На правах рукописи

Сидорова Анна Владиславовна

РОЛЬ РЕФОРМЫ СИСТЕМЫ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

В ПОДДЕРЖАНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ В КНР

(1979-2010)

Специальность: 07.00.03 – Всеобщая история

(новая и новейшая история)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2011 2 Диссертация выполнена на кафедре всеобщей истории факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов

Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент Юркевич Александр Геннадьевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук Горбунова Светлана Алексеевна, Институт Дальнего Востока РАН кандидат исторических наук, доцент Карпов Михаил Владимирович, Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова

Ведущая организация: Институт востоковедения Российской академии наук

Защита диссертации состоится 15 декабря 2011 г. в 14.30 на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.203.04 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул.

Миклухо-Маклая, д. 10 а, ауд. 415.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул.

Миклухо-Маклая, д.6.

Автореферат разослан « _ » ноября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент Е.Г. Зуева

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования обусловлена несколькими факторами. Во-первых, в комплексе реформ, развернувшихся в Китае с конца 1970-х годов, реформа системы образования играет особую роль. Именно образованию руководство страны определило место «стратегическое приоритетного развития» 1 на XIV съезде КПК в 1992 году. Внимание правительства КНР к сфере высшего образования (ВО) обусловлено в первую очередь тем, что в эпоху экономики знания вузы стали ключом к повышению качества трудовых ресурсов страны в соответствии с новыми потребностями общества и государства. Во-вторых, поскольку система ВО готовит интеллектуальную и управленческую элиту страны и направлена на рост того сегмента трудовых ресурсов, который представляет наиболее мыслящие, влиятельные, социально и политически активные общественные слои, то изменения в сфере высшей школы тесно переплетены и с проблемой стабильности существующего режима.

В-третьих, преобразования в системе ВО сопряжены с серьезными социально-экономическими и социально-политическими изменениями, которые далеко не всегда исключительно позитивны. За лет реформирования системы образования в этой области произошли коренные перемены. В частности, Китай достиг уровня массового ВО 2 в рекордно короткий срок – три года, полностью перестроил процессы управления вузами и практику трудоустройства выпускников. При этом обострилась проблема безработицы выпускников вузов: к концу 2000-х гг. уже более четверти их не могли найти работу. Потенциально такое положение дел чревато социальной и политической дестабилизацией и требует от Цзян Цзэминь. Цзякуай гайгэ кайфан хэ сяньдайхуа цзяньшэ буфа, доцюй ю Чжунго шэхуэйэчжуи шие дэ гэнда шэнли (Ускорить осуществление реформ, открытости и модернизации, чтобы преуспеть в http://www.hnmsa.cn/Article_Show.asp?ArticleID=3316 (дата обращения: июнь 2010).

В Китае используется определение массового ВО, предложенное М. Троу, а именно, когда 15% населения в возрасте, соответствующем получению образования, зачислены в вузы (См. Trow Martin. Problems in the Transition from Elite to Mass Education. – Berkeley: Carnegie Commission on Higher Education, 1973).

существующего режима систематических усилий по созданию механизмов преобразований в системе ВО, в том числе поиска мер по обновлению механизмов взаимодействия государственных и общественных институтов.

посредством институтов ВО позволяет высветить наиболее значимые для китайского общества аспекты преобразований в системе ВО, оценить степень их успешности и продуманности, вскрыть особенности тех методов, посредством которых власти КНР ликвидируют негативные последствия реформы высшей школы и укрепляют стабильность политического режима, накопить аналитический материал для комплексного сопоставления реформ, осуществляемых в Китае, с преобразованиями, которые проводятся в других странах, в том числе в России.

Объектом данного исследования являются инструменты воздействия образованных слоев общества, предметом исследования – связанные с институтами ВО способы влияния китайского государства на социальную мотивацию и политическое поведение выпускников вузов с начала периода «реформ и открытости».

Степень научной разработанности темы. Научные труды, в которых затрагивались разные аспекты изучаемой темы, можно разделить на три категории: исследования современной реформы ВО, работы по проблемам социальной мотивации и развития политической ситуации в студенческой среде, по социально-экономическим последствиям реформы образования.

Реформе системы ВО в КНР зарубежные исследователи посвятили целый ряд монографий3. Российских ученых, специально занимающихся этой Gu Jianmin, Li Xueping, Wang Lihua. Higher Education in China: Education in China Series. – Hangzhou:

Zhejiang University Press; Paramus: Homa & Sekey Books, 2009; Wu Bing, Zheng Yongnian. Expansion of Higher Education in China: Challenges and Implications // Briefing series. – Nottingham: China Policy Institute, University of Nottingham, 2008. – Issue 36; Hayhoe Ruth. China Universities and the Open Door. – N. Y.; L: M.E. Sharpe, Inc., 1989; Гайгэ кайфан 30 нянь Чжунго цзяоюй чжунда лиши шицзянь (Основные исторические события в китайской системе образования за 30-летний период реформ и открытости) / под ред. Юань Гуйжэнь. – Пекин: Цзяоюй кэсюэ чубаньшэ, 2008.

проблемой, значительно меньше (ведущим специалистом является Н.Е.

Боревская 4 ), однако в их трудах представлен глубокий анализ основных положений реформы китайской образовательной системы. В целом, наиболее разработанными оказались такие ее аспекты, как административные и обучения6 и финансирование ВО7, интернационализация образования8 и его «маркетизация» 9. Исследователи выявляли противоречия, возникавшие в процессе реформирования ВО 10, описывали особенности взаимодействия системы ВО и бизнес-сектора КНР11.

Отношения государства и институтов образования оказались изучены несколько односторонне: так как реформа в Китае осуществляется «сверху», то большинство работ касаются влияния государства на развитие системы Боревская Н.Е. Государство и школа: опыт Китая на пороге III тысячелетия. – М.: Вост. лит., 2003.

Она же. Особенности реформирования высшей школы КНР на рубеже XX-XXI вв. // Сотрудничество России и КНР в сфере образования: анализ прошлого и перспективы будущего. М.: Национальный исследовательский технологический университет МИСиС, 2009. – Ч.1; Mok Ka Ho. Riding over Socialism and Global Capitalism: Changing Education Governance and Social Policy Paradigms in Post-Mao China // Comparative Education. – 2005. – Vol. 41. – No.2; Смолькова Е. Реформа образовательного рынка КНР после вступления в ВТО: былое Китая и думы о России // Проблемы Дальнего Востока. – 2007. – № 4-5.

Fang Hongqin. Reform and Development of Teaching Assessment in China’s Higher Education Institutions // China’s Higher Education Reform and Internationalization / ed. by Janette Ryan. – Abingdon; N.Y.: Routledge, 2011.

Боревская Н.Е. Новые механизмы финансирования высшей школы в КНР: китайский опыт в российском контексте. – М.: ИДВРАН, 2009; Bray Mark, Nina Borevskaya. Financing in Transitional Societies: Lessons from Russia and China // Comparative Education. – 2001. – Vol. 37. –No.3.

Ngok King-lun, Kwong Julia. Globalization and Educational Restructuring in China // Globalization and Educational Restructuring in the Asia Pacific Region / ed. by Ka Ho Mok, Anthony Welch. – Houndmills; N.Y.:

Palgrave Macmillan, 2003.

Mok Ka Ho. Educational Decentralization and Marketization in Post-Mao China // Education Reform and Education Policy in East Asia. – L.; N.Y.: Routledge, 2006.

Huang Futao. Qualitative Enhancement and Quantitative Growth: Changes and Trends of China’s Higher Education // Higher Education Policy. – 2005. – Vol.18. – No.2; Huang Jun. Two Paradoxes of the “Seller's Market” of Chinese Higher Education // Higher Education Policy. – 2005. – Vol.18. – No. 2; Jia Junwen. Too Much Growth, Too Little Development: the Reality behind China’s Economic Miracle // Development. – 2007. – No. 50. – URL: //doi:10.1057/palgrave.development.1100401 (дата обращения: апрель 2008); Hartmann Robert. Chinese Higher Education Fails the Test // Asia Times Online. – 21 декабря 2006. – URL:

http://www.atimes.com/atimes/China/HL21Ad01.html (дата обращения: март 2010); Lai Manhong, Lo Leslie. The Changing Lives of Academics: the Experience of a Regional University in the Chinese Mainland // Higher Education Policy. – 2007. – No. 20; Цу Цунхай. Регионализация и трансформация китайского образования в условиях глобализации // I международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы развития современного китайского общества». – Чита: Читинский государственный университет, Читинский филиал ИДВ РАН, Кафедра востоковедения, 2009.

Sanders Richard, Chen Yang. Crossing Which River and Feeling Which Stones? China’s Transition to the “New Economy” // Globalization, Competition and Growth in China / ed. by Jian Chen, Shujie Yao. – N.Y.; Abington:

Routledge, 2006; Business and Management Education in China. Transition, Pedagogy and Training / ed. by Ilan Alon, John L. Mclntyre. – Singapore: World Scientific, 2005.

ВО. Влияние же последней на стабильность политического режима осталось практически не изученным. К немногочисленным работам на эту тему можно отнести труд Р. Хэйхоу (1989 г.), в котором описываются две модели китайских университетов и то, каким образом они способствуют университет Фудань: в результате ориентации на академизм социальные существующего политического режима. Репрезентантом второй модели является Университет путей сообщения: отношение к знанию как товару приводит к тому, что творческое совершенствование знания «развращается интересов и подменяет интеллектуальное богатство материальным»13.

настроений в студенческой среде КНР на современном этапе исчисляются единицами. В основном они посвящены исследованию студенческих студенчеством14. В.Н. Усов 15 подробно описал ход событий, окончившихся Тяньаньмэнь в 1989 г. К. Мок16 классифицировал студенческие требования, выдвинутые правительству в ходе противостояния 1989 г., и пришел к Yang Rui, Vidovich Lesley, Currie Jan. “Dancing in a Cage”: Changing Autonomy in Chinese Higher Education // Higher Education. – 2007. – Vol. 54. – No. 4.

Pan Su-Yan. University Autonomy, the State, and the Social Change in China. – Hong Kong: Hong Kong University Press, 2009.

White Gordon, Howell Jude, Shang Xiaoyuan. In Search of Civil Society. Market Reform and Social Change in Contemporary China. – Oxford: Oxford University Press, 1996.

Goldman Merle. The Potential for Instability Among Alienated Intellectuals and Students in post-Mao China// Is China Unstable? Assessing the Factors / ed. by David Shambaugh. – N.Y.; L.: An East Gate Book; M.E. Sharpe. – 2000.

Yan Guangcai. The Construction of the Chinese Academic System: Its History and Present Challenges // Frontiers of Education in China.– 2009. – Vol.4. – No.3.

Hayhoe Ruth. China Universities and the Open Door. – N. Y.; L.: M.E. Sharpe, Inc. 1989. – P. 85.

Wright Teresa. Student Movements in China and Taiwan // Popular Protest in China: Harvard Contemporary China Series / ed. by Kevin J. O’Brien. – Camb.; L.: Harvard University Press, 2008. – Issue 15.

He Baogang. The Democratic Implication of Civil Society in China. – Basingstoke; L.; N. Y.: Macmillan Press Ltd.;

St. Martin’s Press, 1997.

Усов В.Н. История КНР: 1966-2004 гг. – М.: АСТ; Восток-Запад, 2006. – Т.2.

Mok Ka-ho. Intellectuals and the State in Post-Mao China. – Basingstoke; L.; N. Y.: Macmillan Press Ltd.; St.

Martin’s Press, 1998.

выводу, что их радикализация была вызвана ограниченным характером реформ в сфере ВО. Рай Ширин17 проанализировала политические изменения в стране в 1980-х сквозь призму преобразований системы ВО и описала, как менялась жизнь молодежи по мере реформирования вузов.

Работы, посвященные студенческому активизму конца 1990-х – начала 2000-х гг., в основном описывают деятельность образованной молодежи в виртуальном мире с использованием возможностей интернета. Например, в исследованиях Ю. Чжэна18 и Г. Яна19 собраны данные по арестам интернетпользователей в Китае за 1999-2004 гг. и прослеживается развитие онлайнактивизма от истоков до 2005 г. Также распространенной темой для изучения стало развитие национализма в студенческой среде20. По мнению П. Грайса, именно стимулирование националистических настроений стало одной из наиболее успешных стратегий китайского правительства, нацеленных на укрепление стабильности режима 21 в условиях стратификация китайского общества. В отсутствие комплексных работ о социально-политических процессах в среде китайского студенчества мы обратились к трудам, в которых подвергается анализу общая социально-политическая обстановка в Китае, – как тенденции, потенциально дестабилизирующие политическую ситуацию в стране (ведущие к поляризации общества23), так и прямо противоположные Rai Shirin. Resistance and Reaction: University Politics in Post-Mao China. – N. Y.: St. Martin’s Press, 1991.

Zheng Yongnian. Technological Empowerment: the Internet, State, and Society in China. – Stanford: Stanford University Press, 2008.

Yang Guobin. Contention in Cyberspace // Popular Protest in China: Harvard Contemporary China Series / ed. by Kevin O’Brien. – Camb.; L.: Harvard University Press, 2008. – Issue 15.

Hao Zhidong. Intellectuals at a Crossroads: the Changing Politics of China’s Knowledge Workers. – Albany: State University of New York Press, 2003.

Галенович Ю. М. Китайские сюжеты: чем доволен и недоволен Китай.– М.: Восточная книга, 2010. Geremie R. Barme. Torching the Relay // The China Beat. – 5 апреля 2008. – URL:

http://thechinabeat.blogspot.com/2008/05/torching-relay.html (датаобращения: сентябрь 2010).

Gries Peter Hays. Nationalism and Chinese Foreign Policy // China Rising: Power and Motivation in Chinese Foreign Policy / еd. by Yong Deng, Fei-Ling Wang.– Maryland: Rowman and Littlefield Publishers, 2005.

Морозова В.С. Социальные преобразования и их отражение в динамике ценностных ориентаций современного китайского общества // I международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы развития современного китайского общества». – Чита: Читинский государственный университет, Читинский филиал ИДВ РАН, Кафедра востоковедения, 2009.

См., напр.: Пивоварова Э. Идея «социальной гармонии» как закономерный итог теоретического и практического поиска в КНР // XVII съезд КПК и проблемы социально-экономического развития КНР на современном этапе. – М.: ИДВ РАН, 2009.

(«социальное принятие экономической конкуренции» 24 ). Наблюдения С.

Розена говорят о парадоксальной ситуации в современном Китае:

ослабление интереса и доверия к политике наблюдается параллельно с увеличением числа молодых членов КПК.

В научной дискуссии по вопросу о том, положительно или отрицательно влияет приобретенный образовательный статус на поддержку политического режима в Китае26, не удается добиться консенсуса. Ц. Чэнь27, Т. Ши 28 и М. Голдмэн 29 приводят аргументы в пользу роста потенциала политической нестабильности в КНР, в то время как большинство исследователей утверждают30, что в настоящее время в молодежной среде не наблюдается существенных признаков оппозиции политическому режиму.

студенчества и выпускников вузов в условиях реформированной системы ВО, автор использовала труды по вопросам социально-экономических Chen Li. Diversification of Chinese Entrepreneurs and Cultural Pluralism in the Reform era: Chinese Political Culture 1989-2000 / ed. by Hua Shiping. – N. Y.: An East Gate Book, 2001. P. 221.

Rosen Stanley. The State of Youth: Youth and the State in Early 21-st Century China: the Triumph of the Urban Rich? // State and Society in 21st Century: Crisis, Contention, and Legitimation / ed. by Peter Hays Gries, Stanley Rosen. – N. Y.: Routledge Curzon, 2007.

Chen Jie. Popular Political Support in Urban China. – Washington D.C.: Woodrow Wilson Center Press; Stanford University Press, 2009; Glaeser Edward L., Ponzetto Giacomo A.M., Shleifer Andrei. Why Does Democracy Need Education? // Journal of Economic Growth. – 2007. – Vol. 12. – No 2.

Chen Jie. Ibid.

Shi Tianjian. Cultural Values and Democracy in the People’s Republic of China // Contemporary Chinese Politics and Society / ed. by Andrew Kipnis, Luigi Tomba, Jonathan Unger. – L., N. Y.: Routledge, 2009. – Vol. 3.

Goldman Merle. Op. cit.

Zheng Yongnian. Op. cit.

Perry Elizabeth J. Permanent Rebellion? Continuities and Discontinuities in Chinese Protest // Popular Protest in China: Harvard Contemporary China series / ed. by Кevin J. O’Brien. – Camb., L.: Harvard University Press, 2008.– Issue 15; Halper Stefan. The Beijing Consensus. How China’s Authoritarian Model will Dominate the Twenty-first Century. – N. Y.: Basic Books, 2010; Виноградов А.В. Китайская модель модернизации. Поиски новой идентичности.– М.: Памятники мысли, 2005.

Rein Shaun. China’s Surprising Unemployment Problem // Forbes. – 9 июля 2010. – URL:

http://www.forbes.com/2010/09/07/china-economy-unemployment-leadership-managing-rein.html (дата обращения: май, 2011).

Боревская Н.Е. Особенности реформирования высшей школы КНР на рубеже XX-XXI вв. // Сотрудничество России и КНР в сфере образования: анализ прошлого и перспективы будущего. – М.:

Национальный исследовательский технологический университет МИСиС, 2009. – Ч.1; она же. Новые упоминается лишь в числе прочих «вызовов» правительству. В наибольшей степени разработана проблематика, связанная с выявлением причин безработицы выпускников вузов. Например, К. Соу34, Л. Бай35 и Дж. Найт проследили связь роста показателей безработицы с резким увеличением приема студентов в вузы в конце 1990-х гг. Х. Цянь36, Я.М. Бергер37, Е.С.

Баженова38, У. Бранденбург и Ц. Чжу39, Л. Ван и М. Вэй40 проанализировали соотношение количества квалифицированных кадров страны с числом «производств, основанных на знании» (от англ. “knowledge-based industry”), где труд этих кадров может быть рационально использован.

безработных. В монографии В.Я. Портякова41 представлена общая дискуссия о достоверности китайских статистических данных. В исследованиях С.

результаты применения разных методик определения безработицы. В работе Н.Е. Боревской44 представлены вычисления, призванные оценить масштабы проблемы по состоянию на 2009 г.

механизмы финансирования высшей школы в КНР: китайский опыт в российском контексте. – М.: ИДВ РАН, 2009.

Островский А.В. Китайская модель перехода к рыночной экономике. – М., 2007; Simon Denis Fred, Cao Cong. China’s Emerging Technological Edge: Assessing the Role of High-end Talent. – Camb.: Cambridge University Press, 2009; Островский А.В. Формирование рынка рабочей силы КНР. – М., 2003; Бергер Я.М.

Становление инновационной экономики в Китае // XVII съезд КПК и проблемы социально-экономического развития КНР на современном этапе. – М.: ИДВ РАН, 2009.

Soo Kwok-Tong. Urban Graduate Unemployment and University Reforming China // Facets of a Transforming China. Resource, Trade and Equity / ed. by Kok-Kheng Yeoh. – Kuala Lumpur: University of Malaya, Institute of China Studies, 2008.

Bai Limin. Graduate Unemployment: Dilemmas and Challenges in China’s Move to Mass Higher Education // China Quarterly. – 2006. – Vol.185.

Qian Haifeng. Talent, Creativity and Regional Economic Performance: the Case of China // The Annals of Regional Science. – 30 декабря 2008. – Heidelberg: Springer Berlin.

Бергер Я.М. Указ. соч.

Баженова Е.С. 1300 000 000: население Китая.– М.: ИД «Форум», 2010.

Brandenburg Uwe, Zhu Jiani. Higher Education in China in the Light of Massification and Demographic Change.

Lessons to Be Learned for Germany // Work paper. – Gutersloh: Che Centrum, 2007. – No. 97.

Wang Lijuan, Wei Muzhi. Vocational guidance and career planning in China // International Journal for the Advancement of Counseling. – 1998. – No. 20.

Портяков В.Я. От Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао: КНР в начале XXI века: очерки. – М.: ИДВ РАН, 2006.

Meng Xin. Unemployment, Consumption Smoothing and Precautionary Saving in Urban China // Unemployment, Inequality and Poverty in Urban China / ed. by Li Shi, Hiroshi Sato. – L.; N. Y.: Routledge, 2006.

Гельбрас В. Миграция, преобразующая Китай // Азия и Африка сегодня. – 2005. – № 10.

Боревская Н.Е. Особенности реформирования высшей школы КНР… С.61-62.

В целом, несмотря на накопленные знания в каждой из трех рассмотренных областей, влияние системы ВО на стабильность современного китайского политического режима изучена фрагментарно.

обстоятельством, что именно на рубеже 80-х–90-х гг. ХХ в. начались социально-экономические преобразования, обусловившие основные задачи и направления реформы системы образования в КНР.

Цель исследования: определить рычаги воздействия на мотивацию и умонастроения студентов и выпускников вузов, которые предлагает современная система ВО КНР для укрепления стабильности режима, и определить эффективность этих рычагов.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- уточнить периодизацию реформы системы высшего образования в рассматриваемый период, определить особенности каждого этапа и доминирующий фактор из тех, что оказывают на том или ином этапе воздействие на образовательную систему;

- выяснить, как соотносятся требования, выдвинутые протестующими студентами в 1980-х годах, с поэтапными изменениями, произошедшими в системе ВО в ходе реформы;

- определить масштабы и методы прямого контроля правительства за политической активностью студентов, выявить поэтапные изменения этих масштабов и методов;

- определить формальные критерии, применяемые работодателями к качеству образования, причины возникновения безработицы среди выпускников вузов, а также методы и формы деятельности государства, направленной на улучшение ситуации в данной области;

- выявить тенденции развития идеологической ситуации в среде студенчества на каждом из этапов реформы ВО.

диссертации использованы следующие категории источников:

Официальные статистические сборники.

Новостные сборники и аналитические обзоры, подготовленные китайскими министерствами, руководящими органами КПК и вузами.

представителями государственной власти.

китайского правительства и руководящих органов системы образования.

функционирования системы ВО и содержащие планы развития трудовых ресурсов КНР.

Данные опроса китайских студентов, проведенного автором диссертации в 2004, 2006 и 2010 гг.

К первой категории источников относятся статистические данные, Министерства образования (МО) КНР47. Современная статистика МО ведется с 1997 г., поэтому за данными 1979-1996 гг. приходится обращаться к ГСУ в раздел «Образование, научная техника и культура». Основную сложность в работе со статистикой, которую предлагают эти два ресурса, представляет сопоставление данных, организованных по разным методологическим принципам. Например, статистика МО за 2009 г. содержит детальную информацию по развитию постбакалаврского образования с указанием данных по численности магистров и докторов раздельно, тогда как статистика ГСУ за 1996 г. дает только общую численность всех студентов Государственное статистическое управление КНР. Чжунго фачжань баогао 2009 (Доклад о развитии Китая за 2009). – Пекин: Чжунго тунзи чубаньшэ, 2009.

2002 нянь: Чжунго шэхуй синши фэньси юй юйцэ (2002 год: анализ и прогнозы общественной обстановки в Китае). – Пекин: Чжунго тунзи чубаньшэ, 2002.

http://www.stats.gov.cn/english/statisticaldata/yearlydata/ http://www.moe.gov.cn/publicfiles/business/htmlfiles/moe/s4958/list.html уровня постбакалавриата. К статистическим данным мы также относим различные рейтинги (стран и регионов 48, а также университетов 49 ). Они помогают рассматривать китайские университеты и выпускаемые ими трудовые ресурсы в контексте мировых тенденций социального развития.

Справочный материал для диссертации предоставили веб-порталы Министерства трудовых ресурсов и социального обеспечения 51, а также правящей Коммунистической партии Китая52. Кроме того, мы использовали официальные информационные ресурсы КНР: Информационный китайский систему по законодательству и стратегии образования 55. Эта категория источников включает интервью с официальными лицами и их биографии, последние новости по принятию государственных решений, аналитические обзоры и подборку всех официальных документов в области ВО.

Другим важным источником для диссертации стали монографии представителей государственной власти по теме ВО и социального развития. В первую очередь это работы бывших министра образования Чжоу Цзи и вице-премьера КНР Ли Ланьцина56. Информация от официальных лиц позволила узнать, с какими внутренними противоречиями и трудностями Веб-портал Всемирного банка. – URL: http://data.worldbank.org Образование в КНР: Ведущие университеты: справочник. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2009.

World university rankings // Times Higher Education. – URL: http://www.timeshighereducation.co.uk/worlduniversity-rankings/ (дата обращения: февраль 2009 – июнь 2010).

Веб-портал Министерства образования КНР.– URL:http://www.moe.edu.cn (дата обращения: февраль 2009 – май 2011). Например: Гоцзя цзяовэй 1987 нянь гунцзо яодянь (Ключевые положения в работе http://www.moe.edu.cn/edoas/website18/81/info4981.htm Веб-портал Министерства трудовых ресурсов и социального обеспечения. – URL:

http://www.mohrss.gov.cn (дата обращения: февраль 2009 – май 2011).

Веб-сайт КПК. – URL: http://www.chinatoday.com/org/cpc/ (дата обращения: февраль 2009 – май 2011);

Веб-портал Жэньминьван (Народная сеть). – URL: http://www.people.com.cn/ (дата обращения: февраль 2009 – май 2011); Веб-портал правительства КНР.– URL: http://www.gov.cn/ (дата обращения: февраль – май 2011).

Веб-портал Китайского информационного Интернет-ценmра.– URL: http://www.china.com.cn (ресурс под управлением Пресс-канцелярии Государственного Совета КНР) (дата обращения: февраль 2009 – май 2011).

Биографический ресурс China Vitae. – URL: www.chinavitae.com (дата обращения: март 2010 – май 2011).

Поисковая система по законодательству и стратегии образования. – URL: http://fagui.eol.cn/ (дата обращения: март 2010 – май 2011).

Zhou Ji. Higher Education in China. – Singapore: Thomson Learning, 2006; Ли Ланьцин. Образование для 1, миллиарда. – Пекин: Издательство преподавания и исследования иностранных языков, 2007.

сталкиваются государственные инициативы в секторе ВО (например, Ли Ланьцин рассказывает о нежелании руководства университетов и местных властей осуществлять слияния вузов и перераспределять управленческие полномочия) и как решаются возникающие там спорные вопросы (например, Чжоу Цзи описывает, на каких условиях абитуриенты с ограниченными финансовыми возможностями могут получить стипендии и ссуды).

высказывания и заявления представителей властей, непосредственно касающиеся системы ВО. Среди них есть как известные исследователям речи Дэн Сяопина57, так и более современные, но менее изученные выступления Генеральных секретарей ЦК КПК Цзян Цзэминя58 и Ху Цзиньтао59, а также нынешнего министра образования Юань Гуйжэня 60 и члена Госсовета и Политбюро ЦК КПК Лю Яньдун61. Из выступлений первых лиц государства, полученных в результате мониторинга сообщений СМИ, мы получили информацию о приоритетах государства в деле развития трудовых ресурсов страны (например, в 1980-е гг. Дэн Сяопин озвучил положение о первостепенной роли образования в модернизации страны, в конце 90-х гг.

Цзян Цзэминь высказался за отбор лучших вузов и создание университетов – Дэн Сяопин. Дэн Сяопин вэньсюань (Избранные сочинения Дэн Сяопина). – Пекин,1993. – Т.3; Deng Xiaoping. Some Comments on Work in Science and Education // Selected Speeches. – URL:

http://www.china.org.cn/english/features/dengxiaoping/102953.htm (дата обращения: июнь 2010).

Цзян Цзэминь. Цзякуай гайгэ кайфан хэ сяньдайхуа цзяньшэ буфа, доцюй ю Чжунго тэсэ шэхуэйчжуи шие дэ гэнда шэнли (Ускорить осуществление реформ, открытости и модернизации, чтобы преуспеть в строительстве социализма с китайской спецификой). – 12 октября 1992. – URL: http://218.28.36.154/articleview/2008-7-31/article_view_1436.htm#top (дата обращения: июнь 2010).

Chinese President Inspects Tsinghua University ahead of Centennial Anniversary // Xinhuanet, 20 апреля 2011. – URL: http://news.xinhuanet.com/english2010/china/2011-04/20/c_13838153.htm (дата обращения: май 2011).

Юань Гуйжэнь: Ба тигао чжилян цзовэй Чжунго гаодэн цзяоюй фачжань кэсинь жэньу (Юань Гуйжэнь:

Повышение качества образования должно стать ключевой задачей развития высшего образования в Китае) // Жэньминьван (Народная сеть), 4 мая 2010. – URL: http://edu.people.com.cn/GB/11511732.html (дата обращения: май 2010).

Лю Яньдун. Цзай цюаньго цзяоюй гунцзо хуйи шан дэ цзунцзе цзянхуа 2010 (Заключительная речь на Всекитайской рабочей конференции по образованию 2010 г.) // Веб-портал Министерства образования http://www.moe.gov.cn/publicfiles/business/htmlfiles/moe/moe_176/201009/108603.html (дата апрель 2011).

Лю Яньдун.Чжичи гайгэ чуансинь, хэнчжуа гунцзо лоши, нули кайчуан цзяоюй шие кэсюэ фачжань синь цзюймянь (Поддерживать реформы и инновации, настойчиво претворять результаты работы в жизнь, упорно открывать новые возможности научного развития дела образования) // Веб-портал Министерства http://www.moe.gov.cn/publicfiles/business/htmlfiles/moe/moe_176/201102/115216.html (дата обращения: май 2011).

мировых лидеров в области исследований и разработок, в 2010 г. Ху Цзиньтао призывал студентов «служить простому народу» и искать работу на рядовых должностях, в то время, как Лю Яньдун подчеркивала значимость стратегии стимулирования выпускников к открытию собственного бизнеса).

К следующему типу официальных источников диссертации относятся правительственные документы КНР и документы руководящих органов КПК, государственные планы, доклады и программы, касающиеся сферы образования. Это Конституция КНР, 62 Закон об образовании, 63 Закон о высшем образовании64, Всекитайский план по делам образования на девятую пятилетку и программа развития до 2010 г.65, Обзор реформы образования и развития Китая, предоставленный МО КНР66, а также Программа развития образования в 2003-2007 гг.67, «белые» и «зеленые»68 книги КНР. Это ценный источник информации, который содержит официально одобренные планы развития страны в области трудовых ресурсов и ВО.

Материалы периодических изданий 2000-х гг. 69 предоставили для диссертации сведения о безработице среди выпускников, о взаимодействии Конституция КНР (на русск.яз.). – URL: http://www.chinaportal.ru/golden/polity/constitution_text/ (дата обращения: июнь 2010).

Закон КНР об образовании (на русск. яз.). – URL:http://www.chinadata.ru/press_right.htm (дата обращения:

апрель, 2009).

Чжунго жэньминь гунхэго гаодэн цзяоюй фа (Закон КНР о высшем образовании). – URL:

http://www.foreignercn.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1224:higher-education-law-of-thepeoples-republic-of-china&catid=55:chinese-law&itemid=99 (дата обращения: май, 2011).

Цюаньго цзяоюй шие «цзюу» цзихуа хэ 2010 нянь фачжань гуйхуа (Всекитайский план по делам образования на девятую пятилетку и программа развития до 2010 г.) // Электронная библиотека CNKI – URL:

http://www.cnki.com.cn/Article/CJFDTotal-YNJY611.012.htm (дата обращения: май, 2011).

Ministry of Education. Survey of the Educational Reform and Development in China. – URL:

http://www.edu.cn/20041223/3125151.shtml (дата обращения: июнь, 2010).

Гоуюань пичжуань цзяоюйбу 2003-2007 нянь чжэньсин синдун цзихуа дэ тунчжи (Уведомление об указаниях Госсовета Министерству образования относительно Плана мер по подъему образования в 2003гг.). – Пекин, 3 марта 2004.

2009. Чжунго цзяоюй люйпишу: Чжунго цзяоюй чжэнцэ няньду фэньси баогао (Зеленая книга по образованию в КНР: ежегодный аналитический доклад по стратегии китайского образования) / ред. Чжан Ли. – Пекин: Цзяоюй кэсюэ чубаньшэ, 2009. В диссертации были также использованы сведения из «зеленых книг» за 2006-2008 гг. и «белых книг», представленных ресурсом URL: http://www.china.com.cn/chbook/index.htm.

См. напр.: China Education Daily. – 6 июня 2004; China Daily. – 27 февраля 2007; Цинняньбао. – 3 апреля 2002; Shanghai Daily. – 20 мая 2011, 18 июня 2011; Sydney Morning Herald. – 9-10 октября 2010, 16 октября 2010; Чжунго цзяоюй вэньти баогао (Доклад по вопросам образования). – Пекин, 2002; The Guardian. – апреля 2008; The Epoch Times. – 27 апреля 2008; The Age. – 16 апреля 2008; Сайт новостей КНР. – URL:

http://news.xinhuanet.com ; Жэньминь жибао онлайн. – URL: http://www.peoplenet.com.cn студентов с властями страны, об арестах активистов и функционировании публичного пространства образованной молодежи.

Наконец, в работе были использованы личные наблюдения автора, полученные во время стажировки в Чжэцзянском университете (2004- гг.) и Университетете г. Цзинань (2006-2007 г.), а также результаты опроса китайских студентов, обучавшихся в магистратуре Сиднейского университета (2010-2011 гг.). Данные опроса позволили оценить степень поддержки существующего политического режима КНР студентами, которые в наибольшей степени ознакомлены с публикациями критического характера, посвященными деятельности китайского правительства. Для опроса была выбрана группа из 20 человек, получивших гуманитарное бакалаврское образование в КНР и повышающих квалификацию в Сиднейском университете по гуманитарным и социальным программам (в частности, будущие политологи, журналисты и т.д.). Эта группа в наибольшей степени испытала влияние как «западной», так и китайской педагогики. Опрос проходил в форме свободных бесед со студентами на английском и китайском языках. На каждого респондента отводилось около 40 мин. В приложении представлены контрольные вопросы для проведения бесед.

Автор фиксировала ответы в вопроснике, при этом респонденты имели возможность предложить альтернативные варианты и прокомментировать свой выбор. Перед началом опроса все респонденты были уведомлены о том, что участие в беседе осуществляется на добровольной основе и результаты будут опубликованы в диссертации автора без указания персональных данных респондентов.

Методологические подходы и методы исследования. В основу методологии исследования положены принципы диалектического метода, сравнительно-исторический, историко-типологический и историкосистемный подходы к предмету исследования, а также принцип объективноисторического анализа. Для реализации междисциплинарного подхода в процессе синтеза нового знания мы заимствуем теорию «сдерживания» (англ.

«deterrence theory»), применяемую, как правило, в области международных отношений (например, Робертом Россом и Скоттом Саганом), чтобы объяснить феномен сохранения status quo между государственной властью и используемую в социологии, с целью показать, как интеграция студенчества в систему ВО способствовала росту поддержки политического режима страны со стороны образованной молодежи. Особое значение для построения методологической базы диссертации представляет работа М. Ян70 по вопросу о государственной экономике перераспределения в Китае и существования критериев (одним из них является наличие ВО), по которым государство удовлетворении потребностей.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что впервые в политического режима КНР рассматривается сквозь призму развития системы образования на протяжении всех этапов его реформирования, начиная с рубежа 70-х – 80-х годов. В диссертации вскрыты особенности взаимодействия по линии «институты реформированной ВО – студенты и выпускники вузов – государство»; по-новому оценивается проблема возникновение и усугубление этой проблемы; определены формы и методы использования государством институтов реформированной системы ВО для поддержания политической стабильности.

С точки зрения практической значимости материалы и выводы диссертации, касающиеся вопросов укрепления социальной стабильности посредством воздействия на молодежную среду, могут быть использованы в деятельности учреждений, планирующих и осуществляющих работу с Yang Mayfair. The Gift Economy and State Power in China // Contemporary Chinese Society and Politics / ed. by Andrew Kipnis, Luigi Tomba, Jonathan Unger. – Abingdon: Routledge, 2009.

молодежью, в том числе учреждений системы образования, а материалы, касающиеся критериев качества трудовых ресурсов, – в деятельности учреждений и организаций, решающих проблемы развития структуры трудовых ресурсов и их использования в народном хозяйстве. Материалы, обобщающие опыт целенаправленных преобразований в системе ВО, могут найти применение в практике соответствующих руководящих организаций РФ, в том числе для уверенного прогнозирования развития связей с КНР в образовательной сфере.

исследования были отражены в статьях, опубликованных в научных журналах, в тезисах научных конференций и в докладах на конференциях, проводившихся в Российском университете дружбы народов и Институте Дальнего Востока РАН.

Диссертация обсуждалась на кафедре всеобщей истории Российского университета дружбы народов, где была рекомендована к защите.

Структура работы определяется задачами диссертационного исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих параграфов, заключения, списка источников и литературы, глоссария терминов и сокращений, а также одного приложения.

Во Введении обосновывается научная актуальность выбранной темы, формулируются объект и предмет исследования, выявляется степень разработанности, темы, цели и задачи, обзор источников, определяются теоретико-методологические принципы исследования, его научная новизна и практическая значимость.

В главе I – «Первый этап реформы высшего образования КНР (1978-1989 гг.). Проблема нестабильного развития образовательной системы» – рассматривается соотношение мер прямого политического контроля над студентами, с одной стороны, и управления настроениями в среде студенчества посредством институтов системы ВО, с другой, в условиях противоречий, возникавших в ходе первого этапа реформирования системы ВО. Эти противоречия обусловили неспособность правительства дать адекватный ответ на требования студентов. Приоритет при выборе методов нейтрализации протестного движения молодежи был отдан применению силы.

В § 1 – «Последствия «культурной революции» для реформы ВО» – показаны негативные факторы, которые привели в дальнейшем к стагнации в системе образования. Например, прерывание традиции обучения в вузах по построения теоретической базы новой системы ВО; обратная миграция малоквалифицированных трудовых ресурсов из сельской местности в города в конце 1970-х гг. привела к такому давлению на образовательную систему, в условиях которого приоритет отдавался догоняющему развитию базовых компетенций населения.

В § 2 – «Противоречия в теории и практике реформирования образовательной системы» – выделяются те направления реформы ВО, которые имели первостепенное значение для повседневной жизни студентов, прав и возможностей студенчества и выпускников вузов. Так, провозглашенная в Постановлении 1985 г. автономия университетов не была закреплена юридически вплоть до 1995 г. В отсутствие четкого разделения полномочий государственной власти и руководства вузов партийные комитеты продолжали вмешиваться в повседневную студенческую жизнь. В практике трудоустройства начали происходить изменения, связанные с экспериментальным внедрением контрактного найма, однако фактически параллельно продолжала существовать система распределения рабочих мест «сверху». С внедрением рыночных механизмов в ВО финансовые затраты семей студентов на образование начали расти, однако повышения качества образования не происходило. В таких условиях студенты начали требовать интенсификации реформы, что на начальной стадии формирования системы ВО для правительство было затруднительно.

В § 3 – «Реализация методов прямого контроля за политической активностью студентов» – рассмотрены две противоречивые тенденции в отношении властей к контролю над образованной молодежью в 80-е годы ХХ в. С одной стороны, пристальный надзор парткомов за дисциплиной учащихся и возможность одной отрицательной характеристикой в личном деле студента перечеркнуть ему путь к успешной карьере существенно ограничивали для последних возможность высказывать оппозиционные мнения. С другой – в процессе «ослабления пут» (сун бан), т.е.

идеологических ограничений, в условиях лояльного отношения к студенческим демонстрациям со стороны председателя ЦК КПК Ху Яобана, до 1989 г. власти страны не примененяли силовые методы в отношении студенческих масс, что способствовало продолжению протестов молодежи.

В § 4 – «Влияние нестабильности системы высшего образования на идеологическую обстановку в студенческой среде» – представлены две основные тенденции развития студенческого публичного пространства (радикализация и политизация) и рассмотрены причины активизации этих тенденций. Основной из таких причин стало частичное обращение правительства к второстепенным потребностям учащейся молодежи без признания их первостепенных нужд и требований (например, повышение уровня жизни в общежитиях или понижения цен за обучение). В параграфе проанализированы требования студентов, выдвинутые во время демонстраций 1980-х гг. В целом требования учащейся молодежи не выходили за рамки того, что было обещано ей в Постановлении ЦК КПК и Госсовета КНР «О реформе структуры образования» 1985 г. и «Временном постановлении Госсовета КНР об ответственности за управление вузами»

1986 г. Только в условиях неизменно отрицательной реакции властей клеймили как нарушителей спокойствия, заговорщиков и (студентов организаторов беспорядков) требования начали приобретать политическую окраску. Таким образом, политические призывы появились на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., в то время как первоначальные и самые важные для студентов вопросы по-прежнему касались системы ВО.

Глава II – «Второй этап реформы высшего образования КНР (1989гг.) Использование рыночных механизмов в образовательной системе для укрепления политической стабильности режима» – посвящена переходному периоду развития ВО, в котором доминирующим фактором изменений стала «маркетизация» общественной системы.

В § 1 – «Особенности осуществления политического контроля за молодежью после событий на площади Тяньаньмэнь 1989 г.» – показано, как правительство использовало институты ВО для того, чтобы контролировать политическую активность студентов. Так, произошло укрепление положения парткомов в университетах, была проведена модернизация курсов политического воспитания, введены ограничения на выбор тем для исследования, а также на некоторое время заморожены квоты приема в вузы.

При этом «политическая обработка» вузовского сообщества не была длительной и с 1992 г. экономические факторы вновь взяли верх над политическими.

В § 2 – «Совершенствование структуры высшего образования и коренные изменения в системе трудоустройства выпускников вузов» – рассматривается дальнейшее развитие наиболее важных для студентов пунктов реформы ВО. Основными из них являются обретение вузами автономии, совершенствование системы разделения полномочий между центральной властью и руководством университетов, ограничение вмешательства парткомов в учебный процесс, а также официальное распространение системы контрактного найма выпускников на работу. В параграфе показаны влияние «маркетизации» ВО на выбор студентами специальностей и противоречивые последствия, принесенные в студенческую жизнь расширением набора студентов на коммерческой основе и сотрудничеством вузов с предприятиями. Проблема качества ВО рассматривается с точки зрения работодателей, что позволяет выявить предпосылки обострения безработицы среди выпускников вузов.

В § 3 – «Формирование новой системы ценностей студенчества под влиянием «маркетизации» общественной системы» – подвергнуто анализу явление, коренным образом изменившее убеждения широкой массы студенчества. Речь идет о подмене понятия политической свободы относительной экономической самостоятельностью и, как следствие, о том, что студенты больше внимания стали уделять соображениям материального благополучия. Изменения в настроениях молодежи отразились, в частности, перестали считать очевидной альтернативой правящему режиму.

Глава III – «Третий этап реформы высшего образования КНР (1999- результаты и негативные последствия» – показывает, как с достижением уровня массового ВО в Китае изменяются меры прямого контроля над студентами и углубляется интеграция студенчества в общественную систему, возглавляемую существующим политическим режимом.

§ 1 – «Обострение проблемы трудоустройства выпускников вузов и государственные меры по ее урегулированию» – раскрывает основную тенденцию развития студенчества в рамках современной системы ВО:

разделение молодежи по статусу образования, регионам проживания, социальным возможностям их семей и карьерным перспективам. В параграфе представлено обоснование решений правительства об увеличении числа студентов, проанализировано становление «нового элитизма» в образовании, сделан вывод о невысокой вероятности консолидации широких студенческих масс с целью «бросить вызов» существующему режиму. Также выделено две ключевых проблемы, вызывающие недовольство молодежи, – безработица выпускников и, в меньшей степени, неравенство в доступе к образованию – и рассмотрены меры, принимаемые государством для решения этих проблем.

В § 2 – «Модернизация методов правительственного контроля за традиционные методы индивидуального подавления политического активизма среди студентов, но также новые меры контроля со стороны правительства, в частности, за кибер-пространством. Политический режим время от времени демонстрирует возможности и готовность использовать методы прямого принуждения для сдерживания потенциальной нестабильности студенческой среды. В параграфе представлен также классифицированный перечень таких методов, демонстрирующих студенчеству мощь государственной власти.

В § 3 – «Дифференциация студенческой среды как ключ к поддержанию стабильности политического режима» – приводятся полевые наблюдения автора, а также результаты изысканий других исследователей, подтверждающие предположение о том, что современная организация системы ВО способствует, с одной стороны, выделению в студенческой среде отдельных социальных групп с особыми интересами и ценностями, мало связанных с другими группами, с другой, – содействует разобщенности студентов, автономизации индивидов, их подчинению системе стандартов, следование которым обеспечивает личный жизненный успех. Будучи тесно включенными в систему ВО, студенты находят более целесообразным приспособление к существующему режиму, нежели радикальный вызов ему.

исследования.

1. Практика современного реформирования системы образования КНР насчитывает уже более 30 лет. Для каждого из трех этапов развития реформы выявлен доминирующий фактор, в наибольшей степени влияющий на перемены в образовательной сфере.

На первом этапе, с конца 1970-х гг. по 1989 г., главной причиной стагнации в реформе ВО стали последствия «культурной революции».

Разрушение системы функционирования вузов, приоритет развития начального образования с целью повышения уровня базовой грамотности населения, миграция малообразованной молодежи из сел обратно в города (в связи с окончанием кампании идейного «перевоспитания» в рамках «культурной революции») – все это во многом затормозило проведение реформы ВО, обусловило нестабильность образовательной системы и стало одним из главных факторов, спровоцировавших бурный всплеск социальнополитической активности студентов. Они открыто тестировали политический режим «на прочность» и даже пошли на прямое противостояние, закончившееся вооруженным ответом правительства в 1989 г.

На втором этапе, с 1989 по 1999 гг., основным фактором влияния на образовательную систему стало использование рыночных механизмов в ВО.

Под воздействием «маркетизации» система ВО обрела четкую структуру и правила функционирования. Теперь сами вузы, а не силовые ведомства становились приоритетными инструментами управления поведением и настроениями образованной молодежи. В то же время переход образования на рыночные рельсы имел противоречивые последствия как для развития системы в целом, так и для политического климата в стране. «Маркетизация»

выявила проблему качества обучения – и тем самым качества вузов, а также трудовых ресурсов во всей ее остроте. При этом расширение набора студентов на коммерческой основе и создание иерархии вузов страны заложили предпосылки для развития неравенства в отношении доступа к ВО и роста безработицы выпускников, в то время как прямое сотрудничество вузов с предприятиями сделало учебные заведения зависимыми от капризов рынка. Период с 1989 г. до 1999 г. может быть охарактеризован, как время построения тесных связей между экономикой и образованием.

В течение третьего этапа развития реформы ВО, который начался с 1999 г. и к моменту написания диссертации находился на зрелой стадии, основным фактором перемен стала «массификация», или достижение Китаем уровня массового ВО. К тому моменту образовательная система обладала значительным потенциалом в укреплении стабильности существующего политического режима. Проявились как положительные результаты реформы (например, повышение общей квалификации трудовых ресурсов), так и ее негативные последствия для политической стабильности в стране (увеличение числа безработных выпускников). Основной тенденцией эволюции студенческой среды стало ее социальное расслоение. При этом объединительным признаком студенчества стала зависимость от предоставляемых государством образовательных услуг, что способствует усилению поддержки режима в среде образованной молодежи. В целом, третий этап можно охарактеризовать как время взаимодействия властей страны и студенчества в рамках детально разработанной системы ВО.

2. Изменения, происходившие в системе ВО на втором и третьем этапах реформы, в целом соответствовали требованиям, которые выдвигались студентами на первом этапе, в 1980-е гг.

Студенческие протесты 1980-х гг. были вызваны не столько политической оппозицией правящему режиму, сколько медленными темпами развития реформы и несоответствием реальных изменений в системе ВО обещаниям властей. Радикализация протестов и политическая окраска студенческого активизма стали проявляться лишь в отсутствие признания студенческих претензий в государственном публичном пространстве. Среди проблем ВО, способствующих росту студенческого активизма, основными были такие, как отсутствие четкого разделения полномочий руководства университетов и государственных властей; отсутствие единого подхода к трудоустройству выпускников (сосуществование системы государственного распределения рабочих мест и контрактного найма); повышение платы за обучение и отсутствие государственной поддержки, которая бы сглаживала неравенство в сфере образования; недовольство педагогикой старого образца и т.д.

Уже на втором этапе реформы ВО практика функционирования образовательной системы была приведена в соответствие с теорией, основные положения которой зафиксированы в упоминавшихся ранее Постановлении 1985 г. и Временном постановлении 1986 г. Вузы получили больше автономии для эффективного решения задач местного уровня, включая набор студентов на коммерческой основе и модернизацию учебных курсов. Была прояснена роль и полномочия парткомов: они перестали регулировать учебную деятельность студентов и найм преподавателей.

Контрактный найм на работу был официально введен по всей стране и полностью заменил систему государственного распределения на должности.

К концу второго этапа ВО вузы начали взимать плату за обучение со всех студентов страны. Коммерциализация способствовала переключению внимания молодежи с социально-политического активизма на финансовоэкономические аспекты личного благосостояния. Для решения вопроса неравенства в возможностях получения образования к третьему этапу реформы ВО была разработана система государственных ссуд и грантов для студентов из малообеспеченных семей. Решение правительства от 1999 г. о переходе к массовому ВО (сопровождавшееся резким увеличением набора в вузы) удовлетворяло повышенный спрос населения на образовательные услуги.

Таким образом, создание системы ВО с четкой структурой и правилами функционирования способствовало интеграции молодежи в существующую общественную систему. Такая «стратегия интеграции» стала приоритетной на втором и третьем этапах реформы ВО.

3. В диссертации определены два типа методов прямого контроля над студентами: силовое принуждение «сверху» (использование войск для разгона демонстраций, аресты, размещение полицейских участков вокруг университетов) и сдерживание политического активизма силами вузов (контроль за дисциплиной со стороны парткомов, запрет на исследование и пространства).

На протяжении трех этапов реформы ВО масштабы использования мер прямого контроля за молодежью менялись. На первом этапе, с одной стороны, руководству страны удалось существенно ослабить организационную эффективность студенческих протестов угрозой пожизненной безработицы, отчисления из вуза или даже тюремного заключения, с другой, – до 1989 г. власть ограничивала применение силы, в условиях культурной «оттепели» продолжались открытые студенческие протесты. Решение правительства о вооруженном разгоне студенческой демонстрации определило приоритет силового метода подавления таких протестов. Возможности системы ВО по контролю над молодежью не были полностью использованы. На втором этапе наметились новые тенденции:

наряду с применением мер прямого контроля над студентами власти страны обратились к использованию контролирующих возможностей вузов. На время был приостановлен прием в вузы, расширены полномочия парткомов, увеличена продолжительность курсов политического воспитания, введены ограничения на выбор тем для исследования и т.д.. На третьем этапе правительство модернизировало методы управления студенческой средой.

Были разработаны технологии онлайн-цензуры и блокировки веб-страниц политически «подрывного» содержания, в рамках системы ВО были исследовательская сеть, предоставляющая информацию по основным научным дисциплинам) и CALIS (системы обеспечения документами по высшему образованию Китая). Активно развиваются внутренние ресурсные системы учебных заведений. В результате, национальная основа для дальнейшего информационного развития страны складывается под доминирующем влиянием существующего политического режима, укрепляя его стабильность.

4. Одной из наиболее серьезных потенциальных причин волнений в молодежной среде на третьем этапе развития реформы ВО является безработица выпускников. Обострение этой проблемы произошло по нескольким причинам. Самая существенная – резкое увеличение набора в вузы после 1999 г. при отсутствии соответствующего количества наукоемких предприятий в стране. При этом решение правительства достичь уровня массового ВО было вполне логичным и обоснованным. Увеличение числа лиц с ВО позволило Китаю позиционировать образование не как привилегию богачей, а как общедоступное благо. Это должно оказать положительное влияние на воспитание большого количества качественных трудовых ресурсов в будущем, даже в условиях сокращения доли экономически активного населения вследствие проведения политики ограничения рождаемости. Массовое ВО позволило стимулировать местное потребление в стране и, тем самым, способствовало смягчению последствий азиатского финансового кризиса 1997 г.

«Новый элитизм» стал главной тенденцией отбора выпускников вузов работодателями. Правительством были запущены Проект 211 (по отбору вузов-лидеров в рамках страны) и Проект 985 (по подготовке вузов, конкурентоспособных на мировой арене). При этом разница в качестве образования между элитными вузами и остальными институтами ВО постоянно растет. Таким образом, на третьем этапе завершилось построение иерархии вузов и учебных программ; это дало работодателям формальные критерии оценки качества выпускников и способствовало социальному разобщению студенчества.

Государство принимает активные меры по урегулированию проблемы трудоустройства выпускников, прибегая к возможностям системы ВО:

инициативы варьируются от онлайн-кампаний по трудоустройству и расширению деятельности карьерных центров вузов до программ по географическому перераспределению трудовых ресурсов, осуществляемых с помощью системы ВО.

5. В результате исследования были выявлены доминирующие тенденции развития идеологической ситуации в студенческой среде на каждом из этапов реформы ВО. На первом этапе государственный контроль над образованием был ослаблен до такой степени, что университеты и студенты (а также их преподаватели) смогли войти в мир коммерции, который дал им относительную экономическую свободу от государства. Это способствовало развитию публичного пространства, отличного от государственного. Общими направлениями развития негосударственного публичного пространства стали политизация и радикализация. Второй этап характеризуется сохранением status quo между студентами и правительством и началом формирования аполитичной молодежной культуры. При этом, несмотря на разочарование в правящем режиме, большинство студентов настроено на сотрудничество с ним. По нашему мнению, главная причина тому лежит в области интеграции студенчества в систему реформированной ВО. Характерной чертой развития студенческой среды на третьем этапа стала ее дифференциация по принципам материального достатка, моделям потребления, проживания, возможностям социального капитала и так далее.

Современная система ВО КНР представляет собой многообразную, достаточно мобильную и гибкую структуру, способную интегрировать значительные студенческие массы в существующий общественный порядок.

С учетом аполитичности студенческой культуры и ориентации молодежи на индивидуальный экономический успех, не будет ошибкой заключить, что в представлении современного учащегося или выпускника вуза существующий режим обещает лучшие перспективы, чем ему могут принести коренные политические изменения в стране.

публикациях автора:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК:

Китайский космополитизм и система высшего образования КНР конца 1970-2000-х гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Социология. – 2011. – № 2. – С. 79-86.

Проблема безработицы среди выпускников вузов КНР в свете реформы высшего образования // Проблемы Дальнего Востока. – 2011. – № 4.

– С. 140-150.

современной студенческой среде КНР // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Политология. – 2011. – № 4. – С. 28-38.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

Студенческий активизм 1980-х гг. в КНР: радикализация протестов в условиях реформирования системы высшего образования // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Всеобщая история. – № 4. – С. 73-81.

Современные студенты КНР: гарант стабильности политического режима или сила коренных изменений? // Информационные материалы «Общество и государство в Китае в период реформ» XVII Всероссийской конференции «Внутренняя политика КНР: история и современность». – М.:

ИДВ РАН, 2011. – Вып. 26. – С. 119-132.

К вопросу оценки современных студенческих протестов в КНР // Тезисы докладов XIX Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы». – М.:

ИДВ РАН, 2011. – С. 273-275.

Переход к массовому высшему образованию в КНР (конец 1990х гг.): pro et contra // Восток и Запад: приоритеты эпох. – М.: РУДН, 2011. – С. 282-294.

К вопросу об использовании информационных технологий в системе высшего образования на примере КНР // Материалы международной научно-практической конференции под эгидой ЮНЕСКО «РУДН – Знанием объединимся. Итоги 50 лет подготовки кадров для развивающихся стран URL: http://conf.rudn.ru/unesco/materials/3sec/sidorova.pdf Ценностные ориентиры современной личности Китая в контексте реформы высшего образования // Информационные материалы «Идейнотеоретические тенденции в современном Китае: национальные традиции и «Философии Восточно-азиатского региона и современная цивилизация». – Ч.

1. – Вып. 15. – М.: ИДВ РАН, 2008. – С. 51-59.

современной личности Китая // Восток и Запад: приоритеты эпох. – М.:

РУДН, 2008. – С. 221-231.

Роль реформы системы высшего образования в поддержании политической стабильности в КНР (1979-2010) В диссертации определяются формы и методы использования государственной властью институтов системы высшего образования для поддержания и укрепления стабильности политического режима.

Анализируются три этапа реформы высшего образования в Китае и соответствующие им изменения в развитии механизмов прямого контроля правительства за политической активностью студентов, а также меры по интеграции образованной молодежи в современную общественную структуру страны. Автор доказывает, что даже с обострением проблемы трудоустройства выпускников вузов в 2000-е гг., возможность открытого «вызова» существующему режиму со стороны студенчества остается маловероятной.

The Reform of Higher Education in China (1979-2010):

In this thesis we explore the link between the regime’s stability and the reform of higher education in China to demonstrate the capacity of the latter in managing students to ensure the stability of the regime. The paper analyses the three stages of the above-mentioned reform and elaborates on the development of direct control over students’ political activity as well as on the integration of the educated youth into the social structure of the current political system. We provide evidences to prove that even with the rise of graduates’ unemployment problem in the 2000-es the possibility of students challenging the political regime directly remains unlikely.