«КУЛЬТУРНЫЕ КОНЦЕПТЫ В БАШКИРСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА ...»

На правах рукописи

САМСИТОВА ЛУИЗА ХАМЗИНОВНА

КУЛЬТУРНЫЕ КОНЦЕПТЫ В БАШКИРСКОЙ

ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА

Специальность 10.02.02. – Языки народов

Российской Федерации (башкирский язык)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора филологических наук

УФА 2014 1

Работа выполнена на кафедре башкирского языкознания и этнокультурного образования ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор, академик АН РБ Зайнуллин Марат Валиевич

Официальные оппоненты: Кетенчиев Мусса Бахаутдинович, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой балкарского языка ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»

Галиуллина Гульшат Раисовна, доктор филологических наук, профессор ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет»

Раемгужина Зилия Мухаметьяновна, доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Уфимский государственный университет экономики и сервиса»

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра Российской академии наук

Защита состоится 27 марта 2015 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д – 212.013.06 при ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет» по адресу: 450074, г. Уфа, ул. З. Валиди, 32, гл. корпус, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета по адресу: 450074, г. Уфа, ул. З. Валиди, 32, а также на сайте http://www.bashedu.ru/sites/default/files/dissovets_files/disrab/ samsitova_l.h._diss._dokt._filol._nauk.pdf.

Автореферат разослан « » _ 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор А.А. Федоров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено комплексному анализу культурных концептов башкирской языковой картины мира. Структурно-семантические репрезентации культурных концептов исследуются на материале башкирской прозы, поэзии и фольклора.

Исследование осуществляется в русле современной научной парадигмы, в основу которой положен лингвокультурологический подход, учитывающий современные достижения языкознания, когнитивной лингвистики, лингвопсихологии, лингвофольклористики и т.д.

В последнее время все больше внимания уделяется лингвокультурологии и когнитивной лингвистике. Большое количество публикаций, так или иначе затрагивающих проблему «язык и культура», свидетельствует об актуальности изучения явлений языка в их соотнесенности с его кумулятивной, культуроносной функцией. Проблема изучения культурных концептов башкирской языковой картины мира сформировалась в трудах многих ученых (М.В. Зайнуллин, Л.М. Зайнуллина, Г.Х. Бухарова и др.), однако данные исследования нацелены на изучение отдельных концептов.

Актуальность исследования обусловлена неразработанностью проблемы культурных концептов в башкирской языковой картине мира, отсутствием работ, посвященных как отдельным культурным концептам, так и башкирской концептологии в целом. При написании данной работы учитывались ведущие направления научного знания, развиваемые в рамках современной отечественной и мировой лингвистики: антропоцентрическое, лингвокультурологическое и когнитивное.

Необходимость исследования разработанной нами темы вызвана повышенным вниманием к родному языку, национальной культуре, истории башкирского народа. Изучение культурных концептов дает возможность охарактеризовать менталитет, быт, традиции, обычаи, философию, психологию, духовность народа, отраженные в языке.

Объектом исследования явились культурные концепты башкирской языковой картины мира, выявленные на материале башкирской прозы, поэзии и фольклора, в качестве предмета исследования предлагается их лингвокультурологический и лингвокогнитивный анализ.

Цель исследования – описание культурных концептов башкирской языковой картины мира, выявленных на материале прозы, поэзии и фольклора. В связи с основной целью в работе решались следующие конкретные задачи:

- анализ литературы по лингвокультурологии и когнитивной лингвистике;

- определение сущности и специфики культурных концептов в языковой картине мира;

- выявление культурных концептов на материале башкирских прозаических, поэтических и фольклорных текстов;

- структурно-семантическая характеристика культурных концептов;

- разработка теоретических основ внедрения анализируемого материала в практику.

В качестве методологической основы исследования избран антропоцентрический принцип как основное направление лингвокультурологии. В центре внимания лингвокультурологии находится человек, рассматриваемый как носитель языка и культуры, его фоновые знания, поведенческие нормы, делающие конкретного индивидуума представителем данной культуры. В основе лингвокультурологии лежат два исходных, центральных понятия: языковая личность с ее деятельностнокоммуникативными потребностями; языковая картина мира и взаимосвязь языка и культуры.

Идея антропоцентрического подхода к языку сформулирована в книге Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность». Данной проблеме посвящены исследования Ю.Д. Апресяна, Э. Бенвениста, А. Вежбицкой, М.

Джонсона, М.В. Зайнуллина, Л.М. Зайнуллиной, Т.Х. Кусимовой, Г.И.

Кустовой, Дж. Лакоффа, А.А. Потебни, Т.Б. Радбиль, З.М. Раемгужиной, Е.В.

Рахилиной, Л.Г. Саяховой, Ю.С. Степанова, Ф.Г. Хисамитдиновой и др.

При описании культурных концептов башкирской прозы, поэзии, фольклора основополагающими явились достижения лингвокультурологии и когнитивной лингвистики.

Методы исследования. В качестве основного в работе использовался метод лингвокультурологического анализа, который применялся в непосредственном исследовании культурных концептов и их функционирование в языке башкирской прозы, поэзии, фольклора, а также при отборе и систематизации фактического материала в контексте поставленных задач. В работе нашли отражение такие общенаучные методы как наблюдение, обобщение и, частично, собственно лингвистические методы компонентного и контекстуального анализа.

Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые подвергнуты лингвокультурологическому анализу базовые концепты культуры башкирского языка. В работе впервые анализируются в лингвокультурологическом плане культурные концепты, выявленные на материале башкирских прозаических, поэтических и фольклорных текстов.

Положения, выносимые на защиту:

В диссертационном исследовании предприняты шаги к изучению культурных концептов башкирской языковой картины мира. Дан обзор теоретической литературы, касающийся данного направления в языкознании, в центре внимания которого проблема «язык и культура», взаимосвязь и взаимообусловленность этих понятий, более широкий подход к языку как к феномену культуры. Определены основные направления изучения языковой, в том числе национальной, картины мира и история изучения культурных концептов.

- Языковая картина мира, формируемая фразеологическими единицами, прецедентными феноменами, концептами, отражает национально-культурную специфику мировидения народа-носителя данного языка. Социальной и культурной значимостью обладает речевой этикет. От его правильной актуализации зависит очень многое в социальной и культурной жизни общества и в социальной и культурной идентичности личности. Прецедентные феномены (прецедентная ситуация, прецедентный текст, прецедентное имя, прецедентное высказывание) выступают как феномены сознания, культуры и поведения. Лексика с национальнокультурным компонентом значения (безэквивалентная, коннотативная, фоновая), смысловые ассоциации, афоризмы, антропонимы, топонимы, диалектизмы, художественный текст, культурные концепты создают национально-культурную картину мира, в которой отражаются история, культура, образ жизни, быт и нравы, обычаи, менталитет и поведение людей.

Языковая картина мира формируется системой базовых концептов и связывающих их ключевых идей. Например, ключевые для башкирской языковой картины мира концепты заключены в таких словах, как намы, тыйналы, тороло, тыуан ил, унасыллы, сабырлы.

- Понятие концепта открывает новую парадигму лингвистических исследований. В языке концепт объективируется лексемами, словосочетаниями и может быть исследован на материале, полученном в результате свободного ассоциативного эксперимента, сплошной выборки на материале фразеологизмов, пословиц, поговорок, художественных и фольклорных текстов. Структуру концепта составляют ядро, приядерная зона и периферия. В процессе исследования мы убедились в том, что содержание концепта намного шире и глубже лексического значения слова, т.к. включает не только смысловые компоненты, но и информацию, отражающую общую информационную базу человека, его знания, которые могут и не обнаруживаться в его речи. Отмечаются существующие точки зрения на проблемы степени изученности концептов; рассматриваются отождествления и разграничения концепта и смысла, концепта и значения, концепта и понятия.

- Содержание концепта как единицы языковой картины мира всегда национально специфично, т.к. отражает особенности культуры и мировидения конкретной лингвокультурной общности, а потому исследование любого концепта представляет ценность для реконструкции языковой картины мира. Культурные концепты характеризуют специфику культуры конкретного народа, представляют совокупность лексических единиц, отражающих своеобразие культуры, истории, философии, психологии, менталитета народа. Исследование культурных концептов может помочь выявить систему ценностей, установок и традиций, присущих разным культурам и народам.

- Анализ языковых способов выражения башкирского менталитета, зафиксированных в культурных концептах, способствует более глубокому изучению системы мышления носителей башкирского языка, т.к. язык в наибольшей степени выражает этнические особенности восприятия действительности. Исследование культурных концептов башкирской языковой картины мира способствует выявлению этнических особенностей стиля мышления башкир как образа культуры, являющегося одним из составляющих духовной культуры. Менталитет народа отражается именно через ключевые культурные концепты, благодаря которым можно составить представление носителей данной лингвокультуры об окружающем мире.

- Многоаспектный анализ башкирской прозы способствует не только более эффективному изучению семантической сущности определенных языковых элементов, их парадигматической и индивидуально-авторской неповторимости, но и более глубокому постижению сущности культурных концептов башкирской языковой картины мира, выражаемой посредством данного языкового материала. Культурные концепты, выявленные на материале художественных произведений, представляют интерес не только в структурно-семантическом плане, но и в лингвокультурологическом, так как художественный текст является носителем национально-культурной информации. Культурные концепты получили отражение в башкирском национальном сознании, характере, что является решающим в оценке адекватности башкирского прозаического текста.

- Культурные концепты, выявленные на материале башкирской поэзии, отражают историю, быт, менталитет, образ жизни народа. Культурные концепты, репрезентирующие внутренний мир и внутреннее состояние индивида, являются основой миропорядка, посредником между внутренним миром человека и его отношениями с миром внешним. Представление об интеллектуальной деятельности у башкир сопряжено с концептами «аыл»

(ум, мудрость), «белем» (знание), «фекер» (мысль), «зиен» (разум).

Анализ культурных концептов, репрезентирующих отношения людей, позволил выявить особенности национального менталитета, психологии, морально-нравственные установки башкирского народа.

- Фольклор составляeт неотъемлемую часть языка, отражающую специфические особенности материальной и духовной культуры народа, его национальный менталитет. Будучи ключевыми компонентами национальной культуры, концепты отражают важнейшие категории и установки жизненной философии башкир, являются значимыми для понимания национального характера этноса другими народами. В фольклорных текстах единственной характеристикой персонажа являются действия, которые он производит, или рассказ о конкретных ситуациях.

Теоретическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования будут способствовать дальнейшей разработке проблем лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, лингвопсихологии, лингвофольклористики и т.д. В башкирском языкознании культурные концепты в лингвокультурологическом аспекте анализируются впервые.

Результаты такого исследования могут послужить теоретической базой и материалом для последующих исследований в области лингвокультурологии, когнитивной лингвистики и т.д.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования (диссертация, монографии, словари) могут найти применение в разработке теории лингвокультурологического описания лексики башкирского языка, а также в практике школьного и вузовского преподавания башкирского языка, истории, литературы и культуры Башкортостана.

Работа может быть использована при составлении и чтении спецкурса, при написании курсовых и дипломных работ, связанных с актуальными проблемами лексикологии, лингвокультурологии, грамматики башкирского языка.

Апробация работы. Основные положения исследуемой работы были опубликованы в следующих изданиях: в монографии «Культурные концепты в башкирской языковой картине мира». – Уфа: БГПУ, 2014. – 364 с., «Языковая личность: Лингвокультурология. Лингводидактика.

Лексикография» (в соавторстве). – Уфа: БашГУ, 2001. – 270 с.; -2-е изд. – Уфа: БашГУ, 2002. – 252 с.; в словарях «Концепты культуры в башкирской языковой картине мира». – Уфа: Китап, 2010. – 164 с., «Концептосфера башкирского фольклора» (в соавторстве). – Уфа: Китап, 2013. – 492 с., «Реалии башкирской культуры». – Уфа: Китап, 1999. – 176 с.; -2-е изд. – Уфа: Китап, 2006. – 216 с.; в «Лингвокультурологической концепции обучения башкирскому языку и родным языкам в образовательных учреждениях Республики Башкортостан». – Уфа: Китап, 2010. – 24 с.

Основное содержание работы

освещено в 140 статьях, в том числе 17 статей в журналах, рекомендованных ВАК. Участие в международных научнопрактических конференциях: «Традиционное музыкальное искусство:

история, современность и перспективы» (Уфа, 2001), «Русский язык в межкультурном коммуникативном пространстве» (Иркутск, 2005), «Русский язык в полиэтнической среде: социокультурные проблемы лингвистического образования» (Уфа, 2006), «Наследие М. Акмуллы: взгляд через века» (Уфа, 2006), «Гуманистическое наследие просветителей в культуре и образовании»

(Уфа, 2007, 2008, 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2014), «Профессор Н.К.

Дмитриев и актуальные проблемы тюркологии» (Уфа, 2008), «Международные Акмуллинские чтения» (Актобе, 2008), «Проблемы лингвистики в поликультурной среде: история и современность (Уфа, 2009), «Народы и культуры южной Сибири и сопредельных территорий: история и современное состояние, перспективы» (Абакан, 2010), «Роль классических университетов в формировании инновационной среды регионов» (Уфа, 2010), «Филологические науки: современность и перспективы»

(Стерлитамак, 2010), «История и культура народов Евразии: прошлое, настоящее, будущее» (Стамбул, 2010), «Сохранение и развитие родных языков и культур в условиях многонационального государства: проблемы и перспективы» (Уфа, 2010), «Диалектология, история и грамматическая структура тюркских языков» (Казань, 2011), «Эпический текст: проблемы и перспективы изучения» (Пятигорск, 2011), «Чувашский язык и этнос в истории Евразийской цивилизации» (Чебоксары, 2010), «Филологическое образование: история, современность, перспективы» (Стерлитамак, 2010), «Традиционный Международный тюркологический конгресс, посвященный 20-летию независимости Республики Казахстан» (Туркестан, 2011), «Спецпроект: анализ научных достижений» (Днепропетровск, 2011), «Инновации и образовательные технологии» (Актюбинск, 2011), «Современные проблемы башкирской и тюркской филологии и филологического образования» (Стерлитамак, 2011), «Профессор Н.Ф.

Катанов и проблемы тюркологии» (Уральск, 2012), «Устная история казахов:

теория и практика» (Астана, 2012), «Сравнительно-сопоставительное изучение тюркских языков» (Якутск, 2012), «Культурное взаимодействие и единство цивилизаций» (Туркестан, 2013), «Наука XXI века: проблемы филологии и искусствоведения» (Казань, 2013), «Сохранение и развитие языков и культур» (Казань, 2013), «Теория и практика башкирской филологической науки и филологического образования» (Уфа, 2013), «Культурные ценности тюркского мира» (Эскишехир, 2014), «Актуальные проблемы развития национальных культур: история и современность» (Уфа, 2014), «Мустай Карим и мировая художественная культура» (Уфа, 2014 г.), «Мир языка и межкультурная коммуникация» (Актюбинск, 2014 г.), а также на Всероссийских, межрегиональных, республиканских научно-практических конференциях, круглых столах, семинарах, в научных сборниках (Уфа, Стерлитамак, Бирск, Сибай, Челябинск). Материалы исследования нашли отражение в журналах «Проблемы востоковедения» (Уфа), «Башортостан уытыусыы» (Уфа), «Йдкр» (Уфа), «Вестник Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы» (Уфа), «Тюркология» (Туркестан), «Человек. Культура. Образование» (Сыктывкар), «Вестник тюркского мира» (Махачкала).

Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры башкирского языкознания и этнокультурного образования факультета башкирской филологии и журналистики Башкирского государственного университета.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух частей, пяти глав, заключения, списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи, методологическая основа и методы исследования, объект и предмет, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, приводятся данные об апробации, описывается структура диссертации.

Первая часть «Антропологическая и культурная парадигмы в современной лингвистике и проблема изучения культурных концептов в языковой картине мира» состоит из двух глав. Первая глава посвящена истории изучения языковой, в том числе национальной, картины мира.

Каждый язык обслуживает все социокультурные потребности его носителей, он является отражением миропонимания определенного этноса.

Все полученные на протяжении жизни знания складываются в сознании индивида в единую систему, называемую в научной литературе картиной мира.

Термин «картина мира» был выдвинут в рамках физики в конце XIX – начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять В. Герц применительно к физическому миру. В. Герц трактовал это понятие как «совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получать сведения относительно поведения этих предметов» [Герц, 1973: 208].

Интерес к языковой картине мира обнаруживается еще в работах В.

Гумбольдта, с точки зрения которого, язык – это исторически закрепленная система значений, посредством которой происходит преобразование внеязыковой действительности в объекты сознания. Язык не есть ряд готовых этикеток к заранее данным вещам, а “промежуточная реальность”, сообщающая не о том, как называются предметы, а о том, как они нам даны.

В языке отображаются не чисто субстанциональные свойства внеязыкового мира, а отношение человека к этому миру. Конечной целью своего исследования Гумбольдт считал выяснение “отношения” языков к миру “представлений” “как к общему содержанию языков” [Гумбольдт, 2000: 316].

Одним из основоположников изучения проблемы языковой картины мира является также немецкий ученый И. Гердер. В России разработка этой проблемы началась с изучением лексики (Ю.Н. Караулов). К концу XX века появилось много исследований, посвященных языковой картине мира. К таким работам можно отнести работы С.А. Васильева, Г.В. Колшанского, Н.И. Сукаленко, Е.С. Яковлевой, М. Блэка, Д. Хаймса, коллективную монографию «Человеческий фактор в языке. Язык и картина мира» и др.

Сейчас эта проблема разрабатывается в трудах Ю.Д. Апресяна, А.

Вежбицкой, В.В. Воробьева, В.Г. Гака, А.А. Гвоздевой, М.В. Зайнуллина, А.А. Зализняк, О.А. Корнилова, В.В. Красных, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, В.И. Постоваловой, Т.Б. Радбиль, З.М. Раемгужиной, Ю.А. Рылова, Л.Г.

Саяховой, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, В.Н. Телия, С.Г. Тер-Минасовой, Е.В. Урысон, Н.Ю. Шведовой, Р.Х. Хайруллиной, Е.С. Яковлевой и др.

Под картиной мира понимают то, что выражаемые в языке значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка [Апресян, 1995, 39]; совокупность знаний о мире, приобретаемая как результат деятельности человека, способы и механизмы интерпретации новых знаний [Зайнуллин, Зайнуллина, 2008: 89, 90]; ядро мировидения человека [Гвоздева, 2004: 5].

Понятие «языковая картина мира» имеет несколько терминологических обозначений («языковой промежуточный мир» (В.И. Абаев), «языковая репрезентация мира» (Т.М. Дридзе), «языковая картина мира» (Б.А.

Серебренников), «языковая модель мира» (В. Гумбольдт) и др.). Чаще других используется термин «языковая картина мира».

Вслед за Р.Х. Хайруллиной, мы полагаем, что языковая картина мира – это “выраженная с помощью различных языковых средств, системно упорядоченная, социально значимая модель знаков, передающая информацию об окружающем мире» [Хайруллина, 2000: 5].

Национальная языковая картина мира – это запечатленное в лексике соответствующего языка национально-специфическое видение всего сущего, где в слово видение вкладываются понятия: логическое осмысление, чувствование и оценивание, а в понятие сущего – не только реальный материальный мир, но и все привносимое в него человеческим сознанием.

Понятий национальная языковая картина мира столько же, сколько языков, каждый из которых отражает уникальный результат многовековой работы коллективного этнического сознания над осмыслением и категоризацией бытия человека во Вселенной [Корнилов, 2003: 140].

Языковая картина мира формируется фразеологическими единицами, речевым этикетом, прецедентными феноменами, художественным текстом, концептами и т.д. Фразеологическая картина мира является частью языковой картины мира, которая формируется различными языковыми средствами (лексическими, грамматическими, стилистическими).

Речевой этикет обладает социальной и культурной значимостью, потому что от его правильной актуализации зависит очень многое в социальной и культурной жизни общества и в социальной и культурной идентичности личности.

лингвокультурологическое пространство или оставаться сугубо национальными (Плюшкин (рус.), Карабай (казах.), Салават Юлаев (башк.), Муса Джалиль (тат.), Расул Гамзатов (авар.). Прецедентные высказывания из заглавий произведений: Бе айтырбы (А. Карнай); Ду булайы (З.

Биишева); Кметелгндр (З. Биишева).

В создании национальной языковой картины мира участвуют также имена собственные. Как отмечает Ф.Г. Хисамитдинова, истоком башкирского антропонима не могли являться фамилии; им стали имена биев, старшин, есаулов, мулл. Фамилии фиксируются в основном у феодальной верхушки: Ярулла Куяшев Галикяев – зауряд сотник, Зиганша Исенгалин Юлдашев – урядник и т.д. [Хисамитдинова, 1983: 63, 64].

Лексика с национально-культурным компонентом значения активно участвует в формировании национальной языковой картины мира. Это прежде всего безэквивалентная лексика. Например, отсутствие в русском языке специальных слов, передающих понятия старший брат и младшая сестра, и, наоборот, отсутствие в башкирском языке слов-понятий брат, сестра безотносительно к возрасту.

Большие коннотативные возможности имеют в башкирском языке пласты лексики, называемые зооморфизмы, фитонимы. Если сравнить два контрастивных языка (башкирский и русский), то во многих зооморфизмах коннатат и денотат совпадают. Например: ары (баран) – глупый, уян (заяц) – пугливый, тлк (лиса) – хитрый, ат (лошадь) – трудяга и т.д. Но имеются зоонимы и фитонимы, где коннатат не совпадает. Например, в башкирском языке слово лк (пиявка) ассоциируется с красивым, здоровым молодым человеком, мужчиной, у которого спортивное телосложение, у русских – с надоедливым человеком. Зооморфизмы, являясь важными компонентами создания языковой картины мира, способствуют выявлению универсалий и национально-специфических закономерностей концептуализации окружающей человека действительности.

Коннотативным значением обладают так называемые ключевые слова, то есть слова, выражающие жизненно важные понятия в культуре данного народа.

Активную роль в развитии башкирской языковой картины мира играет лексика, связанная с коневодством (работы Н.Х. Максютовой, У.Ф.

Надергулова, М.М. Зайнуллина, А.А. Костина и др.), традиционно развитом в данном регионе, земледельческая лексика. Говоря о необходимости изучения данного пласта лексики, Э.Ф. Ишбердин утверждает, что большинство слов, относящихся к земледелию, в башкирском языке является исконно тюркским. Например: иген, ашлы, баыу, ыан, сим, ырын, уа, бойай, тары, дг, баша, ярма, талан и т.д. [Ишбердин, 1994: 18].

Ярким культурным значением обладают топонимы, диалектизмы, которым посвящены исследования Г.Х. Бухаровой, М.И. Дильмухаметова, Н.Х. Ишбулатова, А.А. Камалова, Дж.Г. Киекбаева, Н.Х. Максютовой, С.Ф.

Миржановой, М.Г. Усмановой, Ф.Г. Хисамитдиновой З.Ф. Шайхисламовой, Р.З. Шакурова и др. Особую значимость для башкир имеют географические названия: Аиел, Ирмл, ариел, Ирндек, Ятыкл, Асылыкл и т.д.

Пословицы и поговорки составляют неотъемлемую часть словарного состава языка. В башкирской языковой картине мира данный пласт лексики отражен в работах М.Х. Ахтямова, И.М. Гарипова, Ф.А. Надршиной, Г.М.

Нуриахметова, Д.И. Хизбуллиной и т.д. Афоризмы – крылатые выражения, являясь важным показателем менталитета, истории, быта народа, составляют часть языковой картины мира. Например, афоризмы из поэзии (Мо тынмаа, алм лк булма (М. Крим) – Если мелодия не прекратится, мир не погибнет); из творчества просветителей (Донъяла и ауыр нм – ризы аыл кп булып, икее берг йыйылыуыр (Р. Фхретдин) – В жизни самое трудное вот что: обладая одновременно умом и состоянием, уметь обращаться с ними обоими и т.д.).

Художественный текст – основа национальной языковой картины мира, т.к. в нем отражается история, быт, менталитет, традиции, языковые особенности народа. Как отмечает Л.Г. Саяхова, “художественный текст выполняет особую функцию, связанную с изображением явлений и процессов национальной истории и культуры. При этом и сами произведения художественной литературы являются частью национальной культуры, раскрывают особенности национального характера, нравственноэстетический идеал народа» [Саяхова, 2006: 25].

Таким образом, без культурных концептов невозможно представить национальную языковую картину мира. Поэтому необходимость их изучения не вызывает сомнения.

Во второй главе обосновывается актуальность избранной темы, раскрывается роль концептов в создании языковой картины мира, освещаются теоретические основы изучения культурных концептов. Понятие концепта открывает новую парадигму лингвистических исследований. Особо ценный опыт в понимании и применении термина концепт был накоплен в отечественной лингвокультурологии рубежа XX-XXI веков. Философские основания этому были заложены еще в 70-80-е годы Р. Павиленисом. Ученый интерпретировал концепт как некий смысл, т.е. как способ задания объекта в мысли. Усвоить смысл в его понимании значит построить некую структуру из уже существующих концептов, используемых в качестве интерпретаторов.

В связи с этим «понимание» истолковывалось как интерпретация в определенной концептосфере носителей того или иного языка, интерпретация в сложившейся системе мнений и знаний о мире, отражающих их актуальный культурно-познавательный опыт.

Представления о концепте П. Абеляра, сформированные в эпоху Средневековья, не только сохранили для нас свою актуальность, но и нашли творческое развитие в науке XIX и XX веков. В учении П. Абеляра концепт «предельно субъектен», формируется речью «в пространстве души», в общении, синтезируя такие способности души, как память, воображение и суждение. В отличие от него «понятие есть объективное идеальное единство различных моментов предмета и связано со знаковыми и значимыми структурами языка, выполняющего функции становления мысли, независимо от общения» [Неретина, 1999: 29].

Итак, в научный обиход отечественного языкознания термин концепт был введен в 20-е годы XX века. Однако лишь в 80-е годы в связи с переводами работ англоязычных авторов понятие «концепт» как термин адаптировалось на отечественной почве [Бабушкин, 1996: 14], а с начала 90-х начинает активно использоваться в лингвокогнитологии.

В когнитивной лингвистике термин «концепт» является базовым. Этот термин заимствован когнитивной лингвистикой из логики. Проблема определения концепта в целом не является новой для лингвистики. Еще в средние века ставился вопрос о существовании языковых универсалий.

Проблема концептуализации затрагивалась в трудах Л. Вейсгербера, В. фон Гумбольдта, А.А. Потебни.

В начале XX века определение концепта приобретает особую актуальность. С.А. Аскольдов в своей статье «Концепт и слово», положившей начало концептуально-культурологическому направлению в современной науке, понимает концепт в ментально-деятельном ключе.

Понимание концепта, изложенное С.А. Аскольдовым, было принято многими учеными. Учение С.А. Аскольдова развивает Д.С. Лихачев. В статье «Концептосфера русского языка» Д.С. Лихачев не соглашается с С.А.

Аскольдовым в том, что концепт существует для слова, автор предлагает считать концепт «алгебраическим» выражением значения, которым мы оперируем в своей письменной и устной речи…» [Лихачев, 1997: 281].

Ученый также отмечает, что «концепт не непосредственно возникает из значения слова, а является результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом. Потенции концепта тем шире и богаче, чем шире и богаче культурный опыт человека [Там же].

Проблеме концепта посвящены научные труды отечественных и зарубежных ученых (Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, С.А.

Аскольдов, А.П. Бабушкин, З.Х. Бижева, О.В. Богуславская, Н.Г. Брагина, Г.А. Брутян, А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, В.В. Воробьев, В.Г. Гак, Г.Д.

Гачев, В.З. Демьянков, Р. Джекендофф, М.В. Зайнуллин, Л.М. Зайнуллина, А.А. Залевская, Р.Р. Замалетдинов, В.Г. Зусман, В.С. Иванов, В.И. Карасик, Т.А. Кильдибекова, М.Л. Ковшова, В.В. Колесов, Н.А. Красавский, В.В.

Красных, Е.С. Кубрякова, И.Б. Левонтина, Д.С. Лихачев, Л.Г. Лузина, С.Х.

Ляпин, В.А. Маслова, С.Е. Никитина, С.Я. Никотина, Ю.Т. Панкрац, М.В.

Пименова, З.Д. Попова, Л.Г. Саяхова, Г.Н. Скляревская, Г.Г. Слышкин, Ю.С.

Степанов, И.А. Стернин, В.Н. Телия, Г.В. Токарев, Н.И. Толстой, В.Н.

Топоров, Т.В. Топорова, В.И. Убийко, Е.В. Урысон, Н.В. Уфимцева, А.Т.

Хроленко, А.Д. Шмелев, Т.В. Цивьян, Н.Д. Яковлева и др.).

В лингвистике термин «концепт» воспринимается неоднозначно. По мнению ученых, концепт является единицей ментальности (Колесов, 2000, 2004; Воркачев, 2001; Карасик и др., 2001; Лебедько, 2002; Зиновьева, 2003;

Борисова, 2003); единицей сознания / ментальная структура (Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина, 1996; Бабушкин, 1996; Стернин и др., 1998;

Кравченко, 1999; Фесенко, 1999; Попова и др., 1999; Слышкин, 2000;

Сафарян, 2002); единицей языка мысли (Аскольдов, 1997; Стернин, 1998;

Фесенко, 1999); единицей языкового видения мира (языковой картины мира) и продукт национально-культурной ментальности (Павиленис, 1983;

Арутюнова, 1993; Апресян, 1995; Черемисина, 1995; Чернейко и др., 1996;

Нерознак, 1998; Ли, 2000; Красных, 2003); единицей ментально-лингвального комплекса (Морковкин и др., 1994, 1997); единицей информации о мире (Борисова, 2003; Матвеева, 2003).

Концепт выражается гештальтом, фрейм-структурами (Лакофф, 1981;

Чернейко, 1997; Проскуряков, 1998; Попова и др., 1999; Красных, 2003;

Желтухина, 2003); комплексом значений соответствующего слова и его ассоциаций и коннотаций (Лихачев, 1993; Рябцева, 1991); всем, что мы знаем об объекте (Телия, 1996); категориями и формами родного языка (Колесов, 2000); готовыми лексемами и фразеосочетаниями, свободными словосочетаниями, синтаксическими конструкциями, текстами и совокупностями текстов (Булатова, 1999; Панченко, 1999; Попова и др., 1999;

Фесенко, 1999; Сафарян, 2002; Матвеева, 2003); словом (Аскольдов, 1997;

Черемисина, 1995); корнем слова (Зиновьева, 2003); всей совокупностью языковых и неязыковых средств (Карасик, 2004).

Полным является исследование концепта, проведенное З.Д. Поповой и И.А. Стерниным. Под концептом ученые понимают «глобальную мыслительную единицу, представляющую собой квант структурированного знания» [Попова, Стернин, 2002: 3].

Однако до сих пор нет единого определения данного термина. Под концептом мы, вслед за Е.С. Кубряковой, понимаем основной вид ментальных ресурсов: «концепт – термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека;

оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике…» [Кубрякова и др., 1996: 93].

Последовательное понимание истории становления понятия «культурный концепт» представлено Л.А. Микешиной [Микешина, 2002:

502]. Осмысление культурных концептов, выявляемых и анализируемых в различных «контекстах», позволяет понять не только своеобразие когнитивной структуры текста, но и «целое» – концептуальный смысл культуры» (Э. Ауэрбах). В данном случае речь идет о концептах, представляющих собой некие «словообразы», не «высыхающие» до абстрактных понятий, но обогащающиеся оттенками главного смысла в нарративе, живом повествовании. Поскольку такие концепты преисполнены конкретности, они по сути своей близки короткому, но емкому рассказу. В силу этого свойства концепты-словообразы представляют собой адекватную или наиболее подходящую форму для структурирования культурного знания и в целом этнокультурного сознания [Алефиренко, 2010: 215].

Авторы монографии «Иная ментальность» отмечают, что когда речь идет об этнических и социальных разновидностях культуры, то единицами системы специфических форм поведения и деятельности, ценностнонасыщенных паттернов мировосприятия, выступают культурные концепты.

А культурные концепты – это коллективные содержательные ментальные образования, фиксирующие своеобразие соответствующей культуры [Иная ментальность, 2005: 29]. Очень важно то, что культура фиксируется в разных формах, среди которых для лингвистики релевантны языковое сознание и коммуникативное поведение, или язык и дискурс [Красных, 2002: 12].

В каждой языковой картине мира существует совокупность семантически нагруженных слов (культурные концепты, ключевые слова), называющих узловые точки в картине мира. Культурная модель, порождающая соответствующие тексты, языковые стереотипы и новые значения, формирует состав словаря культурно-языковой картины мира [Тамерьян, 2004: 219]. Одной из первых работ в этом направлении является словарь Ю.С. Степанова «Константы. Словарь русской культуры» (М., 1997, 2001, 2004), где автор полагает, что культурный концепт – это «основная ячейка культуры, отображение культуры в сознании человека, а также то, посредством чего человек, не творец культурных ценностей – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее [Степанов, 2000: 14, 18].

Т.Б. Радбиль отмечает, что «культурные концепты выступают в качестве основных единиц ценностной сферы языкового менталитета, организующих и направляющих народное самосознание в процессе духовного освоения мира. Их можно делить на разные группы в зависимости от сферы отражаемого в них ценностного содержания» [Радбиль, 2010: 234].

Автор выделяет философские (бытийные, экзистенциальные) концепты, оперирующие глобальными категориями мироустройства (Бог, мир) или мировоззренческие, включая религиозные и мифологические;

антропологические концепты, описывающие атрибуты человека – индивидуальные, гендерные, семейные, социальные, производственные (мужчина / женщина, род / семья); этические концепты (преступление / наказание, грех, подвиг); эстетические концепты (лад, красота);

психологические (характерологические), отражающие разные аспекты внутреннего мира человека и этноса (удаль, тоска) и др. Т.Б. Радбиль также дает классификацию культурных концептов по признаку соотношения в них универсального и национально-специфического содержания [Радбиль, 2010:

236-256].

Под культурными концептами ученые понимают первичные культурные образования, выражением объективного содержания слов, имеющими смысл [Карасик, 2002: 137], единицу мысли [Алефиренко, 2010:

221], единицу, призванную связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания и языка» [Слышкин, 2000: 9,10], некое представление о фрагменте мира или части такого фрагмента, имеющей сложную структуру, выраженную разными группами признаков, реализуемых разнообразными языковыми способами и средствами [Пименова, 2004: 10], своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры [Ляпин, 1977: 16 – 18], микромодель культуры [Зусман, 2001: 41], ядерные (базовые) единицы картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью [Маслова, 2004, 51], выполняющими функцию своего рода посредников между человеком и той действительностью, в которой он живет [Арутюнова, 2003: 11], содержательные структуры национальной речемысли, как коллективное достояние духовной жизни народа, как сгусток смысла, несущий важную культурную информацию [Тамерьян, 2004: 257], имена абстрактных понятий, где культурная информация прикрепляется к понятийному ядру [Тхорик, Фанян, 2006; 247], идею «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью» [Красных, 2003:

268].

Как отмечает В.В. Воробьев, «незнание «культурного ореола» слова оставляет реципиента на языковом уровне, не позволяет проникнуть в глубокую сеть культурных ассоциаций, то есть в смысл текста как отражения культурного феномена» [Воробьев, 1997: 48].

Культурное «приращение» слова, неразрывно связанное с его собственно языковым значением, Г.А. Кажигалиева назвала культурологическим концептом, ибо чаще экстралингвистическая культурная часть содержания лингвокультуремы представляет собой сложную сеть ассоциаций, взаимосвязь различных ситуаций и реалий, имеющую свое серьезное и реальное обоснование, что в итоге данную культурологическую информацию с полным основанием можно определять в качестве концептуализированной культурологической информации [Кажигалиева, 2000: 152].

Некоторые ученые (С.Г. Воркачев, В.И. Карасик) ввели новый термин – лингвокультурный концепт, который представляет собой в достаточной мере “фантомное” ментальное образование как в силу своей эвристичности – он принадлежит к инструментарию научного исследования, так и в силу того, что он является своего рода “ментальным артефактом” – рукотворен и функционален, создан усилиями лингвокогнитологов для описания и упорядочения все той же “духовной реальности” [Воркачев, 2004: 49 – 52].

Если ментальное образование не имеет этнокультурной специфики, оно, по мнению ученого, к концептам не относится.

Лингвокультурный концепт отличается от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки, акцентуацией ценностного элемента. Центром концепта всегда является ценность, поскольку концепт служит исследованию культуры, а в основе культуры лежит именно ценностный принцип [Карасик, 1996: 16].

В диссертационной работе показано соотношение концепта и значения, концепта и смысла, концепта и понятия.

Анализ показал, что именно в культурных концептах выражается картина мира башкир – система наиболее общих миропредставлений носителей данного языка. Язык в наибольшей степени выражает этнические особенности восприятия действительности. Исследование культурных концептов башкирской языковой картины мира способствует выявлению этнических особенностей стиля мышления башкир как образа культуры, являющегося одним из аспектов духовной культуры. Менталитет народа отражается именно через ключевые культурные концепты, благодаря которым можно составить представление носителей данной лингвокультуры об окружающем мире.

Вторая часть диссертации – «Культурные концепты в башкирской языковой картине мира и их репрезентация» – состоит из трех глав, где исследуется концептуально-семантическое пространство быта, внутреннего мира, интеллекта, отношений человека. Здесь рассматриваются культурные концепты, характеризующие жизнь и быт башкир: азатлы (свобода), аил (семья), мер (жизнь), донъя (мир, жизнь), икмк (хлеб), ирек (воля), йола (воля), йш (жизнь), араылы (тьма), й (дом), матурлы (красота), тормош (жизнь), тыныслы (мир), тыуан ил (родина), тбит (природа), уса (очаг), лем (смерть), хемт (труд), уыш (война), юл (дорога), ямыш (судьба), ятылы (свет); внутренний мир человека: асыу (гнев), бурыс (долг), бхет (счастье), гна (грех), йеп (вина), ихтыяр (воля), йрк (сердце), йн (душа), кел (душа), айы (горе), урыу (страх), мхббт (любовь), намы (совесть), нфрт (ненависть), оят (стыд), мт (надежда), рух (духовность), сабырлы (терпение), аыш (тоска), ауап, шатлы (радость), ышаныс (вера); интеллект человека: аыл (ум), а (сознание), белем (знание), ижад (творчество), и (память), талант, уй (мысль), фекер (мысль), хыял (мечта), хтер (память), лт (способность); отношения: еллек (справедливость), дрлк (правда), дошман (враг), дошманлашыу (вражда), ду (друг), дулы (дружба), изгелек (благодеяние), унасыллы (гостеприимство), халы (правота), хкм (суд), хйл (хитрость), хит (истина), яшылы (добро), яланлы (ложь) яманлы (зло).

В первой главе исследуются культурные концепты, выявленные на материале башкирской прозы. Здесь рассматривается проблема текста и культуры, художественный текст как лингвокультурный феномен.

В башкирском языке проблемы текста отражены в работах К.З.

Ахмерова, М.Х. Ахтямова, Г.Д. Валиевой, И.Г. Галяутдинова, Н.К.

Дмитриева, М.В. Зайнуллина, Ф.С. Искужиной, Э.Ф. Ишбердина, Н.Х.

Ишбулатова, Дж.Г. Киекбаева, Г.Г. Саитбатталова, Д.С. Тикеева, З.Г.

Ураксина, Р.Х. Халиковой, А.А. Юлдашева и др., однако художественный текст еще по сути не подвергался лингвокультурологическому анализу.

Текст порождается в контексте времени и в определенном культурном пространстве. Так, трилогию З. Биишевой «Униженные» можно назвать памятником культуры Башкортостана XX века.

Культурные концепты, реализуемые в художественном тексте посредством ключевых слов, объединяют понятия, представления, образы, приоритеты, стереотипы и оценки, отражающие специфику национального менталитета и мировосприятия, а также системы социокультурных отношений, традиций, обычаев, характерные для башкирской культуры.

Понятийные сферы содержат значительный объем этнокультурной информации, обладают когнитивной направленностью в художественных текстах при описании человека и окружающей его действительности.

Культурные концепты репрезентируются в произведениях башкирских писателей, выявляя национально-специфические и культурно-исторические особенности башкирского народа.

По теории Л.Н. Гумилева, одним из основополагающих факторов, определяющих жизнедеятельность этноса, является природная среда, от которой человек зависел на протяжении всей своей истории [Гумилев, 1990:

2].

В произведениях башкирских писателей большое значение придается концепту “тбит” (природа). Природа играет большую роль в жизни человека. Природа – это жизнь. Человек должен защитить природу: Кешене бар иткн, йшткн нм – тбит… Тбитк мнсбте менн кешене кешелеге билдлн (. Хсйенов) – То, что создает, сохраняет и поддерживает жизнь в человеке – природа… Именно отношением человека к природе определяется, насколько он является Человеком ). Тбиттн бер кем д кслрк була аланы ю м булмаяса! (Т. арипова) – Никто не смог и никогда не сможет пересилить Природу!).

При описании концепта “тбит” писателями используются ключевые глаголы ойой, кмелгн, кс бир, яуап бир и т.д. Красота природы подчеркнута актуализированными метафорами (тбит уйыны, тбит осаы, тбит ке), олицетворениями (тбит р са уяу, ул бт тереклекте ярата, береен д айырып арамай, тбит яуап бир, тбит матм тынлыында ойоандай, тбит менн тбит теленд йлше).

В творчестве башкирских писателей в качестве средств построения емких поэтических образов используются лексические средства выражения, соотнесенные с понятием “Родина”. Поэтому не случайно, что при репрезентации соответствующего концепта в единстве его составляющих – «Человек – Природа – Общество» – в поэтической системе авторов среди разнообразных средств художественной выразительности особо выделяются сравнения, метафоры и построеннные на их основе символические образы.

В башкирском языке к словам-репрезентантам понятия родина относятся тыуан ил, тыуан ер, тыуан я, тыуан тйк, ватан, атайсал.

Родина объединяет определенные группы людей, она вызывает гордость.

Сюда можно вернуться из чужих краев, потому что она интегрирует и принимает. При репрезентации концепта «родина» в единстве его составляющих – «Человек – Природа – Общество» – в прозаических текстах особо выделяются лексемы радость – горе, сердце, судьба, любовь.

В башкирскoй прозе концепт «тыуан ил» совмещает в себе Вселенную, природу и внутренний мир лирического героя. Выражению единства этих трех начал в немалой мере способствуют лексемы ауа (воздух), ел (ветер), шифа (исцеление, выздоровление). Воздух Родины кажется чище и свежее, чем в чужой стране.

Концепт “тыуан ил” тесно связан с концептом “аил” (семья). аил – самый древний вид межличностных отношений, основанный на супружеском союзе и родственных связях, которые регламентируют эти отношения. Семантическое пространство концепта «аил» включает важнейшие понятия материальной и духовной культуры, которые транслируются в языковом воплощении от поколения к поколению. Анализ взаимодействия и пересечения микрополей ата-с – балалар (родители – дети), ир – атын (муж – жена), составляющих приядерную зону концепта “аил”, позволяет выявить разнообразные типы пересечения исследуемых микрополей. Лингвокогнитивное пространство концепта “аил” позволяет выявить широкий ряд образов-ассоциатов, отражающих и объединяющих не только идеи укрепления семьи (йг оролан аилл талашты, шау-шыуы булыуы ммкинме у? (Х. Тапаов) – Разве могут в семье, построенной на любви, быть какие-то мелочные ссоры и споры?), но и идеи, указывающие распад ее основ (Крлт аиллре тарала (Х. Тапаов) – Семьи распадаются на глазах).

В семье самое дорогое – это дети. Еще наши предки уделяли большое внимание воспитанию ребенка: Т балалары булмайыра торо.

Шунан бер-бер артлы Илмира менн Индира тыуы. Татыу аилг нур, мшт тлде (Т. Даянова) – Поначалу детей у них не было. Потом одна за другой родились Ильмира и Индира. В дружной семье сразу прибавилось хлопот и радости.

У каждого народа, у каждой семьи свои обычаи, традиции. В башкирской языковой картине мира концепт “йола” (традиция, обряд, обычай) является одним из основных концептов. «Йола в древнем башкирском обществе означали традиционно установленные нормы и правила, подлежащие неукоснительному соблюдению. Не только хозяйственно-бытовые, но и нравственные, правовые и культурные ценности регулировались йола. Йола регламентируют целую систему действ поведенческого, художественно-исполнительского, целительного, управленческого, социально-психологического, биологического значений»

[Султангареева, 2010, № 6: 175].

У башкир самыми распространенными концептами являются туй (свадьба), абантуй (национальный весенний праздник, который проводится после весеннего сева, перед косовицей), аула й (посиделки, вечеринки молодежи, устраивавшиеся тогда, когда родителей нет дома), йыйын (народные летние праздники с разными играми, скачками, призами)), ара бутаы (весенний женский праздник на горных склонах с ритуальными играми и чаепитием), Науруз (первый день Нового года, совпадает с днем весеннего равноденствия – 21 марта по солнечному календарю), также религиозные праздники (орбан байрамы, млит байрамы, ураа байрамы) и т.д. Знание обычаев, обрядов помогает человеку в решении жизненно важных проблем, принятии важных решений, оценка как своих, так и чужих поступков: Тормош-кнкреш йолалары, кешелр араындаы мнсбттре яылмаан закондары кеше аылын, кеше намыын, кеше тжрибен юары баалара йртеп киллр (М. Крим) – Бытовые обычаи и неписаные законы отношений между людьми учат высоко ценить ум, совесть и опыт людей.

Концепт “азатлы” (свобода) в башкирской языковой картине мира является одним из базовых и связан с такими понятиями, как добро, зло; мир, война: йпте келе, ахыры, гел ошо азатлы, бейеклек кп йшне (Т. арипова) – Айюп, видимо, всей душой желал именно этой свободы и величия.

Свободолюбие – одно из основных ментальных черт башкирского народа. Как отмечает З.Н. Рахматуллина, «для башкира цена свободы никогда не была слишком высокой, он знал о том, что надо постоянно бороться за нее, постоянно делать себя свободным, так как свобода никогда не существует как завоеванное раз и навсегда. Он был максималистом в отстаивании идеи свободы, как непримиримый враг любого компромисса, героическая смерть за освобождение народа была для него предпочтительней, чем жалкое прозябание жизни в оковах» [Рахматуллина, 2007: 78, 82].

В менталитете башкир концепт “азатлы” отражает совокупность понятий: свобода личности (Халы азатлы, ирке сн крштн тутаа, оро массаа ерел (Т. арипова) – Если народ прекратит борьбу за волю, за свою свободу, то превратится в серую массу; свобода родины (Тыуан илебе азатлыы сн крш мин лгндн у да туталмаын ине (Я. Хамматов) – Только бы не прекращалась борьба за свободу нашей родины даже после моей смерти.

Одним из национально и культурно значимых концептов башкирской языковой картины мира является концепт “икмк” (хлеб). Концепт “хлеб” несет в себе не только смысл естественного жизнеобеспечения, но и символы духовного образа жизни народа. Концепт “икмк” включает в себя понятия:

1) продукт (Ул да бит май яып икмк ашай (Т. арипова) – И он хлеб с маслом жует); 2) родовое понятие для зерна (Алып килгн ашлыты айа алыра ла белеп булмай (З. Биишева) – Непонятно даже, куда деть привезенное зерно); 3) средство жизнеобеспечения (Хер бына, ыым, бе икмкте ауы тултырып ашайбы (З. Биишева) – Теперь-то, дочка, хлеба у нас вдоволь); 4) духовная пища (Ни сн тигнд, икмктн д ур, унан да иммт иммт ю (Т. арипова) – Почему? А потому, что больше, дороже, важнее хлеба ничего нет).

Концепт “икмк” репрезентируется через лексемы он (мука), ашлы (зерно), иген (1) хлеб, 2) зерно). Башкиры испокон веков поклонялись хлебу.

Хлеб – самое дорогое, что есть у человека. В произведениях башкирских писателей часто отражаются те моменты, где описывается бережное отношение к хлебу: Икмкте умырып апманы, ирене менн ген тиерлек ва-ва ына п алды (М. Крим) – Он не стал запихивать хлеб в рот большими кусками, а ел его понемногу.

Концепт «гна» (грех) входит как компонент в парадигматическое поле «совесть (намы) – стыд (оят) – вина (йеп) – грех (гна) – страх (урыу) – месть (с) – проклятие (арыш)», тема его распознавания и разграничения составляет текстовую доминанту диалогов и монологов.

В башкирской прозе концепт «ауап» является базовым. Концепт «ауап» является антиподом концепта “гна”. В башкирской языковой картине мира «ауап» (вариант сауап) является одним из основных концептов, репрезентирующих внутренний мир человека. «ауап» не имеет эквивалента. Безэквивалентное слово, если оно не заимствовано, нельзя выразить на другом языке с помощью точного соответствия, однословного перевода. «ауап» – одна из самых главных нравственных ценностей башкир. Это – добро, доброе дело по отношению к кому-либо. Помощь, щедрость, даже посадка дерева считается ауап. По религиозным поверьям, ауап будет тому, кто делает добро и когда нужно, этому человеку бог приходит на помощь, защищает его.

Терпеливость (сабырлы, темлек) – одно из лучших качеств башкирского народа. Для башкирского менталитета характерно стремление не афишировать испытываемые чувства, проявлять скромность и умеренность в выплескивании наружу чувств и переживаний, самообладание.

В связи с этим усиливается роль концепта “сабырлы” в традиционной системе ценностей башкирской лингвокультуры. Не зря башкирская пословица гласит: Тгнг – тш ите (букв. терпеловому – грудинка). С древнейших времен наш народ считался очень терпеливым, сдержанным, при любых обстоятельствах он держался достойно. В народе считается, что только терпеливый человек достоин уважения. В произведениях башкирских писателей часто выделяется понятие: Терпение спасет мир. Терпеливость – основа счастья: Бик оа, ауыр юл терг и йне йннте тиклем юлыда, тик сабырлы ына отарыр, мм е сбп ылыра ла тура килер.... (. тбай) – Пока душа твоя в рай попадт, долгий и тяжлый путь придтся тебе пройти; только терпением и спасшься, но и на пути терпения много придется себя заставлять.

В некоторых случаях в содержании концепта “сабырлы” реализуется потенциальная сема “сомнение в осуществлении”, актуализирующееся в определенном контексте: Бисене хбре, буыып илай-илай йлнее уы сабырлытарын (Н. Мусин) – Чашу терпения вконец опустошил разговор с женой: она говорила, глотая слезы.

Высоко ценится башкирами понятие тыйналы (скромность).

Скромность – основное качество башкира. Скромный человек выше всех похвал. Верно отмечает Д.Ж. Валеев, “тыйналы – это опрятность и пригнанность одежды, это не слишком дорогая и броская на взгляд яркая вещь; это и соответствующая походка (не слишком быстрая и не слишком медленная); это и тембр, и громкость голоса; это и поза, когда человек сидит или лежит в постели; это и умение есть за столом, не привлекая внимания окружающих; это также презрение к роскоши и к чванству, к приобретательству и вещизму. Тыйналы – это скромность в быту, в потреблении, умение довольствоваться малым, терпеливость, умение прощать ошибки и промахи человека” [Валеев, 1989: 243]. Башкиры считали и считают, что только терпеливый и скромный человек может быть счастливым.

Важнейшей задачей современного языкознания является осмысление языковых фактов через призму концептуального анализа ключевых понятий, формирующих языковую картину мира. К таким понятиям относится концепт «бхет» (счастье).

В башкирской языковой картине мира концепт “бхет” является одним из основных культурных концептов. Счастье каждый понимает по-своему.

Оно может благоприятствовать человеку и отворачиваться от него. Счастье – состояние человека, соответствующее внутренней удовлетворенности условиями своего бытия. В башкирской прозе условием счастья признается труд. Счастье является результатом труда, личных заслуг человека. Для того, чтобы стать счастливым, необходимо трудиться. Залогом счастливой жизни является учеба, стремление к знаниям, дружба, добрые отношения между людьми. На помощь друга можно полагаться не только в радости, но и в беде. Башкирами высоко ценится народное творчество, особенно песни, частушки, которые помогают человеку и в беде, и в радости.

Дефиниция концепта “бхет”, выявление его концептуально значимых признаков поддерживается использованием различных частей речи, структуру которых в основном формируют имя существительное, имя прилагательное, наречие. Прилагательное “бхетле” (счастливый) употребляется с именами существительными как одушевленными («…Китсе, шул хтле л бхетле кешелр була икн донъяла?!» – тип уйланы (З.

Биишева) – “…Ну и ну, бывают же на свете такие счастливые люди”, – подумала она), так и неодушевленными (Оло Эйек буйында, ыылъяры и тек абаында, бхетле, ярыу йшлек урыла (З. Биишева) – На берегах Большого Ика, на самом крутом склоне Кызылъяра, радостно, бурно проходит молодость).

В произведениях башкирских писателей утверждается, что человек с детства стремится к счастью. Слушая народные сказки, ребенок строит планы будущего, думает о прекрасном, стремится быть счастливым. Детство – это страна счастья, где ребенок воспринимает мир как сказку.

В романах концепт “бхет” репрезентируется через ассоциативные средства языка: эпитеты, метафоры, сравнения, олицетворения (матур шаян ояшлы тш ваыты; шаршау ситен арап клгн ылыу шаян килендй; ел, сск етре менн атнашып, бит, ул, муйындары ирклп ыйпаны).

Концепт “аыл” (ум) в башкирской языковой картине мира находит актуализацию в описании концептов ментальных актов и состояний. Концепт “аыл” символизирует обдуманность поступков, контроль человека над собой и своими чувствами.

Образная составляющая концепта “аыл”, отраженная с помощью башкирских народных пословиц и поговорок, обладает ярко выраженной национальной спецификой. В этих пословицах и поговорках во многих случаях “ум” проявляет себя как антипод глупости. Герои произведений башкирских писателей часто употребляют пословицы и поговорки: Бер ире, бер аыллыны тыла, тигндр бит (Т. арипова) – Говорили же: когда умного, а когда и дурака послушай.

“Аыл” и “зиен” (ум, разум, память) в башкирском сознании мыслятся как инструмент для решения жизненных задач различной степени сложности и даже могут быть жизненными путеводителями, при помощи которых человек может добиться всего:Тормошта ала юл ярыр сн аыл, зиен крк, тпл белем крк (Р. Бикбаев) – Чтобы проторить дорогу в жизнь, нужен и ум-разум, и образование. Данные концепты могут иметь различные характеристики, в том числе негативные: аылы ю (ума нет), зиене таралыу (ум за разум зашел).

С древнейших времен отношения между людьми были основаны на доверии и открытости. К человеку старшего поколения башкиры относились и относятся с особым почтением. Большим авторитетом пользуются аксакалы, которые играют немаловажную роль в формировании личности и на основе нравоучений, которых мы учимся законам жизни, толерантности, учимся отличать добро от зла и т.д.

В аспекте нравственного поведения “добро” понимается как следование истине, правде. В башкирском языковом сознании концепт “истина” взаимосвязан с понятием справедливости, которое выражает потребность человека оценивать как собственные, так и чужие действия согласно законам общества. Лексемы еллек (справедливость), дрлк (правда), халы (правота) относятся к одной тематической группе с лексемой хит (истина).

Справедливость – большое достояние для башкира. В башкирском прозаическом дискурсе герои ведут борьбу против зла, лжи, гнета; борются за справедливость. Утверждается, что только при справедливом обществе народ может жить спокойно. Отсутствие справедливости приводит народ к апатии, потере надежды в будущее. Лексика, обозначающая «отсутствие справедливости», традиционно репрезентирует концепт «зло».

Концепт «истина» встречается во всех языках, так как он относится к основным концептам языковой картины мира. Истина – вечна. В башкирском языке “дрлк”, “хит” связаны с нравственным обликом человека, в толковых словарях представлены как равноценные. В башкирской прозе “дрлк”, “хит” являются базовыми: кенеск аршы, птелхтте рене дрлгн тормош ралай тора (Т.

арипова) – К сожалению, истинность слов Аптель-Ахата только подтверждается его жизнью. Донъяны халыы – Хитт (.

Хсйенов) – Праведность мира – в Истине.

Под культурными концептами, выявленными на материале прозаического текста, понимаются концептуализированные в национальнокультурной и индивидуально-авторской языковой картине мира понятия, имеющие, помимо понятийных составляющих, образные, семантические, ассоциативные приращения.

Во второй главе второй части диссертации рассматривается репрезентация культурных концептов в башкирской поэзии. Основу башкирской поэзии составляют концепты «мер, йш, тормош, донъя»

(жизнь), «тыуан ил» (родина), «й» (дом), «уса» (очаг), «аил» (семья), «ямыш» (судьба), «мхббт» (любовь), «йрк» (сердце), «йн, кел»

(душа), «тел» (язык), бинарные оппозиции «шатлы – айы» (радость – горе), «ду – дошман» (друг – враг) и т.д.

Концепт «жизнь» имеет сложную структуру, включающую понятия:

донъя – представление об устройстве мира, тормош – осмысление человеком своей жизненной позиции, мер, йш – физиологическое существование всего живого. В стихотворениях все эти понятия взаимозаменяемы: Тыуым менн лем – бер кем ем/Ике анундары донъяны./ Бары йш ген – р са баша,/Тормош ына бары – ряы./Р. Бикбаев. – Жизнь и смерть – те два закона,/ Никогда не превозможешь./ Заново – лишь существуешь,/ Жить – лишь непрерывно можешь./ В стихотворениях башкирских поэтов XX века концепт «мер»

(жизнь) репрезентируется через концепт ирек (воля), который актуализируется через лексему ирекле (вольный). Утверждается, что жизнь коротка, и в этой короткой жизни нужно бороться за свободу. Концепты «донъя», «мер» в предложении выступают в роли дополнения: Ткр донъяына, бул темле,/Аыулама юа тамырыды,/Ысын ирекле алы кн сн/Кршеп ткр ыа мереде!/Ш. Бабич – Так плюнь же на весь мир, будь терпеливым,/ Напрасно корни жизни не трави./ Свободы ради будущего мира/ Всю жизнь свою в борьбе ты проводи!/ Поэты утверждают, что жизнь проходит быстро. Концепт «мер»

пересекается с концептом «ваыт» (время): Эй, мерр… – аан ыу ына,/Бе алайбы быны у ына./Тек-тек ана, тек-тек тама туталмай,/Ваыт арымаы йоламай./Р. Шкр. – Вот так вот, жизнь течт лишь, как вода,/ Но не дано нам ввек сего понять./ Секунды жизни, быстро проходя,/ В минуту лишь – часами могут стать./ В теченье сем секунды не одной/ Не тратит аргамак – конь временной./ В менталитете башкир сталкиваются противоположные представления о жизни: то, что проходит в мучениях (донъяны сеен-ссн татыан – видавший виды, прошедший огонь и воду) и нечто легкое, несерьезное (кеше ибен йш – жить, существовать за чужой счет); то, что подходит к концу (донъя уйыу, мер л – умереть) и то, что имеет продолжение (кеше е л л, эше лмй – люди умирают, да дела их живут).

лингвокультурное общество. Концепты «й», «йорт» (дом) в башкирской языковой картине мира ассоциируется не только с понятием помещения, но и с нравственной основой жизни личности. Здесь поэты моделируют образ деревенского дома, описывая каждодневный быт крестьянина.

У башкир особое отношение к матери. Мать подарила нам жизнь. Мать – первый воспитатель добра, любви, мудрости. Мать создает семейный уют, согревает дом и членов семьи теплом души и заботой. Мать ассоциируется с домом, родиной. Дом ассоциируется с образом матери. Мать – образ гармонии, источника света, тепла и любви, который репрезентируется в концепте «й». Поэтому не случайно, что при семантизации концепта “й” в единстве его составляющих – “й”, “инй”, “сй”, “тыуан ил” – в поэтической системе авторов среди разнообразных средств художественной выразительности особо выделяются сравнения, метафоры и построеннные на их основе символические образы. Идеи добра, любви, справедливости берут начало в родительском доме, что нашло отражение в стихотворениях башкирских поэтов.

В башкирской поэзии понятие й имеет несколько значений: а) отчий дом, б) дом-деревня, в) дом-Башкортостан, г) родной дом – место, где всегда ждут. Указанные лексико-семантические группы наряду с ключевыми словами, синонимами, выразительными средствами, дополняя друг друга, помогают создать общую картину мира, образ Башкортостана XX, XXI веков.

В языковой картине мира концепт «сердце» является одним из ключевых. «Сердце – основной орган кровеносной системы, один из жизненно важных органов и, пожалуй, единственный из внутренних органов, деятельность которого так заметна и ощущается человеком на протяжении всей жизни. Сердце ответственно за эмоциональную и духовную жизнь человека, его характер и личные качества» [Зибров, 2009: 4].

Текстовую доминанту всего стихотворения Р. Назарова “Йрк” («Сердце”) составляют метафоры, олицетворения, сравнения, раскрывающие содержание концепта “йрк”. Автор настолько умело передает свои чувства, признание в любви через концепт “йрк”. Через все стихотворение проходит сквозной образ сердца и сопутствующий мотив сердечных переживаний лирического героя: Йыртып астым ккргемде,/ Йолоп алдым йргемде/ м, йомарлап устарыма,/ Илттем уны дутарыма,/ Илттем уны и, йнем,/ Тик крмне ни, йнем?../ Хурланып мин шул са бик т,/ Йргемде аттым ккк,/ Осто йрк, осто йрк/ Йондоаран бейегерк./ Йнем! гр сыа тыша/ Таын, ара кнсыыша, –/ Бер йондо унда нур ип,/ м хистре дрлп кит,/ Бел: был йондо – мине йрк,/ Тик инде ул бейегерк./ Р.

Назаров. – Как Данко грудь свою раскрыв,/ Я сердце вынул из не,/ Ни капли не растратив пыл,/ Я всем отдать спешил его:/ Друзей, родных не обделив,/ Тебе, душа моя, отдал,/ Заметила ли это ты? / Иль не разжгся сей фиал? / Последних сил остаток взяв,/ Забросил сердце в воздух я./ Взлетело выше облаков,/ И выше звзд – всех пуще слов!/ Душа моя! Случится коль/ Пойти по улице – изволь,/ Взглянуть ты утром на восток/ Звезду увидишь – знай же впрок,/ Что не звезды ты видишь свет,/ А сердца моего привет!/ «Сердце» – это регулятор нашего настроения. В некоторых контекстах концепты «душа» и «сердце» взаимозаменяемы, синонимичны. Не случайно в стихотворении М. Карима “Весенние голоса” концепты «душа» и «сердце»

рассматриваются параллельно там, где наблюдается равнозначное функционирование данных концептов: Йшлек биргн р бер йрк менн/Урталашам келем шатлыын:/О, кгрсен, ине мхббтк/ Я глдре бирен сафлыын!/ – Делюсь я радостью души своей,/ С тем сердцем, что лишь юность окрылила,/ И делятся с любовью голубей/ Цветы своей живительною силой/. Главная функция концептов “душа” и “сердце” – отражение внутреннего мира человека. Плохое слово портит настроение, приводит к возбуждению и волнению. Особенно тогда, когда его произносит враг. А замечание хорошего человека надо уметь воспринимать.

Концепт “йрк” тесно связан с концептом «душа” (йн, йрк). Как отмечает Р.Р. Замалетдинов, жан – концепт, связанный непосредственно с жизнью человека и с его эмоциональным миром. Судя по всему, он не соотносится или соотносится весьма слабо с судьбой человека, его долей, как это бывает в русской языковой картине мира. Жан локализован внутри человека, это своего рода субстанция, хотя в целом представления о жан достаточно сложны и непоследовательны, в осмыслении его переплетаются разные аспекты восприятия человека [Замалетдинов, 2004: 173].

Семантическое пространство концепта “йн” в тюркских языках в основном совпадает.

В башкирской поэзии концепт «йн» ассоциируется с положительной (йнг йм табыу (отводить / отвести душу), йн телгнс (как душе угодно), йн-тн менн (аши булыу) (по уши (влюбиться)) и т.д.) и отрицательной коннотацией (йнг тейе (действовать на нервы, играть на нервах, мозолить / намозолить глаза, набивать / набить оскомину, не давать прохода, стоять над душой, тянуть душу), йн сей (сердце кровью обливается) и т.д.).

Поэты душой болеют за родину, за людей, живущих на земле… Они любят своих геров за то, что у них есть душа, и она болит. В большинстве стихотворений больше боли в душе, чем радости.

В сознании башкира концепт «душа» в значении йн отражает нематериальное бессмертие (леме) и вечное (мге), в значении кел – внутренний мир человека. Душа человеческая бессмертна. Душа – духовное начало индивида. Концепт «йн» является главным в национальной системе нравственных ценностей, который характеризует внутреннее состояние человека, совмещая в себе эмоциональный и рациональный уровни внутреннего мира индивида.

В языковой картине мира концепты “шатлы” (радость) и “айы” (горе) входят в приядерную часть концепта «кел», которые используются в значении яшы (хорошо) и насар (плохо): Барыын да –/айы, шатлыын да/Арты яын алды келг./Шуалыр а/Уан йылдар эе/Малай ыры булып кмелгн./Р. арипов – Прошедших лет в морщинах след остался,/ Тому причина есть наверняка:/ Ведь горе, радость в сердце сохраняя,/ Вс пережить спешили мы тогда/.

Содержание концепта “кел” как сферы эмоций, разнообразных чувств, настроений актуализируется через производные слова. Например:

келле – весело, келле кеше – веселый человек, келе – скучно, келе кн – скучный день. В стихотворениях концепт “кел” характеризует настроение лирического героя.

Концепт “сердце” тесно связан с концептами “мхббт” (любовь), “нфрт” (ненависть), “аыш” (тоска), “шатлы” (радость) и т.д.

Концепт «мхббт» (любовь) репрезентируется через лексемы й, аши булыу, яратыу, в которых мы видим наличие общих денотативных сем, выражающих «моральное», «духовное», «эмоциональнофизическое» отношения субъектов к объекту. Через данные лексемы прослеживается национально-культурная специфика данного концепта.

Лексемы яратыу, й употребляются и в роли подлежащего, и в роли сказуемого, и в роли дополнения: Йрк менн йыр ул булмай урта,/Яратыуа бары урталы./Х. Назар. – Ведь песню сердца с кем же ты разделишь, / Как только не с любимою своей?/ Нередко “любовь” и “тоска” автором употребляются параллельно и образуют одно концептуальное поле с концептами “душа” и “сердце”:

Мхббт м аыш тулы кел/ Дауыл уйнап торан диге ине./М.

Крим. – Я и тоскою сердце переполнил, / Любовь же мне покоя не дат. / И в сердце этом, чувствами кипящем, / Девятый вал играет и пот./ Концепт «мхббт» представлен лексемами аыныу (тосковать), юыныу (скучать), яныу (перен. страдать), юалтыу (терять), яратыу (любить), й (любить), ауышыу (вступать в брак), хис (чувство), йрк (сердце), которые актуализируются через различные языковые средства.

У любви, как и у огня, тоже есть своя оборотная сторона. Однако, как бы там ни было, любовь заставляет душу гореть, а человека – жить, волноваться, чувствовать. Любовь актуализируется через лексему утлы у:

Крешмнек, йлшмнек –/ Поезд уалып китте./Тик йркк яын тауыш/ Утлы у алып китте!../ Р. арипов. – Вот и поезд уж отъехал,/ Нам не встретиться теперь,/ Только голос слышу близкий,/ Сердце жжт он мне, поверь!/ “Ненависть” – противоположное любви чувство, чувство сильной вражды, злобы. Ненависть и любовь могут проявляться с одинаковой силой:

Мхббтем м нфртем/аланып ала,/Ауырлытар м валытар/Тапалып ала./Р. арипов. – Мелочи жизни, трудности – серы, /Время их топчет немилосердно./ Два только чувства въелись мне в кровь:/ Неразрывные ненависть и любовь./ Для создания ярких, запоминающихся образов поэты используют эпитеты (н атындара), метафоры (ямыштары яндыры), сравнения (саматаштай аты атындары; андуастай айрар тел), олицетворения (балауыан былай иретте), деепричастные обороты (кпме йыуаштары, батыр яап, солтан ир итте; Кпме ссн ире, мжнн яап, теле тилмертте). В эпизодах описания любви авторы прибегают к различным языковым средствам. Красота и благозвучие стихотворения Р. Назарова “Молния” достигается обилием лексических омонимов, омоформ, омографов, которые задают настроение, служат передаче чувств, многообразных оттенков психологического и эмоционального состояния героя. Каждая строка стихотворения заканчивается лексемой йшен. Следует отметить, что здесь йшен не является тавтологией, так как данная лексема употреблена и в роли существительного, и в роли глагола: утлы йшен (огненная молния), йш (лет), арты-йше (парное собирательное существительное в значении и стар, и млад), йшен (спрячься), к йше (слезы).

Встречи и разлуки, разочарование, ревность, радость, грусть – в каких только гранях мы не видим любовь на страницах сборников стихов. Для передачи чувств любви поэтами используются выражения татлы азап (слащавое (сладкое) страдание), яты аыш (светлая тоска), которые репрезентируются через лексему кел.

В целом, любовь в башкирской поэтической картине мира – это глубокое, страстное чувство к возлюбленному, несущее страдание или счастье, также сильное, полное страдания чувство глубокого расположения и искренней привязанности к Родине, семье, родным, друзьям.

В языковой картине мира «радость» является одним из важнейших культурных концептов. Радость – душевная гармония человека, которая ассоциируется с удовольствием, желанием, благожелательностью, добротой, спокойствием. Концепт «шатлы» (радость) тесно связан с концептами «благо», «добро», «любовь», «вера», «надежда», «истина», «счастье».

В башкирском языке синонимом концепта “шатлы” является лексема ыуаныс, которой противопоставляется концепт айы (горе): ыуаныс бар ыуанмаан,/айы ла бар айырмаан./ Р. Мифтахов. – Не пережили всех мы радостей,/ И горя не дано избыть./ К эмоциональным концептам, репрезентирующим внутренний мир поэта, относятся и концепты «айы» (горе, печаль, скорбь; прискорбие), “аза” (бедствие, беда, несчастье), “хсрт” (скорбь, печаль, горе), “кйнс” (горе, печаль, огорчение), которые являются антиподом концепта “радость”. Данные концепты составляют текстовую доминанту всего стихотворения М. Акмуллы «В тюрьме». В данном стихотворении только концепт «горе» встречается 7 раз, «бедствие» – 6. Автор извиняется перед читателями за то, что написал такое стихотворение, оправдывая себя тем, что «его сердце ранили волки»: Яылды айы менн, йеп итм/ – Брелр йргемде яралаан./ М. Амулла. – Не вини меня, пишу сие в печали, / Будто волки мо сердце разорвали./ “Горе” – понятие, которое ассоциируется с судьбой, выступает как антипод “счастья”. Это состояние печали, болезни, страдания. В стихотворении “Жестокость” автор утверждает, что всю жизнь его сопровождало горе. Для передачи состояния души героя используется синонимическая пара айы-хсрт:айы-хсрт тарта-тарта башым/ ушым алманы,/ меремд бер булманым/ айы-хсрттн жда./ М. Амулла. – Мысль моя исполнена печали,/ Я сознанье уж готов терять./ Заглянул я в жизненные дали – / Смог ли кто меня освобождать?/ Изучив семантико-эстетическое содержание башкирских лексем со значением желтого тона, можно установить, что данную лексикосемантическую группу в рамках поэтической системы составляют лексемы алтын (золото), ары (желтый), а также создаваемые с их использованием метафорические и символические образы: ары алтын – сабыр тб тигн бар,/К алып креселй нсихттн./М. Амулла. – Золото одно есть ключ к терпенью/ Тех, кому завещано оно./ Лексемы группы ары реализуются в близких по своей смысловой и эмоциональной заданности контекстах. При этом данные контексты могут характеризоваться как положительной, так и отрицательной экспрессивной направленностью (например: ары май – топленое масло; ары аыш – досл. желтая тоска, ары й – досл. желтое лицо).

От слова айы образуется глагол айырыу. “Базовый глагол айырыу “печалиться, грустить, горевать, скорбеть, сокрушаться, кручиниться, тужить” – ант.: ауаныу “радоваться”. Данное значение объединяет следующие глаголы: борсолоу, бошоноу, бошороланыу (диал.), бошоу, кйн, кй, ртне, ртле, хсртлне, ыалау и др. Кроме глаголов синонимический ряд айырыу “печалиться» включает ряд синонимичных глаголам ФЕ, например: бер ыйылыу; йрк ыылыу, айыа тш” [Усманова, 2011: 386].

Культурные концепты внутреннего мира, репрезентирующие внутреннее состояние индивида, являются основой миропорядка, посредником между внутренним миром человека и его отношениями с миром внешним.

Среди ментальных концептов особая роль принадлежит уму, о чем свидетельствует большое количество устойчивых словосочетаний: аыл алыу (набираться/набраться ума (разума)), аыл бире, аыл йрте (наставлять/наставить на ум (на разум)), аыла киле (браться/взяться за ум), аылды йыйыу (туплау) (собираться/собраться с мыслями) и т.д.

В башкирском языке слово аыл имеет два значения: 1) ум, разум, рассудок, интеллект; 2) совет, наставление.

Существительное мудрость имеет общие со словом разум элементы смысла, поскольку также ассоциируется с высшими, этическими началами.

Мудрость связана с внутренним познанием человеком фундаментальных бытийных истин. Сфера «применения» мудрости – понятие сложных жизненных решений, требующих большой взвешенности и опыта. Мудрый человек мало говорит, много делает: Аыллыны кше эст торор,/Аылыы е ен орор./М. Амулла. – Если мудр человек, советов праздных не дат,/А немудрый в многословии в погибель приведт./ Концепты, характеризующие ментальные способности человека, в башкирской языковой картине мира могут быть подразделены на две группы с общим значением: умный и неумный. Бинарная оппозиция аыл (ум) и аылы (глупый) нередко используется в стихотворениях: снс иммт нм – аыл, тигн,/Аылыа тфи яы таыр, тигн./ М. Амулла.

– Есть ещ и третья ценность – мудрость,/ Малоумье – к невоспитанности ключ./ В башкирской языковой картине мира при выражении значения «умный» используется компонент «голова» («баш»). Образ интеллектуального состояния при этом в башкирском языке формируется в основном через глаголы, модальные слова (башы бар, башы эшлй и т.д.).

Концепт “аыл” тесно связан с концептом “а” (сознание). В башкирском языке второе значение слова а соответствует значению слова аыл. Фразеологические единицы аа киле (приходить/прийти в себя), ады юалтыу (лишаться/лишиться ума (рассудка)), аына килтере (приводить/привести в себя) и т.д. свидетельствуют, что а в наивной картине мира может быть описан через термины пространства: Рухы менн бйклк,/мм тгел хакимлы,/Ул ни бары камиллы,/Аы менн мгелек./. Аралбай. – Возвеличивайся духом,/ Властью счастья не добьшься./ Лишь сознанья вечным слухом/ К совершенству прикосншься./ В стихотворениях башкирских поэтов говорится, что только поэт может достучаться до человеческих сердец. Поэт своими стихами «будит” сознание людей.

Концепт “и” является синонимом концепта «а». Концепт “и” имеет два значения: 1) чувство, сознание; 2) память. В башкирской языковой картине мира очень много фразеологических единиц с компонентом и: ик киле (приходить / прийти в себя), итн сыарып ташлау (вычеркивать / вычеркнуть из памяти), ит тотоу (держать в мыслях, иметь в виду) и т.д.

Фразеологизмы с компонентом и часто используются в стихотворениях:

оштар тгел, кешелр /Айа ет – ием китмй,/Тнм тгел, кнм айса/ара т – ием китмй./. Атнабаев. – Мне вс равно, что кроме птиц/ Стремятся люди уж к луне,/ Мне вс равно, что ночь и день/ Слились давно в единой мгле./ И – вместилище воспоминаний, впечатлений, всего пережитого.

Синонимы и, хтер (память) взаимозаменяемы. Концепт «хтер» (память) является одним из базовых среди ментальных концептов, который определяется как способность человека запоминать, помнить, вспоминать.

Благодаря памяти человек вспоминает свое прошлое, делает какие-то выводы, ставит новые цели. Концепт «хтер» репрезентируется через концепт «уй» (мысль, размышление). Верно отмечает автор: лед плывет, мысль бежит, память остается: Алытара, ткндрг кит/Йгерек уй, хтер атарып./Аылужа. – Мысль стремглав, как быстрый конь, нестся,/ К прошлому далкому летит.

Анализ культурных концептов, выявленных на материале поэтических текстов, репрезентирующих быт, внутренний мир, интеллект, отношения человека, позволил выявить особенности национального менталитета, морально-нравственные установки, психологию башкирского народа.

В третьей главе проводится семантическое исследование культурных концептов, выявленных на материале фольклора.

Фольклорная картина мира как разновидность общей картины мира трансформировалась и создавалась в результате семантической перекодировки нефольклорного материала (мифологического и этнографического) через систему фольклорных кодов путем обобщения, типизации и перевода культурных смыслов на язык поэтической символики.

В фольклорной картине мира можно увидеть связь с ментальностью и языком, отражение культурных и психических особенностей этноса, стереотипы сознания, имеющие истоки в мифологии (культурноисторический аспект).

Пословицы и поговорки составляют неотъемлемую часть словарного состава языка, отражающую специфические особенности многосторонней материальной и духовной культуры народа, его национальный менталитет.

В башкирском языке слово «судьба» представлено словами ямыш, тдир, лш, насип. Первые значения этих слов полностью совпадают в объме своего содержания, которые включают сему «предначертание богом».

Слово ямыш, помимо общего компонента, содержит сему «жизнь человека»

и «условия дальнейшего существования чего-либо, будущность». Слово тдир помимо значения «судьба» имеет ещ другое значение, то есть выполняет функцию послелога при условии, при возможности. Киткн тдир (при условии отъезда, ухода). Башкиры считали, что «ямыш» – не что иное, как предопределение свыше. Не случайно в данном языке сохранилось достаточно много архаичных пословиц и поговорок, в которых концепт «судьба» трактуется как нечто неизбежное. Например: Ямыштан умыш ю (букв. От судьбы не уйдшь). Малайа яылан (букв. На лбу/на роду написано). Крскте крмй, грг инеп булмай (букв. Не уйдшь в могилу, не увидев предначертанного) и т.д. Однако в более «современных»

пословицах и в ответах информантов значение концепта «судьба» несколько иное – человек сам определяет свой жизненный путь: Ямышты ес хл ите (бороу) (букв. Самому свою судьбу решать). р кешене ямышы улында (букв. Судьба каждого человека в его руках). р кем ямышына е хужа (букв. Каждый – хозяин своей судьбы) и т.д.

Следовательно, судьба может восприниматься носителем языка не только как фатальное представление, но и как возможность человека повлиять на ход событий в своей жизни.

В башкирских народных пословицах и поговорках прослеживается мысль о том, что судьба страны в руках мужчины: Ил ямышы ир улында (букв. Будущее страны – в руках мужчин). Ил ямышы – ир ямышы (букв.

Судьба страны – судьба мужчины). Понятия язык и родина рассматриваются параллельно:Тел ямышы – ил ямышы (букв. Судьба языка – судьба страны).

Концепт «ямыш» имеет сложную семантическую структуру, в которой можно выделить такие компоненты, как индивидуальность, предначертание, покорность, предвидение, случайность, целостность и т.д.

“Гостеприимство” (унасыллы) является специфической и одной из главных черт башкирского национального характера. Рассматриваемый концепт занимает важное место в языковом сознании исследуемых этносов, так как он является одним из ключевых концептов, национальнодетерминированным и отражающим этнический характер народа. С понятием «гостеприимный» в башкирской культуре связаны лучшие качества человека, так как проявление радушия – не единственный смысл гостеприимства. Традиционная культура башкир предполагает соблюдение обрядов, ритуалов, которые необходимо исполнить, так как высшим смыслом жизнепонимания для башкир всегда были и остаются: уважение и сострадание к ближнему, вера в добро, соблюдение традиций… «Понятие гость у башкир, да и у многих других народов является священным, он приравнивается к посланнику аллаха и заслуживает особого почтения.

Поэтому с древних времен у башкир существовал культ пищи, сотрапезник становился близким другом, за едой скреплялся союз, давалось клятвенное слово, которое обязательно сдерживалось договаривающимися сторонами», – пишет академик З.Г. Ураксин [Ураксин, 2001: 103]. В пословицах и поговорках также содержатся сведения об отношении к гостю:уна ашы – ара-аршы (соотв. Каков привет – таков и ответ). уна бара этеде л орошма (букв. Коль гость в доме – даже на собаку голоса не повышай).

уна була, тыйна бул (букв. Назвался гостем – знай сво место).

уна кил – апа ас, й ин – аан а (букв. Пришл гость – открой ворота, вошл гость – готовь казан). унаы кп й бркт бар (букв. Гость – благословение дому) и т.д.

Концепт «совесть» (намы, иман, выждан) один из определяющих этических категорий в башкирской языковой картине мира. Концепт «намы» занимает особое место во фразеологической системе башкирского языка как духовное понятие, обозначающее способность любого человека контролировать как свое поведение, так и действия других людей.

В башкирской языковой картине мира при актуализации семы совести как элемента структуры личности слово тяготеет к сочетанию с предикатами бытия. Например: Намы асанан иммт (букв. Совесть дороже денег). В башкирских народных пословицах и поговорках выявлены примеры сочетаемости слова с предикатами, имеющими значение наличия и отсутствия. Например: Ояты бары намыы бар (соотв. Совесть – лучший контролр, букв. Кто стыдится, тот и совестлив). пег иман ю (букв. Невоспитанному веры нет). п бара иман бар, п юта иман ю (букв. Благочестие есть – есть и вера, а от неучтивого веры не жди) п бара оят бар (букв. Есть почтение – есть и стыд). Выжданлыа выжданы иптш тгел (букв. Совестливый бессовестному не товарищ).

Слде амышы булма, яманды намыы булма (букв. Как в пустыне нет камыша, так и у злостного нет совести) и т.д. Концепт «намы» в значении нравственной нормы находит актуализацию в описании понятия тфи (честолюбие): Тфи – бхет башлыы (букв. Честолюбие – ключ к счастью). Тфиа бхет эйр (букв. Честолюбивому и счастье достатся) и т.д. В башкирских народных пословицах и поговорках джигит и совесть рассматриваются параллельно: Клде амыш матурлай, ире намы матурлай (букв. Озеро камыш красит, а мужчину – совесть). Ире ир лтерм, намы лтерер (букв. Мужчину не товарищ, а совесть замучает). Ил илдн ала, ирг намы (букв. Одна страна от другой отстанет – мужчин совесть мучает). Ир намыы – ат бе (букв. Совесть мужчины – достоинство его имени).

Слово совесть является одним из священных слов в Коране, потому что только у кого душа чиста, кто свою честь ставит превыше всего «плохого», тому отводится должное место в обществе. Поэтому в классических произведениях башкирской литературы и в башкирском народном творчестве, в том числе в пословицах и поговорках уважение к богу актуализируется через концепт «намы». По представлениям башкир, только тот человек может поклоняться богу, солнцу, хлебу, у кого совесть чиста: Доа абатлауан иман икермй (букв. От повторения молитв веры не убудет).

Исследование структуры концепта позволяет установить такие сегменты как честность, справедливость, великодушие, доброта, щедрость и прочие качества, которые конструируют нравственную норму жизни по совести. Так концепт «намы» часто выступает в парадигматическом поле «грех-стыд-страх-вина-совесть»: Намы – йштн, оят – баштан (соотв.

Береги честь смолоду). Ояты бары намыы бар (букв. У кого стыд есть – есть и совесть). Гнаына кр язаы (букв. Каков грех, такова и кара).

Гна ыла, тб ит бел (букв. Сумел согрешить – умей и покаяться).

йеплене йооо асыр (букв. От виновного и сон уйдт). йебеде таныу – ярты тле (букв. Признание вины – половина исправления).

Каждый башкир должен знать свою родословную (шжр) до семи поколений: Илен белмгн белеке, нелен белмгн намыы (букв.

Кто своей земли не знает – невежда, родства не знающий – совести не имеет). Шжр – это генеалогическая запись башкирских племен и родов.

В шэжэрэ вносились имена предводителей родов по мужской линии, включались сведения об исторических событиях, о важнейших фактах жизни родов и племен. Каждый член рода должен был хорошо знать свою родословную и передавать ее своим детям и внукам. Потеря шэжэрэ считалась большим позором, оценивалась как забвение памяти отцов. Об этом говорится в башкирских народных пословицах и поговорках: Нелен белмгн нспе булыр (букв. Родства не знающий – вс равно что безродный). Неллене е к сыыр (букв. Если есть родственники – есть кому поддержать). Неле ниндй – балаы шундай (букв. Яблоко от яблони недалеко падает). Оон тамырлы аас оа йшй (букв. Корни дерева – в земле, корни человека – в родстве). Ырыуы ю ир булма, лг ю тун булма (букв. Без выкройки шубы не сошьшь, без рода человеком не станешь) и т.д.

Культурные концепты, выявленные на материале башкирских народных пословиц и поговорок, представляют интерес не только в структурно-семантическом плане, но и в лингвокультурологическом, так как пословицы и поговорки являются носителями национально-культурной информации того или иного народа. В башкирских народных пословицах и поговорках ведущей темой является тема красоты, добра, истины, справедливости.

Культурологическое изучение концептов связано с изучением текстов, в которых эти концепты закреплены и вербализованы как отражение национальной культуры и сознания. В связи с этим изучение концептов культуры на материале фольклорных текстов представляется особенно актуальным.

Эпос составляет значительную часть духовной культуры башкирского народа. Создателями и хранителями эпического наследия были сэсэны (сказители-импровизаторы), наделенные ярким поэтическим талантом, исключительной памятью, мудростью. Еще в XX веке были зафиксированы бытовавшие среди башкир крупные эпические произведения с оригинальными сюжетами… Но среди них, как горная вершина, возвышается своей философской и гуманистической мощью «Урал-батыр» – кубаир (героическая песнь / эпос) с мифологической основой. В нем представлен широкий спектр древних воззрений, уходящих своими корнями в недра первобытно-общинного строя [Надршина, 2005: 136].

Не зря говорят: эпос «Урал -батыр» – паспорт башкирского народа, эпос, который должен войти в список мировых шедевров. Он представляет интерес не только в плане содержания, но и в плане языка, стиля, отражающих менталитет, традиции, философию, психологию народа.

В эпосе «Урал-батыр» закреплен национальный общественноисторический опыт: народные традиции, нормы, ценности, представления, обычаи и ритуалы, имеющие символическую природу и определяющие специфику башкирской культуры [Бухарова, 2009: 3].

Эпический текст является одним из продуктивных источников исследования культурных концептов. В центре всего концептуального пространства башкирского народного эпоса “Урал-батыр” находится человек, над антропоцентрически ориентированным пространством располагается бинарная оппозиция «яшылы – яманлы» (добро – зло). Всем известно, что добро созидает, зло разрушает. «Яшылы» ассоциируется с позитивной коннотацией и отражает все положительное, связанное с человеком, природой, животными и т.д. Это отражается и в башкирском народном эпосе «Уралбатыр»: Донъяла мге алыр эш –/ Донъяны матур тгн,/ Баты мге бигн –/ Ул да була яшылы./ Ккк л осор – яшылы,/ ыуа ла батма – яшылы,/ Ута ла янма – яшылы,/ Телдн л тшм – яшылы./ – Одна лишь вещь навеки будет в мире –/ Она – источник всякой красоты./ И это украшенье всего мира/ Известно под названьем доброты./ Доброта – путь от земли на небо,/ И в огне она лишь не сгорит,/ Доброту в воде ты не утопишь,/ Всяк язык о ней лишь говорит./ Зло – антипод добра. Эмотивный концепт “яуызлы” или “яманлы” (зло) реализуется через лексемы нфрт (презрение), ерне (отвращение), кнсллк (зависть), ыаныу (ревность), хтер алыу (обида), айы (горе), с (месть), которые могут провоцировать зло, являться его следствием или сочетаться с ним.

В эпосе утверждается, что при любых обстоятельствах добро побеждает зло: Яманлыты яшылы/ Егнен хер белдеме?/ Видишь ли теперь, о человек,/ Что добро побеждает зло?/ Концепт «яманлы» тесно связан с концептами «уыш» (война), “дошман” (враг), «с» (месть), «асыу» (гнев), обозначающими разные грани трагического. Оценки добра и зла имеют относительный характер, что иллюстрируется в башкирском народном эпосе “Урал-батыр». Выясняется, что война войне рознь, при этом этические оценки войны даются посредством лексем-концептов с отрицательной (ыыш, лтереш, яу, яра, йыртыс, орал, ылыс, ан, орбан, яуыз, жл.б.) или положительной коннотацией (дулы, ирек, батыр, еллек, ил, ее, тыныслы.б.).

Признак войны конкретизируется в направлении «нарушить мирное существование неожиданно, внезапно». Содержание концепта “уыш” невозможно раскрыть без концепта “дошман”. “Дошман” – человек, находящийся в состоянии отношений и действий, проникнутых неприязнью и ненавистью.

Эмоциональный концепт “асыу” соотносим в эмотивной картине мира с лексемами нфрт, ерне, кнсллк, ыаныу, хтер алыу, айы.

Эти эмоциональные состояния находятся с эмоцией “гнев” в причинноследственных отношениях: они могут провоцировать “гнев”, являться его следствием или сочетаться с ним. В эпосе поступок Шульгена стал причиной гнева Урала. В результате переживания эмоции “асыу” возникают предпосылки для реализации эмотивных лексем рхтлек (удовольствие) или кенес (раскаяние) и оят (стыд). Концепт “оят” выполняет регулятивную функцию в башкирском социуме. Он является важнейшим внутренним механизмом, контролирующим соблюдение человеком общественных нравственных норм.

Для выражения концепта «жизнь» используются языковые средства:

лексические единицы с определенным значением (донъя, йш, мер, тормош), глаголы (мер ите, мер кисере, донъя кт), стилистические средства (мерр к телп, ил йырланы).

Антиподом жизни является смерть. В эпосе говорится, что смерть можно победить, выпив из родника воду, как это сделал старик. Но он настрадался от своего бессмертия и советует Урал батыру не пить воду из родника. Урал батыр послушался и, набрав полный рот живой воды, побрызгал ею образовавшиеся из костей дивов безжизненные горы, и они зазеленели вечным цветом, на горах выросли сосны и ели, в лесах запели птицы. Ожила земля, возродилась жизнь.