Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника

(будет издано в изд-ве «Просвещение» в 2011 г.)

Школьное литературное образование в начале XXI

века. Взгляд неравнодушного скептика.

Плывет. Куда ж нам плыть?

А.С. Пушкин «Осень» (отрывок)

Начало XX века в области литературного образования характеризуется, на наш взгляд, ярко выраженными кризисными явлениями, если воспринимать кризис не только и не столько как состояние катастрофическое, а как состояние, определяемое системными изменениями, которые происходят в образовании.

Введение новой образовательной парадигмы, утверждаемой в проектах Федерального образовательного стандарта второго поколения, подготовленных разными авторскими коллективами, предполагает переход от знаниевой составляющей к составляющей операциональной: ценность знания теперь заключается не в нем самом, а в способности человека применять это знания на практике, именно эта способность и получила название компетенции. Однако, что значит компетентный читатель художественного текста и, главное, зачем государству тратить силы на формирование читательских компетенций, которые рассматриваются многими как компетенции узко специальные и, следовательно, менее востребованные, нежели компетенции метапредметные, — до сих пор вопрос дискуссионный.

Сама возможность такой постановки вопроса свидетельствует о том, что к началу второго десятилетия третьего тысячелетия литература утратила статус предмета культурообразующего, по мнению части нашего педагогического сообщества. Другая его часть, наиболее консервативная, по-прежнему воспринимает литературу как один из ведущих предметов всей системы отечественного образования.

Традиционалисты отстаивают позиции предмета, обосновывая его роль в формировании личности человека, «модернизаторы» искренне недоумевают, почему этим нельзя заниматься в рамках других школьных гуманитарных дисциплин, например, в курсе обществознания, светской этики, основ православной или мусульманской культуры. Наконец, сторонники либеральной рыночной экономики и, следовательно, конкуренции во всех сферах, уверены, что чтение всего лишь хобби, а потому тратить государственные средства на преподавание литературы непозволительная роскошь. Парадокс заключается в том, что правы и те, и другие, и третьи.

Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника (будет издано в изд-ве «Просвещение» в 2011 г.) Начнем с последних. В советские времена литературу изучали с целью формирования личности нового человека на основе марксизма-ленинизма. Но именно потому, что в искусстве нет и не может быть идеологического единомыслия, школьная литература часто оказывалась островом свободы в заидеологизированном пространстве школьных гуманитарных дисциплин.

Действительно, кто мог поверить в то, что Пушкин, написавший в оде «Вольность»:

Восходит к смерти Людовик В виду безмолвного потомства, Главой развенчанной приник К кровавой плахе Вероломства.

Молчит Закон – народ молчит, Падет преступная секира...

И се – злодейская порфира На галлах скованных лежит.

был сторонником революционных идей? Что Лев Толстой в романе «Война и мир» показал героизм народа, имея в виду героизм исключительно простых солдат и офицеров, наподобие Тушина и Тимохина, отказав в героизме князю из рода Рюриковичей и графу из столбовой дворянской семьи? Кто мог искренно поверить в ложь про лжеутешителя Луку из пьесы Горького «На дне»? Кто мог, не испытывая неловкости, без колебаний называть Катерину «лучом света в темном царстве», если даже ближайший, как нам внушали, единомышленник Н.А. Добролюбова Д.И. Писарев был убежден в глубокой религиозности героини А.Н. Островского? Кто без сомнений считал убийство Фролова в романе А. Фадеева «Разгром»

проявлением революционной необходимости, а не революционной жестокости? Кто не задумывался над тем, почему в наиреволюционнейшем романе М.А. Шолохова «Поднятая целина» из всей коммунистической ячейки в живых остается самый человечный Разметнов?

Наконец, разве не Достоевский доносил до нас слова истины христианской, хотя официциально трактовался как борец за социальную справедливость?

Впрочем, в основе всякой идеологии, в том числе коммунистической, лежит комплекс идей – идеология всегда уважает идеи (само яркое тому свидетельство – острота реакции на идейных противников, вплоть до их физического уничтожения), поэтому в советские времена школьная литература, как это ни парадоксально, выполняла свою главную функцию: она воспитывала человека, убежденного в ценности идей.

Рыночная экономика не знает этой ценности, ее главная «человеческая» ценность – потребительская стоимость. Вспомните рекламу «L’ Oreal — ты этого достоин», как подменяет этот этически нейтральный, на первый взгляд, «слоган» идею человеческого достоинства идеей Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника (будет издано в изд-ве «Просвещение» в 2011 г.) покупательской способности. Рыночная экономика все измеряет в денежном эквиваленте.

Например, вполне безобидная реклама «Toyota — управляй мечтой», кроме буквального значения — «Toyota — хорошая машина» — содержит и некое аксиологическое высказывание:

мечта — это то, что можно купить. Иными словами, рыночная экономика утверждает приоритет материальных ценностей, игнорируя сознательно возможность существования других. Поэтому среди сторонников рыночной экономики как главного регулятора общественных отношений все чаще и чаще раздаются голоса, сомневающихся в необходимости изучения литературы в школе. Их можно понять: глубокое постижение русской литературы может вызвать пренебрежение к ценностям свободной рыночной экономики и, наоборот, нездоровый ажиотаж вокруг ценностей свободной жизни и свободной мысли, как говаривал А.С. Пушкин: «независимость – слово неважное, да сама мысль хороша».

Кроме того, они лучше других понимают, какова роль информации в современном мире, а отечественная литература давно перестала быть единственным рупором свободомыслия. В эпоху Интернет художественная литература далеко не самый привлекательный для большинства источник информации о мире и о человеке, с этим, увы, приходится считаться даже самым отчаянным сторонникам литературного образования.

Действительно, в недалекое советское прошлое литература, настоящая литература, сохраняла за собой статус хранителя традиционных ценностей, с одной стороны, вспомним, например, так называемых писателей «деревенщиков», с другой, являлась для многих запретным островом свободы, необязательно политической, вспомним, например, известное высказывание И. Бродского о его стилистическом несовпадении с советской властью. Но в том и в другом случае (примеры, также как идеологическая ориентация упомянутых авторов не столь существенны), литература выполняла историческую миссию самопознания народа, потому была народом любима и всегда оказывалась в центре общественного внимания, особенно в период пробуждения народного самосознания в эпоху перестройки, достаточно вспомнить миллионные тиражи так называемых толстых журналов. Может быть, это был последний период в истории русской литературы, когда она выполняла свою великую духовную миссию, которую академик Д.С. Лихачев называл «учительной». Сегодня литература часто оказывается формой самопрезентации автора, а иногда тривиальным способом заработать. Литература становится просто литературой, а не «литературой плюс»

Действительно, для людей старшего поколения несомненна формула «поэт в России больше, чем поэт», также как и некрасовское требование «поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан», хотя в подтексте и той и другой заложено абсурдное утверждение «настоящий поэт – это не поэт». Сегодня поэт оказывается поэтом, как писатель – писателем и только, а Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника литературу теснят другие формы общественного сознания, в том числе возникшие в самое последнее время в сети Интернет. Таким образом, чтение литературы оказывается, по мнению, склонных к инновациям сторонников сетевого взаимодействия чем-то старомодным и, главное, малопродуктивным. Голос этого поколения скоро станет ведущим и в нашей педагогике.

Глобальный мир зиждется не на единстве ценностей, а на единстве механизмов экономического развития, во всяком случае, такой точки зрения придерживаются многие, кто реформирует сегодня наше образование, поэтому так распространены оказались в языке современной педагогической мысли формулы ранее ей чуждые: продукт педагогической деятельности, успешный ученик (как будто речь идет о бизнесмене), человеческий капитал, образовательные услуги и т.д.

Государственники и сторонники «воспитательного чтения» (в начале XX века в методику преподавания литературы ввел это понятие Ц.П. Балталон) или человековедческого подхода, который в 80-е годы пропагандировал Е.Н. Ильин, склоняются к повышению статуса обществоведческих дисциплин, либо дисциплин, нацеленных на духовно-нравственное развитие. Можно быть уверенным, что именно эта часть словесников станет преподавателями дисциплин, так или иначе связанных с религиозной традицией народов России. Действительно, единства идей и мировоззренческих установок, разделяемых всеми, вряд ли можно достичь изучением литературы (например, историческое образование может быть, в отличие от образования литературного, выстроено в рамках единой государственной идеологии, а религиозное вокруг традиционной этики). Идеологическая функция литературного образования минимальна, это показала советская школа, в которой литература оказалась единственным транслятором традиционной христианской морали, а вовсе не марксистко-ленинской идеологии. В то же время аксиологическая функция преподавания литературы значительна.

Литература хранит ментальную память народа и человечества (см. об этом нашу статью «О критериях включения в школьные программы и учебники литературных произведений1»).

Именно такой позиции, если выразить ее суммарно, придерживаются сторонники педагогической традиции преподавания литературы в школе как самостоятельного и самоценного предмета.

Русская литература — это естественное пространство культурного диалога народов и народностей, населяющих Россию, и пространство культурного диалога России со всем остальным миром. Вспомним, слова замечательного дагестанского поэта Расула Гамзатова:

«Если бы не русский язык, я бы остался поэтом одного аула». Знание литературы — это прежде Федоров С.В. О критериях включения литературных произведений в предметные программы и стандарты // Мир русского слова. — 2004. — № 1. — С. 86 – 89.

Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника всего знание функциональное, обеспечивающее вхождение человека в мир культуры, а не самореализацию его на рынке труда, как понимают социализацию сторонники рыночной экономики и конкуренции как двигателя прогресса. Главное свойство человека, ориентированного на культуру, — ответственность, а человека, ориентированного на социум, — установка на успех и, упомянутая выше, потребительская стоимость, превращающая человека в рабочую силу и товар (современные рыночники гораздо более последовательные марксисты, чем их советские предшественники).

В чем же значение и назначение литературы как школьного предмета? Этот вопрос сегодня оказался решающим для судьбы школьного литературного образования. Следствием отсутствия четко сформулированного целеполагания предмета стало снижение его конкурентноспособности (мы сознательно переходим на язык наших оппонентов) в пространстве школьного образования.

Во-первых, литературное произведение как сложно организованная семиотическая система является отражением семиотической полисистемности и полисемии мира и, следовательно, навык понимания и интерпретации художественного текста изоморфен (структурно подобен) навыку понимания окружающей действительности (см. об этом нашу статью «Семиотический аспект изучения литературы»2).

Во-вторых, как пишет известный итальянский филолог, культуролог и публицист Умберто Эко, более известный у нас как писатель, автор знаменитого романа «Имя розы» и целого ряда других: «Домысливание по ходу дела составляет обязательный аспект чтения, порождающий надежды и страхи, а также переживания, которые возникают, когда мы начинаем примеривать судьбы персонажей на себя»3. Иными словами, читающий человек испытывает потребность в расширении границ своего эмпирического существования в пространстве и истории, он получает возможность прожить в виртуальном мире искусства судьбы литературных персонажей, перенестись в далекие времена и страны, стать свидетелем исторических и человеческих драм и трагедий. Как написала в анкете о личностном значении школьного курса литературы одна ученица: «Многие люди любят вживаться в образы героев из книг, чувства, которые они при этом испытывают, это их чувства и чувства литературного героя. Такие люди сравнивают свою жизнь и жизнь, созданную в книге, что помогает им разобраться в себе».

Федоров С.В. Семиотический аспект изучения литературы. Размышления учителя-словесника. // Федоров С.В. Стратегия и тактика формирования культурной памяти учащихся в системе гуманитарного образования: монография. СПб.: СПбАППО, 2009. С. 44-60.

Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах / Пер. с англ. А. Глебовской. СПб., 2003. — С. Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника В-третьих, неизбежность домысливания превращает чтение в «со-творчество», как определял его русский религиозный философ Иван Ильин и, следовательно, позволяет человеку реализовать свои способности (кинозритель, особенно в сериалах, слепо следует за происходящим на экране, он не в силах его изменить, в отличие от читателя, который сам «достраивает» художественный образ в своем воображении). Показательно, что любовь к чтению непременное свойство людей талантливых и неординарных.

В-четвертых, чтение воспитывает душу. Но именно это, столь привычное утверждение, менее всего нас привлекает. Вслед за М.Ю. Лермонтовым мы можем сказать: «Не подумайте, однако, после этого, чтоб автор… имел когда-нибудь горькую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества!» По мнению классика, цель литературы – поставить диагноз современному человеку и обществу и, следовательно, побудить читателя задуматься. Овладев элементарными навыками чтения, каждый может стать «собеседником» (именно так называл своего будущего читателя О. Мандельштам) великих художников прошлого и настоящего.

Наконец, в-пятых, (и это самое главное) почему все-таки, несмотря на бесконечные разговоры о том, что дети перестают читать, индустрия книгоиздательства процветает и, следовательно, книга находит своего читателя (в небольшой журнальной заметке было отмечено, что в 2007 году вышло 120 книг и статей об А.С. Пушкине). Ответ мы нашли в уже цитируемой выше книге Умберто Эко «Шесть прогулок в литературных лесах»: «... читать литературное произведение – значит принимать участие в игре, позволяющей нам придать осмысленность бесконечному разнообразию вещей, которые произошли, происходят или еще произойдут в настоящем мире. Читая литературный текст, мы бежим от тревоги, одолевающей нас, когда мы пытаемся сказать нечто истинное об окружающем мире. В этом и состоит утешительная функция литературы – именно ради этого люди рассказывают истории и рассказывали их с самого начала времен. Такова всегда была функция мифа: сообщить форму, структуру хаосу человеческого опыта»,4 – и еще: «Я считаю, что, помимо прочих важных эстетических соображений, мы читаем романы вот почему: они дарят нам уютное ощущение, будто мы оказались в мире, где понятие правды бесспорно, тогда как настоящий мир – место куда менее надежное»5.

Действительно, серьезные книги – это сказки для взрослых, потому что и мы нуждаемся в ощущении торжества добра над злом, правды над ложью, красоты над безобразием. «Вас окружают все идеи мира, Все чувства, все знания и все существовавшие заблуждения, и это Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника дарит Вам ощущение безопасности и комфорта. В лоне вашей библиотеки Вам никогда не будет холодно. Вы защищены, во всяком случае от ледяной угрозы невежества», утверждает современный французский интеллектуал Жан-Клод Карьер6.

Сохранится или нет школьный курс литературы, люди все равно будут читать, однако что и, главное, как они будут это делать. Читатель «Ночных дозоров» и прочего … вряд ли осилит «Войну и мир», как и их автор Сергей Лукьяненко, по его собственному признанию.

Однако будет ли чтение трудом души или развлечением от скуки? Будет ли литература выполнять функцию инкультурации (погружения в культуру, присвоения ее ценностей)? Не сбудется ли грустный прогноз Ж.-К. Карьера: «Достаточно одного поколения, чтобы все исчезло. И может быть, навсегда»7?

Знание литературы обеспечивает способность человека ориентироваться в культурном пространстве, так как литература, будучи не только эстетическим, но и семиотическим самостоятельно интерпретировать художественный текст, но всякий текст обращен и к внетекстовой реальности и, следовательно, формирование интерпретационных навыков определяет способность человека становится творческим субъектом культурного процесса как процесса диалога эпох, поколений и народов, осуществляемого в рамках культурной традиции, которая представлена в текстах культуры.

Литература уникальна в том смысле, что в ней отражаются реалии всех сфер действительности — истории, экономики, права политики, религии, философии и т.д., которые входят в поэтический мир на особых правах. Литература вводит в свой мир реалии других видов искусства, а иногда и активно взаимодействует с их законами и языками. Обладая собственной спецификой, она обращена к многогранной действительности, преломляя ее по своим законам. Знание и понимание ее законов, поэтического языка, различных поэтических систем, их связей с историческими типами культуры — условие не только специализации, но и гуманитаризации образования.

Может быть, трагедия на Фукусиме заставит нас задуматься, какова роль гуманитарного образования в современном мире и, в частности, образования литераурного как наименее Карьер Ж.-К., Эко У. Не надейтесь избавиться от книг! / Интервью Ж.-Ф. де Тоннака / пер. с фр. И примеч.

О. Акимовой. СПб.: «Симпозиум», 2010. С. 258.

Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника ангажированного любой социальной группой. Историческое образование вряд ли может быть свободно от идеологии, так как одна из его задач трансляция идей, значимых для государства и общества в их современном состоянии. Религиозное образование всегда предопределено конфессионально и догматически. Литературное образование, как и всякое образование, достаточно консервативно и не свободно от всяческих стереотипов и клише, но сам материал курса литературы сопротивляется всякой попытке его насильственного форматирования.

Художественное произведение для читателя есть то, что оно ему «сказало» во время чтения, а не то, что мы, учителя, пытаемся донести до наших учеников. Будет слишком расточительно и опасно для нормального развития общества и следующих поколений, если отечественная литература замолчит.

Информационные технологии в преподавании Заметки компьютерного дилетанта.

Интернет-среда становится важнейшим в современном обществе источником информации, в том числе, образовательной, превращаясь в своего рода третье полушарие нашего головного мозга, отвечающее за хранение информации. Учителя-словесники не могут Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника не учитывать этого в своей повседневной педагогической практике. Освоение Интернеттехнологий в самое ближайшее время станет и уже становится одной из базовых компетенций учителя. В то же время место Интернета в культуре и, в частности, его роль в образовании еще требует осмысления подавляющим большинством педагогов.

Эпиграф к нашим заметкам обращает внимание на главный фактор существования культуры любого народа и человечества в исторической перспективе – это сочетание двух, казалось бы, взаимоисключающих процессов: запоминание того, что должно быть передано в наследство грядущим поколениям, и забывание того, что должно быть вычеркнуто из памяти (как не вспомнить историю Герострата!). К этому можно добавить также процесс архивирования, как в буквальном, так и в переносном смысле, в качестве попытки сохранить любую информацию на случай (авось пригодится!). Иными словами, культура – это всегда фильтр, при этом иерархически выстроенный, а вовсе не хронологически или тем более по алфавиту. Однако появления Интернета, в котором потенциально ничего не исчезает и, в отличие, от любого архива, пространство, отданное под хранение информации, безгранично, ставит под сомнение возможность любой избирательности по принципу ценностной иерархии.

Таким образом, являясь значимой, если не важнейшей частью, современной культуры Интернет несет в себе опасность превращения культуры в барахолку, где все ценности девальвируются.

Достаточно легко сформулировать, чем должны стать Интернет-ресурсы в системе школьного литератрного образования. Во-первых, они должны стать значимым источником новой информации и предоставлять эксклюзивный материал для моделирования уроков, вовторых, стать источником и организатором самообразования учителя-словесника и как филолога и как методиста, в-третьих, способствовать профессиональной рефлексии собственного и чужого опыта. В той или иной степени они уже сейчас позволяют осуществлять эти функции: информационную, обучающую, рефлексивную. Гораздо труднее сформулировать что должно стать правилом существования педагога в сети, а вслед за ним и ученика, все-таки педагог по-гречески это раб, который водит своего питомца в школу. Такую же роль поводыря должен играть учитель и при погружении ученика в информационную среду культуры, отраженную в Интернете. Главным, на наш взгляд, в этой ситуации оказывается требование научности предоставляемой информации, то есть верифицируемости. Нужно взять себе за правило пользоваться только той информацией, которую можно проверить. Это также важно во-время «плавания» по сети, как соблюдение правил дорожного движения в крупном мегаполисе. Поэтому необходимо развивать навыки критической оценки предоставляемой Интернет-ресурсами информации и способов организации этой информации (эргономичности).

В первом случае речь идет о предоставлении пользователю сведений об источниках получения Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника тех или иных материалов (система ссылок) и аннотированной характеристике материалов, размещенных на сайте. Во втором наличие инструкций о принципах организации материалов и простота доступа к ним (например, наличие карты сайта и системы гиперссылок). Кроме того, необходимо учитывать наличие аналогичного книжному грифа, фиксирующего авторство Интернет-сайта или Интернет-портала, а также поддержку сайта той или иной общественной организацией или государственным органом. Старейший профессор филологического факультета Санкт-Петербургского университета В.М. Маркович как-то замечательно ответил на вопрос учителей, занимающихся исследовательской деятельностью со своими учениками: «Чем научная книга отличается от не научной?» – «Наличием ссылок». То же самое верно и в отношении к информации, получаемой из Интернета.

Демократизация всех сфер социальной жизни, происходящая сегодня, в сфере образования привела к тому, что, с одной стороны, резко возросло информационное пространство профессиональной деятельности учителя, причем, Интернет оказался наиболее демократичным из всех источников информации, с другой – массовый учитель получил доступ к самым современным научным теориям, которые ранее в силу объективных причин прошли мимо него (средний возраст учительства, как правило, превышает 50 лет, следовательно, обучаясь в вузах в советское время, учителя не имели доступа к идеологически не благонадежным теориям, например, к герменевтике и семиотике), с третьей – изменение в общественной жизни неизбежно породили новые педагогические технологии. Новая философия образования и новый социальный заказ к образованию дали толчок к развитию методической науки. Интернет — один из важнейших сегодня каналов доступа учителя к педагогическим инновациям. Было бы досадно, если бы он сыграл разрушительную роль. Мы убеждены, не научившись отличать в сети зерна о плевел, не стоит в нее и вступать или, точнее, впутываться.

Информационные Интернет-ресурсы полезны при сборе дидактического материала на урок, а отобранные материалы могут быть представлены на уроке, например, биографические справки, иконография писателей и деятелей культуры (все то, о чем раньше так мечтали учителя и чего так ждали от учколлектора!). При этом Интернет позволяет преодолевать монологичность школьных учебников по литературе, предоставляя ученику право выбирать точку зрения или формировать свою. Учитель может формировать собственную базу данных, а ученик свою. Интернет предоставляет пользователю динамическую информацию, а любой учебник хотя и статическую, но специально отфильтрованную профессионалами для целей и задач литературного образования, а в Интернете можно «заблудиться».

Интернет-библиотеки помогут учителю справиться с дефицитом текстов при подготовке учащихся к уроку литературы и в течение самого урока. В данном случае от учителя требуется Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника овладение элементарными пользовательскими навыками и способность сориентироваться в пространстве Интернета и сориентировать в нем учащихся, проще говоря, помочь найти необходимую в данный момент ссылку.

В работе над художественными текстами в школе большой интерес представляют разные формы художественных интерпретаций, сталкивая которые с эстетическим впечатлением учащихся учитель может пробудить активность читательской рефлексии. При этом Интернет предоставляет самые разные варианты интерпретаций литературных произведений, чаще всего не доступных учителю в его повседневной практике. К такого рода материалам относятся чтецкие актерские и авторские записи художественных текстов, иллюстрации автора и разных художников к литературному произведению, музыка к литературным произведениям и поименнованная в произведениях, романсы на стихи, описания и записи инсценировок и экранизаций. Все то, что сегодня описывается как интермедиальность художественного текста.

Информатизация образовательного процесса позволяет использовать Интернет-источники в режиме online («здесь и сейчас»), непосредственно на уроке. Таким образом, сама логика обращения к информационным Интернет-ресурсам должна быть продумана заранее.

Естественно, что все возможные формы использования информационных возможностей Интернет-ресурсов предугадать невозможно и, следовательно, описать способы обращения к ним на уроке затруднительно, тем не менее, некоторые из них могут быть заранее спрогнозированы, мы постараемся продемонстрировать их и их возможности в нашей книге.

Интернет – наиболее динамично развивающаяся сегодня имформационная среда.

Характер, целеполагание и качество профессиональных инернет-ресурсов весьма различны, как и состав представленных в них материалов. Поэтому педагогическая наука, с одной стороны, будет искать способы адаптации новых мультимедиа технологий к уже имеющимся в арсенале учителя методикам, а с другой, искать новые оригинальные способы вовлечения компьютерных технологий в урок. Но как бы то ни было школа впервые получила доступ к источнику информации, который не задан идеологически, эстетически, социально, как неизбежно происходит с печатными или CD источниками, у которых всегда есть автор с присущей ему оценочной позицией. Монологичность традиционной педагогической среды заменяется на полилог интернетовского гипертекста. Готова ли к использованию этого полилога методика как наука, школа как социальный институт и, наконец, учитель как работник системы образования покажет самое ближайшее будущее.

Другой проблемой, с которой сталкивается учитель, при обращении к компьютерным технологиям, в частности, при использовании мультимедиа презентаций и в работе с интерактивной доской, является осознание нового качества коммуникативной ситуации, Федоров С.В., Ээльмаа Ю.В. Информационые технологии в работе учителя словесника возникающей на уроке, или отсутствие осмысления нового положения, в котором он оказался.

Но даже если учитель и осознает, что выведенный на экран текст или изображение, динамическое или статическое, — это новый, дополнительный элемент коммуникативной системы «учитель — ученик», он оказывается в ситуации человека, который впервые сел на велосипед: он, конечно, видел, как надо с ним управляться, но у него почему-то не все получается. «Каждая новая техника требует длительного освоения нового языка, тем более что наше мышление уже сформировано языками, предшествующими появлению этого новшества,»

— утверждает Жан-Клод Карьер в уже неоднократно цитируемой нами книге интервью8. Мы попытаемся предложить некоторые рекомендации, которые помогут разрешить эту ситуацию или во всяком случае заставят над ней задуматься.

Открывая несколько лет назад курсы «Информационные технологии в преподавании литературы, мой коллега и соавтор обратил внимание нашей немолодой аудитории (увы, учитель словесности – профессия стареющая, если не вымирающая) на тот факт, что у каждого слушателя есть мобильный телефон, с которым он с легкостью справляется, и практически у каждого есть дома персональный компьютер, но если раньше, в эпоху ЭВМ, на них работали только специалисты с высшим образованием, то на ПК работает или играет любой школьник, так что страх перед информационными технологиями, свойственный учителям старшего поколения, соверенно не оправдан. А вот что по-настоящему опасно, так это эйфория, которая сопровождает «заражение вирусом» информационных технологий всякого, кто к ним хотя бы чуть-чуть приобщился. Мы убеждены, что на первом месте у учителя словесника должны быть его филологические, психолого-педагогические и методические компетентности и лишь на втором – информационные. Как говорил когда-то известный петербургский филолог Б.М. Энгельгард: «Ценность научного метода заключается в осознании его границ», это в полной мере относится и информационным технологиям, стремительно ворвавшимся в нашу педагогическую практику.