«ИСТОРИЯ НАУЧНОГО ПОИСКА И ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ Канарёв Ф.М. kanphil Четвёртое издание Ноябрь, 2008 г. Анонс. Известна длительность и сложность процесса получения новых научных знаний, поэтому анализ этого процесса ...»

ИСТОРИЯ НАУЧНОГО ПОИСКА И ЕГО РЕЗУЛЬТАТЫ

Канарёв Ф.М. [email protected]

Четвёртое издание

Ноябрь, 2008 г.

Анонс. Известна длительность и сложность процесса получения новых научных знаний,

поэтому анализ этого процесса также имеет научную ценность для познания глубин

мироздания.

Kanaryov F.M.

History of scientific search and its results: the Monography. 524 pag.

History of a science – the certificate of a course of knowledge the person of the world surrounding it. It reveals complexities in realization of its intellectual opportunities and convincingly shows an infantile condition of human thinking in an estimation of correctness of scientific judgements.

In the second edition of this book 30 years experience of the author on search of scientific true which has come to the end with a series of fundamental scientific results in knowledge of depths of a universe is in Russian stated.

The book can be useful to everyone who aspires to learn secrets of a universe, complexity of our life and a history of a science.

УДК 93:530.1:541]:001. Канарёв Ф.М.

История научного поиска и его результаты: Монография. Краснодар, 2008. 524 с.

История наук

и – свидетельство хода познания человеком окружающего его мира.

Она выявляет сложности в реализации его интеллектуальных возможностей и убедительно демонстрирует младенческое состояние человеческого мышления в оценке правильности научных суждений.

В четвёртом издании этой книги на русском языке изложен 30 летний опыт автора по поиску научных истин, который завершился серией фундаментальных научных результатов в познании глубин мироздания.

Книга может быть полезной для всех, кто стремится познать тайны мироздания, сложности нашего бытия и историю науки.

E-mail: [email protected] http://kubagro.ru/science/prof.php?kanarev http://kanarev.inauka.ru http://Kanarev.innoplaza.net http://peswiki.com/index.php/Directory:Kanarev_Electrolysis http://www.new-physics.com/ www.worldnpa.org/php/[email protected]&pw=npa

СОДЕРЖАНИЕ

СОДЕРЖАЕИЕ……………………………………………………… 1. Начало пути к научной истине …………………………………… 2. Интеллектуальный лабиринт ………………………………………. 3.Научная инквизиция – главная преграда на пути к истине ………. 4. Поиск научной критики ……………………………………………. 5. Воспоминания юности ……………………………………………… 6. За помощью в ЦК КПСС ……………………………………………. 7. Методы доказательства достоверности СТО ……………………… 7.1. Беседа редактора с академиком ………………………………….. 7.2. Знал ли Эйнштейн физику? ………………………………………. 7.3. Парадоксальная история парадоксальной теории ……………… 7.4. А. Эйнштейн о себе и Н.А. Пайс об Эйнштейне………………... 7.5. Роль гласности ……………………………………………………. 7.6. Не трепите имя Эйнштейна ………………………………………. 7.7. Кому верить?………………………………………………………. 7.8. Физика и политика ……………………………………………….. 7.9. Тайные деяния сатанистов………………………………………… 8. Кубанская индустриальная технология (КИТ)……………………. 9. Публикации, конференции …………………………………………. 10. Отзывы на доклад …………………………………………………. 11. Лабиринты научного анализа …………………………………… 12. Начало продолжения ……………………………...……………….. 13. Начало экспериментального поиска ……………………………… 14. Президенту республики Адыгея…………………………………… 15. Фрагмент факультетской жизни………..…………………………. 16. Отчет бескорыстному инвестору …………………………………. 17. Долгожданное финансирование………………………………….. 18. Интернет……………………………………………………………. 19. Фундаментальные науки на пути к единству……………………. 20. Президенту России В.В. Путину………………………………… 21. Юбилей…………………………………………………………….. 22. Дискуссии с оппонентами………………………………………… 23. Эксперимент – судья теории……………………………………… 24. Президенту республики Беларусь……………………………….. 25. Ответы на критику………………………………………………… 26. Вашингтон – гнездо американских политиков – шизофреников. 27. Актуальные проблемы современной физики……………………. 28. Актуальные проблемы современной химии…………………….. 29. Письма читателей…………………………………………………. 30. Ошибки Нобелевского комитета………………………………… 31. Судейские функции аксиомы Единства…………………………. 32. Элементы теории процесса познания……………………………. 33. Реальность и сознание…………………………………………….. Заключение……………………………………

История науки – свидетельство младенческого состояния человеческого мышления в оценке правильности научных суждений.

К.Ф. 10.03.07.

1. НАЧАЛО ПУТИ К НАУЧНОЙ ИСТИНЕ

Приближалась полночь. Настольная лампа с самодельным абажуром ярко освещала белый лист бумаги.

- Ну вот, опять придется лечь спать ни с чем. Сколько же это будет продолжаться?

- уж который вечер пытался начать теоретическое обоснование предмета моих аспирантских изысканий, но ничего не получалось.

Много раз перелистывал журналы и книги, читал и изучал их. Не все математические формулы понимал, так как представлены они были без выводов. Конечно, самый простой выход - отнестись с доверием ко всем этим формулам, к бесчисленным математическим крючкам, бисером рассыпанным по научным страницам, поверить в достоверность того, что сделали другие, и, взяв их достижения за основу, двигаться дальше. Пугала мысль о вере. Разве можно верить в науке? Ведь вера - это обитель религии - опиума для народа, как нас уверяли. Уверяли основательно, давили авторитетом, шельмовали всеми средствами пропаганды, формируя новую веру, но не получилось. В душе оставалось сомнение, оно базировалось на весьма веском факте: все народы мира религиозны, и не одну тысячу лет. Можно ли их всех, кто жил и живет, веруя, назвать религиозными наркоманами? Ведь их миллиарды! Неужели один человек может быть умнее миллиардов себе подобных, чтобы вот так взять и сказать: опиум для народа. Нет, тут что-то не так. Все тут, видимо, значительно сложнее. Сомнения эти уже нашли подтверждение и я невольно повернул взгляд от пустого листа бумаги влево. На книжной полке, в виде доски, лежащей на высоких спинках детской кроватки, - стопочка самых дорогих для меня книг, купленных в букинистическом магазине. Среди них "Логика, как часть теории познания" А.И.

Введенского. Петроград 1917 г.

С трепетом читал ее, поглощая глубокие, основательно аргументированные мысли.

Написанные до революции, они в условиях тотального навязывания одной мысли воспринимались как откровение, как неописуемая новизна. Больше всего изумило в этой книге то, что наличие и отсутствие Бога логически доказать невозможно.

Вспомнились годы вступления в комсомол, попытки убрать из дома иконы, необузданная уверенность в торжестве коммунистических идеалов, слезы мамы. Благо, любовь к маме оказалась сильнее и расправа над иконами ограничилась тирадами по поводу опиума для народа.

В заключении своей логики А.И. Введенский отмечал, что философия должна еще выяснить, какие мотивы заставляют нас исповедовать то или другое мировоззрение. Систематическое изложение этих мотивов еще никем не составлено и вряд ли скоро может быть составлено, хотя материала для него, отмечал А.И. Введенский, много в истории философии, в истории религии, в истории литературы и т.п. И, во-вторых, по каким законам приобретают в разное время главенствующее значение те или другие из этих мотивов, а с ними то или другое из метафизических направлений..?

Вон, оказывается, сколько еще надо изучить и обобщить, прежде чем появится хоть какое-то прояснение. А тут сразу, на те: опиум для народа. Дорого он - этот опиум - для меня обошелся, и в триллионы раз дороже, как потом узнал, для Отечества, для человечества в целом.

Заряженный комсомольской уверенностью в светлое будущее, я с неудержимой энергией двинулся приближать его с дипломом инженера в кармане и сразу же оказался в шоковом состоянии из-за разительного контраста между официальными призывами быстрее нестись к горе, за которой вот уже маячит это светлое будущее, и реальной жизнью. В реальной жизни никто не верил в эту сказку. Все старались жить не ради будущего, а ради текущего дня и момента. Не знаю, может быть где - то все дружно неслись к той горе. А у нас трудовой день обычно завершался распитием спиртного. Расслабившись, чувствовали себя счастливее и навеселе расходились по домам, чтобы на другой день все начать с начала, которое должно было закончиться к концу рабочего дня наличием незаконно добытых денег и новым распитием.

Директор совхоза ко всему этому относился пошире, размашистей. Запивал на неделю, а то и две, а вечно хмельной бухгалтер подделывал подпись директора на банковских документах только для тех, кто был как все, и кто его щедрость не забывал.

Душа кипела непониманием происходящего. Мои счета неделями не оплачивались, техника стояла, подчиненные хихикали. Что делать?

Н.С. Хрущев так много говорил тогда хороших, нужных деловых слов, а тут его никто не слышал. Решил написать ему. Бумаги вернулись в обком КПСС. Областная газета напечатала фельетон.

ЛИКЁРО-ВОДОЧНЫЕ ДУШИ

ФЕЛЬЕТОН

Главный агроном Сафонов находился в сумрачном состоянии. На душе было слякотно. Он не мог осматривать спокойно фруктово-ягодные единицы, когда на него не взирали глаза директора. В прежние дни они часто останавливались на агрономе и, затуманившись, подмаргивали. При этом директор произносил нежно:

- Пойдем, Николай Степанович, выпьем за процветание!

Плечом к плечу сослуживцы двигались к торговой точке. Глаза их блестели, губы шептали… Размягченный воспоминаниями, агроном не выдержал. Прихватив поллитровку, он двинулся на квартиру главы совхоза Н.С. Рогатина. Через час, оживленно беседуя и обдавая друг друга сорокоградусным перегаром, они сели в машину и поехали в Понежукай.

В Белореченске встретили главного бухгалтера треста Мельникова и своего коллегу по совхозу Огурцова. Обнялись. Слёзы радости падали на сухую землю. Все вместе направились на вокзал завтракать. Пили, пели и слабеющими ногами пытались танцевать лизгинку.

Потом раздалась команда:

Дорога неслась под колесами автомобиля. Она была почему-то кривая и качалась то сверху вниз, то из стороны в сторону.

Обедали в Рязанской. После принятия пищи, обильно смоченной спиртным, Сафонова вели под руки. Он вырывался, хотел идти сам, но не мог. Кричал, вспоминал чью-то маму и несколько раз пытался запеть: «Сады, садочки…»

В Понежукае выпили три литра водки. Вечером сели в машину и поехали обратно – в Майкоп. В пути Рогатину пришла на ум идея: познакомиться с директором Рязанского плодосовхоза. Знакомство закрепили изрядной выпивкой. После этого вели Рогатина, а Сафонова несли. Николай Семёнович тихонько подвывал, главный агроном мученически смотрел в небо: ему было все безразлично. Так закончился этот однодневный вояж Рогатина с компанией.

Бывали и многодневные. По случаю очередной премии теплое общество в составе Рогатина, Сафонова и других устроило бал-карнавал в Понежукае. Пили трое суток. Вино лилось рекой, произносились заздравные тосты в честь золотой кормушки – плодового хозяйства. Перехвативший Сафонов отправился в аул Октябрьский. Там выкрикивал агрономические лозунги и лез бить совершенно незнакомые лица. Утром его нашли в состоянии, близком к обморочному, и без документов. Пропал и партийный билет.

Подобные пьянки – не редкость в совхозе. Директор неделями не бывает на работе.

Главный бухгалтер Огурцов приходит в контору в таком состоянии, когда уже невозможно ответить, сколько будет дважды два? Нередко кутежи переносятся в мастерскую или на какое-нибудь отделение, чтобы пить «без отрыва от производства».

Мы не повели бы такого длинного разговора о пьяных оргиях этой компании, если бы за ними не стояли дела очень сомнительные, если не сказать – преступные.

Судите сами. Баланс прошлого года украшают радостные цифры сверхплановой прибыли – 76 тысяч рублей. В тресте было ликование. Там кричали «Ура!» и бросали вверх руководящие чепчики.

Появился приказ, подписанный Гонтмахером: выделить для премирования ответственных работников совхоза 7,6 тысячи рублей. Рогатину перепало 750, Огурцову -505, Юдину и Фефелову – по 520. Сафонову -500. Список не выходил за пределы все той же компании и не включал совхозную общественность.

На самом деле в балансе кредит задавил дебет. План окультуривания дикоплодовых был сорван. Урожай собран плачевный: кукурузы -12,7, бахчевых – 11, подсолнечника -5 центнеров с гектара. Земледелие дало убыток в 30 тысяч рублей. К тому же погибло около ста гектаров садов, ягодников – ещё десятки тысяч рублей выброшенных денег.

Тогда откуда же прибыль? Вот здесь и начинается сама история. Рогатин и компания превратили Адыгейский плодовый совхоз из предприятия по производству плодов и фруктов в заготовительную организацию. Желаемую сверхплановую прибыль, которая манила премиальным кушем, они добывали двумя блудливыми способами: купля – продажа с высокой разницей между ценами и обман – приписки плюс очковтирательство.

В прошлом году совхоз произвел своими силами четыре тонны семян дикоплодовых, а двенадцать закупил у населения. Твердой закупочной цены не существует. Можно заплатить пятьдесят копеек, можно и два рубля: государству же сдают по пять-семь рублей за килограмм. Такая система позволяет покрыть все недостатки и накопить крупную сумму сомнительной прибыли.

Рогатин пошёл дальше. Он организовал вокруг подвластного ему хозяйства самую настоящую предпринимательскую лавочку. Есть тут возможность развернуться людям, не помышляющим о честном труде! Например, он заключил соглашение с Шеффером, Варичевой и другими, которые вот уже годы находят своё призвание в поставке совхозу семян.

За короткое время они получили 6 тысяч рублей. Их месячный заработок - 600-800 рублей.

Закупленные у населения семена в годовом отчете значатся, как произведенные в совхозе. Рогатин с компанией ликуют: ловко замазали, есть вдохновляющие цифры для дутого отчета!

Выручает и комбинатор цифровых дел – главный бухгалтер Дмитрий Иванович Огурцов. Это он состряпал годовой отчет с «прибылью». В последнюю минуту заметил, что перерасход фонда зарплаты 4900 рублей не даёт права на премию. Всполошился бухгалтер, побежал к директору. За закрытыми дверями договорились. Предприимчивый Дмитрий Иванович зарплату декабря списал январём следующего года. Финансовое «чудо» не заставило себя ждать: в балансе оказалась экономия по заработной плате в рублей!

Рогатин и его сподвижники, как ни в чем не бывало, ещё и сегодня тешат свои ликеро - водочные души. Разливают по чаркам спиртное, произносят тосты:

- За тех, кто нас так долго милует!

Пьянка продолжается.

Но когда-то ведь будет и похмелье!

Долго длилась тяжба, но директора все-таки сняли, всех специалистов разогнали и впоследствии расформировали совхоз.

Да, нелегок путь к коммунизму, борьба за который и вытолкнула меня с этого пути как инородное тело. И вот теперь аспирантура.

Можно ли после этого доверять авторитетам? Нет, конечно. Истина - вот настоящий авторитет, авторитет вечный и непоколебимый.

Второй год аспирантуры пошел. Путь к научной истине открыт, но я так и не сделал еще ни одного шага на этом пути. Не сделал, потому что этот путь начинается с теоретического анализа проблемы. Хорошо сказать: с теоретического анализа. А с чего начать этот самый анализ - вот главный вопрос, который теперь первым встал передо мной на новом пути.

А может быть обойти его, заглушить внутренний голос, который требовал ответа, и двигаться дальше? Нет, стучало в голове. Дальше в таком случае многое будет непонятно и продвигаться придется не на знании, а на вере, на вере в достоверность результатов других исследователей. А если они ошиблись? Что тогда? Тогда неизбежно строительство нового на этих ошибках. Можно ли таким образом стать на тропу, которая ведет к научной истине? Нет, конечно. Это путь в лабиринт заблуждений. Неужели этот вопрос встал только передо мной? А другие, кто начинал эти исследования, разве они не ставили его?

Такого быть не может. С чего же они начинали?

Вновь начал листать книги и журналы, и обнаружил, что почти все исследователи начинали изучать предмет теперь уже и моих исследований с установления закона его движения. Да вот же и есть начало. Почему я раньше этого не заметил? Но внутренний голос не дал на это никакого ответа.

Итак, закон движения - начало теоретического анализа процесса движения рабочего органа. У всех исследователей он был один и тот же, но с небольшой разницей. И я никак не мог уяснить: существенна эта разница или нет? «Уравнение закона движения, мелькнуло в голове, должно быть таким, чтобы оно автоматически включало секундомер в момент начала рабочего процесса. Вот тогда появится возможность синхронного фиксирования начала работы и начала течения времени. Каждому моменту времени будет соответствовать определенное положение изучаемого объекта на траектории и, наоборот, каждому положению объекта на рабочей траектории будет соответствовать определенный момент времени. Разрыва между течением времени и движением объекта не будет, процессы течения времени и движения объекта будут находиться в состоянии непрерывного единства».

Четко и логично построенное суждение показалось существенным, но насколько значительна эта существенность, я тогда ещё не ведал. Хотя сразу на душе стало теплее, почувствовал, что такой подход формирует прочную основу для следующих шагов в анализе. Тут уместно отметить, что истинная значимость выявленной основы стала ясной лишь через двадцать пять лет.

Итак, ответ на первый вопрос: с чего начать теоретический анализ процесса движения рабочего органа, был найден. Следующий шаг - уравнение закона движения. Оно должно отражать указанные требования. Легко сказать отражать, но как? Если бы это было легко, то другие уже давно бы это сделали, значит, это не так просто сделать.

Голова уже не настраивалась на поиск ответа, чувствовалась усталость и я положил ручку на пустой белый лист бумаги, выпрямил спину и почувствовал сзади вместо спинки стула металлическую трубу. Высота от пола до прогнутой части потолка, которую подпирала труба, не более двух метров. Посмотрел вниз. Свет от настольной лампы освещал бугристый, крашенный красной краской пол. Когда-то хозяева, не имея большего, накрыли земляной пол рубероидом. Со временем он местами осел, местами поднялся, и пластичный рубероид скопировал причудливую архитектонику неровностей почвы.

В комнате, размером три на четыре метра, была плита для отопления зимой, в сенях стоял на ящике керогаз и рукомойник. Это была пятая квартира, которую пришлось снимать после окончания института, причем не худшая.

Работать больше не хотелось, крепкий сон дочери в детской кроватке и миловидное лицо спящей жены окончательно сломили мои научные рассуждения, и я быстро уснул. На следующий день, после напряженных лабораторных экспериментов, домой пришел поздно и в 22 часа вновь сидел перед белым листом бумаги. Начало прояснилось, появились первые схемы и математические символы.

И тут неожиданно мое внимание привлекла интереснейшая особенность. Ее лучше всего пояснить на примере катящегося колеса. Оказывается, что в точке, где оно касается с дорогой, в каждый момент времени абсолютная скорость равна нулю, поэтому эту точку называют мгновенным центром вращения. Когда же колесо начинает буксовать по скользкой дороге, то эта точка начинает приближаться к центру колеса. Если же колесо при движении тормозится, то мгновенный центр уходит вниз и оказывается в бесконечности, когда движущееся по дороге колесо будет полностью заторможено.

Поразило то, что эта точка меняет свое положение синхронно меняющемуся режиму движения колеса. Вот здорово! - подумалось. Из положения этой точки автоматически следует режим вращения. Но ведь в Природе вращаются не только колеса и круглые предметы. Вращаются планеты, звезды, целые галактики и их скопления. А в микромире?

Ведь там тоже вращения есть, например, электрона вокруг ядра атома. А что если и там этот самый мгновенный центр вращения играет какую-то роль? Что из этого должно следовать?

Ну, конечно, подумалось, от мотыги к электрону. Смех один. Какой смех? - подсказал внутренний голос. Природа едина и не может быть, чтобы она не использовала удивительное свойство мгновенного центра вращения.

Больше всего поражала красота связи между вращением, прямолинейным движением и изменением положения загадочного центра. На душе стало почему-то тепло, показалось, что от родившейся гипотезы теперь не избавиться. Слишком уж она красива и проста. Но сейчас не до этой красоты и простоты.

Отблеск красной краски пола с причудливой архитектоникой поверхности диктовал другое. Дважды в месяц приходилось ездить к родителям в станицу за продуктами.

Другого выхода не было. Сто аспирантских рублей и шестьдесят рублей жены - воспитателя детского сада - вот и весь семейный бюджет. Третья часть его уходила на оплату жилья. Да, в таких условиях не до галактик и электронов. Хлеб насущный - на первом месте. Хотя бы чуть-чуть стать на ноги и обеспечить семью. Путь к этому теперь один быстрейшее завершение исследований и защита диссертации.

Для достижения этой цели приходилось ежедневно работать по 14-16 часов. А тут еще тренировки по акробатике. Три раза в неделю. Форму спортивную приходилось держать. Как - никак признали кандидатом в мастера спорта. На двух соревнованиях подтвердил претензии на мастерское звание. Осталось еще одно соревнование, которое ожидалось через полгода, и я - у финиша.

Заманчиво, конечно, носить на груди значок мастера спорта, и ради этого стоило выкладываться, думалось вначале. А теперь эта заманчивость почему-то стала терять смысл. Сам я не понимал почему. Может быть из-за скромности моих способностей в избранном виде спорта, а может быть, из-за переутомления, которое я явно начал ощущать?

Объяснить не могу, но регулярность тренировок начал нарушать. Интереснее было остаться дома, притягивал белый лист на письменном столе.

Неловко было перед заботливым и замечательным тренером, удивительным человеком - Геннадием Карповичем Казаджиевым. Но я не совладал с собой, перед получением мастерского значка добровольно сошел с дистанции. Утешал себя тем, что не ради значка все эти годы занимался спортом, а ради здоровья. И поскольку появились более важные и интересные цели, то спортивную - можно считать достигнутой. Достигнутой для себя лично, но не для плановых показателей, которые тогда ценились во всем, в том числе и в спорте.

Закон движения изучаемого объекта оказался с изюминкой, не как у других. Математические формулы включали секундомер не где-нибудь, а в самом начале рабочего процесса. При этом они учитывали геометрические и кинематические параметры самой машины и глубину обрабатываемого ею слоя почвы.

Маленький, но успех. Он надолго заполнил мою душу радостью, которая формировалась мыслью: сколько прошло по этой тропе исследователей, да и открыли они немало, а вот то, что я обнаружил, они не увидели. Причем не увиденное оказалось таким важным и существенным. Оно значительно облегчало анализ изучаемого процесса и по - новому описывало ряд его закономерностей. Благодаря этому и следствия появились новые. Но самым главным оказалась ясность и простота понимания того, что в формулах других исследователей выглядело запутанным и далеко не ясным.

Поступая в аспирантуру, я думал о том, что там уже и делать нечего, все исследовано и изучено, и на мою долю ничего не осталось. Теперь мнение изменилось. Оказывается, что каждый тут изучает по-своему, идет по проторенным дорожкам, не обращая внимания на полноту ясности каждого шага, легко соглашаясь с выводами тех, кто уже шел по этому пути. Соглашаться - дело неизбежное, но только при условии, когда ясность есть полная, когда объекту исследования заданы все мыслимые и немыслимые вопросы, и когда на них получены убедительные, однозначные ответы. Это главное условие, после выполнения которого можно сделать следующий шаг на пути к научной истине.

Странная, странная логика, подумалось. О ней я нигде не читал. Почему мне другие об этом не сказали? Да, об этом они не сказали, но сказали о многом другом, чем я теперь и пользуюсь, изучая свой объект.

И все же, застучала мысль, тут ведь, оказывается, личные природные качества исследователя играют не последнюю роль. Качества? Да, качества - отозвалось в голове. Тогда какими надо обладать качествами, чтобы уметь замечать то, что другие не смогли заметить? Не скоро я получил ответ на этот вопрос. Он появился лишь после основательных бесед с дядей - двоюродным братом отца.

Иногда задается такой вопрос: кто оказал наибольшее влияние на формирование определенных качеств у того или иного человека? Ответ тут однозначный: тот, кто волею судьбы оказался авторитетом. Основательно эта проблема еще не изучена, а между тем авторитет - самый сильный воспитательный фактор, и те, кто сознательно направляет воспитательный процесс в глобальных масштабах и нужном для себя направлении, используют его, как оружие, с величайшим успехом. С помощью этого фактора успешно решаются такие задачи как, разрушение семьи, моральное разложение общества, разрушение государств, уничтожение неугодных кому-то наций и т. д. Это самое мощное оружие с успехом применяется сейчас против всех граждан бывшего Советского Союза. В основе его безудержная пропаганда всех человеческих пороков, пpидание этим поpокам своств автоpитетности, и чеpез эту автоpитетность привитие молодежи вкуса к этим порокам. У такой молодежи не может быть крепкой семьи и здоpовых детей, а без крепкой семьи и здоpовых детей не бывает крепкого государства. Сейчас это оружие применяется против моего Отечества открыто, на глазах всего мира. Главная причина безнаказанного применения этого оружия - абсолютная неосведомленность по данной проблеме тех, кто обязан принимать соответствующие законы и тех, кто по долгу службы обязан наказывать тех, кто санкционирует применение такого оружия.

Тут уместно вспомнить суд древних греков над Сократом. Его приговорили к смерти за не почитание богов и развращение молодежи. В своей защитной речи Сократ убедительно доказал ложность обвинений и свою невиновность, но эмоции афинян, умело управляемые политиками, которые ненавидели Сократа за логичность его суждений, оказались сильнее.

Из воспитательных забот жены и методических установок учителей своих детей я узнал: какое большое значение придается беглому чтению и быстроте счета. Ни тех, ни других качеств у меня нет. Почему? Да потому, что во мне заложено стремление к полной ясности изучаемого, а ясность приходит только при вдумчивости, а вдумчивость не совместима с быстротой мышления. Быстрота в познании - сестра бездумности, бабочка, порхающая над земным мирозданием и замечающая только яркие цветы. Но мир богаче, все травинки и все росинки между цветками - единая сущность и они не менее удивительны, чем яркие, сразу бросающиеся в глаза цветы. Поэтому сущность никогда не познаешь методом бабочки, порхая с цветка на цветок.

Чтобы познать сущность, надо после познания одного цветка уметь остановиться, задать тысячу вопросов окружающему миру и, получив на них ответы, делать шаг к другому цветку.

Странная философия! Что из нее следует? А то, что признак тугодумия - величайшее качество для исследователя. Ведь тугодум как раз и не делает поспешного вывода, а значит и шага, пока не получит ответ на первый вопрос и не уяснит все, что связано с этим вопросом.

А быстродум? Он ведь как бабочка, не уяснив толком ответ на первый вопрос, летит ко второму. Так формируется поверхностный взгляд на Природу. Быстродум всегда верхогляд. Он мнит себя знающим и знать может немало, но это справочные знания, непригодные для системного анализа сущности.

Шли годы. Защитил кандидатскую диссертацию. С полгода передохнул и начал думать, а что дальше? Так случилось, что дальше на одной дорожке начал искать ответы на разные вопросы. Основательный поиск шел по анализу тонкостей в работе ротационных машин. Поражало то, что их незримо сопровождал в работе все тот же загадочный мгновенный центр вращения. Из головы не уходила мысль о роли этого загадочного центра в движении не ротационных рабочих органов, а элементарных частиц. Они ведь тоже и движутся, и вращаются, и мгновенный центр вращения также незримо, как тень сопровождает их движение.

Смешно было временами: мотыга и фотон, но избавиться от связи между процессами их движения не мог. Читал популярную литературу по элементарным частицам и продолжал решать задачи по кинематике различных ротационных рабочих органов.

Наконец встретился с самым интересным из них - игольчатым диском. Читателю трудно представить, что это такое, но он наверняка держит в памяти катящееся колесо телеги. В жизни их теперь не часто встретишь, а в исторических кинофильмах роскошные кареты - не редкость. Четко видны вращающиеся спицы колес. Красиво, плавно катится колесо, весело чувствует себя кучер, резво скачут лошади, доволен и пассажир.

Остановите эту картину мысленно на мгновение и представьте, что колесо кареты оказалось без внешнего обода, с одними спицами. Не будем описывать кошмарные ощущения пассажиров кареты, а присмотримся к качению такого колеса. Оно будет прыгающим: с одной спицы на другую. Точно так же движется и игольчатый диск, предназначенный для обработки почвы. Ну и что тут интересного? - скажет быстродум,- ерунда какаято.

-Нет - скажет тугодум. При скачкообразном движении колеса его центр описывает волну, а само колесо движется как единое целое, с постоянной поступательной скоростью.

Сразу два движения присутствуют здесь: прямолинейное и волнообразное. Но и это быстродуму ни о чем не говорит, а тугодум замечает в этом аналогию с движением всеми нами ощущаемого, но до сих пор безумно таинственного - фотона, частицы света.

"Свет - это частица и волна одновременно" - постулировал более 300 лет назад великий Исаак Ньютон. В одних экспериментах свет ведет себя как волна, а в других - как частица. В этом и суть его дуалистических свойств. Сколько исписано, сколько передумано, сколько оспорено, сколько уверовано в попытке найти ответ на вопрос: почему свет ведет себя так? Поставлен этот вопрос еще до Ньютона, но ответа на него нет до сих пор.

Вот научная проблема, достойная, чтобы заняться ею. Эта мысль так глубоко взволновала, что уйти от нее было уже невозможно.

Около недели искал уравнения, которые бы описали движение центра и конца спицы скачущего колеса. Удивительные получились уравнения. Впервые они описывали не простую, а волнистую циклоиду.

Постепенно набралось достаточное количество теоретического материала для того, чтобы задуматься о докторской диссертации. Мысль о ней усиливалась улучшенными условиями. Трехкомнатная квартира казалась райским уголком на десятом году после окончания ВУЗа. В этот же примерно момент вначале назначили, а потом и избрали на должность заведующего кафедрой "Охраны труда". Сразу же взялся за организацию учебного процесса и создание лабораторий. Осваивал учебный курс и писал докторскую диссертацию. В 1972 г. взял отпуск и оформил ее первый вариант, а в октябре 1974 г. защитил. Два года ждал утверждения.

Изредка навещала мысль о поиске связей между движением скачущего колеса и элементарной частицы. Манила загадочность мгновенного центра вращения. Набрав коекакой популярной информации, пытался беседовать на эту тему с другом, физиком Борисом Николаевичем Диденко. Но он сразу же охлаждал мой пыл ссылкой на священность теоретической физики и убогость моих знаний в этой области. Аргумент, конечно, очень веский и я надолго остывал, но надежду на возможность познания не терял.

К 1976 г. кафедра уже была лучшей среди аналогичных кафедр сельхозвузов страны и поэтому нам поручили вести занятия по повышению квалификации преподавателей дисциплины "Охрана труда". Увлекся курсом лекций по охране труда, которые потом переросли в учебное пособие, дважды изданное в содружестве с коллективом авторов.

В начале восьмидесятых годов подготовил и издал монографию по теории ротационных машин и орудий, и лишь после этого почувствовал наличие резерва времени для давно задуманного поиска. Не теряя при этом профессиональный интерес, о котором потом написал книгу "История одного поиска", принялся искать фундаментальную научную истину, спрятанную в глубинах мироздания. Об этом поиске и идет рассказ.

Шел 1982 г. Отделы физики книжных магазинов и библиотек стали моим частым и желанным пристанищем.

Когда основательно начитался господствующих идей в квантовой механике, возник вопрос: а с чем, с движением какой частицы можно отождествить скачкообразное качение колеса без обода? С движением кванта или электрона, или же еще какой-нибудь другой частицы? Долго размышлял на эту тему и сошелся на том, что начинать надо с фотона или кванта энергии, как его еще называли. Ведь он является основным носителем информации об окружающем нас мире, и одновременно элементарным носителем энергии.

Прочитав квантовую физику Э. Вихман, понял, что кванты энергии неделимы. Их главный параметр - длина волны - изменяется в широчайшем диапазоне: от 10 6 м в низкочастотном диапазоне, до 10 -18 м в гамма - диапазоне. Внушительная шкала размеров:

двадцать четыре порядка.

Странно, почему наше зрение воспринимает лишь узкую полосу этого диапазона, от 7,7 10 -7 м до 3,8 10 -7 м ? Лишь после узнал, что причиной этому послужило Солнце.

Оно имеет максимум излучения именно в указанном диапазоне. Впоследствии появилась необходимость учесть еще один важный факт при анализе причины воспринимаемого нами узкого диапазона электромагнитного излучения: в этом диапазоне излучают поверхностные электроны всех атомов. Это более веская причина. Она указывает на то, что если где-нибудь существует жизнь, то она мало будет отличаться от живых существ нашей планеты.

Как же должен быть устроен квант энергии, чтобы быть неделимым и изменять свой размер в столь широком диапазоне? Долгие поиски ответа на этот вопрос не давали положительного результата. Думалось, что природа кванта электромагнитная, какова же структура электромагнитного поля? А что, если фотон состоит из электромагнитных полей, связанных друг с другом по круговому контуру, так, как обыкновенные магниты, расположенные в виде хорд окружности? А может быть эти поля представляют собой магнитные диполи? А что, если расположить их в виде спиц колеса, что получится? Купил магнитные защелки, разобрал, получил магнитики, начал из них конструировать структуру фотона.

Удивительная вещь! Если расположить рядом разноименные магнитные полюса получается замкнутая структура. Да, но ведь в покое она никогда не существует. Она всегда движется, поэтому вокруг замкнутых друг с другом магнитных диполей будут формироваться электрические поля. Они ведь тоже будут контактировать разнонаправленными электрическими вихрями и создавать дополнительные силы, которые удерживают эту структуру в едином образовании. Логично, но электромагнитные силы сожмут такую модель до бесконечно малых размеров. Чем их уравновешивает Природа? Ага, фотон в движении имеет массу, а значит и центробежные силы инерции, которые как раз и будут взаимодействовать с электромагнитными силами и удерживать геометрические размеры модели в пределах равенства между электромагнитными силами, сжимающими модель, и центробежными силами, увеличивающими ее радиус.

Описанная логическая дорожка сформировала в воображении модель фотона, показанную на рис. 1.

Конечно, надо бы было смоделировать ее, но ни времени, ни технических возможностей для этого у меня тогда не было. Значительно позже в одном из книжных магазинов Ленинграда случайно увидел на полке книгу с фотографией на обложке с замкнутыми друг с другом магнитными полями. Это - книга немецкого физика Вальтера Кранцера.

Никакой информации о рисунке в книге не содержалось и я написал письмо в издательство в Берлин, надеясь выяснить смысл рисунка, который заложил в него автор этой книги.

Ответ пришел печальный. Автора уже не было в живых. Но фотографию его магнитной модели я начал приводить в своих публикациях, делая соответствующие ссылки.

Уравнения волнистой циклоиды, которые я получил ранее при описании движения игольчатого диска, сразу описали движение центра масс новой гипотетической модели фотона. А как быть с математическими формулами, которые описывают движение этой модели, как частицы?

Ответ на этот вопрос был подобен прорыву какой-то информационной лавины.

Стоило только предположить, что модель состоит из шести электромагнитных полей, как сразу выстроились в строй математические формулы, предложенные разными учеными в разное время и многократно проверенные экспериментально. Самым удивительным оказалось новое рождение постоянной Планка и ее физического смысла. Этот смысл проявился так ярко и так отчетливо, что его можно было принять за золотой ключик, который поможет открыть немало скрытых от нас тайн микромира, да и макромира.

Тайн микромира - подумалось, а кто дал мне право вторгаться в этот мир и открывать его тайны? А может быть такое право мне не дано? Где искать ответ на этот вопрос?

Ведь я вторгаюсь в святая святых мироздания, структуру самого загадочного образования Природы -- света. Есть ли у меня моральное право делать это? Конечно, мною движет интерес, стремление узнать тайну, но как согласовать это стремление с чем-то более высоким и таинственным, с тем, кто дал мне право и возможность делать это. Мысль при этой думе ушла куда-то высоко, в бездну и по телу пробежала дрожь, после которой я машинально и почти бессознательно написал с волнением на обратной стороне предыдущего листа рукописи: "Прости меня, Господи!" И поставил дату....

Поразмыслив, пришел к выводу, что мое увлечение может принести вред людям.

Ведь не поставлена еще преграда на пути использования продукта мыслей человеческих во вред самому человечеству.

Гонка вооружений как раз в этот момент набирала новые обороты. Чем это все закончится? Неужели разум наш, дарованный нам Свыше, не найдет выхода из тупика?

Найдет, стучала мысль, только при одном условии: если обратиться за помощью к Творцу нашего разума, попросить прощения у него за свои грехи. Но когда это будет? Придет такое время, не может быть, чтобы не пришло, иначе мы погибнем.

Такая мысль показалась утешительной, но не раскрепостила разум. Разве я могу предвидеть последствия раскрытия сокровенной тайны Природы? Нет, конечно. Все дело в разуме. Он еще не подготовлен к тому, чтобы извлекать из открытых сокровенных тайн Природы только пользу для себя. Он слишком хрупок, не имеет прочной опоры в суждениях, быстро поддается влиянию чувств, различных модных поветрий и не задумывается о последствиях таких увлечений.

С одной стороны это так, а с другой: вряд ли я смогу остановиться, встав на этот путь. Как знать, может быть я один нашел это начало пути к величайшим тайнам Природы. И все-таки осторожность не помешает. Гуманность целей Отечества - гарантия того, что оно не пустит все, что последует потом, во вред этим гуманным целям, а посему следует сделать попытку зарегистрировать это предполагаемое открытие. Там ведь эксперты высочайшего класса, разберутся, и, если это серьезно, то засекретят этот поиск. Так рассуждала моя сверх наивная голова, и в рамках этого рассуждения я быстро подготовил материалы на предполагаемое автоколебательное распространение электромагнитной энергии в пространстве.

Ученый Совет института без особого интереса поддержал мою просьбу отправить эти материалы в Государственный комитет по делам открытий и изобретений при Совете Министров СССР. Ректор с чувством, как мне показалось, гордости подписал необходимые бумаги и они ушли в мозговой центр Отечества на заключение.

Думалось: публиковать материал пока не стоит, это может повредить делу.

2. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ЛАБИРИНТ

Ответ пришел быстро. В нем сообщалось: В ответ на Ваше заявление о выдаче диплома на открытие по заявке под названием: «Автоколебательное распространение электромагнитной энергии в пространстве» сообщаем следующее.

Открытие, на которое выдается диплом, должно быть доказано, т.е. теоретически обосновано и, как правило, подтверждено экспериментально... При этом теоретические предпосылки и выкладки, подтвержденные ранее экспериментально в мировой науке, использованы без каких-либо допущений. Однако, в представленных материалах Вы делаете допущение: Если квант энергии, модель которого представлена на рис. 3, в момент рождения получает вращение, то... совмещение поступательного и вращательного движений приводит его к автоколебаниям". К тому же достоверность предлагаемой модели кванта нельзя признать доказанной, поскольку Ваши доводы основаны на аналогии и рассуждениях...

Согласно существующему делопроизводству возвращаем Вам 2-й экз. материала заявки. Первый экземпляр остается на хранение в Комитете. Приложение на 58 л.

Зам. начальника отдела открытий.................В.В. Лыткин" Чувство досады, конечно, появилось после прочтения этого текста. Ведь в заявке все базируется на давно постулированных и хорошо экспериментально проверенных математических моделях. Разница лишь только в том, что эти модели были предложены в свое время разными учеными без выводов, то есть, как говорят, постулированы. Подтверждая показания физических приборов, они ничего не говорили исследователю о том, какое же электромагнитное образование вызывает эти показания. В заявке же показывалось, что стоит только предположить, что модель кванта имеет предлагаемую структуру, как сразу отпадает необходимость постулировать все существующие фундаментальные соотношения квантовой механики. Отпадает потому, что все эти соотношения автоматически выводятся из законов классической физики в процессе описания движения самой модели.

Причем движение модели описывается параллельно двумя группами формул: одни описывают движение модели как волны, а другие - как частицы.

Таким образом, на смену разрозненным математическим моделям, хорошо согласующимся с показаниями приборов, но неизвестно, что описывающих, появился ярко зримый процесс вывода всех этих соотношений в тесной взаимосвязи между собой совместно со структурой объекта, которая прежде считалась неизвестной.

Родившаяся модель фотона (кванта энергии) оставила на месте все фундаментальные математические соотношения и эксперименты, их подтверждающие. То есть все неисчислимые эксперименты, связанные с поведением фотона, как раз и являются доказательством соответствия реальности выявленной модели фотона.

Писать ли этот ответ или нет? Интуиция подсказала: нет. В данном случае бюрократия, пусть даже и интеллектуальная, сильнее разума. В принципе я и не возлагал большие надежды на положительный исход. Ответ мозгового центра Отечества для меня был важнее сам по себе. Он снимал с меня моральную ответственность за преждевременное разглашение того, что возможно надо было бы до поры до времени не разглашать.

Успех в описании движения фотона увлекал дальше, к математическим моделям, которые описывали движение электрона в атоме водорода. Поскольку фотоны рождают и поглощают в основном электроны при орбитальных переходах, то структуры их должны быть близки по устройству. Мысль простая и логичная. Посмотрел на модель фотона. А что, если у этой модели поменять местами электрические и магнитные поля? Что получится? И перед глазами появилась заряженная модель. Так это же и есть электрон! Как в этом убедится? Очень просто. Надо сейчас же попытаться описать движение этой модели вокруг ядра атома водорода. В результате должны получиться, прежде всего, постулированные соотношения Нильса Бора.

Вернувшись с работы, сел за письменный стол и загадочные формулы Нильса Бора, за которые его основательно критиковали, как за необоснованные, как по команде начали выстраиваться на бумаге, показывая величие автора этих формул. Как обрадовался бы Нильс Бор, если бы увидел простоту и стройность вывода своих формул, которые он угадал силой своего ума более 70 лет назад. Вот они, теперь чередой идут одна за другой, стоит только пустить модель электрона вокруг ядра атома водорода и начать описывать это движение с помощью уравнений, аналогичных тем, которые описывают прямолинейное движение фотона.

В модели фотона схема замыкания электромагнитных полей представляется более или менее понятной, а вот у электрона даже и этой малой ясности не было. Обратился к Борису Николаевичу Диденко. К тому времени и он проникся интересом к моим увлечениям и уже не останавливал мои порывы замечаниями о моих скудных знаниях в анализируемой области знания. Идею связи модели фотона с моделью электрона он поддержал, а когда я провожал его, то уже в лифте он неожиданно уверенно сказал: "А я теперь знаю, как выглядит модель электрона!"- и на другой день принес рисунок этой модели.

Да, удивительно, но факт, вначале уравнения были получены для описания движения игольчатого диска или колеса без обода. Но стоило их приложить к описанию движения фотона и электрона, как из них естественным образом появились соотношения Макса Планка, Эйнштейна, Гейзенберга, Луи-де-Бройля, Нильса Бора. Особняком осталось уравнение Шредингера. Интуиция подсказывала, что и оно содержится в выявленных уравнениях движения игольчатого диска, но где и как его обнаружить, оставалось неясным. Несколько лет ушло на то, чтобы разобраться с этой проблемой, но когда она прояснилась, то стала ясной глубина теоретических заблуждений физиков. Эти заблуждения потрясли меня. Ибо из них следовало, что теоретические упражнения физиков в двадцатом веке напоминали химические эксперименты алхимиков в прошлом веке. Это понимание пришло значительно позже, а в тот момент самым логичным шагом была попытка опубликовать полученные результаты.

Как раз в этот момент из Северокавказского научного центра поступила просьба подготовить статью для сборника по уборке урожая с обмолотом на стационаре. Просьбу эту выполнил быстро и одновременно подумал, а почему бы не отправить в этот центр и материалы по физике в соответствующий сборник научных работ.

Мысль показалась логичной, так как надежды на публикацию этого материала в центральных журналах не было никакой. А тут, тут ведь родной зональный научный центр, разве не рискнет он опубликовать необычный материал, в котором, в общем-то, нет ни одной новой формулы, но есть модель фотона и зримый вывод математических формул, ранее постулированных. Теперь нет нужды их постулировать. Бери модель и начинай описывать ее движение. В процессе этого описания и получишь все формулы, которые ранее были угаданы великими физиками. С такими мыслями я и отправил подготовленный материал в Ростов-на-Дону. Ответ пришел сравнительно быстро.

Рецензия на статью Ф.М. Канарёва "Движение кванта" Проблематика рецензируемой работы - структура электромагнитного поля, традиционно относится к разделу физики, названному квантовая электродинамика. В настоящее время квантовая электродинамика является наиболее развитой из разделов физики элементарных частиц и полей, и не содержит трудностей, о которых упоминает автор. Подтверждением этому служит прекрасное согласие с экспериментом всех величин, рассчитываемых в квантовой электродинамике.

Тот факт, что не все явления можно представить в виде движущихся рычагов и вращающихся шестеренок, бесспорно, затрудняет понимание квантовой теории, но не является ее недостатком, так как это является следствием реальной картины мироздания, а не прихотью теоретиков. Вычисления, проведенные в работе, не имеют никакого отношения к структуре электромагнитного поля. Публикация статьи нецелесообразна. И никакой подписи. Сопроводительное письмо от 24 мая 1983 г. подписал заместитель И.И. Ворович.

После такого ответа самым логичным действием явилось бы прекращение всех поисков в намеченном направлении, но... легкая досада никак не поколебала уверенность.

Показалось, что рецензент не все понял, и я решил написать подробнее, с детальным обоснованием. Через месяц получил рецензию и на вторую статью.

Рецензия на статью Ф.М. Канарёва "Механика кванта" В работе делается попытка обосновать в рамках классической механики соотношение для энергии кванта электромагнитного поля E = hn, т.е. проделать работу, в которой, как подчеркивает автор, потерпели неудачу М. Планк и А. Эйнштейн. При этом автор исходит из не только недоказанных, но и заведомо абсурдных предположений. Например, автор пишет, что центр масс кванта движется по укороченной циклоиде и т.п. Понятия, используемые в работе, вводятся без определений. Из текста видно, что автор незнаком с квантовой электродинамикой - предметом, изучающим квантовые свойства электромагнитного поля.

Хочется отметить, что соотношение E = mC 2, открытие, которого автор приписывает Эйнштейну, было известно лет за 300 до его рождения, а фамилию создателя Теории Относительности на протяжении всей статьи автор пишет Энштейн, вопреки сложившейся в русском языке традиции. В целом статья бессодержательна, не содержит никаких результатов и не может быть рекомендована к опубликованию.

И опять без подписи, с таким же сопроводительным письмом.

В основном критика справедлива, подумалось, но почему рецензент не обратил внимания на вывод постулированных соотношений, которые лежат в фундаменте квантовой механики? Ведь это, с моей точки зрения, исключительно важный момент исследования и настоящий искатель научной истины не может пройти мимо него. Или его научная истина вовсе не интересует? Тогда в чем тут дело? Может быть обиделся за то, что не последовал общепринятому написанию фамилии создателя теории относительности? Как гордо звучит: создатель! А почему я так и не понимаю то, что этот создатель создал? Хотя не раз углублялся в его теорию, но так и не понял, на чем же базируется логика этой теории. Связана эта теория как раз со светом, чем я и занялся и, видимо, мне не обойти эту теорию, но пока не ясно, как подойти к ней, чтобы уяснить: соответствуют ли результаты моих исследований этой теории или нет? В целом, причины столь негативного отношения к моим исканиям, которые сопровождали меня еще несколько лет, оставались для меня загадкой.

Какой же следующий логический шаг? Конечно, публиковать результаты с учетом полученных замечаний, что я и начал делать. Но кому они нужны, эти результаты, если они публикуются в научных трудах сельскохозяйственного института?

Никому, конечно, но делать нечего, и я постепенно начал публиковать то, что получал в результате поиска.

Ну, а как все же выйти на специалистов, как установить с ними контакт? Ведь я сельхозник, а они - физики. В наших головах разные миры. Моя попытка взглянуть на их физический мир своими глазами встретила полное непонимание.

Все дело, видимо, в слабой аргументации изложения. И я принялся писать обобщенный трактат. Не знал, удастся ли опубликовать его или нет, но делать было нечего, пришлось писать. Тем более, что процесс написания столь необычного результата приносил мне немалое удовлетворение.

Отдыхая на море, показал рукопись Валерию Ивановичу - брату друга, Владимира Борисовича. По специальности он физик. Но работал в этой области мало, поэтому наше обсуждение кончилось тем, что он порекомендовал передать материал одному из своих однокурсников, который физикой занимался основательно.

Прогулки по берегу моря, а потом по лесным полянам в горах, рисовали в моем воображении неописуемую красоту открытой мною, как я думал, модели фотона. Ведь увидеть его никому никогда не дано, так как сам он является тем, что приносит в наши глаза вид любого творения Природы: песчинки на берегу моря, изумрудной прозрачности воды, архитектоники каждой травинки и цветка, зелени горного склона и белизны облаков, всего, абсолютно всего, что нас окружает.

Фотоны несут в наши глаза всю информацию об окружающем нас мире. Разве не заслуживает восхищения, думал я, то творение Природы, благодаря которому мы видим мир? Заслуживает, но увидеть его мы никогда не сможем. Некому принести нам видимую информацию о нем, так как он сам носит её. Однако, положение не совсем безнадежное, это может сделать дарованный нам разум, представив носителя информации в виде красивейшего образования электромагнитных полей.

Увлеченный анализом сложности и красоты видимого мною фотона, я думал, хорошо бы вот здесь, на этом месте поставить фотон на пьедестал и заставить его с помощью электротехнических средств пульсировать так, как он это делает в процессе движения его со скоростью, которая позволяет ему достичь Луны всего лишь за секунду с небольшим. Сколько колебаний за это время он осуществляет? Вычислить легко, а вот представить трудно. За миг миллион миллионов колебаний. Это невообразимо много. А что, если принять масштаб времени, в котором одно колебание видимого фотона длилось бы одну секунду? Сколько времени потребовалось бы в нашем измерении, чтобы проследить за этим колебанием от начала до конца?

Вы, конечно, видели в кинофильмах замедленные движения спортсменов: акробатов, гимнастов или прыгунов в воду. Так вот, съемки таких движений ведутся ускоренно, с большей частотой кадров, например, с частотой 100 кадров в секунду, а показываются с частотой, соответствующей реальной скорости движения. Обычно это 18 кадров в секунду. Таким образом, движение оказывается замедленным почти в пять раз. Если одно колебание фотона снимать с частотой миллиард кадров в секунду, а потом просматривать эту запись с обычной скоростью 18 кадров в секунду, то есть в нашем темпе течения времени, то одно колебание фотона будет длиться около двух лет.

Невероятно долгая жизнь фотона получается в таком масштабе времени. Вот почему он успевает отразиться от объекта, попасть в телекамеру, возбудить электрон в телекамере, который передает это возбуждение электрону антенны. Электрон антенны вновь излучает фотон в пространство. Достигнув антенны приемника, этот новый фотон возбуждает в ней соответствующий электрон, который передает свое возбуждение на экран телевизора, где и высвечивается пятнышко, соответствующее тому фотону, который понес информацию от видимого объекта в телекамеру. На всем этом сложном пути строго сохраняется частота колебаний первоначального фотона, так как от нее зависит не только четкость изображения, но и его цвет.

Сколько же надо фотонов, чтобы они смогли передать все изображение и, если оно движется, то наш глаз не должен фиксировать интервалы между движущимися фотонами?

Принятая длительность одного колебания фотона, равная одной секунде и продолжительность этого колебания в масштабе времени, приведенном к нашему измерению, показывает, что одно колебание фотона длится около полугода. Это как раз и раскрывает причину, которая позволяет фотону так быстро передавать информацию. Между приходами в телекамеру двух следующих друг за другом фотонов в таком измерении проходят часы, а может быть и недели. Вот почему электроны успевают поглощать и излучать каждый фотон в отдельности и предавать свое возбуждение дальше задолго то того, как к ним приблизятся следующие фотоны.

Интересный вопрос. Задумывался ли кто-нибудь над ним? Видимо нет, так как современной науке не известно, что собой представляет фотон: волну или частицу. Эти мысли постепенно увели меня от идеи установки фотона на постамент и я переключил свое внимание на красоту окружающей меня Природы, благодаря судьбу за то, что подарила мне возможность видеть эту красоту и за то, что приносит ее в мои глаза с помощью фотонов, структуру которых я пытаюсь разгадать.

Валерий Иванович, прочитав мои сочинения, сообщил: "Интересное, но безнадежное дело. И, тем не менее, я попрошу одного из своих товарищей - физиков свести тебя со специалистами".

Глубокой осенью 1982г., будучи в Москве, я разыскал лабораторию по применению электромагнитных полей в медицине Второго Московского медицинского института.

Крохотные комнатки на втором этаже флигеля здания, обилие разнообразной незнакомой мне аппаратуры и мастерская по изготовлению каких - то экспериментальных датчиков.

Обстоятельная беседа закончилась тем, что Константин Михайлович Губарев порекомендовал наладить контакт с каким-либо физиком, который к этой проблеме подходит не стандартно, как, например, Родимов Б.Н. из Томска, книгу которого "Автоколебательная Квантовая Механика" он дал мне просмотреть.

- В Московские институты обращаться бесполезно, - сказал он - там балом правят поклонники Эйнштейна, которые рьяно охраняют его авторитет, но не истину. А Вы, как я вижу, ищите истину, поэтому там Вас не поймут. В общем, народ это бездарный, и в свой клан никого не впускает. Они изучают следы частиц, не понимая, что след частицы - это еще не частица, так же как и след зайца на снегу - это еще не сам заяц. Да и теорию относительности своего обожествленного кумира они силой везде и всюду насаждают. А ведь это фикция, но прибыльная - безотказный пропуск к государственной кормушке" - заключил он.

Столь откровенных суждений я раньше не слышал. Они меня обрадовали и огорчили. Интуитивно я чувствовал засилье в большой науке не искателей научной истины, а защитников авторитета А. Эйнштейна, и теперь получил подтверждение этому. Ну, а с научной истиной, думал я, как быть с ней? Ведь она всегда служила маяком для всякого пытливого ума. Почему же теперь дорога к научной истине закрыта в Москве и ее надо искать в Томске, где работает Борис Николаевич Родимов?

Зимой поехал к двоюродному брату отца - Канарёву Льву Емельяновичу. Во многом для меня он был эталоном еще в детстве, но с наибольшей силой эти качества проявились именно в этот приезд. С собой я привез основательно переработанный и расширенный текст своих исследований.

Кратко рассказал суть дела. Лев Емельянович сразу проявил интерес к идее. После моего подробного рассказа он обратил внимание на уравнения движения центра масс фотона.

-Уравнения как уравнения, таких в математике немало, но почему они столь емки по содержанию? - задумчиво сказал он.

С математиком беседовать всегда трудно, но со Львом Емельяновичем еще труднее, не по всем, конечно, вопросам, а по тем, где требовались точность и строгость в суждениях.

Идея колеса без обода оказалась весьма наглядной и плодотворной в беседе. Несколько вечеров шаг за шагом мы вместе анализировали все мыслимые и немыслимые детали кинематики такого колеса и пришли к согласию в том, что уравнения, описывающие детали этой кинематики, оказались необычайно информативными, и, что особенно удивительно, из описания этой кинематики следуют все фундаментальные постулированные соотношения квантовой механики. Затем дошла очередь до проверки наличия автоколебаний в процессе движения гипотетической модели фотона. Лев Емельянович попросил меня привести уравнения кинематики движения фотона к дифференциальному виду. Я быстро сделал это и показал ему полученный результат. Он посмотрел и удивительно просто сказал: "Ну вот, теперь ясно видно, что никаких автоколебаний в процессе движения модели нет. Удивительно, но факт, довольно сложная модель, со сложной кинематикой совершает обыкновенные колебания. Да это, видимо, так и должно быть, ибо автоколебания требуют дополнительного источника энергии, а где его возьмет фотон, если он движется миллиарды световых лет со скоростью света, без потерь энергии, как считают физики, а дифференциальные уравнения как раз и подтверждают этот факт".

Неловко стало мне за свою ограниченность. Основываясь на интуиции, я назвал движение фотона автоколебательным, и с таким названием отправил заявку на предполагаемое открытие, а теперь... эти колебания фотона оказываются обыкновенными, не автоколебательными. А как же тогда быть с Автоколебательной квантовой механикой Б.Н. Родимова, которую я держал в руках и бегло просматривал в Москве?

Лев Емельянович одобрил мои увлечения и настоятельно рекомендовал не торопиться с выводами и публикацией получаемых результатов.

Вернувшись из Ленинграда, написал письмо Б.Н. Родимову в Томск с просьбой прислать мне его монографию "Автоколебательная квантовая механика." Получил книгу быстро, но без единого слова. Начал внимательно просматривать и к удивлению обнаружил, что вся его теория тоже базируется на уравнении циклоиды. Разница лишь в том, что в основе моих поисков были уравнения волнистой циклоиды, полученные мною за много лет до этого, а Борис Николаевич оперировал не двумя, а одним уравнением обыкновенной циклоиды.

Дальнейший анализ показал, что он также, как и я, придал квантовым электромагнитным образованиям автоколебательное движение без всяких доказательств, опираясь лишь на голую интуицию. Стало ясно, что даже специалисты в этой области не ограждены от фундаментальных ошибок. Что уж тогда говорить обо мне - любителе в поиске научной истины.

Жизнь моя в этот период была наиболее отрадной. Получил пятикомнатную квартиру, в три раза большую прежней. Условия для занятий были идеальные. Этому способствовало и доброжелательное отношение ко мне руководства института и особенно его ректора - академика Ивана Тимофеевича Трубилина. Сколько доброго он сделал для меня, да и для других сотрудников института, который по праву стал называться потом университетом. Помню, дважды ректор сыграл решающую роль в моей судьбе. Один раз, когда я собирался уйти на должность заведующего отделом механизации Всесоюзного института риса и второй раз, когда без колебаний перевел меня по моей просьбе с должности заведующего кафедрой "Охрана труда" на освободившуюся должность заведующего кафедрой теоретической механики, что полностью соответствовало моим любительским увлечениям в поиске научной истины. Не было случая, что бы он упрекнул меня в несоответствии моих увлечений профилю вуза, в котором я работал. Так что он заслуживает моей искренней благодарности и я благодарю судьбу за то, что свела меня с этим замечательным человеком, великолепным организатором всей нашей вузовской деятельности.

3. НАУЧНАЯ ИНКВИЗИЦИЯ - ГЛАВНАЯ ПРЕГРАДА НА ПУТИ К НАУЧНОЙ

ИСТИНЕ

Исследования продолжались, и я начал подумывать, как издать их отдельной брошюрой. Убедил руководство научной частью института в необходимости такого издания, и оно подписало просительное письмо в Главк сельхозвузов с просьбой включить в план издания института лекцию профессора Канарёва Ф.М. под названием "Проблемные задачи механики." В письме сообщалось, что тема лекции посвящается проблемам земледельческой механики, ибо без этого разрешения не получить.

Добрые отношения с нашим куратором в Главке - Аллой Даниловной Повзун помогли сочинить другое письмо, но уже от Главка сельхозвузов в Госкомитет по печати с просьбой разрешить издать упомянутую лекцию.

Через три месяца институт получил соответствующее разрешение, и я, можно сказать, ринулся быстрее издавать накопившееся, боясь, что разрешение на издание могут отменить.

Мне казалось, что результаты, собранные вместе, помогут интересующимся понять суть описываемого. К этому моменту купил книгу о сверхкоротких световых импульсах и поразился осциллограммам этих импульсов. Они в точности копировали траекторию конца иглы игольчатого диска, и я без должного анализа принял это сходство за экспериментальное доказательство соответствия модели фотона реальности. Подробнейшим образом описал детали осциллограммы с помощью уравнений волнистой циклоиды и был уверен, что это доказательство будет неотразимым.

"Проблемные задачи механики" разошлись, как и положено, в центральные библиотеки, и я начал ждать, что из этого получится.

Борис Николаевич Диденко, знавший в деталях мои результаты, выразился так:

"Как бы там ни было, но каждая библиотека будет считать за честь иметь такую книгу."

Читатель понимает, что научные увлечения – лишь часть жизненных забот автора.

Неожиданно и слишком поздно обнаружилась неизлечимая болезнь у жены. Титанические усилия пришлось приложить, чтобы разместить её на лечение в одну из лучших клиник страны. Но хлопоты оказались напрасными. Слишком поздно была обнаружена болезнь.

Жена искренне интересовалась моим научным увлечением и была рада выходу в свет моей книги. Но радость эта была недолгой. В мае 1984 г. я навсегда попрощался с ней.

Зимой поехал ко Льву Емельяновичу. Недовольство его проявилось сразу. "Разве можно в таком важном деле спешить с публикацией, надо было прислать мне, я бы отредактировал. А теперь публикация вышла в таком неприглядном виде, серьезные ученые ее даже читать не будут, обойдут". Этот прогноз оказался пророческим. Так оно потом и случилось.

Лишь несколько писем я получил с просьбой выслать "Проблемные задачи механики." Наиболее интересная переписка завязалась с Рэмом Георгиевичем Баранцевым из Ленинградского Государственного Университета (ЛГУ). Встретил он эту книгу в публичной библиотеке Ленинграда и попросил выслать экземпляр. Потом я ездил к нему. Мы много раз встречались и даже трижды я выступал на кафедре математической физики по данной проблеме.

Спустя год после издания "Проблемных задач механики" в наш институт поступило письмо из отделения Общей физики и астрономии Академии наук СССР. Вот его содержание.

«В отделение Общей физики и Астрономии АН СССР поступил на отзыв препринт лекции Ф.М. Канарёва "Проблемные задачи механики", изданный в Вашем институте. Направляю Вам отзыв, подготовленный в институте теоретической физики АН СССР (прилагается)».

«Вызывает недоумение тот факт, что в Вашем институте одобрено к печати издание не только научно несостоятельное, но и не имеющее никакого отношения к актуальным проблемам сельского хозяйства, которые призван решать Ваш институт. Особенно неуместен подзаголовок препринта "Лекция", указывающий на возможность использования в процессе обучения студентов...

О принятых мерах прошу сообщить в Отделение общей физики и астрономии Академии Наук СССР.

Зам. академика - секретаря Отделения общей физики и астрономии АН СССР, академик.........Г.В. Курдюмов.

Подпись не соответствовала указанной фамилии.

К этому письму было приложено второе письмо, подписанное ученым секретарем института теоретической физики (ИТФ), кандидатом физико-математических наук В.Г.

Каменским. В нем сообщалось, что моя работа была рассмотрена в ИТФ им. Ландау АН СССР и ниже приведены выводы рецензента, последний из них сформулирован так.

"Таким образом, высказанные автором гипотезы представляются несостоятельными и не представляют материала ни для экспериментальной проверки, ни для сравнения с существующими теориями."

Для меня осталось загадкой: почему меня не пригласили на обсуждение моей брошюры?

Вообще-то в науке считается, как я уже знал, что если одно и то же явление повторяется многократно, то оно закономерно, и можно было уже согласиться с тем, что все мои поиски - чистая ерунда и ничто более. Но настораживало инквизиторское требование из института Общей физики и астрономии к Председателю ученого Совета нашего института доложить о принятых мерах. Какие же меры ожидало руководство уважаемого академического института от руководства нашего института? Не тех ли, которые были применены еще в 20-30 годы против критиков Специальной Теории Относительности? Ведь тогда немало видных советских ученых было репрессировано и расстреляно только за критику этой теории.

Проректор по научной работе, В.В. Ерошкин пригласил меня и говорит: "Мы тут получили угрожающее письмо из академии за то, что опубликовали твою лекцию, но ты на это не обращай внимания. Мало ли что им там показалось. Мы решили передать все это тебе и не отвечать на это письмо."

Размышления наводили на мысль, что в высших эшелонах науки сформировалась атмосфера, в которой стремление к познанию научной истины путем анализа противоречий - атрофировано. Учеными управляют какие-то другие страсти, которые умело формируются и рьяно охраняются.

4. ПОИСК НАУЧНОЙ КРИТИКИ

Регулярное посещение книжных магазинов привело меня к популярной книжке М.Г. Сапожникова "Миры и Антимиры". Увлекательно написанная гипотеза показывала нестандартность мышления автора и я рискнул отправить ему "Проблемные задачи механики". Ответ пришел довольно быстро и мне он показался весьма полезным.

"Глубокоуважаемый тов. Ф.М. Канарёв! Я, конечно, мог бы дать отзыв на Вашу книжку, тем более, если Вас не заботит отрицательный он будет или положительный, но хотел бы сразу предупредить, что первый вариант "Проблемных задач механики" произвел на меня очень грустное впечатление. По моему, идеи, которые Вы развиваете, в корне не верны. По крайней мере, Вы же понимаете, что Ваш подход совершенно расходится со всеми хорошо проверенными и установленными законами физики.

Поэтому Вашу точку зрения надо очень сильно аргументировать и обосновывать.

С уважением, М.Г. Сапожников".

Короткое письмо, но весьма ценное. Михаил Григорьевич сразу увидел основное и дал правильный совет. Пересмотр основ физики так слабо аргументировать нельзя, как у меня получилось. Я понял, что это первый вариант обоснования новой точки зрения на сформировавшиеся в физике проблемы. Но я не предполагал, что, встав на путь усиления аргументации, я найду еще немало удивительного в своем поиске и остановлюсь примерно лишь на десятом варианте, который потом и пойдет в печать.

Конечно, согласиться с тем, что мои исследования противоречат законам физики я никак не мог. Ведь все законы физики сформулированы не только словами, но и выражены математическими формулами. Так вот, мои исследования дают те же самые математические формулы, но вносят при этом новую их интерпретацию. Так что результаты моих исследований не могут противоречить законам физики, ведь проверка экспериментальных данных не изменяется, формулы для расчетов остаются прежними, меняется лишь интерпретация результатов эксперимента. Стоит ли писать об этом Михаилу Григорьевичу?

Нет, конечно. Свое мнение о моей книге он сформировал в результате ее беглого просмотра, не вникая в суть. Если я напишу ему об этом, то он может обидеться и тогда я не получу от него квалифицированного заключения. Лучше попросить его написать мне отзыв такой, какой у него получится при внимательном чтении моей книжки. И я поблагодарил Михаила Григорьевича Сапожникова за согласие дать мне отзыв, но получил его не скоро, после еще одного напоминания.

"Глубокоуважаемый товарищ Ф.М. Канарёв!

Я хотел бы принести свои извинения за то, что долго не отвечал на Ваше письмо.

Вообще говоря, изучить Вашу книжку на 80 страниц не так просто, и, честно говоря, я не могу утверждать, что я в ней полностью разобрался. Однако, уже само начало вызывает большие возражения. Из рассуждений на стр. 6-7 ясно, что Вы отождествляете полностью квант, частицу и волновой пакет или цуг волн. На самом деле это разные вещи: волновой пакет есть цуг волн вероятности, в том смысле, что квадрат амплитуды волнового пакета определяет не плотность энергии в пространстве, как справедливо для обычной электромагнитной волны, а вероятность обнаружить частицу в данном объеме. Вы же всюду работаете с волновым пакетом как с обычной электромагнитной волной, а этого, конечно, делать нельзя, потому что возникает куча парадоксов и противоречий с опытом. Например, Ваш цуг волн должен делиться при прохождении через полупрозрачное зеркало, что означает расщепление фотона.

У меня есть еще целый ряд замечаний, но все они уже имеют более производный характер. Основное возражение - именно в Вашей трактовке волновых пакетов. Вы ссылаетесь на книгу Э. Вихмана, поэтому я бы посоветовал еще раз просмотреть стр. 168-180, там очень четко все сказано про разницу между фотоном и цугом волн".

С уважением, М. Сапожников. 8.08.84 г.

Есть все основания согласиться с Михаилом Григорьевичем в том, что он полностью не разобрался в прочитанном. Ибо, неделимость кванта (фотона) - основа всей работы, а рецензенту показалось, что он делится.

Интересной оказалась ссылка на вероятность обнаружить частицу. Это - фундамент всей современной теоретической и экспериментальной физики, которому все они поклоняются, как идолу, так и не разобравшись, в чем тут дело. Чувствовалось, что я и сам еще не до конца раскрыл то, что подсказывала мне интуиция, и не имел четкого представления, в чем тут дело. Это обстоятельство обнаруживалось практически при всех последующих контактах, поэтому я обязан был разобраться с этим вопросом. Несколько лет ушло на анализ столь глубоко запрятанной сущности принципа неопределенности, сформулированного физиком-теоретиком Гейзенбергом.

Думается, что как раз здесь и надо познакомить читателя кратко с этой сущностью.

Более подробный анализ будет приведен в следующей книге "Кризис теоретической физики".

Суть вопроса тесно связана со свойством фотона двигаться в пространстве прямолинейно и синхронно с течением времени. Оказалось, что эту особенность можно отразить только в геометрии Евклида. Но так уж случилось, что математики наплодили множество геометрий, а физики не разобравшись, начали включать математический символ скорости фотонов "С" в математические формулы всех геометрий, а этого делать нельзя, так как свойства фотона соответствуют только аксиомам геометрии Евклида и противоречат аксиомам всех других геометрий. Но физики не заметили этой связи и, не задумываясь, включают скорость фотонов в формулы всех геометрий. Это первое заблуждение, которое приводит к неопределенности.

Второе заключается в том, что для описания поведения элементарных частиц они используют в основном синусоиду с многочисленными модификациями ее аргумента. При этом они не обращают внимания на тот факт, что с помощью синусоиды невозможно определить точное положение частицы, так как такое положение описывается в геометрии Евклида на плоскости двумя координатами, а значит и двумя уравнениями, а в пространстве - тремя. Синусоида - это одно уравнение, а координаты, которые обычно вводятся в нее, оказываются не зависимыми от времени. Вот и получается, что синусоида описывает такой процесс, в котором координата меняется сама по себе, а время течет само по себе. В жизни ведь такого не бывает. Здесь координата положения объекта в пространстве меняется синхронно с течением времени. Разве из этого анализа не ясно, что с помощью синусоиды вообще невозможно получить точную информацию о положении объекта в пространстве.

Однако среди кривых похожих на волнообразную синусоиду, есть такие, которые могут точно описать положение объекта в пространстве. Это - циклоида. Ее математическая модель как раз и позволяет делать то, что не может сделать математическая модель синусоиды. Вот в чем дело. Читатель вспоминает рецензии на мои статьи и критику в мой адрес по поводу использования для описания поведения фотона уравнений циклоиды.

Ведь то, что я сейчас описал могли понять мои оппоненты при внимательном чтении текста статьи, но они, как говорится, с порога все это отвергали, не разобравшись в сути.

Третья причина господства принципа неопределенности в современной теоретической и особенно в экспериментальной физике связана со структурой фотона и электрона.

Именно структура фотона и электрона не позволяет им принести информацию в какойнибудь прибор с точностью большей, чем две длины волны. Но об этом мы подробно поговорим в следующей книге.

По линии Константина Михайловича Губарева я добрался до Отдела Теоретических Проблем Академии Наук СССР и много раз встречался с ученым секретарем этого отдела, кандидатом физико-математических наук Альбертом Николаевичем Агеевым. При первой встрече он сразу спросил: "Какой новый постулат Вы предложили и как доказываете его достоверность?" Признаться, в то время я не очень - то представлял важность значения постулатов в науке, не размышлял на эту тему и поэтому ответил, что у меня нет никаких новых постулатов, все я базирую на уже известных математических формулах.

Однажды он согласился дать мне отзыв и даже подумывал о том, чтобы опубликовать мои результаты в трудах отдела. К тому времени он уже основательно был знаком с моими задачами, понял их и в одной из бесед выразился так: "Если я выполню роль повивальной бабки для Ваших исследований, то для меня это будет большая честь. Я понимаю, что шумок после этой публикации пройдет, но монолит привычного мышления останется непоколебимым".

Однако созревавший контакт с физиками быстро оборвался. В следующий приезд в Москву я уже застал нового ученого секретаря. Несколько встреч с директором отдела Эрастом Ивановичем Андрианкиным ничего не дали. Он с какой-то осмотрительностью сторонился моих результатов, хотя и заметил однажды: "А что, весьма вероятно, что фотоны всей шкалы электромагнитных излучений имеют одну и ту же структуру. Эта идея заманчива, но зачем она Вам нужна? Я никак не пойму".

На этом мои связи с отделом начали угасать и совсем оборвались после моего доклада на ученом Совете отдела результатов по анализу преобразований Лоренца. Мужи науки к моему докладу отнеслись примерно так, как родители к безобидным шалостям ребенка.

Книга Л. Пономарева "Под знаком кванта" поразила меня своей публицистичностью. В ней было немало мыслей, созвучных моим представлениям. Часть из них я потом включил в свою книгу. Вот эта часть: "Споры о квантовой физике продолжаются по сей день... Своей ожесточенностью и непримиримостью споры эти напоминают иногда вражду религиозных сект внутри одной и той же религии... И, как всегда в религиозных спорах, логические доводы здесь бесполезны, ибо противная сторона их просто не в состоянии воспринять: существует первичный эмоциональный барьер, акт веры, о который разбиваются все неотразимые доказательства оппонентов, так и не успев проникнуть в сферу сознания".

Ну, думаю, вот этот человек лишен стереотипа мышления и способен творчески подойти к нестандартной работе. Он - то обязательно проявит интерес к моим исследованиям. К этому моменту у меня был уже отпечатан в пяти экземплярах и переплетен новый вариант "Проблемные задачи механики". Основательно доработанный, он казался мне неотразимым и я, будучи в Москве, зашел в издательство "Советская Россия" и попросил адрес и телефон автора книги "Под знаком кванта".

Написал ему теплое письмо и благодарность за интересный обзор проблем квантовой механики, и вместе с новым рукописным вариантом своей книги отослал через почтовое отделение гостиницы "Россия".

В следующий приезд в Москву, не помню уже, через какое время после этого, позвонил Леониду Ивановичу, поинтересовался его мнением о моей работе.

Он начал так: "Вообще-то знаете, я не специалист в этой области, но мнение у меня уже сложилось. Ваше сочинение больше относится к метафизике, чем к науке, если мягко говорить".

Мне ничего не оставалось, как поблагодарить за такую оценку и попросить выслать мне обратно рукопись. На что он ответил: "А что, она Вам так дорога, что Вы не желаете оставить ее мне?" -Думаю, что при Вашей оценке она Вам не пригодится, поэтому очень прошу Вас вернуть ее мне - был мой ответ. Через три месяца я получил рукопись вместе со своим письмом обратно.

Следующий логический шаг - попросить специалистов местного университета выслушать меня. Семинар организовал на своей кафедре. Основные формулы написал на доске. Собралось человек десять - пятнадцать. После доклада и ответов на вопросы слово взял зав. кафедрой теоретической физики Кубанского госуниверситета, кандидат физикоматематических наук В.И. Чижиков и начал примерно так: "Я вспоминаю студенческие годы, лекцию Нильса Бора и его слова о том, что теория должна быть достаточно сумасшедшей, чтобы быть современной, а то, что мы услышали, не отвечает такому требованию и к тому же не соответствует существующим представлениям". Далее он принялся рисовать линии на доске, имитирующие поляризацию светового потока и связывать ее с вероятностным представлением, вытекающим из интерпретации уравнения Шредингера.

В конце, по неизвестно кем установленной традиции, выдал: "А тут автор нам доложил и не знает сам, как та женщина, что он родил на самом деле".

В своем выступлении я сказал, что в университете Чижикова В. И. скоро состоится зональный семинар по физике, и я в нем участвую. Однако я не опущусь до того, чтобы отпускать такие неуместные колкости в адрес хозяев семинара какие допустил Чижиков В.И..

Доцент Е. Мултых из Политехнического института выступил в поддержку исследований, сказав: "Мы знаем, что в прошлом немало рациональных идей отвергалось с порога, а потом они получали великолепное развитие. Вот и теперь мы имеем, по-видимому, аналогичный случай. Мы даже толком не можем оценить то, что написано на доске, а ведь многое осталось еще за доской, и я бы на месте Чижикова не брал на себя смелость отвергать все с порога."

Доклад мой был одобрен в целом и было рекомендовано продолжать исследования.

Я попросил Чижикова В.И. вернуть мне рукопись в переплете, которая была передана ему за две недели до семинара. Но он наотрез отказался, ссылаясь на то, что она ему еще нужна.

Борис Николаевич Диденко устроил мне разнос за плохой доклад, за то, что я не смог выделить главное и топтался на частностях.

Что же, я и сам чувствовал, что не смог убедить аудиторию. После этого вновь начал переделывать рукопись и решил отправить ее в Академию наук СССР.

Проректор по научной работе согласился подписать письмо, в котором сообщалось, что автор учел замечания рецензента, поэтому если Отделение общей физики и астрономии АН СССР сочтет возможным публикацию предлагаемой гипотезы в виде препринта, то институт готов ее отпечатать при наличии соответствующего разрешения.

Не дождавшись ответа на это письмо, я решил обратиться к самому Нобелевскому лауреату, академику-секретарю Отделения Общей физики и астрономии АН СССР, академику А.М. Прохорову.

Уважаемый Александр Михайлович!

Знаю, что Вашему отделению уже изрядно надоели просьбы со стороны по рецензированию различных научных работ по проблемам физики. Но что делать, если так у нас поставлено дело. Имей мы журнал научных гипотез, у Вас бы меньше было забот. Научные дискуссии были бы открытые.

О моей научной работе в Вашем отделении знают с 1984 г. Правда, первый вариант ее оказался трудно воспринимаемым. Сейчас изложение несколько улучшилось, и я решил вновь представить ее на суд специалистов академии.

В адрес академии выслал рукопись в переплете в объеме около 180 страниц и сопроводительное письмо от института, где работаю.

В уведомлении о вручении моего почтового отправления академии сообщено, что оно получено тов. Захаровой по доверенности 26.2.86 г.

Не дождавшись официального ответа, я, будучи в г. Москве, позвонил в Ваше отделение. Мне сообщили, что в журнале регистрации писем от организаций не зарегистрировано поступление письма от Кубанского сельхозинститута и посоветовали позвонить в отдел писем. Из отдела писем ответили, что в картотеке регистрации писем от авторов не зарегистрировано получение письма или бандероли от Канарева Ф.М. После этого мне посоветовали обратиться к Виктору Анатольевичу Заяц. Он сообщил, что помнит о поступлении этой работы и что ее просматривал высококвалифицированный специалист, у которого она не вызвала интереса.

Далее Виктор Анатольевич сообщил, что не помнит, какой и куда был направлен ответ на официальное письмо нашего института. Вроде бы в Союзагропром. На вопрос о возврате рукописи работы он сообщил, что рукописи назад не возвращаются.

Поскольку объем работы вырос до 180 стр., то для объективной и глубоко аргументированной её оценки требуется немало времени, поэтому я и не ожидал рецензию, а лишь официальный ответ с любой долей этичности, но и его не последовало.

Учитывая изложенное, прошу Вас прислать ответ хотя бы лично мне.

С уважением, Ф.М. Канарев.

Не получив ответа, я в следующий приезд в Москву, вновь начал обзванивать и попал на высокого специалиста. Он объяснил мне, что знакомился с рукописью, но ничего заслуживающего внимания в ней не нашел. "Мы ушли дальше Вас, описываем микромир струнными теориями". Я попросил выслать рукопись назад. Он подтвердил, что рукописи они назад не возвращают. Я поинтересовался фамилией своего собеседника, он ответил, что его фамилия Окунь. Мне она ни о чем не говорила. Лишь потом я узнал, Что он - Лев Борисович, академик. Впоследствии он выступил с критикой теорий относительности А.

Эйнштейна.

Мои напоминания, видимо, надоели и я получил, наконец, официальный ответ.

Уважаемый тов. Канарёв Ф.М.!

Ваша работа " Проблемные задачи квантовой механики" поступила на рассмотрение в Институт теоретической физики им. Ландау АН СССР. К сожалению, мы не можем рекомендовать ее к публикации в научные журналы или в виде препринта, т.к. уровень ее научности не удовлетворяет современным стандартам. Если Вы, скажем, взялись строить теорию водородоподобного атома с учетом релятивистских поправок, то нужно написать исходные уравнения и далее решить их, не вводя никаких новых гипотез. В конце вычислений Вам нужно получить правильный спектр уровней с правильной тонкой структурой линий. Ничего этого в Вашей работе нет. Этим и вызвано наше отрицательное заключение.

Дальнейшую переписку по данному вопросу считаем нецелесообразной.

С уважением, ученый секретарь В.Г. Каминский.

Удивительное дело. В книге впервые дан аналитический расчет спектра первого электрона атома гелия, то есть, решена задача, которую до этого никому не удавалось решить, а ученый секретарь умалчивает этот факт и пишет лишь о спектрах атома водорода.

Почему? Почему новый результат замалчивается?

5. ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ

Потом мне посоветовали обратиться к заведующему кафедрой проблем механики Ленинградского университета Н.Н. Полехову. Встреча состоялась в Петровском зале старого здания университета на Васильевском острове.

С большим волнением я поднялся на второй этаж и зашел в длинный коридор, на стенах которого висели портреты великих ученых. Странное чувство охватило меня. Последний раз я ходил по этому коридору целый учебный год почти тридцать лет назад, учась на физическом факультете.

Тогда я боялся ходить по этому коридору, так сильно давил меня таинственный авторитет портретов великих ученых. Думалось, я из заброшенной и забытой богом Кубанской станицы, кто я? Никто. А тут - тут светила науки. Есть ли у меня совесть претендовать на близость к их уровню? Я чувствовал себя ничтожеством, проходя по этому длинному коридору под пристальными взглядами этих портретов. Нет, думаю, это не моя среда, не мое окружение, никогда я не смогу хоть как-то приблизиться к их уровню, а по сему учиться здесь - значит претендовать на то, чего у тебя нет и никогда не будет.

Я ненавидел лекции, которые читались в зале в конце этого коридора. Другое дело другие здания университета, там мне было легко и непринужденно, там не было "самозваных" контролеров моей совести.

Помню лекцию по физике, на которой лектор с величайшей гордостью сообщал нам о необыкновенных следствиях, вытекающих из преобразований Лоренца. Он с наслаждением доказывал, показывая на преобразования Лоренца, как с увеличением скорости движения уменьшается темп течения времени. Все мы воспринимали это как чудо. И, тем не менее, чётко помню, как у меня зародились сомнения в логичности этого доказательства. Подумалось: это непостижимо для моего разума. Чувствовалось, что здесь что-то не так. Слишком абсурдным казалось следствие об изменении темпа течения времени.

Конечно, тогда я и не предполагал, что судьба готовила меня к разгадке этой абсурдной таинственности. Тут уместно привести точку зрения одного из моих читателей, который через 52 года после этого понял мое элементарное доказательство нереальности, следствий, вытекающих из преобразований Лоренца.

Здравствуйте, Уважаемый Филипп Михайлович! По мере возможности, посещаю Ваш сайт и знакомлюсь с публикациями. Возникает много вопросов, хотелось бы их задать Вам, но даже не знаю, удобно ли будет отвлекать Вас своими письмами с вопросами.

Часто ловлю себя на мысли, что часто, порой непроизвольно, оцениваю многие спорные моменты, с позиции Аксиомы Единства. И это приносит свои положительные плоды. На сегодняшний момент это пока самый ясный для меня факт. И главное, как красиво и на удивление просто разрешена головоломка с преобразованиями Лоренца. С уважением, М. В.

Совокупность необычного для меня явилось главной причиной моего ухода из университета по собственному желанию. При отсутствии троек в зачетной книжке я покинул университет, закончив первый курс физического факультета. До сих пор не могу толком понять до конца, какие силы увели меня из этого университета. Но в целом я благодарю судьбу за это. Ибо, окончив физический факультет университета, я получил бы такой заряд стереотипа научного мышления, который навсегда закрыл бы для меня тот путь поиска, по которому я иду сейчас.

И вот теперь я вновь вхожу в этот коридор. Еще на лестнице сознание отметило невзрачность стен, потолков и сводов, а когда вошел в зал, то был поражен всеобщей серостью стен. Видимо, давно не ремонтировали этот загадочный для меня коридор. Портреты висели, наверное, те же, но вид у них был серый, никаких красок, никакой яркости, как раньше, не было заметно. Все тускло, тускло и неприглядно. У окон группами стояли студентки и студенты, и тут же курили, о чем раньше и подумать нельзя было. Невзрачность длинного коридора меня поразила. Куда делся прежний блеск, загадочный и таинственный вид портретов, которые, можно сказать, выгнали меня из университета после успешного окончания первого курса в 1956?

С Николаем Николаевичем Полеховым состоялась теплая беседа, он взял переплетенный, по-моему, шестой или седьмой вариант рукописи и обещал дать отзыв. Через некоторое время я узнал, что его не стало.

Знакомство с сотрудниками экологической лаборатории в Москве оказалось для меня плодотворным. Один из них, Злобин В.Н., дал мне книгу А.А. Логунова "Лекции по теории относительности и гравитации". Беглое знакомство с этой книгой привело меня в немалое возбуждение и, даже, смятение.

Раньше я читал немало книг по теории относительности, но так и не мог понять связи этой теории с реальностью или убедиться в ее ошибочности. Меня сильно волновал вопрос: как связана разрабатываемая мною теория с теорией относительности? Ответа у меня на этот вопрос не было, и я не знал, где его искать. И тут, после прочтения нескольких страниц зародилась уверенность в том, что теперь-то я разберусь с этим вопросом. И не ошибся. Он не давал мне покоя в момент отдыха на море и в горах. В голове крутились идеи Логунова, Минковского, их математические модели. И, вдруг, в горах пришла ясность по очень важному вопросу: физическому смыслу математических символов преобразований Лоренца. Здесь же, за бревенчатым столом, на крутом берегу горной речки Киша, при свидетельстве величавой растительности Кавказского Государственного заповедника и бодрящей свежести горного воздуха я написал статью под названием "Единство относительности", которую и опубликовал через несколько месяцев. В ней показал невероятный результат: вывод преобразований Лоренца из преобразований Галилея. До этого такая операция считалась немыслимой, она противоречила многим устоявшимся взглядам.

Доказать несостоятельность этого вывода невозможно, и все физики, которых я потом знакомил с этим выводом, воспринимали его как непонятный курьез, но в суть никто из них не желал вникать.

Поскольку самым крупным авторитетом в интерпретации преобразований Лоренца был ректор МГУ академик А.А. Логунов, то я и отправил ему этот весьма необычный результат, который был неприемлем для тех, кто заражен вирусом стереотипного мышления. Этот вирус легко поражает не только бездумную толпу демонстрантов, но и маститых мужей науки. Странно было видеть нежелание разобраться с явными неясностями, тесно связанными с любимой областью исследований человека, к которому я обращался.

Однако оказалось, что глубина поражения мышления этого человека вирусом стереотипного мышления настолько велика, что выйти из этого состояния он, как и абсолютное большинство других физиков, был не в состоянии. Он так и не изъявил желания встретиться со мной.

Подготовил статью по интерпретации преобразований Лоренца и отправил ее в журнал экспериментальной и теоретической физики и скоро получил ответ.

Глубокоуважаемый товарищ Канарёв! Сообщаю Вам, что редколлегия журнала вынуждена отклонить статью, так как ее содержание не соответствует современному состоянию науки".

Зав. редакцией Н.И. Янкелевич.

Аналогичные ответы получил из редакций журналов "Природа", "Наука и жизнь", "Знание сила", куда направлял статьи обзорного характера по результатам своих исследований.

Отважился, прошел дебри бюрократии, и отправил статью в Американский журнал "FOUNDATIONS OF PHYSICS" Ответили: "Сожалеем, но в любом случае публикуем статьи, написанные только на английском языке".

Перевел на английский. Ответ пришел такой:

"Я очень сожалею, но Вашу статью "Единство относительности" мы можем только обсудить... Она не имеет значимую фундаментальную важность и не преследует важные цели нашего журнала....

Мы благодарим Вас за Ваш интерес к фундаментальной физике и желаем Вам успеха в поиске подходящего форума для обсуждения Ваших интересных идей...

Так как копии Вашей статьи пересняты, то нужно ли вернуть ее? Правила нашей работы - экономия во всем, где только возможно.

Благодарю Вас за Ваше сотрудничество. В.Г. Гринвэлл».

6. ЗА ПОМОЩЬЮ В ЦК КПСС

Оставался еще один путь издания рукописи. Партия тогда правила еще всем и вся, и я решил обратиться в ЦК КПСС за помощью. Иван Кузмич Полозков - первый секретарь Краснодарского Крайкома КПСС принял меня приветливо. Я дал ему, по-моему, седьмой вариант переплетенной рукописи и попросил оказать содействие в ее издании.

Через некоторое время мне сообщили номер телефона помощника члена Политбюро ЦК КПСС Е.К. Лигачева и попросили связаться с ним.