«ГЕНДЕРНЫЙ ПОДХОД В ИНСТИТУТЕ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ: УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ, ПЕНИТЕНЦИАРНЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ...»

На правах рукописи

ХАЧАК Бэла Нальбиевна

ГЕНДЕРНЫЙ ПОДХОД

В ИНСТИТУТЕ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ:

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ, ПЕНИТЕНЦИАРНЫЕ

И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Краснодар – 2014 1

Работа выполнена в Федеральном государственном казенном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Краснодарский университет МВД России» на кафедре уголовного права и криминологии кандидат юридических наук, доцент

Научный руководитель Бикмашев Виталий Абдулхаевич Максимов Сергей Васильевич,

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор, заведующий сектором уголовного права и криминологии Института государства и права РАН, начальник правового управления Федеральной антимонопольной службы РФ Алехин Виталий Петрович кандидат юридических наук, доцент, заместитель декана юридического факультета ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет»

ФГКОУ ВПО «Ростовский юридический

Ведущая организация:

институт МВД России».

Защита состоится «28» апреля 2014 года в 1400 часов на заседании диссертационного совета Д 220.038.11 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кубанский государственный аграрный университет» по адресу: 350044, г. Краснодар ул. Калинина, 13, главный корпус университета, ауд. 215.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет», а с электронной версией автореферата – на сайте www.kubsau.ru Автореферат разослан «_» марта 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета А.В. Шульга Актуальность темы диссертационного исследования. Обеспечение и защита прав и законных интересов человека и гражданина, в первую очередь, гарантированных Конституцией Российской Федерации, представляет собой сегодня актуальнейшую государственно-правовую проблему. Несмотря на конституционные нормы равноправия мужчин и женщин, одной из характерных черт российской политической жизни остается гендерная асимметрия. Провозглашенные конституционные и уголовно-правовые принципы законности, равенства граждан перед законом, справедливости, гуманизма далеко не во всем и не всегда гарантированы, в том числе в вопросах дифференциации и индиивидуализции назначения и исполнения уголовных наказаний.

Тема гендерных проблем, то есть проблем, обусловленных различной половой принадлежностью и, в соответствии с этим, разной социально-правовой, семейной, профессиональной и иной характеристикой людей, - весьма актуальна сегодня как среди общественных наук, так и в сфере практической деятельности правоохранительных структур при привлечении к уголовной ответственности и исполнении наказаний.

Существует необходимость дифференцирования назначения и исполнения наказаний исходя из гендерных признаков субъекта преступления. Однако при решении данных вопросов не существует специального гендерного метода, включающего разработанные наукой и практикой критерии, лежащие в его основании. Более того, можно сказать, что существующее законодательство не подвергается пересмотру некоторых давно устаревших (и морально, и юридически) положений, ущемляющих права одних субъектов по сравнению с другими по гендерному признаку.

Анализ правовых норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства выявил противоречивость гендерного подхода законодателя к их конструированию: в одних случаях выделяется привилегированное положение женщины по признаку половой принадлежности (например, запрет на применение смертной казни), а других - в отношении ее устанавливаются дополнительные привилегии благодаря ее социальноролевому и физиологическому статусу (беременность, мать малолетнего ребенка).

Что касается особенностей выделения законодателем мужчины как субъекта преступления, то, во-первых, по сравнению с дифференциацией женщин по гендерному признаку, уголовный закон делает это исключительно редко и, в отличие от них, использует в основном только признак половой принадлежности. Поэтому, с точки зрения гендерной экспертизы, при учете справедливых приоритетов социальной дифференциации мужчины и женщины, мы, к сожалению, не наблюдаем последовательной реализации законодателем данных правил.

Поэтому данная тема требует дальнейшего развития и большего внимания, как со стороны ученых, так и практиков. В настоящее время можно утверждать, что отсутствует единообразная, системная, комплексная гендерная политика как в целом, так и в части применения уголовных наказаний. Поэтому фактически не рассматривается по-настоящему гуманного, рационального и взвешенного подхода, отражающего полное равенство и, при этом, справедливое и гуманное отношение к лицам, обладающим особенностями гендерного значения.

Политика государства в сфере реализации уголовной ответственности большинством теоретиков подразделяется на уголовную (уголовно-правовую) политику, политику в сфере исполнения наказания (уголовно-исполнительную) и на политику в сфере профилактики, предупреждения преступности. Все они признаются едиными с точки зрения общих целей, принципов и стратегии, тесно взаимосвязанными между собой.

Гендерный подход в современном законодательстве и правоприменительной сфере является объективно обусловленной необходимостью при использовании научных методов в практике борьбы с преступностью. Поэтому нужно и дальше проводить работу в этой сфере.

Поэтому рассмотрение данных направлений уголовной политики с точки зрения гендерного подхода является весьма важной задачей, подтверждает наличие серьезного интереса к избранной теме диссертационного исследования, и ее актуальность.

Состояние научной разработанности темы. Проблемы, касающиеся гендерной политики в законодательстве Российской Федерации в целом, и, в частности связанных с ними смежных вопросов (исследование женской преступности; дифференциация и индивидуализация назначения и исполнения уголовных наказаний в зависимости от пола; исполнение и отбывание уголовных наказаний лицами, обладающими семейным статусом от других категорий осужденных; реализация принципов уголовного права с учетом гендерного подхода; обеспечение реализации прав и законных интересов осужденных с учетом гендерного подхода и др.) давно были в центре внимания как российских, так и зарубежных ученых.

Различные уголовно-правовые вопросы, представляющие интерес в разрезе исследуемой темы рассматривали в своих научных трудах Ю.Ф. Беспалов, А.Ю.

Буланов, А. В. Васильевский, П. С. Дагель, А. В. Дыдо, Г. А. Злобин, А. И. Зубков, А. Н. Игнатов, И. А. Ильин, И. И. Карпец, И. Я. Козаченко, М. Конева, М. Б. Кострова, Л. Л. Кругликов, В. Н. Кудрявцева, Н. С. Лейкина, Т. Ф. Минязева, О. А. Мясников, П. П. Осипов, И. А. Петрова, Ю. Е. Пудовочкин, А. И. Рарог, М. А. Скрябин, М. Н. Становский, В. В. Сучкова, Ю. В. Трунцевский, О. В. Тюшнякова, А. Б. Утямишев, П. А. Фефелов, М.Д. Шаргородский и др.

Вопросам гендерного подхода при изучении правовых проблем посвящены работы М. Ю. Буряк, О. А.Ворониной, М. К. Гординой, И. Г. Дудко, Л. Д. Ерохиной, Э.М.

Ефремовой, Л.Н.Завадской, И. И. Ларинбаевой, С. В. Полениной, С. В. Потаповой, Л. М.

Щербаковой, Т. А. Яблонской и др.

Смежные аспекты, касающиеся гендерного подхода при привлечении к уголовной ответственности и назначении и исполнении уголовного наказания затрагивались в работах Сергеевой Е. Ю. «Уголовная ответственность и наказание женщин по российскому уголовному праву: гендерный аспект» (Саратов, 2006); Дядюн К.В.

«Гендерный подход в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве российской федерации: влияние на реализацию принципов равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма» (Владивосток, 2011).

Тем не менее, проблемы, касающиеся, гендерной политики в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве Российской Федерации исследованы недостаточно полно. К вопросам, требующим, более детального и широкого исследования относятся: современное состояние проблемы гендерной ассиметрии в сфере назначения и исполнения уголовных наказаний; правовые и правоприменительные перспективы разработки и применения единого гендерного подхода в данной сфере общественных отношений; укрепление правового статуса, в плане социальной и правовой дискриминации исследуемой категории осужденных; правовое положение осужденных мужчин и женщин в той части, которая обусловлена наличием особенностей гендерного характера (наличие малолетних детей, особый семейный статус, и др.) Цели и задачи исследования. Главной целью диссертационного исследования является анализ ранее действовавшего, современного, законодательства России (наряду с изучением уголовного законодательства некоторых стран зарубежья, международного опыта) в сфере дифференцирования назначения и исполнения наказаний по гендерным признакам лиц, совершивших преступления, а также криминологические проблемы борьбы с преступностью с учетом гендерного подхода при реализации уголовных наказаний.

Сопутствующими, но необходимыми целями, являются следующие: выявление основных принципов и методов гендерного дифференцирования, установление единых основ гендерной политики, разработка предложений и рекомендаций по применению гендерного подхода в сфере назначения и исполнения наказаний как важнейшего средства борьбы с преступностью.

Постановка вышеуказанных целей обусловила необходимость решения таких задач исследования, как:

- изучение конституционных основ, а также норм современного и ранее действующего российского законодательства, нормативно-правовых актов ведомственного значения (Минюста РФ, МВД РФ и др.) определяющих основы дифференцирования субъектов преступлений и осужденных по гендерным признакам, а также особенности правового статуса женщин и мужчин как участников уголовноправовых отношений; исследование существующих проблем обеспечения их прав и законных интересов;

- анализ международного законодательства в сфере защиты прав человека с точки зрения гендерных различий при назначении и исполнении уголовных наказаний;

сравнительно-правовой анализ содержания российского законодательства и международно-правовых стандартов в сфере установления особых гендерных преимуществ в уголовном и уголовно-исполнительном праве;

- исследование качества и степени гарантированности российским законодательством личных, социально-экономических и иных прав и свобод лиц, привлеченных к уголовной ответственности и уже осужденных, исходя из различий, связанных с полом и иными гендерными признаками, а также изучение проблем их обеспечения;

- выявление пробелов и недостатков законодательного и правоприменительного характера, снижающих защищенность женщин и мужчин-осужденных, обладающих специальными социально-ролевыми статусами, с точки зрения искажения принципов равенства, справедливости, гуманизма, либо, препятствующих реализации их прав и законных интересов;

- разработка механизма реализации некоторых наиболее важных, вытекающих из половой дифференциации, прав, связанных с назначением и исполнением уголовных наказаний;

- разработка конкретных предложений и рекомендаций по совершенствованию уголовного и уголовно-исполнительного законодательства в сфере предупреждения нарушений прав и законных интересов осужденных по гендерному признаку, укрепление их правового и социального статуса.

Объект данного диссертационного исследования - это общественные отношения в сферах уголовно-правового и уголовно-исполнительного обеспечения реализации прав и законных интересов лиц, совершивших преступления, и осужденных в современной России, с позиций их гендерного анализа (учета половой принадлежности и вытекающих из этого социальных, демографических, психологических и иных социально-значимых особенностей).

Предмет исследования составляют нормы уголовного и уголовноисполнительного законодательства Российской Федерации и ряда зарубежных государств, научные публикации по исследуемым вопросам, следственная и судебная практика.

Методологическая база исследования. При проведении исследования диссертантом применялись, в первую очередь, общенаучные, правовые, а также философские и социологические методы. В работе широко использовались методы системно-структурного, технико-юридического, исторического, сравнительноправового, социологического анализа. Правовой базой исследования послужили как общетеоретические положения уголовного и уголовно-исполнительного права, так и более узкие по регулированию правоотношений рассматриваемого круга, доктрины и разработки в сферах конституционного, международного права, права социального обеспечения, трудового и других отраслей права.

Диссертантом были использованы такие методы конкретного криминологического исследования, как проведение опросов, бесед, анкетирование лиц, чья профессиональная деятельность непосредственно связана с реализацией мер уголовной ответственности в отношении лиц различной половой принадлежности и социально-ролевых статусов.

Теоретической базой данного исследования послужили работы известных российских и зарубежных криминалистов и криминологов, ученых в сферах уголовноправовой и пенитенциарной проблематики, а также социологов и психологов, иных специалистов. Среди них следует выделить труды М.Н. Гернета, Н. Зеланда, И.И.

Карпеца, В.Н. Кудрявцева, А.С. Михлина, А.А. Рябинина, А.С. Трайнина, Ю.М.

Ткачевского, Л.Л. Кругликова, Ю.М., Антоняна, А.Э. Жалинского, А.И. Зубкова, И.В.

Упорова, Т.Ф. Минязевой, Г. Силасте, А.М. Яковлева и многих других.

Эмпирическая базу исследования составляют: опубликованная судебноследственная практика; материалы изученных 117 уголовных дел, связанных с привлечением к уголовной ответственности, квалификацией преступлений и назначением наказаний с учетом гендерных признаков, которые рассмотрены судами Республики Адыгея и Краснодарского края за период с 2007 по 2012 г.г.; руководящие разъяснения Пленумов Верховного Суда СССР, РСФСР и РФ, касающиеся вопросов квалификации преступлений и реализации уголовных наказаний с учетом гендерных признаков; данные опроса 150 сотрудников адвокатуры, прокуратуры, МВД, суда, научных работников. Автором осуществлен также анализ статистических материалов за 2003-2012 годы, отражающих состояние и структуру преступлений с учетом гендерных признаков в России.

Нормативно-правовая база исследования представлена положениями действующего уголовного, уголовно-исполнительного, а также (отчасти) конституционного, уголовно-процессуального, трудового законодательства, относящимися к теме диссертации документами международно-правового характера и иных отраслей права, регламентирующих вопросы дифференцирования лиц по гендерным признакам при реализации уголовной ответственности и назначении и исполнении уголовных наказаний, а также при совершенствовании мер борьбы с преступностью. В целях проведения сравнительного анализа соискателем были изучены и соответствующие положения ранее действовавших нормативно-правовых актов (УК РСФСР 1960 г., ИТК РСФСР 1970 г., Основы законодательства СССР и др.) Научная новизна работы заключается в том, что на монографическом уровне проведен анализ российского уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, позволивший выявить правовые нормы, нарушающие гендерное равенство (симметрию) при назначении и исполнении наказаний. Анализу, прежде всего, подверглась регламентация принципа равных прав и возможностей с учетом не сколько биологических и физических различий между мужчиной и женщиной, а с учетом интересов обоих социально-половых групп общества, обеспечением равных возможностей для реализации принадлежащих каждому из них прав. По результатам проведенного исследования уголовно-правовых норм с применением гендерного подхода сделан вывод, что гендерная асимметрия проявляется в институтах назначения наказания, в отдельных преступлениях; в уголовно-исполнительном законодательстве также присутствует гендерное неравенство относительно порядка и условий отбывания наказания, выяснены причины такого неравенства и выработаны рекомендации относительно его устранения.

Предложен единообразный систематизированный подход по применению в нормах того или иного гендерного признака. С учетом гендерного подхода предложены меры по устранению недостатков технико-юридического строения уголовного законодательства, направленных на совершенствование мер борьбы с преступностью;

несовершенства отдельных статей УК РФ и УИК РФ в части реализации уголовной ответственности и наказания в целях обеспечения основных принципов данных отраслей законодательства; предложены меры по устранению декларативности некоторых уголовно-правовых норм, отражающих гендерные особенности, но не обеспеченных реальным механизмом их реализации в жизни.

Научная новизна работы определяется как самой постановкой проблемы, так и подходом к ее исследованию с учетом недостаточной на сегодняшний день степени ее разработанности. Наиболее существенные моменты, отражающие научную новизну диссертационного исследования, содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:

1) Проанализировав вопросы реализации уголовных наказаний с учетом гендерного подхода в истории российского законодательства, можно заключить непоследовательность и противоречивость законодателя в данной части. На раннем этапе существования истории права, в досоветский период, существовали более высокие приоритеты социально-правового статуса мужчины по сравнению с женщинами. Более поздний, советский исторический этап связан с презюмированием исключительного положения женщин по признаку половой принадлежности. В отличие от мужчин, для женщин создаются правовые привилегии в вопросах уголовной ответственности и наказания. Таким образом, гендерный подход связывается в основном только с признаком половой принадлежности.

2) В результате анализа норм международных документов, регламентирующих вопросы назначения и исполнения наказаний в отношении лиц женского пола, можно заключить, что при всех демократических установках, содержащих особое привилегированное отношение к женщине в целом, основанием данных привилегий является не биологическая природа женщины, не ее половая принадлежность, а социально-ролевой статус женщин, связанный с материнством - беременность и наличие малолетних детей. В иных случаях международное право достаточно требовательно, «на равных», без всяких привилегий относится к женщине как субъекту совершенного общественного опасного деяния.

В уголовном законодательстве отдельных зарубежных стран отцовство также признано абсолютно равным по социально-правовому статусу институтом, и мать несовершеннолетнего ребенка фактически (например, во многих странах Европы) не имеет никаких особых преимуществ перед его отцом.

3) В результате анализа современного Уголовного и Уголовно-исполнительного кодексов РФ, иных нормативных правовых документов, можно заключить, что в российском законодательстве не существует единообразного системного гендерного подхода к назначению и исполнению уголовных наказаний, что приводит к нарушениям прав и законных интересов как потерпевших, так и осужденных, дискриминации по признакам половой принадлежности.

4) При отражении гендерного признака в российском законодательстве, в правовом регулировании общественных отношений, наиболее часто используется дифференцирование субъектов правоотношения (физических лиц) именно по половой принадлежности (биологическая дифференциация). Однако основным признаком, положенным в основу гендерного подхода, гендерной политики при реализации вопросов назначения и исполнения наказаний, как в отношении осужденных женщин, так и мужчин должен быть не биологический (физиологический), а социально-ролевой статус субъекта преступления - беременность для женщин, а также единоличное воспитание малолетних детей как для женщин, так и для мужчин.

5) Главное направление в реализации гендерного подхода в российском уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве заключается в том, чтобы привести правовые нормы в такой порядок, чтобы правовой статус женщины, совершившей преступление, с одной стороны был привилегированным только с позиции охраны материнства и детства (в отношении беременных женщин и женщин, имеющих и воспитывающих малолетних детей), а с другой стороны - ее физиологический статус никоим образом не ухудшал ее положение по сравнению с положением осужденного мужчины, - что требует цель реализации принципа равенства.

6) В целях совершенствования УК РФ с учетом единообразного гендерного подхода к формулированию его положений, в целях реализации принципов уголовного права, предлагаются следующие изменения в УК РФ:

6.1. Неприменение смертной казни к лицам женского пола за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, в современной правоприменительной практике России только в связи с половой принадлежностью вряд ли допустимо.

Гуманизм в подобных ситуациях, по гендерному признаку, может иметь место именно в связи с охраной материнства и детства, то есть беременностью виновной.

Международный стандарт в области защиты прав и свобод человека также налагает запрет на назначение смертной казни только беременным женщинам. Такой подход известен и истории российского уголовного права.

В связи с этим, ч. 2 ст. 59 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции:

«2. Смертная казнь не назначается беременным женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора шестидесятипятилетнего возраста».

6.2. Аналогично предлагается новая редакция ч. 2 ст. 57 УК РФ «Пожизненное лишение свободы»: «2. Пожизненное лишение свободы не назначается беременным женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, шестидесятипятилетнего возраста».

6.3. В силу того, что условием применения отсрочки отбывания наказания по ч. ст. 82 УК РФ является фактическое осуществление ухода за ребенком только одним родителем (матерью или отцом), а также отсутствие других близких родственников и добропорядочный, законопослушный образ жизни данного родителя, в ч.1 ст. 82 УК РФ слова «… являющимся единственным родителем…» предлагается заменить на «самостоятельно осуществляющим воспитание» и изложить данную норму в следующей редакции:

«Статья 82.Отсрочка отбывания наказания 1. Осужденным беременной женщине, женщине или мужчине, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет и самостоятельно осуществляющим воспитание, кроме осужденных к ограничению свободы, к лишению свободы за преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста, к лишению свободы на срок свыше пяти лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности, суд может отсрочить реальное отбывание наказания до достижения ребенком четырнадцатилетнего возраста».

6.4. Исходя из п. 2 ст. 31 СК РФ, где говорится о равных правах супругов в решении вопросов семейной жизни: воспитании и образовании детей, отцовства и материнства, а также из п.1 ст. 61 СК РФ, регламентирующего равенство прав и обязанностей родителей в отношении своих детей, предлагается исключить гендерную асимметрию и в нормах УК РФ, регламентирующих применение некоторых видов наказаний. С этой целью предлагается изложить в следующей редакции:

- часть 4 ст. 49 УК РФ «Обязательные работы»: «4. Обязательные работы не назначаются лицам, признанным инвалидами первой группы, беременным женщинам, женщинам или мужчинам, имеющим детей в возрасте до трех лет и самостоятельно осуществляющим их воспитание, …»;

- часть 5 ст. 50 УК РФ «Исправительные работы»: «5. Исправительные работы не назначаются лицам, признанным инвалидами первой группы, беременным женщинам, женщинам или мужчинам, имеющим детей в возрасте до трех лет и самостоятельно осуществляющим их воспитание, …»;

- часть 7 ст. 531 УК РФ «Принудительные работы»: «7. Принудительные работы не назначаются несовершеннолетним, лицам, признанным инвалидами первой или второй группы, беременным женщинам, женщинам или мужчинам, имеющим детей в возрасте до трех лет и самостоятельно осуществляющим их воспитание, …».

- часть 2 ст. 54 УК РФ «Арест»: «2. Арест не назначается лицам, не достигшим к моменту вынесения судом приговора шестнадцатилетнего возраста, а также беременным женщинам и женщинам или мужчинам, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет и самостоятельно осуществляющим воспитание».

6.5. Поскольку, ч. 2 ст. 20 определила перечень преступлений, за которые уголовная ответственность наступает с 14 лет, то преступление, предусмотренное ст. УК РФ предусматривает уголовную ответственность с 16 лет.

Так как деяние матери в возрасте от 14 до 16 лет, совершившей убийство новорожденного ребенка не подпадает под действие привилегированной статьи, ее деяние может быть квалифицировано по п. в) ч. 2 ст. 105 УК РФ, что следует из принципа конкуренции норм уголовного права. Однако такая практика ставит ее в более тяжелое положение по сравнению с женщиной, совершившей аналогичное деяние, но привлекаемой к ответственности по ст. 106 УК РФ, что будет свидетельством нарушения принципа справедливости при назначении наказания.

Для устранения вышеназванной коллизии, предлагается дополнить ч. 2 ст. 20 УК РФ статьей 106 УК РФ, дабы понизить возраст уголовной ответственности по данному составу с 14 лет.

6.6. Беременность женщины как квалифицирующий признак, должен учитываться не только в ст. 126 и 1271 УК РФ, но и в других тождественных преступлениях - в частности в ст. 1272 УК РФ. Поэтому по аналогии со ст. 1271 УК РФ «Торговля людьми»

предлагается дополнить ч. 2 ст. 1272 УК РФ «Использование рабского труда»

следующим пунктом «е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности».

6.7. В целях учета гендерного признака и устранения гендерной асимметрии, по аналогии со статьями 133 УК РФ «Понуждение к действиям сексуального характера», 134 УК РФ « Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста», ст. 135 УК РФ «Развратные действия», которые предусматривают общий субъект уголовной ответственности за преступления против половой свободы и неприкосновенности личности, дополнительно аргументируется введение общего субъекта преступления и в деянии, предусмотренном ст. 131 УК РФ «Изнасилование».

7) В целях устранения гендерной асимметрии, то есть уравнивания правового статуса осужденной женщины-матери малолетнего ребенка и осужденных мужчин, которые являются добросовестными отцами малолетних детей, а, порой, единственными родителями в семье, предлагаются следующие изменения в УИК РФ:

7.1. Часть 3.1 ст. 26 УИК РФ «Условия исполнения и отбывания наказания в виде обязательных работ» предлагается изложить в следующей редакции: «3.1. В случае наступления беременности женщина, осужденная к обязательным работам, вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении ее от дальнейшего отбывания наказания со дня предоставления отпуска по беременности и родам, а мужчины, самостоятельно воспитывающие своего ребенка, - со дня предоставления отпуска по уходу за ребенком».

7.2. Статью 40 УИК РФ «Условия отбывания исправительных работ» дополнить ч.

7 в следующей редакции: «7. В случае наступления беременности женщина, осужденная к исправительным работам, по решению суда может быть освобождена от дальнейшего отбывания наказания со дня предоставления отпуска по беременности и родам, либо ей может быть назначена отсрочка отбывания данного вида наказания, а также мужчине, самостоятельно воспитывающего ребенка, - со дня предоставления отпуска по уходу за ребенком».

7.3. Статью 604 УИК РФ «Порядок отбывания принудительных работ»

предлагается дополнить частью 9 следующего содержания: «9. Женщина, в случае наступления беременности, осужденная к принудительным работам, а также мужчина, являющийся единственным родителем или самостоятельно воспитывающий ребенка вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении от дальнейшего отбывания наказания, либо о предоставлении отсрочки наказания».

7.4. Статью 69 УИК РФ «Порядок и условия исполнения наказания в виде ареста»

предлагается дополнить частью 1.1. в следующей редакции: «1.1. Женщина, в случае наступления беременности, осужденная к аресту, а также мужчина, являющийся единственным родителем или самостоятельно воспитывающий ребенка вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении от дальнейшего отбывания наказания, либо о предоставлении отсрочки наказания».

7.5. Статья 73 УИК РФ указывает, что женщины направляются для отбывания лишения свободы по месту нахождения соответствующих исправительных учреждений, что крайне несправедливо и негуманно, попирает принцип равенства применения закона ко всем осужденным. Поэтому в целях обеспечения отбывания наказания в виде лишения свободы осужденными женского пола в исправительных учреждениях в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены, предлагается предусмотреть создание изолированных участков в любом исправительной учреждении субъекта Российской Федерации для исполнения лишения свободы в отношении осужденных женщин.

7.6. Для устранения проблем применения ст. 58 УК РФ «Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения» в отношении женщин, осужденных к лишению свободы, предлагается применить более дифференцированное (как у мужчин) разделение по видам исправительных учреждений, исходя из общественной опасности совершенных ими преступлений и рецидива. С этой целью возможно создание в одной исправительной колонии нескольких изолированных участков (по аналогии с мужчинами) - общего, строгого, особого вида режимов и аналогичным распределением в них, осужденных женщин.

7.7. Предлагается расширить перечень прав и льгот для осужденных, являющихся родителями малолетних детей (как женщин, так и мужчин - одиноких отцов): увеличить количество свиданий, предоставить право выезда домой для проведения с ребенком отпуска, уменьшить ограничения по количеству и длительности телефонных переговоров с детьми.

8) Гендерный подход при реализации уголовных наказаний является неотъемлемой частью методологической базы разработки мер предупреждения преступности. Дифференцированное и индивидуальное воздействие на категории лиц, обладающих различными гендерными признаками, способно дать положительный результат в данной деятельности.

9) Криминологическая и судебная статистика показывает, что на современном этапе женщина, совершившая преступление, имеет особый уголовно-правовой статус.

Его отличает привилегированность ее положения по сравнению с мужчиной (неприменение смертной казни, строгих видов наказания и отбывание в исправительных учреждениях с более мягким режимом и т.д.). Огромное количество женщин фактически уходит от реального отбывания наказания благодаря применению условного осуждения, несмотря на то, что женская преступность имеет тенденцию к небольшому, но стабильному ежегодному росту. Поэтому предлагаемый гендерный подход при дифференциации и индивидуализации назначения и исполнения наказаний будет способствовать предупреждению преступности.

10. Гендерный подход к проблеме разработки мер предупреждения и совершенствования законодательства целесообразно применять уже в самом начале процесса нормотворчества, на этапе обсуждения, криминологической экспертизы законопроектов, и развивать его поэтапно и последовательно дальше, в деятельности судов, при назначении уголовных наказаний, при исполнении их, в деятельности всех иных органов и учреждений правоохранительной системы.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в разработке единообразного системного гендерного подхода в уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве РФ, содержащем основные принципы и направления его дальнейшего совершенствования, а также в конкретных предложениях диссертанта законодательного порядка об изменениях и дополнениях положений УК РФ и УИК РФ, в части установления единообразного адекватного подхода в сфере реализации мер ответственности в отношении лиц различного пола.

Материалы диссертации могут быть использованы как в законотворческой деятельности, так и в сфере деятельности правоохранительных органов, а также в учебной, научно-исследовательской работе по данной проблематике. Многие результаты и выводы могут быть заимствованы специалистами науки и практики иных общественных наук (социологами, психологами, и т.д.) Практическая значимость работы заключается в том, что в ней содержатся отдельные новеллы по совершенствованию норм УК РФ, реальному улучшению положения лиц, отбывающих уголовное наказание, социально- правовой статус которых специфичен в силу наличия гендерных особенностей (беременные, лица, имеющие малолетних детей и др.). Предложенные меры, несомненно, будут способствовать повышению эффективности в достижении целей уголовного наказания, а, в конечном счете - предупреждению преступности.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические выводы, практические предложения и рекомендации, изложенные в диссертации, нашли отражение в опубликованных научных работах. Автор неоднократно принимал участие в работе ежегодных научно-практических конференциях, проводимых в Краснодарском университете МВД России, а также на юридическом факультете Адыгейского государственного университета. Результаты диссертационного исследования внедрены в деятельность МВД Республики Адыгея. Выводы предложения, сформулированные в диссертации, отражены в 12 научных публикациях автора, три из которых – в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих, семь параграфов, заключения, библиографии и приложений. Объем и структура диссертации соответствует требованиям ВАК Минобрнауки России.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной соискателем темы диссертационного исследования, определяются его объект и предмет, цель и задачи, описывается степень разработанности тем, а также определяются теоретическая, нормативно- правовая, методологическая и эмпирическая база диссертации, конкретизируются ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, излагаются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации результатов исследования.

Первая глава « Понятие гендерного подхода и опыт его применения в уголовно - правовой науке и практике назначения и исполнения наказаний»

состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Понятие гендерного подхода и его развитие в анализе общественных и правовых проблем» отмечается, что толкование понятий «гендерный признак», «гендерные отношения» и гендера как собственно термина, отождествляют с признаком половой принадлежности, а иногда - только с признаком принадлежности лица к женскому полу. Представления о гендерной природе базируются на философском, биологическом, психологическом и социологическом подходах.

Существуют следующие основные философские направления, определяющие сущность человеческой природы: идеалистическое, абсолютизирующее духовное начало в человеке, и натуралистическое, акцентирующее значимость природных качеств человека. Обосновывая идею социального равенства и социальной справедливости, французские материалисты 18 века (В. Гольбах, Ж. Ламетри и другие) опровергали неравенство людей по какому - бы то ни было признаку, утверждая, что все люди от природы обладают одинаковыми способностями и задатками. Следовательно, никаких особенностей разделения людей по признаку пола в данной позиции не усматривалось.

Русские философы, революционеры-демократы А.И. Герцен, Н.Г.Чернышевский и их соратники размышляли о диалектике взаимодействия среды и личности, о том, что человек - не только и не столько природное существо, но и социальный субъект.

Современные философы отмечают, что вопрос о диалектическом единстве социального и биологического и их соотношение не перестает быть спорным и утверждают, что человек в сущности своей биологичен.

Таким образом, философские воззрения, хотя и придают значение дискуссии о противоречиях биологической и социальной природы человека, но в рамках первой специально не выделяют вопрос о половой дифференциации человека. Философская концепция в данном случае считает гендерный признак совершенно несущественным, а, значит, и не заслуживающим особого научного обсуждения.

По утверждению специалистов в области гендерной лингвистики, английский термин gender (означающий грамматическую категорию рода) связывает с природной детерминированностью не только телесные различия мужчин и женщин, но и полоролевое разделение труда, неодинаковые требования и отношение общества к мужчинам и женщинам, разную общественную «ценность» лиц в зависимости от их пола. Термин гендер был призван подчеркнуть не природную, а социокультурную причину межполовых различий.

Как указывают биологические теории, степень половых различий меняется не только от одного биологического вида к другому, но и оказывается неодинаковой в разных подсистемах и сферах жизнедеятельности одних и тех, же организмов (половая дифференциация мозга, телосложение, разные формы поведения и др.). Биологические особенности людей игнорировать невозможно. Вряд ли следует придавать превалирующее значение именно биологическим признакам вне учета психологических и социальных.

Дискуссии вокруг проблем определения места, роли и значения биологической природы человека вообще и отдельных его специфических биологических свойств (особенно, в вопросе объяснения факторов, детерминирующих совершение лицом преступления) до сих пор достаточно остры.

Множество работ криминалистов, пенитенциаристов и криминологов посвящено проблеме биологического фактора и связанных с ним особенностей в структуре личности преступника, механизме преступного поведения, детерминантах преступного поведения. Прогрессивные ученые отмечают обязательность учета биологических (генетических) предпосылок при разработке программ предупреждения и профилактики преступности.

Еще Чезаре Ломброзо в плане гендерного подхода, проводя сравнительную характеристику преступности лиц противоположного пола, не меньшее значение уделял образованию, социальной среде, семейному окружению преступника, его занятиям, трудовой занятости, привычкам и т.п.

Социологами сформулировано такое понятие как «гендерные стереотипы» стандартизированные представления о должных моделях поведения мужчин и женщин.

В социальном плане, пол (принадлежность к определенному полу) понимается как комплекс соматических, репродуктивных, социокультурных и поведенческих характеристик, обеспечивающих индивиду личный, социальный и правовой статус мужчины или женщины.

Термин «гендер» понимается как представление, показывающее принадлежность к классу, группе, категории. Социологи полагают, что главной чертой человеческого общества является социальное неравенство, неразрывно связанное с социальными различиями, социальной дифференциацией. Социальные различия порождаются такими социальными факторами, как: разделение труда, уклад жизни, социальнопрофессиональные роли. С одной стороны, это справедливое суждение.

Вместе с тем, нельзя не учитывать тот факт, что сами по себе социальные различия во многом формируются благодаря существующим гендерным отношениям, в основе которых лежит половая дифференциация людей со всеми соответствующими ей последствиями.

Развивающаяся индустриализация в мире связана с активным вовлечением женщины в производственные отношения. Данный фактор имеет и криминогенное значение: общеизвестно, что страны, где женщина раньше и активнее вовлечена в сферу производства, имеют значительно более высокие показатели преступлений, совершаемых ими, и наоборот.

Криминологи малую долю преступлений, совершаемых женщинами, объясняют не столько физиологическими особенностями и слабостью их, как отрешенностью женщины от общественной жизни.

В правовом отношении, все граждане, согласно Конституции страны, имеют равные права. Основной закон не содержит каких-либо исключений по гендерному признаку, ограничивающих права того или другого пола. Между тем, общеизвестно, что данное юридическое равенство носит во многом декларативный характер, что женщины явно «проигрывают» мужчинам в социальном успехе, укреплении социального статуса.

Если в целом, безотносительно гендерного дифференцирования, данное утверждение можно признать вполне разумным, то применительно к гендерным отношениям, следует рассматривать ущемление женщины в социальном утверждении и росте не с точки зрения статуса ее как «биологического» представителя, а ущемление статуса женщины как носительницы целой совокупности био-социальных отношений (материнство, воспитание детей, супружество, и т. д.) В таком масштабном и комплексном аспекте проблемы нельзя не увидеть всю ущербность одностороннего подхода («биологического») к решению всех государственных и общественных проблем, поскольку он неполноценен, односторонен и составляет только базовую часть собственно гендерного подхода.

Современные социологи и психологи считают, что если ранее система распределения половых ролей отличалась жесткостью предписаний, то в современном обществе она существенно деформирована, размыта. По мере обеспечения реального социального равенства, экономического и политического демократического прогресса противоречия полов, основанные на подчинении женщин, утрачивают свою остроту, стираются многие социально-ролевые и психологические различия.

Что касается отражения гендерного признака в законодательстве, применения гендерного подхода в регулировании общественных отношений правом, то в данной сфере наиболее часто используется дифференцирование субъектов правоотношения (физических лиц) именно по половой принадлежности.

В науках криминального цикла (уголовном праве, криминологии, уголовноисполнительном праве) гендерный признак имеет существенное значение, хотя он также чаще всего рассматривается применительно лишь к указанию половой принадлежности субъекта преступления. Например, назначение и исполнение уголовных наказаний предполагает в основном дифференциацию именно по половому признаку (запрет на применение смертной казни в отношении женщин; разделение видов исправительных учреждений на мужские и женские и т. п.).

Более правильно и целесообразно рассматривать дифференцирование уголовной ответственности именно с применением гендерного подхода в целом, учитывающего не только лишь половую принадлежность субъекта преступления, а тот комплекс сопутствующих ей факторов, который в целом определяет его социально-половой, психологический статус.

В отношении гендерного подхода в анализе российского законодательства и юридической литературы можно сказать, что наиболее распространенным в них является указание на особенности правового статуса женщины (а не мужчины), при этом выделяются дополнительные, так называемые, био-социальные статусы: например, беременная женщина, роженица, женщина-мать.

Что касается применения гендерного подхода в анализе правового статуса мужчины, то, несомненно, здесь также наблюдаются существенные отличия. Тем не менее, перечень наказаний, применяемых к мужчинам, существенно шире, нежели применяемых к женщинам, и отличаются они большей суровостью (пожизненное лишение свободы, смертная казнь), более разветвлена система исправительных учреждений, где отбывают лишение свободы взрослые осужденные мужского пола, усилен карательный элемент режима отбывания наказания (например, водворение в штрафной изолятор среди дисциплинарных взысканий, неприменяемое в отношении осужденных женщин) и т.д.

Смыслом и целью применения гендерного подхода в законотворчестве и правоприменительной практике является справедливая дифференциация, как женщин, так и мужчин в тех случаях, когда их статус отличается гендерными особенностями (половой принадлежностью и обусловленными ей гендерными признаками: семейным, социально-ролевым, физиологическим статусом). Абсолютное равенство в данном случае невозможно и несправедливо, а также, в определенном смысле, и негуманно.

Во втором параграфе «Назначение и исполнение уголовных наказаний с учетом гендерных признаков в истории российского законодательства» отмечается, что особенности социально-правового статуса субъектов разного пола выделялись исторически. Вместе с тем, как правило, обоснований данного разделения в нормативноправовых документах не производилось, также как, не давалось толкований этому явлению и в иных официальных источниках.

В Русской Правде (Краткая редакция, 11 век), вообще не существует дифференцирования субъекта преступления и потерпевшего по половому признаку.

Однако есть примеры ничтожно малой оценки «стоимости» жизни женщины: в том же историческом источнике установлен «штраф» за убийство рабыни-кормилицы (единственное упоминание о представительницах женского пола), за которое взыскивается 12 гривен.

В Уставе Ярослава показательно более гуманное отношение к актам женского насилия, в сравнении с насилием в отношении женщины. Например, в ст. 30 сказано, что если жена мужа бьет, то митрополиту уплачивает 3 гривны, но если муж бьет жену - то принуждается к уплате 12 гривен. Таким образом, раскрывается понимание значительно большей опасности мужской насильственной преступности.

По мере укрепления социального неравенства и отражения этого процесса в законодательстве, усиливается и дифференцирование преступников и потерпевших одновременно как по гендерному признаку, так и принадлежности к определенной социальной группе. Например, в «Правосудии митрополита» (13 век) четко разделяется уголовная ответственность и наказание за изнасилование женщин разных сословий.

Позже, в Соборном Уложении 1649 года, отношение к женщине - субъекту преступления, резко ужесточилось. Это отражено, например, в отношении законодателя к женщине, совершившей убийство или отравление мужа - «казнить ее закапыванием в землю, даже если у них дети, и держать ее в земле пока не умрет» (ст. 14). При этом женоубийство как отдельный вид убийства не выделялось. Однако оскорбление женщины, поэтому правовому акту также признавалось тяжким преступлением против чести.

Фактически, не отличались уголовные наказания по своей жестокости во времена Ивана Грозного, когда женщин также колесовали и четвертовали, применяли к ним изощренные пытки.

К преступлениям, имеющим гендерную направленность по статусно-семейным различиям субъектов следует отнести детоубийство, которое известно уголовному праву с давних времен. По Уложению 1649 г. убийство матерью ребенка наказывалось смертью. Уложение о наказаниях 1845 г. признало детоубийство убийством при отягчающих обстоятельствах, тогда как убийство матерью ребенка, появившегося вне брака, рассматривалось там же, как убийство при смягчающих обстоятельствах.

В советском уголовном законодательстве убийство матерью ребенка расценивалось как простое убийство. Законодательство и практика применения уголовных наказаний царской России до революции 1917 года также мало отличала субъекта по гендерным признакам - половой принадлежности, семейному статусу и иным особенностям. Тем не менее, проводились довольно многочисленные и масштабные исследования в области женской преступности - П.Н. Тарновской, И.Я.

Фойницким, С.В. Познышевым, Ф.В. Чижом.

Параллельно развивалась и социологическая школа, также изучавшая проблемы гендерного характера. Так, Гернет М.Н. установил зависимость женской криминальной активности от роли и положения женщины в обществе. Анучин Е.Н. в своей работе «Исследование о проценте сосланных в Сибирь в период 1827-1846гг.» проводит дифференцирование осужденных по половому признаку. Кроме того, он отмечает, что различие преступности мужчины и женщины связанно с положением женщины в обществе.

В советские годы «партия и правительство считали», что положение женщины в Советской России является идеальным с точки зрения самых передовых государств, но при этом женская преступность не снижала своих показателей. Для объяснения этому использовались вновь био-антропологические подходы.

Однако, в учебнике Уголовного права 1929 года, утверждается все-таки социологическая основа женской криминальности: «Женская эмансипация и рост женской преступности в странах капитализма совершаются одновременно и параллельно, а законы женской преступности, в целом, лежат вне их органических особенностей».

УК РСФСР 1960 года представляет собой фактически первый цивилизованный нормативно-правовой акт, очевидно отразивший гендерный подход законодателя к регламентации уголовной ответственности и наказания субъекта преступления. Так, в ст.

23 запрещалось применение смертной казни - расстрела - к женщинам, «находившимся в состоянии беременности во время совершения преступления или к моменту вынесения приговора, к моменту исполнения приговора» (наряду с лицами, не достигшими 18 лет, и мужчинами старше 65 лет). Таким образом, в целом данный вид наказания теоретически применялся и к женщинам.

Таким образом, фактически учитывается социально значимый признак женщиныматери, но не признак половой принадлежности, согласно которому дифференцировано данное законодательство сегодня.

Далее, в ст. 24 УК РСФСР «Лишение свободы» были регламентированы виды исправительных учреждений, назначаемые судом для отбывания данного наказания мужчинами и женщинами.

Следует отметить, что, по сравнению с действующим уголовным законодательством, система женских исправительных учреждений была существенно более разветвленной: тюрьма, колония-поселение, исправительные колонии общего и строгого режима (для особо опасных рецидивисток и совершивших особо опасные государственные преступления), воспитательные колонии общего режима для несовершеннолетних женского пола.

В анализируемом УК РСФСР была заложена норма, предусматривающая смягчение уголовной ответственности при назначении наказания, относящаяся к исключительно физиологическому статусу женщины (ст. 38). В частности, п. 8 данной статьи предусматривал совершение преступления женщиной в состоянии беременности.

УК РСФСР 1960 года в ст. 103 УК РСФСР в понятие «простое» убийство включалось и убийство матерью новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после родов. Гендерный признак явно усматривается и в ст. «Изнасилование», поскольку субъектом преступления может быть только мужчина.

В ст. 118 «Понуждение женщины к вступлению в половую связь» законодатель сконструировал объективную сторону преступления как деяние, которое осуществляет мужчина (как правило) или женщина, в отношении которого потерпевшая являлась материально или по службе зависимой.

Показательно односторонним было отношение законодателя и к проблеме гомосексуальных отношений, что получило отражение в ст. 121 УК РСФСР «Мужеложство». Уголовный закон фактически закрывал глаза на данное явление в среде женщин.

В статье 134 «Воспрепятствование осуществлению равноправия женщин» речь идет только о женщинах. В ст. 139 «Отказ в приеме на работу или увольнение беременной женщины или корящей матери», с точки зрения гендерного подхода, законодатель вводит специальный статус женщины - физиологический (беременность) и био-социальный (кормящая женщина, мать грудного ребенка).

Гендерные особенности лежат также в обосновании содержания и направленности ст. 233 УК РСФСР «Понуждение женщины к вступлению в брак или воспрепятствование вступлению в брак». Советский законодатель категорично жестко регламентировал ответственность мужчин за двоеженство или многоженство, установив ее в ст. 235 УК РСФСР.

Таким образом, анализ уголовно-правовых норм предыдущего уголовного кодекса выявил необоснованность, противоречивость гендерного подхода законодателя к их конструированию. В частности, в одних случаях презюмируется исключительное положение женщины по признаку половой принадлежности, а других - вполне обоснованно создаются привилегии ее социально-физиологическому статусу, а в третьих - женщина исключается из круга субъектов уголовной ответственности по непонятным основаниям, при равенстве субъективных и объективных признаков совершенного деяния, необходимых для вменения ей в вину некоторых предусматриваемых преступлений.

Что касается особенностей выделения законодателем мужчины как субъекта преступления, то, во-первых, по сравнению с дифференциацией женщин по гендерному признаку, советский уголовный закон делает это исключительно редко и, в отличие от них, использует в основном только признак половой принадлежности.

В третьем параграфе «Международный и зарубежный опыт применения уголовных наказаний с учетом гендерных признаков» указывается, что международный и зарубежный опыт, имеющаяся правовая база международно-правовых принципов, правил и отдельных положений договоров, несомненно, могут и должны служить основой и ориентиром в развитии и применении гендерного метода в российском уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве при реализации уголовных наказаний.

Главные международные документы общеполитического значения обязательно указывают на недопустимость дискриминации (наравне с иными признаками) по половому признаку, социальному статусу и другими, связанными с ними. На это указывает, например, Международный Пакт «О гражданских и политических правах» от 16 декабря 1966 г., в ст. ст. 2 и 3 Части 2; Конвенция «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин» от 18 декабря 1979 г.. Можно назвать еще целую серию международных документов, устанавливающих повышенную охрану прав и свобод женщин: например, «Конвенцию о политических правах женщин» (заключена в г. Нью-Йорке 20.12.1952), «Конвенцию о гражданстве замужней женщины» (заключена в г. Нью-Йорке 29.01.1957), «Конвенцию о согласии на вступление в брак, брачном возрасте и регистрации браков» (заключена в г. Нью-Йорке 10.12.1962) и другие. При всех демократических установках, содержащих особое привилегированное отношение к женщине в целом, следует все-таки заметить: международные документы подчеркивают основание данных привилегий, состоящее в ее социальной роли - материнстве.

Еще более наглядно и конкретно это положение просматривается в документах пенитенциарного значения. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, в п. 6 Части 1 («Общеприменимые правила») подчеркивают, что данные правила следует применять с беспристрастностью, исключая все виды дискриминации, в том числе по признаку расы, пола, социального и национального происхождения и др.).

При всей мягкости, лояльности отношения международно- правовых установок к женщине в целом как участнику общественных отношений и к женщине- заключенной, следует отметить следующее. Создавая существенные преимущества женщине - матери, в целом международное право достаточно требовательно, можно сказать, «на равных», относится к женщине как субъекту совершенного общественного опасного деяния, когда она не обладает дополнительными гендерными признаками (материнство, беременность). Этот вывод четко просматривается в Приложении к Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН «Смертная казнь» от 20 декабря 1971 г., которое посвящено мерам, гарантирующим защиту прав тех, кто приговорен к смертной казни.

В частности, в ст.3 данного Приложения сказано: «Смертный приговор не выносится за преступление, совершенное лицами, которые в момент совершения преступления были моложе 18 лет, в равной степени не должен приводиться в отношении беременных женщин или тех, кто недавно стал матерью, или лиц, потерявших рассудок».

А поскольку большинство проанализированных международных документов ратифицированы (приняты к исполнению) на территории Российской Федерации, то их положения должны быть имплементированы в уголовное и уголовно-исполнительное законодательство РФ. Таким образом, не должно быть никаких преимуществ и в рамках уголовного кодекса РФ при назначении наказаний в отношении женщин - субъектов преступлений не находящихся в состоянии беременности и не имеющих малолетних детей на воспитании.

Политическое устройство, исторические традиции, самобытность культуры и другие особенности различных стран мирового сообщества не могли не повлиять на разноречивый подход законодателя к процессу формирования уголовно-правовых норм о реализации уголовных наказаний с точки зрения гендерного подхода.

Такими факторами являются: религиозный уклад и религиозная политика государства; уровень так называемой феминизации общества (уровень тех социальноправовых достижений, которые достигнуты обществом в сфере достижения равенства мужского и женского населения).

Фактором является также традиция прецедента - то есть те традиции, которые передаются и закрепляются законодателем из поколения в поколение, от старого уголовного закона - к новому. При этом повторно закрепляемые в новом законе старые нормативные положения не подвергаются должному научному анализу, в частности, с точки зрения их необходимости, обоснованности, целесообразности установления в новом (или обновленном) законодательном акте.

Рассмотрев те или иные гендерные особенности реализации наказаний в уголовном законе некоторых стран зарубежья (уголовные кодексы Польши, Швейцарии, Латвии, Украины, Казахстана, Узбекистана, Республики Беларусь, Болгарии, УК штата Нью-Йорк), мы пришли к следующим выводам.

Во-первых, наблюдаются явные противоречия в подходе к оценке роли и значения женщины как субъекта преступления. С одной стороны, это одна из самых «уязвимых»

категорий населения (наравне с детьми), с другой (например, в международных Минимальных правилах обращения с заключенными) значение привилегированного признака при назначении наказаний имеет только социально- ролевой статус женщин беременных и имеющих малолетних детей. Однако все- таки в каждом из рассмотренных нами уголовных законов выделена такая категория как беременные женщины и женщины- матери малолетних детей.

Во-вторых, государства по-разному относятся к проблеме установления в уголовном законе гендерных различий. В некоторых законодательствах, они вообще сведены к минимуму и это не отражает истинную картину реализации уголовной репрессии с учетом гендерных особенностей субъектов преступлений. В уголовном законодательстве других стран мужчина и женщина фактически признаются равноценными субъектами, несущими полноценную ответственность и наказание за совершенные деяния (в том числе, и половые посягательства).

В третьем случае нормы имеют скорее декларативный характер, нежели правоприменительное значение, когда преступным является прямое или косвенное нарушение прав человека, в том числе по гендерному признаку (половым, социальным особенностям и др.).

Вторая глава «Анализ гендерных особенностей, учитываемых при назначении и исполнении уголовных наказаний в соответствии с современным законодательством РФ» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Учет гендерных признаков в нормах уголовного кодекса РФ о назначении наказаний и некоторые проблемы их правоприменения» анализ Уголовного кодекса Российской Федерации показал, что отечественный законодатель уделил большое внимание дифференцированию ответственности и наказания лиц, совершивших преступления, исходя из гендерных особенностей субъекта преступления. Существует прямая взаимосвязь между гендерным подходом в уголовном праве и реализацией основополагающих принципов уголовного права.

Так, принцип гуманизма в уголовном праве оказывает первоочередное влияние на институт назначения наказания. В ст. 49 УК РФ «Обязательные работы», ст. 50 УК РФ «Исправительные работы» уточняется, что данные виды наказания не применяется к беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет. Арест, как один из жестких видов наказания (ч. 2 ст. 54 УК) нельзя назначать беременным женщинам и женщинам, имеющим детей до 14 лет.

Показательно, что законодатель прямо запрещает назначать женщинам пожизненное лишение свободы (ч. 2 ст. 57 УК РФ) и смертную казнь (ч. 2 ст. 59 УК РФ), а что касается мужчин, то такая льгота предоставляется только достигшим 65 - летнего возраста.

Не назначение беременным женщинам обязательных работ и исправительных работ можно объяснить ограничением и запретом (в установленных трудовым законодательством случаях) применения их труда, связанной с детородной функцией женщины и охраной материнства и детства. Иной подход должен быть к женщинам, имеющих детей в возрасте до3-х лет. Как показывает практика, женщин, использующих отпуск по уходу за ребенком становится все меньше и меньше. Для большинства это связано со страхом потерять работу, с необходимостью зарабатывать для содержания ребенка. Кроме того, воспитательную функцию малолетнего ребенка может выполнять и отец. Это прямо вытекает из п. 2 ст. 31 СК РФ, где говорится о равных правах супругов в решении вопросов семейной жизни, а также из п.1 ст. 61 СК РФ, регламентирующего равенство прав и обязанностей родителей в отношении своих детей. Поэтому, мы считаем, что исправительные, обязательные, принудительные работы и арест как виды наказаний не могут применяться к женщинам и мужчинам, имеющим детей в возрасте до трех лет, и находящимся в отпуске по уходу за ребенком.

С этой целью, а также в целях устранения гендерной асимметрии в нормах УК РФ, регламентирующих применение некоторых видов наказаний, предлагается изложить в новой редакции ч. 4 ст. 49 УК РФ «Обязательные работы»; ч. 5 ст. 50 УК РФ «Исправительные работы» ч. 7 ст. 531 УК РФ «Принудительные работы» и ч. 2 ст. 54 УК РФ «Арест».

Не менее спорным является неприменение к женщинам вообще таких видов наказания как пожизненное лишение свободы и смертная казнь. Исследователи отмечают, что преступления, совершаемые женщинами, также отличаются особой жесткостью, большей дерзостью и цинизмом. К тому же ранее действовавшее уголовное законодательство, международный стандарт в области защиты прав и свобод человека налагают запрет на назначение смертной казни только беременным женщинам.

Вышеизложенное позволяет нам сделать вывод, что к критериям, исключающим применение столь суровых видов наказаний, как смертная казнь и пожизненное лишение свободы можно отнести: 1. беременность женщины; 2. возраст: а) лицо, совершившее преступление несовершеннолетнее; б) лицо, достигло к моменту вынесения приговора шестидесятипятилетнего возраста.

Другая норма, требующая гендерного анализа - ст. 82 УК РФ «Отсрочка отбывания наказания». Законодатель установил в правовом порядке возможность применения данной отсрочки к женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет, а также к мужчине, имеющему ребенка в возрасте до четырнадцати лет и являющемуся единственным родителем… Часто встречаются ситуации, когда мать ребенка формально не лишена родительских прав, но фактически не заботится о нем в отличие от отца или безвестно отсутствует (то есть фактически не выполняет обязанностей по воспитанию ребенка). То есть отец, самостоятельно осуществляет функции воспитания ребенка, фактически не являясь единственным родителем.

Поэтому условие, которое действительно требует применения отсрочки отбывания наказания по ч. 1 ст. 82 УК РФ - это осуществление ухода за ребенком только одним родителем (матерью или отцом), а также отсутствие других близких родственников и при обязательном условии, что родитель ведет добропорядочный, законопослушный образ жизни. При этом, совсем не обязательно, что другого родителя нет в живых. Он может здравствовать, но фактически не выполнять обязанностей по воспитанию.

Исходя из вышеизложенного, в ч.1 ст. 82 УК РФ слова «… являющимся единственным родителем…» предлагается заменить на «самостоятельно осуществляющим воспитание».

Гендерный анализ норм Особенной части УК РФ приводит к следующему. В ст.

106 УК содержится норма, регламентирующая привилегированное положение матери, совершившей убийство своего новорожденного ребенка.

Преступление предусмотренное ст. 106 УК РФ, предусматривает наступление уголовной ответственности и назначения наказания с 16 лет. Так как несовершеннолетняя мать от 14 до 16 лет не подпадает под действие привилегированной статьи, ее деяние следует квалифицировать по п. в) ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, что следует из принципа конкуренции норм уголовного права. Однако она практически может понести более строгое наказание, что вряд ли будет соответствовать принципу справедливости.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 N 1 (ред. от 03.12.2009) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» не содержит никаких разъяснений по данному вопросу. А поскольку признаки, предусмотренные в ст. 106 УК РФ являются во многом оценочными, суды вполне закономерно могут применять вынесение приговора по п. в) ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Вышеизложенное свидетельствует о необходимости дополнения ч. 2 ст. 20 УК РФ статьей 106 УК РФ, дабы понизить возраст уголовной ответственности по данному составу с 14 лет и устранить возможность возникновения вышеназванной коллизии.

Далее, уголовный закон усугубляет наказание (квалифицирует преступление) при совершении похищения человека (ст. 126 УК РФ), если потерпевшим является беременная женщина (п. «е» ч. 2. ст. 126 УК), аналогичное положение содержит и п. «е»

ч. 2 ст. 127 УК «Незаконное лишение свободы». Данное положение представляется справедливым и обоснованным, но при этом другие статьи данной главы 17 УК РФ «Преступления против свободы, чести и достоинства личности» - в частности, ст. УК РФ «Использование рабского труда» уже не содержит данного квалифицирующего признака, что является вряд ли оправданным и требует дополнения УК РФ в данной части.

В связи с этим, по аналогии со ст. 1271 УК РФ «Торговля людьми» предлагается дополнить ч. 2 ст. 1272 УК РФ «Использование рабского труда» пунктом е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.

Ст. 131 УК РФ «Изнасилование» традиционно и для доктрины отечественного уголовного права, и для правоприменительной практики понимает под субъектом данного преступления, как правило, мужчину, а потерпевшей - женщину. Есть смысл вновь вернуться к вопросу введения общего субъекта преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ. Малозначительность случаев, в которых субъектом изнасилования является женщина, не является обоснованием отказа в реализации данного предложения, как не представляется обоснованным и, якобы, физиологический аспект проблемы.

Тем более актуально предлагаемое изменение (введение общего субъекта с соответствующим изменением редакции статьи 131), что в ст. 133 «Понуждение к действиям сексуального характера» законодатель предусмотрел ответственность и мужчины, и женщины (в частности, понуждение лица к половому сношению может осуществить, исходя из толкования потерпевшего, которым может быть представитель любого пола). Соответственно, общий субъект предполагается и в ст. 134 УК РФ «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» и ст. 135 УК РФ «Развратные действия».

Таким образом, в целях устранения гендерной асимметрии, дополнительно аргументируется введение общего субъекта преступления и в деянии, предусмотренном ст. 131 УК РФ «Изнасилование».

В ст. 136 УК РФ установлена уголовная ответственность за нарушение равенства прав и свобод граждан в зависимости от пола, происхождения и иных социально значимых признаков. Как показывает анализ судебной практики, уголовные дела по данному составу крайне редко возбуждаются, а возбужденные - рассматриваются в судах, заканчиваясь вынесением обвинительного приговора.

В этой связи следует заметить, что, отсутствует эффективный механизм реализации данной нормы на практике. Но главное в проблеме не гарантированности действия ст.136 УК - это низкая правовая культура как самих женщин, не обращающихся за правовой защитой своих прав, ни законных интересов, наряду с нежеланием правоохранительных органов и судов обеспечить защиту данных прав.

Отсутствует пропаганда равенства полов, как не работает реальный механизм данного рода защиты.

Тоже можно сказать и в отношении ст. 145 УК РФ «Необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет».

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Во-первых, следует отметить, что в целом отсутствует единообразный систематизированный подход законодателя к применению (введению в норму) того или иного гендерного признака. Во-вторых, следует сказать о несовершенстве отдельных статей УК РФ, (на примере ст. 106 УК РФ), явно не соответствующей основным принципам уголовного закона. В-третьих, нельзя не отметить декларативность нескольких важных уголовно-правовых норм, не обеспеченных реальным механизмом их реализации в жизни.

Во втором параграфе «Особенности исполнения уголовных наказаний в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством РФ: гендерный анализ»

делается вывод о том, что также как и уголовное законодательство России, Уголовноисполнительный кодекс РФ содержит значительное число норм, непосредственно связанных с гендерными особенностями лиц, отбывающих наказание.

В ст. 3 УИК РФ напрямую закрепляется принцип преобладающего действия общепризнанных норм международного права. Вместе с тем, законодатель особо оговаривает случаи реализации международных договоров Российской Федерации и рекомендаций (деклараций) международных организаций, уточняя, что это происходит при наличии необходимых экономических и социальных возможностей (ч. 4 ст. 3 УИК РФ).

В ст. 7 УИК РФ среди принципов указан -дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний. Это обусловлено тем, что при исполнении наказания, вступают в действие требования, в том числе гендерного характера, которые чаще всего подвергаются нарушению.

В ст. 10 УИК РФ «Основы правового положения осужденных» (ч. 2) введено уточнение о том, что осужденным гарантируются права и свободы граждан РФ с изъятиями и ограничениями, установленными законодательством России в отношении данной категории граждан. Можно отметить еще положения ст.6 и ст. 7 УИК РФ, закладывающие основы дифференцированной медицинской и социальной помощи женщинам (особенно беременным, роженицам и имеющим малолетних детей).

Что касается Особенной части УИК РФ, то дифференциация осужденных по гендерным признакам начинается уже в ст. 26 «Условия исполнения и отбывания наказания в виде обязательных работ», в которой предусматривается предоставление отсрочки отбывания наказания женщине при наступлении у нее беременности. При этом, в случае признания осужденного инвалидом первой группы уголовноисполнительная инспекция направляет в суд представление об освобождении его от дальнейшего отбывания наказания. По непонятным причинам, беременной женщине возможно, лишь предоставление отсрочки.

По-видимому, в данном случае тяжелое заболевание имеет для законодателя более существенное значение, нежели рождение и воспитание ребенка. В связи со сказанным, можно предположить, что было бы вполне целесообразно предоставить на усмотрение суда, также как и в отношении инвалидов, решение вопроса об освобождении осужденной беременной женщины от дальнейшего отбывания наказания полностью, а не с применением отсрочки. Тем более что воспитание ребенка по объему физического труда, трудозатрат вряд ли уступит обязательным работам.

А поскольку воспитанием ребенка может заниматься единолично его отец, то освобождение от отбывания данного наказания необходимо предусмотреть и в отношении лиц мужского пола по основаниям предоставления отпуска по уходу за ребенком.

В связи с этим ч. 3.1 ст. 26 УИК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «3.1. В случае наступления беременности женщина, осужденная к обязательным работам, вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении ее от дальнейшего отбывания наказания со дня предоставления отпуска по беременности и родам, а мужчины, самостоятельно воспитывающие своего ребенка, - со дня предоставления отпуска по уходу за ребенком».

В соответствии с ч. 5 ст. 50 УК РФ, исправительные работы не назначаются беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет (наряду с инвалидами первой группы и др.). В случае наступления беременности осужденной в период отбывания исправительных работ уголовно-исполнительная инспекция направляет в суд представление об отсрочке отбывания наказания со дня предоставления женщине отпуска по беременности и родам. В этом случае, как и в аналогичном, предусмотренном ст. 26 УИК РФ, хотелось бы вновь направить внимание законодателя на вполне обоснованное и гуманное решение рассматриваемой ситуации: в случае наступления беременности осужденной к исправительным работам предоставить право суду решать вопрос либо о предоставлении отсрочки, либо освобождении женщины от отбывания наказания в целом. Такая же норма должна распространяться и на отцов, которым предоставлен отпуск по уходу за ребенком.

Поэтому предлагается ст. 40 УИК РФ «Условия отбывания исправительных работ»

дополнить ч. 7 в следующей редакции: «7. В случае наступления беременности женщина, осужденная к исправительным работам, по решению суда может быть освобождена от дальнейшего отбывания наказания со дня предоставления отпуска по беременности и родам, либо ей может быть назначена отсрочка отбывания данного вида наказания, а также мужчине, самостоятельно воспитывающего ребенка, - со дня предоставления отпуска по уходу за ребенком».

К женщинам может быть применен арест - один из достаточно строгих видов уголовных наказаний, - за исключением категории беременных и имеющих детей до лет. Вновь хочется обратить внимание на вопрос одиноких отцов, воспитывающих малолетних детей: законодатель не предусматривает подобных исключения для них.

Также упускается из поля зрения законодателя проблема наступления у женщины, осужденной к аресту, беременности. В связи с этим, ст. 69 УИК РФ «Порядок и условия исполнения наказания в виде ареста» предлагается дополнить частью 1.1. в следующей редакции: «1.1. Женщина, в случае наступления беременности, осужденная к аресту, а также мужчина, являющийся единственным родителем или самостоятельно воспитывающий ребенка вправе обратиться в суд с ходатайством об освобождении от дальнейшего отбывания наказания, либо о предоставлении отсрочки наказания».

Аналогичной нормой должна быть дополнена и ст. 60.4 УИК РФ «Порядок отбывания принудительных работ».

Часть 3 ст. 73 УИК РФ указывает, что женщины (как и несовершеннолетние) направляются для отбывания лишения свободы по месту нахождения соответствующих исправительных учреждений. Это крайне несправедливое положение - ведь именно женщина максимально привязана к месту жительства, и должна иметь возможность как можно более частого общения с детьми, родителями, супругом и т.д. Причем вполне допустимо изменение данного положения ценой небольших изменений (и законодательного, и материального плана). Законодатель может предусмотреть создание изолированных участков в любом исправительной учреждении субъекта Российской Федерации для исполнения лишения свободы в отношении осужденных женщин, таким образом, данная проблема будет успешно решена.

Как мы уже отмечали, согласно ст. 58 УК РФ, осужденные женщины отбывают лишение свободы только в двух видах исправительных учреждений - колонияхпоселениях и исправительных колониях общего режима. Для устранения проблем применения ст. 58 УК РФ «Назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения» в отношении женщин, осужденных к лишению свободы, предлагается применить более дифференцированное (как у мужчин) разделение по видам исправительных учреждений, исходя из общественной опасности совершенных ими преступлений и рецидива. С этой целью возможно создание в одной исправительной колонии нескольких изолированных участков (по аналогии с мужчинами) - общего, строгого, особого вида режимов и аналогичным распределением в них осужденных женщин.

Законодатель запрещает наказывать осужденных женщин переводом их в тюрьму из исправительной колонии общего режима (п. «в» ч. 4 ст. 78 УИК РФ), что разрешается в отношении осужденных мужчин - злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания. С одной стороны, введение такого запрета представляется целесообразным и гуманным актом, а с другой - существенно осложняет работу сотрудников исправительных колоний с теми осужденными женщинами, поведение которых нисколько не отличается от поведения осужденных мужчин и представляет собой, например, неповиновение администрации ИУ, нарушения дисциплины и совершение административных проступков, и т.д. Как представляется, для регулирования таких ситуаций законодатель при установлении указанного запрета должен был предусмотреть, возможно, более гуманные, но не менее действенные варианты воздействия на осужденных женщин - злостных нарушительниц режима. В подобных случаях гендерные признаки не должны играть основной роли (за исключением беременных и тех женщин, которые находятся в специальных колониях с детскими домами).

В ст. 88 УИК РФ специально регулируется порядок приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости осужденными беременными и женщинами, имеющими при себе детей. В отношении осужденных к лишению свободы женщин законодатель не ограничивает количество посылок, передач и бандеролей, а в отношении мужчин - довольно жестко. Данное правило не заслуживает оценки как справедливое и целесообразное.

На наш взгляд, следует изменить отношение к женщинам, имеющим несовершеннолетних детей, в плане расширения возможностей общения с ними. Так, в ст. 97 (ч.2) краткосрочный выезд за пределы исправительных учреждений может быть разрешен только осужденным женщинам, имеющим детей в домах ребенка для их устройства у родственников либо в детском доме, а также имеющим несовершеннолетних детей-инвалидов. Почему бы не предусмотреть такую возможность для тех, кто имеет несовершеннолетнего ребенка вне зависимости от его состояния здоровья, или имеет малолетнего ребенка, который во время отбывания наказания находится у супруга, родителей или иных родственников?

Данную норму необходимо применять и в отношении тех осужденных мужчин, которые являлись добросовестными отцами малолетних детей, а, порой, единственными родителями в семье.

Представляется, что пришло время пересмотреть данные правовые институты в пользу равного подхода и равной ответственности, осужденных мужчины и женщины к воспитанию ребенка, равным возможностям реализации их родительских прав.

Полностью посвящена регламентации прав осужденных женщин ст. 177 УИК РФ «Отсрочка отбывания наказания осужденным беременным женщинам и осужденным женщинам, имеющим малолетних детей». Ученые и практики отмечают чрезвычайно малую применяемость отсрочки данного вида.

Таким образом, очевидно выборочное и несистематизированное применение гендерного подхода законодателем к разработке правовых норм, регламентирующих исполнение уголовных наказаний.

Третья глава «Гендерный подход в вопросах уголовного наказания как мера совершенствования борьбы с преступностью» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Значение гендерного подхода в сфере уголовной ответственности и наказания при разработке мер предупреждения преступлений» указывается, что предупреждение преступлений является главным составляющим элементом борьбы с преступностью, целью реализации правотворческих, теоретических и практических нововведений, и, соответственно, перспективной задачей при проведении любого уголовно- правового и криминологического исследования.

Гендерный анализ показал, что учет законодателем (или, наоборот, отсутствие такового) вышеуказанных особенностей при конструировании норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства самым прямым образом влияет на реализацию наиболее значимых закрепленных в Конституции РФ и Уголовном кодексе России основных принципов справедливости, гуманизма, равенства граждан перед законом.

В этом плане вредно необоснованное наделение дополнительными привилегиями и льготами при реализации уголовных наказаний лица, совершившего преступление, (как правило, это относится к представительницам женского пола), поскольку данная позиция создает ощущение лжегуманности, несправедливости, искажение принципа равенства всех перед законом и судом.

Противоречит интересам обеспечения общественной безопасности значительная либерализация уголовной политики и политики борьбы с преступностью в целом. При отсутствии в стране цельной системы социальной и криминологической профилактики попытка «разгрузить» исправительные учреждения, изменяя законодательство методами юридической техники, но, сохраняя при этом социальные и экономические причины и условия преступности в стране, на наш взгляд, обречена на провал. Вместе с тем, отрицательные последствия наступают и в результате ущемления тех прав и законных интересов лиц, чей социально- правовой статус требует в некоторых случаях установления в отношении их дополнительных преимуществ, - опять-таки по причине полноценной реализации обязательных принципов уголовной ответственности. В этой части нами рассмотрены недостатки действующего уголовного и уголовноисполнительного законодательства РФ, ущемляющего, во-первых, социальнодемографический статус мужчины, во-вторых, - не создающий реальных эффективно выраженных льгот в отношении осужденных женщин-матерей несовершеннолетних детей (в частности, отсрочка отбывания наказания, содержание женщин совместно с детьми в исправительных учреждениях, исключение возможности частых свиданий с детьми и др.).

Следует четко отделить криминальный статус осужденного (уголовно-правовой, криминологический) - от иных его социальных ролей, в частности, связанных с семейными отношениями и воспитанием детей. Несомненно, социальнодемографические характеристики личности преступника являются неотъемлемой и очень важной частью общего статуса личности преступника.

Преступники не должны изолироваться от общества настолько, чтобы потерять социально полезные контакты и связи (особенно семейные, родственные), - это положение уже давно не требует доказательств и лежит в основе процесса ресоциализации любого осужденного. Поэтому ту часть социального дискомфорта, которая составляет общую социальную тревожность осужденных (особенно, отбывающих лишение свободы) необходимо и возможно нейтрализовать за счет позитивных изменений в законодательстве и правоприменительной практике гендерной направленности. Это является необходимым, поскольку без учета гендерных особенностей осужденных нельзя правильно построить ни систему организации исполнения наказания, ни работу по исправлению и ресоциализации осужденных. Мы говорили о многих аспектах их учета и использования в предыдущих разделах работы (например, снятие ограничений с количества телефонных переговоров с детьми несовершеннолетнего возраста, предоставление регулярных и достаточно частых свиданий с ними, предоставление осужденным - отцам малолетних и несовершеннолетних детей в некоторых случаях равных прав в сфере реализации родительских полномочий и т.д.) Несомненно, что внедрение гендерного подхода имеет существенное предупредительное значение.

Что касается половых различий как био-социальной основы гендерного подхода, представляется необходимым выделить значение равенства социально-правового статуса женщины в России, в том числе необходимого для установления полноценной реализации принципов равенства ее перед уголовным законом, справедливости при назначении меры уголовного наказания за совершенное преступление.

На современном этапе женщина, совершившая преступление, имеет весьма противоречивый уголовно-правовой статус. Его отличает, с одной стороны, привилегированность ее положения по сравнению с мужчиной (неприменение смертной казни, строгих видов наказания и отбывание в исправительных учреждениях с более мягким режимом и т.д.). Огромное количество женщин фактически уходит от реального отбывания наказания благодаря применению условного осуждения. Между тем, заметим, что женская преступность имеет тенденцию к небольшому, но ежегодному стабильному росту. Уровень рецидива среди женщин (в отношении к общей массе осужденных) не отличается по удельному весу от мужского.

Вместе с тем, с другой стороны, реальное положение дел в сферах назначения и отбывания женщинами уголовных наказаний не соответствует ни международным требованиям соблюдения прав женщины - заключенной, ни реализации конституционных и уголовно-правовых принципов в отношении контингента осужденных женщин, провозглашенных российским законодательством. Например, отсутствие у осужденной женщины права отбывать лишение свободы по месту своего жительства, совместное отбывание лишения свободы в одной исправительной колонии общего режима впервые совершившими преступление и рецидивистками и т.д..

Таким образом, необходимо привести правовые нормы в такой порядок, чтобы правовой статус женщины, совершившей преступление, с одной стороны был привилегированным только с позиции охраны материнства и детства (в отношении беременных женщин и женщин, имеющих и воспитывающих малолетних детей), а с другой стороны – ее физиологический статус никоим образом не ухудшал ее положение по сравнению с положением осужденного мужчины, - что требует цель реализации принципа равенства.

Уголовное законодательство должно содержать разумные и целесообразные нормы-исключения и нормы-привилегии для указанной категории женщин. В особенности, в тех случаях, когда речь идет о добросовестном материнстве и отцовстве и необходимости защиты интересов малолетних детей, остающихся без опеки родителей. Необходимо регламентировать возможность осужденным матери и отцу видеться с несовершеннолетними детьми значительно чаще, чем это предусмотрено УИК РФ в целом. Изоляция осужденного не должна лишать его возможности реализовывать иные права и свободы, в том числе, - семейный, родительские.

Необходимо создание специальной системы предупреждения преступности женщин. Наряду с мерами общепревентивного характера следует активизировать борьбу с женским маргинальным поведением, пьянством, алкоголизмом, наркоманией, нарушениями норм гражданского, жилищного, семейного законодательства в отношении охраны прав детей.

Гендерный подход к проблеме разработки мер предупреждения и совершенствования законодательства целесообразно применять уже в самом начале процесса нормотворчества, на этапе обсуждения, криминологической экспертизы законопроектов, и развивать его поэтапно и последовательно дальше, в деятельности судов, при назначении уголовных наказаний, при исполнении их, в деятельности всех иных органов и учреждений правоохранительной системы. Несомненно, что необходимо использовать имеющийся международный опыт по применению гендерного подхода и заимствовать лучшие, приемлемые в современных российских условиях, его новеллы и достижения.

В УК РФ России установлена достаточно разветвленная система уголовных наказаний. Вместе с тем, в реальности используется очень небольшой их перечень, а в отношении женщин, фактически, применяется преимущественно только лишение свободы. В остальных случаях женщины либо уходят от уголовного наказания (применяется условное осуждение), поскольку применение иных видов наказания невозможно из-за отсутствия соответствующих условий.

Необходимо реформировать систему свиданий, а также телефонных переговоров осужденных с родными, - в первую очередь для осужденных, имеющих несовершеннолетних детей. Вполне реальным представляется таким осужденным разрешить еженедельные свидания продолжительностью не менее 2 часов (при условии их безупречного поведения). Следует расширить применение такого института как отпуск с выездом домой для осужденных, имеющих детей до 18 лет, что также соответствовало бы укреплению здоровой социально - демографической политике, соблюдению основных прав осужденных и реализацию принципов гуманизма, справедливости.

В результате опроса и анкетирования сотрудников правоохранительных органов о проблемах гендерной дифференциации при назначении и исполнении уголовных наказаний, получены следующие данные:- 69,3 % респондентов считают, что проблема гендерной дифференциации в их непосредственной работе существует и требует определенных безотлагательных решений; - 82,7 % респондентов полагают, что более привилегированным положением среди лиц, совершивших преступление, обладают женщины;- 77,3 % респондентов считают, что к гендерным признакам, наличие которых требует особого снисхождения для лица, совершившего преступление, следует относить беременность и наличие малолетнего ребенка;- 65,3 % респондентов согласны с тем, что разработка и применение единообразного систематизированного гендерного подхода в законодательстве и правоприменительной практике необходимо и целесообразно, и будет способствовать реализации основных принципов уголовного законодательства, гарантированности конституционных прав и свобод осужденных.

Только 14,7 % всех опрошенных считают гендерную проблему в сфере применения уголовного закона надуманной, несуществующей.

Во втором параграфе «Совершенствование теории и практики борьбы с преступностью путем применения гендерного подхода при назначении и исполнении наказаний» отмечено, что применяя гендерный подход в процессе формирования уголовной политики, следует выделить следующие способы, составляющие метод данной деятельности.

Во-первых, это: накопление, систематизация и обобщение недостатков уголовного законодательства, выявленных при его применении с учетом гендерного подхода при назначении наказаний, а также обоснование нецелесообразности с этой же точки зрения существования отдельных норм уголовного и уголовно-исполнительного права, негативного значения отдельных из них для теории и правоприменительной практики.

Во- вторых, требуется постоянный и систематический анализ исторических источников российского, а также зарубежного законодательства и законодательной практики. Несомненно, результаты и выводы исторического и международного анализа поставленной нами проблемы выявили некоторые ее грани и аспекты, которые ранее успешно решались законодателем, а также абсолютно новые, требующие нового дополнительного осмысления.

Обязательно изучение достижений законодательной техники зарубежных систем современности, современных прогрессивных технико-юридических методик, направленных на изыскание новых подходов конструирования уголовно- правовых норм, уточнение и дополнение их (а также исключение из уголовного закона старых, потерявших актуальность, или не соответствующих требованиям исторических условий и обстановки, иным условиям).

В этом плане следует обратить внимание на такой серьезный недостаток уже существующих нормативных положений, как декларативность очень многих предписаний закона, не обеспеченных реальными гарантиями и правовым механизмом реализации прав и свобод лиц, обладающих гендерными признаками, указанными в провозглашенной норме, как требующими особого отношения к ним со стороны правоприменителя. В первую очередь, это нормы о запрещении дискриминации по половому и связанным с ним признакам, об ответственности за отказ в приеме на работу беременной и многие другие.

Таким образом, никто не оспаривает необходимости подобного рода дифференцирования (исходя из гендерного признака субъекта преступления), но, вместе с тем, не существует специального метода, включающего разработанные наукой и практикой критерии, лежащие в его основании. Более того, можно сказать, что существующее законодательство не подвергается пересмотру некоторых давно устаревших (и морально, и юридически) положений, ущемляющих права одних субъектов по сравнению с другими по гендерному признаку.

При решении данного вопроса необходимо учитывать не сколько биологический (физиологический), а сколько социально-ролевой статус субъекта преступления беременность женщин, а также единоличное воспитание малолетних детей. Социальноролевой статус должен быть основным признаком, положенным в основу гендерного подхода, гендерной политики при реализации вопросов наказания, как в отношении осужденных женщин, так и мужчин.

Невозможно совершенствовать законодательство, не учитывая особой социальной важности института семьи, его традиций, евгеники (наука о наследственном здоровье человека и путях улучшения его наследственных свойств, возможных методах влияния на улучшение, оздоровление эволюции человечества и т.д.).

Следует подчеркнуть в этой связи особую роль международных институтов контроля за соблюдением прав человека и, особенно, осужденных, а также значение Уполномоченного по правам человека в России. Преследуя цель контроля и обеспечения принципов законности, равенства, справедливости, гуманизма Уполномоченный, реализуя свою компетенцию способен быстро и эффективно отреагировать на факты нарушений основных прав человека, особенно в отношении наиболее уязвимых лиц (каковыми зачастую, например, являются женщины подследственные и осужденные).