На правах рукописи

Шатихина Любовь Валентиновна

Ахматова и Пушкин: к вопросу межтекстовых коммуникаций.

Специальность – 10.01.01. – Русская литература.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Москва

2008 1

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы ХХ века филологического факультета Московского государственного университета им М.В.Ломоносова доктор филологических наук,

Научный руководитель профессор Авраменко Альберт Петрович доктор филологических наук,

Официальные оппоненты профессор Кихней Любовь Геннадьевна, Институт международного права и экономики имени А.С. Грибоедова кандидат филологических наук Кудасова Валентина Васильевна, Владимирский государственный гуманитарный университет Российский университет дружбы народов

Ведущая организация

Защита состоится ……………………… 2008 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.32 при Московском государственном университете им М.В.Ломоносова по адресу: 119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й учебный корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет, уд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета им М.В.Ломоносов (1-й учебный корпус гуманитарных факультетов) Автореферат разослан ……………………………………….2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор ……………………………М.М.Голубков

Общая характеристика работы

.

Перед поэтами Серебряного века встала грандиозная задача, которую поставило время: сохранение русских литературных традиций «золотого века» и их перенесение в новое историческое и художественное пространство.

Многие поэты ХХ века (символисты, акмеисты, декаденты и т.д.) считали себя наследниками и продолжателями пушкинской традиции в поэзии, среди которых есть и имя Анны Ахматовой. Ахматова предстает перед нами как поэт, продолжающий высокую традицию русской литературы – традицию Пушкина.

В 1959 году Ахматова пишет:

О, кто бы мне тогда сказал, Что я наследую все это:

Фелицу, лебедя, мосты И все китайские затеи, Дворца сквозные галереи Соприкосновение с пушкинской традицией становится фактором творческого самоопределения Ахматовой, самоутверждения, мысль о времени, тревоги и волнения, вызванные противоречиями и нерешенными проблемами бытия, определяют направление и смысл ее поэтической деятельности.

В Пушкине Ахматова стремится подчеркнуть то, что наиболее актуально с точки зрения интересов современного поэтического развития. Ее интересуют такие темы (ей самой близкие), как Бахчисарай, море, Петербург, Царское Село. Почти каждое из этих мест связано с жизнью и Пушкина, и Ахматовой: «аллеи», «треуголка», «сосны», «пни» - все это не только атрибуты пушкинской эпохи, но и тот определенный пласт культуры, который строится на пушкинских традициях. Пушкинская тема возникла в поэзии Ахматовой на основе ее глубинного познания творчества Пушкина, в результате бесед с друзьямипушкинистами, а также личных ощущений в Царском Селе, в пушкинском Петербурге и на Кавказе. Ахматова – часть этого мира, этой культуры, но при этом она и «наследница», сохранившая верность пушкинским идеалам.

Но Ахматовой оказалось мало учиться у Пушкина, она начала изучать Пушкина как художник, как исследователь. В связи с этим нам интересны не только ее поэзия, но и ее «пушкинские штудии» - литературоведческие статьи о жизни и творчестве А.С.Пушкина, благодаря которым перед нами возникает образ поэта в новом историко-культурном контексте.

А.А.Ахматова. Наследница. 1959. // Ахматова А.А. Сочинения в 6 т. М., 1998, Т.2. С.21.

Ее литературоведческие труды являются частью наследия поэта, без которых трудно составить полное представление о ее творчестве, так как литературно-критическая позиция находится в тесной связи с основными мотивами поэзии Ахматовой.

«Поэтическая школа Ахматовой – при всех особенностях ее стиля и при наличии ближайших влияний, испытанных в молодости, - это, в первую очередь, школа пушкинская, школа, откуда вышли и идут столь многие и столь разные мастера нашей поэзии» 2.

Предметом обстоятельного анализа в работе стало осмысление многообразия функциональных интерпретаций образа лирической героини в рамках сравнительно небольших по объему, но семантически «нагруженных» произведений Ахматовой.

Ахматовская лирика, как известно, дает своеобразную галерею лирических героинь в разных ипостасях. Дело, однако, не в них самих, а в их связях с народной жизнью.

В образе ахматовской героини резко ощущаются автобиографические черты – хотя бы в том, что она говорит о себе как о поэтессе. И в этом она опять напоминает Пушкина.

Ахматова выступает как последователь Пушкина, и как представитель своего поэтического времени.

Актуальность исследования. В диссертации определены причины и цели обращения Ахматовой к Пушкину, роль, которую играло изучение Пушкина, его творчества и биографии в творчестве и судьбе самой Ахматовой. Пристальный интерес Ахматовой к творчеству и судьбе Пушкина означает, что в его творчестве она черпала силы в самые сложные периоды своей жизни. «Пушкинские штудии», как назвала их сама Ахматова, выявляют новый взгляд на Пушкина. Вместе с тем «пушкинские штудии» позволяют проникнуть в творческий мир самой Ахматовой, на что обращал внимание еще Б.М.Эйхенбаум: «Историко-литературные работы Ахматовой важны не только сами по себе (они достаточно высоко оценены нашим пушкиноведением), но и как материал характеристики ее творческого пути и ее творческой личности: уход от поэтической деятельности не был уходом от литературы и от современности вообще»3.

Научная новизна работы состоит в том, что в диссертации предпринята попытка интерпретации поэтических текстов Ахматовой и Пушкина. Проведен анализ «пушкинских штуди й» Анны Ахматовой в контексте ее творчества и выявлена соотнесенность «пушкинских штудий» с ее биографией и поэзией. Новизна данного исследования связана также с расширением тематического диапазона контекстуальных взаимосвязей произведений Ахматовой и Пушкина на основании выявленных аналогий и типологических «схождений».

Целью данного диссертационного исследования является следующее:

А.Т.Твардовский. А.А.Ахматова. // Собрание сочинений в 5-ти томах. М., 1971. Т.5. С.369.

Б.М.Эйхенбаум. Вступительное слово к вечеру А.А.Ахматовой в Доме кино 17 марта 1946 г. (РГАЛИ, ф. 1527, оп.1, № 180, л.9).

определение сущности и значения работ Ахматовой-пушкиниста в изучении творчества Пушкина;

анализ «пушкинских начал» в творчестве Ахматовой;

сопоставление исследований Ахматовой с исследованиями других поэтовпушкинистов с целью выявления вклада Ахматовой в пушкиноведение.

Таким образом, главные задачи работы «Ахматова и Пушкин: к вопросу межтекстовых коммуникаций» следующие:

выделить отечественные и зарубежные источники, оказавшие влияние на формирование литературоведческих взглядов Ахматовой;

определить роль и статус лирической героини в произведениях Ахматовой;

проанализировать семантические «поля», общие «точки соприкосновения», обнаруживая индивидуальное своеобразие Ахматовой;

понять относительно новые принципы поэтики Ахматовой: цитацию, тайнопись и осмысление образа Пушкина в поэзии Ахматовой;

выявить отношение Ахматовой к поэтической традиции Пушкина;

установить диалогичность как литературный прием в творчестве Пушкина и Теоретико-методологическую основу исследования составили труды критиков литературы: Н.В.Недоброво, В.М.Жирмунского, Ю.М.Лотмана, Б.М.Эйхенбаума, а также выдающихся пушкинистов: Б.В.Томашевского, М.А.Цявловского, С.М.Бонди, ахматоведов:

В.С.Непомнящего, П.Н.Лукницкого, А.И.Павловского, и современных ахматоведов:

Р.Д.Тименчика, О.А.Лекманова, Л.Г.Кихней, С.И.Кормилова и др.

Основным материалом в работе над диссертацией были поэтические тексты Ахматовой, ее «Записные книжки» (1958-1966), а также «Ахматова о Пушкине. Статьи и заметки», Сочинения Ахматовой 6 томах, «Встречи с Анной Ахматовой» П.Н.Лукницкого, «Творчество Анны Ахматовой» В.М.Жирмунского, «Анна Ахматова» А.И.Павловского и др.

Метод исследования определяется задачей анализа литературоведческих статей («штудий») Ахматовой о жизни и творчестве Пушкина («Последняя сказка Пушкина» (1933), «Пушкин и дети» (1965) и другие), стихотворений, в которых возникает образ Пушкина («Смуглый отрок бродил по аллеям…» (1911), «Царскосельская статуя» (1916), «Пушкин»

(1943) и др.), реминисценций из Шенье в лирике Пушкина и фольклорной поэтики в текстах Пушкина и Ахматовой, поэтому был выбран герменевтический подход, историколитературный и сравнительно-типологический методы исследования.

Практическая значимость работы состоит в использовании полученных результатов (включая архивные материалы) в вузовских курсах как по русской литературе XIX века – при изучении творчества А.С.Пушкина, так и по современной литературе ХХ века – при изучении творчества Анны Ахматовой, в том числе для разработки спецкурсов по проблемам теории и истории литературы, а также в факультативах по русской и современной литературе XIX-XX веков IX-XI классах школы.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в опубликованных статьях, а также материалы и результаты исследования предлагались ученикам школ и гимназий в г.Видное Московской области в форме факультатива, спецкурса, урока-лекции, урока-проектирования, урока внеклассного чтения по темам: «Через Пушкина в наши дни», «Ахматова как исследователь творчества Пушкина», «Царскосельская статуя» Пушкина и Ахматовой (сопоставительный анализ двух стихотворений), «Образ Пушкина в раннем творчестве А.А.Ахматовой», «Ахматова - пушкинист» и другие.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения (проектные работы учащихся 7-11 классов школы №6 г.Видное, Московской области).

Во введении дается теоретическое обоснование избранной темы, определяется ее актуальность и научная новизна, освещена история вопроса и намечена теоретическая проблематика работы.

Распределение материала по главам обусловлено целями, задачами и методикой исследования. Поскольку подлинно плодотворным может быть только комплексное исследование, мы принимали во внимание основной текст и варианты как стихотворений, так и прозаических произведений Ахматовой, связанных с темой Пушкина. Также нас интересовал и общеэстетический, философский, социально-политический фон, то есть те общественные явления, которые являются существенными для понимания и рассмотрения произведений Пушкина и Ахматовой.

Объектом исследования избраны три культурных среза в творчестве Ахматовой и Пушкина: органический и современный или царскосельский, а также европейский, фольклорный. При этом уделяется внимание тематике, мотивам, образам, творческому методу поэтов.

Основываясь на работы исследователей (В.М.Жирмунский, Б.М.Эйхенбаум и др.) и публицистические работы самих представителей культуры начала ХХ века (В.Я.Брюсов, М.И.Цветаева, В.Ф.Ходасевич и др.), мы выводим непосредственное содержание темы «А.Ахматова и А.Пушкин: к вопросу межтекстовых коммуникаций» и показываем ее конкретную реализацию в жизни уже на биографии Ахматовой.

Только в таком контексте, на наш взгляд, возможно рассмотрение произведений Ахматовой, связанных с темой Пушкина.

Глава первая. Царскосельская тема в произведениях А.Пушкина и А.Ахматовой.

1.1. Поэзия Пушкина Лицейского периода.

Тема Лицея, Царского Села проходит через все творчество Пушкина. Именно Лицей заложил высоконравственные основы пушкинской поэзии.

Период с 1813 по 1816 – особый в творческой биографии Пушкина. В ранних стихах практически не отражен драматизм внутренней жизни поэта, мало что можно узнать о юном лицеисте, зато огромное место занимает «перевоплощение», «подражание» другим поэтам (Батюшков, Жуковский, Державин ).

Выбор темы был принципиальным делом поэта. В его лирике лицейских и послелицейских лет множество тем и мотивов (любви, дружбы и т.д.), но определяющей для него всегда была тема Царского Села.

Белинский подчеркивал, что в стихах юного поэта «виден уже Пушкин… Среди них есть стихи, в которых Пушкин является истинным художником, творцом новой поэзии на Руси»4.

Основной круг мотивов лирики Пушкина в первые лицейские годы (1813-1815) замкнут рамками так называемой «легкой поэзии», «анакреонтики», признанным мастером которой считался Батюшков. Молодой поэт рисует себя в образе мудреца-эпикурейца, беспечно наслаждающегося легкими радостями бытия. Начиная с 1816 г. преобладающими в лицейской поэзии Пушкина становятся элегические мотивы в духе Жуковского. Поэт пишет о муках неразделенной любви, о преждевременно увядшей душе, горюет об угасшей молодости. В этих ранних стихотворениях Пушкина еще много литературной условности, поэтических штампов. Но сквозь подражательное, литературно-условное уже и теперь пробивается самостоятельное, свое: отголоски реальных жизненных впечатлений и подлинных внутренних переживаний автора. Особенно важно, что уже в это время еще совсем юный Пушкин стремится выйти из сферы узколичной, камерной лирики и пронизанные пафосом вольнолюбия, сочетающие передовые идеи с небывалой дотоле художественной выразительности, имели громадный общественный резонанс, являлись своего рода декабристскими поэтическими прокламациями.

1.2. Ахматова – «Царскосельская муза».

В.Г.Белинский. Полное собрание сочинений в 9-ти т. М., 1981 (V статья), Т.VI. С.275.

Эта глава содержит историко-культурный и текстологический анализ стихов Ахматовой, посвященных Пушкину. Этому анализу подвергнуты все стихотворения, связанные с личностью Пушкина.

Как известно, даже самые прозрачные стихи имеют загадку, «тайну», как говорила сама Ахматова. То же происходит и со «Смуглым отроком» (1911) Ахматовой. В этом стихотворении отразились особенности восприятия Пушкина Ахматовой: конкретное ощущение личности («Здесь лежала его треуголка…») в сочетании с поклонением поэту («… И столетие мы лелеем…»). Она раскрывает его душевное состояние: «бродил по аллеям, у озерных грустил берегов». Эти психологические детали совпадают с автохарактеристикой самого Пушкина:

Средь отроков я молча целый день Бродил угрюмый… В обоих случаях перед нами грусть как эмоциональная доминанта лирической поэзии.

Но характеристика поэта была бы неполной без таких слов:

И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов6.

Глагол «лелеем» больше не встречается ни в одном стихотворении Ахматовой. Здесь на фоне виртуозной ахматовской инструментовки стиха речь идет о бессмертии Пушкина.

Итак, благодаря поэтическому дару, живописности языка, Ахматова выразила всеобщее поклонение и любовь к Пушкину. В этих строчках объединились основные темы:

памяти, преклонения перед даром творчества и таланта Пушкина.

В понятном, на первый взгляд, стихотворении за кажущейся простотой проявилась многослойность, многообразность; слой накладывается на слой, и в этом Ахматова выступает как последователь Пушкина.

Но и позднее образ поэта вставал перед ней не как «монумент», а с теми же своими внешне незначительными, интимными и одновременно вместе с тем показательными чертами:

Кто знает, что такое слава!

Какой ценой купил он право, Возможность или благодать.

Над всем так мудро и лукаво Шутить, таинственно молчать И ногу ножкой называть?.. А.С.Пушкин. В начале жизни школу помню я… 1830. // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Л, 1977, Т.3. С.190-191.

А.А.Ахматова. В Царском селе. 1911. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6-ти т. М., 1998, Т.1. С.77.

А.А.Ахматова. Пушкин. 1943. // Ахматова А.А. Сочинения в 2-х томах. М., 1986, Т.1. С.195.

Пушкин получил это право: быть собой, писать не по заказу, говорить правду. Ему никто не мог дать такого права: оно было «куплено» (очень точно Ахматова подобрала слово) самой высокой «ценой» - ценой собственной жизни.

В данном стихотворении можно отметить близость Ахматовой к пушкинской стилистике и в использовании ею вопросительных предложений при организации «внутреннего диалога». Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических, но и собственно «пушкинских» (ср. слово ножка).

Ее стихи, посвященные Царскому Селу и Пушкину, проникнуты, как пишет А.И.Павловский8, той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, не той, однако, несколько отвлеченной, хотя и экзальтированной влюбленностью, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, а очень живой, непосредственной, в которой бывают и страх, и досада, и обида, и даже ревность.

приподнятом, высоком стиле, характерном для этих обобщений. Примечательно появление у Ахматовой в это время двустиший и четверостиший русского александрийского стиха, венчающих классическую поэзию Пушкина:

А! Это снова ты. Не отроком влюбленным, Но мужем дерзостным, суровым, непреклонным Ты в этот дом вошел и на меня глядишь.

Страшна моей душе предгрозовая тишь9.

Это произведение Ахматовой, по своему языку, размеру, образности, напоминает пушкинские строки, несет по наблюдению В.М.Жирмунского, печать поэзии Пушкина и написано в «торжественном, приподнятом, высоком стиле»10.

Позднее это станет постоянным творческим методом Ахматовой, особенно в гражданской и философской лирике.

Предшествующий художественный опыт и художественные открытия всегда питали литературу, тем самым продвигая ее вперед. Необходимым компонентом ахматовского метода художественных открытий являются реминисценции, что и легло в основу её следующего стихотворения. В нем хоть и не упоминается имя Пушкина, но мы ощущаем его присутствие, так как именно к его «царскосельской статуе» обращено стихотворение. В появлении этого произведения мы усматриваем некую закономерность и филологическую последовательность, поскольку, опираясь на это стихотворение, мы имеем право говорить о А.И.Павловский. Анна Ахматова: Жизнь и творчество. М., 1991.

А.А.Ахматова. А! Это снова ты. Не отроком влюбленным… 1916. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6ти т. М., 1998, Т.1. С.268.

Л.Я.Гинзбург. О лирике. Л., 1974. С.289.

преемственности в литературе – без пушкинской «царскосельской статуи» в ахматовском стихотворении многое осталось бы непонятным.

Начинается стихотворение Ахматовой с наречия «уже» - это ее излюбленный прием «фрагмента». Ахматовской поэзии вообще свойственна фрагментарность как форма завершенного:

На пруд слетают лебединый, И окровавлены кусты Неспешно зреющей рябины. Создается впечатление, будто стихотворение является продолжением чего-то, например, воспоминаний юности или даже продолжением «Смуглого отрока…». Под стихотворением стоит дата: «Октябрь. 1916». Она не случайна – это продолжение пушкинской осени. Во-первых, в октябре 1816 года в Царскосельском Лицее праздновалась годовщина (пятилетие)его открытия. Во-вторых, просматривается перекличка в строках «На пруд слетают лебединый» (у Ахматовой) и поздних пушкинских «… при криках лебединых// Близ вод, сиявших в тишине…» ( «Евгений Онегин») 12 Пушкина.

Во второй строфе содержится описание девушки (царскосельской статуи). Все четыре стиха строфы посвящены этому. Сначала идет описание ее внешнего облика: «ослепительно стройна», «незябнущие ноги» и только потом раскрываются действия героини: «сидит и смотрит». Благодаря этой своеобразной смысловой инверсии Ахматова подчеркивает красоту и необычность статуи. Таким образом, инверсия оправдана, так как была необходима для описания героини.

Несколькими штрихами Ахматова показывает ту, которой восхищался Пушкин, которую «воспел» и которой посвятил стихотворение «Царскосельская статуя». В следующей строфе Ахматова описывает свои чувства и свои ощущения, которые она испытывала, глядя на эту статую:

Я чувствовала смутный страх Пред этой девушкой воспетой. Опираясь на личное местоимение «я», можно утверждать, что в стихотворении Ахматова предстает и как поэт, и как «созерцатель», то есть прослеживается перекличка двух поэтов, любующихся статуей: Пушкина и Ахматовой.

Последняя строфа стихотворения является и тайной, и разгадкой. Нам представляется, что главный диалог Ахматова ведет с Пушкиным. У Пушкина: «Дева, над вечной струей, А.А.Ахматова. Царскосельская статуя. 1916. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6-ти т. М., 1998, Т.1.

С.274.

А.С.Пушкин. Полное собрание сочинений в 10-ти т. М., 1957-1958. Т.V. C.165.

А.А.Ахматова. Царскосельская статуя. 1916. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6-ти т. М., 1998, Т.1.

С.274.

вечно печально сидит» 14. Ахматова отвечает: «Смотри, ей весело грустить // Такой нарядно обнаженной» 15.

Оксюморон «весело грустить», используемый Ахматовой в конце стихотворения, был бы непонятен без пушкинского стихотворения. Предполагаем, что это «смотри» обращено к Пушкину. У него, не смотря на «Чудо!», «дева» все-таки «вечно печальна сидит». Ахматова же увидела другое состояние «девы». Это действительно диалог, даже спор Ахматовой – с Пушкиным.

Таким образом, мы видим, что стихотворение Ахматовой является эмоциональным восприятием, откликом на стихотворение Пушкина. Оба стихотворения отражают литературные приемы, принципы и эстетику своей эпохи. Одно в них неизменно – сюжет, образ девушки-статуи и Царскосельский парк, что и объединяет поэтов двух веков.

«Царскосельская тема» - одна из центральных, именно в ней открывается в ахматовском творчестве тема Пушкина, одна из глубинных и сквозных в ее поэзии.

Пушкинская тема возникла в результате бесед с друзьями-пушкинистами, а также личных впечатлений, личных ощущений в Царском Селе. Эта тема ставит проблему взаимодействия личности с широким культурным контекстом, в ней прослеживается диалектика перетеканий литературы в реальность и реальности в литературу.

Царскосельский цикл стихов Ахматовой признается как исключительно сильное проявление ахматовского таланта и мастерства. Ахматова не была новатором, но была хранительницей, а точнее спасительницей классических традиций от поругания моральной и художественной вседозволенностью. Она сохранила в своем стихе Пушкина.

Поэтому понять отдельное произведение Ахматовой невозможно, не учитывая ряд законов, организующих эту целостность. Кратко их можно сформулировать следующим образом: 1) главное творческое стремление Ахматовой – постичь бег времени в его диалектике разрушения и восстановления прошлого; 2) основная ситуация ахматовских стихотворений – возвращение прошлого – создает специфическую временную структуру;

прошлое наплывает на настоящее; 3) ведущая роль в этом процессе принадлежит поэтической памяти, пронизывающей временные пласты и сопрягающей далеко отстоящие во времени явления.

Только на этом фоне можно понять «Царскосельскую тему». Однако есть еще два момента, которые необходимо учитывать: во-первых, творческие отношения Ахматовой с Пушкиным; во-вторых, тот вещно-пространственный комплекс, который связан в ахматовском творчестве с названием Царского Села.

А.С.Пушкин. Полное собрание сочинений в 10-ти т. М., 1957-1958. Т.V. C.165.

А.А.Ахматова. Царскосельская статуя. 1916. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6-ти т. М., 1998, Т.1.

С.274.

По Жирмунскому, «долгая жизнь Ахматовой и сохранившаяся до конца творческая свежесть ее дарования связали в ее лице нашу литературную современность с живым наследием русской поэтической классики, девятнадцатый век с двадцатым веком», однако эта связь с традициями прошлого «не отягчает ее творчество ненужным балластом времени;

напротив, делает ее живой и нужной для современного читателя»16.

1.3. Сопоставление Ахматовских «штудий» с некоторыми другими работами о Работы Ахматовой о Пушкине можно поставить в ряд с «пушкинскими штудиями»

некоторых других поэтов и литературоведов, ее предшественников и современников (Д.С.Мережковского, В.Я.Брюсова, М.И.Цветаевой, М.Кузмина, В.Ф.Ходасевича, Садовского и др.). При этом работы Ахматовой определенно явились новым этапом в исследовании творчества и биографии Пушкина.

Для сопоставления с оригинальной позицией Ахматовой можно рассмотреть работы о Пушкине двух поэтов – В.Я.Брюсова и М.И.Цветаевой. Их взгляды на проблемы судьбы и творчества Пушкина – его поэтику, образный строй, психологическую основу и автобиографичность его произведений соприкасаются с ахматовскими и в то же время разительно отличаются от них.

Один из «старших символистов» В.Брюсов писал о Пушкине неоднократно. Прежде всего его интересовала пушкинская техника стиха. Как написала о нем М.Цветаева, сопоставляя его самого с Пушкиным: «Волей чуда – весь Пушкин. Чудо воли – весь Брюсов, потому что для Брюсова “Поэзия, как поприще для самоборения”»17. Возможно, поэтому Брюсову интересна именно техника творчества.

литературоведческие наблюдения выученика сравнительно-исторической школы, делающего открытия в сопоставлении пушкинских текстов с их «истоками» – статьей Батюшкова «Прогулка в Академию художеств», текстами Мицкевича «Przedmiescia stolica» и «Petersburg» и с книгой Берха «Подробное историческое известие о всех наводнениях, бывших в С.-Петербурге». И Брюсов, и Ахматова пользуются одной и той же техникой сопоставления, при этом не умаляя достоинств пушкинской поэзии, однако у них разные подходы к изучению творчества Пушкина.

В.Брюсов отмечает оригинальность формы пушкинской поэзии. Ахматова же, рассматривая произведения Пушкина, делает акцент на внутреннем состоянии поэта, то есть с помощью психологического анализа рассказывает трагедию самого поэта.

В.М.Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973. С.23.

М.И.Цветаева. Сочинения в 7 т. М., 1994. Т.4. С.16.

Совсем иным, чем у Ахматовой, предстает взгляд на Пушкина в книге М.Цветаевой «Мой Пушкин». Впрочем, параллели могут выстроены и здесь. Цветаева говорит о своей любви к Пушкину, о знакомстве с его обликом, судьбой, значением, начиная с описания своих детских впечатлений, и через углубляющийся взгляд ребенка передает сложнейшие проблемы пушкинской и современной ей эпохи. Детское непосредственное восприятие Пушкина является предметом одной из статей Ахматовой «Пушкин и дети» (1965). Но сходство на этом и ограничивается. Дети из очерка Ахматовой – это обычные советские дети, но они любят Пушкина так же, как и Цветаева, – не за что-то, а просто так: как часть себя, своего дома, своего города, своей страны, поэтому «охранять дядю Пускина они считали своей священной обязанностью»18.

Высоко ценившая поэзию Ахматовой, Цветаева особо выделяла ее стихи о Пушкине:

«есть у нее одно 8-стишие о юном Пушкине, которое покрывает все изысканя всех его биографов. Ахматова пишет о себе – о вечном.» Цветаевский Пушкин – часть России и ее истории, и именно этим он велик. Ахматова же рассматривает Пушкин и его творчество в контексте мировой литературы.

Психологическое проникновение в подтекст пушкинского творчества, раскрытие его автобиографической сущности, выявление родства проблем, стоявших перед поэтом XIX века и проблем сегодняшних (поэт и власть, поэт и чернь, поэт и время), - достижения и открытия «пушкинских штудий» Ахматовой.

Ахматова по своей природе поэт пушкинского плана. И царскосельская тема, в которой и произошло рождение Ахматовой как поэта, очень важна для понимания всего ее творчества.

Глава вторая. «А.А.Ахматова о Пушкине – наследнике Шенье» содержит историко-литературный и межтекстовый анализ стихов А.Шенье и Пушкина, а именно тех стихов, где Пушкин находился под влиянием Шенье.

Сложное и в значительной степени противоречивое отношение Пушкина к французской литературе – известный, но малоизученный факт. Отличный знаток французской литературы, он особенно ценил ее классиков, близких поэту с детства, сформировавших в юности его вкусы; вместе с тем поэт всегда с большим интересом следил за развитием современной ему французской литературы, сведения о которой черпал из самых разных источников. Шенье принадлежал к числу немногих французских поэтов, неоднократно вдохновлявших Пушкина.

А.А.Ахматова. Пушкин и дети. 1965. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6 т. М., 1998. Т.6. С.273.

М.И.Цветаева. Сочинения в 7 т. М.: Эллис Лак. 1994. Т.4. С.565.

Ахматова начала свою работу с того, что стала изучать труды других пушкинистов по данному вопросу: П.Е.Щеголева, Л.П.Гроссмана, Г.А. Гуковского, Б.В.Томашевского, Н.Н.Ефремова и других. На основании своих исследований и исследований пушкинистов Ахатова сделала важные открытия и выводы:

на творчество Пушкина Шенье оказал влияние: а) идиллиями; б) элегиями; в) Пушкин начал писать александрийским стихом, хотя до 1819 (до Шенье) не Пушкин ведет большую работу над языком, в строках «Стальной щетиною сверкая, // Не встанет русская земля» «стальная щетина» выглядит самым чистым русизмом. В действительности это перевод из Шенье. Ахматова составила список таких слов (всего двадцать-двадцать пять слов). Ахматова убедилась, что Пушкин обладал тончайшей нитью к слову и что только он умел превращать иностранное слово в чисто русское, обновляя и обогащая русский Ахматова находит внутренние цитаты и близость сюжетов и отдельных образов у Пушкина и Шенье. Ахматова перечислила недостатки Шенье, в числе которых (это не относится к его «ямбам») – сентиментальность, растянутость – вообще Ахматова отмечает, что Пушкин весь вырастает из Шенье, но говорит новым языком и представляет поэзию в новых формах, возбуждает новые ощущения и новые мысли.

Пушкин есть только следствие века и поэзии Шенье, но сам он оригинален. Поэзия Пушкина – поэзия его собственная.

В итоге она восклицает: «Пушкин в тысячу раз больше и Шенье, и Байрона!» Вообще Пушкин, как утверждает Ахматова, «хищнической, яростной хваткой» 21 подмечает у Шенье его недостатки и, когда пользуется его стихами, всегда делает лучше, исправляя в стихах недостатки Шенье – расплывчивость композиции, форму стиха. Пушкин всегда усложняет композицию Шенье, укорачивает стихотворение количественно, часто переворачивает наизнанку его мысль и такой вводит в свои стихи.

Пушкин не ищет. Он всегда только находит. И когда он подражает, он делает лучше того, кому подражает.

П.Н.Лукницкий. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. Париж; М., 1997. Т.2: 1926-1927. С.160.

Там же. С.163.

Ахматова в своих разысканиях отталкивается от пушкиноведческих работ (Б.В.Томашевского и др.), учитывает и опыт современных пушкинистов (В.Ф.Ходасевича и др.).

Ахматова изучала вопрос о самоповторениях Пушкина и намеревалась написать об этом отдельную заметку22. Ее вывод о природе ряда пушкинских самоповторений – «не повторения себя, а многократное восхождение к одному источнику»23 – объясняет и многие ахматовские реминисценции, повторения, отзвуки, варианты.

В.В.Виноградов в книге «Стиль Пушкина» писал о «смысловой» перспективе пушкинского стиля, уходящей «вглубь иных литературно-художественных культур и стилей»: «Пушкин постепенно преодолевал и ограничивал французскую традицию каламбурной игры цитатами, противопоставляя ей принцип глубокой художественной индивидуализации чужих образов и принцип творческого освоения и преображения целостной стилистической системы того или иного поэта /…/. Углубление смысловой перспективы слова, переплетение слова ассоциативными нитями, которые притягивают к нему образы и идеи других литературных произведений и тем приобщают его к содержанию всемирного художественного творчества, – все это не создает в пушкинском стиле разрыва между словом и предметом»24.

Известно, что обманчивая простота ранней лирики Ахматовой ввела в заблуждение критику 1910-х гг., не заметившую огромной роли «цитатного пласта» в ахматовском творчестве, - того, что в ее стихах осуществляется, говоря словами В.В.Виноградова о Пушкине, «синтез искусства и жизни»25. Но Ахматова осознавала это свойство собственного творчества: «… может быть, поэзия сама – одна великолепная цитата»26. С выявления цитат из французской поэзии (в частности, из Шенье) и начались занятия Ахматовой профессиональным пушкиноведением27.

Глава 3. Фольклорные традиции в произведениях А.С. Пушкина и А.А. Ахматовой.

3.1. Пушкин – фольклорист.

Пушкин одним из первых обратился к целенаправленному изучению русского фольклора. Он записывает народные сказки, песни, предания, обряды. В обращении «к свежим вымыслам народным» — произведениям народного творчества Пушкин видел верный путь для создания самобытной национальной литературы.

А.А.Ахматова. О Пушкине. Статьи и заметки. Л., 1977. С.279.

Э.Г.Герштейн, В.Э.Вацуло. Заметки А.А.Ахматовой о Пушкине. Л.,1972. С.38.

В.В.Виноградов. Стиль Пушкина. 1941. С.428.

В.В.Виноградов. Стиль Пушкина. М., 1941. С.374-437.

А.А.Ахматова. О Пушкине. // Ахматова А.А. Сочинения в 2-х т. М., 1990, Т.1. С.357.

Первые дневниковые записи П.Н.Лукницкого о размышлениях Ахматовой на тему «Пушкин и Шенье»

относятся к апрелю 1926 г. (Ранние пушкинские штудии Анны Ахматовой. По материалам архива П.Н.Лукницкого. – Вопросы литературы. 1978, №1. С.188.).

Значительным памятником раннего фольклоризма Пушкина стала поэма «Руслан и Людмила» (1820). Отныне в русской поэзии началась новая пора – пушкинская. Интерес к фольклору идет у Пушкина параллельно с интересом к народному языку. Для Пушкина это две стороны одной и той же проблемы.

Особенно полно представлено у Пушкина то, что связано с Россией и со славянством.

Здесь на первом месте надо поставить «Песни западных славян» (1834), - это мастерское воссоздание народной поэзии, где он пытался преодолеть неверность французского перевода и угадать истинную сущность «сербской» песни – таковой была задача великого мастера, и он разрешил ее.

У Пушкина возникает стремление к научной работе над фольклором. Почти все формы и виды фольклора так или иначе представлены в его записях (сказки, былины, песни, плачи, пословицы, поговорки и т.д.).

Фольклорные записи Пушкина имеют большое фольклорно-этнографическое и фольклористическое значение как первые из дошедших до нас записей.

К началу 30-х гг. Пушкин уже до конца осознал и продумал значение фольклора. Он подходил к нему и как поэт, и как ученый исследователь, и как критик-публицист.

От «Руслана и Людмилы» - через «Песни о Разине» и «Песни западных славян» - к «Сказкам» шел пушкинский фольклоризм. В эпоху «Руслана и Людмилы» Пушкин воспринимал, главным образом, литературную сторону народного предания; в южный период – перед ним открылось историческое значение народной словесности; в Михайловском он понял и осознал фольклор как выражение народности и как могучий творческий синтез всех этих элементов. Органическое сочетание двух путей Пушкина:

ориентация на народную поэзию и «просторечие», с одной стороны, и на великих западноевропейских писателей, с другой, были неразрывны в его сознании, и в этом он видел будущее русской литературы. Развитие русской литературы мыслилось ему на пути широкого западноевропейского просвещения и вместе с тем глубокого овладения всем достоянием национальной русской культуры. Передовые идеи мировой литературы должны стать общенародным достоянием. Отсюда и стремление к простоте, которое неизменно проповедовал Пушкин. В системе этих идей и заключается смысл и общественноисторическое значение пушкинского фольклоризма.

действительность, связь с современностью, с живым переживанием народа, их народность.

По-настоящему глубоко самобытный, национальный характер пушкинского творчества понял в те годы Н.В.Гоголь. В своей небольшой статье «Несколько слов о Пушкине» он первый во весь голос провозгласил его «русским национальным поэтом», дав свое определение этого понятия: «Истинная народность, - писал он, - состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа. Поэт даже может быть и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами своего народа, когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами»28.

Но статья эта, относящаяся к 1832 году, была опубликована незадолго до смерти Пушкина. В.Г.Белинский же, написавший свои «Литературные мечтания» в 1834 году, повидимому, не был знаком в то время с работой Гоголя и самостоятельно пришел к аналогичным выводам. Позднее, в 1844 году, Белинский в пятой статье «Сочинения Александра Пушкина» писал, что «поэзия Пушкина удивительно верна русской действительности, изображает ли она русскую природу или русские характеры: на этом основании общий голос нарек его русским национальным, народным поэтом»29.

Надо учесть, что, начиная, кажется, еще с Белинского возникло утверждение о стремлении Пушкина к простоте, краткости, ясности и точности выражения поэтической мысли (и прозаической, впрочем, тоже) стали называть пушкинским стилем литературы.

Надо признать, что символисты первыми восстали против приземлено-упрощенного истолкования пушкинской простоты; и А.Блок и А.Белый не раз говорили об обманчивости пушкинской ясности. В.Брюсов в своей статье отмечал, что начало 1820-х годов для Пушкина было периодом интенсивного обогащения его ритмики. Напомним, что это еще было и время напряженной работы Пушкина по выработке нового литературного языка, соединившего в себе книжную форму и народный стиль разговорной речи, «веселое лукавство русского ума и живописный способ выражаться»30, как сам он охарактеризовал такой слог применительно к И.А.Крылову, но вполне относимый и к нему самому.

Но непревзойденная заслуга Пушкина-новатора, считает Брюсов, в освоении новых метров, которых до него не разрабатывал никто: склад раешников, склад народных песен («Сказка о рыбаке и рыбке», «Песни западных славян»), совершенно оригинальный, ни на что не похожий склад «Сказки о попе и о работнике его Балде». «К народным размерам Пушкин обратился…, когда почувствовал, что его ритмика вполне освободилась от власти метра»31, - итоговый вердикт критика. Существенно в работах Брюсова то, что слово – рифма у Пушкина никогда не искажает естественность русского синтаксиса предложения – «Нельзя Н.Г.Гоголь. Несколько слов о Пушкине. // Гоголь М.В. Собрание сочинений в 7-ми томах. М., 1986, Т.VI.

С.57.

В.Г.Белинский. Статья V. // Белинский В.Г. Собрание сочинений в 9-ти томах. М., 1981, Т.VI. С.276.

А.С.Пушкин. В заметке «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен Крылова». // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. М.-Л., 1949, Т.Х. С.18.

В.Я.Брюсов. Собрание сочинений. Статьи о Пушкине. М., 1975. Т.7.

и в прозе расставить слова в ином порядке»32, - замечает по этому поводу критик.

Пушкиноведы сегодня сошлись во мнении, что один из краеугольных моментов лингвистического новаторства Пушкина – сближение поэтического языка и языка прозы в единый литературный язык без каких-либо эстетических потерь для художественного текста.

проанализировав совокупность технических приемов Пушкина или, по терминологии построений, - сравнивает Пушкина с другими поэтами, современниками и наследниками (Жуковский, Лермонтов, Тютчев, Фет и символисты), и сравнение это оказывается не в пользу даже этой блистательной плеяды: они не только уступают Пушкину в технике звукописи, они намеренно вытягивают звук в стихе, разрушая живую ткань языка. Заслуга Пушкина в том, что он никогда не жертвовал каким-либо элементом поэзии ради другого;

ему равно важны были и ритм, и рифма, и звук, и … смысл. Все уравновешено.

Написанная в год смерти поэта-исследователя (1924 г.), статья «Пушкин-мастер»

завершает Пушкиниану Брюсова и подводит итог его изучения художественного наследства А.С.Пушкина. В начале Брюсов, буквально, повторяет Белинского, автора «Литературных мечтаний»: «до Пушкина у нас, в России, были писатели и поэты, но литературы не было; не было осознания своих истоков, связей с национальной культурой и культурой других народов; не было ясного понимания необходимости единства служителей Евтерпы и Каллиопы, как не было понимания того, что искусство слова способно решать какие-то общественные задачи. Все началось с Пушкина. Но для того, чтобы самому стать великим поэтом, Пушкин должен был впитать все лучшее, что дала мировая литература в истории человечества, должен был поочередно становиться поэтом разных стран и разных веков, вбирая в себя опыт тысячелетий»33. Эта мысль устойчива в сознании русских писателей:

после современников Пушкина, подводивших первые итоги деятельности великого поэта, ее будут развивать в знаменитой Пушкинской речи Ф.Достоевский; В.Соловьев и вместе с ним многие деятели Серебряного века назовут Пушкина началом всех начал в русской литературе. Последним по времени присоединит свой голос к голосу Брюсова А.Белый; в лекции «Пушкин и мы» он скажет, что наш поэт умел ощущать в своем Я человечество, что он, будучи и оставаясь всецело русским, умел перевоплощаться в гениях иных народов.

А.Белый в своей лекции «О Пушкине» 1925 года говорит, что «все последующее развитие русской литературы – отталкивание от Пушкина. Россия вслед за Пушкиным стала читать Адама Смита, но читала по-своему; русская интеллигенция осознавала свой грех и В.Я.Брюсов. Пушкин – мастер. // Брюсов В.Я. Собрание сочинений. М., 1975, Т.7. С.165.

тягу к народу, оглядывалась на Алеко и Онегина, все Лаврецкие и вся тургеневщина отсюда, все сильнее характеры Достоевского выливаются из «Медного всадника», а бедолага Евгений, тот самый, кому «еще б ума и денег», прямехонько перешел в «Шинель» и в «Бедных людей». Выразительна «пушкинская» автохарактеристика Белого; и Некрасов, говорит он, и Лермонтов, и все мы – пятна громадных полотен пушкинского молчания, то есть того, чего он не успел или не захотел сказать и что чувствуется, угадывается новыми поколениями русских поэтов»34.

Эта пушкинская традиция важна для всей русской литературы. Здесь необходимо вспомнить Ахматову, которая вырастала из классической прозы, оглядываясь на Пушкина и на современников.

Художественные искания, сложные и трудные, вели Ахматову к наследию национальной культуры и народно-поэтическому творчеству как ее неотъемлемой составной части.

Пушкин положил начало новой русской литературе, предвосхитил тенденции рубежа XIX-XX вв., когда мифологизирование стало выступать как средство создания глобальной модели, и миф выступил в качестве языка – интерпретатора истории и современности. Эти пушкинские открытия будут важны для литературы и для А.А.Ахматовой. Фольклор станет для Ахматовой одним из значимых элементов художественного творчества.

Тема «Пушкин и фольклор» принадлежала к числу наиболее популярных в старой пушкиноведческой литературе. Этой теме посвящено несколько специальных работ и длинный ряд отдельных высказываний и попутных замечаний разного рода общих трудах.

По теме «Пушкин и фольклор» вела свои разыскания и Ахматова.

Характерно, что фольклорность (в смысле бытования) соединилась у Ахматовой в 30е годы ХХ века с умением и стремлением быть подлинно народной.

В поэзии Ахматовой, слишком очевидна, велика доля новизны. Ахматова «должна была ввести в свою поэзию новый словесный слой, чтобы выйти за пределы разговорной речи... Этим новым слоем... оказалась речь церковно-библейская, речь витийственная... в сочетании с разговорной и частушечной»35.

Но и она открыта на тех же пушкинских путях развития стиха и по-пушкински устремлена к еще большей народности и массовости.

3.2. Ахматовская работа о последней сказке Пушкина.

Открытием Ахматовой явилось установление литературного источника «Сказки о золотом петушке». Она обнаружила, что Пушкин взял за основу сюжет «Легенды об Пушкин в художественном сознании Андрея Белого. // Лекция А.Белого «О Пушкине». РГАЛИ, фонд 53, оп.

1, ед. хр. 95.

Б.М.Эйхенбаум. О поэзии. Л., 1969. С.136.

арабском звездочете», которую написал Вашингтон Ирвинг (1783-1859), американский писатель-романтик. До Ахматовой пушкинисты не обращали внимание на сходство сюжетов и коллизий двух произведений.

Безусловно, не все сцены и эпизоды «Сказки» явились точным отражением «Легенды» Ирвинга, - Пушкин, по мнению Ахматовой, не ставил перед собой такой задачи.

Но текст Ирвинга позволял Пушкину в завуалированной форме поставить важнейшие для России 1830-х гг. вопросы: о сущности власти, о справедливости и честности правителя и т.п. Работу над «Сказкой о золотом петушке» Пушкин завершил 20 сентября 1834 года в Болдино. Для решения собственных творческих задач Пушкин свободно отступал от сюжета «Легенды» Ирвинга. Ахматова проделала подробный (построчный) анализ «Легенды об арабском звездочете» и «Сказки о золотом петушке» (1834). В результате сравнения близких по содержанию сцен и почти одинаковых фрагментов текстов Ахматова убедилась, что «Легенда» Ирвинга является первоисточником «Сказки» Пушкина. Углубляясь в анализ творческих задач и жизненных коллизий Пушкина, она показала, что сказка эта зашифрована и, помимо сатирической направленности, имеет также автобиографические черты (то есть связана с событиями 1830-х гг. в личной жизни поэта). К таким выводам Ахматова приходит на основе тщательного текстологического анализа черновых рукописей и окончательного варианта пушкинского текста. Далее следует многообещающий тезис: «Автобиографический материал», на который указывает Ахматова, «есть верно обнаруженный верхний слой, через который можно, после ее открытия, двигаться глубже»36. Этот слой был изначальной точкой столкновения творчества и жизни, их взаимного познания, их взаимодействия. Анализ творческого процесса дает Ахматовой возможность найти не только источник «Сказки о золотом петушке», но и выявить причины обращения Пушкина к этому сюжету именно в жанре «Сказки». 15 февраля 1933 года Ахматова выступила с докладом о «Золотом петушке» в Институте Русской литературы (Пушкинском доме) Академии наук и была одобрительно принята пушкинистами.

Главная заслуга Ахматовой в том, что она рассматривала творчество поэта без отрыва от биографии и считала, что все происходящее вокруг Пушкина и в нем самом обязательно находило отражение в его произведениях.

3.3. «Фольклорное начало» в произведениях А.А.Ахматовой.

Рассмотрение поэзии Ахматовой в ее соотношении с фольклором основывается на сопоставлении двух «поэтических» миров - авторского и устно-поэтического. В этой части главы определяется круг произведений народной лирической поэзии, в котором правомерно сопоставить творчество Ахматовой и Пушкина.

А.А.Ахматова. Последняя сказка Пушкина. 1933. // Ахматова А.А. Сочинения в 2-х томах. М., 1986, Т.2. С.33.

Владение поэтическими средствами русского языка было воспитано в Ахматовой не только традициями русской классики, но и постоянным соприкосновением с живой народной поэтической стихией.

Определяющее значение для творчества Ахматовой в целом имели не столько отдельные случаи жанровой и тематической стилизации (от причитания до частушки), сколько широкое использование языка и стиля народной поэзии, а тем самым народного восприятия действительности. Народные формы параллелизма и повторений, народная символика, лексика и фразеология, дактилистические окончания, с рифмой и без рифмы, определяющие лирическую структуру народного стиха, - все это взаимодействует с теми оригинальными поэтическими средствами, которыми располагает Ахматова как современный лирик.

Ахматовская лирика, как известно, дает своеобразную галерею лирических героинь в разных ипостасях. Дело, однако, не в них самих, а в их связях с народной жизнью. С этой точки зрения Н.И.Савушкина37 предлагает выделить в ранней лирике Ахматовой три типа лирической героини:

I. Лирическая героиня как бы замкнута в определенной среде, изолирована от сферы народной жизни. Однако ее переживания и чувства близки, по характеру и форме проявления героине народной любовной песни.

II. Лирическая героиня мыслится в сопоставлении с народным характером (пока условным).

III. Лирическая героиня сливается с народным характером, понимаемым с разной степенью глубины на основе народной поэзии.

Поэзия Ахматовой пронизана фольклорным началом, и она в этом отношении близка тем явлениям мировой литературы, которые были присущи творчеству Пушкина.

Вместе с Пушкиным, а в ряде случаев через посредство Пушкина, развитие Ахматовой как национального поэта определило ее соприкосновение с русским народным творчеством.

Через постижение Пушкина проходило у Ахматовой постижение культуры, а стремление сохранить культуру своего поколения помогло ей выработать свой стиль, свое мастерство. В этом отношении Пушкин был для нее и учителем, и вдохновителем.

Огромное влияние Пушкина в жанре, в стилистике и стихе обнаруживается в крупных произведениях Ахматовой: балладе «Сероглазый король» (1911), «У самого моря» (1914), «Сказка о черном кольце» (1917-1936).

Н.И.Савушкина. Русская поэзия начала ХХ века и фольклор. М., 1988. С.42.

Говоря о фольклорных традициях в произведениях Ахматовой и Пушкина, нельзя не затронуть сравнение двух стихотворений, написанных этими поэтами, «Сказка о черном кольце» Ахматовой и «Талисман» (1825) Пушкина.

Ахматова не ставила своей целью подражание Пушкину. Она создала оригинальное лирическое произведение, выразившее и отразившее ее индивидуальные переживания, с самостоятельной лексикой, своеобразной композицией, неповторимой образностью и интонацией. Однако пушкинское стихотворение «Талисман» проступает сквозь «Сказку о черном кольце» как архетип, определяющий и характер любовного чувства, и способ его культурного воплощения.

В творчестве Ахматовой в 30-х годах ХХ века происходит удивительный по своей интенсивности и силе взлет. Поэтесса смогла талантливо, ярко, отразить трагедию личности, семьи, народа. Ахматова размышляла об острейших проблемах ее современности, где ей понадобился и опыт Пушкина, и опыт дорогих ей поэтов ее круга – Пастернака, Мандельштама.

Поэма Ахматовой «Реквием» (1940) - это осуждение насилия над личностью, приговор любому тоталитарному режиму, которой базируется на крови, страданиях, унижениях как отдельной личности, так и целого народа.

Буду я, как стрелецкие женки, Под кремлевскими башнями выть38.

Образы вдов казненных стрельцов появляются в поэме не случайно: через внешний план современности Ахматова прорывается в глубины народной-национальной памяти, откуда она «извлекает» созвучные описываемой ситуации эпизоды. Так же появляются в поэме тени декабристов и их жен – через пушкинскую аллюзию «каторжные норы» из его послания «В Сибирь».

Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними «каторжные норы»

И смертельная тоска39.

И Ахматова и Пушкин, надо думать, рассчитывали на эту аллюзию, тем более что она хорошо и верно отражала общественную ситуацию тех лет. Идея добра через страдание и самопожертвование была им обоим, по-видимому, в равной мере важна, она придала мотивам их произведений не только высоко трагедийный, но и актуальный до сих пор характер.

А.А.Ахматова. Реквием. 1935-1940. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6 т. М., 1998, Т.3. С.23. В 1698 г.

стрельцы пытались поднять восстание против Петра I, были разгромлены и казнены.

Там же. С.22.

В «Реквиеме» представляется не только возможным, но и существенно необходимым проанализировать творческий «диалог» Ахматовой и Пушкина, или, иначе говоря, «диалог»

поэме «Реквием», но и гораздо шире, - на основе определенного родства лейтмотивов, образности и тематики.

Пушкинские реминисценции в «Реквиеме» являются важнейшим средством исторического, почти эпического, обобщения. Среди пространственных реалий предельно разомкнутого универсума «Реквиема» особо выделяются образы великих русских рек - Дона и Енисея, имплицитно вводящие в литературный контекст поэмы автобиографический пласт, ассоциируемый с именами А.Пушкина, А.Блока, О.Мандельштама. Современный исследователь С.В.Бурдина пишет: «Начальные строки колыбельной «Тихо льется тихий Дон» заставляют вспомнить «Кавказского пленника»:

Простите, вольные станицы, стихотворением Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» (1829). Концепция циклического времени оказалась близка и миропониманию великого гения.

Я говорю: промчатся годы, И сколько здесь ни видно нас, Мы все сойдем под вечны своды – И чей-нибудь уж близок час41.

Лирическая героиня поэмы «Реквием» и лирический герой стихотворения «Брожу ли я вдоль улиц шумных...» рассуждают о своей скорой кончине, о ее возможных обличиях и сроках приближения.

Прими для этого какой угодно вид, Ворвись отравленным снарядом Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит, Иль отрави тифозным чадом42.

Или:

И где мне смерть пошлет судьбина?

В бою ли, в странствии, в волнах?

Или соседняя долина Мой примет охладелый прах? С.В.Бурдина. Поэмы Анны Ахматовой: «Вечные образы» культуры и жанр. Пермь, 2002. С.162.

А.С.Пушкин. Брожу ли я вдоль улиц шумных. 1829. // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Л., 1977, Т.3. С.130.

А.А.Ахматова. Реквием. 1935-1940. // Ахматова А.А. Собрание сочинений в 6 т. М., 1998, Т.3. С.26.

А.С.Пушкин. Брожу ли я вдоль улиц шумных. 1829. // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Л., 1977, Т.3. С.130.

Кроме того, строфа в «Эпилоге» ахматовской поэмы («Опять поминальный приблизился час...») отсылает читателя к пушкинской строфе «И чей-нибудь уж близок час...», подчеркивая роковую предначертанность человеческой судьбы.

Девятая главка «Реквиема», написанная четырехстопным ямбом, восходит к известному пушкинскому стихотворению, развивающему мотив «безумия», - «Не дай мне бог сойти с ума...» (1833). Многие образы в этих произведениях перекликаются. В частности, «бред», «огненное вино» безумия, «тюрьма», «лип взволнованные тени» у Ахматовой соответствуют «пламенному бреду», «звону оков», «шуму глухих дубрав» в стихотворении Пушкина. Важнейшей составляющей является идея безумия как освобождения от жизни, забвения мирских тревог и горестей.

В обоих произведениях реализуется антитеза реального и мнимого, воображаемого мира, рисуется картина универсума до «безумия» и страшная действительность исковерканного в глазах лирических героев бытия. Тема романтического двоемирия является той «отправной точкой», которая сходным образом пронизывает смысловую ткань поэмы и стихотворения и позволяет говорить о культурном «диалоге» двух великих поэтов.

Образ вольной птицы за тюремным окном («И голубь тюремный пусть гулит вдали...») напоминает романтический образ орла, возникающий в стихотворении Пушкина «Узник» (1822). Голубь ассоциируется со свободой, покоем, умиротворением, его образ символичен и призван внести гармоничное начало в мрачный хаос бытия современности, привнести в поэму элемент надежды на лучшее.

В поэме «Реквием» Ахматова создает образ Памятника, во многом опираясь на традиции Пушкина. Сознательные переклички с пушкинским стихотворением «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (1836) очевидны. Памятник у поэтов выражает общую идею «преемственности» достижений и заслуг прошлых эпох, спроецированных на будущее;

именно надеясь на память потомков, Ахматова и Пушкин воздвигают величественный монумент, к которому «не зарастет народная тропа». Но если у Пушкина в качестве будущего почитателя его таланта мыслится некое конкретное лицо («И назовет меня всяк сущий в ней язык, / И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой / Тунгус, и друг степей калмык...»)44, то Ахматова не только не делает различия между своими современниками, но и создает Памятник как итоговый «синтез» страданий многомиллионного русского народа, точно указывая и место, где он должен стоять, и пространственные реалии, его окружающие, и его конкретный облик. Памятник является «метафорой» бессмертия человеческой души, а надвременное настоящее оценивается поэтами с позиций отдаленного будущего.

А.С.Пушкин. Я памятник себе воздвиг нерукотворный… 1836. // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Л., 1977, Т.3. С.340.

Итак, Пушкина можно считать полноправным участником культурного «диалога»

великих поэтов. Творческое взаимодействие Ахматовой и Пушкина осуществляется как в рамках отдельных произведений в виде типологических схождений и параллелей, так и на более широком уровне - на основе общности «преломления» в их мировосприятии многогранного «петербургского мифа».

В.М.Жирмунский: «Великолепное владение поэтическими средствами русского языка было соприкосновением с живой народной поэтической стихией»45.

Открытия Ахматовой дают ключ к целому ряду произведений Пушкина, освещают важные моменты пушкинской биографии. Сопоставив факты биографии и творчества Ахматовой и Пушкина, мы пришли к выводу. «Пушкинские штудии» Ахматовой нужно рассматривать с трех сторон: во-первых, благодаря им раскрылся талант Ахматовой как исследователя-пушкиниста, во-вторых, Ахматовой были переосмыслены некоторые факты биографии и творчества Пушкина, и, в-третьих, они помогают разобраться в творчестве самой Ахматовой.

Ахматова дает ключ ко многим еще не расшифрованным местам в произведениях Пушкина. Исследования в области биографии поэта тесно переплетаются с анализом его произведений.

В работе формируются выводы о личностном (своеобразном) отношении Анны Ахматовой к Пушкину о его влиянии на творческую и личную судьбу Ахматовой.

В изучении влияния пушкинской поэзии на творчество Ахматовой сделаны тем не менее убедительные наблюдения и интересные открытия, которые в большинстве своем принадлежат одному из первых исследователей ее поэзии – В.М.Жирмунскому. И здесь важна не только сама «пушкинская тема» – бросающиеся в глаза мотивы и образы, восходящие к Пушкину: Петербург, Царское Село (и позже – город Пушкин), образ Музы и т. п., постоянный интерес Ахматовой к личности поэта, его судьбе, произведениям (который проявлялся, как известно, не только в ее поэзии, но и в специальных научных исследованиях). Важна выявленная В.М.Жирмунским и заслуживающая дальнейшей конкретизации преемственность поэзии Ахматовой, которая выражается как в типологическом, так и в собственно генетическом ее родстве с поэзией А.С.Пушкина.

В.М.Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973. С.81.

В.М.Жирмунский отмечает, что «школа Пушкина, отчетливее всего сказалась у Ахматовой в ее поэтическом языке» 46.

Типологическое родство языка поэзии Ахматовой с языком пушкинской поэзии определяется сходством некоторых стилевых задач, которые в разное время стояли перед Пушкиным и Ахматовой. В отличие от поэтов предшествовавших им направлений (соответственно, сентиментализма и романтизма, с одной стороны, и символизма – с другой) «огромное значение имеет для Пушкина (как и для Ахматовой) смысловой вес каждого противоположность «романтическому стилю» поэзии предшественников Пушкина и Ахматовой – с такими его признаками, как понятийная, вещественно-логическая размытость, условность, эмоциональная напевность, – язык их поэзии обладает чертами «классического стиля». Отсюда – отмечаемая вслед за В.М.Жирмунским многими разговорная лексика и фразеология поэзии Ахматовой, «боязнь ничем не оправданных поэтических преувеличений, чрезмерных метафор и истасканных тропов»48, т. е. господство нейтрального стиля (на фоне которого возможно художественно мотивированное привлечение более «высоких» или более «низких» единиц языка); употребление сложных форм логического подчинения и сочинения, а также использование переноса части синтаксического и смыслового целого из одной строки в другую как средства создания разговорной интонации. Отсюда «словесная четкость и строгость» языка поэзии Ахматовой, «с ее любовью к эпиграмматической формуле и расчлененной логической композиции, с ее отказом от лирических повторений и элементарной напевности песенного типа»49. Так же как и некоторым творениям Пушкина, отдельным произведениям Ахматовой свойственны «повествовательная интонация стихотворной сказки, ее эпическая манера, элементы народной лексики и фразеологии, подхватывания и параллелизмы, характерные для народного устно-поэтического сказа»50. Все эти свойства языка поэзии Ахматовой привели исследователя к выводу, что ее поэзия, «преодолев символизм, возвращается к забытому наследию Пушкина»51.

К одному из проявлений типологической общности языка поэзии Пушкина и Ахматовой следует отнести и то, что оба поэта охотно используют «грамматическую рифму», т.е. рифмующиеся слова, однородные с точки зрения грамматических категорий52.

Помимо «грамматических рифм» Ахматова не боится использовать и такие, которые можно Там же. С.76.

В.М.Жирмунский. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. С.61.

Там же. С.114.

Там же. С.203.

В.М.Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973. С.228.

Там же. С.228.

М.Л.Госпаров. Очерк истории русского стиха. М., 1984. С.240.

отнести по меньшей мере к достаточно традиционным: кровь – любовь, очи – ночи, небес – лес, горем – морем и т. п., которые неоднократно встречаются и у Пушкина.

Установка на разговорную речь, когда стихотворение строится как обращение или письмо к другу, знакомым и т. д., употребление характерных для такой речи слов и словосочетаний, синтаксических конструкций приводит к частому использованию обращений, восклицаний (О!, Увы!, Ах! и т. п.), что является еще одной типологической особенностью языка обоих поэтов.

Отличительной чертой языка поэзии Пушкина и Ахматовой является также обращение к перифразам и использование риторических вопросов в стихотворениях, представляющих собой какое-либо суждение. Обращение к перифразам можно отнести к одной из типологических особенностей поэтического языка Пушкина и Ахматовой. При этом среди перифраз поэзии Ахматовой есть и «пушкинские».

Что же касается собственно генетического родства языка поэзии Ахматовой с языком пушкинской поэзии, которое выражается в сходстве языковых средств, используемых авторами, и способах этого использования, а также в том, что можно назвать реминисценциями, – то оно во многом возникает как следствие родства типологического.

Языку поэзии как Пушкина, так и Ахматовой не свойствен повтор напевного типа (присущий «романтическому стилю» поэзии). Но лексический повтор (одного и того же слова) или повтор корневой (при употреблении в контексте однокоренных слов) является яркой особенностью их стиля как стиля «классического». Такой повтор выполняет разнообразные эмоционально-смысловые функции. В основном здесь преобладает функция усиления. Помимо усилительной функции повторы у обоих авторов могут выполнять функцию уточнения.

Сходство обнаруживается и в построении некоторых периодов с анафорой. Также повтор с отрицанием в риторических вопросах у Пушкина и аналогичный прием у Ахматовой.

Не только отдельные периоды стихотворений Ахматовой строятся так же, как пушкинские. Есть целые стихотворения, имеющие сходные синтаксические и образносмысловые структуры, стихотворные размеры.

А также есть стихотворения, где сходны не только их синтаксические и образносмысловые структуры, но и стихотворные размеры. Есть также и стихотворения («Северные элегии» и т.д.) у Ахматовой, по своему языку, размеру, образности напоминающие пушкинские строки, идущие от «Вновь я песетил» (1835) Пушкина. Есть у Ахматовой стихи, носящие печать поэзии Пушкина, написанные в «торжественном, приподнятом, высоком стиле» - это ее стихотворение «А! Это снова ты. Не отроком влюбленным…».

Известную близость к пушкинской стилистике можно видеть и в использовании Ахматовой вопросительных предложений при организации «внутреннего диалога».

От Пушкина воспринят и такой стилистический прием, как синтаксическая и смысловая незавершенность последней строки стихотворения, а также и то, что иногда она не рифмуется. Таким образом создается впечатление незавершенности, недоговоренности и одновременно возникает ощущение сюжетной перспективы произведения, что отражается и в пунктуации (многоточие).

Следование традиции Пушкина у Ахматовой просматривается также в использовании отдельных поэтических ситуаций, находящих близкое языковое выражение.

Много общего обнаруживается и в использовании отдельных слов, и не только общепоэтических (сладостный, прелестный и т.п.), но и собственно «пушкинских» (ср.

слово ножка).

Интерес представляет также обращение Ахматовой к известному противопоставлению местоимений ты и вы при обращении.

Пушкинское начало является неотъемлемой составляющей «песенного дара»

Ахматовой. Оно органично входит в состав ее оригинальной поэтической манеры, во многом определяя ее «классический стиль», свидетельствуя о том, что «оригинальное творчество Ахматовой — продукт большой и многосложной поэтической культуры»53.

Путем анализа поэтического творчества А.С.Пушкина и А.А.Ахматовой выявлен ряд особенностей их поэтики, которая является выражением своеобразия их творческих индивидуальностей: на материале произведений Ахматовой рассмотрено соотношение реконструирован «диалог» поэта с культурой прошлого и настоящего, с предшествующей классической традицией Пушкина; выявлена специфика ахматовских представлений о творческом наследии А.С.Пушкина в сравнении со взглядами других представителей русской литературы XIX в. – XX в.

В заключении формулируются выводы о личностном (своеобразном) отношении Анны Ахматовой к Пушкину и его влиянии на творческую и личную судьбу Ахматовой, подводятся итоги исследования.

В приложении представлены презентации проектных работ учащихся 7-11 классов экспериментальной школы №6 г.Видное, Московской области по изучению произведений Пушкин через призму «пушкинских штудий» А.Ахматовой.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

В. М.Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973. С.52.

А.Ахматова о Пушкине – наследнике Шенье. // Вестник Московского Университета. Серия 9. Филология. М., 2007. № 2. С.140-149.

«Царскосельская» тема в произведениях А.Пушкина и А.Ахматовой. // Голоса молодых ученых. М., 2007. Выпуск 20. С.12-37.