой психологический факт, что жизнь индивида определяется не только эго и его мнениями или социальными факторами, но в равной, если не большей, степени и трансцендентальной силой.

В основе свободы и автономности индивида находятся не этические принципы (какими бы возвышенными они ни были) и не убеждения (пусть даже самые твёрдые), а всего лишь простое эмпирическое осознание, непередаваемое ощущение очень личной взаимосвязи человека и внеземной силы, которая действует как противовес «миру» и его «разуму».

Приведённое толкование свободы исчерпывает всё, что можно связать с этим понятием. Это обстоятельство гарантируется тем, что оно, это понятие, получено в рамках дедуктивной теории и является адекватным этой теории.

Действительно, теория допускает введение детерминированных, групповых понятий (в данном случае понятия, отражающего взаимодействие личности и коллектива), развивающихся по воле разума (адекватных постулатам Христа) и в рамках стохастического процесса (материалистическая адекватность).

Кроме того, возможно введение этого же понятия и в качестве внутреннего состояния отдельной личности безотносительно чего бы то ни было. Это состояние определяется личной верой человека. Поскольку мы говорили о свободе, то я намеренно сопоставил это понятие только с истинной верой, верой в человека. Формально следовало бы ввести ещё и понятие псевдосвободы на уровне его извращённого, фарисейского понимания, базирующегося на вере в своё исключительное право применять насилие с целью извлечения для себя материальной выгоды. По существу это было сделано тогда, когда мы говорили о насилии. Ибо свобода выродившейся элиты, фарисеев есть свобода применять насилие по отношению к себе подобным. Это понятие укладывается в ряд «псевдопонятий».

материалистической свободы.

И, наконец, я полагаю, что целесообразно определить понятия свободы в их предельном толковании, так как делал это сам Христос. Это именно то толкование, которое особенно трудно воспринять современному обществу. Истинная свобода это абсолютное рабство, рабство, покорное Воле Бога Отца и Сына Человеческого. Ибо Христос – абсолютный Господь наш, а каждый истинный христианин – раб Божий. Такое рабство есть источник высшей морали человека, оберегающей его от разнузданной морали материалистической свободы, свободы собственников. Материалистическая свобода это тоже рабство. Но на сей раз это рабство Дьявола, рабство собственности. Сам Христос гневно отверг такое рабство, ибо оно пробуждает в человеке самые худшие инстинкты. Оно превращает человека в худшего из скотов. Животное применяет насилие по отношению к другому, чтобы выжить. При этом выживает особь, наиболее приспособленная к продолжению рода. В случае с человеком выживает худший, ибо сегодня собственник абсолютно бесполезен с точки зрения развития разума. Истинная свобода, проявленная в абсолютном подчинении Воле Бога, наступает только тогда, когда человек освобождается от собственности. Даже раб, если он осознаёт этот факт, является более свободным, чем его хозяин, обременённый собственностью.

Раб Божий, осознавший своё предназначение, ведёт людей к свету. Раб дьявола, измывающийся над себе подобными, стремиться истребить род людской.

Введённые в данном разделе научные понятия насилия и свободы позволяют построить строгие теории морали, права, добродетели, зла и так далее на различных этапах развития общества, т.е. того, что традиционные философии высасывали из пальца. Однако с точки зрения проблем, затронутых здесь, все эти вопросы являются достаточно мелкими, но их рассмотрение значительно увеличило бы размер книги, что едва ли целесообразно. Всё это в большей степени интересно эстетствующим фарисеям. Но к ним эта книга не обращена.

Потому этими категориями я заниматься не буду.

В процессе написания книги я всё время ощущал некоторую непонятную мне неудовлетворённость. Наконец, я понял причину этого. Это не было связано с тем, что я не сумел ответить на многие вопросы. Эти вопросы сформулированы, и я о них постоянно думаю, и буду думать, и задавать себе всё новые и новые вопросы. Но они за пределами той коллективистской логики, которая изложена в настоящей книге.

Это вопросы индивидуального свойства, которые каждый нормальный человек обязан перед Богом формулировать для себя. И едва ли они станут всеобщим достоянием.

Неудовлетворённость была связана с тем, что я не дал чёткого разграничения в важнейшем для меня понятии развития применительно к его материалистическому и христианскому пониманию.

Алмазные зёрна материалистического развития («эдисоны») рождаются из мерзости, выросшей из стремления к обогащению, зачастую приводящей к достижению столь желанной цели. Такое развитие, как и всякий процесс, базирующийся только на материалистических представлениях, конечно. Оно заканчивается с исчерпанием идей материального развития и вырождается в прямое преступление перед человечеством, поскольку продуктивный поиск в интересах материального развития всего человечества заменяется поиском в целях удовлетворения маразматических прихотей выродившейся элиты. О таком развитии Богу не требуется проявлять заботу. Человек, стремящийся к обогащению, сам обеспечит его. Забота Бога послать в мир людей, которые реализуют истинное развитие. Развитие в интересах мирового божественного разума.

Материалистическое развитие радикально отличается от абсолютного развития в смысле христианской логики.

Личности, осуществляющие стохастический поиск в интересах абсолютного развития, не бывают ориентированы на материальный интерес. Это, зачастую, бессеребренники. Они внутренне свободны. Ими движет исключительно жажда познания нового. Среди них много чудаков, фантазёров. Но без них не было бы великих открытий, великих достижений интеллекта. Они являются именно той питательной средой, которая рождает истинных гениев. В этом их предназначение.

Их жизнь очень часто тяжела. Мучения интеллектуального плана бывают невыносимы. Например, Людвиг Больцман, на могиле которого высечена формула:

отражающая одно из величайших достижений человеческого гения, в которой интерпретация физического понятия впервые была дана в терминах теории вероятностей, покончил жизнь самоубийством, не сумев понять причины различия обратимой во времени физики Ньютона и его, Больцмана, необратимой физики групповых процессов. Эварист Галуа, республиканец, член общества «Друзей народа», любимец богов, как назвал его Леопольд Инфельд, на двадцать первом году жизни убитый на дуэли, спровоцированной его политическими противниками, последнюю ночь своей жизни посвятил изложению созданных им основ теории групп, явившейся фундаментом современной алгебры. Такие поступки материалистически мыслящим людям просто непонятны. Но именно такие люди являются посланцами Бога Отца, теми, «кому уготовано Отцом моим» (от Матфея 20,23) и сподвижниками Христа в деле истинного развития разума.

Понятия развития прямо связаны с понятиями свободы.

Материалистически свободными могут быть материалистически развивающиеся люди. Это полностью удел самого человека.

Предел такого развития и такой свободы, как будет показано ниже, наступил. Для истинной свободы и истинного развития пределов нет, ибо они дарованы Богом.

материалистическое и христианское развития отличаются принципиально. Материалистическое развитие требует отбора наиболее сильных личностей. Это развитие подобно развитию в неразумном мире, в мире животных. Там формируются элиты дарвинистского толка. Христианское развитие требует постоянного увеличения массива разума, из которого делаются выборки для генерирования идей развития, что, в конце концов, с неизбежностью приводит к необходимости всеобъемлющей социальной справедливости поскольку гений может возникнуть далеко не из самого сильного в физическом отношении человека. Ярким примером дарвинистского отбора является, например, выживание щенков из одного помета. Сразу после рождения они тянуться к соскам матери. Выживут только те, которые, растолкав других, дотянуться до сосков. Другие погибнут. Что характерно, мать не предпринимает никаких усилий, что бы накормить всех. Так велит природа неразумного.

Выжить должен только сильный. У человека, при наличии человеческих отношений в обществе, спасают даже полного инвалида. Это тоже инстинкт, но уже инстинкт разума. Качество мозга не зависит от качества тела. Выборка из массива разума должна быть максимально возможной. Иначе человечество не получило бы, например, Стивена Хокинга, являющегося национальным достоянием Великобритании, абсолютного, совершенно неподвижного с рождения инвалида.

Главной целью развития разума на прошедших этапах истории являлось совершенствование материальных форм жизни человека. Следовательно, стохастический поиск разума в области новых и всё более совершенных технологий, как в области техники, так и организации производственного процесса, был его наиболее прагматичной задачей. Конкретным стимулом такого рода поиска было достижение максимально большого материального поощрения за свой труд. «Человеком движет материальный интерес!» - вот лозунг понятный подавляющему большинству. Именно это стремление обеспечило тот уровень жизни, которым пользуется сегодня некоторая часть населения планеты. Уровнем материального благополучия определялась ценность человека в обществе. Ещё и сегодня в моде фраза: «Если ты такой умный, почему же ты беден?». Стремление к личному материальному благополучию породило материальное неравенство и среди народов, и среди отдельных людей.

За всё время развития человечества лишь два мыслителя сделали принципиальные прогрессивные шаги в развитии экономической мысли.

экономической науки, провозгласил труд человека главным источником богатства народов. Важнейшими двигателями экономического прогресса Смит считал разделение труда и следование личным интересам. Поэтому, по мнению Смита, общество представляет собой меновой союз, где люди обмениваются результатами своего труда. Именно это обстоятельство экономит труд и делает его более рентабельным по сравнению с трудом человека, обеспечивающего себя полностью. Через разделение труда происходит сотрудничество людей в создании национального продукта. В теории стоимости Смит ввёл важнейшие понятия меновой и потребительской стоимостей. Потребительская – удовлетворяет потребности человека, меновая – позволяет приобретать другие предметы.

Однако в работах Смита не исследовался феномен наёмного работника, который по мере развития производства приобретал всё большее значение.

Именно этот феномен стал главным предметом исследований Карла Маркса и источником его теории классов.

Обе эти фундаментальные экономические теории базировались на наблюдении и обобщении фактов окружающей жизни. Такие теории справедливы лишь в условиях, близких к тем, в которых они были построены. У Смита, когда наёмных работников было сравнительно мало и, следовательно, они мало влияли на ситуацию, у Маркса, когда капиталистический способ производства не ограничивался в возможностях развития.

В соответствии с общей структурой моих построений под неадекватными я понимаю экономические теории, которые не имеют в своём основании гипотезы о двойственной природе материалистического мира. Это, однако, не означает, что все непродуктивными и не отражали реальных экономических процессов. Как я неоднократно подчёркивал, особенностью человека, как носителя разума, в отличие от всех других материальных объектов мира, является то, что он на первоначальных этапах развития формирует неадекватные социальные образования и, следовательно, неадекватность экономики есть необходимое условие существования и развития такого рода сообществ. Поскольку неадекватные системы насильственны, то и их экономические базы должны быть построены на насилии. Современные экономические течения отрицают этот факт. Но это связано с тем, что в науке не существовало точного определения самого понятия насилия и, следовательно, подобные отрицания беспочвенны, а потому просто эмоциональны или ангажированы.

Наша теория является дедуктивной. Она прямо следует из основной аксиомы, лежащей в основе мироздания. В отличие от неё теоретические системы, не имеющие в своей основе фундаментальную аксиоматику, не могут быть построены дедуктивным образом. Они базируются на некоторых экспериментальных фактах, которые находят наиболее проницательные умы в неадекватном социальном мире, окружающем их, т. е. здесь используется метод экспериментальной индукции, который применялся в естествознании. Поэтому срок рентабельности таких социальных систем и экономических структур, составляющих их основание, ограничен во времени и пространстве. Кроме того, в силу отмеченных выше особенностей индивидуального объекта социального мира, трактовка социальных законов может быть необъективной.

Стохастический поиск в период неадекватного развития человеческого общества направлен главным образом на материальный прогресс. Человеку требуется искать новые источники энергии, пищи, здоровья. Поиск новых технологий, лежащих в основе материального благополучия людей, не может быть осуществлён на базе только детерминированных схем. Директив на открытие, например, явлений радиоактивности или электричества выдать нельзя. Точно так же нельзя выдать директиву на открытие конвейера в автомобильной промышленности. Детерминированное внедрение новых идей следует за прозрениями и находками выдающихся интеллектов, положивших начало их освоению человеческими коллективами. Построить групповой, детерминированный процесс в технике и экономике можно только на базе известных решений. В силу этого на этапе развития разума, когда его целью является поиск новых, неизведанных путей совершенствования материальных основ жизни, необходимы индивидуальные усилия отдельных людей для реализации такого поиска. Лучшим стимулом таких исканий является повышение материального благосостояния в результате такого рода находок. Примеров очень быстрого обогащения в результате блестящих интеллектуальных достижений можно привести сколько угодно - Форд, Эдисон, Вебер, Гейтс. И это обстоятельство всегда служило мощнейшим стимулом для тысяч и тысяч, стремящихся уйти от монотонного, серого бытия.

Я не буду проводить подробного критического анализа рыночных экономических теорий. В своей основе эти теории просты и достаточно очевидны. Рыночная экономика - это экономика домохозяйки, которая и в общественную сферу желает втиснуть исключительно свой эгоистический интерес. В этом их привлекательность для публики, особо не обременённой экономическими проблемами. Это, однако, не исключает появления чрезвычайно сложных прикладных задач, с чем реальная рыночная экономика, построенная на простых принципах, встречается ежечасно. Рыночные экономические теории с точки зрения применяемого метода, относятся к статистическим, т.е. к теориям, занимающим нижнюю ступеньку в иерархии методологического обеспечения науки.

Поэтому они, не являясь аксиоматическими, не могут претендовать на истину, справедливую на всё время существования и развития человеческого общества. Только теории, в том числе и экономические, основанные на фундаментальных постулатах Христа и следствиях из них, могут содержать в себе положения, которые имеют абсолютную ценность. Я повторяю это уже много раз на страницах этой книги, ибо Вера Христа есть основа моего понимания нашего мира и моего метода в науке. Она подтверждается всей историей развития разума. Особенно важно подчеркнуть это обстоятельство именно сейчас, когда я перехожу к наиболее прагматичным и болезненным проблемам излагаемой теории, проблемам экономики и истории.

Прогресс в развитии человеческого общества в значительной степени обеспечивался рыночными механизмами в экономике. Это представляется настолько убедительным, что сегодня в обществе господствует убеждение об абсолютной ценности принципов либерализма вообще и в экономике, в частности. По убеждению многих, всё человеческое общество превратилось в придаток экономической системы. Сегодня можно считать установленным, что независимо от того, какой именно принцип поведения субъектов на прошедших этапах истории преобладал в экономике, рыночные структуры оказывались совместимыми с ним. Так, американский экономист лауреат Нобелевской премии по экономике К.Д.

Эрроу полагает, что «Понятие внутренней согласованности экономики, то есть тезис о том, что рынки и преследование личных интересов могут в принципе обеспечить высокую степень координации без открытого обмена информацией, безусловно, является самым крупным интеллектуальным вкладом экономической мысли в общее понимание социальных процессов». Данное «открытие» экономической науки является достаточно тривиальным с точки зрения естественных наук, в которых из абсолютно случайного поведения элементарных объектов возникают общие законы статистики, приводящие к строго детерминированному поведению всего ансамбля. Кроме того, можно привести и более простое соображение, некогда высказанное юным Энрико Ферми. Как бы ни вели себя отдельные объекты системы, вся система тоже должна совершать некую эволюцию во времени. Утверждение Эрроу обладало бы положительной информацией только в случае, если бы развитие в рамках рынка всегда приводило к заранее поставленной позитивной цели. А это далеко не так. Основная слабость современной экономической науки как раз в том и заключается, что ей практически не интересно, является ли рынок рентабельным навсегда или существуют некие границы для данной формы хозяйствования, и каковы тогда новые формы экономики. Лишь немногие работы современных экономистов затрагивают эти вопросы. При этом необходимо отметить, что иногда при их обсуждении встречаются правильные мысли. Тот же Эрроу отмечает, что если «…отдача от увеличения масштабов производства очень велика, то есть, сравнима с размерами всей экономики, в этих условиях конкурентное равновесие существовать не может».

Для меня опровержение убеждения об универсальности рынка и получение самых общих условий отказа от него есть основная задача данной главы. Все остальные рассуждения должны послужить только иллюстрацией к получению этого результата. Подробный анализ современных экономических воззрений меня абсолютно не интересует по той простой причине, что время рынка закончилось. Теперь это задача для «археологов». Поэтому я буду обращаться лишь к небольшому количеству экономических статей, тем более что они в значительной степени повторяют друг друга и направлены на выяснение мелких деталей мне, в общем-то, не интересных.

Однако общее условие рентабельности рынка необходимо найти, поскольку из него следуют причины отказа от него. Этот вопрос практически замалчивается современной экономической наукой. Ни в одной из экономических статей, на просмотр которых мне хватило терпения, нет даже намёка на истинные причины рентабельности рынка. Обычно встречаются изречения такого типа (продолжу цитировать того же Эрроу): «В истинно неоклассическом духе мы утверждаем, что, если рынок может быть создан, он будет создан». Это верно, но тривиально и мало информативно.

При получении ответа на основной вопрос мы должны будем дать ответы и на следующие вопросы:

экономических преобразований?

человеческого общества?

3. Каковы принципы распределения материальных благ в человеческом обществе?

В свете современных событий в нашей стране правильная теория, очевидно, должна ответить и на такие вопросы: «Какие причины, какие внутренние недостатки обусловили современный кризис социализма в нашей стране и его совершенно очевидное поражение в холодной войне с Западом?

Является ли данное поражение окончательным или временным?

И если это поражение временное, то какие причины и силы восстановят идеи социальной справедливости, и в какой форме?»

На протяжении длительного времени прогресс человечества обеспечивался в значительной мере той его частью, которая придерживалась принципов экономической свободы своих граждан. Роль государства сводилась лишь к гарантированию этой свободы. Европа, где такая схема развития нашла широкое распространение ещё в средние века, явилась колыбелью современной цивилизации. Создание общества, основанного на тех же принципах на североамериканском континенте, дало дополнительный, мощный толчок укреплению рыночной идеологии в сознании подавляющей части населения развитых стран. Одним из источников грандиозных успехов свободной экономики был грабёж народов, которые не могли по тем или иным причинам применить широко эти принципы у себя. Однако из-за интеллектуального и идеологического превосходства грабителей этот источник не считался определяющим. И мы должны согласиться с этим, поскольку на определенных этапах развития внешние факторы всегда являются второстепенными по отношению к внутренним.

К. Маркс в середине прошлого века сделал попытку, используя достижения естественных наук, в первую очередь, применяемый ими метод экспериментального детерминизма, построить систему взглядов, дающих картину того, что было, и того, что ждет человечество. Главнейший из выводов, сделанных Марксом, сводился к тому, что капиталистический строй будет заменен обществом с детерминированной экономикой в результате противостояния угнетаемых и угнетателей (капиталистов и пролетариата), причем произойдет это там, где эти классы наиболее развиты, т. е. в передовых в экономическом отношении странах. Доказательство этого положения у Маркса практически сводится к аналогу метода математической индукции, который в данном случае означает, что, если угнетаемые ранее побеждали, в конце концов, угнетателей, значит, то же будет и на сей раз. Однако применен этот метод был некорректно и, следовательно, вывод получился ошибочным (причину некорректности я пояснять здесь не буду.) Важным недостатком системы взглядов Маркса является полная неопределенность целей развития человечества в посткапиталистический период. Всё сводится к неопределенной задаче бесконечного совершенствования человеческой личности. Что это такое, для чего, зачем и почему, не понятно.

Развитие событий в двадцатом веке не подтвердило важнейших прогнозов марксизма. Развитие капитализма в Европе и северной Америке не привело к пролетарской революции в этих странах. Революция произошла на обочине капитализма, в стране, едва вкусившей его плоды, в России. Капитализм в России развивался всего каких-то двадцать лет. Это был просто эпизод, неудачная попытка скопировать западные схемы развития, не более. Россия от экономики крепостничества перешла непосредственно к детерминированной экономике социализма.

Никакого капитализма в России практически никогда и не было.

Попытки скопировать западные схемы развития немедленно привели к катастрофе. Таким образом, универсальных схем и причин перехода к детерминированной экономике марксизм не дал.

Самые общие причины неудачи марксизма в толковании событий двадцатого века кроются в недостатках метода научного исследования, применяемого всей классической школой и марксизмом, в частности. Метод экспериментального детерминизма оказался несостоятельным при переходе к изучению индивидуальных объектов мироздания. Поведение индивидуального объекта не может быть детерминировано принципиально, в силу отсутствия у него метрических свойств. В двадцатом веке этот метод был заменен аксиоматическим методом.

Социальные науки остались в стороне.

Однако в экономической теории К. Маркса были введены понятия, которые открывают путь для понимания сути социальных и экономических процессов. Это понятия прибавочной стоимости и прибавочного продукта. Именно они позволяют перейти к пониманию роли индивидуального объекта, человеческого интеллекта, при изучении вопросов экономической деятельности человеческого общества.

Формально в рамках дедуктивной теории понятие экономики возникает в качестве следствия необходимости обеспечить материальную основу для развития разума.

Поскольку развитие рационального разума, как было показано, сопряжено с ростом численности человеческого сообщества и повышением требований к его технологическому обеспечению, то, очевидно, что результат экономической деятельности людей должен постоянно увеличиваться. Произведённый продукт обеспечивает потребление растущего населения. Кроме того, часть материального продукта необходимо направлять на обеспечение собственно развития, как технологического, так и интеллектуального. Это и есть необходимый для развития прибавочный продукт. Без его производства развитие невозможно. Чем большую часть производимого продукта общество направляет на эти цели, тем быстрее оно развивается.

Создание прибавочного продукта есть абсолютное условие материального развития. Это положение является основным законом экономики на всех этапах социального развития человека.

Развитие в условиях рынка как частный случай подпадает под этот общий закон. На рынке также создаётся прибавочный продукт, но там он приобретает специфические свойства. Как показал Маркс, прибавочный продукт превращается в товар и создаёт прибавочную стоимость, потому что распределение производится через механизм купли - продажи. Прибавочная стоимость присваивается элитой общества. Элита же и обеспечивает развитие.

На всех этапах развития необходимо увеличивать интеллектуальную массу, из которой производятся выборки для генерирования новых идей. Такие идеи можно получить, как правило, из более или менее материально обеспеченной части населения. От бомжа ничего не получишь. Вот и приходится содержать элиту, чтобы в некоторой части общества гарантированно иметь часть думающих людей, поскольку для нормального обеспечения всех членов общества ресурсов ещё не достаточно. По мере развития элита становилась всё более многочисленной. Элита капиталистического общества не соизмерима с элитой рабовладельцев. Именно в увеличении и совершенствовании элит, а не в освобождении трудящихся, заключён основной смысл социальных преобразований на прошлых этапах развития. Все революции совершались только в интересах грядущих элит. Лозунг освобождения угнетённых применялся просто для того, чтобы использовать массу для борьбы с прошлой элитой. Элита была абсолютно необходима и рентабельна. Новое возникало из кучи дармоедов и подонков, но гораздо чаще из тех, кого они содержали, что называется, для души. Из них возникали новые «эдисоны». В истории Франции, например, Бурбоны родили только одного истинного короля, Луи де Бройля. Но в их окружении расцвели наука и искусство средневековой Франции. И тем самым они полностью оправдали своё почти трёхсотлетнее существование. Поэтому запомним: элита, безусловно, паразит, но в то же время, важнейший и абсолютно необходимый фрагмент человеческого общества на прошлых этапах развития. Без неё развитие не могло бы состояться. Пока идеи развития были просты, они могли быть обеспечены сравнительно малочисленной элитой.

Природа прибавочного продукта двойственна. Он возникает в результате индивидуальных усилий людей и деятельности всего коллектива. Обе эти компоненты могут быть в принципе и детерминированными и случайными. Так, наёмный рабочий в условиях рыночного хозяйства создаёт прибавочный продукт по воле своего хозяина. Он подобен бессловесной машине. Его роль абсолютно пассивна. И наоборот, его хозяин постоянно ставит хозяйственные эксперименты по продвижению своих товаров на рынок.

Благодаря этому и групповая деятельность хозяйственного коллектива носит случайный характер. Деятельность хозяина в данном случае является определяющей. Стохастическое начало хозяина, безусловно, доминирует над бессловесной, детерминированной покорностью рабочего. Именно деятельность хозяев определяет статистический характер структуры всего рыночного общества. Средства, полученные от этой деятельности и направленные на расширение производства, и есть прибавочная стоимость в терминах теории развития разума. Активным и определяющим началом в создании прибавочного продукта в условиях рынка является не труд наёмного рабочего, а энергия хозяина. Его стремление к обогащению и расширению своего дела обеспечивает материальное развитие, которое является основной целью практически всех на данном этапе развития разума.

Необходимым условием развития рыночной экономики является, таким образом, концентрация богатства, полученного в результате присвоения прибавочной стоимости, в руках отдельных людей, поскольку инвестиции на рынке осуществляет частник. Для этого хороши все средства.

Концентрированный капитал создаёт новые рабочие места. Тем самым реализуется занятость наёмных работников, и решаются их социальные проблемы. В этом заключается идиллия рыночного сообщества. Поэтому все разговоры о том, что воровать плохо, не более чем лицемерие политической власти, защищающей на самом деле условия для рыночного развития.

Воровать в условиях рынка это очень правильно: чем больше, тем лучше для всех. Важно не попадаться. Ибо тогда власть вынуждена для соблюдения приличий наказывать нерасторопных. Но не очень сильно, чтобы не испугать потенциальных более сообразительных воров. Так собственно и делают. Без всяких теорий. Просто по наитию. И среди воров должен происходить естественный отбор. Сантименты тут ни к чему. Лишнее. Поплачем, посочувствуем в телевизионное окошко для «трудящих», как говаривал один мой друг, и ладно.

Создаваемая на рынке прибавочная стоимость может отчуждаться не только в рамках одного предприятия при найме работодателем работника. Тот же механизм действует и при взаимодействии слабого и сильного предприятий, на межрегиональном и межгосударственном уровнях. Эти механизмы описаны В. Лениным в его рассуждениях о периоде капитализма, названном им империалистическим.

Империалистический капитализм грабит слабые народы в интересах прогресса науки и техники в своих странах.

Механизмов такого грабежа много. Прямой вывоз ресурсов, конвертирование валюты, делёж квот по эмиссии углекислоты, финансовые пирамиды и так далее, и тому подобное. Очевидно, не стоит говорить об этом подробно, поскольку всё это достаточно хорошо освещается в левой литературе. Я же хочу здесь подчеркнуть то обстоятельство, что всё это было рентабельным с точки зрения развития передовых технологий и науки. Современная наука и техника были созданы в странах, грабивших другие народы. Для прогресса в материальной сфере необходим уровень материального обеспечения, соответствующий данной стадии прогресса. Это требует создания элит и концентрации материальных ресурсов, как среди государств, так и внутри отдельных государств.

Таким образом, как открыл Маркс, либеральный рынок и его фрагменты могут развиваться только в открытой, паразитирующей системе, основанной на отчуждении прибавочной стоимости.

капиталистического общества есть необходимое условие существования и развития рынка.

В марксизме принято считать, что данный закон и выводы, которые сделал из него Маркс, являются универсальными. Однако история двадцатого века опровергла такую точку зрения. Присвоение произвольной прибавочной стоимости без конкретизации её вида для рентабельности рынка оказывается условием необходимым, но не достаточным.

Классическая формулировка понятий прибавочного продукта и прибавочной стоимости, данная Марксом, отличается от приведённого здесь, поскольку для меня имеет смысл вводить только такие понятия, которые являются адекватными с точки зрения теории развития разума. Для марксизма же это есть, в первую очередь, классовое, т. е. весьма ограниченное понятие. Концентрация внимания на классах, а не на процессах, придаёт «классовый» характер позиции, что и присуще марксизму. Это означает введение в науку понятий «хорошего» и «плохого». Для меня это бессмысленно. Хорошим или плохим может быть индивидуальный объект, человек, в отношении другого человека. Групповые процессы, будучи детерминированными, не могут быть хорошими или плохими.

Они такие, какие есть. Их просто надо считать. Это и есть задача правильной, адекватной науки.

Основное внимание Маркс посвятил анализу прибавочной стоимости, поскольку он в основном анализировал экономику капитализма. Из этого анализа следуют те выводы, к которым он, с некоторыми произвольными допущениями, пришёл.

Последователи Маркса не смогли получить принципиально важные результаты, которые возникают из его гениального открытия. Следствием этого явилась полная несостоятельность марксизма в объяснении социальных процессов XX века.

Антагонизм наёмных рабочих и работодателей не оказался решающим с точки зрения сценария событий в XX веке.

Передовые, наиболее богатые страны сумели перераспределить свои внутренние трудности на другие народы, создав сравнительно спокойную атмосферу в своих странах за счёт нарастающего потребления. Элиты были созданы не только в пределах отдельных государств, но и на межгосударственном уровне. Это явилось очередным резервом рынка для продолжения технологического совершенствования жизни.

Передовые страны до поры до времени оказались открытыми системами, способными развиваться в рамках неизменной социальной организации. Марксизм видел причины обобществления собственности и отказа от рыночных форм хозяйствования в противоречиях между трудом и капиталом. На самом деле, как будет показано ниже, эти причины гораздо глубже. Они заключены в основе нашего мироздания. При изменении способов хозяйствования произойдёт принципиальное изменение форм и целей развития разума.

Поэтому и способы, и условия реализации этих преобразований радикально отличаются от чисто индуктивного прогноза Маркса.

4.3. Необходимое и достаточное условие Для того, что бы пояснить суть прибавочной стоимости и её прогрессивную роль, приведём простой пример.

Несколько тупых мужиков перекладывают кирпичи.

Каждый берёт и носит по одному. Подходит к ним один умный и говорит: «Ну, вы, мужики, постройтесь в цепочку и передавайте кирпичи по ней». В результате за то же время переложено вместо одной две кучи. Вопрос о том, кому принадлежит вторая куча кирпича - всем или одному умному - и есть главный вопрос экономической теории. Ответив на него, мы поймём, где находятся пределы рентабельности рынка.

По Марксу мы должны умного назвать капиталистом, тупых - рабочим классом, и применить терминологию и логику, которая разрабатывалась задолго до Маркса, и только в его трудах была доведена до логического совершенства. В соответствии с этой логикой надо рассказать о том, сколько рабочему надо работать, чтобы восстановить свои силы, сколько стоит его труд на рынке, что такое его потребительская и меновая стоимости и, наконец, определить прибавочную стоимость, как разницу между этими понятиями. Это верно и совершенно конкретно. И это есть крупнейшее и принципиальное достижение экономической науки, представляющее собой основу для дальнейшего понимания ситуации на уровне проблем нашего времени. Но это лишь одна часть вопроса. Она определяет только общественную (групповую) его сторону. Методология девятнадцатого века оперировала только такими понятиями. Небезынтересный аспект проблемы отличия тупых от умного в марксовой трактовке не затронут вовсе. Именно это является причиной всех неурядиц и споров. Всё словоблудие современных толкователей Маркса о противоречиях общественного характера труда и частных форм присвоения и чего-то там ещё никого не убеждает. И не мудрено: я дал идею, а мне «парят мозги» об общественном характере результатов её внедрения.

Для того чтобы понять принципиальность вопроса отличия «умного» от «тупого», знаний девятнадцатого века было просто недостаточно. В наше время это делается автоматически, поскольку в соответствии с современными методами научного исследования я знаю, что мир имеет двойственную природу. Сегодня наряду с общественной (групповой) характеристикой любого явления (определение Маркса) необходимо осветить и ещё одну его сторону. Это характеристика индивидуального элемента в процессе. В данном случае человеческого интеллекта, принимающего в нём участие. А ведь, в общем-то, очевидно, что, если прибавочную стоимость получает Эдисон, Гейтс или Генри Форд Первый, то это правильно и потому возражать не стоит. А вот если Лёва Чёрный, то - извините. Надо очень плотно думать, прежде чем допустить такое. Уж больно много они потребляют. А с отдачей - совсем не густо. «Эдисоны» и «чёрные» и есть в данном случае те индивидуальные объекты, на которые мы должны пристально посмотреть.

В период действия «эдисонов» естественно присутствуют и «чёрные», но стабильность, эффективность и развитие в условиях рынка обеспечивают именно «эдисоны». В марксизме этот аспект отмечается в том виде, что прибавочная стоимость дифференцируется на различные виды. Вводится понятие избыточной прибавочной стоимости, связанной с применением более высоких технологий. За этим видом прибавочной стоимости стоит именно тот прибавочный продукт, который интересует меня больше всего. В марксизме этот вид прибавочной стоимости никакой особой роли не играет, поскольку не разделяется ситуация, кто применяет передовую технологию - «чёрный» или «эдисон». Поэтому ему было присвоено случайное название. В рамках же нашей теории ввиду крайней важности этого понятия его название должно следовать из логики теории. Я называю этот вид прибавочной стоимости, которую получает «эдисон», по понятным причинам, интеллигентным, в отличие от остальных её видов, являющихся паразитическими.

В период действия законов рынка капиталом присваиваются все виды прибавочной стоимости, а не только интеллигентная. И это, конечно, прямое воровство. Но в данном случае, как уже было сказано, это не есть плохо. Поскольку в условиях рынка инвестиции осуществляет частник, то крупные суммы должны любым способом попасть ему в руки. Когда же нет условий для инвестиций, то это действительно плохо. В любом капиталистическом государстве существуют законы, охраняющие крупного собственника. Накопление больших богатств у малого количества людей стимулирует всех стремиться к богатству и, следовательно, вертеться. Среди огромного количества этих стремящихся к наживе «чёрных»

изредка попадаются «алмазные зёрна» «эдисонов», ибо «Тесны врата и узок путь….». И только это обстоятельство делает рентабельным капиталистический способ производства, поскольку «эдисоны» обеспечивают развитие.

Если в экономике рынка останутся только «чёрные», то это действительно достаточно быстро приведёт к развитию событий, которые прогнозировал Маркс. Социальное давление со стороны низов сделает ситуацию взрывоопасной. Только генерация новых идей в материальном развитии даёт возможность элите продлевать сроки своего господства в интересах развития и поднимать уровень благосостояния «черни». Эта самая «чернь» мирится с маразматическими выходками элиты только в том случае, когда её благосостояние тоже растёт. Переход общества в режим выживания, в режим закрытой системы ставит под угрозу ликвидации рыночные ценности. Рыночная элита может обеспечить рост только за счёт появления новых идей. Они приводят к росту занятости и благосостояния. Новые идеи, как и всё в этом мире, имеют двойственную природу. Идеи могут быть направлены на удовлетворение коллективных или индивидуальных потребностей людей. Если в первых имеется дефицит, то развитие сервиса может быть обеспечено только за счёт материальной экспансии, направленной в сторону более слабых.

Великая депрессия тридцатых годов, по существу явившаяся началом жёсткого противостояния элиты и «черни», заставила английского экономиста Д. Кейнса разработать рекомендации, направленные на удовлетворение «естественной человеческой склонности потреблять» за счёт получения ресурсов в более слабых странах и развития на этой базе сервисных технологий.

Такой сценарий и был реализован в истории XX века. Но это, очевидно, тоже временное явление. Только появление новых технологический идей коллективного пользования, идей, которые я называю интеллигентными, может обеспечить устойчивое развитие рынка. «Алмазные зёрна» этих идей создают базу для рентабельности воровства подавляющей тупой части элиты, за душой которых, кроме наглости, ничего нет. Сконцентрированная в руках этой мрази прибавочная стоимость эффективно используется для целей стимулирования поиска нового, для стохастической выборки идей новых «эдисонов» и, следовательно, дальнейшего материального развития.

Таким образом, необходимым и достаточным условием рентабельности рынка является создание интеллигентной прибавочной стоимости, полученной на базе принципиально новых технологий коллективного пользования в результате стохастического поиска новых идей материального развития.

Маркс нашёл только необходимое условие существования рынка. По этой причине он не мог правильно сформулировать причины гибели капитализма. Индуктивным методом он пришёл к признанию абсолюта классовых противоречий в качестве источника социальных преобразований в обществе. На докапиталистических этапах развития этот вывод выглядел вполне правдоподобным. Это чисто материалистический вывод, исходящий из того, что пределов материального развития на базе принципиально новых технологий не существует.