«УНИВЕРСИТЕТСКИЕ ЧТЕНИЯ – 2011 13-14 января 2011 г. ЧастЬ IV секции 9-12 симпозиума 1 Пятигорск 2011 ББК 74.58.46 Печатается по решению У 59 редакционно-издательского совета ГОУ ВПО ПГЛУ Университетские чтения – 2011. ...»

Речевой акт рассказывания анекдота, по мнению некоторых ученых [11], является особым речевым жанром (в понимании М.М. Бахтина), относящимся к фатической функции речевой интеракции. «Анекдот – это короткий связный текст (причем соответствующий критерию как грамматической и синтаксической, так и смысловой связанности), произносимый говорящим намеренно, со специальной целью рассмешить слушающего, понятный слушающему (впрочем, понимание анекдота требует иногда от слушающего некоторого усилия), произносимый в определенной ситуации, в которой уместно рассказывание анекдота, и связанный интертекстуальными связями с другими анекдотами и стереотипами анекдотического пространства. Любое нарушение одного из необходимых условий успешности функционирования рассказывания анекдота как речевого жанра приводит к коммуникативной неудаче. Так, например, анекдот, рассказанный слушателю, не знакомому с персонажами русских анекдотов, нарушает коммуникативную цель рассказывания анекдота, поскольку не кажется тому смешным» [11: 26].

Именно извлечение скрытого смысла смешного так важно для собеседников, поскольку служит индикатором уровня интеракциональной эмпатии («Ну ты понял?»), позволяющей, как говорят французы, «tre sur la mme longueur d’ondes » («быть настроенным на одну волну»).

Как указано выше, отсутствие фоновых знаний (пресуппозиций), интертекстовых связей, особенностей речевого поведения того или иного этноса, закономерностей успешной коммуникации вообще и межкультурной коммуникации, в частности, приводит к коммуникативной неудаче. При этом экспликация смешного, хотя и убивает смешное в реальном общении, является необходимым лингводидактическим компонентом при изучении иностранного языка и культуры. Приведем пример. Чтобы понять смысл следующего диалогического обмена, читателю необходимо обладать определенным набором пресуппозиций (А+Б):

«Deux alpinistes, un Parisien et un Sngalais, sont en corde sur l'Aiguille Verte. Et soudain, un grand rapace les frle, avant d'aller se nicher dans une anfractuosit. – Oh ! dit le Parisien, un aigle !

Et le Sngalais lui rpond d’un ton pinc :

– On ne dit pas un aigle. On dit un oiseau de couleur... » [12].

А) в силу особенностей родного языка многие африканцы, в частности, жители Сенегала, не различают французские фонемы [l] и [r] – отсюда un aigle (орел) звучит как un ngre.

Б) по правилам политкорректности номинация ngre унижает достоинство чернокожего и должна заменяться эвфемизмами типа афрофранцуз, афро-американец и т.п., в том числе, и парафразом homme / femme de couleur (цветной мужчина/женщина). Только знание этих пресуппозиций позволяет понять смысл последней реплики, которая становится в контексте приведенного анекдота «ключевой», т.е. смыслообразующей («соль» анекдота: «Нельзя говорить «орел». Нужно говорить – «цветная птица»).

Проведенный анализ показывает, что типология конативных (юмористических) импликаций может быть представлена в виде следующей таблицы:

При этом большинство «условий успешности» смеха (неожиданность, возможность смеяться сообща, нарушение табу и т.д.) являются частными выводами из базовых характеристик понимания (диалогичности, эвристичности, социокультурной обусловленности) и, таким образом, внутренне присущи самому пониманию «грамматики речевого взаимодействия».

Имплицитно скрытое влияние всегда более эффективно, чем прямое воздействие, в частности, на адресата, который затрачивает когнитивное усилие для достижения эффекта понимания в таких жанрах, как поэзия, шутка, аллегория-басня, анекдот, реклама.

1. Дмитриев А.В., Сычев А.А. Смех: социофилософский анализ. М.: Альфа-М, 2005. 592 с.

2. Бахтин М.М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. 543 с.

3. Волошина М.В. Функционально-прагматические характеристики категории мелиоративности в современном французском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. Воронеж, 2010. 25 с.

4. Черенков А.С. Функционально-прагматические характеристики агональной речевой стратегии во французском разножанровом дискурсе // Вестник ПГЛУ. 2010. № 2. С. 81-84.

5. Тамразова И.Г. Функционально-прагматические характеристики эристического дискурса (на материале французского и русского языков): автореф.

дис. … канд. филол. наук. Пятигорск, 2009. 27 с.

6. Гюрджян Н.С. Речевые манифестации когнитивного конфликта в диалоге (на материале английского и русского языков): автореф. дис.…канд. филол.

наук. Пятигорск, 2009. 20 с.

7. Цурикова Л.В. Когнитивно-дискурсивная парадигма как новое направление описания и анализа речемыслительной деятельности // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство. Сб. в честь Е.С. Кубряковой. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 76-92.

8. Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. СПб.-М.: Университетская книга, 1998. 319 с.

9. Скрытые смыслы в языке и коммуникации. М.: Российск. гос. гуманит.

ун-т, 2007. 250 с.

10. Эмоциональная регуляция речевого поведения при общении. М.: МГПИИЯ, 11. Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот. Текст и речевой жанр. М.:

Языки славянской культуры, 2002. 144 с.

12. Ngre H. Dictionnaire des histoires drles. T.I, II. P.: Fayard, 1973. 517 р. 506 р.

методика преподавания видеокурса на начальном этапе обучения в университете с использованием аутентичных материалов Учебный видеокурс как новое средство, безусловно, занимает особое место в обучении иностранному языку. Он позволяет поставить обучаемых перед лицом реальной ситуации, аутентичной обстановки и персонажей, различающихся по своему поведению и речи. И это не удивительно, так как живая движущаяся картинка доставляет удовольствие, не сравнимое ни с каким текстом, особенно начинающим. С точки зрения усвоения обучаемые открывают для себя современный, разнообразный и ситуативный язык. Важно, что понимание идет в направлении от смысла к языку, а не наоборот, как в традиционных методиках. Ученик понимает ситуацию еще до понимания речевого акта, но связь между ними он установит автоматически, что впоследствии облегчит ему употребление данных конструкций в будущем. Запоминание лексики произойдет в зависимости от ситуации и легче задержится в памяти. Ученик видит, слышит, понимает и читает: это идеальная ситуация для изучения языка, так как видео – это:

• Озвученные картинки (документы, декорации, памятники Парижа, разные стороны предметов и людей…) • Кодированные состояния (мимика, поведение, типично французские жесты) • Разговорный язык (диалоги, монологи, интонация, постановка ударений, темп) • Звуки (реалистичные шумы, сопровождающие картинку и музыку и служащие связующим звеном между различными сценами) • Письменный язык (информация, представленная на уличных панно, вывесках, афишах) В каждой серии разнообразие ситуаций неизбежно влечет разнообразие тем для проработки в аудитории со студентами. Оно способствует также усвоению элементарных механизмов языка. Картинка помогает понять звуковую дорожку: при необходимости преподаватель пишет на доске глаголы, новые слова и выражения. Учебный видеокурс поддерживает тесную взаимодополняющую связь между диалогами и картинкой: содержание, данное в диалоге, находится в прямой связи с картинкой. Преподаватель должен систематически применять упражнения по установлению связей между картинкой и диалогом (останавливаясь на картинках и задавая вопросы), или предварительные упражнения (учащийся при помощи картинки обнаруживает то, что только будет сказано), или упражнения для устного говорения (ученик придумывает диалоги или комментирует картинки без звука).

Можно утверждать, что языковые способности по пониманию и говорению усиливаются через это приближение видео к языку. Можно даже добавить еще одну развиваемую способность: зрительная расшифровка. Обучаемые занимают по отношению к видеоряду активную позицию и комментируют то, что они увидели и услышали.

Работа с видеокурсом имеет смысл, только если осуществляются постоянные переходы от письменного понимания к устному, от устного говорения к письменной речи при зрительном внимании.

Видеомагнитофон дает возможность останавливаться на картинке, возвращаться, вновь проигрывать в замедленном темпе, просматривать как со звуком, так и без него. Преподаватель может предложить работу по сравнению, сортировке, обнаружению, воспроизводству с целью развития у обучаемого все более и более активного отношения к действию на экране.

Конечно, видео не может претендовать на то, чтобы быть исчерпывающим инструментом. Оно не только сопровождает и обогащает возможности, заложенные в учебниках, но и предлагает новые преимущества. На основании вышеизложенного их можно резюмировать следующим образом:

• Гибкость применения • Отношение ученика к содержанию видео • Разнообразие документов и педагогических возможностей Применение видеокурсов в учебном процессе предоставляет различные возможности по проверке усвоенного с экрана содержания. Непрерывный просмотр позволяет студентам получить общее представление об эпизоде, определить место действия и персонажей. Просмотр отрывками предназначен прежде всего для отработки каждой сцены в отдельности, для усвоения реплик диалогов и ситуаций и, в конечном итоге, чтобы дать объяснение поступкам действующих лиц. В процессе этого преподаватель может сделать упор на ситуации, которых нет в самом диалоге, на жестикуляции и мимике, которые должны восприниматься как показательные для французского характера, или же на культурных аспектах, имеющих отношение к Парижу.

Ситуации сами по себе не проявляются в диалоге, но разворачиваются на экране. Та или иная ситуация может быть объяснена студентам, благодаря предварительному введению преподавателем словарных понятий, которые встретятся в дальнейшем.

В процессе отработки различных эпизодов преподаватель должен обязательно останавливать просмотр, чтобы использовать их для рассказа о памятниках или о типичных аспектах парижского пейзажа.

Как бы ни менялся статус ПГЛУ, обновляясь новыми факультетами, что, естественно, является требованием времени, сегодня знание языка для квалифицированного специалиста недостаточно. Чтобы найти свое место в жизни, нужен более широкий спектр знаний и несколько иностранных языков. Кроме европейских языков востребованы восточные языки. Возникла новая тенденция: студенты, изучающие 2 языка, поступают на заочное или на курсы ИДОП, чтобы выучить третий. Современные молодые люди в совершенстве владеют компьютером, это дает им возможность получить любую информацию в любое время суток. Однако, роль учителя еще никто не отменял. Только прямой диалог «учитель-ученик» дает максимальный эффект в изучении иностранных языков, что, конечно же не исключает применения технических средств обучения, наглядных пособий, раздаточного материала, аудиои видеопродукции. На факультете французского языка издается немало пособий для студентов, которые дополняют иностранные методики, предусмотренные не только для русских. Нам удалось дополнить практическими заданиями учебное пособие «Le franais tel qu’on le parle», «Les exercices systmatiques de prononciation franaise», «Bienvenue en France». На факультете было немало различных французских методик обучения языку, но «Bienvenue en France» оказалась наиболее удачной.

Во-первых, потому что тематика этого курса совпадает с темами программы первого курса, во-вторых, это видеокурс, где студенты чувствуют себя участниками происходящего, а главные герои фильма говорят на понятном языке. У них есть возможность убедиться, что все, что они усвоили на первых уроках, позволяет им понимать простые диалоги и даже озвучивать их самостоятельно. Но есть один недостаток: пособие вероятно рассчитано для тех, кто собирается изучать французский язык для путешествий. Нам же этого недостаточно.

На кафедре разработано учебное пособие под редакцией доц. Тертерьянц «Bienvenue au tourisme». Это учебное пособие дополняет, развивает и расширяет лексико-грамматический материал уроков «Bienvenue en France», разнообразит его упражнениями коммуникативной направленности. Учебное пособие обеспечивает адаптацию французской методики к реалиям обучения устной речи на факультете французского языка. С увеличением лексико-грамматического материала усложняются задания, появляются новые виды деятельности, которых нет в «Bienvenue en France». Например, более широкое употребление местоимений, задания по работе со словарем, некоторые виды самостоятельной работы с автоконтролем правильности, характеристика персонажей их физический и моральный портрет, общая оценка. Есть много заданий страноведческого характера. Для этого нужно поработать со словарем или в Интернете.

Будучи во Франции, мы слышим иногда в свой адрес, что говорим на «слишком правильном, литературном языке». Вышеназванные пособия позволяют нам использовать современную лексику, дополнить ее грамматическими структурами, упражнениями творческого характера, побуждать к говорению. Важным моментом является то, что фильм длится примерно 13 минут, после чего идут упражнения на говорение.

Мы нашли возможность подготовить по фильму упражнения более усложненного характера:

1. прогнозы о содержании на основании анонса;

2. показ фильма без объяснения лексики;

3. вторичный показ с предварительным заданием.

Учебные пособия содержат интересный страноведческий материал, доступный для усвоения от занятия к занятию. Большим подспорьем является книга для учителя, содержащая обширный лексический материал, который преподаватель может использовать на уроках. Все это расширяет кругозор студентов, их лексический запас современными лексико-грамматическими структурами.

На факультете работает отделение специалистов по межкультурным коммуникациям в сфере международного туризма. Именно этому отделению эти учебные пособия подходят больше всего, потому что, кроме всего прочего, студенты знакомятся с работой системы гостиничного и ресторанного бизнеса, аэропортов, вокзалов и средств коммуникации во Франции. Это может в дальнейшем послужить своеобразной ссылкой в их профессиональной деятельности. Учебное пособие дает образцы официальной и разговорной речи, парижского просторечия, различных видов диалогов повседневной жизни.

Язык – живой организм. Он постоянно развивается, часто благодаря сегодняшним возможностям контактов между народами разных стран. Учебные пособия, о которых сказано выше, знакомят с новыми тенденциями в произношении и интонации французской разговорной речи. Возвращаясь со стажировок из Франции и Бельгии, наши студенты говорят, что адаптация к восприятию и пониманию речи происходит очень быстро, в течение одной недели. Их принимают даже не за иностранцев, а за представителей одной из областей Франции. Каково же бывают изумление собеседников-французов, когда они узнают, что это – русские, говорящие на безупречном французском.

Мы можем сделать вывод, что находимся на правильном пути, если базовый французский – на достаточно высоком уровне, то овладеть некоторым количеством структур разговорной речи не составляет труда.

Сегодня наши связи с франкоговорящими странами расширились, увеличилось количество стажировок студентов и преподавателей. Уровень подготовки по французскому языку позволяет без труда справиться с задачами, которые ставятся перед нами. Видео, аудирование, работа на компьютере и другие технические средства обучения, несомненно, помогают нам в достижении основной цели – подготовить всесторонне образованных специалистов по межкультурной коммуникации в сфере международного туризма.

1. Annie Monnerie-Goarin. Bienvenue en France / les Editions Didier-Hatier, 2. Henry Appia, Odette Mettas./ Le franais tel qu’on le parle, Didier, 1968.

Категориальность речевого общения: мелиоративность В ядро концептуально-семантического поля положительной оценки (абсолютной и относительной) во французском языке входят супплетивная адъективная пара bon/bonne – meilleur (хороший – лучше) и beau / belle (красивый/-ая), наречие bien (хорошо) и производные глаголы:

(s’) amliorer и (s’) embellir.

Этимологически прилагательное сравнительной и превосходной степени meilleur / le meilleur (в сопровождении определенного артикля) возникло во французском языке во второй половине X в. (TLFi) как супплетивный лексико-грамматический коррелят прилагательного общей оценки bon / bonne cо значением сравнительной оценки «лучше-лучший». В некоторых случаях прилагательное meilleur / le meilleur выступает коррелятом обоих прилагательных («Il fait beau aujourd’hui, mais il fera meilleur demain»; «Ta soupe est bonne, mais celle de ma mre est meilleure»).

Производные глаголы amliorer и embellir также имеют общие семы «улучшения качества» (amliorer – «Rendre meilleur, changer en mieux.»;

embellir – «Rendre beau ou plus beau» – Корпус TLFi).

Производное прилагательное mlioratif, -ive относится прежде всего к метаязыковому регистру французской лексики, так как употребляется как лингвистический термин, имеющий в качестве дополнений существительные mot, expression, etc., а в качестве антонима – лингвистический термин «pjoratif» (пейоративный):

(1) « MELIORATIF, -IVE, adj.

A). – LING. [En parlant d’un terme, d’une expr.] Qui a une connotation favorable. Adjectif mlioratif. “La diffrence entre larbins, domestiques et gens de maison appartient la stylistique. Le premier mot contient une nuance de mpris (...) c’est un mot pjoratif (...); le troisime est employ par les domestiques eux-mmes pour dsigner leur profession: il a une rsonance noble, il est mlioratif” (BONNARD, Procds annexes d’expression, Paris, d. Magnard, 1982, p.92).

В). – Emploi subst. masc. « Simple peut tre considr comme un mlioratif de niais, dit pjoratif » (MAR. Lex. 1933, p.117)» (Корпус TLFi).

В остальных значениях термин является контекстуальным синонимом ядерных средств выражения позитивной оценки. Кроме того, в прилагательном mlioratif, как и в глаголах, приведенных выше, наличествует сема «активного участия субъекта в оценке с целью повышения ее уровня».

Как следует из примера (1), к понятийному ядру прилагательного «мелиоративный», к семе общеположительной оценки добавляются следующие семы:

• относящийся к языку (речи);

• отражающий позитивную речевую интенцию субъекта оценки (говорящего);

• способствующий «улучшению» (эвфемизации, смягчению и т.д.) На когнитивном уровне концепт «мелиоративный / мелиоративность» относится к метаязыковой картине французского обыденного менталитета и отражает «естественную лингвистику», или «метаязыковую функцию речи» (Р.О. Якобсон и др.). Таким образом, «мелиоративность» во французской ЯКМ связана не только с положительной оценкой, но и с некоей интенциональной речевой стратегией по улучшению способа (плана) выражения. Однако для того, чтобы установить роль и место мелиоративности в онтологии языка, т.е. ее системную значимость, ее структуру и функциональность, необходимо рассматривать языковую категорию мелиоративности в рамках более общих языковых категорий и их реализаций в системах французского языка и речи.

По определению Е.М. Вольф, «оценка «хорошо» может означать как соответствие норме, так и превышение ее, в то время как оценка «плохо» всегда означает отклонение от нормы»[1].

Однако, на наш взгляд, отрицательная оценка выражается и в лексических единицах, имплицирующих превышение нормы, таких как xagraton (преувеличение), louanges (восхваление), flatterie (лесть), лексических интенсификаторах (термин Е.М. Вольф) troр (слишком), superfiu(e) (чрезмерный = «Qui est en plus du ncessaire; qui n’est pas strictement ncessaire» – Корпус TLFi):

(2) а). «Pour rendre la construction possible, il faut viter toute dpense superflue» ;

в). «Certains objets sont privilgis en fait dans ce rle [de cadeaux]:

rares, nouveaux, dispendieux, superflus» ;

с). «Pensez-vous seulement un quart du bien que vous avez dit de moi?

Mot diablement femme! Les voil bien! Elles veulent qu'on les flatte et elles veulent que la flatterie soit une vrit!».

В приведенных примерах можно заметить такую семантическую особенность оценки, как амбивалентность или даже аксиологическую энантиосемию [2].

По замечанию И.Б. Шатуновского, оценка «хорошо» «соответствует правилам, норме» ( – выделено нами – М.В.) [3].

Однако языковая (речевая) норма вариативна и градуальна в зависимости от ситуации (социальный статус, институциональность речевого взаимодействия, возраст и уровень социализации и т.п.).

Девиации, или отклонения от нормы, как правило, требуют коррекции (автокоррекции), исправления (correction correct) т.е. восстановление правил «грамматики речевого поведения» (M.A.K. Halliday) [4].

Речевые действия (поведение) человека также градуальны в речевом континууме по шкале «норма – отклонения от нормы», где резюмирующей «суперкатегорией» (Ю.С. Степнов) становится категория релевантности (уместности, эффективности).

Однако нарушения нормы иногда сами становятся нормой в некоторых социокультурных средах и речевых жанрах. Неоспоримым остается факт универсальной (в смысле языковой универсалии) либерализации языкового и речевого поведения [2].

Таким образом, мелиоративность не приравнивается ни к языковой категории положительной оценки, ни к правильности речи. Она может проявляться и в маргинальных регистрах языка в метафоризации арготических номинаций, в языковой игре и даже в употреблении неконвенциональной табуированной лексики, если данная лексика направлена на гармонизацию и синхронизацию когнитивных и речеповеденческих пространств взаимодействующих субъектов.

Другими словами, план содержания категории мелиоративности характеризуется позитивными коннотациями «здесь и сейчас», уместными (релевантными) употреблениями слов, независимо от их прямого значения. Даже инвективы и эксплетивы, имеющие канонически отрицательную коннотацию, могут превращаться в прагматические маркеры мягкого упрека («Дурачок ты у меня!» = «T’es vraiment con!»), которые часто слышны в диалогах влюбленных пар, или становятся «украшателями» речи в криминальных или профессиональных жаргонах.

Поэтому, при всей корреляции категории мелиоративности с категориями вежливости, когерентности, постулатами такта и речевого этикета, нельзя поставить знак равенства между этими функциональными системами. Наиболее близкой (но не идентичной) категории мелиоративности в ее функциональности становится категория мейозиса (литоты) – избегание категоричности в высказывании, что служит оптимизации речевого контакта. При этом мейозис понимается достаточно широко, как любое ослабление оценочных характеристик предмета речи, как положительных, так и отрицательных (В.И. Шаховский, С.С. Тахтарова) [5].

План выражения мелиоративности вариативен по отношению к нормированности формы и может компенсировать дисгармонию положительных или отрицательных коннотаций, связанных с теми или иными языковыми формулами и речевыми действиями (обвинение, лесть, ложная скромность, самоуничижение и т.п.), не релевантными в конкретной ситуации речевого контакта. Причем, норма, как правило, объединяется с положительной оценкой («нормально» / «в норме» = «хорошо») (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, И.Б. Шатуновский).

Таким образом, в пропозиции (диктуме) высказывания отражается мелиоративность или пейоративность речи говорящего субъекта, независимо от того, выражен модус высказывания («Я считаю /полагаю / думаю, что Р») или имплицитно предполагается: Tu es le meilleur!; Il еst agressif.

Мелиоративность диктума (пропозиции) отражает прежде всего субъект-объектные отношения.

Мелиоративность модуса подчеркивает, усиливает положительное отношение говорящего к пропозиции высказывания: Je suis sr que tu es le meilleur!; Flicitation! Tu es le meilleur! или, наоборот, ослабляет негативную оценку пропозиционального объекта: Je ne crois pas qu' il soit tellement agressif.

В терминах пропозиционального отношения мелиоративность, связанная с модусами хотения и желания (пожелания), может иметь следующую формулу:

Таким образом, мелиоративная иллокутивная цель может быть достигнута положительной оценкой позитивного положения дел, выраженных пропозицией, или отрицательным отношением к отрицательной пропозиции:

(3) « Vaut mieux {Je veux/Je vous souhaite} tre riche et bien portant que pauvre et malade» или (4) «Ne bougez pas! Je ne veux pas que vous vous inquitiez !» (Корпус – FERTF) Когда положительный модус желания сочетается с негативным пропозициональным содержанием, это приводит к нарушению кооперативного общения, к речевой конфронтации, инвективам и т.д.:

(5) « Je souhaite tous ceux qui veulent pter plus haut que leur cul que a leur retombe sur la tte!» (Корпус – FERTF).

1. Вольф Е.М. Функциональная семaнтикa оценки. М.: Нaукa, 1985. 229 с.

2. Кустова Е.Ю. Интеракциональная теория междометия (на материале французского языка). Пятигорск: ПГЛУ, 2009. 360 с.

3. Шaтуновский И.Б. Семантика предложения и нереферентные слова (значение, коммуникативная перспектива, прагматика). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. 400 с.

4. Halliday М.A.К. Explorations in the functions of language. London, Arnold, 5. Шаховский В.И., Тахтарова С.С. Мейотические формы отклонения от истины // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией; отв. ред.

Н.Д. Арутюнова. М.: Издательство «Индрик», 2008. С. 334-343.

Рекламная составляющая дискурсивного пространства французского туристического бизнеса Успешность того или иного бизнеса, в том числе и туристического, зависит прежде всего от успешности коммуникаций, связывающих производителя (туристическую организацию) и потребителя (туриста).

Поэтому в последнее время данными коммуникациями, их профессиональной разработкой и планированием занимаются специализированные отделы ПР и рекламных стратегий, использующих всевозможные лингвистические, психо- и социолингвистические знания. ПР и реклама составляют основу маркетинга в туризме. Менеджеры по маркетингу определяют основные задачи и стратегии продвижения туристского продукта, что составляет основу маркетинговых коммуникаций, базирующихся на ПР услугах. Интегрированные маркетинговые коммуникации, представленные ПР, рекламой, прямыми продажами, стимулируют продвижение туристского пакета, включая основные способы устного контакта с потребителем, не ограничиваясь при этом лишь медийными средствами и рассылками, но используя также литературу (брошюры, проспекты, листовки, объявления на улицах) и он-лайн медийные средства (интернет-сайты и форумы).

Основным залогом успеха интегрированных маркетинговых коммуникаций является верная идентификация адресата и соответствующая реакция на его запрос. Учитывая жесткие условия конкуренции в туристическом бизнесе на сегодняшний день, все больше туристических организаций (туроператоров) прибегают к ИМК.

ИМК – это «унификация всех средств маркетинговых коммуникаций, начиная с рекламы и заканчивая листовками, для передачи целевой аудитории последовательного убедительного сообщения, которое способствует реализации целей компании». Данное направление становится прерогативным в индустрии туризма, направленным на установление взаимосвязей предприятий с участниками коммуникаций (адресатами) для обеспечения стабильной и устойчивой работы. В последнее время произошел ряд изменений связанных с:

1. усилением конкуренции;

2. усилением отдельных сегментов (региональных рынков);

3. сокращением бюджетов, вызвавших обострение внимания на эффективности коммуникаций с потребителями (туристами).

В связи со сложившейся обстановкой стало ясно, что основной способ выжить в столь жесткой борьбе – это не только эксклюзивность продукта, но и эффективность коммуникационной политики, основными целями которой становятся:

• проинформировать о продукте, услугах, условиях продаж;

• убедить покупателей остановиться именно на данном туристском пакете;

• заставить потребителя действовать – приобретать.

Все вышеперечисленные цели могут быть достигнуты посредством рекламы, продавцов, литературы, пресс-релизов, акций и проч., составляющего основу маркетинговых коммуникаций.

Эффективность маркетинговых коммуникаций зависит от:

• цели коммуникаций (необходимо заранее досконально изучить желания целевой аудитории, разделяя ее на потребителей и партнеров);

• подготовки сообщения (заранее продуманное и разработанное сообщение, исходя из основных потребительских запросов);

• планирования каналов (выбор оптимального способа передачи сообщения: личный контакт, периодика, аудио- и видеореклама);

• эффективности сообщения (определяется на основании дискурса реагирования).

Как свидетельствуют основные статистики, туристическая индустрия считается основным рекламодателем. Реклама – «любая оплаченная конкретным лицом форма коммуникаций, предназначенная для продвижения товаров, услуг или идей». Большая часть рекламы адресована социальному адресату по средствам массовой информации (телевидение, радио, периодика), однако существуют некоторые ее виды, ориентированные на индивидуального адресата (прямая почтовая, Интернет, смс-рассылки). Паблик релейшнз – координированные усилия по созданию благоприятного представления о товаре в сознании населения.

Данный вид деятельности не связан напрямую с продажами, отнюдь, это разного рода публикации в прессе, информация на радио и телевидении, содержащая коммерчески важные факты преимуществ перед другими туристическими организациями. Маркетинговые коммуникации могут быть разделены на:

• личные • безличные К личным коммуникациям могут быть отнесены: связи с общественностью, личные продажи. Личная продажа – это специально организованные личные контакты продавца (менеджера) и потребителя (туриста), основанием которых является сбыт пакетов товара и услуг, в ходе которых происходит не только информирование потенциального клиента, но и его убеждение, вызывающее, в идеальном варианте, (ответную реакцию) ответный дискурс.

Связи с общественностью («публичные отношения») представляют собой явление достаточно многогранное, из-за широты целей и действий, которые охватывает данное понятие. Поэтому и формулировок существует множество, однако наиболее общим из них является рассмотрение ПР как планируемых продолжительных усилий, направленных на создание и поддержание доброжелательных отношений и взаимопонимания между организацией и целевой аудиторией.

К безличным коммуникациям могут быть отнесены реклама и стимулирование сбыта.

Реклама – это основной используемый маркетологами метод. С ее помощью маркетологи пытаются информировать своих потенциальных клиентов о позиционировании товара, о его уникальных свойствах, что позволяет воздействовать на его выбор.

Стимулирование сбыта является временным действием, имеющим денежный или другого рода характер, который поднимает интерес к туристскому продукту.

Закон Российской Федерации «о рекламе» дает следующее определение рекламы: распространяемая в любой форме, с помощью любых средств информация о физическом или юридическом лице, товарах, идеях и начинаниях (рекламная информация), которая предназначена для определенного круга лиц и признана формировать или поддерживать интерес к этим физическими, юридическому лицу, товарам, идеям и начинаниям и способствовать реализации товаров, идей, начинаний».

В туристическом дискурсе наблюдаются разные виды рекламы:

• печатная • видео • сувенирная • наружная • Интернет Печатная реклама представлена в туристическом дискурсивном пространстве каталогами, брошюрами, буклетами, листовками и т.д.

Данные виды рекламы позволяют давать подробную и исчерпывающую информацию. В печатной рекламе основными способами представления информации о возможных туристических услугах являются изобразительные и текстовые. Для повышения эффективности используются высококачественные фотографии местностей, памятников, гостиниц, комплексов и др.

Видеореклама, реализуемая в форме видеофильмов и роликов, обеспечивающих широкую имидж-рекламу туристического предприятия или региона, помещает потенциальных туристов в атмосферу предполагаемого отдыха.

Сувениры представляют собой часть хорошо разработанной рекламной компании, рассчитанной на длительный период, с целью популяризации туристической организации или туристического направления.

Наружная реклама служит, прежде всего, для восприятия широкими слоями населения. Наиболее распространенными видами являются придорожные щиты, щиты в аэропортах, кассах, растяжки, вывески, реклама на транспорте.

Интернет-реклама представляет собой относительно недорогое средство распространения информации, предназначенное различным аудиториям.

Реклама содержит информацию, которая, как правило, представлена в сжатой, художественно выраженной форме, имеющей эмоциональную окраску, доводя до сведения потенциального потребителя наиболее важные факты. Реклама оказывает огромное социально-культурное и психологическое воздействие на общество, она дает и предоставляет потребителю новые знания и опыт. Одновременно с этим, являясь средством конкуренции, обостряет ее, способствуя повышению качества туристического обслуживания.

Исходя из объекта рекламы, ее можно разделить на товарную и престижную. Если речь идет о формировании и спросе на туристский продукт, то этим занята товарная реклама:

(0)Les Antilles prix de rve. (Антильские острова по сказочным ценам).

Когда же речь заходит о престижной рекламе, то это имиджреклама, продающая имидж туристической организации:

(0)Carrefour, la qualit pour tous. (Карфур - качество для всех) По направленности можно выделить рекламу возможностей, предназначенную целевой аудитории, открывающей основные возможности туристической организации (0) Nous pouvons tous. Carrefour.(Мы можем все. Сеть агентств Карфур).

и реклама потребностей, направленная партнерам (привлечение партнеров, работников по франшизе и проч.) (0) Venez partager notre esprit commerant et dcouvrir des mtiers diversifis ouverts tous les talents.(Разделите с нами коммерческие устремления, работа найдется для любого таланта).

По характеру рекламы ее делят на:

информативную убеждающую напоминающую Основной задачей информативной является, естественно, информирование целевой аудитории об основных предложениях. Напоминающая имеет целью поддержание осведомленности клиентов о существующих предложениях туристских услуг.

И, наконец, самая агрессивная, как принято считать, форма рекламы – убеждающая. Ее задачей является последовательное убеждение клиентов в преимуществах предлагаемого товара, для чего маркетологами и используются основные положения теории аргументации.

Отличительными чертами туристической рекламы являются:

• неличный характер (сообщение исходит не лично от сотрудника фирмы, а от множественного «полифоничного» адресата, представленного всеми составляющими индустрии туризма);

• неопределенность с точки зрения эффективности (эффективность продаж зависит не только от рекламы, но и от комплекса факторов, о действенности которых можно узнать лишь через дискурс реагирования, хотя изначально реклама носит вероятностный характер, лишь предполагающий определенный результат);

• комплексность ( общее впечатление от туристского пакета создается на основании ряда элементов, начиная с оформления договора и заканчивая галантностью и профессионализмом гида);

• броскость и убедительность (для результативности рекламы необходимо броское и впечатляющее оформление предлагаемого туристского продукта);

• неосязаемость и нематериальный характер (рекламируемый продукт неосязаем и нематериален до момента его получения).

Основной задачей и одновременно сложностью является создание «лица» туристского продукта. Как и любой другой продукт, он подвержен моде, ее основным изменениям и тенденциям, а значит необходимо при изучении потребностей целевой аудитории искать наиболее востребованные направления и пакеты услуг. Но поиск не может увенчаться достаточным успехом без достаточной презентации товара, а она осуществляется в слогане. Слоган – короткая, но емкая фраза, привлекающая внимание и являющая собой некий девиз фирмы или основную мысль, характеризующая ту или иную услугу. Основной отличительной особенностью является малый объем, но емкое содержание:(0) Vos avantages – CARREFOUR. (ваше преимущество – Карфур) Их результативность связана с тем, что, по статистике, короткую фразу слогана читают в десятки раз чаще, чем основной длинный текст.

Составление слогана происходит в соответствии с лингвистическими правилами, используя основные аргументативные конструкции.

Да, но выражение темы может быть реализовано не только в слогане, но и в рекламном образе. Актуальность тематики и верный, броский девиз – вот одни из ключей к успеху компании. Однако это не все, залогом успеха является вся структура рекламного обращения, оказывающая необходимое воздействие, проходящее поэтапно:

• когнитивный (передача информации);

• аффективный (формирование отношения);

• суггестивный (внушение);

• конативный (определение поведения).

Итак, воздействие начинается с передачи основной информации о продукте и пакете услуг, затем происходит превращение сообщения в комплекс установок и мотивов, реализующих аффективный этап. Внушение, предполагающее использование осознанных и неосознанных способов, следует за внушением. Конативное воздействие провоцирует клиента к осуществлению выбора.

Учитывая все вышеупомянутые элементы, образуется внутренняя часть рекламного обращения, состоящего из: слогана, вступительной части, информационного блока, справочной составляющей и эхо-фразы.

Слоган сопровождается вступительной частью, расшифровывающей его. Основная часть следующая за вступительной, иначе еще называется основным текстом, носит характер углубления интереса к туристскому продукту. Справочный материал обычно представлен точными данными (месторасположением, адресом, телефоном и т.д.). И обращение подытоживается эхо-фразой, в принципе, повторяющей слоган.

Форма туристического рекламного обращения имеет множество видов:

1) Только название бренда или его слоган:

(0)Carrefour Voyages! (Карфур Вояж) 2) Одобрительные отзывы клиентов:

(0)On aime voyager avec nous! (С нами любят путешествовать) 3) Описание основных потенциальных услуг:

(0)On vous propose une grande varit de services. (Мы предлагаем широкий спектр услуг) 4) Создание романтической, экзотической, неизведанной (0)La mer Mditerrane vous embrassera. (Средиземноморье будет ласкать Вас) 5) Создание настроения, которое в дальнейшем станет ассоциироваться с данной фирмой:

(0)Guadeloupe – paradis pour les amants. (Гваделупа- рай для влюбленных) 6) Акцент на профессионализме:

(0)Carrefour voyages- c’est 18 ans de passion et de dcouvertes pour vous offrir des sjours inoubliables toujours aux meilleurs prix. (Компания Карфур Вояж – это 18 лет увлекательных открытий для вашего незабываемого отдыха по лучшим ценам).

7) Изложение в форме новостей (0)Italy prix de 150 euros. (Италия от 150 евро).

8) Юмористическое построение сообщения (0)Prix de rve, aventure d’atterissage. (цена-полет мечты, отдыхавантюрное приземление) 9) перечисление аргументов:

(0)Carrefour est responsible de votre comfort du moment de dcollфge jusque’ l’atterissage. (Карфур отвечает за Вас с момента взлета и до возвращения).

Но у любого вида и способа туристической рекламы есть свои достоинства и недостатки, однако это ничуть не умаляет их значения в продвижении и реализации товара.

«И смех, и слезы, и любовь» интеракционального дискурса Три категории, которыми приходится оперировать в процессе исследования интеръективной семантики – эмотивность (эмоциональность), аффективность и экспрессивность – встречаются как в лингвистических, так и в психологических штудиях и, в связи с различной трактовкой, требуют, на наш взгляд, понятийно-терминологического уточнения.

В классификации лексики, выражающей эмоции, предложенной В.И. Шаховским, проводится следующее разграничение терминов эмотивный / экспрессивный и аффективный: «Эмотив – языковая единица, в семантической структуре которой имеется доля в виде семантического признака, семы, семного конкретизатора, значения, благодаря чему эта единица адекватно употребляется всеми носителями языка для выражения эмоционального отношения/состояния говорящего... Экспрессив – языковая единица, основной семиологической функцией которой является экспрессия, т.е. усиление воздействующей силы за счет сем усиления, образности и др. Экспрессив может быть оценочным и неоценочным, эмотивным и неэмотивным... Аффектив – это эмотив, значение которого для данного слова является единственным способом означивания отраженной эмоции, без ее названия. Аффективами, например, являются междометия, междометные слова, лексика обзывания и ласкания, бранная (нецензурная) лексика... Эмотивная функция – функция языковой или речевой единицы всех уровней (от фонемы до текста), выражающая эмоции говорящих без намерения воздействовать на слушающего... Экспрессивная функция – функция языковых и речевых единиц, повышающая за счет большого «арсенала» средств и приемов воздействующую, т.е. прагматическую, силу слова, сочетания или высказывания (от предложения до текста), имеет фактор адресата и преследует определенный эффект воздействия на него» [1, 24-27].

Как следует из приведенной классификации, эмотив выступает гиперонимом по отношению к аффективу. Однако такое положение вызывает некоторое смешение понятий, так как, противопоставляя экспрессивную функцию эмотивной, нельзя забывать, что аффективы, в частности междометия, могут иметь в своем употреблении и функцию выражения эмоции, не направленную на адресата (эмотивную), и функцию воздействия на собеседника (экспрессивную). Поэтому, следуя Л. Теньеру [2], представляется правомерным поменять местами гиперогипонимическую пару «эмотив – аффектив», назвав лексику, выражающую субъективное отношение говорящего, его оценки и эмоции, – аффективами, и подразделить аффективы на направленные на собеседника – экспрессивы и ненаправленные на собеседника – эмотивы. Аффективные лексические единицы (АЛЕ) выражают в своем употреблении аффекты и эмоции (направленные и ненаправленные), отражают такие аспекты, как оценка и модальность (в широком смысле), т.е. субъективное отношение говорящего к предмету высказывания (пропозиции), собеседнику и, более широко, речевой ситуации. Класс АЛЕ составляют различные ЛЕ, имеющие в денотативной или коннотативной части своего значения аффективность, т.е. способность выражать «особое», субъективное, личностно (оценочно, эмоционально) окрашенное отношение говорящего субъекта. Как уже отмечалось, интеръективы тесно взаимодействуют с различными разрядами лексики и фразеологии языка.

Эмотивная функция лексической единицы может быть единственной или добавочной, одной из функций наряду с другими – аксиологической, номинативной, сигнификативной, прагматической и др., содержащимися в слове как словарной единице в свернутом виде, и разворачивающимися при помещении слова в тот или иной контекст.

Факты речевого общения показывают, что и слова, которые не имеют эмотивного компонента в своей семантике, могут в специфических контекстах выполнять эмотивную функцию. Это говорит о том, что эмотивная функция слова может быть как языковой (ингерентной), так и речевой (афферентной), т.е. быть заданной единице изнутри или наведенной извне коммуникативной ситуацией и целями общения.

Говорящий, выражая свою эмоцию, прежде всего выражает свое отношение к предмету речи, либо стремится вызвать какую-либо эмоцию у слушающего. Первичной функцией эмотивов является эмоциональное самовыражение. Воздействует оно на слушающего, или нет, – не всегда релевантно для говорящего (например, эксплетив, божба и т.п.). Однако цель воздействия может быть заложена в функцию любого акта речи, в том числе и эмотивного, переходящего в разряд экспрессивов: инвектива (оскорбление), похвала, принуждение к какому-либо действию, т.е. все это направлено на достижение перлокутивного эффекта, стимуляцию ответной поведенческой реакции (речевой или деятельностной), необходимой отправителю.

Эмотивная семантика как компонент лексической семантики подвергается под воздействием контекста различным изменениям, что объясняется большой связанностью эмотивного значения с контекстом.

Эмотивно-импликативное значение – всегда связанное, в отличие от предметно-логического. Использование единиц языка для выражения, «выплеска» эмоций и эмоциональных состояний без целевой направленности на определенного адресата, т.е. эмоциональное самовыражение говорящего, понимается нами как эмотивная функция языковых единиц.

Эмотивной функции не нужен адресат, эмотивность стремится к самовыражению, в отличие от экспрессивной функции, цель которой – оказать определенное влияние на адресата. Экспрессивная функция – выражение направленных эмоций – имеет прагматическое измерение: воздействовать на получателя в нужном говорящему направлении, заставить его что-то сделать, удовлетворить просьбу, вызвать в нем определенные чувства, оскорбить или обласкать (перлокутивный эффект). Экспрессивная функция имеет еще одно измерение – сенсорно-рецептивное, позволяющее реализовать паралингвистическое (интонация, звукоизобразительность, мимика и т.д.) воздействие на адресата.

Таким образом, категориальное значение (системная значимость) интеръективной единицы зависит от выполняемой ею функции как внутри языковой системы, так и во внешней среде (в речи, речевом взаимодействии).

Итак, относятся ли междометия к аффективным лексическим единицам языка [2] или эмотивам-аффективам [1], основной их функциональной характеристикой является спонтанное, инстантное выражение эмоциональных реакций, волеизъявлений и т.п. Наряду с другими видами непосредственного эмоционального рефлекса (висцеральные реакции, мимика, жесты) междометия – это речевая манифестация эмоций, настроений, волевых побуждений.

«В общем потоке разговорной речи, – писал А.И. Германович, – междометие имеет свое необходимое место: оно мгновенно выражает отношение говорящего к собеседнику, к окружающей обстановке и т.д., повышает эмоциональность высказывания, придает непосредственность и живость всему высказыванию, так как воспринимается непосредственно собеседником, передает ему свой эмоциональный заряд, воздействуя на собеседника и звуковой стороной и мимико-жестом» [3, 426].

Функциональная семантика междометий, как и всей аффективной лексики, ситуативна, определяется контекстом (ситуацией) употребления и субъективна. Один и тот же аффектив–эмоциональный стимул (например, балбес, стерва, красавица, ой, а, ммг и т.п.), употребленный в различных ситуациях (напр., полемики, семейной ссоры или флирта, дружеской или интимной беседы, кокетства), получает противоположное значение и вызывает у разных получателей различные эмотивные реакции. А. Вежбицка добавляет к этому этнокультурологическую доминанту и приводит пример шутливого обращения G’day, you old bastard!, принятого в Австралии, но не в Америке: «Американцы не привыкли к тому, чтобы их оскорбляли в знак дружбы» [4, 535].

В исследованиях эмотивной семантики, как было отмечено выше, используется метод дифференциации эмоциональных состояний на основе матрицы семантических примитивов. В своей работе А. Вежбицка классифицирует эмоции следующим образом: 1. Эмоции, связанные с «плохими вещами» (sadness, unhappiness, distress, upset, sorrow, grief, despair); 2. Эмоции, связанные с «хорошими вещами» (joy, happiness, content, pleasure, delight, excitement). 3. Эмоции, связанные с людьми, совершившими плохие поступки, и вызывающими негативную реакцию (fury, anger, rage, wrath, madness); 4. Эмоции, связанные с размышлениями о самом себе, самооценкой (remorse, guilt, shame, humiliation, embarrassment, pride, triumph); 5. Эмоции, связанные с отношением к другим людям (love, hate, respect, pity, envy) [5].

Действительно, несмотря на явные трудности в классификации и определении содержательных признаков эмоций, их основной функционально-релевантной характеристикой большинством исследователей признается знак эмоции (положительный или отрицательный), который маркирует «отношение к отражаемым явлениям как главное свойство эмоций» [6, 693; 7, 408].

Таким образом, в интеръективном интенсионале имеется общий семантический признак «эмоция» и семный конкретизатор «одобрение» / «неодобрение» (+/-) без соотнесения с конкретным денотатом.

Денотат (экстенсионал) меняется от высказывания к высказыванию:

конкретная эмоция на уровне симультанного восприятия и инстантного выражения при интерпретации собеседника превращается в «нечто плохое/хорошее», конкретизацию которого каждый из собеседников определяет для себя сам (говорящий субъект кодирует, а адресат – декодирует): восхищение, восторг или негодование, раздражение, злость и т.д. В речевой интеракции на стадии моментальной речевой реакции и ее интерпретации важен в первую очередь знак интенционального отношения – «хорошо/ плохо», его направленность (на предмет или собеседника) и степень его интенсивности.

Однако, например, прототипические первообразные и наиболее узуальные конверсивные междометия омнисемантичны и амбивалентны, т.е. выражают самые разные по онтологии и знаку эмоции (Merde!

Mon Dieu!, etc.).

1. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1987. 190 с.

2. Tesnire L. Elments de syntaxe structural. P., 1959. 230 p.

3. Германович А.И. Междометия русского языка. Киев, 1966. 170 с.

4. Вежбицкая А. Еврейские культурные скрипты и понимание Евангелия // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. культура: сб. статей в честь Н.Д. Арутюновой. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 533-547.

5. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.

6. Кондаков И.М. Психология. Иллюстрированный словарь. СПб.: ПраймЕврознак, 2007. 783.

7. Краткий психологический словарь. М., 1985. 450 с.

Некоторые аспекты концептосферы «язык»

Анализ концептуальной системы, осуществляемый в лингвокультурологических работах последних лет (Арутюнова, 1993; Бабушкин, 2001; Вежбицкая, 1996, 1999; Воркачев, 1997; Воробьев, 1994; Маслова, 2001; Степанов, 1997; Худяков 1996 и др.), создает методологически обоснованную и теоретически перспективную программу концептологических исследований, направленную на раскрытие роли как языковых, так и неязыковых (когнитивных) факторов в концептуальном освоении мира. В основе языковой картины мира лежат концепты – ментальные образования разной природы, которые могут получать языковое воплощение (С.А. Аскольдов, Ю.С. Степанов, А.П. Бабушкин, С.Х. Ляпин, В.И. Карасик, Н.Н. Болдырев).

Концепция личности, выработанная современной психологией, представляет личность как когнитивную систему, исполняющую роль регулятора поведения. Концепция личности включает в себя две подсистемы: личностную идентичность и социальную идентичность. Первая относится к самоопределению человека в понятиях биологических, интеллектуальных и нравственных черт. Вторая подсистема складывается из отдельных идентификаций и определяется принадлежностью человека к различным социальным категориям. Наряду с личностной идентичностью социальная идентичность оказывается важным регулятором самосознания и социального поведения (http://www.lunn.ru/).

По мнению Б.Уорфа, своеобразное видение мира, присущее каждому народу, «сегментировано» и соотнесено с окружающей действительностью и языковыми категориями, культурными идеалами и установками: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком» и с помощью средств, входящих в арсенал данного языка, среди которых немаловажная роль принадлежит фразеологическим средствам (Уорф, 1960: 174).

Концептосфера «язык» относится к ключевым концептосферам, т.е.

к таким единицам картины мира, которые обладают «экзистенциальной значимостью, как для отдельной языковой личности, так и для лингвокультурного сообщества в целом» (Маслова, 2001: 49).

По словам В.Н. Телия, фразеологический состав языка – это «зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» (цит по: Маслова, 2001: 82), именно в этом зеркале мы видим ментальный мир человека и общества в целом. Фразеологизмы служат нам прекрасным материалом для изучения когнитивных «механизмов» в сознании человека и социального мировосприятия.

Образы, созданные во фразеологической единице, отражают концептуальное видение мира носителями того или иного языка, и знание образной составляющей помогает выстроить картину мира, создаваемую языком, и найти смысловые соответствия, эквиваленты той или иной фразеологической единице в другом языке.

Один из способов – фразеологическая номинация обладает рядом особенностей по сравнению с лексической номинацией. Эти особенности в первую очередь связаны с механизмом фразеологизации. В основе процесса фразеологической номинации лежит фразеологическое переосмысление. Переосмысление является одним из способов познания действительности в сознании человека и связано с воспроизведением реальных или воображаемых особенностей отраженных объектов на основе установления связей между ними. Техника переосмысления заключается в том, что старая форма используется для вторичного или третичного наименования путем переноса названий и семантической информации с денотатов прототипов ФЕ или фразеологических вариантов соответственно на денотаты ФЕ или фразеосемантических вариантов (Кунин, 1986: 132-133).

Ключевыми словами к концептосфере «langue» во французском языке являются ядерные: langue, parole, dire, parler и периферийные :

language, discours, mot, conversation, bavarder, discuter и т.д. Номинативные идиомы с гиперонимом «langue» – langue des carrefours (площадная брань), langue ffile (острый язык), langue narquoise (жаргон, арго), langue d’Esope (эзопов язык), langue du ciel (поэт. язык небес (о музыке)), langue de serpent (или de vipre) ядовитый язык), langue verte (арго, воровской жаргон, блатной язык), langue des dieux (поэт. язык богов (о поэзии)) воспринимаются как более нейтральные на фоне дополнительно маркированной фразеологической единицы language des halles (базарный язык), которая способствует созданию эффекта национальной окрашенности и подчеркивает силу воздействия на участников речевого взаимодействия, что также демонстрирует ФЕ, содержащая рифмованный компонент «un coup de langue est pire qu’un coup de lance – злые языки страшнее пистолета».

Важнейшими типами переосмысления являются метафора и метонимия.

В качестве метафоры понимают «механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п., для характеризации или наименовании объекта, входящего в другой класс объектов, аналогично данному в каком-либо отношении» (ЛЭС, 1980).

Иначе говоря, метафора – это перенос наименования с одного денотата на другой, ассоциируемый с ним, на основе реального и воображаемого сходства.

В целом в лингвистической науке проблема метафоры рассматривалась издавна, однако если раньше она воспринималась как стилистическое средство или средство номинации, то в настоящее время, в связи с развитием когнитивистики, метафору считают «способом создания языковой картины мира, возникающей в результате когнитивного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых концептов» (Телия, 1988: 127).

Передачу информации ФЕ осуществляет «сжатыми средствами», выражая во внутренней форме характерные черты некоторой ситуации, закрепленной в языковом сознании носителей данного языка (Телия, 1996: 60).

Каждый естественный язык эквивалентен определенной системе концептов, посредством которой носители языка воспринимают и интерпретируют поток информации из окружающего мира. Вся информация, поступающая к человеку в процессе его познавательной деятельности, осмысливается и преобразуется человеческим мозгом. Мозг классифицирует, структурирует и организует знания о мире особым образом, что приводит к образованию концептов. Концептуальная картина мира связана с языковой картиной мира, которая понимается лишь как подсистема концептуальной модели (Кубрякова, 1996: 91-93).

По А. Вежбицкой, концепт выступает как «объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурнообусловленные представления человека о мире «Действительность»»

(цит. по: Фрумкина, 1995: 90).

Понимая вслед за Гумбольдтом и Вайсбергером язык как «промежуточный мир», определенную систему мировоззрения, обладающую универсальными и национально-специфическими чертами, можно сделать вывод о том, что концепты имеют свой национальный характер, свою национальную специфику. В исследованиях Н.Д. Арутюновой концепт обозначен как изучение понятий практической философии, эти понятия возникают в результате взаимодействия национальной традиции и фольклора, религии и идеологии, жизненного опыта и образов искусства, ощущений и системы ценностей (Арутюнова, 1993: 3-4).

Будучи многомерным ментальным образованием, концепт имеет три важнейших измерения – образное, понятийное и ценностное. Образная сторона концепта – это зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые, воспринимаемые обонянием характеристики предметов, явлений, событий, отраженных в нашей памяти, это релевантные признаки практического знания. Понятийная сторона концепта – это языковая фиксация концепта, его обозначение, описание, признаковая структура, дефиниция, сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к тому или иному ряду концептов, которые никогда не существуют изолированно, их важнейшее качество – многомерная встроенность в систему нашего опыта. Ценностная сторона концепта является определяющей для того, чтобы концепт можно было выделить. Совокупность концептов, рассматриваемых в аспекте ценностей, образует ценностную картину мира (Карасик, 1996: 5).

Таким образом, языковая концептуализация реального мира проходит через национальную культуру и национальное восприятие действительности. Поэтому концепт часто определяется как вербализованное понятие, отфлексированное в категориях культуры (Фрумкина, 1995: 89).

Язык не есть зеркальное отражение мира. В человеческом сознании объективный мир преломляется, превращаясь в форму особого мира.

Языковая картина мира представляет собой именно этот отраженный в языке вторичный мир. Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и концептуализации мира. Свойственный языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков (Апресян, 1995: 39).

Отраженная в языке «модель мира» постоянно трансформируется и обновляется человечеством в целом, нацией в частности и каждым человеком в отдельности. Концептуальная система отдельного человека – это «непрерывно конструируемая и модифицируемая, динамическая система данных (представлений, мнений, знаний), которой располагает индивид» (Каменская, 1990: 19).

По словам Ю.С. Степанова, концепт – это «как бы сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека и посредством чего рядовой человек входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» (Степанов, 1997: 40).

Таким образом, концептуальная система, которая подвергается постоянным изменениям в соответствии с поступающей в нее все новой информацией, формирует концептуальную модель мира. Концепты «по-разному группируются и по-разному вербализуются в разных языках в тесной зависимости от собственно лингвистических, прагматических и культурологических факторов, а, следовательно, фиксируются в разных значениях» (Кубрякова, 1996: 92-93).

Концепт – это «единица ментальных или психологических ресурсов нашего сознания; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике. В процессах мышления человек оперирует концептами, которые отражают содержание результатов человеческой деятельности и познания мира в виде неких «квантов» знания» (там же, 188).

Концепты сводят разнообразие наблюдаемых и воображаемых явлений к чему-то единому и позволяют хранить знания о мире. Можно предположить, что способность к образованию концептов является врожденной, что частью этой способности является знание неких правил образования концептуальных структур и что одновременно развитие этих структур зависит в определенной степени от человеческого опыта, в том числе и языкового.

Итак, в лингвистическом понимании концепта наметилось три основных подхода. Во-первых, в самом широком смысле, в число концептов включаются лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и формируют «наивную картину мира» носителей языка. Совокупность таких концептов образует концептосферу языка, в которой концентрируется культура нации. Определяющим в таком подходе является способ концептуализации мира в лексической семантике, основным исследовательским средством – концептуальная модель, с помощью которой выделяются базовые компоненты семантики концепта и выявляются устойчивые связи между ними. В число подобных концептов попадает любая лексическая единица, в значении которой просматривается способ семантического представления.

Во-вторых, в более узком понимании к числу концептов относят семантические преобразования, отмеченные лингвокультурной спецификой и тем или иным образом характеризующие носителей определенной этнокультуры.

1. Aпресян Ю.Д. Обрaз человекa по дaнным языкa: попыткa системного описaния // Вопросы языкознaния. 1995. № 1.

2. Арутюнова Н.Д. Логический анализ языка. Ментальные действия. М.: Наука, 1993.

3. Каменская О.Л. Текст и коммуникация: учеб. пособие для ин-тов и факультетов иностр. яз. М.: Высшая школа, 1990.

4. Карасик В.И. Языковая личность: культурные концепты: сб. науч. тр.

Волгоград+Архангельск: Перемена, 1996.

5. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: МГУ, 1996.

6. Кунин А.В. Имплицитность – один из системообразующих факторов фразеологической семантики: сб. научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза.

Выпуск № 262. М., 1986.

7. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Academia, 2001.

8. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования.

М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.

9. Телия В.Н. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.:

10. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа. Языки русской культуры, 1996.

11. Уорф Б. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. Вып.1. М., 1960.

12. Фрумкина Р.М. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология?

Языка и наука конца 20 века: сб. статей. М.: Российский гуманитарный 13. URL: http://www.lunn.ru.

«Будь готов» к актам речевого противодействия:

Проблема «передачи» речи с наименьшими потерями всегда актуальна и для теоретиков, и для практиков (см. напр., [1;2]. Овладение наиболее эффективными приемами коммуникации и, в частности, межкультурной коммуникации, – является актуальнейшей задачей гуманитарных дисциплин [3].

В поисках теоретической базы для решения практических задач эффективной коммуникации пришло понимание двух составляющих, лежащих в основе речевого взаимодействия, – лингвистической и коммуникативной компетенций, ставшее в лингвистике результатом противоположения имманентизма и коммуникативности. Последняя в полной мере проявляется в интеракциональной лингвопрагматике и реализуется через две фундаментальные категории речевого взаимодействия – релевантность и когерентность [4], отражающих парадигматику и синтагматику речевого контакта, т.е. условия интерпретации высказываний (выбор из множества) и принципы, регулирующие связь высказываний между собой [5, 74-75]. Обе эти категории находятся в диалектическом единстве, которое и обеспечивает успешность речевого взаимодействия.

Из существующих альтернатив структурному принципу в языкознании одним из наиболее перспективных представляется «принцип актуализма» [6], выдвигающий на центральное место в лингвистической теории проблемы актуализации и вербального выражения содержания сознания (смысла) в речевом акте (тексте). Согласно этому функциональному принципу в речи актуализируется (объективируется) не система языковых средств, а содержание сознания (мысль, смысл), в то время как вербальный материал является средством таковой реализации. В этой перспективе объектом лингвистического анализа является актуализированная норма как система, регулирующая речепорождающий процесс: онтологически обоснованный «динамический аналог структуралистической «системы языка», отражающий естественное функционирование языка в речи» [Там же, 4,5]. Такой анализ направлен в конечном итоге на создание общей грамматической теории, в которой описывается – и по возможности – объясняется функциональное устройство языка, его речевая организация как некая самостоятельная сущность. Понятие «грамматики» употребляется в этом случае не в узком (морфология и синтаксис), а в весьма широком смысле, охватывающем любые отношения упорядоченности между языковыми фактами, будь то «собственно грамматика» или звуковой состав, лексикон и т.д., в их системном функционировании в речи.

Такую «грамматику речи» составляют категории и правила, регулирующие речевое взаимодействие на данном языке. Эти категории взаимосвязаны и должны быть объяснены, по выражению А.Ф. Лосева, «так, чтобы видно было, как одна категория порождает другую и все вместе – друг друга, не натуралистически, конечно, порождает, эйдетически, категориально, оставаясь в сфере смысла же» [7, 631].

«В настоящее время уже невозможно, – пишет А.Ф. Лосев, – ограничиваться только описательной картиной грамматических категорий...

Грамматические категории должны быть понимаемы сейчас с коммуникативной точки зрения; и этот коммуникативный акт, т.е. акт общения, должен быть в них строго отличен от всяких других актов и, прежде всего, от чисто логических, состоящих в соединении и разъединении понятий, отражающих объективную действительность как таковую.

Переходным звеном от абстрактного логического акта к акту коммуникативному является выбор из логической структуры тех ее элементов, которые предназначаются для сообщения одним сознанием другому сознанию. Будучи практическим и действительным мышлением и становясь не мышлением вообще, а мышлением и сознанием для другого и тем самым для меня самого, язык, конечно, есть та коммуникативная сфера, которая резко отличается от абстрактно-логической мыслимости предметов, в то время как эта последняя ни от кого и никуда не направлена, а есть просто отражение предмета, как он существует сам по себе вне и независимо от сознания» [8, 181-182].

Категория релевантности как категория «грамматики речи» лежит в когнитивном пространстве коммуникативной компетенции, владение которой формируется в онтогенезе (см., напр., [9]) и продолжает совершенствоваться на протяжении всей жизни. Риторы «от бога», или по профессии, могут достичь в искусстве общения той или иной степени мастерства. Но и они, на наш взгляд, не застрахованы от коммуникативных срывов, зависящих от функциональных особенностей категории релевантности. А.М. Пешковский писал: «Дикари просто “говорят”, а мы все время “хотим” сказать. Мы, как слепцы, ищем с протянутыми руками друг друга в воздухе. Каждый вполне понимает только собственную речь» [10,30].

В качестве особой причины, порождающей коммуникативные сбои, конфликты и коммуникативные провалы, необходимо выделить те явления, которые лежат в основе так называемых «мета-коммуникативных реакций» адресата на слова говорящего: непонимание и неудовольствие адресата – различные факторы. В. Д. Девкин так пишет об этом: «Метакоммуникативные реакции кодового содержания могут состоять из критических или оценочных замечаний, возражений, несогласия с применением избранных собеседником средств (именно средств, а не содержания высказывания)» [11].

В результате могут возникнуть ситуации, когда говорящему и слушающему для нормального течения разговора необходимо сигнализировать соблюдение принципа релевантности. Релевантность общения включает и паралингвистические аспекты, поэтому оценка релевантности касается часто не только речевого поведения:

• (1) «Ne me fais pas cet air-l.

• Qu’est-ce qu’il a mon air ?

• Il ne me convient pas, ton air» [12,234].

Вступление в коммуникацию также регламентировано ожиданиями собеседников:

(2) « – Roger...Roger? Ro-ger! T’es sourd ou quoi! Roger... bon dieu, tu m’entends? – Ben j’arrive quoi.,.» [12,85];

(3) «– Rponds, grand-pre. T’as mal au ventre ou l’me?

Il tait trs embarrass pour me rpondre.

– Alors, grand-pre, c’est pour aujourd’hui ou pour demain? (J. Lanzmann).

Прекращение речевого контакта часто сопровождается метаречевой оценкой релевантности выхода из коммуникации: «С’est tout ce que tu trouves me dire?» или «Eh ben, c’est a qu’il fallait dire ».

Метаречевой комментарий может служить «приступом» к высказыванию, основная функция которого – усиление иллокутивной силы последующего высказывания:

(4) «– J’vais te dire un truc, poulet, grince Gina. Le jour o on vendra plus de voitures aux cons, t’as pas fini de marcher» (J. Houssin).

Нарушение синхронизации в интерперсональном плане речевого поведения партнера вызывает метаречевую реакцию:

(5) «– Je ne veux pas que tu me parles comme a [...] Je ne suis pas ta bonne ! crie-t-elle en se htant» (G. Mordillat).

Нарушение линейной последовательности изложения при смене темы или отвлечения от темы вызывают метаречевые реплики типа «O en tions-nous? ».

Стратегия смены темы часто попадает в сферу метаречевого поведения коммуникантов. Релевантность/ нерелевантность затронутой темы или необходимости ее продолжения или прекращения регулируются коммуникативной компетенцией говорящих. Иллокутивное вынуждение, структурирование времени ведет к фатическим высказываниям, нерелевантным с точки зрения информативности. Такие «заполнители пауз» (silence fillers) также могут быть предметом метаречевого комментария:

(6) «Elle s’est leve pour donner de la lumire.

– Il fait nuit de bonne heure maintenant. (...) – Tu reviendras bientt ?

– Mais je ne suis pas encore parti. Pourquoi parles-tu de a ?

– Non, c’tait pour dire quelque chose» (A. Camus).

Неадекватность речевого поведения, в том числе и метаречевого, санкционируется коммуникантами. Одним из важных предметов «метаречевого договора» является обеспечение адекватного функционирования канала связи:

(7) «... et comme le chef avait perdu son sifflet en allant chercher Crpin, il s’est mis crier.- Equipe Oeil de Lynx ! Rassemblement ! Equipe Oeil de Lynx ! Courage ! Courage ! Et puit un autre chef d’quipe est venu et lui a dit : «Le fard, braille un peu moins fort, mes gars n’entendent plus mes coups de sifflet » (J.J. Semp, R. Goscinny).

Высказывание как единица речевого взаимодействия может вызвать реакцию, положительную или отрицательную, только, если оно ясно и полно, т.е., если оно соответствует тому, что можно назвать «интеракциональная релевантность». Слушающему легко определить соблюдение постулата релевантности, исходя из ситуации речевой интеракции. В то время как говорящему может быть достаточно трудно определить ту информацию, которая может показаться нерелевантной. Принцип «будь готов» предполагает антиципацию, корреляцию и коррекцию иллокуции и пропозиции высказывания.

1. Bourdieu Р. L'conomie des changes linguistiques // Langages. № 34. 1977.

P. 17-34.

2. Richaudeau Р. Le langage efficace. P.: Centre d'tude et de рrоmоtiоn de la lecture, 1973. 285 р.

3. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.

4. Reboul A., Moeschler J. Pragmatique du discours. Р.: Armand Colin, 1998. 220 р.

5. Moeschler J. Argumentation et Conversation. Elments pour une analyse pragmatique du discours. Р.: Hatier, 1985. 203 р.

6. Попов Ю.В. Язык в речи. Традиции и теории. АДД. Минск, 1986. 45 с.

7. Лосев A.Ф. Философия имени // Бытие. Имя. Космос. М.: Мысль, 1993. 616 с.

8. Лосев A.Ф. Языковая структура. М.: МГПИ, 1983. 375 с.

9. Шахнарович А.М. Актуальные проблемы семантики речевой деятельности в онтогенезе // Семантика в речевой деятельности (на материале онтогенеза). М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. С. 117-124.

10. Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект. М.: Наука, 1993. 224 с.

11. Девкин В.Д. Немецкая разговорная речь. М.: Международные отношения, 1979. 254 с.

12. Etudes pour le Franais Fondamental. Receuil de textes. P.: Centre d'tudes du Franais fondamental, 1966. 290.

Существует мнение, что очень развитая система союзов(а значит и предложений)в латинском языке, народной латыни значительно обеднела («народная» латынь стала нечувствительной к ряду явлений классической латыни, в том числе, и союзам) поэтому, считается, и в старофранцузском языке система союзов сочинения и подчинения весьма бедна, этим объясняют факт многозначности большинства старофранцузских союзов, их полифункциональности. Так ли это на самом деле?

В какой мере система союзов латинского языка была более развитой?

Необходимостью ответа на эти вопросы и вызвано рассмотрение сложного предложения в латинском языке.

Поскольку речь не идет об установлении каких-либо особенностей синтаксиса латинского языка и это не является нашей основной задачей, мы не проводили анализы латинских текстов, а ограничились извлечением необходимых нам данных из специального издания по синтаксису латинского языка.

Как показывает даже беглый обзор материала, в латинском языке была очень развита система сложного предложения-сочинения и подчинения с большим количеством соответствующих союзов. Например, придаточные дополнительные предложения вводились союзами quod, quia.

Multum ei detraxit …quod alienae erat civitatis (le fait qu’il etait d’une cite etrangere lui fit beaucoup de tort) (Nep.18,1,2) Rogo ut veniat N – главным образом дополнительные с глаголом страха, опасения: metuo, timeo, uereor и т.д.

Timeo ne ueniat (je crains qu’il ne vienne) [1,-35-36] N, quin или quoninus Среди этих предложений различают 2 группы:

- придаточные дополнительные предложения, зависящие от глаголов препятствия, противоречия, отказа типа impedio, prohibeo, obsto, obsisto, resisto, deterreo, contineo,retineo, tempero, interpello, recuso, например;

plura ne scribam dolore impedior (la douleur m’empeche d’ecrire davantage) (Cic,At,II13,5) Uix me contineo quin inuolem incapillum (je me retiens peine de te voler sur les cheveux) (Ter,Eu.859) дополнительные, вводимые преимущественно союзом quin: существует большое количество отрицательных оборотов речи, где в основном употребляется союз quin, и в очень ограниченных случаях quominus, например:

nulla causa est quin (il n’y a pas de raison pour que ne …….pas) (je ne doute pas que) Что касается придаточных дополнительных с косвенным вопросом, то они вводились следующими способами:

- вопросительными местоимениями quis, quid, ecquis:

Ab homine quasiue quis esset (j’ai demande a l’homme qui il etait) Nuror quid hoc sit negoti (je me demande ce que cela peut bien etre) (Pl,Men.384) - вопросительными наречиями ubi, quando, ut, qua, ratione, quo modo, cur, quare - вопросительными частицами ne, num, nonne.

Uelim... alicui des negitium qui quaerat num quis Q.Haberie fundus sit uenalis (je voudrais que tu charges quelqu’un de s’informer s’il n’y a pas quelques proprit de Q.Staberius vendre) (Cic,Atm13,8) При двойном косвенном вопросе употреблялись utrum или ne и an в значении ou.

Perquiritur...uirtus suamne propter dignitatim an propter fructus aliquos expetatur (on demande si la vertu est recherche pour se valeur proper ou pour quelque avantage) (Cic,de Or.3,112) Инфинитивные предложения типа:credo terram esse rotundam входят в состав дополнительных предложений, так как отвечают на вопроc «что»,однако, они не нуждаются, естественно, в союзах. Интересно то, что в классической латыни инфинитивные обороты были необычайно продуктивны:

Antiqui putabant post mediam noctem vera esse somnia Scimus Ciceronen oratorem fuisse clarum.

Alexander...putabat se totum orbem terrrum vincere posse.

Но в народной латыни они были заменены придаточными предложениями.

Определительные придаточные предложения вводятся относительными местоимениями и наречиями: quom, quam, qui, quantees, quis, unde, a quo,ex quo, причем, если придаточное предложение имеет чисто определительное значение, то его сказуемое ставится в изъявительном наклонении, например : Belgae proximisunt Germanis, qui trans Rhenum incolunt.

В ряде случаев придаточное является по форме определительным, а по смыслу обстоятельственным цели, следствия, причины и т.д., например определительно-целевым:

Illum ex omnibus delegestis quem belo (vous l’avez choisi entre tous pour lui faire diriger la guerre des pirates) (Cic,Pomp 63) или определительно-условным:

Haec...qui uideat,nonne cogatur confiteri deos esse?/ (celui qui verrait ces choses,pourrait-il ne pas etre contraint de reconnaitre qu’il y a des dieux ?) (Cic,N.D.2.12) или определительно-причинным:

Amant te omnes muelieres,neque iniuria,qui sis tam pulcher (si tu es aime de toutes les femmes,et non a tort, toi qui es si beau) (Pl,Mi.58-9) или определительно-уступительным:

Egomet qui sero ac leuiter Graecas litteras attigissem,tamen...

complures...ibe(Athenis)dies sum commoratus (moi qui (pourtant) n’avais abordes letters grecques que tard et d’une manire superficille,j’ai cependant sjourn l( Athnes)plusieurs jours (Cic,de Or 1.82.) или определительно-следственным:

Nunc dicis aliquid quod adem pertineat (maintenant tu dis une chose qui concernr l’affaire) (Cic,R.At.52) В латинском языке существует несколько разновидностей придаточных предложений времени: цели, следствия, причины, времени, условия, сравнения.

Придаточные предложения цели вводятся союзами ut/=afin que,pour que / ne (в отрицательных предложениях) и neve. В этом случае союзы ut и ne называются ut finale(целевое)и ne finale Esse oportet ut vivas,non vivere ut edas (il faut manger pour vivre, et non pas vivre pour manger) (Rhet.Her.4.39) (pour ne pas avoir faim) (Pl,Ci.41) Придаточные следствия вводятся союзами ut и ut non, так называемое «ut consecutivum».Очень часто союзу ut consecutivum в главном предложении соответствуют наречие или указательное местоимение:sic, ita, tam, tantus...ita paravi copias...

facile ut uincam (j’ai prpar mes troupes de manire vaincre facilement) (Pl.,Ps579qq) Особую группу составляют придаточные предложения, вводимые союзом ut explicativum (пояснительное).Они употребляются после безличных выражений est, fit, accidit, sequitur…, а также после выражений mos est, lex est...Придаточные с ut explicativum поясняют конкретное содержание главного предложения и по своему значению близки как придаточным следствия, так и придаточным дополнительным.

Quem discedentem sic universa ciuitas Athentiesium prosecute est ut lacrinus desiderie future dolorem indicaret ( son dpart, la ville d’Athnes entire l’accompagna en monrant par ses larmes la douleur qu’elle allait prouver de ne l’avoir plus) (Nep.25,4,5) N.B:В некоторых случаях союз ut может быть заменен союзом quod.

Inde…illa impatientia…erupit, quod nos nulla regionum longinquitas… morati potuit. (Paneg.3,8,1) Что касается придаточных причины, то очень часто они вводятся союзом cum / puisque /, называемое cum causale.

Ad quos cum tanquam ad mercaturam bonarum artium sis profectus,inanem redire turpissimum est (puisque tu es parti auprs d’eux) (Of.3.6) Также причинные предложения вводятся союзами quod, quia / parce que/, quando, auidem et quoniam/puisque/ Aristides...nonne ob eam causam expulsus est patria,quod praeter modum iustus esset ?

(Aristide n’a-t-il pas t exil,parce qu’on trouvait que sa justice dpassait la mesure ?) (Cic,Tu 5.105) 1. Аллендорф К.А.Очерк истории французского языка. М., 1959. 134 с.

2. Богомолова О.И. Современный французский язык. М., 1947.

3. Дерюгин А.А., Лукьянова Л.М. Латинский язык. М., 1986. 260 с.

4. Huchon M. Histoire de la langue franaise. P., 2002. 315 p.

Il revient Elisabeth Lhote d’avoir propos une dmarche nouvelle en phontique partir du concept de paysage sonore, concept emprunt R.

Murray Schafer. Repenser la trilogie production, perception et comprhension en changeant le point de vue de l’observateur, du didacticien, c’est--dire en s’intressant d’abord l’individu en tant qu’auditeur, voil un des aspects novateurs proposs par E. Lhote.

Pour Elisabeth Lhote, la matrise de la parole s'appuie sur la confrontation des points de vue relatifs la production d'un locuteur et la perception/ comprhension d'un auditeur. Elle propose alors un modle de type systmique englobant les trois ples: production, perception et comprhension de la parole.

Dans ce modle, elle souhaite mler trs troitement, prendre en compte dans une mme problmatique ce qui ressortit l'analyse phontique et ce qui relve du comportement perceptuel.

Il s'agit de faire en sorte que la stratgie perceptive de l'individu, stratgie dtermine en grande partie par le systme phonologique de sa propre langue, soit confronte la prsentation d'un modle phontique afin de dvelopper de nouvelles stratgies de comprhension. Il y a l la volont de mettre en place une vritable synergie entre les deux domaines phontique et perceptuel.

«L'analyse de l'coute active de la parole s'appuie sur le constat que le dclenchement de la comprhension peut se produire partir du moment o la fonction d'ancrage (les mots compris et capts) puis celle de reprage (hypothses linguistiques permettant de reconstruire tout ou partie de la phrase) ont bien fonctionn» [1: 245].

Une analyse phontique compare permet, ensuite, de montrer les spcificits des deux systmes phoniques en prsence, et de mettre en vidence les carts responsables d'une mauvaise comprhension de la production.

Il y a une relation de polarit entre ce que nous percevons et ce que nous produisons ; sans apprentissage spcifique nous ne pouvons percevoir que ce que nous sommes capables de produire.

C'est pourquoi l'analyse de la production en langue trangre peut tre tout aussi importante que la connaissance des rgles d'un systme.

Cependant, contrairement d'autres secteurs de la langue, la capacit produire et la capacit comprendre ne sont pas lies de faon aussi vidente qu'on l'a laiss entrevoir pendant des dcennies. Pendant longtemps on a laiss croire aux enseignants qu'il suffisait que l'lve entende et donc discrimine un son pour qu'il soit capable de le reproduire. C'est loin d'tre vrai et en phontique il est indispensable de sparer les deux aptitudes, production et perception, dans la relation d'aide mutuelle qu'elles peuvent entretenir, et cela, sans contredire ce qui vient d'tre dit quelques lignes plus haut.

Un son, pour ne prendre que cet exemple, ne peut tre peru que s'il peut tre produit c'est--dire que s'il existe dans la langue maternelle mais ce n'est pas pour autant qu'il y aura rciprocit. Il faudra d'autres phases, dans l'apprentissage, pour qu'un son, qui n'existe pas dans la langue maternelle, puisse tre reproduit sans difficult partir du moment o il est peru, c'estdire reconnu dans sa diffrence et sa spcificit.

Les processus d'mission et de rception de la parole ne sont pas de mme nature du fait mme que nous ne faisons pas travailler les mmes masses d'information.

Ce qui est de l’ordre de l’mission est par essence d’une extrme richesse, chaque seconde nous recevons des dizaines de milliers d’informations que notre systme perceptif doit traiter. La capacit de traitement est bien infrieure ce qui nous est envoy, en consquence notre oreille se doit de faire une slection.

Le dcodage passe par trois paliers: l’analyse auditive, puis l’analyse phontique, qui permet ensuite d’accder l’analyse linguistique, c’est-dire la signification du message, et c’est pour cela que l’coute de la parole mobilise tout autant les mcanismes sensoriels que les mcanismes cognitifs et linguistiques.

Dans le traitement de l’information reue par l’oreille, il faut savoir que l’oreille est plus apte traiter des suites que des lments isols car, dans le cas de suites sonores, le cerveau peut plus aisment procder au stockage de l’information.

Ce stockage de l’information qui conduit classer et ranger les diffrentes informations sous formes de structures signifiantes est une des tapes importantes de l’coute, sans elle rien ne serait possible car le systme auditif ne garde que trs peu de temps ce qui est de l’ordre du signal sonore.

La mmoire doit trs vite pouvoir prendre le relais et pour que celle-ci puisse tre efficace, il est ncessaire que de la mmoire court terme l’information passe la mmoire long terme et celle-ci ne jouera pleinement son rle que si on lui prsente l’information de faon suffisamment structure et significative.

Comme on le voit donc et pour faire le lien avec ce qui tait dit prcdemment, l’audition est une chose qui peut se faire aussi longtemps et aussi souvent qu’on le voudra, elle restera inefficace si elle n’est pas suivie immdiatement par la phase de perception qui, elle, permettra d’extraire l’information et de la canaliser vers l’organe de stockage. Le stockage son tour permettra au temps de faire son travail de maturation et d’intgration de l’information sous une forme significative.

Mais cette forme significative ne deviendra une forme et un lment totalement intgr et rutilisable son tour que lorsqu’il aura t produit donc peru et compris par d’autres auditeurs, ce qui lui confrera son vritable statut de forme linguistiquement significative, puisque reconnue par d’autres, et soumise en tant que telle au processus mission/rception/comprhension.

Pourquoi dire que la perception n’est pas seule suffisante? Parce qu’il est ncessaire ensuite, aprs la premire tape d’intgration auditive, de conditionner les organes moteurs et de les amener produire un son, cette production passant par un dconditionnement et un reconditionnement des organes moteurs de la parole.

Ne serait-ce pas l une des difficults majeures de l’apprentissage de la prononciation qui allie un savoir conceptuel un fonctionnement musculaire, articulatoire?

On ne peut l’vidence relguer la phontique un simple exercice physique musculaire, articulatoire. On voit bien en analysant le processus de la parole qu’il y a interaction troite entre les mcanismes conceptuel et perceptuel, synergie significative entre les processus physiologique et intellectuel.

L’enseignement/apprentissage doit construire un appareillage pdagogique qui tienne compte de toutes ces donnes. La production se fera d’autant plus facilement que l’on laissera au cerveau le temps d’intgrer les informations nouvelles.

De nombreux auteurs l’heure actuelle soulignent l’troite dpendance qui existe entre la gestuelle et la phonation et il semble qu’on ait franchi une tape supplmentaire dans la comprhension de l’organisation du langage.

Comme on a pu le dire pour le rle jou par l’intonation, le geste, lui aussi, participe tout entier du message verbal, et lui permet d’exister.

Au plan pdagogique, on utilisera les ressources du corps, ce qui est de l’ordre du corporel donc, pour aider la phonation, dans la mesure o le corps y participe, sans ce dernier et le circuit neuro-musculaire qui en fait partie nous ne pourrions mettre un son.

On part du fait que les mouvements du corps, les dplacements, le travail musculaire avec ses variations, tension et relchement, ont un rle trs important jouer dans l’mission sonore. On se rend compte de l’troite dpendance des muscles dans l’mission vocale. Le corps entier s’associe dans la production vocale, le mouvement accompagne cette mission.

Que ce soit I. Fnagy qui montre comment la phonation s’appuie sur des bases pulsionnelles ou J. Cosnier, leurs recherches et les perspectives de travail vont dans le mme sens, les organes de la parole se font l’cho du corps tout entier: il y a utilisation conjointe de la frquence du fondamental et du mouvement corporel [2: 301].

Une observation des mcanismes de la phonation montre la mise en mouvement du corps en situation de parole et l’analogie entre tes mouvements des organes phonatoires et ceux du corps tout entier. La posture corporelle est transfre aux organes de la parole ou plus exactement ce sont les organes phonatoires qui ont le rle en dernier ressort de traduire l’expression.

Il y a association donc entre la posture corporelle et la phonation et I.

Fnagy tablit le rapport entre la frquence des vibrations et le mouvement spatial:

«Cette interprtation spatiale des changements de frquence est largement rpandue. Cette projection spatiale du ton est justifie par le fait qu’il est plus facile de produire une note leve en levant la tte, et une note basse en baissant le menton.» [3: 121].

Si nous prfrons utiliser l’adjectif corporel gestuel c’est qu’il nous parat ncessaire d’introduire une distinction entre ce qui est de l’ordre du conditionnement physiologique dans l’acte de phonation et ce qui est de l’ordre de l’interprtation, ce qui donne sens la production verbale.

Au plan de l’enseignement/apprentissage, cela permettra de faire la diffrence entre ce qui servira dvelopper la production et ce que l’on rservera plutt au domaine de la comprhension. Dans un cas comme dans l’autre les procdures pdagogiques seront diffrentes, les perspectives didactiques galement. Cela ne signifie pas qu’il n’y aura pas de passerelles entre ces deux domaines, mais il parat ncessaire de les analyser sparment pour voir comment elles peuvent se complter de faon efficiente.

Pour ce qui concerne ce premier plan celui du corporel, examinons les incidences pdagogiques de cet isomorphisme phonique et corporel.

Puisque l’on a pu dmontrer que des mouvements corporels ont des incidences acoustiques sur la phonation pourquoi ne pas s’en servir des fins d’appropriation d’un phontisme nouveau? Il s’avre tout fait utile de sensibiliser les apprenants aux caractristiques du phontisme du franais travers la pratique d’exercices corporels simples leur permettant de ressentir, d’prouver physiquement les traits pertinents de tension, d’acuit et de labialit qui entrent en jeu dans l’mission sonore du franais.

Au plan pdagogique, on soulignera l’importance de travailler sur le corps, pour tenter de lever certaines inhibitions, en vitant, dans un premier temps, la focalisation sur l’appareil buccal. On peut esprer, ensuite, que des exercices de respiration, de relaxation-tension, c’est--dire un travail sur la variation de l’effort musculaire, permettront de rendre une certaine souplesse l’appareil phonatoire, en tous les cas de lever les blocages en permettant aux apprenants d’«essayer» d’apprhender de nouvelles mimiques articulatoires.

Les deux stades, phono-corporel et phono-gestuel se compltent, dans les stratgies d’enseignement/apprentissage, le premier ayant pour tche d’aider au dveloppement de la production, le second celui de permettre la comprhension de la parole en langue trangre. Il sera de la plus haute importance que les enseignants soient mme de faire la distinction entre ces deux stades, l’un compltant l’autre mais l’un ne pouvant certainement pas remplacer l’autre. Le fait qu’ils soient mens successivement ou de front n’a pas grande importance en soi, ce qui est important c’est qu’ils existent dans la panoplie mthodologique de l’enseignant et que celui-ci les distingue dans ses objectifs d’enseignement/apprentissage.

En fait le langage fonctionne dans cette double dynamique, ce double mouvement ascendant et descendant si l’on peut dire. Le geste va aider la comprhension, va ancrer la signification et s’inscrire dans un systme d’expression de soi, mais il a besoin tout la fois de la parole pour se faire comprendre et exister en quelque sorte.