«ЭТНИЧЕСКИЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ЖИТЕЛЕЙ СЕВЕРОСУРХАНСКОГО ОАЗИСА (конец XIX – первая половина ХХ в.) ...»

АКАДЕМИЯ НАУК РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

На правах рукописи

УДК 39 (575.151)

Курбанов Абдурахим Эшонкулович

ЭТНИЧЕСКИЕ И ЛОКАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ ЖИТЕЛЕЙ

СЕВЕРОСУРХАНСКОГО ОАЗИСА

(конец XIX – первая половина ХХ в.) 07.00.07. – Этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ташкент – 2009 1

Работа выполнена на кафедре «Источниковедения, историографии и специальных исторических наук» Термезского государственного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Турсунов Сайфулла Нарзуллаевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук Абдуллаев Улугбек Сайданович кандидат исторических наук Буриев Очил Буриевич

Ведущая организация: Бухарский государственный университет

Защита состоится «28» декабря 2009 г. в 14.00 часов на заседании Объединенного специализированного совета Д.015.09.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.07. – Этнография, этнология и антропология при Институте истории Академии наук Республики Узбекистан (100170, Ташкент, ул. И. Муминова, 9.

Тел.: (99871) 262-38-73, факс: 262-93-51, e-mail: [email protected]).

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке Академии наук Республики Узбекистан (100170, Ташкент, ул.

И. Муминова, 13).

Автореферат разослан «24 » ноября 2009 г.

Ученый секретарь Объединенного специализированного совета, доктор исторических наук А.А. Аширов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы. С обретением государственной независимости Узбекистаном, задача возрождения богатейшего культурного наследия узбекского народа была возведена в ранг государственной политики. Как подчеркнул Президент И.А. Каримов: «Сегодня весь мир признает, что край, называемый Узбекистаном, … наша Родина является одной из колыбелей не только восточной, но и всемирной цивилизации» 1.

В последней четверти ХХ – начале ХХI в. – в эпоху информационнокоммуникационных изменений, наряду с повсеместными процессами глобализации наблюдается стремление различных народов к сохранению своих культурных особенностей и национальных ценностей. Именно поэтому исследованию локальных национальных культур в современной этнологии уделяется приоритетное значение.

В этом отношении исследование различных историко-этнографических регионов Узбекистана с их своеобразными этнонациональными культурами, многовековыми историческими ценностями, традициями, и природнымигеографическими, этнохозяйственными традициями является одной из актуальных проблем отечественной этнологической науки.

Северосурханский оазис является одним из своеобразных историкокультурных регионов Узбекистана, памятники древней культуры которого, такие как Халчаян, Будрачтепа и Дальверзинтепа свидетельствуют о формировании здесь древнейших очагов автохтонной государственности региона2. Данный регион, по праву, можно считать своеобразным «этнографическим заповедником», хранящим бесценные жемчужины богатых национальных традиций, ценностей и этнической культуры узбекского народа. Именно поэтому в рамках настоящей диссертационной работы осуществлено комплексное этнологическое исследование традиционной народной культуры, на основе материалов Северосурханского оазиса.

Актуальность данной научной проблемы обуславливается следующим факторами:

– во-первых, до настоящего времени в отечественной этнологической науке этнокультура Северосурханского оазиса не исследовалась комплексно в качестве целостной научной проблемы на основе этнографических материалов;

– во-вторых, Северносурханскому оазису принадлежит особая роль в формировании и развитии традиционного образа жизни и материальной культуры узбекского народа. Изучение в этнологическом ракурсе различных этнических традиций, обрядов и праздников, вобравших в себя целый комплекс традиционных ценностей, отражающих различные этапы эволюции узбекского народа, имеет непосредственное значение для изучения истории узбекского народа и выявления места традиционной культуры местного населения в мировой цивилизации;

– в третьих, исторические источники свидетельствуют о том, что именно данный регион традиционно являлся местом соприкосновения различных религий, культур, образов жизни. В этой связи, разработка данной проблемы Каримов И.А. Без исторической памяти нет будущего / Свое будущее мы строим своими руками. – Ташкент: Узбекистан, 1999. Т.7. – С. 128.

Пугаченкова Г.А. Новые данные о художественной культуре Бактрии // Из истории античной культуры Узбекистана. – Ташкент, 1973. – С. 78-128; Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. Северная Бактрия-Тохаристан.

Очерки истории и культуры (Древность и средневековье). – Ташкент, 1990.

на основе историко-этнографических материалов имеет важное значение для освещения взаимосвязи традиционной культуры жителей территории с цивилизациями Древнего Востока и общеузбекской культурой;

';

– в четвертых, исследование данной темы позволяет проанализировать генезис различных обычаев и обрядов, связанных с традиционным образом жизни узбеков и их сути, и, самое важное, может обогатить отечественную науку фактическим материалом и восполнить определенные пробелы в науке.

Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX – первую половину ХХ в. Выбор данного хронологического диапазона обуславливается, во-первых, тем что именно в различных компонентах материальной и духовной культуры данного периода характерно прослеживается этническое своеобразие жителей исследуемого региона. Вовторых, благодаря значительным политико-идеологическим и социальноэкономическим изменениям, имевшим место в рассматриваемый период, традиционная культура населения Сурханского оазиса подверглась заметныем изменениям в традиционной и материальной культуре, а также в повседневном быте местного населения.

Степень изученности проблемы. Детальный историографический анализ всего корпуса научно-исследовательской и иной литературы, затрагивающей те или иные аспекты изучаемой проблемы, осуществлен в первом параграфе первой главы диссертации. В целом, в рамках проблемнохронологического подхода вся изученная литература разделена при этом на следующие группы: 1) исследования этнического состава населения региона;

2) работы, посвященные таким компонентам материальной культуры, как традиционное жилище, одежда и пища жителей оазиса; 3) исследования празднественной обрядности; 4) научные работы, посвященные особенностям календарных обрядов; 5) литература о национальных играх.

Связь диссертационной работы с тематическими планами НИР.

Отдельные положения и выводы диссертации непосредственно связаны с общей тематической направленностью научно-исследовательских проектов ГНТП «Этническая идентификация узбеков: формирование, своеобразие и трансформация» и «Современные узбеки: историческое этнологическое исследование», разрабатываемых отделом «Этнология» Института истории АН РУз.

Источниковой базой исследования являются материалы полевых этнографических экспедиций, проведенных диссертантом в различных районах Северосурханского оазиса в течении 1996–2007 гг. Полевые материалы в виде различных зарисовок, записей, фото-, аудио- и видеоматериалов, собранных на основе личных наблюдений диссертанта, опросы, интервью в стационарной форме в древних горных и предгорных кишлаках Узунского, Сариасийского, Деновского, Алтинсайского, Шурчинского, Кумкурганского туманов Северосурханского оазиса.

Общее количество респондентов, опрошенных в ходе полевых этнографических экспедиций, составило 200 человек, в возрасте 70–90 лет, хорошо знакомых с обычаями и традициями жителей оазиса. Сведения, собранные в ходе полевых этнографических экспедиций, были научно проанализированы, систематизированы и, для установления достоверности, сравнены с имеющимися материалами письменных источников.

Источниковую базу исследования также составили произведения ученых средневекового Востока – Абу Бакр Мухаммад ибн Жаъфар Наршахи, Махмуда Кашгари, Абу Райхана Беруни, Абул Фазла Байхаки, Абулгази Бахадир-хана; ученого античного периода Геродота, и географические, статистические и этнографические произведения, отчеты российских военных и исследователей конца XIX – начала XX в. – Б.Н. Кастальского, А.Н. Маева, А.П. Хорошхина, А.Д. Гребенкина, И.П. Магидовича и др.

При подготовке данного исследования также были использованы музейные материалы Сурхандарьинского областного краеведческого музея (ныне – Музей «Мерос»), Республиканского археологического музея и целого ряда районных музеев Сурхандарьинского вилоята.

Цель исследования – изучение с этнологической точки зрения этнических и локальных особенностей традиционной культуры жителей Северосурханского оазиса конца XIX в. – первой половины ХХ в. Также в работе предпринята попытка выявления на основе этнографических материалов места культуры жителей региона в системе традиционной культуры узбекского народа, её локальных особенностей, этапов эволюции и факторов трансформации.

Исходя из поставленной цели, были обозначены следующие задачи:

• охарактеризовать историографию проблемы на основе анализа имеющейся научно-исследовательской литературы, рассматривающей различные стороны традиционной материальной и духовной культуры узбекского народа, а также выявить ранее не исследованные аспекты данной проблемы;

• изучить этнический состав населения оазиса, проанализировать особенности расселения различных этнических и этнографических групп;

• выявить этнические и локальные особенности традиционной материальной культуры изучаемого региона, инновации в них, и факторы их трансформации;

• проанализировать этнические, природно-географические, хозяйственные традиции населения Северосурханского оазиса и связанные с ними региональные особенности жилищ, их стиль, общность и специфику;

• осуществить сравнительный анализ одежды, украшений жителей, представляющих различные хозяйственные типы (оседлые земледельцы и полуоседлые животноводы), а также выявить их отличия у групп населения, проживающих в различных природно-географических условиях (в горах, предгорных равнинах, степях);

• исследовать эволюцию традиционных национальных блюд в кухне жителей региона во взаимосвязи с социально-экономическими, этническими и иноэтническими факторами. Осуществить сравнительный анализ региональных и локальных особенностей обрядовых блюд, готовящихся на свадьбах, праздниках, различных религиозных и при отправлении национальных обрядов;

• изучить эволюции проведения празднеств и свадебных обрядов населения оазиса, выявить их роль и место в бытовой жизни узбеков, а также их трансформацию под влиянием современных процессов;

• осветить социально-исторические и хозяйственно-бытовые особенности календарно-сезонных обрядов и народных игр, локальные особенности и исторические основы отдельных обычаев и игр;

• разработать ряд научных рекомендаций по возрождению и развитию некоторых видов традиций и обрядов, находящихся сегодня на грани исчезновения;

• показать на основе этнографических материалов то, что этнические традиции и обычаи жителей оазиса являются связующим звеном, обеспечивающим преемственность поколений и их связь со своеобразием и характером культуры, мировоззрением узбекского народа.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертации являются этнические и локальные особенности традиционной материальной и духовной культуры жителей Северосурханского оазиса. Вопросы формирования материальной и духовной культуры населения под влиянием природногеографических, этно-культурных факторов и процессы их трансформации составляют предмет исследования.

Методы исследований. Методологической основой диссертации послужили современные принципы научного познания, историзм, объективизм, единство и преемственность культурных ценностей, основы национальной идеологии, а также труды Президента Республики Узбекистан И. Каримова, посвященные национальной культуре, директивные документы в области духовно-нравственных преобразований.

В исследовании также широко применялись методы историкотипологической систематизации, сравнительного анализа, полевых этнографических исследований.

Диссертант также основывался на концепциях и положениях, выдвинутых в работах зарубежных авторов Б. Малиновского, К. Леви-Стросса, В. Тернера, Э. Тайлора, и отечественных исследователей К.Ш. Шаниязова, И.М. Джаббарова, Х.И. Исмаилова, З.Х. Арифхановой, А.Х. Даниярова, У.С. Абдуллаева, А.А. Аширова, С.Н. Турсунова, О.Б. Буриева и др.

Основные положения, выносимые на защиту:

• в конце XIX – в первой половине ХХ в. этнический состав жителей оазиса был разнообразен, в течение столетий наряду со многими своеобразиями, в силу совместного проживания здесь сформировалась особая этнотерриториальная культура (локальные проявления культуры);

Северосурханского оазиса тесно связана с хозяйственно-культурными традициями: материальная культура оседлых узбеков и таджиков, основанная на древней автохтонной культуре, формировавшейся на протяжении многих веков, имела в определенной степени консервативный характер и вобрала в себя компоненты иноэтнических влияний;

• происшедшие в жизни общества в конце XIX – в первой половине ХХ века значительные изменения в социально-политической и культурной сферах, интенсивное развитие промышленности, науки и техники, усиление этнокультурных связей между народами привели к трансформации традиционных для населения оазиса типов одежды, жилищ, национальной кухни;

• в празднествах и связанных с ним обычаях (обрезание, брак), традиционных календарных обрядах и национальных играх жителей оазиса проявлялись этнические и территориальные, исторические и социальные особенности.

Научная новизна исследования. В настоящей работе впервые в систематизированном и комплексном виде изучены этнические и локальные особенности традиционной культуры жителей Северосурханского оазиса, не являвшихся ранее пор объектом специального исследования.

На основе полевых этнографических экспедиций и личных наблюдений диссертанта проанализированы в этнологическом аспекте занимающие важное место в традиционной культуре жителей оазиса этнические и локальные особенности традиционных жилищ, одежды, пищи и др.

Доказано единство материальной культуры узбеков оазиса и особенностей, присущих оседлой земледельческой и животноводческой культурам, и а также определено значение слияния двух этих факторов для культуры региона в целом. Выявлены и изучены трансформации, различные инновации в традиционной материальной культуре жителей оазиса, возникшие в исследуемый период под влиянием общественно-политических и экономических изменений.

Проанализировано значение традиционных обрядов, обычаев, народных игр в духовной культуре населения оазиса, его этнические и территориальные особенности, связь с общеузбекской национальной культурой.

Научная и практическая значимость. Научно-теоретическая значимость диссертации определяется тем, что в ней впервые в глобальном масштабе на комплексной основе в этнологическом аспекте исследованы в качестве неотъемлемой части общеузбекской и восточной культуры локальные и этнические особенности традиционной культуры жителей Северносурханского оазиса конца XIX – первой половины ХХ в. Результаты исследования могут иметь важное прикладное значение в формировании национальных ценностей и национальной идеологии в условиях независимого Узбекистана.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы и основные результаты исследования могут быть использованы в написании научных трудов по истории и этнографии Узбекистана, создании учебников, учебно-методических пособий, чтении спецкурсов, проведении практических занятий на исторических факультетах вузов республики.

Реализация результатов работы. На основе выводов и материалов диссертационной работы разработан и включен в учебную программу факультета историко-гуманитарных наук Термезского государственного университета в качестве предмета по выбору курс «Этнография Сурхандарьи».

Основные результаты исследования докладывались автором на международных и республиканских научных конференциях в течение 2000– 2008 гг.

Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение в отделе «Этнология» Института истории АН РУз, а также на совместном заседании кафедр «Всемирной истории», «Истории Узбекистана», «Этнографии и археологии» Термезского государственного университета, на семинаре при Объединенном специализированном Совете при Институте истории АН РУз.

Основное содержание и выводы диссертации опубликованы в научных журналах и сборниках конференций, изложены на республиканских и международных конференциях: «Независимость, нравственность и воспитание» (Термез, 2000); «Межнациональные отношения в Узбекистане:

история и современность» (Ташкент, 2003); «Актуальные проблемы развития физической культуры и спорта среди детей и юношества» (Термез, 2003);

«Процессы урбанизации в Узбекистане: история и современность» (Ташкент, 2007); «Сборник научных трудов молодых ученых Узбекистана» (Ташкент, 2008); «Толерантность в воспитании молодежи – требование времени»

(Ташкент, 2008), «Актуальные вопросы истории Узбекистана: подходы и основные направления» (Ташкент, 2009) и др.

Опубликованность результатов. По теме диссертации опубликовано статей, в том числе 7 – в республиканских журналах, 11 – в различных сборниках республиканских и международных конференций.

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Общий объем диссертации 162 листа.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность темы и выбор объекта исследования, очерчены хронологические рамки, сформулированы цель и задачи, обоснованы положения, выносимые на защиту, указаны теоретикометодологические основы и определены методы научного исследования, источниковая база, научная новизна, научная и практическая значимость, структура и объем работы.

традиционной культуры оазиса и этнический состав населения»

осуществлен историографический анализ научно-исследовательской литературы, в той или иной степени затрагивающей вопросы традиционной культуры жителей Северосурханского оазиса. В соответствии с проблемнотематическим подходом весь корпус литературы подразделен на следующие группы: 1) историческая литература и научные работы по изучению этнического состава населения; 2) исследования о традиционном месте жительства, одежде и пище жителей оазиса; 3) исследования празднественной обрядности; 4) исследования, посвященные особенностям календарных обрядов, присущих жителям оазиса; 5) литература о национальных играх.

1. Историческая литература и научные работы по изучению этнического состава населения. Отдельные фрагментарные сведения об этническом составе населения Северосурханского оазиса конца XIX – первой половины XX в. приведены в произведениях российских ученых, представителей колониальной администрации, офицеров, прибывших в изучаемый период в регион с различными целями. В частности, в исследовании Н.А. Маева на основе материалов экспедиций, проведенных в 1875 и 1878 гг. в Гиссаре, освещены отдельные аспекты этнических особенностей местных родов ўнирот, дўрмон, атаон, юз, мара, лаай и таджиков, а также этнографические сведения о расположении в регионе этнографических групп3.

В трудах Н.Ф. Ситняковского и Д.Н. Логофета, исследовавших население, социально-экономическую жизнь Бухарского эмирата начала ХХ в., приведены важные сведения о родах узбеков, проживавших в оазисе и их генеалогии 4.

Начиная с первой четверти ХХ в. проводились отдельные исследования по изучению этнографии народов Средней Азии, в частности, и Северного Сурхана. Так, например, в материалах специальной комиссии по районированию Средней Азии 1924 г. приведены важные сведения об этническом составе Северосурханского оазиса, представляющие особую ценность для настоящего исследования 5.

Известный исследователь-этнограф Л.П. Потапов в статье, подготовленной на основе материалов экспедиции 1928 г. по южным регионам Маев Н.А. Очерки горных бекств Бухарского ханства // МСТК. Вып. V. – СПб., 1879; Очерки Гиссарского края // МСТК. Вып. V. – СПб., 1879.

Ситняковский Н.Ф. К генеалогической таблице узбеков рода Кунград // ИТОРГО. Т. 7. 1907. – С. 24-39;.

Логофет Д.Н. Бухарское ханство под русским протекторатом. – СПб., 1911. – С. 91, 96-99, 104-105.

Ўзбекистонни районлаштириш ишидаги материаллар. Биринчи бўлак. – Самаранд – Тошкент, 1926 (на арабской графике); Список населенных пунктов Узбекской ССР 1928 года. – Самарканд, 1929; Материалы Всесоюзной переписи населения 1926 г. в Узбекской ССР. Вып. I. Поселенные итоги. – Самарканд, 1927. – С. 255-272; Материалы по районированию Средней Азии. Кн. I. Территория и население Бухары и Хорезма.

Ч. I. Бухара. – Ташкент, 1926.

Узбекистана, затрагивает ряд вопросов об этническом составе, материальной культуре и повседневном быте жителей оазиса 6.

Во второй половине ХХ в. изучение этнического состава населения оазиса и выявление этнических групп узбеков выступает в качестве объекта специальных этнографических исследований в работах К. Нажимова и Б.Х. Кармышевой 7.

Ососбое внимание изучению этнических групп в составе узбеков уделено в трудах К.Ш. Шаниязова. В его исследованиях «Узбеки-карлуки» и «арлу давлати ва арлулар» («Государство карлуков и карлуки») приведены ценные сведения о карлуках Северосурханского оазиса и их духовной культуре 8. В работе А.А. Аскарова «Ўзбек халининг этногенези ва этник тарихи»

(«Этногенез и этническая история узбекского народа») также приведены отдельные положения относительно происхождения и распространения отдельных этнических и этнографических групп оазиса (турк, арлу, барлос, юз, атаон и др.) 9. Важное значение для настоящего исследования с точки зрения содержащегося материала и глубины научных выводов имела также монография И.М Джаббарова «Ўзбеклар» («Узбеки») 10.

В ряде статей А.Р. Каюмова, изучавшего в совокупности вопросы этнического состава и этнической истории жителей региона, описаны локальные особенности, свойственные ряду племен, проживавших в регионе 11.

Характеризуя в целом эту группу литературы, следует отметить, что, перечисленные исследования были созданы в различные хронологические периоды и под влиянием различных идеологий, однако в них содержатся ценные этнографические материалы и важные теоретические выводы, непосредственно касающиеся реферируемого исследования.

2. Литература, рассматривающая такие важные компоненты материальной культуры, как традиционное жилище, одежда и пища жителей оазиса. Корпус исследований, относящихся к данной историографической группе, условно подразделен в диссертации на следующие подгруппы:

а) исследования традиционной народной архитектуры и жилища. В рамках данной историографической подгруппы особую ценность представляют работы Г.А. Пугаченковой, Э.В. Ртвеладзе, А.А. Аскарова, С.Н. Турсунова, Т.Дж. Аннаева, Ш.Б. Шайдуллаева, которые изучали жилища жителей Северосурханского оазиса в эпоху античности и средневековья 12.

Потапов Л.П. Материалы по семейно-родовому строю у узбеков «Кунград» // Научная мысль. – Ташкент – Самарканд, 1930. – № 1. – С. 37-57. Leonid Pavlovic Potapovs Materialien zur Kulturgechte der Uzbeken aus Jahren 1928–1930. Mit begleitenden Worten des Sammlers heraugegeben und eingeleitet von Jakob Taube. – Wiesbaden: Harrassowits Verlag, 1995.

Наджимов К. Антропологический состав населения Сурхандарьинской области. – Ташкент: Изд-во САГУ, 1958; Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и Узбекистана. – М.:

Наука, 1976. – С. 29-111.

Шаниязов К. Узбеки-карлуки. – Ташкент, 1964; Его же. арлу давлати ва арлулар. – Тошкент, 1999.

Асаров А. Ўзбек халининг этногенези ва этник тарихи. – Тошкент: Университет, 2007.

Жабборов И. Ўзбеклар. – Тошкент: Шар, 2008. – Б. 10-28.

аюмов А.Р. Шеробод воаси аолиси (ХIХ–ХХ аср бошлари) // ЎИФ. – Тошкент, 1998. – № 3. – Б. 34-39;

Ўзбекистон этномаданий муитида «атаон» этноси // Ўзбекистон этнологияси: янгича арашлар ва назарийметодологик ёндашувлар.– Тошкент, 2004. – Б. 115-119; ХIХ–ХХ аср бошларида этник жараёнларнинг баъзи хусусиятлари (ўзбек хали этник тарихига оид мулоазалар) // Марказий Осиёда анъанавий ва замонавий этномаданий жараёнлар. 1-исм. – Тошкент, 2005. – Б. 44-52.

Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. Северная Бактрия-Тохаристан. Очерки истории и культуры. (Древность и средневековье). – Ташкент, 1990; Аннаев Т. Раннесредневековые поселения Северного Тохаристана. – Ташкент, 1988; Аннаев Т., Шайдуллаев Ш. Сурхондарё тарихидан лавалар. – Тошкент, 1997. Асаров А. Энг адимий шаар. – Тошкент, 2001; Турсунов С.Н. ва бошалар. Сурхондарё тарихи. – Тошкент, 2004.

Заслуживают непосредственного внимания также материалы по архитектуре оазиса, приведенные в исследованиях В.Г. Ворониной, Р.Р. Абдурасулова, З.Ш. Пулатова, Н.Н. Харузиной и Д.А. Нозилова, проводивших масштабные исследования традиционных жилищ местных жителей 13. Вопросы, связанные с генезисом и эволюцией традиционного жилища населения различных регионов Узбекистана затронуты в работах Б. Кармышевой, Н. Борозной, К. Шаниязова, Х. Исмаилова, О. Ибрагимова, И. Джаббарова, О. Буриева, Г. Зунуновой, У. Абдуллаева и И. Хужаханова 14.

б) работы, посвященные анализу традиционного производства тканей, одежде и украшениям. Говоря об историографии советского периода изучению традиций ткачества в домашних условиях и его технологии в Центральной Азии и, в частности в Узбекистане следует отметить ряд публикаций С.М. Махкамовой, Р.Г. Мукминовой, О.А. Сухаревой, Б.Х. Кармышевой, Н.Г. Борозной, М.В. Сазоновой, М.А. Бикжановой, К.Ш. Шаниязова и др. 15 В последние годы различные аспекты изучения Воронина Н.Г. Узбекские народные жилища // СЭ. – М., 1949. – № 2. – С. 59-85; Ее же. Народные традиции архитектуры Узбекистана. – М., 1951; Ее же. Жилище народов Средней Азии и климат // Жилище народов Средней Азии и Казахстана. – М., 1982. – С. 48-69; Абдурасулов Р.Р. Архитектура народного жилища Узбекистана // Архитектурное наследие Узбекистана. – Ташкент, 1960. – С. 6-37; Пулатов З.Ш., Пулатов Х.Ш. Этнические аспекты жилой среды в народой архитектуре Узбекистана // Вопросы, теория и история архитектуры Узбекистана.

Вып. 150. – Ташкент, 1975. – С. 32-35; Харузин Н.Н. История развития жилища у кочевых и полукочевых тюркских и монгольских народностей России // ЭО. – М., 1996. – № 1-3. – С. 3-64; Нозилов Д.А. Зодчество горных районов Средней Азии. – Ташкент, 1999.

Кармышева Б.Х. Узбеки-локайцы Южного Таджикистана // Труды АН ТаджССР. Т. XXVIII. – Сталинабад, 1954. – С. 133; Ее же. Жилища узбеков племени карлук южных районов Таджикистана и Узбекистана // ИООН АН ТаджССР. Вып. 10-11. – Душанбе, 1956.; Ее же. Основные виды переносного жилища узбеков и кочевые жилища народов Средней Азии и Казахстана. – М., 2000. – С. 50-70; Борозна Н.Г. Материальная культура узбеков Бабатага и долины Кафирнигана // Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана. – М., 1966. – С. 91-120; Шаниязов К.Ш., Исмаилов Х.И. Этнографические очерки материальной культуры узбеков конца ХIХ – начала ХХ в. – Ташкент, 1981. – С. 54-59; Ибрагимов И.О. История развития жилищ населения степных районов Южного Узбекистана конца ХIХ – начала ХХ в.: Автореф. дисс. … канд.

истор. наук. – Ташкент, 1988; Жабборов И. Ўзбек хали этнографияси. – Тошкент, 1994; Его же. Ўзбеклар:

турмуш тарзи ва маданияти. – Тошкент, 2003; Бўриев О., Исмоилов Н. Ўзбек халининг анъанавий ўйжойлари // Гулистон. – Тошкент, 2000. – № 4. – Б. 44-45; Зунунова Г.Ш. Тошкент ўзбекларининг анъанавий уй-жойлари ва унинг ўзгариши // Тошкент мааллалари: анъаналар ва замонавийлик. – Тошкент, 2002. – Б.

73-85; Ее же. Жилище в ритуально-обрядовой системе узбекского этноса (на материалах махалли г.

Ташкента) // Ўзбекистон этнологияси: янгича арашлар ва назарий методологик ёндашувлар. – Тошкент, 2004. – Б. 134-140; Абдуллаев У.С. Межэтнические процессы в Ферганской долине (XIX – начало XX века).:

Автореф. дисс. … докт. истор. наук. – Ташкент, 2006; Хужаханов И.М. Этнорегиональные особенности традиционного жилища сельского населения Ферганской долины (конец XIX – начало XX века).: Автореф.

дисс. … канд. истор. наук. – Ташкент, 2007.

Махкамова С.М. Узбекские абровые ткани. – Ташкент, 1963; Мукминова Р.Г. Очерки по истории ремесла в Самарканде и Бухаре в XVI веке. – Ташкент, 1976; Сухарева О.А. О ткацких ремеслах в Самарканде // История и этнография народов Средней Азии. – Душанбе, 1981. – С. 25-37; Сухарева О.А. Опыт анализа покроя традиционной «туникообразной» среднеазиатской одежды в плане их истории и эволюции // Костюмы народов Средней Азии. – М., 1979; История среднеазиатского костюма Самарканда (вторая половина ХIХ – начало ХХ в.). – М., 1982; Кармышева Б.Х. Узбеки-локайцы южного Таджикистана // Труды АН ТаджССР.

Т. XXVIII. – Сталинабад, 1954; Ткачество и прядение у народов южных районов Таджикистана и Узбекистана (ХIХ – начало ХХ в.) // Проблемы типологии и этнографии. – М., 1979; Борозна Н.Г. Особенности комплексов ювелирных украшений населения некоторых районов Узбекистана // Итоги полевых работ института этнографии в 1970 г. – М., 1972; Ее же. Материальная культура узбеков Бабатага и долины Кафирнигана // Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана. – М., 1966. – С. 91-120; Исмоилов. Анъанавий ўзбек кийимлари (ХIХ асрнинг охири – ХХ асрнинг бошлари). – Тошкент, 1979; Его же. Традиционная одежда арабов Кашкадарьинской области // Костюм народов Средней Азии. – М., 1979. – С. 228-239;

Сазонова М.В. Украшения узбеков Хорезма // Традиционная культура народов Передней и Средней Азии. – Л., 1979. – С. 119-142; Бикжанова И.А. Ювелирное искусство // Народное декоративное искусство советского Узбекистана. – М., 1955. – С. 152-164; Одежда узбечек Ташкента ХIХ – начала ХХ в. // Костюм народов Средней Азии. – М., 1979. – С. 133-151; Шаниязов К. Узбеки-карлуки. – Ташкент, 1964; К этнической истории узбекского народа. – Ташкент, 1974.

традиционной одежды узбеков освещены в трудах Г. Зунуновой, Г. Юлдашевой, Н. Содиковой, М. Ибрагимовой и С. Давлатовой 16.

Большое значение для изучения в этническом аспекте женских украшений имеют исследования Н.Г. Борозной и Д.А. Фахретдиновой 17.

в) литература о традиционной пище. Анализ научно-исследовательской литературы выявил наличие обширного корпуса работ этнографического характера по этой тематике, однако к настоящему моменту отсутствуют целостные специальные исследования по ее комплексному изучению.

Отдельные аспекты нашли отражение в работах Е. Пещеревой, А. Левшина, Н. Кислякова, Н. Лобачевой, Б. Кармышевой, О. Сухаревой, М. Бердиева, К. Шаниязова, Х. Исмаилова, Г. Снесарева, К. Задыхиной, Н. Борозной, Г. Махкамова, А. Погосяна, С. Свинкина, К. Махмудова, М. Курбановой, Т. Худойшукурова, О. Махмудова, Р. Убайдуллаева и др. 18 Использование этих работ предоставило довольно обширный сопоставительный материал для отдельных аспектов диссертационного исследования.

3. Исследования, посвященные праздникам и праздничным обрядам.

Традиционные праздничные обряды народов Центральной Азии в конце ХIХ – начале ХХ в., несмотря на общность и схожесть в ритуально-обрядовой практике, идейной направленности и т.п., имели целый ряд этнических особенностей. Ценные сведения о семейных обрядах узбеков, связанных с рождением ребенка, а также о других видах обрядов, обычаев и верований местных народов оставили российские исследователи А.П. Хорошхин и А.Д. Гребенкин 19. Начиная с 60-х годов ХХ столетия исследования осуществляются К.Ш. Шаниязовым, Г.П. Снесаревым, Л.А. Фирштейном с фокусированием внимания на отдельных историко-этнографических регионах Зунунова Г. К истории узбекской национальной одежды (развитие и трансформация женской одежды г.

Ташкента в ХХ веке) // Ўзбекистон тарихининг долзарб муаммоларига янги чизгилар. – Тошкент, 1994. – Б.

95-104; Ее же. Мааллада яшовчи ўзбекларнинг анъанавий ва замонавий кийимлари // Тошкент мааллалари:

анъаналар ва замонавийлик. – Тошкент, 2002. – Б. 86-103; Юлдашева Г.К. Нурота аёлларининг анъанавий таинчолари. ХIХ аср охири – ХХ аср бошлари // ЎИФ. – Тошкент, 1995. – № 9. – Б. 82-85; Содиова Н.

ХIХ–ХХ асрларда ўзбек миллий кийимлари. – Тошкент, 2001; Ибрагимова М. Либослар тарихдан сўзлайди // Саодат. – Тошкент, 2004. – № 6. – Б. 28-30; Ее же. Анъанавий таинчолар ва улар билан боли афсунгарлик удумлари // Ижтимоий фикр. – Тошкент, 2004. – № 2. – Б. 130-134; Давлатова С.Т. ашадарё воаси миллий кийимлари: анъанавийлик ва замонавийлик. – Тошкент, 2006.

Борозна Н.Г. Особенности комплексов ювелирных украшений населения некоторых районов Узбекистана // Итоги полевых работ Института этнографии в 1970 г. – М., 1972. – С. 67-89; Фахретдинова Д.А. Ювелирное искусство Узбекистана. – Ташкент, 1988.

Пещерева Е.М. Молочное хозяйство горных таджиков и некоторые связанные с ними обычаи. – Ташкент, 1927; Левшин А. Описание киргиз-кайцакских орд и статей. – СПб., 1832; Кисляков Н.С. Таджики Каратегина и Дарваза. – Душанбе, 1976; Лобачева Н.П. К истории календарных обрядов у земледельцев Средней Азии // Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. – М., 1986; Кармышева Б.Х. Узбеки-локайцы Южного Таджикистана // Труды АН ТаджССР. – Сталинабад, 1954. Т. XXVIII; Бердиев М.С. Традиционная система питания туркмен.: Автореф. дисс. … канд. истор. наук. – М., 1990; Шаниязов К.Ш. О традиционной пище узбеков // Этнографическое изучение быта и культуры узбеков. – Ташкент, 1972; Его же. К этнической истории узбекского народа. – Ташкент, 1974; Шаниязов К.Ш., Исмоилов Х.И. Этнографические очерки материальной культуры узбеков конца ХIХ – начала ХХ в. – Ташкент, 1981; Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. – М., 1969; Задыхина К.Л. Узбеки дельты Амударьи // ТХАЭЭ. – М., 1952. Т. 1. – С. 156-394; Борозна Н.Г. Материальная культура узбеков Бабатага и долины Кафирнигана // Материальная культура народов Средней Азии и Казахстана. – М., 1966. – С. 91-120;

Махкамов Г.М., Погосян А.И., Свинкин С.А. Ўзбек нонлари. – Тошкент, 1961; Мамудов К. Мемоннома. – Тошкент, 1989; Его же. Ўзбек танси таомлари. – Тошкент, 1989; Курбанова М.Б. Традиционная пища у узбеков и таджиков Бухарского оазиса (конец ХIХ – начало ХХ в.).: Автореф. дисс. … канд. истор. наук. – Ташкент, 1994; Худойшукуров Т., Мамудов О., Убайдуллаев Р. Ўзбек миллий таомлари. – Тошкент, 1995.

Хорошхин А.П. Сборник статей, касающихся Туркестанского края. – СПб., 1876. – С. 119; Его же. Обряды, обычаи и поверья сартов (Сборник его статей) // Туркестанский сборник. Т. 116. – С. 118-126; Гребенкин А.Д.

Узбеки // Туркестанские ведомости. 1871, № 29-30; № 39-42.

Узбекистана, а также различных этнических компонентов 20. Семейные обряды и обычаи узбеков и таджиков нашли свое отражение и в исследованиях 80– 90-х годов – Х. Исмаилова, М. Хамиджановой, О. Буриева, Н. Лобачевой, обретения Узбекистаном интерес к изучению семейно-бытовых обрядов существенно активизировался, значительно обогатилась методологическая и инструментальная база исследований. Так, в публикациях З.Х. Арифхановой нашли освещение вопросы трансформации семейных обрядов узбеков г.

Ташкента; М. Саттар рассматривал обычаи узбеков в целом; Б. Хамракулова – обычаи и обряды, связанные с рождением ребенка и его воспитанием в Сурханском оазисе в конце ХIХ – начале ХХ в. 22 Исследователями А. Ашировым и А. Каюмовым в рамках Байсунской международной экспедиции был собран и проанализирован богатый этнографический материал по традиционному образу жизни населения указанного региона 23.

4. Научные работы, посвященные особенностям календарных обрядов, присущих жителям оазиса. При изучении различных видов народных календарей, а также культов, обрядов и воззрений, связанных с ними, использовался материал исследователей-этнографов К. Шаниязова, И. Джаббарова, К. Имомова, С. Мирхасилова, Д.Фахриддиновой, Е. Пещеревой, М. Андреева, З. Соколовой, М. Рахимова, А. Оразова, А. Нарзикулова, М. Убайдуллаевой, Ш.Устаева и др. 24 Кроме того, при разработке данного Шаниязов К. Узбеки-карлуки. – Ташкент, 1964; Его же. К этнической истории узбекского народа. – Ташкент, 1974; Его же. Ўзбек халининг шаклланиш жараёни. – Тошкент, 2001; Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. – М., 1969; Фирштейн Л.А. О некоторых обычаях и поверьях, связанных с рождением и воспитанием ребенка у узбеков Южного Хорезма // Семья и семейные обряды у народов Средней Азии и Казахстана. – М., 1978. – С. 189-208.

Исмоилов. Ўзбек тўйлари. – Тошкент, 1992; Хамиджанова М.А. Туйхона – обрезание у таджиков верховий Заравшана // История и этнография народов Средней Азии. Сб. ст. – Душанбе, 1981. – С. 90-105;

Бўриев О. ва бошалар. Ўзбек оиласи тарихидан. – Тошкент, 1995; Бўриев О. Кенгашли тўй тарамас // Мулоот. – Тошкент, 1999. – № 1. – Б. 52-53; Лобачева Н.Г. Брак // Семейный быт народов СССР. – М., 1991.

– С. 446-462; Ташбаева Т.Х., Савэров М.Д. Новое и традиционное в быту сельской семьи узбеков. – Ташкент, 1989; Жўраев М. Овмин тўй // Фан ва турмуш. – Тошкент, 1992. – № 2. – Б. 10.

Арифханова З.Х. Семейная обрядность узбеков Ташкента на рубеже двух тысячелетий: постсоветские трансформации // Среднеазиатский этнографический сборник. – М.: Наука, 2006. Вып. 5. – С. 95-107; Sattor M. O‘zbek udumlari. – Toshkent: Cho‘lpon, 2007; Хамракулова Б.М. Обычаи и обряды Сурхандарьинского региона, связанные с рождением и воспитанием ребенка (конец XIX – начало ХХ в.).: Автореф. дисс. … канд.

истор. наук. – Ташкент, 2002; Ее же. Бола тарбияси анъаналари амда оилада ўил ва из тарбиясининг ўзига хос хусусиятлари / Ўзбекистон тарихининг айрим масалалари. – Наманган, 2002. – Б. 95-104.

Ashirov A. On tne problem of initiation and cyclical in Uzbek family ceremonies in the 20tn century // XXth Century in the history of Central Asia. – Tashkent, 2004. – P. 61-63; Аширов А., аюмов А. Бойсун аолисининг анъанавий турмуш тарзи: ўтмишда ва озирда // Бойсун тарихи ва анъаналари. – Тошкент, 2005. – Б. 97- (ўзб. тил.). – С. 101-104 (рус тил.).

Шаниязов К. Узбеки-карлуки. – Ташкент, 1964; Его же. К этнической истории узбекского народа. – Ташкент, 1974; Жабборов И. Ўзбек хали этнографияси. – Тошкент, 1994; Его же. Ўзбеклар: турмуш тарзи ва маданияти. – Тошкент, 2003; Имомов К. ва бош. Ўзбек хал озаки поэтик ижоди. – Тошкент, 1990;

Мирхосилов С.К. Изучение реликтов доисламских верований у узбеков в дореволюционном прошлом // Этнографическое изучение быта и культуры узбеков. – Ташкент, 1972. – С. 23; Фахретдинова Д.А.

Ювелирное искусство Узбекистана. – Ташкент, 1988; Пещерева Е.М. Молочное хозяйство горных таджиков и некоторые связанные с ними обычаи. – Ташкент, 1927; Андреев М.С. Таджики долины Хуф. Вып. II. – Душанбе, 1958; Соколова З.П. Культ животных в религиях. – М., 1982; Рахимов М.Р. Следы древних верований в земледельческих обычаях и обрядах таджиков Каратегина и Дарваза в ХIХ – начале ХХ в. – М., 1956; Озаров А.О. О земледельческих традициях в долинах Сумбара и Чандира в конце ХIХ – начале ХХ в. // Очерки по истории хозяйства и культуры туркмен. – Ашхабад, 1973; Нарзиулов А. Деон тавими. – Тошкент, 1991; Убайдуллаева М. Чилла даври удумлари // Фан ва турмуш. – Тошкент, 1994. – № 3. – Б. 20-21;

Устаев Ш.У. Навруз (Новый год) в мифологических воззрениях таджиков и узбеков // Труды Байсунской научной экспедиции. Вып. 3. – Ташкент, 2007. – С. 171-178; Устаев Ш.У. Дни недели в поверьях народов Южного Узбекистана // Труды Байсунской научной экспедиции. Вып. 3. – Ташкент, 2007. – С. 179-184.

вопроса широко использовались в качестве сравнительного материала исследования М. Джураева, М. Пирматовой, М. Нарзикуловой, Ш. Турдымова, А. Аширова, специально изучавших в годы независимости роль календаря и календарных циклов в хозяйственной культуре и образе жизни узбекского народа.

5. Литература о национальных играх. Процесс эволюции традиционных народных игр населения Узбекистана, в частности Сурханского оазиса, насчитывает многие столетия. В этой связи, особое внимание при освещении данного вопроса целесообразно уделять средневековым письменным источникам. Так, например, важное значение для настоящего исследования имел труд средневекового автора Махмуда Кашгарий «Девону луотит турк» 25. Российские путешественники и востоковеды второй половины XIX в.

также оставили ценные записи о традиционных узбекских народных играх26.

Из исследований советского периода следует выделить работы Е. Пещеревой 27, А. Боровкова 28, С. Андреева 29, К. Шаниязова 30, А. Джикиева 31 и др. о классификации и исторических корнях игр, широко распространенных среди населения региона. В годы независимости изучение народных игр стало приобретать более разносторонний характер. В частности, в работах У. Карабаева, И. Абдурахманова и Д. Мирзаджанова исследованы искусствоведческие аспекты, а также психолого-эмоциональное значение традиционных игр узбекского народа 32.

В целом, анализ историографии проблемы показал, что, несмотря на наличие обширного корпуса литературы, затрагивающей те или иные грани традиционной культуры Северосурханского оазиса, до настоящего времени данная проблема не выступала объектом специального комплексного этнологического исследования.

На протяжении по меньшей мере трех хронологических этапов, в условиях господства различных идеологических норм и научнометодологических концепций, благодаря опыту, профессионализму и энтузиазму нескольких поколений исследователей-этнографов, шел неравномерный процесс накопления эмпирического материала по традиционной культуре населения Сурханского оазиса, его осмысления и научного анализа. Именно наличие такой эмпирической и научноМамуд Кошарий. Девону луотит турк. – Тошкент, 1960. I-жилд. – Б. 445.

Васильев А. Игры сартовских детей // Туркестанские ведемости. 1909, № 109.

Пещерева Е.М. Некоторые игры среди оседлого населения Туркестана // Бюллетень САГУ. Вып. 2. – Ташкент, 1925. – С. 82-98; Ее же. Игрушки и детские игры у таджиков и узбеков (по материалам 1924– 1935 гг.) / Сб. МАЭ. Т. 27. – М., 1957. – С. 22-94.

Боровков А. Игры узбекских детей // Сб. научного кружка при Востфаке САГУ. Вып. 1. – Ташкент, 1928. – С. 31-42; Его же. Аист и связанные с ним приметы и поверья у местного населения // Сб. научного кружка при Востфаке САГУ. Вып. 1. – Ташкент, 1928. – С. 32- 68.

Андреев М.С. Таджики долины Хуф. Вып. 1. – Душанбе, 1953.

Шаниязов К. Узбеки-карлуки. – Ташкент, 1964.

Джикиев А. Традиционные турменские праздники, развлечения и игры (на материалах Южного и Восточного Туркменистана). – Ашхабад: Илым, 1983.

орабоев У. Ўзбек хали байрамлари. – Тошкент, 2002; Хал ўйинларининг шакланиши аида // Этномаданият. – Тошкент, 2003. – Б. 69-96; Абдурамонов И. Миллий ўйинлар миллат кўрки // Нафосат. – Тошкент, 1993. – № 3-4. – Б. 15-16; Его же. Узбекские народные игры и представления (ХХ век, южные области Узбекистана).: Автореф. дисс. … канд. искусств. – Ташкент, 1997. – С. 25; Его же. Бойсун ўйинлари // Ўзбекистон санъатшунослиги. Илмий тўплам. – Тошкент, 2003. – Б. 106-112; Его же. Бойсун тамошавий ўйинлари ва маросимлари / Бойсун тарихи ва анъаналари. – Тошкент, 2005. – Б. 114-118 Мирзажонова Д.М.

Психологические основы формирования личности ребёнка в национальных играх.: Автореф. дисс.... канд.

психол. наук. – Ташкент, 1997.

теоретической базы и определило возможность осуществления настоящего диссертационного исследования.

Во втором параграфе первой главы детально рассмотрены вопросы этнического состава населения Северосурханского оазиса, приведены его характеристика и данные по численному составу основных этнических групп в составе узбекского народа, которые в исследуемый период проживали на территории региона – «чиатой», «ардури», «турк», «арлу», «дўрмон», «точи-атаон», «юз», «овчин», «утчи», а также некоторые группы арабов, цыган (лўли), афганских и иранских народов.

Чиатой. В исследуемый период представители данной этнической группы проживали в среднем оазисе Сурхандарьи в количестве 9488 человек, в верхнем течении – 6488 человек. ардури компактно проживали на территории кишлака Тарокли Деновского бекства, который последствие получил одноименное название 33. арлу заселяли территорию современных Алтинсайского, Сариасийского, Деновского и Узунского туманов. В кишлаке Карлук Деновского тумана по данным 1925 г. проживало 636 человек, составлявших 120 хозяйств. В связи тем, что данное селение было расположена вдоль берега р. Ипок, данная группа карлуков получила название среди местного населения ипокских карлуков 34. Турк проживали в северовосточной части Сурхандарьи на территории Шурчинского, Сариасийского, Узунского и Деновского туманов и считались в конце XIX в. одним из крупнейших родов. атаон проживали в Сариосийском, Деновском туманах в кишлаках Сангардак, Вахшивор Гиссарской горной системы. Представители этой этнической группы, проживавшие в кишлаке Вахшивор, подразделялись на роды «арапойча», «норбадал», «кўмирчи», «кўксой», «ажина», «бутоши», «исбилмас», «аёти».

В Шурчинском, Деновском и Сариосийском туманах в начале ХХ в.

поселились также переселенцы из Кашкадарьинского оазиса – роды овчин и утчи.

В исследуемый период одним из крупнейших узбекских родов в Сурханском оазисе также являлись юзы, представленные такими группами, как арапчи и туркман-юз, заселявшими, преимущественно, Шурчинский, Деновский, Алтинсайский, Узунский и Деновский туманы 35. Дурмоны занимались скотоводством в предгорьях Бабатага, и по образу жизни, характеру жилищ, языковому диалекту практически не отличались от узбековкунгратов. В Шурчинском, Деновском туманах Северосурханского оазиса проживали также кенагасы, являвшиеся выходцами из Кашкадарьи.

Относительно данного факта исследователь З. Валиди еще в 20-х годах прошлого века отмечал, что «кенагасы состоят из пяти племен: каюрасали, кайрокли, очамайли, жиккут, абокли. Они живут вблизи Хивы и Шахрисябза» 36.

В диссертации отмечается, что арабы, цыгане (лўли), афганцы, иранцы и другие иноэтнические группы, в течение длительного времени проживавшие в оазисе в соседстве с узбеками, также имели свои этнические и локальные особенности.

Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории… – С. 64.

Шониёзов К. арлу давлати ва арлулар. – Тошкент, 1999. – Б. 152.

Полевые записи. 1997–2002 гг. См.: Населенные пункты Бухарского эмирата (конец ХIХ – начало ХХ вв.).

Материалы к исторической географии Средней Азии. – Ташкент, 2001. – С. 162-164.

Заки Валидий Тўон. Ўзбек урулари // Ўзбегим. «Шар юлдузи» журнали кутубхонаси. – Тошкент, 1992. – Б. 112.

Таджики проживали в Сариасия в количестве 9395 человек, в Денове – 6360 человек, в Юрчи – 3420 человек 37. В качестве самоназвание эти группы использовали топонимы населенных пунктов, в которых проживали. Так, жители горного кишлака Хуфар именовались «хуфарцами», к. Маланд – «маландцами», к. Хурватан – «хурватанцами» 38.

Арабов в г. Денов в исследованный период было зарегистрировано всего 150 человек; немногочисленные их группы также проживали в ряде кишлаков Сурханского оазиса 39.

Ирони, согласно сведениям Б. Кармышевой, жили в кишлаках Карлук и Кичик Вахшивор 40. Впоследствии, как показывают данные полевых исследований, произошел процесс их постепенного смешения с местными локальными группами, такими, как ургути, маиёни, кетари, ўшори 41.

В исследуемый период в Северосурханском оазисе проживали также отдельные группы лўли (цыган). Так, в начале ХХ в. в Сариасия и Юрчи было зарегистрировано 1418 человек, причисляющих себя к арато лўли 42. В свою очередь, лўли, проживающие в районе Сариасия, подразделялись на ряд групп:

«китоби», «сабози», «ўони», «бўри», «ул» или «улом». В Денове, Шурчи и Сариасия в среде узбекского и таджикского населения проживало небольшое количество афганских лўли.

Как показывают материалы, проработанные в рамках настоящей главы, разнообразие этнического состава населения исследуемого Северосурханского оазиса в известной степени определило особенности и специфику локальной этнокультуры региона. Этнолокальные особенности, присущие Северносурханскому оазису, наиболее выразительно проявляются в названиях различных этнических и этнографических групп – этнонимах, в родственных традициях и диалектах, в образе жизни, в хозяйстве, в обычаях, преданиях и легендах. Кроме того, этнолокальные особенности нашли свое отражение в материальной и духовной культуре и хозяйственных традициях местного населения.

Во второй главе диссертации «Этнические и локальные особенности материальной культуры жителей оазиса» проанализированы этнические и региональные особенности материальной культуры:

традиционное жилище, одежда, украшения и пища населения Северосурханского оазиса.

В проектировании, декоре, архитектурных композициях жилищ и культурно-бытовых строений жителей Северосурханского оазиса характерно прослеживается элементы строительных традиций древней среднеазиатской архитектуры и зодчества позднесредневекового периода. Согласно исследованиям, Д. Нозилова, в средневековый период здесь сформировалась архитектурная школа Тохаристана (Бактрия) 43. Элементы, свойственные данной школе, можно встретить в жилищах и постройках жителей Денова, и Юрчи, а также в селениях с традиционно оседлым населением – Вахшивор, Сина, Сангардак и др.

Материалы по районированию Средней Азии. Кн. 1. Территория и население Бухары и Хорезма. Ч. 1.

Бухара. – Ташкент: Гос. Изд., 1926. – С. 261.

Полевые записи. 2000–2005 гг. См. так же: Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и Узбекистана. – М.: Наука, 1976. – С. 63.

Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории... – С. 112; Материалы по районированию... – С. 256-257.

Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории... – С. 112.

Полевые записи. 2000 г. Кишлак Катта Вахшивор.

Материалы по районированию… – С. 267. таб. 7.

Нозилов А.Д. Мастера школ горного зодчества Средней Азии. – Ташкент, 2001. – С. 144.

Постоянные жилища оседлого населения строились преимущественно из различных видов замесов из воды и грунта, в частности «пахса», «хом ишт», «гувала», «бўрикалла», «шапати», в горных районах – «синч девор», «тош девор». Первоначально возводились примитивные однокомнатные и двухкомнатные типы жилищ. К началу ХХ в. по мере эволюции архитектурной традиции были широко распространены более сложные в структурном отношение типы жилищ – «хўржин том», «боми том», «обдовли том» и «болохона».

Постоянные жилища полуоседлых скотоводов – юз, дўрмон, кенагас отличались формой и интерьером от жилища оседлых этнических групп – чиатой, хўжа, хардури и таджиков.

Жилища полуоседлого населения, занимавшегося скотоводством и богарным земледелием, в исследуемый период носили временный или сезонный характер. Они были представлена таким типами жилищ, как «камар», «лочи», «капа», «хос капа», «чум», «чайла», «чодир», «ер том», «тўла», «чўпон тўла», «бо том», «ўтов», «ора уй», «о ўтов», «изил ўтов»

и др.

В диссертации приведены сведения об истории формирования различных типов переносных жилищ и ареалах их распространения.

Осуществленный анализ научно-исследовательской литературы и данных полевых изсканий выявил, что в исследуемый период основным типом традиционного жилища кочевого и полуоседлого (полукочевого) населения являлись юрты. Юрты типа «ора уй» (букв.: черный дом) структурно состояли из двух частей; а) каркаса («керага»), купольной основы («уву»), круга, венчающего купол юрты («чанаро»); б) покрытия – «туйнук», «узук» и «тўрли» 44. Размеры юрты могли варьировать в зависимости от потребностей и материальных возможностей пользователей посредством добавления или удаления прутьев решетчатого каркаса (керага).

В исследуемый период были широко распространены юрты, каркас (керага) которых состоял из 48–74 прутьев.

В диссертации также подробно освещено назначение дополнительных элементов и приспособлений традиционной юрты жителей Северосурханского оазиса: «анот», «жафсар», «кўзанак», «ел кўзанак», «тор кўзанак»

(окошко), «чино», «уло», «керага кўки», «турди», «етим уву», «чий», «шардоз», «жафсар бов», «асо», «тасма», «чанаро солма», «ур», «гулдурову», «изил бов», «белдов», «о бов», «таобчи» «туйнук бов», «эрганак», «ур», «оширма» 45.

В селениях Кумпайкал, Карлук, Жобу Алтинсайского тумана, Жалойир, Оккапчигай, Хужамулки Кумкургонского тумана и Шалдирок, Ободон Шурчинского тумана вход юрты был обращен на юг, в то время как по данным К. Шониязова двери жилищ кипчаков региона были обращены к востоку 46. Последняя традиция была связана с древними представлениями местного населения о том, что первые лучи солнца несут добро.

В диссертации приведены описания переносных видов жилищ полуоседлого (полукочевого) населения региона и способов их возведения. У узбекского населения были распространены такие виды переносных жилищ, Полевые записи. 1997–2005 гг. В кишлаках Хужамулки, Шалдирок, Ободон, Тула называли «Турлик», в кишлаках Ипо, Жобу, Карлук, Кумпайкал – «Тувалик».

Полевые записи. 1997 г. Кумкурганский туман, кишлаки Жалойир, Хужамулки; 1998 год. Шурчинский туман, кишлаки Шалдирок, Ободон.

Шониёзов К. ан давлати ва анлилар. – Тошкент, 1990. – Б. 117.

как капа, чайла, у казахов – курке 47. Одной из наиболее распространенных разновидностей жилища родов юз, дўрмон, арлу и барлос был лочи 48.

В целом, традиционные жилища населения оазиса имели много общего с жилищами населения других регионов Узбекистана. Вместе с тем, характер хозяйственной деятельности местного населения, духовные традиции, специфика природно-географическими условий и иные факторы определили наличие в их структуре и технологии возведения целого ряда локальных особенностей. К важным компонентам, обусловившим значительную трансформацию традиционного жилища Северосурханского оазиса, следует отнести активизацию этносоциальных процессов в местном обществе в конце XIX – начале ХХ в.

Осуществленный в диссертации сравнительный анализ традиционной одежды узбеков Кумкурганского, Шурчинского, Алтинсайского, Деновского, Сариасийского и Узунского туманов и таджикского населения кишлаков Сина, Хонжиза, Хужаасмин, Чош, Хурватан, Киштут, Дебодом, Десурх, Пастикалон, Пуштиварак, Маланд, Хуфар выявил, что, несмотря на существенные различия в обрядовой практике и обычаях пошива одежды, технология, стиль пошива и назначение костюмов практически не отличались 49. Как известно, процесс эволюции национальной одежды узбеков в течение долгого времени носил консервативный характер. Однако значительные общественно-политические и экономические процессы, в последней четверти ХIХ и на протяжении всего ХХ в., затронувшие практически все стороны жизни населения региона, обусловили «революционные» изменения в национальной одежде. В ее конструктивнотехнологическом и композиционном строении появились новые приемы кроя 50. Анализ эволюции и трансформации национальной одежды жителей оазиса показал, что в исследуемый период мужская одежда подверглась большей трансформации, нежели женская, но, вместе с тем, именно в мужской одежде региона прослеживаются наиболее характерные национальные особенности в сравнении с другими регионами республики.

В исследуемый период традиционная женская одежда включала «куйлак», «лозим» 51, «чопон», «курта», головные уборы – «асава», «рўмол»

(«ийи») 52. Головные платки женщин именовались в зависимости от характера ткани, из которой они изготовлялись. Девочки начинали повязывать платки по достижении «грешного возраста» – «гуно ёши», т.е. моммента полового созревания 53.

Широкое распространение среди женского населения оазиса имели различные виды традиционных украшений, носимых на лбу, в ушах, на шее, на руках и ногах: «мунчо», «сира», «узук» и «билакузук» и др. 54 Большое количество украшений одевалось женщинами в дни традиционных праздников (Наврўз, урбон, Рамазон айит) и различных семейных и Муканов М.С. Халык мурасы. – Алма-Ата, 1974. – С. 99.

Полевые записи. 1997–2006 гг.

Полевые записи. 1997–2005 гг. Кумкурганский, Шурчинский, Алтинсайский, Деновский, Сариасийский, Узунский туманы.

Давлатова С. ашадарё миллий кийимлари: анъанавийлик ва замонавийлик... – Б. 113.

Лозим – арабск. – необходимое. См.: Сухарева О.А. История среднеазиатского костюма. – М., 1982. – С. 58.

Румол – тадж. «ру» – лицо, «мол» – протирать. См.: Сухарева О.А. Древние черты в формах головных уборов народов Средней Азии // СЭС. – М., 1954. Т. 1. – С. 304.

«Гуно ёши» – согласно исламской религии для девочек наступает в 9 лет. Полевые записи. 2000 г.

Деновский туман, кишлак Дунятепа.

Полевые записи. 1997–2005 гг. Кумкурганский, Шурчинский, Алтинсайский, Деновский, Сариасийский, Узунский туманы.

общественных празднеств. К традиционным украшениям, распространенным в оазисе в исследуемый период, следует отнести также такие виды, как налобное украшение «тиллаош» (в кишлаках Хуфар, Маланд именовались «боло абрў») 55, «баргак», кольца, продевавшиеся в нос – «латива» (в кишлаках Хонжизза, Хужаасмин они назывались «натибини») 56, нагрудное украшение «силсила» (состоящие из четырех частей: «абатак», «силсила», «гўйша» и «чеккадуо») 57, серьги – «сира» (подразделялись на такие виды, как «уй сираси», «ойболдо», «ози сира», «муаммади сира», «уч оёли», «беш оёли», «етти оёли», «тўиз оёли», «ўн бир оёли»), коралловые бусы – маржон («калампир маржон», «нозик маржон»), «хафабанд», «зебигардон», кольца – «узук» и браслеты – «билагузук» («панжа», «турна», «ислими»).

В целом, традиционная одежда и украшения жителей Северосурханского оазиса, как неотъемлемая и составная часть бытовой, материальной и духовной культуры отражала в себе этнические особенности народов, заселявших данный регион.

В диссертации также осуществлен природно-географический, социальноэкономический и этнокультурный анализ традиционной пищи населения исследуемого региона.

При сравнительном анализе национальных блюд различных этнических и субэтнических групп Северосурханского оазиса было выявлено, что в данном компоненте бытовой материально культуры также нашел отражение целый ряд этнических и этнолокальных особенностей народов региона. Наряду с этим, в традиционной пище населения, относящегося к земледельческому и скотоводческому культурным типам, было определено множество иноэтнических и общерегиональных черт.

В конце XIX – начале ХХ в. в рационе земледельческого населения, в частности узбеков-чигатаев и таджиков, преобладали зерновые и овощные блюда, в то время как скотоводческое население – дурманы, юзы, катагоны отдавали предпочтение молочным, мясным и жирным блюдам. 58.

Широкое распространение среди населения оазиса традиционно имели блюда из продуктов земледелия, в частности, особое место занимала кухня, основанная на растительных компонентах. К последним в начале ХХ в.

относились различные блюда и мучные изделия из пшеничной, ржаной или кукурузной муки. К мучным блюдам, имевшим распространение в исследуемый период, следует отнести такие виды, как «илминди», «ёли атала», «аймоли атала», «сутли атала», «умоч ош», «умоч палов», «кесган ош», «кесган палов». Несмотря на схожесть в используемых компонентах и способах приготовления эти блюда у различных этнических и этнографических групп оазиса именовались по-разному. Так, например, блюдо «кесган ош» таджики оазиса называли «оши угро», в то время как узбекские роды – юз и турк Шурчинского и Деновского туманов именовали его «шулла» 59, а таджики Верхнего Зарафшана – «оши туппа» 60.

Полевые записи. 2001 г. Сариасия.

Полевые записи. 2002 г. Узунский туман, кишлаки Хонжиза, Хужаасмин.

Полевые записи. 1999 г. Алтинсайский туман, кишлаки Муминул, Окарбулок, Кумпайкал.

Кипчаки употребляли блюда в аналогичном порядке. См.: Шаниязов К.Ш. К этнической истории узбекского народа. – Ташкент, 1974. – С. 271.

Полевые записи. 1997–2005 гг. Кумкурганский, Шурчинский, Алтинсайский, Деновский, Сариасийский, Узунский туманы.

Материальная культура таджиков верховьев Зарафшана. – С. 154.

В традиционной кухне народов региона популярностью пользовались также блюда из риса – плов, ширгуруч, шовла (шулла), катаганы называли это блюдо «шулла», а представители родов юз и дурман – «жалама» 61.

Наряду с растительными продуктами, важное значение в традиционной кухне народов оазиса занимали мясные блюда. Последние были традиционно распространены в рационе скотоводческого полуоседлого (полукочевого) населения Кумкурганского, Шурчинского, Алтинсайского, Деновского, Сариасийского и Узунского туманов. В целях длительного хранения мясной продукции жители оазиса использовали такой способ как жаренье в – «овурдо»; пережаренное мясо хранили в специальном сосуде, изготовлявшемся из овечьего желудка или сшитом из кожи домашнего скота – «саноч», а также в керамических кувшинах – «сопол хум» 62.

Традиционно с древних времен одним из наиболее популярных мясных блюд местного населения Северосурханского оазиса, равно как и многих других регионов Узбекистана 63, являлся «тандир кабоб», для приготовления которого использовалось баранье или козье мясо 64. В горных районах региона для приготовления данного блюда использовалось также мясо оленя (кийик).

В 30-х годах ХХ в. в традиционном рационе жителей оазиса все больше место занимают капуста, помидоры, картофель. Первоначально, жители оазиса, хотя и выращивали эти культуры на своих приусадебных участках, однако предпочитали не использовать в пищу, считая их «ўрис овати»

(букв.: «русская еда»), однако позднее, в 50-х гг. того же столетия указанные продукты заняли прочное место в повседневной кухне народов исследуемого региона. С проникновением в традиционную кухню «пришлых» продуктов, стали появляться и отдельные блюда европейской кухни: тушеная капуста с мясом, жаркое из картофеля и мяса и т.п., а также различные виды маринадов.

Следует, однако, отметить, что данный процесс носил очень медленный характер и даже в 50-х годах указанного столетия эти блюда не имели широкого распространения.

Неотъемлемым компонентом традиционной пищи народов региона являлись молочные продукты, в частности, сливки, кислое молоко, чакки и сливочное масло, а также блюда из молока – «ширчой», «урут», «ширгуруч»

и др. Из молока, сдоенного в течении первого дня после окота («оиз сути», «увуз»), готовили блюда «аано». Население Алтинсайского, Деновского, Сариасийского туманов называло это блюдо «огиз», «увуз», а таджикское население региона – «аано» 65. Молоко второго и третьего дня доения использовалось для приготовления блюда «келагай», известного также в отдельных регионах республики, как «далама» 66.

Кислое молоко готовилось при помощи «уюти» 67 или «ўр», его использовали для приготовления кисломолочного продукта «чакки»

Полевые записи. 1997 г. Кумкурганский туман, кишлак Мунка; 1999 г. Алтинсайский туман Кишлак Вахшивор.

Полевые записи. 1999 г. Алтинсайский туман, кишлаки Ок булок, Миришкор.

Шаниязов К.Ш. О традиционной пище узбеков // Этнографическое изучение быта и культуры узбеков. – С.

106.

Икрамова Н.М. Узбекская кулинарная лексика. – Ташкент, 1989. – С. 47.

Полевые записи. 2001 год. Сариасийский туман, кишлаки Хуфар, Телпакчинор; 1999 г. Алтинсайский туман, кишлаки Жобу, Муминкул; 2000 г. Деновский туман кишлаки Кум, Сина.

Шаниязов К.Ш. О традиционной пище узбеков // Этнографическое изучение быта и культуры узбеков. – С. 109.

Уюти-ўр или томизи. 50 грамм кислого молока оставляли для следующего заквашивания молока.

(«сузма»). 68 Чакки хранили в специальных мешочках, именуемых «тулум» 69, «чакки тўрва» или «чакки халта». В летнее время из «чакки» готовили кисломолочный напиток «чалоб» 70.

Традиционная кухня народов Северосурханского оазиса обладала также богатыми традициями приготовления таких кондитерских изделий, как «новвот», «парварда», «олва», «нишолда», «пашмак» 71.

В целом, традиционная кухня жителей Северосурханского оазиса отличалась широким разнообразием блюд и богатством используемых компонентов. Наряду с этим, в традициях приготовления различных блюд, а также в связанной с этим обрядово-ритуальной практике наиболее ярко прослеживаются опыт хозяйственной деятельности, среда обитания, исторические условия, а также целый комплекс иных этнических и локальных особенностей народов региона.

Отсюда следует, что такие важнейшие компоненты материальной культуры как традиционные жилища, одежда и пища различных этнических и субэтнических групп Северосурханского оазиса, несмотря на сходство в основных аспектах, имели целый ряд этнических и локальных особенностей, обусловленных культурно-хозяйственными традициями. У этнических групп, традиционно занимавшихся орошаемым земледелием, эти компоненты носили более консервативный характер, в сравнительно меньшей степени подвергались изменениям под влиянием внешних этнических факторов, и в процессе своей эволюции абсорбировали в себе различные элементы посторонних этнических влияний. Относительная устойчивость традиций материальной и духовной культуры оседлого населения объясняется, прежде всего, ее опорой на древнюю культуру, сформировавшуюся в регионе на протяжении десятков столетий. Опыт и эстетический вкус местного оседлого населения в изготовлении жилищ, одежды, а также богатые кулинарные традиции основывались на древней автохтонной культуре.

В этнических и субэтнических группах, образ жизни которых преимущественно связан со скотоводством, указанные компоненты носят проводящий характер. Несмотря на наличие отдельных этнических особенностей в материальной культуре этих групп (юз, карлук, дурмон), в то же время можно наблюдать их культурную общность. С другой стороны, материальная культура этих групп постоянно находилась под прямым или опосредованным воздействием культуры оседлого населения.

В целом, эволюция традиций материальной культуры народов Северосурханского оазиса шла в непосредственной взаимосвязи с развитием духовной культуры. Дальнейшее изучение этих аспектов во взаимосвязи имеет существенное научное и практическое значение.

В третьей главе диссертации «Своеобразие и общность в нравственной культуре жителей оазиса» рассматриваются этнические и территориальные особенности традиционных празднественных и свадебных обрядов; функционально-структурные аспекты календарных обрядов; а также историко-социальные и хозяйственно-бытовые особенности национальных Чакки – кисломолочный продукт. В Ташкентском, Сырдарьинском вилоятах и в Ферганской долине чакки называют «сузма». См.: Шаниязов К.Ш., Исмаилов Х.И. Этнографические очерки материальной культуры узбеков конец XIX – начала ХХ вв. – Ташкент, 1981. – С. 116.

Тулум – мешочек, сшитый из овечьей или козлиной кожи.

Чалоб – прохладительный кисломолочный напиток. См.: Икрамова Н.М. Узбекская кулинарная лексика. – Ташкент, 1989. С. 49.

Полевые записи. 2000 г. Центр Деновского тумана.

народных игр жителей Северосурханского оазиса в конце XIX – первой половине ХХ в. и их место в традиционной этнокультуре оазиса.

К наиболее важным и ответственным мероприятиям жителей исследуемого региона, равно как и других регионов Узбекистана, в конце XIX – первой половины ХХ в. можно отнести празднества, связанные с различными этапами жизни человека – «фарзанд туилиши тўйи» «аиа тўйи», «бешик тўйи», «тушов кесди», «суннат тўйи», «нико тўйи», «пайамбар ёши тўйи» и др.

Проведения обряда «аиа», совершаемого мусульманами на 7, 14, 21 и т.д. день после рождения ребенка, у жителей оазиса имело ряд особенностей.

В случае рождения мальчика его родителями и близкими закалывались два барана, в случае рождения девочки – один 72. Новорожденного мальчика на 9, 10 или 11 день жизни клали в бешик (колыбель). Спустя 21 день (обычно на 40-й день жизни), т.е. по завершению периода «чилла» справляли «бешик тўй» 73, являвшийся одним из важных торжеств, связанных с рождением ребенка 74. Обряд «Оё тўйи» проводили после того, как ребенок начал делать первые шаги. Жители Деновского и Сариасийского туманов называли данный обряд также и «тушов кесди».

Проведение обряда «Суннат (хатна) тўй» также было характерно для всех регионов Узбекистана. В исследуемом же регионе его обычно проводили на 3, 5 или 7-й (реже на 9-й или 11-й) годы жизни мальчика; в кишлаках Ободон, Тула Шурчинского тумана данный обряд называли «суннат тўй», в кишлаках Бодихаво, Чинор Алтинсайского тумана – «хатна тўй», в кишлаках Хужаасмин, Ховат Сариасийского тумана – «чукбуррон», в кишлаках Чакар, Эшон Узунского тумана – «гула».

Празднество «Суннат тўй» сопровождалось проведением целого ряда соответствующих обрядов, таких как: «маслахат оши», «тандир урар», «нон пишириш», «мол сўйиш», «нон еди», «хатми куръон тушириш», «катта тўй», «суннат илдириш» 75. С наступлением темноты празднество продолжалось у большого костра. В кишлаках Тула, Ободон, Шалдирок, Бахштепа и др. было принято приглашать народных певцов – бахши, которые исполняли поэмы «Алпомиш», «Гўрўли», «Бева Барчин ёхуд Барчин бека», «Авазнинг туилиши», «Малла савдогар», «Кунтумиш», «Нурали», «асанхон», «Олтин ово», «Аваз ва Ойзайнаб», «Ойпарча», «Авазхон», «Зандигор» и др. 76. В импровизированные сценические представления, «чавки», на которых исполнялись и постановки «Аспак бози», «Лайлак бози», «Чол-кампир» и др.

Всех выступавших хозяин празднества одаривал различными подарками 77.

Свадебные обряды, в зависимости от времени их проведения, можно разделить на следующие группы: выполняемые перед бракосочетанием, непосредственно в момент бракосочетания и после бракосочетания.

См.: Исмоил ал-Бухорий. Ал-жомеъ ас-саи. 3-китоб. – Тошкент, 1997. – Б. 509; Бобохонов Ш.З. Исломда аиа масаласи // Шаршунослик. – Тошкент, 1994. – № 5. – Б. 104; Вазаки С. Ўзбек хали анъанавий турмуш тарзида «аиа» маросими // Республика ёш олимларининг илмий тўплами. – Тошкент, 2008. – Б. 91-92.

Полевые записи. 2000 г. Деновский туман, кишлак Дунятепа.

См.: Ташбаева Т.Х., Савуров М.Д. Новое и традиционное в быту сельской семьи узбеков. – Ташкент, 1989.

– С. 101.

Полевые записи. 2000 г. Деновский туман, кишлак Хазорбог. См. также: Снесарев Г.П. К вопросу о происхождении празденства суннат той в его среднеазиатском варианте // Занятия и быт народов Средней Азии. СЭС. – Ленинград, 1971. Т. III. – С. 256-273; Бўриев О. Кенгашли тўй тарамас // Мулоот. – Тошкент, 1999. – № 1. – Б. 52-53.

Полевые записи. 1998 г. Шурчинский туман, кишлаки Тула, Ободон, Шалдирок, Бахштепа.

Полевые записи. 2001 г. Сариасийский туман, кишлаки Хуфар, Тамархут.

Началом свадебного цикла обрядов являлось сватовство («совчилик»), известного в различных частях оазиса под названиями – «ковуш йиртар», «ўлни сўраш», «ул солиш» «из кўриш», «из танлаш». Обычно сваты делились на «кичик совчи» (или «макиян совчи» – исключительно женщин) и «катта совчи» (мужчин). После первоначального согласия от стороны девушки, полученного «кичик совчи», дом невесты посещали «катта совчи» – обычно дядья жениха (по линии матери), во главе с красноречивым, многодетным, уважаемым человеком из кишлака. После получение согласия назначался день помолвки – «нон синдириш», т.е. «фотиха тўй» 78.

После проведения обряда «нико» (венчание по шариату), стороной жениха назначался «мар» невесте (гарантированное брачное имущество). В зависимости от состоятельности жениха, определенная часть его имущества, в виде недвижимости, скота, драгоценных украшений, денег назначалось в качестве «мар» невесте. Назначенный мар считался в дальнейшем ее неприкасаемой собственностью.

Обряд собственно свадебного празднества назывался в кишлаке Оргун Деновского тумана – «ижоб тўйи», в кишлаке Октумшук Шурчинского тумана – «катта яло изартирар тўйи», в кишлаке Хужамулки Кумкургонского тумана – «уй туширар тўй», у узбеков-лакай – «овмин тўй» 79. Данный обряд также подразделялся на несколько ритуалов, таких как «куёв юз очмади», «куёв ўтирмади», «ир табо» 80, «таниш табо» 81, «куёв ош емади», «келин танлаш», «оё босар», «ойна кўрсатар», «ўрин солди», «тўн ёпди», «олик болаш».

В день свадьбы во время следования невесты к дому жениха проводились обряды «арамчи тутиш», «йўл тўсар», «баон тутиш» 82, пелись песни «ёрр».

Непосредственно в доме жениха в первые дни после свадебного торжества осуществлялись обряды: «гулхан атрофидан айлантириш», «ё уйиш», «келин салом», «юз очди» («бет очди») 83, «сеп ташлар», «остона хатлаб кириш», «ун элаш», «уйру тураш», «келин чилла», «келин кўрди», «из чаирди», «куёв чаирди», «куёв салом», «уда чаирди».

В целом, в свадебных обрядах жителей оазиса были отражены традиции хозяйственной деятельности и духовной жизни. В них также характерно проявляются этнические особенности групп, принадлежащих к различным хозяйственно-культурным типам. Так, у земледельцев и ремесленников узбеков – чигатай и хужа, а также у таджиков в брачных обрядах превалируют компоненты, связанные с земледельческими традициями, которые неизменно Полевые записи. 1999 г. Алтинсайский туман, кишлаки Тухтамиш, Обшир; 2002 г. Узунский туман, кишлак Отчопар.

Жўраев М. Овмин тўй // Фан ва турмуш. – Тошкент, 1992. – № 2. – Б. 10.

«ир табо» (40 блюд) – сторона жениха дарила подарки: матери и бабушке по 4–6, сестрам, снохам, тетям по 2–3, дядям по 1–2 сарпо (сарпо – тадж. сар – голова, по – ноги, имеется ввиду одежда и головной убор) и всей прочей родне невестки.

«Таниш табо» – в кишлаках Шалдирок, Ободон Северной Сурханской долины Тухтамиш, Обшир «тўиз табо». Жениха и его друзей угощали 9 блюдами: шурпой, пловом, рисовой кашей, чучварой (пельменями), катлама, гилминди, жареными яйцами, юпка, лочира. После того как предложенные блюда съедали, в посуде оставляли деньги или подарки. Полевые записи. 1998 г. Шурчинский туман, кишлаки Шалдирок, Ободон;

Полевые записи. 1999 г. Алтинсайский туман, кишлаки Тухтамиш, Обшир.

Полевые записи. 1997 г. Кумкурганский туман, кишлак Арслонбой; узбекские кипчаки называли этот обряд «маулок». См.: Шаниязов К. К этнической истории узбекского народа... – С. 317.

Обряд «юз очар» описывал и Бабур. В частности, он пишет: «Еще была Хонзадабегим, ханзада из Термеза.

Лицо её было прикрыто вуалью. По тюркским обычаям мне приказали, и я открыл её лицо». См.: Бобур Заириддин Муаммад. Бобурнома. – Тошкент: Юлдузча, 1989. – Б. 21.

сопровождаются такими элементами, как пшеница, гранат, кишмиш, мука, мед, сладкий чай, различные ритуальные блюда из яиц и риса.

Традиционные календарные обряды жителей оазиса в зависимости от сезона их проведения и функционально-структурного строения можно условно подразделить на 4 группы: 1) весенние; 2) летние; 3) осенние;

4) зимние 84.

В диссертации осуществлен анализ содержания и значения обрядов, связанных с традиционным народным календарем: весенних – «Наврўз», «Сумалак сайли», «Сумалак базми», «Йил боши оши», «Йил айрилиш оши», «Лой тутиш», «ўш оши», «Шох мойлар», «Дарвишона», «Сув султон хотин», летних – «Хайри худойи», «тулки очди», «шоол очди», «уён очди», «барака уруи», «обло барака», «сув сайли», «овун сайли», осенних – «Мержон байрами», «Шинни пишириш», «Анор сайли», «осил байрами»

(«осил тўйи»), зимних – «биринчи ор» («ор хат»), «ялдо кечаси», «ясюсун» («гап-гаштак»).

В научно-исследовательской литературе широко распространено мнение о связи данных обрядов с космогоническими представления узбекского народа 85.

Традиционные народные игры народов Северосурханского оазиса не имели конкретного сезонного характера и проводились в течение всего года.

Историко-генетические корни этих игр населения восходят к древним игровым традициям тюркских народов. Передаваясь из поколения в поколение, большинство из них в несколько измененном виде дошло до наших дней. Так, древне-тюркская игра «йалингу» 86 в конце XIX – начале ХХ в. среди населения исследуемого региона была известна как «аримчок»

или «халинчак»; другая игра «ораунг» 87 видоизменилась в форме «ора кўрдим», «бекинмачок».

В диссертации исследован генезис и проанализировано значение таких традиционных народных игр жителей оазиса, как «тўпи», «тарабар тили» 88, «халинчак учиш», «подачи», «чавандоз», «осуяк», «отаёк», «кўрпа ёпди», «олиш»(«кураш»), «соа», «улок чўзма», «дурра», «чори-чамбар», «тортишмачок», «бештош», «чекимтош», «оз-оз», «кўпкари» 89, «гуштин», «бузкаш», «эшак минди», «шо уло», «эшак кўпкари», «ар хилча», «беш тош», «чиркаш», «тимок» «боболтака», «чиллик», «ирбайди», формировавшихся на протяжении многовекового творчества узбекского народа и являющихся неотъемлемой частью национальной культуры.

Начиная с 50-х годов ХХ в. в национальных играх все характернее прослеживается влияние трансформационных процессов. Обязательное среднее образование, изучение на занятиях в школе европейских игровых См.: орабоев У. Ўзбек хали байрамлари. – Тошкент: Шар, 2002. – Б. 73; Жабборов И. Ўзбеклар: турмуш тарзи ва маданияти. – Тошкент: Ўитувчи, 2003. – Б. 97; Его же. Ўзбеклар. – Тошкент, 2008. – Б. 144.

См.: Жўраев М. Ўзбек хали самовий афсоналари. – Тошкент: Фан, 1995; Рамонов Ф., Жалилов И. Ўзбек халининг космогоник арашлари (ашадарё воаси мисолида) // Ўзбекистон этнологиясининг долзарб муаммолари мавзуидаги IV Республика илмий-назарий конференцияси материаллари. – Тошкент – Наманган, 2007. – Б. 217-221.

Мамуд Кошарий. Девону луотит турк. – Тошкент: Фан, 1965. III жилд. – Б. 289.

Там же. – С. 261.

См.: Боровков А.К. Аист и связанные с ним приметы и поверья у местного населения // Сб. научного кружка при востфаке САГУ. Вып. I. – Ташкент, 1928. – С. 33.

Кўпкари – одна из древних игр, согласно отдельным источникам его начало восходит к временам Угузхана.

В то время его называли «кўкбўри». Позже это слово стали произносить как «копкари». В наши дни некоторые туркменские племена называют «гўк бўри», т.е. «кўк бўри». См.: Жўраев М. Кўпкарими ёки кўкбўри? // Хал сўзи. 1993, 10 март.

дисциплин (футбол, волейбол, баскетбол и др.), а также политика властных органов, относивших национальные игры к «пережиткам прошлого», способствовали значительному падению их популярности и исчезновению некоторых традиций их проведения. Лишь с обретение Узбекистаном независимости, с начала 90-х годов ХХ в. начался процесс возрождения и пропаганды национальных игр, как неотъемлемой части духовного наследия народов, населяющих регион. Национальные народные игры имеют важное духовно-эстетическое значение и обладают огромным потенциалом в воспитании гармонично развитого поколения.

В заключении следует отметить, что эволюция таких компонентов духовной культуры жителей Северосурханского оазиса, как свадьбы и свадебные обряды, традиционные календарные обряды, народные игры продолжалась на протяжении десятков столетий и была тесно связана с природно-географической средой проживания различных этнических групп, их хозяйственной деятельностью, общественными отношениями и рядом иных факторов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сделаны обобщающие выводы, основные из которых сводятся к следующему:

• в конце XIX – первой половине ХХ в. этнический состав населения Северосурханского оазиса оставался разнородным, сохранились оседлый и полуоседлый (полукочевой) образы жизни. Эти факторы в значительной степени определяли особенности материальной и духовной культуры рассматриваемого периода;

• традиционные хозяйственные связи населения оазиса отчетливо проявлялись у этносов, относящихся к различным хозяйственно-культурным типам. Интенсивный переход к оседлости и земледелию исконно скотоводческих групп еще более ускорил процесс их сближения с местным населением и взаимообогащения различных компонентов материальной и духовной культуры;

• основными типами жилищ оседлого населения в исследуемый период являлись стационарные постоянные строения из гувала (сырого кирпича), пахса (битая глина), в то время как жилища полуоседлого (полукочевого) населения носили сезонный или переносной характер – лочик, капа, чупон тула, кора уй;

• этнорегиональные особенности жилища населения оазиса определялись, прежде всего, своеобразием почвенно-климатических условий равнинных, предгорно-равниных и горных районов региона, а также хозяйственно-культурными традициями земледельческого, полуоседлого и полукочевого населения;

• этнорегиональное своеобразие традиционной одежды жителей оазиса, в её видах и крое, а также в стиле изготовления украшений следует рассматривать в качестве редких национальных деталей традиционной одежды узбеков;

• традиционная кухня жителей Северосурханского оазиса отличалась широким разнообразием блюд и богатством используемых компонентов.

Наряду с этим, в пище, в традициях ее приготовления, а также связанной с этим обрядово-ритуальной практике прослеживаются опыт хозяйственной деятельности, среда обитания, исторические условия, а также целый комплекс иных этнических и локальных особенностей;

• свадебные обряды и обычаи жителей Северносурханского оазиса – древнее наследие нашего народа, и имеют огромное значение в возрождении и претворении в жизнь национальных ценностей в условиях независимого развития;

• эволюция календарных обрядов народов региона также проходила на протяжении многих столетий и была непосредственно связаны с географическими особенностями среды обитания этноса, образом жизни, характером общественных отношений, традиционной культурой и целым рядом факторов иного характера;

• народные игры Северосурханского оазиса формировались в тесной взаимосвязи с характером общественно-экономической жизни населения, национальными особенностями, и распространялись на протяжении веков в различных проявлениях.

По результатам исследования разработаны следующие предложения и рекомендации, имеющие практическую значимость:

• активизировать изучение исчезающих типов традиционных жилищ, способов и стилей их возведения; учитывать при строительстве современных жилых сооружений традиции народных зодчих; в этих целях издавать пособия, атласы-альбомы по строительству жилья;

• пропагандировать памятники материальной и духовной культуры, созданные жителями оазиса, посредством детального изучения истории национальной одежды и традиций изготовления украшений;

• активизировать работу по сохранению и пропаганде локальных и этнических особенностей традиционных национальных блюд и технологии их приготовления, присущих различным регионам Узбекистана, в том числе и Северосурханскому оазису;

• продолжить исследование этнорегиональных особенностей обрядово-ритуальной практики свадебного цикла жителей оазиса, определить влияние социально-экономических и иных факторов в их трансформации, охарактеризовать их нынешнее состояние и пути дальнейшей эволюции;

• выявить присущие оазису особенности традиционных календарных обрядов и их национальные аспекты, использовать их в историкоэтнографических исследованиях;

• возродить и развивать народные игры оазиса как важнейший элемент духовного и физического воспитания подрастающего поколения;

• эффективнее использовать материалы по этнографии и культуре Северосурханского оазиса при написании учебников и учебных пособий по этнологии узбекского народа;

• активизировать деятельность по разработке специализированных веб-сайтов, слайдовых конференций по истории и этнографии народов Узбекистана, этнонациональной культуре с привлечением материалов новейших этнологических исследований.

В целом, научное изучение этнических и локальных особенностей традиционной культуры Северосурханского оазиса является одним из важных инструментов к пониманию традиционной материальной культуры, нравственной жизни и быта узбекского народа и восполнит определенные пробелы в отечественной этнологии.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ

1. урбонов А., Турсунов Н. Сурхон одамларини биласизми? // Мулоот. – Тошкент, 2002. – № 4. – Б. 47-48.

2. урбонов А. Тўйлар – мер-оибат кўриги // Мулоот. – Тошкент, 2003.

– № 4. – Б. 47.

3. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолиси мато тайёрлаш усуллари (XIX аср охири – ХХ аср бошлари) // Мозийдан садо. – Тошкент, 2003.

– № 3-4. – Б. 68-69.

4. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий ўйинлари (XIX аср охири – ХХ аср бошлари) // Мозийдан садо. – Тошкент, 2004. – № 1.

– Б. 16-17.

5. урбонов А. Анъанавий хал ўйинлари // Ижтимоий фикр. Инсон хуулари. – Тошкент, 2004. – № 2. – Б. 135-140.

6. урбонов А. Шимолий Сурхон воасидаги этногенетик жараёнлар // Жайун. – Термиз, 2005. – № 1. – Б. 19- 24.

7. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолисининг оилавий маросимлари // Имом Бухорий саболари. – Тошкент, 2007. – № 4. – Б. 289-291.

Статьи, опубликованные в материалах республиканских и 8. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолисининг этник олати // Мустаиллик, маънавият ва тарбия. – Термиз, 2000. – Б. 111-114.

9. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолисининг суннат тўй маросимлари // Ўзбекистонда миллатлараро муносабатлар: тарих ва озирги замон: Республика илмий-амалий конфренция материаллари. – Тошкент, 2003.

– Б. 74-76.

10. урбонов А., Ражабов У. Удумларимиздан бири аида // Ўзбекистонда педагогика фанлари ўитилишининг долзарб муаммолари:

Республика илмий-амалий конфренция материаллари. – Тошкент, 2003.

– Б. 327-328.

11. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолисининг анъанавий ўйинлари // Ўзбекситон тарихи ва археология фанларининг долзарб муаммолари: Республика илмий конференцияси материаллари. – Самаранд, 2003. – Б. 131-133.

12. урбонов А. Анъанавий хал ўйинларининнг баркамол авлодни тарбиялашдаги ўрни // Болалар ва ёшлар ўртасида жисмоний тарбия ва спортни ривожлантиришнинг долзарб муаммолари: Республика илмий-амалий анжуман материаллари. I-исм. – Термиз, 2003. – Б. 122-123.

13. урбонов А., Сафаров Б. IX–X асрларда Шимолий Тоаристонда маданий аёт // Ал-аким ат-Термизий ва унинг даври: халаро илмий конференция маъруза матнлари. – Термиз, 2004. – Б. 71-73.

14. урбонов А. Сурхон воаси аолиси озаки ижодиётида достончиликнинг ўрни // Ижодкор ёшлар ва фан-техника тараиёти:

Республика илмий-амалий анжумани. Илмий маолалар тўплами. I-исм. – Бухоро, 2004. – Б. 13-15.

15. урбонов А. Шимолий Сурхон воасида шаарлар тараиёти (адимги ва ўрта асрлар даври мисолида) // Ўзбекистонда урбанизация жараёнлари: тарих ва озирги замон. Халаро илмий анжуман материалари. Iисм. – Тошкент, 2007. – Б. 148-149.

16. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси этнологиясининг долзарб масалалари // Захриддин Муаммад Бобур таваллудининг 525 йиллигига баишланган республика ёш олимлар илмий тўплами. – Тошкент, 2008. – Б.77урбонов А. Шимолий Сурхон воаси меъморчилигининг локал хусусиятлари // Ёшлар тарбиясида толерантлик – давр талаби: Республика илмий-амалий анжумани материаллари. – Тошкент, 2008. – Б. 302-306.

18. урбонов А. Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий деончилик фаолияти // Тошкент шарининг 2200 йиллигига баишланган «Ўзбекистон тарихининг долзарб масалалари: ёндашувлар ва асосий йўналишлар» мавзусидаги Республика ёш тарихчиларининг биринчи илмий конференцияси материаллари. – Тошкент, 2009. – Б. 325-341.

Тарих фанлари номзоди илмий даражасига талабгор урбонов Абдураим Эшонуловичнинг 07.00.07 – Этнография, этнология ва антропология ихтисослиги буйича «Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий маданиятининг этник ва локал хусусиятлари (XIX аср охири – XX асрнинг биринчи ярми)» мавзусидаги диссертацияси

РЕЗЮМЕСИ

Таянч (энг муим) сўзлар: Шимолий Сурхон воаси, анъанавий маданият, этник ва локал хусусиятлар, этник таркиб, анъанавий турар-жойлар, миллий кийим-кечаклар, зеб-зийнат буюмлари, таомлар, тўй ва тавимий маросимлар, хал ўйинлари, урф-одатлар, трансформациялашув, иноэтник хусусиятлар, инновациялар.

Тадиот объекти: XIX аср охири – XX асрнинг биринчи ярмида Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий маданиятининг этник ва локал хусусиятлари.

Ишнинг масади: XIX аср охири – XX асрнинг биринчи ярмидаги Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий маданиятининг этник ва локал хусусиятларини дала-этнографик материаллар амда тарихий-этнологик манбалар, адабиётлар асосида комплекс тарзда этнологик нутаи назардан ўрганишдан иборат.

Тадиот усуллари: илмийлик, тарихий ёндашув, тизимлаштириш, иёсий талил, тўпланган материалларни холис баолаш амда этнологик тадиотларнинг махсус усуллари (кузатув, интервью, субат).

Олинган натижалар ва уларнинг янгилиги: тадиотда тарихийэтнографик аспектда Шимолий Сурхон воаси аолиси анъанавий маданиятининг этник ва локал хусусиятлари яхлит бир илмий муаммо сифатида тади илинган. Воа аолиси моддий маданиятининг ўрганилаётган даврда содир бўлган ижтимоий-сиёсий, итисодий ўзгаришлар таъсирида трансформациялашуви амда анъанавий моддий маданиятга кириб келган турли-туман инновациялар, уларнинг миллийлашуви омиллари дала тадиотлари материаллари асосида ёритиб берилди. Шунингдек, воа аолисининг маънавий маданияти тизимида анъанавий маросимлар, урфодатлар, хал ўйинларининг тутган ўрни амда уларнинг этник ва удудий ўзига хослиги, умумўзбек миллий маданияти билан болилиги далаэтнографик материаллари асосида талил этилди.

Амалий аамияти: диссертация материаллари Марказий Осиё, жумладан, Ўзбекистон аолиси анъанавий маданиятини ўрганишда амда унинг этник ва локал хусусиятларини тарихий-этнографик материаллар асосида комплекс тади илишда янги йўналишга манбавий асос бўлади.

Шунингдек, ишда баён илинган илмий хулосалар ва назарий методологик карашлар миллий оянинг маънавий илдизларини теран англашда муим илмий асос бўлиб хизмат илади.

Татби этиш даражаси ва итисодий самарадорлиги: диссертация мавзуси бўйича 7 та илмий маола ва 11 та тезислар эълон илинган. Ушбу нашрлардан олий таълим муассасалари талабалари, олимлар фойдаланиб келмода.

ўлланиш (фойдаланиш) соаси: тадиот натижаларидан Ўзбекистон тарихи ва этнологиясига оид умумлатурувчи асарлар тайёрлашда амда ўувтаълим муассасаларида анъанавий маданият бўйича махсус курс ўитишда, шунингдек, миллий маданий марказлар ходимлари учун илмий-амалий ўлланма сифатида фойдаланиш мумкин.

РЕЗЮМЕ

диссертации Курбонова Абдурахима Эшонкуловича на тему:

«Этнические и локальные особенности традиционной культуры жителей Северосурханского оазиса (конец XIX – первая половина ХХ века)» на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.07. – Этнография, этнология и антропология Ключевые слова: Северосурханский оазис, традиционная культура, этнические и локальные особенности, этнический состав, традиционное жилище, национальные украшения, одежда, пища, той и календарные обряды, народные игры, обычаи, трансформация, иноэтнические особенности, инновации.

Объект исследования: этнические и локальные особенности традиционной материальной и духовной культуры жителей Северосурханской оазиса, вопросы формирования материальной и духовной культуры населения под влиянием природно-географических, этнокультурных факторов и процессы их трансформации.

Цель работы: изучение этнических и локальных особенностей традиционной культуры жителей Северосурханского оазиса в конце XIX – начале ХХ в. В работе предпринята попытка выявления на основе этнографических материалов места культуры жителей региона в системе традиционной культуры узбекского народа, её локальных особенностей, этапов развития и факторов трансформации.

Методы исследования: научность, исторический подход, систематизация, объективная оценка собранного материала, специальные методы этнологических исследований (наблюдение, беседа, интервью).