«Н.М. Чепурнова, А.В. Серёгин Теория государства и права Учебное пособие Москва, 2008 1 Оглавление УДК 34 ББК 66.0 Ч 446 Чепурнова Н.М., Серёгин А.В. ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА: Учебное пособие. – М.: ЕАОИ, 2007. – 465 ...»

Понятие пробела в советской юридической литературе практически не исследовалось. Но в ситуации появления новых институтов практика и жизнь наиболее ярко демонстрируют несовершенство и пробельность права и, соответственно, вызывают необходимость и потребность в поиске методов и способов разрешения спорных вопросов как в судебных случаях, так и в просто жизненной практике. Так, после нэповской кодификации появление совершенно обновленного типа правоотношений повлекло за собой соответствующее появление норм материального и процессуального права, допускавших применение аналогии как механизма разрешения и устранения пробелов.

На первом этапе развития советской юриспруденции главенствующую роль играли формулировки права, исключавшие постановку вопроса о пробелах саму по себе.

Критика действующего законодательства в период 30–50-х годов не только не поощрялась, но и, естественно, наказывалась. В то же время западная юридическая наука предоставила ряд крупных работ, посвященных проблеме пробелов в праве, из которых можно и целесообразно почерпнуть технический инструментарий и накопленную ими сумму знаний о приемах и средствах исследования пробелов.

Вопрос о пробелах в праве в юридической науке возникает преимущественно в связи с применением и толкованием правовых норм, а также при решении общеметодологических задач правотворческого и правоприменительного процесса. Право по содержанию есть совокупность конкретно определенных правил поведения людей1.

Понимание понятия пробела в законе или праве достаточно сложно. Смешение фактических общественных отношений с правоотношениями и, особенно, их включение в понятие права, затрудняет уяснение вопроса о пробелах. Трудностей в определении пробела еще больше в случае включения в содержание права правосознания. В таком случае восполнение пробелов может осуществляться и на основании правовых взглядов судьи, а не только на основании общих положений закона. Но и определяя право через нормы или совокупность норм, необходимо обращать внимание на применение права в общественных отношениях.

Юридической наукой дано следующее определение понятия пробела в праве: это отсутствие конкретного нормативного предписания в отношении фактических обстоятельств, находящихся в сфере правового регулирования, отсутствие нормы права для урегулирования какого-либо вида общественных отношений.

Пробел в праве – несовершенство права, отсутствие реального содержания, которое должно являться необходимым его компонентом. Некоторые видят в праве и намеренные пробелы: законодатель сознательно оставил вопрос, находящийся в поле его зрения, открытым, с целью предоставить его решение течению времени или отдавал его на усмотрение практики. Необходима теоретическая разработка оснований оставления законодателем тех или иных вопросов без внимания.

Алексеев С.С. Государство и право (доступно на http://vuzlib.net/17103/).

Пробелы в праве – это своего рода дефекты в волеизъявлении законодателя, когда объектами праворегулирования не осознаются институты, подлежащие закреплению в праве.

Пробелы – это дефекты системы права, когда отсутствуют отдельные нормы, а возможно и целые их совокупности.

Пробелы в праве имеют объективную и субъективную природу. Законодатель может быть не готов к принятию того или иного закона. Законодательный орган раздирают политические страсти, столкновение интересов социальных групп, политических партий. Верхняя палата отклоняет закон, принятый нижней палатой. Общественные отношения обладают такой новизной и степенью сложности, что непонятно, как, с помощью каких правовых средств их надо регулировать. Это объективные факторы. Они ведут, как утверждают некоторые ученые, к появлению так называемых правовых вакуумов. К субъективным относятся несовершенство законодательства, отсутствие надлежащей законодательной техники и т.п. Например, при подготовке Закона Российской Федерации о демонстрациях, шествиях, собраниях законодатели попросту забыли о такой форме протестов, как пикетирование. Или, например, в законодательстве отсутствовало понятие «наемник», а наемничество как реальное явление развилось в военных конфликтах в Югославии, Чечне1.

Понятие пробела в праве, а также критерии их установления, тесно соотносятся с категориями правовой и политической надстройки. Надо разделять понятие пробела в правовом регулировании и пробела в юридической надстройке, то есть пробелы в определении сферы правового регулирования. Разница между ними состоит в том, что для первых законодатель осознает необходимость правового регулирования данного типа общественных отношений, а для вторых – нет. Отличия между пробелами в законах и праве для российского права считаются не принципиальные, они нередко совпадают друг с другом. Хотя некоторые отличия пробелов в законе от пробелов в праве существуют и заключаются примерно в следующем: для пробелов в законе характерно отсутствие праворегулирования в законе, а присутствие его в подзаконном акте, то есть наличие недолжного уровня юридической силы и его несоответствие значимости правоотношения.

Говорить о полном отсутствии необходимых правовых актов можно, когда законодатель не урегулировал обособленную совокупность общественных отношений, требующих закрепления правом, в силу отсутствия конкретных норм права. Если в регулировании каких-либо обстоятельств государственная воля проявлена, то можно говорить о пробелах в праве как о полном отсутствии нормативных актов2.

Пробел отличается от ошибки, при которой данные фактические отношения урегулированы, но в силу изменившихся условий времени, в силу новых потребностей и интересов правовое регулирование оказывается неправильным. Пробел в праве есть всегда молчание права. Правовые последствия не наступают в случаях квалифицированного молчания. Если законодатель не проявил положительной воли на их регулирование, это вовсе не означает, что он проявил отрицательную волю.

';

Основными критериями установления пробелов выступают:

1. Потребность правового регулирования.

2. Не должны противоречить требованиям действующего законодательства и нормам права.

3. Научная и правовая политика законодателя в качестве критерия установления пробела.

4. Воля государства на создание соответствующих норм.

Венгеров А.В. Теория государства и права (доступно на http://vuzlib.net/16861/).

2. Спиридонова Л.И. Теория государства и права.

Общая теория права О полном отсутствии норм как о пробеле в праве можно судить и на основе анализа действующих норм, если рассматривать их в системе. Допустим, право регулировало некоторую область общественных отношений, состоящую из О = а + б + в. При этом право должно состоять из П = А + Б + В1.

В ходе общественного развития появилось область жизнедеятельности: О = а + б + + в + г, где а, б, в, г – части, которые взаимосвязаны, взаимопроникают и взаимообусловлены друг другом. В данном случае недостаток в праве элемента Г очевиден. Рассматривая право как систему, проникнутую единством и взаимообусловленностью в своих частях, мы должны признать дефектность системы, если по каким-либо причинам отсутствует звено, обеспечивающее наряду с другими функциональную связь общественных отношений и права.

Достижение конечных целей права затруднено и эффективность действующих норм снижается, когда полностью отсутствует необходимый нормативный акт, в данном случае налицо пробел в праве.

Социальная ценность права выражается, прежде всего, в таких его объективных свойствах, как нормативность и формальная определенность, поэтому, если законодатель проявил волю на урегулирование определенного типа общественных отношений, но в наличии имеются не все необходимые нормы, ощущается неполнота издаваемых нормативных актов. О воле законодателя может свидетельствовать и сам факт издания нормативного акта. Если выраженное намерение законодателя не во всем получило формальную определенность, то в таком случае можно говорить о неполноте акта.

Говоря о пробеле в праве как о неполноте действующих актов (речь идет о дефектах в оформлении государством своей воли, о неполном ее выражении посредством юридических норм), нельзя констатировать неполноту закона, если понимать ее как несоответствие содержания, логического смысла и буквального смысла, выраженное в его текстуальной форме, устраняемое путем толкования. Никакие приемы толкования не способны устранить действующие устаревшие законы, толкование которых лишь подчинено цели уяснения воли законодателя, заключенной в нормах права. С помощью различных приемов толкования уясняется воля законодателя, а с помощью расширительного или ограничительного толкования буквальный смысл норм приводится в соответствие с действующим законодательством.

Пробелом в праве будет такая неполнота законодательства, когда содержание норм права не дает основания для разрешения определенного случая, когда ни буквальным текстом, ни его смыслом этот случай не охватывается. Только абсолютно не ясные и взаимоисключающие нормы могут свидетельствовать о пробеле.

Установление пробела преследует продолжение целей толкования на новой ступени детализации. При установлении неполноты актов необходимо определять, входят ли фактические обстоятельства в сферу правового воздействия. Именно это и характеризует творческий характер правоприменительной деятельности.

К примеру, в Постановлении Правительства РФ от 02.08.2001 (ред. от 02.02.2006) «Об утверждении основных требований к концепции и разработке проектов Федеральных законов» сказано: «Общая характеристика и оценка состояния правового регулирования соответствующих общественных отношений с приложением анализа действующих в этой сфере законов и иных нормативных правовых актов. При этом указываются пробелы и противоречия в действующем законодательстве, наличие устаревших норм права».

1. Матузова Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. – М., 2004.

Сколь различны представления исследователей о сущности пробелов в праве, столь же разнообразны и основания классификации, которые используются для разделения всей совокупности пробелов на определенные виды (классы, группы, разновидности). Между тем в зависимости от принадлежности пробела к определенному классу поразному решается вопрос и о его преодолении правоприменительными органами, в том числе – органами юстиции.

В отечественной правовой литературе в соответствии, прежде всего, с узким подходом к трактовке пробела в праве существует традиция выделять так называемые «мнимые» и «реальные» пробелы права. Под мнимым (кажущимся) пробелом при этом понимается ситуация, когда определенный вопрос, конкретная сфера общественных отношений находится вне пределов правового регулирования, но, по мнению определенного круга лиц, нуждается в этом. Следовательно, мнимым такой пробел называется именно потому, что его фактически и нет. Как утверждает А.С. Пиголкин, не существует реального пробела тогда, когда определенный вид общественных отношений, входящий в сферу правового регулирования, недостаточно регламентирован нормами права конкретного содержания, однако имеются нормы более общего характера, которые с полным основанием могут быть применимы к данному конкретному виду общественных отношений.

Реальным (действительным) же пробелом при таком подходе является отсутствие нормы права или ее части, регулирующей конкретные общественные отношения, находящиеся в сфере правового регулирования.

Подобные критерии деления пробелов на мнимые и реальные принимают во внимание лишь ту сферу правового регулирования, которая уже охвачена законами. Интересно, однако, заметить, что даже при таком явном стремлении сузить рассматриваемую проблему до рамок действующего законодательства сторонники теории «мнимых»

пробелов не могут подобрать никакого другого термина (помимо всё того же «пробела») для описываемого ими правового явления. Тем самым они помимо «реальных» косвенно признают и существование пробелов иного рода.

Отмеченные особенности узкого подхода к проблеме пробела в праве позволяют поддержать точку зрения тех авторов, которые вполне справедливо полагают, что нет никаких оснований полное отсутствие нормативного акта, объявляемое пробелом «мнимым», ненастоящим, считать менее настоящим, чем неполноту существующего акта.

Термины «настоящий» и «ненастоящий» в этом случае могут лишь дезориентировать практику по установлению и восполнению пробелов.

Заметим, что деление пробелов на «настоящие» и «ненастоящие», мнимые и реальные принадлежит одному из первых исследователей проблемы пробелов в праве германскому цивилисту Э. Цительману, который настоящими пробелами считал только те случаи, когда закон «молчит» и не предоставляет возможности вынести решение, тогда как решение должно быть вынесено; когда воля закона ясна, но в ее рамках имеется несколько возможностей, а закон умалчивает о том, какую из них предпочесть.

Еще одна выделяемая в литературе разновидность пробелов – пробелы «коллизионные». Причиной их возникновения является наличие «абсолютного противоречия» в нормах одного акта либо противоречия в требованиях норм различных нормативных актов. В результате того, что и те и другие нормы являются действующими, они нивелируют друг друга, образуя пробел в праве.

Можно выделить три их разновидности, связанных:

1) с неполнотой правовых норм;

2) с противоречием существующих правовых норм друг другу;

3) с полным отсутствием нормы.

Общая теория права Один из основных представителей расширительного понимания пробела В.В. Лазарев называет следующие критерии, которые могут быть использованы для деления пробелов на виды:

1) содержание и структура правового материала;

2) причины и время возникновения;

3) отношение законодателя к пробелам и его вина в их появлении;

4) способы установления;

5) средства устранения.

Наряду с этим Лазарев считает, что наиболее приемлемым и простым с точки зрения последующего устранения пробелов является их деление на виды по следующим признакам:

1) по структуре права с точки зрения форм его выражения: можно говорить о пробелах в законе, в постановлении, решении и т.д.;

2) по отраслям права;

3) по времени возникновения.

По времени возникновения ряд авторов делит пробелы на первоначальные и последующие. Первоначальные пробелы появляются в момент издания нормативного акта.

В отечественной правовой системе они возникают вследствие того, что законодатель или не знал вообще о наличии обстоятельств, требующих нормативного урегулирования, или не осознавал необходимости урегулирования известных ему общественных отношений, или, наконец, зная о них и сознавая необходимость их закрепления в праве, упустил их регулирование при издании акта.

Первоначальные пробелы в свою очередь могут делиться на «простительные» и «непростительные». В случае когда компетентный на издание нормы орган не знал и не мог знать о существовании отношений, требующих (потребующих) правового регулирования, можно говорить о «простительных» пробелах. Если же орган, издающий нормативные акты, мог знать о наличии определенных явлений или возможности их возникновения в ближайшем будущем, выявить потребность их юридического оформления, знал о необходимости закрепления определенных отношений в издаваемом акте, но упустил их регулирование, пробелы оказываются «непростительными».

Последующие пробелы появляются после издания нормативного акта. Их возникновение обусловлено, во-первых, появлением совершенно новых, не существовавших ранее, общественных отношений, новых обстоятельств, требующих правового опосредования, «новых отношений, которые хотя и охватываются правом, но в деталях не могли быть предусмотрены законодателем», во-вторых, возникновением потребности нормативного регулирования таких явлений, к которым ранее право было безразлично.

И.В. Михайловский же собственно понятия «первоначальных» и «последующих»

пробелов не использовал, но он отмечал, что их возникновение всегда возможно, потому что «1) жизнь необъятна и ни один законодатель не в состоянии предусмотреть все без исключения ее комбинации и 2) жизнь постоянно идет вперед и может создавать такие новые комбинации, которых еще не было во время издания действующих законов».

Для определения некоторых видов существующих в отечественном законодательстве пробелов зачастую используется понятие «технического» пробела, под которым понимаются такие недостатки правовых норм, которые связаны с несовершенством законодательной техники. При этом саму законодательную технику характеризуют как «совокупность правил наиболее правильного и рационально изложения правовых институтов, норм, статей в правовых актах в целях достижения совершенства форм их выражения».

При отсутствии таких правил, а тем более – при нарушении их, в нормативных актах встречаются непостоянство в выражениях, многословие, беспорядочность расположения материала и т.п., что в свою очередь порождает двусмысленность, пробельность и другие несовершенства права.

Еще одну разновидность пробелов, связанную с наличием таких изъянов в законах, которые делают невозможным их применение и ведут к их полному бездействию, выделяет Л.С. Явич. Подобные пробелы он характеризует как «злостные изъяны», или «квалифицированные дефекты».

Представители «узкого» понимания пробела В.И. Акимов и М.М. Агарков делят пробелы на законодательные (т.е. такие, которые целесообразно урегулировать новым законом) и технические (предполагающие, что определенный казус в целом регулируется нормами права, но суду не даны все необходимые указания, как именно его следует разрешить). Соответственно, в представлениях Акимова, пробелы, восполняемые в законодательном порядке, не тождественны пробелам, восполнение которых может быть осуществлено судом по аналогии.

Способы устранения пробелов в праве, используемые в России Проблема пробелов в праве связана с определением пределов правового воздействия на общественные отношения, с понятием правотворчества, применения и толкования права.

Важным является не только устранение пробелов в действующем праве. Не менее важно следить за тем, чтобы не произошло новых пробелов. Так, например, Конституционный Суд РФ в постановлении по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 4 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в РФ» в связи с вопросами Волгоградской областной думы, Дмитровского областного Суда Московской области и жалобой гражданина В.А. Мостипанова предвидел большой пробел при устранении определенной статьи из Закона РФ: «В такой ситуации устранение из законодательства нормы статьи 4 Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации» привело бы к возникновению пробелов в законодательном регулировании, которые могли бы повлечь еще большие ограничения и нарушения прав граждан в процессе приватизации»1.

При устранении пробелов необходимо руководствоваться следующими понятиями.

Любой пробел – отсутствие или неполнота нормы в содержании действующей системы права. Следует доказать, что имеющееся содержание не охватывает собой тех общественных отношений, которые призвана регулировать данная система.

Для установления пробела недостаточно обнаружить отсутствие или неполноту норм. Следует доказать необходимость их существования в действующей системе права.

Необходимо установить, что факты, призванные быть урегулированными, находятся в сфере правового воздействия.

Под правовым воздействием понимается: в широком смысле – все формы влияния государства на поведение и деятельность людей, в узком смысле – влияние на общественные отношения через нормы права2. И в том, и другом случае используются средства правового характера: основанные на нормах права (индивидуальные и иные правоприменительные акты). Сфера нормативного правового воздействия по своему содержанию – это круг общественных отношений, событий, фактов и обстоятельств, нуждающихся в правовом опосредовании. Границы правового регулирования и рамки действующих Постановление Конституционного Суда РФ от 03.08.1998 №25-П.

Спиридонова Л.И Теория государства и права.

Общая теория права нормативных актов перекрещиваются, но не совпадают. Всегда имеется часть общественных отношений, жизненных ситуаций и обстоятельств, которые находятся в сфере правового регулирования, не регламентированы правом.

Таким образом, в определенный промежуток времени отдельные факты и отношения остаются не охваченными действующим правом, а другие утрачивают свое юридическое значение, хотя продолжают оставаться закрепленными в формально не отмененных актах. В это время реально возникает объективная потребность в правовом регулировании. Она распространяется на данные фактические отношения, которые входят в предмет правового регулирования и охватываются его пределами. Правовому воздействию подвергаются лишь те общественные отношения, регулирование которых объективно возможно, экономически и политически необходимо.

В каждом отдельном случае применение действующих норм к непредусмотренным ими фактам или неприменение норм, фактически утративших силу, должно быть конкретно и четко определено законодательством. В интересах законности требуется четкая регламентация условий и области использования аналогии закона и права.

Аналогия права – это применение права исходя из общего смысла и общих начал права, из того, что называют «ratio legis». Тут ориентирами могут быть, кроме общих положений национального права, общепризнанные принципы и нормы международного права. Общие нормы конституций, применяемые напрямую, также подчас вполне удачная форма аналогии права1.

В российском законодательстве аналогия закона упоминается в трех кодифицированных юридических актах, причем весьма расплывчато.

В ст. 6 ГК РФ записано, что в случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 ст. Кодекса отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).

А также при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (ст. 6 ГК).

Юридической наукой установлено, что пробелы свойственны не только материальному, но и процессуальному праву. Практика применения гражданско-процессуального и уголовно-процессуального законодательства свидетельствует об использовании института аналогии при восполнении встречающихся пробелов. Так, например, если действия суда не предусмотрены законом, то нельзя говорить об их незаконности.

Закрепление аналогии непосредственно в нормативном акте свидетельствует одновременно о признании законодателем возможности возникновения пробелов. В этом случае, для преодоления пробела используется два приема: аналогия закона и аналогия права.

Аналогия закона – это применение в «пробельной» ситуации сходной конкретной нормы права. Например, в случае с пикетированием осуществлялось применение правовых норм, регламентирующих порядок проведения демонстраций и шествий2.

Аналогия закона это применение к данному отношению правовой нормы, которая регулирует похожие, однотипные отношения. Аналогия права применяется тогда, когда невозможно использование аналогии закона, и означает применение к данному случаю общих принципов права и принципов отрасли права, к которой относится этот случай.

Венгеров А.В. Теория государства и права.

Применение права по аналогии не ликвидирует пробел, он только преодолевается в конкретном случае. Пробел в праве может заполнить и ликвидировать только законодательный орган.

В ряде областей правового регулирования применение аналогии полностью исключено. Так, аналогия закона и права не применяется при привлечении к уголовной, административной, дисциплинарной и имущественной ответственности, что служит гарантией неприкосновенности личности, обеспечивает стабильность правового регулирования, служит пресечению произвола и субъективизма.

Следует отметить, что в некоторых правовых системах понятие пробельности права отсутствует. В частности, в англосаксонской. Здесь судья ликвидирует пробел в праве в процессе решения конкретного дела путем создания судебного прецедента.

Применение аналогии права, таким образом, обоснованно при наличии двух условий: при обнаружении пробела в законодательстве и при отсутствии нормы, регулирующей сходные отношения, что не дает возможности использовать аналогию закона.

Новое гражданское законодательство внесло некоторые изменения в процедуру применения аналогии права. В ч. 2 ст. 6 Гражданского кодекса РФ записано: «При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости». Иначе говоря, правоприменитель, используя аналогию права, руководствуется не только отраслевыми (общие начала и смысл законодательства), но и общеправовыми (требования добросовестности, разумности и справедливости) принципами.

Еще одним способом устранения пробелов в праве являются обычаи делового оборота. Гражданские отношения, кроме законов, указов Президента РФ, постановлений правительства, актов Министерств, договоров, регулируются обычаями делового оборота (т.е. обычно предъявляемыми требованиями), которые рассчитаны исключительно на предпринимательские отношения (ГК, ч. 1, ст. 5).

В Гражданском кодексе под обычаями делового оборота понимаются сложившиеся и широко применяемые в предпринимательской деятельности правила поведения, не предусмотренные законодательством, и неважно, зафиксированы они в каком-либо документе или нет.

Обычай – это дополнительный источник права, что вытекает из ст. 5 ГК. Обычно предъявляемые требования такого общего статуса в ГК не получили и, следовательно, приравниваться к обычаю не должны. Вопрос о применении и содержании таких требований должен решаться судом с учетом широкого круга факторов, в том числе хозяйственных возможностей должника и кредитора.

На основе привычно предъявляемых требований могут складываться обычаи, однако такое перерастание должно быть признано практикой их применения. Так же для определения обычая делового оборота необходимо наличие существующих признаков (ГК ч. 1, ст. 5):

а) сложившегося, т.е. устойчивого и достаточно определенного в своем содержании;

б) широко применяемого;

в) не предусмотренного законодательством правила поведения;

г) в какой-либо области предпринимательства;

Названные признаки могут вызывать при разрешении практических вопросов неясности, которые в случае спора должны разрешаться судом. Понятие области предпринимательства следует толковать расширительно: это может быть и отрасль экономики, и отдельная ее подотрасль; не исключены и межотраслевые обычаи делового оборота; возможны так Общая теория права называемые локальные обычаи делового оборота, действующие в крупных территориальных регионах, для которых характерно развитие и распространение предпринимательской деятельности определенного вида (текстильной, угледобывающей и т.д.).

Обычай делового оборота не обязательно должен быть зафиксирован в письменном документе, хотя нередко это является желательными, ибо вносит определенность в отношения сторон и исключает возникновение коммерческих споров.

В ряде статей ГК имеются прямые отсылки к обычаям делового оборота, если отношения сторон не определены нормами законодательства и условиями связывающего стороны обязательства. Наиболее часто такие отсылки встречаются в гл. 22 «Исполнение обязательств» (ст.ст. 309, 311, 314–316), гл. 30 «Купля-продажа» (ст.ст. 474, 478, 508, 510, 513), гл. 45 «Банковский счет» (ст.ст. 848, 863, 867, 874), гл. 51 «Комиссия» (ст.ст. 992, 998).

Применение обычаев предусматривается отдельными нормами и других действующих в Российской Федерации актов, в частности ст.ст. 134, 135 КТМ, и может вытекать из положений заключенных Российской Федерацией международных договоров.

Суд или другой правоприменительный орган обязан, обнаружив в нормативном (правовом) акте пробел, который не восполняется договором, применить обычаи делового оборота. Они используются не только в качестве источника права (правила поведения), но и как обстоятельство, которое должно учитываться при толковании права. При этом обычай делового оборота, воспроизведенный в договоре, приобретает правовую силу условий договора и занимает место договора.

§17.7. Юридические коллизии В современный период обострилась проблема юридических противоречий. Это объясняется, прежде всего, расширяющимися «полем правового развития», появлением и действиями множества субъектов права. Общие и противоречивые интересы государств, их структур и граждан, фирм и корпораций приводят к столкновениям на этом поле. Юридические коллизии и конфликты стали своего рода отрицательной доминантой внутреннего развития государств и всего мирового сообщества. Причем их связи и взаимозависимость приобрели устойчивый характер.

Вполне объяснимо по этой причине внимание к проблеме правонарушений, законности и конфликтов в научном и практическом планах. Имеется немало полезных научных трудов в данной сфере, накоплен большой социальный опыт преодоления юридических противоречий. И тем не менее в юридической науке не выбран системный подход к анализу данного явления. Общественная практика не вооружена необходимым инструментарием.

Под юридическими коллизиями понимаются расхождения или противоречия между отдельными нормативно-правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий.

Российское законодательство – сложное, многоотраслевое, иерархическое образование, в котором масса всевозможных разноречий, нестыковок, параллелизмов, несогласованностей, конфликтующих или конкурирующих норм и институтов. Будучи по своему характеру территориально обширным и федеральным, оно уже в силу этого содержит в себе возможность различных подходов к решению одних и тех же вопросов, учета национальных и региональных особенностей, интересов центра и мест.

В последние годы законодательство России существенно обновилось, увеличилось количественно, сориентировалось на рыночные отношения, но в целом все же отстает от быстротекущих общественных процессов и остается пока крайне пробельным и несовершенным. Оно носит в основном переходный характер и в связи с этим страдает такими недугами, как хаотичность, спонтанность, сумбурность. Огромную и изменчивую совокупность юридических норм приходится постоянно корректировать, приводить в соответствие с новыми реалиями, подгонять под международные стандарты.

В общем законодательном массиве одновременно действуют акты разного уровня и значения, разной юридической силы, ранга, социальной направленности, в частности, старые, союзные, и новые, российские; протекают процессы унификации и дифференциации, объединения и обособления; переплетаются вертикальные и горизонтальные связи и тенденции. Это динамически напряженная и во многом изначально противоречивая и асимметричная система.

С другой стороны, в практической жизни постоянно возникают такие «замысловатые сюжеты», которые сразу подпадают под действие ряда норм и порождают нежелательные юридические дилеммы и альтернативы. Различные нормы как бы вступают друг с другом в противоборство, пересекаясь в одной точке правового пространства и «претендуя» на регулирование одних и тех же отношений. Коллизия может выражаться также в виде правового тупика, когда нет предусмотренного законом выхода из создавшейся ситуации.

Юридические коллизии не только многочисленны, но и крайне разнообразны по своему содержанию, характеру, остроте, иерархии, социальной направленности, отраслевой принадлежности, политизированности, формам выражения и способам разрешения1.

1. Прежде всего, юридические коллизии можно подразделить на шесть родовых групп: 1) коллизии между нормативными актами или отдельными правовыми нормами;

2) коллизии в правотворчестве (бессистемность, дублирование, издание взаимоисключающих актов); 3) коллизии в правоприменении (разнобой в практике реализации одних и тех же предписаний, несогласованность управленческих действий); 4) коллизии полномочий и статусов государственных органов, должностных лиц, других властных структур и образований; 5) коллизии целей (когда в нормативных актах разных уровней или разных органов закладываются противоречащие друг другу, а иногда и взаимоисключающие целевые установки); 6) коллизии между национальным и международным правом.

2. Коллизии между законами и подзаконными актами. Разрешаются в пользу законов, поскольку они обладают верховенством и высшей юридической силой (ч. 2 ст. 4; ч. ст. 90; ч. 1 и 2 ст. 115; ч. 2 ст. 120 Конституции РФ). Последняя из указанных статей гласит:

«Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом». В Гражданском кодексе РФ также записано: «В случае противоречия указа Президента Российской Федерации или постановления Правительства Российской Федерации настоящему Кодексу или иному закону применяется настоящий Кодекс или соответствующий закон» (п. 5 ст. 3). Особенность данных противоречий в том, что они носят наиболее распространенный, массовый характер и причиняют интересам государства и граждан наибольший вред. Причем общий объем подзаконных актов продолжает расти.

3. Коллизии между Конституцией и всеми иными актами, в том числе законами.

Разрешаются в пользу Конституции. В ст. 15 говорится, что Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей терТихомиров Ю.А. Коллизионное право: Учебное и научно-практическое пособие. – М., 2001. – С. 61–65.

Общая теория права ритории РФ. В ч. 3 ст. 76 установлено: «Федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам». Конституция – основной закон любого государства, поэтому обладает бесспорным и абсолютным приоритетом. Это закон законов.

4. Коллизии между общефедеральными актами и актами субъектов Федерации, в том числе между конституциями и уставами. Приоритет имеют общефедеральные. В ст. Конституции РФ говорится, что федеральные конституционные и иные законы, изданные в пределах ее ведения, имеют прямое действие на всей территории Федерации (ч. 1).

По предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные акты субъектов РФ (ч. 2). Вне пределов ведения РФ и совместного ведения субъекты Федерации осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных актов.

Далее в статье 76 Конституции Российской Федерации также зафиксировано: «Законы и иные нормативные акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, принятым в соответствии с частями первой и второй настоящей статьи. В случае противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действует федеральный закон». «В случае противоречия между федеральным законом и нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации, изданным в соответствии с частью четвертой настоящей статьи, действует акт субъекта Федерации».

5. Коллизии между Конституцией РФ и Федеративным договором, а также двусторонними договорами между федеральным центром и отдельными территориями (таковых соглашений на сегодня уже свыше 40), равно как и расхождения между договорами самих субъектов. Разрешаются на основе положений общефедеральной Конституции (раздел 2, ст. 1, п. 4 Конституции РФ).

6. Коллизии между национальным (внутригосударственным) и международным правом. Приоритет имеют международные нормы. В ч. 4 ст. 15 Конституции РФ говорится: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Особенно это касается гуманитарной сферы.

Таковы основные и наиболее общие виды юридических коллизий, возникающих или могущих возникнуть на обширном правовом поле России. Но именно основные, а далеко не все. Более конкретных, частных, текущих, отраслевых коллизий – бесчисленное множество.

В последнее время особую остроту приобрели противоречия между законами и указами (законотворчеством и «указотворчеством»). По данному вопросу идут жаркие общественные и научные дискуссии. Так сложилось, что страна управляется сегодня главным образом указами и распоряжениями Президента. По мнению Ю.А. Тихомирова, мы столкнулись с ситуацией, «когда «указанное право» явно вышло на передний край и в известной мере приостановило действие ряда конституционных положений». Верховенство же закона – важнейший признак правового государства. Тем более верховенство Основного закона1.

В основе многих юридических коллизий лежат политические коллизии (нарушение принципа разделения властей, выход различных госорганов за пределы своих полномочий, взаимное их вторжение в компетенцию друг друга, амбиции и соперничество лидеров, война компроматов, лоббизм, популизм, конъюнктура и т.д.). В таких условиях Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. – С. 68–70.

принимается множество противоречивых и не согласованных друг с другом актов. Ведь юридический конфликт – это «активное противостояние сторон, вызванное полярностью их интересов или разным отношением к ценностям и нормам общественной жизни»1.

Ученые-правоведы обращают внимание на то, что принимаемые Государственной Думой законы проходят трудный путь, главным препятствием на котором является двойное вето. Такого порядка давно уже нет в практике стран Запада. Законы стопорятся по самым разным причинам – юридическим, политическим, финансовым, процедурным, престижным и другим, а чаще всего в силу несовпадения позиций относительно сути предлагаемого закона.

Но существует и третье вето (предварительное) – это когда Правительство в своем заключении накладывает табу на тот или иной проект закона из-за отсутствия средств для его реализации. А поскольку практически любой закон требует определенных затрат для своего осуществления, то при желании исполнительная власть всегда может остановить любой неугодный закон. Однако главное – это все же коллизии между законами и указами.

Экс-председатель Государственной Думы Г.Н. Селезнев в своей книге «Вся власть – закону» (М., 2002) пишет о негодной практике подмены законов указами, о параллелизме между этими актами, подчеркивает, что «россиянам, в том числе высокопоставленным, необходимо пересмотреть свое отношение к закону и преодолеть правовой нигилизм» (С. 53).

Действительно, власть закона должна быть превыше всего.

Законы, как известно, вправе отклонить не только Президент, но и Совет Федерации. В спорных случаях, как правило, создаются согласительные комиссии, призванные сглаживать противоречия и находить компромисс. Это в принципе нормальный путь разрешения коллизий, но он превращается в систему. Б.Н. Ельцин отклонял законы свыше 50 раз, а некоторые из них, вопреки Конституции, возвращал в Государственную Думу без рассмотрения, по поводу чего законодатели обращались даже в Конституционный Суд. Суд такую практику признал вполне приемлемой. Это вновь вызвало коллизии по регулированию порядка принятия законодательных актов.

Согласно Конституции Российской Федерации, указы являются подзаконными актами. Однако на практике, как уже отмечалось, они все чаще возвышаются над законом.

И требуется величайшая осторожность, чтобы это «опережающее указотворчество» не нарушало прав граждан, не вносило сумятицу в нормальный правосозидательный процесс, не дестабилизировало общую правовую ситуацию. «Бодание» законов и указов особенно заметно по социальным вопросам – зарплате, пенсиям, пособиям, компенсациям и другим выплатам.

Глубинная коллизия состоит уже в том, что бывший Президент в России фактически «законодательствовал», хотя юридически такой прерогативой не располагал. Он издавал акты, являющиеся по своей природе законами, и принимались они нередко по тем позициям, которые относились к компетенции Государственной Думы. Законодательный орган становился как бы излишним.

Конечно, законодатель очень часто запаздывают с принятием тех или иных законов, в то время как обстоятельства требуют оперативного реагирования. Поэтому вопрос этот в действительности непростой. Тем не менее, в целом указанную практику оправдать нельзя. Недостаточная мобильность – свойство всех парламентов, однако это не дает оснований для подмены их традиционных функций.

К тому же многие основополагающие (базовые) законопроекты, особенно экономического характера, разрабатываются не самой Думой, а Правительством, и от него в Кудрявцев В.Н. Международное частное право. – С. 47–50.

Общая теория права конечном счете зависит своевременность их принятия. Но при всех сложностях и трудностях Думой за все время своего существования принято свыше 3 тысяч законов.

Но юридическая война идет не только между законами и указами, но и между актами, издаваемыми повсеместно всей президентской вертикалью, и актами, исходящими от представительных органов власти. Серьезные трения и конфликты связаны также с определением статуса и компетенции различных должностных лиц (коллизии полномочий), немотивированными смещениями и перемещениями ключевых фигур в управленческом аппарате. Многие руководители узнают о своем снятии с занимаемых постов из печати.

Примером противоречий статусов и полномочий может служить деятельность президентской администрации и ее подразделений. Данная структура была создана самим Президентом и действует она на основании подписанного им же Положения. Законодательной основы не имеет. В печати, литературе, депутатском корпусе не раз обращалось внимание на то, что администрация главы государства из сугубо вспомогательной службы, какой она должна быть по логике вещей, на деле превратилась в некий надправительственный орган с властными полномочиями.

Фактически она взяла на себя значительную часть функций Президента и стала играть самостоятельную роль. Государственная Дума по этому поводу вынуждена была обратиться в Конституционный Суд.

Определенные противоречия возникают и в связи с различными концепциями правопонимания, которые имеют место в современной российской юридической науке.

Эти коллизии носят не только теоретический, но и практический характер, непосредственно отражаются на состоянии законности и правопорядка в стране, эффективности механизма правового регулирования. Б.С. Эбзеев – судья Конституционного Суда РФ – отмечает, что, «с одной стороны, в судебной и иной правоприменительной практике широкое признание получил некритичный позитивизм, поддерживаемый и многими юристами-теоретиками; с другой – предпринимаются активные усилия по преодолению позитивизма с позиции «общих принципов» и ценностей естественно-правовой доктрины.

И в этом, и в другом случаях доминирует ценносто-иерархический подход, который неизбежно отличается однородностью и способен оправдать произвол и беззаконие под предлогом соблюдения законности и законов. В действительности он является формой своеволия или отказа от законности под флагом борьбы за естественные права»1.

Другие ученые также обращают внимание на то, что в последние годы «коллизия правопонимания» стала трансформироваться в коллизию правосознания общества, в правовые установки и действия граждан, должностных лиц, политических деятелей.

«Неписаное право», надзаконные «демократические ценности», «общие принципы» открывают широкий простор для свободного усмотрения, как властей, так и всех иных участников общественных отношений, субъектов рынка, криминальных элементов, политических элит и т.д.»2. Это значит, что теоретические коллизии не менее опасны, чем практические, ибо правоприменение прямо и непосредственно зависит от правопонимания.

Современное правовое развитие в мире объективно обусловило формирование коллизионного права. Десятилетия и столетия юридические противоречия разрешались в рамках традиционных отраслей права. Их инструментарий был нацелен на своеобразное «правовое ожидание» происходящих нарушений законности. Накопление и развитие коллизий, их обострение и перерастание в острые юридические конфликты не удавалось перевести в русло механизма их легального преодоления. Ныне на рубеже XXI века речь идет об управляемом процессе предотвращения и устранения юридических коллизий.

Эбзеев Б.С. Научные труды. – С. 83–83.

На аналогичных позициях стоят также В.Н. Кудрявцев, Ю.А. Тихомиров, Н.И. Матузов и др.

Увеличение объема правового регулирования и нормативно-правового массива, появление и деятельность множества субъектов права также ведут к расширению «поля»

юридических коллизий. Потребность в нормах, действующих по «отклонениям», в процедурах регулирования коллизионных ситуаций, в специальном анализе т.н. спорных правоотношений становятся все более насущными. Этим и объясняются мотивы выделения автором суперотрасли коллизионного права.

Новой комплексной отрасли права еще предстоит пройти период формирования и самоорганизации, структуризации. Но уже сейчас очевидны ее главные перспективные подотрасли и институты, создающие комплексный правовой режим предотвращения и устранения юридических коллизий. Традиционные отрасли права получают мощную основу для регулирования коллизий. В коллизионном праве органично сближаются и развиваются нормы национального и международного права. Их согласованное применение объяснимо появлением своего рода общего предмета регулирования, фокусирующего наиболее значимые социальные интересы.

Надо учитывать и динамику общественных отношений в XXI веке. Дело не только в том, что конец XX века оставляет большое конфликтное наследство, с которым никак не удается расстаться. Можно предвидеть общие коллизионные тенденции правового развития в национальном, региональном и мировом масштабах, неизбежно порождающие коллизионные процессы и конфликтные ситуации. Во внутригосударственной сфере будут возникать юридические противоречия в рамках правовой системы. Особенно это касается соотношения конституции и закона, закона и подзаконных актов. Для России актуальны строгие рамки федерального коллизионного права. Конфликты будут возникать и в механизме публичности власти. Различия в правопонимании и правосознании разных слоев населения и групп еще долго будут сказываться отрицательным образом.

В международной сфере неизбежны коллизии между государствами, между государствами и наднациональными структурами и международными организациями.

Влияние и давление иностранного права может обострять отношения в процессе сравнительного правоведения – применительно к отраслям и нормам национальных законодательств.

Следует иметь в виду и корни тех противоречий, которые трудно искоренить изза их объективности. Экономические кризисы, политические взрывы, государственные перевороты, экологические и техногенные катастрофы еще долго будут тревожить человечество. И их нужно предвидеть, не допускать и смягчать жесткие проявления с помощью правовых механизмов.

Поэтому в самом коллизионном праве должны происходить такие внутренние процессы, которые будут сдерживать появление и обострение коллизий и конфликтов.

Обеспечение верховенства конституции и закона, соблюдение юридических приоритетов, неотвратимость ответственности за нарушения законности, широкое использование процедур достижения договоренности и социального согласия, формирование высокой правовой культуры – таковы главные ориентиры и регуляторы в коллизионном праве будущего.

Развитие коллизионного права предполагает высокий уровень юридической квалификации депутатов, государственных деятелей, политических лидеров, служащих госорганов, работников хозяйствующих структур. Нормы и процедуры нужно оживлять и одухотворять законными интересами и действиями по предотвращению и преодолению юридических коллизий. Тогда будущее России и мира будет более надежным.

Общая теория права Практические задания Вопросы для обсуждения 1. Понятие и общая характеристика реализации права. Классификация форм реализации права.

2. Понятие, признаки, виды и стадии правоприменения.

3. Понятие акта применения права и его особенности. Виды и форма правоприменительных актов.

4. Понятие, причины и виды пробелов в праве.

5. Деятельность по установлению пробелов.

– устранение и преодоление пробелов;

– способы преодоления пробелов.

6. Юридические коллизии: понятие и причины возникновения.

7. Виды юридических коллизий.

8. Способы устранения и преодоления коллизий.

– коллизионные нормы; особенности структуры коллизионных норм; коллизионное – порядок разрешения отдельных видов коллизий;

– разрешение коллизий при их совпадении.

Контрольные вопросы 1. Что такое реализация норм права?

2. Какие виды реализуемых правовых норм соответствуют каждой форме правореализации?

3. Каков характер правореализаций действий в рамках каждой формы реализации права?

4. Перечислите основные признаки применения права.

5. Назовите и опишите стадии правоприменительной деятельности.

6. В чем разница между позитивным и юрисдикционным правоприменением?

7. Что общего и в чем отличие между нормативными и индивидуальными правовыми 8. Что понимается под пробелом в праве?

9. Какие существуют виды пробелов в праве?

10. В чем разница между устранением и преодолением пробелов в праве?

11. Какие существуют способы преодоления пробелов в праве?

12. В чем разница между аналогией закона и аналогией права?

13. Каким способом устраняются пробелы в праве?

14. Что понимается под юридической коллизией?

15. Назовите виды юридических коллизий.

16. В чем разница между устранением и преодолением коллизий?

17. Каким способом устраняются коллизии?

18. Назовите правоположения, используемые для преодоления юридических коллизий.

19. Каков порядок разрешения коллизий при их совпадении?

Задание для самостоятельной работы 1. Письменно привести не менее трех примеров конкретных жизненных ситуаций, в которых может возникнуть необходимость применения норм права, и, опираясь на нормы соответствующего законодательства, указать круг фактических обстоятельств, которые необходимо будет установить на первой стадии правоприменительной деятельности в каждой из этих ситуаций.

2. Письменно объясните, как вы понимаете выражение Петра I: «Всуе законы писати, когда их не исполняти»?

3. Письменно ответьте на вопрос: какой метод, на ваш взгляд, убеждение или принуждение, является наиболее существенным в процессе реализации права?

4. Внести в Словарь следующие юридические термины: Реализация права. Использование. Исполнение. Соблюдение. Применение. Позитивное правоприменение. Юрисдикционное правоприменение Юридическая квалификация. «Высшая критика».

«Низшая критика». Акт применения права.

5. Внести в Словарь следующие юридические термины: Пробел в праве. Первоначальная пробельность. Последующая пробельность. Действительная пробельность. Мнимая проблемность. Аналогия закона. Аналогия права. Субсидиарное применение 6. Законспектировать следующую статью:

– Кудрявцев В.Н. Юридический конфликт // Государство и право. – 1995. – №9.

7. Письменно ответить на вопрос: «Как соотносятся понятия «юридическая коллизия» и «юридический конфликт?».

8. Внести в Словарь следующие юридические термины: Юридическая коллизия. Иерархическая (субординационная) коллизия. Темпоральная коллизия. Пространственная коллизия. Содержательная коллизия.

Общая теория права Глава 18. Юридическая герменевтика (толкование права) §18.1. Становление юридической герменевтики Последние двадцать лет в европейских государствах, особенно в Германии, Австрии и Швейцарии, а также в отечественной науке одной из центральных проблем философии и гуманитарных наук является проблема понимания, или, как ее называют, вопрос герменевтики.

Герменевтика – термин греческого происхождения, имеющий несколько близких значений: искусство толкования древних религиозных и исторических текстов, литературных памятников, письменно зафиксированных проявлений жизни, учение о принципах их интерпретации. В эллинской мифологии Гермес – это Бог, которому было поручено истолковывать божественную волю людям, быть посредником между другими Богами Олимпа и людьми.

В широком смысле герменевтика (от греч. hermeneutike) есть искусство истолкования и понимания.

Следует отметить, что длительное время герменевтика ограничивалась истолкованием текстов, но в XX в. приобрела черты философской дисциплины. Первоначально герменевтика относилась к интерпретации религиозных текстов и смыслов. Таковы интерпретации оракулов и Гомера в Древней Греции, истолкование Библии в иудаизме (Филоном) и христианстве (Оригеном, Августином и герменевтами раннего протестантизма – Лютером, Меланхтоном, Флацием)1.

Вместе с тем истоки герменевтики просматриваются еще в античности и связаны с аллегорической интерпретацией мифов, а в философии – с трактатом Аристотеля «Об истолковании» («Peri hermeneias»). Термин «hermeneutike» употреблял и Платон. В ряде случаев (в частности, в «Тимее») платоновское употребление этого слова близко к греческому «mantike» – искусству предсказания; здесь пророк как толкователь специфического сверхразумного смысла назван герменевтом. В «Ионе» герменевтом – интерпретатором – интерпретатором посланий богов – называется поэт. Задача посредничества стоит на переднем плане и в философском употреблении слова «герменевтика», примыкающем к греческому «hermeneia».

Герменевтика получила мощный импульс развития уже в трудах Аврелия Августина, обратившегося к ней как к системе правил нахождения подлинного смысла Евангелия. Позже интерес к этой проблеме возродился в недрах протестанской теологии, разрабатывавшей герменевтику как искусство истинной интерпретации Нового завета в полемике с католиками-богословами. Огромный вклад в развитие герменевтического направления внесли: В. Гумбольт, высказавший идею зависимости мышления, речи, языкового сознания, национального характера народа от языка; Шлейермахер, считавший, что понять автора и его труд можно лучше, чем он сам понимал себя и свое творение; Дильтей, поставивший проблему герменевтики как общую методологическую проблему всех гуманитарных наук («наук о духе») и относивший метод понимания к приемам непосредственного постижения духовной ценности (внутренний мир человека, культура прошлого), а впоследствии к способам постижения любых жизненных проявлений. Общее для всех ранних герменевтических учений – это то, что момент новизны, привносимый в истолкование, собственное отношение к произведению, не учитывался2.

См.: Баранов П.П., Верещагин В.Ю., Курбатов В.И., Овчинников А.И. Философия права. – С. 595.

См.: там же.

Но первое употребление латинского термина «hermeneutica» впервые встречается лишь в середине XVII в., у И.К. Даннхауэра.

Современные науковедческие подходы связывают с герменевтикой вопросы методологического характера, составляющие новую онтологию социального познания (М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикер и др.).

Таким образом, можно сделать вывод, что герменевтика, в настоящее время, представляет особый метод классической науки, позволяющий осмысленно толковать письменные источники, в том числе и правовые.

§18.2. Понятие «толкование права»

Без уяснения смысла нормы права нельзя эффективно применять ее на практике.

Поэтому толкование права является, безусловно, необходимым условием реализации юридических правил.

«Толкование, – пишет И.А. Иванников, – объяснение или интерпретация чеголибо прежде неизвестного путем умозрительного анализа сути явления. Толкование, выступающее первоначально как индивидуальное представление, может в процессе дальнейшего познания и понятийно-терминологического языкового оформления стать правовой нормой»1.

Термин «толкование» (интерпретация) многозначен. Он обозначает способ познания различных объектов человеческой культуры (интерпретация произведений искусства, объектов материалистической культуры) или понимание различного рода текстов языка (письменных источников). Именно в последнем смысле понимается данный термин, когда речь идет о толковании права.

«В самом общем виде толкование правовых норм можно определить как установление содержания нормативных актов, направленное на раскрытие выраженной в них воли законодателя»2, – отмечает А.С. Пигалкин. В процессе толкования устанавливаются смысл и сфера действия нормативного предписания, его основная цель и социальная направленность, место в системе правового регулирования, выясняется общественноисторическая обстановка его принятия и условия, в которых происходит толкование.

Правоприменение – это решение конкретного дела, жизненного случая, в процессе которого происходит применение правовых норм к конкретным лицам и конкретным жизненным обстоятельствам3.

Выбор правовых норм в ходе правоприменения неизбежно связан с уяснением их содержания.

Термин «толкование права» обозначает два различных, но взаимосвязанных понятия: 1) определенный мыслительный процесс, направленный на установление смысла (содержания норм права); познавательная деятельность с целью установления содержания нормы права, изложенной в нормативно-правовых актах; 2) результат данного мыслительного процесса, выраженный в совокупности суждений (грамматических предположений), раскрывающих содержание толкуемых норм4.

Проблема толкования выходит за рамки правоприменения и даже реализации права. Толкование как определенный познавательный процесс имеет место на всех стадиях Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 226.

Пигалкин А.С. Толкование норм права и правотворчества: проблемы соотношения // Закон: содержании и толкование. – М., 1998. – С. 66.

3 См.: Иванников И.А. Указ. соч. – С. 226.

4 См.: там же. С. 227.

Общая теория права правового регулирования: в ходе правотворчества, систематизации права, в процессе его реализации, но наибольшее значение толкование имеет в правоприменительном процессе.

Однако не всякий закон требует толкования. Если при непосредственном восприятии (прочтении) закон не вызывает сомнений, толкование не требуется. В случаях же когда норма права носит общий и абстрактный характер, а ситуация конкретна, то возникают вопросы юридического характера, ответы на которые призвано давать толкование. Особенности формулирования норм права (краткость, лаконичность, специальная терминология), их смысловые связи с другими нормами и оценками, а также недостатки законодательной техники порождают необходимость толкования.

В ходе толкования смысл норм права познается посредством знаний языка, на котором они сформулированы, знаний о системных связях норм права, знаний об их происхождении и функционировании.

Однако в истории государственные органы не всегда лояльно относились к попыткам толковать нормативно-правовые акты.

Так, в Древнем Риме император Юстиниан признавал за собой исключительную монополию толкования законов. Аналогично поступил и папа Пий IV в отношении постановлений Тридентского Собора. В Германии запрещение толкования законов устанавливалось несколько раз в течение XVIII столетия: в Баварии – в 1756 г., в Пруссии – в 1780 г., в Австрии – в 1786 г. Император Наполеон I пришел в ужас при известии о появлении первого комментария на его Кодекс, заявив: «Пропал мой кодекс!». В Германии Указом от 19 октября 1813 г. было запрещено писать и печатать какие-либо комментарии к баварскому Уголовному уложению того же года1.

Вплоть до второй половины XIX в. российским законом предписывалось, что «без доклада Императорскому Величеству никакое место, не исключая и высших правительств, не имеет права переменять в законе ни единой буквы и не допускать обманчивого непостоянства самопроизвольных толкований». В тех же случаях, когда возникла у судов настоятельная необходимость толкования закона, они каждый раз обращались за его разъяснением к верховной власти. Данная ситуация изменилась коренным образом лишь с принятием Судебных уставов 1864 г., предоставивших судебным учреждениям право самостоятельно толковать содержание законодательства2.

В практике судебной интерпретации законов (статутов) английское правосудие выработало ряд правил (канонов) юридического толкования письменных актов парламента:

1) правило буквального толкования (Literal Rule);

2) «золотое правило» (Golden Rule);

3) правило «устранения зла» (Mischief Rule) и т.д. Правило буквального толкования (Literal Rule) представляет собой основное правило из тех, что применяются при толковании законов английскими судьями. В соответствии с этим правилом судьи должны придавать словам и терминам, используемым законодателем в тексте статута, их обыкновенное, общеупотребительное и буквальное значение. При этом цель суда состоит в том, чтобы по возможности без искажений понять изначальное намерение законодателя, которым он руководствовался при составлении текста закона.

«Золотое правило» (Golden Rule) толкования рассчитано на те случаи, когда в тексте закона используются слова и выражения, которые могут пониматься по-разному. При буквальном толковании разные варианты понимания одних и тех же слов отсутствуют. При «золотом правиле» такие варианты есть и суду надлежит выбирать правильный.

Марченко М.Н. Проблемы теории государства и права. – С. 692–693.

См.: там же. С. 693.

3 См.: Романов А.К. Правовая система Англии: Учебное пособие. – М., 2000. – С. 145–156.

В англосаксонской правовой семье существуют и иные правила толкования писаных норм права.

Так, при толковании судьи обязаны исходить из текста закона в целом. Содержание каждой отдельной статьи нормативно-правового акта или даже каждого отдельного слова должно пониматься в контексте закона в целом. Если не ясна та или иная статья закона, следует обратиться к другим статьям. Иногда полезно использовать целый ряд однородных законов. Это также может облегчить понимание.

Кроме того, при толковании закона надлежит «следовать роду». Согласно этому приему толкования, если общее понятие следует за частным, то каждое частное понятие должно подпадать под одно и то же родовое понятие. Таким образом, содержание родового понятия должно толковаться, исходя из того рода, к которому принадлежат частные понятия.

Правило «следовать роду» применяется только в том случае, если в тексте перечисляются два частных понятия или более. Например, понятие «другие животные», употребленное в словосочетании «собаки, кошки, коровы, овцы и другие животные», следует понимать только как «другие домашние животные».

Однако при толковании законов частные понятия не могут быть объединены в одном классе, если между ними отсутствует общая связь. Отсутствие общей связи с родовым термином означает, что между частными понятиями существуют связи частного характера.

Наряду с этим, все сомнения в виновности лица должны толковаться в пользу обвиняемого.

Выбор правила толкования в странах англосаксонской правовой семьи зависит от усмотрения суда.

Объектом толкования являются законы и подзаконные нормативные акты. Важное значение имеют не только сформулированные в них нормы, но и преамбулы актов, другие содержащиеся в них правовые положения.

Предметом толкования права является историческая воля законодателя (нормодателя), выраженная в законе (в нормативном акте), т.е. «дух» закона1. Воля законодателя по времени действия закона также учитывается, так как в последовавших за толкуемым законом актах могут содержаться нормы, прямо или косвенно меняющие содержание предшествующих актов. В истории многих государств были случаи, когда под видом толкования провозглашались новые нормы. Режим твердой законности и нормальный правопорядок в принципе исключают смещение правотворческих и правоприменительных процессов.

Толкование норм права имеет два направления: уяснение «для себя» и разъяснение «для других».

Уяснение смысла нормы права является необходимой предпосылкой для правильного понимания и реализации ее требований.

Уяснение включает в себя:

1) установление подлинности нормативно-правового акта;

2) уяснение текста нормативно-правового акта, «буквы закона»;

3) познание воли нормотворческого органа (законодателя), «духа закона»;

4) конструирование логической структуры нормы права на основе нормативноправовых предписаний текста нормативно-правового акта2.

Разъяснение правовой нормы осуществляется, когда в процессе уяснения обнаруживаются неясности в ее содержании. В таком случае требуются дополнительные разъяснения действительного смысла юридического правила поведения. Уясняются все нормы права, а разъясняются лишь те, по поводу которых требуются дополнительные См.: Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 228.

См.: там же.

Общая теория права замечания в силу неточности словесного выражения или неправильного применения норм права на практике.

Таким образом, под толкованием права понимается интеллектуальная деятельность, в процессе которой с теоретико-практических позиций познаются сущностные свойства права, объективно и достоверно излагается содержание предписаний, имеющихся в юридических нормах.

§18.3. Способы (методы) и виды толкования Эффективность толкования права зависит от уровня правосознания толкователя и степени его профессиональной подготовки.

«Каждый квалифицированный юрист, – пишет И.А. Иванников, – должен знать методы (способы) толкования права и использовать их в своей деятельности»1.

Способы толкования – это относительно автономная совокупность приемов анализа правовых актов, принципов и правил юридической интерпретации.

В теории права нет единства мнений на количество способов толкования. Однако общепризнанными методами толкования являются языковой (грамматический), исторический и систематический. Достаточно спорен вопрос о выделении некоторыми авторами логического толкования, которое предполагает самостоятельное использование законов и правил логики для устранения неясностей, которые возникают при грамматическом толковании норм права.

Вместе с тем любой способ толкования основывается на аксиомах логического мышления, поэтому выделение самостоятельного логического способа толкования права нецелесообразно.

Ряд правоведов отстаивает существование телеологического (целевого) способа толкования, который выражается в установлении цели нормы (нормативно-правового акта) и оперировании знаниями о цели для установления смысла нормы. Установление цели нормы, однако, можно достичь путем применения различных способов толкования2.

В качестве самостоятельного способа толкования выделяется специальноюридический, представляющий собой совокупность приемов, обособившихся от остальных способов толкования в связи с анализом специальных терминов, технико-юридических средств и приемов выражения воли законодателя. Анализ конкретных приемов этого толкования показывает, что они могут быть отнесены к той или иной разновидности общепризнанных способов толкования. Термин «специально-юридическое толкование» применим ко всей совокупности способов толкования, и в этом своем качестве имеет право на существование, так как отличается от других, неюридических видов интерпретации.

Под грамматическим (филологическим, языковым) толкованием права понимают совокупность специальных приемов, направленных на уяснение морфологической и синтаксической структуры текста акта. Оно охватывает уяснение отдельных слов и терминов, грамматический смысл всего предложения или группы предложений.

Историко-политическое толкование права есть уяснение содержания воли законодателя благодаря исследованию исторической обстановки издания правового акта, расстановки политических сил в обществе, социально-экономическим и политическим факторам, обусловившим инициативу и само появление правового акта.

Систематическое толкование права – это уяснение содержания и смысла правовых требований в их взаимной связи, с учетом их места и значения в данном нормативноправовом акте, институте отрасли и всей системы права в целом.

Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 229.

См.: там же. С. 230.

Систематическое толкование имеет особое значение для органов, применяющих нормы права. Оно является необходимым условием правильной квалификации юридических дел1.

Функциональный способ толкования права опирается на знание фактов и условий, в которых функционирует (действует), применяется толкуемая норма права. Это новый способ толкования, и он пока слабо разработан в юридической науке.

Результаты использования всех способов толкования обуславливают объем толкования.

Виды толкования По объему толкование норм права может быть буквальным, ограничительным и распространительным.

В подавляющем большинстве случаев действительный смысл правовой нормы уясняется буквально – в точном соответствии с текстом нормы. При буквальном толковании содержание нормы права полностью соответствует ее текстуальному выражению («дух закона» и «буква закона» совпадают). Буквальное толкование наиболее характерно для норм уголовного права.

Однако в исключительных случаях может возникнуть некоторое несоответствие между действительным содержанием нормы и ее текстуальным выражением. В таких случаях «дух закона» и «буква закона» не совпадают. Если в результате объяснений обнаруживается, что действительное содержание нормы несколько уже ее текстуального выражения, то толкование будет ограничительным. Здесь «дух закона» уже «буквы закона».

При ограничительном толковании текст нормы приводится в полное соответствие с ее содержанием.

Если в результате уяснения оказывается, что действительное содержание нормы несколько шире ее текстуального выражения, то толкование будет распространительным. В данном случае «дух закона» шире «буквы закона».

Примером распространительного толкования может служить ст. 167 УК РФ, которая гласит, что уголовному наказанию подлежит умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества. Но, например, научная рукопись есть объект, например, интеллектуального труда и понятием «имущество» не охватывается. Поэтому это надо понимать расширительно, т.е. как уничтожение или вред любому чужому предмету.

Таким образом, ограничительное и распространительное толкование приводит в полное соответствие действительное содержание правовой нормы и ее не совсем точную форму изложения в тексте статьи нормативно-правового акта.

В зависимости от субъектов, разъясняющих правовые нормы, толкование подразделяется на официальное и неофициальное.

Официальное толкование права – это разъяснение смысла юридической нормы, исходящее от уполномоченных на то органов, которое является обязательным для субъектов, осуществляющих применение этой нормы. Официальное толкование, в свою очередь, подразделяется на аутентичное (разъяснение Президентом изданных им указов) и легальное (осуществляемое органами, на которые возложена обязанность толковать законы или другие нормативные акты). Так, законодательный орган может поручить соответствующим органам исполнительной власти разъяснить изданный им закон. На основании специальных полномочий министерства и ведомства наделяются правом официального разъяснения нормативно-правовых актов, издаваемых правительством. Министерство финансов может разъяснять решения Правительства по вопросам распределения государственного бюджета, Министерство труда – по вопросам использования трудовых ресурсов и т.п.

См.: Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 232.

Общая теория права Акты официального толкования обязательны для правоприменителей.

Субъектами официального толкования могут выступать все государственные органы, организующие процесс реализации права. Круг их широк, поэтому юридическая сила актов толкования неодинакова. Высшей юридической силой обладают акты толкования парламентских органов и высших судебных инстанций (в связи с обобщением судебной практики).

В связи с реализацией исполнительно-распорядительных функций и контролем за соблюдением законодательства толкование правовых актов осуществляют Правительство, министерства, ведомства и другие органы исполнительной власти.

В правоохранительных органах большую роль играют разъяснения (инструктивные и директивные письма, приказы и инструкции) таких ведомств, как Министерство юстиции, Верховный Суд РФ, Конституционный Суд РФ, Высший Арбитражный Суд РФ, прокуратура, органы внутренних дел. Акты министерств в большинстве своем являются внутриведомственными, но есть и такие, которые принимаются к руководству гражданами. Таковы, например, официальные разъяснения органами внутренних дел правил дорожного движения.

В зависимости от сферы действия актов разъяснения правовых норм проводится деление официального толкования на нормативное и казуальное.

Нормативное толкование (или общее) изначально предназначено для распространения его результатов на неопределенный круг лиц и случаев, имеет абстрактный характер, т.е. не привязывается к конкретной ситуации. Оно конкретизирует и разъясняет положения норм права нормативно-правовых актов. Потребность возникает тогда, когда формулировки неясны, нечетки. Акты толкования права не обладают свойствами нормативно-правовых актов, не создают норм права. Цель нормативного толкования – обеспечить единообразие в понимании или применении норм права. Отмена или изменение нормативно-правовых актов часто влечет отмену или изменение акта толкования.

Казуальное толкование норм права, наоборот, вызвано определенным случаем и основной целью имеет правильное решение именно данного дела. Такое толкование называется казуальным потому, что оно имеет силу только для данного конкретного случая (казуса). Например, при рассмотрении дела в суде второй и надзорной инстанции могут быть указаны ошибки неверного понимания нормы права в суде первой инстанции.

Необходимость в казуальном толковании возникает тогда, когда решения нижестоящих государственных органов по конкретным юридическим делам являются неправильными, не соответствуют закону. Казуальные разъяснения обязательны только при рассмотрении конкретного дела. Кроме того, они служат образцом для других органов, которые применяют данные нормы права. Казуальные разъяснения могут содержаться в актах надзора.

Нормативные и казуальные разъяснения по своему содержанию подразделяются на судебные и административные.

Под судебным толкованием понимается разъяснение смысла норм права, осуществляемое судами и обеспечивающее правильное понимание и единообразное применение норм права в деятельности судов. В ряде стран особое значение имеют официальные разъяснения высших судебных органов государства нижестоящим судам по возникшим в ходе рассмотрения судебных дел вопросам применения гражданского и уголовного законодательства. Разъяснения высших органов судебной власти обязательны для всех судов, других органов и должностных лиц, применяющих разъясняемые нормы права.

Административное толкование – это разъяснение смысла норм права, дающееся исполнительными органами государственной власти1. Такое толкование касается вопросов управления труда, социального обеспечения и т.п.

См.: Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 236–237.

Толкование норм права в пределах своей компетенции могут давать и местные органы самоуправления, разъясняя смысл созданных ими правовых норм, действие которых, однако, ограничено подведомственной территорией. В зависимости от органа, который дает толкование нормативно-правовых актов, официальное нормативное толкование подразделяют на два вида: аутентичное (авторское) и легальное (разрешенное, делегированное).

Аутентичное толкование исходит от органов, принявших интерпретируемый нормативно-правовой акт. Это могут делать все органы, обладающие правотворческой компетенцией. Легальное является подзаконным и осуществляется теми органами, на которые законодателем возложена обязанность толковать законы.

Неофициальное толкование исходит от органов и лиц, не наделенных официальными полномочиями давать формально-обязательное разъяснение смысла юридической нормы. Неофициальное толкование не является юридически обязательными. Сила его только в глубине анализа, научности, авторитете толкователей, в убедительности и обоснованности. Оно может даваться любым гражданином или исходить от общественной организации. Такое толкование необязательно для тех органов или должностных лиц, которые применяют нормы права. Однако неофициальное толкование оказывает им значительную помощь в практике применения правовых норм. Особое значение для точной и правильной реализации норм права имеют высказывания крупных государственных и общественных деятелей о сущности и роли определенного закона в общественной жизни, о его практической направленности. Их разъяснения содействуют глубокому и всестороннему пониманию смысла закона, повышают уровень правосознания граждан, обеспечивают правильную реализацию требований закона. По внешнему выражению они могут быть либо письменными, либо устными. Неофициальное толкование может быть в форме советов, рекомендаций, не имеющих общеобязательного значения, а также может быть высказано в лекции.

В неофициальном толковании выделяют:

1) обыденное толкование, даваемое гражданами, не имеющими специальных юридических знаний, и основывающееся на личном опыте, юридических знаниях, полученных из средств массовой информации, бесед;

2) компетентное (профессиональное), которое дается специалистами в области права;

3) доктринальное, которое дают ученые-правоведы (в монографиях, комментариях, экспертных заключениях);

4) интерпретационные акты-толкования – это один из видов правовых актов, не содержащих общеобязательных правил поведения и зависящих от нормативно-правовых актов1.

§18.4. Акты толкования права Акты толкования – это юридические документы, разъясняющие смысл и содержание юридических норм. По существу, «акты официального толкования правовых норм (интерпретационные акты) представляют собой, с одной стороны, разъяснения содержания норм права, а с другой – конкретизацию и уточнение их предписаний. Особенность интерпретационных актов состоит в том, что они действуют в единстве с теми нормативно-правовыми актами, в которых содержатся толкуемые юридические нормы»2. В отличие от толкования (разъяснения того, что есть), конкретизация права привносит в содерСм.: Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 237–238.

Там же. С. 238.

Общая теория права жание нормы нечто новое, дополнительно к выраженному в законе. Таковы, например, правоположения, конкретизирующие оценочные понятия, употребляемые в законе («злостный характер», «тяжкие последствия», «непригодность» и т.п.).

Интерпретационные акты правотворчества – это официальные разъяснения действительного содержания норм права, которые являются источниками права, так как содержат конкретизирующие нормы. Интерпретационные акты в зависимости от их содержания и сферы распространения подразделяются на акты правотворчества и индивидуальные.

Индивидуальные интерпретационные акты – это такие акты, которые содержат указания по поводу применения правовых норм к конкретным жизненным обстоятельствам. В отличие от интерпретационных актов правотворчества, эта разновидность актов не является результатом правотворческой деятельности компетентных органов, а представляет собой своеобразную форму юридической практики, форму обобщения опыта применения юридических норм. Именно такого рода акты в полном объеме выполняют функцию официального разъяснения норм права, поскольку не связаны с правотворческой деятельностью компетентных органов.

Всеобъемлющее значение толкования норм права представляет множественность его актов. Уяснительная и разъяснительная работа по признанию права и выражению вовне его смысла объективируется в форме интеллектуально-волевого процесса, деятельности или письменного документа, которые объединяются общим понятием актов толкования. Множественность актов толкования в конечном счете определяется разнообразием правовой действительности.

В юридической литературе различают следующие виды актов толкования права:

1) в зависимости от типов официального толкования – акты нормативного (аутентические и легальные) и казуального толкования;

2) в зависимости от органов, дающих толкование, – акты органов государственной власти, управления, судебных и прокурорских органов и т.п.;

3) в зависимости от предмета правового регулирования – акты толкования уголовного права, административного, гражданского и т.д.;

4) в зависимости от характера – материальные и процессуальные;

5) в зависимости от формы – указы, постановления, приказы, инструкции и т.п.;

6) в зависимости от юридической природы – интерпретационные акты правотворчества и интерпретационные акты правоприменения1.

Кроме того, по форме акты толкования норм права делятся на акты-действия и акты-документы.

Толкование правовых норм в качестве действия характеризуется деятельностью по уяснению и разъяснению права. Это как внутренний мыслительный процесс, имеющий целью познание смысла норм права, так и деятельность по объективизации познанного смысла вовне, в виде праворазъяснительного процесса или же неофициального разъяснения.

Акты толкования в форме документов представляют собой источники, содержащие результаты интеллектуальной деятельности по уяснению и разъяснению смысла правовых норм. Сформулированные в письменном виде, они являются специфическим способом существования актов официального толкования. Однако следует иметь в виду, что не всякое письменное толкование является юридическим документом. Поэтому письменные акты толкования должны иметь определенную структуру, реквизиты (кто издал, когда, время вступления в действие). Например, не являются юридическими документами частные письма, мемуары и научная литература на правовые темы, несмотря См.: Малько А.В. Теория государства и права. – С. 235–236.

на то, что в них может содержаться толкование норм права. Юридическим документом является только такой акт толкования, который издан уполномоченным на это органом и имеет значение для юридической практики1.

Таким образом, акты официального толкования как документы делятся на разъяснения и юридические документы, содержащие в себе истолкование правовых норм в связи с констатацией каких-либо фактов, описанием событий, имевших место в повседневной жизни.

По форме внешнего выражения акты официального толкования классифицируются на устные и письменные.

Следующим критерием классификации актов официального толкования является время их действия. Большинство актов официального толкования рассчитано на неопределенный срок действия, который определяется периодом действия разъясняемой нормы права. Но разъяснения одной и той же нормы права могут изменяться в течение определенного времени.

Важное значение также имеет классификация актов официального толкования по структурным элементам разъясняемых норм. В этой связи можно выделить:

а) акты толкования гипотезы нормы права;

б) акты толкования диспозиции нормы права;

в) акты толкования санкции нормы права;

г) комплексные акты толкования, в которых разъясняется смысл нескольких структурных элементов правовой нормы2.

Для юридической практики наиболее важное значение имеет классификация актов официального толкования по субъектам и по отраслевому признаку.

Деятельность юриста-практика заключается в том, что он участвует в разъяснении юридических дел, в решении вопросов юридического характера, в юридическом консультировании и т.д., а следовательно, знание приемов, способов и видов толкования – необходимый элемент культуры юриста, а умение ими пользоваться в практической деятельности определяет уровень его профессионализма.

В то же время каждый специалист пользуется опытом толкования законов другими лицами, толкованием, содержащимся в официальных или доктринальных источниках (бюллетени Верховных судов, монографии, статьи, учебники и т.д.). Однако в них нельзя найти ответы на все случаи многообразной жизни. Трудность заключается еще и в том, что законодательство постоянно меняется, а официальное толкование запаздывает3. Поэтому правоведы обязаны в совершенстве владеть теорией и практикой толкования, обоснованно интерпретировать законы и правильно их применять, опровергать неверные разъяснения законов и неправильную юридическую классификацию.

§18.5. Теоретико-правовое толкование юридической сущности Конституции РФ 1993 г.

Сущность конституции каждого государства состоит в том, что она определяет соотношение социальных сил в обществе, которые путем политического компромисса устанавливают способы и формы властного управления. В случае, когда Основной закон не отражает объективных реалий времени, невозможно обеспечить его реализацию, даже 1См.: Иванников И.А. Теория государства и права. – С. 239–240.

См.: там же. С. 241.

3 См.: там же.

Общая теория права затрачивая значительные правоохранительные и материальные средства, потому что народ не воспримет такое право в качестве собственного бытия1. Кроме того, устойчивое развитие и укрепление государства зависит и от уровня юридической техники, которая влияет на степень уяснения воли законодателя.

Вместе с тем качество любого закона, в том числе и Основного, «можно представить в виде двух взаимосвязанных аспектов: социального, характеризующего фактическое содержание закона (содержательный аспект), и специально юридического, отражающего качество юридической формы закона. Социальный аспект качества закона, – по мнению О.И. Цибулевской, – включает такие его характеристики, как социальную обусловленность, научную обоснованность, нравственность закона, ресурсообеспеченность»2.

Следует отметить, что система правовых норм, пусть и отвечающая насущным требованиям государства, теряет свою общеобязательную, регулятивную и охранительную способность, если не находит соответствующего юридического выражения. Это обстоятельство требует особого внимания к выполнению правил законодательной техники при составлении каждого закона, в том числе и Основного. Поэтому текст конституции должен быть ясным, т.е. изложенным в доступной языковой форме, компактным, логичным, последовательным, юридически неоспоримым (легитимным) и теоретически непротиворечивым.

Конституция РФ 1993 года не отвечает данным требованиям по целому ряду положений.

1. Законность принятия Конституции РФ 12 декабря 1993 года на всенародном референдуме может быть признана нелегитимной в любой момент, так как данному событию предшествовала силовая узурпация государственной власти Президентом РФ, который Указом от 23 сентября 1993 г. №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» запретил деятельность Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ3, а 7 октября 1993 г. приостановил функционирование Конституционного Суда РФ4, сосредоточив в своих руках полномочия этих органов, что явилось грубейшим нарушением Конституции РФ 1978 г. (с изменениями и дополнениями 1989–1992 гг.5). Кроме того, порядок проведения всенародного голосования по проекту конституции впервые проводился не на основании закона, а в соответствии с указом высшего должностного лица государства и главы исполнительной власти, признавшим проведение голосования состоявшимся, если в нем приняли участие не менее 50% зарегистрированных избирателей, причем для принятия новой конституции достаточно было набрать более 50% голосов от участвовавших в голосовании6. По данным Центральной избирательной комиссии РФ в голосовании приняли участие 58.187.755 зарегистрированных избирателей, что соСм.: Синюков В.Н. Исполнение законов («круглый стол») // Советское государство и право. – 1991. – №7 – С. 11.

2 Цибулевская О.И. Отечественные современные реформы: моральное измерение // О.И. Цибулевская, Т.В. Милушева Власть и реформы в России: нравственно-правовой аспект. – Саратов:

ПАГС, 2003. – С. 96–97.

3 См.: Указ Президента РФ от 21 сентября 1993 г. «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» // Сборник законодательства по конституционному (государственному праву) Российской Федерации. – Ростов-н/Д, 1997. – С. 69.

4 См.: Указ Президента РФ от 7.09.1993 г. «О правовом регулировании в период поэтапной конституционной реформы в Российской федерации» // Там же. С. 73–75.

5 См.: Конституция (Основной Закон) Российской Федерации – России от 12 апреля 1978 г. с изменениями и дополнениями 1989–1992 гг. // Там же. С. 78.

6 См.: Указ президента РФ от 15 октября 1993 г. «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации» // Там же. С. 59–60.

ставляет 54,8% от всего избирательного корпуса страны. За принятие Конституции РФ проголосовало 32.937.650 избирателей, или около 31% обладающих правом голоса1. Более того, из 89 субъектов России – 14 вообще не принимали участие в конституционном референдуме, а 17 высказались против Конституции РФ2. Следовательно, Основной закон Российской федерации не легитимен, так как он принят незаконно и меньшинством населения страны.

2. Основной закон российского государства, в ч. 2 ст. 13, констатирующий, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной...», противоречит теории государственной власти, т.к. государственная идеология является ее необходимым идеальным компонентом. Посредством государственной идеологии обосновывается представление о легитимности публичной власти и справедливости существующих экономических, политических и других общественных отношений3. Поэтому именно конституция любого государства прежде всего определяет идеологические основы конституционного строя страны: принципы организации политической системы, форму государства, источники государственной власти, специфику экономических отношений и т.д.

Российская Конституция 1993 года не представляет собой исключение в этом отношении, ибо она в ч. 1 ст. 13 закрепляет идеологическое многообразие, в ч.1 ст. 1 устанавливает форму государства, в ст. 3 определяет источники народовластия, в ст. 8 регламентирует основу отношений собственности и экономических субъектов, а преамбула формулирует цели и основания утверждения нового конституционного строя и т.д. Вследствие этого Основной закон Российской Федерации есть главный программный документ политической идеологии российского государства.

3. Конституция РФ вообще не упоминает о русском народе (великороссах, малороссах и белорусах), который по данным последней переписи составляет около 82,3% населения страны4 и несет основной груз государственных налогов и повинностей (например, военная служба и т.д.). Д.О. Рогозин в этой связи пишет: «Русский народ, в течение более 1000 лет бывший «Становым хребтом» государства Российского, с принятием Конституции 1993 года вообще вычеркнут из государственного бытия»5. Таким образом, ссылка на многонациональность российского государства ошибочна и ненаучна. Конституция Казахстана, в отличие от российской, не пользуется этой терминологией, хотя в этой республике казахи и русские представляют примерно по 42% населения страны6.

4. Основной закон российского государства теоретически противоречиво толкует понятие суверенитета. С одной стороны, ч. 1 ст. 3 Конституции РФ говорит о том, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», а с другой – в ч. 4 ст. 15 опровергает вышесказанное, считая общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации составной частью ее правовой системы, закрепляя за ними высшую юридическую силу по отношению к национальному праву. Следовательно, российскому народу не принадлежит верховная власть на своей территории.

См.: постановление Центральной избирательной комиссии РФ от 20 декабря 1993 г. «О результатах всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации» // Сборник законодательства по конституционному (государственному праву) Российской Федерации. – С. 61.

2 См.: Матузов Н.И. Актуальные проблемы теории права. – С. 158.

3 См.: Иванников И.А. Проблемы государства и права России начала XXI века. – С. 87.

4 См.: Комсомольская правда. 1 Ноября. 2003. – С. 4.

5 Рогозин Д.О. Русский вопрос и его влияние на национальную и международную безопасность:

Дисс... канд. фил. наук. – М., 1996. – С. 90.