На правах рукописи

РУНОВСКИЙ Артур Владимирович

ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ФОРМ

ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА

ПО ДЕЛАМ ПУБЛИЧНОГО ОБВИНЕНИЯ

12.00.09 - уголовный процесс, криминалистика;

оперативно-розыскная деятельность

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Москва - 2012 2

Работа выполнена в Московской академии экономики и права

Научный руководитель: Зайцев Олег Александрович, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор

Официальные оппоненты: Гриненко Александр Викторович, доктор юридических наук, профессор, Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел РФ, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики;

Терехов Алексей Юрьевич, кандидат юридических наук, Московский университет Министерства внутренних дел России, старший преподаватель кафедры уголовного процесса

Ведущая организация: Нижегородская академия МВД России

Защита состоится 11 мая 2012 г. в 17 часов на заседании диссертационного совета Д 521.023.02, созданного на базе Московской академии экономики и права по адресу: 117105, Москва, Варшавское шоссе, д. 23, зал диссертационных советов.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской академии экономики и права.

Автореферат разослан « 10 » апреля 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор юридических наук, доцент Ю.С. Харитонова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. В последние годы все чаще встает вопрос о необходимости модернизации досудебного производства, включая дифференциацию его форм. Предпринимаемые законодателем до последнего времени шаги не столько способствовали разрешению назревших проблем, сколько их обостряли. В качестве примера можно привести не вполне удачную попытку сокращения процессуальных полномочий прокурора по надзору за предварительным следствием. Другим примером могут служить последние изменения института возбуждения уголовного дела, который утратил свою правовую идентичность. В результате последних изменений уголовно-процессуального законодательства институты досудебного производства по уголовному делу все менее отвечают требованиям ст. Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1.

В настоящее время готовится создание сокращенной формы уголовного судопроизводства2, обсуждается возможность других нововведений (напр., возврат прокурору полномочий на возбуждение уголовного дела). Все больше настораживает вероятность создания единого следственного органа, который распространил бы свою юрисдикцию на все уголовные дела, подследственные следственным аппаратам различных ведомств, существующих сейчас. Некоторые ученые-юристы предлагают восстановить понятие «всестороннего, полного, объективного расследования», якобы выполняемого следователем, вывести следователя из состава стороны обвинения, восстановить институт дополнительного расследования3. Такого рода «реформы» усугубят существующие недостатки, и в конце концов могут привести к серьезным Далее – УПК РФ или Кодекс.

См.: Проект Федерального закона № 632173-5 «О внесении изменений в Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института сокращенной формы уголовного судопроизводства» (ред., внесенная в ГД ФС РФ).

См.: URL: www.ng.ru/politics/2012-01-18/1_sledovateli.html.

сбоям правоохранительного механизма.

Подлинная реформа досудебного производства должна носить комплексный характер модернизации уголовной полиции. В этом смысле принятие Федерального закона «О полиции» было первым шагом. Вторым шагом должно быть изменение формата правовой деятельности уголовной полиции.

На повестке дня стоят такие проблемы, как деформализация доказывания, в том числе решение проблемы так называемой «доследственной проверки»;

ликвидация стадии возбуждения уголовного дела, создание сокращенного (суммарного) производства, восстановление прокурорского надзора.

Не случайно в последнее время руководство страны демонстрирует осознание необходимости реформ досудебного производства. Президент России Дмитрий Медведев поставил вопрос о совершенствовании уголовнопроцессуального законодательства Российской Федерации в части, касающейся уточнения процедуры доследственной проверки материалов; введения упрощенной формы досудебного производства по преступлениям небольшой и средней тяжести, предусмотрев при этом критерии отнесения преступлений к данной форме производства.

Опыт зарубежных стран, а также опыт самой России подсказывает вариант реформы досудебного производства по делам публичного обвинения – это создание классического полицейского дознания. Досудебное уголовное преследование есть деятельность по своей природе полицейская независимо от того, каким конкретно ведомством она осуществляется.

Важность разрешения вышеуказанных проблем, острая необходимость их теоретического осмысления и недостаточно отвечающая потребностям практики степень их изученности определяют актуальность настоящего диссертационного исследования.

Степень научной разработанности темы диссертационного исследования. Проблема единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы давно привлекала отечественных ученых-процессуалистов. У ее истоков стояли П.Ф. Пашкевич, А.С. Кобликов, А.П. Гуляев, Р.Д. Рахунов, В.Т. Томин, М.С. Строгович, И.Л. Петрухин, М.А. Чельцов и другие корифеи советской науки. В последующем ей были посвящены десятки, если не сотни работ таких известных ученых, как В.А. Азаров, А.С. Александров, Н.С. Алексеев, А.Д. Бойков, О.В. Волынская, Л.В. Головко, В.Н. Григорьев, А.В. Гриненко, О.А. Зайцев, В.В. Кальницкий, Л.Д. Кокорев, А.В. Ленский, С.П. Лонь, П.А. Лупинская, Н.С. Манова, Л.Н. Масленникова, С.А. Маршев, В.Н. Махов, В.В. Николюк, В.Н. Протасов, Н.В. Радутная, Р.Д. Рахунов, Х.У. Рустамов, М.К. Свиридов, А.В. Смирнов, Т.В. Трубникова, О.В. Химичева, С.С. Цыганенко, С.П. Щерба, Ю.К. Якимович, М.Л. Якуб и др.

Несмотря на успехи в проработке технических деталей, концептуально проблема дифференциации форм досудебного производства до сих пор не решена. В настоящее время возникла необходимость дифференциации форм досудебного производства, однако весь вопрос состоит в том, какой должна быть базовая модель для дифференциации. До последнего времени в качестве основы дифференцирования предлагалась следственная форма. Между тем плодотворное решение проблемы дифференциации форм досудебного производства может состояться только при условии системной реформы всего досудебного производства по модели «полицейского дознания».

Отличие настоящего исследования состоит в том, что в нем проблема дифференциации решается в контексте реформы предварительного расследования. В диссертации раскрывается авторский подход к развитию полицейского дознания. В качестве одного из основных вопросов в ней является анализ законопроекта сокращенного уголовного судопроизводства. Одновременно системному анализу подвергаются все последние изменения процедуры возбуждения уголовного дела, конфигурация отношений субъектов досудебного производства.

Объектом диссертационного исследования являются закономерности дифференциации правовых форм досудебного производства по делам публичного обвинения.

процессуального права, касающиеся дифференциации форм досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения, теоретические воззрения на разрабатываемую проблему, правоприменительная практика, отраженная в уголовных делах и иных материалах.

Целью диссертационного исследования является выявление закономерностей в дифференциации форм уголовного судопроизводства, а также выработка предложений по созданию базовой модели досудебного производства по уголовному делу и ее модификаций.

Задачи диссертационного исследования определяются в соответствии с поставленной целью, в их число вошли:

изучение научных воззрений на проблему дифференциации форм уголовного судопроизводства;

сравнительно-правовой анализ законодательств различных стран, регулирующих сокращенные формы уголовного судопроизводства;

внесение нового идеологического содержания в учение о дифференциации, оптимизации процедур досудебного производства;

обоснование необходимости системной реформы досудебного производства по уголовным делам;

критический анализ законопроектов по созданию сокращенного дознания и преобразований правового режима доследственной проверки;

обоснование полицейского дознания как базовой формы досудебного производства;

предложение авторской модели суммарного производства по уголовному делу;

изучение правоприменительной практики на предмет выявления эффективности существующих форм предварительного расследования;

разработка конкретных предложений, направленных на усовершенствование нормативного урегулирования досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения.

Методологическая база диссертационного исследования представлена общенаучным методом диалектического материализма и частными методами научного познания: индуктивным, дедуктивным, анализа, синтеза, историческим, социологическим, структурно-функциональным, статистическим, сравнительным и др.

Теоретической основой исследования послужили наработки отечественной науки уголовно-процессуального права, других отраслей права, а также ряда гуманитарных наук.

В качестве нормативно-правовой базы исследования послужили Конституция РФ, международные правовые акты, действующее российское уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, иные законодательные акты, имеющие отношение к предмету исследования. В работе также были использованы ранее действовавшие источники отечественного уголовно-процессуального права, источники уголовно-процессуального права ряда европейских государств.

Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения 118 уголовных дел, производство по которым осуществлялось в правоохранительных органах Центрального, Северо-Западного, Приволжского федеральных округов в 2008–2012 годах. В ходе исследования были опрошены 111 федеральных и мировых судей, 129 прокуроров, 147 следователей и дознавателей, а также 156 оперуполномоченных в Центральном, Приволжском, Северо-Западном федеральных округах.

Научная новизна диссертации определяется нормативным материалом, который еще не был предметом научного анализа, а также новым методологическим подходом к пониманию проблемы единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы. На основе изучения научных воззрений на проблему дифференциации форм уголовного судопроизводства, а также сравнительно-правового анализа законодательства различных стран, регулирующих сокращенные формы уголовного судопроизводства, соискатель внес новое идеологическое содержание в учение о дифференциации, оптимизации процедур досудебного производства; обосновал необходимость системной реформы досудебного производства по уголовным делам; разработал авторскую модель суммарного производства; обосновал полицейское дознание как базовую форму досудебного производства; разработал конкретные предложения, направленные на усовершенствование нормативного урегулирования досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения.

О научной новизне исследования свидетельствуют основные положения, выносимые на защиту.

1. Существует диалектическая взаимосвязь между формой и содержанием досудебного производства в уголовном процессе. В состязательной форме содержанием досудебного производства является деятельность сторон по подготовке к уголовно-правому спору по существу основных вопросов уголовного дела. Содержанием деятельности стороны обвинения является уголовное преследование, включающее выявление, расследование и раскрытие преступления, изобличение лица, совершившего преступление, полученными доказательствами. Следственная форма предопределяет структуру и содержательную составляющую досудебного производства: равноправия сторон нет, и орган предварительного расследования выступает одновременно в двух лицах, а именно: как орган уголовного преследования и как орган расследования.

2. Тезис об объективности предварительного расследования несостоятелен, что подтверждается историческим опытом России и других государств. Предварительное следствие не может считаться образцовым форматом досудебного производства, гарантом единства процессуальной формы досудебного производства. Предъявление обвинения, прекращение уголовного дела (преследования) во внесудебном порядке, доминирование следственного способа получения допустимых уголовно-процессуальных доказательств - все эти атрибуты предварительного следствия подлежат отмене.

3. Структуру досудебного производства образуют система правовых отношений между его участниками. Вертикальные связи характеризуют отношения между участниками процесса, с одной стороны, и горизонтальные – между участниками разных сторон и судом. Для структуры внутренней организации процессуальной деятельности участников стороны обвинения определяющее значение имеет модель обвинительной власти, которая воспроизводит в уголовно-процессуальной плоскости принцип разделения властей правового государства.

4. Существующая структура досудебного производства подлежит системному преобразованию. Стадия возбуждения уголовного дела является искусственным разделением единого досудебного производства, осуществляемого органами обвинительной власти государства. Поэтому необходимо отказываться не столько от конструкции возбуждения уголовного дела, сколько от концепции возбуждения уголовного дела как акта, отделяющего «непроцессуальную» деятельность от деятельности «процессуальной». Существующие две досудебные стадии должны быть заменены «полицейским дознанием» в качестве основной формы досудебного производства по делам публичного обвинения. В полицейское дознание следует включить деятельность по принятию, регистрации, проверке первоначальной информации о признаках преступления; административно-правовую и оперативнорозыскную деятельность; а также уголовно-процессуальную деятельность (дознание в его современном понимании). Акт «возбуждения уголовного преследования» должен пониматься не в качестве акта, открывающего уголовный процесс, а в качестве акта, составляемого прокурором (или по его поручению органом дознания) по итогам полицейского дознания при наличии оснований для передачи дела в суд.

5. Ликвидация института возбуждения уголовного дела должна сопровождаться деформализацией доказательственной деятельности сторон по получению источников сведений, которые формируются в доказательства только по результатам судебного доказывания в условиях состязательности. Через упразднение стадии возбуждения уголовного дела как своего рода раздела между доследственной проверкой и собственно предварительным расследованием, решается проблема слияния оперативно-розыскной деятельности, административно-правовой и досудебной уголовно-процессуальной процедуры публичного доказывания.

6. Деятельность обвинительной власти в ходе досудебного производства не может быть никакой иной, кроме как полицейской. Функции прокуратуры, полиции и суда должны быть разделены, но при этом органы полиции выявляют, раскрывают и расследуют преступления под руководством и надзором прокуратуры. Прокурору следует выступать посредником между полицией и судебной властью, переводя результаты полицейского дознания в судебную, уголовно-процессуальную плоскость, где они становятся предметом исследования со стороны защиты.

7. Полицейское дознание – это такая форма досудебного производства, содержанием которой является деятельность уголовной полиции по выявлению и раскрытию преступлений, изобличению виновных в их совершении путем проведения оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий и иных, предусмотренных законом действий. Фактический материал, полученный уголовной полицией в рамках досудебного производства, представляется суду обвинителем для исследования с участием защиты и формирования юридического основания для привлечения к уголовной ответственности виновника преступления.

8. Формат полицейского дознания под процессуальным руководством прокурора соответствует состязательной модели судопроизводства и обеспечивает, с одной стороны, эффективность публичного уголовного преследования, а с другой – гарантирует права личности. Гарантией соблюдения полицией прав личности при осуществлении уголовного преследования является не формальный акт о возбуждении уголовного дела, а такие процессуальные институты, как институт судебного контроля, институт прокурорского надзора, институт допустимости доказательств, состязательность, непосредственность и гласность исследования доказательств, полученных сторонами и судом и пр.

9. На платформе полицейского дознания как базового формата досудебного производства может производиться дифференциация как в сторону усложнения формы – предварительное следствие, так и в сторону упрощения - суммарные производства. Предварительное следствие как усложненная процедура досудебного производства должно осуществляться квазисудебным органом в отношении специальных субъектов, когда уголовное преследование требует особой процедуры снятия иммунитета и т.п.

10. Дифференцировать полицейское дознание можно по уголовноправовым и процессуальным (техническим) критериям. Создание упрощенных форм дознания является неизбежным ввиду стирания принципиальных граней между уголовными преступлениями и административными правонарушениями. Суммарное досудебное производство в виде сокращенного полицейского дознания должно сводиться к составлению протокола о совершенном преступлении (по аналогии с протоколом об административном правонарушении, в этом плане должна происходить унификация формы). В этом протоколе следует отражать результаты проверки сообщения о преступлении небольшой или средней тяжести и признание обвиняемым своей вины; к нему необходимо прилагать материалы, подтверждающие утверждение о совершении обвиняемым преступления. Разумный срок от момента поступления сообщения о преступления в орган полиции до составления протокола и направления его в суд можно сформулировать таким образом: «не позднее следующих суток». Протокол подписывается сторонами и утверждается начальником органа дознания.

Обвинение по таким делам может поддерживаться представителем органа дознания по поручению прокурора или прокурором.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке предложений по решению проблемы дифференциации форм досудебного производства по делам публичного обвинения, а также в развитии дискуссии о путях модернизации досудебного производства по уголовным делам.

Практическая значимость диссертационных результатов состоит в выработке рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регулирующего досудебное производство по делам публичного обвинения. Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы при обсуждении законопроектов о сокращенных формах уголовного судопроизводства, а также в учебном процессе юридических вузов.

Апробация результатов исследования происходила в форме обсуждения полученных результатов на теоретических и научно-практических конференциях, подготовки научных публикаций, внедрения соответствующих научных разработок в учебный процесс и деятельность правоохранительных органов по расследованию дел публичного обвинения.

Основные положения диссертации докладывались на межвузовских научных конференциях, которые проводились в 2010–2012 годах, использованы в учебном процессе Московской академии экономики и права и Нижегородской академии МВД России, а также в практической деятельности ГУВД по г. Москве и Московской Коллегии адвокатов «Правовые решения».

Результаты исследования нашли отражение в 5 научных публикациях автора, из них в 2 изданиях, рекомендованных ВАК.

Объем и структура диссертации соответствуют нормативным требованиям, предъявляемым к кандидатской диссертации.

Структура работы определяется целью и задачами исследования и состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

обосновывается степень разработанности проблемы, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, выделяются его методологические и теоретические основы, научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость, а также приводятся данные об апробации результатов исследования.

Первая глава «Теоретико-методологический аспект проблемы дифференциации форм досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения» содержит три параграфа, в которых анализируются вопросы теории единства и дифференциации уголовно-процессуальных форм.

В первом параграфе «Диалектика формы и содержания досудебного производства по уголовному делу публичного обвинения» исследуются сущностные аспекты уголовно-процессуальной формы с акцентом на досудебное производство.

Форма уголовного судопроизводства взаимосвязана с его содержанием, а содержание, в свою очередь, детерминировано материальным уголовным правом. Связь эта диалектическая, имеет место взаимное влияние, взаимная обусловленность содержательных и формальных сторон, на глубинном структурном уровне и форма и содержание выступают воплощением определенной правовой идеологии, политики. Поэтому под уголовнопроцессуальной формой понимается разновидность формы государственной деятельности, которая обусловлена назначением уголовного судопроизводства и его принципами.

Основные формы процесса воплощают разные подходы власти к организации правоохранительной деятельности в сфере борьбы с преступностью.

Уголовная политика государства реализуется в конкретной уголовнопроцессуальной форме, во многом предопределяющей эффективность этой политики. Типическая (общая) форма уголовного судопроизводства состоит из относительно самостоятельных производств, процедур – особых уголовнопроцессуальных форм. Форма досудебного производства, являясь особой уголовно-процессуальной формой, частью множества, производна от общей формы уголовного судопроизводства. Единство в многообразии – вот ключ в понимании диалектики общей формы процесса (его идеологии) и формы досудебного производства по уголовному делу.

Досудебное производство надо рассматривать через призму структуры, стадийности, т.е. внутренней организации уголовного процесса. Соответственно реформа досудебного производства должна быть системной, структурной. Единая идеология и общий смысл должны пронизывать досудебное и судебное производство по уголовному делу.

Содержанием следственной формы не может быть состязательная равноправная деятельность сторон, неизбежно это будет односторонняя деятельность органа, ведущего уголовное дело: следственного судьи, следователя, дознавателя и пр. Независимо от названия это будет орган, который по необходимости будет полифункциональным, т.е. совмещать функции обвинительную и судебную; советский эвфемизм «функция предварительного расследования» порождает миф о якобы исследовательской природе деятельности следователя, хотя на самом деле этого не было ни в инквизиционном процессе, ни в современном, а вот обвинительный уклон всегда был.

Содержанием деятельности полиции во время досудебного расследования должно быть выявление и раскрытие преступления. К уголовному преследованию следует относить не только оперативно-розыскную деятельность, но также административно-процессуальные действия и иные правовые действия, посредством которых лицо изобличается органами полиции в совершении преступления и пресекаются его преступные действия.

Данные опросов прокурорско-следственных работников, судей показывают консерватизм, инерционность их мышления по проблемам реформы и дифференциации форм досудебного производства. В частности, выявлена укоренившаяся привычка использования судьями электронных копий уголовно-процессуальных документов, составляемых органами предварительного расследования.

Процессуалисты мыслят категориями, в которых выражена следственная идеология. Рассуждения об уголовно-процессуальных формах, о единстве и дифференциации формы пропитаны следственными смысловыми коннотациями. Надо ломать стереотипы традиционного мышления. Решение проблемы реформы досудебного производства не представляет существенных технических сложностей. Вся сложность в правовой психологии, поскольку целые поколения отечественных юристов были воспитаны на незыблемости советских канонов, которые в современных условиях деформируют правосознание и уголовно-процессуальную систему.

Во втором параграфе «Дифференциация форм досудебного производства на современном этапе судебной реформы в России»

анализируются основы учения о дифференциации уголовно-процессуальных форм.

Выявляется порочность подхода, при котором в качестве правовой основы дифференциации форм досудебного производства берут следственную форму (предварительное следствие). Предварительное следствие не может считаться исходной формой для модернизации досудебного производства и его дифференциации, потому что оно есть продукт концептуальной деформации, оставшейся в наследство от советских времен. Основной задачей по реформированию досудебного производства по уголовным делам является отказ от следственного формата досудебного производства. Без этого наша система уголовной юстиции вряд ли сможет рассчитывать на вхождение в круг так называемых «развитых правопорядков». Имевшие место на протяжении всей советской истории попытки дифференцировать формы деятельности милиции по раскрытию и расследованию преступлений на оперативнорозыскную деятельность, уголовно-процессуальную деятельность, административную, следственную и пр. были обречены на провал ввиду искусственности предлагаемых оснований такой дифференциации. Схемы подобной дифференциации приводят к теоретическому и практическому тупику.

Вторым объектом критики становится постулат, что досудебное производство является составной частью уголовного процесса, включая стадию возбуждения уголовного дела. Вместо него выдвигается тезис о депроцессуализации стадии предварительного расследования, об упразднении стадии возбуждения уголовного дела, а также о введении формата полицейского дознания для всего досудебного производства. Предлагается вернуть понятию дознания классическое значение, а именно: полицейская деятельность, отделяющая получение первичной информации о якобы совершенном преступлении от принятия прокурором официального решения о возбуждении уголовного преследования или об отказе в его возбуждении. Дознанием фактически охватывается вся досудебная деятельность по расследованию и раскрытию преступления.

По результатам анализа точек зрения, сформулированных в ходе продолжавшейся десятилетиями дискуссии о единстве и дифференциации уголовно-процессуальной формы, констатируется несостоятельность идей сторонников и той и другой точек зрения, а в конечном итоге - несовершнство положений Концепция судебной реформы в Российской Федерации (24 октября 1991 года) в части модели досудебного производства и его форм. Само параллельное развитие дознания и следствия как двух форм расследования стало препятствием возвращения постсоветских уголовно-процессуальных систем в классическое русло (Л.В. Головко). Следует отказаться от предварительного следствия как противоестественного сочетания судебной, административной и процессуальной деятельности (А.С. Александров) и вернуть понятию дознания то значение, которое оно имеет в континентальном уголовном процессе.

Реформирование органов, осуществляющих борьбу с преступностью, может привести к преодолению советского наследия и подлинной модернизации, только если будет рассматриваться как реформирование уголовной полиции. При этом реформаторам необходимо сначала концептуально унифицировать уголовно-полицейскую деятельность на институциональном, процессуальном и материально-правовом уровнях для того, чтобы затем иметь возможность на тех же уровнях технически дифференцировать эту деятельность (Л.В. Головко).

Анализируются материально-правовые и формальные основания дифференциации уголовно-процессуальных форм. Последние изменения уголовного законодательства подводят новую материально-правовую основу под дифференцирование уголовно-процессуальных форм досудебного производства: подследственность органов дознания стала настолько широкой, что допускает предметную дифференциацию полицейского дознания.

В третьем параграфе «Формы правовых отношений органов, ведущих досудебное производство по уголовному делу публичного обвинения»

анализируется концепция обвинительной власти в ее устройстве и деятельности (Н.В. Муравьев, А.С. Александров, В.А. Лазарева и др.) и делаются практические выводы из ее положений. Досудебное уголовное преследование – это деятельность агентов обвинительной власти, возглавляемой прокурором по подготовке фактических оснований обвинения, которое прокурор официально выдвигает и поддерживает перед судебной властью против обвиняемого. Подобная модель реализации обвинительной власти является наиболее естественной в состязательном процессе и воспринята большинством развитых систем уголовной юстиции.

Публичное уголовное преследование должно осуществляться полицией как агентом обвинительной власти в такой правовой форме, которая обеспечивала бы защиту прав личности, с одной стороны, а с другой - не мешала бы быстрому и эффективному выявлению преступлений и изобличению лиц, их совершивших. Результаты полицейского дознания, проводимого в любой правовой форме, становятся доказательствами по делу после их представления и исследования в судебном порядке.

Тезис о недопустимости совмещения в руках прокурора функций надзора и уголовного преследования является ложным, что уже признано на официальном уровне. Сама логика предварительного расследования, правовые традиции определяют ведущую роль прокурора по отношению к органам предварительного следствия. Тезис о независимости следователя влечет за собой утверждение о том, что он является органом предварительного расследования, обязанного установить объективную истину. Дальнейший ход рассуждений приводит к тому, что защита не нужна, а сам суд становится помощником следователя (его придатком) при проведении «полного, всестороннего и объективного» расследования (исследования). Такой ход рассуждений создает мифологию о следователе и следствии, которая не имеет ничего общего с практикой, где бесконтрольный следственный орган очень скоро превращается в угрозу прав личности.

Критикуются попытки использовать механизм судебного контроля как средство ведомственных противоречий между СКР и Генеральной прокуратурой. Чем более последовательно и серьезно будет проведено в досудебном производстве разделение властей и разделение функции уголовного преследования и судебной функции, тем более будут сильны гарантии, обеспечивающие назначение уголовного процесса.

Проанализирован вопрос об использовании превентивного судебного контроля как формы получения сторонами судебных доказательств в период досудебного производства (концепция «двух корзин»). Обосновывается положение о том, что только через форму превентивного судебного контроля должно прекращаться в рамках досудебного производства уголовное преследование по нереабилитирующим основаниям.

Вторая глава «Упрощение формы досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения» включает три параграфа.

Первый параграф «Концепция сокращения досудебного производства по уголовным делам публичного обвинения» посвящен обсуждению концепции сокращения досудебного производства по уголовным делам.

Исследуется история вопроса и набор мнений, сформулированных в разное время отечественными учеными по поводу возможных вариантов упрощения предварительного производства по уголовному делу. Подтверждается верность положения о том, что упрощение форм досудебного производства должно осуществляться на единой правовой основе. Вопрос об упрощении форм досудебного производства надо ставить в рамках концепции полицейского дознания. Проблематика дифференциации форм досудебного производства сводится к дифференциации форм дознания. Поэтому центральным вопросом становится тема о полицейском дознании и его модификациях.

Позитивно оцениваются результаты исследований, поведенных в русле тезиса о процессуальной экономии, рациональной организации досудебного производства (Н.Н. Апостолова, С.П. Сереброва и др.). Приводятся принципы, на основе которых может быть создано суммарное досудебное производство по уголовному делу.

Аргументируется тезис о необходимости ликвидации стадии возбуждения уголовного дела. В формате полицейского дознания должно осуществляться принятие, проверка информации о совершенном преступлении и расследование его. Развиваются взгляды А.М. Донцова по поводу дознания как многопрофильной юридической деятельности, в рамках которой доказательственная информация получается и административно-правовыми, и уголовно-процессуальными средствами, и путем оперативно-розыскной деятельности.

Предлагается авторское решение проблемы слияния юридически значимой оперативно-розыскной деятельности и досудебной уголовнопроцессуальной процедуры публичного доказывания. Минимизировать риски, связанные с упрощением формы дознания возможно за счет расширения полномочий прокурорского надзора, который должен присутствовать во всех случаях ограничения конституционных прав физических или юридических лиц, а также применения мер процессуального принуждения.

Раскрывается концепция полицейского дознания и его форм. Приводятся материально-правовые и уголовно-процессуальные основания упрощения формы полицейского дознания. Делается вывод, что производство по делам об административных правонарушениях и есть готовый «образец» для упрощенной формы полицейского дознания по делам о преступлениях небольшой тяжести.

Во втором параграфе «Сокращенное (суммарное) уголовное судопроизводство (по Проекту Федерального закона № 632173-5)» проанализированы положения законопроекта и сделаны предложения по его усовершенствованию.

Законопроект предполагает создание комплексного суммарного производства, включающего досудебное и судебное производство по уголовному делу. В случае его реализации в позитивном праве количество форм предварительного производства по уголовным делам возрастет до шести: 1) обычное следствие; 2) обычное дознание; 3) сокращенное следствие; 4) сокращенное дознание; 5) смешанное следствие; 6) смешанное дознание. Вывод из этого такой: уголовный процесс все более становится похож на лоскутное одеяло (П. Крашенинников).

Решение о сокращенной процедуре по делу, в том числе и судебной ее части, принимается следователем, дознавателем, юрисдикция которого ограничивается только досудебным производством, точнее даже предварительным расследованием. Такое решение может ввести в заблуждение относительно предрешенности вопроса о проведении судебного разбирательства в упрощенном порядке. Между тем, если судья установит основания для вынесения постановления о возвращении уголовного дела прокурору для передачи его по подследственности и производства предварительного расследования в общем порядке (ч. 6 ст. 446-10),то возможен вариант, когда дело, расследованное в упрощенном порядке, возвращается из суда прокурору и по нему проводится обычное следствие или дознание, и после этого оно разрешается в обычном порядке.

Главный недостаток проекта в том, что он сохранил стадию возбуждения уголовного дела, вследствие чего основная деятельность по подготовке оснований для вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица переместится на «доследственную проверку», именно там и будет готовиться материал для вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного подозреваемого. Поэтому данное постановление фактически превращается в акт выдвижения и предъявления обвинения, ведь в нем находит официальное закрепление позиция стороны обвинения. Именно по поводу формулировки, изложенной в постановлении о возбуждении уголовного дела, требуется сформулировать свою позицию стороне защиты как в части согласия с правовой квалификацией совершенного деяния, так и признания вины в причинении вреда, характера и размера причиненного преступлением вреда. Отношение обвиняемого к обвинению имеет критическое значение для сокращенной процедуры, на любом этапе ее производств. Очевидно, что в законопроекте надо было прописать это принципиальное положение: после вручения обвинительного постановления и ознакомления с ним обвиняемый должен выразить свою позицию по отношению к нему.

Указывается на то, что имеет место попытка пересмотреть традиционную – следственную модель доказательства, в первую очередь такого его свойства, как допустимость. Проблема результатов доследственной проверки решена таким образом, что создана новая проблема: появился двойной стандарт в доказывании. Предполагается параллельное существование двух систем доказательств и двух моделей доказывания: одна для сокращенного уголовного судопроизводства, другая – для обычного порядка. Подобного разнообразия не должно быть. Разрушается единая система доказательственного права, а это уже подрыв основ всего процесса. Деформализация доказывания, ограниченная пределами главы 51.1, негодна, поскольку в случае перехода производства на обычный режим ставятся под сомнение результаты доказывания, проведенного по особым правилам. Оппонент доказательств, полученных в непроцессуальной форме, может опираться на общие правила и принципы доказательственного права, закрепленные в УПК РФ, и потому сможет успешно оспаривать их и опровергать, ссылаясь на ст. 75 УПК РФ.

Единственным приемлемым решением может быть только разработка новых правил уголовно-процессуального доказывания.

Отдельным объектом критики стала законодательная техника законопроекта. В частности, неоправданно возвращение термина «фактические данные», который неминуемо вступит в конкуренцию с терминологией, используемой в разделе 3 УПК РФ. Формулировка «установить дополнительные фактические данные, не содержащиеся в материалах проверки сообщения о преступлении» (п. 2 ч. 3 ст. 446.5) свидетельствует о наличии методологической проблемы у авторов законопроекта. Если они имели в виду восполнение недостатка доказательств, то надо было написать: «получить дополнительные сведения, не содержащиеся в материалах проверки».

Отмечается, что следственные и процессуальные действия не могут быть направлены на установление фактических данных, тем более тех, которые содержатся в материалах проверки сообщения о преступлении (формулировка в п. 4 ч. 3 ст. 446.5). Авторы законопроекта использует две вариации на тему о минимальном стандарте доказанности: а) «минимально обоснованный вывод» и б) «объем, минимально необходимый для установления» (ч. ст. 446.5). Это не что иное, как очередное отступление от единообразия, крайне желательного для достижения формальной определенности в том, что касается определения стандарта доказанности, который, во-первых, должен быть единым и во-вторых, исходить из принципа презумпции невиновности (ст. 49 ч. 3 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ). Предлагается авторский вариант этого положения: «если собранные по делу доказательства не устраняют разумных сомнений в доказанности события преступления и пр.». Другой неоправданный неологизм: «существенные нарушения требований» - не состыкуется с формулировкой, содержащейся в п. 1 ч. 10 ст. 446.7, где говорится о недопустимости доказательства в связи «с нарушением закона, допущенным при его получении». Нестандартная формулировка обязательно вызовет на практике неоднозначное толкование.

В третьем параграфе «Сокращенные формы досудебного производства: проблемы теории и законодательной техники» анализируются варианты создания в отечественном уголовном судопроизводстве суммарного производства.

Институт сокращенного дознания, как в свое время институт протокольной формы, должен составлять органическую часть единого уголовного процесса. Выборочная модернизация правового механизма досудебного производства обречена на провал. Не решив общих проблем, касающихся структуры процесса, доказательственного права, нельзя приступать к решению конкретных проблем, связанных с упрощением формы. Поступив иначе, авторы законопроектов порождают новые противоречия.

Акцент делается на анализе сокращенной процедуры дознания, следствия, предложенной в Проекте Федерального закона № 632173-5. Отмечается правильность решения о замене гражданского иска в сокращенной форме уголовного процесса иным механизмом восстановления имущественных отношений. Делается предположение, что такие меры пресечения, как заключение под стражу, домашний арест, залог могут применять только в виде исключения и вряд ли в таком случае удастся сохранить режим сокращенного производства: возникнет необходимость в предъявлении обвинения и допросе обвиняемого, будут нарастать другие процессуальные сложности, которые невозможно будет вынести в рамках данной процедуры.

Большие сомнения возникают по поводу выполнимости требования о наличии одновременно всех четырех (ч. 3 ст. 446.1) условий при принятии следователем решения о проведении сокращенной формы, особенно это касается порядка согласования позиций участников процесса. Сомнения порождает возможность соблюдения формальной процедуры получения статуса и волеизъявления участника по поводу перспективы проведения сокращенного уголовного судопроизводства по делу. Трудно будет на практике выдержать предусмотренные в законе сроки, например, в ситуации, когда будет произведено фактическое задержание подозреваемого. При задержании в течение 24 часов подозреваемому должно быть разъяснено право на подачу данного ходатайства и со следующих суток начнет исчисляться 3-х суточный срок, в течение которого он должен будет воспользоваться своим правом на подачу ходатайства. В данной ситуации выполнить требования ст. 446.1 и 446.2 следователю будет весьма затруднительно, если вообще возможно. Все это создает предпосылки для систематических нарушений закона.

Законодатель в качестве точки отсчета для истечения срока подачи ходатайства взял момент разъяснения права заявить подобное ходатайство, между тем потерпевшим, от позиции которого зависит принятие данного решения, пострадавшее лицо должно быть признано в течение 3 суток со дня возбуждения уголовного дела. Иными словами, предусмотрительный законодатель «запараллелил» истечение сроков, а потому и созревание готовности ключевых участников соглашения к выражению своего волеизъявления по данному вопросу. Однако подобная изобретательность дорого обойдется следователю, который вынужден будет иногда суетиться попусту, исходя из предварительных договоренностей, которые безо всяких негативных последствий для себя могут срываться стороной защиты или потерпевшим.

В принципиальном плане возражение вызывает решение законодателя поставить проведение публично-правового уголовного преследования в зависимость от воли потерпевшего. Получается, что у потерпевшего есть право отлагательного вето на уголовный процесс по делу публичного обвинения.

При желании он ломает процедуру на любом этапе производства по делу. Если отлагательное право потерпевшего можно квалифицировать как изъятие из принципа публичности уголовного процесса, то норму, в соответствии с которой физическое или юридическое лицо, которому преступлением причинен вред, в течение 3 суток со дня возбуждения уголовного дела признается потерпевшим и наделяется всеми правами, предусмотренными ст. 42 УПК РФ (ч. 2 ст. 446.3), надо считать новым, императивным порядком вовлечения в процесс данного участника. Получается, что лицо превращается в потерпевшего в публично-правовом порядке. Кроме того, по делу могут быть несколько потерпевших, один из них возражает, другие выступают за сокращенный порядок уголовного судопроизводства. Следуя букве закона, следователь обязан будет при наличии возражения хотя бы одного потерпевшего отказать в удовлетворении ходатайства подозреваемого и его защитника о применении сокращенной формы уголовного судопроизводства. Возникает конфликт интересов одного потерпевшего и других потерпевших, не говоря уже об обвиняемом, который ущемляется в правах более всех. Именно последнее обстоятельство является ключевым: закон не должен создавать дисбаланса в правовых средствах защиты интересов разных участников процесса, перекоса в гарантиях прав личности и гарантиях правосудия. По указанным причинам предлагается отменить норму, содержащуюся в п. 6 ч. 1 ст.

446.2.

С одной стороны, законодатель, озаботившись защитой прав потерпевшего, наделил его правом не позволять проводить уголовное судопроизводство в сокращенной форме и соответственно сохранить за собой право на заявление гражданского иска, но, с другой стороны, предложил достаточно спорный правовой механизм реализации данного предписания. В параграфе анализируются недостатки этого механизма.

Отмечается, что прокурор просто ставится в известность о переходе на сокращенный порядок судопроизводства постфактум. Никакой роли он не играет в принятии решения о смене режима предварительного расследования, даже если дело ведет дознаватель. Можно констатировать ослабление прокурорского надзора. А надо, напротив, усилить роль прокурора в разрешении такого важного вопроса, как упрощение режима уголовного судопроизводства, что, естественно, сопряжено и риском ослабления законности.

Указываются недостатки законодательной техники. Богатство и разнообразие терминов - не достоинство, а недостаток в условиях, когда требуется одинаковый подход к урегулированию ключевых узлов механизма досудебного производства. Отсутствие единообразия в построении ключевых юридических конструкций, призванных обладать устойчивым смыслом, ведет к неряшливости в формулировании предписаний, искажениям в правосознании и как результат – массовому нарушению законности правоприменителями.

В заключении сформулированы основные выводы проведенного исследования.

рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации для опубликования результатов диссертационных исследований 1. Руновский А.В. К вопросу о создании сокращенного дознания // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2011. № 6. - 0,4 п.л.

2. Руновский А.В. Процессуальная роль следователя в уголовном суде // Российский следователь. 2012. № 2 - 0,4 п.л.

Иные научные публикации 3. Руновский А.В. О новой модели сокращенного дознания в уголовном процессе // Актуальные проблемы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики и криминологии. Материалы научной конференции. М., 2011. - 0,3 п.л.

4. Руновский А.В. Жизнеспособна ли новая модель сокращенного дознания в уголовном процессе? // Научные труды Московской академии экономики и права. Вып. № 26. М.: МАЭП, 2011.- 0,2 п.л.

5. Руновский А.В., Зайцев О.А. Содержание уголовно-процессуальных отношений, возникающих между органом предварительного расследования и судом в ходе досудебного производства // Научные труды Московской академии экономики и права. Вып. № 26. М.: МАЭП, 2011.- 0,3 п.л.

Руновский Артур Владимирович

ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ФОРМ

ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА

ПО ДЕЛАМ ПУБЛИЧНОГО ОБВИНЕНИЯ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени