«И.В. ГОЛУБЧЕНКО ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РЕГИОНАЛЬНОЙ СЕТИ РАССЕЛЕНИЯ УФА 2009 УДК 913 ББК 65.046.2 Г 62 Печатается по решению функционально-научного совета Башкирского государственного педагогического университета ...»

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ

УНИВЕРСИТЕТ им. М.АКМУЛЛЫ»

И.В. ГОЛУБЧЕНКО

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

РЕГИОНАЛЬНОЙ СЕТИ

РАССЕЛЕНИЯ

УФА 2009 УДК 913 ББК 65.046.2 Г 62 Печатается по решению функционально-научного совета Башкирского государственного педагогического университета им.М.Акмуллы Голубченко И.В.

Географический анализ региональной сети расселения: монография [Текст]. – Уфа: Изд-во БГПУ, 2009. – 244с.

Монография охватывает основные аспекты изучения пространственно-временных особенностей региональной сети населенных пунктов. Приводится обзор взглядов географов на вопросы территориальной организации и динамики расселения. На примере Амурской области, Республики Башкортостан и других территорий проводится макрорегиональный, региональный и локальный анализ сети поселений с применением различных методов, в т.ч. авторских.

Предназначена для специалистов по географии населения, районной планировке, аспирантов, преподавателей, студентов географических специальностей.

Рецензенты:

А.В.Псянчин, д-р г. н., проф. (БашГУ);

Р.А.Фаткуллин, канд. г. н., проф. (БГПУ).

ISBN 978-5-87978-516- © Издательство БГПУ, © Голубченко И.В.,

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

ИССЛЕДОВАНИЯ СЕТИ ПОСЕЛЕНИЙ

1.1. Экономико-географическое изучение сети поселений: общий анализ подходов и методов

1.2. Приложение теоретической базы исследования к территории:

единица географической информации, рисунок сети расселения............ 1.3. Приложение теоретической базы к территории: районирование...... 1.4. Приложение теоретической базы исследования к территории:

обработка данных, прогноз и управление

ГЛАВА II. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕРРИТОРИИ

ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Географическая характеристика природных условий, истории заселения и освоения Благовещенского подрайона

2.2. Географическая характеристика разномасштабной территории исследования: Урало-Поволжье, Башкортостан, Миякинский район......

ГЛАВА III. ФОРМИРОВАНИЕ СЕТИ РАССЕЛЕНИЯ И

ЕЕ СОВРЕМЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ

3.1. Развитие сети населенных пунктов природных районов Благовещенского подрайона

3.2. Динамика численности населения природных районов Благовещенского подрайона

3.3. Анализ формирования сети расселения социально-географических районов Благовещенского подрайона

3.4. Особенности сети поселений Урало-Поволжья

ГЛАВА IV. РИСУНОК И РАЙОНИРОВАНИЕ СЕТИ ПОСЕЛЕНИЙ

4.1. Сопоставление физико- и социально-географических районов Благовещенского подрайона по территории и сетевым характеристикам расселения

4.2. Рисунок сети расселения территории

4.3. Рисунок расселения Урало-Поволжья

ГЛАВА V. ПРОГНОЗИРОВАНИЕ РАЗВИТИЯ СЕТИ РАССЕЛЕНИЯ.

УПРАВЛЕНИЕ РАССЕЛЕНИЕМ

5.1. Прогнозирование развития расселения Благовещенского подрайона

5.2. Оценка управляемости и рекомендации по управлению развитием сети расселения

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга, предлагаемая читателю, в основе своей была написана в середине 90-х годов. Изданию монографии помешал ряд обстоятельств, и только сейчас, после выхода некоторых печатных работ, развивающих отдельные направления исследования, нами была подготовлена эта публикация.

При этом кардинальная переработка материала с учетом новых данных, а также сведений по различным территориям (в диссертации исследована только южная часть Амурской области РФ), возможность чего рассматривалась автором, была отвергнута из-за фрагментарности имеющихся новых наработок и трудности самого обновления1.

Теоретическая часть книги также могла получить значительное обновление благодаря большому количеству изданий о проблемах расселения, в том числе близких к нашей тематике. Работа тем не менее сохранила текст десятилетней давности почти в прежнем виде (с некоторыми правками, сделанными по рекомендациям рецензентов, а также с учетом литературного редактирования). Это делает необходимым продолжение намеченных линий исследования уже с современных позиций, что стоит в наших ближайших планах. Актуальность некоторых из таких направлений за истекшее время стала еще более очевидна – это вопросы самоорганизации расселения, изучение опорного каркаса территории, сравнительный анализ расселения разных территорий и разных периодов истории, совершенствование методов изучения расселения и др.

Автор считает своим долгом выразить глубокую признательность всем коллегам, оказавшим большую помощь в появлении этой книги – как в ее первом варианте 1995 года, так и нынешнего издания. Из них прежде всего хочется отметить рецензентов, а также А.И. Алексеева, профессора МГУ им. М.В. Ломоносова, и А.В. Чуба, доцента Благовещенского госпедуниверситета. Рекомендации и замечания этих специалистов позволили значительно улучшить книгу.

В подготовке монографии к изданию в разное время большую помощь оказали также советы В.Я. Рома, Е.С. Айнварга, Ф.Н. Рянского. На этапе публикации очень много работы проделано в издательстве БГПУ им.

М.Акмуллы во главе с С.В. Вахитовым.

Некоторые данные все же были обновлены, это прежде всего относится к таблицам в последнем параграфе работы и к краткой версии каталога населенных пунктов Амурской области. Автор получил необходимые для этого сведения в республиканском органе государственной статистики (Уфа) и от А.В. Чуба (Благовещенск), за что также весьма благодарен.

База данных работы создавалась и обрабатывалась вручную, что делает весьма трудоемким полный пересчет таблиц по свежим сведениям.

ВВЕДЕНИЕ

Отечественная социально-экономическая география переживает переломный этап своего развития, связанный с изменениями в стране, продолжающимся взаимопроникновением со смежными научными дисциплинами и появлением на стыках с ними новых направлений исследования, с увеличением влияния заграничных географических школ.

В связи с динамичностью жизни социума в стране многие сведения о территориальной организации общества (ТОО), размещении различных объектов, их количественные и качественные характеристики очень быстро устаревают, что сильно затрудняет их изучение, хоть и делает особо актуальным некоторые аспекты – например, исследованием динамики процессов и разработку научного прогноза.

Как известно, одним из самых стабильных компонентов ТОО является расселение (Маергойз, 1981), особенно его сетевые характеристики, показывающие размещение людей по населенным пунктам2 (в случаях, когда населенные пункты являются ведущей формой расселения), размещение самих поселений, структуру занятости их жителей и целый ряд других элементов расселения.

Сеть поселений для большей части территории России может считаться основой ТОО. Сеть самых крупных поселений – больших городов – признана каркасом для территориального развития хозяйства, населения (Алаев, 1983; Лаппо, 1983, 1987; Баранский, 1980). То же самое можно сказать и о других уровнях иерархии – населенные пункты меньшего размера – малые и средние города, крупные села и пгт – образуют местный опорный каркас расселения, во многом определяющий развитие своего региона.

Многие исследователи указывают также на то, что размещение населения наиболее полно из прочих компонентов отражает всю ТОО в целом, ее закономерности, особенно при рассмотрении дробных экономикогеографических районов (Космачев, 1968). Часто в центре внимания географов оказываются либо только города, либо административные единицы (сельсоветы, районы, группы районов), и при этом исследуются обычно системы расселения, а не сети.

Одним из регионов, где сеть поселений остается слабо исследованной, является Дальний Восток России, тогда как южная его часть, которая уже может считаться староосвоенной, обладает достаточно развитым опорным каркасом расселения. При этом он отличается определенной изолированностью от других более или менее заселенных территорий, и изучение динамики развития сети населенных пунктов на юге Дальнего ВосВсе основные понятия, встречающиеся в тексте, кратко характеризуются в приложении.

тока может выявить ряд закономерностей развития, в том числе местных, региональных.

Наше внимание было обращено на один из регионов Дальнего Востока – Амурскую область, точнее, ее относительно освоенную, южную часть. Отметим ряд особенностей области:

1) отсутствие выхода к морю в сочетании с приграничным положением;

2) четкая обособленность наиболее освоенной южной части области от освоенных районов соседних регионов (отсутствие непрерывной полосы сплошного заселения);

3) положение административного центра области – г. Благовещенска – в стороне от основной транспортной магистрали региона – Транссиба;

4) наличие зоны развитого товарного земледелия.

Отметим динамичность территориальной организации общества в пределах Амурской области, что проявляется прежде всего в изменениях размещения транспорта и топливно-энергетического комплекса. В число примеров (уже появившихся в 1990-е – 2000-е гг. либо перспективных объектов) назовем автодорожный мост через р. Зея близ г. Свободный, автомагистраль Чита – Хабаровск, мост через Амур у г. Благовещенск, амурский участок магистрального трубопровода Эвенкия – Приморье, Ерковецкий буроугольный бассейн, Бурейскую ГЭС, космодром Свободный.

Многие черты делают Амурскую обл. схожей с соседями: положение на границе северной и южной зон освоения (в связи с чем наличие районов и староосвоенных, и пионерных), общая направленность промышленности в основном на извлечение и первичную обработку природных ресурсов (прежде всего полезных ископаемых и древесины), наличие протяженной границы с Китаем.

Выбрав в качестве территории исследования Амурскую обл., мы должны были столкнуться при изучении ее сети поселений с рядом методических и методологических проблем, связанных с наличием в субрегионе, с одной стороны, районов нового освоения, а с другой – относительно староосвоенных районов. Эти два рода территории резко отличаются друг от друга, в том числе и по расселенческим характеристикам, особенно по сетевым (так как параметры системные, несомненно, покажут наличие связанности районов, находящихся в пределах одной административной области). Населенные пункты на севере области расположены гораздо реже, обычно без соприкосновения зон влияния, имеют неаграрную специализацию (за небольшим исключением) и отличаются по многим другим показателям от населенных пунктов юга Амурской обл.

Учитывая эти обстоятельства, мы обратили внимание прежде всего на южную, наиболее освоенную и заселенную часть Амурской обл., назвав ее «Благовещенский подрайон» (рис. 1). Точные рубежи этой территории мы укажем ниже, отметив лишь, что они не совпадают с границами административных районов, так как при их проведении мы принимали во внимание границы массива сплошного заселения и некоторые природные рубежи.

Некоторыми чертами схожести с Амурской обл. (по крайней мере с южной ее частью) обладает территория Республики Башкортостан. Ряд природных комплексов, ход освоения (Амурская обл. – на 100-150 лет позже по сравнению с Башкирией), отдельные черты современной территориальной организации общества позволяют проводить параллели при изучении обоих регионов. Кроме названных территорий, автор использовал материалы по некоторым другим регионам, в основном находящимся в пределах Урало-Поволжского макрорегиона, но иногда расположенным и за пределами России.

Теоретической основой исследования явились работы, выполненные по общим вопросам расселения экономгеографами Э.Б. Алаевым, А.И. Алексеевым, С.А. Ковалевым, К.П. Космачевым, Г.М. Лаппо, И.М. Маергойзом, В.В. Покшишевским, Ю.Г. Саушкиным, П. Хаггетом, В.А. Шупером и др.

В вопросах отбора данных, выбора методов их обработки автор руководствовался прежде всего трудами С.А. Ковалева, Ю.В. Медведкова, Г.Л. Громыко.

При рассмотрении закономерностей формирования сети расселения Благовещенского подрайона использовались публикации по Амурской обл., югу Дальнего Востока и Дальнему Востоку в целом географов В.П. Бурдуковского, Л.А. Понкратовой, А.С. Пузанова, историков В.Е. Борчаниновой, В.М. Кабузана, Л.Л. Рыбаковского, Е.Н. Чернолуцкой.

Пространственно-временная организация населения Башкортостана пока не стала центральным предметом географического исследования. Она рассматривалась в ряде комплексных общественно-географических работ (И.В. Комар, М.Ф. Хисматов), в трудах по географии населения Урала и Поволжья (А.А. Важенин, Л.Е. Иофа, М.А. Жулина, Ф.З. Мичурина).

Имеются публикации по некоторым аспектам социальной географии Башкортостана: о трудовых ресурсах (Р.Г. Сафиуллин, Р.М. Сафиуллина), демографической ситуации (Ю.В. Фаронова), поселках городского типа (И.Э. Мухаметнуров), сельской местности (В.А. Максимов), миграции населения (З.А. Хамадеева), а также комплексные публикации (некоторые из которых уже потеряли научное значение) Р.Н. Набиуллиной, Г.Н. Заплатиной, Ш.В. Шихман, Т.Х. Кузбекова, А.Н. Араслановой и др.

Нередко вопросы размещения населения республики оказываются в сфере внимания специалистов различных областей знания: историков (А.З. Асфандияров), социологов (Р.А. Галин), медико-географов (И.Р. Рахматуллина; в соседних регионах – Е.В. Карпухин, Б.Л. Колесников, Л.Р. Мухаметова) и др. Настоящая работа также не претендует на полный охват всех аспектов географии населения Башкортостана, оставляя этот сюжет для последующих изысканий. Отметим лишь, что многообразие и сложность процессов формирования расселения населения на Южном Урале заслуживают особого внимания географов.

В ходе исследования мы стремились в большей или меньшей степени придерживаться некоторых базовых принципов, подходов. Не всегда это было возможно целиком в рамках данной работы. Например, необходимость выявления реальных особенностей расположения, взаимосвязей, тенденций развития структур и показателей расселения для разработки эффективных моделей, рекомендаций по управлению расселением. Пока нам не удалось достигнуть желаемой степени проработки практических рекомендаций, как и желаемого уровня конструируемых моделей.

Подробный анализ проведен на основе данных по одной относительно небольшой территории, но с привлечением сведений по ряду других районов и попыткой обобщения некоторых выявленных особенностей, тенденций развития сети расселения. В смысле территориального охвата настоящее исследование находится в начальной стадии, требуя дальнейшего расширения.

Преследуемые нами цели привели к отказу от административного района как единицы географической информации. Причина этого – внутренние различия рассматриваемых территорий (юг Амурской области, равнинная часть Башкортостана и др.), изучение которых с помощью порайонных данных не позволяет выявить даже достаточно крупномасштабные особенности размещения населения.

Сведения о населенных пунктах мы анализировали как во всей их совокупности, так и в разрезе поселений, различных по своим функциям, что позволяет судить о направлении хозяйственного развития и проявлениях влияния на сеть расселения факторов, по разному действующих на указанные группы населенных пунктов.

В ходе работы использовались следующие данные в разрезе населенных пунктов по основному району исследования:

– географические координаты и административное подчинение;

– род занятий основной части населения;

– национальность, сословная принадлежность и вероисповедание населения (до конца 1920-х гг.);

– численность населения;

– период существования.

Динамический ряд изменяющихся данных выстраивался в большинстве случаев за 1893-1989 гг. Кроме того, был введен ценз на включение поселений в базу данных – населенный пункт должен был в своей истории достигнуть людности 100 чел. и существовать не менее 10-15 лет (средний межпереписной период). В основу этой базы данных лег созданный автором каталог поселений Амурской области на всей ее территории и за все время существования (с конца 1850-х гг.), включивший вышеперечисленные и некоторые другие сведения о всех населенных пунктах (считая временные, сезонные, насчитывавшие менее 10 жителей и прочие, зафиксированные статистикой)3.

Обработка данных велась в разрезе природных и социальногеографических районов (выделенных на основании сведений об административном делении территории исследования с 1893 г.) Благовещенского подрайона по следующим показателям: численность населения; количество поселений (в том числе количество основанных в каждый из семи периодов формирования сети поселений, а также количество исчезнувших в течение двух последних из этих периодов населенных пунктов); соотношение этих показателей между собой (средняя людность поселений), а также их отношение к площади районов (плотность населения и густота поселений). Данные о численности населения и производные от них показатели находились по каждому району в разрезе населенных пунктов различных функциональных типов (типология поселений разработана на основе публикаций С.А. Ковалева и А.И. Алексеева).

В предлагаемой работе имеется ряд авторских сюжетов, связанных, в частности:

– с использованием модифицированных методов обработки статистических (плавающая группировка, коэффициент выравнивания) и картографических (сложение карт, скользящий кружок при определении плотности населения) данных;

– для Благовещенского подрайона – с сочетанием дробной базы данных (в разрезе населенных пунктов) и длинных динамических рядов данных (в большинстве случаев – за 1893-1989 гг.);

– с применением для изучения формирования сети поселений природного и административного районирования;

– с периодизацией и комплексным изучением формирования сети расселения относительно староосвоенного подрайона областного экономического района, четко обособленного от соседних крупных сгустков населения;

– с анализом сложившегося рисунка сети расселения в сравнении с гипотетической идеальной схемой расселения территории исследования;

– с районированием и зонированием Благовещенского подрайона по признаку территориальных различий в формировании сети поселений;

– с многовариантным прогнозом развития расселения Благовещенского подрайона;

– с оценкой возможностей управления развитием расселения и выработкой рекомендаций по управлению.

Краткий вариант каталога см. в приложении (табл. 6).

Рис.1. Южная часть Амурской области.

ГЛАВА I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ

ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СЕТИ ПОСЕЛЕНИЙ

1.1. Экономико-географическое изучение сети поселений: общий анализ подходов и методов Вопросами изучения сети поселений на том или ином этапе своей деятельности занимался, пожалуй, каждый экономикогеограф. Это, с одной стороны, обогащает методику такого рода исследований, разнообразит их подходы, но, с другой стороны, усложняет учет всех модификаций методов и направлений изучения. Поэтому мы попытаемся лишь привести примеры основных, на наш взгляд, таких направлений, не претендуя на полный их охват и подробный анализ, а затем покажем место в этой системе настоящего исследования.

1. Общетеоретические работы, касающиеся проблематики сети расселения. Из этого ряда работ выделим фундаментальные труды С.А. Ковалева (1960, 1963), в которых содержится анализ сущности расселения, его основных особенностей, разновидностей; приводятся использованные нами типологии поселений по функциям и людности, а также многие другие ценные положения, включая подходы к изучению расселения и методические вопросы.

Во многом созвучны работам С.А. Ковалева развивающие и дополняющие его концепцию расселения публикации А.И. Алексеева (1982, 1988, 1990), в которых раскрыты основные актуальные для последних двух десятилетий вопросы изучения систем и сетей поселений. Особенно ценным для настоящего исследования явилось: изложение в этих работах недостатков концепций переустройства расселения прежних десятилетий;

приведенные суждения о саморазвитии сельского расселения; ряд методических замечаний (в частности, о выборе для исследования расселения единицы географической информации).

Как и указанные авторы, от анализа сущности расселения, его сформировавшихся структур – к проблемам прогнозирования и управления расселением идут многие другие исследователи. Среди них назовем прежде всего экономгеографов А.А. Минца (1974а, б, в; вторая из этих публикаций – в соавторстве с Е.И. Игнатьевым), много писавшего об инерционности расселения, о методологии регионального прогнозирования;

Г.М. Лаппо (1974, 1983), также обратившего внимание на инерционность расселения, и давно занимающегося разработкой концепции опорного каркаса расселения, на наш взгляд, очень продуктивной; В.В. Покшишевского (1962, 1976, 1978, 1980), который, не указывая прямо своего отношения к управлению расселением, все же отдает предпочтение приоритету исторических тенденций развития расселения; Ю.Г. Саушкина (1976), бывшего одним из пионеров прогнозной проблематики в отечественной географии (Проблемы регионального географического прогноза, 1982).

Противоположные взгляды на расселение – у ученых, считающих, что вопросы прогнозирования и управления расселением должны базироваться на вопросах производительных сил, а исторические тенденции развития расселения в случае их несоответствия этим запросам должны быть изменены. Особенно полярное выражение подобных воззрений можно видеть у ряда экономистов, проектировщиков, считающих необходимым, в частности, выравнивание уровня заселенности ныне слабо освоенных районов с одной стороны и районов старого освоения с другой (Солофненко, Наймарк, Листенгурт, 1972). Подобные концепции критиковал еще А.А. Минц (1974б). В видоизмененном и «смягченном» виде признаки такой точки зрения присутствуют в публикациях В.Г. Беленького (1979, 1986, 1988), Ф.М. Листенгурта (1974 – в соавторстве с А.В. Кочетковым;

1985; 1987 – в соавторстве с А.И. Портянским и Г.С. Юсиным).

Кроме указанных работ, многие публикации, содержащие интересные концепции и подходы, занимают промежуточное положение между крайними взглядами на принципы управления расселением – или же не касаются этого вопроса. Среди авторов таких публикаций мы отметим Э.Б. Алаева (1983), О.А. Константинова (1967а, б), Б.С. Хорева (1981а, б; вторая публикация – в соавторстве с С.Г. Смидовичем), Ж.А. Зайончковской (1985), К.П. Космачева (1968), Е.Е. Лейзеровича (1989).

2. Работы, затрагивающие отдельные проблемы исследования сети расселения.

А) Отбор и обработка данных. Большинство известных нам исследований расселения в качестве единицы географической информации (ЕГИ) используют административный район, группы административных районов и территориальные образования более высокого ранга. Реже – когда изучаются относительно небольшие территории, – берут данные в разрезе сельсоветов и населенных пунктов. И очень немногие исследователи используют в качестве основной ЕГИ населенный пункт (в качестве примеров приведем следующие работы: Каспаровица, 1971; Мурель, 1971).

В то же время многие ученые указывают на желательность как можно более подробного изучения расселения, используя сведения в разрезе именно населенных пунктов (поселенные данные). В их числе С.А. Ковалев (1988), А.И. Алексеев (1990), Д.Н. Лухманов (1994). Одним из основных аргументов при этом выдвигается необходимость учитывать часто встречающееся несоответствие административных и хозяйственных границ ареалам расселения. Так, требуют уточнения данные, полученные В.Г. Беленьким (1988), Т.И. Заславской и Е.Е. Горяченко (1988), Е.Е. Лейзеровичем (1989) о расселении в пределах Амурской обл. (см. картосхемы в указанных работах), поскольку большая неоднородность территории области приводит к чрезмерной генерализации картины.

Отбор данных и разработка системы рассчитываемых на основе этих данных показателей – очень важный этап исследования. Ряд работ специально посвящен этому вопросу, либо ставит его в качестве особой задачи (Ковалев, 1963; Дмитревский, 1990; Мурель, 1971). Причем порой, говоря об изучении систем расселения, авторы руководствуются почти исключительно сетевыми показателями (Мурель, 1971; из системных характеристик, показывающих связность, функциональные взаимосвязи, – только потенциал поля расселения).

Превращение исходных данных в рабочие показатели и анализ уже собственно показателей проводился в настоящей работе на основании небольшого числа источников из очень многих существующих – это книги Г.Л. Громыко (1974; Общая теория статистики, 1985), ряд других публикаций (Медведков, 1965-1966; Тойн, Ньюби, 1977; Хаггет, 1968).

Б) Структура сети расселения. Районирование. При рассмотрении этого вопроса исследователи обращают внимание прежде всего на типологии поселений (по людности, функциям и др.) и их взаиморасположение (рисунок сети расселения). Специально проблемами типологии населенных пунктов занимались С.А. Ковалев (1963), А.И. Алексеев (1990), Т.И. Заславская (1988, в соавторстве с Е.Е. Горяченко), В.В. Смаль (1990), Н.Ф. Кожуховская (1975) и др. Взаиморасположение поселений – тема ряда публикаций С.А. Ковалева (1963), Г.М. Лаппо (1983), О.Б. Глезер (1987), П.М. Поляна (1984).

Районирование расселения изучается давно, но не во всех регионах оно изучено одинаково хорошо. После публикации Н.И. Ляликова (1948-1949) о зональных типах сельского расселения СССР появилось немало исследований, посвященных различиям расселения в стране, ее регионах (Константинов, 1967а, б; Воробьев, 1977; Глезер, 1987; Смаль, 1990 и мн.др.), но еще недостаточно изучены закономерности размещения поселений, особенно на Дальнем Востоке. Далеко от завершения находится изучение этого аспекта и в Урало-Поволжье, в том числе в Башкортостане.

В) Формирование сети поселений. Вопрос динамики расселения – один из самых популярных в экономгеографической литературе, при этом наиболее разработаны описания заселения всех крупных регионов СССР, выявлен ряд основных закономерностей процесса заселения новой территории и трансформации сложившегося расселения в связи с изменившимися условиями развития. Практически все вышеуказанные работы касаются того или иного из этих аспектов, особенно труды С.А. Ковалева (1963), А.А. Минца (1974а), В.В. Покшишевского (1978), В.В. Воробьева (1977), К.П. Космачева (1974). Кроме этого, укажем основные работы по динамике расселения Дальнего Востока (преимущественно южной его части): В.П. Бурдуковский (1977), А.И. Алексеев с Б.Н. Морозовым (1989), Г.Е. Грум-Гржимайло (1894), В.М. Кабузан (1985), Л.Л. Рыбаковский (1990).

Среди публикаций, посвященных формированию расселения Республики Башкортостан, выделим, во-первых, ряд комплексных экономико-географических, исторических и социологических трудов, не охватывающих все аспекты вопроса, но являющихся большим вкладом в его изучение (Асфандияров, 1990, 1991, 1993-2002, 2001; Галин, 1988;

Хисматов, 1987). Во-вторых, имеется некоторое количество отраслевых публикаций по тому или другому вопросу формирования расселения, в основном относящиеся к нынешнему веку (Максимов, 1992; Мухаметнуров, 2003; Фаронова, 2002, Хамадеева, 2006 и др.). В-третьих, известны работы, посвященные географии Урала и Поволжья, включающие в район исследования территорию Башкортостана либо близлежащие регионы (Анимица и др., 2004; Важенин, 1997; Жулина, 2003; Иофа, 1951; Карпухин, 1998; Мичурина, 1998 и др.).

Г) Прогноз развития сети поселений и управление этим развитием.

Этот аспект был разобран выше, в разделе параграфа, посвященном общетеоретическим публикациям расселенческой проблематики.

Отметим, что работ, посвященных тематике исключительно сети поселений, немного, особенно рассматривающих эти проблемы в комплексе.

1.2. Приложение теоретической базы исследования к территории:

единица географической информации, рисунок сети расселения Перейдем к более подробному изложению теоретической базы настоящего исследования. Основываясь преимущественно на указанных работах, оно рассматривает в рамках подрайона крупного (по своей территории и разнообразию природных условий, экономических и социальных объектов и процессов) областного экономического района все основные перечисленные выше аспекты изучения сети расселения.

Выбор единицы географической информации (ЕГИ), отбор данных. В последние десятилетия экономгеографы стали особое внимание уделять вопросам выбора ЕГИ и ее соответствия масштабу исследования (Алаев, 1983; Лухманов, 1994). Да и прежде этот очень важный вопрос не оставался без внимания (Ковалев, 1960, 1963). Отмечается, в частности, что «особый подход к выбору ЕГИ требуется при изучении расселения в северных, пустынных и горных районах, то есть на территориях, где размеры и конфигурация заселенных ареалов не совпадают с территориями, оконтуренными административными или хозяйственными границами»

(Лухманов, 1994). У другого автора мы встречаем прямую рекомендацию по выбору ЕГИ: «Наиболее верную картину размещения населения … можно получить, если знать реальное расселение людей по конкретным поселениям» (Алексеев, 1990). Подобные высказывания встречаются и у С.А. Ковалева (1988).

Полностью согласившись с этими исследователями, мы сделали выбор основной единицы географической информации в пользу населенного пункта. Положение Амурской области на подступах к Северу, а также выбранный нами масштаб исследования позволяет считать такой выбор оптимальным, поскольку иначе практически невозможно получить адекватные выводы о закономерностях расселения Благовещенского подрайона.

Республика Башкортостан, несмотря на расположение в освоенной местности, также отличается пестрой картиной плотности заселения и освоения, причем не только в горной восточной части, но и в районе Бугульминско-Белебеевской возвышенности.

Многим ученым в качестве ЕГИ послужили сельсоветы – но они, на наш взгляд, слишком эфемерные образования, поскольку часто меняют свои границы (как, например, массовые корректировки в 2005-2008 гг. в Башкортостане и других регионах России (Голубченко, 2005; Закон РБ…, 2005)), при этом занимают порой большие территории, объединяют очень разные поселения – по людности, функциям, другим показателям.

В пределах Благовещенского подрайона в настоящее время насчитывается около 500 поселений, которые и легли в основу базы данных исследования. Кроме того, было решено использовать сведения о ныне не существующих поселениях (для задач исследования динамики), которых на территории региона было, как установлено в ходе отдельного исследования, около 1000.

Чтобы не усложнять предстоящие расчеты, был введен ценз для поселений на людность и длительность существования. Таким образом, были отброшены все мельчайшие и существовавшие короткое время поселения.

Пороговыми значениями принимались при этом 100 чел. (за всю историю поселения) и период 10-15 лет (средний промежуток между соседними переписями и другими учетами населения). Из ныне существующих поселений не вошли в основную базу данных по указанному критерию около 20 населенных пунктов, из исчезнувших – более 850. В исследование, таким образом, вовлечены данные по более чем 630 поселениям Благовещенского подрайона.

В качестве основных временных отметок были приняты годы переписей и учетов населения: 1859, 1887, 1893, 1903, 1913, 1917, 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг. (материалы переписи 2002 года в базу не попали, но приводятся в приложении к данной работе, табл. 6).

По каждому поселению, попавшему в основную базу данных, были собраны следующие сведения:

а) динамика населения;

б) местоположение и административная принадлежность (с 1893 г.);

в) функциональный тип;

г) период существования;

д) принадлежность жителей к основным этническим и прочим группам (национальность, сословие, вероисповедание, занятия).

В некоторых случаях были затруднения с отнесением поселения к той или иной группе по функциям, есть пробелы в данных о людности, характеристиках жителей и других сведениях, – но таких случаев немного, и они не повлияли на общие результаты исследования.

Основные функциональные типы поселений были выделены следующие:

б) малые смешанные поселения;

в) моноспециализированные поселения (аграрные и неаграрные).

При этом мы руководствовались рядом исследований других авторов (Ковалев, 1963; Алексеев, 1990). В ряде случаев при отнесении населенного пункта к тому или иному типу брались во внимание конкретные обстоятельства. Так, все сельские центры административных районов были отнесены к малым смешанным поселениям, так как кроме сельскохозяйственной функции они имеют также как минимум еще одну – услуг (в т.ч.

управления).

В работе часто использовались динамические ряды данных за длительные периоды (обычно с 1893 по 1989 г.). Это делалось с целью выявить долговременные тенденции динамики тех или иных показателей и, где это было возможно – периодичность (цикличность) процессов. Как нам кажется, такой подход оправдал себя и с успехом может применяться в географических работах. Анализ динамики – средство для выявления глубинных закономерностей, взаимосвязей, используемых затем для классификации и прочих форм изучения.

Обобщение поселенных данных возможно по разным территориальным ячейкам. Ниже будет дано описание схемы, выбранной для конкретной территории – Благовещенского подрайона, но здесь мы остановимся на одном из вариантов, также возможном для использования, причем варианте универсальном.

Для многих видов деятельности человека, в том числе научной, большое значение имеет вопрос инвентаризации объектов деятельности, структурирования информации об этих объектах по различным критериям для хранения, поиска, анализа. В географии сложилась ситуация относительной неопределенности объектов, что отрицательно сказывается прежде всего на сопоставимости разных исследований. Географические объекты имеют нечеткие границы или меняют их со временем, что затрудняет анализ результатов, полученных для разных периодов времени или с использованием разных подходов к районированию территории.

В связи с этим возникает вопрос, связанный с возможностью введения и продуктивного использования стандартных единиц сбора и использования географической информации. На сайте Международной организации стандартизации (ISO) в разделе Geographic information/Geomatics мы не обнаружили подобных стандартов, что дает основание для соответствующих предложений. Единственный действующий вариант мировой сетки, всеми признанный, представляет собой топографические карты. Но эта сетка имеет ячейки, отличающиеся друг от друга по форме и размерам на разных широтах, что лишает их универсальности.

Основные требования, которым, на наш взгляд, должны соответствовать элементарные единицы (ячейки) географической информации, заключаются прежде всего в следующем:

1) полное покрытие всей поверхности Земли, чтобы обеспечить географические исследования любого масштаба, от локального до глобального;

2) размер, отвечающий интересам крупномасштабных географических исследований;

3) одинаковая форма и размер всех единиц (ячеек) на планете;

4) привязка к удобным и в то же время малоподвижным ориентирам на поверхности.

Учитывая необходимость полностью покрыть всю поверхность планеты, мы можем ограничить разнообразие формы ячеек следующими вариантами: треугольные, прямоугольные (квадратные) и шестиугольные. По соотношению между максимальным и минимальным расстоянием от центра до внешних границ ячейки оптимальным представляется шестиугольник. Он, говоря другими словами, из всех фигур, способных заполнить поверхность без просветов между ними, наиболее близок к кругу. Изомерность ячейки является важным преимуществом, позволяющим применять ее для географических исследований – ведь это отвечает тенденциям, присущим многим территориальным процессам (формирование сфер влияния поселений, а также в живой природе, развитие систем разломов на территориях разных масштабов, мерзлотные явления и пр.). В то же время шестиугольник не является идеальной формой. Его неудобство проявляется при необходимости объединять элементарные ячейки в группы, на чем мы остановимся ниже.

Размер ячеек может быть продиктован минимальными размерами территорий, оказывающихся районами исследования. География известна стремлением к разномасштабности, изучению территорий от небольших до очень крупных. Как правило, речь идет о площади как минимум в несколько квадратных километров, а обычно – от нескольких сот квадратных километров. Следовательно, географическая информация должна собираться в разрезе еще меньших территорий, чтобы из этих единиц могла складываться искомая картина. Обосновать минимальный размер можно на основе конкретных данных о физико-, социально- и экономико-географических исследованиях, а пока предположим примерный размер элементарной ячейки географической информации около 2-5 км в поперечнике. При таких размерах мы получим сетку для всей планеты, в которой будет насчитываться примерно 50 млн. ячеек (около 10 тыс. рядов, в каждом из которых – от 1 до 10 тыс. ячеек).

Непосредственное использование единиц такого размера приемлемо далеко не для каждого исследования. При более мелкомасштабном подходе предлагается объединять элементарные ячейки в кластеры, причем принципы объединения также можно стандартизировать – каким образом должны объединяться 2, 3 и более соседних элементарных ячеек, чтобы образовать более крупную, интегральную единицу географической информации, которая и станет основной для данного исследования (примеры – на рис. 2). В данном случае проявляется относительное неудобство шестиугольников, которое отсутствует при использовании треугольных и четырехугольных ячеек. Из шестиугольников нельзя составить более крупные фигуры той же формы, что может затруднить их использование.

С другой стороны, крупномасштабная работа может потребовать еще меньших ячеек, чем предложенные нами. Дробление ячеек допустимо, для этого можно использовать равносторонние треугольники – они заполняют шестиугольники без остатка, позволяя переходить к более крупному масштабу исследования.

Одним из важных вопросов, упомянутых выше, является конкретная привязка глобальной сети элементарных ячеек географической информации к территории. Решать данный вопрос необходимо в следующих аспектах:

– выбор ориентации первого шестиугольника, располагающегося на Северном географическом полюсе (вариант: углами на меридианах и 180 градусов);

– выбор нумерации шестиугольников в рядах (например, в каждом ряду начиная с первого шестиугольника, хотя бы частично расположенного в восточном полушарии при движении с запада на восток). Кодировка ячеек при этом может иметь, например, такую форму: 00567что означает 112-ю ячейку в ряду 567.

Рис. 2. Примеры объединения элементарных единиц географической информации Использование шестиугольных ячеек для анализа территории уже известно, начало чему положили еще классические построения В. Кристаллера и А. Лёша в первой половине XX века. В числе современных географических исследований, применявших подобный подход, назовем работы А.И. Зырянова и Л.П. Фукса (Зырянов, 1984, 2007;

Фукс, 2002, 2007).

Рисунок сети расселения.

С расселением традиционно связывается термин «опорный каркас территории» (или «опорный каркас расселения»), но ввиду появления в последние годы разных интерпретаций термина «каркас территории»

мы должны остановиться на разных его вариантах, тем более что они зависят друг от друга.

На территории можно выделить три класса топологических элементов – 1) точечные (нуль-мерные), представленные вершинами гор, устьями рек, населенными пунктами и др.; 2) линейные (одномерные), например, реки, дороги, морской берег и т.п.; 3) площадные, или ареальные (двумерные), как озёра, районы, острова и т.д. Принадлежность географического объекта к тому или иному классу определяется масштабом и задачами исследования – так, при определенных обстоятельствах один и тот же объект может рассматриваться как представитель всех трех классов (например, город, сильно вытянутый вдоль реки, дороги или морского побережья;

озеро-старица).

Очевидно, что точечные и линейные объекты образуют особую совокупность, отличающуюся в той или иной мере концентрацией и/или рассеянием территориальных процессов. Например, в крупных геохимических узлах имеются повышенные содержания определенных элементов (концентрация), которые отсюда распространяются по более или менее обширным пространствам (рассеяние). Горные вершины и водоразделы концентрируют твердое вещество литосферы, являясь местом разделения водных бассейнов и гравитационного выноса горных пород. Подобные черты характерны и для рек, морских побережий и пр. Еще больше данные особенности выражены в общественно-географических объектах: крупных поселениях, производственных центрах, транспортно-коммуникационных полимагистралях. Отсюда сформировались существующие уже не одно десятилетие идеи каркаса территории, противопоставляемого площадным, ареальным явлениям.

В географии общества изучение каркаса (опорного каркаса) территории целенаправленно ведется уже несколько десятилетий (идеи и публикации Н.Н. Баранского, И.М. Маергойза, Г.М. Лаппо, Е.Н. Перцика и др., видимо, с середины 1940-х гг.), но оно является неполным без внимания к природным объектам, во многом обусловливающим рисунок этого каркаса. Представляется продуктивным разделить естественные особенности территории, влияющие на ее общественный каркас (крупные поселения и связывающие их магистрали), на две категории с точки зрения территориальной организации: фоновые и каркасные. Фон (не в смысле слабого влияния, а как площадное, двумерное явление) образуют прежде всего особенности климата, почв, растительности, животного мира, однородные формы рельефа. Каркасными будем считать неоднородности рельефа и речную сеть, так как именно они формируют своеобразный природный «скелет» территории, ее узловые и линейные элементы.

Обратим внимание на применение термина «экологический каркас территории», подразумевающий для значительных территорий (регион и пр.) прежде всего совокупность особо охраняемых природных территорий (ООПТ) (Об утверждении концепции…, 2003; Чибилёва, 2004), либо весь комплекс ландшафтов (Борисовская, 2007; Власова, 2008; Елизаров, 2008;

Мирзеханова, Остроухов, 2006; Отчет о научно-исследовательской работе…, 2007; Шарыгин, 2007), а для городов – водоемы и зеленые зоны (Лаппо, 1997; Об утверждении генерального плана…, 2004; Перцик, 1991). Мы считаем экологический каркас частным случаем, соотнося его с более общим понятием «каркас территории» – система узловых и линейных территориальных компонентов, играющих в том или ином смысле ключевые роли на данной территории4. Как справедливо отмечает Г.М. Лаппо (Лаппо, 1983), по отношению к общественному каркасу экологический каркас выступает как антипод, «антикаркас». Первым идею экологического каркаса территории выдвинул, видимо, специалист в области районной планировки и градостроительства В.В. Владимиров (Владимиров, 1982).

Любопытно, что в интернете более молодое понятие «экологический каркас» более популярно, чем «каркас расселения». Задавая поиск с этими словосочетаниями на основных поисковых порталах, мы получили данные, подтверждающие это доминирование (табл. 1).

Популярность словосочетаний «каркас расселения» и «экологический каркас» в интернете (февраль 2009 г.) Каркас расселения Экологический каркас Объяснение лежит на поверхности – в интернете число публикаций и их авторов, пишущих по геоэкологической тематике, значительно превышает таковые по общественной географии. Это отражает и ситуацию в научном сообществе «off-line».

Укажем также на применение еще одного родственного понятия – геокультурный каркас территории, который подразумевает совокупность этнокультурных территориальных комплексов как ядер этнокультурных регионов (следовательно, также предполагая наличие некоторой концентрации, в данном случае этнокультурной) (Герасименко, 2005).

1.3. Приложение теоретической базы к территории: районирование Из всех возможных вариантов районирования территории наше внимание привлекли два – природное (физико-географическое) и административное. Отказавшись от современных административных районов как ЕГИ, мы должны были найти иной вариант районирования территории исследоЭкологический каркас территории можно считать минимально необходимым для сохранения вариантом природного каркаса, своего рода «каркас в каркасе». Антропогенная нагрузка на компоненты экологического каркаса должна быть минимизирована, для прочих территорий и акваторий – лимитироваться согласно емкости (предельно допустимым показателям).

вания, чтобы иметь возможность изучать географические различия показателей расселения в пределах изучаемой территории.

Физико-географическое районирование территории отражает в себе основные закономерности распределения черт природы на земной поверхности и в прилегающих слоях географической оболочки, а так как от этого зависит освоение и заселение конкретной территории, различия в расселении, то природное районирование (а не агроклиматическое или на основе благоприятности условий проживания человека и пр.) легло в основу исследования наряду с административным.

Ландшафтные рубежи контрастности являются одними из важнейших составляющих географического положения (позиции) города. Города как ядра регионов позиционно тяготеют к ландшафтным рубежам разных видов и их узлам, а также к наиболее разнообразным в гидрографическом отношении территориям. В тех случаях, когда топологически расселение согласуется с речной сетью, проявляются бассейновые регионы. Изучение пространственного строения региона, расположения городов по отношению к ландшафтным рубежам контрастности позволяет сделать вывод о географическом положении города в регионе, который можно квалифицировать как правило «размер – позиция».

Город в зависимости от размеров формирует вокруг себя район соответствующего ранга. Исторически города активнее росли в тех местах, которые выделялись разновидовыми естественными ресурсами. Большими наборами ресурсов отличаются прежде всего ландшафтные рубежи контрастности.

Города и плотно заселенные ареалы мира тяготеют к морским и океаническим побережьям и берегам крупных озер. При этом городские поселения преимущественно располагаются в наиболее усложненных, разнообразных местах линии побережья. Зоны побережий являются важнейшими природными рубежами контрастности.

Геоморфологические границы также являются «концентраторами»

природных ресурсов. Наиболее яркой геоморфологической границей надо считать стык обширных высоких горных систем и значительных по размерам низменностей. В освоенных районах мира периферии равнин заселены плотнее их центральных частей. Значение геоморфологических рубежей для формирования сети городов проявляется не только в районах, где соседствуют четко выраженные хребты с обширными равнинами, но и на территориях со сложной горно-равнинной и горно-долинной мозаикой.

Четкость рубежа также является фактором, влияющим на формирование сети городов. Чем ярче геоморфологический рубеж (то есть, чем ниже равнина, и чем выше горы, чем обширнее контрастирующие области), тем при прочих относительно равных условиях в этом регионе, как правило, сосредоточено больше крупных городов.

Во многих странах есть примеры, когда наиболее крупные города размещены около подножий самых высоких гор. Есть многочисленные факты расположения самого крупного города страны (региона) у самой высокой горной вершины.

Если на определенной территории существует четко выраженная система взаимосвязанных групп городов, то каждый из них располагается на специфических, и только для этого города характерных, ландшафтных рубежах. Два соседних больших города, тесно связанных транспортно, часто находятся на разных рубежах. Индивидуальность ландшафтной основы каждого города – это катализатор роста всевозможных отличительных особенностей городов, фактор дополнительного своеобразия города, условие взаимодополнения городов.

Рубеж равнин и гор обычно сложный, состоит из двух-трех простых рубежей (порогов). Каждый порог обычно выражается в сети расселения поясом городов.

Позиция города относительно любого ландшафтного рубежа отражает характер участия данного города в экономической системе всего региона. Чем крупнее город, тем теснее его транспортные связи с окружением, тем на большее окружающее его пространство он непосредственно влияет и тем дальше он может быть «отодвинут» от того или иного рубежа контрастности.

Так вопрос о положении города относительно ландшафтного рубежа переходит в вопрос о том, попадает ли данный рубеж в экономическое пространство города.

Нередко встречаются геоморфологические рубежи характерной формы – кольцевой. Это границы межгорных котловин, которые способствуют формированию кольцевых линий городов. Если горная система имеет линейное простирание и очерчена ясно выраженными рубежами предгорий, то по обе стороны гор формируются два пояса городов. Эти пояса обычно параллельны настолько, насколько параллельны линии предгорий.

Граница и особенно граничный узел однородных геологических (тектонических, петрографических, геохимических и т.д.) областей очень важны с точки зрения обеспеченности разными видами ископаемого сырья и выражаются в сети городских поселений.

Тяготение города к реке общеизвестно. Для населенного пункта важна не только сама река, но и общее гидрографическое разнообразие территории. Местами, наиболее благоприятными для создания города всегда были не прямолинейные участки рек, а их крутые повороты, смена общего направления. Чаще города развиваются в местах слияния рек, приема крупных притоков. Типично, когда главный город той или иной территории располагается в её наиболее гидрографически разнообразном месте.

Бассейновость региона – это следствие гидрографической ориентированности системы расселения. В бассейновых регионах сеть поселений сформировалась в полном соответствии с речной сетью под особым влиянием гидрографического фактора.

В показатель бассейновости следует включить такие составляющие, как однобассейновость (доля основного речного бассейна в общей площади региона), гидрографичность ядра (разница между наибольшей протяженностью региона и расстоянием от социально-экономического ядра до наиболее разнообразного в гидрографическом отношении места), центриситет (разница между наибольшей протяженностью региона и расстоянием от социально-экономического ядра до геометрического центра региона).

Регионы России с высокими значениями бассейновости располагаются в основном в виде широтного пояса от Новгородской и Ярославской областей до Хабаровского края, наиболее проявляясь в лесной присеверной полосе, т.е. зоне обжитого Севера и пояса, примыкающего к границе зоны Севера с юга.

Растительные и почвенные рубежи контрастности, являясь поясами с повышенным видовым составом почвенно-растительных и других ресурсов, где соприкасаются разные типы использования земель, также накладывают отпечаток на рисунок системы городского расселения.

Геометрия естественных контрастных зон влияет на формирование расселенческой геометрии страны и региона. Одной из возможностей применения изучения природных рубежей является определение городов и регионов-«аналогов» как относительно подобных по рисунку ландшафтных рубежей контрастности.

Оценку ландшафтного разнообразия города необходимо проводить в пределах разных по размерам пространств (дополняющих районов), например, для его планировочного пространства, экономического пространства, перспективного экономического пространства (территории, которая может быть вовлечена в тесные хозяйственные контакты с городом в ближайшем будущем).

Главный город страны (региона) всегда отличается особыми преимуществами географического положения по сравнению с другими городами. Пространственное положение главного ядра (это может быть и столица, и крупнейший город) в стране (или регионе) зависит в основном от трех комплексных факторов (рис. 3). Город должен располагаться в треугольнике между тремя точками (геометрическим центром территории, точкой наиболее благоприятного внешнего географического положения и точкой, которая является центром ареала с наиболее высокими значениями ландшафтного разнообразия). Третья значимая точка фактически является основным узлом (или местом сгущения) ландшафтных рубежей контрастности региона.

Рис. 3. Положение ядра страны (региона) в зависимости от трех факторов Сдвиг ядра к одной из этих точек свидетельствует об ориентации в большей степени его на ту или иную функцию (внешние связи, управление страной (регионом), разработка собственных природных ресурсов).

Естественно, что наиболее оптимальным вариантом будет тот, при котором в стране (регионе) все эти факторы не противоречат друг другу и все три полюса, указанные на рисунке, совмещаются в одной точке (Япония).

Изучение топологии региона, согласованности природных и социально-экономических подсистем позволяет сделать вывод о географическом положении города в регионе, который можно квалифицировать как правило «размер – позиция».

Правило определяет зависимость между расположением (позицией) города и его величиной и выражается в том, что ценность позиций городов адекватна их размерам (Р = Р (П), где П – позиция города, Р – размер).

Иначе говоря, крупнейший город региона обладает наилучшим географическим положением. Второй по величине город имеет вторую по ценности позицию, третий – третью и т.д. При этом регион понимается как территориальная система любого иерархического уровня. Термин «позиция» в данном случае используется как синоним понятия «географическое положение». Говоря о размере города, мы прежде всего имеем в виду его численность населения.

Позиция (географическое положение) города складывается из экономико- и физико-географической составляющих. При разложении позиции функция приобретает вид:

где ЭГП – экономико-географическое положение, ФГП – физикогеографическое положение. В первой составляющей, на наш взгляд, наиболее важным является транспортно-географическое положение (ТГП), во второй – ландшафтная контрастность (ЛК). Если пренебречь другими многочисленными (в целом менее значимыми) факторами позиции, то функция выразится в следующем:

Правило имеет следствия:

а) Города региона с однопорядковым транспортным положением и ландшафтной контрастностью будут схожи по размерам.

б) Два города региона одинакового размера отличаются по транспортному положению настолько, насколько в обратном порядке различаются по ландшафтной контрастности.

Исследование связи ландшафтного разнообразия и структуры конкретных территорий позволяет сделать выводы:

а) оценку ландшафтного разнообразия территории для задач социально-экономической географии эффективно проводить через учет ландшафтных рубежей контрастности;

б) ландшафтное разнообразие и рубежи контрастности задают топологические свойства региона, согласуются со многими компонентами территориальной организации общества, а именно с системой расселения (сетью городов), с разветвленностью производственной структуры, с конфигурацией транспортной сети, и должны учитываться в природопользовании;

в) благодаря анализу влияния ландшафтных рубежей контрастности на топологию Урала проявляется и объясняется особенность уральского региона – пространственная симметрия в системе расселения.

Изучение и сравнение работ ландшафтоведов и физикогеографов по районированию Пермского края, Свердловской области и Республики Удмуртия, при весьма значительном разобщении мнений и расхождении в сетках, позволяют говорить о проявлении на данной территории ландшафтных рубежей контрастности семи порядков.

Емкость такой характеристики, как ландшафтное разнообразие, позволяет применить ее в качестве основы для классификации и типологии регионов дробного уровня Среднего и Западного Урала. В пределах Уральского Нечерноземья выделяются 27 территориальных социальноэкономических микросистем.

Современный этап развития региональных исследований, изучение региональной топологии предъявляют новые требования к географическим картам, к их информационной емкости и научным возможностям. Поиск общих территориальных свойств и закономерностей требует изучения экономической геометрии территории, приводит к созданию высокогенерализованных карт, в том числе таких, где изменена сама топографическая основа. Экономическая геометрия рассматривается нами как своеобразный раздел социально-экономической географии, призванный изучать реальные пространственные формы и отношения, соответствие реальных форм идеальным, находить геометрические свойства и закономерности на территории, путем пространственного анализа и синтеза определять пути улучшения региональной сбалансированности. Основным преимуществом картоидов, в отличие от карт, является несравненно большая возможность вычленения общих геометрических свойств региона.

Из всех вариантов социально-географического районирования было выбрано административное. Практически во всех встреченных нами работах, имеющих свой вариант экономико-географического деления того или иного региона, границы выделяемых районов совпадали с таковыми административных районов. Как уже отмечалось, это приводит к искажению результатов исследования, а единственным вариантом обращения к более дробному районированию (но на более высоком уровне, чем сельсоветы) было привлечение к исследованию сеток административного деления Благовещенского подрайона за последние 80 лет, поскольку именно около середины 1910-х гг. эта территория уже в основном сформировалась как относительно староосвоенная и имела потому достаточно дробное административное деление.

Внешние границы Благовещенского подрайона на севере и востоке в двух указанных вариантах районирования не совпадают, что несколько затруднило исследование, но в то же время послужило основой для некоторых новых суждений.

Рассмотрим подробнее оба варианта районирования.

В настоящее время нет общепринятого варианта физикогеографического районирования юга Дальнего Востока (Сочава, 1962; Рянский, 1992), а имеются десятки разных вариантов, не совпадающих порой даже на уровне самых крупных таксонов – стран, областей – и в построении иерархии таксонов районирования. Десять из этих вариантов были взяты за основу для составления обобщающей сетки природных районов Благовещенского подрайона, которые затем применялись при исследовании сети расселения региона.

Перенеся на общую топооснову эти варианты различных авторов5, мы обнаружили возможность выделить два типа территорий6.

Дальний Восток, 1961; Южная часть Дальнего Востока, 1969; Физико-географическое районирование СССР, 1968; Никольская, 1974; Карта физико-географического районирования СССР, 1983; Ивашинников, Барткова, 1985; Исаченко, 1985; Атлас СССР, 1986; Гвоздецкий, Мильков, 1987; Рянский, 1992.

Принимались во внимание границы ранга физико-географических провинций и выше, поскольку рассмотрение низших таксонов в масштабе нашего исследования дает слишком пеструю картину.

Рис. 4. Природное и общественное районирование Благовещенского подрайона.

Во-первых, это районы, названные нами «основными» – они включают в себя минимум из границ, проведенных учеными между физикогеографическими таксонами районирования, представляя собой таким образом ядра природных районов определенного ранга (как нам кажется, ближе всего к подпровинции).

Во-вторых, выявились районы, через которые большинство авторов, напротив, провели физико-географические рубежи. Таких районов оказалось несколько, и их можно отнести к двум типам – разделяющие отмеченные «основные» районы, и отделяющие всю территорию Благовещенского подрайона от лежащих к северу и востоку малоосвоенных районов.

Первые получили название «переходных», а вторые составили переходную зону Юг-Север. Всего территория исследования была разделена на 11 физико-географических районов (рис. 4а), из которых три относятся к «основным», пять – к «переходным», три – к переходной зоне Юг-Север.

Вся территория исследования примерно оказалась соответствующей физико-географической провинции.

Перед началом работы по обобщению административнотерриториального устройства Благовещенского подрайона был ограничен массив сплошного заселения, в пределах которого затем и были проведены границы социально-географических («управленческих») районов. Выделение массива производилось следующим образом. Территория исследования была разбита на трапеции по параллелям и меридианам со стороной 5 минут широты и долготы. Те из трапеций, в пределах которых находился хотя бы один населенный пункт из базы данных исследования, составили основу массива сплошного заселения. В него вошли и трапеции, окруженные со всех или с трех сторон «заселенными», даже если сами поселений не имели. Цель выделения массива сплошного заселения заключалась в изучении наиболее плотно освоенных участков Благовещенского подрайона.

В пределах полученного таким образом ареала на единую топооснову были переведены границы волостей, станичных округов, уездов, губерний (1893-1923 гг.), а также районов, округов, областей (1926-1989 гг.).

Как и при обобщении данных о физико-географическом районировании, выявились территории с наибольшей плотностью границ и территории с меньшей их плотностью. Первые составили «переходные» социальногеографические районы, вторые – «основные». Всего было выделено 14 районов – в том числе 4 «переходных» и 10 «основных».

Все выделенные физико- и социально-географические районы для удобства применения в исследовании получили постоянные номера и названия. При этом использовались некоторые обнаруженные особенности расположения районов. Так, «переходные» природные районы содержат 4 города из 5, попавших в физико-географические границы Благовещенского подрайона, а также 9 поселков городского типа из 14 (1989 г.). Поэтому они получали названия по крупнейшим населенным пунктам в своих пределах – тогда как «основные» природные районы названы по природным объектам.

«Переходные» социально-географические районы находятся на границах примерно определенных зон влияния четырех крупнейших центров расселения Благовещенского подрайона – Благовещенска, Свободного, Белогорска и объединенного центра Райчихинск-Завитинск. Это послужило основанием для объединения «основных» социально-географических районов в четыре зоны влияния соответственно указанным центрам.

Приводим перечень физико- и социально-географических районов Благовещенского подрайона.

Физико-географические:

А. «Основные» – I Зейско-Буреинский, II Амуро-Зейский, V ТомьЗавитинский.

Б. «Переходные» – III Благовещенский, IV Серышевский, VI Белогорский (группа «переходные»-I), VII Райчихинский, VIII АмуроБурейский (группа «переходные»-II).

В. Переходная зона Юг-Север – IХа Свободненский, IXб Новокиевско-Талаканский, IXв Архаринский.

Социально-географические:

А. «Основные» – 1 Благовещенский, 2 Натальинский, 8 Ивановский, 9 Тамбовский (все – Благовещенская зона влияния), 3 Свободненский, 4 Новокиевский (оба – Свободненская зона влияния), 6 Белогорский (Белогорская зона влияния), 12 Завитинский, 13 Райчихинский, 14 Архаринский (все – Райчихинско-Завитинская зона влияния).

Б. «Переходные» – 5 Краснояровский, 7 Среднебельский (оба – группа «переходные»-1), 10 Песчаноозерский, 11 Екатеринославский (оба – группа «переходные»-2).

1.4. Приложение теоретической базы исследования к территории:

обработка данных, прогноз и управление Обработка данных. Точно определив границы Благовещенского подрайона, мы произвели оценку репрезентативности выборки поселений, вошедших в базу данных исследования после введения ценза на людность и длительность существования. Эта оценка показала, что население неучтенных поселений в 1893-1989 гг. ни разу не превысило 5% от общей численности населения региона, оставаясь в основном на уровне 2-3%. Учитывая приблизительно равномерное распределение указанных населенных пунктов по территории исследования и по типам небольших поселений (моноспециализированные аграрные и неаграрные), их влиянием на результаты исследования можно пренебречь, считая его фоновым.

Для дальнейшей работы была разработана система показателей сети расселения:

1) территория;

2) количество поселений (в разрезе функциональных типов поселений по периодам основания и исчезновения к 1989 г.);

3) соотношение количества поселений и территории (густота поселений, в разрезе их функциональных типов, исключая города и некоторые другие);

4) численность населения (по типам поселений);

5) плотность населения (по типам поселений);

6) соотношение населения и количества поселений различных типов (средняя людность);

7) соотношение территории и количества поселений различных типов, а также среднее расстояние между поселениями (как квадратный корень из показателя средней площади).

Указанные показатели в разрезе физико- и социальногеографических районов после вычисления подвергались различной обработке и наглядному представлению – в виде карт, графиков, диаграмм. В основном обработка велась традиционными методами, но в некоторых случаях приходилось несколько модифицировать известные способы, и так как такие модификации не встречены нами в литературе, то мы считаем их оригинальными и приводим ниже. При этом отметим, что мы руководствовались сведениями о методах обработки данных, изложенными в работах Г.Л. Громыко (1974; Общая теория статистики, 1985 – редакция совм. с А.Я. Боярским), Ю.В. Медведкова (1965-1966) и других (Тойн, Ньюби, 1977; Хаггет, 1968).

В ходе работы со статистическими данными нам не раз приходилось сталкиваться с трудностями в их сопоставлении между собой. Так, разбивая территорию на районы разной площади, мы не можем сопоставлять их население и другие характеристики, не найдя соотношение этих показателей и площади – индекс (коэффициент). Анализируя динамику, мы не можем сопоставить периоды развития, имеющие разную продолжительность, пока не будет найдена скорость процессов, происходящих в эти периоды.

В нашем исследовании мы имеем и разновеликие районы, и периоды их развития различной продолжительности. Эти площадные и временные объекты исследования при использовании данных о каком-нибудь процессе образуют пространственно-временные ячейки, которые соответствуют единице информации об определенном районе за определенный период его существования. Для сравнения между собой этих ячеек мало знать только скорость изменения ситуации за определенное время или только соотношение показателя и площади – необходимо учитывать одновременно и то, и другое. Таким образом, возникла необходимость введения сложного коэффициента, получить который мы можем, перемножив между собой скорость протекания процесса (временной коэффициент) и плотность показателя этого процесса на территории (площадной, или пространственный коэффициент). Этот сложный индекс мы назвали коэффициентом выравнивания данных. Формулы его вычисления, принятые в нашей работе, приводятся в соответствующих ее разделах, а таблицы коэффициентов для конкретных районов и периодов Благовещенского подрайона – в приложении.

Имея большое количество объектов, которые необходимо классифицировать по количественному признаку, исследователь должен обратиться к статистической группировке. Мы видоизменили этот метод описанным ниже образом.

После определения максимально допустимого числа групп, на которые можно разбить совокупность объектов известного объема, мы затем проводили распределение этих объектов не только по максимально допустимому количеству групп, но и по меньшему их количеству. Поясним на примере. Если мы проводим группировку 127 объектов, то данная выборка может быть разбита не более чем на А = 5*lgX (Тойн, Ньюби, 1977), то есть 10,5 групп. Мы же можем произвести группировку данной выборки из 127 объектов не только на 10, но и на 9, 8, 7, 6 и т.д. групп (нижний предел находится эмпирически). Затем необходимо найти плотность распределения в каждой группе каждого варианта группировки (для этого удобно за единицу принять интервал самой дробной группировки – на 10 групп). Полученные значения плотности откладываем на графике в прямоугольной системе координат, отмечая точками величину плотности распределения каждой группы. Для большей наглядности по отложенным точкам методом наименьших квадратов проводится кривая распределения, которая объективнее показывает зависимость одного анализируемого показателя от другого, чем гистограмма, построенная в отдельности по любому из использованных вариантов группировки. Еще один способ преобразования графика – перевести его абсолютные значения в относительные, найдя величину отклонения показателя распределения каждой группы от среднего распределения совокупности (мы выражали это отклонение в процентах). Тем самым появляется возможность сравнивать между собой характеристики распределения различных выборок, а также кривых, построенных по совершенно разным данным.

Заметим, что описанный метод основывается на принципе плавающей средней, широко применяющемся, в частности, при сглаживании динамических рядов, при измерении плотности населения методом плавающего кружка и т.п. Использовав этот же подход при группировке данных, мы назвали этот метод плавающей группировкой.

Прогноз развития сети расселения и управление этим развитием.

Попытка прогноза развития сети поселений (и в связи с этим – расселения в целом) Благовещенского подрайона, предпринятая в настоящей работе, базируется на ряде теоретических положений.

Во-первых, будучи региональным отраслевым, наш прогноз должен тем не менее основываться на данных о соседних территориях (прежде всего – о севере Амурской области как наиболее близком и тесном соседе) и о прочих компонентах ТОО, которые могут существенно влиять на динамику расселения в будущем. Поэтому был привлечен широкий круг источников информации о потенциально значимых территориях, объектах, проектах нового строительства и т.п. (кроме материалов органов статистики и СОПСиЭС, это ряд других публикаций – например, в «Финансовых известиях» и других изданиях).

Во-вторых, имея данные о развитии расселения региона более чем за 100 лет, мы можем сделать попытку долгосрочного прогноза (на 25-30 лет вперед), при условии оценки возможных изменений трендов текущих процессов в обществе и природе региона и прочих значимых для его развития территорий (страна в целом, Ближнее Зарубежье, пограничные районы Китая, север Амурской обл., север Дальнего Востока, юг Дальнего Востока).

В-третьих, прогноз может быть разбит на две составляющие:

1) прогнозирование основных трендов развития;

2) прогнозирование закономерных и случайных искажений основной линии развития.

При этом тренды могут резко меняться, поэтому необходимо в идеале сделать столько вариантов прогноза, сколько достаточно для учета основных возможных «переломов» тенденций развития, а также вариант с сохранением этих тенденций на прогнозный период.

В-четвертых, выделение в итоге работы районов и зон расселения в пределах территории исследования дает возможность прогнозировать различия в протекании расселенческих процессов по изучаемому региону, осуществляя таким образом переход с регионального на локальный уровень географического научного прогноза.

Прежде чем выработать рекомендации по управлению каким-либо объектом, мы должны дать оценку реальных возможностей такого управления, учитывая при этом опыт предыдущих случаев воздействия (целенаправленных или нет) на объект, его особенности, а также вероятностные пути его развития.

Материалы такого рода послужили базой для системы практических рекомендаций по управлению развитием расселения (и, в частности, сетью поселений) Благовещенского подрайона, а также Урало-Поволжья.

ГЛАВА II. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

ТЕРРИТОРИИ ИССЛЕДОВАНИЯ

2.1. Географическая характеристика природных условий, истории заселения и освоения Благовещенского подрайона Описание основной территории исследования начнем с ее границ, которые не согласуются не только с областной границей (захватывая гораздо меньшую площадь), – она пересекает рубежи и ряда административных районов, что обусловлено их положением на границе северной и южной частей области. Из шести таких «рассеченных» районов лишь один оставил на севере сколько-нибудь значительную часть (чуть более половины) своих поселений – Шимановский. Еще три района не досчитались всего одного-двух поселений (Бурейский, Мазановский и Свободненский), и, наконец, у двух районов к Северу была отнесена часть территории, не имеющая поселений (Архаринский и Ромненский).

При порайонном подходе южная часть Амурской обл. обычно включает в себя 14 или 15 районов из 20. При этом однозначно северными являются Тындинский, Сковородинский, Зейский, Магдагачинский и Селемджинский, а «спорным» между Севером и Югом – Мазановский район, поскольку он имеет территории как товарного земледелия, так и лесохозяйственного и горнодобывающего освоения.

Территория нашего исследования более всего соответствует определению «часть Амурской области, не занятая многолетней мерзлотой» – за исключением крайних северо-восточного (вдоль р. Селемджа) и северозападного (вдоль Транссиба) выступов массива сплошного заселения, лежащих в пределах распространения многолетнего промерзания грунта.

Площадь Благовещенского подрайона – 62 тыс.кв.км (вся Амурская обл. – 364 тыс.кв.км), при этом он концентрирует по таким показателям, как валовая продукция промышленности и сельского хозяйства, основные производственные фонды, население и т.п. 70-80% от области в целом.

На юго-востоке граница территории исследования совпадает с границей Амурской области с Еврейской автономной областью, поскольку здесь выклинивается массив сплошного заселения и к тому же проходит физико-географический рубеж высокого ранга (между равнинной АмуроЗейской и горной Буреинской областями – по: Карта физикогеографического районирования СССР, 1983).

Помимо физико-географических явлений и процессов, на расселение территории огромное влияние оказывают социально-географические факторы. Для дальнейшего анализа особенностей сети расселения основного района настоящего исследования приведем краткое описание истории его заселения и освоения.

Современный период заселения юга Амурской обл. (см. табл. 2) начался с основания в 1856 г. первого постоянного русского (точнее – казачьего) поселения региона – Усть-Зейского поста, давшего начало цепочке казачьих поселений, появившейся на Амуре в последующие десятилетия и существовавшей в первозданном качестве до конца 1910-х гг. Первые крестьянские поселения появились в 1860-1861 гг.

Отсутствие надежной, достаточно быстрой связи с европейской частью страны, труднодоступность обусловили низкие темпы заселения территории исследования до конца XIX в. Главной обрабатывающей отраслью хозяйства было мукомолье, единственным городом – Благовещенск, в силу своего положения в центре бассейна Амура (главная транспортная система того времени) игравший одну из первых ролей среди городов всего Дальнего Востока. Осваивались в основном долины рек, и лишь частично – водораздельные пространства.

Периодизация истории формирования расселения Благовещенского подрайона периоды I. 1856-1900 Большие свободные площади, В основном по рекам, часто бесконльготные условия для переселе- трольно ния, труднодоступность региона II. 1900-1905 Новые правила переселения, В основном приселения к старым вводящие ограничения для ново- поселениям. Поток переселенцев селов. Построен забайкальский увеличивается и ставится под конучасток Транссиба троль государства III. 1906- Создание в Европейской России Регулируемое масштабное заселеусловий для переселения (ре- ние полосы по обе стороны от формы). Окончание строительст- Транссиба IV. 1914-1917 Отвлечение сил страны на войну Сильное сокращение переселения V. 1918-1926 Гражданская война (на юге облас- «Разбавление» населения богатых ти – до 1920 г.). Поощрение бед- поселений бедняками, основание ных слоев населения в ущерб за- множества мелких и средних недолжиточным и привилегированным. говечных поселений Административнотерриториальные переделы VI. 1927- Жесткая регламентация жизни Ликвидация одних, ослабление друобщества гих старых поселений, основание рядом новых. Репрессии среди многих слоев населения (казаки, сектанты, зажиточные крестьяне). Становление современных центров VII. 1954- Развитие в обществе стагнаци- Ликвидация «неперспективных»

наше время онных процессов поселений, неудачные попытки государства привлечь новых переселенцев Положение стало меняться с введением в строй забайкальского участка Транссиба (конечная станция – Сретенск) в последние годы XIX в. По этой магистрали стали прибывать значительные массы крестьян, наслышанные о плодородных равнинах у великих рек Зеи и Буреи. Правительство из-за наплыва переселенцев было вынуждено в конце концов уменьшить квоту выделяемой новоприбывшим земли в 10 раз, что разделило все население юга области на две категории – прибывших до 1900 г. многоземельных старожилов и более поздних новоселов, имевших гораздо меньшие наделы и часто вынужденные арендовать землю у старожилов. Обычно эти две категории крестьян жили в разных селениях, не перемешиваясь.

В 1905 г. обострение политической ситуации в России, а также за ее пределами у дальневосточных рубежей резко уменьшило количество переселенцев и вновь появляющихся поселений. Следующее оживление переселенческого движения произошло благодаря реформам, сельскохозяйственная часть которых получила название «столыпинских». С 1906-1907 гг.

на юг Амурской обл. поехали новые тысячи переселенцев, при этом их движение сопровождалось строительством Амурской железной дороги, законченной в 1911-1916 гг. и отодвинувшей границу заселенных районов от Амура более чем на 100 км. Пройдя в стороне от Благовещенска, она резко ослабила его центральное положение в регионе.

В 1915 г. начинается «смутное время», сказавшееся и на заселении области. С одной стороны, воинский призыв, налоги военного времени замедлили развитие расселения, а с другой, начиная с конца войны (точнее, видимо, – с февраля 1917 г.) в область потянулись большие массы демобилизованных, дезертиров (часто не являвшихся уроженцами Дальнего Востока), а также других людей, не желавших быть в гуще событий надвигавшегося революционного времени.

В 1918-1926 гг. основными процессами, происходившими на юге области, являлись основание большого количества новых небольших (и зачастую вскоре исчезавших) поселений, а также значительное увеличение населения уже существующих населенных пунктов – в том числе тех, которые до этого времени являлись сословными (казаки) или сектантскими (баптисты, молокане, староверы) и не допускали до этого приселений «чужаков». Не найдя других объяснений такому росту населения, мы предположили, что этими людьми были в основном бедные крестьяне, бежавшие вместе с семьями из европейской части страны в более спокойные восточные районы.

С 1927-1928 гг. начинается «сталинский» период жизни страны, имевший особые приметы и в развитии расселения Благовещенского подрайона. Это выразилось прежде всего в потере аграрными поселениями очень значительной части своих жителей, что было связано, видимо, в основном с двумя процессами – стягиванием рабочей силы в города (как показывает статистика, во все неаграрные поселения региона, кроме Благовещенска), и «исправлением» социальной структуры населения (ликвидация как слоев населения зажиточных крестьян, казаков, открыто верующих – особенно сектантов, – и пр.). В это же время закладывается современная сетка административного деления, быстро растет население неаграрных поселений юга области. Заканчивается этот период в 1953 г.

Наконец, последний период современного этапа развития расселения Благовещенского подрайона характерен в основном стагнацией основных процессов, опережающим ростом населения городов, неудачными попытками государства регулировать расселение (кампания по ликвидации «неперспективных» сел, привлечение переселенцев из Средней Азии и Закавказья и т.п.). Чтобы хотя бы частично возместить убыль аграрного населения, происшедшую в «сталинский» период, в 60-е годы на пустующих землях основано несколько десятков новых поселений в пределах староосвоенных районов.

К началу 1990-х годов в своем нынешнем виде сложилась картина расселения и освоенности на юге Амурской обл., отличительными чертами которой являются следующие:

– общая промышленно-аграрная специализация экономики с крупным сельскохозяйственным сектором (58% пашни Дальневосточного экономического района – по: Амурская область: Опыт энциклопедического словаря, 1989) и развитыми транспортными функциями (транзит по Транссибу);

– наличие единственного большого города – Благовещенска, участвующего в областном, региональном и общегосударственном разделении труда;

– четкая обособленность от менее заселенной и подвергшейся другим типам освоения северной части области;

– недостаточная пропускная способность многих транспортных трасс и сооружений (Транссиб, автодорожный мост через Зею в черте Благовещенска);

– слабое развитие собственной строительной базы, а также социальной инфраструктуры (Понкратова, 1989).

Одной из самых ярких особенностей хода освоения Благовещенского подрайона явилась его неравномерность – за периодом бурного развития следовал застой, неоднократно и весьма существенно варьировалась направленность процессов.

Изменение картины расселения сопровождалось динамикой административного устройства юга области. До 1917 г. включительно основными единицами деления были крестьянские волости, объединявшиеся в один уезд (его границы были шире границ исследуемого района), и казачьи станичные округа, составлявшие округу Амурского казачьего войска (также выходившую за пределы юга области). Областным центром был Благовещенск. Территория Благовещенского подрайона к 1918 г. входила в состав 35 низовых административных единиц (из которых 4 частично выходили за ее пределы), не считая городов – Благовещенска и Алексеевска (нынешнего Свободного).

В 1918 г. область стала губернией, а в течение последующих 5 лет количество уездов в ее составе (в пределах южной части) увеличилось с одного до трех (с центрами в Благовещенске, Свободном и Завитой). Станичные округа стали волостями. Появилось 9 новых волостных центров и перестали быть административными центрами 7 поселений. В 1923 г., как видно из табл. 3, произошло укрупнение единиц низового административного деления.

В 1926 г. произошел переход на новую систему административнотерриториального деления. Губернии и уезды, а также волости упразднялись, на смену им пришли округа и районы. Юг области вошел в Амурский округ с центром в Благовещенске, из прежних 18 волостных центров были сделаны райцентрами 10 поселений. К упразднению округов в 1930 г. районов осталось 9.

В 1930-1932 гг. районы Благовещенского подрайона входили непосредственно в Дальневосточный край, а в 1932 г. было восстановлено областное деление, после чего вплоть до 1948 г. Амурская область находилась в составе Дальневосточного (с 1938 г. – Хабаровского) края. В 1948 г.

после выделения в самостоятельную единицу в пределах юга области насчитывалось 15 административных районов, это число осталось прежним и сейчас. Наряду с этим имеется 5 городов и 1 поселок городского типа областного подчинения (Благовещенск, Белогорск, Свободный, Райчихинск, Шимановск; Углегорск), а в пределах Завитинского района – город районного подчинения Завитинск.

За 100 лет в пределах Благовещенского подрайона административными центрами являлись 55 населенных пунктов, и еще 4, находясь за пределами региона, являлись центрами образований, частично входившими в исследуемый регион. Из нынешних 16 административных центров юга области 8 являлись таковыми и до 1917 г., а 5, напротив, стали ими лишь после 1945 г. Три бывших административных центра перестали существовать как поселения (станица Екатерининская, село Ольгинская и селение староверов Тарбогатай), остальные можно найти на карте и сейчас.

В 1926-1930 и 1934-1948 гг. юг и север Амурской обл. входили в разные административные образования – округа и области.

Низовые административные единицы Благовещенского подрайона в 1897гг.

Таким образом, круг факторов, оказывающих существенное влияние на сеть расселения, очень широк. Это делает сеть расселения объектом, весьма сложным для анализа, и требует тщательного подхода к изучению ее особенностей, как при рассмотрении особенностей структуры, так и в ходе исследования динамики, тех или иных черт формирования. И, повторимся, особую сложность представляют собой вопросы прогнозирования развития сети расселения и управления ею.

2.2. Географическая характеристика разномасштабной территории исследования: Урало-Поволжье, Башкортостан, Миякинский район В Российской Федерации в соответствии с сеткой экономических районов Госплана (1963 г.) выделяются две зоны: Западная и Восточная. Их общая граница близка к европейско-азиатскому рубежу, четко выражена, совпадая с границами 7 регионов страны: Ненецкий, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, Республика Коми, Свердловская, Тюменская и Курганская области. Перечисленные регионы входят в состав Северного, Уральского и ЗападноСибирского экономических районов, а также Северо-Западного и Уральского федеральных округов. На практике и в некоторых теоретических работах, кроме указанных территорий, используется выделение макрорегиона Урало-Поволжье (Волго-Урал), не имеющего общепринятых рубежей, но, как правило, включающего Средний и Южный Урал, Среднее Поволжье.

В географии Урало-Поволжье нечасто становится районом исследования, являясь довольно популярным макрорегионом в других научных направлениях: археологии, истории, этнографии, лингвистике, фольклористике, геологии, технике. Среди прикладных направлений общественной деятельности, использующих Урало-Поволжье в качестве обособленной территории, укажем оборону, гражданскую оборону (Приволжско-Уральский округ), образование (проведение российских и международных олимпиад по школьным дисциплинам) и спорт (Урало-Поволжская зона проведения соревнований). В энциклопедиях (все издания БСЭ, «Краткая географическая энциклопедия» в 5 томах, «Географический энциклопедический словарь», «География России» и др.) нет дефиниции «Урало-Поволжье» или «Волго-Урал», мы нашли лишь в «Башкирской энциклопедии» статью «ВолгоУральская историко-этнографическая область».

Можно констатировать, таким образом, большой интерес к данной территории со стороны многих специалистов при относительно слабом внимании географов (Город и деревня.., 2001; Зырянов, 1995;

Лаппо, 1968; Проблемные регионы…, 2002; Территориальная структура…, 1995). В то же время этот макрорегион представляется весьма перспективным для изучения с точки зрения общественной географии. Он имеет ряд особенностей географического положения, природно-ресурсного потенциала, населения, хозяйства, выделяющих его на карте. Есть у этой территории и историко-географическая общность, неоднократно отмечавшаяся в литературе. Известны высказывания некоторых видных географов об особой роли Урало-Поволжья в организации территории России (Проблемные регионы…, 2002;

Семёнов, 1915).

Можно говорить об Урало-Поволжье в широком и узком смысле. Расширенная его территория включает три экономических района России (Уральский, Поволжский и Волго-Вятский), а также области западной части Казахстана: Западно-Казахстанскую, Атыраускую, Актюбинскую, Костанайскую. Кроме того, в некоторых аспектах к макрорегиону относится также Тюменская область. В узком смысле территория Урало-Поволжья охватывает Уральский экономический район и северную часть Поволжского (самый южный регион – Саратовская область или даже без нее) (рис. 5). Севернее Урало-Поволжья располагается территория, названная нами Урало-Печорской зоной и отделенная границей, неочевидной при взгляде на обзорную карту, но достаточно ощутимой. Мы можем говорить о ПриуральскоУральской зоне, которая разделяется на северную – УральскоПечорскую, и южную – Уральско-Поволжскую подзоны, представляющие собой слабо связанные друг с другом территории. Разделяющую роль в данном случае сыграл климатический фактор – северная граница Урало-Поволжья близка к северному пределу распространения больших земледельческих площадей, а также к южным границам подзолистых почв и средней тайги, к изолинии плотности населения 1 чел. на кв.км, к северной границе зоны климатического прекомфорта для человека (Россия, 2004).

Урало-Поволжье – относительно молодой макрорегион. Его территория вошла в состав России в основном во 2-й половине XVI в., а начало формирования связей между входящими в него землями относится к периоду становления Уральского промышленного района. В конце XIX в. Д.И. Менделеев отмечал, что две поволжские губернии – Казанская и Самарская – могут быть объединены в рамках экономикогеографического районирования с уральскими (Вятская, Уфимская, Оренбургская, Пермская губернии) в Восточный край (рис. 5), поскольку Урал тесно связан с речной системой Волги и Камы (Менделеев, 1907; Неизвестные и малоизвестные…, 2006). Водный путь использовался для вывоза продукции заводов в Центральную Россию и на экспорт в Европу.

Границы территорий:

Восточного края (по Д.И. Менделееву) Северо-Восточного района (по Лященко) современного ядра Урало-Поволжья современного Урало-Поволжья (в широком смысле) Рис. 5. Урало-Поволжье в конце XIX – начале XX вв.

В 1912 г. Лященко (возможно, под влиянием районирования Д.И. Менделеева) объединил Казанскую, Симбирскую, Уфимскую (кроме Златоустовского уезда), Вятскую губернии и прикамские уезды Пермской губернии в Северо-Восточный район (рис. 5) (Неизвестные и малоизвестные…, 2006). К.И. Зубков отмечает, что в конце XIX – начале ХХ вв. можно было говорить о закладывании предпосылок формирования УралоПоволжского укрупненного экономического района (Проблемные регионы…, 2002).

Годы военно-революционных потрясений вызвали нарушения в протекавших интеграционных процессах на рассматриваемой территории, а с начала 1920-х годов государственная политика освоения восточных районов сместила главный фактор развития экономических связей Урала в направлении Сибири. Это проявилось в государственной статистике и научной литературе: Урал чаще относили к восточным районам (Город и деревня…, 2001; Давидович, 1959; Хрущёв, 1968).

Картина стала меняться с середины 1930-х гг., когда освоение ВолгоУральской нефтегазоносной провинции привело к появлению предприятий не только добывающей, но и обрабатывающей промышленности, и между поволжскими и уральскими регионами вновь стали усиливаться производственные и социальные связи. Еще большим стимулом этих процессов стала массовая эвакуация в военные годы десятков предприятий из прифронтовых городов. Заводы и фабрики, размещаемые в Урало-Поволжье, способствовали формированию здесь мощной промышленной базы, уровень развития которой стал приближаться к Центральной России. Индустриализация продолжилась и после войны, что дало возможность уже к середине 1960-х гг. говорить о формировании Волго-Урала как крупного района, находящегося на одном иерархическом уровне с Восточной и ЮгоВосточной экономическими зонами СССР – фактически впервые появляются упоминания об этом макрорегионе в специальной географической литературе (Лаппо, 1968).

Последняя треть ХХ в. и начало XXI в. не внесли принципиальных изменений в развитие Урало-Поволжского макрорегиона, выходящего (или уже вышедшего) на уровень экономической зоны как по масштабам производства, так и по его разнообразию. В то же время происходили важные процессы, нарушившие многие внешние связи – как с российскими регионами, так и с Казахстаном. В середине 1980-х гг. для Уральского экономического района важнейшими районами по ввозу грузов были Казахстан, Западная Сибирь и Поволжье, а по вывозу – Западная Сибирь, Казахстан и Поволжье (Шарыгин, 1988).

Таким образом, Урало-Поволжье – объективно существующий макрорегион (укрупненный район), который складывался с XVIII в., и процессы интеграции в его пределах ослабевали лишь в 1-й половине ХХ в. Помимо отмеченного транспортного единства территории Урало-Поволжья, обусловленного судоходством по рекам Кама и Волга, а с конца XIX в. – и железными дорогами, существуют и другие объединяющие черты.