«Г. Г. Пиков ИЗ ИСТОРИИ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ Учебное пособие Новосибирск 2002 Пиков Г. Г. Из истории европейской культуры: Учебное пособие / Новосибирский государственный университет. Новосибирск, 2002. 255 с. Пособие ...»

Корсунский, А. Д. Удальцов, М. А. Барг).

На современном этапе в отечественной медиевистике уделяется внимание проблемам общего и особенного в развитии феодального строя в разных странах и районах и типологии генезиса этого строя. Широко распространяются западные концепции.

В современной западной медиевистике до сих пор нет единого понимания сущности феодализма. Значительная часть исследователей продолжает придерживаться традиционной политико-юридической трактовки этого термина. Одна группа историков настаивает на том, что феодализм - это вассально-ленная система или даже просто специфическая военная организация, возникновение которой и эволюция связаны просто-напросто с необходимостью военной защиты. Вотчина и даже государство здесь ни при чем. Это такие исследователи, как Ф. Гансхоф (Бельгия), Ф.М. Стентон (Великобритания), американцы К.

Стефенсон, Р.С. Хойт, К. В. Холлистер. Следует отметить, что феодализм они считают исключительно западноевропейским явлением.

Другая группа историков видит в феодализме политико-правовой институт, форму государства, которая возникала в разное время у разных народов в результате военного завоевания или захвата власти какой-то общественной группой. Феодализм, по их мнению, всего лишь временное явление, существующее до тех пор, пока есть необходимость оздоровить прогнившую систему. Ее сменяет более совершенная система. Эта концепция получила яркое отражение в работах, помещенных в сборнике американских медиевистов «Феодализм в истории» (1956). Такими же сторонниками государственно-правовой концепции феодализма являются и некоторые немецкие историки. Г. Миттайс называет феодализм «ленным государством», которое социально никак не обусловлено и складывается там, где есть необходимость «политически организовать» обширное пространство, в котором не существует основа для налаживания экономических связей. О.

Бруннер добавляет, что могущества господствующего класса в этом «ленном государстве»

никак не связано с их богатством, в том числе земельным. Такие государства, считают эти историки, могли возникать не только в Западной Европе, поэтому предпринимаются попытки рассматривать «ленное государство» в сравнительно-историческом плане, дать типологию таких государств.

Достаточно широко в последнее время распространяется комплексное понимание феодализма. Здесь необходимо упомянуть прежде всего последователей М. Блока, историков школы новой истории, которая вышла из школы «Анналов» во Франции и Бельгии (Р.

Бутрюш, Ш. Перрен, Г. Фоссье, Ж. Дюби). Аналогичных взглядов придерживаются последователи школы новой социальной истории в Италии, Великобритании, Германии, США.

Основные идеи таковы:

-феодализм - единая система.

-крупное землевладение, сеньория, крестьянско - сеньориальные отношения являются важнейшими признаками феодализма.

-феодализм - «универсальный строй», фаза общественного развития многих народов.

-сеньориальный строй складывается в глубокой древности, а феодализм как ленная система складывается только в средние века. В этом плане они продолжают линию М. Блока. Р.

Бутрюш, по сути, придерживается теории двух феодализмов, отделяя «феодализм» как вассально-ленную систему от «сеньориального режима». М. Постан и ряд английских исследователей различают феодализм как политическую структуру и «манориализм» (от слова «манор»).

Особый интерес представляют взгляды французского историка Жоржа Дюби, работы которого активно переводятся в последнее время на русский язык. Он вслед за М. Блоком видит в феодализме целостную систему экономических, социальных, политических, идеологических и социально-психологических структур, подчеркивает антагонистические отношения феодалов и крестьян. Тем не менее господство феодалов в феодальном средневековом обществе предопределило не их экономическое могущество (крупная земельная собственность), а политические функции, переданные им государством. На их основе выросли идеи и представления о личной верности и покровительстве. Так формируется экономическая (крупное землевладение) и социальная (сеньориальный строй) структура феодального общества.

Эти же идеи Ж. Дюби и Р. Фоссье легли в основу выдвинутой ими теории феодальной революции. Эта теория широко распространена во Франции и Италии. Согласно этой теории, рабовладельческий строй сохранялся в Западной Европе до конца IX - начала X вв, несмотря на германские завоевания. В указанное время и произошла «феодальная революция», выразившаяся в том, что Европа покрылась сетью замков и их владельцы стали активно проводить политику закрепощения окрестного населения. Этими феодалами стали представители власти, получавшие в большом количестве королевские пожалования, широкие политические, административные, судебные и налоговые права. Происходит быстрое становление феодальной собственности и сеньориального режима. Спонтанный процесс генезиса феодального строя в ходе постоянного постепенного разорения масс свободного крестьянства и концентрации земельной собственности в руках крупных землевладельцев.

Широко популярный в нашей стране в последние годы английский историк и социолог Арнольд Джозеф Тойнби (1889 - 1975) в своем основном труде «Исследование истории» и ряде других сочинений предложил свою оригинальную историко-философскую систему, которая пользуется большой популярностью в нашей стране и за рубежом. Он предложил всемирно-исторический подход, охватив широкий исторический материал и пытаясь не столько описать историческое развитие человечества, но и найти закономерности этого развития. На его системе сказалось влияние интуитивистской философии А. Бергсона (движущей силой истории является «прометеевский порыв», т. е. непрерывное стремление человеческого разума к слиянию с трансцендентным Универсумом) и теории исторического круговорота О. Шпенглера (концепция о повторяемости «ритмов» истории как циклов развития цивилизаций). В окончательном варианте концепции всемирно-историческое развитие предстает как движение человечества от локальных цивилизаций к единой всечеловеческой цивилизации. Не являясь детерминистом, Тойнби признает наличие определенных закономерностей (тенденция к единству, повторяемость ритмов истории).

Ритмы - это постоянные «ответы» цивилизации на некие «вызовы». В этом смысле, по мнению историка, западноевропейское общество, ничем не отличаясь от культуры майя, современного капиталистического общества или Древнего Рима, переживает стандартный цикл зарождения, развития и гибели.

Достаточно сильные позиции занимает в последнее время католическая историография, представители которой, предпринимая многое для конкретного изучения средневековой истории, почти в духе романтиков идеализируют средневековье как эпоху господства религиозного мировоззрения и, следовательно, господства высокой морали, классового мира, европейского единства под главенством папы. Вряд ли идеологическая и конфессиональная ситуация, не говоря уж о политической и социальной, была так проста.

Таким образом, до настоящего времени сохраняются разные взгляды на природу, сущность и происхождение феодализма. И это не случайно. До сих пор не разработан целый ряд важнейших вопросов:

-о развитии производства и хозяйства в средневековой Европе, о так называемых «производительных силах». Отдельные вопросы (об обработке стекла, металлургии и т. п.) освещены, но цельной картины нет ни у нас, в отечественной историографии, ни за рубежом;

-о средневековой культуре до эпохи Возрождения. Имеются работы школы «Анналов», Нины Александровны Сидоровой (1953 г.), Арона Яковлевича Гуревича, Виктории Ивановны Уколовой и др., но обобщающего исследования нет;

-о социальной психологии, в частности отдельных слоев;

-о типологии феодализма. В нашей стране происходит отказ от вульгарно-марксистского представления о линейном развитии истории и принятие представления, безусловно господствующего в зарубежной историографии о том, что истории присуще многофакторное развитие, идущее за счет сплетения этих факторов;

-о роли внеэкономических факторов в истории средневекового общества;

-о роли личности в истории корпоративного феодального общества;

-о соотношении классовой борьбы и классовой гармонии;

-о соотношении ментальных структур и развития общества;

-о роли религии и церкви в истории средних веков.

Список этот можно продолжать практически до бесконечности, ибо феодальное общество, несмотря на обилие информации о нем в письменных и вещественных источниках, является одним из самых загадочных и темных. Окончательное решение этих вопросов, видимо, просто невозможно, но наличие многочисленных штампов, религиозных, идеологических, националистических и т. п., до сих пор сдерживает работу.

Ключевые слова. Средние века. Медиевистика. Возрождение. Феод. Феодализм. Романогерманская проблема. Марковая теория. Вотчинная теория. Феодализм как формация. Теория «двух феодализмов». Теория «революции рабов». «Феодальная революция».

Контрольные вопросы -Когда и почему появляется негативное отношение средневековому периоду развития европейской цивилизации?

-Чем отличается современное понимание термина «Возрождение» от средневекового?

-В чем специфика культурологического подхода итальянских гуманистов к истории средних веков?

-Кто ввел в широкий оборот термин «средние века»?

-Почему «приговор» средним векам сложился именно в эпоху Просвещения?

-В чем суть разногласий романистов и германистов?

-В чем причины идеализации средневековья романтиками?

-Как воспринимал средневековье Г. В. Ф. Гегель?

-Каковы основные особенности феодализма как формации по марксистской точке зрения?

-Почему происходит примирение крайних точек зрения на средневековье к середине 19в.?

-В чем суть марковой теории?

-Каков вклад русской дореволюционной медиевистики в историю изучения средних веков?

-В чем суть вотчинной теории?

-В чем суть теории «двух феодализмов»?

-В чем суть теории «революции рабов»?

-Какова позиция по отношению к средним векам истории школы новой истории?

-Что такое «феодальная революция»?

-В чем специфика современного состояния медиевистики?

Алпатов М.А. Политические идеи французской буржуазной историографии 19 века. М., Л., 1949.

Афанасьев Ю. Н. Историзм против эклектики. Французская историческая школа «Анналов» в современной буржуазной историографии. М., 1980.

Барг М. А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистики. М., 1973.

Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987.

Бессмертный Ю.Л. «Анналы»: переломный этап? // Одиссей. 1991. М.: Наука, 1991.

Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. М., Л., 1964.

Вайнштейн О. Л. Историография средних веков. М., Л., 1940.

Вайнштейн О.Л. История советской медиевистики (1917 - 1966). Л.: Наука, 1968.

Гуревич А. Я. «Новая историческая наука» во Франции: достижения и трудности // История и историки. 1981. М., 1985.

Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1985.

Гутнова Е.В. Основные проблемы истории средних веков в трудах К. Маркса и Ф.

Энгельса. М.: Изд-во МГУ, 1977.

История средних веков / Под ред. С.П. Карпова, З.В. Удальцовой. М.,1990. Т. 1, 2.

Косминский Е.А. Историография средних веков. V в. - середина XIX в. Лекции. М., 1963.

Лазарев В.Н. Проблема Возрождения в освещении ренессансных писателей и «просветителей» // Из истории социально-политических идей. Сб. статей к 75-летию В.П.

Волгина. М.: АН СССР, 1955.

Могильницкий Б. Г. Политические и методологические идеи русской либеральной медиевистики середины 70-х годов - начала 900-х гг. XIXв. Томск, 1969.

Очерки истории исторической науки в СССР. М.,1955 - 1963. Т. 1 – 3.

Сапрыкин Ю. М. Основные проблемы истории феодального общества в трудах В.И.

Ленина. М.: Изд-во МГУ, 1977.

Глава 2. Империя как феномен европейской истории Все понятия, а особенно базисные, появившиеся в период складывания личности или цивилизации, претерпевают длительную и очень сложную эволюцию. Они отражают некую характеристику, особенность, черту этой цивилизации или жизни (для личности), и прежде всего на ее определенной стадии развития. Они закрепляются в сознании носителей определенной цивилизации и живут вместе с ней, но каждое новое поколение вкладывает в эти слова уже какой-то свой смысл. В результате кумулятивного эффекта, приобретая от каждого поколения какие-то нюансы, иллюстрации, задачи, они постепенно меняют свое первоначальное значение.

По этим причинам каждое из понятий, проходит как минимум три стадии развития:

1)возникновение и оформление по мере становления некоей реалии;

2)расцвет и наиболее адекватное отражение этой реалии;

3)уход и наполнение уже иным содержанием.

Уже за счет этой эволюции слово неизбежно будет иметь N значений, где N стремится к бесконечности. Так будет до тех пор, пока не уйдет цивилизация, а с ней и само понятие.

В качестве примера и аналогии можно взять научное знание, в развитии которого происходит «трансмутация понятий». По мнению В. С. Библера, «историческое развитие научного понятия представляет собой тождество двух процессов – непрерывного развертывания, углубления того же самого понятия и вместе с тем прерывистого, дискретного превращения понятий, своеобразной «трансмутации» одного понятия (сущность первого порядка) в другое понятие (сущности второго и последующего порядков)».

Сказывается, видимо, и то, что, поскольку переход от трансцендентной мысли к имманентной начался сравнительно недавно, наша новая цивилизация еще не успела окончательно выработать свою собственную номенклатуру понятий и старые понятия зачастую используются как старые меха для нового вина. Но, как остроумно заметил польский мыслитель Лешек Колаковски, если бы люди безоговорочно следовали традиции, Понятие в данном случае трактуется как отражение той или иной характеристики предмета или, что реже, его сущности в человеческом мышлении.

они и сейчас обитали бы в пещерах, но если бы человечество совсем порвало с древними обычаями, то нам пришлось бы в эти пещеры вернуться.

Все сказанное можно проиллюстрировать на примере термина «империя», связанного с целым рядом специфических черт социально-политического и культурного развития западноевропейской цивилизации.

Как ни странно, практически никто не задумывался до сих пор о том, что такое «империя» как феномен. К тому же, как правильно заметил В. Л. Махнач, это – «одно из самых десемантизированных понятий в современном языке... Оно утратило прежнее содержание, превратилось в общепринятое наименование нечистой силы».

Л. Б. Алаев мудро заметил: «Прежде всего, тратить интеллектуальные усилия на выработку понятия "империя" есть смысл только в том случае, если мы хотели бы этим термином назвать определенный этап развития государственности (скажем, занимающий на шкале развития место между городом-государством и национальным государством). Если же речь идет npocто о типологии, т.е. о том, стоит ли нам называть то или иное государство империей или не стоит, то ответ на данный вопрос останется вкусовым, употребление термина "империя" факультативным, научно незначимым. Если империя есть глобальное и универсальное для истории народов явление, то понятно, что оно может быть определено лишь в самых общих чертах, с большими допусками, но все же каждая конкретноисторическая империя должна в чем-то существенном совпадать со своим идеальным типом.

Какие же черты организации государства необходимы и достаточны для выделения имперского типа?»

Попытаемся далее ответить на этот вопрос.

Как правило, механически переносился на все века и народы римский образец, из которого к тому же фактически брались лишь чисто внешние признаки. Империя – это «монархическое государство, главой которой является император… организация колониального господства отдельных буржуазных государств...» (Советская Историческая энциклопедия); «у римлян высшая государственная власть» или «политическая система, будто бы представляющая собою сочетание принципа народовластия с учреждениями единичного правления… "призрачный конституционализм» (Словарь Брокгауза и Ефрона);

«высшая государственная власть, принадлежала одному народу, проявлявшему ее в законодательстве, верховном суде, в решении вопроса о войне и мире» (Малый энциклопедический словарь., 1907); «Государство, которого властелин носит сан императора м. Неограниченного, высшего по сану правителя» (Словарь В. И. Даля); «… наименование некоторых монархических государств, преимущественно крупных... крупная империалистическая колониальная держава с ее владениями» (Юридический словарь).

В последнее время феномен империи начинает привлекать внимание разного рода исследователей, прежде всего публицистов, но и историков и философов также. 9 - сентября 1996 г. состоялся симпозиум Центра сравнительного изучения древних цивилизаций (ИВИ РАН), участники которого хотели определить империю как особый тип государственности. Рим рассматривался как империя par exellence. Были высказаны различные мнения, заслушан ряд интереснейших докладов. В. А. Якобсон выделил четыре признака империи: крупное государство, полиэтническое, нацеленное на внешнюю экспансию, обладающее единообразной административной системой. В других выступлениях и работах, в том числе в работах И. М. Дьяконова, высказывалось также мнение о том, что империя обязательно объединяет локальности разного уровня развития.

Она распадается, когда уровни развития ее частей выравниваются. Л. Б. Алаев выделил три варианта имперских идеологий: уникальная ассирийская (все подданные - ассирийцы, единый бог - Ашшур), подобная римской ахеменидская (каждый народ имеет свою культуру и богов, но шахиншах «свой» для всех, при сохранении, однако, привилегий ведущего этноса) и третья, выявленная А. А. Вигасиным на основе эдиктов Ашоки: создание высокопривлекательной духовной конструкции во главе с лидером, совмещающим светскую власть и почти божественные функции, попытки завоевать мир без применения насилия. Л.

Б. Алаев предположил, что политизированность и активность масс - признак ранней империи, а равнодушие и апатия - признак империи поздней. На симпозиуме пришли в целом к выводу, что типологически империя возникла в Риме еще в период республики.

Типичной империей, по мнению Л. Б. Алаева, является Китай. К римскому варианту он призвал отнестись с изрядной долей осторожности:: «Мне кажется, что римское право настолько уникально по сравнению с другими системами права, а его роль в функционировании государства была столь велика, опять-таки по сравнению с другими государствами, - как мелкими, так и крупными, что Римская империя не может быть принята за точку отсчета, если мы ищем модель всемирно - исторического явления, которое принято называть империей».

Между тем, термин «империя» возник в определенной социально-экономической и культурно-идеологической (не этнической!) ситуации и именно тогда приобрел свое «корневое» значение. Ситуация обусловлена «уходом», вернее, трансформацией полисной системы в рамках формирующегося регионального государства. Переход этот осуществлялся в разных регионах Евразии несинхронно. В Средиземноморье он пришелся на первые века новой эры. Таким образом, период римской империи - это и есть период трансформации полисной системы. Сама полисная система связана с существованием так называемых городов - государств. Классическим примером является древнегреческий полис. В Италии это был civitas, в Древнем Египте - ном. Он состоял из городского поселения и земледельческой округи (хоры). Вместе с полноправными гражданами здесь жили свободные, но неполноправные жители (метеки-чужеземцы), периэки (потомки захваченного греками коренного населения), вольноотпущенники, а также рабы.

На примере именно Римской империи мы видим, что одним из первых оснований для будущего синтетического представления об империи формируется понятие «мира» (pax).

Слово это происходит от глагола pacisci (договариваться, условливаться, приходить к соглашению) и имеет несколько значений, очень важных в данном случае: мир, покой, спокойствие.

Отсюда Pax Romana понимается как часть мира, где наведен порядок, куда распространен один, универсальный, единый образец.

Подобные идеи мы встречаем, собственно говоря, в любой цивилизации. Русская община называлась «миром». Греки область своего обитания связывали с космосом, в отличие от других областей, где господствовал хаос. У мусульман есть деление на «область веры» и «область войны», т. е. область порядка и истины и область беспорядка и отсутствия истины.

В это же время начинает применяться и термин «imperium», отражающий регулятивную функцию государственного образования. В переводе с латинского языка он означает буквально приказ, приказание.

Этапы его эволюции таковы:

По происхождению он связан с римской семьей. Первоначально империумом обозначалась совокупность прав хозяина дома над членами своей семьи.

Затем он постепенно перешел в военную сферу и стал означать командование какимлибо отрядом. Это неудивительно, первые римские отряды составлялись по семейнородовому принципу.

По мере развития италийско - римского общества так стала называться высшая и неделимая распорядительная власть рэксов (rex - от regere, править, управлять), т. е. первых гражданских правителей.

В период Республики империум включал в себя командование войском с некоторыми привилегиями (например, право на триумф). Стали постепенно различаться империумы магистратов, консулов, частных лиц, наместников в провинциях и т. д.

При Октавиане Августе значение слова было значительно расширено и стало основой и гарантией власти принцепса.

Imperium Romanum стало означать Римскую империю, которая к концу республиканского периода стала охватывать весь тогдашний мир (orbis terrarum).

На эволюцию понятия «империум» повлияла и идея смешанного государственного устройства, которая начала разрабатываться еще древнегреческими философами. Архит Тарентский (IV в. до н. э.) считал, что наилучшее государственное устройство должно состоять из сочетания всех политических форм. Для Платона идеальной являлась такая форма правления, в которой «сливаются» все виды правлений, ибо «материнские» формы несовершенны: монархия - олицетворение неумеренной власти, демократия - неумеренной свободы. Полибий приложил эти идеи к действительности: по его мнению, военные успехи Рима обусловлены именно его наилучшим государственным устройством. В средние века Фома Аквинский идеальной формой правления, вслед за Аристотелем и Цицероном, считал смешанную из «чистых форм», при которой монарх олицетворяет единство, аристократия преобладание надлежащих заслуг, народ служит гарантией мира и согласия. Право государства должно быть санкционировано знатью и народом.

Сама «вечность» Рима связана с его интегрирующей и регулирующей ролью в пределах ойкумены. Так, Клавдиан из Александрии свидетельствует об этом: «Это мать, а не госпожа:

она дала имя граждан тем, кого подчинила; узами любви она соединила отдаленные пределы земли. Благодаря водворенному ею миру, иностранец всюду находит родину. Мы можем путешествовать, не опасаясь; для нас шутка посетить Фулу, проникнуть в самые отдаленные страны, пойти напиться по своему усмотрению из Роны или Оронта. Она соединила все народы в один». Цицерон прославлял двойное гражданство — каждый «иммигрант» имел право, оставаясь гражданином страны, в которой он появился на свет, стать и гражданином Рима.

Постоянной обязанностью Рима было установление дружбы между народами.

Симмах из Рима ставит в заслугу Риму объединение под своей властью всего рода человеческого. Рим - это genetrix hominum (мать людей), ибо он объединил под своей властью людей всего мира.

Иероним был уверен, что падение «вечного города» поведет за собой по этим причинам гибель всего мира и конец земного существования людей: «Покорен город, который покорил всю вселенную...Погас светоч мира и с падением одного города погибло все человечество»

(in una urbe totus orbis interiit). Поэтому-то, по его мнению, и близко время Антихриста.

Таким образом, видно, что «корневое» значение и назначение термина - регулирование различных отношений. Это - отношения между этносами, членами соседской территориальной общины. Если в родовой общине отношения ее членов регулировались с помощью выработанной тысячелетиями или даже в чем-то заимствованной из животного царства поло-возрастной иерархией (все обозначения «родства», т. е. дед, отец, сын, внук, мать, тесть etc. обязательно имели функциональную нагрузку), то теперь нужна была другая система. Она тоже должна была быть иерархична (традиционное общество в принципе не приемлет идею равенства, эта идея появляется только в мозгу горожанина эпохи процесса первоначального накопления капитала) и пользоваться терминами родства, наполняя их, по сути, иным содержанием. Вспомним античную или средневековую дипломатию: могут быть «братские» отношения между государями, но могут быть и отношения типа отец - сын, отец - внук и даже дед - внук.

Профессор В. Пешль оспаривает широко распространенную точку зрения на Рим как на своего рода империалистическую державу, попиравшую, по мнению Гегеля, подчиненные народы и разрушившую «сердце мира». Он показывает, что в основе римской государственности и внешней политики лежало твердое соблюдение моральных принципов (fides, dignitas, honor, auctoritas), выработанных еще древней сельской общиной, понимавшихся не столько юридически, сколько нравственно.

Ученый сравнивает греческое и римское политическое мышление и приходит к выводу, что у греков не было понятий, точно соответствующих римским fides и auctoritas, вызывающих восхищение Полибия. и приводит знаменитые слова Гете: «Греки были друзьями свободы. Да! Но каждый только своей собственной. Поэтому в каждом греке сидел тиран, ждавший лишь благоприятных условий, чтобы проявиться». Ненависть окружающих народов грекам была безразлична, римляне же считали, что власть должна быть основана на благе подданных. Римское примитивное крестьянское государство (Bauernstaat), став мировым, не потеряло своего исконного своеобразия. Поэтому, по его мнению, стал возможен и римский классицизм в эпоху Августа, первый классицизм в истории мирового искусства, когда новое создавалось с ориентацией на старые образцы и само становилось образцом (Вергилий. Гораций). Стремление великих классиков века Августа дать в своих произведениях синтез всех достижений предшествующей культуры в ее самых существенных чертах, позволило им создать особый художественный прием, который ученый вслед за Гете называет Griff nach dem Ganzen, т. е. отражение в каждой детали целого, показ единства мира.

Далее, это - отношения между языками, культурами, экономиками, организация совместной экспансии или обороны, распределение продуктов, добычи, рабов и т. д.

Основная причина возникновения и формирования имперской системы в Средиземноморье кроется в трансформации полисной системы (системы городов-государств) в сложное в идеале, если уж не в итоге, централизованное государство (unum quod non est pars – единство, не имеющее частей - лат.). По мнению А. Головатенко, в любом централизованном государстве заложен имперский потенциал. Условия этого – «осмысленные, оформленные и открыто провозглашенные притязания власти на универсальность и одновременно на уникальность, на вечность и непогрешимость». «Лоскутки» (различные этносы, социальные группы, экономики, языки, культуры, религии etc.) «сшивались» в пестротканое полотно империи. «Коммунальная квартира» постепенно превращалась в единую «семью», члены которой вступали во все более и более тесные связи друг с другом. Этот процесс, в частности, достаточно хорошо изучен на материале истории философии и религии.

Синтетический характер философии того времени выразился в ее сакрализации и формировании синтетических вариантов философии (гностицизм, неопифагореизм, неоплатонизм), религии (христианство, манихейство, ислам), языков (вульгарная латынь), ересей.

Своеобразное «обоснование» новой политики виделось в библейской Книге Пророка Наума (3, 16-18): «Купцов у тебя стало более, нежели звезд на небе; но эта саранча рассеется и улетит. Князья твои - как саранча, и военачальники твои - как рои мошек, которые во время холода гнездятся в щелях стен, и когда взойдет солнце, то разлетаются, - и не узнаешь места, где они были. Спят пастыри твои, царь Ассирийский, покоятся вельможи твои; народ твой рассеялся по горам, и некому собрать его».

Становление этой политики происходило постепенно.

Уже в период расцвета греческого мира видна новая тенденция - к интеграции, диктовавшаяся необходимостью преодолеть хаос, который создавало в политической жизни Греции существование множества небольших независимых государств. Были испробованы разные способы создать сильное государство: политические союзы –симмахии, исополитии (взаимное предоставление гражданских прав двумя или более независимыми городамигосударствами), симполитии (совместное гражданство нескольких городов), федерации.

Более удачной оказалась идея гегемонии сильного государства в союзе или федерации городов-государств, которая привела к формированию Спартанского союза, Афинской державы, а затем и единой Италии под главенством Рима.

В Греции объединение не приняло формы большого города-государства с автономными подразделениями. В Риме же произошел переход от союза, федерации и подчинения к инкорпорации.

Важнейшей вехой на этом пути, безусловно, была держава Александра Македонского.

Филипп Македонский первым разработал программу принудительной федерации или лиги всех греческих городов-государств под главенством Македонии. После завоевания Александром Персидской империи начинает претворяться в жизнь идея нового мирового государства, основанного на эллинизации областей, входивших в бывшую Персидскую империю и управляемого одним человеком, который в силу своего божественного происхождения стоял бы и над азиатами, и над греками. Большую роль в новом мире должна была играть, по мнению М. И. Ростовцева, концепция «равновесия сил». Внешне воспроизводилась ситуация политической раздробленности прежних греческих городовгосударств, но фактически складывался прообраз будущей цивилизации нового типа, распространявшийся уже и на Египет, и на значительную часть Ближнего Востока. Здесь стоит привести меткое замечание Ж. Дэрозеля: «Александр Македонский создал сообщество;

эллинизм наполнил его. Но это сообщество не корреспондируется с Европой. Европа оставалась чисто географическим понятием, и из географии Александр не пытался выводить какой-либо исторической философии. Пространство и люди — вот чем он хотел обладать».

Римская империя будет строиться уже иначе: не столько через завоевание, как «империя»

Александра, сколько через долгий ряд войн, заканчивавшихся аннексией. Основной заботой римской власти станет не только аннексия, но и ассимиляция.

Рим строил политическое, а не национальное единство Италии и всего Средиземноморья, подчиняя себе одну за другой эллинистические державы и сводя их статус сначала к вынужденному союзу, затем к вассалитету и, наконец, к положению своеобразных римских «доминионов».

На примере классической Римской империи и средневековых имперских образований (Каролингская империя, Священная Римская империя, Византия) можно выделить целый ряд признаков империи как государства.

Прежде всего это монархическая форма правления – важнейший внешний отличительный признак. Для средневекового человека это имеет сакральное происхождение и значение. В империи использовалась старая, языческая идея божественного правителя, сакрального властелина, lex animata in terris («Живой закон на земле» - лат.). Монарх был центром притяжения для преображающей, воинственной верности (fides), воплощением мужского, героического начала. Ему в какой-то мере противостоял церковный принцип духовной кастрации, «жреческой» истины, лунный духовный полюс.

Не случайно феномен империи оформляется в первые века новой эры. Это было время первых вселенских соборов, появления латинской «Вульгаты», Никейского символа веры, патристики, т. е. время оформления христианства., когда, по меткому наблюдению С.

Аверинцева, оформились две великие силы, поддерживавшие порядок на тонущем «Титанике» Западной Римской империи - цезаризм (империя) и христианство. Это хорошо видно и в стихах византийской поэтессы IX в. Кассии:

Когда Август на земле воцарился, истребляется народов многовластие;

Когда Бог от Пречистой воплотился, упраздняется кумиров многобожие.

Единому царству дольнему страны служат;

В единого Бога горнего люди верят.

Исчисляются народы волею Кесаря;

Знаменуются святые именем Господа.

Это было и время домината, т. е. активного вмешательства римских правителей в общественную и экономическую жизнь государства, что не могло не быть примером уже для Каролингов.

Следует отметить, что это также время окончательного оформления двух основ средневековой цивилизации - христианства и «вульгарной», т. е. общеупотребительной, латыни. Религия - набор базисных, культурообразующих идей, а язык - форма их выражения и трансляции.

Византийский хронист IX в. Георгий Амартол писал: «Начало с божией помощью христианской державы». Речь идет именно о реализации августинова Града Божьего на земле.

Для империй характерна специфическая экономика, в которой решающая роль принадлежит сельскому хозяйству.

Вторым после земледелия «средством» решения экономических и социальных проблем является насилие, роль которого в империях значительно повышается. Оно выражается в захвате соседних территорий, добычи, угоне людей, набегах, войне как обязательной форме решения всех проблем, праве силы и сильного. Большая роль насилия - классическая особенность традиционного общества, где насилие помогает решать, прежде всего, экономические задачи.

Для империй характерна пестрота экономик, языков, культур. Среди последних клерикальная, феодальная, городская, крестьянская как культура «безмолвствующего большинства», этнические, иноземные, носителями которых были арабы, славяне, викинги, древние, в том числе греческая, римская, еврейско-иудейская и др. Все это из внешнего хаоса постепенно и обязательно выстраивается в иерархию.

Империя – государственное образование, выходящее за пределы узкоэтнического или традиционно-государственного пространства. На последнем особо настаивал Г. П.

Федотов: «нельзя сказать, что Империя есть государство, вышедшее за национальные границы, потому что национальное государство (если связать национальность с языком) явление довольно редкое в истории. Может быть, правильное определение было бы:

Империя — это экспансия за пределы длительно устойчивых границ, перерастание сложившегося, исторически оформленного организма. Историки давно говорят о Египетской Империи для эпохи азиатских завоеваний Рамесидов, о Вавилонско-Ассирийской и Персидской Империях — в их расширении за пределы Междуречья и Ирана до берегов Средиземного моря. Рим превращается в Империю, когда выходит из границ Италии;

европейские державы — когда приобретают обширные колониальные владения за океаном.

Выход государства, даже непрерывно растущего, из его привычной геополитической сферы есть тот момент, когда количество переходит в качество: рождается не новая провинция, но Империя, с ее особым универсальным политическим самосознанием».

Римская империя принесла с собою относительный гражданский мир и существенное ослабление внешней агрессии. Эксплуатация провинций принимает более организованный и менее хищнический характер. Многие императоры поощряли городское строительство и заботились о развитии культурной жизни провинций, системы дорог, введении единой имперской денежной единицы. Для империи первых двух столетий можно отметить рост техники, развития ремесел, подъем экономической жизни, рост местной торговли.

Провинциальные города получают самоуправление. Появляется множество новых городских центров.

В империях существует «этажность» общества. Основным видом богатства является земля и на смену принципу землевладения приходит принцип землепользования. При достаточно большой широте прав на землю феодалы времен средневековых империй всегда могли быть лишены ее. Отсюда система вассально – ленной зависимости, бенефиции или условные пожалования, система кутюмов (обычаев), которые регулировали отношения между сюзеренами и вассалами, общиной и замком и т. д.

Для империй обязательна определенность («замкнутость») региона, основанная на этно-культурной близости, политико-экономической целесообразности, близости или идентичности социального развития. Пространство империи обязательно ограничено горами, морями, варварами, цивилизациями, этнокультурной близостью, уже сложившимися экономическими связями, возможностями «метрополии», ее людскими или военными ресурсами, ибо без насилия территорию не удержать, и др.

Георг Зиммель писал, что империи не могут быть сколь угодно большими: «Не географический охват в столько - то кв. миль образует великое царство, это совершают те психологические силы, которые из некоторого срединного пункта политически удерживают вместе жителей такой географической области».

Империи активно используют появившееся еще в античности противопоставление своего мира и чужого. Это характерно и для цивилизаций в целом, но в империях, собственно, это и есть «имперская идея».

Оформляется это в дихотомии: космос - хаос, долы - веси. Град, полис, цивитас, ном противопоставляются другим аналогичным образованиям. Очень часто это закрепляется в традицию и существует достаточно долго. Ряд авторов (А. Филиппов, А. Шютц) и в современных цивилизациях выделяют Umwelt (окружающий мир) и Mitwelt (совместный мир). В английском переводе это выглядит более впечатляюще: Umwelt - domain of directly experienced social reality (область непосредственного опыта социальной реальности); face - to - face (лицом - к лицу - ситуация). Mitwelt - world of contemporaries (мир современников).

Для империй неизбежна и даже обострена необходимость сопротивления культурному и военному натиску извне (арабы, викинги, славяне, монголы, турки). Имперская идея подразумевает бескомпромиссную борьбу с конкурентами (Европа и Византия, Восток и Запад).

Именно в империях формируются народности как переходная от племени к нации форма этноса.

Существующий и нарастающий недостаток свободных земель заставляет империи налаживать экономические связи между различными своими регионами, решая таким образом проблему продовольственного и товарного дефицита.

Именно в империях действуют мощные импульсы к складыванию единого универсального права, синкретических философских систем, единой и «агрессивной», т.

е. нацеленной на весь мир, религии. Обязательными характеристиками этой религии будут «всемирность» («католичность», «кафоличность») и «православие». Например, западные варианты «имперской идеи» поддерживают римско-латинские «претензии» на всемирность, ибо: христианство является универсальной синтетической религией; в христианстве содержится «агрессивная» идея «благой вести», четко выраженная в словах И. Христа «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16,15); в Западной церкви явный акцент приходится на всемирность (католичность, от лат. сatholica - совокупность, всеобщий, всеохватывающий, вселенная); окружающий мир предстает в виде «стен»

(мусульманской, славянской, варварской) или естественно - географических преград (океан, пустыни, моря). Противопоставление МЫ - ОНИ на заре европейской цивилизации привело к появлению негативного образа «азиата». Но этот образ легко, а зачастую и просто обязательно переходил в образ «нехристя», неевропейца, у которого в качестве обязательных характеристик являются примитивность, стремление к разрушению. Это касалось не только «примитивных» народов, но (может быть, еще в большей степени) и представителей других развитых цивилизаций.

В империи складываются универсальные представления.

В воззрениях многих философов, историков и писателей Римской империи и средневековья можно найти элементы самых различных этических систем. Римские императоры дозволяли развитие практически всех этих направлений и в условиях «лоскутного» государства они вступали во взаимодействие. Христианство пыталось связать воедино моральные императивы (чаще всего ассоциировавшиеся с «заповедями») и счастье как движение к истине и обретение своего «места» в земной юдоли.

Именно империи делают историю «нравственной». Отсюда классическое латинское выражение «Historia est magistra vitae» (История - учительница жизни). Цицерон в трактате «Об ораторе» (II, 9, 36) подробно это разъясняет и связывает с практической жизнью людей:

“Historia vero testis temporum, lux veritatis, vita memoriae, magistra vitae, nuntia vetustatis, qua voce alia nisi oratoris immortalitati commendatur?» («А история - свидетель времен, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины - в чем, как не в речи оратора, находит бессмертие?»). Historia - в переводе с латинского означает исследование как постижение истины, знание как совокупность и энциклопедия. В империях к тому же существует единая картина истории.

Римская империя впервые предложила идею объединения (Integratio - буквально:

восстановление, возобновление, происходит от Integer - полный, цельный, ненарушенный).

Идет процесс интеграции разрозненных «лоскутков» (государств, племен, экономик, языков, культур), соединения и восстановления единства. Имперское мышление пользуется телесными метафорами, понимает территорию как corpus, т. е. живое тело. Представление о единой Европе сформировалось в Средиземноморье довольно рано. Если кельты предложили идею сосуществования племен, то античные римляне, средневековые императоры и византийские правители стремились вернуться к некоей исходной целостности, своеобразному золотому веку, космосу, а для этого преодолеть хаос, раскол, схизму и т. п.

Осмысливалось все это как объединение родственных по происхождению народов. Недаром крупнейший исследователь имперской истории Г. Бауэрсок категорически утверждал:

«Римляне не практиковали романизации и не имели соответствующего выражения… Концепция романизации исходит из простой модели, в соответствии с которой одна культура либо вытесняется другой, либо подвергается под ее воздействием необратимым изменениям.

Эта модель сложилась на опыте испанцев и французов в Новом Свете, британцев в Северной Америке и в Индии, бельгийцев в Африке, голландцев - в Восточной Азии и русских - в Советском Союзе. Но она совершенно не соответствует Оттоманской, Габсбургской и Римской империям, у которых власть не связана с насильственным насаждением своей культуры. Секрет долговечности этих трех великих империй заключался в знании того, что для укрепления опоры власти правителя следует не стеснять, а, наоборот, мобилизовывать местные традиции. У римлян не было представления о политике романизации, и они никогда не пытались проводить подобную политику. Современный термин “романизация” не имеет эквивалентов у римлян и греков. Прагматичные римляне стремились не к осуществлению какой-либо цивилизаторской миссии, а к сохранению своих владений и обеспечению их нормальной жизнедеятельности. Благодаря свойственной Риму открытости по отношению к другим народам и культурам римская граница никогда не походила на железный занавес или Берлинскую стену… Современные исследования, в которых широко используются эпиграфические и папирологические данные, а также просопографический метод, позволяют увидеть в империи не просто жесткую систему диктаторского контроля, но живой организм, растущий, развивающийся и адаптирующийся. Именно в наше постимпериалистическое время можно было выявить и оценить по заслугам тот факт, что в Римской империи местные традиции выживали и развивались не вопреки общей (например, греческой в ее восточной половине) культуре, но в ней, благодаря ей и внутри нее». А. Тойнби даже писал об особой имперской «психологии мира»: «Универсальное государство (т. е. империя.— П. Г.) устанавливается основоположниками и воспринимается подданными как панацея от бед смутного времени. Изначальное предназначение этого учреждения — установить и затем поддерживать всеобщее согласие».

В силу этого империя воспринимается как центр «orbis terrarum». Так трактуется не только классическая Римская империя, но и различные средневековые имперские образования. По мнению Григория Турского, Византия – это мировая держава, имеющая свои интересы во всех концах христианского мира и способная «побуждать» (inpellentibus missis imperiabilus) местных правителей подчиняться имперским требованиям.

Византийский император, каролингские правители зачастую именуются «отцами», которые проявляют «отеческую заботу» о всех народах и людях. Император как бы воспитывает своих сыновей – правителей подвластных территорий и готовит их к самостоятельной жизни.

В Римской империи разрабатывается самое универсальное на сегодняшний день на планете право. Ius - правопорядок, установленный людьми. Это основное понятие римского права. В этом смысле право отличается от религии (fas), нравов (mos), обычая (consuetudo), бесправия как любого действия, противоречащее праву (iniuria). Римское право было приспособлено к мировому обороту, так как Рим активно поддерживал торговоэкономические и политические отношения с соседними странами. Это способствовало разработке абстрактных фундаментальных юридических конструкций в сфере частного права. Таким образом, римское право прошло строгую техническую школу.

Важным достоинством рассматриваемой системы права является ее дуализм, т. е.

одновременное существование сугубо национального ius civile и интернационального ius gentium. Именно в праве народов римское право соприкасалось с правовыми достижениями других государств. Таким способом происходило постепенное формирование тех существенных и общих элементов, которые составляют основу всякого права. К тому же в римском праве такие элементы были развиты и доведены до абстракции, как нигде, что дало возможность их повсеместного применения в современном мире с учетом национального своеобразия отдельных стран. Поэтому многие авторы сходятся на том, что универсальность и мировое господство римского права кроются в преодолении национальной замкнутости.

Medium - одно из самых сложных понятий в средневековом латинском языке. В связи с ним появляется и становится со временем широко популярным термин «средние века». На латинском языке он звучит как medium aevum. Слово medium здесь означает не просто средний, а находящийся посредине между культурой «до грехопадения» и культурой, вернувшейся в первобытное состояние; следовательно, речь идет о пустом периоде. Если культура была не истинна, то можно говорить, что ее не было.

Термин «medium”, однако, имеет и другие значения, которые особенно важны при рассмотрении истории любой империи и среди них:

1) срединный, центральный;

2) существенный, сущностный;

3) беспристрастный, нейтральный;

4) общий, общественный;

5) посредничающий, выступающий посредником.

На основании этих значений можно справедливо предполагать, что уже итальянские гуманисты, не считая, разумеется, самих римлян, придавали большое значение посреднической, регулирующей, объединяющей роли государства. Следует отметить, что это и есть один из важнейших признаков империи. На этой же основе вырастает любое современное понимание государства. Как писал Камиль Мусин, «империю можно считать состоявшейся ровно в той мере, в которой “побежденные народы” отказываются от понимания себя именно как побежденных, предпочитая присоединиться к победителям.

Римская история недаром началась с похищения сабинянок: это был прообраз будущих отношений между римлянами и провинциалами». Средства для этого были разнообразны.

Конфуций говорил, что народ можно заставить подчиняться, но нельзя заставить понять, почему. Империя и пытается заставить каждого разделить мировоззрение и философию элиты - насаждая идеологию, «цивилизуя» отсталые народы, поднимая права местной аристократии до уровня имперской элиты и т. п., вплоть до военного подавления «непонимания».

Именно в рамках Римской империи оформляются синкретические варианты философских направлений и течений, т. е. собственно Philosophia. Большого развития достигнут сакральные учения, но империя – это и время широкого распространения научных представлений, которые пытаются решать общефилософские проблемы (происхождение, устройство мира, формы и методы и познания, место человека в мире, обществе и т. д.).

Широкое распространение науки в имперский период отнюдь не случайно, ведь интерес к научному познанию мира практически до XIX в., вызывался чаще всего кризисом какихлибо религиозных концепций. Кроме того, питательной средой для науки была общественная практика: требовались светски образованные люди.

В рамках Римской империи происходит переход от локальных культов, философских систем, этнических вариантов верований к единой, общеимперской религии и на этой основе появляется представление об универсальной, обязательной для всех системе религиознофилософских представлений (Religio). Яркое отражение это нашло в знаменитом «Миланском эдикте» 313 г. императоров-союзников Константина и Лициния. Здесь был впервые опущен термин «государственные боги» и фактически устранено многобожие. Было введено понятие «deus summus” (высшее божество). Это было «божество, царящее в небе», «божество, сидящее на небесном троне», безличное, абстрактное. Не Митра, не Юпитер, не Яхве!

Именно во времена евразийских империй возникают мировые религии. Слово «мировые» пришло к нам из глубины веков и кардинально отличается по своему значению от современного: оно означает, что был, во-первых установлен мир между различными народами и племенами, воевавшими друг с другом, ибо в тех условиях только насилие могло помочь решить их экономические и демографические проблемы, во-вторых объединен весь видимый мир, до «культурного» горизонта, т. е. до тех пределов, за которыми начинаются чужие культуры и народы, а скорее, просто чужие цивилизации. Разумеется, большую роль сыграло и христианство, своими универсалистскими, уравнительными идеями укреплявшее идею обязательной для всех людей веры и государственности.

С таким пониманием религии связан и существующий в империях жесткий идеологический надзор. Некоторые исследователи подчеркивают наличие некоего конфликта между империей и церковью как двумя вселенскими силами, претендующими на руководство обществом и миром. На деле их отношения сложнее. Христианская Церковь претендует на большее, чем быть просто «церковью», христиане воспринимают себя как особый народ — Народ Божий, tertium genus (третий народ), противопоставляя себя эллинам и иудеям. Церковь в период империи действительно уже не просто «собрание людей» или добровольное религиозное объединение. Она провозглашала себя, по сути, особым, отдельным государством. Но и Римская империя в действительности являлась чем-то бльшим, чем простое государство. После реформ Августа Рим заговорил о себе как о Граде вечном (Urbs aeterna) и Граде последнем. Здесь явно проявлялись эсхатологичесие настроения времен империи, но одновременно такие претензии были связаны с представлениями о достижении вершины возможного развития человечества, «конце истории». Рим как «единый Космополис» Ойкумены предлагал «мир» (Pax Romana) и «справедливость» всем людям и народам, находившимся под его господством. Как писал Э.

Баркер, «империя была, по существу, политико-экклезиастическим институтом, не только государством, но и церковью. Иначе она оказалась бы чужда представлениям людей античности». Сама верность государству в античности воспринималась как своего рода религиозное поклонение. В Римской империи развит был культ Кесаря. Целью императорского правления обычно провозглашалось «спасение» и императоров именовали «спасителями». Императоры средних веков (Юстиниан, Карл Великий) старались быть «христианскими правителями», «охранять» веру и Церковь законами и «мечом». Кроме того, считалось, что для императора решать религиозные вопросы без согласия церкви было ultra vires — вне закона. Церковь была достаточно сильна, чтобы сопротивляться, если понадобится, империи. Разумеется, иногда в средние века церковь пыталась встать над империей, достаточно вспомнить слова папы Иннокентия III, занимавшего папский престол в конце XII — начале XIII в.: «Подобно тому, как бог — создатель вселенной установил два великих светила в тверди небесной: большее, дабы днем руководило, меньшее — ночью, так и в тверди церкви вселенской он установил два великих достоинства — большее, дабы, подобно дням, душами руководило, и меньшее, которое, подобно ночам, руководило бы телами; таковы папское полновластие (auctoritas) и королевское могущество (potestas). И затем, так же, как луна свет свой получает от cолнца, она же меньше и количественно и качественно, но одинакова по положению и действию, так и королевское могущество от папского полновластия получает сияние своего достоинства». Но это противостояние было обусловлено целым рядом специфических для этой эпохи факторов.

Складывается представление об Universum. Как синоним часто использовалось выражение summa rerum (можно перевести как совершенство вещей, совокупность, суть происходящего, мир как целое). В связи с этим означает мировое целое, мир, вселенную.

Отсюда следует и одно из значений империи как сущности мира, его формы, объединяющей частности.

Можно говорить, что в имперский период формируются и представления об универсальных понятиях.

Literatura - в переводе означает написанное, запечатленное (т. е. попавшее на скрижали истории), образованность, ученость. Фактически речь идет о складывании универсальной и единой для всех подборки текстов, их «канонизации». Развивается представление о литературе как «человековдении» и «человековеднии», нравственном ее предназначении.

Socium - в переводе с латинского означает общий, совместный, союзный, Aera - система летоисчисления, принятая до сих пор. Слово является аббревиатурой выражения ab exordio regni Augusti – «от начала царствования Божественного». Гораций писал: «Юпитер, громы мечущий, - верим мы - царит на небе: здесь на земле к богам причтется Август». В империях складывается единое летоисчисление.

В империях складывается новое понимание свободы (Libertas). В родовом обществе свободным считался человек, который был свободен от несовершенства, чего-то добился (отличился на охоте, например) и получил всеобщее признание. Ему разрешалось пренебрегать некоторыми запретами. От общих запретов освобождался выбранный вождь, жрец и т. д. У них были свои запреты, в рамках их круга, но в глазах всего племени они считались свободными. Такое понимание свободы стимулировало доблесть, физическое совершенствование и т. д. Таким образом, идея самосовершенствования и идея гармоничного развития опирались на такое понимание свободы, при котором максимальную пользу получал коллектив в целом. Поскольку происходит разрыв родовых связей, начинают формироваться «соседские» коллективы, неизменно будет меняться и понимание свободы.

Этот процесс пройдет через несколько этапов:

1) свобода от отцовской власти;

2) свобода от услужения;

3) возможность действовать по собственному усмотрению (разумеется, в рамках запретов, установленных законом), т. е. право начинать свой собственный ряд событий;

4) свобода римского гражданина как апогей развития личной свободы. Он может действовать, как ему заблагорассудится, но он никогда не сделает чего-то вредного для общества;

5) отсюда - свобода государства действовать по своему усмотрению для установления «истинной» свободы и «истинного» порядка (т. е. соответствующих «истине»).

Таким образом, государство добивалось необходимой гибкости в проведении своей достаточно жесткой политики по установлению единого порядка (универсума), но отдельный человек получал некий «люфт» для своего поведения.

Средневековое христианство воспримет эту гибкость:

1) Основная масса людей - люди плотские - carnales (плотские люди, у гностиков - гилики, от гиле - материя). Они практически приравниваются к язычникам.

2) Есть «достаточное» христианство. Можно соблюдать десять заповедей, подавать милостыню, ходить на исповедь и т. п., иметь «веру» - и ты попадешь на небо. В какой-то степени это тоже идет от гностиков (психики - люди, обладающие верой и уже потому попадающие на небо).

3) Есть «монашеский путь спасения», идеал которого обосновал Аврелий Августин.

4) Есть белое духовенство.

Три последних категории объединялись вначале словом «клир» (от греч. «клерос» наследие). Оно тоже эволюционировало. Сначала все христиане именовались «уделом божьим» среди язычников (церковь, пастыри и стадо). С III в. н. э. clerici (spirituales, духовные) – это только служащие при церкви, в отличии от людей стада (laicus). Еще апостол Павел, ссылаясь на учреждение левитов, которые «совершают богослужение, вкушают священную пищу, служат алтарю и научаются от алтаря», заявил, что и в Новом завете Господь установил, чтобы те, кто проповедует Евангелие, жили от благовествования (1 Кор 9, 4 - 14; 2 Кор 11,9).

Появится и духовная иерархия, представители которой осуществляли внешние заботы об алтаре, преподавали Слово Божье, совершали таинства, заведовали «духовными делами»

пасомых. Декрет Грациана (XII в.) перечисляет девять священных чинов (ordines sacri).

Иерархия будет расширяться, но «девять чинов» останутся основными.

Складывается новое понимание человека (Individuum - то, что не делится, неделимый, связано с греч. - атом). Он становится низшей единицей (т. е. частью общества, единицей измерения, права и т. д.) и в то же время стал отделен окончательно от животного мира.

Римляне уже не связывают свое происхождение с каким-то тотемным животным. По этой причине тоже происходит переход к пониманию богов как антропоморфных и духовных существ, а затем произойдет отрыв от антропоморфности к «чистой» духовности.

Впервые появляется и такое понятие, как Termin ( terminus).

Этапы эволюции:

1) вначале означал пограничный камень, межевой знак. Отсюда Термин - римский бог границ и межей;

2) границы, пределы;

3) окончание, конец, конечная цель.

Отсюда это слово предполагает выбор одного значения из куста значений, которое становится общеупотребительным и обязательным для всех, определяя границы действия понятия. Далее будет происходит энциклопедизация этих понятий (Тора - Танах деятельность апостолов Павла и Петра - апологетика - патристика – «последние римляне»

Боэций, Кассиодор, Исидор и др. - энхиридионы, энциклопедии – суммы). Это повлияет на новое понимание закона, который пусть и кажется неправильным для одного человека, но понимание его происходит только на уровне коллектива (dura lex, sed lex). Всеобщность закона позволяет человеку освободиться от «совести». Именно это, видимо, имел в виду Христос, когда противопоставил свое «царство» миру и говорил о восстановлении «закона»

(новая культура начинает с противопоставления прав отдельного человека правам коллектива).

Среди других особенностей имперского государства можно назватьследующие:

- использование традиции в качестве регулирующего фактора;

- специфику культуры (сакральность, этажность, школьность, эмоциональность, рецептурность, примат веры, а не разума, эсхатологичность, регулярность «Возрождений», «абсурдность», представление о «конце истории»);

- амбивалентность («двуличность») сознания;

-определение легитимности существования государства и общества с помощью ссылок на древность.

На основании этого можно предпринять попытку определить следующие функции империи:

• организация продукто- и товарообмена;

• организация совместной обороны;

• упрочение территориального объединения;

• организация совместной экспансии;

• организация единой религиозно-культурной системы, способной противостоять вызову (вызовам) извне и изнутри;

• распространение единого, универсального образца;

• объединение региона, ибо «империя» - механизм организации пространства в борьбе с многочисленными врагами (внешними и внутренними);

• организация регулярности общерегиональных торговых и культурных связей;

• организация единого идеологического пространства;

• распространение своей религии;

• культуртрегерство;

• сохранение традиций;

• выработка универсального права;

• формирование церковных институтов (от церкви до папства);

• разработка социальных доктрин;

• создание универсальной системы образования (университеты как «высшее образование»);

• организация перманентных «возрождений»;

• максимальное развитие религиозной идеи.

Каждая из империй отличалась от «классического» римского варианта своей спецификой. Например, для китайской империи характерна слабая дифференциация политической и культурной систем. Это привело к тому, что в системе подготовки чиновников огромное место занимало классическое образование. Характерна для Китая и устойчивость наследственной аристократии. Более сложны были связи центра и периферии.

Существенными были и отличия в модели «исламской» империи. Для нее было характерно наличие центральной бюрократии наследственного типа. Политические и религиозные структуры были теснее связаны друг с другом, вследствие чего фактически отсутствовало разделение государства и гражданского общества. Политическая интеграция общества осуществлялась на основе господства общей веры, а не политической дифференциации.

Восточные империи в целом отличались более высокой и значительной ролью религиозного фактора, поэтому некоторые авторы считали его формой и средством эволюции государственности.

Довольно многочисленная группа исследователей, сравнивая древнеацтекское государство с рабовладельческим типом, пытается показать, что аборигенное население Мезоамерики создало и продемонстрировало миру интеллектуальные и культурные достижения, не уступающие по значимости великим открытиям древних обществ Старого Света. По их мнению, у ацтеков существовала такая же классическая древность, какой для Европы был античный мир. Эти авторы полагают, что при наличии каких-то естественных отличительных признаков древнеацтекское государство может быть сравнимо с Римской империей. Распространенной является точка зрения, проводящая аналогию между ацтекским государством и древневосточными политическими структурами типа древнего Вавилона, древнего Ирана и особенно Ассирии: ацтеки определяются как «ассирийцы Нового Света», ибо их государственная политика в некоторых своих чертах напоминала ковоассирийскую стратегию и тактику в отношении покоренных народов.

Здесь сложились две диаметрально противоположные концепции. Одни считают древнеацтекское государство «империей» и утверждают, что в ней существовала «военнотеократическая» монархия типа восточной деспотии. Более критически настроенные авторы именуют древнеацтекское государство федерацией городов-государств (Теночтитлан, Тескоко и Тлакопан), которая основывалась лишь на общих военно-политических интересах и необходимости сбора дани.

В любом случае можно говорить о наличии у ацтеков политической организации, сопоставимой с древневосточными деспотиями Старого Света. Известно, что к основным чертам восточной деспотии относятся обожествление личности царя и неограниченный характер его власти. В древнеацтекском обществе на вершине социальной лестницы стоял правитель, носивший древний титул «тлатоани» (от tlatoa, «говорить», «приказывать»).

Подобно древнеегипетскому фараону, он обладал верховным административным, военным и религиозным авторитетом, поэтому полное название его титула — «Уэи тлатоани»

(«Великий правитель»). Его называли также «Тлакатекутли» («Господин людей», «Великий вождь»). Его называли и «сердце гор» (из-за твердости характера), «драгоценный камень», «сердце народа».

Таким образом, можно сделать вывод, что «если и не в полном смысле, то в некоторых основных чертах Тройственный союз напоминал именно древние империи: значительная территория, наличие элементов деспотической власти, более или менее систематическая эксплуатация покоренных районов, энергичная завоевательная политика, активное налаживание внутренних торговых связей. Что касается исторических перспектив этой империи, то, не приди испанцы, она, вероятно, рано или поздно повторила бы судьбу таких же образований древнего Востока» (Баглай В. Е.).

Поскольку имперская система есть непрерывный процесс трансформации полисной системы, в ней самой изначально заложены возможность, опасность и даже неизбежность ее гибели. Во-первых, это связано с тем, что входящие в империю «лоскутки» (городагосударства, союзные государства, присоединенные территории) получают небывалые доселе возможности роста и расцвета. Они исторически гораздо быстрее переходят на новый уровень развития, скажем, из племен становятся народностями, из народностей - народами, из народов - нациями. Им не надо тратить силы, людские ресурсы и средства на оборону, на развитие самодостаточной, а, значит, и автаркизованной, замкнутой экономики. Империя становится для них «матерью».

Во-вторых, процесс трансформации подразумевает ломку прежних этнических, политических, социальных, экономических структур, происходит религиозное «разоружение». Так, «имперская» религия христианство, сломав прежние культы и мифологические системы, вначале «идеологически» разоружила население Римской империи перед лицом варварской опасности. Вместо прежних «земных» ценностей (патриотизм, служение роду, семье, гармоническое развитие, самосовершенствование и т. д.) приходят новые ценности, с ориентацией на «Небо» (Небо, Бог - здесь выражение надклассовости, космополитизма, универсализма, общечеловечности). Христос, по сути, обвиняет иудейский закон и иудеев в узости мышления и сужении Божьей воли до уровня одного этноса, когда говорит: «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел я, но исполнить» (Мф 5,17). Ему вторит и апостол Павел: «...нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол 3,11).

В целом и итоге это означает, что империя становится уязвимой, колоссом на глиняных ногах и достаточно случайного, не очень сильного толчка, чтобы она распалась. Империи, как правило, гибнут «без единого выстрела». Представление о том, что империи гибнут от «старости» вряд ли верно абсолютно.

Проиллюстрировать это можно на классическом примере Западной Римской империи.

Проблема падения античного общества - одна из самых сложных и спорных в историографии. Предлагались самые различные варианты ее решения.

Библейские авторы как бы «предвидели» это событие: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то» (Мк 3, 24). В средние века использовали параболу Августина о противостоянии земного Вавилона и небесного Иерусалима (Иоахим Флорский, авторы старофранцузских романов о Граале, составители гуситских гимнов, Мартин Лютер и другие реформаторы. Гуманисты эпохи Возрождения, преклонявшиеся перед античной культурой именно имперского периода, считали, что великая культура не могла умереть своей смертью (иначе она и не может быть названа великой), - ее сгубили варвары.

Особое место занимает, конечно, выдающийся английский историк Эдуард Гиббон ( - 1794). Его основной труд «История упадка и разрушения Римской империи» считается классическим и уже вошел в библиотеку «Великих книг Западного мира», состоящую из томов. Римскую империю он считал периодом, когда человеческий род был «самым счастливым и процветающим», особенно во время правления Антонинов. В 38-й и 71-й главах своего труда Гиббон подробно проанализировал причины упадка и крушения Римской империи, в том числе не только Западной, но и Восточной, а также привел более двух десятков факторов. В целом на страницах его труда, как подсчитал один исследователь, разбросано 243 негативных момента, но общий вывод Гиббона прост и категоричен:

«триумф варварства и религии» (VII, 489).

Историки XIX - XX вв. выделяли другие факторы: прогрессивное уменьшение населения, проникновение «прибрежной» античной культуры в глубь страны, противоречие между городом и деревней, разлагающее влияние греческой культуры, негативная роль правящей личности, упадок городской жизни, сокращение населения, обезлюдение многих областей, абсентеизм, прогрессирующее истребление «лучших людей», потеря римлянами расовой чистоты, «революция рабов», «наступление старости античного мира», «необъяснимое истощение жизненных сил античного человека», отсутствие единства в экономическом и национальном отношении и др.

Как бы подводя итог этим спорам, А. Я. Гуревич писал, что «каждая из теорий (кризис системы рабского хозяйства, упадок производства, варварские нападения, гипертрофия государства, народные выступления, сокращение численности населения, торжество христианства, партикуляризм провинций и т. д.) отражает какую-то реальную сторону исторического процесса». А это значит, что данное историческое явление, как и любое другое, не может быть однозначно объяснено, так как оно многопланово по комплексности вызвавших его причин.

Попробуем посмотреть на эту проблему комплексно, прежде всего учитывая имперский характер римского государства. Перечисление различных теорий избавляет от подробного описания того, что творилось в период Поздней Римской империи и было следствием (не причиной!) тех процессов, которые и обусловили специфику развития и гибель Западной Римской империи.

Можно смело предполагать, что причина падения империи связана со спецификой ее развития как имперского государства, а это значит, что следует определить совокупность факторов:

1. Внутренние причины, т. е. те социальные, экономические, политические, этнические и демографические процессы, которые были связаны с трансформацией прежних полисов, цивитас, номов и т. п. В силу всего этого империя становится нестабильным государством.

Этих причин недостаточно для падения государства, но для ослабления вполне достаточно.

2. Достижение государством пределов своего «жизненного пространства».

Империя достигла географических пределов прежде всего. Такими пределами стали Атлантика, Сахара, леса и болота Европы к северу от Альп.

Империя соприкоснулась с народами, экономика и культура которых для государства не представляла интереса. Несмотря на кризис, в Средиземноморье был достаточно высокий уровень развития товарно-денежных отношений и империя нуждалась в экономических и культурных связях не с «варварами», а с более развитыми регионами земного шара, т. е. с Востоком.

Как писал английский исследователь Х. Мосс, «во времена Августа империя достигла своих самих далеких границ и наследники Августа были заняты главным образом укреплением того, что уже было приобретено. Области, простиравшиеся за укрепленными рубежами вдоль Рейна, Дуная и Евфрата, пересекались сетью дорог, связывавших огромную территорию Рима - от границ Шотландии до Аравийских пустынь. По этим путям непрестанно нарастало движение не только войск и государственных чиновников, но также купеческих караванов и даже туристов. Обмен товарами между провинциями быстро развивался и скоро достиг уровня, небывалого в истории прежних веков; его удалось вновь достичь лишь за несколько столетий до нашего времени».

3. Специфика культурного, религиозного и идеологического развития. Происходит крушение прежних родовых культов, связанных с полисами, и как следствие этого развиваются два процесса:

а) синтезирование культурных достижений в целях создания непротиворечивой системы новых представлений, основанной именно на собственных традициях;

б) «великое религиозное наступление с Востока», когда в империю проникают различные религиозно-мифологические системы и культы (зороастризм, гностицизм, иудаизм, манихейство, культ Вакха, культ Озириса, культ Митры, культ Кибелы - матери богов и др. ).

Среди этих «пришельцев» затерялся и незаметный культик «распятого софиста» Христа.

Итогом этого станет постепенное формирование новой религиозной ситуации.

В результате действия этих трех факторов империя становится «слабым» государством.

Реальная военная мощь все же существовала. Несмотря на то, что происходит сокращение армии из-за невозможности более активно использовать в качестве рекрутов крестьян, из-за обширности территорий, к тому же неспокойных, где должны были размещаться именно римские, а не варварские отряды, а также «варваризации» армии (использование варваров в качестве наемников или федератов), роль насилия неизменно повышается.

Решающую роль сыграли перечисленные ниже внешние факторы.

1. Прежде всего, так называемая «встреча экономик». В состав Римской империи вошли развитые восточные провинции, зоны древней и устойчивой городской традиции. Римская империя нуждается в восточных продуктах и товарах. Но эти товары, хлынувшие в империю, «позволили» не развивать свои собственные ремесла и внутреннюю торговлю. Это также повлияло на сворачивание торговли и ремесел, городской жизни. Таким образом, наряду с трансформацией полисного пространства экономическая «интервенция» Востока дестабилизировала положение государства.

Практически вся история римской империи - это внешне история упадка ее. Можно сказать и так: период Римской империи - это период гибели римского государства.

Следует, однако, отметить, что гибель в данном случае вовсе не обязательна. В связи с этим Фридрих Энгельс когда-то красиво сказал о том, что римская империя «могла загнивать бесконечно долго». Это действительно была мощная государственная, экономическая и идеологическая машина, которая могла самореставрироваться, саморемонтироваться. Свидетельством тому период домината IV в. н. э., когда империя вновь заблистала на внешнеполитическом небосклоне.

2. В этой связи решающим стал такой внешний фактор, как «великое переселение народов». Этот процесс в какой-то степени затронул и Римскую империю. Однако, здесь необходимо некоторое пояснение. Практически сразу же встает вопрос: почему погибла именно Западная, а не Восточная Римская империя? Ответы на него существуют разные: не подошла еще очередь Византии, варвары стремились разрушить именно политический центр государства; Византия была более могущественной в военном отношении государством и т.

д. и т. п.

Для того чтобы понять причины этого «парадокса», надо вспомнить, что Римская империя для «варваров» (кельтов, германцев, славян) всегда казалась сказочно богатой. Она действительно являлась таковой. Но что составляло основной вид богатства? Ко времени, когда у варваров сложилась ситуация перенаселения, когда они медленно стали оседать на землю, переходя от присваивающей экономики к производящей, первой формой которой являлось именно земледелие, главным видом богатства стала именно земля. Не ради богатства, добычи или рабов шли на юг варвары, а ради земли. Земли больше всего было в Западной, а не Восточной империи. Кстати, особая роль земли и станет базисным фактором, обусловившим отличие феодализма от других эпох.

Имперская идея долго не исчезает после падения конкретной империи. Причин сохранения идеи здесь несколько.

Как уже говорилось, особую роль играет земля. Территории, экономика которых основана на земледелии, не нуждаются в централизации. По этой причине вместо идеи землевладения в средние века и распространяется идея землепользования. Это обусловливает появление вертикальной модели общества (так называемой «феодальной лестницы»).

Особую роль начинает играть война и военное сословие.

Pax Romana после расселения на территории Римской империи «варварских» племен (франков, готов, вандалов, лангобардов, англо-саксов и др.) превратился в латинскохристианский Pax Europeana, а, следовательно, «лоскутная» ситуация сохранялась. Это в итоге обусловило такую специфику феодального государства, как его «имперский тип», для которого характерны:

- «номинальность» центральной власти, которая выступает регулятором отношений многочисленных социальных и этнических прослоек;

- стремление к максимальному объединению континента, ибо «империя» - механизм организации пространства в борьбе с многочисленными врагами (внешние: славяне, викинги, арабы, турки; внутренние - субэтносы, еретики, горожане);

- «империя» как специфический механизм организации общеевропейских торговых и культурных связей;

- «империя» как механизм организации идеологического пространства;

- монархический тип (идея республики - это уже городская идея);

- специфическая система управления: адвокаты - посланцы короля, решающие какие-либо проблемы; чересполосица, когда владения короля намеренно расположены между владениями феодалов, чтобы не дать им соединиться, а также предупредить возможное сопротивление социальных низов; «делегирование» полномочий феодалам; использование церковной структуры;

- особая роль дипломатии. Складывается настоящая концепция «равновесия сил». Это связано с особой ролью внешнеполитического фактора в истории средневековой Европы вообще. Европа всегда представляла собой своеобразную «клетку» и была максимально отчуждена от других миров Евразии: Романский мир, Кельто-Германский мир, Славянский мир, Халифат. Она была давней частью полицентричного мира и в то же время как бы «задворками» этого мира. Этому способствовали и другие факторы и условия: окруженность морями и океанами, изрезанность реками, отсутствие абсолютно «самодостаточных»

территорий, высокая роль торговли и обмена, недостаток свободных земель, что периодически создает ситуацию перенаселения;

- особая роль войны и насилия;

- сохраняется необходимость в строгом идеологическом надзоре.

Имперский период - апогей развития цивилизации, отсюда существование представления о «конце истории». Что может быть лучше существующего строя? Как писал Ф. Фукуяма, «конец истории печален. Борьба за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическая борьба, требующая отваги, воображения и идеализма, - вместо всего этого - экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворении изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории... Быть может, именно эта перспектива многовековой скуки вынудит историю взять еще один, новый старт?».

Кроме того, на тком государстве сказалась и специфика средневекового права, заключающаяся в:

- акценте на поземельных отношениях;

- идее сосуществования;

- максимальной идеологизированности;

- обязательности для всех (высшая «истина» становится Правдой, обязательной для всех и каждого);

- «этажности» общества, (социальное неравенство как достаточно специфический признак феодализма и империй);

- использовании традиции в качестве регулирующего фактора;

- обязательной связи с одной религией.

Особую роль продолжает играть религия, специфическими чертами которой являются:

- монотеизм;

- единственность христианства (если не считать иудаизма);

- католичность и православность как обязательные характеристики, цели;

- роль идеологического «щита»;

- роль «арматуры» Европы как «христианского» мира.

Особая роль в этом государстве принадлежит церкви:

- помогает в управлении, когда церковная структура используется даже вместо бюрократического аппарата;

- тесно связана с государством, хотя политический и религиозный центры не совпадают;

- решает локальные и общеевропейские проблемы (например, Крестовые походы);

- господствует не в одном каком-то государстве, а в Европе в целом;

- проявляет монархичность (существует своя «феодальная лестница»: папа – кардиналы – архиепископы – священники).

На существование имперского типа государства повлияла и уникальность средневековой культуры:

- наличие обширных регионов: кельто -германо-романский Запад и греко-сирийско-коптский Восток, - идея найденной истины (истиной является не то, что есть, а то, что должно быть. Если Бог совершенство, то человек постоянно стремится к совершенству, в этом его залог «возвращения в Эдем». Если же есть одна истина, то она обязательно будет навязываться);

- письменность;

- сакральность;

- этажность;

- школьность;

- духовный максимализм;

- текстовость;

- эмоциональность;

- рецептурность;

- скачок в «абсурд» (С. Кьеркегор), т. е. недоказуемость с помощью разума;

- религиозная нетерпимость;

- амбивалентность («двуличность») сознания;

- эсхатологичность;

- примат веры, а не разума;

- регулярность «возрождений».

До тех пор пока не начнется формирование сословно-представительных, а потом и абсолютистских государств, империи будут возникать с завидной регулярностью.

С ними будет связана так называемая теория «трансляции Римской империи».

Появилась она таким образом. В 475 г. поднял очередной мятеж выходец из Паннонии по имени Орест. Он сам не стал императором, а возвел на престол Западной Римской империи своего малолетнего сына. По иронии истории в тронном имени последнего римского императора соединились имена основателя города Рима Ромула и основателя империи Августа. Он стал зваться Ромул Август. Поскольку последний являлся малолетним и реально правил его отец, в народе этот император получил прозвище Ромул Августул (Августишка).

В следующем 476 г. предводитель варварских отрядов Одоакр потребовал от императора 1/ Италии для размещения своих воинов. Орест от имени сына отказал ему. Воины Одоакра подняли мятеж. Орест был убит, сын его сослан в бывшее поместье Лукулла, замок Кастель дель Ово (Замок Яйца). Одоакр не захотел сам взойти на императорский престол, объявил себя италийским конунгом и по его настоянию римский сенат принял постановление о том, что Западной Римской империи не нужен больше свой особый император, пусть будет один правитель в Константинополе. Знаки императорского достоинства были отосланы императору Зенону в Константинополь. Таким образом, внешне падение Римской империи выглядело как воссоединение двух половин - Восточной и Западной, появившихся в конце III в. при императоре Диоклетиане. Средневековые люди по этой причине всегда считали себя жителями Римской империи. В течение всего средневековья «Рим» «транслировался»

несколько раз.

Западный вариант был таким: 476 г. - Константинополь как «Второй Рим»; 800 г. – Каролингская империя как «Третий Рим», 962 г. – Священная Римская империя как «четвертый Рим» и «Пятый» или «Истинный» Рим гуманистов.

Восточный вариант представлен формулой: «Москва - Третий Рим, а Четвертому не быти» (1453 г.) Речь идет не просто о возобновлении некоей римской государственной традиции, а о духовном Возрождении как возвращении в первобытное состояние, т. е. состояние до грехопадения. Это произошло, как считали средневековые авторы, именно во времена Константина Великого (IV в. н. э.). Именно тогда произошла реализация августиновского града Божьего. Духовное «возрождение» (regeneratione opus) Рима совпало с естественным «рождением» (generatione) нового типа государства. О Renovatio Imperii Romanorum (восстановлении Римской империи, 998 г.) будет говорить и Оттон III, который, как и его отец Оттон II, носил титул «императора римлян» (Imperator Romanorum) вместо титула «императора августа».

С историей европейских империй, как правило, всегда связана серия «возрождений».

Практически вплоть до послевоенного времени слово «Возрождение» применялось почти исключительно лишь к эпохе XIV – XVI вв. Но в свое время академик Н. И. Конрад, выдвигая свою концепцию Восточного или Китайского Ренессанса, практически поставил проблему универсальности Возрождения. Он считал в духе того времени, что если везде есть формации, то и везде есть культура перехода от феодализма к капитализму, т. е.

раннебуржуазная культура Возрождения. Но дело в том, что были еще Каролингское Возрождение, Оттоновское Возрождение, Возрождение V – VII вв., «городской ренессанс XII в.», ренессансы или «ренессансные явления» в других регионах планеты. Как объяснить их существование? Кроме того, все эти ренессансы так или иначе связаны с какими-либо империями. Случайно ли это?

«Возрождение» - особенность развития культуры в целом. Когда общество попадает в ситуацию неопределенности, трансформации, интервенции любого рода, выбора и т. п., в поисках ответа на возникающие вопросы оно обращается прежде всего к своему прошлому.

Каждая цивилизация имеет свою систему понятий, свой язык, и складывается все это в начале ее истории. Ни одна цивилизация не развивается в изоляции и периодически испытывает на себе интервенции извне, не только и не столько военные, сколько культурноидеологические и экономические и, противостоя им, должна выставлять «навстречу» некий «щит» в виде непротиворечивой и популярной системы философско - религиозных и социально-политических идей. Империи тоже попадают в такие «стрессовые» ситуации, когда действует совокупность внутренних («пестрота лоскутков») и внешних факторов. В средневековой Европе, а именно тогда феномен империи достиг своего максимального расцвета, подобные «вызовы» имели место несколько раз.

В качестве примера возьмем Каролингскую империю.

В конце VII в. у южных «стен» Европы появились арабы. В начале VIII в. началось мусульманское вторжение в Испанию. К 715 г. основные испанские города были захвачены.

Полуостров был превращен в провинцию Арабского халифата. В итоге пределом распространения мусульман в Европе стала Центральная Франция, где в битве при Пуатье в 732г. они были остановлены майордомом франского меровингского королевства Карлом Мартеллом (Молотом). Арабы отступили и в последующие несколько десятилетий были вытеснены за Пиренеи. Удар арабов, как видим, был отбит сравнительно легко. Но рядом с христианским миром выстроился новый мир - мусульманский. Арабский халифат Аббасидов, в состав которого входили Кордовский эмират и североафриканские государства, был огромнейшим конгломератом народов, экономик и культур. Его религиозную и культурную мощь Европа почувствовала сразу. Практически сразу же появляется так называемое Каролингское Возрождение, в рамках которого европейская цивилизация обращается за помощью к своим истокам. Знаменательно, что в качестве истоков был выбран IV в. - время Константина Великого.

Основанием для термина «Каролингское Возрождение» стали слова самих участников Каролингского Возрождения: «К древним обычаям вновь возвращаются нравы людские / Снова Рим золотой, обновясь возродился для мира...» (Муадвин); «Не новые ли Афины сотворились во франкской земле, только многажды блистательнейшие, ибо они, прославленные учительством господа Христа, превосходят всю премудрость академических упражнений» (Алкуин).

От Пипина Короткого до Карла Великого все правители пытались устроить земную жизнь как можно лучше в соответствии с Божественным планом. Карл Великий был убежден, что для построения града Божьего на земле и спасения христианского общества в мире ином необходимо было поднять его моральный и интеллектуальный уровень. Более того, созданный Каролингами государственный организм для своего нормального функционирования нуждался в светски образованных чиновниках. Это и определило направленность культурной политики Карла Великого. Первоочередной задачей Карл Великий считал создание эффективной системы образования, включающей и светские элементы. Эта задача реализовалась путем создания широкой сети школ при монастырях Сент-Эниан, Сент-Лифар, Флери, Сен-Дени, Корби, Туре и т. д., центром которой была придворная школа и сложившаяся на ее основе «Академия». Создание системы образования, ставшие насущной проблемой времени, могло базироваться только на «возрождении»

античного наследия. Монастырские библиотеки обогатились трудами отцов церкви, латинских грамматиков, энциклопедистов поздней античности и даже авторов классической латыни. При Карле Великом также было развернуто строительство дворцов и храмов.

Жак Ле Гофф отмечает значительную роль Каролингского Возрождения, которое «было одним из этапов становления интеллектуального и художественного арсенала средневекового Запада… оригинальные сочинения каролингских писателей составили после Раннего Средневековья пласт знаний, оказавшихся в распоряжении образованных людей последующих веков… некоторые архитектурные памятники каролингской эпохи… стали образцами для частых подражаний… Наконец Каролингское возрождение произвело шедевры миниатюры, в которых вновь проявился реализм, вкус к конкретным деталям свобода линии и яркость цвета».

Именно в эпоху этого Возрождения империи достигают апогея своего развития. На примере Каролингской или Оттоновской «Священной римской империи» происходит следующее:

- создается максимально широкое и прочное территориальное объединение;

- создается самая универсальная система образования (университеты как «высшая школа», т.

е. школа, позволяющая человеку освоить высшую «истину» и стать полезным для общества и государства;

- возрождается право «материнской» империи (римское право), появляются юридические школы, а затем и факультеты, - «материнская» (античная) культура используется небывало активно, но искусственно, т. е.

Возрождение проводится «сверху» и носит служебный характер;

- достигает апогея религиозная идея. Во время Карла Великого появляется «Константинов дар» (грамота, по которой Константин Великий даровал церкви в лице папы Сильвестра I всю светскую власть над Европой), Папская область. «Империя» отбирается у византийских правителей и передается с помощью церкви Европе. Появляется идея монарха уже не как выбранного на народном собрании или назначенного императором, а как помазанника божьего (Пипин Короткий в 751 г. первым пришел к власти таким образом и основал каролингскую династию; Карл Великий был первым «христианским римским императором», в силу чего его имя стало даже основой для наименования должности «король»). Именно в это время правители вводят в свою титулатуру выражения «августейшая особа» (претензии на происхождение и легитимность своей власти от «основателя» империи Октавиана Августа), «цезарь» (царь, т. е. связь с Цезарем, его реформами и победами). Все правители подражают римским императорам и хотят быть императорами-законодателями и императорами-воинами;

- это - золотой век церкви. Создается «Диктат пап» (приписывается монаху Гильдебранду, будущему папе Григорию VII), где значатся тезисы о превосходстве папской власти над всеми остальными властями. Это - время Клюнийского движения, значительного укрепившего папство. Это - время так называемых Крестовых походов, организованных церковью и решивших проблему «хаоса» в Европе в XI в. Вершина папства - понтификат папы Иннокентия III;

- окончательное оформление латыни, как языка международного общения, единой культуры, единой педагогики Она стала мостом между европейской христианской цивилизацией и мусульманской культурой, которая тоже активно обращается к античному наследию;

- формирование особого типа человека, которого Ф. Бродель назвал «упрямым и цепким».