Именно так валюты становятся полезными. Какой идет прогресс, и отражает ли денежная система изменения в мировой экономике, зависит от решений центральных банков стран БРИК и их политических лидеров.

Д. Басвайн:

Спасибо, Джим. Я хотел бы обратиться к Усмену Жаку Манденгу, который присутствовал и на прошлогодней сессии. И снова добро пожаловать. Прозвучавшие год назад предложения превратить специальное право заимствования в международную резервную валюту получили развитие, и теперь мы обсуждаем возможность создания счетов замещения в МВФ, которые бы позволили владельцам резервов обменять свои доллары, евро или что-то еще на СПЗ.

Не могли бы вы развить эту мысль? Я знаю, что вы скептик. Недавно вы писали, что вы сторонник некоей конкуренции между валютами, так как при этом правительства вынуждены применять хорошо продуманные политики. Не могли бы вы поделиться своими рассуждениями на этот счет? Благодарю вас.

У. Ж. Манденг:

Благодарю, Даглас, и еще раз спасибо за то, что снова меня пригласили. Прежде, чем говорить о специальном праве заимствования, я хотел бы сделать шаг назад и поразмышлять о том, почему вообще надо рассматривать СПЗ и наднациональные валюты. По-моему, это признание того факта, что в основе международной финансовой системы лежит использование национальных валют. Это и привело еще в 1960-е годы к созданию СПЗ.

Я полагаю, кризис в Греции напомнил всем, что международная экономика неоправданно зависит всего от двух валют. В системе есть слишком характерные риски, которые необходимо устранить. Но как же это сделать? Существует два решения. Либо создание наднациональной валюты, - и в этом контексте СПЗ получило некоторую актуальность, - либо диверсификация резервных валют.

Диверсификация управляет большинством аспектов экономической жизни. К сожалению, она отсутствовала в международной финансовой системе. Нам необходимо более серьезно обдумать перспективы диверсификации и, следовательно, конкуренции валют, чем олигополию, которую мы наблюдаем сегодня.

Но есть еще один важный фактор, который заставляет меня смотреть скептически на специальные права заимствования, — это экономическая политика. Я считаю, что на международном уровне прикладывается слишком мало усилий для создания ключевых наднациональных характеристик, которые сделали бы СПЗ полезным. Поэтому я полагаю, что теоретически это наилучшее решение, но, по моему мнению, британская экономика прилагает слишком мало усилий, чтобы это стало возможным в обозримом будущем.

А диверсификация резервных валют намного более реальна. На сегодняшний день это осуществимо. Однако, на мой взгляд, следует рассматривать не только валюты стран БРИК. Разумеется, эта концепция была чрезвычайно полезна для того, чтобы сигнализировать о появлении новой экономики в этих странах, но, главным образом, - для реальной экономики.

В том, что касается валют и портфельных инвесторов из стран БРИК, фактически только Бразилия предоставляет готовый доступ к базовым ценным бумагам. Поэтому нам следует рассматривать не только страны БРИК. Идея диверсификации валют, о которой я думаю, представляет собой гораздо более широкую концепцию. Я хотел бы представить концепцию валют стран БИСМАРК (Бразилия, Индия, Южная Африка, Мексика, Саудовская Аравия, Россия, Китай, Корея); она не имеет отношения к железному канцлеру Германии XIX века, однако идея о широкой диверсификации, на мой взгляд, содержит некоторые "железные" моменты.

Идея заключается в ослаблении негативного воздействия от использования национальных валют. То есть, чем больше мы сможем ослабить этот эффект, тем надёжнее сможет стать международная валютная система. Сейчас, на мой взгляд, необходимо рассматривать реформу не как придаток к существующим экономическим и финансовым реформам, а как необходимое условие создания базы для устойчивого экономического роста.

Идея не в том, чтобы заменить доллар или евро - замены доллару сегодня не существует, - а в том, чтобы определить режим, позволяющий ослабить зависимость от доллара. На мой взгляд, сегодня это возможно; у нас есть 1,2 триллиона в развивающихся странах, государственных облигациях и ценных бумагах, и это создаёт условия для значительной диверсификации.

Эту меру следует считать мерой стабилизации рынков; на мой взгляд, если ее воспринимать как средство точного снижения риска того, чего сегодня боятся, она поможет избежать хаотического отказа от доллара и евро. Поэтому она может быть эффективной в одном аспекте, в ключевом аспекте мер по стабилизации. Как можно обойтись без этого?

Центральные банки могут начать выделять небольшие порции своих международных резервов, значительная часть которых приходится на новые валюты, валюты стран БИСМАРК, чтобы способствовать большему распространению этих валют.

Как только что сказал г-н Фрадков, валюты должны заслужить свой статус; это верно, но, как мы знаем из истории, валюты, используемые сегодня, были введены административным указом. Доллар настолько важен потому, что он был помещён в центр системы Бреттон-Вудским соглашением. Поэтому имеется значительный простор для создания общих рамок, позволяющих вводить новые валюты постепенно, для диверсификации, отражающейся в международных резервных холдингах; на мой взгляд, в итоге это будет валютный ответ, необходимый для преобразования реальной экономики, какое мы уже наблюдали. Благодарю вас.

Д. Басвайн:

Благодарю вас, отличный ответ. Я хотел бы обратиться к последнему участнику нашей дискуссии Сергею Дробышевскому с просьбой сделать обзор последних 10-15 лет и рассказать о том, как Россия прошла кризис неплатежей 1998 г. и затем достигла существенного прогресса, образовав значительные собственные резервы.

Какой же уровень резервов необходим такой стране, как Россия, для защиты от внешних фондовых рынков? Дала бы международная система резервной валюты с более широкой базой России уверенность, чтобы она могла отказаться от накопления «военного бюджета» для защиты от внешних фондовых рынков?

С. Дробышевский:

Во-первых, я хотел бы отметить путь, движение между кризисом 98-го и 2008-го года, когда Россия, действительно, оказалась в тяжелой ситуации кризиса 98-го года. К 2007- году наша страна стала признаваться одной из наиболее привлекательных и, казалось, устойчивых экономик мира, в том числе с точки зрения накопления инородных резервов, когда наша страна вышла на 3-е место в мире. В-общем, это был результат отчасти и внутренней политики, но в значительной части это было следствие благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, бума тех ожиданий, которые, в общем-то, наблюдались во всей мировой экономике, и породили, в свою очередь, крайне высокие цены на сырьевые товары, и Россия, как экспортер таких товаров, в полной степени ощутила на себе это благоприятное влияние. Тем не менее, кризис 2008-2009 года, его развитие в российской экономике, та ситуация, которая наблюдалась в российском финансовом секторе, наглядно показали, что та иллюзия стабильной ситуации, тихой гавани, которая наблюдалась по отношению к России, к российской экономике, на рубеже 2007-2008 года, оказалась не совсем верной. В частности, как я уже сказал, в середине года Россия была на 3-м месте в мире по объему международных резервов. Тем не менее, в конце 2008 – начале 2009 года Центральный банк России для защиты рубля был вынужден потратить треть резервов – 200 миллиардов долларов – сумму, сопоставимую с золотыми резервами многих крупных развивающихся экономик. При этом, в общем-то, результаты защиты рубля оказались неубедительными. Этой суммы оказалось лишь отчасти достаточно для того, чтобы стабилизировать национальную валюту. И здесь, говоря об оптимальном уровне резервов, которые нужны для такой крупной, и в то же время своеобразной экономики, как Россия… Своеобразие ее в том, что эта экономика является не только представителем так называемых imagined markets, но это, вс е-таки, переходная экономика, плановая, в том, что стандартный критерий отношения резерва к импорту, соотношений резервов и долга компаний, у нас не совсем применимы. Значительная часть золотовалютных резервов была направлена Центральным банком на то, чтобы обеспечить валютой импортеров в Россию. И также не для того, чтобы обеспечить возможность Российским компаниям и банкам выплатить свои внешние долги. С этой задачей резервы справились лишь частично. Большой потребности, как показал опыт, у банков и компаний не было. Все-таки значительная часть этих денег, еще раз скажу, 200 миллиардов долларов, была направлена просто для того, чтобы заместить сбережения и активы внутри страны в национальной валюте на активы в иностранной валюте. То есть проблема скорее идет в низком доверии к уровню устойчивости национальной валюты у нас, у наших российских агентов. В связи с этим, вопрос об оптимальном уровне резервов упирается, в первую очередь, в то, когда и на каких условиях российские денежные власти, российское правительство сможет обеспечить доверие к национальной валюте у своих национальных агентов. И потом уже, собственно, идет к тем факторам, которые являются стандартными для определения оптимального уровня резервов в экономике страны. И с этой точки зрения, на мой взгляд, переход от фактически бивалютной системы в мире, доллар-евро, к какой-то более широкой корзине резервных валют, например, на основе SDR, на мой взгляд, не окажет заметного влияния на устойчивость российского рубля, на доверие наших российских агентов и к рублю, как к возможной валюте, и к золотовалютным резервам Центрального банка, как к обеспечению устойчивости этой валюты. Такая условная, я бы сказал, валюта, как SDR, - это для большинства российских компаний, банков и населения в том числе, которое как раз проявляло наибольший спрос на валюту в условиях кризиса 2008-2009 года, - это не тот инструмент, который может внушить доверие. Наверное, с точки зрения российских денежных властей такая валюта, как является привлекательной, имеет право на то, чтобы занять некоторую часть резервов Центрального банка для диверсификации, но, на мой взгляд, это не имеет решающего значения для экономики России.

Д. Басвайн:

Хорошо. Итак, России нужны значительные резервы. Я бы хотел обратиться с вопросом к заместителю Премьер-министра, находящемуся в аудитории. Вы можете сказать несколько слов о процессе стран БРИК? Первый саммит стран БРИК прошёл ровно год назад в Екатеринбурге. На общей повестке дня было много дискуссий. Насколько успешной может быть группа БРИК в проецировании своих интересов? Очевидно, налицо большой интерес в виду встречи Большой двадцатки, предстоящей на следующей неделе.

С. Нарышкин:

Хорошо, я начну. Александр Яковенко продолжит. Я должен, прежде всего, сказать, что БРИК в системе и внешнеэкономических и внешнеполитических приоритетов России занимает одно из ведущих мест, и тому есть несколько объяснений. Прежде всего, страны, входящие в эту четверку, имеют очень схожие, а подчас и полностью совпадающие точки зрения по ключевым политическим проблемам современности. Второе - это, конечно, экономический аспект. Как я уже говорил, страны БРИК динамично развиваются, и уже стали очень авторитетным элементом мировой экономической инфраструктуры. В этой связи политическое руководство России уделяет большое внимание двусторонним контактам с лидерами стран, входящих в четверку. Об этом можно судить по частоте встреч на высшем и высоком политическом уровне, и мы с удовольствием констатируем очень динамичное развитие внешнеэкономических связей между странами четверки. Все это говорит о том, что сотрудничество в рамках БРИК имеет для нас высокий политический приоритет. Я надеюсь, что у нас общее желание создать по-настоящему авторитетный и новый центр силы, в хорошем смысле этого слова, центр политической и экономической силы, который бы себя очень ответственно вел на международной арене и принимал ответственные решения по ключевым политическим и экономическим проблемам современного мира.

Д. Басвайн:

Благодарю Вас. А я обращаюсь к Александру Яковенко. Пожалуй, сформулирую вопрос несколько конкретнее: что страны БРИК надеются вынести на стол переговоров на саммите Большой двадцатки?

А. Яковенко:

Прежде всего, что такое БРИК сегодня? Это 26% территории мира, 42% населения, почти 15% ВВП. В последние годы вклад стран БРИК в рост мировой экономики превысил 50%. И кстати, во время последнего самого крупного кризиса страны БРИК демонстрировали, пожалуй, наиболее высокие темпы роста, несмотря на кризисные явления и на то, что экономика многих стран находилась в очень тяжелом положении.

Политически отношения в четверке развиваются по восходящей. Причем те, кто внимательно следил за деятельностью БРИК и за двумя последними саммитами, могут увидеть, что это направление развивается и охватывает все новые сферы. Это политика, экономика, финансы. Последнее совместное заявление, которое было принято странами БРИК в Бразилии, вне всякого сомнения, является более крупным шагом по отношению к Екатеринбургской декларации. Оно охватывает практически все сферы мировой политики, и это является тоже очень важным аспектом. Но, применительно к нашей сегодняшней теме, очень важно понимать, что страны БРИК сформулировали общее понимание перспективных тенденций мирового развития на современном этапе. Более того, страны БРИК подчеркивают важность согласованных усилий по преодолению последствий глобального финансового и экономического кризиса. Еще один элемент, на котором я хотел бы сделать особый акцент: страны БРИК выступают за создание более стабильной, предсказуемой и диверсифицированной международной системы. Это очень важно. Более того, страны БРИК имеют свое общее видение развития процесса реформирования финансовоэкономической архитектуры мира и работы двадцатки. Это тоже очень важный момент.

Если говорить в более широком плане, – я вернусь к вопросам экономики чуть позднее, – могу сказать, что в обозримой перспективе формат БРИК будет совершенствоваться в качестве полезного для всех стран-участниц и эффективного диалогового форума, позволяющего осуществлять согласование и координацию по ключевым вопросам международной повестки дня. Конечно, двадцатка – это тот форум, где страны БРИК занимают достаточно активную позицию, в том числе и по вопросам резервной валюты. Все помнят, что еще три-четыре года назад никто даже не обсуждал саму возможность создания каких-то резервных валют, которые послужили бы элементом стабилизации валютнофинансовой системы. Сейчас такие обсуждения идут в двадцатке. Страны БРИК заняли очень активную позицию по перераспределению голосов в МВФ, во Всемирном банке. В МВФ произошло перераспределение пяти процентов голосов, а во Всемирном банке трех процентов голосов в пользу новых и развивающихся экономик. Это факт. Кроме того, страны БРИК будут стремиться к успешному завершению проводимых и давно назревших реформ бриттенбургской системы, о чем вы сегодня говорили. И, конечно, они будут выступать за разработку соответствующих предложений в рамках двадцатки. Конечно, говорить о том, что сейчас ищется какая-то альтернатива доллару или евро, было бы преждевременно, потому что страны БРИК прежде всего заинтересованы в укреплении финансовой стабильности международной финансовой системы. В этом случае не было бы тех потерь, о которых сейчас говорили — 200 млрд долларов, которые пришлось заплатить России за внешние факторы. Поэтому страны БРИК, как быстро развивающиеся экономики, заинтересованы в том, чтобы эти страны не несли потерь за счет внешних факторов, а чтобы не нести потерь, нужно совершенствовать международную финансовую систему. В заключение могу сказать, что сейчас страны БРИК пошли по пути очень плавных наработок элементов сотрудничества и в последнем заявлении, которое было принято на саммите стран БРИК главами государств, говорится о том, чтобы изучить вопрос о региональных валютных договоренностях и обсудить условия сотрудничества между странами БРИК в этой сфере. А в целях содействия торговле и инвестициям изучается возможность валютного сотрудничества, включая договоренность об использовании национальных валют в торговле между нашими странами. Это очень практический, очень плавный элемент, но это элемент, если хотите, стремления обезопасить себя от тех неожиданностей, которые могут возникать на финансовых рынках. И, конечно сегодня господин О’Нил говорил о том, что в будущем, к 2015-2018 году, доля стран, которые входят в страны БРИК, естественно, вырастет. Соответственно, если эти страны внутри себя будут пользоваться теми валютами, которыми они располагают, это, конечно, будет укреплять их финансовую систему, а также станет элементом стабилизации более широких финансовых расчетов. Так что у стран БРИК достаточно устойчивое политическое и экономическое будущее. Эти страны будут играть все большую роль в мировых делах, особенно в ближайшие десять лет. Как мне представляется, та повестку дня, которую предлагают страны БРИК и в Торонто, и на других саммитах двадцатки, по существу, эта повестка дня впитывает те чаяния и те надежды, которые испытывают многие государства в плане необходимости изменения валюно-финансовой системы мира с тем, чтобы те потери, о которых мы сегодня говорили, больше не повторялись. Спасибо.

Д. Басвайн:

Большое спасибо, прекрасные комментарии. Я хотел бы посетить, чтобы выступить представителем национальных банков развития стран-участниц; на мой взгляд, благодаря этому, мы получили очень крупные ссудные инвестиции, в частности, от китайских банков развития, значительные ссуды для компаний «Роснефть» и «Транснефть»

в обмен на долгосрочные договоры о поставках нефти; существенный заём на предварительную продажу, также связанный с поставкой нефти. Вы могли бы рассказать, каким образом такие контакты сближают большие страны в экономическом плане? Создаёт ли это основу для торговли и финансовых расчётов, и как, по Вашим оценкам, продвигается дело? Хорошо. Заместитель председателя Фрадков даст свой ответ первым.

П. Фрадков:

Спасибо большое. Я хотел бы очень коротко остановиться на той части вашего вопроса, которая касается рынков капитала и ссудного капитала, который является, несомненно, очень важным для развития банков. Конечно, в итоге мы понимаем, что переход на резервную валюту или ее применение в расчетах должно нести какой-то практический эффект для экономических агентов, в первую очередь, для кредитных институтов и институциональных инвесторов. Мы четко понимаем, что переход на расчеты в рамках БРИК на какую-то резервную валюту или какой-то суррогат, синтетическую валюту, созданную на базе четырех валют, имеет достаточно серьезный потенциал. Коротко хотел бы напомнить, что для институтов развития, - не только в рамках системы БРИК, - в данный момент времени самым значимым и, наверное, самым сложным вопросом является доступность финансового ресурса. Фондирование – это вопрос номер один, для всех институтов развития, безотносительно развитости экономики той экономической системы, где они функционируют. Это и уважаемые банки блока БРИК, это и европейские банки, международные финансовые организации. Мы должны понимать, что, будучи очень серьезными и крупными заемщиками на международных рынках капитала, институты развития, привлекая ресурсы в долларах или евро, по сути, доплачивают небольшую премию за определенный риск, а риск этот может быть каким угодно: продукционный риск, риск конверсионный, риск перефинансирования. Конечно, с этой точки зрения с уверенностью можно сказать, что для укрепления позиций банков развития на рынках капитала переход в расчеты на новой резервной валюте имеет смысл и потенциал.

Д. Басвайн:

Хуан, что вы думаете по этому вопросу?

Х. К. Ферраз:

Думаю, если взять миссию наших банков, которая состоит в финансировании инвестиций и торговли, то - если сделать это правильно (примером являются упомянутые вами транзакции с Китайским банком развития, Россией и Бразилией), если мы достигнем успеха, если будем действовать эффективно, если в результате начнётся процесс диверсификации, или создания резервов корзины, или что-то подобное, - значит, мы на верном пути.

Это будет следствием работы по достижению нашей миссии, которая, на мой взгляд, важнее. Если мы движемся к многополюсному миру, то вследствие этого у нас будет мир резервной системы с несколькими валютами. На мой взгляд, нужно идти тем путём, которым мы сейчас идём. Не думаю, что будет найдено какое-то неожиданное решение;

любое резкое решение будет иметь для мира пагубные последствия.

На мой взгляд, это произойдёт не по указу, это не Бреттон-Вудское соглашение.

Предпосылкой для его заключения была та роль, которую стали играть США после Второй мировой войны, когда они начали брать на себя функцию центра - у них был рынок, производство и товары на продажу. И именно эту роль возьмут на себя сегодня страны БРИК.

Д. Басвайн:

Я хотел бы адресовать вопрос Ли Цзипину. По поводу времени закрытых инвестиций между банками развития. Какая основа может быть создана для увеличения объёмов торговли, финансовых расчётов в соответствующей валюте, и как вы сможете двигаться по направлению к ним?

Ц. Ли:

Мне кажется, что эти вопросы представлены очень точно, и я хотел бы поговорить о роли банков развития. Мне кажется, что главный урок, который следует из кризиса - не в формах контроля. Главное – это то, как же в такой развитой стране как США, стране, где полностью свободный валютный рынок, как же кризис в такой стране мог привести к таким разрушительным последствиям? И поэтому самый главный урок для нас, в особенности с учетом того, что наш рынок недостаточно зрелый, и мы - страна еще развивающаяся: мы считаем, что правительство, регулирующие органы должны играть свою роль, должны контролировать ситуацию и не пускать дело на самотек. Это как раз то самое главное, о чем я только что говорил. Но как эта роль государства должна воплощаться, в чем она должна реализовываться? Прежде всего, мы должны создавать и укреплять финансовую систему, и наш Банк Развития Китая как раз выполняет такую связующую роль между правительственными структурами и бизнесом. Мы используем преимущества, которые есть у правительственных структур, у государства, включая мощные финансовые ресурсы, и объединяем это с возможностями бизнеса. Вот в этом функция нашего банка развития. У нас совершенно другие принципы, не те, что у обычного коммерческого банка. Это первый момент, о котором я бы хотел сказать. Второе: у нас имеется сотрудничество между банками стран членов БРИК, и я считаю, что это очень важное направление. Но мне кажется, что мы не должны быть в своих действиях полностью самостоятельными и независимыми. Мы должны координировать позиции, это должно быть гармонизированное развитие. И мы уже говорили, что мы должны создать международную систему координации, которая бы занималась финансовой системой всего мира. Это должна быть международная координационная система, которая бы только наращивала взаимодействие между странами. И только что господин Карлос сказал, что политика Бразилии направлена на осуществление консервативного курса в валютно-финансовой сфере. И я хочу сказать, что во многом это совпадает с тем, что мы делаем в Китае. Это второе. И третье: говоря о сотрудничестве в рамках формата БРИК, мы должны, конечно, укреплять взаимодействие в части развития взаимных расчетов с использованием наших национальных валют. С по 2008 год в среднем объем внешней торговли стран БРИК рос со скоростью 20%. И в году мы достигли уже 4,5% от всего общего объема экспорта и 10,9% от всего объема импорта мира. Поэтому только что господин председатель попросил нас высказать наше мнение о перспективах развития. Мне кажется, что и торгово-экономическое взаимодействие, и инвестиционное сотрудничество в формате БРИК имеет большие перспективы. Одновременно есть специфика: нужно избегать валютных рисков, снижать расходы, издержки, связанные с развитием такого взаимодействия, и, безусловно, мы должны развивать мультивалютную финансовую систему. В эти годы Банк Развития Китая, Центральный банк Китая и другие банки в целом работают не только на поддержание стабильного курса юаня, но и на его широкое использование, в том числе и в международных расчетах. В частности, Центральный банк Китая с рядом центробанков иностранных государств подписал своп-соглашения, и сейчас в приграничных расчетах у нас принят целый ряд мер, которые стимулируют использование национальных валют и, в частности, юаня в осуществлении расчетов по сделкам в этих районах. Мы считаем, что это, в том числе, вклад в совершенствование мировой финансовой системы, в укрепление ее стабильности. В этом году, 15 апреля Банк Развития Китая, российский ВЭБ, с партнерами — Индией и Бразилией — в столице Бразилии подписали меморандум о сотрудничестве.

Наши активы Банка Развития Китая по состоянию на первый квартал достигли уже млрд. долларов. Это больше, чем у Азиатского Банка Развития и других региональных азиатских финансовых структур, вместе взятых. В течение последних 20 кварталов у нас остаются очень стабильные финансовые показатели, и мы считаем, что наш банк является важным институтом, способствующим развитию регионального сотрудничества в азиатском регионе, и не только. Таким образом, мы рассчитываем на то, что у нас есть такие возможности, чтобы реализовать ту задачу, которую только что поставил перед нами господин председатель. Спасибо.

Х. К. Ферраз:

Большое спасибо. Я рад, что вопрос был поднят во второй раз. Снова обращусь к нашим экономистам: Джим, вы недавно написали работу, в которой есть очень интересные мысли о вовлечении частного сектора и о том, как специальные права заимствования могут стать основой финансовой безопасности, своего рода окном, через которое банки могут получать доступ к центральным банкам. Вы могли бы развить эти соображения? И я хотел бы адресовать вопрос экономистам: Усмене, Сергей, какова роль частного сектора в этой дискуссии о резервных валютах?

Дж. О'Нил:

Благодарю вас. Знаете, я не могу дать однозначного ответа. Высказывания некоторых участников насчет их собственного стремления снизить зависимость от доллара побудили меня обдумать роль ЭКЮ до создания Европейского денежного союза. Вам известно, что частный сектор не проявил никакого интереса к ЭКЮ, и в конце концов был введен евро. В этом документе мы осветили вопрос о том, как технические средства могут стимулировать использование специальных прав заимствования. Но для того, чтобы специальные права заимствования фактически стали мировой резервной валютой, существует простая процедура, которая должна быть принята в некоторых ключевых странах.

В настоящее время специальные права заимствования основываются на четырех относительно ликвидных валютах - долларе, евро, иене и фунте. Но любое частное лицо и любой инвестор может создать свои специальные права заимствования с помощью того же коэффициента взвешивания в портфеле из этих четырех валют. Поэтому нам нужно включить в корзину специальных прав заимствования валюты Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК). Что касается их нынешних правил, это скорее вопрос для других участников из стран БРИК; я не могу их точно воспроизвести. Но, разумеется, в рамках нынешних правил этого не произойдет, если только валюты стран БРИК не станут свободно конвертируемыми.

Как я уже отметил в своих предыдущих комментариях, многое из того, что было сказано другими, вполне осуществимо, но этим странам необходимо разрешить использование своих валют. Нельзя требовать, чтобы это происходило, если нет разрешения или поощрения. У нас должна быть политика, направленная на снижение уровня инфляции, подобная политике, которая успешно проводится в Бразилии. Приведу пример. На прошлой неделе я был в Японии, встречался со многими инвесторами; одной из самых популярных валют у японских инвесторов долгие годы является бразильский реал.

Причина этого - очень успешная экономическая политика Бразилии; и бразильские власти разрешают использовать реал.

О российском рубле или китайском юане я почти ничего не слышал. В некотором смысле это довольно прямолинейно, но я думаю, что мои вопросы связаны с этими моментами; эти вопросы относятся к тем, на которые мы не ответили в своих документах.

Могут ли юань и рубль (эти два варианта кажутся мне наиболее очевидными) и, возможно, реал и рупия быть включены в корзину специальных прав заимствования, если эти валюты не являются свободно конвертируемыми?

Х. К. Ферраз:

Здесь есть один момент. Думаю, мы затрагиваем основы, которые, на мой взгляд, сильно различаются концептуально. Один вопрос - это корзина и то, будут ли валюты стран Бисмарка, БРИК, или какие-либо еще иметь значение в реальной экономике; затем процесс получения валютой статуса международной. Это один процесс, а мы говорили о валютном портфеле. Второй вопрос касается специальных прав заимствования. Перевод специальных прав заимствования в эти портфели чреват осложнениями, поскольку специальные права заимствования были предназначены для решения вполне определенного вопроса. Вероятно, они были предназначены для решения вопросов уязвимости и вопросов долгового кризиса. Возможно, сейчас люди много об этом говорят из-за того, что происходит в Европе. Но специальные права заимствования не были предназначены для других задач - для задач создания резервов вроде экспорта или задачи стать привлекательной страной - с этими вызовами сталкивается Бразилия.

Когда читаешь ваш документ, Джим, создается впечатление, что он предназначен для административных органов. Для рынка он не представляет особого интереса. Итак, один вопрос - это специальные права заимствования, у которых будет своя функция, особенно в ближайшие годы; второй вопрос - направление, о котором говорили эти люди.

На мой взгляд, мы затрагиваем два вопроса, и они не взаимосвязаны.

Д. Басвайн:

У. Ж. Манденг:

Да, сэр, я бы хотел поговорить о специальных правах заимствования (СПЗ) - на мой взгляд, это очень важный вопрос. Специальные права заимствования были предназначены для определенной цели; фактически они не являются валютой. Они не являются обязательствами МВФ, а представляют собой эффективные резервные активы. Идея заключалась в том, чтобы они были своего рода заменой доллару, не становясь при этом валютой. Опять же, чтобы сохранить перспективу, изменения и модификации специальных прав заимствования должны быть достаточными, чтобы они стали хотя бы приблизительно похожи на то, что вы все, скорее всего, назовете валютой.

Просто историческая справка. В 1971г., когда специальные права заимствования из "бумажного золота" превратились в корзину валют, в ней насчитывалось 16 валют. В то время критерии для включения валюты в корзину были просты: в 1971г. в корзине была представлена фактически каждая страна, имевшая долю мирового экспорта, равную 1%. В том виде корзина не сработала, после чего число валют сократили до пяти, а затем и до четырех.

Но я думаю, что ограничения специальных прав заимствования довольно важны.

Также следует помнить, что четвертая поправка МВФ была внесена советом управляющих в 1997 г. Принята же она была только в 2009 г. Почему? Потому что ее не одобрил Конгресс США. И для того, чтобы специальные права заимствования стали применимы, их пришлось существенно изменить. На мой взгляд, это один из важных критериев.

Что мог сделать частный сектор? Здесь я скептически настроен в отношении специальных прав заимствования, но я в самом деле думаю, что свободная конвертируемость валют - необходимое условие; если валюты не конвертируемы, частный сектор не сможет подготовить корзину. В этом и заключалась основная причина того, почему мы в то время (до введения евро) перешли от шестнадцати валют к пяти. Я думаю, что частному сектору не удастся проделать такую работу, если валюты не будут конвертируемыми, ведь в таком случае нельзя будет подготовить корзину. С корзиной будет связан значительный риск, а частный сектор на такой риск не пойдет.

Д. Басвайн:

Благодарю Вас. Сергей, желаете добавить пару замечаний?

С. Дробышевский:

Как я сказал, с моей точки зрения, SDR (СПЗ) является одним из возможных, но вряд ли оптимальным вариантом. Потому что, с одной стороны, учитывая, что веса в корзине будут привязаны к весу экономик в мире, мы не сможем в полной степени убрать, соответственно, риски, связанные с крупнейшими экономиками. На предыдущей сессии мы как раз обсуждали риски, которые связаны с долларом, с евро. Тем не менее, очевидно, что вес евро и доллара останется, по-прежнему, очень большим. И, кроме того, второй момент, с моей точки зрения, это вопрос масштабов эмиссии SDR. Кто будет эмиссионным центром?

Очевидно, что Международный Валютный Фонд, как держатель, может осуществлять эту эмиссию в настоящий момент в тех пределах, в которых данная валюта используется. Если же мы говорим о том, что SDR становится более масштабной валютой, и частный сектор более активно переходит к вопросу использования SDR, то, соответственно, ставится вопрос: кто все-таки будет тогда держать эмиссионный центр этой валюты, и на каких условиях такой центральный банк будет работать?

Д. Басвайн:

Спасибо. Да, вопросы из аудитории. У нас есть некоторое время. Господин слева.

Ж. Рамуш:

Добрый день, меня зовут Жилберту Рамуш, президент Торговой палаты Бразилия Россия. Я бразилец, но говорю по-русски. Господин Ли Цзипин, представитель Банка Развития Китая говорил, что на последней встрече БРИКа в Бразилии в апреле руководители банков развития встречались и подписали соглашение или протокол о намерениях. Хотелось бы знать, есть ли у вас лимит поддержки для конкретных проектов между странами? Я не вижу представителей из Индии, но, конечно, это очень важно, чтобы развивались переговоры после такой встречи в апреле. Спасибо.

Ц. Ли:

После подписания этого соглашения мы, конечно, намеревались его продолжить, и сейчас мы действуем в духе тех договоренностей, которые были достигнуты в Бразилии, в частности, по конкретным проектам. Некоторые проекты очень перспективны. Мы прилагаем большие усилия, чтобы реально продвинуть эти проекты.

П. Фрадков:

Я очень коротко хотел бы добавить. Двусторонние отношения между нашими банками устоялись достаточно давно, и опять-таки на двусторонней основе сотрудничество идет достаточно плотно. Мы друг друга хорошо знаем. Установлены весьма серьезные межбанковские линии. И именно объединение усилий в рамках площадки БРИК, как мы считаем, позволит двусторонние подходы взять и максимально эффективно применить с точки зрения развития БРИК как института. Об этом говорил и Александр Владимирович Яковенко. Группа БРИК — это институт, который развивается на политической и на экономической основе как перспективное объединение. Спасибо!

Д. Басвайн:

Вопрос из аудитории, прошу вас.

Из зала:

Я слышу множество восторженных отзывов о БРИК. Мне, представителю российской стороны, кажется, что это, скорее, заявление политических намерений, а не практические действия; например, из пары сотен миллиардов долларов убытков, понесенных в результате недавнего кризиса, значительную часть составило падение фондового рынка России на 70%; на Западе же, где кризис начался, фондовый рынок упал лишь на 15-20%.

Почему фондовый рынок России упал на 70%? Из-за русского характера российских олигархов, владевших 50, 60, 80% своих компаний, а затем прибегнувших к использованию рычагов воздействия и продавших акции по дешевке. Вслед за акциями на спад пошло и все остальное. Где было правительство? Никто не понял суть этих действий?

Д. Басвайн:

Может быть, адресуете свой вопрос кому-либо из участников?

Из зала:

Да. Мой вопрос такой: почему я не могу взять такси на улице Москвы или СанктПетербурга?

Д. Басвайн:

Мне это представляется скорее утверждением, чем вопросом. Наше время подходит к концу. А у нас есть вопрос для голосования. На каждом сиденье есть устройство для голосования. Чтобы включить его, нажмите зеленую кнопку. А вопрос, который я адресую нашим участникам, звучит так: какая валюта будет доминирующей мировой резервной валютой в 2020 году? Я ограничил выбор четырьмя, у вас же может быть иное мнение.

Доллар США, вариант специального права заимствования, резервная единица МВФ, китайский юань; похоже, по этому вопросу мнения сходятся. Возможно, будет несколько конкурирующих резервных валют, и ни одна из них не будет преобладающей. Начнем с левого края группы участников. Усмене, может быть, вы ответите первым? Какая валюта будет доминирующей резервной валютой в 2020 году?

У. Ж. Манденг:

Думаю, в 2020 г. доминирующей резервной валютой будет доллар, но его доминирование будет гораздо меньшим, чем сегодня. На мой взгляд, мы движемся к системе с несколькими валютами. Это, опять же, объясняется тем, что экономика неохотно принимает более амбициозные варианты развития, тогда как требуется именно это.

Целевыми валютами должны стать валюты развивающихся стран.

Только один момент: после Второй мировой войны Кубок мира 8 раз из 15 выигрывали развивающиеся страны. Полагаю, это хорошая подсказка относительно выбора направления движения.

Д. Басвайн:

Благодарю вас. Хуан.

Х. К. Ферраз:

Да. Доминирующей валютой будет доллар; думаю, мы будем двигаться к мультивалютной системе, но не в полном смысле - скорее, это будет согласованный резерв из нескольких валют. Думаю, это будет мир согласованного резерва из нескольких валют.

Д. Басвайн:

Благодарю вас. Ли Цзипин.

Ц.Ли:

Я согласен с тем, что говорилось - сильных, драматических изменений не будет, но будет тенденция в сторону диверсификации и будет рост влияния народного юаня.

Спасибо.

С. Нарышкин:

В моем положении было бы правильно выбрать ответ с таким компромисснооптимистическим оттенком, поэтому я выбираю четвертый.

П. Фрадков:

Если честно, мне четвертый тоже нравится больше всего. Я соглашусь с Сергеем Евгеньевичем.

С. Дробышевский:

Я склоняюсь также к четвертому варианту – корзина валют. Итак, российский блок выступает за диверсификацию, а остальные - за постепенные изменения.

Я вижу, голоса разделились между двумя вариантами. Благодарю всех участников заседания. Благодарю вас за участие, и приятного вам времяпровождения на оставшихся мероприятиях Форума.