«ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ ПО ИНДУСТРИАЛЬНОМУ ОСВОЕНИЮ СИБИРИ В XX – НАЧАЛЕ XXI вв. Сборник научных трудов Вып. 1 НОВОСИБИРСК Сибирское научное издательство 2009 ББК 63.3(2) 64-2 Д39 Деятельность ...»

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

ПО ИНДУСТРИАЛЬНОМУ ОСВОЕНИЮ СИБИРИ

В XX – НАЧАЛЕ XXI вв.

Сборник научных трудов

Вып. 1

НОВОСИБИРСК

Сибирское научное издательство 2009 ББК 63.3(2) 64-2 Д39 Деятельность государственных организаций по индустриальному освоению Сибири в XX – начале XXI вв. Сборник научных трудов. Вып. 1.

Новосибирск: Сибирское научное издательство. 2009. 266 с.

ISBN 978-5-91124-034-9 В сборнике исследуются слабо изученные проблемы деятельности государственных организаций по формированию и закреплению населения в районах нового промышленного освоения Сибири в ХХ – начале XXI вв.

Главный акцент сделан на изучении социально-экономических и демографических изменений, происходивших под влиянием индустриализации и урбанизации в регионе в процессе перехода от традиционно-аграрного общества к индустриально-урбанистическому.

Сборник адресован специалистам, учащимся и всем интересующимся историей Сибири.

Утверждено к печати Ученым советом Института истории СО РАН Рецензенты д-р истор. наук И.М.Савицкий, д-р истор. наук А.А. Николаев, д-р филос. наук Ю.В. Попков Редакционная коллегия канд. истор. наук. А.И. Тимошенко (отв. редактор), д-р истор. наук С.С. Букин, канд. истор. наук А.А. Долголюк, д-р истор. наук В.И. Исаев Сборник подготовлен при финансовой поддержке РГНФ, проект № 08-01-00508а «Государственная политика формирования и закрепления населения в районах нового индустриального освоения Сибири в ХХ – начале XXI вв.».

Издание осуществлено в рамках интеграционного проекта СО РАН № «Становление индустриально-урбанистического общества в Урало-Сибирском регионе в ХХ столетии»

Без объявления © Коллектив авторов, © Институт истории СО РАН, ISBN 978-5-91124-034- Предисловие Изучение государственной политики и практики, направленных на формирование и закрепление населения Сибири в условиях активного индустриального освоения региона в ХХ – начале XXI вв., со всем основанием может быть отнесено к ряду актуальных проблем отечественной истории. Российское государство традиционно играло определяющую роль в социально-экономической и политической жизни страны, подготавливало и проводило все коренные реформы и преобразования в обществе. Особенно ярко данные обстоятельства проявились в ХХ в., когда в процессе модернизационных изменений значительно активизировалось развитие производительных сил страны, усилились миграции людей в связи с продвижением в новые районы с целью их обживания и освоения. Это непосредственно относилось к Сибирскому региону. Здесь с начала ХХ столетия произошел значительный рост населения. В процессе индустриализации и урбанизации осваивались и обживались малонаселенные территории, в том числе и в суровых в природноклиматическом отношении районах, отдаленных от экономических и социокультурных центров.

Сибирский регион в российской истории всегда занимал особое место, как постоянно осваиваемая территория. Ещё до начала ХХ столетия в государственной политике проблемы заселения и хозяйственного освоения районов России восточнее Урала рассматривались с большим вниманием. Особенно это происходило в трудные в экономическом и политическом отношении периоды государственного развития. Вначале проблемы продвижения социально-экономической жизни страны в сторону восточных районов изучались в основном с точки зрения крестьянского переселения и развития сельскохозяйственного производства, затем стали возникать и иные идеи. Этому способствовало строительство Транссибирской магистрали. С развитием транспортных коммуникаций и политических устремлений российского правительства на восток постепенно сформировалась государственная система поддержки и организации переселений в восточные районы с целью их хозяйственного освоения и формирования здесь военно-стратегического потенциала государства.

Переселенческая политика царского правительства в конце XIX – начале ХХ вв. преследовала сразу несколько важных целей: расширяла общий государственный земельный фонд и способствовала более масштабному, чем ранее, заселению и хозяйственному освоению новых земель Азиатской России. Последнее усиливало экономическую мощь всего российского государства, укрепляло его геополитическое и стратегическое положение на востоке страны, преследовало цели закрепления за Россией дальневосточных окраин, куда в большом количестве шло самодеятельное переселение китайских, корейских, японских граждан. Аграрная политика и переселение в Сибирь и на Дальний Восток в этот период как бы слились в единое целое и дали важнейший исторический результат – освоение и заселение ранее малолюдных окраин государства, что вызвало крупные изменения в развитии здесь производительных сил, росте населения и активизации его хозяйственной деятельности.

Сдвиг в сторону восточных районов, определившийся концептуально в политике российского государства с конца XIX в., стал важнейшим направлением стратегии социально-экономического развития страны на весь ХХ век вне зависимости от смены систем её политического и государственного устройства. Преемственность являлась определенной исторической закономерностью и одновременно экономической необходимостью. Особенности геополитического устройства России определили большую значимость Сибири для развития и процветания страны. Особенно она возросла в ХХ в., когда сила и мощь отдельных государств в мире стали оцениваться по наличию природных ресурсов и возможностей их освоения.

Конкретные проекты индустриального развития Сибири заинтересовали государственные организации в годы Первой мировой войны, которая потребовала увеличения объемов производства промышленной продукции, использования все больших сырьевых и прочих материальных ресурсов в условиях резко сократившихся возможностей внешнеэкономических связей. Создание индустриальных предприятий на востоке России, в том числе Сибири, приобрело особый интерес. Сибирский регион в государственной стратегии в этот период рассматривался как реальная база для развертывания в крупных масштабах угледобывающей и металлургической отраслей, составлявших основу военной промышленности. Разрабатывались планы создания целых комплексов военно-промышленных производств. Наиболее подготовленным к индустриальному строительству считался кузнецкий район, в котором ещё до войны усилием частного капитала предпринимались попытки начать формирование крупного угольно-металлургического центра. Государственное управление в годы войны поддерживало эту идею и готово было оказывать всяческое содействие её реализации.

Советское правительство уже в начале 1920-х гг. проявило большой интерес к данным индустриальным проектам, которые были включены в первые советские перспективные планы социальноэкономического развития Сибири. Советская власть унаследовала от прежнего политического режима не только научно-технические и экономические разработки, но и специалистов и их идеи хозяйственного развития различных районов Сибири.

Учитывая обширность сибирской территории и ограниченность возможностей государства в экономической политике, был принят на вооружение, прозвучавший ещё в дореволюционные годы, принцип «очагового» развития экономики Сибири, который предусматривал реализацию одного хозяйственного проекта в определенном районе. Например, разработку угольных и рудных месторождений в Кузбассе или строительство гидроэлектростанций и энергопотребляющих производств в едином комплексе.

Вторая важная идея, унаследованная в советских планах, была связана с необходимостью активного транспортного, особенно железнодорожного строительства в регионе, которое само по себе уже играло пионерную освоенческую роль на новых территориях. Третья идея заключалась в государственной организации миграций населения в Сибирь, в разработке специфической для региона демографической политики. В целом, советские государственные организации в своих хозяйственных и социальных программах стремились рационально использовать опыт, накопленный предшественниками.

Вместе с тем, преемственность идей сопровождалась иными способами и методами их реализации. Советское правительство отказалось от привлечения в Сибирь иностранных инвестиций, выбрало автаркический способ управления экономическим развитием, что привело в конечном итоге к известному перенапряжению сил при реализации государственных социально-экономических программ, а также к появлению специфических форм и методов руководства экономикой.

Эффект в хозяйственной деятельности в советский период обеспечивался главным образом централизованной системой государственного администрирования и политического нажима в условиях директивного планирования и жесткого государственного управления. Исторический опыт показал, что мобилизационные методы, несмотря на значительную критику в их адрес, могут эффективно работать в чрезвычайных обстоятельствах. Именно с их помощью были заложены индустриальные основы советской экономики, подтвердившей свою мощь и состоятельность в годы Великой Отечественной войны. В послевоенный период мобилизационные методы также долгое время продолжали успешно работать. Затем потребовались пересмотр и серьёзная коррекция политического курса. Однако, на практике данные процессы происходили достаточно противоречиво и не всегда приводили к желаемым результатам, что отражалось на социально-экономическом развитии страны и конкретных регионов. В целом советская государственная политика сохранила преемственность по отношению к Сибири как важному ресурсному региону страны.

Централизованная организация государственного управления в советский период в условиях национализированной экономики и всеобщего планирования стала ещё более четко выраженной. В советской общественной системе осуществлялось откровенное и прямое воздействие государственных организаций на трудовые коллективы предприятий и организаций. В министерствах и ведомствах разрабатывались производственные планы, в которых решение социальных проблем рассматривалось как один из факторов развития производства. Государство осуществляло прямое управление производством всех товаров и услуг. Государственные организации – Госплан, Госснаб, отраслевые министерства и ведомства учитывали и распределяли всевозможные ресурсы общества, в том числе и трудовые. Эта идеология напрямую определяла решение социальных проблем в СССР, качество жизни граждан.

Советская система государственной власти, построенная по принципу централизации, позволяла достаточно эффективно выполнять социальную распределительную функцию – выравнивать условия жизни населения вне зависимости от экономического потенциала территорий его проживания. Социально-экономическое управление в стране осуществлялось через административную вертикаль: органы государственной власти – министерства – ведомства – предприятия.

В общем государственном управлении первой ступенью являлись партийные органы, второй – советские. Советское правительство, унаследовав основные принципы российского централизованного государственного управления, модифицировало их и приспособило к изменившимся экономическим и политическим условиям. В то же время появилось и нечто своё специфическое: советские выборные органы, системы подчинения и лидерства, приоритеты вождей и т.д.

Это всё вместе взятое позволило сформировать более сильное вертикальное управление страной, чем горизонтальное.

Советское правительство унаследовало и основные геополитические принципы. Приоритетными оставались военно-стратегические цели и укрепление внешних границ с соседними государствами.

Под влиянием внешнеполитических обстоятельств: постоянных международных разногласий, конфликтов, повышение обороноспособности СССР стало главным стратегическим направлением в государственной политике, которое успешнее реализовывалось в условиях сильной централизованной власти.

Хозяйственное освоение Сибири вошло в советские политические и идеологические доктрины как важная составляющая. За счет Сибири государственному управлению СССР удавалось решать как внутренние проблемы страны, так и внешние. Неуклонный рост экономического потенциала сибирского региона в ХХ столетии позволял преодолевать в стране топливно-энергетические и сырьевые проблемы, укреплять обороноспособность, развивать новые отрасли хозяйства, заселять ранее необжитые территории и создавать там современные формы жизни населения.

В целом, в советский период в обживании и хозяйственном освоении районов России восточнее Урала получены значительные результаты. Только за 1939–1989 гг. население Сибири и Дальнего Востока увеличилось более чем в два раза – с 15,6 до 32,1 млн. чел.

Почти в 5 раз выросло число городских жителей. В совершенно необжитых и неосвоенных хозяйственной деятельностью человека районах построены новые современные города. В конце 1980-х гг.

процент горожан в регионе составлял более 70, что было выше средних общероссийских показателей. Сибирь обеспечивала в стране практически весь прирост в добыче нефти и газа, угля, производила значительную долю продукции черной и цветной металлургии, химии и нефтехимии, глубокой переработки древесины.

Изучение проблем формирования и развития государственной политики по индустриальному освоению Сибири в ХХ – начале XXI вв.

имеет важное теоретическое и практическое значение, так как в настоящее время регион составляет территорию более половины Российской Федерации и от его успешного социально-экономического развития во многом зависят современность и перспективы Российского государства.

Отдельные аспекты темы формирования и закрепления населения в Сибири в той или иной степени получили освещение в многотомных трудах по истории Сибири и рабочего класса, книгах о проблемах индустриализации и промышленного освоения региона. Имеются крупные публикации по социальным аспектам экономического развития, решению вопросов обеспечения индустриальных строек и предприятий трудовыми ресурсами. Возрастающая роль Сибири в социально-экономическом развитии страны в течение всего ХХ столетия определяла устойчивый интерес обществоведов к проблемам региона.

Процессы формирования и закрепления населения в районах нового индустриального освоения и роль государственной политики в этом направлении в той или иной степени отражались в трудах многих отечественных историков и экономистов. Одним из первых их начал изучать академик В.В. Алексеев (Алексеев В.В. Электрификация Сибири. Историческое исследование. Ч.I. 1885–1950. Новосибирск, 1973; Ч.II. 1951–1970. Новосибирск, 1976). В двухтомном труде, посвященном электрификации Сибири, ещё в 1970-е гг., в условиях идеологических и политических запретов, он проанализировал социальные изменения, происходившие под влиянием масштабного индустриального строительства. В последствие под его руководством во многих районах нового промышленного освоения Сибири были проведены историко-социологические обследования, результатом которых явился целый блок исторических работ: сборников научных статей и монографий, посвященных самым различным аспектам формирования и закрепления населения в районах индустриальных новостроек, а также вопросам, связанным со стабилизацией там производственных коллективов. (См: Индустриальное развитие Сибири (1946-1960 гг.). Новосибирск, 1982; Социальные аспекты индустриального развития Сибири. Новосибирск, 1983;

Социально-экономическое развитие советской Сибири: исторический опыт и современность. Новосибирск, 1984; Трудовые коллективы Сибири: проблемы формирования и развития. Новосибирск, 1985;

Урбанизация советской Сибири. Новосибирск, 1987; Индустриальное освоение Сибири. Опыт послевоенных пятилеток. 1946–1960 гг.

Новосибирск, 1989 и др.).

В советское время многие аспекты изучения населения были закрытыми. Сведения о социально-экономическом развитии районов нового промышленного освоения, часто имевшие отношение к военно-оборонному производству, выдавались для ограниченного использования через так называемые первые отделы. Поэтому исследователи не могли их открыто публиковать, что, безусловно, тормозило научно-историческое изучение районов нового промышленного освоения Сибири. Большинство работ историков посвящено партийному руководству индустриальным строительством. В монографиях А.Н. Зыкова, В.И. Лукьяненко, А.Е. Погребенко, Н.С. Шилова, З.И. Рабецкой и др. на основе значительного массива фактического материала, разрешенного к публикации, освещались социальные проблемы индустриальных строек, главным образом демонстрирующие трудовой энтузиазм, положительное воздействие научнотехнического прогресса, увеличение количества передовиков производства. Изменения в численности и составе кадров и населения исследовались довольно ограниченно.

В конце 1970-х – начале 1980-х гг. опубликованы исторические работы, связанные с изучением социальных последствий индустриального освоения Сибири. Среди них крупные монографии В.В. Алексеева, М.М. Ефимкина, И.И. Комогорцева, Г.М. Макиевского, А.С. Московского, И.М. Савицкого, в которых проблемы формирования индустриальных кадров рассматривались в качестве основных.

Большой интерес представляют работы, посвященные истории разработки и реализации крупнейших народнохозяйственных программ в Сибири. Публикации А.А. Долголюка, Л.И. Муравьевой, Г.А. Цыкунова, П.П. Ступина и др. обобщают опыт решения АнгароЕнисейской программы; книги Г.П. Власова – программы БАМ.

О формировании Западно-сибирского нефтегазового комплекса писали Н.М. Пашков, В.П. Карпов, Н.Ю. Гаврилова, Н.В. Куксанова, Е.В. Логунов и др. Данные работы ценны тем, что они значительное место уделяли изучению социальных проблем, в том числе формированию и закреплению кадров и населения в районах нового промышленного освоения Сибири, внесли вклад не только с точки зрения приращения исторического знания в этом направлении, но и в разработку проблем методологии и историографии интересующей нас темы.

Вопросы социальной государственной политики оставались слабоизученными, не получили полного освещения как в отечественной, так и зарубежной литературе. Между тем, интерес к этим сложным и многофакторным явлениям велик. Многие зарубежные обществоведы в условиях недостаточности эмпирической базы данных по России, стремились к изучению их и не всегда успешно. В книге американских сибиреведов Фионы Хилл и Клиффорда Гэдди – сотрудников Института Брукингса в Вашингтоне «Сибирское бремя.

Просчеты советского планирования и будущее России» (М., 2007, пер. с англ.) российский опыт освоения и обживания Сибири в ХХ столетии оценен как негативный, вообще движение россиян на восток признано крайне нерациональным как в экономическом смысле, так и социальном. По мнению авторов, особенно много ошибок совершило Советское правительство, осуществляя в широких масштабах индустриализацию в регионе, строительство городов по всей его территории, в том числе и в самых северных холодных районах, где производство и обеспечение жизни населения обходится гораздо дороже, чем в южных и западных. И теперь затраты тяжелым бременем ложатся на все общество, что совершенно неприемлемо в современных условиях при переходе к рыночной экономике. Чтобы исправить данную ситуацию, прежний опыт рекомендуется забыть как ошибочный, сибирякам по возможности покинуть свои северные холодные города, а индустриальное производство, разработку полезных ископаемых значительно сократить как нерентабельное и затратное занятие. В общем, прошлое воспринимать как кошмарный сон, навеянный Госпланом и прочими государственными организациями и учреждениями, которые вырабатывали такую «неправильную» стратегию освоения Сибири.

На наш взгляд, нельзя согласиться с подобными выводами и советами. Освоение Сибири, достижения в её индустриализации и урбанизации в ХХ столетии имели огромное социально-экономическое и геополитическое значение. Поэтому объективное изучение всех процессов с этим связанных представляется чрезвычайно актуальным. К тому же современное состояние исследования этой важной и многоаспектной темы свидетельствует, что она нуждается в более глубоком и всестороннем ретроспективном рассмотрении.

Историкам необходимо изучить, как и в каких пропорциях происходили процессы формирования и закрепления населения в условиях активного индустриального строительства в Сибири, какие использовались методы и формы, какова была их социальная оправданность. Задача исследования, на наш взгляд, должна состоять в изучении и анализе самых различных направлений государственной политики и практики освоения и обживания сибирского региона, как поэтапного её развития, так и конкретного содержание и состава мероприятий, проводимых в каждый определенный исторический период. Важно также изучение роли объективных и субъективных факторов, оказавших наибольшее положительное и отрицательное влияние на процессы заселения и обживания Сибирского региона, повышение его значимости в общероссийском и мировом развитии.

Одной из важных научных задач представляется изучение эволюции государственной политики в связи с изменениями как внутренних, так и внешних мировых условий и взаимоотношений между странами. Поэтому важно анализировать политику государства в регионе, изменение роли государственных организаций в планировании и управлении процессами заселения и хозяйственного освоения Сибири в различные исторические периоды в контексте общегосударственного развития. В тоже время требуется отметить и региональную специфику.

Таким образом, современное состояние исследования предложенной к изучению темы свидетельствует, что она нуждается в глубоком ретроспективном рассмотрении. Это необходимо для пополнения научного знания, а также представляет интерес и для практики социального управления индустриальным освоением новых районов Сибири.

В предлагаемом вниманию читателей сборнике предпринята попытка решения сложных и актуальных исследовательских задач, связанных с изучением факторов и закономерностей формирования и адаптации населения Сибири в условиях активного индустриального развития. Сибирский регион в ХХ столетии представлен как индустриально осваиваемая территория, на которой поэтапно с запада на восток происходило транспортное и промышленное строительство, освоение природных ресурсов и уникальных месторождений полезных ископаемых, возведение крупнейших в мире энергетических объектов и соответственно рождение новых населенных пунктов, в которых формировался урбанистический образ жизни населения.

С привлечением новых источников в сборнике анализируются особенности формирования населения в годы первых пятилеток, когда основные индустриальные новостройки разворачивались на юге Западной Сибири, преимущественно в Кузбассе, где происходил значительный рост городских жителей и создание новых индустриальных поселений городского типа. На данные процессы наложили противоречивый отпечаток годы Великой Отечественной войны. С одной стороны, в регионе по-прежнему происходил рост городского населения, а с другой – в условиях военного времени оно испытывало огромные жизненные трудности, преодоление которых было одной из задач государственной политики в тыловых районах страны. В целом в 1930–1940-е гг. советское правительство недостаточно внимания уделяло решению социальных проблем. В государственной экономической и политической стратегии прочное место занимали вопросы производства. Производственное развитие находилось на первом месте в государственной политике и потребляло основной объем материальных, финансовых и прочих ресурсов общества.

Реальные положительные изменения в решении социальных проблем стали происходить во второй половине ХХ в., когда советское государство стало уделять улучшению жизни населения больше внимания. В этот период возрос интерес к районам нового промышленного освоения, особенно находящимся на севере и богатым разнообразными природными ресурсами. Постепенно в государственной политике и практике обозначилось направление, связанное с ускоренным их развитием и созданием здесь высокоэффективных в экономическом отношении территориально-производственных комплексов, которые в процессе своего формирования становились мощными факторами регионального развития.

Авторами сборника отмечено, что в 1950–1980-х гг. в государственной политике по индустриальному освоению Сибири проявились новые тенденции по сравнению с предыдущим периодом. В ней сформировалось особое направление, связанное с решением социальных проблем в районах нового промышленного освоения. Оно обозначалось в главных стратегических документах государства.

Вопросы жизнедеятельности человека в Сибири и состояния окружающей среды стали рассматриваться в качестве самостоятельных целей региональной политики. Другое дело, как намеченные государственные задачи реализовывались на практике. В сборнике говорится о том, что в планах на XII и последующие пятилетки были намечены масштабные мероприятия по социально-экономическому развитию сибирского региона. Однако история дала мало шансов для их осуществления. Реформы на рубеже ХХ–XXI вв. оказали противоречивое воздействие не только на условия жизни в Сибири, но и на самих людей, которые и в настоящее время проходят сложный период адаптации к рыночным преобразованиям. Многие болезненно воспринимают то обстоятельство, что государственные организации ослабили своё патерналистское воздействие на их жизнь и теперь они сами должны заботиться о своем настоящем и будущем, в том числе и в районах нового промышленного освоения.

Советская государственная политика в районах нового промышленного освоения Сибири: стратегия и практика*.

Восточные регионы России от Урала до Тихого океана в советской государственной политике изначально рассматривались как один огромный регион, который необходимо было промышленно осваивать. Впервые эта проблема очень остро встала в марте 1918 г.

после заключения Брестского мира с Германией, согласно которого Россия теряла наиболее развитые в промышленном отношении территории Запада страны и южной части Украины. Советское правительство в этот период обратило своё внимание на развитие Урала и Сибири, которые в перспективе могли значительно увеличить промышленный потенциал государства.

В апреле 1918 г. ВСНХ объявил конкурс на разработку проекта создания единой хозяйственной организации, деятельность которой охватывала бы горно-металлургическую промышленность Урала и Кузнецкий каменноугольный бассейн. Задание включало непосредственно сам технический проект, схему транспортных коммуникаций и общую финансовую смету. За лучший результат была назначена премия в 100 тыс. руб. Урало-Кузнецкая проблема широко обсуждалась на Первом Всероссийском съезде Советов народного хозяйства, проходившем 25 мая – 4 июня 1918 г. В резолюции съезда говорилось, что в результате Брестского мира и временной потери индустрии на юге «неизбежно перемещение главных центров нашей промышленности в районы добывания угля и руды – на Урал и в Сибирь – и усиленное развитие производительных сил в этих областях»1.

Были предприняты и конкретные действия. В апреле 1918 г. в Кузбасс с мандатом от Совета Народных Комиссаров в специальном вагоне, который мог продвигаться по железной дороге беспрепятственно как военно-оперативный, была отправлена большая группа геологов и геодезистов, которые на месте должны были изучить Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 08-01-00508а возможности строительства коксового производства и металлургического завода. Однако развернуть им работу не удалось. Когда специалисты прибыли к месту назначения, в Сибири была уже другая власть. Гражданская война отодвинула события до декабря 1919 г., но теперь с возвращением в лоно государственного управления южной российской металлургии вопрос о разработке Урало-Кузнецкой проблемы так остро уже не стоял. Урал и Сибирь стали в большей степени рассматриваться как поставщики сырьевых и продовольственных ресурсов.

В январе 1920 г. в Сибирь прибыла правительственная делегация под руководством уполномоченного Совета Труда и Обороны В.М. Свердлова с предписанием Ленина организовать доставку в центральные районы России угля и продовольствия. Кузбасс, как и другие сибирские районы, представлял интерес только с этой точки зрения. Постройка металлургического завода отодвинулась на второй план.

В первое десятилетие ХХ в. освоение новых земель в Азиатской части России имело главным образом земледельческий характер.

Проекты промышленного развития стали рассматриваться с началом Первой мировой войны и в последующее время. Ими всерьез заинтересовалось советское правительство в связи с разработкой плана ГОЭЛРО. В дальнейшем идеи индустриализации стали иметь ключевое значение в определении стратегических основ социальноэкономической политики советского правительства по отношению к Сибири и всей азиатской части страны вплоть до конца ХХ столетия.

В советский период, начиная с 1920-х гг., главные государственные и управленческие решения в стране стали приниматься высшими партийными органами, которые сосредоточили в своих руках всю полноту власти. Отныне в резолюциях партийных съездов, пленумов и конференций содержались все основные направления государственной политики не только в области политического развития СССР, но и социально-экономического. Партийное руководство фактически стало стержнем советского государственного управления, хотя юридически это положение было признано только в 1977 г. в Конституции СССР, в которой было записано, что руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза 2.

Из первых мероприятий советской власти, сыгравших значительную перспективную роль в промышленном освоении Сибири и других восточных районов страны, можно назвать подготовку и проведение экономического районирования, которое в условиях централизованного управления национализированной экономикой, предполагалось, составит в будущем основу и территориальноадминистративного деления.

Это мнение было зафиксировано в постановлении Совета Народных Комиссаров (СНК) в феврале 1921 г. о создании Государственной плановой комиссии (Госплана) СССР, а проведение экономического районирования было вменено в его основную управленческую обязанность. В 1921–1922 гг. при ВЦИК СССР работала особая административная комиссия под председательством М.И. Калинина, которая должна была рассматривать все вопросы территориального устройства страны в новых экономических условиях.

Государственные решения о необходимости нового районирования страны имели главную цель упорядочить политическое и экономическое управление ее регионами. Секцию районирования в Госплане возглавлял профессор И.Г. Александров, один из ведущих разработчиков плана ГОЭЛРО. Он предложил в основу экономического, а затем и административно-территориального деления страны положить не только количественный состав населения, как было в дореволюционной России, но и потенциальные возможности развития производительных сил, главным образом энергетических ресурсов той или иной территории. Он писал, что в основе административно-территориального деления социалистической страны должны находиться «однородные по энергетическо-производственному признаку территориальные хозяйственные комплексы. Эта организационная форма дает возможность в условиях национализированной промышленности, транспорта и природных богатств создать систему невиданного и невозможного в буржуазном мире разделения труда на основе народного хозяйства» 3.

В связи с этой точкой зрения работу по районированию предполагалось вести в двух направлениях: Госплан определяет примерную схему производственно-энергетических комплексов без обозначения пока четких границ, а местные советские органы осуществляют «низовое районирование» – создание «мощной низовой советской ячейки – волости, близкой к населению и полностью обслуживающей все его гражданские потребности, являясь одновременно проводником политических идей советской власти и производственной культуры». Новая «волость» мыслилась базовым территориальным подразделением с самостоятельным бюджетом и административнохозяйственным управлением, подчиненным вышестоящей территориальной организации. Для каждого таким образом выделенного района намечалось составить перспективные хозяйственные планы, которые в сумме составят хозяйственный план страны. Так создавалась идейно-теоретическая основа централизованно-планового управления экономикой, а впоследствии и всей общественной жизнью СССР.

Для подготовки районирования сибирской территории было создано особое Сибирское бюро, которое с помощь плановых и других управленческих сибирских организаций проводило подготовку как теоретико-организационных основ экономического районирования Сибири, так и его непосредственного проведения на местах. Реформа районирования разрабатывалась в течение нескольких лет. Она так и не осуществилась в той степени, в которой намечали ее первые проекты Госплана, но в целом данное управленческое решение оказало существенное влияние на дальнейшее освоение новых земель в Азиатской части России.

В Сибири для проведения районирования изучались экономические потенции практически всех районов, насколько позволяли материально-финансовые и научно-технические возможности. В октябре 1922 г. на III сессии ВЦИК XI созыва была представлена схема перспективного развития производительных сил Сибири, разработанная в Сиббюро Госплана. В постановлении по докладу председателя секции районирования И.Г. Александрова на сибирской территории обозначалось пять экономических областей, граничащих на востоке с Дальневосточной республикой: Западно-Сибирская с центром в Омске, Кузнецко-Алтайская (г. Томск), Енисейская (г. Красноярск), Ленско-Ангарская (г. Иркутск) и Якутская (г. Якутск), для которых с учетом специализации каждой в зависимости от природных и исторически сложившихся хозяйственных возможностей намечались оригинальные модели социально-экономического развития на ближайшее пятнадцатилетие. Специалистами Госплана считалось, что этого срока будет вполне достаточно, чтобы вывести сибирскую экономику на мировой уровень, а сибирякам дать возможность приобщиться к достижениям мировой цивилизации.

Намечались следующие этапы достижения этих целей: в 1921– 1925 гг. – упорядочение и организация сибирского хозяйства без особых капитальных затрат; в 1926–1930 гг. – реконструкция и техническое перевооружение предприятий; в 1931–1935 гг. – полное развертывание хозяйства, под которым понималось развитие в основном индустриальных производств.

В процессе подготовки реформы районирования была произведена своеобразная оценка социально-экономического потенциала Сибири, рассмотрены возможности развития ее производительных сил, намечены планы не только освоения природных богатств, но и долгосрочного обживания практически всех районов, включая и северные малозаселенные. Собранные сведения затем активно использовались в подготовке пятилетних и перспективных планов, рассчитанных на несколько пятилеток. В рамках намеченной стратегии принимались уже конкретные решения, согласно которым происходило строительство крупнейших в мире индустриальных предприятий и комплексов производств, ставших визитной карточкой социально-экономического развития Сибири, да и всей Азиатской части России в ХХ столетии.

Одним из важнейших решений такого рода было Постановление ЦК ВКП(б) «О работе Уралмета» 15 мая 1930 г., определившем государственный статус так называемой Урало-Кузнецкой проблемы, которая рассматривалась и всесторонне изучалась уже несколько десятилетий. Несмотря на существование целого ряда проектов развития угольной и металлургической промышленности в восточных районах страны, на Урале и в Сибири, реальных действий по их претворению в жизнь не предпринималось до конца 1920-х гг. Названное постановление ускорило создание в стране второй после Донбасса угольно-металлургической базы промышленности и в целом экономики СССР.

В постановлении твердо и бескомпромиссно заявлялось, что «индустриализация страны не может опираться в дальнейшем только на одну южную угольно-металлургическую базу. Жизненно необходимым условием быстрой индустриализации страны является создание на Востоке второго основного угольно-металлургического центра СССР путем использования богатейших угольных и рудных месторождений Урала и Сибири»4. Поэтому намечались масштабные мероприятия по форсированию строительства новых заводов, транспортных коммуникаций, энергетических объектов, которые в короткие сроки должны были составить крупнейший индустриальный комплекс производств. Планировалось и соответствующее времени социальное обеспечение нового строительства.

Таким образом, партийное решение определяло ускоренные темпы не только промышленного, но и в целом социально-экономического развития значительной территории азиатской части страны на базе индустриализации. Оно затем конкретизировалось в заданиях первых пятилетних планов, директивах XVII съезда ВКП(б), реализация которых в 1930-е гг. приобрела значимость законов, подлежащих неукоснительному выполнению. В результате в восточных районах страны в исторически короткие сроки была создана крупнейшая база промышленности, ставшая основой для дальнейшего индустриального развития Урала, Казахстана, Сибири и Дальнего Востока, впоследствии сыгравшая решающую роль в обеспечении победы СССР во Второй мировой войне.

В освоении северных арктических территорий Сибири большую роль сыграло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 20 июля 1934 г. «О мероприятиях по развитию Северного морского пути и северного хозяйства», которое намечало к реализации обширную программу хозяйственного и социального развития северных районов. Данная программа содержала не только комплекс мер по обеспечению Севера транспортными коммуникациями, самыми современными средствами связи, но и была нацелена на всемерное его экономическое освоение, улучшение жизнеобеспечения коренных северян и работающих на Севере в рамках претворения в жизнь планов социалистического строительства.

Главное управление Северного морского пути (Главсевморпуть), учрежденное 17 декабря 1932 г. при правительстве СССР, наделялось широкими полномочиями для решения хозяйственных, транспортных и научных задач по развитию Северного морского пути и значительной территории Сибири севернее 62-й параллели (параллель Якутска), на которой в его ведение поступали все хозяйственные предприятия и организации союзного значения. В задачу Главсевморпути также входили обязанности проведения геолого-поисковых и прочих изыскательских работ «по изучению и эксплуатации естественных производительных сил в советской Арктике», решение социальных вопросов, обеспечение кадрами и т. п. Реализация данного решения, подкрепленная на высшем государственном уровне административно-командным нажимом, дала в короткие сроки значительные результаты. В годы Великой Отечественной войны начал свою работу Норильский никелевый комбинат мирового значения. По Северному морскому пути осуществлялась эвакуация на восток промышленных предприятий из европейской части СССР, поставка вооружения и других грузов для фронта, проводка военных кораблей с востока на запад. Объемы перевозки грузов по Северному морскому пути возросли в четыре раза, а в Якутию в 10 раз6.

В 1930-е гг. индустриальное развитие Азиатской части СССР приобрело ярко выраженную военно-оборонную направленность. В решениях ХVII съезда ВКП(б) в 1934 г. отмечалось большое значение развития на Урале и в Сибири базовых отраслей индустрии: угольной, металлургической, тяжелого машиностроения. Планировалось, что только Урало-Кузнецкий комбинат к 1937 г. должен дать 1/3 продукции черной металлургии в стране, более 1/4 угледобычи, 1/6 производства электроэнергии и 10 % продукции машиностроения7.

31 января 1938 г. при Комитете Обороны СССР была создана военно-промышленная комиссия, в задачу которой входила мобилизация не только военной, но и всей промышленности для производства самых новейших средств вооружения и обеспечения армии.

Одним из направлений работы нового государственного учреждения стала организация предприятий – дублеров европейской промышленности в восточных районах страны. Данные намерения развивали идеи создания на востоке тыловых укрепрайонов с мощными комплексами военно-оборонных производств, которые вынашивались еще в начале ХХ столетия царским правительством. Однако реализовать их в тот период не удалось. Теперь решение УралоКузнецкой проблемы, создавшее базовые отрасли для многих военных производств, позволяло планировать и строить предприятия оборонной промышленности.

В годы третьей пятилетки с началом Второй мировой войны форсированное строительство авиационных и танковых заводов, предприятий по производству боеприпасов, артиллерийского оборудования развернулось на Урале и в Западной Сибири. Отдельные предприятия создавались в Красноярске, Иркутске, Хабаровске, Владивостоке. Последующие события показали, что решение о создании мощной оборонной промышленности в Азиатской части страны было стратегически верным и своевременным, хотя, по мнению многих современных историков и политиков, несколько запоздалым. Не все имеющиеся проекты удалось реализовать к началу Великой Отечественной войны, но военно-оборонный потенциал СССР значительно вырос. За 1939–1941 гг. расходы на оборону в государственном бюджете увеличились с 18,6 % до 32,6 8.

Особый интерес в стратегических наметках советского правительства в предвоенные годы вызывала Западная Сибирь, которая к концу 1930-х гг. имела уже развитую транспортную и промышленную инфраструктуру, необходимые природные, социальные и экономические ресурсы для создания здесь военно-оборонных производств.

Великая Отечественная война оказалась мощнейшим фактором реализации намеченных планов. С первых же дней ее в июне – июле 1941 г. началась мобилизация и перестройка всех сибирских предприятий на выпуск военной продукции. Одной из главных задач Государственного Комитета Обороны (ГКО) стала организация крепкого организованного тыла в восточных районах страны. Тыловыми районами были обозначены Поволжье, Казахстан, Средняя Азия, Урал, Западная Сибирь и Красноярский край. Здесь уже в августе 1941 г.

был разработан подробный военный народно-хозяйственный план, в котором определялись основные направления перестройки и развития экономики. В условиях временной потери западных районов, где находились многие жизненно важные экономические центры, ГКО наметил курс на превращение восточных районов страны в основную военно-экономическую базу. Сюда эвакуировались крупнейшие оборонные заводы, предусматривались неотложные меры по развитию отраслей тяжелой и оборонной промышленности.

Для усиления пропускной способности железных дорог планировались расширение ряда узлов и станций, реконструкция существующих и прокладка вторых путей на направлении Киров–Пермь– Свердловск–Тюмень–Омск. В важнейшие экономические районы Сибири были направлены уполномоченные ГКО и Госплана СССР. Так, уполномоченным ГКО по центральной промышленной области Сибири – Новосибирской, включавшей в годы войны современные территории Кемеровской, Новосибирской и Томской областей, был утвержден первый секретарь Новосибирского обкома ВКП(б) М.В. Кулагин9.

В пользу военной промышленности перераспределялись все финансовые, трудовые и прочие материальные ресурсы. Военное производство также находило и морально-политическую поддержку как у властей, так и в обществе. Предприятия, производящие военную продукцию, в первую очередь получали все необходимое, быстро наращивали объемы производства, добиваясь высоких результатов.

Годы Великой Отечественной войны наложили особый отпечаток на процессы индустриализации восточных районов страны. К осени 1942 г. на Урал прибыло 830 предприятий, в Сибирь – более 400.

С одной стороны, они увеличили промышленный потенциал региона, а с другой, превратили его в кузницу оружия, что затормозило решение многих социальных проблем. Промышленные предприятия были вынуждены работать в условиях сокращения капиталовложений, материально-технических ресурсов, численности рабочих и служащих. Вместе с тем неуклонно рос выпуск военной продукции.

В структуре промышленного производства приоритетные позиции заняли отрасли, обеспечивавшие потребности фронта. В 1942 г. Сибирь давала около 1/3 общесоюзного производства чугуна, свыше 1/4 стали и проката, почти 1/2 кокса и 1/3 марганца. За счет УралоКузнецкого комбината СССР к 1943 г. превзошел Германию по производству качественного металла, что послужило залогом победы в войне. Сибирь в большом количестве поставляла не только черные, но и цветные металлы, особенно после пуска Норильского промышленного комплекса, Новокузнецкого алюминиевого и ферросплавного заводов.

В период Великой Отечественной войны восточные районы страны превратились в крупнейший арсенал, который получил свое дальнейшее развитие и в послевоенные годы. В условиях «холодной войны» руководство СССР приняло ряд решений о необходимости создания на востоке страны новых отраслей военно-оборонной промышленности: атомной, ракетно-космической, электронной, производящих новейшие виды вооружения, в т. ч. реактивную и ракетную технику. Это направление государственной политики долгие годы было приоритетным и получало соответственно первоочередную финансовую и прочую поддержку. В значительной степени военнооборонные предприятия или их производственная и сырьевая база находились в районах нового промышленного освоения.

В послевоенные годы в индустриальном развитии Сибири наибольший акцент был сделан на развитие электроэнергетики как гидравлической, так и тепловой, на базе которой планировалось формирование целых комплексов энергоемких производств. Главные государственные организационные решения в этом направлении, приведшие к значительным результатам, приняты в 1950-е гг. Сибирская тема звучала на всех послевоенных партийных съездах и прочих государственных и научно-практических форумах. Наиболее концентрированно она представлена в решениях ХХ съезда КПСС., которые обозначили главные задачи в ближайшем времени развернуть строительство крупнейших теплоэлектростанций и ГЭС в Сибири, «ввести в действие на Ангаре Иркутскую ГЭС мощностью 660 тыс. кВт, первую очередь Братской ГЭС, полная мощность которой составит З млн. 200 тыс. кВт, Новосибирскую ГЭС на Оби мощностью 400 тыс. кВт. Приступить к строительству Красноярской ГЭС на Енисее мощностью 3 млн. 200 тыс. кВт и Каменской ГЭС на Оби мощностью 500 тыс. кВт» 10.

Практически все вышеназванные решения ХХ съезда КПСС были претворены в жизнь. Активное энергетическое строительство в Сибири сопровождалось созданием новых энергоемких производств и целых территориально-производственных комплексов и объединений, что отражалось в реализации последующих государственных программ экономического развития, которые дополнялись и видоизменялись в соответствии с вызовами времени, модернизировались в связи с новыми знаниями и обстоятельствами.

Послевоенные годы в формировании советской государственной политики по отношению к районам нового промышленного освоения Сибири явились качественно новым этапом развития. В регионе реализовывались масштабные программы национального значения, возводились крупнейшие в мире предприятия, строились новые города. Реализация Ангаро-Енисейского проекта в Восточной Сибири привела к образованию сразу нескольких крупных территориальнопроизводственных комплексов (ТПК), в том числе в районах слабо вовлеченных в хозяйственную деятельность.

Пионерным районом промышленного освоения стал север Западной Сибири, где в 1950–1960-е гг. были открыты крупнейшие нефтегазовые месторождения. Формирование Западно-Сибирского нефтегазового комплекса (ЗСНГК) явилось главным событием, наиболее существенно за всю историю ХХ столетия изменившим значимость региона как в хозяйственном комплексе страны, так и в мировой экономике. В середине 1980-х гг. на долю ЗСНГК приходилось примерно 70 % всесоюзной добычи нефти и газа. Центр добычи нефти сосредоточился на территории Среднего Приобья, а газовые месторождения, расположенные севернее на Ямале, стали разрабатываться несколько позже.

В 1970–1980-е гг. мощный импульс в развитии получили восточные и северо-восточные районы Сибири в связи с развертыванием строительства Байкало-Амурской магистрали и реализацией планов хозяйственного освоения прилегающей зоны, которая в силу своих суровых природных и климатических условий к концу ХХ в. имела ещё участки, не только не охваченные промышленным развитием, но и даже как следует не обжитые. Все эти изменения определяли пристальное государственное внимание к районам нового промышленного и транспортного строительства.

В экономико-географической литературе появилось понятие «района нового промышленного освоения» (РНПО), которое стало активно использоваться и в государственном планировании и директивной документации. В 1960–1970-е гг. в государственном управлении СССР всё более высокую оценку стало получать научное обоснование стратегии экономического развития, которая основывалась на включении в народнохозяйственный оборот всё новых территорий и природных ресурсов страны. Под понятием «района нового хозяйственного или промышленного (в данном случае это являлось синонимами) освоения» стали подразумеваться слабообжитые и малоразвитые в промышленном и транспортном отношении территории, удаленные от экономических и культурных центров страны, но располагающие высокоценными природными ресурсами.

Под определение «района нового промышленного освоения» попадала обширная зона СССР, в состав которой входили районы Европейского и Азиатского Севера, Средней Азии и Казахстана.

Большая часть их находилась в Сибири и на Дальнем Востоке. Эти регионы во второй половине ХХ столетия имели самые высокие темпы социально-экономического развития не только в стране, но и в мире. Находясь в природно-климатических условиях не всегда благоприятных для жизни людей, они имели исключительную важность и ценность для государственного развития, так как оказывали огромное влияние на развитие всего народнохозяйственного комплекса, на приращение экономического потенциала СССР и сохранения государством статуса великой державы.

Границы РНПО были несколько условны, так как они не относились к четко обозначенным административно-территориальным образованиям. РНПО в основном находились в северных районах или приравненных к ним. Экономическая география СССР к северным районам в Азиатской части страны относила Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа, северные районы Томской области, северную часть Красноярского края, северные районы Иркутской, Читинской, Амурской, Сахалинской областей, Бурятской республики и Хабаровского края, целиком Магаданскую и Камчатскую области, Якутскую автономную республику. Реализация крупных социально-экономических программ национального значения во второй половине ХХ столетия, в основном разворачивалась именно на этих территориях.

Масштабное индустриальное строительство в Ангаро-Енисейском регионе, формирование Западно-Сибирского нефтегазового комплекса (ЗСНГК), транспортное и промышленное строительство в зоне БАМ было связано с освоением северных районов. Поэтому, когда мы говорим о РНПО, то часто речь идет о северных территориях страны или приравненных к ним. Кроме того, в Сибири в условиях её активного индустриального развития понятие «района нового промышленного освоения» связывалось и с южными территориями региона. Например, в 1970–1980-е гг. активное строительство разворачивалось на юге Красноярского края, где происходило формирование Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса (КАТЭКа), Саянского ТПК. На юге Западной Сибири на протяжении всего ХХ столетия шло поэтапное создание Кузнецкого территориально-производственного комплекса (Кузбасса), который и в начале XXI в. переживает новый этап своего развития.

В послевоенные годы всё более четко и настойчиво в государственной политике проявляются тенденции создания особой системы управления РНПО. Сама проблема их развития носила комплексный характер и требовала соответствующих решений. В то же время существующая организация народного хозяйства в рамках отдельных отраслей и ведомств, сформировавшаяся ещё в 1930-е гг., находилась в противоречии с насущными требованиями социально-экономического развития. Поэтому делались попытки искать иные формы и методы управления. Для РНПО предлагалось создание различных межведомственных структур.

В советской практике уже был накоплен определенный опыт в этом направлении. В 1920–1930-е гг. для решения крупных народнохозяйственных проблем создавались территориально-промышленные и транспортно-промышленные комбинаты: «Комсеверопуть», «Главсевморпуть», «Воркутуголь» и др. Характерной чертой этих комбинатов было единство руководства всем хозяйственным и социальным комплексом на определенной территории, направленность целей для решения поставленных основных задач – получения для нужд страны определенной продукции или достижение определенного результата.

Не секрет, что эти управленческие организации имели ярко выраженный мобилизационный характер, широко использовали методы насилия и принуждения, которые в послевоенный период переставали работать. В государственной политике пытались найти новые формы. Особенно требовали безотлагательного решения вопросы управления крупными новостройками в отдаленных и малозаселенных районах северных районов Сибири.

В 1954 г. при Госплане СССР и Совете по изучению производительных сил была создана Межведомственная комиссия по проблемам Севера, которая должна была объединить исследования по разным отраслям знания, а также разработать методику предплановой и проектной подготовки северных районов к промышленному освоению. Комиссия работала под руководством д.э.н. С.Л. Славина, который участвовал в разработке северных проблем в 1930–1940-е гг.

Целью нового научно-организационного образования было стремление определить и обосновать пути рационального освоения и хозяйственного использования природных ресурсов северных территорий. Комиссия должна была координировать работу различных ведомственных научных и исследовательских учреждений по проблемам Севера, способствовать проведению комплексных исследований по освоению природных ресурсов Севера, его заселению, повышению уровня жизни северян.

Роль комиссии значительно возросла в конце 1950-х – 1960-е гг., когда стало быстро увеличиваться количество научно-исследовательских учреждений, занимающихся проблемами районов нового промышленного освоения Сибири. В 1957 г было организовано Сибирское отделение Академии наук, в регионе был образован целый ряд ведомственных учреждений: Институт мерзлотоведения и Институт физико-технических проблем в Якутске, Научно исследовательский институт сельского хозяйства Крайнего Севера в Норильске и др.

На отношение к социально-экономическому развитию РНПО не могли не влиять изменения, происходившие в государственном управлении СССР в целом. После ХХ съезда КПСС под девизом восстановления демократических (ленинских) принципов партийной жизни и хозяйственного руководства предпринимались попытки ослабления централизованного воздействия на региональное развитие в стране. На достижение этой цели была направлена реформа возрождения «совнархозовского» управления народным хозяйством.

В 1957 г. в СССР было создано в рамках существующих административно-территориальных образований более 100 Советов народного хозяйства (СНХ)11.

Однако «совнархозовская» реформа не принесла желаемых результатов. Она усилила влияние регионального управления на социально-экономическое развитие СССР, но вместе с тем не устранила существующие противоречия. Кроме того, возникли новые проблемы. Например, в процессе «совнархозовского» управления стало затруднено проведение в отраслях единой централизованной научнотехнической политики. Базовые и вспомогательные предприятия, ранее при централизованном министерском управлении действовавшие в едином комплексе, оказались разобщенными. Введение совнархозов нарушило единое управление отраслями, уменьшило внимание государства к их развитию. Кардинально не решило возникших проблем создание госкомитетов по отраслям, которые фактически были призваны решать задачи министерств по внедрению достижений научно-технического прогресса на предприятиях.

Проблемы развития РНПО Сибири вообще не могли продуктивно решаться на региональном уровне. Финансовые и прочие материальные рычаги власти по-прежнему оставались в ведении центральных организаций государственного управления. Поэтому РНПО мало выиграли в процессе «совнархозовской» реформы. Масштабность и значимость поставленных здесь производственных задач требовали более глобального подхода и рационального сочетания принципов общегосударственного и регионального управления.

Сентябрьский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС восстановил централизм в планировании и управлении экономикой территорий, упразднив совнархозы, передав руководство отраслями промышленности снова в руки министерств и ведомств. Однако уже не было такого жесткого регламентирования. Период СНХ не прошел бесследно. Он укрепил в значительной степени региональные органы государственной власти, которые смогли почувствовать свою значимость на подведомственной территории и определенную независимость от центра. Они успели приобрести навыки самостоятельных решений и уверенности в своих действиях.

Кстати, на сентябрьском пленуме ЦК КПСС было отмечено, что упразднение СНХ и образование министерств не означает полного возврата к старому типу жестко централизованного (вертикального) отраслевого управления. В новых условиях необходимо рациональное сочетание общегосударственного и регионального принципов, необходимо больше внимания уделять комплексному развитию регионов, рациональному размещению производительных сил на основе территориального разделения труда внутри страны между отраслями и отдельными районами СССР.

В реальной практике государственного управления принципы централизма в планировании и материальном обеспечении развития народного хозяйства и региональные интересы сочетались с большим трудом. Центральные организации, обладающие большим административным ресурсом, подавляли региональные. Но тем не менее, начиная с 1960-х гг. и до конца советского периода управления страной, между отдельными ведомствами периодически предпринимались попытки определить сферы влияния на общее экономическое и социальное развитие территорий. С одной стороны, действовали местные органы власти, которые несли определенную ответственность за социально-экономическое развитие подведомственных территорий, а с другой, находились отраслевые министерства и ведомства, которые потребительски использовали всевозможные ресурсы, не неся никакой ответственности. Единственной целью их было выполнение производственных заданий.

Подавляющая часть решений, принимающихся для РНПО Сибири на уровне министерств, не согласовывалась с местными Советами, а иногда принималась и вопреки их мнению. Ситуация особенно обострялась в сфере создания социально-бытовой инфраструктуры регионов, использования трудовых ресурсов и природоохранной деятельности. В силу ведомственного управления региональным развитием необоснованно быстро росли крупные промышленные комплексы. Социальное развитие территорий хронически отставало от хозяйственного.

Значительно активизировал развитие РНПО Сибири переход в экономической политике СССР к принципам комплексного развития территорий. В начале 1960-х гг. в структуру Госплана СССР из Академии наук СССР был передан Совет по изучению производительных сил (СОПС), который, получив двойное подчинение, стал квалифицированно координировать научную и организационную деятельность вокруг РНПО. В регионы стали поступать научные аналитические разработки и указания для проведения прогнозных исследований. В результате в стране была создана система предпланового обоснования территориального развития, включавшая отраслевые и региональные схемы-прогнозы, которые корректировались и воплощались в Генеральных схемах развития и размещения производительных сил СССР12.

В Сибири уже в 1960-е гг. по инициативе партийных и советских региональных органов активно стали разрабатываться перспективные программы комплексного экономического развития. Руководители сибирских обкомов и крайкомов КПСС ещё в период совнархозов начали эту деятельность, стремясь повысить статус своих регионов, обосновать необходимость их индустриального развития.

Они всячески способствовали проведению различных научных изысканий, конференций по изучению производительных сил, а также старались добиться строительства на подведомственных территориях крупных промышленных предприятий союзного значения.

В последующих трансформациях власти региональные органы не потеряли своего влияния. Они по-прежнему продолжали оказывать воздействие на принятие государственных решений относительно своих территорий, многие из которых сами инициировали.

Крайкомы и обкомы КПСС в сотрудничестве с научными и проектными учреждениями выступали за организацию мощных территориально-производственных комплексов, активно взаимодействовали с отраслевыми министерствами и ведомствами, Советом Министров СССР, Госпланом и соответствующими отделами ЦК КПСС. Во второй половине 1960-х – начале 1970-х гг. от партийных и советских организаций практически всех регионов Сибири в Госплан СССР были направлены обстоятельные записки о развитии производительных сил на перспективу, о разработке генеральных схем развития народного хозяйства краев и областей 13.

Наиболее активно региональные целевые комплексные программы разрабатывались Иркутским, Кемеровским областными комитетами КПСС, Красноярским крайкомом. Последний в этом направлении добился значительных результатов. В 1958–1965 гг. Красноярский Совет народного хозяйства в качестве главной задачи рассматривал проблему повышения эффективности управления региональным экономическим и социальным развитием на основе создания в крае научных и проектных организаций, которые бы специально занимались разработкой проблем региона и могли бы оперативно определять и доводить до реализации наиболее эффективные решения. Уже в 1958–1959 гг. в Красноярске был организован целый ряд институтов по проектированию промышленных предприятий, подготовке проектно-сметной документации для строительства с учетом не только общих народно-хозяйственных задач, но и регионального развития. К 1960 г. в Красноярском крае продуктивно работали филиалы известных и крупных Всесоюзных научно-проектных организаций:

«Промстройпроекта», «Главстройпроекта» при Госстрое СССР, Государственного Союзного института по проектированию городов и рабочих поселков, Государственного проектного института по сооружению водопроводных и канализационных сетей, гидротехнических сооружений и др. В начале 1960-х гг. в Красноярском крае одновременно реализовывалось сразу несколько крупных индустриальных проектов всесоюзного значения. Строились Красноярская ГЭС, Красноярский алюминиевый завод в комплексе с Ачинским глиноземным комбинатом, обсуждалось создание крупного топливно-энергетического комплекса на базе использования богатейших запасов угля в КанскоАчинском бассейне, продолжалось строительство и развитие Норильского промышленного узла. Красноярский край и Иркутская область, составляя в целом Ангаро-Енисейский регион, в этот период со всем основанием могли быть отнесены к районам нового промышленного освоения.

1 февраля 1971 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли специальное постановление «О мерах по дальнейшему комплексному развитию в 1971–1980 гг. производительных сил Красноярского края», в котором предусматривалось в ближайшее десятилетие осуществить комплекс мероприятий в целях рационального использования материальных и трудовых ресурсов края, наращивания темпов и масштабов его социально-экономического развития, в том числе и районов промышленных новостроек. В крае на базе использования богатейших энергетических, минерально-сырьевых и трудовых ресурсов планировалось форсированное создание территориальнопроизводственных комплексов и крупных промышленных узлов:

Центрально-Красноярского, Норильского, Канского, Ачинского, Назаровского, Минусинского, Енисейского, Абаканского и др. Реализация планов социально-экономического развития намечалась в основном в направлении производственного строительства и ввода в эксплуатацию новых крупных предприятий, а также реконструкции существующих на основе роста уровня механизации и автоматизации производственных процессов, интенсификации производительности труда.

К концу десятой пятилетки предусматривалось увеличение объема продукции промышленного производства в 2,7 раза, в том числе, продукции цветной металлургии в 3,2 – 3,5 раза, за счет расширения Норильского горно-металлургического комбината, ввода новых мощностей на Красноярском алюминиевом заводе, дальнейшего развития Ачинского глиноземного и Сорского молибденового комбинатов, строительства Северо-Енисейского золотодобывающего рудника, Туимского завода обработки цветных металлов и ряда других. Намечалось довести выработку электроэнергии до 73–76 млрд. кВтч и с этой целью осуществить строительство мощных электростанций, используя высокоэффективные гидроэнергетические ресурсы рек Енисея и Ангары, угли Канско-Ачинского бассейна. За счет увеличения мощностей действующих Назаровского и Ирша-Бородинского угледобывающих разрезов, строительства Изыхского и Березовского планировалось довести добычу угля до 47–50 млн. т. Предусматривалось строительство уникальных машиностроительных комплексов по производству машин и оборудования для районов Сибири и Дальнего Востока 15.

Первая красноярская десятилетка (1971–1980 гг.) разрабатывалась как не имеющий аналогов экономический эксперимент в масштабах страны по созданию крупных территориально-производственных комплексов и промышленных узлов. Решение социальных вопросов в большей степени нашло отражение в планах на следующее десятилетие (1981–1990 гг.). При подготовке особого постановления на этот счет региональные власти уделили социальным проблемам больше внимания, чем ранее. Особенно много говорилось о необходимости решения социальных вопросов в районах интенсивного промышленного строительства, где создание социальной сферы часто начиналось на пустом месте, с нуля, и поэтому требовало значительно больших средств и ресурсов, чем в уже обжитых местах. Тем более что в государственной политике этого периода социальным вопросам стало придаваться большое значение.

По воспоминаниям одного из красноярских партийных руководителей 1960–1980-х гг. Л.Г. Сизова уже в процессе реализации мероприятий первой красноярской десятилетки комплексного развития производительных сил края стало ясно, что существует значительный перекос в сторону производственного развития. Дальнейшее успешное развитие невозможно было без разработки специальных социальных программ. Об этом говорили многие партийные и советские руководители края, которые обращались с соответствующими предложениями и рекомендациями в центральные органы государственного управления16.

В результате удалось добиться увеличения доли социального строительства в капитальных вложениях в РНПО примерно до 30 %.

После постановления о комплексном развития производительных сил Красноярского края в 1981–1990 гг. социально-экономическое развитие региона в перспективных планах страны стало планироваться отдельной строкой как Москва или Ленинград. Региональными руководителями это было оценено как величайшее достижение, которое сулило в условиях централизованного управления и распределения ресурсов большие блага17.

Однако на практике объем выделяемых на непроизводственное строительство капитальных вложений в годы одиннадцатой пятилетки не превышал 19 %. Темпы строительства в целом в Красноярском крае стали снижаться по сравнению с предыдущим десятилетием. Заметное отставание наблюдалось при строительстве объектов социально-бытовой и культурной сферы. Планы по вводу в эксплуатацию жилья, школ, зданий для соцкультбыта не были выполнены.

Особенно тяжелое положение складывалось в районах интенсивного индустриального строительства: в населенных пунктах КАТЭКа, на строительстве Саянского алюминиевого завода и Богучанской ГЭС. Крайком КПСС считал, что государственная политика не обеспечивает запланированных объемов строительства в крае.

Поэтому требуется пересмотр стратегических направлений развития базовых отраслей экономики: как сибирской, так и в масштабе всей страны. Например, сформировавшаяся материальная база стройиндустрии в регионе, считавшаяся в 1970-е гг. вполне достаточной, перестала удовлетворять потребности масштабного строительства.

Не соответствовали намеченным планам и производство строительных материалов, мощности строительных организаций18.

Сложившаяся обстановка рассматривалась 26 марта 1985 г. на заседании коллегии Госплана СССР и затем на выездном совещании в августе 1986 г. в г. Красноярске. Здесь в крайкоме КПСС госплановские специалисты встретились не только с представителями партийного и советского руководства края, но и с директорами крупных предприятий и строек, плановыми работниками и учеными. Все, казалось бы, были заинтересованы в изменении ситуации в лучшую сторону.

В выступлениях первого заместителя Госплана СССР Л.А. Бибина говорилось о том, что органы центрального государственного управления беспокоит снижение темпов производственного развития в Красноярском крае, которые вместо увеличения неуклонно снижаются и в последний год стали даже ниже, чем в целом по стране.

Откровенно заявлялось, что это недопустимо, так как ускорение развития экономики СССР в первую очередь связывается с развитием восточных районов19.

Аналитический доклад о развитии Красноярского края в 1971– 1985 гг. сделал первый заместитель председателя крайисполкома Ю.А. Абакумов, который, сославшись на научные расчеты специалистов планового и экономического управления края, высказал точку зрения краевого руководства, что успешное производственное развитие в современных условиях в принципе невозможно без учета интересов людей, в нем участвующих. В районах нового индустриального строительства должна сложиться наконец-то практика опережающего строительства жилья и социально значимых объектов.

Затраты на социальное развитие должны составлять не менее 1/ всех капитальных затрат для того, чтобы обеспечить здесь населению более или менее сносное проживание и снизить очень затратный оборот кадров для предприятий и строек20.

На совещании был принят целый ряд решений об интенсификации социально-экономического развития, о повышении в нем роли человеческого фактора. Конкретные программы разрабатывались позднее. Они в общих чертах были доложены генеральному секретарю ЦК КПСС Горбачеву М.С. осенью 1988 г. во время его поездки по Сибири, обсуждались в феврале 1989 г. на специальном совещании в крайкоме КПСС, посвященном перспективам социальноэкономического развития Красноярского края на период до 2005 г., в работе которого приняли участие ответственные работники ЦК КПСС, Совета Министров СССР и РСФСР, госплановских структур, представители Академии наук, 15 министерств и ведомств, активно работающих в крае, краевые партийные, советские, комсомольские и профсоюзные работники.

На совещании рассматривались основные положения «Схемы размещения и развития производительных сил Красноярского края в 1990–2000 гг. и на период до 2005 г.», в которой значимое место было отведено решению социальных проблем. В частности, предусматривалось дальнейшее развитие строительной индустрии и промышленности строительных материалов, наращивание производства продовольствия и других товаров народного потребления, расширение услуг и бытового обслуживания населения, улучшение экологической обстановки в крае и т.п. Подчеркивалось, что всё это крайне важно для РНПО, где социальные проблемы недооцениваются и решаются во вторую очередь после производственных21.

Примерно такие же попытки улучшить ситуацию, разработать эффективные комплексные социально-экономические программы с усилением социальной составляющей предпринимались и для других регионов Сибири22. Однако, как известно, они остались только в бумажном варианте. Начавшиеся события: переход к рыночным отношениям, ликвидация государственного планового управления социально-экономическим развитием страны, сделали в принципе невозможной реализацию намеченных планов. В 1985–1991 гг. в период объявленной перестройки руководители СССР понимали, что в государственном управлении назрела необходимость широкомасштабных изменений, но не отважились их начать. В то же время административно-командная система уже стала давать сбои.

В этот период начался повсеместный отказ в стране от выполнения директив центральных государственных органов, от выполнения государственных планов, от сложившихся правил финансового и политического обеспечения регионального развития.

Данная ситуация очень сильно повлияла на развитие РНПО Сибири. Нестабильность производственных планов, финансирования резко снизили темпы производства и строительства, начался отток населения. Предприятия и стройки стали испытывать большой дефицит работников, причем в значительной степени квалифицированных, которые в первую очередь уезжали из регионов активного индустриального строительства.

В начале 1990-х гг. вообще изменилась вся система координат, в которых развивалась экономика регионов СССР. Прежнее государство перестало существовать. В Российской Федерации начался процесс разгосударствления собственности, появились её новые формы и не только национальные. В условиях гиперинфляции произошло катастрофическое падение производства, в том числе и в районах нового промышленного освоения. Регионы вынуждены были выживать самостоятельно.

В РНПО, богатых природными ресурсами, стабилизирующую роль сыграли экспортные операции, которые помогли выжить не только регионам, но и в целом стране. Большую роль в этот период играли региональные властные структуры, заинтересованные в сохранении экономического потенциала своих территорий. Местная управленческая и производственная элита предпринимала попытки установить контроль над предприятиями, выработать более или менее согласованную политику путем создания различных производственных объединений, холдингов и пр.

Постепенное возвращение государства к управлению экономикой регионов началось только вначале нового столетия. Это совпало с процессами укрепления вертикали государственной власти в Российской Федерации, с установлением законодательной базы взаимоотношений между центральными государственными организациями и региональными. Вместе с тем необходимо отметить, что РНПО Сибири, несмотря на трудности 1990-х гг., значительный спад производства и отток населения смогли сохранить высокие темпы работы своих основных отраслей, связанных с добычей и переработкой природных ресурсов. Так, в 1993 г. Сибирь обеспечивала 25 % первичного производства золота в стране, Республика Саха (Якутия) добывала до 90 % алмазов России, что составляло 11–13 % их мировой добычи. На Сибирь приходилось 99 % российского экспорта газа, 98 % – нефти, 85 % алюминия, 73 % – меди, 45 % – никеля, 34 % – древесины, 32 % – целлюлозы. Сибирский регион обеспечивал более 50 % валютной выручки в России 23.

Высокие темпы производства в добывающих и металлургических отраслях РНПО Сибири сохранялись практически весь период реформ.

Но в то же время с распадом СССР, переходом России в рыночные экономические условия в значительной степени ослабло государственное влияние на социальное и хозяйственное развитие страны.

Особенно остро его стало не хватать в управлении РНПО Сибири.

Здесь исторически сложилась ситуация, когда активное государственное участие присутствовало практически во всех сферах общественной жизни, когда государство принимало все ключевые и «судьбоносные» управленческие решения. Данное обстоятельство подтверждается и мировым опытом освоения новых территорий. С участием государства обживание и освоение новых земель происходит более рационально и эффективно.

В последние годы предпринимаются попытки вернуть былое влияние государства, хотя и с коррекцией в связи с новыми условиями. Президентские и региональные администрации, Министерство экономического развития Российской Федерации с помощью ученых разрабатывают самые различные «Стратегии» социальноэкономического развития Сибири; как применительно к отдельным районам ее составляющих, так и в рамках федеративных программ общенационального значения.

В государственной политике постоянно подчеркивается высокая значимость восточных районов, определяющая роль их природных ресурсов и экономико-географического положения для будущего развития России. Поэтому считается, что именно государству, как в лице его федеральных органов, так и региональных властей, должна принадлежать роль главного координатора интересов отдельных компаний и фирм для достижения общенациональных целей. В связи с этим, деятельность государственных организаций признается необычайно важной и необходимой в решении сложных проблем как современных, так и перспективных. Хочется надеяться, что исторический опыт в этом направлении будет в значительной степени востребован и учтен.

Труды I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства. Стенографический отчет. М., 1918. С.251.

См: Конституция (Основной Закон) Союза Советских социалистических республик. М., 1978. С. Плановое хозяйство.1925. №11. С.30.

Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. М., 1957. Т.2. С. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам.1917-1967.

М., 1967. Т.2. С.483.

Проблемы Северного морского пути. М., 2006. С.483.

КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций, пленумов ЦК.

1985. Т.6. С.118.

Савицкий И.М. Развитие оборонной промышленности в Сибири (1941е гг.) // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998. С.103.

Рабочий класс Сибири в период упрочения и развития социализма.

Новосибирск, 1984. С. 59.

ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. М., 1956. С.443.

Савушкин Ю.Г. Новое экономическое районирование. М., 1963. С.7-9.

Комплексные региональные исследования производительных сил СССР.

Научно-исторический очерк. Ч.2. М., 1991. С.36.

Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Сибири в системе региональной власти. (1945-1991). Кемерово, 2006. С.393-408.

ГАКК. Ф.П-26. Оп.31. Д.429. Л. Очерки истории Красноярской краевой организации КПСС. 1895–1980.

Красноярск, 1982. С.453-454.

Сизов Л.Г. Всё остается людям. Т.II. Красноярск, 2000. С.229-231.

Там же. С.231.

ГАКК. Ф. П-26. Оп. 14. Д. 164. Л.48.

ГАКК.Ф.П-26. Оп. 14. д. 163.л.215.

Там же. Л. 233- ГАКК. Ф.П-26. Оп.16. Д.337. Л.1-9.

См: Комплексные региональные исследования производительных сил СССР. Научно-исторический очерк Ч.1-2. М., 1991.

Сибирь в геополитическом пространстве XXI века. Новосибирск, 1998.

С.137.

Формирование индустриальной базы на Востоке России в ХХ столетии: необходимость и закономерность.

Стратегическая роль азиатской России в экономике государства значительно возросла в XX веке и продолжает увеличиваться в XXI в.

Данная специфика определялась и определяется до сих пор геополитическим положением региона и уникальностью его природных ресурсов, востребованность которых как на внутреннем, так и на внешнем рынке нарастала прямо пропорционально темпам технологических новаций и цивилизационных скоростей эпохи модернизации. Она, как прорва, требует все новых и новых ресурсов и, в первую очередь, энергетических. Для России в условиях слабо эффективной экономики это приобретало стратегическое значение не только в военно-политическом ракурсе, но и социальном. Именно экономический ресурс этой азиатской части страны в критических ситуациях спасал Отечество1.

Процесс перехода от традиционного аграрного общества к современному индустриальному со всеми вытекающими отсюда экономическими, социально-политическими и культурными последствиями наиболее интенсивно обозначился с изменением политического строя в России – установлением Советской власти. К этому времени хозяйственная структура Сибири принципиально не изменилась.

Азиатский край России сохранял черты аграрно-сырьевого придатка промышленного центра страны. Промышленность ориентировалась на переработку сельскохозяйственного сырья, в то время как западный промышленный мир проходил стадию индустриального развития. Первая мировая война оказала серьезное влияние на промышленное развитие Сибири, которая была втянута в хозяйственный кризис, набирающий силу с каждым военным годом.

Война ударила по всем промышленным отраслям. Сократилось производство в обрабатывающем секторе индустрии региона. А в связи с ростом топливного кризиса в европейской России здесь усилился спрос на сибирский уголь. В 1917 по сравнению с 1913 г.

добыча каменного угля выросла более чем в два раза. В связи с резким сокращением поставок металла с Урала возобновили свою работу Гурьевский, Абаканский, Николаевский и Петровский заводы.

Усилился процесс обобществления промышленного производства.

Почти половина акционерных обществ обрабатывающей промышленности Зауралья развернули свою деятельность в годы войны 2.

Ряд промышленных предприятий входил в общероссийские концерны. Усилилось проникновение иностранного капитала. К 1917 г.

монополии поставили под контроль ключевые отрасли агропромышленности края. Монополизация не вела к преодолению технического отставания сибирской индустрии. Конъюнктура военного времени не только не давала стимулы к ее развитию, а сопровождалась разрушительными тенденциями в производстве. За годы первой мировой войны индустрия восточных районов России пришла в упадок. Даже в золото- и угледобывающей промышленности произошло значительное сокращение производства.

Подобная хозяйственная ситуация была усугублена гражданской войной, к моменту окончания которой объем индустриальных отраслей азиатской части России сократился, по сравнению с 1913 г.

на три четверти. Свою лепту внесла и иностранная интервенция, ущерб от которой составил 4 млрд. довоенных рублей. Сельское хозяйство буквально дышало на ладан. Политика продразверстки, организованная в 1916 г. правительством Николая II, была с успехом подхвачена большевиками, «творчески» использовавшими опыт проведения политики «военного коммунизма».

События войны в какой-то степени определили дальнейшую историческую судьбу Российской Сибири, как основного индустриально-стратегического базиса России. Когда в 1915–1916 гг. кайзеровская Германия оккупировала значительную часть районов традиционного размещения экономического потенциала России, интенсивно заговорили о военно-стратегическом значении территории страны. Считалось необходимым приступить к созданию в Сибири, где-то в междуречье Иртыша и Оби, промышленного комплекса, дублирующего основные параметры экономики западных районов страны. В случае войны и возможной утраты районов традиционного экономического развития, комплекс промышленных предприятий в центре Западной Сибири может стать основой глубокого стратегического индустриального тыла, будет равно недосягаемым для врага, откуда бы его агрессия не исходила – с запада или востока.

К практическому осуществлению данной доктрины приступили большевики, которые в условиях кризиса идеи мировой социалистической революции оказались перед новой перспективой длительного сосуществования с враждебным капиталистическим окружением. Сталинское руководство заявило о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране в данном окружении.

Но для этого, указывал «отец народа», нам нужно за 10–15 лет пробежать тот путь, который западные страны пробежали за столетия.

Он справедливо полагал, что гарантией от этого может быть индустриальная мощь страны с сильным стратегическим промышленным тылом.

Придя к власти в 1917 г., партия большевиков в своей экономической программе ставила задачу введения на первом этапе рабочего контроля, а затем постепенную национализацию промышленности.

Опираясь на декреты ВЦИК, в декабре 1917 – январе 1918 гг. развернулось массовое введение рабочего контроля в Западной и Восточной Сибири, на Дальнем Востоке. Особенностью социальноэкономического развития Сибири в этот период было то, что в руках частных владельцев оставались не только мелкие и средние, но и такие крупные предприятия как «Копикуз», «Лензолото», Киргизское и Риддерское горнопромышленные общества и др. В первые месяцы Советской власти национализация осуществлялась не только «сверху» по декретам СНК и ВСНХ, но и снизу, непосредственно рабочими по инициативе фабзавкомов и советов. В апереле-мае 1918 г.

в основном завершилось национализация предприятий в крупных и средних городах, что привело к кардинальной смене формы собственности в промышленности.

Это явилось определенной материальной основой для новой власти, выстоявшей в годы гражданской войны. В 1918 г. Советское правительство обращается к уже имеющимся идеям по осуществлению крупнейшего индустриального проекта XX века УралоКузнецкого комбината (УКК), который наряду со строительством Транссибирской магистрали стал не только масштабным социальноэкономическим событием, но и мощным фактором индустриализации восточных районов России. Обратим внимание: к данным идеям Советская власть возвращается вновь, как и раньше в России, после заключения Брестского мира, по условиям которого теряло Украину и весь европейский юг, где располагались крупные индустриальные предприятия. Решение Урало-Кузнецкой проблемы стало рассматриваться в качестве панацеи не только экономического, но и политического краха.

Советское правительство внимательно изучало деятельность Копикуза, оказывая поддержку его предприятиям. События гражданской войны отодвинули его намерения по реализации Урало-Кузнецкой программы. Более того, после возвращения западных угольнометаллургических территорий, интерес к данному проекту стал затихать. Грабли вернулись на свое место и о них вспомнили, когда к середине 1920-х гг. ликвидировав разруху, страна стала перед выбором курса выживания в условиях осажденной крепости. В стране вводился НЭП, потребовавший перестройки работы промышленности. Координацию и непосредственное руководство наиболее важными промышленными объединениями осуществляло Сибирское промышленное бюро ВСНХ (Сибпромбюро). Ввиду ограниченности топливных, сырьевых, продовольственных и финансовых ресурсов, нехватки квалифицированных кадров все силы и средства государства концентрировались на предприятиях, прежде всего крупной промышленности. Введение НЭПа проходило в крайне тяжелых и сложных экономических условиях. Из почти 2-х тыс. государственных предприятий значительная часть бездействовала или же работала не на полную нагрузку. Оборудование устарело и износилось.

Был произведен отбор фабрик и заводов. В непосредственной эксплуатации государства осталось 300 предприятий с 42 тыс. рабочих.

Одновременно шел процесс трестирования предприятий и перевода их на хозрасчет. В сентябре 1921 г. была проведена Сибирская промышленная конференция, определившая в своих документах порядок трестирования, права и обязанности хозрасчетного предприятия и принципы введения хозрасчета. К октябрю 1921 г. было образовано более 40 трестов. На них сосредоточились основные силы и средства. В 1923–24 гг. в основном завершился процесс концентрации производства, ставший материальной базой обозначившейся в перспективе индустриализации страны. Восстановление и развитие промышленности имело огромное значение для индустриальной адаптации национальных районов Азиатской части России. Создание здесь очагов промышленности способствовало формированию национальных кадров рабочих, наметило контуры будущей индустриальной структуры и в целом адаптации коренного населения к индустриальному типу развития. В Якутии были восстановлены соляная, лесная, мукомольная, рыбная и другие отрасли, возникают золотые прииски, рабочие поселки. Восстановлена промышленность Хакассии, развиваются новые отрасли – лесная, деревообрабатывающая и др. В Бурят-Монгольской АССР к началу индустриализации вводятся в строй Верхнеудинский механиколитейный, Селенгинский сульфатный, Киренский солеваренный, Верхнеудинский стеклоделательный, Нижне-Березовский кирпичный, Селенгинский и Баргузинский консервные заводы, Верхнеудинская и Троицкосавская электростанции.

Во второй половине 1920-х гг. НЭП сыграл свою выдающуюся роль в истории молодого Советского государства – разруха была ликвидирована, страна по всем основным показателям вышла на уровень предвоенного 1913 г. и даже выше. Позволительно задаться вопросом: а что было бы, если бы не НЭП? Вопрос конечно риторический, по-видимому, Россия рухнула бы и без внешнего вмешательства. Однако достигнутый уровень не отвечал требованиям и возможностям, азиатским регионам страны. Вопрос об их роли в стратегии экономического развития страны приобретает ключевое значение и получает государственный статус. Сибири отводится, чуть ли не основная роль в решении модернизационных задач, основой которых становится процесс индустриализации, превращающийся в решающее условие выживания нового строя. Индустриализация народного хозяйства СССР, ставшая основным смыслом советских модернизационных программ, рассматривалась как единый комплексный процесс планомерного размещения в стране крупного электрифицированного машинного производства с максимальным использованием всех природных ресурсов Востока России. Это поставило во весь рост проблему сдвига индустрии в данный регион.

Вновь на передний край выходит Урало-Кузнецкий проект. Суть его заключалось в соединении коксующихся углей Кузбасса с высококачественной уральской железной рудой и созданием на этой основе второй угольно-металлургической базы государства с широким развитием промышленности на Урале и в Западной Сибири. По вопросам реализации Урало-Кузнецкого проекта развернулась острейшая политическая борьба. Ряд политических деятелей во главе с Л.Д. Троцким выступали за специализацию Сибири в области производств, перерабатывающих сельскохозяйственное сырье на экспорт и создание путей сообщения, отказывая ей в необходимости иметь тяжелую промышленность. Впрочем, раньше, по сути дела, так и было. Эта была борьба стратегического характера, в ходе которой решалась индустриальная судьба сибирского края. В ходе ее обозначились и практические противники Урало-Кузнецкого проекта, противопоставлявшие ему южную металлургическую базу. Их цель заключалась в том, чтобы добиться признания за Украиной исключительного права на развитие черной металлургии. Это лобби, которое по сути дела возглавлял тогдашний первый секретарь ЦК КП(б) Украины Л.М. Каганович, выступило против выделения капитальных вложений для Урала и Сибири, направив их в Украинскую республику. Поддерживали программу УКК председатели ВСНХ Ф.Э. Дзержинский, В.В. Куйбышев, председатель Госплана СССР Г.М. Кржижановский, нарком тяжелой промышленности К.К. Орджоникидзе.

Тяжелые, жаркие споры об индустриальном будущем азиатской части России выплеснулись на партийные форумы. Важную, если не определяющую, роль сыграл И.В. Сталин, занявший решительную позицию в поддержку Урало-Кузбасского региона, проведя свою позицию через решения XV и XVI съездов ВКП(б). XV съезд партии (1927 г.) отверг притязания украинского лобби на монопольное развитие южной угольно-металлургической базы и поддержал идею сдвига индустрии на восток, что нашло практическое воплощение в первом пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР. Историческим для индустриального развития Азиатской России стало Постановление ЦК ВКП(б) от 15 мая 1930 г., в котором говорилось о том, что жизненно необходимым условием быстрой индустриализации является создание на Востоке второго основного угольнометаллургического центра СССР, путем использования богатейших угольных и рудных месторождений Урала и Сибири. Эту линию утвердил XVI съезд партии, принявший решение о создании новой мощной угольно-металлургической базы на Востоке страны. Это окончательно положило конец дискуссиям и стало государственным оформлением новой стратегии сдвига производительных сил в восточные районы СССР.

Каковы были бы последствия, если бы победил иной вариант?

С экономической точки зрения его сторонники, безусловно, были правы: новое промышленное строительство на востоке страны обходилось в несколько раз дороже, чем на Украине. Но вспомним, что в течение трех месяцев войска гитлеровской Германии оккупировали территорию, на которой проживало до войны более 70 млн.

человек, да еще и с основной индустриальной базой. С чем бы остался СССР в итоге уже в первый период Великой Отечественной войны? Думается, немецкий блицкриг тогда бы удался во славу немецкого оружия. Кстати, недооценка восточного экономического потенциала России стала, пожалуй, основной стратегической ошибкой высшего руководства Германии. Идеология советской индустриализации справедливо учла и интегрировала в себе геополитические императивы, существенно изменившие, конфигурацию территориально-хозяйственных приоритетов в пользу Азиатской части России. Одновременно с этим власть считала, что необходимость создания и развития индустрии в Сибири диктовалась и местными специфическими условиями, тормозящими ее социалистическое переустройство.