Будаев Э.В., Чудинов А.П. Методологические грани политической метафорологии. // Политическая лингвистика. – Екатеринбург, 2007. – Выпуск (1)21. – Екатеринбург, 2007. – С. 22-31.

В § 1 Главы 3 «Особенности политического медиадискурса» уточняется понятие политического медиадискурса, который рассматривается как совокупность медиатекстов, относящихся к политической сфере общества.

Подчеркивается суггестивный характер политических медиатекстов, доминирующий над их информативностью. Политические медиатексты, особенно информационно-аналитические, комментирующие и тексты группы features, в наибольшей мере воплощают функцию воздействия, характерную для публицистического стиля. Прагматический эффект текстов политического медиадискурса заключается в их манипулятивности, т.е. в возможности оказывать скрытое воздействие на аудиторию с помощью речевых средств с целью управления восприятием действительности. В связи с мощным прагматическим потенциалом политических медиатекстов, который во многом достигается за счет использования определенных лингвистических приемов и средств выразительности, они вызывают особый интерес у специалистов.

В § 2 Главы 3 «Общая характеристика британских «качественных»

изданий» предлагается обзор ведущих качественных изданий Великобритании.

Отмечаются характерные особенности подачи информации в прессе, которые определяются запросами читательской аудитории, состоящей преимущественно из образованных, культурных и состоятельных людей.

В данном параграфе также подчеркивается роль Интернет-текстов в современном мире и проводятся различия между печатными и электронными публикациями. Выделяются издания, в которых встречается наибольшее число социокультурно маркированных единиц: The Economist, The Guardian, The Times. Журнал The Spectator и газета The Daily Telegraph отличаются не очень часто встречающимися, но интересными и оригинальными примерами использования социокультурно маркированных единиц. Для The Financial Times характерна экономия семантических средств, высокая информативность и насыщенность текстов, в которых присутствуют примеры клишированного употребления метафор, пословиц, поговорок.

В § 3 Главы 3 «Когнитивно-прагматическая роль пословиц и поговорок в политическом дискурсе британских «качественных» изданий» анализируются примеры использования паремий и собственно идиом в политическом деформированном виде, что объясняется, во-первых, стремлением повысить выразительность текста, а во-вторых, изменившимся в последние годы отношением современных англичан к пословицам и идиомам, которые стали восприниматься как стереотипные клише.10 Деформированные пословицы, напротив, превратились в необходимое условие живости и изящества речи и активно используются как в заголовках, так и в основном тексте статьи:

Politics begins at home (The Economist, April 7, 2012). Ср. Charity World crises have a silver lining for ‘lucky’ Russia (Financial Times, March 23, 2011). Ср. Every cloud has a silver lining.

Основная часть:

It proves possible for an old dog to learn new tricks (The Times, March For Sir Malcolm the final straw came in late November... (The Economist, December 15, 2012) Ср. It is the last straw that breaks the Оригинальную форму, тем не менее, могут сохранять заимствованные пословицы, поскольку они изначально наделены повышенной степенью экспрессивности (Moscow doesn't believe in tears - The Economist, March 10, 2012).

В дискурсе «качественной» прессы для творческой деформации паремий может использоваться прием аллюзии, т.е. употребление некоторого выражения или слова как намека на широко известные паремии: The new rich have flocked there in droves (The Spectator, September 20, 2006). Лексема flock отсылает к Чиненова Л.А. Процессы развития английской идиоматики // Вопросы языкознания — М.,1983. — Вып. 2. — С. 111-113.

хорошо известной пословице Birds of a feather flock together, которая имеет отрицательные коннотации и чаще употребляется для выражения неодобрительного отношения к тому или иному человеку. В этом случае лишь внимательный читатель, обладающий необходимыми для декодирования текста фоновыми знаниями, сможет распознать аллюзию и получить удовлетворение от разгадки скрытого дополнительного смысла статьи.

Собственно идиомы (idioms proper) также можно отнести к социокультурно маркированным единицам, поскольку их правильная интерпретация и понимание нередко зависят от знания истории их происхождения. Так, например, чтобы понять фразу Putin faces a Hobson's choice (The Guardian), необходимо знать, кем был Гобсон, заголовок A Potemkin election (The Guardian) отсылает к прецедентной ситуации, а идиома pie in the sky происходит из песни американских рабочих, а потому отличается яркой образностью и повышенной экспрессивностью, которая усиливается за счет рифмованного созвучия.

Пословицы и идиомы отражают базовые концепты национального сознания, такие как «дом», «вера», «семья» и др. Значимость базовых концептов подтверждается регулярным характером их использования в дискурсе. В разных статьях газеты The Economist нередко встречаются окказиональные варианты пословиц Home is where the heart is и Charity begins at home:

Home is where the money is. (Junе 30, 2012).

Politics begins at home (April 7, 2012).

Charity begins abroad (August 13, 2011).

Еще одной распространенной идиомой в британском медиадискурсе является to lead someone down the garden path. Популярность идиомы можно объяснить наличием в ее семантике такого важного концепта когнитивной базы человека, как «дом». При этом эксплицитно выражен социокультурный компонент значения – сад, который в сознании британцев является неотъемлемой частью прототипичного образа дома, идеализированного представления о жилище. В современном медиадискурсе идиома to lead someone down the garden path подвергается различного вида деформациям:

There are two main reasons why the west should not be led down the garden path by those who argue that the KGB is back in control (The Guardian, February 15, 2008).

Mr Putin's third presidential term is taking Russia down a familiar historical path (The Guardian, July 11, 2013).

The conclusion must be that Russia is still under Mr Putin’s effective leadership, and that he will keep taking it down an authoritarian path (The Times, September 29, 2010).

Интересны также примеры деформации идиом в прессе, адаптированные к особенностям тематической составляющей той или иной статьи. Так, в политическом медиадискурсе, касающемся России, британские журналисты деформируют идиомы to bark up the wrong tree и just what the doctors ordered путем добавления лексем birch и west соответственно, что позволяет подчеркнуть российскую специфику описываемых событий и повысить образность и выразительность идиом:

They agonise about Mr Putin as a man who wavers between market reform and political repression, between pragmatism and authoritarianism. But they are barking up the wrong birch tree. It may not be what the west's doctors ordered, but if you had lost your savings twice in a decade a strong Kremlin leader becomes attractive (The Guardian, March 01, 2004).

Таким образом, когнитивно-прагматический подход к исследованию паремий в медиадискурсе предполагает учет человеческого фактора в языке, внимание к характеристикам читательской аудитории и изучение творческого использования паремий. Среди основных прагматических функций пословиц и поговорок — привлечение внимания аудитории к той или иной теме; выражение авторского отношения, оценки; создание определенного стилистического эффекта, который может выражаться в повышенной экспрессивности и эмоциональности текста, индивидуальном авторском стиле, что имеет большое значение для «качественной» журналистики.

В § 4 Главы 3 «Когнитивно-прагматическая роль цитат и аллюзий в политическом дискурсе британских «качественных» изданий» выделяются наиболее распространенные источники цитат и аллюзий в статьях о России, к которым относятся российская история, мировая история, русская и зарубежная классическая литература, массовая культура. Наиболее популярными источниками аллюзий являются отсылки к советскому и царскому прошлому:

“А thief must stay in jail,” he said during a phone-in session with the Russian people, borrowing a line uttered by a tough, leather-clad cop in a popular Soviet-era thriller (The Economist, January 1, 2011).

From Russia with Contempt (The Times, July 03, 2008).

Sunday night was Vladimir Putin's Brezhnev moment. It was when he ceased simply being an elected leader and segued towards a lifetime presidency (The Guardian, March 4, 2012).

In the days of Peter the Great, the great compact was that Western Europe would help Russia to modernise in return for access to its natural resources. On paper that is the way it looks today (The Times, December 23, 2004).

He [Putin] hit the 70 per cent approval ratings that state-owned media say he has enjoyed ever since by reacting to the 1999 Chechen invasion of Dagestan with a fury of which Ivan the Terrible would have been proud (The Times, October 29, 2002).

В работе принято широкое понимание аллюзии, что предполагает анализ всех видов отсылок к историческим, литературным мифологическим или библейским сюжетам и фактам повседневной жизни. В качестве аллюзий рассматриваются также прецедентные имена, поскольку зачастую они не просто отсылают к образу известного персонажа, но вызывают серию сопутствующих ассоциаций, связанных со значимыми событиями в истории. В параграфе отмечается, что прецедентные имена позволяют обратиться к общеизвестным «образцам», что, с одной стороны, облегчает понимание высказывания, а с другой стороны, приводит к формированию стереотипов восприятия. Помимо советских и монархических образов, распространение в британском политическом медиадискурсе приобретают отсылки к значимым фигурам в истории Англии и Америки:

While Winston Churchill described predicting events in Russia as a “riddle wrapped in a mystery inside an enigma”, he also noted that “perhaps the key [to deciphering the riddle] is Russian national interest.”(The Telegraph, July 24, 2012).

Would-be Thatcher [Khakamada] dares to defy Putin in the capitalist state with a Stalinist face (The Times, March 06, 2004).

He [Putin] quoted from Martin Luther King—“I have a dream” —before moving on to Lermontov’s poem Borodino—“By Moscow then we die/As have our brethren died before!” (The Economist, March 3, 2012).

Отмечается, что отсылки к прецедентным текстам, ситуациям и именам иностранной культуры представлены в свете присущих им социокультурных коннотаций, которые могут отличаться в разных культурах.

В § 5 Главы 3 «Когнитивно-прагматическая роль концептуальных метафор в политическом дискурсе британских «качественных» изданий»

рассматриваются примеры употребления наиболее популярных в британской прессе концептуальных метафор, которые классифицируются на основании «области-источника»: «монархия», «театр», «преступный мир», «животный мир», «спорт», «бизнес и экономика». Подчеркивается, что метафора является дискурсообразующим фактором СМИ и нередко взаимодействует с другими типами социокультурно маркированных единиц. Например, в статье, опубликованной в Financial Times, Country begins to tire of Putin’s reign автор использует аллюзию на произведение Пушкина «Капитанская дочка»:

While most Russian revolutions tend to be “meaningless and merciless”, as the saying goes, this one has for the most part been impressive for its peacefulness.

Стоит отметить, что автор при этом ссылается на цитату «Русский бунт бессмысленный и беспощадный» как на поговорку, намекая таким образом на ее народное происхождение, что придает фразе больший вес и авторитет. Более того, слово «бунт» журналист переводит (или намеренно заменяет) словом revolution (революция), что преображает смысл фразы, делая ее более драматичной, и вызывает стойкие ассоциации с революциями XX века.

Использование данной поговорки согласуется с концептуальной метафорой «Россия – это монархия» в заголовке статьи, где президент представляется как надоевший народу царь, самодержец (Putin’s reign). Таким образом, дискурсивно-прагматическая функция социокультурно маркированных единиц заключается в формировании мнения читателей о России как о стране, находящейся на пороге революции, где народ желает свергнуть надоевшего ему монарха.

распространенные в британском политическом медиадискурсе концептуальные метафоры, среди которых следующие:

Россия – это монархия: With Russian state TV having morphed into a daily Putin/Medvedev blog, Putin can expect blanket positive coverage ahead of his coronation (The Guardian, September 27, 2011).

Российская политика – это театр: In place of genuine politics, the election season will be full of Kremlin-sanctioned buffoons, clowns and imps (The Economist, September 17, 2011).

Российская политика – это преступный мир: His first and surely preferred choice is to persuade Mr Putin that letting him serve another term would suit everybody in their clan (The Economist, April 07, 2011).

Россия – это медведь: We should listen when the bear roars. What with its crumbling economy, external debt and chaotic internal politics, the bear's bite is not feared in the way it once was (The Guardian, July 12, 1999).

Российская политика – это борьба: Mr Putin is now like a wounded boxer.

But he has shown he can endure big political blows, and his opponents have found that there is more resistance to the idea of wholesale change than they thought (The Economist, June 2, 2012).

Россия – это корпорация: He emerged on the other side of this catwalk as the tanned chief executive of Russia Inc. (The Guardian, February 27, 2012).

Отмечается, что концептуальные метафоры значительно облегчают понимание политических и социальных событий благодаря обращению к телесному опыту человека. При этом метафора оказывается мощным инструментом воздействия и формирует определенное отношение к событиям и явлениям действительности.

Отдельное место в системе социокультурно маркированных единиц занимают слова, обозначающие реалии жизни той или иной страны, которые были рассмотрены в § 6 Главы 3 «Когнитивно-прагматическая роль реалий в политическом дискурсе британских «качественных» изданий».

В британском политическом медиадискурсе на основании той или иной семантической доминанты можно выделить несколько наиболее популярных групп непереводимых реалий: термины (glasnost, perestroika, dissident); реалии советского наследия (kommunalka, siloviki, Stakhanovite); реалии царской эпохи (oprichniki); реалии, связанные с миром преступности и коррупции (krysha, thief-in-law, thief within the code); реалии русского быта (muzhik, babushka, otlichnik); европейские реалии в русской произносительной традиции (korruptsiya, dzhentelmyen).

What does " rysha"mean? The Russian word of the trial. Literally, it means "oof" But it carries a kaleidoscope of other associations: an arrangement; lobbying;

political services; icebreaking; physical protection from murder by Chechen terrorists and bandits; fixing; and a long-term relationship with more or less regular payments (The Guardian, August 31, 2012).

Once in power, Yeltsin was careful to preserve his popular image as a real " uzhik" an earthy bloke (The Guardian, July 20, 2005).

m While the girls wait for a handsome dzhentelmyen to sweep them off their feet, the Russian capital provides plenty of opportunities to buy into Vodianova’s lifestyle (The Times, May 18, 2003).

В заключении параграфа говорится, что использование в текстах реалий всегда строго мотивировано тематикой статьи, национальной спецификой прагматическим особенностям данных языковых единиц относится привлечение внимания аудитории, создание определенного стилистического эффекта, передача национального колорита. При этом введение в текст статьи подобной лексики всегда сопровождается авторскими комментариями, пояснениями, описательным переводом. Указывается, что реалии соотносятся с другими социокультурно маркированными языковыми единицами, представленными в медиадискурсе, и служат для достижения общей цели – оказания воздействия на адресата и формирования определенных национальных стереотипов. Отмечается также, что, в отличие от других социокультурно маркированных единиц, реалии фактически не встречаются в заголовках статей, что объясняется риском коммуникативной неудачи из-за отсутствия у адресата необходимых знаний о том или ином национальном явлении.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ когнитивно-прагматических аспектов социокультурно маркированных единиц в медиадискурсе, проведенный в соответствии с задачами исследования, привел к следующим выводам:

1. Прагматический эффект политического медиадискурса состоит в его идеологической направленности, стремлении к манипулятивности и суггестивности.

2. Социокультурно маркированные единицы являются распространенным приемом в дискурсе «качественной» прессы и могут как повысить эффективность сообщения, так и затруднить его восприятие, поскольку для их адекватной интерпретации необходимо наличие общих фоновых знаний у автора сообщения и адресата.

3. В СМИ социокультурно маркированные единицы отражают как базовые концепты национального сознания, так и специфические. Коннотативное значение концептов, а также составляющие их фреймы могут отличаться в разных культурах.

4. В рамках медиадискурса в целом и отдельного издания в частности можно говорить об использовании определенного набора ментальных структур, повторяющемся в различных текстах массовой информации.

соответствии с прагматическими задачами издания.

6. Социокультурно маркированные единицы в заголовках статей выполняют функцию привлечения внимания и лаконичного отражения содержания статьи; в основном тексте статьи они используются для придания тексту большей художественной выразительности и для оказания воздействия на ментальность нации, выделить наиболее значимые концепты для социума, выявить социокультурные стереотипы.

Таким образом, через анализ текстов медиадискурса можно определить характер восприятия страны представителями иностранного сообщества, выделить наиболее устойчивые когнитивные стереотипы, а также описать существующие лингвистические стратегии подачи информации.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Калташкина Е.Ю. Прагматические аспекты изучения политического медиадискурса // Известия Саратовского университета. Нов. сер. — Сер.

Филология. Журналистика. Т. 12, 2012 — Вып. 2 [Электронный ресурс] — С. 27-32.

Калташкина Е.Ю. Роль и значение концептуальной метафоры в британском политическом медиадискурсе // Вестник Челябинского государственного университета. №28, 2012. — Сер. Филология.

Искусствоведение. — Вып. 70. — С. 74-79.

Калташкина Е.Ю. Дискурсивно-прагматический подход к анализу паремий в британской прессе // Вестник Тверского государственного университета. №5, 2013. — Сер. Филология. — Вып. 2. (Лингвистика и межкультурная коммуникация). — С. 66-74.

Калташкина Е.Ю. Особенности использования социокультурно маркированных единиц в политическом медиадискурсе // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2011» / Отв.

Ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А. Антипов, М.В. Чистякова.

[Электронный ресурс] — М.: МАКС Пресс, 2012. — С. 13-14.

Калташкина Е.Ю. Метафорический образ России в дискурсе британских печатных СМИ // Материалы Международного молодежного научного форума «ЛОМОНОСОВ-2012» / Отв. Ред. А.И. Андреев, А.В. Андриянов, Е.А.

Антипов, М.В. Чистякова. [Электронный ресурс] — М.: МАКС Пресс, 2012. — http://lomonosov-msu.ru/archive/Lomonosov_2012/structure_27_1881.htm Калташкина Е.Ю. Социокультурно маркированные единицы как часть лингвистической стратегии формирования образа России в политическом дискурсе газеты «The Economist» // Ахмановские чтения 2010. Ломоносовские чтения 2011: Сборник материалов конференций. — М.: МАКС Пресс, 2011. — С. 41-47.

Калташкина Е.Ю. Когнитивно-прагматический аспект функционирования социокультурно маркированных единиц в дискурсе // LATEUM 2013:

Преподавание английского языка и лингвистика сегодня: новые стратегии и Лингвистической ассоциации преподавателей английского языка МГУ имени М.В. Ломоносова — М.: МАКС Пресс, 2013. — С. 206-211.

Kaltashkina E. Pragmatic aspects of the political media discourse // LATEUM 2011: Лингвистика и преподавание английского языка сегодня: традиции и инновации: Материалы X международной конференции Лингвистической ассоциации преподавателей английского языка МГУ имени М.В. Ломоносова — М.: МАКС Пресс, 2011. — С. 34-37.