«антифашистский МОТИВ №10 (27) 2012 В НОМЕРЕ: Выборы О ПОПУЛЯРНОСТИ РАДИКАЛЬНОГО НАЦИОНАЛИЗМА В ГОД ВЫБОРОВ: ТАК ЛИ СТРАШЕН ЧЕРТ, КАК ЕГО МАЛЮЮТ? Правозащита “СВОБОДУ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫМ?”: О ПРОБЛЕМАХ СОЛИДАРНОСТИ Хроника ...»

антифашистский

МОТИВ

№10 (27)

2012

В НОМЕРЕ:

Выборы

О ПОПУЛЯРНОСТИ РАДИКАЛЬНОГО НАЦИОНАЛИЗМА В ГОД ВЫБОРОВ: ТАК ЛИ СТРАШЕН

ЧЕРТ, КАК ЕГО МАЛЮЮТ?

Правозащита

“СВОБОДУ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫМ?”: О ПРОБЛЕМАХ СОЛИДАРНОСТИ

Хроника

АНТИФАШИСТСКИЕ ДЕЙСТВИЯ. 2011 ГОД

Антифашистский анализ

“ЭТНИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ”: ИНСТРУКЦИЯ ПО ПОНИМАНИЮ

МНЕНИЕ ПСИХОЛОГА О КОНФЛИКТЕ В САГРЕ

ДЕЛО ТИХОНОВА — ХАСИС: ВЗГЛЯД ИСТОРИКА

Книжное обозрение ВНИМАНИЕ! ЯДОВИТОЕ ЧТИВО. РЕЦЕНЗИЯ НА ТРИЛОГИЮ ЛЬВА ПУЧКОВА “НАЦИЯ”.....34 Солидарность ИНТЕРВЬЮ С УЧАСТНИКАМИ ПАРИЖСКОЙ АНТИФАШИСТСКОЙ ГРУППЫ SCALP.........41 Межнациональный конфликт КИРГИЗИЯ. ОШ. ГЕНОЦИД.

Из истории Сопротивления ПЛАЧ ЛЮБВИ

Кино-ревю СВОБОДА САМА ПО СЕБЕ

РЕЦЕНЗИЯ НА ФИЛЬМ “АКАДЕМИЯ СМЕРТИ”

ТЕ А Т Р А Л Ь Н О Е РЕ ВЮ

АНТИТЕЛА КАК НАДЕЖДА НА АНТИФАШИСТСКИЙ ИММУНИТЕТ В РОССИЙСКОМ

ОБЩЕСТВЕ

ПР А В А МЕ НЬШ ИНС ТВ

ЭВОЛЮЦИЯ РОССИЙСКОЙ ЗАКОНОТВОРЧЕСКОЙ ГОМОФОБИИ

Издание выпущено в рамках проекта “Создание сети противодействия преступлениям на почве ненависти“

“ЕСЛИ НЕРАЗБОРЧИВОСТЬ В СРЕДСТВАХ ДОСТИЖЕНИЯ

ЦЕЛИ СТАНОВИТСЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОНЦЕПЦИЕЙ,

ЕСЛИ СТРАНУ РАСПИРАЕТ ШОВИНИЗМ,

ЕСЛИ ЦВЕТУТ ФАНАТИЗМ, ХАНЖЕСТВО, НЕНАВИСТЬ И

САМОДОВОЛЬСТВО,

ЕСЛИ ГОСУДАРСТВО ВМЕШИВАЕТСЯ В ЧАСТНУЮ ЖИЗНЬ ЛЮДЕЙ,

ЕСЛИ ПРАВИТ БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ, МСТИТЕЛЬНОСТЬ,

СЫСК, КАРЫ И КАЗНИ,

ЕСЛИ НАРОДУ ВНУШАЕТСЯ НАДМЕННАЯ УВЕРЕННОСТЬ

В ПРЕВОСХОДСТВЕ ЕГО НАД ДРУГИМИ НАРОДАМИ,

— ФАШИЗМ, ТИРАНИЯ, ДЕСПОТИЗМ, ТО ЭТО

И ИХ НАДО НЕНАВИДЕТЬ СТРАСТНО, САМООТВЕРЖЕННО,

САМОЗАБВЕННО И НЕ ОТВЛЕКАЯСЬ НИЧЕМ”.

Эти слова замечательного писателя и мыслителя середины ХХ века Аркадия Белинкова актуальны и сейчас — не менее чем 50 лет спустя.

Опять в этом году по городам РФ прошли многотысячные “русские марши”, участники которых громогласно призывали к расправе с “нерусскими”; опять политики и лидеры партий строили свою предвыборную кампанию на популистской ксенофобии и шовинистических лозунгах; опять нарушаются права меньшинств, растет число жертв агрессивного расизма, а преследованиям подвергают не тех, кто призывает к насилию и погромам, а тех, кто выступает против.

Как сообщает ИАЦ “Сова”, МВД Удмуртии “призывает быть бдительными, не вступать в движения сомнительного толка, о фактах распространения листовок экстремистского, националистического и антифашистско-анархического характера сообщать в полицию” — относя равным образом к экстремизму совершенно противоположные действия и убеждения. Последствия такой неразборчивости мы уже наблюдаем: 4 ноября 2011 года в Саратове был задержан антифашист, раздававший листовку против националистических идей “русского марша”. Листовка называлась “Я не хочу ненавидеть”. Молодого человека долго допрашивали, подозревая в “экстремизме” — за отказ от ненависти! А в это время настоящие экстремисты — радикальные националисты — пропагандировали ненависть под охраной той же полиции. Более того, уже есть случаи, когда обвинение в “ненависти к ненависти” — в ненависти к “социальной группе националистов” (читай — фашистов) становилось частью уголовного преследования антифашистов. Но люди имеют право морально защищаться от ненависти, лжи и насилия! Мы можем и должны ненавидеть человеконенавистнические идеи!

Термин “преступления на почве ненависти” требует простого и строгого понимания: он касается преступлений, которые порождены идеологией ненависти к людям, никому не причиняющим зла, а просто чем-то отличающимся. Жертвами таких преступлений чаще всего становятся меньшинства — национальные, сексуальные, религиозные. Охваченные злобой и “надменной уверенностью в своем превосходстве” агрессоры оскорбляют, унижают и подвергают насилию тех, кто слабее и незащищеннее, тех, кого меньше. Сильные, здоровые и благополучные люди бросаются на слабых, на бедных, на одиноких — таковы преступления против бездомных, против людей с психическими особенностями, против тех, кто оказался исключенным из общества. Эти группы называются “уязвимыми” и требуют защиты общества и государства так же, как требуется защита детям, инвалидам — всем тем, кто не может постоять за себя сам.

Только целью создания этой защиты и может быть оправдано преследование определенных идей — идей человеконенавистнических.

Уголовное преследование — функция государства. Защищая уязвимые группы от преступлений на почве ненависти, государство не должно выходить за рамки этой необходимой защиты, не должно использовать законы “против ненависти” иначе, чем в защиту слабых, защиту жертв.

Моральное противостояние ненависти — функция общества. Представители общества могут и должны защищать себя и друг друга от агрессии, от преступных идей, от унижений и попрания человеческого достоинства. Никакое государственное преследование преступлений не может заменить этой обязанности общества — защищаться от лживых, опасных, подлых идей и поступков. Никакая борьба с экстремизмом не заменит антифашистских ценностей тех, кто живет в обществе и реагирует на проблемы этого общества.

В этом смысле право на антифашистскую позицию — право на ненависть к ненависти — нельзя отрицать, запрещать или преследовать.

Антифашизм — это защита жертв ненависти, это — реакция общества на насилие и ложь, это — наше право и наш долг.

Гета Содман

О ПОПУЛЯРНОСТИ РАДИКАЛЬНОГО

НАЦИОНАЛИЗМА В ГОД ВЫБОРОВ:

ТАК ЛИ СТРАШЕН ЧЕРТ, КАК ЕГО МАЛЮЮТ?

Впоследниечто мысль, что российское общество настроено крайневот-вот месяцы перед парламентскими выборами 2011 года все чаще могут повториться события, как на Манежной площади в Москве в декабре 2010 года, только с бльшим размахом.

На убежденности в том, что главная идея, владеющая массами, – русская, играют все политики. Если смотреть на агитацию некоторых партий, то создается впечатление, что российское общество только и ждет, чтобы вот-вот скинуть Медведева с Путиным для учреждения "Русской Власти".

Зададимся вопросом, так ли все плохо на самом деле.

Уже много лет мы оцениваем уровень ксенофобии в России по результатам ответов на вопрос Левада-центра “Как вы относитесь к идее "Россия для русских"?” С 2001 года процент граждан, отвечающих в целом положительно на этот вопрос, колеблется вокруг цифры 55%. 2011 год начался со скачка на четыре процента: с 54% до 58%. Цифра впечатляет, но есть утешающие детали:

она не рекордно высокая, в 2001 году была такая же. Кроме того, эти 58% состоят из более или менее радикальных сторонников, и умеренная группа всегда была гораздо больше радикальной, а в этом году количество радикальных сторонников, желающих осуществить эту идею в полном объеме, даже упало по сравнению с 2010 годом с 19% до 15%.

Более того, согласно тому же опросу Левада-центра, в 2011 году положительно к термину “национализм” отнеслись лишь 8% опрошенных граждан, при 38% нейтрально и 44% отрицательно настроенных.

Тем не менее, та идея, что российское общество не просто ксенофобно, а ксенофобно по нарастающей, стала общим местом. Растущую напряженность в этой сфере также отражают данные опросов: 52% против 14% уверены, что число русских, которые разделяют крайние националистические взгляды, за последние года стало больше, чем 5-6 лет назад (при 21% тех, кто считает, что это число осталось прежним).

В то, что российское общество с каждым месяцем все ближе к “кровавому русскому бунту”, поверили, в первую очередь, сами радикальные националисты. Этим объясняются и попытки наладить контакты с системными Выборы партиями и движениями, и весьма смелые прогнозы о количестве участников “Русского марша”-2011.

Но попробуем представить себе, что на демонстрацию, которую организовали радикальные националисты, выйдут даже не все, кто готов воплотить лозунг “Россия для русских” (15%), а хотя бы часть тех 8%, кто положительно отзывается о национализме (ведь не меньше половины из них сами должны быть националистами). В более чем десятимиллионной Москве это, по самым минимальным подсчетам, должны быть сотни тысяч человек.

В 2010 году в Москве был достигнут первый максимум участников “Русского марша”: по подсчетам Центра “Сова”, пришло примерно 5,5 тысяч человек. В 2011 году организаторы говорили, что к ним придет чуть ли не 20 тысяч (вероятно, рассчитывая на 10-15 тысяч). Их расчеты не оправдались. Пришло примерно столько же, сколько и в прошлом году — может, на тысячу больше.

Те, кто пришел, мало чем отличались от демонстрантов прошлых лет. Те же свастики, те же расистские кричалки, те же плохо удерживаемые зиги. Обыватели относятся к ним с той же настороженностью, что к приезжим, хоть могут и испытывать некоторую симпатию к идее выгнать всех мигрантов. Мега-популярный борец с коррупцией Алексей Навальный выглядел белой вороной на этом марше. На его призыв не откликнулись его поклонники, в основной массе не разделяющие даже его умеренного национализма.

Даже опасения, что политическая сила использует насилие, не говоря уже о доказанных фактах, все еще является компрометирующим обстоятельством в глазах большинства.

“Славянский союз” и ДПНИ (основные организаторы этих публичных демонстраций) запрещены судами за экстремизм. Новые их субституты и коалиции не в состоянии балансировать между радикализмом потенциальных и реальных членов и необходимостью сохранять “цивилизованное” лицо перед государством и менее радикальной частью общества.

Реальные сторонники этих организаций практикуют насилие, но если их ловит полиция, лидеры от них открещиваются, чтобы не выглядеть некрасиво в глазах более умеренного большинства. При этом сторонники справедливо считают их предателями, а умеренно-националистическое большинство все равно им не верит и побаивается их.

Тем не менее, в сложившейся ситуации мало поводов для оптимизма.

Дело в том, что причины национализма никуда не делись. Отсутствие внятной позиции государства по этому вопросу (оно то борется с “экстремизмом”, то устраивает фактически высылки по этническому признаку), отсутствие социальных лифтов, отсутствие политической жизни как таковой, весьма дурные учебники истории в школах и многие другие причины, перечислять которые можно до бесконечности, — все это никуда не делось, некоторые моменты 4 даже усугубляются.

Мы наблюдаем ползучую легитимацию радикального национализма и его практик, включающих насилие. Эту легитимацию можно среди прочего заметить по двум тенденциям.

Менее заметная, но важная тенденция связана с “очеловечиванием”, легитимацией лидеров ультраправых, которые, возможно, и не пользуются большим уважением даже в собственных рядах, но сами провозглашают себя лидерами и становятся “говорящими головами” подпольного движения. Они, как и все более или менее оппозиционные фигуры в России, сталкиваются с давлением государства, что автоматически воспринимается многими ненационалистическими или умеренно-националистическими политиками и активистами как знак того, что их надо защищать и поддерживать.

КИБЕРСЕКТА, “ДОШЛИ”, В этой работе прямо показано, что фашисты дошли победным маршем до московского Кремля и провели свой парад 11 декабря.

Сама надпись “дошли” была сделана неизвестным советским солдатом на стенах Рейхстага в начале мая 1945 года. Сейчас это означает также, что мы с вами дошли до того, что такой парад стал фактически возможным.

Выставка “Искусство против нацизма” Немалая роль в этом принадлежит и прессе. Те немногие независимые газеты, радиостанции и телеканалы, которые существуют в России, не брезгуют дать этим людям возможность прямой речи, ставя их на один уровень с просто оппозиционными политиками, не пропагандирующими и не использующими насилие. А поскольку такие ультраправые не станут показывать свою истинную сущность в либеральных СМИ, их респектабельность растет с каждым комментарием, который они дают журналистам.

Вторая тенденция гораздо заметнее и в то же время опаснее. Как ни парадоксально, легитимации радикального национализма в довольно большой степени способствует борьба государства с проявлениями этого национализма, включая насилие. Антиэкстремистское законодательство в России касается не только насильственных преступлений на почве ненависти, но и многих вещей, Выборы делающих это законодательство весьма размытым. Сама размытость закона, а также чудовищное состояние правоохранительной системы ведут ко многим случаям нарушений прав человека при применении этого законодательства.

Центр “Сова” уже несколько лет занимается мониторингом и анализом неправомерного применения этого законодательства, и мы пришли к выводу, что оно все чаще используется для борьбы с неугодными политическими активистами, религиозными меньшинствами, общественными организациями. Все чаще от неправомерного его применения страдают случайные люди и организации: правоохранительные органы имеют “план” по борьбе с экстремизмом, который нужно выполнять и перевыполнять, а делать это удобнее, наказывая библиотекарей и школьных директоров, чем расследуя опасное неонацистское подполье.

В результате словом “экстремизм” уже называют все подряд. Общество потеряло всякое доверие к этому закону. Любой обвиняемый в суде, даже если он обвиняется в убийстве, имеет шанс получить симпатию оппозиционных СМИ и активистов только потому, что государство называет его экстремистом. Ругать антиэкстремистское законодательство целиком без разбора (а значит, и включая статьи Уголовного кодекса о насилии на почве ненависти) стало хорошим тоном. Термином “узники совести” нацистов-убийц называют иногда не только их ближайшие соратники-демагоги, но и некоторые неразборчивые журналисты, политические и общественные активисты, не исповедующие столь радикальных взглядов, либо вообще не националисты.

Напрашивающийся вывод не очень утешителен. Российское общество за последние годы не показало, что оно способно самостоятельно преодолеть ксенофобию и национализм, о чем свидетельствует стабильность поддержки националистических лозунгов. Пока сильной радикализации не заметно, но нет и улучшений. Государство же, делая некоторые успехи в чисто полицейской борьбе с самым радикальным проявлением национализма — насилием — также не показало больше никаких признаков дееспособности в этом отношении. Организованных неонацистов, совершающих убийства и избиения, стали судить чаще, но такими мерами можно лишь “сбить температуру”, Более того, мы видим ухудшение в некоторых сферах, стагнацию в других.

В этих условиях вместе с падением доверия к государству в целом будет происходить дальнейшее падение доверия общества к единственной правильной вещи, которое государство делает в отношении национализма. А значит, в более или менее отдаленном будущем общество вполне может радикализоваться в своей ксенофобии вплоть до поддержки насилия.

“СВОБОДУ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫМ?”:

О ПРОБЛЕМАХ СОЛИДАРНОСТИ

25ноября 2011 года, когда стало известно о вынесенииБеляцкому, вице-прев Беларуси сурового политически мотивированного приговора Алесю зиденту Международной федерации за права человека (FIDH) и главе правозащитного центра “Весна”, акции солидарности с осужденным правозащитником и протеста против политических репрессий прошли в разных городах по всему миру: в Париже, Брюсселе, Стокгольме, Анкаре, Буэнос-Айресе, Ереване, Бишкеке… Несмотря на разные культуры, политические режимы, ситуации с правами человека, — несправедливость преследования неугодного власти защитника прав и свобод оказалась очевидна и близка всем неравнодушным людям. И в этом смысле, как мне кажется, могла бы даже служить неформальным критерием “политического преследования”, достаточного для международной защиты и выдвижения требований немедленного освобождения… Акция солидарности с Алесем прошла и в Санкт-Петербурге — в форме серии одиночных пикетов у здания представительства Республики Беларусь. Пришедшие поддержать Алеся и белорусских правозащитников стояли с плакатами “Свободу Алесю Беляцкому” и “Свободу политзаключенным”. При этом двое из трех участников акции были задержаны полицией практически сразу после ее начала. Формальным поводом для задержаний стало проведение акции “по одному юридическому адресу” и “неповиновение сотрудникам полиции”, требующим прекратить пикет. Интересно, что только в Санкт-Петербурге акция, аналогичная проведенных одновременно во многих городах мира, привела к Правозащита задержаниям. Причем очевидна была “неугодность” протеста против политических преследований в Беларуси (можно даже предположить тут “солидарность” другого рода — на высшем политическом уровне, тем более что пикеты прошли в тот самый день, когда Лукашенко встречался в Кремле с главой РФ).

Сотрудники правоохранительных органов знали о готовящейся акции, ее мирном и законном характере, заранее прибыли на место ее проведения. А уж найти формальный повод объявить законную акцию незаконной, мирное выражение гражданской позиции — “неповиновением властям”, — особого труда в нашей правоприменительной практике, к сожалению, не составило. Но это в широком смысле и охватывает почти все действия, продиктованные политическими мотивами. При этом для многих политических заключенных (например, для совершивших насильственные действия) международная организация требует только справедливого судебного разбирательства (которое, конечно, должно быть в любом случае, независимо от мотивов и личности обвиняемого; непонятно тогда значение выделения “политического” мотива — если только для привлечения внимания общественности и СМИ).

На прошедшем недавно в Киеве семинаре, посвященном проблеме признания политическими заключенными, подробно обсуждались существующие определения, но все они, что характерно, оказывались неточными, как только речь заходила о реальных примерах правозащитной практики в разных странах, приводимых участниками.

Очевидно, что формальные критерии тут не работают (“Нет у нас политиПравозащита ческой статьи”, — уверенно заявляет глава государства, в котором количество признанных политических заключенных несравнимо больше, чем во всех странах-соседях). Поскольку нет и не может быть специального органа, определяющего, кто относится к политическим заключенным, а кто нет, а “статьи”, по которым обвиняются преследуемые властью, могут быть самыми разными, особое значение приобретает признание со стороны правозащитников, гражданского общества и международных организаций (своего рода “конвенциальный” подход к признанию или непризнанию). И здесь неизбежно возникает проблема морального выбора, в какой бы форме (правозащитного заявления, акции солидарности или защиты в суде) он ни происходил.

Дело Алеся Беляцкого — наиболее очевидный, “непроблемный” и поэтому “непоказательный” пример.

Хотя формально правозащитник был арестован по обвинению в “уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере”, но ни у кого не вызывает сомнений явная политическая подоплека этого процесса. Правозащитный центр “Весна” уже 15 лет оказывает помощь жителям Беларуси — жертвам произвола и насилия, в том числе и многочисленным “несуществующим” в Беларуси политзаключенным, людям, которые подвергались уголовным преследованиям и административным взысканиям за свою общественно-политическую деятельность, — и это не могло остаться незамеченным в государстве с репрессивным режимом. Суд над главой правозащитной организации и жестокий приговор — это во многом месть властей.

В других, более сложных ситуациях, признание или непризнание политическими заключенными может зависеть от оценки обстоятельств конкретного дела. Возникают споры, например, о допустимости насильственных действий и пределах этих действий (представляется логичным включать в “насильственные действия” только насилие в отношении физических лиц, хотя некоторые эксперты относят к “насильственным действиям” также уничтожение Правозащита или повреждение имущества), содержание “политического мотива” в действиях осужденных. В этом случае признание политическим заключенным становится результатом своего рода “экспертного заключения”, учитывающего все факты и обстоятельства дела. Так, правозащитный центр “Весна”, а также Белорусский Хельсинкский Комитет признали политическими заключенными осужденных по “делу анархистов”. При этом производился анализ обстоятельств дела, хода уголовного преследования и судебного разбирательства, а вывод правозащитников основывался на многочисленных процессуальных нарушениях, осуждении к “длительным, явно неадекватным срокам лишения свободы, при несправедливом разбирательстве, очевидным образом связанным с политическими Именно поэтому правозащитники и гражданские активисты всех стран выступают против политических преследований, где бы они ни происходили:

власть, ничем не ограниченная, всегда использует свой карательный потенциал для борьбы с теми, кого по собственным произвольным представлениям считает опасными. В этом смысле признание политическими заключенными играет роль, аналогичную признанию уязвимого статуса тех или иных дискриминируемых групп населения, необходимой для предоставления им дополнительных гарантий и защиты. В качестве такой гарантии выступает в первую очередь право (в основании — моральное, а не юридическое) требовать немедленного освобождения политических заключенных. Хотя, конечно, даже всеобщее и безоговорочное признание заключенного жертвой политических преследований в существующих условиях не гарантируют не только немедленного освобождения, но даже и справедливого судебного разбирательства, которое в государствах с широким применением политических преследований почти всегда заведомо невыполнимо.

На наш взгляд, несмотря на поиски “объективности” в учете политической составляющей дела, существуют обстоятельства, препятствующие признанию политическими заключенными, независимо от наличия в действиях политического мотива. Это любые действия по мотиву ненависти к уязвимым группам (например, по признакам расы, национальности, пола), которые несовместимы с уважением прав человека и теми гарантиями, которые мировое сообщество предоставляет человеку, признавая его политическим заключенным.

Требование соблюдения прав человека и процессуальных гарантий в ходе каждого судебного разбирательства, независимо от мотивов, личности и характера нарушения, неоспоримо и должно заявляться во всех случаях, а вот признание политическими заключенными, в том виде, в котором оно существует сейчас, — это уже моральный выбор каждого, как и любое проявление АНТИФАШИСТСКИЕ ДЕЙСТВИЯ. 2011 ГОД Сзиции популярнее илиитогинаоборот, идутактивистов России и, ответить тановятся ли марши и митинги как форма выражения общественной поже, на спад? Попробуем на этот вопрос, резюмируя деятельности в частности, Санкт-Петербурга в 2011 году.

2011 год начался с акций, проходящих уже на протяжении трех лет 19 января — в День памяти адвоката Станислава Маркелова и журналистки “Новой Газеты” Анастасии Бабуровой. В этом году мероприятия прошли в различных городах России (Москва, Санкт-Петербург, Белгород, Глазов, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Казань, Каменск-Шахтинский, Курган, Нефтекамск, Нижний Новгород, Новосибирск, Омск, Пенза, Пермь, Ростов, Самара, Саратов, Тюмень, Уфа, Чебоксары, Череповец, Ярославль), акции солидарности с российскими активистами прошли и за пределами страны (в Украине, Беларуси, Казахстане, Польше, Дании). Количество городов, где память убитых почтили проведением митингов и пикетов, увеличилось почти в два раза по сравнению с 2010 годом. Помимо минуты молчания и раздачи листовок, в некоторых городах устраивались кинопоказы, рисовались трафареты и граффити, вывешивались плакаты. В тех местах, где санкционированные мероприятия были запрещены, проводились одиночные пикеты. По официальным данным, ни один человек не был задержан во время проведения акций, что является большой редкостью для действий, проводимых в нынешних условиях. Мероприятия, приуроченные к 19 января, на сегодняшний день являются самыми массовыми по численности участников и самыми успешными по организации.

Первое мая – День международной солидарности трудящихся, когда антиХроника фашисты и анархисты традиционно проводят шествия и демонстрации. Несмотря на то, что зачастую эти акции проходят совместно с представителями политических партий и общественных движений, некоторые мероприятия являются достаточно многочисленными и становятся самостоятельными и независимыми. Примером может послужить согласованный митинг в центре Москвы в 2011 году, успешно прошедший под лозунгами: “Права не дают, права берут!”, “Заучи как дважды два — лишь борьба дает права!”, “Наше оружие — солидарность!”, “Нет фашизму — нет капитализму!”, “Alerta, Alerta, Antifascista!”, “One solution — Revolution!” и собравший вместо 100 заявленных человек более 300. Мероприятия, включавшие не только участие в демонстрациях, но и раздачу листовок, растяжку плакатов по городу, трафареты и граффити, состоялись также в некоторых городах, в числе которых Белгород, Владивосток, Екатеринбург, Иркутск, Казань, Калуга, КаменскШахтинск, Мурманск, Уфа, Череповец. Стоит заметить, что первомайские события гораздо меньше освещаются в прессе, чем другие действия активистов.

Уже третий год 9 мая в Москве возлагаются венки к могиле Неизвестного солдата. Понемногу количество участвующих увеличивается, а, вместе с тем, инициативу проведения перенимают и другие города, например Киров, Ярославль, Белгород, Пермь, Мурманск. Сложно представить что-либо более логичное для активистов-антифашистов, чем почтение памяти погибших в борьбе с фашизмом. Мероприятия регулярно привлекают к себе внимание прессы, причем в основном они освещаются позитивно.

4 ноября в Москве антифашисты противостояли участникам “Русского марХроника ша”. Шествие было санкционированным и собрало от 300 до 400 активистов, главными его лозунгами были: “Никакого единства с националистами! Никакого единства с чиновниками-капиталистами у трудящихся быть не может!” Нельзя не оценить тот факт, что впервые антирасистское шествие 4 ноября было разрешено властями, учитывая то, что организовано оно было представителями анархистов, антифашистов. Возможно, в следующие годы такие мероприятия пройдут не только в Москве, но и в других городах, собрав больше участников и тем самым обратив на себя внимание общественности.

Что касается осенних событий в Петербурге, то неприятной новостью стала трансформация традиционного Марша против ненависти в шествие совершенно чуждых сил: вероятно, после вынесения приговора банде Воеводина, повинной в убийстве Николая Гиренко, друзья и соратники последнего отказались быть организаторами марша, который на протяжении семи лет в конце октября объединял людей самых разных убеждений в борьбе против ненависти.

Правда, последние годы не приветствовались ни анархисты, ни представители ЛГБТ. В результате инициативу поспешила перехватить “Единая Россия”, которая только и участвовала в марше в этом году. “Николай Гиренко, в память о котором взялась маршировать “Единая Россия”, всегда брезговал любых ксенофобов, и гомофобия здесь не исключение. Хоть бы название марша в таком случае поменяли, а то получился совсем уж захват бренда в разгар предвыборной кампании”, — пишет в “Новой газете” Дмитрий Дубровский. — “Представляется, это отличный урок для российских либералов. Не хотите ходить рядом с геями — будете маршировать рядом с одной большой единой партией, объединяющей в едином порыве нерушимый блок партийцев и народа. Единым маршем за единую толерантность, без либералов, оппозиционеров и геев”.

В ноябре устраиваются акции памяти сразу нескольких антифашистов: ТиХроника мура Качаравы, Федора Филатова, Ивана Хуторского. Пикет памяти Тимура Качаравы в Санкт-Петербурге проходит 13 ноября: и участники, и пресса, и общественность заранее знают о том, что акция состоится в известном месте в определенное время. Традиционно зажигаются свечи, возлагаются цветы на месте убийства, растягивается баннер и раздаются листовки. В этом году помимо ожидаемых действий, были проведены незапланированные, несанкционированные — улица Колокольная неподалеку от места проведения акции “Еда вместо бомб” была переименована в улицу Тимура Качаравы. Также акции памяти прошли в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Уфе, Кирове, Волгограде и других городах.

Подводя итоги различных мероприятий, состоявшихся в 2011 году, отметим, что санкционированные действия (марши, митинги, шествия), не очень развитые в России в качестве формы выражения общественной позиции, к настоящему моменту продолжают терять свою актуальность. В первую очередь, это связано с растущим безразличием общества, неверием в эти методы.

И вправду: под силу ли собрать и организовать такое мероприятие, итогом которого станет реальное изменение ситуации в обществе или действующих законов? С другой стороны, часто невозможно согласовать с администрацией города проведение значимых мероприятий. Любые инициативы представители власти стараются свести к минимуму, потому что государство не заинтересовано в проявлении активности граждан относительно каких-либо политических и социальных событий. Тем не менее, акции солидарности ежегодно собирают немалое количество людей.

Остаются открытыми вопросы: что может прийти взамен устаревших форм выражения социальной позиции, которые будут иметь конкретный результат;

что имеет большее воздействие и привлекает больше внимания — традиционные акции или неожиданные действия; стоит ли проводить несанкционированные мероприятия отличающиеся от заявленных ранее форм, если официальное разрешение не было получено?

“ЭТНИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ”:

ИНСТРУКЦИЯ ПО ПОНИМАНИЮ

О дна из наиболее резонансных тем для обсуждения в СМИ и в обществе — межэтнические, или межнациональные конфликты. В последние несколько лет в России и других странах драк, стычек и столкновений, подаваемых под этническим соусом, произошло великое множество, причем “этническая” подоплека происшествий представляется многим совершенно очевидной. Зритель, наблюдающий по телевизору “арабские бунты” в западноевропейских пригородах, рассматривающий видео “русско-дагестанских столкновений” в Интернете или читатель газетных сводок об “армяно-азербайджанской драке в Москве”, зачастую склонен именно к эмоциональному восприятию событий, а не к критическому их осмыслению. Да и какие, казалось бы, могут быть вопросы, когда “все и так понятно”: “мигранты ненавидят местных”, “кавказцы — русских”, “киргизы — узбеков”? Ксенофобские установки получают новое оправдание, этнические стереотипы — подтверждение своей актуальности, а “жизненный опыт” обогащается новыми доводами в пользу и так распространенных предрассудков. Неудивительно, что националистические и в широком смысле слова “правые” новостные ресурсы и публицистика пестрят сообщениями о межэтнических конфликтах и межнациональном противостоянии, стремясь использовать эмоциональный отклик читателей в своих пропагандистских целях — именно поэтому правильное понимание природы и смысла термина “межэтнический конфликт” и его медийного использования необходимо современному антифашистскому движению.

Что же такое “этнический конфликт”? На первый взгляд, вопрос несложный: столкновение или спор между людьми разных национальностей. Но интересно, что специалисты (этнологи, социологи, психологи) говорят о сложной природе межнациональных конфликтов. Согласно одному из наиболее известных определений, межэтническим конфликтом можно считать “...любую форму гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны, или одна из сторон, мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий”. Однако исследователи отмечают, что, если следовать такому определению, в многонациональном обществе и государстве любой конфликт так или иначе может носить черты межэтнического, вне зависимости от его реальных причин. Так, Нагорно-Карабахский и Приднестровский конфликты имеют ярко выраженную политическую и Антифашистский анализ территориальную природу, но при этом воспринимаются преимущественно как этнические, несмотря на то, что участвовали в них люди самого разного Сторонники другого подхода утверждают, что межнациональный конфликт является одной из форм социального взаимодействия и представляет собой противоборство “по поводу прав и интересов этнических общностей”. Но в таком случае как объяснить участие чеченских полевых командиров в войне против чеченских же сепаратистов на стороне федеральных войск по время Первой чеченской войны, участие русских рабочих дружин в обороне еврейских кварталов от погромщиков в Одессе 1905 года или создание совместных киргизско-узбекских отрядов самообороны против мародеров на юге Киргизии в году? Как определить, какие представители конкретного народа в этих случаях являются выразителями “интересов этнических общностей”, а какие — нет?

В одном аналитики сходятся: выделить “в чистом виде” этнические конфликты практически невозможно ввиду огромного разнообразия возможных причин, мотивов и заинтересованных сторон — ведь определения социально-экономических или политических конфликтов гораздо четче и яснее, не говоря уже о происшествиях откровенно криминального характера.

В качестве межэтнических чаще всего преподносятся следующие типы конфронтаций, для определения которых используются и другие термины:

между сербскими войсками и хорватскими или боснийскими сепаратистами;

2) этнические чистки — например, столкновения между американскими 3) массовые столкновения и драки — например, между армянскими и азербайджанскими студентами в российских городах;

Казалось бы, список достаточно полный: во всех этих конфликтах участвуют представители разных этнических групп (народов, национальностей), они защищают свои “национальные интересы” в борьбе с “чужаками”, их инициаторы и/или жертвы организованы “по национальному признаку” — но действительно в первом случае от имени народов действуют политические партии и националистические лидеры, сформировавшие свои собственные армии и преследовавшие собственные политические цели; во втором случае мы можем говорить о колониальной политике, проводимой отдельными государствами в конкретАнтифашистский анализ ных регионах с целью захвата конкретных территорий. Очевидно, что военные операции и спровоцированные политическими силами акции устрашения и этнических чисток не являются, по крайней мере, безусловными примерами межэтнических конфликтов. Но как быть с другими инцидентами?

В России необходимость трезвой оценки “межэтнических” происшествий назрела уже давно — слишком уж богатую почву для ксенофобской пропаганды они предоставляют. Возьмем ситуацию: компания изрядно подвыпивших молодых людей в баре решают выяснить отношения с не понравившимся им официантом. Происходит драка, и бармен вызывает на подмогу своих друзей — криминальную “крышу” заведения, которые приезжают, избивают посетителей и выгоняют их. В результате драки двое посетителей бара погибают от ножевых ранений. Исходя из описания события, становится ясно, что произошла пьяная драка и криминальная разборка, какие, к сожалению, не редкость в российских городах. Очень редко такие события заканчиваются националистическими митингами и погромами — что, к сожалению, и произошло в карельском городке Кондопога 1-2 сентября 2006 года. Для того, чтобы разжечь “межэтнический конфликт”, журналистам региональных и федеральных СМИ понадобилось лишь подчеркнуть этническую принадлежность конфликтующих сторон, а националистам — организовать и провести массовую информационную кампанию и митинг своих сторонников в небольшом городке.

В дальнейшем именно погромы в Кондопоге стали для националистов пособием для разжигания “священной расовой войны” из любой драки, кражи, убийства, а для недобросовестных СМИ (зачастую федерального уровня) — примером, как можно из криминального происшествия создать сенсацию общероссийского значения. Трогательное единство позиции ксенофобских СМИ и ультраправой политической пропаганды впоследствии только окрепло. Своей кульминации практика разжигания межэтнических конфликтов и вражды достигла в декабре 2010 года — в результате удачной пропагандистской кампании и широкого общественного резонанса по делу Егора Свиридова, болельщика московского “Спартака”, убитого в пьяной драке, националистам удалось спровоцировать беспорядки праворадикалов на Манежной площади в Москве и в других крупных городах, в том числе и в Петербурге.

Эти печально известные выступления сопровождались большим количеством ксенофобски и националистически мотивированных преступлений, совершенных в отношении иммигрантов из Средней Азии и выходцев с российского Северного Кавказа, — от избиений и убийств до всплеска применения языка вражды и расистской пропаганды. К сожалению, и высокопоставленные чиновники сразу же подхватили антимигрантскую риторику.

События декабря 2010 года освещались в СМИ практически исключительно как “межэтнические столкновения”, которые, в свою очередь, активно пытаАнтифашистский анализ лись развязать самые разнообразные националисты, напрямую призывавшие к массовым дракам и этническим чисткам.

Неудивительно, что после “Манежки” тема межэтнического противостояния стала особенно популярной. Как результат, в 2011 году Россию внезапно охватила целая волна новоиспеченных “межнациональных конфликтов”, получивших региональный либо всероссийский резонанс и оставивших неизгладимый след в восприятии обывателя. В качестве таковых преподносятся бытовые и криминальные разборки, драки между отдыхающими и выпивающими студентами разного этнического происхождения. По отношению к подавляющему числу подобных случаев справедлива фраза “межнациональные конфликты начинаются в барах”: таковы, например, пьяные инциденты, случившиеся летом-осенью 2011 года в поселке Кобралово Ленинградской области и в г. Ломоносове.

Необходимость целенаправленного мониторинга и изучения ситуации “межэтнических конфликтов” стала теперь очевидной, тем более что в качестве “виноватой” стороны порой преподносились одни из самых уязвимых для ксенофобских атак группы российского населения — трудовые мигранты и цыганское этническое меньшинство. В августе 2011 года АДЦ “Мемориал” был проведен правозащитный мониторинг в регионах Уральского федерального округа, где летом 2011 года произошли события, оцениваемые прессой как “межнациональные конфликты” — пос. Керамзитный Курганской области и пос. Сагра Свердловской области. Анализ собранных в результате мониторинга сведений позволил нам препарировать медийную структуру межэтнического конфликта и раскрыть его универсальный “рецепт”, или “инструкцию по применению”, которой активно пользуются в нашей стране. Итак, для приготовления “лакомого блюда” — громкого, резонансного межнационального 1) информационный повод: громкий инцидент криминального характера — 2) коррупциогенная ситуация: халатность исполнительной и судебной власти, неспособных пресечь и разрешить инцидент, найти и наказать виновных, — словом, отсутствие адекватной реакции со стороны государства и 3) информационный бэкграунд: особая чувствительность, повышенное 4) умелый “повар”: инцидент должен привлечь внимание местных национаАнтифашистский анализ листических сообществ и ксенофобских организаций, которые организуют пропагандистскую кампанию и мобилизацию праворадикальных групп под лозунгом защиты “наших” и пресечения “этнической преступности”.

Полученные ингридиенты необходимо, тщательно “перемешав” для того, чтобы исключить возможность критического рассмотрения их по отдельности, кипятить как можно дольше, добавляя ярких подробностей и информационных поводов по вкусу: муссирование инцидента обеспечит пристальное внимание интернет-активистов и СМИ общероссийского масштаба к данному сюжету и позволит всей стране по достоинству оценить мастерство и авторитет “повара”.

Описанная рецептура доказала свою эффективность в освещении ставшего широко известным “сагринского конфликта”. В конце июня в маленькой деревушке Сагра Свердловской области вспыхнула бытовая ссора между двумя местными жителями — один сосед обвинил другого в воровстве цветного металла. Нередкое в российских селах происшествие — пропажа металлической посуды — привело соседей к взаимным угрозам в адрес семей друг друга и обещанию “разобраться”. Предполагаемый виновник пропажи подготовился к разборкам очень серьезно: через свою родственницу он связался с криминальным авторитетом, отбывающим срок в одной из уральских колоний.

На зов авторитета откликнулось несколько десятков молодых ребят, которые с оружием в руках приехали в тихую деревушку ночью. На окраине Сагры их, к сожалению, встретили четверо подвыпивших и напуганных местных жителей, вооруженных охотничьей двустволкой, а не милиция, отказавшаяся приехать на вызов. Последовала беспорядочная перестрелка, и бандитский кортеж, не ожидавший встретить сопротивление, в панике отступил, потеряв одного из нападавших. Милиция подоспела в деревню уже к утру: участвовавшие в столкновении местные жители были задержаны. В поисках поддержки сагринцы обратились в широко известную на Урале общественную организацию — фонд “Город без наркотиков” во главе с Евгением Ройзманом, известным своими националистическими взглядами.

С начала 2000-х “Город без наркотиков” инициировал целый ряд ксенофобских кампаний против цыган и иммигрантов из Средней Азии: под предлогом борьбы с наркоторговлей Евгений Ройзман и его сомнительные компаньоны устраивали акции устрашения в цыганских поселках и проводили антитаджикские митинги, заявляя, что именно цыгане и таджики, все без исключения, ответственны за торговлю наркотиками в Екатеринбурге и Свердловской области. В 2004 году волна народной поддержки забросила правого популиста прямо в Государственную Думу, где Ройзман некоторое время возглавлял антинаркотический комитет, однако на второй срок переизбираться не стал, вернувшись на малую родину.

Сагринский инцидент предоставил Ройзману уникальный шанс завоевать Антифашистский анализ политические очки и влияние. Немедленно была организована общественная кампания в поддержку “простых русских мужиков”, давших героический отпор “цыганскому наркобизнесу” и “азербайджанской мафии”. Екатеринбург охватила “сагромания”: был налажен выпуск футболок “Сагра, мы с тобой!”, новость пошла по интернет-блогам. Члены правоэкстремистских организаций устремились в Сагру, как на паломничество, предлагая местным жителям самую разнообразную поддержку: от идейных русских невест для настоящих патриотов, заклеивших мегаполис стикерами “Выйду замуж за сагринца!”, до бесплатного извоза. Войдя в раж, Ройзман призвал “местное население” вооружаться против “этнических оккупантов”, и эту идею поддержали: в интернете стали популярными националистические клипы, в которых пелось о примере Сагры и “праве на вооруженную самозащиту”. Название маленькой деревушки превратилось в лозунг, вокруг которого сплотились самые разные общественные деятели, сочувствующие национализму и склоняющиеся к правому популизму, — так, Ройзмана горячо поддержал А. Навальный, а олигарх региональный партийный список кандидатов в депутаты (чем наш герой не Истерия разворачивалась в чрезвычайно благоприятных для националистов условиях. С начала 2011 года новостные ресурсы и печатные издания Свердловской области активно обсуждали проблему “этнической преступности” и “межнациональных конфликтов”. Причиной такого пристального внимания послужило изнасилование молодой девушки в одном из поселков, серия погромов кафе в Екатеринбурге и громкое преступление на почве ненависти:

избиение группой из троих подростков русского молодого человека, причем жертва была выбрана по этническому признаку. Масла в огонь подливало и то обстоятельство, что все эти инциденты расследовались крайне неэффективно и непрозрачно для общества, — проблемы с коррупцией и кумовством в правоохранительных органах тут же всплыли на поверхность, что было однозначно расценено как свидетельство сговора милиции с “национальными диаспорами”. В преддверии сагринских событий местные СМИ были склонны освещать в этнических тонах практически любой инцидент — так, некоторые журналисты умудрились выдать за межэтнический конфликт даже ссору водителя с инспектором ГИБДД кавказской внешности.

Коррупция и халатность свердловской милиции сыграла Ройзману на руку.

Только под давлением омбудсмена Свердловской области и возмущенной общественности правоохранители объявили в розыск вооруженных участников кортежа, приехавших в Сагру из Екатеринбурга, — причем один из задержанных оказался членом партии “Единая Россия”. Выяснилось, что один из инициаторов конфликта, Сергей Лебедев, цыган по национальности, в течение нескольких лет проживал в Сагре по поддельному паспорту, а районный участковый, не отреагировавший должным образом на звонок с сообщением о возможной драке в ночь на 1 июля, прямо объявил задержанным местным жителям, что им лучше отсидеть самим и “не связываться с серьезными людьми, ворами в законе”. По мнению екатеринбургских правозащитников, именно широкий общественный резонанс позволил раскрыть факты коррупции и кумовства в правоохранительных органах области и впоследствии обратить “межэтнический конфликт” на пользу: местное Верхне-Пышминское РУВД отстранено от расследования, которое передано под контроль Следственного комитета по Уральскому федеральному округу, многие милицейские руководители сняты со своих должностей и начаты масштабные проверки. Однако другим, гораздо менее положительным результатом сагринской эпопеи, стал рост популярности фонда “Город без наркотиков” и лично Евгения Ройзмана:

несмотря на то, что “наркотический след” в этом конфликте так и не был доказан, возросший авторитет Ройзмана позволил ему объявить о расширении деятельности своей организации и создании фонда “Страна без наркотиков”.

Что ж, кто знает — может, в скором будущем нас ждут новости о других “межэтнических конфликтах”, происходящих при его деятельном арбитраже?

Интересна история другого июньского инцидента, произошедшего на Урале, — на этот раз в пос. Керамзитный Курганской области, в компактном поселении цыган-котляров. В результате пьяной драки между цыганскими молодыми людьми, жителями табора, и их русским соседом был тяжело ранен один из лидеров цыганской общины, Дмитрий Михай: он получил удар в лицо, при падении ударился головой и через три дня скончался в больнице. Местные СМИ тут же сообщили о “русско-цыганском межэтническом конфликте” — однако, в отличие от соседней Свердловской области, в Кургане националистических организаций и ярких популистов не нашлось, и организовать пиар-кампанию по борьбе с этническим меньшинством оказалось некому. Быстрее отреагировала и курганская милиция, развернувшая пикеты в поселке и охранявшая похоронную процессию, не дав ей перерасти в погромы; виновники драки были оперативно задержаны, и дело передано в суд. Местные власти, в свою очередь, несколько раз посетили поселок и встретились со всеми сторонами конфликта, а также приняли меры по решению социально-экономических проблем местных жителей: легализации земельных участков, оформлению личных документов и социальных пособий. Конфликт в Кургане так и не стал “межэтническим”, не превратился во всероссийскую пиар-кампанию националистов и не перерос в ксенофобскую истерию — всего лишь отдельные лица понесли ответственность за свои действия, и инцидент был исчерпан.

Но неужели этнических конфликтов не бывает вовсе? Неужели это лишь плод пропаганды, искусно приготовленное националистами и недобросовестными журналистами информационное “блюдо”? Межэтнические конфликты происходят не в реальной жизни, а в наших головах: осмысляя происходящие Антифашистский анализ события в категориях “межэтнических отношений” мы теряем возможность разрешить конфликты в действительности. Вместо осмысления причин и природы инцидентов, в которых участвуют люди разного происхождения, нас пытаются приучить к ненависти, ксенофобии и коллективной ответственности. Вместо решения настоящих проблем нас пытаются — по недомыслию или намеренно — заключить в грубые рамки межгруппового восприятия, в которых мы вынуждены следовать за сложившимися стереотипами и предрассудками. Националисты стремятся превратить вымышленную и зыбкую конструкцию “борьбы наций” в реальность, изобретая межэтнические конфликты снова и снова. Антифашисты же должны понимать, что использование темы “межнациональной вражды” — всего лишь способ националистов скрыть собственные преступления и человеконенавистническую пропаганду и достичь своих целей, воспользовавшись нашими предрассудками.

МНЕНИЕ ПСИХОЛОГА О КОНФЛИКТЕ В САГРЕ

И так, как же отозвались сагринские события? Печатные издания поговорили, поговорили, да и забыли. Телевидение на главных каналах показало репортажи не более десятка раз, но с очевидной динамикой: вначале по свежим следам, затем — гнев народный и требования разобраться с настоящими преступниками, а не с народными героями самообороны, и, наконец, начало справедливого расследования, арест “азербайджанских громил” в Екатеринбурге.

кто является жертвой. Для них и так все ясно: плохие — это цыган и его друзья — азербайджанцы.

“кавказских бандитов”, как и оправдано убийство “врага из пришлых”. “Если 3) Люди очень положительно оценивают действия “Города без наркотиков” 22 и лично Е.Ройзмана в деле “спасения русских от наркомании в борьбе против распространителей наркотиков: цыган, кавказцев, таджиков”. Кстати, в комАнтифашистский анализ ментариях по поводу событий в Сагре есть высказывания и самого Ройзмана.

Они, как всегда, достаточно резкие и созвучны многим другим комментариям: “Неужели мы не видим всего масштаба беды для русских?”; “Доколе можно терпеть их цыганскую (кавказскую, таджикскую и пр.) безнаказанность?”;

“Русские должны объединиться перед лицом общей беды”. И все в таком духе.

Но на фоне единодушных ожесточенных и предвзятых реакций на трагедию в уральском поселке попадаются и урезонивающие, разумные мнения. Одно из них принадлежит представителю посольства Азербайджана: “Такие высказывания очень опасны, поскольку порождают национальную нетерпимость”.

Говоря о методах “Города без наркотиков”, хочется выделить два принципиальных компонента. Первый — отряды добровольцев, задача которых отыскивать “цыганские наркотические гнезда” и выкуривать оттуда наркодилеров и их семьи. Второй компонент — полная поддержка народных “клиник”, излечивающих наркоманов, по типу недавно прогремевшей тюменской “здравницы” с ее опальным и “невинно” осужденным руководителем, т.е. поддержка народной инициативы, которая позволяет за немалые деньги убеждать человека дать согласие на экстремальное “лечение” от наркомании в нетрадиционной клинике. Экстремальность и нетрадиционность заключаются в сухой ломке наркомана (т.е. без медикаментозных средств), который “по контракту” должен принудительно находиться в клинике весь курс “реабилитации” в наручниках, прикованным к кровати, чтобы не сбежал. Причем обратного хода нет. Не хочешь наручников, хочешь покинуть “центр” — твои проблемы. Сам подписал контракт. Теперь терпи.

Итак, можно подвести некоторые итоги сагринской истории и ее освещения. Эхо обсуждаемого нами события — мрачное, зловещее, возбуждающее примитивные страсти в людях. Каковы психологические последствия подобных кампаний? Что происходит в сознании людей, которые так однобоко реагируют на каждое событие, связанное с публичным разоблачеием очередного наркодилера?

Во-первых, реальная судьба страдальцев-наркоманов их мало интересует.

Во-вторых, если наркодилером оказывается представитель титульной нации, отношение к нему более спокойное, снисходительное. В-третьих, эти люди заранее настроены видеть в каждом таджике — поставщика наркотиков, в каждом цыгане — продавца, а в каждом кавказце — крышевателя. В-четвертых, иные источники появления наркотиков (хищение медикаментов, производство наркосодержащих веществ в химических лабораториях, выращивание травки на балконах и приусадебных участках) их не интересует. В-пятых, для этой аудитории характерно априори негативное отношение ко всем этническим “пришельцам”: “Нерусские вредят везде и везде создают проблемы.

Они — это наркомания, это преступность, это насилие, это отсутствие мест для русских” и т. д. и т. п.

Антифашистский анализ которые те проповедовали, в массе воспринимаются людьми далеко не критично. При реагировании на различные нашумевшие случаи с этнической спецификой действуют универсальные механизмы психического воздействия, в первую очередь, механизм психического заражения. Кроме того, заявления лидеров, провозглашающих этническую ненависть, всегда носят грубый, провокационный и сверхманипулятивный характер.

Например, по части публичных разоблачений дел по наркотикам? Для ответа на этот вопрос мы должны представлять себе примерную структуру интернет-аудитории, которая включается в подобную дискуссию. В основном, это убежденные националисты всех мастей, любители массовых баталий (физических и словесных), для которых важен данный момент, важен импульс, люди, оперирующие в своем сознании примитивными идеями интолерантости культурно-бытового происхождения. С другой стороны — в подобные дискуссии вмешивается ищущая истину и сомневающаяся молодежь и убежденные интернационалисты.

полезными для большинства аудитории. Нужна постоянно действующая информационная контрпропаганда. Например, неплохо было бы осветить последний летний фестиваль электронной музыки, традиционно проводимый в Ленинградской области. Этот фестиваль стал скандальным из-за его тяжелых последствий: несколько десятков человек были госпитализированы в критическом состоянии в институт скорой помощи. Причина — употребление оксибутирата натрия, препарата, применяемого в медицине, который в последнее людей. Он сравнительно доступен для хищения или лабораторного синтезирования. Почти все популярные дискотеки Петербурга уже давно “пересели” на оксибутират натрия. И здесь нет никаких цыган, таджиков или азербайджанцев. А наркотический ад есть, да еще какой.

подаче, могут возыметь отчетливый эффект “расшатывания” стереотипов, разоблачения “наркоцыганских” мифов, бытующих в сознании тех, кому на сегодняшний день толерантность к представителям иных этносов чужда.

ДЕЛО ТИХОНОВА — ХАСИС: ВЗГЛЯД ИСТОРИКА

П роцесс давно завершился вынесением обвинительного приговора. Страсти улеглись, практически замолчали СМИ и почти успокоился беспокойный муравейник блогосферы. Венцом журналистского интереса к пожизненному приговору Никите Тихонову и 18-ти годам заключения Евгении Хасис стали показанные по НТВ теледебаты с характерным названием “Влюбленные палачи”. Наступило время для размышлений историка.

БРИФИНГ ДЛЯ ЛОПОУХИХ

Право, я не знаю, как повел бы себя в этом далеко не простом процессе адвокат Станислав Маркелов, увидев разные процессуальные изъяны, на которых строили свою защиту адвокаты обвиняемых. Но речь пойдет не об этом. А о той лжи, с помощью которой пытались отстаивать свою правду осужденные.

Начнем с так называемого “брифинга” Тихонова в Басманном суде 29 декабря 2009 года. На вопрос одного из журналистов: — Вы принадлежали к каким-либо неонацистским или к другим крайне правого толка организациям? — сидящий в железной клетке и старающийся изображать само спокойствие Тихонов с улыбкой отвечает: — Нет, не принадлежал. Вы посмотрите на меня: я похож на скинхеда или на белокурую бестию?

А вот что может сказать по этому поводу историк, причем опираясь только лишь на открытые общедоступные источники. В интервью отца Тихонова одному из самых пламенных общественных защитников его сына писателю и публицисту Александру Севастьянову говорится: “В 1996 году он (Никита Тихонов — Я.Л.) был жестоко избит группировкой скинхедов некоего Гуськова.

Сын объяснил мне, что причиной всему были идеологические расхождения, которые в правом сегменте, среди националистов, имеют принципиальное значение. Те ребята были “гитлеристы”. Я кричал, что всех избивших его пересажаю, — и совершил большую ошибку. Мы по-прежнему обсуждали политические вопросы, но с друзьями он старался меня не знакомить. Кстати, в противостоянии с гуськовцами его поддержали другие ребята из правой тусовки (выделено мною — Я.Л.), которые, наверное, и остались друзьями на годы”.

В вышедшей в 2002 году книге московского адвоката Сергея Беликова “Бритоголовые. Все о скинхедах. Эксклюзивные материалы” читаем: “Из конкретных лидеров скин-группировок можно отметить Гуськова из “Московского скинхедлегиона”, Ивана Кулакова — “Кулака” — лидера группировки “ЖелезАнтифашистский анализ ные парни”. Из боевиков-костоломов многие знают арбатских скинхедов по кличке “Шкаф”, “Стальной”, “Дизель”. Известны и отдельные личности из среды футбольных болельщиков, например фанаты — болельщики “Спартака” — “Леший” и “Шульц””. По данным следствия, кличкой “Леший” пользовался в движении — это питерский национал-социалист и блогер Дмитрий Бобров, отбывавший шестилетнее заключение в 2003-2009 гг. Но он питерец, некогда участвовавший в создании футбольной группировки “Mad Crowd” (“Бешеная толпа”) и скин-бригады “Шульц-88”. Известно, что Никита Тихонов наведывался иногда в Питер, а Бобров — в Москву.

Но известен и другой персонаж по кличке “Шульц”, плотно взаимодействовавший с Тихоновым. Речь идет об Александре Шитове, принадлежавшем к скин-бригаде “Тесака” (Марцинкевича) “Формат-18”, осужденном в 2007 году за участие в нападении на погибшего панка-антифашиста Александра Рюхина. Но какого именно “Шульца” Беликов поставил в один ряд с “Лешим”, судить В другой известной книге (подаренной мне, кстати, в свое время Стасом Маркеловым) “Революция сейчас! Документальный роман” журналист Илья Стогов приводил цитату скинхед-журнала “Белое сопротивление” за 1998 год: “... В Москве наконец появились две нормальные скин-бригады “Blood & Honour” и “Объединенная бригада 88”. Крутость обеих бригад способна заткнуть за пояс даже наших западных единомышленников! Наконец-то появились энергичные бритые, которые смогут сплотить вокруг себя нужных людей!” Журнал “Белое сопротивление” издавался как раз скинхедами из “ОБ-88”.

Об участии Тихонова в этой “нормальной бригаде” со ссылкой на “Росбалт” сообщалось: “В 15-летнем возрасте Никита Тихонов, болевший за футбольный фан-движений, среди участников которого оказались националисты. Никита занимался самбо и боксом, а также вместе с фанатами “Спартака” принимал участие в массовых драках, в том числе с антифашистами. В 1996 году во время одного из побоищ Тихонов был серьезно избит, получил травму головы и Со временем участники “ОБ-88” переплюнули количеством конкурентов из московского скинлегиона, о чем можно прочесть даже в выложенных в Интернет реферат-заготовках по субкультуре для студентов. Во время другой драки в 2001 году у станции метро “Парк культуры” Тихонову железным прутом сломали несколько пальцев руки и рассекли голову. Спустя год он вновь оказался в больнице: после драки у него была сильно повреждена бровь, шрам от ранения остался до сих пор.

Итак, на “брифинге” Тихонов, мягко говоря, лукавил насчет неучастия ни в каких организациях. Точно так же он старался ввести в заблуждение представителей СМИ, заявив, что после задержания на улице увидел в квартире “целую кучу непонятного оружия”. А вот все 12 присяжных единогласно признали его виновным в пункте по обвинению “в незаконном обороте огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, совершенных группой лиц по предварительному сговору”. И в кассационной жалобе адвоката Александра Васильева в Верховный суд так, между прочим, говорится: “Как следует из Протокола обыска, предложение выдать добровольно оружие было сделано Тихонову Н.А. и Хасис Е.Д. уже после того, как обыск начался и большая часть оружия была обнаружена (т. 5 л. д. 126). Таким образом, Тихонов Н.А.

и Хасис Е.Д. были лишены возможности добровольно выдать интересующие следствие предметы и в частности — оружие (а такое намерение у них, безусловно, имелось)”. Того самого “непонятного оружия”, что ли? Кто кого больше переврет?

На том же пресловутом “брифинге” на вопрос, почему он был в первый раз в маске (6 ноября 2009 года при вынесении в Басманном суде постановления об аресте Тихонова и Хасис), подследственный отвечал, что, дескать, “это была не моя инициатива”, пояснив, что сейчас у него с лицом все “в порядке”: — Я под маской не прячусь сам по своей воле. Видимо, есть, что скрывать следствию, раз на меня напялили маску”.

Все, кто повелись на эту утку, в передаче-расследовании Павла Селина на НТВ смогли увидеть во весь телеэкран кадры следственного эксперимента на месте двойного убийства на Пречистенке, где Никита Тихонов ровным, спокойным голосом обращается к сопровождающим оперативникам: — Я прошу одеть шапку-маску, потому что здесь находится очень много зевак, и я не хочу, чтобы мое лицо видели.

А мы видим его лицо (замечу, через считанные часы после задержания) без каких-либо следов побоев, несмотря на заверения Тихоновым журналистов в том, что к нему применялось физическое воздействие.

СВИДЕТЕЛИ: ГОРЯЧЕВ, ГОЛУБЕВ, БАРАНОВСКИЙ, МУХАЧЕВА

В той же передаче “Влюбленные палачи” тогдашний лидер националистической организации “Русский образ” (далее РО) Илья Горячев предстает перед телезрителями на допросе в качестве свидетеля по делу своего давнего близкого приятеля. Для тех, кто успел позабыть о начале их дружбы, напомню о том, что весной 2003 года молодые историки Горячев и Тихонов стали выпускать самиздатский журнал-альманах “Русский образ”, вокруг которого с 2004 года начала формироваться одноименная политическая группа. Издание являло собой клон сербского журнала “Образ”, выпускавшегося с 1995 года молодым Антифашистский анализ националистом и православным фундаменталистом Небойши Крстичем. В ноябре 2004 года журнал “Русский образ” был зарегистрирован как ежемесячное общероссийское издание, а его учредителями стали Тихонов Никита Александрович и Горячев Илья Витальевич. При этом пресс-служба РО в лице Евгения Валяева впоследствии отрицала членство Тихонова и Хасис в организации (что может быть чистой правдой для последующего периода времени).

Но исключать изначального членства Тихонова в РО тоже нельзя, тем более что его со студенческой скамьи связывали близкие дружеские отношения с вокалистом известной в правых кругах группы “Хук справа” Сергеем “Ой-Ёй!” Ерзуновым, образованной в начале 2006 года. На сайте РО группа объявлена “официальным Голосом Русского Образа на музыкальной сцене” в связи с тем, И вот с телеэкрана до нас доносится голос Ильи Горячева по прозвищу “Студент”, подтверждающего участие его друга Тихонова и неплохо знакомой ему Хасис в убийстве на Пречистенке (роль Хасис была обозначена Горячевым как “разведка”). А затем следует недоуменная реплика Максима Шевченко об известном ему со времени работы в “Независимой газете” Горячеве: “Он не производил впечатление труса. Чем он руководствуется, когда дает такие показания, которые хоронят Тихонова и Хасис?” Тихонов неожиданно сообщил, что в октябре 2009 года пистолет “Браунинг” квартире и из которого, согласно заключению экспертизы, были убиты Маркелов и Бабурова, ему передал не кто иной, как Горячев: — Мы встретились в кафе на Ленинском проспекте, Илья Горячев сказал, что у него есть старый пистолет, который разболтался. Попросил меня посмотреть, смогу я починить или нет.

Тихонов также уточнил, что успел съездить отстрелять браунинг “где-то в пистолета не стрелял никогда. В то же время обвиняемый счел нужным добавить, что лидер “Русского образа” не мог совершить данное преступление, поскольку “убийство противоречит убеждениям Горячева”. К тому же у “Студента” имелось железное алиби, так как он находился в тот день за границей.

Сам свидетель Горячев, которому гарантировалась государственная охрана, ничего не прояснил, предпочтя заблаговременно покинуть пределы России.

“Коловрат”, подсудимый тут же парировал: — Ваша честь, я впервые вижу этого человека.

Чтобы не заставлять читателя долго ломать голову над искренностью ТихоАнтифашистский анализ нова, лучше процитирую последнее слово второй обвиняемой Евгении Хасис, выложенное на сайте того же Севастьянова “Политсовет.org”: “Голубев Сергей мне неизвестен. И я ему неизвестна. Тем не менее, он сделал все, чтобы опорочить меня и облить грязью. Мне нечего сказать дурного про этого человека, но нечего сказать и хорошего. Я его не видела ни разу, Никита видел три раза.

Не буду ни опровергать, ни соглашаться с его показаниями. Есть суд, который его осудит, и этот суд будет правильным и праведным”.

В судебном заседании Голубев сообщил, что к добровольной явке на суд его побудили две причины: угрозы, прозвучавшие в его адрес в “прослушке” разговора между Тихоновым и Хасис, и выложенный в Интернете “слив” беседы Хасис с настоящими операми о нем. По данным неонацистского сайта “Герои воли”, в настоящее время сам Голубев проходит по статье 282 УК РФ как подозреваемый в написании и распространении некоей “Стратегии 20/20” и помогает следствию изобличить других националистов, причастных к распространению сего опуса.

Во время судебного заседания он поведал, что с 2003 по 2007 гг. плотного контакта между ним и Тихоновым, известным ему как “Ральф”, не было, за исключением общения на форумах в Интернете. Когда же они вновь встретились, Тихонов уже жил на “нелегале” вследствие павшего на него подозрения в участии в убийстве Рюхина. По словам Голубева, во время одной из встреч ему было сделано предложение участвовать в акциях “прямого действия против врагов русской нации”, против антифашистов и правоохранительных органов. Однако он отказался.

Отвечая на вопрос прокурора Бориса Локтионова о том, что он знает об убийстве адвоката Маркелова, Голубев неожиданно ответил, что 15-16 января 2009 года он встречался с Ильей Горячевым для получения от последнего денег для помощи заключенным-националистам и что “Студент” предупредил его о том, что в ближайшие две недели что-то произойдет и могут быть облавы на националистов. Выходит, и Горячев знал заранее о готовящемся покушении? Ничего удивительного, если учесть, что слежка за Маркеловым велась, как минимум, с ноября 2008 года. А может быть, и раньше, если вспомнить жестокое убийство лидера московских антифашистов Федора Филатова (“Федяя Нока”) 10 октября того же года, не раскрытое до сих пор.

Со стороны защиты обвиняемых на заседание суда 7 апреля были приглашены две, возможно, самые загадочные в правом движении персоны – Алексей Барановский и Ольга Мухачева (“Матильда”). Интернет кишмя кишит историями о провокаторских проделках Барановского-”Собера” и Ольги Касьяненко (девичья фамилия Мухачевой), особенно в бытность их лидерами двух карликовых организаций – “Красный блицкриг” и “Черный блицкриг”. Любая поисковая система выдаст сколько угодно ссылок на сайты с выложенными Антифашистский анализ похождениях, достойных пера сочинителя бульварных авантюрных романов.

никто не называет), но заслуживает внимание мнение пришедшего на смену Горячеву в качестве лидера РО Алексея Михайлова, высказанное в интервью я видел страшный, на мой взгляд, провал адвокатов. Это явка Барановского предвзятого — наблюдателя крайне аляповато. Человек врал, врал под присягой, на чем даже несколько раз был пойман, когда сказал, что не писал в ЖЖ soberminded, хотя его же подруга Ольга Мухачева назвала его в суде “Собером”.

Это было отвратительно. То есть человек, вначале делая полезную работу, как это характерно для Барановского, на каком-то этапе начал звездить, тянуть деле эта клоунада Барановского и Мухачевой могла стоить нескольких голосов присяжных. Как сказал Ницше: “Самое верное средство нанести ущерб Как-то не верится, что такой опытный интриган и политикан, как Барановский, мог так задешево проколоться с билингом своих звонков по мобильному, когда пытался утверждать в суде, что Хасис вместе с ним покупала шампанское в момент совершения убийства Маркелова и Бабуровой. Он что, не понимал, насколько это легко проверить, запросив операционные службы компании сотовой связи, что и озвучил в процессе адвокат семьи Маркеловых Роман Карпинский? А откровенно демонстративная ложь насчет “Собера”, тогда как распечатки показаний Горячева и Ерзунова, в которых раскрывается того, чтобы находящаяся и сама под следствием Мухачева смогла бы подобно Судя по высказываниям Барановского в его ЖЖ, он с самого начала все хорошо знал. Так что возникает два закономерных вопроса: во-первых, почему из провинции) не выложены показания “Собера”, — ведь, если это выкладывали “компетентные органы”, как настаивали “общественные” защитники обвиняемых, в них отсутствовали бы показания об “алиби” (о котором впервые

НАЦИСТЫ — ПОЛИТИЧЕСКИЕ БАНДИТЫ

Остроумно написал какой-то неведомый мне блогер: “Будь Хасис обвинена в убийстве зажравшегося губернатора или партийного казнокрада, ее наверняка превратили бы в современную Софью Перовскую. Однако Женю, судьба которой напоминает сюжет социальной драмы с сюрреалистическим оттенком, обвиняют в гибели человека, который сам защищал обездоленных бедолаг…” Тихонов целиком взял процесс на себя, прекрасно понимая, что несдержанная и экзальтированная Хасис может легко сорваться, и тогда вся линия защиты накроется медным тазом. К тому же Тихонов — неплохой актер (как выясняется, еще в студенческих театральных постановках пробовал свои силы).

Наконец, он думающий историк. Один его бывший сокурсник рассказывает, что в их общей компании был отличавшийся монархическими взглядами Александр Писаревский, который успел побывать и выйти из РНЕ и вступить в остатки общества “Память”, громко именовавшиеся “фронтом”, Так вот, в свое время, в отличие от Писаревского, Никита Тихонов заявлял, что взгляды “Памяти” ему кажутся чересчур “радикальными” и что наиболее предпочтительным из российских императоров был Александр II. В студенческую пору Тихонов также стоял у истоков Дня историка в МГУ, одним из первых вступил в ТССИ (Творческий союз студентов-историков) истфака. Теоретически он даже мог встретиться со Стасом Маркеловым на какой-нибудь исторической площадке. Например, в Исторической библиотеке, где мы в 1995 году проводили первую в стране конференцию “Индивидуальный политический террор в России. ХIХ – начало ХХ в.” (Маркелов тогда принадлежал к объединению “Левый исторический клуб”). Может быть, услыхав доклады о Нечаеве, Дегаеве и Азефе, Никита как-то иначе смотрел бы на мир? Но тогда он был еще школьником, не записанным в “Историчку”, которую активно посещал впоследствии.

Прямых доказательств убийства им Маркелова и Бабуровой нет. Имеется лишь совокупность доказательств. Но такие ли уж невинные жертвы Системы Тихонов и Хасис, как полагают некоторые великодушные честные люди, однокурсники Никиты, например? Если допустить, что произошла судебная ошибка и Тихонов осужден за более тяжкое деяние, нежели он совершил на самом деле, то остаются факты его принадлежности к радикальному подполью, одобрение им методов этого подполья (по крайней мере, на тот момент) и содействие хранением и ремонтом оружия. В любом случае, он знает на порядок больше, чем счел нужным изложить следствию и суду. Орудие убийства, единогласно признанное присяжными таковым, было найдено на его съемной квартире. Попытка приписать передачу ему браунинга Горячевым выглядит не менее смехотворно, чем выпущенное Голубевым 22 апреля аудиообращение, в котором “Опер” объявил Тихонова и Хасис осведомителями органов.

Теоретически можно, конечно, допустить, что стрелять мог, скажем, не ТиАнтифашистский анализ хонов, а Коршунов, он же “Леша-морпех” (тот самый, что недавно при странных обстоятельствах вроде бы погиб в Запорожье, подорвавшись на собственной гранате). Не удивлюсь, если осужденный и его адвокаты вдруг начнут переводить стрелки на Коршуна — какой с мертвеца спрос! Собственно говоря, он и стрелял бы, даром, что ли, служил в спецназе и ФСБ. Да Маркелов с наблюдавшая Маркелова в суде об убийстве Рюхина (известного в антифашистских кругах как “Штопор”), определенно знала, где и когда адвокат будет находиться 19 января. При обсуждении на ru_politics вопроса о досрочном освобождении Юрия Буданова (именно этому вопросу, если кто позабыл, и была посвящена последняя пресс-конференция Маркелова), за пять дней до убийства, Хасис-”Шени” комментирует: “Нет, пока продлено до 19-го января.

Если по итогам разбирательства, которое возникло благодаря чечено-левацкому-адвокату Маркелову, который подал жалобу, ничего не изменится, то В отличие от своего парня, легальная “правозащитница” Женя Хасис не особо церемонилась с конспирацией, и поэтому ее потом пробили по интернету по полной программе. 14 марта 2009 года в ЖЖ “Собера” она пишет: “Вера исполнения всех Ваших желаний, даже самых смелых! Ведь это уже происходит, как я понимаю :)!” Ну, и еще одна подленькая запись “Лисоньки” о Стасе Однако возникает вопрос: почему Тихонов поначалу пошел “в сознанку”, т.е.

дал признательные показания и согласился на следственный эксперимент, а Хасис долго упорствовала? (Или, по крайней мере, ее признательные показания нигде не засвечены.) Ясно, что дело не в угрозе сунуть подружку в мужскую пресс-хату, как вещал Тихонов. Я думаю, что Никита реально сорвался, не представляя в первые дни степени осведомленности органов и масштаба арестов. А “в отказ” пошел, прояснив ситуацию с адвокатами. Хасис же, наоборот, поначалу 32 уперлась, а разговорилась с операми уже после того, как ей продемонстрировали видео с признанием Тихонова. Что она им наговорила, кроме малой толики, выложенной в Сети, сказать трудно. Зато допустить, чтобы Вера Засулич или Вера Фигнер откровенничали с “охранкой”, никому и в голову не придет.

Отвечая на “брифинге”, с которого мы начали, на вопрос, что он делал января 2009 года, Тихонов отговорился забывчивостью. Странное свойство памяти для историка менее года спустя, если учесть, что Барановский “детально” помнит этот день и через два года. А ведь для “Собера” Маркелов был всего лишь презренной “шавкой”, тогда как для Тихонова — личным врагом.

В одном из выложенных в Сети “мировоззренческих” посланий из Лефортово Никита Тихонов рассуждает о необходимости националистов всецело перейти на рельсы православия. Как тут не процитировать ровесника Стаса о. Даниила Сысоева, убитого (ликвидированного?) столь же подлым способом: “…национализм смертельно опасен. Ведь национализм – это не любовь к своей нации (тем паче, что христиане принадлежат к народу Христа, а идеология превосходства одной нации над другими или идеология нации как высшей формы организации человечества по сравнению с другими общественными институтами — это определения из всех энциклопедий, мне известных). Как может христианин принимать такую очевидно абсурдную идеологию? В первом смысле национализм абсурден и греховен, ибо отрицает происхождение всех людей от одного Адама, а раз так, то нет ни первородного греха, ни искупления. Более того, такой национализм оскорбляет сами народы тем, что сводит народные различия, порожденные наказанием Бога в Вавилоне, к биологии” (из книги: Священник Даниил Сысоев. Гражданин Неба. М., 2011). И еще: “национализм для христианина – это признак его ущербности”; “всякий национализм не может быть совместим ни с христианством, ни с простым здравым смыслом”.

Лично у меня как у историка и гражданина совершенно иное стилистическое толкование экстремизма по сравнению с пресловутыми центрами “Э”. И право народа на восстание я не отрицаю. Моему другу, президенту Института верховенства права Станиславу Маркелову тоже был не чужд (заявляю со всей ответственностью) лозунг: “В борьбе обретешь ты право свое!” Как специалист по эсеровскому движению и народовольческо-эсеровскому террору, в частности, я имею, что сказать моим соотечественникам о психологии “подпольного человека”. Тем решительней и говорю, что методы современного нацистского терроризма — это методы политического бандитизма. Как это похоже на методы русской “черной сотни” и итальянских фашей, из-за угла или сворой нападавших на большевиков Афанасьева и Баумана, кадетов Герценштейна и Иоллоса, врача-народника Караваева, депутата-социалиста Маттеотти, либеральных социалистов и антифашистов братьев Росселли… А в методах спецслужб и судейских всегда была и будет доля политического шулерства.

ВНИМАНИЕ! ЯДОВИТОЕ ЧТИВО

Книжное обозрение

РЕЦЕНЗИЯ НА ТРИЛОГИЮ ЛЬВА ПУЧКОВА “НАЦИЯ”

В ожидании моего вечернего поезда в Питер я слонялся по холлу Ленинградского вокзала в Москве, смотрел на людей, о чем-то своем думал.

Когда я поравнялся с одним из многочисленных книжных киосков, находящимся прямо перед выходом на платформу, мне в глаза бросилась яркая обложка с названием “Нация”. Я попросил продавца показать мне эту книгу. Выяснилось, что истинное название ее “Террорист” и она завершает трилогию “Нация”. Любезный продавец мягким шепотом порекомендовал мне сначала ознакомиться с двумя первыми произведениями трилогии. С видом заговорщика он нагнулся и откуда-то извлек две книженции в мягких черных суперобложках с говорящими названиями: “Ксенофоб” и “Изгой”.

Автор — Лев Пучков. Я прочел краткую аннотацию к первому роману: “Как получилось, что русский чувствует себя изгоем в собственной стране? Если общество и власть старательно делают вид, что такого вопроса не существует, молодежь сама пытается найти ответ на него. И, казалось бы, ладно, пусть себе ищет, — но, зачастую, эти пытливые поиски принимают самые ужасные и непредсказуемые формы. И тогда молодой учитель истории, преподающий интернационализм и толерантность, становится отъявленным ксенофобом, а его друг — образцовый спортсмен и пример для всех городских мальчишек — безжалостным убийцей...” Аннотация меня впечатлила, и я понял, что мне надо ознакомиться с этой “Нацией”. Для начала я купил предложенные мне две ее части. Почему я это сделал? Уже несколько десятков лет, работая с молодежью, я должен по мере своих сил и возможностей там, где это необходимо, предупреждать ее вовлеченность в фашизм. Поэтому там, где есть горячие головы, но душа еще Конечно, читающей молодежи становится все меньше, но она есть. И очень важно, что она читает, из какого источника черпает знания. Я считаю, что мой долг — вмешиваться в жизнь подростка или молодого человека, если при встрече со мной он начинает делиться своими неокрепшими фашистскими мыслями. Здесь без искренних бесед, диспутов и споров просто не обойтись. В сайтах я откровенно слаб, а вот если источником является книга, это уже очень неплохо. О книге можно полемизировать, логически объясняя юному оппоненту лживость ее содержания и ошибочность его выводов о прочитанном. Для этого только нужно подобные книжки читать. И лучше об этих книгах знать заранее, чем потом вдогонку с ними знакомиться.

Это и книги, от которых за версту несет фашизмом, и те, которые скрывают свою фашистскую сущность. Последние представляются мне более достойными внимания, так как за лозунгами о мире и братстве они в скрытой форме несут человеконенавистнические идеи. Образно говоря, они представляют собой невидимый глазу вирус, которым можно заразиться, особенно в детском, молодом возрасте.

И с этой “Нацией” я не ошибся. Как театр начинается с вешалки, так предисловие от редакции довольно серьезного московского издательства “Эксмо” начинается следующим образом: “У вас в руках книга-размышление, книга-предостережение. Книга, которая заставляет задуматься. Книга, поднимающая одну из самых серьезных проблем в российской действительности — национальную”. Это первый абзац. И заканчивается предисловие так:

“Но давайте приглушим эмоции. Прочитаем. Попытаемся признаться самим себе, что это — правда, так было, так есть. Но так не должно быть! И попытаемся найти ответы на вопросы. Как ужиться в мире и добрососедстве “нашим” и “не нашим”, “белым”, “черным”, “желтым”? Где найти ту истину, которая объединяет народы, а не разъединяет их? Как не увязнуть в шовинизме и ксенофобии? Как, в конце концов, остаться людьми и не превратиться в зверей?” Предисловие прекрасное — хоть прямо сейчас предлагай его в качестве учебного пособия по политкорректности. Но обратимся к тексту.

Книга первая: “Ксенофоб”. Герои романа — состоявшиеся, самодостаточные люди. Один из них преподает историю в школе, другой — физкультурник, бывший офицер-десантник, прошедший горячие точки. Оба из приличных семейств: мать одного из них заведует районным отделом образования, родители другого — потомственные военные с казацкой родословной. Автор романа дает читателю понять, что питательная почва для неонацизма — это не кучка проблемных подростков, требующих срочного вмешательства психологов и психиатров, а наша, так сказать, молодая элита общества — учителя и офицеры. Это, возможно, сделано автором для того, чтобы сомневающиеся читатели не думали, что в скины и иже с ними идут только неполноценные и закомплексованные люди, как об этом пишет официальная пресса и говорят ученые. Нет: в романе выходит, что даже очень благополучные и уважаемые люди в нашей стране берутся за оружие.

Теперь о взаимоотношениях героев романа. Историк и физкультурник, вопервых, друзья детства, а во-вторых, активные участники патриотического клуба, действующего на базе этой же школы, причем физкультурник — его Книжное обозрение председатель. Здесь, вероятно, намек на то, что истинный патриотизм должен воспитываться со школьной скамьи. И этот самый патриотизм может быть стартовой площадкой для всех желающих стать различными радикальными элементами. Автор разными способами вдалбливает читателю, что истинный патриотизм всегда деятельный. Например, это конкретные акции.

Третье, возможно, главное действующее лицо романа — это такая колючая, вся в джинсах и свитерах, воинственно невротизированная по жизни, в частности, склонная к мощным истерическим пассажам, молодая журналистка, по совместительству жена физкультурника. Как следует из книги, она сама, безо всякого блата, и в МГУ на журфак поступила, и успешно закончила его, и, отказавшись от столичной карьеры, вернулась в свой родной подмосковный городок, где и стала свободным художником от журналистики, то есть всякую правду-матку стала писать. В смысле, о том, как Русь от иноземцев гибнет.

не до нее. Во 2-й книге один раз будет упомянуто, что супругам опальные патриоты подыщут отдельный угол, чтобы хоть как-то обозначился их гражданский статус.

Наконец, далеко не последние герои книги — это подростки, друганы, да не простые, а как Тяни-толкай. Один из них — это родной брат физкультурника. Очень инфантильный, но зато преданный делу, брату и патриотам, преданный им и душой, и телом. Особенно телом: это и бои без правил (“только сунься — урою”), это и Рембо и Арнольд Шварценеггер вместе взятые. Конечно, он духовно, идейно и мышечно воспитан старшим братом.

А другой подросток — это его тень, ведомая личность при сильном лидере.

Этот мальчик всегда там, где физкультурников брательник.

Вот, собственно, и вся обойма главных действующих лиц: один историк, один физкультурник-офицер, одна журналистка, один младший брат и его друг. Этой-то бригаде и предстоит наворотить массу “больших” дел в масштабах всей страны — конечно, дел плохих, в чем постоянно признается автор, но вполне оправданных с точки зрения психологии героев. Мол, жизнь честно, тошно и неинтересно. Дела, на самом деле, мрачные. Мы попытаемся сделать другое: коротко проследить за основными моментами, в которых автор будет оправдывать деяния своих любимых героев (я лично не сомневаюсь, что автор им симпатизирует). А также попытаемся понять, почему автор все-таки считает своих героев толерантными и интернационалистами, то есть проследим за тем, как автор, усыпляя бдительность читателя, будет называть добро злом и наоборот, — иными словами, опишем его технологию промывания читательских мозгов.

С чего все началось? Со скуки. Скучно всем действующим лицам стало заниматься просто словесным патриотизмом. И чувствовали они, что простой говорильни о бесправии русского народа в собственной стране мало.

И невротично-психопатическая журналистка все подзуживает своих товарищей: “Нужны решительные действия! Нужна мужская воля, а не бабские вопли!” Теперь только бы найти повод. И повод нашелся, да не один.

Во-первых, как-то раз историк зашел на рынок за сигаретами. А там его бандиты с Кавказа остановили: “Зашел на нашу землю, дань плати”. Историк платить не стал, и его избили и обобрали. Унизили по полной программе.

Да еще на камеру все засняли, и приговаривали: “Вот что будет с каждым русским, кто руку поднимет на Великий Кавказ”. Заплаканный и весь в гематомах патриот-историк пришел жаловаться своим товарищам. А ему рассказывают, что эти же злодеи, северокавказская мафия, еще и журналистку изнасиловали. И терпение патриотов кончилось.

Вроде бы поводы веские: избиение и изнасилование. В милицию обращаться бессмысленно — вся куплена кавказцами, да они и сами там сидят.

Рассказал им об этом их друг, сочувствующий милиционер, периодически появляющийся персонаж. Понятное дело, когда власть тебя не защищает, нужно защищать себя самим. Другого выхода нет. Так незаметно автор подготавливает читателя к праведной мести героев.

И вот главные герои разработали, подготовили и нанесли первый контрудар, то есть провели первую серию акций возмездия. Мы не будем вдаваться в детали — все это мерзко и сравнимо лишь с самыми худшими боевиками, в которых много бандитов, крови и садизма. Это все отвратительно и вредно для здоровья нормальных людей. Технология возмездия тоже банальна: вычислить места обитания, подготовить операцию и напасть. Гораздо важнее другое — как они все это провернули. И вот здесь появляется некий сочувствующий взрослый дядя, инкогнито, до такой степени законспирированный, что предложил нашим героям называть его как угодно: “Хоть шайбой назови”.

С этим Шайбой обиженных ребят познакомили в дружественной молодежной патриотической организации. Там услышали, как обидели кавказцы историка и журналистку, опечалились и рассказали о беспределе кавказцев кому надо. Вот тогда и произошла знаковая встреча на тайной базе дружественной неонацистской организации наших героев с дядей Шайбой.

Встреча была обставлена в лучших традициях революционной конспирации. В комнате, где оказались герои в обществе местных мальчиков — то ли охраны, то ли почетного караула — открывается тайная дверь. Из нее выхоКнижное обозрение дят несколько дядей. Молодой “фюрер” дружественной организации командует: “33!” Это значит, все мгновенно должны отвернуться, так как этих товарищей никто не должен видеть в лицо. Так произошло знакомство нашей бригады с Шайбой. Шайба, видимо, представляет некие неведомые обществу, но могущественные взрослые силы, готовые в любой момент прийти на помощь униженным и оскорбленным кавказской экспансией.

И Шайба предлагает свою помощь: “Обидели? Мстить будем или как?”. Ребята спрашивают: “А вам зачем?” Шайба загадочно отвечает: “Надо!” Мораль “мстительного этапа такова: люди, если вас обидели инородцы, не сидите без дела, действуйте. И всегда найдутся добрые люди, сами на вас выйдут, и вам помогут. Кстати, при этом стремительно возрастет ваш рейтинг в социальных патриотических сетях. Он и возрос, в первую очередь, стараниями нашей экстремистской журналистки. Ребята стали героями. Ибо зло должно Финал истории ксенофоба: физически немощный интеллигент, учитель истории, в конце операции “Возмездие” случайно выстрелил из табельного отцовского пистолета, прихваченного по случаю. Выстрелил и случайно убил кавказского обидчика. Он, конечно, в первые секунды оторопел от содеянного, но быстро восстановился, ибо времени на сантименты не было.

Ноги делать надо было. Осмыслил окончательно историк, что произошло, уже в машине, с друганами и Шайбой. И легкие угрызения совести от убийства человека сменились мужской гордостью.

Птенец, чирикающий о спасении России от инородцев, в мгновение ока превращается в гордого орла, уверенно парящего в небе над бескрайними просторами нашей Родины и готового в любой момент камнем кинуться вниз для защиты ее от внутреннего врага. Вот такой кровавой инициацией гуманиста и патриота в прошлом в воинствующего бандита в настоящем завершается первый роман трилогии. Разве не эффектная пиар-концовка для восприятия идеологически неустойчивыми молодыми читателями?

Суть 2-й книги “Изгой” проста. Совершив возмездие, историк-убийца и его подельники легли на дно. Они объявлены в розыск. Ищут их, естественно, и северокавказцы, которые должны им отомстить. И вот тут фантазия автора беззастенчиво смешивает голливудскую и отечественную киноахинею. В первую очередь, надо позаботиться о близких: мамах, папах, братьях и сестрах. Поэтому с помощью добрых людей их переселяют в законспирированные места. Сами же герои находят в дачном поселке добрую бабусю, духом. Военная дисциплина, жесткий режим дня. Рано встают, рано ложатся. Порядок и чистота идеальные. Места общего пользования и посуду моют по очереди. Пища здоровая, крестьянская. Не пьют, не курят. Много трениКнижное обозрение ровок на открытом воздухе. Оборудованы борцовский и легкоатлетический блоки. Много говорят о светлом будущем. Журналистка, конечно, очень томится, ее на подвиги тянет, и она укоряет новоиспеченных подпольщиков в бездействии. Типа, пока мы здесь прозябаем, страна пропадает. Мальчики ее урезонивают: мол, еще не время, еще не пробил час. Но когда пробьет… А она не хочет ждать, хочет воевать.

Как это романтично и притягательно для уязвимых читателей: страдание за правое дело, бегство от преследователей, ореол изгоя-мученика. Но изгои живут коммуной, с хорошими и преданными друзьями, спортсменами, ведущими здоровый образ жизни и употребляющими экологически чистую пищу.

Общественный резонанс — на момент ухода в подполье рейтинг этой банды возрос и стал зашкаливать в неонацистских социальных сетях. Эти бандиты приобрели не просто статус героев, а заслуженных и народных героев.

Короче, полный рот-фронт современного разлива.

Вероятно, линия нарастающей общественной поддержки придумана автором. Это вынужденная мера, чтобы внушить доверчивым читателям, что такие доблестные дела без поддержки масс невозможны. В противном случае это были бы всего-навсего криминальные деяния остервеневшей банды маньяков.

Заставила-таки журналистка ребят взяться за оружие и выйти из подполья. Повод нашелся серьезный — страдающие от беспредела “черных” бесправные студенты из общежития периферийного вуза. Его продажный ректор нелегально сдает половину общаги кавказцам, и четверть – таджикам-гастарбайтерам. Узнала обо всем этом беспокойная журналистка и стала уговаривать ребят провести акцию “освобождения”. Долго уговаривала — ведь нельзя же было нашим партизанам светиться. Дядя Шайба запретил. А к этому времени жила уже наша команда исключительно по правилам, установленным Шайбой. Но, увы, нарушили побуждаемые состраданием ребята приказ ставки и высунулись. Правда, на подмогу им пришли партнеры по патриотизму, группа скинхедов.

За две минуты “освободители” разобрались с кавказскими угнетателями.

Хотели уйти тихонько, без потерь, но не получилось — один из героев пал смертью храбрых. И вот здесь еще одна интрига: погибший друг оказался азербайджанцем. Автор еще в первой книге нелепым образом ввел эту интернациональную линию. Восточный друг помогал “патриотам” по мелочам, почти как свой. А тут поехал на акцию против кавказцев. И когда не вышло уйти тихо, стоял наш нерусский плечом к плечу с неонацистами и дрался как лев. И пал смертью храбрых. Описано все это очень трогательно. ФизКнижное обозрение культурник не хотел бросить убитого друга на поле боя, плакал навзрыд. С большим трудом товарищи оттащили его от тела и все-таки чудом смылись всей компанией. Вот вам и “толерантное алиби”. Кушайте, доверчивые читатели, на здоровье.

После большой партизанской атаки дядя Шайба вывез всю нашу команду на военном самолете (однако, они могут все!) на родину физкультурника, в казачий курень где-то в южных степях. Там родня слегка пожурила казачков, но приютила и обогрела. А поскольку встречи мести северокавказского воинства было не миновать, то все казаки куреня помогли нашим героям мстителей уничтожить и следы их глубоко закопать в степную землю. Вот террористическую оболочку, и пересказывать их нет нужды.

Кто-нибудь подумает: зачем это нужно — проводить такой муторный анализ писаний Пучкова? Я уверен, что лихо закрученный Пучковым сюжет может какую-то часть читателей оставить неравнодушной ко всему, что происходит в этих романах. Особенно эта поливариантность прочтения возможна в обществе, в котором исторические науки склонны обманывать и объегоривать желающих познать отечественную историю. Значит, тем более возрастает ответственность антифашистки ориентированных свободомыслящих людей за формирование взглядов и идеологии подрастающего поколения. Они, носители антифашистских идей, должны быть готовы к длительному диалогу со своими ровесниками, которые находятся на грани Определенная часть читателей из числа подростков и молодежи могут быть падки на подобную низкопробную, но весьма впечатляющую литературу, например, на трилогию “Нация” Льва Пучкова. И мы должны быть потенциально готовы к длительному и изобличающему разговору с этими юными заблуждающимися читателями. Осведомлен — значит вооружен, вооружен знаниями “логического каратэ”, которые могут помочь заблуждающимся найти истину.

А с психологической точки зрения подобное чтиво очень опасно, ибо ядовито. И соответственно нашим возможностям мы должны принять все меры защиты, чтобы интересующееся проблемами толерантности молодое поколение не захотело читать такие книги.

ИНТЕРВЬЮ С УЧАСТНИКАМИ

ПАРИЖСКОЙ

АНТИФАШИСТСКОЙ ГРУППЫ