«Москва 2012 УДК 342.7(470+571)(042.3)2011 ББК 67.400.7(2Рос) П68 Составитель, отв. редактор Н. Костенко Права человека в Российской Федерации : докл. о событиях 2011 г. / П68 [сост. Н. Костенко]. — М. : Моск. Хельсинк. ...»

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА

В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Сборник докладов о событиях 2011 года

Москва 2012

УДК 342.7(470+571)(042.3)«2011»

ББК 67.400.7(2Рос)

П68

Составитель, отв. редактор Н. Костенко

Права человека в Российской Федерации : докл. о событиях 2011 г. /

П68 [сост. Н. Костенко]. — М. : Моск. Хельсинк. группа, 2012. — 278 с. — ISBN 978-5-98440-061-9.

I. Костенко, Н., сост.

В сборник вошли тематические доклады, подготовленные известными в своих областях экспертами.

Издание предназначено для широкого круга читателей, интересующихся проблемами соблюдения прав человека в Российской Федерации.

УДК 342.7(470+571)(042.3)«2011»

ББК 67.400.7(2Рос) ISBN 978-5-98440-061-9 © Оформление. Московская Хельсинкская группа,

СОДЕРЖАНИЕ

ПЫТКИ И ИНОЕ ЖЕСТОКОЕ,

УНИЖАЮЩЕЕ ДОСТОИНСТВО ОБРАЩЕНИЕ.............................. СВОБОДА СЛОВА И СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ................. СВОБОДА УБЕЖДЕНИЙ, СОВЕСТИ И РЕЛИГИИ........................... СВОБОДА МИРНЫХ СОБРАНИЙ.......................................... СВОБОДА СОЗДАНИЯ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОБЪЕДИНЕНИЙ................

НАРУШЕНИЯ В ИЗБИРАТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ

ПО ВЫБОРАМ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ..................

КСЕНОФОБИЯ И РАДИКАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ

И ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ИМ.............................................

ДИСКРИМИНАЦИЯ ПО ПРИЗНАКАМ СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ

И ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ........................................

НАРУШЕНИЯ ПРИ ПРИЗЫВЕ НА ВОЕННУЮ СЛУЖБУ

И НА АЛЬТЕРНАТИВНУЮ ГРАЖДАНСКУЮ СЛУЖБУ..................... ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОЗАЩИТНИКОВ..................................... ПОЛОЖЕНИЕ ЖЕНЩИН................................................ ПОЛОЖЕНИЕ ЗАКЛЮЧЕННЫХ.......................................... СОЦИАЛЬНО-ТРУДОВЫЕ ПРАВА........................................

ПЫТКИ И ИНОЕ ЖЕСТОКОЕ,

УНИЖАЮЩЕЕ ДОСТОИНСТВО ОБРАЩЕНИЕ

Дмитрий Казаков Комитет против пыток 1 марта 2011 года вступил в силу Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», ознаменовавший собой реализацию реформы органов внутренних дел.

Милиция переименована в полицию. При этом полицейскими могут стать те сотрудники, кто успешно пройдет внеочередную аттестацию, а численность личного состава будет сокращена в среднем на 20%.

Закон содержит ряд моментов, неоднозначная регламентация которых способна вызвать различные негативные последствия на практике.

Так, часть 2 статьи 5 гласит: «Деятельность полиции, ограничивающая права и свободы граждан, немедленно прекращается, если достигнута законная цель или выяснилось, что эта цель не может или не должна достигаться путем ограничения прав и свобод граждан». Подобная формулировка порождает ряд вопросов, прежде всего касающихся того, кто и каким образом должен определять момент достижения целей деятельности, ограничивающей права и свободы граждан, а также кто и каким образом (по каким критериям) должен определять, может ли и должна ли эта цель достигаться путем ограничения прав и свобод. Именно отсутствие четких критериев определения момента прекращения ограничения прав и свобод граждан в деятельности полиции чревато, на наш взгляд, различными злоупотреблениями, в т. ч. коррупционного характера.

Далее, в части 4 статьи 10 установлено, что «государственные и муниципальные органы, общественные объединения, организации и должностные лица должны оказывать содействие полиции при выполнении возложенных на нее обязанностей».

Однако закон не определяет и не устанавливает пределы осуществления такой обязанности; остается неясным, что включает в себя понятие «оказания содействие». В данном случае фактически речь идет об обязанности, пределы выполнения которой не определены. Это может способствовать как излишне ограничительному произвольному толкованию со стороны лиц, обязанных оказывать содействие полиции, так и излишне расширительному произвольному толкованию со стороны полиции.

Часть 4 статьи 6 гласит: «Сотрудник полиции не может в оправдание своих действий (бездействия) при выполнении служебных обязанностей ссылаться на интересы службы, экономическую целесообразность, незаконные требования, приказы и распоряжения вышестоящих должностных лиц или какие-либо иные обстоятельства». В законе, к сожалению, отсутствует регламентация действий сотрудника полиции после получения им незаконного приказа. Как сотрудник должен отреагировать, куда обратиться, куда и в какой форме сообщить об отказе выполнить незаконный приказ — все эти вопросы остались неразрешенными.

Согласно части 6 статьи 6 «федеральный орган исполнительной власти в сфере внутренних дел обеспечивает контроль за законностью решений и действий должностных лиц полиции». При этом закон не содержит ни описания механизма контроля, ни отсылки к нормативному акту, в котором данный механизм был бы описан. Таким образом, не определены ни сроки, ни порядок осуществления контроля, ни уполномоченные на то должностные лица.

Недостаточной четкостью формулировки страдает и положение части 4 статьи 7, в соответствии с которым «сотрудник полиции как в служебное, так и во внеслужебное время должен воздерживаться от любых действий, которые могут вызвать сомнение в его беспристрастности или нанести ущерб авторитету полиции». Отсутствие какихлибо критериев для действий, которые «могут вызвать сомнение в беспристрастности или нанести ущерб авторитету», также оставляет излишнюю свободу для толкования.

Право полиции «вносить в соответствии с федеральным законом руководителям и должностным лицам организаций обязательные для исполнения представления об устранении причин и условий, способствующих реализации угроз безопасности граждан и общественной безопасности, совершению преступлений и административных правонарушений» (пункт 12 части 1 статьи 13) также оставляет возможность для произвольного толкования. Вызвано это применением недостаточно четкой формулировки «причин и условий, способствующие реализации угроз безопасности».

Не совсем понятным можно назвать такое основание для доставления граждан в служебное помещение органа полиции, как «решение вопроса о задержании гражданина (при невозможности решения данного вопроса на месте)» (пункт 13 части 1 статьи 13). В данном случае отсутствуют как критерии и случаи невозможности решить вопрос о задержании на месте, так и вообще порядок «решения вопроса о задержании»

в помещении органа полиции, статус гражданина при таком доставлении, гарантии его прав, время удержания его в помещении органа полиции.

Аналогичный недостаток и в вопросе нормативного регулирования сроков, порядка нахождения в помещении органа полиции и статуса лица, находящегося в состоянии опьянения и доставленного на основании письменного заявления находящихся совместно с ними в жилище граждан (пункт 14 части 1 статьи 13).

В пункте 15 части 1 статьи 13 предусмотрено право полиции «доставлять несовершеннолетних, совершивших правонарушения или антиобщественные действия, а также безнадзорных и беспризорных в центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органов внутренних дел, в специализированные учреждения для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной реабилитации, либо в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции по основаниям и в порядке, которые предусмотрены федеральным законом». Во-первых, совершенно неясно, что законодатель понимает под термином «антиобщественное действие» и каковы признаки такого действия. Во-вторых, отсылка к нормам федерального закона, который должен предусматривать основания и порядок доставления несовершеннолетних, не конкретизирована.

Пункт 20 части 1 статьи 13 предусматривает право полиции «останавливать транспортные средства, если это необходимо для выполнения возложенных на полицию обязанностей по обеспечению безопасности дорожного движения». Очевидно, что необходимо указание исчерпывающего перечня оснований для остановки транспортных средств. В противном случае возникает потенциальная возможность для злоупотреблений со стороны сотрудников полиции.

Одним из оснований для применения полицией специальных средств является «задержания лица, если это лицо может оказать вооруженное сопротивление»

(пункт 5 части 1 статьи 21). Очевидно, что необходимо установление критериев оценки Пытки и иное жестокое, унижающее достоинство обращение возможности оказания вооруженного сопротивления. В нынешнем виде данная норма дает возможность для расширительного толкования.

Часть 3 статьи 11 устанавливает, что «полиция использует технические средства, средства фото- и видеофиксации при документировании обстоятельств совершения преступлений и административных правонарушений, в т. ч. в общественных местах, а также при документировании действий сотрудников полиции, выполняющих возложенные на них обязанности». Указанная формулировка предполагает, что решение вопроса о производстве фото- и видеофиксации действий полиции отдается на откуп самим сотрудникам. Считаем, что в данном случае необходимо предусмотреть четкую норму об обязанности полиции проводить такую фиксацию. Это позволит избежать многих спорных ситуаций и будет способствовать предупреждению злоупотреблений как со стороны полиции, так и со стороны граждан.

Закон содержит важную норму об уведомлении родственников или близких задержанного лица о задержании. При этом часть 14 статьи 14 устанавливает, что факт такого уведомления отражается в протоколе о задержании. Однако, как именно он отражается в протоколе, неясно: вносит данную запись сотрудник полиции или же задержанный собственноручно? Если запись вносит сотрудник полиции, то удостоверяется ли данная запись отдельными подписями сотрудника и задержанного? Отражаются ли в записи контактные данные, номер телефона лица, которое было уведомлено о задержании, а также время уведомления, что позволит в случае необходимости проверить указанные сведения? Ответы на перечисленные вопросы заслуживают серьезного внимания, если целью законодателя является действительно эффективное функционирование такого механизма, как уведомление родственников о факте задержания. От того, как именно будет фиксироваться факт уведомления, зависит реальная возможность при возникновении спорных вопросов проверить, имело ли место уведомление в действительности.

В части 1 статьи 12 перечислены обязанности полиции. Следует заметить, что порядок реализации ряда обязанностей не определен, отсутствуют ссылки на соответствующие нормативные акты. В целом остается неясным конкретное содержание деятельности полиции при выполнении своих обязанностей.

К таким обязанностям следует отнести, в частности:

• участие «в осуществлении контроля за соблюдением гражданами Российской Федерации и должностными лицами порядка регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, а также за соблюдением иностранными гражданами и лицами без гражданства порядка временного или постоянного проживания, временного пребывания в Российской Федерации, въезда в Российскую Федерацию, выезда из Российской Федерации и транзитного проезда через территорию Российской Федерации» (пункт 33);

• участие «совместно с органами здравоохранения в случаях и порядке, предусмотренных законодательством Российской Федерации, в наблюдении за лицами, страдающими психическими расстройствами, больными алкоголизмом или наркоманией и представляющими опасность для окружающих, в целях предупреждения совершения ими преступлений и административных правонарушений» (пункт 35);

• оказание «содействия государственным и муниципальным органам, депутатам законодательных (представительных) органов государственной власти, депутатам представительных органов муниципальных образований, зарегистрированным кандидатам на должность Президента Российской Федерации, зарегистрированным кандидатам в депутаты законодательных (представительных) органов государственной власти, кандидатам на выборные должности местного самоуправления, должностным лицам, членам избирательных комиссий, комиссий референдума, представителям общественных объединений и организаций в осуществлении их законной деятельности, если им оказывается противодействие или угрожает опасность», а также информирование «высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации) и выборных должностных лиц местного самоуправления (глав муниципальных образований) о состоянии правопорядка на соответствующей территории»

(пункт 36);

• обеспечение «сохранности найденных и сданных в полицию документов, вещей, кладов, ценностей и другого имущества, их возврат законным владельцам либо передача в соответствующие государственные или муниципальные органы» (пункт 38).

Естественно, в рамках федерального закона невозможна подробная регламентация всех обязанностей, однако указание на нормативный акт, которым такой порядок будет установлен, и ведомства, ответственного за его издание, было бы уместным.

Закон предусматривает наличие у полиции таких прав (часть 1 статьи 13), как использование в случае необходимости принадлежащих иным лицам средств связи (пункт 36), транспортных средств (пункт 37). При этом за использование транспортных средств закон предусматривает возможность возмещения «по требованию владельцев транспортных средств понесенных ими расходов либо причиненного им материального ущерба», а за использование средств связи такое возмещение не предусмотрено.

Отсутствует и норма о компенсации причиненного ущерба в связи с проникновением в жилые и иные помещения и территории, особенно если такое проникновение сопровождалось взломом (разрушением) запирающих устройств, элементов и конструкций, препятствующих проникновению в указанные помещения и на указанные земельные участки и территории (статья 15). При этом даже имеющаяся норма о компенсации расходов за использование транспортных средств «в установленном федеральным законом порядке» также вызывает вопрос: о каком именно федеральном законе идет речь? Иными словами, порядок возмещения остается неясным.

Часть 8 статьи 17 устанавливает, что «персональные данные, содержащиеся в банках данных, подлежат уничтожению по достижении целей обработки или в случае утраты необходимости в достижении этих целей». В каком случае достигаются цели обработки данных? Каковы вообще эти цели? Кто решает вопрос об утрате необходимости в достижении этих целей? Ответов на все эти вопросы закон не содержит.

Таким образом, остаются неясными условия, при которых данные, содержащиеся в банках данных, подлежат уничтожению, а также не определены лица, которые вправе принимать такие решения. Подобные конструкции, не позволяющие однозначно толковать их содержание, создают почву для возможных злоупотреблений.

Приведенные замечания могли бы казаться придиркой, если бы не правоприменительная практика, которая показывает, что даже достаточно четко сформулированные нормы на практике могут использоваться вопреки своему изначальному смыслу.

В целом следует сказать, что, как и ожидалось, реформа не привела к заметному положительному качественному изменению в работе органов внутренних дел.

Пытки и иное жестокое, унижающее достоинство обращение В подавляющем большинстве случаев полицейскими стали те же самые милиционеры, не прошедшие какого-либо дополнительного обучения и фактически не получившие новых требований к качеству выполнения своих функций.

Система общественной оценки эффективности деятельности органов внутренних дел, о чем много говорилось при обсуждении реформы, до сих пор не функционирует.

В то же время пресловутая «палочная» система остается в силе.

Не произошло и какого-либо резкого изменения динамики обращений граждан с жалобами на незаконные действия сотрудников органов внутренних дел. Вообще следует отметить отсутствие каких-либо заметных изменений качественных и количественных аспектов обращения граждан по поводу незаконных действий представителей власти по сравнению с 2010 годом.

Весьма острой остается проблема неэффективного расследования уполномоченными органами заявлений граждан о незаконном применении насилия, жестоком обращении, пытках со стороны представителей государства.

Одной из основных проблем остается многократное вынесение следователями незаконных процессуальных решений и недостаточный процессуальный контроль и надзор за вынесением подобных решений.

Так, в Оренбургской области по материалу проверки № 448ск (заявитель В. Прытков) было вынесено пять незаконных процессуальных решений: два раза принимались необоснованные решения об отказе в возбуждении уголовного дела и трижды незаконно продлялись сроки дополнительной проверки. По материалу проверки № 63скзаявители Д. и Б. Телетневы) было вынесено три незаконных постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Следует отметить, что подавляющее число незаконных процессуальных решений были отменены руководством следственных органов различного уровня инициативно. Это, несомненно, свидетельствует о довольно высокой активности руководства следственных органов Оренбургской области в осуществлении функции процессуального контроля. С другой стороны, остается актуальной сама проблема систематического вынесения следователями незаконных процессуальных решений по одним и тем же материалам проверок.

Схожая ситуация и в Нижегородской области. Так, в ходе проверки заявления Т. Бенедиктович (материал проверки № 444ск-10) в 2011 году было вынесено шесть незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. В ходе проверки заявления Ю. Бенедиктовича (материал проверки № 540ск-10) в 2011 году было вынесено шесть незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Правда, в отличие от Оренбургской области, дела с процессуальным контролем у следственных органов Нижегородской области обстоят гораздо хуже. Из этих постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела семь были отменены по результатам рассмотрения жалоб заявителей и их представителей, четыре — руководством следственных органов инициативно, но лишь после обжалования этих решений, а не непосредственно после их вынесения и лишь одно было отменено руководителем следственного органа инициативно.

Последствия несвоевременного возбуждения уголовного дела, а равно невыполнения необходимых проверочных действий хорошо известны: это утрата доказательств и невозможность установить действительные обстоятельства произошедшего, а как следствие, нарушение конституционных прав пострадавшего на защиту от преступления и на доступ к правосудию. А в перспективе это еще и высокая вероятность признания Европейским судом по правам человека нарушения прав заявителя на эффективное расследование.

В качестве одного из рычагов воздействия на практику неэффективного расследования может считаться внедряемый в работу правозащитных организаций механизм взыскания с государства в пользу заявителя компенсации вреда, причиненного неэффективным расследованием.

Так, приведенные выше примеры неэффективной работы органов следствия Нижегородской области стали основанием для взыскания в пользу заявителей подобной компенсации.

19 октября 2011 г. решением Советского районного суда Н. Новгорода в пользу Ю. Бенедиктовича взыскано 20 000 рублей в счет компенсации морального вреда, причиненного неэффективным расследованием. Судом установлено, что проверка, проведенная по заявлению Бенедиктовича, «не отвечает требованиям эффективного расследования, сформулированным Европейским судом по правам человека, а именно: расследование должно быть быстрым, своевременным, независимым, тщательным и объективным. Неэффективное расследование сделало невозможным реализацию права истца, как лица, претендующего на статус потерпевшего, на доступность средств правовой защиты, включая право на компенсацию в гражданско-правовом порядке».

Аналогичные судебные решения состоялись и в других субъектах Российской Федерации.

7 апреля 2011 г. в Ленинский районный суд г. Уфы было подано исковое заявление о компенсации морального вреда, причиненного вследствие неэффективной работы государственных следственных органов по заявлению А. Каменского о незаконных действиях сотрудников милиции. За пять лет проверки, проводимой сначала Прокуратурой Республики Башкортостан, а затем и Следственным комитетом РФ при прокуратуре по Республике Башкортостан по заявлению Каменского, следователями было вынесено 24 постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Все они впоследствии были отменены как необоснованные вышестоящими должностными лицами после многочисленных жалоб Каменского в различные инстанции. 29 ноября судом было вынесено решение об удовлетворении исковых требований Каменского и о взыскании 20 000 рублей в его пользу в качестве компенсации морального вреда.

24 мая 2011 г. Ленинский районный суд г. Грозного частично удовлетворил исковое заявление жителя Чеченской Республики С. Сириева о компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконных действий сотрудников Грозненского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по ЧР и отдела по расследованию особо важных дел № 2 СУ СКП РФ по ЧР. Решением суда в пользу Сириева взыскано 30 000 рублей.

13 мая 2011 г. Ленинский районный суд г. Грозного частично удовлетворил исковое заявление жительницы села Харачой Веденского района Чеченской Республики Р. Косумовой о компенсации морального вреда, причиненного вследствие незаконных действий сотрудников прокуратуры Веденского района ЧР, Шалинского МСО СУ СК РФ по ЧР. Решением суда в пользу Косумовой взыскано 30 000 рублей.

Полагаем, что активно складывающаяся в последнее время практика удовлетворения судами исков о компенсации морального вреда, причиненного заявителям в результате неэффективного расследования заявлений о преступлении, должна заставить Пытки и иное жестокое, унижающее достоинство обращение руководство органов Следственного комитета РФ обратить пристальное внимание и действительно решать проблемы неэффективного расследования.

Другая проблема, с которой неоднократно сталкиваются сотрудники территориальных подразделений Комитета против пыток, — это практика отмены руководителями следственных органов незаконных процессуальных решений лишь после подачи заинтересованными участниками уголовного процесса жалоб в порядке статьи УПК РФ.

Так, в Республике Марий Эл по материалу проверки № 38-МЭ/2009 по факту незаконных действий в отношении Тимощенко в 2011 году было вынесено четыре незаконных постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. В трех случаях незаконные решения отменялись лишь после поступления жалоб в суд. В четвертом случае обжалуемое постановление было отменено в тот же день, когда была подана жалоба в суд. Вполне возможно, что в данном случае отмена незаконного процессуального решения не связана с фактом подачи жалобы в суд. Однако даже в этом случае это лишь исключение, подтверждающее тенденцию.

Аналогичная ситуация сложилась и в Чеченской Республике. Так, в 2011 году здесь зафиксировано девять подобных случаев.

Анализ показывает, что руководители следственных органов в недостаточной степени используют свои полномочия по осуществлению процессуального контроля над законностью при осуществлении уголовного судопроизводства. Руководитель следственного органа обладает полномочиями «проверять материалы проверки сообщения о преступлении или материалы уголовного дела, отменять незаконные или необоснованные постановления следователя» (пункт 2 части 1 статьи 39 УПК РФ). Аналогичные полномочия закреплены и в различных ведомственных нормативных актах. Очевидно, что в перечисленных случаях руководители соответствующих следственных органов не выполнили свою прямую обязанность по отмене незаконные постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела инициативно в рамках осуществления процессуального контроля. Зачастую на протяжении нескольких месяцев незаконные и необоснованные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела оставались неотмененными, а свои обязанности руководители следственных органов выполняли лишь после того, как в суды поступали жалобы заявителей (или их представителей) в порядке статьи 125 УПК РФ.

Приведенные примеры однозначно свидетельствуют как о недобросовестном выполнении функции по осуществлению процессуального контроля, так и о крайнем нежелании получать решения судов о признании незаконными обжалуемых постановлений. Первый вывод подтверждается тем фактом, что обжалуемое постановление не было отменено непосредственно после вынесения и отменяется лишь после подачи жалобы в суд, зачастую через несколько месяцев. Второй вывод следует из того факта, что в большинстве случаев такие процессуальные решения отменяются незадолго до или непосредственно в день судебного заседания.

К сожалению, никаких решительных мер для преодоления сложившейся практики руководством следственных органов не предпринимается, либо принимаемые меры не приводят к нужному результату. Должностные лица из года в год допускают одни и те же нарушения. При этом признание постановления и иного действия или бездействия незаконным в каждом конкретном случае не дает гарантии, что такое же нарушение не будет допущено вновь.

Еще одна серьезная проблема, которая видна невооруженным глазом при анализе приведенных в данной справке примеров — это крайне низкая активность органов прокуратуры в реализации функции прокурорского надзора. Незаконные решения в подавляющем большинстве случаев отменяются руководителями следственных органов. Хотя именно органы прокуратуры призваны в тех случаях, когда руководство следственного органа «пропустило», «просмотрело» незаконное процессуальное решение, среагировать определенным законом способом. И, кстати, именно для этого органам прокуратуры были возвращены полномочия по непосредственной отмене незаконных процессуальных решений.

Указанные разновидности нарушений создают предпосылки для признания расследования, проводимого по жалобам на пытки и иные виды жестокого обращения, не соответствующим критериям эффективности.

Полагаем, что подобное положение вещей обусловлено тем, что руководство Следственного комитета не ведет никакой работы по обобщению негативного и позитивного опыта и доведению до подчиненных информации о наиболее типичных процессуальных нарушениях и недопустимости их совершения, виновные, как правило, не несут никакой дисциплинарной ответственности.

В ноябре 2009 года была сформирована сводная мобильная группа российских правозащитных организаций (далее — СМГ) с целью получения достоверной и проверенной информации о нарушениях прав человека в Чеченской Республике. Задача группы — выявление причин неэффективного расследования следственными органами фактов пыток и похищений в Чечне. Не секрет, что факты неадекватности подобных расследований все чаще констатирует в своих постановлениях Европейский суд по правам человека.

Юристы СМГ проводят общественные расследования по заявлениям граждан о пытках и похищениях, представляют законные интересы граждан, признанных потерпевшими по уголовным делам.

В ходе работы по уголовным делам юристы СМГ постоянно сталкиваются с процессуальными нарушениями разного рода и уровня. Однако наиболее тревожными являются ситуации, когда следственные органы фактически лишены возможности расследовать дела. Связано это с неудовлетворительной работой сотрудников органов внутренних дел, которые систематически не выполняют поручения следователей, а также с неспособностью руководства следственных и иных правоохранительных органов исправить сложившуюся ситуацию. Кроме того, зачастую складывается впечатление, что и сами следователи без особого энтузиазма расследуют преступления, к которым предположительно причастны сотрудники правоохранительных органов.

Речь идет об уголовных делах в связи с похищениями граждан — поистине «головной болью» правоохранительных органов Чеченской Республики. Осознавая актуальность данной категории преступлений, руководители правоохранительных органов (МВД, прокуратура, Следственный комитет) издали несколько межведомственных приказов, касающихся раскрытия, расследования и прокурорского надзора по таким делам (совместный приказ Прокуратуры ЧР, СУ СК при прокуратуре РФ по ЧР, МВД по ЧР от 25 марта 2008 г. № 25-15/27/128 «О порядке разрешения заявлений и сообщений о безвестном исчезновении граждан»; совместный приказ Прокуратуры ЧР, СУ СК при прокуратуре РФ по ЧР, МВД по ЧР от 5 февраля 2009 г. № 7-15/10/77 «Об организации Пытки и иное жестокое, унижающее достоинство обращение надзора и ведомственного контроля за розыском лиц, пропавших без вести, укреплении законности при регистрации и разрешении заявлений и сообщений о безвестном исчезновении граждан и исполнении требований указания Генерального прокурора РФ и МВД РФ № 83/36 от 20.11.1998 г.»; Инструкция о порядке рассмотрения заявлений, сообщений о преступлениях и иной информации о происшествиях, связанных с безвестным исчезновением граждан, утвержденная приказом Генеральной прокуратуры РФ и МВД РФ от 27 февраля 2010 г. № 70/122). Однако с сожалением приходится констатировать, что положения этих прогрессивных нормативных актов реализуются из рук вон плохо. На деле следователи не выполняют, а зачастую элементарно лишены возможности выполнять, даже стандартные и очевидно необходимые следственные действия. При этом «комплекс нестандартных следственных действий» остается благим пожеланием, содержащимся в ведомственных приказах. Юристам СМГ неизвестно ни одного случая, когда эти рекомендации были выполнены.

Основной проблемой в расследовании указанных уголовных дел остается систематическое неисполнение сотрудниками органов внутренних дел поручений и запросов следователей, а также фактическая неспособность руководства Следственного комитета, прокуратуры и МВД обеспечить их исполнение. В лучшем случае поручения исполняются весьма формально или по истечении длительного времени, вследствие чего теряется возможность добыть доказательства по уголовному делу и эффективно его расследовать.

Другая проблема — отсутствие у сотрудников Следственного комитета инициативы и мотивации расследовать уголовные дела.

Юристам СМГ постоянно приходится обжаловать незаконные процессуальные решения, выносимые следователями в ходе производства по уголовным делам и материалам проверок и отменяемые по результатам рассмотрения данных жалоб. Зачастую незаконные процессуальные решения отменяются руководством следственных органов самостоятельно, но только после подачи юристами СМГ жалоб в различные инстанции.

Особняком стоит проблема реализации права потерпевших на доступ к результатам расследования. В первую очередь это выражается в многочисленных отказах предоставить потерпевшему и его представителям материалы приостановленных уголовных дел для ознакомления. Из шести жалоб на подобные отказы юристы СМГ выиграли четыре. Еще в одном случае подобный отказ был признан незаконным вышестоящими должностными лицами следственного комитета самостоятельно.

Однако когда суды и руководство Следственного управления Следственного комитета РФ по Чеченской Республике стали признавать право потерпевшего (его представителей) на ознакомление с материалами приостановленных уголовных дел, была применена несколько иная тактика. Материалы дела стали предоставляться не в полном объеме — части материалов стал присваиваться гриф «секретно» на том основании, что они содержат персональные данные участников контртеррористической операции. При этом, во-первых, засекречивание производится с грубейшими нарушениями установленного порядка отнесения сведений к разряду государственной тайны, а во-вторых, засекречиванию подвергаются не только те листы, где действительно имеются персональные данные участников контртеррористической операции, например первые страницы протоколов допросов сотрудников правоохранительных органов, но и все протоколы допросов целиком, что не позволяет потерпевшему ознакомиться с сутью показаний свидетелей. В то же время бросается в глаза непоследовательность органов следствия в вопросе засекречивания. Выражается она в том, что, например, материалы проверок по сообщениям о преступлениях, с которыми юристы СМГ постоянно ознакомляются, засекречиванию не подвергаются, хотя тоже содержат персональные данные участников спецопераций.

В связи с этим складывается мнение, что целью засекречивания части материалов уголовных дел является не забота о сохранности персональных данных сотрудников правоохранительных органов, а ограничение доступа потерпевшего (его представителей) к протоколам допросов свидетелей.

Особо необходимо отметить, что сами следователи в беседах с юристами СМГ неоднократно признавались, что, расследуя уголовные дела о преступлениях, к которым могут быть причастны сотрудники правоохранительных органов, опасаются за свое здоровье. Сотрудники органов внутренних дел откровенно противодействуют следователям, а следователи не имеют, по их словам, реальных полномочий даже для допроса сотрудников некоторых «неприкасаемых» подразделений.

По всем названным делам в Европейском суде по правам человека находятся соответствующие жалобы, и можно утверждать, что вышеназванные факты бездействия органов власти при расследовании столь серьезных преступлений не останутся без оценки.

СВОБОДА СЛОВА

И СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

В 2011 году положение журналистов и масс-медиа не сильно изменилось по сравнению с недавним прошлым. Как и прежде, работники прессы и издания все так же подвергаются давлению, виды которого не особенно меняются, хотя со временем арсенал «оппонентов» совершенствуется.

Самым распространенным нарушением продолжает оставаться отказ журналистам в доступе к информации. В 2011 году зафиксировано более 400 подобных инцидентов. Нарушение привычное, ставшее обыденностью, и создается впечатление, что воспринимается оно пишущей братией как неизбежные издержки в процессе работы.

Наиболее опасные нарушения — избиения и убийства представителей СМИ.

Физическое воздействие не прекращается во многом из-за безнаказанности, которую чувствуют те, кто планирует и совершает подобные преступления. Происходящее в последние годы в Дагестане, подтверждает этот тезис. Нам ничего не известно о раскрытии многочисленных убийств журналистов, совершенных в этой республике за последние годы. И преступления не прекращаются.

В ночь на 9 мая в селе Кокрек Хасавюртовского района был убит редактор аварской версии исламской газеты «Ас-Салам» Яхъя Магомедов. Журналист был расстрелян неизвестными во дворе дома своего двоюродного брата — сотрудника милиции.

Возбуждено уголовное дело, ведется розыск убийц.

Утром 28 июля в Махачкале неизвестными был расстрелян начальник управления информационной политики и пресс-службы президента Дагестана Гарун Курбанов. Вместе с чиновником погиб и его водитель. Преступники сумели скрыться.

Возбуждено уголовное дело. Данных об успехах в ходе расследования нет.

15 декабря на улице Магомеда Гаджиева в Махачкале было совершено покушение на учредителя газеты «Черновик» известного журналиста Хаджимурад Камалов. По дороге в больницу от множественных огнестрельных ранений он скончался — преступники выстрелили в него 14 раз. Возбуждено уголовное дело. По одной из основных версий, преступление совершено в связи с профессиональной деятельностью журналиста. В 2005—2006 годах Камалов был главным редактором газеты, известной критическими публикациями в адрес властей Дагестана.

Убивали журналистов не только в Дагестане.

Так, 16 января в Москве недалеко от телецентра «Останкино» буквально зарезали редактора программы ООО «ТПО Ред Медиа» Романа Никифорова, семь раз ударив ножом.

От ножа погиб в Магадане и главный редактор телеканала «Колыма плюс»

Анатолий Битков. Его обнаружили в собственной квартире 22 июня.

Похоже, эти два преступления безнаказанными не останутся. Дело об убийстве Биткова уже рассматривается в суде. Задержаны и подозреваемые в убийстве Никифорова. Скорее всего, эти убийства совершены на бытовой почве, что и объясняет успех правоохранителей — нападения и убийства журналистов успешно расследуются в тех случаях, когда преступления не связаны с журналистской деятельностью.

В подтверждение тому — статистика 2011 года: из 82 случаев нападений на журналистов есть данные о ходе расследования лишь 16 преступлений, причем из них только пять связаны с журналистской деятельностью пострадавших. И в этих пяти случаях нападавшие действовали совсем уж нагло, возможно, они были уверены, что избегут ответственности.

В Благовещенске (Амурская область) 12 апреля некий предприниматель напал на съемочную группу «Альфа-канала», которая работала на улице возле его владения.

Он начал с угроз, а затем быстро перешел от слов к делу и нанес несколько ударов в голову и в живот телеоператору Илье Тяну. Конфликт произошел в присутствии нескольких свидетелей. Более того, видеокамера зафиксировала происходящее, что в последствии облегчило задачу правоохранителей. В отношении подозреваемого следствие возбудило дело по статьям 144 («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов») и 116 («Нанесение побоев») УК РФ. По имеющимся сведениям, дело расследовано и дошло до суда.

В Буденновском районе Ставропольского края 21 апреля был избит журналист телеканала НТВ Юрий Угрюмов. Он пытался снять материал о совершенном в больнице преступлении, но не был допущен на ее территорию. «Тогда я начал снимать адресные планы больницы, после чего ко мне подошел мужчина, который вырвал у меня камеру и стал бить», — рассказал журналист. Угрюмов был госпитализирован с диагнозом «закрытая черепно-мозговая травма и сотрясение головного мозга». 8 декабря мировой суд Буденновска признал заместителя по безопасности главного врача больницы виновным в избиении журналиста. По приговору суда осужденный должен будет выплатить 30 тысяч рублей штрафа в бюджет государства. Кроме того, он обязан частично возместить моральный вред журналисту в размере 25 тысяч рублей.

В июле отдел дознания УВД по Наро-Фоминскому району (Московская область) возбудил уголовное дело по статье 112 УК РФ («Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью») в отношении сотрудника городской администрации, который напал на журналиста местной газеты «Нара-Новость» Александра Кольцова.

Нападению предшествовала критическая публикация Кольцова по поводу обрушения в Наро-Фоминске пешеходного моста. После этого в редакцию позвонил М. Помитун, курирующий деятельность городских СМИ, и довольно резко высказался о статье.

Кроме того, чиновник пообещал журналисту скорую встречу и «разговор». Встреча состоялась вечером 22 мая. После короткой словесной перепалки Помитун набросился на журналиста и принялся его избивать. В результате получил множественные ушибы и ссадины по всему телу, обширную гематому на лице, рассечение века. Кольцов был госпитализирован в районную больницу. Выписавшись 6 июня, он еще долгое время находился на амбулаторном лечении. Последствия избиения оказались серьезными — журналист частично потерял зрение.

В Вологде 30 сентября журналисты областного телевидения приехали вместе с судебными приставами, чтобы освещать процедуру выселения вологодского казачьего отряда из помещений, которые он занимает. Завидев телевизионщиков, женщина в казачьей форме взяла кирпич и несколько раз ударила по телекамере. Досталось и оператору ГТРК «Вологда» Владимиру Гущину, попытавшемуся спасти аппаратуру. Он обратился в полицию. В результате расследования по факту повреждения имущества в возбуждении уголовного дела было отказано. По факту полученной оператором травмы документы были переданы в мировой суд по статье частного обвинения.

В Екатеринбурге 22 октября на глазах у полиции был жестоко избит корреспондент интернет-издания «Ведомости — Урал» Сергей Авдеев, сфотографировавший нелегальную шашлычную. В расправе активно участвовал хозяин заведения, который предложил прибывшим полицейским «ехать своей дорогой» и пообещал позвонить лично «начальнику милиции». Полицейские вывезли пострадавшего с места происшествия и поначалу не предприняли никаких действий в отношении владельца шашлычной. Лишь после шума, поднятого прессой, было возбуждено уголовное дело и задержаны подозреваемые в нападении на журналиста. Ведется следствие.

Как сообщалось выше, нераскрытых нападений на журналистов в 2011 году было значительно больше.

Вечером 3 февраля в Северо-Курильске (Сахалинская область) рядом со своим домом был жестоко избит редактор и издатель местной газеты «Парамушир-вести»

Александр Чернега. Двое неизвестных напали на него сзади, сбили с ног. Нунчаками и трубой стали наносить удары по голове, лицу, ногам. После нападения Чернега с трудом добрался до дома. Вызвал милицию и скорую. В больнице ему наложили десять швов на голову. Кроме того, у него сломана рука. Возбуждено уголовное дело.

Чернега семь лет издает и редактирует газету «Парамушир-вести», публиковался в газете «Советский Сахалин». И везде резко критиковал мэра города, областные власти за неэффективное использование бюджетных средств. В 2006 году злоумышленники сожгли его автомобиль. Информации о раскрытии преступлений нет.

В поселке Васильково (Калининградская область) журналист Игорь Макеев утром 13 марта направлялся на избирательный участок, когда из стоявшего неподалеку автомобиля вышли два крепких молодых человека и, не говоря ни слова, принялись наносить ему удары. Журналист стал защищаться и звать на помощь, и нападавшие поспешили скрыться. Макеев обратился в милицию. В 2008 году он уже подвергался нападению. Преступников не нашли.

В Подмосковье на защитников Химкинского леса 5 мая напали охранники ЧОП «Витязь» и неизвестные в гражданской одежде. Свидетелем инцидента стал журналист газеты «Новости Клина» Юрий Самсонов, который фотографировал происходящее. На нем был яркий жилет желтого цвета с надписью «пресса», однако это не помешало охранникам избить журналиста и отобрать у него фотокамеру. Прибывшая по вызову активистов полиция задерживать никого не стала.

И еще один эпизод. В апреле в Фонд защиты гласности (ФЗГ) обратился журналист из отдела расследований газеты «Аргументы недел». В письме сообщалось: «В прокуратуре Москвы и в ГУВД на Петровке, 38 есть мои заявления об угрозах (одно дело) и нападении (второе дело). Но делу, и первому, и второму — не дают ход… Мне удалось записать номер телефона того, кто звонил по ночам мне домой. Этот номер передан правоохранителям. 7 апреля меня вызывали на Петровку, 38. Рекомендация — обратиться на телефонную станцию и попытаться найти звонившего. Второе дело. Про нападение. Оно случилось еще 28 ноября 2009 года. В моем подъезде. Нападавший мне известен. Он обращался ко мне, и неоднократно, со странной просьбой — прославить на страницах газеты его шефа — за вознаграждение. Я отказалась. И поплатилась. Он живет со мной в одном подъезде. И угрозы я получаю постоянно (последний раз — в конце января). Все мои обращения к прокурору Москвы Ю. Семину никакой реакции не вызвали. Получала и получаю отписки. В возбуждении уголовного дела постоянно отказывают. 11 марта отправила письмо в приемную Д. Медведева (и мое обращение отправили почему-то в ГУВД). Попросила, в т. ч., подумать и о защите журналистов.

Помнится, после покушения на Олега Кашина много чего говорили о защите журналистов. И что же? Где эта защита? И почему нужно месяцами упрашивать прокуроров возбудить дело? На Петровке, 38 посоветовали в следующий раз (когда нападут) звонить сразу в 02. А начальник ОВД «Бабушкинский» А. Погорельцев заявил: «Ну, вас же не убили. Чего вы жалуетесь?». Вот так они и работают…»

При таких методах работы правоохранителей преступники могут не беспокоиться о последствиях свих действий. И неудивительно, что безнаказанность тех, кто препятствует деятельности журналистов и редакций остается одной из главных проблем российских масс-медиа.

Практика показывает, что нападениям на представителей прессы часто предшествуют угрозы. В 2011 году зафиксировано 66 случаев угроз сотрудникам СМИ, причем есть основания полагать, что это лишь некоторая часть. Как правило, журналисты не стремятся рассказывать о подобных инцидентах, так как считают их заурядным явлением и не придают им особого значения в обычной, «мирной» жизни. К сожалению, часто об угрозах вспоминают уже после нападения. Полиция также не отличается энтузиазмом при получении заявлений об угрозах, видимо, отсутствует понимание того, как расследовать подобные дела. А тем временем из-за этих угроз некоторые издания вынуждены отправлять своих сотрудников в далекие командировки. Однако большинство редакций не имеют возможности защищать своих сотрудников таким способом. Вот и приходится работать в сложившихся условиях.

Утром 18 февраля журналисту интернет-издания «Ульяновск onlne» Сергею Красильникову, обнародовавшему информацию о задержании вице-спикера Ульяновской гордумы И. Буланова с подозрительной «травяной смесью», пришли СМС с угрозами физической расправы. Сообщения отправлены с компьютера, p-адрес которого сохранился. «Так что при желании правоохранительные органы могут найти тех, кто мне угрожал», — сообщил Красильников. Сведений о наличии желания, а тем более об успехах органов в этом деле не имеется.

Генеральный директор ООО ТРК «Буй-ТВ» (Кострома) Ольга Дробышева 2 августа распространила заявление, в котором говорится о давлении на телекомпанию.

В частности, Дробышева сообщила о том, что в мае на сотовый телефон оператора телекомпании Андрея Хитрова поступил звонок от неизвестного лица, который угрожал ему расправой. А самой Дробышевой угрожали дважды — в мае и июне. Интереса полиции это обращение, судя по всему, не вызвало.

Журналист электронного издания «Кавказский узел» Ярослав Козулин 19 сентября заявил, что по телефону ему угрожают расправой. Об этом он сообщил в эфире радиостанции «Эхо Москвы», добавив, что уже направил соответствующее заявление в полицию. Козулин рассказал, что звонки сначала выглядели как розыгрыш, поэтому он просто записал три определившихся номера и перестал брать трубку. «Вчера я решил ответить на звонок, в ходе которого мне поступила конкретная угроза расправы», — сообщил журналист. Реакция полиции на его заявление неизвестна.

В ФЗГ поступила информация, что корреспондент газеты «Арсеньевские вести»

(Владивосток) Наталья Фонина получала угрозы от неизвестных после публикации материалов о лесной мафии. На мобильный телефон журналистки позвонили, абонент, не представившись, начал угрожать: «Если не прекратишь писать о «спортсменах»

(местная ОПГ), голову свернут. Я знаю тех, кто осуществит месть». Ранее Фониной уже приходилось выслушивать угрозы от исполняющего обязанности начальника ОВД в Дальнереченске О. Хана, когда она готовила статью о незаконных вырубках леса и его контрабанде.

В ходе мониторинга нарушений прав журналистов и СМИ постоянно приходится сталкиваться с цензурой (которую в последнее время стали называть «редакционной политикой») в различных ее проявлениях. Это и снятие готовых материалов, и требования «согласовывать» тексты и передачи, и «стоп-листы» на телеканалах. Цензура вредна не только сама по себе. Она провоцирует самоцензуру, которая становится все более распространенным явлением в журналистской среде.

Всего в 2011 году сотрудниками ФЗГ зафиксировано 52 попытки цензуры.

Так, в марте в ИА «Амур.инфо» (Благовещенск) была «поправлена» речь премьерминистра В. Путина — цензуре подверглись критические высказывания в адрес губернатора Амурской области О. Кожемяко.

В том же месяце телеканал «Дождь» снял с эфира выпуск «Поэта и гражданина»

с сатирическим стихотворением Д. Быкова «Тандем в России больше, чем тандем», написанным в манере Е. Евтушенко на тему разногласий между президентом и премьером по вопросу о военной операции в Ливии.

Начальник управления пресс-службы и информации администрации Тамбовской области В. Шуняев в марте обязал всех редакторов местных газет (причем не только государственных, но и частных) прислать ему на согласование материалы, имеющие хоть какое-либо отношение к приезду Путина в Тамбов и партии власти в целом.

Глава администрации Верхнесалдинского городского округа (Свердловская область) С. Нистратов 15 марта выпустил распоряжение № 28-0, в котором от всех руководителей муниципальных учреждений потребовал предварительно согласовывать с ним лично предоставляемую в СМИ информацию, связанную с исполнением служебных обязанностей. А министр здравоохранения Кабардино-Балкарии направил руководителям всех медицинских учреждений распоряжение: любые аудио-, видео- и печатные интервью каждого сотрудника системы здравоохранения согласовывать с пресс-службой ведомства. Впрочем, республиканская прокуратура указала на недопустимость принятия распоряжений, противоречащих законодательству.

В апреле руководство типографии г. Ухта (Республика Коми) отказалось печатать газету Ижемского района «Веськыд серни» («Прямой разговор») на том основании, что в ней содержится слишком много критики в адрес партии власти.

Свердловское областное телевидение (ОТВ) 21 ноября оборвало трансляцию выступления независимого кандидата в депутаты местного законодательного собрания Леонида Волкова. В ходе выступления Волков заявил, что группировки чиновников, входящих в вертикаль власти в Екатеринбурге, «пытаются залезть в карман к горожанам». Когда оппозиционер отметил, что «олицетворением группировок» является губернатор области, трансляция была прервана, а вместо нее появилась заставка телеканала.

Тележурналист Владимир Познер 24 февраля в ходе онлайн-интервью интернетизданию. рассказал, что у его программы, выходящей на Первом канале, имеется свой «стоп-лист», то есть список людей, которых нельзя звать в эфир, не совпадающий со «стоп-листом» канала в целом. По словам ведущего, в его списке семь имен, озвучивать которые он отказался. Познер первым из видных российских телевизионных деятелей публично признал существование на федеральных телеканалах «стоп-листов».

Руководство телеканала НТВ 30 октября сняло с эфира сюжет программы «Центральное телевидение» о деле чеченца Ислама Умарпашаева, похищенного омоновцами. Однако репортаж успели показать в эфире на Дальний Восток.

В ноябре тот же телеканал НТВ не стал выпускать в эфир программу «НТВшники», главным в которой был сюжет о том, как Ксения Собчак встретила в ресторане главу Росмолодежи В. Якеменко и потребовала у него отчета, почему чиновник позволяет себе появляться в дорогих ресторанах, хотя ранее он призывал «не объедать Путина».

А в декабре была снята с эфира программа «Последнее слово», посвященную акциям протеста против фальсификаций на выборах.

Увольнения. Часто они происходят по инициативе разного рода чиновников, которые относятся к редакторам местных газет как к своим подчиненным, и при этом не особо оглядываются на закон. Иной раз уволенным удается через суд восстановиться в должности, но в дальнейшем им создают такие условия, что все равно приходится увольняться, уже по собственному желанию.

Показательна история бывшего редактора газеты «Тарское Прииртышье» Марины Елисеевой. В октябре она была освобождена от занимаемой должности распоряжением исполняющего обязанности начальника Главного управления по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций Омской области А. Белаша. Суть всех претензий, предъявленных Елисеевой, — недостаточное освещение деятельности районных властей «через призму деятельности губернатора» (инструкция о том, что именно так следует эту деятельность освещать, была разослана всем омским «районкам» тем же Белашом). Елисеева прислала в ФЗГ письмо с просьбой о юридической поддержке, чтобы восстановиться на работе в газете. Юрист ФЗГ занялась этим делом, и в конце декабря суд восстановил Елисееву в должности. Однако вскоре ей все-таки пришлось написать заявление об увольнении — поступили сведения, что недоверие восстановленному на работе главному редактору выразил коллектив издания, с которым раньше у Елисеевой проблем вроде бы не имелось.

Похожая история произошла в Карелии. В сентябре глава администрации Олонецкого района О. Терво уволила редактора районной газеты «Олония» Светлану Гусеву. Поскольку сделано это было с нарушением закона, в суде, куда обратилась за защитой Гусева, ее восстановили в должности. Но после того, как в администрации района узнали, что судебное дело проиграно, там сразу же объявили финансовую проверку деятельности редактора, Гусевой же заявили, что на время финансового расследования она отстраняется от исполнения редакторских обязанностей. В разговоре с коллегами Гусева сказала, что устала от этой эпопеи и не исключено, что она добровольно оставит руководящий пост, чтобы редакция не страдала от ее взаимоотношений с районной администрацией.

В Ростовской области редактор газеты «Новочеркасские ведомости» Ирина Васильева в первый раз была уволена в августе 2011 года решением администрации Новочеркасска без согласия и даже без уведомления других учредителей газеты.

Васильева подала иск в суд и выиграла дело. Суд признал ее увольнение незаконным и восстановил в должности. Три месяца она проработала, а 6 декабря ее уволили повторно. Перед этим представители администрации устроили осмотр помещения редакции и пересчет стульев. Стулья все оказались на месте, зато на стекле сканера была обнаружена страница другого местного издания, «Народной газеты». Проверяющие сфотографировали сканер и ушли. А на другой день появился приказ об увольнении Васильевой по пункту 9 части 1 статьи 81 Трудового кодекса РФ за «неправомерное использование имущества организации».

Традиционно используется против журналистов и СМИ уголовное преследование. Сначала применялась статья 129 УК РФ («Клевета»), затем — статья («Вымогательство»), а сейчас очень удобным орудием борьбы с критиками стало антиэкстремистская статья 282. Хотя иногда и это орудие бывает неэффективным.

В Челябинской области 20 декабря было прекращено уголовное преследование редактора газеты «Правда города Златоуста» Валерия Ускова. Дело было возбуждено еще в октябре 2010 года. Тогда Усков был арестован и препровожден в СИЗО, где провел четыре с половиной месяца. Ему инкриминировалось нарушение пункта «в» части 2 статьи 282 УК РФ («Совершение действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам расы и национальности, совершенные публично или с использованием средств массовой информации организованной группой»). Конкретно же Усков проштрафился перед властью призывами к гражданам «не платить за некачественные услуги ЖКХ», перепечатками из федеральных оппозиционных изданий, публикациями слухов об «элите» Златоуста, попытками проанализировать миграционные течения, критикой деятельности правоохранительных органов и отдельных решений властей, конкретно мэра города. Однако после нескольких экспертиз все-таки выяснилось, что экстремизма в материалах газеты нет.

А вот Юрию Егорову из столицы Татарстана не повезло. Мировой суд судебного участка № 10 Советского района Казани вынес ему 9 июня обвинительный приговор по уголовному делу о клевете в адрес бывшего уполномоченного по правам человека в Республике Татарстан Р. Вагизова. Уволившийся по собственному желанию из аппарата уполномоченного в 2007 году блогер приговорен к шести месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком в полгода за высказывания в Интернете о деятельности Вагизова, в частности за сообщение о сомнительной, по его мнению, схеме распределения фонда заработной платы. Также суд постановил уничтожить компьютер Егорова как орудие преступления. На суд не произвели впечатления показания бывшего главного бухгалтера Вагизова. Г. Насибуллина сообщила суду, что лично Вагизов после ее прихода на работу предложил ей реализовывать схему, согласно которой она должна была оформлять на себя премии и отдавать их потом ему. После того как она дважды отказалась от реализации такой схемы, Вагизов начал выживать ее с работы.

В декабре произошла декриминализация статей о клевете и оскорблении, в связи с чем 14 декабря было прекращено уголовное преследование журналиста из Кемерово Александра Сорокина, которого обвиняли в клевете на губернатора А. Тулеева. А в Москве мировой суд 28 декабря прекратил уголовное дело в отношении сотрудника «Новой газеты» музыкального критика Артемия Троицкого по обвинению в оскорблении музыканта группы «Агата Кристи» В. Самойлова.

Не обошлось без странностей. В Горно-Алтайске в Верховном суде Республики Алтай завершился процесс по делу издателя газеты «Листок» Сергея Михайлова. Он обвинялся в клевете в адрес главы республики А. Бердникова (статья 129), возбуждении ненависти либо вражды (статья 282) и оскорблении представителя власти (статья 319). Сначала дело рассматривал городской суд, признавший Михайлова виновным в клевете и оправдавший журналиста по статьям о возбуждении ненависти и оскорблении представителя власти. Михайлов обжаловал это решение, и Верховный суд Республики Алтай оправдал его по всем статьям, но отказался отменить решение по гражданскому иску, в соответствии с которым Михайлов должен выплатить Бердникову 200 000 рублей за моральный ущерб (!).

В 2011 году число нарушений, связанных с изъятием тиражей, возросло вдвое.

Особенно рьяно изымались тиражи в преддверии выборов в Госдуму. Разумеется, это касается изданий, критиковавших партию власти. Особенно досталось газетам «Справедливой России». Только в Курганской области тиражи изымались четыре раза!

Не остались в стороне и другие издания.

В Воронеже вечером 18 ноября полиция забрала из типографии тираж оппозиционной газеты «Мы — граждане». По словам главного редактора издания Александра Болдырева, газету обвинили в нарушении правил предвыборной агитации. «Однако на самом деле тираж газеты арестован из-за критики губернатора, — сообщил редактор. — В частности, мы написали о громком деле государственного унитарного предприятия «Воронежинвест», которое представляло собой гигантский коррупционный механизм, в котором участвовали и прошлый губернатор области Кулаков, и нынешний — Гордеев, бывший тогда министром сельского хозяйства. Наконец, возглавлял «Воронежинвест» господин Нетесов, нынешний лидер воронежских «единороссов».

В Нефтекамске (Башкирия) 24 ноября был арестован тираж частной газеты «Вечерний Нефтекамск», в публикации которой говорилось о фактах коррупции и «распиле городского бюджета». Главный редактор газеты Эдвард Мурзин пояснил, что издание не заявлялось на участие в предвыборной агитации и не печатало агитационных материалов. «Свежий номер газеты, как и многие предыдущие, содержал ряд критических материалов о деятельности городской администрации, в т. ч. в нем описывалась схема обналичивания через фирмы-однодневки средств городского бюджета, а также была расшифровка выступления депутата Госдумы России Геннадия Гудкова с критикой в адрес «Единой России». Мы думаем, эти два обстоятельства стали причиной интереса силовиков к газете», — рассказал Мурзин. Он добавил, что в ходе текущей избирательной кампании это не первая попытка изъятия тиража «Вечернего Нефтекамска».

В Оренбургской области не попал к читателям тираж газеты «Яикъ» с материалом о супруге губернатора, которой удалось купить 20 соток земли в поселке Пригородный всего за полторы тысячи рублей.

В Барнауле произошло незаконное изъятие части тиража газеты «КонтинентСибирь». По словам заместителя главного редактора газеты Светланы Чистяковой, случилось это из-за статьи под названием «Не гражданин начальник». В ней сообщалось, что исполняющий обязанности руководителя Следственного комитета по Алтайскому краю Александр Пономарев не является гражданином России, и лишь в конце февраля 2011 года он получил вид на жительство в нашей стране.

В Калининграде сотрудники центра «Э» изъяли тираж газеты «Известия Калининграда» в 40 000 экземпляров. В номере было опубликовано открытое письмо президенту Медведеву с требованием отставки губернатора области Н. Цуканова.

В Санкт-Петербурге был изъят тираж журнала «Коммерсантъ Власть» с критической публикацией о деятельности губернатора В.Матвиенко. Кроме того, муниципальная газета округа «Петровский», где было опубликовано объявление о выборах с участием Матвиенко, стремящейся получить возможность стать спикером Совета Федерации, не дошла до читателей.

Продолжается поиск способа влияния на Интернет, где пока остается свобода слова. И основной целью акций был «Живой журнал», который подвергался DDoS-атакам чуть ли не ежемесячно.

Кроме него, жертвами DDoS-атак стали сайты: ИА «Хакасия», «Солнечногорская газета», «Ульяновск Onlne», rnagundareva.com, «Экологическая вахта по Северному Кавказу», ИА «Тульские новости», «НеСекретно», «Пермские соседи», «Русское Радио», «Русская служба новостей», радио «ХИТ FM», радио MAXIMM, радио DFM, радио Monte Carlo, «Новая газета», «Голос Ингушетии», блог РИА «Новости», газета «Анапа», «Город-Пень», интернет-СМИ «Уфимский журнал», «Банкфакс», РИА «ФедералПресс», «Мы можем.u», ИД «Коммерсант», Закс.Ру, Лениздат.Ру, «Новая газета в Петербурге», Slon.u, журнал «Большой город», «Журналист», he New mes, «Эхо Москвы», ресурс «ПабликПост», «Коммерсантъ», телеканал «Дождь», «Антикарусель», «Права человека в России», «Вестов.Инфо», «Ежедневный журнал», РИА «Дейта».

Особо стоит отметить такое нарушение, как задержание представителей прессы во время их работы на уличных акциях. Более того, уже стало традицией, что журналисты, освещающие мероприятия оппозиции, задерживаются в первую очередь (видимо, для того, чтобы подробная информация о событии не просочилась в СМИ). Не помогают ни жилеты с надписью «пресса», ни удостоверения журналистов, ни наличие профессиональной аппаратуры, ни ссылки на задание редакции, скорее наоборот — они указывают полицейским первоочередные цели.

В ходе разгонов декабрьских митингов только в Москве и Санкт-Петербурге было задержано 46 сотрудников СМИ.

В столице задержания проходили в режиме нон-стоп. Брали репортеров и по одному, и группами. По свидетельствам очевидцев, представителей прессы выдергивали из толпы при помощи «специально обученных искателей» — они в гражданской одежде ходили в толпе и давали команду полиции, кого надо «принимать». В общей сложности за три дня «приняли» 24 журналиста. «Гостеприимство» полиции на себе ощутили: Алексей Каменский, редактор Forbes.ru; Илья Варламов, независимый журналист; Лев Оборин, редактор журнала ollng Stone; Евгений Ершов, корреспондент газеты «Известия»; Константин Крылов, главный редактор интернет-портала «Агентство политических новостей»; Яна Макарова, корреспондент РИА «Новости», Григорий Назаренко, стажер РИА «Новости»; Максим Блант, обозреватель NEWSru.

com; Александр Черных, корреспондент «Коммерсанта»; Елена Костюченко, Аркадий Бабченко, журналисты «Новой газеты»; Божена Рынска, обозреватель «Газеты.ру»;

Анатолий Баранов, главный редактор ФОРУМа.мск.Ру; Роман Доброхотов, корреспондент Slon.ru; Дарья Корсунская, корреспондент euters, Илья Барабанов, журналист he New mes; Илья Азар, журналист «Ленты.ру»; Алексей Сочнев, редактор сайта Besttoday.u; Лаура Ильина, фотограф-фрилансер; Александр Уткин, фотограф газеты «Московские новости», Сергей Пономарев, фотограф Assocated Press;

Виктор Поляков и Дмитрий Лазарев, внештатные корреспонденты агентства «Ридус»;

Николай Галкин, фотокорреспондент журнала «Итоги».

В Санкт-Петербурге были задержаны 22 журналиста: Сергей Чевалков и Сергей Коньков, фотокорреспонденты Dp.ru; Денис Коротков, корреспондент «Фонтанки.Ру»;

Александр Петросян, фотокорреспондент «Коммерсанта»; Александра Конфисахор, корреспондент «Делового Петербурга»; Евгения Воронова, сотрудник Dp.ru; Алексей Дьяченко, корреспондент Закс.Ру; Александра Гармажапова, Ольга Мясникова, Олег Мухин, журналисты «Медиа-СПб»; Виктория Взятышева, корреспондент газеты n;

Владимир Быков, корреспондент РИА «Новости»; Александр Комельков, корреспондент газеты «Арсеньевские вести»; Александр Скобов, обозреватель «Граней.Ру»;

Артур Мамин, редактор газеты audeamus; Алла Максимова, корреспондент радио «Эхо Петербурга»; Кирилл Артеменко, корреспондент «Известий»; Тимур Зайнуллин, корреспондент «Интерфакса»; Василий Клепский и Андрей Вялов, корреспонденты журнала «Партия»; Андрей Захаров, журналист «Фонтанки.ру»; Александр Астафьев, внештатный корреспондент «Новой газеты».

Кого-то отпускали из автозаков и полицейских автобусов сразу после проверки документов, других везли в участок, где иной раз держали по несколько часов в нечеловеческих условиях. Так, журналист Аркадий Бабченко рассказал, что его и еще человек держали в ОВД «Даниловское» (Москва) в клетке 4 на 4 м. Там были и мужчины, и женщины. Сидеть или полулежать приходилось по очереди.

А иных при задержании еще и избили. В частности, 6 декабря на Триумфальной площади в Москве полицейскими был избит главный редактор ФОРУМ.мск.Ру Анатолий Баранов. «Нас избили и затащили в автозак. Очень болит голова. Сейчас везут в ОВД Хамовники», — сообщил он по телефону и отметил, что полицейские применили «инновационную» тактику «двойных избиений»: сначала бьют при задержании, продолжают избивать в автозаках. Среди пострадавших от рук полицейских оказался и корреспондент «Коммерсанта» Александр Черных. Его избили в автозаке и сломали телефон. До этого журналист успел сообщить в wtter: «Меня взяли и бьют сильно. Везут в Замоскворечье». По телефону он рассказал, что, когда начались задержания, он стоял у автозака с журналистским удостоверением в руке и демонстративно показывал, чтобы у полицейских не было вопросов. «Тем не менее ко мне подошли двое с полной экипировке — в шлемах и с дубинками. Один из полицейских неожиданно ударил меня по ноге и приказал убираться. Я ответил, что я журналист и на Триумфальной площади нахожусь по заданию редакции. «Ты здесь никто», — уточнил второй полицейский и ударил меня, снова по ногам. Затем меня взяли под руки и бросили в автозак, но не в отделение, где перевозят заключенных, а в так называемый стакан — небольшой отсек, где находятся охранники. Я пытался добиться от них, на каком основании меня задерживают. Один из них засмеялся: за сопротивление сотрудникам правоохранительных органов. Потом меня снова принялись бить по ногам.

Продолжалось это минуты полторы, я упал и лежал на полу. Тогда один из полицейских встал одной ногой мне на грудь, второй — на ноги и начал подпрыгивать на мне.

Затем те двое, что меня задерживали, вышли из автозака, захлопнули дверь, и машина поехала. Я поднялся, один из полицейских, оставшихся в стакане, поинтересовался, за что меня взяли. Я говорю: «Ни за что, я журналист». Он: «Покажи удостоверение».

Я показал. Они посовещались и говорят: «Выходи отсюда» — и остановили машину.

Отъехали мы недалеко — метров 600 от площади». Позднее ГУ МВД по г. Москве принесло свои извинения журналисту и пообещало провести служебное расследование. Пока о его результатах ничего не известно.

Отдельно стоит рассмотреть ситуацию, возникшую накануне и сразу после выборов в Госдуму. Уже давно не является секретом тот факт, что любые выборы сопровождаются вспышками скандалов, в т. ч. с участием СМИ. Однако декабрьская кампания даже на этом фоне выглядит необычно. В ход шли все средства. Были и нападения — 4 декабря на одном из участков Приморского района Санкт-Петербурга на корреспондента портала «МыМожем.Ру» Кристину Вангонен напал наблюдатель от партии «Единая Россия». Журналистов гоняли с избирательных участков, им отказывали в информации (в декабре зафиксировано рекордное число таких отказов — 94).

Изъятия тиражей не лояльных к власти изданий стали нормой, как и цензура — чего стоит одно только снятие с эфира телевизионных роликов оппозиционных партий по инициативе главы ЦИК В. Чурова! Он усмотрел в них нарушения, однако его оценку не разделила рабочая группа комитета по информационным спорам, в состав которой входят представители СМИ и экспертного сообщества. Особенно членов группы возмутил тот факт, что ролики снимались с эфира по личному указанию Чурова, а не по коллегиальному решению самой комиссии.

Отличилось и телевидение — только на Первом канале было замечено не менее пяти попыток цензуры, столько же — на НТВ. Выпускались издания-двойники, когото отключали от эфира, мешали распространению «неудобных» газет, а оппозиционным интернет-ресурсам противодействовали в работе.

Ну, а сразу после дня голосования — повальные задержания репортеров, работающих на уличных акциях протеста, прокатившихся по стране в связи с многочисленными нарушениями в ходе выборов.

В результате анализа данных о нарушениях прав журналистов и масс-медиа выявлены следующие тенденции:

1. По сравнению с недавним прошлым значительно возросло число нападений на журналистов (2011 — 82 случая, 2010 — 58, 2009 — 59). Происходили они везде — от Калининградской области до Курил, от Анапы и Дербента до Ухты (Республика Коми) и Ноябрьска (Ямало-Ненецкий автономный округ), однако большая их часть случилась в Москве (26 случаев). При этом безнаказанность преступлений против журналистов сохраняется.

2. Увеличилось число зафиксированных угроз, в т. ч. предшествующих нападениям. Возможно, это связано с тем, что на эти инциденты стали больше обращать внимания, поскольку выяснилось, что они очень часто не остаются без последствий.

3. Не снижается количество уголовных дел против прессы, а вместо уходящих в прошлое «клеветы» и «оскорбления» все активнее используется «антиэкстремистская» статья 282 УК РФ. Важно отметить, что этот вид давления на СМИ опасен не столько обвинительными приговорами (как правило, они не связаны с лишением журналистов свободы, хотя и такие случаи бывают), сколько тем, что сам факт наличия уголовного дела в отношении журналиста или СМИ вынуждает их быть менее активными, не рисковать.

4. Также растет число случаев цензуры, которую стало модно камуфлировать под понятие редакционной политики. Особенно усердствуют в этом федеральные телеканалы.

5. Большой проблемой стали увольнения редакторов районных газет, которые, как правило, происходят после смены местной власти. И хотя довольно часто уволенным удается восстановиться на работе через суд, в дальнейшем они продолжают испытывать на себе давление чиновников, и зачастую дело завершается уходом редактора.

6. Эффективным средством давления на Интернет-ресурсы стали DDoS-атаки, коатаки, торые, похоже, стали главным оружием в борьбе против свободы слова в Интернете.

7. Зафиксирован резкий рост числа нарушений прав журналистов и прессы в ходе кампании по выборам в Госдуму.

8. Иски о защите чести и достоинства. Суммы требуемых чиновниками компенсаций морального вреда все время повышаются: 20 лет назад им хватало 100 000 рублей, затем аппетит возрос до 500 000, сейчас — 1 000 000 и более. При этом их исковые требования на порядок выше, чем у простых смертных. И пока они у власти, иски удовлетворяются. Но ситуация чудесным образом меняется, когда они уходят в отставку, примером чему служит история с бывшим мэром Москвы Ю. Лужковым — в бытность свою у власти он не проигрывал ни одного суда, однако потеряв ее, он все чаще встречает отказы в исках.

9. Есть и положительные моменты — почти прекратились нападения на редакции.

Ситуация со свободой слова в России остается непростой. В этих условиях может представлять интерес проект «Россия — конфликты в СМИ» (http://medaconflctsnrussa.

org), в осуществлении которого принимают участие Международная федерация журналистов, Союз журналистов России и Фонд защиты гласности. Проект представляет собой постоянно пополняющуюся базу данных, в которую включены несколько видов нарушений прав журналистов и СМИ.

Этот ресурс создан для того, чтобы пользователь имел возможность составить собственное представление о положении масс-медиа в России. Учтены далеко не все виды давления на представителей СМИ и редакции, а только те, что представляются особенно важными, впрочем, не исключается расширение этого списка в перспективе, если будет такая возможность или необходимость.

Идея создания подобного ресурса возникла после того, как была запущена база данных «Журналисты, погибшие в России», ведь убийство — далеко не единственный способ давления на журналистов. Сначала были отобраны еще пять видов давления, которые показались наиболее опасными и существенными. А потом добавились и угрозы. Как показал анализ уже внесенных в базу сведений, они очень часто предшествуют нападениям. А если нападение и не состоялось, эта форма давления все равно очень эффективна.

Таким образом, в настоящее время в базу данных введены шесть видов нарушений (нападения, цензура, задержания, уголовное преследование, увольнения, угрозы).

База позволяет быстро собрать нужную информацию по разным параметрам: по видам нарушений, по субъектам федерации, по временным отрезкам, и т. д.

Представленные в базе сведения получены в результате мониторинга нарушений прав прессы и в значительной степени основываются на сообщениях корреспондентов ФЗГ из регионов России. Эти сообщения имеют особую ценность не только в силу их эксклюзивности, но и потому, что информация с мест позволяют составить более полную и объективную картину, а не ограничиваться только проблемами столичных городов. К тому же эти сведения дают возможность своевременно вмешаться в ситуацию.

Разумеется, в базе данных не могут быть отражены все без исключения инциденты, однако имеющиеся сведения уже позволяют проводить анализ ситуации и отслеживать тенденции.

Среди главных целей создания ресурса — борьба с безнаказанностью преступлений против прессы. База данных позволяет отслеживать конфликты, имеющие развитие (среди них — расследование нападений на журналистов, их уголовное преследование, незаконные увольнения, цензура). В дальнейшем планируется рассылка запросов правоохранителям о ходе расследований, о мерах по восстановлению законности.

Это позволит активнее контролировать работу правоохранительных органов, а также стимулировать их, в т. ч. обращениями журналистского сообщества.

Данными из базы могут пользоваться не только профессиональные журналисты.

Она предназначена также для правоохранителей, правозащитников, блогеров, экспертов, студентов факультетов журналистики — для всех, кого она заинтересует.

В заключение — статистические данные о конфликтах с участием СМИ на территории Российской Федерации в 2011 году:

• случаи гибели журналистов — 6;

• нападения на журналистов — 82;

• нападения на редакции — 4;

• попытки цензуры — 52;

• уголовные преследования журналистов и СМИ — 42;

• увольнения редактора, журналиста — 28;

• случаи задержания — 132;

• отказы журналистам в доступе к информации — 404;

• угрозы в адрес журналистов и СМИ — 66;

• отказы от тиражирования (распространения) СМИ — 27;

• отключения от эфира, прекращение вещания — 11;

• прекращение выхода СМИ — 23;

• изъятия (скупка, арест) тиража — 50;

• препятствование деятельности интернет-изданий — 76;

• выход изданий-двойников — 15;

• изъятие / повреждение фото- видео- и аудиоаппаратуры и компьютеров — 25;

• административное давление (внеочередные проверки СЭС, пожарных, налоговых и др. служб) — 26;

• иные формы давления и нарушения прав журналистов — 316.

Более подробную информацию см. в Интернете по адресу: http://medaconflctsnrussa.org; http://www.gdf.ru/murdered_ journalsts; http://www.gdf.ru/attacks_on_ journalsts; http://www.gdf.ru/montorng.

СВОБОДА УБЕЖДЕНИЙ, СОВЕСТИ И РЕЛИГИИ

Свобода совести относится к важнейшим ценностям современности, основным демократическим правам и свободам человека. В соответствии со статьей 28 Конституции РФ «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Статья 14 декларирует: «1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Часть 2 статьи 19 органично дополняет: «Государство гарантирует равенство прав и свобод гражданина независимо от … отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».

Конституция РФ подтвердила в качестве правовой основы такие нормы, как идеологическое многообразие (часть 2 статьи 13), равенство прав и свобод человека и гражданина вне зависимости от их отношения к религии, убеждений, запрет любых форм ограничения прав граждан по признакам религиозной принадлежности (часть 2 статьи 19).

В части 2 статьи 29 подчеркнуто: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие … религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда … религиозного … превосходства». Кроме того, в части 3 статьи 59 установлено:

«Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой».

Заслуживает внимания часть 2 статьи 55, где закреплено следующее: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Реальное применение этой нормы напрямую зависит от развитости принципов соответствующих прав и свобод. Тем не менее следует констатировать, что применительно к праву на свободу совести в РФ она не работает.

Законы, в той или иной мере ущемляющие права и свободы личности, издаются как на федеральном, так и региональном уровнях.

По мнению автора, свобода совести как свобода мировоззренческого выбора является основой свободы как таковой, системообразующим правом в системе прав человека. Представляется не вполне корректным говорить, что одно право является более важным по сравнению с другим. Но без должной реализации свободы совести вся система прав человека подвержена угрозам. Попрание свободы совести сопровождается повышением рисков перехода к безальтернативной политической системе, авторитаризации власти, массовым нарушениям прав человека, росту ксенофобии, нетерпимости, дискриминации и насилию на их почве. Именно это происходит в России.

По мере трансформации правовых и политических систем теоретико-правовое понятие и содержание свободы совести воспринимает общенаучную тенденцию к расширению, освобождаясь от привязки к юридически неопределенным понятиям «религия», «вероисповедание». Свобода совести стала рассматриваться через призму прав и свобод человека, выступая в качестве юридической основы свободы личности.

Современное понимание свободы совести включает в себя все многообразие форм систем мировоззренческой ориентации. Так как правового определения религии не существует, то свободу вероисповедания следует рассматривать как целиком поглощенную свободой совести и ставшей ее составной частью.

Свобода совести — системообразующее право в системе прав человека, основополагающее неотъемлемое право каждого на удовлетворение мировоззренческой потребности, придающей смысл существованию на основе свободного мировоззренческого выбора, а также правомерного поведения, основанного на упомянутом выборе без ограничения в других гражданских правах и свободах или их утраты. Содержание свободы совести включает в себя право индивидуально и/или совместно с другими свободно формировать, выбирать, менять, распространять убеждения и действовать в соответствии с ними, не ущемляя свободы и личного достоинства других. Свобода совести является стержнем идентичности человека. Можно сказать, что это право быть человеком. Свободный мировоззренческий выбор является основой свободного политического выбора, правовой демократии и социального государства. От реализации этого системообразующего права зависят возможности индивида стать личностью, преодолевать нарастающую дихотомию между научно-техническим прогрессом и природой человека, а также способность государства к устойчивому развитию без социальных взрывов и потрясений. В глобальном контексте реализация свободы совести является необходимым условием преодоления разобщенности человечества, международной интеграции и решения глобальных проблем, стоящих перед человечеством 1.

В юридическом плане свобода совести рассматривается как правовой институт, то есть как совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения, которые возникают в процессе осуществления этой свободы 2. Иными словами, правовой институт свободы совести выступает юридическим измерением данной свободы.

Самыми очевидными показателями состояния с реализацией свободы совести и свободы вероисповедания являются многочисленные нарушения прав индивидов и религиозных объединений, которые проявляются в форме дискриминации, нетерпимости, ксенофобии и насилия на их почве.

Под нетерпимостью и дискриминацией по признакам религии или убеждений принято понимать любое различие, исключение, ограничение, или предпочтение, основанное на религии или убеждениях и имеющее целью или следствием уничтожение или удаление признания, пользования или осуществления на основе равенства прав человека и основных свобод 3.

См.: Бурьянов С. А. Правовые основания, сущностное содержание и гарантии свободы совести // Государство и право. 2001. № 2; Его же. Проблемы совершенствования нормативно-правовой базы реализации права на свободу совести в контексте глобализации // Там же. 2002. № 10.

Рудинский Ф. М. Закон, религия, правонарушения. Волгоград, 1971; Рудинский Ф. М. Наука прав человека и проблемы конституционного права. М.: ЗАО ТФ «МИР», 2006. С. 570.

Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии и убеждений (провозглашена резолюцией 36 / 55 Генеральной ассамблеи ООН от 25 ноября 1981 г.) // Международные акты о правах человека. Сб. док. — М.: Изд-во НОРМА, 2000. С. 132—134.

Понятие «ксенофобия» теоретически разработано крайне слабо и в правовой системе России не применяется. Соответственно, взаимосвязь противоправных деяний и ксенофобских взглядов, под которыми они совершены, не всегда очевидна и вопрос корректности ее выявления является дискуссионным. Принято считать, что ксенофобия — это ненависть, нетерпимость или неприязнь к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному 1. По мнению автора, с юридической точки зрения более корректно использовать понятие дискриминация, нетерпимость и ксенофобия «по признакам мировоззренческой принадлежности», вместо распространенного «по признакам религии или убеждений».

Данный подход основан на осознании отсутствия правового понятия «религия»

и узости понятия «убеждения». Подразумевается, что мировоззрение — это система взглядов на мир и место в нем человека, на отношение человека к окружающей его действительности и к самому себе, а также обусловленные этими взглядами основные жизненные позиции людей, их идеалы, убеждения, принципы, ценностные ориентации. Соответственно, убеждение — это элемент мировоззрения, придающий личности или социальной группе уверенность в своих взглядах, знаниях и оценках действительности.

Светскость государства, закрепленная в статье 14 Конституции РФ, является важнейшей гарантией реализации свободы совести и защиты от дискриминации.

По мнению автора, светское государство — мировоззренчески нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакое мировоззрение в качестве официальной идеологии, обеспечивающее каждому возможность свободного мировоззренческого выбора. Светскость государства подразумевает его индифферентность в мировоззренческой сфере, то есть отказ от специального контроля (невмешательство при условии соблюдения закона), неидентификацию (в силу невозможности создания научных критериев), отказ от специальных привилегий, отделение и равноудаленность от мировоззренческих организаций. Соответственно, нарушение принципа светскости дезавуирует как отдельные виды гарантий реализации свободы совести, так и систему гарантий в целом. В Российской Федерации нарушение конституционного принципа светскости государства проявляется в форме клерикальной идеологизации органов власти и государственного управления, силовых структур, государственной системы образования.

Клерикальная идеологизация государства — нарушение мировоззренческого нейтралитета, выражающиеся в сращивании институтов государства с одной из конфессий, доктринальные установки которой используются в качестве государственной идеологии.

Принцип светскости (мировоззренческого нейтралитета) государства как гарантия реализации свободы совести несовместим с выстраиванием иерархии религиозных объединений на основе дискуссионных в религиоведческих науках и заведомо неправовых понятий-противопоставлений «традиционные религии (религиозные организации)» — «нетрадиционные религии (религиозные организации)» — «секты», а применительно к исламу — «традиционный ислам» — «нетрадиционный ислам» — «ваххабизм».

Курс «Права человека». Учеб. пособие для сотр. аппаратов уполномоченных и комис. по правам человека в Российской Федерации. М.: МХГ, 2005. С. 136.

Принцип светскости (мировоззренческого нейтралитета) государства несовместим с борьбой государства за «духовную безопасность», с «социально опасными религиями», «религиозным экстремизмом», «исламским терроризмом». Подразумевается, что пресечение противоправных деяний должно осуществляться средствами уголовной юстиции, вне зависимости от того, какой ширмой упомянутые деяния прикрываются.

Принцип светскости (мировоззренческого нейтралитета) государства несовместим со специальным правовым регулированием «религиозной», в т. ч. «миссионерской» деятельности. Деятельность соответствующих объединений должна регламентироваться на общих с общественными некоммерческими объединениями правовых основаниях.

Соглашения (договоры) государственных органов различных уровней и религиозных организаций находятся вне правового поля и должны быть отменены, поскольку противоречат конституционному принципу светскости государства и равенства религиозных объединений перед законом, а нередко непосредственно направлены на неправомерное ограничение свободы совести.

Принцип светскости государства распространяется на государственную (муниципальную) систему образования, которая в соответствии с Конституцией РФ и действующим законодательством должна быть мировоззренчески нейтральной. Это значит, что религиозное (конфессионально ориентированное) образование как в стенах государственной (муниципальной) школы, так и вне ее должно быть добровольным и финансироваться за счет самих верующих и религиозных организаций.

Рассмотрение вопроса введения в Вооруженных силах РФ института армейских и флотских священнослужителей также представляется крайне актуальным, поскольку президент РФ Д. Медведев на встрече с лояльными религиозными лидерами 21 июля 2009 года принял соответствующее решение. В качестве обоснования введения антиконституционного института армейских священнослужителей послужило то, что Министерство обороны РФ, по словам президента, уже давно и плодотворно сотрудничает с основными религиозными объединениями России 1. Автор солидаризуется с сопредседателем Института свободы совести С. Мозговым, который еще до появления законопроекта «О военных священниках» разъяснил причины, по которым он не может быть принят, а сама идея введения института войсковых священников — неприемлема для современной России 2.

С проблемами научно-теоретического уровня тесно связаны проблемы научного сообщества и чрезмерного влияния религиоведения (религиоведов), а также экспорт соответствующего (религиоведческого и так же юридически некорректного) понятийного аппарата.

По мнению автора, религиоведение должно отказаться от проблематики свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями. Слишком велико ее влияние на судьбу России и слишком много нерешенных проблем у религиоведческой науки и религиоведческого сообщества. Это значит, что говорить о формировании «правового религиоведения» («религиозного правоведения») некорректно в принципе.

Патриарх Кирилл принял участие в совещании религиозных лидеров и министров у президента РФ // Портал-Credo.ru. 2009. 21 июля.

Мозговой С. А. Комиссары в рясах // Портал-Credo.ru. 2005. 29 нояб., 1 дек.

Автор неоднократно писал о необходимости системной научно-методологической работы с целью обеспечения гарантий реализации свободы совести в соответствии с Конституцией России и нормами международного права. Необходима выработка принципиально новой стратегии для решения многочисленных методологических и терминологических проблем в сфере свободы совести, что возможно только на основе коренной научной ревизии и реформы основополагающих принципов и понятийного аппарата 1.

Объективным препятствием на пути выработки эффективной стратегии реализации свободы является доминирование на российском и международном уровнях официальных и конфессионально ориентированных структур, лоббирующих интересы власти и корпораций 2.

Известны случаи цензуры и препятствий научному обмену со стороны конфессионально ориентированных структур, позиционирующих себя в качестве научных.

В данном контексте необходимо формирование независимого междисциплинарного научного сообщества.

Среди проблем научно-теоретического и образовательного уровней, требующих срочного решения, можно выделить следующие:

• подмена свободы совести, имеющей отношение к каждому человеку, свободой вероисповедания (религии), актуальной только для верующих;

• использование в системе права некорректного с юридической точки зрения разделительного принципа «верующий — неверующий»;

• отсутствие единого максимально широкого определения и содержания свободы совести, свободного от привязки к юридически неопределенному термину «религия»;

• отсутствие единого правого понимания принципа светскости государства;

• некорректная научная легитимация в качестве юридического понятийного аппарата понятий «секта», «ваххабизм», «экстремизм», «экстремистская литература», «духовная безопасность», «традиционные религиозные организации», «нетрадиционные религиозные организации», «традиционный ислам», «нетрадиционный ислам», «миссионерская деятельность» и др.;

• некорректная научная легитимация связи противоправной деятельности с мировоззренческой сферой, что, в частности, проявляется в понятиях «религиозные преступления», «религиозный экстремизм», «религиозный терроризм», «исламский экстремизм», «исламский терроризм» и др.;

• научная легитимация юридически некорректной религиоведческой экспертизы и прочих органов по делам религий;

• научная легитимация антиконституционной идеи введения преподавания конфессионально ориентированных дисциплин в рамках государственной системы образования;

См.: Бурьянов С. А. Реализация конституционной свободы совести и свободы вероисповедания в Российской Федерации. Монография. М.: ЗАО «ТФ «МИР», 2009; Его же. Новая парадигма реализации свободы совести // Современное право. 2003. № 5, 7.

Бурьянов С. А. Системная коррупция в области отношений государства с религиозными объединениями. Подходы к определению понятия, форм и основных характеристик // Право и жизнь. 2003. № (5), 58 (6). L: http://portal-credo.ru/ste/?act=lb&d=441; http://www.portal-credo.ru/ste/?act=news&d= 31&type=vew.

• научная легитимация антиконституционной идеи введения института войсковых священников в Вооруженных силах России:

• распространение через государственную (муниципальную) систему образования подходов, направленных на воспроизводство нетерпимости и дискриминации по мотивам религии или убеждений.

С целью поиска стратегических направлений преодоления кризиса научного понимания свободы совести представляется актуальным комплексная научно-теоретическая разработка широкой концепции свободы совести, состоящей из следующих блоков:

1) разработка современной теоретико-правовой модели свободы совести на основе новой парадигмы, устраняющей противоречия основополагающих принципов и понятийного аппарата;

2) реформирование универсальных международно-правовых стандартов в сфере свободы совести на основе современной теоретико-правовой модели;

3) реформирование региональных международно-правовых стандартов в сфере свободы совести на основе современных теоретико-правовой модели и универсальных международно-правовых стандартов;

4) реформирование национальных правовых институтов свободы совести на основе современных теоретико-правовой модели и международно-правовых стандартов;