«СОЦИОЛОГИЯ ВОО БРАЖЕНИЯ Введение в структурную социологию Допущено Учебно-методическим объединением по классическому университетскому образованию к изданию в качестве учебного пособия для студентов высших учебных ...»

А.Г. ДУГИН

СОЦИОЛОГИЯ

ВОО БРАЖЕНИЯ

Введение в структурную

социологию

Допущено Учебно-методическим объединением

по классическому университетскому образованию

к изданию в качестве учебного пособия

для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению 040200 (Социология)

МОСКВА

МОСКВА

АКАДЕМИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ

ТРИКСТА

УДК 316.3/. ББК 60. Д Печатается по решению кафедры Социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Рецензенты:

д.ф.н. Ф.И. Гиренок, д.ф.н. В.Г. Кузнецов Дугин А.Г.

Социология воображения. Введение в структурную социологию. — М.:

Д Академический Проект; Трикста, 2010. — 564 с. — (Технологии социологии).

ISBN 978-5-8291-1245-5 (Академический Проект) ISBN 978-5-904954-03-1 (Трикста) Книга излагает основные принципы и методологию нового направления в социологии — «социологии глубин», основанного на структуралистском подходе к изучению общества и его проблем.

Общество, человек, время, пространство, социальные взаимодействия, структуры, институты, политические процессы, идеологии, отношения между полами, этнические и межнациональные взаимодействия рассматриваются одновременно на двух уровнях — на уровне «коллективного сознания» (Э. Дюркгейм) и на уровне «коллективного бессознательного» (К.Г. Юнг).

Автор книги строит новое направление социологии на основании трудов французского социолога Жильбера Дюрана, разработавшего концепции «имажинэра», «антропологического траекта» и режимов («диурн»–«ноктюрн») коллективного бессознательного.

Учебное пособие предназначено для студентов, аспирантов и преподавателей социологических, философских, политологических, исторических, филологических, культурологических и психологических факультетов вузов.

УДК 316.3/. ББК 60. © Дугин А.Г., © Оригинал макет, оформление.

Академический Проект, ISBN 978-5-8291-1245- © Трикста, ISBN 978-5-904954-03- nck`bkemhe p`gdek 1. qprjrp`khqqj`“ nohj` qn0hnknchh

ГЛАВА 1.1. ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВАНИЯ КЛАССИЧЕСКОЙ

СОЦИОЛОГИИ: ОСНОВНЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ

И ШКОЛЫ (КРАТКИЙ ОБЗОР)

Предмет социологии

Социальная философия и социология

Становление социологии как науки. О. Конт — «три эпохи»

Э. Дюркгейм: коллективное сознание

М. Мосс: дар и отдаривание

Г. Спенсер: либеральный социал-дарвинизм

Ф. Тённис: «община» и «общество»

К. Маркс: социологический максимализм

М. Вебер: понимающая социология

В. Зомбарт: «герои» и «торговцы»

Г. Зиммель: социология жизни

Чикагская социологическая школа (А. Смолл, Д. Винсент, У. Томас, Ф. Знанецкий)

Дж.Г. Мид: символический интеракционизм

Колумбийская школа (Г. Гиддингс, П. Лазарсфельд, Дж. Морено, Р. Мёртон):

теории среднего ранга

Ч. Кули и Л. Уорд: холизм и социальная эволюция по-американски

Т. Парсонс: структура социального действия

В. Парето: теория элит

Л. Гумплович: расовая борьба

П. Сорокин: социальная и культурная динамика

ГЛАВА 1.2. СОЦИАЛЬНЫЙ ЛОГОС И СТРУКТУРНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

(В КЛАССИЧЕСКОМ ПОНИМАНИИ)

Социология изучает социальный логос

Схема социального логоса

Индивидуальный социальный логос

Социум как структура

Структурная лингвистика: речь и слово (высказывание, дискурс)

Социум как язык

Психологический человек и «тюрьма без стен»

ГЛАВА 1.3. ОБЛАСТЬ СОЦИОЛОГИИ, ОБРАЩЕННАЯ

К ИРРАЦИОНАЛЬНОМУ

Исчезновение атомарных фактов

Голос иррационального (психология толпы)

Иррациональность общественного мнения и пралогос примитивов

Гетеротелия и энантиодромия

Потребность в новой социологии

ГЛАВА 1.4. ОСНОВЫ СТРУКТУРАЛИЗМА. СТРУКТУРАЛИЗМ

КАК МЕТОД

Появление структурализма

Миф как структура

П. Рикёр — керигма и структура

Структура структуры

Ф. Ницше: аполлоническое и дионисийское / воля к власти

ГЛАВА 1.5. КОЛЛЕКТИВНОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

Сюрприз психоанализа

З. Фрейд: открытие Es

К.Г. Юнг: коллективное бессознательное

Карта подсознания и «работа сновидений»

Понятие архетипа

Человек в психоаналитической топике Юнга

Индивидуация

Социокультурная топика Юнга

Человек как непустое множество

Пятая ось — ось инициации

Инициация и ее функции

ПРИЛОЖЕНИЕ. ЯЗЫК ЛОГОСА И ЯЗЫК МИФОСА

Аристотель: от логоса к логике

Законы логики

Миф как отрицание логики

Тропы как структуры мифа

РЕЗЮМЕ

p`gdek 2. `mpnonknch)eqjhe qprjrp{ bnnap`femh“..................

ГЛАВА 2.1. СЕМИНАР «ERANOS». ВОЗНИКНОВЕНИЕ СОЦИОЛОГИИ

ВООБРАЖЕНИЯ (ПРЕДПОСЫЛКИ)

Разработка теории воображения

4 Р. Вильгельм: китайская мысль

nck`bkemhe Р. Отто: концепция сакрального

М. Элиаде: миф вечного возвращения

А. Корбен: mundus imaginalis

К. Кереньи: новое открытие греческой мифологии

П. Радин: фигура трикстера

М. Бубер и Г. Шолем: хасидизм и каббала

А. Портман: концепция неотении

В. Паули: синхроничность и спин

Фигуры ученых, близких к проблематике семинара «Эранос»

Г. Башляр: теоретик науки и грез

Ж. Дюмезиль: антиевгемеризм и трехфункциональная гипотеза социального класса

К. Леви-Стросс: мифологика

Ж. Дюран: создание «социологии воображения»

ГЛАВА 2.2. АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ СТРУКТУРЫ ВООБРАЖЕНИЯ:

СТАТУС МИФОСА И АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ТРАЕКТ

Ж. Дюран: от топики к теории (гранд-теория социологии воображения)

Институционализация социологии воображения

Статус имажинэра: его первичность

Понятие антропологического траекта

Имажинэр и смерть

Статус мифоса / динамика мифоса

Режимы и группы внутри имажинэра: диурн/ноктюрн

Рефлексы и доминанты и их связь с группами мифов и режимами воображения

ГЛАВА 2.3. ДИУРН / ГЕРОИЧЕСКИЕ МИФЫ

Диайрезис

Герой

Постуральность

Смерть как другое

Великий свет

Полет, ангел, стрела

Бездна

Очищение

Меч и скипетр

Зоофобия и реальность дракона

Поход против ночи и раскол воображения

Мизогиния и аскетизм

Идентичность и паранойя

Дуализм

Мускулиноидность

Значение открытия режима диурна для науки

ГЛАВА 2.4. НОКТЮРН / МИСТИЧЕСКИЕ МИФЫ

Эвфемизм

Мистический ноктюрн (ноктюрн I): единение

Антифраза

Дигестивный рефлекс как доминанта мистического ноктюрна

Режим матерей

Утробный пацифизм

Цвет и свет, от солнца к огню

Чаша как эвфемизация бездны

Благие животные

Проглатывающий–проглоченный

Мальчик-с-Пальчик

Номенклатура символов ночи

Расслоение идентичности и глишроидные свойства

Феминоиды

ГЛАВА 2.5. РЕЖИМ НОКТЮРНА 2 / ДРАМАТИЧЕСКИЕ МИФЫ.......... Драматический ноктюрн как умеренный эвфемизм

Копулятивная доминанта

Архетип танцора

Смерть и воскресение

Номенклатура символов драматического ноктюрна

Драматическая идентичность: Гермес и его жезл

Мир невест и путешествия

Мифы о прогрессе и Прометее

Циклотимия или норма?

Драматические феминоиды

ГЛАВА 2.6. ОБЪЯСНЕНИЕ ЛОГОСА ЧЕРЕЗ МИФОС

Логос как продукт режима диурна

Диурн и социум

Анатомия прогресса

Режимы воображения и социальные классы

Объяснение гетеротелии и сбоев в работе социального логоса

Логос как патология

ГЛАВА 2.7. РЕЖИМЫ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО И ФИГУРЫ

РИТОРИКИ

Риторическая антитеза в режиме диурна

Война с микробами

6 Паранойя как социальная конвенция

nck`bkemhe Плеоназм и закон тождества

Гипербола и ее нелогичность

Эвфемизм как феминоидный язык

Антилогия

Катахреза

Литота

Гипотипоз

Эналлага

Гипербат

Мифокритика

Мифоанализ

РЕЗЮМЕ

p`gdek 3. qn0hrl b hqnphh. p`gmnbhdmnqh qn0h`k|mncn bpelemh

ГЛАВА 3.1. ПРЕМОДЕРН–МОДЕРН–ПОСТМОДЕРН: СТРУКТУРА ИСТОРИЧЕСКОЙ СИНТАГМЫ ЗАПАДНОГО ОБЩЕСТВА............... Время как социальный конструкт

Парадокс позиции социолога

Стартовые представления об исторической синтагме

Модерн как точка отсчета

Концепт Премодерна и его время

Модерн как антитеза Премодерну

Нарастание рефлексии внутри Модерна

Концепт Постмодерна

Эон и хронос (ризоматическое время Ж. Делёза)

Карта исторической топики

Социальный логос в истории Запада, аккультурация и гибридные общества

ГЛАВА 3.2. АРХАИЧЕСКОЕ И РЕЛИГИОЗНОЕ ОТНОШЕНИЕ

КО ВРЕМЕНИ

Проблема автохтонных незападных социумов

Два типа традиционного общества: архаическое и религиозное

Три группы мифов и их время (по Ж. Дюрану)

Хроноклазм

Проклятая часть

Вечное возвращение

Деваяна и питрияна

Мистический ноктюрн

Религиозное время

Линейное время монотеизма

Иоахим де Флора и учение о трех веках

ГЛАВА 3.3. МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ВРЕМЕН

Синтагма Премодерн–Модерн–Постмодерн есть экстраполяция западного логоса

Восемь времен Ж. Гурвича

Времена, текущие в разные стороны

Социология свалки

ГЛАВА 3.4. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ УКЛАДЫ И ИСТОРИЧЕСКИЕ

ЦИКЛЫ

Марксизм и теория экономических формаций

Иоахимитская природа марксистского мифа

Советский период: баланс логоса и мифоса

Археомодерн по-советски

Три экономических уклада

Предындустриальный уклад: аграрное общество

Индустриальный уклад

Постиндустриальное общество

Диахроническая схема экономических укладов

ГЛАВА 3.5. СОЦИАЛЬНАЯ ДИНАМИКА МИФОВ

Три типа общества по Питириму Сорокину

Идеационный тип

Идеалистический тип

Чувственный тип

Последовательность типов по Питириму Сорокину

«Апокалипсис» Питирима Сорокина

Эстетические циклы Шарля Лало

Динамика мифа у Дюрана (семантические бассейны)

Иоахимитский миф

Миф о Прометее

Мифы о Дионисе

Мифологический прогноз Жильбера Дюрана

Миф о Гермесе

Классовая борьба

Расовая борьба

От биологического расизма к культурному

Традиционалистский миф о «конце света»

8 РЕЗЮМЕ

nck`bkemhe p`gdek 4. qn0hrl j`j opnqp`mqbemmne “bkemhe.

qn0hnknch“ opnqp`mqb`

ГЛАВА 4.1. ПРОСТРАНСТВО КАК МЕТОД. СОЦИАЛЬНАЯ

СТРУКТУРА

Можно ли говорить о социологии пространства?

Социальная морфология Дюркгейма

М. Хальбвакс: коллективная память и топология Святых мест

Структура социальной морфологии

Система в социологии

Социология завтрака

Парето и Уорнер: примеры социальной статики и устойчивости социальных структур

Крах СССР как урок наглядной структурной социологии

Структурализм как пространственный метод

Гипотеза оси Z в структуралистской социологии

Диахронизм vs синхронизм

Пространство — наш друг

Воображение — карта

Является ли пространство социальным конструктом?

Метод изучения пространства через историческую топику

ГЛАВА 4.2. ПРОСТРАНСТВО ПРЕМОДЕРНА

Архаика и имажинэр

Мифологическое пространство

Героическое пространство / образы вертикали

Драматическое пространство

Мистическое пространство

Селение / мир / жилище / рисунок

Город

Логосная систематизация пространства

Пространство и стихии

Религиозное пространство

Монотеизм и пространство

ГЛАВА 4.3. ПРОСТРАНСТВО МОДЕРНА

Битва с Аристотелем

Возрождение и появление перспективы в живописи (угашение воображения)

Галилей — творец пространства Модерна

Г. Галилей и П. Гассенди: атомизм

Р. Декарт: res extensa

И. Ньютон: res gravis и принцип локальности

Научное пространство

Промышленное пространство / город Модерна

И. Кант: априорная форма чувственности

Квантовая механика и нелокальность пространства

Космическое пространство

Пространство Модерна и коллективное бессознательное

ГЛАВА 4.4. ПОСТМОДЕРН ПРОТИВ ПРОСТРАНСТВА

Николас Луман: социология систем

М. Кастельс: общество как сеть

Сеть заменяет индивидуума

Пространство потоков

Глобальный город

Ж. Делёз: «Тело без органов»

Постмодернистский марксизм Делёза

Территориализация

Изборожденное пространство (espace strie)

Детерриториализация

Гладкое пространство (espace lisse)

Складка (le Pli)

Ризома

И. Пригожин: физика времени и синергетика

Наркопространство и революция

Виртуальное пространство

Великая пародия на пространство

ПРИЛОЖЕНИЕ. СОЦИОЛОГИЯ ГЕОПОЛИТИКИ

Геополитика как социологический метод

Геополитика как социология пространства

Ф. Ратцель: политическая география

Р. Челлен: государства как формы жизни

А. Мэхэн: «морское могущество»

Х. Макиндер: создатель геополитической топики

Геополитическое пространство как социальное пространство

Карл Хаусхофер (1869–1946)

Карл Шмитт: Левиафан и Бегемот

Геополитика и режимы воображения

Евразийство и пространство

10 РЕЗЮМЕ

nck`bkemhe p`gdek 5. qn0h`k|m`“ `mpnonknch“: )eknbej j`j qprjrp`..... ГЛАВА 5.1. HOMO SOCIOLOGICUS

Статус и роль

Типы статусов

Антропология и социальная антропология: определения

Социум как письмо бесписьменных культур

Табу и нао

Do Kamo

Проблема индивидуума: пустое место

Идея социобиологического индивидуума: феральный человек

Конрад Лоренц: зоосоциология

Homo vivens

Индивидуум как статус в «понимающей социологии» М. Вебера

Индивидуум в марксистской теории

ГЛАВА 5.2. ЧЕЛОВЕК ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ И ИНДИВИДУАЦИЯ...... Попытка обосновать индивидуума в бихевиористской (классической) психологии

Психология глубин

Человек по Юнгу

Аналогия между обществом и сновидением: ее пределы

Социум гомологичен режиму диурна

Архаическое общество как нормативное

Проблема ноктюрна

Социализация драматических копулятивных мифов

Кукушкины похороны

Структурная социология семьи

Темная мистика обеда

Живот и тень

Социум тождественен психике

Антропологический траект: структуралистский гуманизм

ГЛАВА 5.3. ПЯТАЯ ОСЬ

Инициация как социологическое явление

Типы инициации

Пятая ось как основа социальной антропологии

ГЛАВА 5.4. ЧЕЛОВЕК В СЕРИИ ПРЕМОДЕРН–МОДЕРН– ПОСТМОДЕРН

Homo initiatus

Усложнение инициатических систем

Редубляция инициаций

Типы параллельных инициатических иерархий в монотеистических традициях

Социология ереси

Человек современный и его инициатические истоки

Новое как вечное

Декарт: открытие субъекта

Руссо и добрый дикарь

Многообразие масонских типов

Иммануил Кант и угроза утраты субъекта

Этапы десакрализации человека

Психология против души

Антропологические версии философии XIX–XX веков

Появление социологии

Юнгианство и его значение

Структурализм и постструктурализм

Ничто, человек и социум

Киборги

Do Kamo в Постмодерне

Закончен ли спор о Постмодерне?

ПРИЛОЖЕНИЕ. АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

АРХЕОМОДЕРНА

Антропологический гибрид и «мерзость запустения»

Do Kamo болеет

Низы и верхи общества археомодерна

Р. Бастид: социология Бразилии

Российское общество как Археомодерн: несчастное общество

РЕЗЮМЕ

p`gdek 6. qn0hnknchh h hdenknchh

ГЛАВА 6.1. ИДЕОЛОГИЯ И ЕЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ........ Дестют де Траси: появление термина «идеология»

Понимание идеологии Марксом: ложное сознание

Несостоятельность определения идеологии у Мангейма

Значение идеологии для социологического анализа

Три идеологии

Невозможность исследовать идеологии с нейтральных позиций (таких позиций нет)

ГЛАВА 6.2. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ИДЕОЛОГИЙ

Социологический анализ идеологий и социометрия

12 Рост идеологизации в Модерне

nck`bkemhe Марксизм (социализм): эсхатологический миф

Либерализм: апологетика буржуазного строя

Фашизм: альянс консерватизма и модернизма

Протестантские истоки трех идеологий

Социальный логос в трех идеологиях

ГЛАВА 6.3. ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИДЕОЛОГИИ........ Мифоанализ идеологий

Мифоанализ марксизма

Либерализм и его режим: первая фаза

Либерализм li-li

Фашизм и миф

Фашизм и национал-социализм: нюансы и различия

ГЛАВА 6.4. МАРКСИСТСКАЯ (И ПОСТМАРКСИСТСКАЯ) СОЦИОЛОГИЯ

Социология марксизма

Исторический момент в марксистской социологии

Дьёрдь Лукач: пролетариат и гносеология

Франкфуртская школа: критика тоталитаризма

Фрейдомарксизм

ГЛАВА 6.5. ЛИБЕРАЛЬНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Основные пункты либерального подхода к социологии

Чикагская школа

Типология индивидуума и социальная ситуация

Ф. Хайек: космос против таксиса

Айн Рэнд: Атлас расправил плечи (объективизм)

ГЛАВА 6.6. СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ТРЕТЬЕГО ПУТИ................ Третий путь как обобщение

Вильфредо Парето: неомакиавеллистская социология

Ж.А. де Гобино: расовое неравенство

Социология антисемитизма

Вернер Зомбарт: социология третьего пути

Карл Шмитт: консервативная социология

Отмар Шпанн: социальная цельность

Новая аристократия

Основные принципы учения об обществе в идеологиях третьего пути

ГЛАВА 6.7. ПЕРЕКРЕСТНЫЕ ВЗАИМООЦЕНКИ ИДЕОЛОГИЙ:

СРАВНИТЕЛЬНАЯ СЕТКА

Критика идеологических моделей: обоснование метода

Либерализм против фашизма и коммунизма («открытое общество и его враги»)

Марксизм против либерализма и фашизма

Идеологические версии «еврейского заговора»

ПРИЛОЖЕНИЕ. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ ТРЕХ ИДЕОЛОГИЙ

(СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ)

Экономика как идеологическая дисциплина

Экономика марксизма: смена формаций, рабство–вассалитет–рынок–план................ Экономика либерализма: от не-рынка через несвободный рынок к неограниченному рынку

Экономика «третьего пути»

РЕЗЮМЕ

p`gdek 7. qn0hnknch“ }mnq`

ГЛАВА 7.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЭТНОСА И СМЕЖНЫЕ ПОНЯТИЯ............ Понятие этноса

Этнос–народ–нация–раса

Этнос–народ–(народность)–нация–(национальность)–раса

Научная дефиниция этноса

Народ — общность судьбы

Народ, государство, религия, цивилизация

Нация как государство-нация

Раса и расовые теории

Расизм биологический и культурный

Терминологические проблемы советской этнологии

Этнос и раса

ГЛАВА 7.2. ЭТНОС И МИФОС

Этнос и мифос

Миф и мифема в структуре этноса

Дуальная структура этноса: фратрии

Этнос, общинность, семья

Инициация в этнической структуре

Границы этноса и масштабирование браков

Медведи как люди

Этнос и режимы бессознательного

Культурные круги

Различия этносов и коллективное бессознательное

Межэтнические взаимодействия по Широкогорову

Этносы и война

ГЛАВА 7.3. НАРОД И ЕГО ЛОГОС

Всходы и жатва

14 Греки как народ

nck`bkemhe Народ Индии

Формирование исламской уммы

Империя Чингисхана

Баланс логоса и мифоса у народа

Л. Гумилев: пассионарный толчок

Механика этногенеза по Гумилеву

Пассионарность и диурн

Народ и диурн

ГЛАВА 7.4. НАЦИЯ ПРОТИВ МИФА

Перенниальность этноса

Народ как пробабилистская категория

Генезис нации

Государство-нация как машина этноцида

Государство как антиимперия искусственно порождает нацию

Гражданин — логический артефакт нации

Гипотипоз «народа» в Конституциях

Причины путаницы в определениях нации (национализма) в политологии

Причины путаницы в определениях нации (национализма) в этнологии

Судьба мифоса в модерне

Этнос как подсознание нации

Нация и диурн

Residui

Нация киборгов

РЕЗЮМЕ

p`gdek 8. qn0hnknch“ onkhhjh

ГЛАВА 8.1. ПОЛИТИКА КАК ВЛАСТЬ. СТРУКТУРА И СТИХИЯ

ВЛАСТИ

Определение политики

Власть как стихия и власть как структура

Социология царя дождей

Каста в социологии Л. Дюмона

Политика и деяние недеяния

Властные страты

Властные институты: сакральный царь

Жречество как властный институт

Царская власть и воины

Институт тружеников

ГЛАВА 8.2. СОЦИОЛОГИЯ ЭЛИТЫ

Элита и массы

Ротация элит

Воля к власти

Раб и Господин в философии Гегеля

Чарльз Миллс: властвующая элита

Аллогенная элита у Гумпловича

Дуальность в трехчастной системе Ж. Дюмезиля

Диурн и господство

Деградация элит и переключение режимов

Логос и элиты

ГЛАВА 8.3. ТИПЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

Различия между социологией политики и политологией

Политические системы по Аристотелю

Политические системы и пространство

Социология политики в русской истории

Прямая и косвенная власть: легальность и легитимность

Социология политики и недоверие

Конспирология как наивная социология

ГЛАВА 8.4. СТРУКТУРЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

В ИСТОРИЧЕСКОЙ СИНТАГМЕ

Кастовая система

Сословия

Классы

Бесклассовое общество

Политическая стратификация в истории

Политические системы в истории

Минимализация Политического

Политика в Постмодерне упраздняется

ГЛАВА 8.5. ПОЛИТИКА И РЕЖИМЫ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО................. Царство в инициации

Война и инициация

Жрецы и свет в политике

Молния: политический символизм

Логос в политике

Диурн, логос и элиты

Политический логос и правовое государство

Возможна ли политика без политики?

«Тайная власть»

16 Постполитика

nck`bkemhe Ноктюрн как аполитейя

Всплытие ноктюрна в Постмодерне

РЕЗЮМЕ

p`gdek 9. qn0hnknch“ pekhchh

ГЛАВА 9.1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ РЕЛИГИИ. САКРАЛЬНОЕ

И ПРОФАННОЕ

Определение религии в социологии

«Здесь» и «там»: имманентность границы

Социальность природы

Сакральное и профанное: разграничение сфер

Религия и магия

Где начинается «там»?

Сакральное как «дальнее» и «великое»

«Там» и «другое здесь»

Сакральное как тайное

Единство сакрального

Религия и воображение

Режимы бессознательного в религии

Религия в узком и в широком смысле

ГЛАВА 9.2. РЕЛИГИЯ И ПОЛЮС САКРАЛЬНОГО

Жрецы и полюса сакрального

Дуализм жречества: белые и черные шаманы

Deus otiosus

Дихотомия король–жрец

Второй тип дихотомии: далекое/тайное

Экзотеризм и эзотеризм

Дуалистические религии

Два типа религий

Варианты суперпозиции религиозных структур

Религия элит и религия масс

ГЛАВА 9.3. ТИПОЛОГИЯ РЕЛИГИЙ И ИСТОРИЧЕСКАЯ

СИНТАГМА

Религиозный максимализм: архаические формы

Укрепление границы:

фиксация сакральных институтов

Сакральное и профаническое в дуалистических религиях

Монотеизм: creatio ex nihilo

Мистика и ересь

Трансформации религии в Премодерне

Деизм

Изменение социального значения религии

Протестантская этика и Модерн

Атеизм

Трансформации религии в Модерне

Религия и Постмодерн (Квентин Тарантино)

New Age

Религия как симулякр

ГЛАВА 9.4. СОЦИУМ В ХРИСТИАНСТВЕ

Три исторических периода христианства. Катакомбы

Византизм: христианство и империя

Монашество как социальный норматив

Нормативный социум в католичестве

Нормативный социум в Православии

Социология Третьего Рима

Протестантское общество

Третий период христианской истории: социология апостасии

Социология старообрядчества

Вандея и апостасия Революции

Религиозный взгляд на Постмодерн

ГЛАВА 9.5. СОЦИУМ В ИСЛАМЕ

Различия исламского и христианского социумов

Шариат

Учение о «трех домах»

Социологические различия в суннизме и шиизме

Феномен ваххабизма и исламский фундаментализм

Ислам и Модерн

ГЛАВА 9.6. СОЦИУМ В ИУДАИЗМЕ

Значение иудаизма для других монотеистических религий

Иудейская история и социальные типы

Последнее рассеяние и создание государства Израиль

Иудаизм и Модерн

Евреи и идея прогресса

Традиция и Модерн в современном израильском обществе

18 РЕЗЮМЕ

nck`bkemhe p`gdek 10. qn0hnknch“ onk`

ГЛАВА 10.1. ГЕНДЕР И ЕГО РОЛЬ В СОЦИУМЕ

Пол и гендер

Гендер как первичный социальный статус

Андрогин («третий пол»)

Оргия — погружение в докосмический хаос

Пол и таксономия

Гендер как язык

Гендер и коннотация

Социальное неравенство полов

Семья как парадигма гендерных отношений

Голография семьи и общества

ГЛАВА 10.2. ГЕНДЕР В ПСИХОАНАЛИЗЕ

Роль пола в психоанализе Фрейда: эрос и танатос

Гендер у Юнга

Пол и душа

Три образа женщины

Внутренняя женщина

Индивидуация и брак

Три образа мужчины

Внутренний мужчина

ГЛАВА 10.3. ГЕНДЕР И РЕЖИМЫ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО

Мускулиноид: режим диурна

Феминоид I: мистический ноктюрн

Феминоид II: драматический ноктюрн

Гомогенизация и гетерогенизация в структуре гендера

Фрейд–Юнг–Дюран

ГЛАВА 10.4. СЕМЬЯ И СТРУКТУРЫ РОДСТВА

Слова и женщины

Ограниченный обмен

Обобщенный обмен

Атомарная структура гендерных отношений и их шкала

Материнское и отцовское в социуме

Кросскузенные и параллель-кузенные системы

Родство в комплексных обществах

ГЛАВА 10.5. ТРАНСФОРМАЦИИ СЕМЬИ И ГЕНДЕРНЫХ

СТРАТЕГИЙ В ИСТОРИЧЕСКОЙ СИНТАГМЕ

Архаическая природа семьи

Проблема патриархат/матриархат

Женщины и элита (комплекс Брунгильды)

Экзорцизм феминоидности

История как нарастание патриархата

Логос как мужчина

Патриархат буржуазного строя

Феминизм как форма патриархата

Гомосексуальный социум

Менеджер как мужчина — либеральный гендер

Сны Веры Павловны

Гендер в фашизме

Гендер в Постмодерне генетически связан с либерализмом

Постмодерн и логема

Мужчина-компьютер и инфемы

Компьютерный патриархат

Иллюзия матриархальности в Постмодерне и ее основания

Исчезновение гендера

РЕЗЮМЕ

p`gdek 11. onqnayeqbn

ГЛАВА 11.1. СОЦИОЛОГИЯ ФАЗОВОГО ПЕРЕХОДА

Второй фазовый переход

Необходимость четкого понимания структуры трех парадигм

Трансформация объекта социологии в Постмодерне

Постобщество и постсоциология

Поправка археомодерна

Археомодерн усложняет социологическую картину

Археомодерн и Постмодерн: обманчивая видимость сходства

Социология глобализации (Постмодерн и археомодерн)

ГЛАВА 11.2. ПОСТМОДЕРН И ЛОГОС

Этапы диурна: от логоса к логистике

От логистики к логеме

Ничто и его социология

Компетенции логемы

Феноменологическая социология Альфреда Шюца

Повседневное становится еще более повседневным

Мишель Маффесоли: завоевание настоящего

Постмодернизм молодежных масс и «олбанский язык»

Сети и логемы

nck`bkemhe Тень Диониса

Постмодерн и археомодерн в глобализации

ГЛАВА 11.3. КУЛЬТУРА АПОКАЛИПСИСА

Социология Апокалипсиса

Адам Парфри: звериный дом

Магистральность маргинального

Социология дьявола

«Культурный идиот» как парадигма

Freak out show

Фрики в кинематографе

Фрики и пролетарская революция будущего («множества» А. Негри и М. Хардта)

Постмодерн и археомодерн в современном кино

ГЛАВА 11.4. ДЕМОНТАЖ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ НАЧАЛ

СОЦИАЛЬНОГО В ПОСТМОДЕРНЕ

От общества к постобществу

Постмодерн и бессознательное

Режимы воображения и Постмодерн: «муси-пуси»

Поствремя и постистория

Постпространство

Окончание человека как цели

Постчеловек: Mad Max и Тетсуо

Конец идеологий и постидеологии

Постмодерн и религия (симулякр и сатанизм)

Постполитика (поствласть)

Гендер в Постмодерне

Постмодерн как серьезная социологическая проблема

РЕЗЮМЕ

БИБЛИОГРАФИЯ

p`gdek qprjrp`khqqj`“ nohj` qn0hnknchh ck`b` 1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh:

nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ opedle qn0hnknchh Что изучает социология? Как правило, ответ дается таким образом: предметом социологии являются социальные явления, социальные процессы, социальные отношения, социальные факты, социальные закономерности. И тем не менее различие подходов и определений показывает, что предмет социологии не определен и довольно размыт. Он схватывается скорее интуитивно или конституируется в ходе самих социологических построений.

Питирим Сорокин (1889–1968), признанный классик современной социологии, в своей ранней работе «Преступление и кара»1 иронично играет с определением социологии как «науки, изучающей межиндивидуальные отношения и связи», указывая, что такое определение делает возможным говорить о «зоосоциологии» (социологии животного мира), «фитосоциологии» (социологии растений) и т. д.: ведь индивидуумы (дословно — «неделимые единицы») есть и в животном, и в растительном мирах. Сам он склоняется к пониманию социологии как дисциплины, исследующей и систематизирующей все формы взаимодействия психических индивидуумов (то есть живых мыслящих существ) и, соответственно, интерментальных процессов.

Социология исследует общество, socium, но и этот предмет представляет собой нечто неопределенное.

Можно предложить для начала такую дефиницию: объект социологии есть то обобщающее целое, которое, дробясь, дает индивидуума2. Это «обобщающее целое»

(греческое — «койнон») и есть «общество» (socium) как нечто первичное и интуитивно понятное, предшествующее выделению отдельной единицы — индивидуума как «социологического человека» (Р.Г. Дарендорф). Социология начинает с исследования целого и общего и от него переходит к выделению частного, продвигаясь от классов, страт, статусов, ролей, функций, отношений к социальному атому — человеку. В этом социология отличается от других наук о человеке, которые начинают с индивидуума и, отталкиваясь от него, следуют по пути обобщений.

Сорокин П.А. Преступление и кара. Подвиг и награда. М., 2006.

Эмиль Дюркгейм писал: «Человек есть человек в той степени, в которой он живет в обществе», то есть в которой он социален». Цит. по: Durand G. Les grands textes de la sociologie moderne. P., 1969.

Марсель Мосс выражает сходную идею иначе: «В обществе каждая вещь может быть понята только через ее отношение к целому… нет такого социального явления, которое не было бы составной частью общественного целого». Durand G. Les grands textes de la sociologie moderne. P., 1969.

Классический пример минимального общества — семья. Она состоит из нескольких индивидуумов, но действует как единое целое. Общность имущества, жизненных интересов, плотность психических контактов, социализация и интеграция детей в единый социальный организм — все это делает из семьи коллективного индивидуума. По мере расширения границ коллективного индивидуума (от нуклеарной семьи к «большой семье», далее к «роду», племени и так вплоть до государства или империи) общественная модель усложняется, но на определенном уровне остается чем-то цельным и относительно однородным — «социальным целым». Его-то приоритетно и изучает социология.

Пример определения религиозного социума мы видим в словах Христа из Святого Евангелия: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»1.

Это классическое определение сущности Церкви, но оно также может быть глобальной тематизацией социологии. Эти слова можно понимать как метафору:

там, где больше одного индивидуума, их совокупность представляет собой нечто большее, чем простое сложение, и приобретает новое, «трансцендентное», если угодно, качество, в котором мы имеем дело не с суммой индивидуумов, а с новой сущностью — «сообществом», «социумом».

Отсюда, в частности, «соборный» характер Церкви (по-гречески, дословно — «все-целый»: от — «все» и — «целый»). Православная Церковь есть Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь.

qn0h`k|m`“ thknqnth“ h qn0hnknch“ Социология выделилась из философии — из той ее части, которая особое внимание уделяла обществу, то есть из социальной философии. С философской точки зрения социология и есть социальная философия, разработавшая собственную терминологию, методологию и обосновавшая свою специфику. Социология, в том числе и прикладная, всегда «разрешается» (если использовать гегелевский термин) в философии, где лежат ее корни.

Последний уровень любого социологического действия (анализа, опроса, исследования) представляет собой философский уровень.

Философия может иметь своим предметом различные области мироздания:

природу, историю, экономику, знание (как в целом, так и в его различных проявлениях в виде науки, культуры, искусства) и т. д. Социальная философия выбирает своим предметом преимущественно общество и концентрируется на тех сферах, которые имеют социальный характер. Но в отличие от социологии социальная философия приоритетно занимается принципами, началами, концепциями, гносеологическими проблемами общества, сохраняя верность своим фундаментальным методологиям — как в онтологическом, так и в гносеологическом аспекте. Иными словами, если философ, исследующий общество, поменяет предмет исследования, ничего принципиально не изменится: философ останется философом, чем бы он ни занимался. Социолог, отталкиваясь от философии, делает решительный шаг в сторону «общества», он необратимо связывает свою научную и интеллектуальную судьбу с тематикой «общества» и не может больше осмыслять что бы то ни было в отрыве от того главного предмета, который для него становится единственным — в отрыве от «общественного целого».

Без философии социолог не может полноценно действовать, но все же он отрывается от философии и становится на иную почву. Отныне сама философия видится ему как социальное явление, предопределенное общественным целым.

ck`b` 1.1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh: nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ (jp`jhi nagnp) Он социологически интерпретирует философию, из социального философа превращаясь в социолога философии.

q`mnbkemhe qn0hnknchh j`j m`rjh. n. jnm &ph }onuh[ Обратимся к основным классическим теориям социологии, которые подведут нас к главной теме данного раздела — описанию социокультурной топики, лежащей в основе структуралистского метода социологии.

Огюст Конт (1798–1857) — ученик и последователь Сен-Симона (1760–1825), автор терминов «социология» и «позитивизм». Науку социологию Конт обосновывает с помощью собственной философии истории, согласно которой человечество в развертывании своей истории проходит три стадии:

• период Веры, где преобладает религия;

• период Метафизики, где преобладает философия (начало Нового времени, эпоха деизма);

Третий период, по Конту, характеризуется появлением социологии как «науки наук», главенствующей над всеми остальными областями знаний, которые она обобщает в строго научную синтетическую картину.

Социолог для Конта представляет собой «жреца» позитивистской эры. Он хранит знание кодов, по которым действует человеческое общество во всех его измерениях — экономическом, технологическом, научном и культурном.

Социологию Конт связывает с позитивизмом по следующей логике: позитивные (естественные) науки самым строгим и «объективным» образом исследовали природу вещества, телесности, взаимодействий между телами, что развеяло «мифы» и «предрассудки» ранних эпох. Но строгость свойственна только естественным наукам. В области социальных и гуманитарных наук, по Конту, все еще царят «произвол» и «мифотворчество». Поэтому следует распространить ясность и однозначность позитивистских методов на общество, которое необходимо представить как механизм. Именно тогда человечество получит объективные знания об обществе и обоснует, по замыслу Конта, «позитивную науку» применительно к социальной и гуманитарной сферам. Это и есть социология — первая строгая, «позитивная» наука, примененная к обществу.

Любопытно, что в Бразилии, стране удивительного религиозно-мистическисекулярного синкретизма, метафору Конта восприняли как прямое руководство к действию и даже причислили ее автора к «лику святых» (куда в Бразильском пантеоне входят как католические святые, так и идолы кондомбле, макумбы и батуке, а также великие деятели Просвещения в лице Вольтера (1694–1778) и основатели спиритизма вроде Аллана Кардека (1804–1869). Так О. Конт, более других мыслителей настаивавший на демистификации социума, именно вследствие своей успешной деятельности стал объектом ремистификации в Южной Америке1.

В основе понимания О. Контом социологии как таковой лежит идея прогресса, поступательного развития общества, в ходе которого накапливаются знания, предопределяющие новые качественные сдвиги исторического процесса. Сама социология мыслится Контом как вершина прогресса и авангард прогрессивной мысли и методологии в будущем.

Подобная участь — сакрализация и превращение в квазирелигиозный культ — постигла и других атеистов и борцов с религией, например Ленина или Хо Ши Мина.

}. d~pjceil: jnkkejhbmne qngm`mhe Инициативу Конта подхватывает и развивает Эмиль Дюркгейм (1858–1917), французский классик социологии, один из отцов-основателей этой науки. Главная идея Э. Дюркгейма состоит в том, чтобы выделить социальный факт (по аналогии с тем, как позитивисты-естественники выделяют атомарный факт) и установить зависимость между ним и другими фактами. Э. Дюркгейм видит главную задачу в построении рациональной системы, в которой общество будет описано как механизм, между различными явлениями, группами явлений и факторами которого установлены рациональные связи и выявлены закономерности взаимодействия.

Социальные факты, по Дюркгейму, обладают в отношении отдельной личности нормативно-принудительной силой.

Для Дюркгейма, как и для Конта, все в обществе функционально, то есть предопределено не индивидуальными особенностями участников («акторов»), явлений и отношений, но общими закономерностями. Этот подход получил название функционализма.

Дюркгейм выделает коллективное сознание как свойство, присущее обществу в целом и по сути являющееся кодом общественного устройства и парадигмой социальных процессов. Дюркгейм считает коллективное сознание «отдельной реальностью, не зависящей от воли и сознания индивидуумов». Изучение коллективного сознания и есть изучение общества в его социологической сущности, так как в основе общества, по Дюркгейму, лежат рациональные структуры и закономерности, которые отдельный индивидуум может не осознавать, но которые полностью предопределяют его социальное бытие.

Коллективное сознание свойственно как обществу в целом, так и отдельным социальным группам. В переходные периоды (реформ, революций, катастроф) структуры и нормы социального сознания меняются, что часто вызывает социальные патологии, которые Дюркгейм называл «аномиями».

Главным социообразующим фактором Дюркгейм считал «солидарность». Она может быть автоматической, то есть основанной на функциональном тождестве социальных ролей (в традиционном обществе), или искусственно и сознательно выстроенной (как в обществе современном). В первом случае индивидуальные свойства вообще отрицаются, во втором — признаются, но ложатся в основу искусственной социальной конструкции, основанной на их гармонизации.

В конце жизни Дюркгейм заинтересовался социологией примитивных народов, исследуя их мифологические представления и их влияние на структуры социума. Большое значение он уделял религии, считая ее ключом к дешифровке устройства социальных систем.

Племянник и ученик Дюркгейма Марсель Мосс (1872–1950) продолжает развивать функционалистский подход, преимущественно обращаясь к теме исследования социологии примитивных обществ, которой закончил Дюркгейм.

Изучение примитивов приводит Мосса к идее о существовании древнейшей социоэкономической системы, основанной на даре и отдаривании. Речь идет не о классическом обмене, но о циркуляции силы, где центральные функции выполняют символ, ритуал и так называемая мистическая сопричастность [ЛевиБрюль (1857–1939)]. Согласно Моссу, дар в примитивных культурах формально является произвольным, но по сути обязательным. Ярче всего это проявляется в 28 обряде «потлач», в ходе которого владелец уничтожает свое имущество перед лиck`b` 1.1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh: nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ (jp`jhi nagnp) цом конкурента, демонстрируя тем самым свою мощь и свое превосходство. Тот, кто дарит, символически побеждает и покоряет того, кто этот дар принимает.

Поэтому второй должен симметрично ответить первому, чтобы обосновать свою независимость.

Социология примитивов, граничащая с антропологией и этнологией, открывает социологический выход в новое постпозитивистское направление, вплотную подводящее нас к структуралистской социологической топике.

c. qoemqep: khaep`k|m{i qn0h`k-d`pbhmhgl Несколько иной подход свойственен английскому социологу Герберту Спенсеру (1820–1903). Он разработал биосоциальную концепцию общества как пространства внутривидовой борьбы за выживание человеческих особей в ходе продолжающейся эволюции видов животного мира, перенесенной из природы на территорию общества и воплощенной в новые формы.

Для Спенсера естественный отбор представляет собой базовое социальное явление: в ходе борьбы за существование преобладает принцип выживания сильнейшего.

Социология Спенсера берет в качестве модели для исследования общества не механические законы позитивистской физики и математики, но дарвинистскую теорию эволюции, прилагая ее к изучению социума. Социал-дарвинизм приводит Спенсера к обоснованию своеобразной версии либерализма, согласно которой индивидуумам в обществе надо предоставить максимум свободы (принцип «laissezfaire»), и тогда победа сильнейших приведет к оптимизации социальных условий, будет способствовать новым открытиям и накоплению материальных и нематериальных благ.

Либерализм соседствует у Спенсера с антидемократизмом и «элитизмом»; он считает, что оптимальная модель общества такова, чтобы давать дорогу сильным, богатым и активным, не обращая внимания на слабых и немощных.

Как и О. Конт, Г. Спенсер верит в прогресс, но толкует его иначе — в оптике социал-дарвинизма.

Теории Спенсера оказали огромное влияние на социологическую мысль и стали особенно популярными в американской социологии. В политической философии либерализма (особенно американского) они составляют важнейший концептуальный блок.

Среди прочих его идеи в США развивал социолог Уильям Самнер (1840–1910), разработавший на основании социал-дарвинистского подхода теорию «социального отбора». Самнер создал важную для социологической науки типологию «мы-группа» / «они-группа» для описания распределения типичных социальных отношений дружбы/вражды между отдельными коллективами или этническими общинами.

t. Hmmhq: &nayhm`[ h &nayeqbn[ Немецкий социолог Ф. Тённис (1855–1936), принадлежавший к органицистской школе, так же как и Спенсер, относится к обществу не как к механической, но как к органической, витальной системе. Для него общество как объект изучения социологии есть живая взаимодействующая с миром реальность, цельный организм. В отличие от Спенсера Тённис полагает, что витальные связи общества нельзя свести к дарвиновской модели эволюции видов, и необходимо изучать весь социальный организм в целом, включая сильных и слабых его участников, поскольку и те и другие несут определенные жизненно важные функции.

Для Тённиса свойственен холистский (от греческого, «холос», — «целое») подход к обществу.

Важной моделью в социологии Тённиса является вычленение двух фундаментальных типов отношений: общинных, развивающихся в общине (нем.

Gemeinschaft), и общественных, рождающихся в обществе (нем. Gesellschaft). В немецком языке эти два термина различаются этимологически: Gemeinschaft — от gemeine («общее», «естественным образом разделяемое многими») и Gesellschaft — от gesellen («сочленять», «искусственно соединять»). Латинские термины «communitas»

(«община») и «socium» («общество») имеют сходную этимологию. В русском же языке содержательный нюанс ускользает из-за единства корней («община» и «общество»). Община (Gemeinschaft), по Тённису, основана на метафоре семьи; это такое явление, когда группа отдельных индивидуумов естественно и изначально образует нерасчленимое целое, «коллективного индивидуума» с одинаковыми материальными интересами и культурными свойствами. Общество (Gesellschaft), напротив, — коллектив искусственный, основанный на договоре, контракте. Ярким примером его является метафора «торговой компании», члены которой объединяются на временной основе из разрозненных индивидуумов.

Переход от общины к обществу, по Тённису, есть социологическое содержание Нового времени, хотя примеры подобной динамики можно найти и в древности.

Заметим, что лично Тённис, вслед за Руссо (1670–1741), симпатизирует общине, считая ее более органичным и гармоничным социальным явлением, чем общество.

j. l`pjq: qn0hnknch)eqjhi l`jqhl`khgl Для всех социологов (хотя и в разной степени) характерно завышение роли общества по отношению к индивидууму и объяснение частного, индивидуального исходя из целого, социального целого. Это общее свойство социологии как метода. Внутри же социологии как подхода есть граничные примеры. На одном конце спектра находятся теории, которые сводят к социальному началу все содержание индивидуума без исключения. Такие теории отличаются социологическим максимализмом: в них индивидуум есть только функция, «социологический человек», и ничего более. На другом полюсе спектра находятся теории, допускающие значительную самостоятельность индивидуума, вплоть до способности активно влиять на общественное целое и качественно изменять его по собственной автономной воле. Эти теории характеризуются «социологическим минимализмом».

Крайний пример социологического максимализма представляет собой теория Карла Маркса (1818–1883), марксизм. Согласно Марксу, принадлежность индивидуума к социальному классу полностью предопределяет все аспекты его социальной жизни (культуру, поведение, философию, мышление). «Класс» Маркс понимает в жесткой привязке к средствам производства, к экономическому базису. Но с социологической точки зрения важен не столько экономический детерминизм Маркса, сколько тот безусловный приоритет, который Маркс отдает социальности в сравнении с индивидуальностью. Содержание индивидуума, по Марксу, полностью — на 100 % — предопределяется обществом (в классовом обществе — классовой принадлежностью).

Маркс выделяет два основных антагонистических класса: эксплуататоров (в Новое время — преимущественно буржуазию) и эксплуатируемых (в Новое время — преимущественно пролетариат). Классовая борьба в философии Маркса 30 становится главным содержанием социальной истории.

ck`b` 1.1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh: nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ (jp`jhi nagnp) Маркс разделяет идею прогресса, считая, что в ходе исторического развития классовые антагонизмы постоянно нарастают (копятся) и рано или поздно выливаются в революции, приводящие к смене общественно-экономических формаций, а на этапе капитализма классовые противоречия приводят к социалистической революции и в конечном счете — к коммунизму. В коммунизме классы исчезают, но общество (как всечеловеческая община — сommunitas) остается и продолжает предопределять мирное и творческое бытие человеческого целого (которое станет целиком и полностью сознательным и свободным).

l. beaep: onmhl`~y`“ qn0hnknch“ Прямо противоположного подхода — «социологического минимализма» — придерживается классик социологии Макс Вебер (1864–1920), основатель «понимающей социологии». Вебер настаивает на значительном и постоянно возрастающем в обществе весе целерациональной и ценностно-рациональной деятельности, то есть на фундаментальном значении индивидуального рационального начала в жизни общества.

По Веберу, индивидуум есть самостоятельная социальная величина, которая выражает свое содержание в общении с другими индивидуумами, создавая тем самым общественную реальность.

Появление «протестантской этики» и промышленного капитализма, а также выросшей из них буржуазной демократии, по Веберу, не просто историческая случайность, но высшее историческое достижение человечества, позволяющее индивидууму впервые построить договорное общество вместо различных видов «патерналистских общин» (в терминологии Тённиса). Ретроспективно Вебер видел зачатки такого демократического процесса и в древних обществах, но всякий раз какие-то социальные, идеологические, религиозные или исторические факторы препятствовали необратимому становлению общества как «контрактного» явления. Это стало возможным только в Новое время в Западной Европе. В основе подобной реализовавшейся модели Вебер видит протестантскую теологию личного спасения, критического разума и персональной ответственности, обоснованных в сотериологическом индивидуализме учений Лютера (1483–1546) и Кальвина (1509–1564).

Колоссальная заслуга Вебера в том, что он показал, как на основании богословских конструкций возникают секуляризированные социоэкономические и социокультурные системы, развивающие заложенные в религиозных учениях предпосылки в новых областях и на новых уровнях применения. В социологии идеи Вебера имеют основополагающее значение.

b. gnla`p: &cepnh[ h &npcnb0{[ Близкие к Веберу, но в чем-то противоположные по знаку теории развивал крупнейший немецкий социолог Вернер Зомбарт (1863–1941). Если Вебер, бывший личным другом Зомбарта, приветствовал буржуазный порядок и либеральную демократию, то Зомбарт их жестко критиковал.

Он выделял два социальных типа — героев (Helden) и торговцев (Haendler), которые создают два типа общества — героическое, религиозное, рыцарское (например, европейское Средневековье) и торговое, «контрактное», индивидуалистическое, буржуазное. Доминация того или иного типа предопределяет ценностную систему общества, его социокультурный профиль, политический и экономический строй.

Буржуазное общество и его идеологические предпосылки, возводимые Зомбартом не только к протестантской этике, но и к католической схоластике с ее имплицитным индивидуализмом, являются чистым примером «общества торговцев», где идеи обмена, всеобщего материального эквивалента (деньги), моральной гибкости, социальной адаптивности, технического развития и т. д. обретают право главенства над альтернативными семействами ценностей. Общество «героического» типа, напротив, выше материи ставит честь; мораль видит ригидной и неизменной; высокие идеалы превозносит над материальными интересами; жертвенность, мужество, служение и честь провозглашает более важными, чем прибыль и технические изобретения; деньгам придает меньшее значение, чем власти и престижу.

Зомбарт считает, что проводниками «торгового общества» являются чаще всего социальные, религиозные и этнические меньшинства, ущемленные в правах в «героическом обществе» и воплощающие свою энергию в системы обходных маневров через единственное, что им остается, — торговлю, экономику, финансы. Так, по Зомбарту, некогда еврейские менялы и ростовщики, а позже протестантские миноритарные секты добиваются вначале равноправия в «героической» цивилизации Западной Европы, а потом начинают сами диктовать социальные, политические и экономические стандарты, оттесняя тип «героев» на периферию и ниспровергая соответствующие ценности.

Зомбарт отвергал пролетарский социализм Маркса и настаивал на «германском социализме», который в качестве социально-политического субъекта выбирал не «класс», но этнокультурную группу, объединенную общей коллективистской ценностной системой. В таком социализме Зомбарт считал целесообразным лишить отдельных индивидуумов каких-либо прав и регулировать отношения государства только с конкретными социальными группами. При этом Зомбарт был чужд расизма и понимал принадлежность к народу не как расовую предопределенность, но как дело свободного духовного и культурного выбора.

Работы Зомбарта по социальной и экономической истории Европы являются общепризнанной классикой в социологии.

c. ghllek|: qn0hnknch“ fhgmh Еще один органицист в социологии — философ Георг Зиммель (1858–1918).

Он принадлежал к направлению «философии жизни» и исследовал спонтанный и немеханический характер социальных связей и отношений.

В центре социологической конструкции Зиммеля стоит понятие взаимодействия (Wechselwirkung), то есть обмена индивидуумов жизненными импульсами — жестами, идеями, предметами.

В своем труде «Философия денег»1 Зиммель показывает, как экономическая деятельность, переходящая определенную социальную черту, искажает жизненные свойства человека.

)hj`cqj`“ qn0hnknch)eqj`“ xjnk` (`. qlnkk, d. bhmqem, r. nl`q, t. gm`me0jhi) В США социология стала развиваться раньше других стран, но изначально носила преимущественно прикладной характер. Первая в мире кафедра социологии появляется в США в 1892 г. в Чикагском университете. Ее основателем был социолог Альбион Смолл (1854–1926). С ним тесно сотрудничали американSimmel G. Philosophie des Geldes. Berlin, 1900.

ck`b` 1.1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh: nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ (jp`jhi nagnp) ские социологи первого поколения Джордж Винсент (1864–1941), Уильям Томас (1863–1947), Флориан Знанецкий (1882–1958) и другие.

С философской и экономической точки зрения представители этой школы были последовательными либералами, закладывали принцип индивидуальной свободы и личного благосостояния в основу социологического метода. С самого начала социологи Чикагской школы тесно сотрудничали с административными инстанциями города Чикаго (крупнейшего финансового и промышленного центра США), развивая научные теории в прямой связи с решением практических управленческих, социальных и отчасти политических задач.

Это направление положило начало практической социологии, нацеленной не только на корректное описание и изучение социума, но и на активное участие в его изменении. Так, американские социологи первой волны исходили из убежденности в необходимости целенаправленной политики по смягчению классовых противоречий, которые порождает капитализм, что было необходимо в первую очередь для сохранения самого капитализма как такового. Они разработали и частично реализовали социальные проекты и программы, направленные на достижение этой цели.

df.c. lhd: qhlbnkh)eqjhi hmep`j0hnmhgl Одной из весьма показательных фигур американской социологии считается философ Джордж Герберт Мид (1863–1931), также бывший профессором Чикагского университета. Он учил, что общество конституируется через «символическое взаимодействие» между его членами (акцент ставится на конститутивном значении индивидуума и межиндивидуальных коммуникаций). По Миду, общество есть постоянно корректирующийся договор различных индивидуумов и социальных групп, вырабатывающих через систему обобщенных в «социальных символах» взаимодействий структуры и коды общественной жизни.

Ко второму поколению этой школы относят таких социологов, как Роберт Эзра Парк (1864–1944), Эрнест Берджесс (1886–1966) и Уильям Огборн (1886–1959).

jnkrlahiqj`“ xjnk` (c. chddhmcq, o. k`g`pqtek|d, df. lnpemn, p. lHpnm): enphh qpedmecn p`mc` К второй по значению социологической школе США принадлежала группа социологов, работавшая в Колумбийском университете. Ключевой фигурой среди них был Генри Гиддингс (1855–1931), последователь, как и Самнер, Г. Спенсера и активный пропагандист позитивистских методов в социальных науках. Эта школа дала таких знаменитых социологов, как Пол Лазарсфельд (1901–1976) (первый систематический исследователь социальной роли масс-медиа и автор классического для социологии концепта «лидер общественого мнения» и т. д.) и основатель социометрии Джейкоб Леви Морено (1892–1974), который ввел в социологию практику ролевых игр и социальной терапии.

К этой же школе примыкал Роберт Мёртон (1910–2003), выдвинувший теорию «самосбывающегося пророчества»(selffulfilled prophecy), согласно которой социальные и даже научные прогнозы сплошь и рядом являются формой косвенного влияния на ход событий в заведомо заданном ключе), и введший в научный оборот такие формулы, как «ролевая модель», «непреднамеренное следствие», «социальная дисфункция», «латентные функции» и др., которыми пользуется большинство современных социологических систем. Мертон предложил делать акцент в социологическом анализе на «теориях среднего ранга», воздерживаясь от глобальных обобщений, хотя и не ограничиваясь простым описанием эмпирических фактов.

). jrkh h k. rnpd: unkhgl h qn0h`k|m`“ }bnk~0h“ Приоритетной моделью американской социологии является социологический минимализм, или представление о том, что именно индивидуум или взаимодействие между индивидуумами порождают постоянно меняющиеся социальные системы, обретающие формы и содержание только в силу межиндивидуального обмена и постоянно воспроизводящегося или изменяющегося «коллективного договора». Это справедливо для большинства школ и направлений, хотя здесь есть и несколько исключений.

Так, огромный вклад в американскую и мировую социологию внесли такие социологи, как Чарльз Кули (1864–1929), стоявший на органицистских (холистских) позициях, рассматривавший социальные группы и все общество как единые живые существа, управляемые «коллективным сверх-Я», и настаивавший на чисто социальной природе человека; а с другой стороны — Лестер Уорд (1841–1913), основоположник «психологического эволюционизма», который стремился придать социал-дарвинистским концепциям «гуманистическое» измерение, сочетая идеи Г. Спенсера с идеями О. Конта и полагая, что в обществе человек преодолевает свое биологическое (животное) начало и от спонтанного «генезиса» животных видов переходит к осознанному «телезису» (от греческого слова «» — «цель»), то есть волевому и рассудочному движению к заведомо поставленной цели, осуществляемому в ходе создания государства и движения по пути социального прогресса в сторону классового равенства.

. o`pqnmq: qprjrp` qn0h`k|mncn deiqbh“ Отдельно следует рассмотреть фигуру крупнейшего американского социолога Толкотта Парсонса (1902–1979). Парсонс поставил перед собой трудно выполнимую задачу — свести в обобщенную теорию социологическую модель Э. Дюркгейма с его функционализмом и социологическим максимализмом и «понимающую социологию» М. Вебера с ее повышенным вниманием к индивидууму, его мотивациям, рациональности и целеполаганию, то есть отличающуюся социологическим минимализмом.

Парсонс разработал теорию структуры социального действия, где описывал общество как «систему действий» человеческих индивидуумов друг на друга, включенную во внешнюю органическую среду. «Социальное действие» в социологии Парсонса было призвано служить той инстанцией, которая объединила бы системные закономерности социума и свободу волевых действий отдельных личностей.

Ключевым в теориях Парсонса было понятие системы, то есть открытой совокупности организующихся элементов, постоянно меняющихся, развивающихся и эволюцинирующих (в дальнейшем мы увидим, как и в чем система и системный подход противостоят структуре и структурному подходу).

Основополагающей матрицей «системы» Парсонс считал так называемую AGILпарадигму. Эта аббревиатура расшифровывается как A — Adaptation (адаптация — англ.), G — Goal Attainment (достижение цели — англ.), I — Integration (интеграция — англ.), L — Latency Pattern Maintenance (сохранение латентного паттерна — англ.).

34 Иными словами, система (куда включаются общество в целом, социальные группы, ck`b` 1.1. thknqntqjhe nqmnb`mh“ jk`qqh)eqjni qn0hnknchh: nqmnbm{e qn0hnknch)eqjhe enphh h xjnk{ (jp`jhi nagnp) классы, страты, отдельные социальные явления или сферы деятельности) основана на четырех функциональных императивах: 1) приспосабливаться к внешним условиям среды — социальной или природной, вписываться в них; 2) достигать поставленных автономно целей; 3) интегрировать, включать в себя (всегда частично) данные, получаемые извне; 4) сохранять постоянно действующую матрицу системного кода (в случае общества — культуру, коды коллективного сознания и т. д.).

b. o`pen: enph“ }kh Крупнейший итальянский социолог В. Парето (1848–1923) вслед за экономистом Л. Вальрасом (1834–1910) и совместно с социологами Г. Моской (1858–1941) и Р. Михельсом (1876–1936) в полемике с Марксом и его гегелевской конфликтологией и эсхатологическим идеологизмом выстроил теорию социального равновесия.

По Марксу, социум абсолютным образом предопределяет индивидуума; классовая борьба составляет стержень истории; общество развивается поступательно и подлежит прогрессивной качественной динамике, а его идеология отражает сущность социальных процессов — прямо или завуалированно.

У Парето все наоборот. Общество всегда одинаково, несмотря на смену идеологий. Классы не зависят от экономики, но формируются между элитой и массами под любыми идеологическими прикрытиями и идеями — монархическими, аристократическим, демократическими или социалистическими. Идеологии, религии и ценностные системы лишь прикрывают вечную борьбу высших классов (элит) с низшими (массами). И эта борьба ни к чему не ведет, но лишь восстанавливает периодически нарушаемое равновесие. У истории нет поступательного развития, есть только мирная или насильственная ротация элит.

k. crloknbh): p`qnb`“ anp|a` Другая (более ранняя хронологически) версия социологии элит дана у польско-австрийского социолога Людвига Гумпловича (1838–1909) (кстати, учителя Э. Дюркгейма). Гумплович также полемизировал с Марксом, но предлагал вместо тезиса о «классовой борьбе» (Klassenkampf) альтернативный тезис — о «расовой борьбе» (Rassenkampf). Под расой Гумплович подразумевал этнос. Он считал, что элита, доминирующая в обществе, всегда имеет в истоках аллогенное (чужеродное, иностранное) происхождение. Меньшинство завоевателей устанавливает свой порядок над большинством автохтонов.

Этот же принцип прямой доминации верхов над низами сохраняется и на последующих этапах, когда антагонизм между завоевателями и завоеванными забывается.

В этом случае он переносится с этнических групп на группы социальные, но модель поведения и тех и других остается принципиально той же самой. Так как принцип этнической (социальной) доминации является, по Гумпловичу, главным социальным законом, то он отождествляет общество с государством как институтом насилия.

Альтернативой насилию со стороны государства он считает анархию и беспорядок.

Свои социологические концепции Гумплович обосновывал огромным историческим материалом из истории происхождения государств и этнической истории народов.

o. qnpnjhm: qn0h`k|m`“ h jrk|rpm`“ dhm`lhj` Русская социология (основателями которой были выдающиеся ученые Ковалевский, Де Роберти) дала мировой науке великое имя — Питирим Сорокин.

Сорокин по праву считается крупнейшим социологом XX века. В юности он был активным сторонником партии эсеров, народником, противником большевиков, но вместе с тем и апологетом русского социализма (подобно тому как другой выдающийся социолог, Вернер Зомбарт, был апологетом социализма германского).

Главная идея социологии П. Сорокина — отсутствие прогресса, ограниченность возможностей общества и его социокультурной динамики. Согласно Сорокину, существует всего несколько типов политического устройства (шесть, по Аристотелю: монархия, аристократия, полития, тирания, олигархия, демократия) и несколько типов философии — идеализм, эмпиризм, номинализм, реализм (концептуализм Абеляра), скептицизм и критика чистого разума Канта. Общества перебирают эти возможности, иногда на чем-то задерживаясь, иногда стремительно переходя к следующей комбинации. Но так как набор выбора ограничен, то в основных, сущностных чертах социокультурные циклы повторяются. Каждый день, по замечанию Сорокина, мы завтракаем и обедаем, а по ночам спим. Но всякий раз мы делаем это чуть-чуть по-разному: меняются меню, сновидения, обстоятельства. Однако основной паттерн одинаков. Так же и общество. Один диктатор отличается от другого, а одна модель демократии — от другой. Но отличия существуют лишь в деталях — при этом сами социокультурные типы неизменны.

Социум, по Сорокину, имеет три вечные сменяющие друг друга модели:

идеационную, идеалистическую и чувственную. В идеационной модели преобладает принцип религиозной веры, вплоть до фанатизма, аскетизма, героизма, пренебрежения материальным. Такой тип дает расцвет империй, царств, религий. В идеалистической модели доминирует рассудок, сознание, высшие идеалы гармонично соотносятся с материальными ценностями и эмпирическими данными, процветают науки. Чувственная модель главное значение придает телесной, материальной, эмпирической стороне вещей. Принцип наслаждения (гедонизм, эвдемонизм) преобладает над всем остальным. Три типа обществ сменяют друг друга в следующей последовательности: идеационный — идеалистический — чувственный и снова идеационный и т. д. Каждый тип деградирует по своей внутренней логике, и то, что приводит к расцвету очередной общественной модели, в дальнейшем обусловливает ее конечный упадок.

Сорокин вводит понятие социальной мобильности — вертикальной и горизонтальной. Вертикальная мобильность представляет собой способность субъекта перемещаться по социальным стратам, горизонтальная — менять местожительство, профессию, социальные среды, оставаясь при этом в одной и той же страте.

j%…2!%ль…/е "%C!%“/ 1. Какие три эпохи выделял О. Конт в человеческой истории?

2. Кто считается основателем «понимающей социологии»?

3. Что такое социологический максимализм и социологический минимализм? В чем состоит основное различие между этими подходами?

Согласно Дюркгейму, «коллективное сознание» является синонимом рационального кода общества, поэтому мы можем говорить о социальном логосе. Хотя общество шире, чем его социальный логос, тем не менее именно в социальном логосе концентрируется рациональная составляющая социума, которая не только ответственна за его упорядоченное функционирование, но и лежит в основе познаваемости общества, его интеллигибельности. Для классической социологии характерна следующая формула: социум тождественен социальному логосу.

На этот социальный логос проецируются различные стороны человеческого общества (у разных социологов по-разному), но все социологические теории сходятся в том, что социум как главный интуитивный объект изучения социологической науки лежит в области сознания, то есть имеет рациональную природу.

Существует классическая схема описания социального логоса, лежащая в основе социологического метода исследования. Эта схема называется схемой соСоциальные страты — ось Y циальной стратификации1 и обобщает те фундаментальные константы, которые не зависят от того, какое общество мы исследуем, и присутствуют (хотя и в разной степени) практически во всех типах обществ — от древних до современных.

Схема представляет собой четыре вертикальные оси: власть — богатство — образование — престиж (см. схему 1).

Структурирование социального логоса таково, что в большинстве обществ высокий (или низкий) уровень нахождения индивидуума (социологического человека) на одной из этих осей влечет за собой симметричное нахождение на других осях. Обладание властью чаще всего сопряжено с высоким престижем, материальной обеспеченностью и высоким уровнем образования. И наоборот, безвластие, неизвестность, бедность и безграмотность сплошь и рядом соседствуют друг с другом. На основании этой закономерности производится замер социальной стратификации общества — выделение уровней относительно высоких и низких позиций на всех четырех осях. Так, в любом обществе можно выделить устойчивые страты, которые будут определять его количественную и качественную структуру и соответственно выражать конкретное издание социального логоса.

Социальный логос различается в своих проявлениях по ряду параметров — в частности, по наличию вертикальной и горизонтальной мобильности (П. Сорокин), по приоритету значимости одной из четырех осей и т. д.

В некоторых случаях социальный логос может искусственно видоизменяться. Например, при социализме была сделана попытка отменить имущественное неравенство и сгладить другие формы стратификационных различий. Но почти сразу после большевистской революции оси власти и престижа были восстановлены в полной мере, а к концу советского периода дало о себе знать расслоение в уровнях образования и материальной обеспеченности. После распада СССР все четыре стратификационные оси в российском обществе восстановились с явным отставанием оси образования, которая замедляет рост по сравнению с осями дохода, власти и престижа. Правда, в последние годы намечается тенденция к росту социальной значимости образования и науки. По этому признаку можно судить о свойствах и качествах социального логоса современной России.

hmdhbhdr`k|m{i qn0h`k|m{i kncnq В рамках социального логоса социологический человек представляет собой социальный статус (М. Вебер), понятый как совокупность социальных ролей.

Социальный статус или несколько статусов (каждый из которых есть сумма социальных ролей) составляют содержание индивидуального социального логоса, или структуру социального сознания индивидуума. Этот малый социальный логос определяется не изнутри индивидуума, но извне — через соучастие в большом социальном логосе, в социальном целом, то есть через социализацию. Все статусы и роли объективны и экзогенны в отношении человека. Индивидуальными являются лишь их набор и качество их исполнения.

Малая социальная рациональность индивидуума есть неотъемлемый компонент целостной структурной рациональности всего общества, и социальный логос в целом предопределяет его частный — «ролевой» — извод.

Между социологами-функционалистами и представителями «понимающей социологии» ведется спор относительно меры автономности индивидуального социального логоса и общего социального логоса. Он напоминает спор атомистов и Сорокин П. Социальная и культурная мобильность // Сорокин П. Человек, цивилизация, общество.

ck`b` 1.2. qn0h`k|m{i kncnq h qprjrpm`“ qn0hnknch“ (b jk`qqh)eqjnl onmhl`mhh) волновиков в физике: для одних социальный человек — это волна, а для других — частица. Первые утверждают, что изменение социального статуса, переход от группы или страты в другую, смена набора социальных ролей по сути создает новую социальную личность (функционалисты), а для вторых (понимающих социологов) индивидуум по сути своей сохраняется, меняются только его атрибуты, и его индивидуальный социальный логос, в свою очередь, аффектирует (как постоянная величина) социальное целое.

В любом случае система социального логоса рациональна, в ее основе лежит «коллективное сознание», она построена на «рацио» и может быть изучена с помощью рациональных методов.

qn0hrl j`j qprjrp` Классическая социология почти всегда имеет структурный характер.

Структурность вытекает из того, что при изучении общества используется некая константная модель, служащая неизменной системой координат при изучении динамических процессов — трансформаций, качественных и количественных изменений (флуктуаций, сдвигов, разрывов, катастроф).

Но особенно наглядно структурный характер имеют те социологические теории, которые приоритетно настаивают на функционализме и на постоянстве основных социальных параметров. Неслучайно поэтому первым термин «структурная социология» употребил Питирим Сорокин, концепция которого сочетает в себе ярко выраженный функционализм и отрицание однонаправленного общественного прогресса. В том же направлении развивал идеи Сорокина его ныне здравствующий ученик — американский социолог Эдвард Тириакьян.

Что значит «общество есть структура»?

Это значит, что в основе социума лежит неизменная (по крайней мере, очень долговременная) модель, составляющая его постоянную часть, структуру, а динамика, изменения и трансформации протекают на поверхности этой неизменной модели (структуры), получая свое социальное содержание из соотношения с глубинными свойствами и закономерностями константного социального логоса.

Если использовать понятия структурной лингвистики, то для такого подхода общество, социум — это язык, а различные его виды — это дискурсы.

qprjrpm`“ khmcbhqhj`: pe)| h qknbn (b{qj`g{b`mhe, dhqjrpq) Структурная социология может быть рассмотрена как результат применения к обществу принципов структурной лингвистики (Ф. де Соссюр (1857–1913), Р. Якобсон (1896–1982), Н. Трубецкой (1890–1938) и другие). Структурные лингвисты выделяли два основных уровня: 1) структурный и неизменный (синхронический), потенциальный — это уровень языка (la langue — фр.) и 2) переменный, развертывающийся во времени и необратимой логической последовательности — это уровень речи, дискурса (la parole, le discours — фр.).

Язык парадигмален — он диктует морфологию речи, правила высказывания, возможности постановки различных лексических единиц, предопределяет сопряжение членов и их порядки. На одном и том же языке можно произнести бесконечное количество речей, которые будут использовать конечное количество базовых элементов.

Уровень дискурса — это уровень синтагмы. Синтагма имеет всегда конкретные члены, выбранные из вариантов, содержащихся в языке, и располагает их в строго определенном логическом порядке. Дискурс получает смысл только исходя из его соотношения с языком. Дискурс всегда актуален, а язык — потенциален.

Язык дает о себе знать только тогда, когда на нем начинают говорить (читать, общаться), но вместе с тем он существует независимо от речи (письма, общения) и никогда не выступает в этом процессе прямо.

Проекция вышеобозначенной систематизации на социум дает основы для структурной социологии.

В социуме мы выделяем парадигмальное и синтагматическое измерения. На уровне парадигмы (общество как язык) социум представляет собой карту возможностей, совокупность строго определенных маршрутов и закономерностей.

В эту парадигму включено и то, что исторически реализовалось ранее, и то, что реализуется сейчас, и то, что будет реализовываться в будущем (а также то, что могло бы реализоваться на основании внутренней организации возможностей общества, но что не реализовалось ранее и, вероятно, не реализуется в ближайшем будущем).

Социальная парадигма есть постоянная часть социального логоса. Социальная синтагма есть переменная его часть.

Конкретное общество есть момент общества в целом. Смысл социологическому исследованию придает размещение собранных данных в парадигмальном контексте социального логоса, что предполагает не только ретроспективное знакомство с социальной историей данного общества, но и предвосхищение его проективных моделей (поскольку будущее предопределено социальной парадигмой, так же как и прошлое).

Конкретное общество (как синтагма) всегда есть лишь бесконечно малый момент «большого общества» (как парадигмы). Поэтому актуальное расшифровывается в социологии через потенциальное, то есть не просто через историческое, бывшее, прошлое, но через возможное, могущее быть, будущее. А само историческое лишь иллюстрирует, что и как могло (а значит и может) быть.

Социум всегда имеет большую длительность. Что значит большую? Большую, Большую, чем длительность человеческой жизни и сроки конкретного социального периода, в котором актуальная социальная модель остается относительно постоянной. Социум существует не только как он есть «здесь» и «сейчас», но как он был «до» и будет «после».

Реализовавшееся и наличествующее в обществе всегда является бесконечно малым по сравнению с тем, что вообще возможно. Так же и в языке: невозможно перебрать все сочетания всех слов — всегда будут создаваться новые возможности, новые контексты и новые варианты.

Более того, смысл социума открывается отнюдь не в каждом его конкретном моменте. Смысл социальному моменту придает его соотнесение с социологическим целым1 — с тем, чем общество является принципиально, в масштабе истории, чем оно являлось в прошлом и чем оно будет являться в будущем.

В социальном моменте заложены социальное прошлое и социальное будущее, они-то и придают обществу смысл и составляют содержание общественного (коллективного) сознания — социального сознания, которое обращено в историю и несет в себе проект будущего.

ck`b` 1.2. qn0h`k|m{i kncnq h qprjrpm`“ qn0hnknch“ (b jk`qqh)eqjnl onmhl`mhh) oqhunknch)eqjhi )eknbej h &~p|l` aeg qem[ Российские ученые-социологи В.И. Добреньков и А.И. Кравченко в первом томе своей «Фундаментальной социологии»1 показывают важную особенность поля применения социологии как науки: движение от социологии в сторону индивидуальности достигает предела в чистой индивидуальности, которая ускользает от компетентности социолога и которой занимается преимущественно психология. Там, где кончается социологический человек, завершается компетентность социального логоса, причем, возможно, завершается и сам логос как таковой (об этом, как мы видели, ведут между собой спор «функционалисты» и «понимающие социологи»).

В любом случае человеческий атом, двигаясь в сторону от общества, от социума, укрывается в области психологии, где получает научное убежище, прячась от социальных детерминант коллективного (социального) сознания.

Так, индивидуальная психология есть предел социума и сфера сугубо индивидуального — в личной психологии человек пытается убежать от статусов, ролей и страт, классов и социальных групп, то есть от функционального детерминизма, от парадигм и синтагм социального логоса.

Бегство в личную психологию — особенно в ее бихевиористском варианте — есть бегство человека от структуры, от своей социологической предопределенности, но вместе с тем и от своего социального смысла. Чисто психологический человек был бы абсолютно бессмысленен; обращенный сам на себя, он способен только продолжать работу по избавлению от социальных детерминаций, выкорчевывая остатки социального логоса, но и в этом случае — обратным образом — он зависел бы от социума. Полностью освобожденый от общества, человек представлял бы собой пустое множество, «тюрьму без стен» [по выражению Ж.П. Сартра (1905–1980)].

j%…2!%ль…/е "%C!%“/ 1. В чем состоит основной метод структурного подхода в лингвистике?

2. В чем основное различие социологического и психологического подходов к 3. Что такое социальный логос?

Добреньков В.И., Кравченко А.И. Фундаментальная социология. М., 2003. Т. 1.

hq)egmnbemhe `nl`pm{u t`jnb Мы бегло пролистали основные страницы классической социологии. Здесь стоит напомнить, что за этими скупыми схемами стоят горы детальных трудов и самих классиков, создателей так называемых «гранд-теорий», и их последователей, и представителей множества промежуточных школ, и отдельных социологов-практиков, разрабатывавших частные темы. В результате был наработан серьезный объем социологических знаний в рамках классической системы социологии.

Но в определенный момент классическая социология стала сталкиваться с системными проблемами, которые постепенно сложились в серьезный совокупный вызов.

Исследования социального логоса, начиная с Огюста Конта (с его социологическим оптимизмом), постепенно все чаще наталкивались на новые, с трудом осмысляемые факторы.

В первой четверти ХХ века позитивизм начал сдавать свои позиции даже в естественно-научных дисциплинах. Так, философ-позитивист Людвиг Витгенштейн (1889–1951) обнаружил невозможность вычленения так называемых атомарных фактов — безусловных, не зависящих от субъекта кирпичиков мироздания, на основании которых он, по заветам О. Конта, планировал создавать «позитивную», освобожденную от субъективизма, мифологизма и метафизики науку.

Соответственно, социологическая идея (в частности, у Дюркгейма) выделить безусловные и абсолютные «социальные факты» («атомарные социальные факты») и выстроить железную систему их взаимодействия (по аналогии с классической механикой — через каузальные цепи, «физику» действий и противодействий и т. д.) оказалась сомнительной. Первые социологи хотели спроецировать строгость естественных наук на общество, но именно в этот исторический период (первая треть XX века) сама естественно-научная строгость стала размываться, в частности, теорией относительности Эйнштейна (1879–1955) с относительным временем и квантовой механикой с ее принципом нелокальности — относительности пространства, и далеко ушла от механицистской ясности ньютоновской Вселенной и mathesis universalis.

Задача социологов усложнилась: они не могли больше использовать механические методы «старой физики» применительно к обществу (где они, впрочем, и так далеко не безотказно работали). А с новейшими открытиями в естественных науках прямолинейная позитивистская проекция научных стратегий на общество и вовсе стала неуместной.

cnknq hpp`0hnm`k|mncn (oqhunknch“ nko{) Одновременно ряд социологических исследований подводил к пониманию того, что социальное сознание, социальный логос в значительной степени аффектируется импульсами и побудительными энергиями нерационального порядка.

ck`b` 1.3. nak`q| qn0hnknchh, nap`yemm`“ j hpp`0hnm`k|mnlr Здесь определенное значение имели исследования социолога Густава Лебона (1841–1931), разработавшего социологию толпы. В явлении «массовой психологии» прослеживались постоянные сбои в коллективном сознании, его отступление в область иррационального, нерассудочного. «Совокупность интеллектуалов, собранных в толпу, ведет себя как стая зверей, а не как синклит мудрецов», — замечал Лебон1. При этом структуры «толпы» зависели от «расы». Англосаксонские толпы, по замечанию Лебона, формируют механические, иерархически упорядоченные общества, а латиноамериканские толпы в Южной Америке порождают общества хаоса, коррупции и безделья2.

Лебон говорит, что в некоторых случаях общество начинает руководствоваться системой мотиваций, далеких от рационального и каузально просчитанного поведения, оптимального для достижения поставленных целей. Следовательно, в сфере социального логоса открылись алогичные дыры.

hpp`0hnm`k|mnq| nayeqbemmncn lmemh“ h op`kncnq ophlhhbnb Изучение общественного мнения, которым занимались социологи, вскрыло, со своей стороны, важную закономерность: общественное мнение наряду с рациональной информацией и рассудочными выводами оперирует огромным количеством предрассудков, нелепостей, невероятных подозрений и самых бессмысленных слухов, и часто на этом нерациональном основании принимаются решения, имеющие конститутивное значение для социального логоса.

Здравый рассудок или то, что считается таковым, сплошь и рядом оказываются далекими от здравости, так как выясняется, что они часто заключают в себе болезненные преувеличения, аберрации, грубые и нелепые предрассудки3.

Исследования позднего Дюркгейма и Мосса открыли важнейшее значение примитивных обществ, в которых социальная структура была настолько причудливой, особенной и отличной от европейских обществ, что некоторые этнологи, изучавшие эти общества (в частности, Люсьен Леви-Брюль), заговорили о пралогосе и пралогике (хотя можно было сделать вывод и о наличии в них какой-то иной логики, иного логоса).

В любом случае нерациональный характер архаических, а в определенных случаях и современных обществ требовал новых социологических методологий.

ceepnekh“ h }m`mhndpnlh“ Социологи заметили также постоянно повторяющееся явление гетеротелии: общество (институт, личность) ставит перед собой одну социальную цель, но в ходе ее реализации добивается чего-то совершенно иного (если достигнутая цель прямо противоположна поставленной, это называется энантиодромией).

Известное высказывание «Хотели как лучше, а получилось как всегда» как раз иллюстрирует феномены гетеротелии и энантиодромии.

Внимательное исследование общества показывает, что социальная гетеротелия — норма социальных процессов, в которых сбои в рациональном функционировании представляют скорее закономерность и правило, чем исключение.

Лебон Г. Психология народов и масс. М., 1995.

Иррациональный характер общественного мнения исследовал российский социолог В.Ф. Анурин.

См., в частности: Анурин В.Ф. Основы социологических знаний. Н. Новгород, 1998.

В явлении гетеротелии ясно видна работа какой-то иной силы, которая воздействует на социальный логос как своего рода посторонний аттрактор (Б. Мандельброт). Это поставило классических социологов перед проблемой выявления, описания и изучения этого аттрактора.

onpeamnq| b mnbni qn0hnknchh Как бы то ни было, социальный логос (коллективное сознание) оказался не в состоянии объяснить самого себя на основании только рациональных (логосных, логических) моделей и принципов. Выяснилось, что на него фундаментально влияют факторы, находящиеся вне его собственных границ. Причем речь шла не просто о среде (которая, напротив, вполне интегрировалась в социальные системы — как показала социология Т. Парсонса), но о действии какого-то сугубо человеческого и даже социального механизма, который вместе с тем подчинялся иным законам и иным принципам, нежели рациональная структура социального логоса.

С этой констатации начинается новое направление в социологии, вставшее на путь прямого столкновения с проблемой недостаточности социального логоса, с проблемой его ограниченности, его научного несоответствия решению тех задач, которые поставила перед собой социология.

Новая социология основывается на базе методик и знаний, накопленных и обработанных классической социологией, по аналогии с тем, как теории Эйнштейна и Бора (1885–1962), основанные на классической механике, подвергают пересмотру некоторые из ее классических постулатов (Эйнштейн — принцип необратимости времени за пределами конуса Минковского, Бор — принцип локальности пространства на квантовом уровне).

j%…2!%ль…/е "%C!%“/ 1. Что такое атомарный факт? Какова судьба этой позитивистской концепции у позднего Витгенштейна?

2. Рационально ли общественное мнение? Обоснуйте ответ, приведите примеры.

3. Что такое гетеротелия?

ck`b` 1. nqmnb{ qprjrp`khgl`. qprjrp`khgl on“bkemhe qprjrp`khgl` Параллельно тому, как социология столкнулась с проблемами в исследовании социального логоса исключительно логическими методами, в других областях гуманитарной науки вставали аналогичные проблемы. Как одно из наиболее перспективных направлений преодоления типичных проблем в этих сферах формируется течение структурализма.

Смысл структуралистского подхода состоит в релятивизации принципов прогресса и эволюционизма.

Структурализм утверждает, что в истории доминирует не поступательное развитие общества, а частичные и чаще всего обратимые изменения (флуктуации) в рамках устойчивой структуры. В основе структурализма лежит метафора языка и структурной лингвистики Ф. де Соссюра.

Структуралисты делают важнейший вывод о том, что логос есть частный случай какой-то более фундаментальной структуры, находящейся в состоянии потенциальности. Логос есть лишь одна из версий более общего комплекса. И для корректного понимания философии, культуры, права, политики и т. д. необходимо не только вычленить и выявить логос, управляющий данной областью и организующий ее, но исследовать почву, из которой он произрастает, спуститься вниз к его корням. В этих структурных корнях доминирует принцип синхронизма, постоянства, а в самом крайнем случае — циклических колебаний.

Именно поэтому П. Сорокин, критиковавший идею прогресса, назвал свою социологию структурной.

Важнейшей сферой внимания структуралистов стала область мифа [К. ЛевиСтросс (1908–2009), Р. Барт (1915–1980), В. Пропп (1895–1970), А. Греймас (1917– 1992) и т. д.]. Миф и в архаических обществах, и в обществах современных1 представляет собой ту область человеческого духа, где сознательное и логичное тесно соседствует с бессознательным и иррациональным, представляя собой развитую структуру, отталкиваясь от которой можно проследить и траекторию дальнейшего становления логоса (философии, рационализма), и развертывание образов бессознательного. Поэтому интерес к структурализму мы видим и у психоаналитиков, в частности у Ж. Лакана (1901–1981).

См.: Барт Р. Мифологии. М., 1996.

Миф () по-гречески означает «рассказ», «повествование», и подразумевается такой рассказ, который лежит в основании той или иной социальной практики, обычая или института. Наряду с вполне рациональными элементами и самой задачей — разумно объяснить то или иное явление — миф несет в себе отсылки к разнообразным темам, персонажам, событиям и связям, которые ускользают от рационального анализа, содержат в себе иррациональные, неверифицируемые элементы. Структуралисты считали, что миф требует не столько рациональной критики, сколько тонкого и внимательного проникновения в его специфическую стихию, представляющую собой не хаос и искажения «действительности», но своеобразный порядок, при этом отличный от привычного для современной цивилизации логического порядка.

Структурализм противостоит историцистским и прогрессистским моделям, которые располагают миф (мифос)1 всегда хронологически перед логосом, видят историю как процесс перехода от мифоса к логосу. Для эволюционистов мифос и логос в философиях истории стоят строго на одной плоскости — чем больше мифоса, тем меньше логоса, и наоборот. В истории цивилизации логос вытесняет мифос, снимает мифос (в гегелевском понимании термина «снятие»). В этой модели движение общества от архаики к современности есть движение к логосу, который последовательно и необратимо все более и более очищается от мифоса, становится все более и более логичным.

В противовес этому структуралисты утверждают, что логос и мифос — это два одновременно существующих этажа, или две части, единой «дроби», организующих жизнь общества: в «числителе» логос, в «знаменателе» — мифос.

Вместо эволюционистской формулы где оба члена находятся на одной плоскости, структуралисты предлагают другую:

где они сосуществуют параллельно друг другу на разных этажах, в разных плоскостях, оказывая друг на друга существенное влияние.

Логос в таком случае не снимает мифос, но переводит его в тень, на «подвальный этаж», откуда тот постоянно дает о себе знать. Воздействие мифоса на логос в ситуации, когда с точки зрения эволюционизма его вообще не должно было бы быть, и ответственно за сбои в работе логоса, с точки зрения структуралистов. Это и есть искомый социологами «посторонний аттрактор».

Различие в употреблении терминов «миф» и «мифос» здесь и далее во всем тексте обусловлено необходимостью разделять в некоторых случаях собирательное и конкретное значение этого термина.

Миф как собирательное понятие, соответствующее существительному с неопределенным артиклем в европейских языках — un mythe (фр.), a mythe (англ.), ein Mythos (нем.) и т. д., — мы обозначаем как «мифос», что соответствует полной форме греческого слова вместе с окончанием «-os». Миф как конкретный миф — например, миф об Аполлоне, миф о кентаврах, миф о трикстере, что соответствует в европейских языках существительному с определенным артиклем — le mythe (фр.), the mythe (англ.), der Mythos (нем.) и т. д., — мы обозначаем просто как «миф»: в такой форме это греческое слово вошло в русский язык, без окончания «-os». Так как в русском языке отсутствуют определенный и неопределенный артикли, нюансы значений приходится передавать таким способом. Но даже определенный и неопределенный артикли не способны в некоторых случаях передать 46 оттенки смысла, поэтому значение фрагментов текста, где говорится о «мифе» или/и о «мифосе», надо понимать из контекста.

ck`b` 1.4. nqmnb{ qprjrp`khgl`. qprjrp`khgl j`j lend o. phjHp jephcl` h qprjrp` Философ-структуралист Поль Рикёр (1913–2005) так обобщает сущность структуралистского подхода1.

Историцизм считает прошедшее исчезнувшим, а будущее — всегда открытым.