«Виктор Павлович Петров, Сергей Викторович Петров Информационная безопасность человека и общества Виктор Павлович Петров Сергей Викторович Петров В учебном пособии рассмотрены основные понятия, история, проблемы и угрозы ...»

Нам следует четко представлять и постоянно помнить: реклама – далеко не справочное пособие на потребительском рынке. Она не ограничивается лишь информированием людей, как может показаться сначала, не дает сравнительных оценок различным видам товара – напротив, навязывает человеку что-то единственное, лишая его права выбора. Возможность выбора самостоятельного решения при позитивном восприятии рекламы призрачна, иллюзорна. Хотя «хорошая» реклама обязательно такую иллюзию создает, убеждает нас, что мы сделали тот или иной выбор сами, и только поэтому он является единственно правильным. Это – психологическое программирование людей, причем без всякого на то их желания и согласия. Так и нужно относиться к рекламе. В противном случае существует опасность, что рано или поздно она начнет управлять нами – вначале в экономической, а затем в политической и нравственной сферах.

Как отмечает американский психолог Э. Морэн, воздействие рекламы состоит в том, что она «превращает товар в подобие наркотика, словно впрыскивает в него дурманящее снадобье, благодаря которому приобретение товара мгновенно вызывает у покупателя чувство облегчения, граничащее с эйфорией, и надолго закабаляет его. Если рекламное объявление оптимально по замыслу и форме, оно должно одновременно вызывать восторг и тревогу, создавать томительное предчувствие удовольствия и желание во что бы то ни стало его получить».

В ходе реформ 90-х годов на всем постсоветском пространстве реклама взяла на себя функцию пропагандиста идеологии потребления. Она не ограничивалась экономическими задачами, а призывала сделать выбор между разными стилями жизни, задавала эталоны мышления и поведения, формировала новый тип личности с определенными жизненными ценностями. Человек, прошедший рекламное «промывание мозгов», воспринимает объекты мира не сами по себе, а в их значениях, заданных рекламой, то есть сквозь призму рекламных стереотипов.

У подрастающего поколения, ежедневно видящего на телеэкране привлекательные образцы одежды, роскошные автомобили, золотые пляжи с лазурным небом, слышащего оды богатству и потребительству, формируется определенная структура ценностей, в которой не остается места для духовности, высоких нравственных целей, для таких «неприбыльных»

качеств, как доброта, справедливость, человечность, альтруизм и т. п. Люди, сформировавшиеся под влиянием пропаганды эгоизма и культа физиологических потребностей, не будут рисковать личным благом ради общего дела.

Деятельность индустрии рекламы вполне укладывается в общемировой, глобальный процесс формирования определенного типа людей. Ее конечная цель – одномерный, не привыкший к критическому мышлению и не задумывающийся о «высоких материях»

человек-потребитель, пропитанный рекламными стереотипами робот, автоматически и достаточно однозначно реагирующий на предлагаемые ему красочные стимулы в экономической сфере и в политической жизни – например, в ходе избирательных кампаний.

Только такой массовый и хорошо управляемый тип граждан надежно обеспечивает стабильность господства властвующей элиты. Формируя тип личности эгоиста-потребителя, реклама тем самым программирует сферу активности индивида, сводит ее к борьбе за деньги, статус и другие, преимущественно материальные, ценности.

Примерный сценарий рекламного манипулирования. Чтобы защитить себя от манипулирования рекламой, необходимо знать хотя бы основные приемы рекламного воздействия на наше сознание. Обычно используются следующие приемы:

внушается миф о рекламе как «двигателе прогресса», неотъемлемом элементе современного общества;

осуществляется подмена функций рекламы: из добровольно используемого средства информирования граждан-потребителей она превращается в инструмент систематического и изощренного психологического насилия;

в качестве одного из наиболее действующих приемов внушения используется многократное повторение одного и того же рекламного ролика (иногда с интервалом в 15– 20 секунд). Известно утверждение Наполеона: «Повторенное много раз, в конечном счете, начинает восприниматься как доказанная истина»;

реклама вкрапляется в популярные фильмы, встречи с интересными людьми, дискуссионные обсуждения, прогнозы погоды, то есть в те передачи, которые в данный момент больше всего интересуют зрителей или слушателей;

героями рекламных роликов выступают популярные телеведущие, артисты, политики и другие известные люди. Например, всеми любимый «товарищ Сухов» рекламирует строительную фирму: «Хороший дом, хорошая жена – что еще надо человеку, чтобы встретить старость!»;

рекламные сюжеты часто разворачиваются в контексте выдержек из классических произведений литературы, искусства и даже Библии;

широко эксплуатируется желание людей ориентироваться на окружающее большинство, быть, «как все». Например: «Миллионы людей исцелил фастум-гель»;

для большей убедительности рекламным сообщениям придается наукообразный вид, на объект манипуляции обрушивается набор мудреных графиков, таблиц, результатов экспериментальных исследований, профессорских поучений;

используется подсознательный интерес людей к получению бесплатных призов и подарков: «после того, как вы оплатите этот товар, бесплатно, в качестве подарка, получите…»;

активно используются любовные и сексуальные сюжеты, обнаженные части тела;

многие телевизионные каналы дают рекламу в одно и то же время, что не позволяет зрителю избавиться от нее переключением каналов;

формируемые рекламой идеологически значимые ценности и установки тщательно камуфлируются и подспудно внушаются гражданам.

Подпороговаяреклама. Существуют и более жесткие приемы навязывания людям нужной рекламодателю потребности. Искусственный вызов потребностей и состояния, вынуждающего граждан покупать те товары, в которых они не нуждаются, может осуществляться подпороговой рекламой, связанной с использованием эффекта «25-го кадра». В этом случае сами люди обычно не чувствуют оказываемое на них воздействие, оно за «порогом» ощущений.

Впервые широкие возможности скрытой активизации потребностей человека доказал американский психоаналитик Джеймс Вайкери в 1957 г. В промежутках между кадрами обычного фильма с помощью второго кинопроектора он показывал на короткое мгновение (0,003 с) надписи «Пейте кока-колу» и «Ешьте попкорн» (воздушную кукурузу).

Продолжительность показа этих надписей была во много раз ниже порога восприятия сознанием зрительных образов. За столь короткое время человеческое сознание не успевает зафиксировать показанные кадры – люди не видят их. Оно запоминает лишь образы продолжительностью не менее 0,05—0,06 секунды. Не замечаемые сознанием сигналы фиксировались подсознанием и оказывали влияние на поведение многих людей. Это убедительно доказал рост продаж кока-колы и попкорна в буфете кинотеатра во время тех сеансов, на которых демонстрировались невидимые рекламные кадры. Вайкери продолжал свои опыты несколько месяцев. И все это время рост продаж кока-колы возрастал примерно на 16–18 %, а воздушной кукурузы – на 50 %. Эти эксперименты и дали название эффекту «25-го кадра».

Подобное влияние на человека могут оказывать и звуковые сигналы. Так, в ряде универмагов США для борьбы с воровством в сопроводительную музыку стали включать едва слышный быстро повторяющийся шепот «Я честный человек, я не буду воровать».

После этого, по сведениям из магазинов, количество краж резко упало.

Сегодня в подавляющем большинстве стран применение рекламы, использующей подпороговые стимулы, официально запрещено. Однако это, конечно, не означает, что она вообще не существует. Во многих странах, в том числе в России, реальный контроль за использованием подпороговых стимулов в рекламе фактически отсутствует.

Еще более агрессивными выглядят перспективы развития рекламного дела. По сообщениям печати, американская компания «Филипс» создала технологию, не позволяющую телезрителям переключать каналы во время рекламных блоков. Они несут специальную метку в сигнале, делающую невозможным переход на другой канал с началом рекламного ролика. Другие компании США готовят специальное устройство для кабельного телевидения, которое позволит разрабатывать адресно-индивидуализированную рекламу, учитывающую пол, возраст и доходы телезрителя.

Личностные угрозы рекламы Можно выделить три основных направления, по которым современная реклама наносит фундаментальный вред человеку.

Во-первых, реклама формирует у человека фрагментарно-клиповое мышление, не требующее умения сравнивать, оценивать, делать обобщения, принимать решения, регулирующие поведение изнутри, а не по внешним сигналам. Реклама не предполагает использование аналитических способностей человека, напротив, отучает от них. Она всегда направлена на безоговорочное принятие навязываемого представления об объекте. Среди других аналогов предмет рекламы – всегда «единственный, лучше всех» или вообще «единственный в своем роде», только его покупка «выгодна во всех отношениях». И только с ним возможно исполнение самых высших желаний: гамбургер от Макдоналдса – «мир, полный приключений и чудес», Нескафе голд – «стремление к совершенству».

Во-вторых, реклама формирует человека с сугубо потребительским сознанием, в котором гипертрофированы, выведены на высший уровень материальные и физиологические потребности, а духовно-нравственные ценности вытеснены на второй план как малозначимые для жизни. Рекламные ролики представляют собой репортажи из мира перевернутых человеческих ценностей. В них печенье – «хрустящее счастье»; новый сорт жевательной резинки – «безусловно, самое главное событие в жизни»; шоколадка Bounty с кокосовым наполнителем – «райское наслаждение». Кофе Чибо – «это все, чтобы сделать вашу жизнь прекрасной», а уж «толстый слой шоколада – вот практически все, что от жизни нам надо».

В-третьих, реклама зачастую представляет собой прямую угрозу жизненному благополучию и здоровью наших граждан. Достаточно вспомнить знаменитую эпопею с рекламой финансовых «пирамид», где изготовители рекламы невольно оказались соучастниками противозаконных действий. Столь же опасна популярная нынче реклама сомнительных способностей различных целителей, ясновидящих, магов – специалистов по «магии любви и смерти», «жесткому привороту на крови» и т. п. Или стремительно нарастающая реклама сомнительных лекарств.

По данным печати, сегодня фармацевтическая промышленность развивается настолько бурно, что все более остро встает вопрос: а кто будет все эти лекарства покупать? В результате самое пристальное внимание было обращено на тех, кто еще «практически здоров». С помощью рекламы их стали убеждать в том, что лечиться им не просто пора, а категорически необходимо. Недавнее журналистское исследование под названием «Изобретатели болезней» констатирует: «Чтобы постоянно поддерживать свой рост, индустрия здоровья должна все чаще прописывать лекарства здоровым людям». Действуя по принципу: «Было бы лекарство, а болезнь придумаем», – реклама день за днем навязывает читателям и зрителям далеко не безвредные средства, уместно сказать: «средства от здоровья».

В книге Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» один из героев рассказывает: «Странное дело: стоит мне прочесть объявление о каком-нибудь патентованном средстве, как я прихожу к выводу, что страдаю той самой болезнью, о которой идет речь, причем в наиопаснейшей форме. Во всех случаях описываемые симптомы точно совпадают с моими ощущениями».

Еще более очевидна опасность навязчивой рекламы табачных изделий и пива. Однако их активное рекламирование продолжается. Из пристрастия к курению и алкоголю – фактически из людской беды – извлекают выгоду и бизнес, и правительства многих государств мира.

Например, рекламодатели табака, соблюдая требования закона, формально предупреждают о вреде курения, но при этом на образцах поведения популярных героев, кинозвезд, фотомоделей вырабатывают положительную мотивацию к курению. Покупателю подспудно внушается мысль, что если он будет курить, то станет столь же «крутым» и успешным в жизни. Рекламным целям служит и оформление упаковки табачных изделий, их названия – «Союз-Аполлон», «Петр I», «Ромео и Джульетта» и т. п.

Дети и подростки наименее устойчивы к психологическому воздействию, оказываемому рекламой, и, как следствие, быстрее и легче становятся курильщиками табака, подражая взрослым. Негативное воздействие подобной рекламы на подрастающее поколение не заставляет себя ждать. Выборочный опрос несовершеннолетних, проведенный в Москве, выявил, что к 17 годам 93 % подростков уже пробовали курить, а регулярными курильщиками становятся до 50 %. Обычно они выкуривают 5—10 сигарет в день; 13 % из них выкурили свою первую сигарету в 11 лет, 30 % – в 13 лет. В 16-летнем возрасте регулярно курят 27 % мальчиков и 24 % девочек.

При рекламировании табачных изделий производители скрывают правду о вреде продаваемой ими продукции. Таблица 6.1 иллюстрирует заметный обман покупателей табачных изделий, результатом которого становится дополнительный ущерб их здоровью.

Таблица 6.1 Показатели качества сигарет зарубежных марок Защитные действия. При проведении первичной профилактики курения табака и употребления пива в рамках курса «Основы безопасности жизнедеятельности» следует меньше использовать содержание и атрибутику соответствующей рекламы, ее символы, рисунки, жаргонные выражения. Рассматривая содержание рекламы, целесообразно показывать ее односторонне-предвзятый характер и формировать на этом критическое отношение к ней, а также способность самому различать содержащиеся в любой рекламе противоречия. Один из вариантов такого рода сравнительных анализов рекламы и «антирекламы» предлагает, применительно к курению, нарколог С. Тихомиров (табл. 6.2). В процессе обучения подросткам можно давать домашние задания по созданию подобных сравнительных анализов – в письменном виде или в форме рисунков – любого тематического варианта рекламной продукции.

Таблица 6. Реклама и антиреклама курения Жизнь показывает, что большинство россиян с их доходами не может воспользоваться рекламируемыми вариантами потребления и досуга.

Современные формы рекламного воздействия небезопасны и для психического благополучия населения. Они могут возбуждать зависть и, как следствие, агрессивность, формировать комплексы из-за невозможности удовлетворить навязываемые потребности, вызывать ощущение неудавшейся жизни, вводить в длительное стрессовое состояние. А это – уже преддверие психического расстройства, срыва в наркоманию или алкоголизм, и даже начало пути к суициду.

Поэтому, живя в обстановке непрекращающейся рекламной агрессии, крайне необходимо научиться давать адекватные ответы на ее вызовы. Прежде всего важно не поддаться ее гипнозу и сохранить в себе человеческую подлинность – способность к творческому мышлению, чувство юмора, иронический взгляд на происходящее в нашей действительности. В этом случае у рекламы даже можно найти плюсы.

Назовем некоторые из них:

во время рекламной паузы можно оторваться от телеэкрана, выйти на кухню или на балкон, пообщаться с родителями, позвонить друзьям;

от рекламных пауз прямая польза здоровью. Например, они полезны для зрения, которое должно иногда отдыхать от вглядывания в экран; для суставов, которые нужно время от времени разминать; для психики, которой необходимо периодически переключаться с виртуальной жизни на реальную;

можно получить удовольствие от изобретательности авторов рекламного ролика, оригинальных и остроумных поворотов в его сюжете, хорошего музыкального сопровождения. Но при этом уместно и сожаление: вот бы выдумку этих авторов направить на внедрение в нашу жизнь здорового образа жизни и духовно-нравственных ценностей;

нередко реклама оказывается хорошей заготовкой для анекдотов, пародий, поднимает настроение, если смотреть на нее с юмором;

если вам в данный момент не до смеха, свяжите рекламную картинку с тем, что для вас является крайне тягостным, раздражающим. Такая смена объекта переживаний вылечит вас от хандры и, одновременно, от. рекламы. Лекарство, конечно, неприятное, но действенное:

негативное отношение к одному ролику постепенно может распространиться и на его собратьев;

наконец, следует помнить, что рекламодатели обеспечивают телекомпании средствами для осуществления некоммерческих проектов, которые иногда бывают полезными для нас, несут новую информацию.

Наиболее простой совет следующий: надо поступать с рекламой, как с товаром на рынке – могу смотреть и ничего не покупать; могу смотреть и что-то купить; могу и не смотреть, и не покупать. Последний вариант, видимо, не самый плохой. Реклама – не спаситель. Она вряд ли поможет найти нечто существенное для жизни, для счастья. Основания для этого необходимо искать внутри себя, в своем отношении к жизни, труду, людям.

1. Почему отечественные товары рекламируются меньше, чем западные, и не столь красочно?

2. Есть ли различия в отношении к рекламе учащихся и их родителей?

3. Визуальная реклама на зданиях и улицах украшает город или портит его внешний вид?

4. Есть ли у вас свои варианты использования рекламной продукции (или рекламных пауз) не по ее предназначению, но с пользой для здоровья, познания или времяпрепровождения?

6.4. Повседневно-бытовой уровень манипуляции При рассмотрении проблем, определяемых понятиями «информационное противостояние», «дезинформация», «манипуляция общественным сознанием», «информационная безопасность», современная литература ориентирована, главным образом, на отношения между государствами, партиями, правящими элитами, социальными группами. Написаны сотни книг об информационных войнах между Западом и Востоком, исламом и христианством, США и СССР, США и Ираком (Панамой, Югославией, Суданом, Ираном и т. д.). Но практически единичны книги, предлагающие анализ манипуляционных отношений (тоже, по сути, информационных войн) на уровне повседневной жизни людей.

Любое глобальное противостояние имеет свои корни и «частные ячейки» в действиях и психологии отдельных людей, во взаимоотношениях на уровне малых групп и коллективов.

В жизни общее и частное неизбежно взаимно связаны. Поэтому не менее важно рассмотрение проблем информационной манипуляции не только на государственном уровне, но и в рамках повседневной жизни людей, их ежедневных отношений в быту, на работе, в ходе обучения, досуга и т. д. Этот уровень не менее важен для повышения жизненного благополучия конкретных людей и для понимания проблем информационной безопасности.

Межличностные манипуляции Отношения между людьми складываются из сотен контактов как по вертикали (между руководителем и подчиненным, учителем и учеником, отцом и сыном и т. п.), так и по горизонтали (между соседями по дому, коллегами по работе, учениками в классе и т. п.).

Наконец, это множество контактов на улице, за пределами дома, работы и учебы: в транспорте, на отдыхе, при встрече с незнакомым человеком. Рассмотрим кратко некоторые из таких отношений с учетом их манипуляционной составляющей.

Мужчина и женщина. Их взаимоотношения (на всех стадиях) – плодороднейшее поле для манипуляций. Уже при первой встрече мужчина стремится манипулировать женщиной, чтобы привлечь внимание, а затем и завоевать ее как объект любви. Женщина различными уловками манипулирует мужчиной, чтобы показать себя более привлекательной, очаровать партнера.

Разницу между истинной любовью и манипуляционными любовными играми хорошо показывает древняя притча.

Старый бес учит молодого: ты должен знать, чем отличается наша любовь к человеку, от той любви, которую ему дает Иисус. Мы должны опутать, обложить того, кого любим, заботой, вниманием и не отпускать от себя ни на шаг, держать на коротком поводке. Без нас он должен чувствовать себя беспомощным, беззащитным. Необходимо быть нужным ему постоянно, на каждом шагу определять его мысли и поведение. В ответ мы получим полную привязанность. А Иисус говорит «люблю» и отпускает человека на свободу.

Нередко именно манипуляции господствуют и на стадии супружества. Супруги, порою не осознавая того, стремятся управлять друг другом как для сохранения желаемых отношений, так и с целью доминирования при принятии любого совместного решения.

С учетом множества различий между мужчиной и женщиной не будет преувеличением утверждать, что семейная жизнь – это неизбежная цепь противостояний, внутренних (мыслительных и эмоциональных) «разводов» и повторных «вступлений в брак». Взаимные манипуляции здесь неизбежны. И важно, чтобы содержание каждой из них вовремя осознавалось и вело не к разрыву отношений, а к переходу их на более высокий качественный уровень.

Учитель и ученик. По убеждению Э. Шострома, «класс – одно из самых подходящих мест для манипуляций». Первое направление манипулятивного противостояния – вопросы дисциплины. Учитель, стремясь поддерживать порядок в классе, использует все возможные способы воздействия:

внушение (логикой слов, жестами, интонацией, взглядами и т. п.);

угроза вызвать родителей и вызов к директору;

изоляция нарушителя (изгнание из класса);

наказание оценкой и нелестное сравнение с другими учениками;

создание системы любимчиков и организация доносов на тех, кто, к примеру, курит, ругается, хулиганит.

Учитель всегда оказывает то или иное воздействие на учеников.

Однако ученики, подспудно чувствуя за этими требованиями ограничение их свободы и некое усреднение, выравнивание, начинают протестовать, весьма изобретательно придумывая методы ответной манипуляции учителем.

В частности, они могут:

столкнуть родителей и учителя («Моя мама говорит, что это глупое задание»);

изобразить беспомощность («Я не могу, у меня не получается, помогите, пожалуйста»);

использовать или симулировать болезнь, обращение к врачу, особенно во время контрольной работы;

воздействовать лестью («Вы самый хороший учитель из всех, кого я знаю»);

настроить одного учителя против другого.

Еще более опасное направление манипулирования сознанием учеников – содержание преподаваемого материала. Нынче многие учебники в наших школах—полноценное информационное оружие. Достаточно вспомнить те варианты учебников истории, где в искаженном, тенденциозном виде рассматриваются, в частности, различные этапы Великой Отечественной войны, мотивы и характер действий российских солдат, роль нашей страны в победе над Германией, иные события великой Истории Отечества.

Родители и дети. Появившийся в этом мире младенец сразу оказывается в жестком плену родительской любви, и давление старших сопровождает его всю жизнь. К послушанию и только послушанию ежедневно, начиная «с пеленок», призывают ребенка родители, бабушки и дедушки, воспитатели и учителя разных уровней, все окружающие его люди. Общий принцип таков: не знаешь, как вести себя в этом мире, – научим; не хочешь – заставим. Человека с первых шагов по жизни формируют опекаемым и зависимым – от матери, учителя, начальника, коллектива, общества в целом. И что еще более важно – от заученных знаний, выработанных навыков поведения, убеждений, сформированных потребностей.

У мальчика 6 лет спрашивают:

– Назови слова на букву «н».

– Нет, нельзя, не надо, не трогай… По словам Э. Шострома, отношения между родителями и детьми в наше время нередко превращаются в «изнуряющую манипулятивную битву». По мере взросления дети пытаются выскользнуть из шаблонов, налагаемых взрослыми; у родителей крепнет убеждение, что следует усилить меры воздействия. В итоге практически каждое взаимодействие поколений оборачивается, по меньшей мере, информационной схваткой.

В таких схватках у каждой стороны свои приемы и козыри. Манипулятивные способы родителей обычно включают в себя:

обещание (в том числе и неискреннее) определенных благ за выполненное требование;

угрозу наказанием за его невыполнение;

шантаж своей болезнью или жалобой другому родителю;

сравнение с другими, более послушными, детьми;

использование любви как средства манипуляции: «Ты бы не сделал этого, если бы хоть капельку любил меня».

«Все искусство обращения с детьми – это знание того, что и как не следует говорить»

У детей свои ответные действия:

плач, истерики, топанье ногами (в более зрелом возрасте – демонстрация подавленного состояния, депрессии);

угроза еще худшими действиями или своим заболеванием;

спекуляция любовью: «Ты меня не любишь, иначе бы ты…»;

настраивание одного родителя против другого;

наконец (и чаще всего), обман, ложь: «Я не брал этого», «Я ни при чем».

Конечно, манипуляторами не рождаются. Мы, взрослые, сами старательно лепим их из здоровых маленьких детей, вводя за ручку в манипулятивный мир современного человека.

Первый урок манипулятивных отношений они получают от родителей, старающихся всячески опекать (конечно, из любви!) своих детей и выстраивать их внутренний мир по собственному образу и подобию.

Но дети всегда – прекрасные ученики. Поэтому очень скоро их манипулятивное воздействие на родителей станет куда более изощренным и действенным.

Ребенок и коллектив. Унифицирующую «смирительную рубашку» с особой силой затягивают на ребенке всевозможные коллективы. Психологи знают, что степень приведения ребенка к «единому знаменателю» гигантскими темпами нарастает буквально с первых дней посещения детского сада. Столь же быстро гасятся в нем независимость суждений, самостоятельность в поведении, рвущаяся изнутри поисковая активность.

Процесс нивелировки детей, приучение их к жизни по единому «уставу» продолжается в школьном коллективе. Сколько бы учителя ни говорили о развитии у детей самостоятельности, формировании свободной личности, в коллективе действует одно правило: будь, как все. Иначе тут же подскажут: «не высовывайся», «не выпендривайся», «не строй из себя», «не задавайся», «не выставляйся». Или в другой редакции: «много о себе думаешь», «корчишь из себя невесть что», «выскочка», «воображала» и т. п. Фантазия здесь безгранична. Давление группы столь велико, что она любого заставит жить и мыслить по общим правилам. Уже не столько ребенок овладевает ее правилами, сколько правила овладевают им – становятся его собственными убеждениями, внутренними качествами.

Рушится важный принцип: «Стараться быть самим собой – единственное средство иметь успех» (Стендаль).

Так формируется внутренняя склонность к манипулируемому поведению.

Многочисленные психологические эксперименты показали, что человек готов изменить свое мнение, отказаться от собственного суждения, даже если оно является предельно очевидным, только потому, что это суждение не совпадает с представлениями группы, к которой он себя причисляет. Человек боится утратить реальные связи с окружающими его людьми, «выпасть» из коллектива, из общества. В этом залог его внутренней готовности подчиняться устоявшемуся порядку, поддерживать стабильность в отношениях с «другими», быть сторонником покоя. В такой ситуации остается лишь удивляться, что в человеке еще сохраняется какая-то автономная сила, способная периодически пробуждаться и бунтовать против этой необходимости и, одновременно, очевидной выгоды – быть, «как все», жить в обстановке согласия.

Еще Гегель признавал, что воспитание есть «приведение индивида к общим нормам». В нем действует принцип: только взрослый знает, что необходимо ребенку. Но, по словам Л.

Толстого, «в этом-то и состоит насилие, самое тяжелое и вредное для ребенка, когда его просят понять точно так же, как понимает учитель». Воспитание, сетовал он, идет по самому простому пути добиваясь лишь накопления знаний и «привычек послушания» и не понимая до конца, насколько полезен для ребенка такой путь развития. Для нас главное – упорядочить поведение и мышление младенца, подвести все его действия под законы логики, сделать рационально объяснимыми, а по сути, схематичными, шаблонными. Отчего неизбежно происходит «запирание души воспитанием».

В современном мире каждый человек, с одной стороны, может оказаться в роли того, кто манипулирует другими людьми, с другой – он все больше становится конформистом, покорным объектом манипуляции. В качестве манипулятора человек выступает, например, будучи отцом, уверенным, что только он знает, какую профессию следует выбрать сыну;

мужем, скрывающим свою зарплату от жены; продавцом, уговаривающим нас сделать покупку; чиновником, ищущим путь к кошельку посетителя; владельцем «лохотрона», уговаривающим прохожих сыграть «по маленькой». Этот перечень бесконечен.

Уже с детства мы приучены к тому, чтобы кто-то нами манипулировал. Кроме того, неизбывная внутренняя неустроенность нередко толкает к этому. Пытаясь убежать от себя страдающего, человек может спрятаться в гуще толпы, коллектива (общества), или, действуя по заветам Великого Инквизитора из романа Достоевского, «прислониться» к кому-нибудь более сильному, волевому, покорно уйти под опеку вождя, опытного товарища, супруга. Это тоже одна из вечных человеческих уловок, нередко единственная надежда для слабых, предельно истощенных в борьбе с собой и неопределенностями жизни людей. Такой уход позволяет упростить существование, освободиться от тяжести выбора, нередко дает возможность обрести «сытость». Но и лишает чего-то собственного, самобытного, человеческого, уводит от Истины внутри себя.

Сегодня конформность, то есть готовность индивида изменить свои убеждения и поведение под влиянием окружающих, даже когда к нему не предъявляются прямые требования и ему прямо не угрожают какие-либо санкции со стороны, становится важнейшим качеством личности. Это – уже массовая характеристика населения. Именно ею воспользовались в 90-е годы такие «специалисты», как Кашпировский и Чумак, а позднее – Грабовой. И одновременно их массовые «опыты» еще больше снизили порог внушаемости у значительной части населения. По некоторым данным, теперь до 85 % жителей нашей страны вполне готовы получать и исполнять указания очередного «гуру», нового сектантского «бога», политического демагога, а то и дистанционно управляемого механического вещателя.

Очевидно, что это не только российская беда. Мы имеем системный результат настойчивых действий многих цивилизаций по превращению человека в нечто роботоподобное и бездушное. В мире господствует культивирование массового конформизма населения. Как писал Э. Фромм в статье «Человек – это не вещь», при сегодняшней нацеленности общества на рынок манипулирование потребителем становится первостепенной задачей. В духе рыночных закономерностей целенаправленно формируется и политическое приспособленчество, и система образования.

Примеры уличных манипуляций. На оживленной улице, в транспорте, в парке, на выставке и т. д. людям предлагаются бесплатный лотерейный билет или анкета для участия в розыгрыше, записываются телефоны согласившихся принять в нем участие. Затем следует сообщение о необычайном везении в розыгрыше и предлагается прийти за призом или на презентацию. На самом деле звонки (письма) поступают всем, и распространители «лотерей» и анкет прекрасно знают, что им нужны только координаты для дальнейшего обольщения потенциального клиента.

В более простой форме втягивание в распространение товаров и услуг осуществляется по схеме сетевого маркетинга «товар тебе достанется дешевле, если приведешь еще клиентов».

Гербалайф, косметика, страховки, посуда, бытовая техника и многие другие товары распространяются благодаря оказанию нужного воздействия лица, уже купившего их, на свое ближайшее окружение. Также давно известны манипулятивные приемы уличных игр («наперсток», различные лотереи), которые организованы по четким сценариям, где есть «зазывалы», «случайные» партнеры, «удачливые» игроки, провокаторы, силовое прикрытие и другие участники с определенной ролью. Сегодня по этим сценариям организаторы самых разных «лохотронов» обвораживают и обкрадывают десятки и сотни тысяч людей.

Переговорные манипуляции «Нравится вам или нет, но вы являетесь человеком, ведущим переговоры, – пишут американские исследователи Роджер Фишер и Уильям Юри. – Переговоры – это факт нашей повседневной жизни. Вы обсуждаете с начальником свое повышение по службе или пытаетесь договориться с малознакомым вам человеком о цене на его дом. Кто-то обсуждает со своей супругой, куда пойти обедать, и со своим ребенком, когда гасить свет.

Два адвоката стараются решить спорное дело из-за автомобильной аварии. Группа нефтяных компаний планирует совместное предприятие по разведке морских месторождений нефти. Все это – переговоры, которые являются основным средством получить от других людей, чего вы хотите, не прибегая к яростной ссоре и войне друг с другом».

Эту точку зрения разделяют и другие исследователи. Так, Вильям Мастенбрук отмечает, что «переговоры – стиль поведения, с которым мы встречаемся и используем сами каждый день. Хотим мы этого или нет, понимаем мы это или нет, но все мы каждый день участвуем в переговорах». В то же время большинство людей весьма некомпетентны в проведении своих ежедневных переговоров как в профессиональной сфере, так и повседневной жизни. И поэтому, неспособные планировать свои ходы и распознавать уловки партнера, они часто оказываются беззащитными объектами манипуляции.

Переговорный процесс реализуется во всех тех ситуациях межличностного взаимодействия, в которых согласовываются или уточняются интересы (в обоюдном или одностороннем порядке), ищется общая точка зрения на какие-то вопросы, осуществляется организация совместных действий или изменяется поведение партнера без применения «силового» принуждения.

Рыночные отношения предполагают активизацию и массовое распространение переговоров и в деловой сфере, и в частной жизни. Они становятся необходимым элементом и типичным способом взаимодействия. В современных условиях в развитых странах переговоры, по меткому определению английского исследователя Д. Аткинсона, «являются острием экономических отношений».

В исследованиях, посвященных анализу переговорных процессов, значительное внимание уделяется воздействию и соответствующим структурным элементам переговоров.

К ним относятся: техника, тактика, методы, приемы, стратегия переговоров. Содержание многих из них составляют, по сути, психологические манипуляции и приемы манипулятивного воздействия.

Одним из этапов переговорного процесса, в ходе которого наиболее рельефно проявляются разные способы скрытого принуждения личности, выступает обсуждение.

Анализ опыта обсуждения дает многочисленные примеры разнообразных способов и приемов психологического воздействия на людей с целью их принуждения.

Основные уловки обсуждения. К ним относятся приемы, связанные с созданием определенных условий для ведения переговоров, а также предварительной организацией и специфическим осуществлением процедуры межличностного взаимодействия. Назовем некоторые из них.

Дозирование исходной информационной базы. Материалы, необходимые для обсуждения, не предоставляются участникам вовремя или даются выборочно. Некоторым участникам обсуждений «как бы случайно» раздают неполный комплект материалов, а по ходу выясняется, что кто-то, к сожалению, оказался не в курсе всей имеющейся информации.

Обратный вариант – избыточное информирование, заключающееся в том, что готовится очень много проектов, предложений, решений и т. п., сопоставление которых в процессе обсуждения оказывается практически невозможным.

Формирование установок (мнений) путем целенаправленного подбора выступающих.

Слово предоставляется сначала тем, чье мнение известно и импонирует организатору манипулятивного воздействия.

Двойной стандарт в нормах оценивания поведения участников дискуссий. Одних выступающих жестко ограничивают в соблюдении регламента и правил взаимоотношений во время обсуждения, другим позволяют отходить от них и нарушать установленные правила.

«Маневрирование» повесткой обсуждения. Для того чтобы легче прошел «нужный»

вопрос, сначала «выпускается пар» на малозначительных и несущественных вопросах, а затем, когда все устали или находятся под впечатлением предыдущей перепалки, выносится вопрос, который хотят обсудить без усиленной критики.

Управление процессом обсуждения. В публичных дискуссиях слово поочередно предоставляется наиболее агрессивно настроенным представителям оппозиционных группировок, допускающим взаимные оскорбления либо увод от темы.

Ограничения в технике (процедуре) проведения обсуждения. При использовании этого приема игнорируются предложения, касающиеся процедуры обсуждения; обходятся нежелательные факты, вопросы, доводы.

Реферирование – краткое изложение вопросов, предложений, доводов, в ходе которого происходит смещение акцентов в желаемую сторону.

Для своевременного распознания приемов скрытого манипулирования в ходе переговоров специалисты предлагают следующие направления анализа:

1. Имеются ли противоречия в аргументации оппонентов?

2. Можно ли оспорить приводимые факты и положения?

3. Есть ли неудачные примеры и сравнения?

4. Есть ли у оппонентов ошибочные или неудачные заключения?

5. Не слишком ли оппоненты упростили проблему и можно ли, показав ее другие стороны, усилить доказательность собственного тезиса?

6. Есть ли у оппонентов неверные оценки?

7. Если сразу нельзя оспорить контраргументацию в целом, возможно ли поставить вопросы к отдельным частям (элементам)?

8. Можно ли показать противоречия в контраргументации оппонентов уточнениями и вопросами?

9. Не пользуются ли оппоненты спекулятивными (непозволительными) приемами и уловками и каким образом это можно использовать для усиления собственной аргументации?

Нейтрализация конкретных уловок может осуществляться путем требования равных условий и раскрытия сути уловок с соответствующими пояснениями.

Разоблачение уловки может быть дипломатично построено на ответе, который ее прямо не вскрывает, но показывает ущербность и неправильность рассуждения на каком-либо ином ярком примере, подчеркивающем суть уловки.

Полезен для выявления уловок и так называемый «метод Сократа», заключающийся в постановке серии вопросов, на которые требуется быстро и без комментариев дать однозначные ответы.

В случаях «злостного» использования оппонентом манипулятивных уловок возможен ответ на его уловку аналогичной уловкой, парализующей первую и сам ход переговоров. Это нежелательный прием, применяемый тогда, когда другие способы нейтрализации манипуляций оппонентов были использованы и не дали результата.

Ложь – основа любой манипуляции. В обыденном сознании ложь обычно ассоциируется с негативным, социально не одобряемым действием – обманом. Однако в словарях русского языка ложь трактуется не только как неправда, обман, но и как выдумка, вымысел и даже шутка, розыгрыш. Кроме того, истину можно исказить ненамеренно, и это будет не ложь, а заблуждение.

Однако когда речь идет о корыстном манипулятивном воздействии, дезинформации, тогда ссылки на «шутки» и «розыгрыши» неуместны. Здесь имеет место сознательное создание ложного представления о тех или иных обстоятельствах в сознании другого человека (группы людей). Манипулятор умышленно передает ложную информацию, скрывает свои истинные намерения ради достижения определенной цели, чаще всего корыстной.

Известный российский психолог В. В. Зеньковский выделяет три признака ложного высказывания:

оно искажает объективное представление о действительности;

его автор заведомо знает, что данное высказывание ложно;

желая придать ложной мысли вид истины, он осознанно стремится ввести кого-либо в заблуждение.

Очевидно, что все названные признаки в полной мере характеризуют манипулятивное воздействие.

В психологии известно, что внушающее влияние может осуществляться не только в словесной форме, но также с помощью невербальных средств общения. Зачастую люди еще более эффективно, чем словами, вводят в заблуждение собеседников с помощью жеста, позы, мимики или косметики, грима, одежды и других средств перевоплощения и маскировки, создавая ложное представление о себе или действительности. Этот факт подчеркивает глубинное родство лжи со всеми методами манипуляции сознанием и поведением человека.

Еще с древних времен определились два основных подхода к допустимости лжи. Платон, Гегель, Макиавелли считали ложь во благо общества допустимой и даже необходимой.

«Уж кому-кому, – писал Платон, – а правителям государства надлежит применять ложь, как против неприятеля, так и ради своих граждан – для пользы своего государства, но всем остальным к ней нельзя прибегать». В своей книге «Республика», следуя принципу «стремления к наибольшей выгоде государства», Платон предоставляет врачам и судьям право извращать истину для блага граждан. Платон полагает, «что судьи имеют право лгать, чтобы обманывать неприятеля или граждан в видах общего интереса, подобно докторам, которые имеют право лгать в интересах своих пациентов».

О допустимости лжи писал в XVIII веке Вольтер, считая, что ложь является высшей добродетелью, если она творит добро. А Шопенгауэр называл отрицание необходимой лжи «жалкой заплатой на одежде убогой морали». Русский философ В. С. Соловьев считал возможной нравственную ложь «во спасение».

Другая позиция уходит корнями в христианскую мораль и рассматривает ложь с точки зрения наносимого ею вреда, а не принимается как форма поведения человека. Епископ Аврелий Августин отрицал любую форму лжи, считая, что она подрывает доверие между людьми. Кант не допускал права на ложь, даже когда надо дать ответ на вопрос злоумышленника «дома ли тот, кого он задумал убить?». Таким образом, мнения по этой проблеме достаточно разнообразны и современные исследования показывают, что существует достаточно большой диапазон оценок людьми допустимости лжи в различных сферах жизнедеятельности человека.

И все же в истории человечества ложь, хотя и осталась формально осуждаемой, на практике оказалась неискоренимой, даже стала привычным фактором повседневных отношений. Современная цивилизация начиналась с признания допустимости лжи (во времена Платона) и, в конечном счете, оказалась ее пленницей. В нынешней государственности многих стран заметен принцип, сформулированный еще Макиавелли и широко используемый иезуитами: насилие для тела и ложь для души. Отсюда – обвальное нарастание разного рода манипуляций и информационных противостояний, а также пресловутых «двойных стандартов» (в повседневной жизни и высокой политике), имеющих своим фундаментом ложь и только ложь.

Как распознать ложь? Во-первых, для этого существует полиграф, или «детектор лжи».

Но он – не для бытового общения и, к тому же, сам «не прочь солгать». Остается ориентироваться на поддающиеся внешнему контролю более или менее выраженные психофизиологические сдвиги в организме, а также более тщательный сравнительный анализ получаемой информации.

Специальная литература отмечает следующие наиболее характерные признаки неискренности говорящего:

непроизвольное изменение интонации;

изменение темпа речи;

изменение тембра голоса;

появление дрожи в голосе;

появление пауз при ответах на вопросы, которые не должны были вызывать затруднения;

слишком быстрые ответы на вопросы, которые должны заставить задуматься;

появление в речи выражений, не типичных для данного человека в обычном общении, или исчезновение типичных для него слов и оборотов;

демонстративное подчеркивание (выделение) с помощью речевых средств – интонацией, паузами и др. – каких-либо фрагментов передаваемой информации, маскирующее или искажающее истинное отношение к ней.

Кроме того, ориентируясь на лицо партнера по общению, можно заметить бегающий взгляд, неадекватную легкую улыбку, микронапряжение лицевых мышц, особые движения зрачков глаз, нетипичные вегетативные реакции, покраснение ушей, шеи, почесывание.

При анализе содержания информации на предмет выявления неискренности целесообразно обращать внимание на следующее:

1. Наличие противоречий внутри самой информации и с имеющимися объективными данными.

2. Неопределенность, неконкретность сведений, содержащихся в информации.

3. Чрезмерная, нарочитая точность описания событий.

4. Исключительно позитивная информация о самом себе и отсутствие малейших сомнений в трактовке событий.

5. Неуместные, неоднократные ссылки на свою порядочность и незаинтересованность.

6. Уклонение от ответа на прямые вопросы, требующие однозначных ответов и др.

Учитывая косвенный характер перечисленных признаков, в качестве дополнительной проверки наличия неискренности, дезинформации и манипулятивных приемов необходимы, во-первых, комплексная оценка всех наблюдаемых параметров, во-вторых, обязательная перепроверка сделанных по ним выводов по другим каналам и по фактам, с другой стороны характеризующим как личность оппонента, так и конкретную ситуацию взаимоотношений с ним.

1. Может ли человек обезопасить себя в современной жизни от манипуляций?

2. В какой мере вы лично чувствуете себя свободным в мыслях, решениях, проявлении эмоций, поступках?

3. Как относятся лично к вам слова Пушкина: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман»?

4. Способны ли вы говорить только правду? Хотя бы в течение одного дня?

5. Какие признаки могут свидетельствовать о неискренности вашего собеседника, партнера?

6.5. Защита русского языка – важное условие информационной безопасности России Общение – краеугольный камень современной цивилизации. Через него – путь к семье, друзьям, учебному и производственному коллективу, к обществу в целом. Собственно, без общения и общество невозможно. Не случайно эти понятия – одного корня. «Устрани общительность, и ты разорвешь единство человеческого рода, на котором покоится жизнь человека», – утверждал римский философ Сенека почти две тысячи лет назад. Основным, присущим только человеку, механизмом установления и поддержания связей между людьми и, следовательно, обеспечения единства человеческого рода является язык.

Согласно современной психологии, я з ы к, в самом общем смысле, есть система словесных знаков, служащая средством человеческого общения и мышления. В реальной жизни он выступает как бы в трех ипостасях, будучи одновременно:

средством передачи и усвоения общественно-исторического опыта;

средством коммуникации (общения) в повседневной жизни; средством интеллектуальной деятельности человека и познания мира.

Однако язык (устный и письменный) – это не только механизм передачи информации между поколениями и современниками, но и специфически человеческое средство управления поведением индивида и преобразования этого поведения в нужном направлении, в том числе в безопасном.

В психологии хорошо известно воздействие речи на развитие всех высших психологических функций человека. Это – многогранный психический фактор, организующий структуру и направленность восприятия, формирующий архитектонику памяти в ее специфически человеческой (опосредованной) форме, определяющий избирательность внимания и эмоциональное поведение человека. Наконец, речь самым непосредственным образом связана с мышлением человека, его интересами и убеждениями, всей системой отношений к окружающей действительности. Можно сказать, что, участвуя в осуществлении практически всех высших психологических функций человека, язык, наряду с практической деятельностью, определяет общую структуру безопасного или опасного индивидуального сознания и поведения.

Манипулятивные возможности языка Словом можно убить, словом можно спасти, Словом можно полки за собой повести, Словом можно продать, и предать, и купить, Слово можно в разящий свинец перелить.

Речь – важнейшая сущностная характеристика человека. Она формируется в раннем детстве и отражает в себе особенности той социальной среды, в которой это детство прошло. Известно, что дети, выросшие среди животных, речь не приобретают и овладеть ею на более поздних этапах развития не могут. Отсутствует у них и необходимое для жизни в обществе мышление, как и другие, собственно человеческие, качества. Все это говорит о повышенном влиянии речи на общее развитие человека и, следовательно, особых возможностях манипулирования его сознанием и поведением через речь. Овладение новым языком и новым уровнем его использования – не формальный процесс, связанный лишь с изменением в механизме передачи информации. Чаще всего он влечет за собой качественное изменение мышления и принятой ранее системы жизненных оценок и отношений человека.

Поэтому Доктрина информационной безопасности РФ к числу основных объектов обеспечения информационной безопасности России в сфере духовной жизни относит русский язык, рассматривая его и как фактор духовного единения народов многонациональной России, язык межгосударственного общения народов Содружества Независимых Государств.

Язык в большей степени, чем какая-либо другая психологическая характеристика человека, определяет его национальную принадлежность. Это – важнейший критерий национальной идентификации людей. Еще Н. Г. Чернышевский писал: «Человек, говорящий нашим языком, – наш человек».

Отсюда – та исключительная роль, которая отводится воздействию на язык и его использованию во всех программах манипулирования человеком. Информационная агрессия против языка – это атака на личность в целом, ее сознание и основные гражданские качества: патриотизм, установку на отождествление себя с определенным народом и его традициями. Не случайно так настойчиво, и порою неадекватными методами, борются сегодня за внедрение своего языка и отторжение другого, признанного вдруг чуждым, элиты стран, только что получивших национальную самостоятельность, – например, Украина, Латвия, Эстония. Столь же не случайно сторонники создания глобального общества на планете пытаются навязать человечеству обратную тенденцию – перейти на использование единого языка, в частности английского. Показательно в этом ряду и то, что на языковом материале строится сегодня большинство новейших психологических методов воздействия на человека и управления его сознанием. Например, нейро-лингвистическое программирование (см. п. 2.5) уже в самом названии содержит слово «лингвистическое» (от лат. lingua – язык). Высока роль слова в логотерапии (от гр. logos – слово; therapeja – лечение), как, впрочем, и в любом виде психотерапии и психоанализа, в различных вариантах внушения и самовнушения, во многих других методах скрытого управления человеком. В не меньшей мере речевые методы популярны при обработке людей в религиозных сектах или в ходе любых политических, в частности избирательных, кампаний.

Язык может лечить человека, может радикально изменить его внутренний мир, сформировать как представителя конкретной нации, общественной группы, носителя определенных духовно-нравственных ценностей. Но может и погубить в нем любое из этих качеств.

ХХ век можно назвать столетием языкового (или речевого) манипулирования людьми.

Достаточно вспомнить пропагандистское мастерство большевиков, Гитлера и Геббельса, западных специалистов информационной («холодной») войны второй половины прошлого века. И, как показал опыт, такое манипулирование – не только самый распространенный, но и один из самых глубинных вариантов воздействия на психику человека. По словам известного немецкого специалиста по проблемам пропаганды Иринги Фечер, «господство посредством языка представляется нам последней формой порабощения человека… Оно обеспечивает такую степень господства над человеком, по сравнению с которой физическое насилие является безобидным и устаревшим».

В большинстве жизненных случаев люди реагируют не на реальные факты, а на представляющие их символы, центральное место среди которых занимают слова, язык в целом. Наиболее распространенные в реальной жизни слова, обороты речи невольно внедряются в сознание человека, особенно молодого, вместе с тем смыслом, который они несут, и начинают во многом определять его мысли, решения, поведение. Поэтому, например, гражданам СССР приходилось постоянно слушать «читалки» о руководящей роли КПСС, единстве партии и народа, «научно обоснованных» преимуществах социализма и т. п.

Существует множество специальных приемов языкового манипулирования, предполагающих использование для обозначения одних и тех же явлений слов, несущих разный оценочный оттенок. Например, человека, ведущего вооруженную борьбу, в зависимости от целей манипуляции, можно назвать либо «борцом за свободу», либо «сепаратистом», «боевиком», «террористом».

Российский историк Е. В. Тарле приводит классический вариант смены оценочных смыслов в публикациях парижской прессы, описыващей продвижение Наполеона в сторону Парижа. Первая публикация: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан»; вторая – «Людоед идет к Грассу»; третья – «Узурпатор вошел в Греноболь»; четвертая – «Бонапарт взял Лион»; пятая – «Наполеон приближается к Фонтебло»; шестая – «Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже».

Основные угрозы русскому языку Русский язык является одним из важнейших и наиболее ярких проявлений некоего глубинного, связанного с духовностью, преимущества нашего народа. Поэтому на современном этапе информационного противостояния существуют достаточно серьезные угрозы «великому и могучему» языку, этому уникальному фактору национального самосознания и обеспечения национальной безопасности.

В числе этих угроз можно назвать:

вытеснение русского слова фотографиями и рисунками, кадрами телевизионных и рекламных сюжетов;

«вестернизацию» русского языка, засорение его терминами и словесными оборотами иностранного, прежде всего западного, происхождения;

широкое внедрение в русскую речь слов и оборотов жаргонного характера.

Речевые и образные отношения человека с миром. Нарастающее преобладание в СМИ и массовой культуре в целом образных вариантов информации над речевыми можно назвать первой угрозой русскому языку и богатству внутреннего мира человека, который имеет возможность этим языком пользоваться. Сегодня наиболее популярные среди молодежи издания максимально заполнены красочными фотографиями и рисунками. Слово на разукрашенных страницах уступило место образу и, как следствие, образное (более примитивное) мышление начинает доминировать над вербальным. Человек невольно опускается в своем развитии на более раннюю стадию. Когда-то именно речевая (вербальная) форма мышления обеспечила выделение человека из животного мира. Тогда как «мыслить» образами, картинками могут высокоразвитые животные. Речевая форма мышления – это главный базис становления и развития человеческого интеллекта. С ней связано формирование аналитического склада ума и способности к восприятию абстрактных понятий. Наконец, с речевой формой мышления тесно связаны понимание и усвоение духовно-нравственных истин человеческой жизни.

Можно утверждать, что сегодня под влиянием упрощенных образных вариантов информационного воздействия подрастающее поколение невольно уходит от сложных и высоких возможностей психики, приобретенных на эволюционном пути, к более простым, примитивным. Это – путь к стереотипному мышлению и ограниченному рядом неизменных стандартов сознанию. Всесильный Интернет с его картинками-иконками, чрезмерное увлечение телевидением (вплоть до телемании), иллюстрированные журналы и реклама во всех ее видах неуклонно ведут к снижению интеллектуального и нравственного начала у молодежи, подавляют в ней нечто подлинно человеческое и делают ее удобным объектом для по следующего зомбирования.

По данным специалистов, за последние годы умение детей культурно общаться значительно ухудшилось. Подрастающее поколение все хуже владеет родной речью: дети затрудняются объединять слова в предложения, правильно строить фразы, точно, ярко и интересно выражать свои мысли. Причина в том, что их «собеседником» все чаще становится компьютер, телевизор, видеоплеер. Живое общение заменяется односторонним восприятием происходящего на экране. В результате, как показали исследования японских нейрофизиологов, у завзятых «телеманов» невостребованными оказываются некоторые участки мозга, а у любителей видеоигр тренируются реакции и действия, практически не применимые в реальной жизни.

Заменяя речевое мышление образным, мы невольно снижаем аналитические возможности человека и делаем его более управляемым извне, более подчиняющимся информационному манипулированию.

По мнению ряда авторов, мы повторяем путь, пройденный американцами. В США расплатой за массовую телеманию и всеобщую компьютеризацию последних десятилетий уже стали сужение общих представлений молодых людей о реальной жизни, своей стране и мире в целом, зацикленность мышления и сознания в рамках навязываемых стереотипов.

В этом же направлении работает информационная операция, направленная на вытеснение с книжного рынка серьезной литературы, требующей от читателя, как писал Пушкин, «мыслей, и мыслей истинных». Нынешнему читателю навязывается малосодержательная, одноразовая книжная продукция, в которой красочная обложка дороже содержания. Страна, в высшей мере склонная, по общему признанию, к серьезному чтению, теперь «подпитывает» внутренний мир своих граждан детективами, состоящими из иллюстраций журналами и, в лучшем случае, книгами, экранизация которых была представлена на телевидении. А для ребенка, привыкшего без усилий развлекаться игрой образов на экране, восприятие информации из книг и на слух становится все более сложным. Негативные последствия подобных тенденций неизбежны. Людьми, разучившимися серьезно читать и, следовательно, глубоко мыслить, потерявшими интерес к родному слову и подлинной русской литературе, легче манипулировать, но с ними труднее воплотить в жизнь достойные России национальные проекты.

«Вестернизация» русского языка. Не менее острая проблема русского языка связана со все большей засоренностью его словами и речевыми оборотами иностранного происхождения. Меру этой угрозы нетрудно оценить, послушав, на каком «диалекте»

говорят сегодня юноши и девушки России, какую речь мы слышим по каналам российского радио и телевидения. По мнению специалистов, сегодня русский язык находится в состоянии, которое следует характеризовать не иначе, как глубокий кризис.

Лингвистическая проблема уже перерастает в проблему информационной безопасности России, а значит, ее национальной безопасности.

Одним из главных факторов, содействующих широкому распространению в современном русском языке терминов иностранного происхождения и слов, являющихся производными от этих терминов, является процесс все более активного воздействия на российское общество западной культуры и технологий. Основные сферы этого воздействия – массовая культура, экономическая деятельность (или «сфера бизнеса»), политика и информатика.

В сфере массовой культуры процессу «вестернизации» русского языка активно содействуют российские СМИ и, в первую очередь, газеты, журналы, каналы радио и телевидения, предназначенные для молодежи – наиболее активной и чувствительной к внешнему влиянию части населения России. Любой из современных молодежных журналов буквально наполнен западной терминологией. В подавляющем большинстве это слова американского происхождения, причем характерные не столько для литературного языка, сколько для американской массовой культуры.

Мы начинаем привыкать к американизмам типа «имидж», «имиджмейкер», «спичрайтер», «массмедиа», «шоумен», «спонсор» «рейтинг» и т. п. Некоторые из этих слов уже успешно конкурируют по частоте использования с самыми ходовыми русскими словами. А свои аналоги в русском языке они вытеснили полностью. К тому же большинство из них извращенно переведено и истолковано, а по сути приспособлено лишь к вольному использованию в нужное время и при удобном случае. Нет пользы от подобной игры словами ни английскому, ни русскому языку. Изучение иностранного языка может, безусловно, содействовать повышению культуры родной речи, способствовать более тонкому восприятию оттенков мысли на родном языке – но все это только при наличии адекватно расставленных приоритетов.

Поражает готовность (на высоком политическом и культурном уровне) сознательно искажать свой язык, вносить в него чуждые традициям и правилам изменения. Мы стали говорить Кыр-гыстан, «в Украину», вместо естественного и соответствующего нормам русского языка «на Украину»; называть прибалтийские республики «странами Балтии».

Надуманная политкорректность оказывается сильнее элементарного уважения к правилам и традициям родной речи.

Обладая самым богатым в мире языком, мы, будто комплексуя от своего языкового превосходства над другими народами, готовы раз за разом приносить жертвы другому языку, заведомо более слабому и бедному. При Петре I и его ближайших преемниках россиян приучали говорить по-немецки; при Александре I вся российская элита перешла на французский. Может быть, как раз этот языковый коллаборационизм стал одним из факторов, породивших, в качестве протеста, произведения Пушкина, Гоголя, Достоевского, Тютчева, Толстого, сумевших показать всему миру величие русского языка. Нынче мы вновь – во главе с новой элитой – готовы перейти на другой язык. С детства приучаем россиян к «правильному» английскому, гордимся их успехами в освоении чужого языка и позволяем любое кощунство по отношению к своему. Не понимаем при этом, что речь идет не столько о приобретении дополнительного средства общения, сколько о трансформации внутреннего мира ребенка, его менталитета, характера и судьбы.

Не случайно, по данным социологов, желание эммигрировать из России высказывали в середине 90-х годов – на пике увлечения западной терминологией – до 60 % студенческой молодежи. Тогда же стало модным – особенно среди российской элиты – дать образование детям на Западе.

Состояние языка и культуры речи всегда являлось индикатором общей культуры человека и национальной культуры общества в целом. Это лишь кажется, что мы овладеваем все новыми и новыми словами. Слова, из которых складывается наша речь, тоже овладевают нами. Ибо из сочетания слов образуется не только предложение, но и мысль; далее – мышление – мировоззрение – сознание – человек в целом. Вместе с чужими словами приходят и соответствующие мысли, и иной взгляд на жизнь, ее смысл и главные ценности в ней. Как сказал основатель Берлинского университета В. Гумбольдт, «не люди овладевают языком, а язык овладевает людьми».

Заметно усиливается влияние западной терминологии в сфере финансово-экономической деятельности. Причины этому – обращение к западным методам ведения деловых операций, а также появление в России большого числа учебных центров, факультетов и институтов, имеющих соответствующую ориентацию в научно-методическом обеспечении своей деятельности. В выступлениях российских экономистов и их газетно-телевизионных интерпретаторов мы все чаще встречаем не свойственные русскому языку термины типа «прайс-лист», «бизнес-план», «менеджер», «консалтинг», «мониторинг», «кастинг» и т. п.

Опасно, что этот переход на новый язык, следовательно, новый образ мышления, стал уже почти обыденным и привычным делом.

Информационная сфера также богата англоязычными терминами. Особенно много их в публикациях по информатике и вычислительной технике, в области программного обеспечения. По мнению профессора К. К. Колина, можно выделить две группы причин этого явления. Первую из них составляют причины объективного характера, обусловленные спецификой самого процесса развития средств вычислительной техники и информатики.

Общеизвестно, что по целому ряду направлений лидерство здесь в последние двадцать лет удерживают американские компании, контролирующие большую часть мирового рынка средств информации. Именно они задают сегодня тон в формировании и распространении новых терминов и профессиональной лексики в данной области. Эти термины становятся сначала стандартами «де-факто», а затем в ряде случаев – и стандартами «де-юре», получая свое закрепление в рекомендациях международных организаций по вычислительной технике и информатике.

Однако существуют и причины субъективного характера, которые заключаются в том, что в последние годы в России продолжает сохраняться своеобразная мода на использование американских терминов в литературе по вычислительной технике и информатике. Наиболее часто этой моде следуют молодые авторы, которые оперируют иностранной терминологией не столько для того, чтобы осветить существо рассматриваемой проблемы, сколько для демонстрации эрудиции и знания зарубежных публикаций.

Так или иначе, сегодня мы имеем дело с процессом «американизации» нашей административной и технической терминологии. Если же учесть, что техническая культура составляет значительную часть общей культуры, то можно сделать вполне обоснованный вывод о том, что этот процесс, безусловно, оказывает свое воздействие и на всю культуру российского общества.

Однако еще более опасно нарастание вала технического и компьютерного сленга для индивидуального сознания представителей поколений, только начинающих сознательную жизнь и сразу ощущающих себя внутри мира современной информации, его неотделимой частью. Это уже не только российская, но и общемировая проблема, проблема будущих граждан глобального информационного общества.

По сообщению газеты Daily Telegraph, специалисты Министерства образования Великобритании бьют тревогу: школьники забывают элементарные правила языка, предпочитая писать на интернет-сленге. Сообщается о 13-летней девочке, повергшей своим сочинением в состояние шока всех учителей школы. Никто не смог понять написанное, ибо все страницы были испещрены принятыми в компьютерной практике сокращениями и иероглифами. По мнению университетских психологов Великобритании, предпочтение интернет-сленга – уже глобальная тенденция в молодежной среде.

Криминализация русской речи. Об этой угрозе русскому языку говорят и пишут уже давно. Блатной жаргон уголовников, «русская феня», а с некоторого времени и откровенно нецензурные выражения все настойчивее заполняют нашу литературную и повседневную речь. Происходящий сегодня процесс опошления русского языка некоторые авторы образно называют процессом его «привокзализации».

Слова «наезд», «разборка», «мочить», «крыша», «бабки», и тому подобные выражения уже чуть ли не ежедневно звучат из уст дикторов радио и телевидения, и даже в речах государственных деятелей. Это – уже не технические термины – «американизмы», а прямое заимствование из лексикона преступного мира.

Процесс криминализации жизни нашего общества или нарастающая криминализация его языка – что является первичным в этом взаимодействии? Проще всего назвать исходной причиной состояние общества. Однако было бы ошибкой недооценивать влияние языка на сознание и поведение людей. Все здесь взаимосвязано. И нынешнее увлечение уголовным жаргоном – не только следствие нашей жизни, но и ее активное творение в соответствую щем варианте.

В обстановке ложно понимаемого плюрализма, бравады близостью к «народным массам», а по сути – господствующей вседозволенности – мы поступаем весьма безответственно, расширяя масштабы засорения русского языка подобного рода «приобретениями» из криминальной лексики. Это увлечение не безобидно. За ним следует выбор жизненных идеалов и образцов для подражания. Опросы показывают, что именно среди любителей уголовного жаргона и матерных выражений больше всего в почете такие профессии, как киллер, валютная проститутка, «вор в законе», а популярные герои – Япончик, Григорий Распутин, Сонька – Золотая ручка. Это их жизненный лозунг: «Для добывания денег все способы хороши».

Еще одна напасть для русского языка. В последние годы среди определенных групп молодежи, прежде всего студенческой, стало модным говорить и писать с ошибками, сознательно искажая слова родной речи. Среди любителей «новой орфографии» популярны, например, выражения: «аццкий сотона», «превед кросавчег», «превед солнц», «пасиб»

(спасибо), «кстате», «будющее» и др. Подобное произношение стало уже чуть ли не паролем-пропуском на определенные «тусовки» и форумы.

К этому же ряду порочных тенденций, проявляющихся в нашем языке и ведущих к подавлению духовных ценностей, нужно отнести и усиливающееся господство в современной речи откровенной лжи, пустой демагогии. Это – не новое явление. Еще из древности пришло убеждение: слово изреченное есть ложь. «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли», – писал Никколо Макиавелли. Об этом же пишет в XIX веке польский поэт А. Мицкевич:

Лжет слово голосу А голос – мысли лжет, И в слове гибнет мысль, Утратив свой полет.

Однако многие наши – весьма известные и авторитетные – политики, экономисты, как никто другой из прошлых эпох, довели до «совершенства» исполнение совета знаменитого русского сатирика М. Е. Салтыкова-Щедрина: «Ври и будь свободен от меры». Наш «великий и могучий» язык и здесь может быть виртуозным. Но такое его использование работает отнюдь не на «обеспечение информационной безопасности России в духовной сфере». При современных масштабах обмена информацией и ее влияния на общественное мнение, состояние здоровья и психического самочувствия отдельных людей проблема лжи становится уже глобальной проблемой всего человечества.

Русский язык в ближнем и дальнем зарубежье Оценивая состояние русского языка в других странах, специалисты выделяют две тенденции.

Во- перв ы х, происходит активное сокращение русскоязычного информационного пространства в ближнем зарубежье – в новых независимых государствах, еще недавно бывших республиками СССР.

Во-вторых, после ликвидации Советского Союза с его авторитетом и возможностями наметился процесс вытеснения русского языка из зоны дальнего зарубежья, все большего ограничения его использования в качестве одного из языков международного общения.

Сегодня объективной реальностью является тот факт, что в большинстве независимых государств ближнего зарубежья проводится активная и целенаправленная политика по сокращению использования русского языка в сферах государственной деятельности, экономики, науки, образования и культуры. Русский язык сегодня является вторым государственным языком лишь в Республиках Беларусь, Казахстан и Молдова.

В других странах ближнего зарубежья русский язык не получил подобного государственного статуса, и поэтому русскоязычное информационное пространство там быстро сокращается. На улицах городов Латвии, Литвы, Эстонии, Армении, Грузии уже практически нет вывесок и надписей на русском языке, хотя на нем еще свободно говорит часть населения этих государств. Наименования улиц, организаций и учреждений, а также рекламные объявления выполнены теперь, как правило, лишь на национальном языке данной страны или на английском языке, который знают очень немногие граждане. Таким образом, налицо формирование в этих странах нового языкового и, следовательно, информационного пространства, не соответствующего историческим традициям, лингвистической культуре общества, стремлениям части населения к сохранению русского языка как средства общения.

Сегодня в странах ближнего зарубежья проживает около 27 миллионов русских людей, оказавшихся за пределами своей этнической родины. Кроме того, много здесь и тех, кто, не являясь русским, вырос в русскоязычной среде и поэтому считают русский своим родным языком. Драматизм положения этих людей заключается не только в том, что им насильственно, под угрозой различных социальных ограничений, навязывается национальный язык страны пребывания, но и в том, что их дети, порою искусственно, лишены возможности получить образование на русском языке.

Во многих государствах СНГ фактически стали дефицитом необходимые учебники и методические пособия по тематике русского языка, не готовятся в необходимом объеме соответствующие педагогические кадры. Видимо, в ближайшие годы в этих странах вырастет новое поколение людей, уже не знающих русского языка.

Сокращается русскоязычное информационное пространство и в странах дальнего зарубежья. Все реже можно найти какие-либо русскоязычные информационные материалы за дальними рубежами нашей родины. На международных выставках и научных конференциях русский язык как рабочий используется все реже.

Что представляется необходимым? Традиционный набор мероприятий, обычно предлагаемый сегодня политиками в виде различных программ и обращений к руководству Российской Федерации и других стран, русскому языку за рубежом, видимо, уже не поможет. Пока Россия не займет в своем регионе и в мире место, достойное ее предназначению и возможностям, статус русского языка не поднимется. Остается заняться более интенсивной информационно-методической поддержкой русского языка в странах ближнего и дальнего зарубежья: подготовкой и рассылкой в учебные учреждения зарубежных стран словарей и учебников, приглашением возможно большего числа работающих там специалистов для переподготовки в России.

В настоящее время более важно, чтобы язык не растерял свои высокие качества, присущее ему богатство внутри России. Для этого россиянам, особенно молодежи, необходимо показать стратегическую важность русского языка в деле обеспечения информационной безопасности страны и сохранения народом и каждым человеком своей национальной идентичности. Такое осознание необходимо и тем, кого народ избирает во властные структуры, кому доверены средства массовой информации, газетные страницы и микрофоны, кто руководит издательствами и образовательными учреждениями. Высокая культура речи должна стать не только показателем интеллектуального уровня специалиста, но и одним из обязательных критериев его профессиональной пригодности для того, чтобы занять должность преподавателя, журналиста, руководителя коллектива, работника культуры.

По мнению специалистов, важно также обеспечить нормативное регулирование использования иностранной терминологии в официальных названиях предприятий и учреждений, на страницах печатных изданий и в передачах электронных средств массовой информации. К примеру, Европейский союз даже на законодательном уровне рассматривает допустимость использования на территории Европы тех или иных выражений, затрагивающих национальные, религиозные и политические интересы населения.

Русский язык пережил в своей истории немало трудных времен, окажется он сильнее и нынешних угроз. Тревожит другой вопрос: как скажутся текущие трудности на душах тех, кто в этот период только осваивает родную для себя речь? Не обернутся ли проблемы языка проблемами, куда более опасными – издержками духовно-нравственного обустройства внутреннего мира будущих граждан России и страны в целом? Этот вопрос главным образом и должен сегодня беспокоить родителей, преподавателей всех уровней, политических и культурных лидеров государства, каждого человека, причастного к становлению подрастающего поколения.

1. Почему русский язык называют национальным богатством России, не менее ценным, чем ее территориальные и сырьевые ресурсы?

2. Какая, на ваш взгляд, из перечисленных угроз русскому языку наиболее опасна?

3. Чем обусловлена связь между русским языком и духовностью нашего народа?

4. Почему русская классическая литература высоко ценится в других странах и теряет читателей в России?

5. Что вы знаете о борьбе за право говорить на русском языке части населения Украины, Латвии и других стран?

6. Подберите 50 синонимов словам «клево», «прикольно». Например: сильно, мощно, здорово, красиво, изящно, кудряво, весело, блестяще и т. д.

6.6. Средства информационного воздействия и В правовом отношении внимание к вопросам здоровья наших граждан, и прежде всего детей, в последние годы заметно возросло. Это внимание распространяется и на информационную сферу как на потенциальный источник не только развития, но и искажения процесса психического и физического становления современного молодого человека. В настоящее время действует Конвенция о правах ребенка, определяющая необходимость доступа детей лишь к той информации, которая направлена на содействие их социальному, духовному и моральному благополучию, а также здоровому физическому и психическому развитию. Доступ детей к информации регулируют также законы РФ «О средствах массовой информации» и «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ».

Статья 14 Закона «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ» обязывает органы государственной власти принимать меры по защите ребенка от информации, наносящей вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, а также от распространения печатной продукции, аудио– и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, порнографию, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение.

В 2006 г. вступили в действие национальные программы «Здоровье» и «Образование». В соответствии с ними проводится дополнительное оснащение электронными технологиями медицинских учреждений, повышаются оклады их персоналу; в образовательных учреждениях создаются компьютерные классы с подключением их к Интернету. Все это расширяет возможности оперативного обращения школьников к самой современной информации, но одновременно требует соответствующих мер по диагностике и коррекции их здоровья.

К числу положительных тенденций можно отнести и то, что в условиях свободного обмена информацией о неблагополучии здоровья населения страны стали говорить открыто и на всех уровнях. Более активной и принципиальной стала позиция родителей по вопросам влияния деятельности СМИ и компьютеризации на здоровье, развитие и воспитание детей.

Постепенно приходит осознание того, что каждый родитель, в соответствии со ст. Конституции РФ, вправе требовать от редакций и редакторов не нарушать права и интересы ребенка при осуществлении своей деятельности.

Вместе с тем, как свидетельствуют оценки специалистов и сама жизнь, несмотря на принимаемые меры, состояние здоровья населения, и особенно подрастающего поколения, в условиях перехода страны к информационному обществу и ускоренного включения в систему глобального мира продолжает оставаться критическим. Почему? Попытаемся разобраться.

Переход к информационному обществу и проблемы здоровья Объективные предпосылки проблемы. Стремительный переход к индустриальному, а затем и постиндустриальному (информационному) обществу создал объективные предпосылки для дезорганизации психики человека, переводу ее в состояние, удобное для искусственных манипуляций и патологических внутренних искажений. За предельно короткие (по историческим меркам) сроки кардинально изменились условия жизни человека. Он был вынужден ослабить свои тесные связи с природной средой и полностью окунуться в технизированное бытие, предъявляющее принципиально иные требования к функционированию психики и ее «запасам прочности». Н. А. Бердяев назвал этот переход «страшной революцией», «непоправимой катастрофой в судьбе человека, катастрофой ухода от природной жизни». Однако трансформация стиля и темпов повседневного бытия людей продолжается в каждой индивидуальной биографии почти непрерывно. В итоге незнающий перерывов и остановок прогресс – в данном случае независимо от воли общества, объективно – «рушит человека», чтобы, может быть, на его месте, по законам эволюционной необходимости, могло появиться некое новое существо, отвечающее условиям и запросам глобального информационного мира.

В условиях постоянного ускорения темпа жизни, частого и резкого обновления ее требований к человеку психика части людей не успевает перестраиваться и хотя бы временно обретать состояние устойчивой адаптированности. Известно, что 90 % всех научных открытий, сделанных человечеством за свою историю, пришлось на ХХ век. По этому показателю каждые десять лет ХХ века равны одному тысячелетию человеческой истории. Изобретение парового двигателя (1776) и электромотора (1876) разделяет столетие. То есть в течение трех поколений человек осваивал это техническое чудо, привыкал к тому, как оно меняет его жизнь.

В ХХ веке прежний, естественный и привычный для человека мир начал рушиться обвально. Каждые десять лет, а потом – ежегодно в его жизнь входили автомобиль, самолет, кинофильм, транзистор, телевизор, компьютер, Интернет, «мобильник», масса бытовой техники, множество новых средств и материалов, изменяющих окружающий мир до неузнаваемости. Человек меньше созидает, меньше творит, чаще нажимает кнопки. У него – иная пища, иные методы лечения, иные средства общения с себе подобными. Да и землю, на которой живет, он в естественном варианте чаще видит по телевизору или из окна дачи, автомобиля.

На дворе – новый мир. А что внутри? Главным образом – хаос. Не поспевает внутренний мир за внешним. Современная жизнь – это некий гиперпереходный процесс, в котором мало отрезков стабильности, когда можно осознать и закрепить отношение к происходящему, прежде чем начать ассимиляцию очередного новшества. Непреходящий стресс, дезориентированность в настоящем и неуверенность в будущем, отсутствие проверенной опытом субъективной позиции, непостоянство в оценках и поведении – вот типичные психологические следствия этой гонки. Нет времени, чтобы заглянуть в собственную душу, помочь ей хотя бы на мгновение избавиться от давления необходимости, попытаться услышать нечто, исходящее из глубин своего «Я». Сегодня у нас куда больше оснований повторить слова одного из героев Достоевского из века девятнадцатого: «Кто же теперь не в аффекте, вы, я, все в аффекте».

Психоаналитик и выдающийся мыслитель К. Г. Юнг еще в середине прошлого столетия бил тревогу, полагая, что под влиянием цивилизации, природных, социальных и хозяйственных катаклизмов психическая конструкция человека становится все более хрупкой и уже работает на пределе. Она все больше страдает от прогрессирующего ощущения опасности, неуверенности, подспудного чувства страха за свое «Я». По убеждению Юнга, расщепленность внутреннего мира человека переходит допустимую меру.

В условиях постоянного ускорения темпа жизни, частого и резкого обновления ее требований к человеку психика не успевает перестраиваться и хотя бы временно обретать состояние устойчивой адаптированности.

В этом и состоит важное психотерапевтическое и стабилизирующее значение последовательного и планомерного изучения проблем и методов обеспечения личной и общественной безопасности в информационной, социальной, технической и природной сферах.

Основатель Римского клуба, известный менеджер и философ Аурелио Печчеи отмечал:

«Достигнув за несколько десятилетий прогресса, сравнимого с итогами предшествующих столетий, мы совершили поистине гигантский рывок в техническом и материальном восхождении и оказались просто не в состоянии подтянуть к этим бешеным темпам свое культурное развитие. Безудержно меняющаяся на наших глазах действительность, за которой мы не успеваем уследить, мучает и пугает нас. Ведь все наше мироощущение, все стимулы нашего поведения, … в сущности, остались нам в наследство от предшествующих веков. И, чувствуя себя явно не в своей тарелке, мы робко и безуспешно пытаемся приспособиться к новым условиям, уже не способные жить в прежнем, естественном мире, но и не готовые еще к тому, чтобы полностью акклиматизироваться. От всего этого глубоко страдает наша психика и здоровье, ослабевают способности к здравым оценкам и суждениям, и, подавленные, сбитые с толку всей этой лавиной изменений, мы никак не можем выработать правильную и последовательную линию поведения – то впадаем в панику и начинаем предпринимать какието судорожные, конвульсивные меры, то инсценируем беспомощные и безадресные протесты, то замираем в покорном смирении… Вот он, дьявольский порочный круг человеческих затруднений».

Навязывание человеку столь ущербного для его внутреннего мира существования не может оставаться без последствий. Мы привычно искали истоки нынешних бед со здоровьем и нравственностью людей в социально-экономической сфере, а они – прежде всего в неадекватности их душевной жизни. Опережая успехи в накоплении материальных благ, победы в соревновании за прогресс и «сытость» оборачиваются для человечества приобретающими уже эпидемический характер неврозами, наркоманией, почти системной безнравственностью, трагическими прорывами разрушительных наклонностей и, в конечном счете, серьезным ослаблением физического здоровья населения в целом.

По мере того как нарастает давление на психику со стороны общества и научнотехнического прогресса, растет напряжение внутри ее. Пружина как бы сжимается. Где пределы такого сжатия? Неожиданную обратную реакцию этой пружины у отдельных людей (и групп людей) мы видим все чаще в проявлениях экстремизма, терроризма, в поисках новой веры.

Характер информационного воздействия и здоровье Принципиальное значение для психоэмоционального состояния и всех видов здоровья человека имеет содержание информации, поступающей из электронных и печатных средств массовой информации. В последние годы с экранов телевизоров и дисплеев, со страниц газет и журналов на россиян обрушиваются главным образом потоки негативной информации. Воспользовавшись отсутствием цензуры, в погоне за рейтингами и прибылью некоторые из наших СМИ потеряли чувство меры в показе насилия, безнравственности, развратных действий, пренебрежительного отношения к здоровью окружающих людей и собственному здоровью. Боевики и вестерны, «не покладая рук», трудятся над разрушением нервно-психического статуса молодого поколения нашей страны. Во многом благодаря явной и скрытой рекламе мы вынуждены говорить сегодня о росте числа юных курильщиков, массовом потреблении подростками пива, активизации сексуального поведения в раннем возрасте. Дальнейшим следствием этого оказывается высокий уровень заболеваний, передающихся половым путем, рост числа ВИЧ-инфицированных, расширение масштабов токсикомании и наркомании, снижение уровня физического здоровья обучающихся.

Информация, получаемая сегодня в некоторых общеобразовательных учреждениях, тоже ведет к сужению разнообразия и масштабов душевной деятельности развивающегося индивида и этим, вольно или невольно, приближает его к психической и физической неадекватности. Заметной тенденцией последнего времени стал все более выраженный в рамках так называемого «Болонского процесса» переход от фундаментального образования в пользу «практикоориентированного». Школам предлагается воспитывать социально компетентного человека только в определенной области. Общекультурное содержание фундаментального образования предлагается заменить воспроизводством конкретных практических навыков, целостные курсы обучения заменяются рядом частных предметов (модулей), дающих сугубо прикладные навыки. Внутреннюю множественность потенциальных возможностей учащегося искусственно запирают в рамках одной узкой сферы деятельности. Вероятно, это будет компенсировано нашими отечественными технологиями обучения и воспитания, но порабощающее уже с детства «разведение людей по стойлам» неизбежно предполагает формирование «частичного человека» с «частичным мышлением» или «ролевого индивида», имеющего с другими людьми только функциональные отношения.

Частичный человек» – это человек с мнимой индивидуальностью, ибо он —.не самостоятельный человек, не определяемый из самого себя, а определяемый другими.

Он не достиг действительности (установленного единства сущности и явления) своих общественных отношений и живет только на поверхности, ведет несущностный способ существования.

Сложившейся рационально-машинной действительности удобнее видеть человека только логичным, здравомыслящим. Ей нужен исполнитель, накачанный конкретными знаниями, отчеканенный в действиях и не позволяющий себе загадочных душевных проявлений. Он должен не жить, а действовать – всегда четко, объяснимо, без эмоций и переживаний. Такое поведение исключает возможность глубоко и искренне дружить, любить, кого-то презирать или ненавидеть. Человек неуклонно вытесняется из многоцветия подлинной жизни в роботоподобное существование на искусственно выстроенной арене, где ему отводится роль стандартной и понятной части общего порядка.

Позволительно ли такое состояние назвать подлинно человеческим и в какой мере оно может способствовать сохранению душевного и физического здоровья индивида, развитию его личностных качеств? Будет ли он всегда доволен отведенной ему ролью? Или его психика, на всех ее уровнях, рано или поздно начнет бунтовать против навязанного неестественного для человека – но нормального для робота – состояния, в том числе срывами в болезнь? Ответы на эти вопросы не всегда достаточно очевидны, как и возможные тяжелые социальные последствия. По словам Э. Шострома, «рынок стремится обезличить нас, лишить индивидуальности, а мы не хотим этого, мы – возмущаемся.

Протестуем всеми доступными нам средствами – от террористического акта до ухода в болезнь и даже самоубийства».

Рассматривая влияние информационных средств на здоровье человека (и, в частности, на учащегося), уместно различать три вида здоровья: психическое, физическое и нравственное.

Причем состояние психики и адекватность душевной деятельности являются теми базовыми факторами, на которых главным образом выстраиваются все другие виды человеческих аномалий. Поэтому психическое здоровье заслуживает того, чтобы говорить о нем в первую очередь.

Психическое здоровье. Нетрудно заметить, что цивилизованность и подверженность психическим расстройствам идут нога в ногу. ХХ век дал не только впечатляющие прорывы в технике, но и столь же впечатляющее нарастание числа разнообразия психических болезней. На хроническую усталость, раздражительность, бессонницу, застойную тревогу, депрессию, разного рода комплексы сегодня не может пожаловаться разве что младенец.

Мир колеблется на границе, отделяющей нормальное общество от больного, превратившегося во вселенскую «палату № 6» – гениально описанную профессиональным врачом А. П. Чеховым.

Рыночно-потребительская цивилизация, навязывая миру свои представления о жизни, по сути, борется с человеком, разрушает его внутренний мир. В итоге максимальные обороты набирает «роковой процесс внутренней порчи» человека (Н. А. Бердяев). Из «венца творения» он все больше превращается в агрессивное, завистливое существо, подверженное порочным наклонностям и психическим расстройствам. Стремительно множится число неврозов, депрессивных состояний, других расстройств психики, как и число неожиданных срывов у людей, вроде бы вполне нормальных в повседневной жизни.

Особенно трудно противостоять давлению нынешних шаблонов поведения детям с их изначальной искренностью, особой чувствительностью к любой фальши. Врачи бьют тревогу: здоровых детей уже практически нет, нормой становится их эмоциональное неблагополучие, дети теряют контакт с действительностью. В проблему превращается школьный невроз, и даже невроз дошкольного возраста. Прием детьми антидепрессантов стал почти нормой для некоторых развитых стран. Нарастает острота подростковых коллизий, все больше подростков кончает жизнь самоубийством; множество детей предпочитает стать беспризорниками, не желая вернуться в «нормально обустроенное бытие» под родительский кров.

Согласно выводам всероссийской диспансеризации, «проблема состояния психического здоровья детей в России за последнее десятилетие стала острой медико-социальной проблемой». Рост психических расстройств за последние годы составил 32 %, подростков – в 1,7 раза. Критический уровень психического здоровья детей и подростков во многом ограничивает возможности получить полноценное образование, снижает показатели годности юношей к воинской службе. По этой же причине около 70 % учащихся общеобразовательных учреждений испытывают значительные трудности в усвоении базовой школьной программы. По данным Министерства обороны РФ, среди заболеваний, послуживших причиной освобождения юношей от призыва на военную службу в 2000 г., более 20 % пришлось на психические расстройства.

По данным Московского НИИ психиатрии, частота пограничных психических расстройств среди детей всех возрастов, воспитанников и учащихся различных образовательных учреждений колеблется (по разным регионам) от 22,5 до 71 %. Эти цифры позволяют считать проблему психического здоровья подрастающего поколения более чем актуальной. Она уже непосредственно влияет на качество трудовых ресурсов страны и ее безопасность.

Собственно, психическое расстройство может быть даже протестом – молчаливым, загнанным внутрь и, в силу своей невысказанности, оборачивающимся разрушительным действием против самого человека, его здоровья. У того, кто не способен протестовать осознанно, бунтует психика. Душевный мир, будто используя последний вариант протеста, выходит из фальшивой игры под названием «жизнь», ведет себя неадекватно ее требованиям, безжалостно разрушает ранее сформированные психические качества.

Предельным выражением этой тенденции является увеличение количества суицидов.

Уровень числа самоубийств на 100 тыс. населения России вырос с показателя 26,4 в 1990 г.

до 39,7 в 2001 г. и превысил число убийств. Продолжает расти число суицидов среди подростков. В 2003 г. покончили с собой 7800 несовершеннолетних. Эта драматическая тенденция сохраняется и сегодня. Для многих из них такая форма протеста оказывается наиболее доступной и поэтому все более распространенной. Умение защититься от негативной информации и манипулирования – важнейшее средство профилактики суицидов.

Физическое здоровье. В качестве наиболее репрезентативного исследования здоровья школьников можно рассматривать проведенную в 2002 г. всероссийскую диспансеризацию.

Из ее итогов следует, что за последние 10 лет общая заболеваемость детей в возрасте до лет выросла в 1,4 раза. Самые высокие темпы роста наблюдаются у болезней костномышечной системы – сказывается компьютеризация и малоподвижность (в 2,6 раза), системы кровообращения (в 2,5 раза), эндокринной и мочеполовой системы.