«НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ РОЗАНОВ 1912 – 1994 В воспоминаниях современников МОСКВА 2012 ISBN 978-5-89231-384-1 МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ...»

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДООБУСТРОЙСТВА

НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ

РОЗАНОВ

1912 – 1994

В воспоминаниях современников

МОСКВА 2012

ISBN 978-5-89231-384-1

МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ ПРИРОДООБУСТРОЙСТВА

НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ

РОЗАНОВ

1912 – В воспоминаниях современников К 100-летию со дня рождения МОСКВА ББК 38. УДК 001(092) Р Авторы: Артюхина Т.С., Берман Я.Р., Векслер А.Б., Волков В.И., Дерюгин Г.К., Евдокимова И.М., Иванова Т.В., Иванишенцев Д.А., Зимнюкоа В.А., Каганов Г.М., Кавешников Н.Т., Ляпичев Ю.П., Розанова Н.Н., Разанова-Пьерра А.В., Рубинштейн Г.Л., Румянцев И.С., Сальникова Н.Ф., Соловьева А.Г., Цедров Г.Н., Черных О.Н., Швайнштейн А.М.

Р58 Николай Павлович Розанов 1912-19994. В Воспоминаниях современников. Второе дополненное издание. М.: МГУП, 2012.

С.206.

ISBN 978-5-89231-384- Книга посвящена 100-летию со дня рождения и памяти выдающегося ученого и педагога в области гидротехнических сооружений доктору технических наук, профессору, заслуженному деятелю науки и техники РСФР, лауреату государственной премии РСФСР Николаю Павловичу Розанову.

Приводятся воспоминания его коллег и близких.

Книга рассчитана на специалистов водного хозяйства России и предназначена всем, кто интересуется историей гидротехники.

Под редакцией академика РААСН Игоря Семеновича Румянцева и заслуженного деятеля науки РФ, доктора технических наук Григория Моисеевича Каганова.

ISBN 978-5-89231-384- Авторы, © ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет природообустройства», «У кого нет памяти, у того нет жизни»

В. Распутин «Прощание с Матёрой»

ПРЕДИСЛОВИЕ

10 сентября 2012 г. исполняется 100 лет со дня рождения Николая Павловича Розанова, профессора, доктора технических наук, заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, лауреата Государственной премии РСФСР, инженера-гидротехника, выдающегося ученого и педагога.

Н.П. Розанов внес значительный вклад в развитие мировой гидротехники и гидротехники нашей страны, а его научная школа получила известность и признание за рубежом благодаря его безграничной энергии, преданному служению науки и окружающим его коллегам.

Под его руководством подготовлено 42 кандидата наук, докторов наук и около 2500 инженеров. Н.П. Розановым опубликовано более 140 научных трудов; среди них 14 широко известных в СССР и за рубежом монографий, в том числе 8 учебников, учебных пособий и справочных пособий, на которых воспитывались и продолжают воспитываться многие поколения гидротехников.

Им выполнены ставшие классическими фундаментальные исследования в области прочности, гидродинамики и кавитации гидротехнических сооружений, результаты которых вошли в учебники, справочники и нормативные документы. Научные исследования профессора Н.П. Розанова и его изобретения (18 изобретений) получили внедрение на ряде весьма ответственных гидроузлов и дали значительный экономический эффект (гидроузлы Андижанский, Артёмовский, Бартогайский, Варваровский, Кировский, Туполангский, Шамхорский, Подольский, Курский и др.). Профессор Н.П. Розанов принимал непосредственное участие в исследованиях по обоснованию конструкций крупнейших советских и зарубежных гидроузлов:

ДнепроГЭСа (в период восстановления), Волжской ГЭС им.

В.И. Ленина, Волго-Донского канала, Чарвакского, Братского, Нурекского, Андижанского, Антотивановцы (Болгария), Феллуджа (Ирак) и др.

Перечень проектов гидротехнических сооружений, в экспертизе которых участвовал Николай Павлович, превышает наименований. Особенно большую помощь Н.П. Розанов оказывал проектировщикам, выезжая на створы будущих и строящихся гидроузлов в СССР и за рубежом (Болгария, Алжирская народнодемократическая республика, Куба, Ирак, Мозамбик). Он провел более 100 экспертиз проектов крупнейших гидроузлов страны, в том числе правительственных экспертиз Госстроя СССР и Госплана СССР, а также Минводхоза СССР и МЭиЭ СССР.

Его последняя публикация «Оценка состояния плотины и основания Саяно-Шушенской ГЭС и мероприятий по обеспечению ее надежности» (Гидротехническое строительство, №2, 1994 г.) посвящена и на сей день актуальным проблемам надежности Саяно-Шушенского гидроузла на р. Енисей. Как не хватает советов и рекомендаций Николая Павловича в решении сложнейших задач по реализации надежной эксплуатации сооружений Саяно-Шушенского гидроузла!

С 1966 г. по 1992 г. Н.П. Розанов возглавлял кафедру "Гидротехнические сооружения" Московского гидромелиоративного института (в настоящее время Московский государственный университет природообустройства). На кафедре, возглавляемой Николаем Павловичем к 1980 году была создана прекрасная лаборатория, а точнее комплекс лабораторий по всем основным направлениям исследований гидротехнических сооружений, для научных и учебных целей. Наличие богатой лабораторной базы в ВУЗе позволило выполнять большие исследования для Нечерноземной зоны РСФСР, исследования работы гидротехнических и гидромелиоративных сооружений на набухающих, пучинистых и вечномерзлых грунтах, исследования в области регулирования русл рек в мелиоративных целях, исследования сооружений на малых реках и дренажных коллекторов, изучение проблем кавитации и кавитационной эрозии, гидравлики водосбросных сооружений, а также прочности и сейсмостойкости сооружений.

Н.П. Розанов вел большую общественную работу. В течение многих лет был заместителем председателя Советского национального комитета Международной ассоциации по гидравлическим исследованиям (СНК МАГИ) и председателем технического комитета СНК МАГИ по гидравлике водопропускных сооружений, членом научно-технического совета Госстроя и МЭиЭ, председателем комиссии по инженерной гидравлике научно-методического Совета по гидротехнике МВиССО СССР; членом Совета Государственной экспертизы Госстроя СССР; членом секции «Русловые процессы» и секции Гидросооружений ВАСХНИЛ. На протяжении ряда лет Николай Павлович являлся членом экспертного совета ВАК СССР.

Н.П. Розанов участник Великой Отечественной войны. Он был награжден орденами «Отечественной войны II степени» и «Красной Звезды» и медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Пятьдесят лет вооруженных сил СССР», «За трудовую доблесть», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», «Шестьдесят лет вооруженных сил СССР», «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Ветеран труда» и Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

При составлении данного сборника использовались архивы семьи Н.П. Розанова, а также воспоминания его родных и коллег.

Редколлегия приносит глубокую благодарность супруге Николая Павловича – Нине Федоровне Сальниковой, которая смогла предоставить свои воспоминания, а также всем его коллегам, которые приложили усилия к изданию этого сборника.

АВТОБИОГРАФИЯ

Родился я в г. Москве 10 сентября 1912 г. в семье инженера (впоследствии профессора).

Окончив в 1927 году 69-ю школу семилетку г. Москвы, я в том же году поступил учиться на гидросиловое отделение Московского строительного техникума, которое окончил в январе 1931 г.

Работать я стал с 1929 года. Летом 1929 г. (во время производственной практики) я работал начальником мензульного отряда на изысканиях в районе будущего строительства Волжской ГЭС им. В.И. Ленина («Волгострой»), а летом 1930 г., также во время производственной практики, техником на строительстве Гизельдонской гидростанции. С ноября 1929 г. по май 1930 г. (до отъезда на практику) я работал в Институте заочного технического обучения рецензентом по черчению. В декабре 1930 г. я поступил на работу в Гидросектор Государственного научноисследовательского Института Сооружений (ГИС) в котором остался работать после окончания техникума. В Гидросекторе ГИС, а затем, после его реорганизации, в научно-исследовательском институте «Гидротехгео», а после реорганизации последнего – в научно-исследовательском институте «ВОДГЕО», я в довоенный период последовательно занимал должности техника, старшего техника и научного сотрудника.

В конце 1931 г. я поступил учиться на вечернее отделение Высшего Инженерно-строительного Училища (без отрыва от производства), откуда затем был переведен на гидротехнический факультет Московского инженерно-строительного института (МИСИ) им. В.В. Куйбышева, который и окончил в марте 1935 г.

В том же 1935 году я был принят в аспирантуру МИСИ им.

В.В. Куйбышева по кафедре Гидротехнических сооружений.

19.VI.1940 г. я защитил кандидатскую диссертацию «Высокие контрфорсные плотины».

С 1.Х.1937 г. я был вынужден оставить работу в ВНИИ "ВОДГЕО", ввиду невозможности совмещать эту работу с работой над диссертацией. С сентября 1936 г. я начал преподавать на кафедре Гидротехнических сооружений МИСИ, сначала при почасовой оплате, а с 1938-39 учебного года в качестве штатного преподавателя (ассистентом). Работал я ассистентом кафедры Гидросооружений МИСИ до 15 ноября 1940 г., т.е. до момента призыва в Советскую Армию. С сентября 1940 г. по 15 ноября 1940 г. я, кроме того, работал старшим инженером ЦНИИПО НКВД СССР. С ноября 1940 г. по октября 1944 г. я находился в рядах Советской Армии. При этом с начала Великой Отечественной войны я почти всё время был в действующей Армии (на юге СССР). Служил я в 5 Гвардейском отдельном Краснознаменном Инженерном батальоне, а затем в инженерно-саперной бригаде РГК; занимался взрывными заграждениями, а также строительством мостов и других инженерных сооружений. Последнее мое воинское звание – "Гвардии старшина".

С 21.Х1944 г. я был демобилизован и направлен в распоряжение Наркомстроя для использования на научно-исследовательской работе по специальности. Поступил я на работу в ВНИИ "ВОДГЕО" старшим научным сотрудником гидравлической лаборатории, где и проработал на штатной должности до 16.Х.1947 г.

(в 1948 г. работал в "ВОДГЕО" по совместительству). Прекратил я работать в "ВОДГЕО" в связи с избранием меня по конкурсу доцентом кафедры Гидротехнических сооружений МИСИ им.

В.В. Куйбышева; до этого я работал в МИСИ ассистентом по совместительству – с декабря 1944 г.

В апреле 1959 г. я был избран по конкурсу на замещение должности профессора кафедры Гидротехнических сооружений МИСИ. 5.I.1946 г. я был утвержден ВАК в ученом звании старшего научного сотрудника по специальности «инженерная гидравлика», а 3.VII.1948 г. – в учёном звании доцента по кафедре «Гидротехнические сооружения».

9.II.1960 г. я защитил докторскую диссертацию «Вопросы проектирования водопропускных сооружений, работающих в условиях вакуума». В учёной степени доктора технических наук я был утверждён ВАК 24.IХ.1960 г., а в звании профессора по кафедре «Гидротехнические сооружения» 25.I.1961 г.

В июле 1966 г. я был избран по конкурсу на должность заведующего кафедрой Гидротехнических сооружений Московского гидромелиоративного института, в котором и работаю с октября 1966 г. по настоящее время. С Х.1966 г. по VII.1968 г. в МИСИ им. В.В. Куйбышева я работал по совместительству.

Свою научно-исследовательскую работу в основном провожу в двух областях – в области исследования гидравлики водосбросных сооружений и в области изучения экономичных конструкций бетонных и железобетонных плотин.

Мною или при моем участии проведён ряд исследований в связи с проектированием и строительством различных гидротехнических и гидромелиоративных сооружений, в том числе крупных: Днепровской ГЭС им. В.И. Ленина (в период восстановления), Волго-Донского канала им. В.И. Ленина (Варваровский и Карповский водосбросы), Мингечаурского гидроузла, Волжской ГЭС им. В.И. Ленина, Нурекской ГЭС, Ингурской, Андижанской и Кировской плотин; гидроузлов Тюя-Муюнского, Бартогайского, Туполангского, Феллужда (Ирак) и др.

Я неоднократно выступал с докладами и сообщениями на различных конференциях, совещаниях и симпозиумах, в том числе и Международных (на конгрессах Международной ассоциации по гидравлическим исследованиям – МАГИ – членом которой я являюсь).

За границу я выезжал тринадцать раз – в Италию на YII Международный конгресс по большим плотинам (с 24.VI. по 4.VII.1961 г.); в Японию на симпозиум по кавитации и гидравлическим машинам в г. Сендай (с 1 по 14.IХ.1962 г.) и на ХIII конгресс МАГИ (25.VIII. – 6.IХ.1969 г.); в Англию на Х конгресс МАГИ (с 1 по 11.IХ.1963 г.); в Народную Республику Болгарию для консультаций в Хидромстрое БНР (30.VIII. – 23.IХ.1966 г.) и в Институте Гидротехники и мелиорации БНР (4 – 22.VI.1967 г. и 4 – 19.ХII.1979 г.); в США на ХII конгрессе МАГИ (8 – 21.

IХ.1967 г.); в Алжирскую Народно-Демократическую Республику – для чтения лекций по гидротехническим сооружениям для государственных служащих АНДР и консультаций (13 – 27.V.1971 г.); в Республику Куба, где был консультантом по контракту 25306 «Главзарубежводстроя» Минводхоза СССР (4.III. – 26.V.1974 г.); в Иракскую Республику консультантом (20.ХI. – 25.ХII.1974 г., контракт 21305 «Главзарубежводстроя»); в ФРГ и Нидерланды на ХVII конгресс МАГИ (14 – 24.VIII.1977 г.); в Народную Республику Мозамбик – консультантом по контракту №7201270700 «Главзарубежводстроя» - ген. схема р. Лимпопо (4.ХII.1980 – 7.II.1981 г.).

Касаясь своей педагогической работы, отмечу, что мне приходилось выполнять все виды этой работы. Читаю курсы «Гидротехнические сооружения» и «Основы научных исследований»; в МИСИ, кроме курса «Гидротехнические сооружения», читал также курс «Исследования гидротехнических сооружений». аспирант и соискатель, научным руководителем которых я был, успешно защитили кандидатские диссертации.

Мною и при моем участии опубликовано более 140 научных работ и учебных пособий, в том числе 14 книг (8 из них под моей редакцией), в том числе и впервые составленные нормативные «Рекомендации по учёту кавитации при проектировании водосбросных гидротехнических сооружений (П.38-75)». В периоды 1936 – 1940 г.г. и 1945 – 1954 г.г. я довольно много времени уделял редактированию книг по гидротехнике, издаваемых «Госстройиздатом».

Систематически принимаю участие в экспертизах проектов гидротехнических сооружений (128 экспертиз), в том числе в экспертизах Госстроя СССР, Госплана СССР, Министерства мелиорации и водного хозяйства СССР и Минэнерго. Являюсь членом технических советов Минэнерго и Гидропроекта, секции энергетического и гидротехнического строительства научно-технического Совета Госстроя СССР, членом комиссии по гидротехнике секции строительства и архитектуры НТС Министерства Высшего и среднего специального образования, а также секции гидросооружений ВАСХНИЛ; председателем научно-методической комиссии по инженерной гидравлике и членом комиссии по гидросооружениям НМС по гидротехнике Минвуза СССР; заместителем председателя Советского национального комитета (СНК) МАГИ и председателем технического комитета СНК МАГИ по гидравлике гидротехнических сооружений; членом Технического комитета по гидравлике плотин СНК международной комиссии по большим плотинам (СИГБ); членом секции «Русловые процессы» научного совета « Комплексное использование и охрана водных ресурсов» ГКНТ. В МГМИ являюсь председателем методической комиссии факультета гидротехнического и гидромелиоративного строительства.

Имею Правительственные награды, а именно: Ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени и медали: «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «За трудовую доблесть», «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Пятьдесят лет вооруженных сил СССР», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», «Тридцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «60 лет вооруженных сил СССР», «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», «Ветеран труда». В 1973 г. мне присвоено почётное звание Заслуженный деятель науки и техники РСФСР, а в 1982 г. я награждён Почётной Грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

Мое семейное положение:

- я женат, у меня трое детей1.

Моя жена – Сальникова Нина Фёдоровна – кандидат технических наук, работает доцентом кафедры гидравлики ВЗПИ; дети – Розанова Нина Николаевна (1952 г. рождения) – инженер-гидротехник, кандидат технических наук, старший научный сотрудник НИС МГМИ; Розанов Михаил Николаевич (1957 г. рождения) – младший научный сотрудник института Молекулярной биологии Академии Наук СССР, биолог. Старший сын (от первого брака) – Розанов Николай Николаевич (1941 г. рождения) – инженер гидротехник, кандидат технических наук, старший научный сотрудник ВНИИ «ВОДГЕО».

В настоящее время Розанов Н.Н. доктор технических наук (работает в ВНИИ «ВОДГЕО»), Розанов М.Н. кандидат биологических наук и Розанова Н.Н кандидат технических наук, старший научный сотрудник, доцент кафедры Гидравлики и гидротехнических сооружений (с 1989 г. по 2005 г. работала в РУДН), профессор кафедры Гидротехнических сооружений МГУП.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Н.П. РОЗАНОВА

О СВОЕМ УЧИТЕЛЕ ПРОФЕССОРЕ М.М. ГРИШИНЕ

В своих воспоминаниях, посвященных 100-летию со дня рождения М.М. Гришина, Николай Павлович в 1991 году писал:

«Михаил Михайлович Гришин был выдающимся инженером-гидротехником, педагогом, обладал широким кругозором, очень много внимания уделял изучению литературы по гидротехнике, и в том числе на иностранных языках (знал хорошо английский и немецкий языки, совершенствовался в изучении французского языка).

Я был одним из учеников и первых аспирантов М.М. Гришина. Будучи студентом МИСИ, я слушал лекции М.М. Гришина по гидросооружениям и частично по основаниям и фундаментам. Они были очень содержательными. После окончания МИСИ в1935 г. я по предложению М.М. Гришина поступил в аспирантуру на кафедру гидротехнических сооружений (ГС) и под его руководством написал диссертацию «Высокие контрфорсные плотины». С 1966 г. с согласия Михаила Михайловича перешел работать в МГМИ профессором, заведующим кафедрой гидросооружений.

М.М. Гришин всячески развивал на кафедре научную работу по различным перспективным направлениям, учитывая при этом и запросы производства, и интересы членов кафедры, поощрял их творчество, самостоятельность.

Михаил Михайлович старался, чтобы члены кафедры чаще выезжали на гидротехнические объекты, построенные, находящиеся в строительстве, проектируемые, участвовали в экспертизах проектов и проектных работах, посещали различные конференции и совещания, лаборатории других институтов; большое внимание уделял руководству производственной практикой. На кафедре заслушивались отчеты о соответствующих поездках.

Мне, например, в периоды студенческих практик удавалось побывать на ряде сооружений Средней Азии, Грузии и др. Он привлекал меня к проектированию массивно-контрфорсной плотины Сочинской ГЭС (проект Коммунэнергостроя), к ряду экспертиз проектов, в которых сам участвовал, в том числе в Госплане СССР (например, проекты Каховской, Гюмушской и Кременчугской ГЭС); по его инициативе я ездил вместе с ним на волжскую ГЭС им. В.И. Ленина и принял участие в работе комиссии по приемке ГЭС в эксплуатацию (помогал ему, членом комиссии не был). Выезжал вместе с ним на места строительства Андижанского и Папанского гидроузлов и др. Помню и крайне полезную поездку группы сотрудников кафедры вместе с Михаилом Михайловичем на строительство Рыбинского гидроузла в 30е годы. Очень полезной была поездка в Болгарию в 1966 г. Удалось осмотреть много гидросооружений, участвовать вместе с Михаилом Михайловичем в консультациях по вопросам строительства плотины Белмекен и др.

Это было очень полезно, расширяло кругозор. С помощью Михаила Михайловича мне представилась возможность в 1961 г.

поехать в Италию на Международный конгресс по большим плотинам и осмотреть целый ряд гидротехнических сооружений страны.

Таково было отношение Михаила Михайловича к сотрудникам своей кафедры, своим помощникам. Все мы, его ученики, глубоко благодарны ему за это.

Иногда он звонил мне домой по телефону и просил прочитать на другой день лекцию. Не возникало даже мысли почемулибо отказаться от этого. Он доверял своим помощникам, но требовал четкого выполнения порученной работы. Я ряд лет был секретарем кафедры и считал, что представить Михаилу Михайловичу плохо составленный протокол просто недопустимо. Все его просьбы (поручения) надо было выполнять хорошо, с интересом, с полной отдачей сил.

В своей работе в МГМИ я всемерно стараюсь использовать тот опыт, который получил, работая с Михаилом Михайловичем, являясь одним их представителей созданной им школы гидротехников, педагогов-исследователей, всегда помню, что я его ученик, и рад, что мне довелось быть его учеником».

НИКОЛАЙ ПАВЛОВИЧ И ЕГО СЕМЬЯ

В 1912 году 10 сентября в Москве, на Миусской площади в профессорском отсеке здания химико-технологического института им. Д.И. Менделеева, у четы Розановых родился шестой, последний, ребенок – сын Николай.

Отец, Павел Петрович Розанов (1869-1942), личный дворянин, профессор, инженер-механик, в это время занимал должность, говоря современным языком, проректора института по учебной работе; был он выпускник Высшего Промышленного училища (ныне МВТУ) и математического отделения механикоматематического факультета МГУ им М.В. Ломоносова. Среднее образование получил в классической гимназии. В МГУ Павел Петрович был дипломником Н.Е. Жуковского и под его руководством выполнил работу «О маховом колесе» с оценкой «весьма удовлетворительно» (современный эквивалент: «отлично»). Впоследствии был на стажировке в Германии и Франции и ряд лет работал со своим великим учителем, часто бывал у него дома.

Дед Николая Павловича по отцовской линии Розанов Петр Павлович – дьякон, а затем священник церкви Петра и Павла на Якиманке (ее разрушили в годы Советской власти). Он из ветви старинного рода Розановых-Кастальских (в начальном училище носил фамилию Кастальский). У Петра Павловича было шесть человек детей и все они имели высшее образование. Павел Петрович Розанов по матери был внуком известного библиофила Хавского и родственником художника Зырянки.

Мать Николая Павловича, Екатерина Викторовна Розанова (1870-1937) из дворянской семьи, урожденная Рождественская.

Семья Рождественских принадлежала к высшему духовенству.

Дед Николая Павловича по материнской линии протоиерей Виктор Петрович Рождественский был настоятелем церкви Ризположения на Донской улице в Москве.

Екатерина Викторовна окончила с отличием классическую гимназию Фишер и имела диплом учительницы. Она была незаурядной пианисткой и брала уроки у композитора А. Дебюка. В основном занималась воспитанием детей. Два брата Екатерины Викторовны были профессорами МГУ. Сергей Викторович Рождественский был филолог и философ, а Николай Викторович Рождественский – историк, который после 1917 г. по заданию советского правительства разбирал архивы князей Юсуповых.

После завершения этой работы был выслан в Московскую область, в дер. Конаково, лишен довольствия и вскоре умер от болезни и голода.

В семье Павла Петровича и Екатерины Викторовны старшие дети получили образование в гимназиях, а младшие – Людмила и Николай начальное образование получили дома и в среднюю школу поступили сразу в пятый класс.

В семье Розановых всегда царил дух творчества: дети играли на фортепьяно, рисовали, сочиняли стихи, писали фельетоны, юмористические рассказы и многие годы издавали домашний литературный журнал. Журнал иллюстрировали своими силами: пейзажи, карикатуры, где особенно отличалась в остроумии и фантазии сестра Николая Павловича Елена, впоследствии библиограф. Брат Николай не отставал от нее, много писал и свои искрящиеся остроумием сочинения подписывал «Коля Клетчатый». Елена Павловна работала в институте Истории и литературы и всегда помогала брату Николаю и старшей сестре Нине издавать их научные работы.

Много рисовала в домашнем журнале Людмила, в последствии архитектор (наиболее значительная из ее работ – станция метро «Таганская» кольцевая).

Николай Павлович с детства на всю жизнь сохранил любовь к юмористическим сочинениям, розыгрышам, стихам и шуткам, чем всегда вносил оживление в свою семью.

Старшая из сестер Нина Павловна, окончившая классическую гимназию, затем археологическое отделение исторического факультета МГУ им. М.И. Ломоносова, владела шестью иностранными языками: французским, немецким, итальянским, латинским, древнегреческим и современным греческим. Она имела ученую степень кандидата исторических наук, участвовала в археологических раскопках, много лет преподавала латынь в 1-ом медицинском институте и в институте Иностранных языков.

Работала в должности старшего научного сотрудника в отделе нумизматики в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Ее постоянной помощницей при издании научных работ по нумизматике и находкам при археологических раскопках всегда была Людмила.

Если у старших детей путь к образованию был обычным:

гимназия – затем Высшее учебное заведение, то у Людмилы и Николая был путь, иной. Окончив семилетку и потеряв материальную опору в семье с неожиданным и вынужденным уходом отца на пенсию, дети прервали учебу в школе.

Павел Петрович в одной из служебных поездок в 1927 г., по вопросам организации профессионально-технического образования в стране, как представитель СНК и Госплана РСФСР был тяжело ранен в голову и ушел на пенсию.

Дети могли продолжать образование только в техникумах.

Николаю Павловичу нравился электротехнический техникум, но недалеко от их дома был строительный, и Екатерина Викторовна распорядилась отдать их в техникум, поближе к дому: « …денег на дорогу не надо – будут пешком ходить, да и теплой одежды надо меньше, если дорога короткая, то где бегом, где вприпрыжку – добежать можно». Так Людмила и Николай оказались в Московском строительном техникуме. Николай поступил на гидросиловой факультет, а его сестра – на строительный. Техникум они окончили в 1931 г. Людмила уехала на стройку в Среднюю Азию, возвратясь оттуда поступила в архитектурный институт на вечернее отделение, по окончанию которого работала архитектором в Метропроекте. У Николая был свой путь, о котором будет сказано подробнее.

Семья Розановых Павла Петровича и Екатерины Викторовны была дружной не только в узком семейном кругу, но и с семьями своих братьев и сестер. Дружба сохранилась на многие годы и у их детей. Особенно дружны были с семьями: Сергея Петровича, врача по образованию, Алексея Петровича, окончившего духовную семинарию и сестер Марии Петровны, Софьи Петровны и Александры Петровны. Все сестры работали в системе просвещения и правительственных учреждениях. Двое детей Сергея Петровича были врачи: Лев Сергеевич – врач-гигиенист, кандидат медицинских наук, Надежда Сергеевна – врач-гематолог, доктор медицинских наук, была всегда домашним врачом в семье Николая Павловича и Юрий Сергеевич – инженер-строитель, участник Великой Отечественной войны.

Алексей Петрович был последним священником храма Христа Спасителя. На его глазах рушился храм и он этого не пережил… Внук Алексея Петровича Михаил Яковлевич Розанов окончил мехмат МГУ им. М.И. Ломоноса,в настоящее время пенсионер, успешно работал и всю жизнь серьезно увлекается поэзией и сам очень много пишет.

Младшая из сестер Павла Петровича, Александра Петровна была большим другом семьи Николая Павловича. Она была замужем за профессором Тимирязевской Академии Н.Н. Бодановым и хорошо была знакома с коллегами своего мужа профессорами В.Р.Вильямсом и Д.Н Прянишниковым. Ее сын Николай Николаевич Богданов работал фотокорреспондентом газеты «Правда», участвовал в Великой Отечественной войне.

При взятии Берлина снимал бои на Зееловских высотах. Он был постоянным консультантом у Николая Павловича в деле освоения фотоискусства.

Любимая двоюродная сестра Николая Павловича – Капиталина Алексеевна Богословская. Капочка – только так ее называли в нашей семье! была дочерью Софьи Петровны. Ее брат и Андрей Алексеевич Богословский, врач по образованию, много лет проработал референтом Министра здравоохранения РСФСР, никогда не оставлял без внимания нашу семью.

С особой любовью и большой заботой многие годы относилась к Николаю Павловичу и к нашей семье двоюродная сестра по материнской линии Ольга Николаевна Миловская. Ее дед вместе с отцом Екатерины Викторовны служил в храме на Донской улице.

Работать Николай Павлович начал в 1929 г. студентом техникума. Работал на изысканиях в районе будущего строительства Волжской ГЭС им. В.И. Ленина техником на строительстве Гизельдонской ГЭС, гидросекторе Государственного научно-исследовательского института, в котором остался работать после окончания техникума в 1931 г.

В конце 1931 г., продолжая работать, поступил на вечернее отделение Высшего инженерно-строительного училища, откуда был переведен на гидротехнический факультет МИСИ им.

В.В. Куйбышева, который окончил в 1935 г. В этом же году Николай Павлович поступил в аспирантуру по кафедре Гидротехнические сооружения. В июне 1940 г. защитил кандидатскую диссертацию «Высокие контрфорсные плотины». В этом же, 1940 г., был призван в армию и направлен курсантом в инженерное училище в г. Симферополь. Будучи курсантом этого училища, Николай Павлович встретил войну.

С началом войны сразу же сложилась непростая ситуация по всему фронту нашей страны, а в Крыму особенно из-за географического положения этого района и, конечно, целого ряда других причин, характерных для всего нашего фронта. В повести В.

Карпова «Полководец» о Главнокомандующем Армии в Крыму генерале В. Петрове раскрыта картина положения наших войск в первые месяцы войны в результате часто меняющихся Главнокомандующих и их серьезных ошибок, приведших к неразберихе и почти трагическому концу нашей Армии в Крыму.

Николай Павлович встретил и пережил все тяготы первых месяцев войны, не успев закончить военное училище… Началась служба в 5-ом Гвардейском Краснознаменном Инженерном батальоне, а затем в 7-ой инженерно-саперной бригаде РГК и все годы войны служба прошла в действующей армии на юге страны.

Его прямое занятие – это взрывные заграждения (минирование и разминирование), строительство мостов, переправ и других инженерных сооружений. В самые тяжелые дни для Крыма Николай Павлович принимал активное участие в обороне Севастополя: атаки велись и с моря, и с суши, и днем, и ночью под шквальным огнем… Все карты минных полей города, на случай отступления были составлены Николаем Павловичем. После падения Севастополя началось наше отступление… Организованного отступления не было. Это был уход наших войск из Крыма: паника, неразбериха… Шли в одиночку, группами, шли роты, батальоны с командирами… Уходить было некуда: на перешейке – немцы, кругом – море. Уходили и по морю на шлюпках, лодках, а смельчаки – вплавь. Из Крыма ушли немногие и спасались чудом…Уже действовал приказ Сталина: «Ни шагу – назад!». Батальон, в котором служил Николай Павлович, спасся чудом.

Был ноябрь. Продвигаться вперед можно было только к заливу Сиваш. У маленькой деревушке, вблизи большого кладбища были замечены грузовики. Николай Павлович получил задание обследовать окружающую местность и всю технику и при возможности использовать все, что может пригодиться. Грузовики оказались в рабочем состоянии. Николай Павлович с несколькими солдатами, ночью через кладбище, пригнал их к батальону и все добрались до залива. Далее по воде, уже слегка замерзающей, доходившей до колен, а в некоторых местах и по грудь, батальон шел всю ночь, перенося личные вещи, провиант, оружие на поднятых руках. К рассвету все были на Земле. Далее их встретил заградительный отряд… Командир батальона майор Д.И. Симерджи пошел на хитрость и сумел представить переход через залив как спецзадание.

Поверили…Пропустили… Батальон был спасен. За эту операцию Д.И. Симерджи впоследствии получил орден.

В ноябре 1941 г. Крым был позади. Далее военные дороги Николая Павловича шли через Кубань на Кавказ. На Кубани в это время шли жестокие бои. Немцы рвались к источникам нефти, во что бы то ни стало, они стремились до зимних месяцев выйти на Кавказ. В особенности лютовала немецкая авиация. Бывали дни, когда небо казалось пестрым: все марки бомбардировщиков были в небе; сбрасывали бомбы даже на бреющем полете, уничтожали все, что можно было уничтожить. С земли были видны все действия летчиков, а советские солдаты стреляли в них с земли из…ружей! Другого оружия в распоряжении армии не было! В воздухе стоял монотонный гул от моторов самолетов и от несмолкающего разрыва бомб… Днем было серо, мрачно и вся земля встала дыбом:…воронки, воронки… и нескончаемые выбросы от разрывающихся бомб… В один их таких дней прямым попаданием бомбы в землянку засыпало Николая Павловича. Он сидел в самом углу землянки приютившись на ящике и делал очередные записи в дневнике батальона… К счастью выброс был в противоположную сторону от Николая Павловича, и придавленный в углу бревном, он оказался засыпанным землей. Его раскопали… Жив, легкая контузия: несколько дней ничего не слышал. Это был для него отдых: он был в тишине, а страшные бомбежки продолжались… На Кавказе Николай Павлович выполнял обязанности инженера-строителя: строительство военных дорог, мостов деревянных, понтонных. Конечно, мины всегда оставались за ним. Особенно ответственным объектом в его инженерной деятельности на Кавказе был деревянный мост через р. Терек. Начальником объекта был полковник, а главным инженером – гвардии старшина Н.П. Розанов. Объект был стратегически важен и с нашей стороны усиленно охранялся, но со стороны немцев обстреливался днем и ночью: много солдат монтажников в эти дни сорвалось в воды Терека.

После Кавказа в 1943 г. Николай Павлович оказывается в Украине. Советские войска наступают, начинается форсирование Днепра... Из-за отсутствия лесоматериалов требуется возвести понтонный мост под тяжелые танки. Николай Павлович сделал все расчеты и руководил наводкой понтонов. Работа шла день и ночь, ночью – под прожекторами. Немцы использовали освещенные часы для бомбежки и наши монтажники то и дело уходили под воду. Это были самые напряженные дни и мгновения.

«Трудно передаются первые минуты пуска моста – так начинал рассказ Николай Павлович. Вот взошел на мой мост первый танк… Идет…уже на середине моста… пошел… пошел… за ним второй… третий… идут… пошли А что если бы мост не выдержал и танки не пошли?.. Военный трибунал…».

Не одна прядь седины добавилась в эти минуты, такие длинные, в которых с быстротой молний проносились вся жизнь… В часы затишья боевых действий все офицеры при чинах слушали курс «Мосты» у Николая Павловича. Он и на войне был ученым и педагогом.

Его демобилизовали из армии за полгода до окончания войны, в ноябре 1944 г., по ходатайству проф. М. М. Гришина зав. кафедрой гидротехнических сооружений МИСИ. Николай Павлович не любил рассказывать и смотреть фильмы о войне, и только при настоятельной просьбе можно было что-нибудь услышать от него. Это был штатский, миролюбивый человек с колоссальной жаждой созидания, но, тем не менее, судьба его бросила на защиту Отечества и он с честью вынес нелегкий путь солдата, имея воинское звание гвардии старшина. Николай Павлович награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За Оборону Кавказа», «За боевые заслуги», «За Трудовую доблесть», «За Победу над Германией» и другими.

Где бы Николай Павлович не был, что бы он не делал, первое слово во всей его деятельности было слово ЧЕСТЬ. В своей жизни он гордо нес Честь Гражданина, Честь Солдата и Честь Ученого.

ВЕЛИКИЙ ПЕДАГОГ-ГИДРОТЕХНИК И ВЫДАЮЩИЙСЯ

ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ГИДРОТЕХНИЧЕСКИХ

СООРУЖЕНИЙ

Раннее утро середины июля 1970 г. Мы, двое молодых работников научно-исследовательского сектора Московского гидромелиоративного института (это я и Б.М. Бахтин) едем на электричке за город для того, чтобы встретиться с профессором Николаем Павловичем Розановым, снимающим дачу в Подмосковье.

Доехали быстро, также быстро нашли дом, в котором жил профессор и его семейство. Я официально познакомился с ним впервые; Б.М. Бахтину было проще, так как он уже давно знал профессора по совместной работе в МИСИ и МГМИ.

Фамилия Розанов была мне хорошо известна из учебников и научных монографий ещё в студенческие годы. Её часто упоминали мои учителя по гидравлике – профессор И.И. Агроскин, доценты Д.В. Штеренлихт, А.В. Андреевская, М.В. Панова. Но я не был с ним знаком, хотя довольно часто бывал в том вузе, где он долгие годы работал – в МИСИ им. Куйбышева (ныне – МГСУ).

Впервые я увидел Николая Павловича в 1966 году, уже будучи аспирантом. Вместе со своим научным руководителем И.И. Агроскиным я поехал в МИСИ на защиту докторской диссертации одного из преподавателей кафедры Гидросооружений МИСИ, по которой мой учитель был оппонентом. Защита была довольно «боевой», с отрицательными отзывами оппонентов и не менее отрицательными выступлениями отдельных учёных.

После завершения дискуссии был объявлен перерыв и я, вместе с толпой присутствующих, вышел из зала заседания учёного Совета в коридор. Народ быстро разделился на группы, в коридоре продолжилось обсуждение. Я примкнул к одной из групп знакомых мне аспирантов, особенно жарко обсуждавших ход защиты. Они окружили стройного, безмерно интеллигентного, совершенно седого человека, которому все подряд задавали вопросы, на которые он очень точно и спокойно, я бы сказал взвешенно, отвечал. Несложно догадаться, что этим человеком был Николай Павлович Розанов. Тогда я и не смел догадываться, что мне предстоит проработать с ним больше, чем 25 лет, много раз работать с ним над учебниками, учебными пособиями, справочниками, экспертизами десятков проектов в Госплане, Минводхозе и Минэнерго СССР, много лет сидеть с ним в одном кабинете, несколько месяцев ездить с ним по водным объектам за рубежом. Однако та встреча в коридоре МИСИ надолго мне запомнилась. Меня поразило то, как в весьма напряжённый момент столкновения большого количества противоположных, а порой и взаимоисключающих мнений, этот человек с «белой как лунь»

головой спокойно и очень обстоятельно разъяснял молодым людям достоинства и недостатки обсуждаемой работы. При этом чувствовалось, что у него есть своё мнение о ней, но он уважительно обсуждал различные стороны выступлений, прозвучавших на защите, объясняя с чем он согласен, а с чем нет. Чувствовалось его уважительное отношение к позиции каждого и даже, что меня особенно удивило, к каждому аспиранту или молодому учёному, слушавшему его, задававшего ему вопросы.

Лишь вернувшись в зал заседания, я узнал кого же я всётаки слушал в коридоре – это мне объяснил И.И. Агроскин.

Прошёл всего год и я узнал, что Н.П. Розанов избран заведующим кафедрой Гидротехнических сооружений (ГТС) МГМИ.

Перейти на эту работы из родного для него МИСИ Николая Павловича уговорили И.И. Агроскин и В.М. Потапов – декан Гидротехнического факультета МГМИ. Случилось это после последовавших одна за другой двух смертей заведующих кафедрой ГТС МГМИ (академика ВАСХНИЛ, профессора Е.А. Замарина, а затем профессора П.И. Шипенко). «Аксакалы» факультета приняли решение пригласить возглавить кафедру Н.П. Розанова. Он это предложение принял, однако с условием, что будет работать, пока на это хватит сил, ещё и в МИСИ.

Работа Н.П. Розанова в МГМИ стала заметной с самого её начала. Помимо обычных рутинных курсов, преподаваемых кафедрой, он взялся прочесть курс «Моделирование гидравлических явлений», что само по себе было некоторым вызовом!

Ведь издавна этот курс в МГМИ читала, и хорошо читала, кафедра Гидравлики, на которой я был в то время аспирантом. Я ранее прослушал аналогичный курс у А.В. Андреевской (в студенческие годы), а затем уже в аспирантские годы у И.И. Агроскина. Оба лектора сделали это блестяще: логично, последовательно, убедительно украшая излагаемый материал примерами личного опыта.

Курс, который читал Н.П. Розанов, слушали аспиранты многих кафедр - Гидравлики, ИВЭ, Гидросооружений, Водоснабжения, Мелиорации и др. И нужно сказать, что большинству из нас его лекции очень понравились. Прежде всего, поразила широта его познаний. Он рассказал нам как моделировать не только привычные для нас всех задачи, но и различные аспекты гидродинамики, кавитации, размывов, прочности и устойчивости сооружений и проч. Своё изложение теории моделирования он щедро наполнял примерами из собственных исследований. А исследовать ему довелось многое: пропускную способность различных водосливов и трубчатых сооружений, контрфорсные, арочные и гравитационные плотины, поведение ГТС при воздействии сейсмических нагрузок, гидравлические условия работы нижних бьефов, водобоев различных конструкций, не говоря уже о кавитационных исследованиях, основоположником которых в отечественной гидротехнике он был. Мы слушали и удивлялись огромной, казалось бы неисчерпаемой, эрудиции Николая Павловича. До этого наши учителя тоже были хорошими исследователями, но они специализировались в чём-то одном. Либо в гидравлике водосливов, либо в исследованиях сопряжения бьефов, либо в гидравлике гидроэлектростанций и т.д. А тут мы видим, что человек владеет не только многими направлениями гидравлики сооружений, но и вопросами их статики и динамики, тонкостями плотиностроения.

Причём, он в равной мере знал как все аспекты исследований бетонных, и грунтовых сооружений, так и вопросы гидравлики сооружений.

Прошло четыре года и передо мной, выпускником аспирантуры при кафедре Гидравлики, встала проблемы трудоустройства. Неожиданно меня остановил в коридоре доцент, ветеран кафедры ГТС Г.И. Журавлёв и спросил, где я собираюсь работать дальше. Узнав, что решения этой задачи у меня пока нет, он предложил мне придти работать на кафедру Гидросооружений;

на ней за год ушли из жизни четверо преподавателей. Подумав несколько дней, я решил принять это предложение.

Итак, шёл июль 1970 г. Я и Б.М. Бахтин, получив предложение работать на кафедре, приехали на дачу, которую снимал Н.П.

Розанов с семьёй. Николай Павлович любезно нас принял, побеседовал с каждым из нас и завизировал наши заявления о приёме на работу в должности ассистентов с 1 августа 1970 г. Так началась наша деятельность на кафедре ГТС.

Для меня переход на новую работу был шагом принципиальным. Ведь до этого я параллельно с аспирантурой в общей сложности четыре учебных года проработал ассистентом кафедры гидравлики. Работа эта мне нравилась, хотя лишь год я работал штатным преподавателем, а ещё три года – полставочником аспирантом. Но постепенно срок обучения в аспирантуре закончился; мне необходимо было определяться с местом работы.

Вполне естественно, что кроме меня на кафедре были другие аспиранты, завершившие обучение и защитившие диссертации раньше меня. Они также ждали места и нигде кроме кафедры гидравлики работать не хотели. Понимали, что переход на новую кафедру это – огромная работа по освоению новых курса, привыкание к новому коллективу, к новому руководству. А о Николае Павловиче в институте довольно быстро распространилась молва, что, мол, человек он весьма требовательный. Даст поручение, поставит срок и спросит об исполнении минута в минуту, день в день с установленной датой исполнения. Ничего, мол, не забывает, всё записывает, любую выполненную работу проверяет. Если есть необходимость проверить что-либо в лаборатории, на модели, то придёт туда, сам залезет на модель, всё придирчиво осмотрит, даст советы как исправить, если что-то не получилось. Из-за всего этого некоторые побаивались идти работать на его кафедру.

У меня такой боязни не было. Учёба на кафедре ГТС в студенческие годы сложилась вполне успешно – мне нравилось как читал нам лекции доцент С.Н. Корюкин, я довольно быстро сделал все проекты и задания по кафедре, хотя было их великое множество, - гораздо больше, чем сейчас (два курсовых проекта довольно большого объёма с 2-мя листами чертежей по каждому из них, одна курсовая работа, штук пять заданий и десяток лабораторных работ). Хорошее взаимопонимание сложилось у меня и с преподавателем, который вёл у нас практические и лабораторные занятия – с доцентом В.В. Фандеевым. Если честно сказать, то объяснял он неважно, но консультировал очень хорошо и эффективно, требовательно принимал выполненные работы. Некоторое время на 5 курсе я даже раздумывал над тем, где мне выполнять дипломную работу – на ГТС или на кафедре использования водной энергии. В конечном итоге выбрал ИВЭ. Руководителем у меня был доц. В.М. Потапов.

И вот я стал ассистентом кафедры ГТС. Для более «интенсивного» освоения преподавательской работы на новой кафедре Н.П. Розанов дал мне на первом году работы 5 групп. Это была достаточно большая нагрузка – в 3-х из этих групп я вёл курсовое проектирование. Да ещё осенью, в ноябре, мне предстояло защитить кандидатскую диссертацию.

Запомнился один эпизод. В день защиты диссертации мне предстояло с утра отработать свою преподавательскую нагрузку – 2 пары практических занятий, а к 1500 нужно было явиться в 226 ауд. старого корпуса с рулоном демонстрационных плакатов и защищать свою диссертацию. Накануне защиты иду к Н.П. Розанову попросить, чтобы кто-нибудь заменил меня на занятиях в день защиты. А Николай Павлович отвечает мне: «А зачем? Это очень хорошо, что в этот день Вы будете заняты другим делом.

Меньше нервничать будете!». В итоге так и не освободил меня. И ничего, всё закончилось благополучно.

Ещё одна памятная деталь. Николай Павлович обязал опытных преподавателей кафедры – доцентов Г.И. Журавлёва и И.А.

Васильеву проводить консультационные занятия с молодыми преподавателями. Это было очень большой помощью нам. Особенно, когда занятия проводил Г.И. Журавлёв. Он был очень хорошим методистом, обладал большим производственным опытом и знаниями; очень хорошо видел недостатки в студенческих чертежах, всегда был доброжелателем к молодым коллегам. Николай Павлович видел всё это и поощрял Г.И. Журавлёва словом.

Вспоминая первые годы работы с Н.П. Розановым, не могу забыть некоторых деталей. Прежде всего, работали мы в прямом смысле «как лошади», целый день с утра до вечера проводили в институте. Жил я тогда на краю Москвы в районе Гольяново.

Ехал на работу, при самом выгодном раскладе времени минимум 1,5 часа. Утренние занятия начинались в 800 утра. Так что выезжать мне приходилось в 6 часов утра. У нас с женой уже был 6-ти летний ребёнок, посещавший детский сад, которого необходимо было забирать из сада до 19-ти часов. А Николай Павлович, вопервых, любил часто проводить заседания кафедры с большим числом вопросов в повестке дня; во-вторых, эти заседания начинались после завершения занятий у большинства преподавателей, а заканчивались в 20-21 час.; в-третьих, наш заведующий кафедрой любил «поголовное» присутствие на заседании преподавателей, научных работников и аспирантов. Отпроситься у него для того, чтобы забрать ребёнка из сада было сложновато. Вернее, он отпускал, но не каждый раз и с разговором. Так, что мне приходилось заранее договариваться с женой, чтобы она и отвела сына в сад утром и забрала его вечером. Тем не менее, было несколько случаев, когда я прибегал в садик уже в темноте и забирал сына под укоризненными взглядами воспитателей. Извинения тут помогали очень слабо.

С одной стороны эти заседания казались мне в то время «большой тягомотиной» и напрасной потерей времени. Каюсь!

Так мне казалось в молодости. Однако сейчас я понимаю, что это была великая школа. На этих заседаниях мы учились у нашего «профессора», а он был единственный профессор и доктор технических наук на кафедре, и манере анализа чужих работ, и методике преподавания различных разделов курса, и постановке исследований, и многому-многому другому.

Была ещё одна особенность работы с Н.П. Розановым. Он стремился всех молодых преподавателей обучить и занять экспертной работой с проектами реальных гидроузлов. Причём проекты эти были самые-самые серьёзные и настоящие - из Госплана, Госстроя, Минэнерго, Минводхоза СССР. В каком-то смысле мне повезло. Во время работы на кафедре Гидравлики И.И. Агроскин также привлекал меня к работе в экспертизе, то есть какой-то определённый, правда очень небольшой опыт такой работы у меня уже был. Николай Павлович довольно быстро почувствовал это и, начиная с 1970 г. и до последних дней его жизни, мы неоднократно вместе работали над экспертизой многих крупнейших гидротехнических объектов СССР. При этом у нас сложилась определённая система такой работы, которой мы постоянно придерживались. Сначала мы совместно просматривали весь проект, обменивались мнениями, формулировали свои замечания. Затем за работу брался я – делал необходимые проверочные расчёты, писал текст совместного заключения о качестве проекта. Затем Николай Павлович внимательно читал и правил рукопись заключения, которую вслед за этим мы отдавали в печать. Далее мы оба подписывали заключение, ехали в организацию, заказавшую нам экспертизу, и защищали там своё мнение.

Были случаи, когда наше мнение коренным образом расходилось с мнение не только проектировщиков, но и других экспертов Госплана СССР. Так, например, мы были полностью не согласны с тем, что Ташкумырский гидроузел предлагалось построить с гравитационной водоподпорной плотиной. Считали, что лучше было бы сделать его с арочной плотиной. Разошлись со многими во мнениях мы и по проекту перераспределения части стока сибирских рек путём строительства Главного канала переброски. Я, например, до сих пор считаю, что принятое под влиянием «зелёных», писателей и «паркетных учёных» решение о приостановке работы над этим проектом являлось в корне ошибочным и даже преступным. Сегодня этот канал был бы уже построен и он снял бы многие проблемы дефицита водных ресурсов в южных регионах России. К сожалению, этого до сих пор не понимают многие «маститые» писатели и учёные.

Помимо глобальных, принципиальных вопросов были менее значимые, но тоже важные проблемы. Время показало, что прав был Николай Павлович, ну и я вместе с ним! Так было с конструкцией ряда водопропускных сооружений на каналах «ДнепрДонбасс» и «Иртыш-Караганда», с выбором отметки НПУ Чебоксарского гидроузла и прочее. Таких рекомендаций нашего профессора были десятки, и время показало, что в абсолютном большинстве случаев он был прав.

И самое главное, что я понял в первые же годы работы с Николаем Павловичем – он был чрезвычайно восприимчив ко всему новому в гидротехнике. Стоило ему увидеть что-то новое, что-то рациональное в отечественной или зарубежной гидротехнике, он мгновенно становился сторонником и горячим пропагандистом этих новых идей. Таких примеров – сотни! Это ведь Н.П. Розанов первым исследовал и горячо пропагандировал вакуумные водосбросные плотины. Нескольких глупых и ничем не подтверждённых фраз когда-то хватило для того, чтобы перекрыть распространение этих водосливов на отечественных гидроузлах. Наши гидротехники построили их на Кубе, а также на нескольких водных объектах в СССР. Всё хорошее, что говорил об этих плотинах Н.П. Розанов, подтвердилось. А вся глупость отпала сама собой.

Аналогичные результаты ждали наших гидротехников, когда, послушав Николая Павловича, они запроектировали и построили контрфорсные плотины с массивными оголовками на Андижанском, Кировском, Братском, Зейском и других гидроузлах. Пусть последние являются «гравитационными плотинами с расширенными швами», но, чего греха таить, они ведь – родные братья плотин с массивными оголовками.

Совместная работа в Республике Куба Постепенно прошли 1970-71 и 1971-72 учебные годы. В 1972 г., сразу после завершения учебного года и практик, мне предстояло выехать на несколько лет в Республику Куба для работы там главным инженером-гидравликом, то есть главным специалистом, отвечающим за все гидравлические расчёты и гидравлические исследования в группе советских специалистов-гидромелиораторов, работавших во всех провинциях этого государства.

В 1974 г., когда я уже «наработал» солидный опыт создания водных объектов на Кубе, став по совместительству на довольно длительный период ещё и главным гидротехником группы, в связи с возникшей необходимостью мы, то есть руководство группы, пригласили Н.П. Розанова приехать на Кубу в качестве главного эксперта-консультанта.

Николай Павлович прилетел в Гавану в начале весны, то есть в довольно щадящее время, когда ещё не начались летние тропические дожди. Я работал с ним ежедневно в лаборатории и его временном кабинете, в командировках по стране и на совещаниях у руководства государства. Мы объехали с ним более 80ти гидроузлов, построенных к тому времени советскими специалистами. На каждом из них Николай Павлович облазил все закоулки, проверил состояние и работу всех сооружений, сделал необходимые записи, сфотографировал интересующие его элементы сооружений.

Удивительно, но факт! Ведь нашему профессору было тогда уже 62 года, а он перемещался на каждом из посещаемых объектов с такой скоростью, что за ним не успевал не только я (мне было всего 32 года), но и известные своей выносливостью геологи. Кроме того, он с большим удовольствием, мастерством и выносливостью плавал, быстро преодолевая достаточно большие дистанции и в океане, и акваториях кубинских водохранилищ.

Кроме построенных гидроузлов мы побывали на створах проектируемых крупных объектов (на будущих гидроузлах Канаста, Агабама, Моа, Сьенфуэгос и др.), а также на строительстве гидроузлов Саса, Химагуаю, Порвенир, Максимо, Игуанохо и многих других. Объехали все провинции Кубы, взобрались на все горные массивы, включая самые высокие Эскамбрай и Сьерру Маэстру.

Розанову многое понравилось в кубинской гидротехнике, созданной с помощью советских специалистов. Он своими глазами увидел как мы «вкалывали» на Кубе, как мужественно и трудолюбиво работали кубинские гидростроители-рабочие и инженеры. Особое впечатление на него произвели: уже построенные вакуумные водосливные плотины; водовыпуски и водосбросы, оборудованные конусными затворами; гидроузлы с пропуском паводковых расходов в обход гидроузла, по пойме; облегчённые конструкции сооружений на каналах; конструкции веерных и траншейных водосбросов и пр.

В те годы телевидение на Кубе было распространено довольно слабо. Лишь отдельные специалисты имели дома телевизор, а в гостиницах даже туристского класса телевизионных примников вообще не было. В связи с этим вечерами в командировках мы о многом беседовали с профессором. Вернее я спрашивал, а он рассказывал. Именно здесь на Кубе, вечерами в гостиницах и домах для командированных советских специалистов я впервые узнал он него некоторые сведения о его родителях, об учёбе в МИСИ, о работе над кандидатской и докторской диссертациями, об участии в военных действиях в годы Великой Отечественной войны, о поездках за границу и др. Думая, что я не вправе излагать всю эту информацию в своих воспоминаниях, так как лучше это сделать родним и близким Николая Павловича. Скажу лишь вкратце, самое главное.

Николай Павлович рано остался без помощи отца – он стал инвалидом, когда в окно вагона, в котором он ехал, влетел большой камень и попал ему в висок. В студенческие годы он работал, одевался и ел кое-как, но учился всегда очень хорошо. Затем были годы работы в институте "ВОДГЕО", защита кандидатской диссертации накануне начала войны, призыв в действующую армию в первые же дни после её начала. На войне он служил в инженерном батальоне, строил блиндажи, фортификационные сооружения, мосты через водные преграды. В 1943 или 1944 г.г. он был отозван с фронта как имеющий учёную степень.

Много времени занимался подготовкой аспирантов, среди них были блестящие учёные – В.Г. Орехов, Н.Н. Пашков, Н.А. Петров, П.П. Мойс, Г.А. Воробьёв, М.Г. Зерцалов, Г.М. Каганов, Б.М. Бахтин, А.Т. и Н.Т. Кавешниковы, И.М. Евдокимова, Р.М. Разаков и многие другие. Характерно, что весьма значительная часть из них стала затем докторами наук и профессорами.

Неожиданно для меня Николай Павлович проявил большой интерес к посещению тех уголков Кубы, которые были связаны с творчеством и длительным сроком постоянного проживания на этом острове великого американского писателя Э. Хемингуэя. По его просьбе я отвёз его в небольшой городок – пригород Гаваны Сан-Франциско де Паула, где находился дом-музей писателя. Там я показал Николаю Павловичу сам дом, всю территорию вокруг него, любимую рыболовецкую яхту Хемингуэя «Пилар», ротонду-памятник писателю в маленьком рыбацком порту СанФранциско де Паула. По мере следования по Кубе мы посетили ещё несколько мест, связанных с жизнью здесь писателя – церковь Вирхен Каридат эль Кобре под Сантьяго де Куба, в которой хранится золотая медаль Нобелевской премии, полученной Э. Хемингуэем, а также многие места, где он любил рыбачить, охотиться и отдыхать, кабачки и рестораны в старой части Гаваны, где он любил посидеть за столиком с друзьями и почитателями его таланта.

Поездка Николая Павловича на Кубу завершилась большим совещанием, на котором он сделал подробный итоговый доклад.

В нём Розанов дал разъяснения по многим вопросам, которые ему задали местные гидротехники, проанализировал ход гидротехнического строительства в этой стране, изложил свои мысли о перспективных для Кубы конструкциях гидросооружений.

В ответных выступлениях кубинские руководители дали весьма высокую оценку работе Н.П. Розанова на Острове Свободы, выразили свою большую благодарность за его визит и ценные советы.

Н.П. Розанов и строительство новых лабораторий кафедры Как только Н.П. Розанов перешёл на работу в МГМИ он сразу же поставил перед кафедрой задачу модернизации её лабораторий. Он хорошо понимал, что без хорошей лабораторной базы не может быть современной кафедры ГТС.

Долгие годы кафедрой гидротехнических сооружений использовалась лаборатория, находившаяся в здании, которое сейчас занимает Московский государственный агроинженерный университет. Это были несколько небольших комнат. После завершения строительства специального здания для гидромелиоративного факультета Петровской сельскохозяйственной академии кафедра переехала в него. Шёл 1923 год.

Попутно вспомним – а на какую кафедру перешёл Н.П.Розанов? Знал ли он эту кафедру раньше?

Передо мной лежит книга «Сельскохозяйственная академия имени К.А.Тимирязева», Сельхозгиз, Москва, 1946 г. Авторы написали её к 1940 г., когда праздновалось 75-летие академии. Изза войны книга увидели свет лишь через шесть лет. На 272 странице читаю: «Уже в 1905 году в учебном плане Московского сельскохозяйственного института (это название ТСХА носила до 1917 г. – И.Р.) появилась кафедра «Гидротехнических сооружений и мелиорации», возглавляемая В.В. Подаревым, который несколько позже пригласил на кафедру А.Д. Дубах и А.Н. Костякова… В 1919 году в Петровской сельскохозяйственной академии впервые открывается самостоятельная кафедра Сельскохозяйственной мелиорации… Под руководством питомца Академии профессора А.Н. Костякова кафедра быстро развивалась и окрепла» (в цитате сохранена редакция и орфография первоисточника – И.Р.).

Таким образом, Н.П. Розанов пришёл работать на кафедру, которой в то время уже шёл седьмой десяток лет. Переехав в новое здание (1923 г.) кафедра получила новые помещения для лабораторий. Для своего времени это были достаточно современные и хорошо оборудованные лаборатории с гидравлическими лотками, моделями сооружений фильтрационными щелевыми лотками, действующими моделями плоских и сегментных затворов и пр. На кафедре работали видные учёные: профессора В.В.

Подарев и К.В. Попов, академик ВАСХНИЛ Е.А. Замарин, доценты С.А. Брызгалов, И.А. Васильева, Г.И. Журавлёв, А.И. Чавтораев, В.Ф. Мацея, С.Н. Корюкин, В.В. Фандеев, С.Н. Кобек и др. Николай Павлович хорошо знал эту кафедру, часто участвовал в заседаниях Учёного Совета МИИВХа-МГМИ уже в тридцатые-сороковые годы. Но, одновременно, он отлично понимал, что к шестидесятым годам оборудование лабораторий кафедры уже нуждалось в обновлении, а их площади в расширении.

Возглавив кафедру, Н.П. Розанов начал деятельно заниматься проблемами создания новых лабораторий. К этой работе он привлёк многих сотрудников кафедры: П.Е. Лысенко, Г.М.

Каганова, В.Ф. Мацею, Н.Т. Кавешникова, И.С. Румянцева, М.А.

Попова и др. Они участвовали в проектировании новых лабораторий в строящемся новом учебном корпусе, а после завершения его строительства в 1979 г., занялись оборудованием новых лабораторных залов.

Независимо от работы над проектами новых лабораторий, параллельно реконструировались старые лабораторные площади.

В этой работе активно участвовали Е.А. Красавчиков, Ю.М. Натальчук, Е.И. Китов, Н.Т. Кавешников, В.Ф. Мацея и др. Н.П. Розанову удалось договориться с кафедрой ИВЭ о выделении небольшого помещения (комната № 6) под временную лабораторию прочности в подвальной части цоколя старого здания МГУП. Относительно быстро сотрудники кафедры, руководимые Г.М. Кагановым (И.М. Евдокимова, В.И. Малявин и др.), отремонтировали это помещение и превратили его в современную лабораторию. Несколько позднее эта же группа сотрудников добилась выделения новых помещений для расширения лабораторных площадей в здании рядом с Савёловским вокзалом и практически создала с нуля вторую лабораторию прочности, площадь которой была уже больше 100 квадратных метров (Г.М. Каганов, И.М.

Евдокимова, В.И. Малявин, В.Л. Чернявский, В.А. Зимнюков, М.И. Зборовская и др.).

Я хорошо помню, сколько времени Н.П. Розанов уделял созданию лабораторий в новом учебном корпусе. Это были и встречи с проектировщиками этого корпуса, и бесконечные поездки к руководству Министерств сельского хозяйства и мелиорации и водного хозяйства СССР для «выбивания» денег на оборудование, и ежедневные планёрки в кабинете заведующего со слесарями, сварщиками и монтажниками, создававшими лотки и стенды в лабораториях кафедры.

Именно Николаю Павловичу пришла в голову счастливая мысль о приурочивании сроков окончательного оборудования лабораторий к конгрессу Международной ассоциации по гидравлическим исследованиям, который состоялся в Москве в году. Это действие позволило ускорить и получение необходимого финансирования, и изготовление всех лабораторных установок, и монтаж последних в лабораторных залах «прямо с колёс», то есть сразу же после их поступления в университет. За короткий срок Николай Павлович добился того, что кафедра ГТС МГМИ стала одной из самых хорошо оборудованных лабораторным оборудованием гидротехнических кафедр страны.

Прошло более двенадцати лет с того момента как не стало Николая Павловича. И с каждым годом всё более и более понимаешь насколько прозорлив, насколько прав он был в части перспектив развития гидротехники.

Одним из первых в мире Н.П. Розанов провёл широкие исследования вакуумных водосливных плотин. Не перечисляя всего того, что он сделал в этом направлении – на это уйдёт очень много места, хочу лишь отметить, опираясь на свой личный опыт исследований, проектирования и строительства таких водосбросов, что он был прав практически во всём. Он полностью дезавуировал критику в адрес этих водосбросов, доказав, что она несостоятельна опирается на случайные факты. Он показал насколько эффективным могут быть такие водосбросы во многих случаях.

Занимаясь поведением потоков в условиях вакуума, Николай Павлович не мог не придти к проблемам обеспечения кавитационной безопасности проточных трактов водопропускных сооружений. Он первым в мире, ещё в довоенные годы, разработал принципиальную схему кавитационного стенда – специальной установки для гидравлических лабораторий, позволяющей исследовать кавитационную эрозию на элементах водопропускных гидротехнических сооружений. В послевоенные годы жизни Николая Павловича его аспиранты провели исследования различных проблем, связанных с возникновением и развитием кавитации, нашли различные решения, позволяющие избежать неблагоприятных последствий от воздействия кавитационных явлений на элементы гидротехнических сооружений.

Другой проблемой, волновавшей Н.П. Розанова долгие годы, было гашение избыточной энергии потока в нижних бьефах гидротехнических сооружений с помощью расщепителей, гасителей и концевых порогов при донном режиме сопряжения, а также носков-уступов и носков-трамплинов при поверхностном режиме и отбросе струи. Предложенные им и его аспирантами новые схемы концевых частей водопропускных сооружений нашли широкое применение в гидротехнике конца ХХ века.

Николай Павлович очень любил раздел курса «Гидротехнические сооружения», получивший название «Водоподпорные сооружения», то есть – плотины. Ещё в довоенные годы он принял участие в издании книги Келена «Контрфорсные плотины». Работая в МИСИ и МГМИ, он продолжил исследования этих плотин. Под его руководством были исследованы, а затем построены две первые в СССР контрфорсные плотины с массивными оголовками Кировского гидроузла в Киргизии и Андижанского гидроузла в Узбекистане. Следует отметить, что это были комплексные исследования, в рамках которых рассматривались вопросы и прочности, и устойчивости, и сейсмостойкости этих плотин. Не без его внимания остались вопросы проектирования и строительства водопропускных сооружений этих гидроузлов. Николай Павлович всегда был очень лёгок на подъём. Видимо поэтому десятки раз он выезжал на эти гидроузлы для того, чтобы проконсультировать их проектировщиков и строителей. Он очень любил эти поездки, никогда от них не отказывался и с большими впечатлениями возвращался на кафедру. Итоги каждой их таких командировок живо обсуждалась на заседаниях кафедры с просмотром привезённых со строек чертежей и фотографий, анализом принятых проектных решений, рассмотрением новых вариантов, родившихся в процессе этих дискуссий.

Среди плотин у нашего профессора было ещё одно пристрастие – арочные плотины. Все годы работы на кафедре он следил за технически прогрессом в проектировании и строительстве таких плотин. Причём его интересовало всё – и водопропускные сооружений при арочных плотинах, и новые конструкции таких плотин, и новые технологии возведения арок, и береговые устои таких плотин и пр. Со своими аспирантами он тщательно прорабатывал вопрос за вопросом, аспект за аспектом перечисленных выше проблем арочного плотиностроения.

Всех членов кафедры всегда удивляла уникальная память Николая Павловича – он в деталях помнил все тонкости конструкций сотен плотин – и отечественных, и зарубежных, и гравитационных, и арочных, и купольных, и контрфорсных, и грунтовых. Причём держал в голове тысячи цифр, характеризующих не только параметры этих плотин, но и данные по их водохранилищам, шлюзам, водосбросам, гидроэлектростанциям и пр. Следует отметить, что такое знание очень помогало Николаю Павловичу при экспертизе новых проектов. А экспертом он был весьма принципиальным. Если ему что-то не нравилось в анализируемом проекте, то почти не было сил, которые заставили бы его изменить своё мнение.

Я хорошо помню как дважды он «стоял насмерть», борясь против технических решений по гидроузлам, конструкции сооружений которых казались ему ошибочными и архаичными. В первом случае это был Ташкумырский гидроузел, запроектированный с гравитационной плотиной. Розанов же считал, что этот гидроузел следует построить с арочной плотиной. Он так и не подписал положительного заключения по проекту, хотя давление на него оказывалось очень большое и на очень высоком уровне.

Аналогичный случай был с проектом Туруханского гидроузла, но там были более ранняя стадия проектирования. И вообще у Николая Павловича всегда было чёткое своё мнение по любому проекту, попавшему к нему на экспертизу. Десятки раз мне приходилось участвовать с ним в экспертизах Госплана, Госстроя, Минводхоза, Минэнерго СССР и других ведомств и ни разу не было случая, чтобы он сомневался в правильности своего мнения о проекте. У него всегда была, как принято выражаться, своя чёткая позиция, которую он умел отстаивать и защищать.

Работа над учебными планами, учебниками, учебными пособиями и научными монографиями вместе с Начало осени 1975 г. Я вернулся работать на кафедру ГТС после нескольких лет, проведённых на Кубе. Начался процесс моего «повторного вживания» в дела кафедры, в её учебный процесс. Н.П.Розанов неожиданно вызывает меня к себе и сообщает, что хочет предложить мне участвовать в написании нового учебника по гидросооружениям в составе довольно большого коллектива авторов. Предложение было для меня большой неожиданностью, так как я абсолютно не имел опыта такой работы. Но это было первой причиной. Вторая причина была более прозаичной.

Уезжая с Кубы на Родину, я не смог сразу привести все свои книги по специальности. Причина – ограниченность в весе багажа, который я мог взять с собой в самолёт. Пришлось большую часть «книжного» багажа отправить морским путём, а это – несколько месяцев ожидания. Николай Павлович успокоил меня:

«Опыт дело наживное, а книги… я дам Вам свои». Пришлось мне приехать к нему домой с большой сумкой за книгами, сослужившими мне хорошую службу. Завершив работу, я все их аккуратно вернул хозяину с большой благодарностью.

Вроде бы небольшой факт, но для любого учёного или преподавателя весьма значимый. По себе я знаю, как иногда бывает сложно уступить на длительное время те книги, которыми ты привык пользоваться каждый день. А Николай Павлович пошёл на это, несмотря на то, что привлекал к работе довольно молодого преподавателя. И не только привлёк, а ещё и всей необходимой литературой снабдил. Причём многие из этих книг были с дарственными подписями авторов, да ещё и достаточно дефицитными, представлявшими большую научную ценность для Николая Павловича.

Теперь о манере работы Н.П. Розанова над учебниками. Она была с одной стороны, весьма надёжной, тщательно отработанной с точки зрения соответствия учебника действовавшему в то время учебному плану. С другой стороны, она была очень авторской, то есть любой из учебников, созданием которых он руководил, носил печать оригинальности, своего личного видения путей и полноты преподавания предмета, своих предпочтений в гидротехнике.

Николай Павлович не боялся создавать учебники большими коллективами авторов. Кому-то из коллег он поручал работу первичного «выравнивания» стиля учебника; часто такая роль возлагалась на меня, но это произошло не сразу. Окончательную редакцию готового материала рукописи Николай Павлович осуществлял сам. Откровенно скажу, что работу эту он выполнял очень тактично, стараясь ничем не ущемить автора, пойти навстречу его вкусам и приверженностям. Но …, когда возникали принципиальные разногласия или, когда вопрос упирался в немотивированное и непомерное превышение оговорённых объёмов части рукописи, Николай Павлович был «твёрд как скала…». Но в любом случае, мне, например, работать с ним было очень легко.

Причём очень часто отдельные параграфы мы писали с ним вдвоём. Для того, чтобы избежать какого-либо непонимания или каких-либо разногласий, мы вместе составляли подробный план текста и перечень иллюстраций. После этого я обычно писал текст и делал иллюстрации, а Николай Павлович тщательно редактировал весь материал и определял места, подлежащие корректировке или переделке. Затем вносились необходимые исправления и шло повторное редактирование текста. Работа эта было достаточно кропотливой, но приносила хорошие результаты. Перечитывая эти материалы почти через 30 лет после их написания, я вижу, что основные тенденции, основные направления развития гидротехники мы «ухватили» тогда правильно.

Прошли годы. Николая Павловича уже 12 лет нет рядом с нами. Вышла замуж его уже совсем взрослая внучка, ходившая в те годы, когда он нас покинул, в школу. Однако каждый день мы соизмеряем эффективность сделанного с Николаем Павловичем.

Его интеллигентность, но, вместе с тем, достаточно твёрдая манера оценок сделанного как бы засела во всех нас. Предприняв какие-либо шаги как по линии совершенствования гидротехнического образования, так и в направлении развития научных исследований различных аспектов работы сооружений, мы стараемся понять как оценил бы итоги нашей работы Н.П. Розанов.

Поэтому необходимо помнить как его, так и его научно-педагогические позиции! Следует передавать эту память нашим детям и ученикам, чтобы и через несколько десятков лет они рассказывали своим ученикам о том, кем был Николай Павлович Розанов – российский интеллигент, отдавший Родине и гидротехнике всю свою жизнь. Необходимо его помнить: без памяти жить нельзя!

Как быстро бегут годы. Сейчас мне уже почти столько лет, сколько ему, моему учителю было незадолго перед тем, как он ушёл навсегда. У многих из нас, часто с детства, в наших мыслях, в нашем сердце, наконец, перед нашим мысленным взором стоит человек, которому мы хотели бы подражать, перед которым нам хотелось бы гордиться достойным поступком и стыдно было бы признаться в чём-то недостойном. Это может быть иногда книжный герой; не всегда, но это большое счастье – когда это отец или мать; ещё реже – это человек, с которым просто столкнула тебя судьба и волею этой судьбы ты многие годы идёшь рядом с ним одной дорогой. Иногда таким человеком становится твой учитель – сначала это только человек, который приобщает тебя к учению и к науке, но ведь таких много; но есть и такие, что постепенно становятся для тебя образцом подражания в том лучшем, что есть у них. В этом случае такой учитель становится для тебя во многом и учителем твоего образа мыслей, во многом поведения, действий, энергии, умения держать удар, твоей совестью. Самое странное ты понимаешь, что у тебя перед глазами не супермен, не книжный герой, не святой – а вроде бы обычный человек со своими обычными человеческими слабостями – гневом, обидами, непростым характером, но среди всех этих, да и других слабостей – ты знаешь главное – это человек чести, это человек, который не предаст (что случается, как известно, нередко в самых высоких научных и образовательных учреждениях), это человек благородный, в действиях которого никогда не будет подлости или мелочности, это настоящий Русский интеллигент – во всём! Тот самый, который из А.П. Чехова, из И.С. Тургенева…, легко ранимый, беззащитный против хамства, обид, интриг, а одновременно человек, которого можно сломать, но поставить на колени, согнуть невозможно.

Но до чего же странно устроена жизнь! И вот её странный расклад:

1. Единственная на экзаменах четверка в зачетке выпускника МИСИ Каганова – по курсу «Строительные материалы»;

особенно почему-то ненавистны бетон, цемент и гипс; результат:

- работа на строительстве Братской ГЭС (бетон);

- моделирование прочности бетонных плотин и скалы (любимые материалы – гипс и цемент!).

2. Один из наиболее «страшных» для меня преподавателей – Н.П. Розанов; результат: он мой учитель; 35 лет мы рядом; создание лабораторий, методик, статьи, доклады, конференции, экспертизы, командировки, аспиранты, наука, преподавание; победы и неудачи! Всё-таки до чего же трудной, тяжёлой, напряжённой и… прекрасной оказалась жизнь!...и эти 35 лет.

Итак, 1954 год. Если бы я писал дневник, то, наверно, записал бы: «Узнал, что есть доцент Розанов». О том, что на кафедре гидротехнических сооружений существует «ужасный и страшный» Н.П. Розанов знало большинство студентов четвертого курса МИСИ, особенно те несчастные, из группы А, которым он в курсовом-то проекте! «подложил» контрфорсную (!), а кому-то и арочную (!) плотину. Сам вид этого доцента не предвещал ничего хорошего. Высок, жилист, подбородок тяжеловат, взгляд суров, проблеск седины. В довершение всего он не давал никаких «аналогов» и вдобавок заставлял студента лазить по учебникам, справочникам и каким-то там СН и ТУ, а то и вообще читать журнал «Гидротехническое строительство». У доцента Розанова это называлось: «Студента надо научить думать» (!). В общем, слухи ходили самые ужасные и, сказать по правде, я был счастлив, что не попался к нему в лапы.

Но, как говорится, пути господни неисповедимы. Наступило лето 1955 года. После последней бессонной недели – защита дипломного проекта. Черт возьми! Так и есть в Госкомиссии, конечно, заседает он – Розанов. Вопросы задаёт вроде бы по делу, но… страшен! Иногда выходит. Надо пожалуй, попытаться подгадать и развесить плакаты, когда он выйдет. Так, вышел; плакаты висят. Начинаю… «Уважаемые члены Государственной комиссии…» - входит! Усаживается.

Отбиваюсь от «ивэшников», от гидромеханизаторов. Теперь он. И началось: «гасители, размывы, фильтрация…; а как учтён эффект эжекции при расчётах ГЭС?» - «По Слисскому». «А что за странные расчёты перекрытия русла гидромеханизацией?».

- Это по только что защищённой кандидатской диссертации Дмитрия Лазаревича Меламута.

- А Вы, что с ней знакомились?

- Да и с автором во ВНИИГиМ. Кстати, Николай Павлович, автору следовало бы пояснить, почему он отбросил два корня в уравнении.

- «Потому что корни в гиперболическом уравнении мнимые;

вот посмотрите.

И опять, и опять - «А почему?»… Так мы познакомились воочию в первый, и как я думал, в последний раз. Уж больно знакомство получилось серьезным, хотя и с рекомендацией в аспирантуру.

1955 год. Удивительное время, когда рекомендованные в аспирантуру, сулившую уважение и в итоге безбедное существование, ехали «за туманом и за запахом тайги», на дальние стройки, в экспедиции…; удивительное время, когда не деньгиденьги-деньги было главным в жизни молодых. Братская ГЭС, берег Ангары, Зелёный городок, шум Падунских порогов, палатка № 14. И вот быстро пролетели четыре года. И опять Москва, 1959 год и, конечно, родной МИСИ. Там, как всегда, идеи бьют ключом, и из этого ключа вырисовывается желание кафедры гидросооружений взяться за моделирование прочности бетонных плотин, ну и конечно, конечно арочных; таких стройных, таких экономичных, таких, ну самых, самых, самых замечательных. И уже воображение проектировщиков рисует арочные Ингури, Чиркей, варианты Татевской, Нурека, Папанской; уже построена Ладжанурская.

Мне никого из прекрасных инженеров и учёных того времени не хотелось бы обидеть, но, думаю, что в это время наиболее эрудированным и чувствующим специфику конструкций и работу арочных плотин был доцент, кандидат технических наук Н.П. Розанов, пропагандировавший облегченные плотины, в том числе арочные, многоарочные и контрфорсные. Подтверждение этому – активное участие его в экспертизах практически всех вышеуказанных арочных плотин.

Профессором М.М. Гришиным новое научное направление кафедры, связанное с разработкой методики моделирования прочности и устойчивости бетонных плотин, было поручено Николаю Павловичу Розанову и одному из его учеников, молодому тогда ассистенту Валентину Гавриловичу Орехову. Всем известно, что наука без аспирантов невозможна; они грызут её гранит и, самое удивительное, довольно часто прогрызают. Но «сначала было слово», то бишь идея, это-то слово-идея произносится для ученика любого ранга его научным руководителем, выступающим в роли, если и не бога, то, по крайней мере, в роли одного из главных жрецов.

Встреча с тогда ещё доцентом Розановым меня изрядно удивила. Не страшен. Очень вежлив, интеллигентен, доброжелателен; ну и, наконец, обладает тонким чувством юмора. Говорит о своих любимых арочных плотинах, о каком-то там прочностном моделировании и теории подобия, о теории размерности, в общем, всё прямо, как в одной из песен об острове, один из куплетов которой оканчивался словами «добрые внутри».

Думается, что в развитии в МИСИ нового направления исследований в области моделирования прочности, в том числе и арочных плотин, сложилась весьма благоприятная кадровая ситуация, от которой часто зависит успех в любой отрасли науки.

Ситуация эта характеризовалась тем, что в качестве научного руководителя выступал очень эрудированный энергичный Н.П. Розанов, «имевший имя», ответственным исполнителем был очень четкий, мгновенно «врубавшийся» в любую проблему трудоголик В.Г. Орехов, умевший решать и многочисленные практические вопросы. Необходимо было ещё одно – последнее звено – исполнитель; этим звеном стал, как мне думается, с подачи В.Г.

Орехова и с благословления Н.П. Розанова – я, отныне ведущий инженер НИСа по кафедре гидросооружений (1959 г.), а затем аспирант Розанова; шёл 1960 год.

Каков путь от самых сверкающих идей до их воплощения известно всем, кто не с помощью высоких родственников добивался серьёзных достижений в любом деле, особенно если это дело начиналось практически с голого места. Для учёного, прежде всего для научного руководителя, начало нового направления при неудаче грозит потерей имени, потерей лица, а для учёного – это часто всё.

Мы никогда не узнаем, конечно, какие мысли были в тот момент у Николая Павловича, но он брал на себя очень большую ответственность, и, надо прямо сказать, что все условия и необходимые и достаточные для срыва всего нового направления существовали. Можно назвать только некоторые из них, чтобы представить ситуацию:

- так в СССР практически полностью отсутствовал какойлибо современный опыт моделирования прочности гидротехнических сооружений;

- отсутствовала методика моделирования, стенды, оборудование, материалы и др.;

- отсутствовали обученные кадры;

- не было необходимой аппаратуры;

- и, наконец, и это самое интересное, в МИСИ отсутствовала «самая малость» – помещение и деньги на эти работы.

Кафедра гидросооружений МИСИ отставала не только от Запада (Италии, Португалии, Испании, США), но и от ВНИИГ им. Веденеева, где уже в течение нескольких лет велись серьёзные, хорошо финансируемые подготовительные работы. Аспиранта Каганова направили в Ленинград, где по просьбе М.М.

Гришина меня принял Басевич, а по просьбе Н.П. Розанова – один из главных «модельщиков» ВНИИГ старший научный сотрудник (в то время) – тоже Розанов, только Николай Семёнович.

Вернулся я из Питера – удручённый, но стремительно приступил к проектированию стендов и оборудования. Но как же худо, когда денег нет! Под Н.П. Розанова «Армгидропроект» дал «колоссальную» по смехотворности сумму денег (6 тыс. рублей!!) под арочный вариант Татевского гидроузла; Гидропроект через год – соответственно под арочный вариант Нурека. Был отремонтирован жуткий подвал (Госпитальный вал, д.5), сварены стенды, изготовлено оборудование, изготавливалась модель, появились люди. Рабочий день начинался рано утром, а заканчивался почти в полночь. Между делом Николай Павлович мог подбросить статью Оберти на немецком языке с мягкой просьбой перевести её к завтрашнему дню; что делать, мы все должны учиться. Это был жуткий темп, но первая в СССР модель арочного варианта Нурека была испытана на кафедре гидросооружений МИСИ!

Параллельно с этой работой под руководством Николая Павловича, аспирантом из Вьетнама Нгуен Динь Транем (ставшим впоследствии заместителем министра энергетики Вьетнама) проводились исследования контрфорсных плотин на упругих моделях из вальцмассы; его китайский аспирант Хуан выполнял теоретические исследования арочных плотин при образовании вторичной системы при трещинообразовании. Вторичная система в арочных плотинах, якобы подтверждающая их «живучесть» – одна из любимых идей Николая Павловича, которая уже в те времена, когда «мир был юным» очень меня смущала; но я не решался ещё спорить с самим Розановым, хотя спорить с ним не возбранялось и обсуждать можно было практически любые вопросы.

В лаборатории исследовались модели арочных плотин Папанской и Ингури. Защитил диссертацию аспирант Николая Павловича из Грузии М.К. Дадиани (потомок грузинских князей) и вдобавок красавец, на которого довольно положительно посматривала красавица Наташа, впоследствии жена проф. С.Б. Ухова.

Лаборатория вставала на ноги; в МИСИ на Спартаковской выросла «Стекляшка» – небольшой дом-лаборатория. Были начаты исследования контрфорсной Кировской плотины, где отличился аспирант Николая Павловича С.С. Аракелян (из Армении), умудрившийся (что поразило всех) защититься досрочно. Изготавливалась и исследовалась большая модель арочной плотины Ингури. Интересные работы, базировавшиеся на исследованиях системы «плотина – скальное основание» были начаты аспирантом М.Г. Зерцаловым. Пример лаборатории, созданной на кафедре гидротехнических сооружений МИСИ, участвовавшей в создании нового для СССР направления, ещё раз подтвердил силу и возможности даже небольшого коллектива, если он, этот коллектив полон энтузиазма и его возглавляют смелые люди, готовые начать всё с чистого листа и не боящиеся возможной неудачи. Такими людьми в нужное время и в нужном месте (на кафедре гидросооружений МИСИ) оказались в то время профессор М.М.

Гришин, доцент Н.П. Розанов и ассистент В.Г. Орехов.

Глава 3. Кафедра гидротехнических сооружений МГМИ В 1966 г. профессор, д.т.н. Н.П. Розанов получил предложение от Московского гидромелиоративного института (МГМИ) возглавить кафедру гидротехнических сооружений.

Хотелось ли ему покинуть МИСИ и кафедру, на которой он проработал более 30 лет, кафедру, где работали его ученики, где он защищал докторскую диссертацию и считался неофициальным, но помощником (или заместителем) проф. М.М. Гришина по научной работе; кафедру, пользующуюся к тому времени известностью в мире и во всей нашей стране. Я не уверен в точности того, что мне говорили, но по слухам проф. М.М. Гришин, считал, что Николаю Павловичу не следует переходить в МГМИ, так как сам он собирается оставить заведование кафедрой, а передать её он предполагает ему – Н.П. Розанову, имя которого и выполненные им в различных областях гидротехники широкомасштабные и обширные научные исследования были уже в то время широко известны инженерной и научной общественности;

Николай Павлович колебался.

Думается, что окончательное решение о переходе в МГМИ было принято Н.П. Розановым в определённой мере и под влиянием определённой обиды, возникшей в связи с решением отдельных организационных вопросов, в частности связанных с развитием намечавшихся дальнейших исследований, проводимых кафедрой в области прочности Проф. Н.П. Розанова хорошо знают в это время как автора крупнейших научных работ в области гидравлики, кавитации, прочности, в качестве учёного, обладавшего широчайшей эрудицией. Он поддерживает широкие связи с советскими и зарубежными учёными, в том числе с крупнейшими научными и проектными институтами ВНИИГ, ВОДГЕО, ВНИИГиМ, ТНИСГЭИ, Гидропроектом, Гидроэнергопроектом и др.

Сейчас трудно узнать программу действий, которую намечал почти 55-летний проф. Н.П. Розанов, переходя в новый ВУЗ, на новую кафедру, в новый коллектив, со своими сложившимися убеждениями и опытом, в частности, учебного процесса и научной работы. Впечатление было такое, что члены кафедры отнеслись и новому заведующему с должным уважением, но весьма настороженно, что вполне естественно; возможно были и опасения, что новый заведующий приведёт свою команду; это последнее сразу стало реализовываться, так как одним из условий перехода Н.П. Розанова было зачисление на кафедру в качестве ассистента 34-летнего кандидата технических наук Г.М. Каганова.

Представляется, что перед новым заведующим стояли очень непростые задачи перестройки и осовременивания учебного процесса и научной работы, причем очень важно было соединить оба эти элемента.

Что касалось учебного процесса, то мне, прошедшему школу МИСИ, представлялось, что методология МГМИ имела ряд достоинств: здесь большое внимание уделялось работе со студентом, хотя слабым местом, как мне представляется, была недостаточная самостоятельная работа студентов со СНиП, справочниками, учебниками и с литературой вообще. Попытки приобщить студента к жесткой без скидок самостоятельной работе и работе с литературой, заставить думать, вызывали негативное отношение студентов (со стороны которых имели место жалобы в партбюро института) и даже преподавателей кафедры.

Кроме того, хотя в стране строилось и эксплуатировалось уже значительное количество новых гидроузлов, в том числе и крупных комплексных, почему-то считалось, что МГМИ готовит специалистов в основном гидротехнических сооружений низконапорных гидроузлов. Такая установка утверждала отрыв от новых конструкций и типов плотин, от новых технологий, от проектных и строительных организаций, от экспертиз новых проектов, выполнявшихся в министерствах, ведомствах Госстрое, Госплане, от современных методов расчётов и исследований.

Николай Павлович Розанов начал широко внедрять в учебный процесс всё то новое, что использовалось в советских и зарубежных разработках того времени; всё это нашло отражение и в новых учебниках и в учебных пособиях, разрабатывавшихся на кафедре. Всё новое, проходившее через Гидропроект, имевший отделения практически во всех республиках, доводилось до кафедры одним из известнейших в мире инженеров-гидротехников, зам. главного инженера Гидропроекта Г.К. Сухановым, приглашенным на кафедру на должность профессора, а также приглашенным на должность доцента Б.В. Орловым (зам. начальника Союзводпроекта) и др.; с дипломниками работали приглашенные руководители отдела производства работ Гидропроекта. На кафедре появились материалы и других проектных организаций, типовые проекты. Отдельные разделы читали приглашенные известные теоретики В.М. Лятхер и Т. Войнич-Сеноженский.

Кафедра не сразу восприняла эти и многие другие новшества; чувствовалось глухое сопротивление, которое находило на первых порах понимание в деканате факультета и в партбюро.

Трудно сейчас даже представить, каким мужеством, каким характером надо было обладать, чтобы выдержать всё то давление, что легло в то время на плечи нового заведующего. Представляется крайне важным для кафедры и для учебного процесса, что были установлены и укрепились связи не только с сельскохозяйственными ВУЗами, но и со многими строительными ВУЗами и факультетами, готовившими гидротехников: МИСИ, ЛПИ, Тб.ПИ; ВУЗы Горького, Новосибирска, Еревана, Ташкента и др.

Эти связи укрепились и на базе Комиссии Министерства Высшего образования, в работе которой Николай Павлович принимал активное участие и ввёл в её состав после некоторых колебаний тогда ещё доцента И.С. Румянцева.

Произошло и достаточно серьёзное увеличение количества преподавателей кафедры. Перед приходом Н.П. Розанова преподаватели кафедры специализировались в следующий направлениях: русловые процессы – С.Н. Корюкин; речные водозаборные гидроузлы – А.И. Чавтораев, С.А. Брызгалов; земляные плотины – Г.И. Журавлёв; фильтрация – И.А. Васильева.

С появлением Н.П. Розанова появились, помимо вышеперечисленных, преподаватели, специализировавшиеся по широкому спектру проблем гидротехники; преподаватели подбирались именно с учётом возможности развития и решения этих проблем.

Так появились преподаватели-гидротехники, специализировавшиеся в следующих областях: прочность – статика, термонапряжённое состояние, сейсмостойкость бетонных и грунтовых сооружений, кавитация, гидравлика (гидродинамика) низконапорных и высоконапорных сооружений, затворы.

Оглядываясь на уже столь далекое прошлое кафедры гидротехнических сооружений, хотелось бы подвести как бы некоторые итоги того, чего Николаю Павловичу удалось добиться за более чем 25 лет своей работы. Остановлюсь лишь на некоторых вопросах.

1. Опасения некоторых членов кафедры, касавшиеся ожидавшейся новой кадровой политики не оправдались. Николай Павлович не был политиком, ни с кем не заигрывал, ни на кого не давил, не устраивал прилюдных разносов, хотя мне наедине иногда доставалось, по-моему, более, чем другим; но тут уж наверно действовала как и во всем мире железная модель: учитель–ученик, даже если ученику уже далеко за сорок.

Николай Павлович, придя на кафедру, слегка «поднажал» на доцента Ахмета Ибрагимовича Чавтораева, который собрал свою работу в докторскую диссертацию; при мне Чавтораев часто советовался по отдельным разделам диссертации, обсуждались возможные оппоненты; к сожалению, смерть не позволила Чавтораеву защититься. Оказывалась максимальная помощь и поддержка С.Н. Корюкину в части издания его книги, которому помешала стать доктором, на мой взгляд, большая административная нагрузка. Приветствовались небольшие хоздоговора И.А. Васильевой и С.Н. Корюкина. Мне представляется, что Николай Павлович проявил настоящую мудрость, не всегда, к сожалению присущую многим начальникам: он очень уважительно относился к старым кадрам и поддерживал их; но одновременно, как уже говорилось выше, наращивал состав кафедры и одновременно расширял фронт её научных интересов и возможностей, в том числе путем привлечения молодых. Частично это решалось путем привлечения новых преподавателей (Каганов Г.М., И.С.

Румянцев, П.Е. Лысенко, Б.В. Орлов); частично это были новые преподаватели, пришедшие из НИСа МГМИ, где в связи с достаточно бурным развитием научных исследований кафедры была «сделана» мощная «скамейка запасных». С этой «скамейки»

вошли в состав кафедры Б.М. Бахтин, А.Т. Кавешников, В.Ф.

Мацея, Н.Т. Кавешников, А.Г. Журавлева, М.А. Попов, В.П. Букреев, В.А. Зимнюков. Эта «скамейка запасных» практически до сих пор держит на плаву кафедру: из НИСа пришли и И.М. Евдокимова, В.И. Волков, О.Н. Черных, М.И. Зборовская.