На правах рукописи

ЦЫРЕНДОРЖИЕВА БАИРМА ДАМБИЕВНА

МЕЖФРАЗОВЫЕ СВЯЗИ В СОВРЕМЕННОМ БУРЯТСКОМ ЯЗЫКЕ

(НА МАТЕРИАЛЕ КАТЕГОРИИ ЛИЧНОГО ПРИТЯЖАНИЯ)

Специальность 10.02.22 – языки народов зарубежных стран Европы,

Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии

(монгольские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Улан-Удэ – 2008 2

Работа выполнена на кафедре бурятского языка Национально-гуманитарного института ГОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Шагдаров Лубсан Доржиевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук ЦыденжаповШираб-Нимбу Ринчинович кандидат филологических наук Жапова Должид Цыбановна

Ведущая организация: ГОУ ВПО « Иркутский государственный университет»

Защита состоится «3» декабря 2008 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул.Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: г. Улан-Удэ, ул.

Сахьяновой, 6.

Автореферат разослан «_» ноября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Цыбикова Б-Х.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Бурное развитие лингвистики текста, как в отечественном, так и зарубежном языкознании, открывает новые перспективы и возможности более детального исследования языковых явлений на материале различных языков мира. Накоплен достаточно большой лингвистический опыт изучения единиц больших, чем предложение, – сверхфразового единства и текста, что создает солидную базу для, более глубокого проникновения в языковую сущность тех явлений, которые вызывали определенные затруднения при их традиционном описании на уровне предложения. Полученные результаты и достижения побуждают к изучению и всестороннему анализу структурной организации текста в современном бурятском языке и выявлению лингвистических средств, которые осуществляют цельность и связность сверхфразового единства и текста в целом. Этим и определяется актуальность настоящего исследования.

Несмотря на то, что современное бурятоведение имеет большие достижения в области синтаксиса и морфологии современного бурятского языка, изучение вопросов организации текста до сих пор не получило должного освещения, чем и обусловлен выбор темы исследования.

Объект исследования: текст и средства его организации в современном бурятском языке.

Предмет исследования: категория личного притяжания как средство межфразовой связи в современном бурятском языке.

Цель исследования состоит в комплексном функциональносемантическом изучении категории личного притяжания как одного из средств межфразовой связи бурятского текста.

Поставленная цель предопределила решение следующих задач:

выделить и описать основную единицу современного бурятского текста на основе разработанных критериев и параметров;

определитьосновныетипы межфразовойсвязив бурятскомязыке;

рассмотреть грамматическую природу лично-притяжательных форм, выявить их значения и функции, реализуемые в синтаксическом контексте;

исследовать функционирование категории личного притяжания на уровне сверхфразового единства и на уровне текста.

Гипотеза исследования:

1. В современном бурятском языке основной единицей текста является сверхфразовое единство, цельность и связность которого осуществляются лексико-грамматическими средствами.

2. Категория личного притяжания является одним из важнейших средств связи, обеспечивающих структурную организацию бурятского текста.

Методы исследования: структурный и функциональный анализ с привлечением элементов трансформационного, компонентного и статистического методов; сравнительно-описательный.

Методологическую основу исследования составляют лингвистические концепции отечественных и зарубежных исследователей (В.В. Виноградов, А.М. Пешковский, Н.С. Поспелов, И.А. Фигуровский, В. Матезиус и другие); труды по лингвистике текста (И.Р. Гальперин, Х. Вайнрих, М.В. Всеволодова, Н.Д. Зарубина, Г.А. Золотова, В. Дресслер, Т. ван Дейк, М.Я. Дымарский, Л.М. Лосева, О.И. Москальская, Н.И. Серкова, Г.Я. Солганик, Т.М. Николаева, О.А. Нечаева, Е.А. Реферовская, З.Я. Тураева, Л.Г. Фридман и другие), исследования в монголоведении (С. Галсан, С.А. Крылов, В.М. Наделяев, Г.Д. Санжеев, Е.К. Скрибник, Г.Ц. Пюрбеев, Б.Х. Тодаева, С.Л. Чареков, М.И. Черемисина и другие), исследования бурятских ученых в области морфологии и синтаксиса (Д.Д. Амоголонов, Т.А. Бертагаев, У-Ж. Ш. Дондуков, Д.Д. Доржиев, В.И. Рассадин, Г.Д. Санжеев, Ц.Б. Цыдендамбаев, Ц.Ц. Цыдыпов, Л.Д. Шагдаров и другие), стилистики ( Л.Д. Шагдаров, Д.Д. Санжина, Л.М. Балдуева).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Критерии и параметры выделения сверхфразового единства в качестве основной единицы текста применимы к бурятскому тексту.

2. В современном бурятском языке связность и цельность сверхфразового единства и текста осуществляются лексикограмматическими средствами связи, универсальными для большинства языков.

3. В современном бурятском языке грамматическая категория личного притяжания полифункциональна. Реализация составляющих ее сем определяется окружающим контекстом.

4. Категория личного притяжания наряду с другими лексикограмматическими средствами обеспечивает связность текста, тем самым реализуя текстообразующую функцию.

Научная новизна работы заключается в том, что попытка рассмотреть функционирование категории личного притяжания в качестве средства межфразовой связи предпринимается впервые. Новым является выявление механизма интеграции предложений в составе текста и определение организующей роли категории личного притяжания в его создании.

Теоретическое значение работы состоит в том, что результаты проведенного исследования категории личного притяжания на синтаксическом уровне открывают перспективы для нового и более глубокого рассмотрения языковых единиц в рамках лингвистики текста, а также могут быть использованы при изучении лингвистических особенностей текстообразования в современном монголоведении.

Практическая значимость работы состоит в том, что полученные выводы и результаты могут быть использованы в теоретических курсах грамматики и стилистики современного бурятского языка, лингвистического анализа бурятского текста, а также в курсе теории и практики перевода с бурятского языка на русский и с русского языка на бурятский и в спецсеминарах по лингвистике текста монгольских языков. Предлагаемое теоретическое осмысление категории притяжания несомненно найдет применение в практике преподавания бурятского языка при его обучении как родному, так и второму в средних и высших учебных заведениях республики.

Материалом исследования послужили тексты романатрилогии Д-Р.О. Батожабая «Тooригдэhэн хуби заяан» / « Похищенное счастье», рассказов Ц. Шагжина и периодической печати, главным образом, газеты « Буряад y нэн», общим объемом страниц. Детальному исследованию было подвергнуто 379 сверхфразовых единиц и 3172 случая употребления аффиксов личного притяжания.

Апробация работы. Основные теоретические положения и результаты исследования были представлены в виде докладов на ежегодных научно-практических конференциях Бурятского государственного университета ( Улан-Удэ, 2003, 2004, 2007, 2008), межрегиональных научно-практических конференциях «Кулагинские чтения» (Чита, 2004); « Проблемы и перспективы преподавания бурятского языка и литературы» (Улан-Удэ, 2008); международных конференциях «Проблемы межкультурной коммуникации в преподавании иностранных языков» (Улан-Удэ, 2004); «Живой язык: теоретические и социокультурные аспекты функционирования и развития современных монгольских языков» (Элиста, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснованы актуальность и научная новизна темы, выделены объект и предмет исследования, сформулированы цель и основные задачи, определены его теоретическая и практическая значимость, приведены методы исследования, обозначена методология, сформулированыосновные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Вопросы организации сверхфразового единства и текста в современном языкознании» излагаются основные положения отечественного и зарубежного языкознания в области лингвистики текста, которые составляют теоретическую основу исследования. Установлено, что основной единицей текста является единство, объединяющее в своем составе ряд предложений и терминологически именуемое сверхфразовым единством ( Н.И. Серкова, И.Р. Гальперин, О.И. Москальская, З.Я. Тураева, Н.Д. Зарубина и другие), под которым понимается «отрезок речи в форме последовательности двух или более самостоятельных предложений, объединенных общностью темы в смысловые блоки» [ЛЭС 1981:435].

Используя общепринятые критерии и параметры лингвистики текста при изучении сверхфразового единства на материале разных языков, нами предпринята попытка выделить сверхфразовое единство в бурятском тексте различных стилей. К примеру, на материале газетной статьи Д. Бальжинимаева «Эвенк дуунууд зэдэлhээр», фрагмент которой приводится ниже.

“Эвенк дуунууд зэдэлhээр” Эртэ урда сагhаа хойшо Байгал далайе тойрон ажаhуудаг (1) арадай тоодо буряадууд, эвенкнyyд ородог байгаа. (1) Тэдэнэр олон зуугаад жэлэй туршада эбтэй эетэйгээр хаяа хадхан ажаhуудаг юм. (2) Эгээл тиимэhээ тэдэ арадуудай соёл, болбосорол, ёhо заншал бэе бэеhээ дулдыдан, дyтэрхы болоhон ааб даа. (3) Теэд тэдэ арадуудай oo рсэ илгаа гэхэдэ, хэлэн, хатар наадан, ёохор дуунууд ажахыгаа хтэлбэрилхэ онсо арганууд гээшэ. (4) hаяхан Буряадай гyрэнэй филармониин концертнэ танхим (2) соо эвенк арадай суута хyбyyдэй нэгэн, композитор Виктор Степанович Гончиковой зохёохы замда зорюулагдаhан тоосоото концерт эмхидхэгдэбэ. (5) Бэлигтэй композиторые энэ h айндэрooрнь амаршалхаяа Буряад республикын Правительствын, Арадай Хуралай тyлooлэгшэд, республикын олониитэ, “ Байгал” ансамблиин болон соёлой эмхи зургаануудай, y ндэhэн арадуудай, соёлой тyбyyдэй хyдэлмэрилэгшэд, нютагайхидынь, тyрэл гаралынь олоороо суглараа. (6) (Б.y.) Оба сверхфразовых единства монотематичны и содержат микротемы (буряадуудай болон эвенкнyyдэй соёл /культура бурят и эвенков [сверхфразовое единство 1]); В.С. Гончиковой тоосоото yдэшэ/ творческий вечер В.С. Гончикова [сверхфразовое единство 2]), которые развивают собственно тему всей статьи ( творческий вечер эвенкийского композитора В.С. Гончикова) и обеспечивают ее смысловое единство.

Это единство достигается использованием лингвистических средств, осуществляющих связь между предложениями сверхфразовых единств и между сверхфразовыми единствами в составе этого текста, а также функциональной перспективой, которая проявляется в тема-рематической организации предложений. Cтруктурная связность единств достигается с помощью следующих средств связи:

• лексических: реккурентность арад / народ – арадууд / народы [сверхфразовое единство 1], композитор [сверхфразовое единство 2]; употребление слов и словосочетаний одного тематического ряда, синонимов ажаhуудаг / проживающие – ажахыгаа хyтэлбэрилхэ онсо арганууд / способы ведения хозяйства; соёл / культура – хатар нааданууд / танцы и игры – ёохор дуунууд / песни, сопровождающие ёхор – ёhо заншал / традиция; болбосорол / просвещение – хэлэн / язык [сверхфразовое единство 1]; филармони / филармония – концертнэ танхим / концертный зал – концерт – композитор соёлой эмхи зургаан / учреждение культуры – соёлой тyб / культурный центр–зохёохы зам / творческий путь; зорюулагдаhан концерт / посвященный концерт – hайндэрooрнь амаршалхаяа / чтобы поздравить с праздником [сверхфразовое единство 2];

• морфологических: употребление союзов и союзных слов теэд / однако, эгээл тиимэhээ / именно поэтому [сверхфразовое единство 1]; дейктических элементов тэдэнэр / они, тэдэ ( арадуудай) / этих ( народов) [сверхфразовое единство 1]; энэ (hайндэрooрнь) / с этим (праздником) [сверхфразовое единство 2];

сочетания частиц ааб даа / которое соответствует русскому конечно [сверхфразовое единство 1]; временной формы сказуемого эмхидхэгдэбэ / был организован – суглараа / собрались [ сверхфразовое единство 2];

• синтаксических : функциональная перспектива предложе ний: сверхфразовому единству 1 соответствует тема рематическая цепочка со сквозной моделью Т 1 – Р 1; Т 1– Р 2; Т 1 – Р 3; Т 1 – Р 4; сверхфразовому единству 2 соответствует простая линейная тематическая прогрессия Т 1 – Р 1.

Таким образом, при изучении бурятского текста использова ние критериев и параметров выделения сверхфразового единст ва, разработанных на материале других языков, показывает, что они могут быть применены к бурятскому языку и служить в качестве исходных при изучении структурной организации текста.

Можно считать, что сверхфразовое единство также является основной единицей бурятского текста и ему присущи общие характеристики, которые позволяют выделять его в качестве самостоятельной единицы. Сверхфразовое единство обладает коммуникативно -смысловой целостностью, его структурная связность обеспечивается формальными лексическими, морфо логическими и синтаксическими средствами связи.

Как видно, существующие в лингвистике текста критерии и параметры выделения сверхфразового единства, а также языко вые средства, обеспечивающие его цельность и связность, представляют собой языковые универсалии и могут успешно приме няться для изучения текстообразования в бурятском языке.

Вместе с тем изучение языковых средств, участвующих в орга низации текста, показало, что в бурятском языке существует специфическая морфологическая категория, которая наряду с универсальными языковыми средствами связи также обеспечи вает связность текста. Это категория личного притяжания. Выяснению ее роли в организации текста посвящена вторая глава «Категория личного притяжания как средство межфразовой связи в современном бурятском языке ».

В соответствии с поставленными задачами глава делится на два параграфа. В первом параграфе « Формы и функции катего рии личного притяжания в современном бурятском языке » проводится последовательное изучение семантических и морфоло гических признаков аффиксов личного притяжания в сочетании с такими частями речи, как имя существительное, глагол, наречие, послелог, местоимение, имя прилагательное и имя числи тельное.

Категория личного притяжания выражает принадлежность предмета определенному лицу и реализуется при помощи аффиксов -мни (-ни, -м), - мнай (-най), - шни, - тнай, -нь (-ынь,иинь), выбор которых определяется фонологическим окружени ем. Словоформы с аффиксами личного притяжания образуют агглютинативную форму слова, которая фонетически и графи чески представляет собой единое целое абамни/мой отец. Такая спаянность компонентов обусловлена новым грамматиче ским значением, приобретаемым этой словоформой, и которое невозможно вывести из суммы значений ее составляющих. В сочетаниях словоформ с аффиксами личного притяжания возни кает значение определенности, которое обеспечивает семанти ческое и функциональное единство этих единиц. Более того, это значение проявляется при присоединении аффиксов личного притяжания практически ко всем частям речи. Реализация других значений зависит от того, к какой части речи присоединяет ся аффикс личного притяжания, что свидетельствует о зависи мости его значения от лингвистического окружения. Изучение материала показало, что состав сем неодинаков при употребле нии аффиксов личного притяжания с разными частями речи.

Эти данные приведены в Таблице 1, из которой следует, что в сочетаниях аффиксов личного притяжания с именами существи тельными (1218 случаев ) реализуются семы « принадлежность », «указание на лицо », « субъект обладания » и « определенность », которые отсутствуют, например, при их сочетании с наречиями места и времени (279 случаев ).

В Таблице 1 приведены 10 значений, которые могут переда ваться аффиксами личного притяжания. Это позволяет сделать вывод о том, что в бурятском языке категория личного притя жания полифункци oнальна. Схематически это можно предста вить следующим образом :

Выделение из ряда по прицелому знаку, количеОпределенность Второй параграф « Текстообразующая функция категории личного притяжания» посвящен изучению функционирования аффиксов личного притяжания на синтаксическом уровне. Проведенное исследование языкового материала показало, что категория личного притяжания наряду с другими лексико-грамматическими средствами способна обеспечивать цельность и связность текста, т.е. выполнять текстообразующую функцию. Аффиксы личного притяжания могут выступать в качестве формального средства связи между элементами текста, анафорического средства, актуального членения высказывания и в качестве средства организации пространственновременных отношений речевого произведения.

Аффиксы личного притяжания как формальное средство связи На уровне предложения аффиксы личного притяжания осуществляют связь между его словами.

Ирина Найдановнагай гэртэхиниинь ажалдань яhала туhалдаг./Родные Ирины Найдановны помогают ей в работе (Б.y.).

Здесь аффикс личного притяжания 3-го лица -иинь употреблен с именем существительным гэртэхин/родные и передает значение принадлежности слова гэртэхин субъекту в 3-м лице Ирине Найдановне. Что касается аффикса личного притяжания -нь в сочетании с именем существительным ажалда/в работе в форме дательно-местного падежа, то он показывает, что родные помогают Ирине Найдановне именно в ее работе.

На уровне сверхфразового единства аффиксы личного притяжания осуществляют семантическую и структурную (контактную и дистантную связи между предложениямив сверхфразовомединстве.

Контактная связь Улаан-Yдэ хотын Yндэhэтэнэй номой санда дээдэ, тусхай дунда h ургуулинуудай хабарай яармаг y нгэрoo. Тyрyyшынхиеэ yнгэрэгшэ намар эмхидхэгдэхэдэнь, энэ хэмжээ ябуулгые заншалта болгохо гэжэ хэлсэгдэhэн юм./В национальной библиотеке города Улан-Удэ прошла весенняя ярмарка учебных мест вузов и ССУЗов республики. Впервые она была организована прошлой осенью, и было принято решение о том, что это мероприятие станет традиционным (Б.y.).

Аффикс личного притяжания -нь в составе причастия эмхидхэгдэхэдэ ( предложение 2) соотносит выраженное им действие со словом яармаг, которое является субъектом предшествующего предложения. Таким образом, этот аффикс устанавливает прочную структурную связь между предложениями.

Дистантная связь Бyхэнyyд гарайнгаа хурга мушхалсаба...(1) Гэнтэ даб гээд, Бхэ Ламын толгойе Аламжа h угадаа хабшуулжархина. (2) Хзгй толгойгоо бэлэхэнээр Бхэ Лама ћугалжа, нюд шабхагашуулба. (3) Хлhэн болошоhон хнэй h угада нюураа хабшуулхада юу h айн байхаб!.(4) Хэды дахин нюд аршажа, hргэ хараад зогсохотойнь хамта Аламжа дахин добтолбо.

(5)/Борцы сошлись. Аламжи рванулся и зажал голову Бухэ-ламы под мышкой. Тот быстро выпрямился и высвободил голову. Бухэ-Лама тяжело дышал, вращал налитыми кровью глазами. Что хорошего быть зажатым головой под мышкой другого борца! Отступая, он вытер глаза и остановился. Аламжи настиг его и начал атаковать (Д-Р.Б., с.126).

Аффикс личного притяжания -нь в сочетании с причастием будущего времени в форме совместного падежа зогсохотой хамта/как только остановился связывает пятое предложение с третьим, т.к. -нь показывает, что исполнителем этих действий является субъект третьего предложения Бухэ-лама.

На уровне текста аффиксы личного притяжания обеспечивают связь между сверхфразовыми единствами текста.

(1) Яабашье энэ найр дээрэ оройлхо хэрэгтэй. (1) Тэрэгй hаа бхэли наhаараа барлаг боложо ошо! (2) Барлаг болохо дурагй h аа, рэ хгэдээ дахуулаад, гуйраншан боложо яба! (3) Эгээл иимэ зам Аламжын урда хоёр тээшээ асатан байгаа бэлэй. (4)/Во что бы то ни стало нужно победить на празднике. Иначе всю жизнь будешь батраком или нищим!

Вот таков был выбор, перед которым стоял Аламжи… (2) Найрай болохо саг бришье дтэлшоо. (5)Хоёр хгэдтэй hамгаяа ой соо орхижо, найрта ошохонь аймшагтай.(6)/Время праздника приближалось. Но он ( Аламжи) никак не мог оставить жену с двумя детьми одних в лесу, а сам уехать на праздник (Д-Р. Б., с.76-77).

Аффикс личного притяжания -нь в составе сказуемого ошохо/поехать в шестом предложении отсылает к субъекту действия Аламжи, являющемуся исполнителем этого действия, о котором шла речь в предшествующем сверхфразовом единстве. Несмотря на отсутствие субъекта действия во втором сверхфразовом единстве, оно органично связано с последующим единством благодаря наличию рассматриваемого аффикса личного притяжания, который и осуществляет связь между двумя контактно расположенными единствами.

Аффиксы личного притяжания как анафорическое средство связи Аффиксы личного притяжания способны указывать на предшествующие слова и отсылать к ранее сказанному, т.е. антецеденту.

Ућанда садаћан мyргэлшэн арай гэжэ y ндыбэшье, урдаа хэбтэћэн малгайдаа хyрэхэ шадалгyй дээрэћээ уйтай нюдooр голой эрье шэртэн ћуугаа ћэн. (1) Тэрэнэй нюдэндэ газар шарлажа, бутархай элћэндэ толгойгоо бухан хэбтэшэхэ дураниинь хyрэнэ. (2) Харгыгаар урдажа ябаћан хyн зоной шууяан шэхэндэнь соностоћоор байба. (3) « Иигээд яаха гээшэбиб! Хээрэ y хэхэмни гy?» гэћэн ћанал толгой соонь орожо, эндэћээ тyргэн ябаха гэжэ шэбшэбэ. (4) Гэнтэ хажуугаарнь юумэн бyрэгэд гэжэ мyнoo ћаяхан мyльћэ сооложо уућан сарма дээрэнь гуринха элжэгэн хушуугаараа няалдашаба. (5) Мyргэлшэ ламын сошордон харахада, бадаршанай зайдалдаг элжэгэн ућа уужа байгаа ћэн.

(6)/Паломник приник к воде и пил очень долго. Напившись воды, не в силах дотянуться до шапки, он сидел, печально глядя на берег. Земля вокруг него была желтой, и (его) охватило желание лечь и зарыться головой в песок. В ушах (его) слышался шум людей, двигавшихся по дороге. «Неужели я так и умру на чужбине, не дойду до Лхасы? Что же делать?!»,- промелькнуло (у него) в голове, и он подумал, что нужно быстрее уходить отсюда. В эту минуту какое-то животное рядом (с ним) уткнулось мордой в трещину льда, откуда все еще шла вода, и он сразу же узнал ослика бадарчин-ламы ( Д-Р. Б, с.192).

В тексте содержится шесть случаев употребления аффиксов личного притяжания: хэбтэшэхэ дураниинь хyрэнэ/его охватило желание лечь, шэхэндэнь соностоhоор байба/слышится в ( его) ушах, хээрэ yхэхэмни гy?/неужели так и умру на чужбине, в степи?, толгой соонь / в его голове, хажуугаарнь/рядом с ним, ууhан сарма дээрэнь / над трещиной, из которой он пил. Все существительные, оформленные аффиксами - иинь, - нь и - мни, соотносятся с одним и тем же референтом мyргэлшэн/паломник, о котором говорится в первом предложении этого сверхфразового единства. Иначе говоря, все протекающие действия – охватило желание зарыться головой в песок; послышались голоса людей, двигавшихся по дороге; умру на чужбине, в глуши; промелькнуло в голове; что-то пробежало рядом; осел приник к воде – объединены вокруг одного субъекта речи мyргэлшэн. Аффиксы личного притяжания обеспечивают адекватное восприятие текста: они соотносят все действия с их исполнителем, о котором говорилось в предыдущем контексте.

Исследуемый материал показывает, что при осуществлении анафорической связи аффиксы личного притяжания могут отсылать не только к одному предмету ( субъекту или объекту) речи, но и к разным предметам речи.

Уhа балгаhан мэтэ дуугай, урда урдаhаа харалсангyй, ooр ooрынгoo бодолдо тэдэнэй абтанги hуутар Ади хyгшэн хоёрдохи дабхарhаа бууба (1).

Тэрэ y бгэжooлдoo адли мyн лэ маряагyй, мyнгэн сагаан толгойтой (2). Елэгэр хара нюдэниинь y зyyртэйгээр ялалзана(3).

Yсэгэлдэршье иимэ нэмhэглиг бэшэ шэгтэй, хyйтэншэгooр Балтада харагдаа hэн (4). Мyнoo адаглахадань, тэрэл зандаа, Аянай ошоhые мэдээгyйнь эли (5). /Пока они, пряча глаза, сидели словно набрав в рот воды, (бабушка) Ади спустилась со второго этажа. Так же, как и старик (ее муж), (она) сухощавая, с белоснежной сединой. Лишь ее черные блестящие глаза грозно сверкают. И вчера она показалась Балте строгой и холодной. И сегодня совершенно такая же, как он отметил про себя, еще ничего не знает, что Аян уехала (Д.Э., с.6).

В приведенном сверхфразовом единстве аффикс личного притяжания -иинь в составе существительного нюдэн/глаза в третьем предложении соотносится с предметом речи, выраженным местоимением тэрэ/она во втором и сочетанием Ади хyгшэн/ бабушка Ади в третьем предложениях. В пятом предложении аффикс личного притяжания -нь в сочетании с причастием будущего времени в форме дательно-местного падежа адаглаха/наблюдать связывает его с четвертым предложением, соотносит действие адаглаха с субъектом этого предложения (Балта).

Анафорическими свойствами обладают также детерминанты, занимающие начальное положение в сверхфразовых единствах. Так, например, детерминант yглooдэрынь/на следующий день соотносит события, изложенные в приведенном ниже сверхфразовом единстве, с предшествующими событиями.

Yглooдэрынь би Пашкаяа y дэшoo h эм. Мyнoo тэрэмни Волго дээрэ бодхоогдожо байhан томо барилгын парторг байгаа./На следующий день я проводил Пашку. К этому времени он был парторгом крупного строительства на Волге (Ц.Ш.,с. 52) Вместе с тем обращается внимание на то, что этот детерми нант не ограничивается отсылкой, он суммирует в себе содер жание всех событий, произошедших накануне, которые изложе ны в девяти достаточно объемных сверхфразовых единствах. В подобных случаях аффиксы личного притяжания выступают в качестве средства компрессии содержания предшествующей информации, устанавливая при этом анафорические отношения между элементами текста.

Аффиксы личного притяжания как средство актуального членения Аффиксы личного притяжания участвуют в реализации темарематических отношений: они могут функционировать как в составе темы, так и в составе ремы высказывания. Причем аффиксы личного притяжания чаще входят в состав тематической части высказывания. В случаях, когда они входят в коммуникативное ядро и являются частью ремы высказывания, их соотнесенность с тематической частью сохраняется, и они выступают как тематические вкрапления в составе ремы высказывания.

Ндэл байдалтай монгол, буряад зон дайралдаhан газартаа хээрэ хонохо ушартай болодог. (1) Ута хормойтой дэгэлээ тайлахадань, ргэн ехэ hэтэй хнжэл боложо гэнэ ха юм! (2) Тохомоо дэбдижэ, эмээлээ дэрлээд, дэгэлээрээ хушаhан бэеэрээ хаанашье ядамаггй хонодог юм шуу. (3) Тиимэhээ буряадууд эмээл морёор дэлхэйе тойрохоhоо арсахагй байhаниинь сохом! (4)/Кочевым монголам и бурятам нередко приходилось ночевать в степи. В этом случае (их) дэгэл служил большим теплым меховым одеялом. Можно было расстелить войлочный потник, положить голову на седло, укрыться теплым дэгэлом и заночевать в степи. Поэтому никто из бурят не откажется объехать земной шар верхом на лошади (Д-Р.Б., с. 28.).

В составе второго предложения аффикс личного притяжания -нь присоединен к причастию тайлахада/когда снимают и входит в состав рематической части высказывания, что обусловлено коммуникативной перспективой сверхфразового единства. Предшествующее предложение вводит тему сверхфразового единства, т.к.

сообщает о том, что раньше монголам и бурятам, ведущим кочевой образ жизни, приходилось ночевать в степи. Поэтому коммуникативной целью высказывания, следующего за ним предложения, является сообщение о том, что служило в этой ситуации теплым одеялом. Эта собственно новая информация передается рассматриваемым причастным оборотом ута хормойтой дэгэлээ тайлахадань, по отношению к которому ргэн ехэ hэтэй хнжэл боложо гэнэ ха юм выступает в качестве темы высказывания.

Что касается аффикса личного притяжания -нь в тайлахадань, он устанавливает анафорические отношения, указывает на субъект действия предшествующего предложения. Иначе говоря, аффикс нь представляет собой своего рода тематическое вкрапление в составе ремы [Ковтунова 1976:74].

Кроме того, аффиксы личного притяжания могут выступать в качестве маркеров второстепенной информации. Наряду с личнопредикативными частицами, которые всегда показывают грамматическое лицо подлежащего в предложении и выделяют главную информацию, аффиксы личного притяжания могут показывать лицо зависимого предиката. В сочетании с причастиями и деепричастиями они образуют зависимую предикацию и показывают коммуникативно менее значимую информацию, указывая на второстепенность ситуации и несущественность информации, т.е. являются показателем коммуникативно не значимой части высказывания.

Тyрyyн деревни соогуур ерэжэ ябахадаа, нэгэ шарахан тархитай хyбyyндэ нюдаргаа харуулаад гараа hэмди. (1) Теэд мyнoo тэрэмнай нyхэдoo суглуулаад, манаа угтажа байба ха юм. (2) Тэдэнэрэй гэрэй булангай саанаhаа шууян нэрьен гyйлдэжэ гараад, маниие угтахадань, бидэнэр нэгэ бага сошоо, маргаа hэмди. (3)/ Проезжая через деревню, мы погрозили рукой одному светловолосому мальчишке. Когда же мы возвращались, он (наш) ждал нас со своими друзьями. Они встретили нас с шумом и гамом, выбежав из-за угла (дома); мы немного испугались и остановились в замешательстве (Ц.Ш., с.18).

В этом сверхфразовом единстве из предложения (3) ясно, что коммуникативным ядром этого высказывания является информация о том, что герои были напуганы и стояли в замешательстве. Поэтому эта коммуникативно значимая информация вынесена в главную часть предложения бидэнэр нэгэ бага сошоо, маргаа hэмди/мы немного испугались и остановились в замешательстве и оформлена лично-предикативной частицей - мди. В то время как действия мальчишек из соседнего села не вносят новую информацию (лишь дополнительно характеризуют действие из предыдущего предложения) и не играют существенной роли в этом предложении. Следовательно, их действия включены в зависимую часть ( причастный оборот), и показатели лица в этом случае выражены аффиксами личного притяжания. С точки зрения участия в организации текста выделение двух систем личных показателей действия в бурятском языке объясняется, по нашему мнению, важностью различения в тексте главного действия и второстепенного, которое связано с главным и зависит от него. В этом случае, аффиксы личного притяжания маркируют второстепенное действие в предложении, тем самым управляют вниманием читающего; это особенно важно при построении текста, т.к. менее коммуникативно-значимая часть высказывания с аффиксом личного притяжания включается в причастный оборот, в то время как более информативная часть с личнопредикативными частицами располагается в главной части.

Аффиксы личного притяжания как средство выражения пространственно-временных отношений в тексте Изучение случаев употребления аффиксов личного притяжания с обстоятельствами места и времени показало, что они всегда фиксируют центр, или точку отсчета, относительно которой локализуются пространство и время всех событий, описываемых в тексте.

Хиидэжэл ябанаб, хиидэжэл ябанаб.(1) Хэдэн моридые ахижа, урдань оробо хэбэртэйб. (2) Баhа нэгые ахижархибаб. (3) Урдамни y шoo хоёр-гурбан морид харайлдана хэбэртэй. (4/Мчусь и мчусь вперед. Нескольких лошадей я обогнал ( досл.: обогнав несколько лошадей, перед ними вышел), обогнал еще одного коня. Передо мной остались лишь две или три лошади (Ц.Ш., с.29-30).

В приведенном сверхфразовом единстве наречие места урда/впереди употреблено дважды: с аффиксом личного притяжания 3-го лица урдань/впереди них и аффиксом личного притяжания 1го лица единственного числа урдамни/передо мной. В первом случае аффикс -нь утрачивает категориальное значение принадлежности и в сочетании с обстоятельством места урда он устанавливает анафорические отношения, указывая на предшествующую информацию хэдэн моридые ахижа/обогнав нескольких лошадей.

Если опустить аффикс -нь, то смысл высказывания становится неоднозначным. Высказывание может быть понято двояко: а) всадник ( субъект), обогнав несколько лошадей, теперь скачет впереди всех лошадей; б) всадник ( субъект), обогнав несколько лошадей, скачет впереди только тех лошадей, которых он обогнал, а впереди него могут быть другие лошади. Употребление аффикса -нь с урда показывает, что пространство локализовано впереди лошадей, которых обогнал всадник (субъект), и что действие, совершаемое им в этом пространстве, зафиксировано относительно него, т.е. точкой отсчета (центром) являются лошади, на что и указывает аффикс -нь.

Таким образом, этот аффикс организует описываемые события относительно субъекта действия, т.е. обстоятельство места выступает в качестве своеобразной точки отсчета, которая соотносится с субъектом высказывания. Иначе говоря, аффиксы личного притяжания способны создавать пространственный континуум текста, фиксируя точку отсчета, относительно которой организуется пространство.

Сказанное в равной степени относится и к употреблению аффикса личного притяжания 1- го лица единственного числа -мни в случае с урдамни /впереди меня. Однако в отличие от урдань точкой отсчета в этом предложении является субъект высказывания би/я, т.е лицо, от которого ведется повествование. Здесь пространство соотносится с говорящим би/я, и все события происходят впереди него, на что указывает аффикс -мни, который и выступает ориентиром пространства.

Вышесказанное можно представить в виде следующей схемы.

При употреблении с обстоятельствами времени аффиксы личного притяжания ориентируют во времени относительно действий, совершаемых персонажем, т.е. служат временной точкой отсчета:

yглooдэрынь / на следующий день после событий вчерашнего дня.

Yглooдэрынь манай нютагта зунай найр эхилжэ, бидэнэр yнooхи агы нyхэн тухайгаа мартаа hэмди. Манай hомоной найр нютагаймнай урдуур хабтайгша y ргэн талын дунда болодог бэлэй. /На следующий день (после этого) в нашем селе начался летний праздник, и мы забыли о нашей пещере. Праздник нашего сомона проходил в широкой долине к югу от села (Ц.Ш., с.27.).

Таким образом, проведенное исследование категории личного притяжания как одного из специфических средств межфразовой связи в современном бурятском языке показало, что эта категория играет важную роль в организации текста.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются выводы, а также намечаются направления дальнейшего исследования. Исследование показало, что:

1. Сверхфразовое единство является универсальной языковой единицей, которая также выделяется в бурятском тексте на основании установленных лингвистических параметров и критериев, и его целостность достигается универсальными для большинства языков лексическими, морфологическими и синтаксическими средствами.

2. Наряду с этими лексико-грамматическими средствами связи в бурятском языке существует категория личного притяжания, которая является средством связи между словами, предложениями и сверхфразовыми единствами, присущим монгольским языкам.

3. Семантическая структура категории личного притяжания образует агглютинативную форму слова с такими частями речи, как имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, наречие, послелог, причастие, является многозначной и включает сем, реализация которых зависит от присоединяемой части речи.

4. Функция категории личного притяжания более явно проявляется на синтаксическом уровне, и ее можно обозначить как текстообразующую, т.к. она:

осуществляет формальную связь (контактную и дистантную) на уровне сверхфразового единства и текста;

выступает как анафорическое средство идентификации антецедента, разграничения предметов речи, компрессии содержания предшествующей информации;

способствует реализации тема-рематических отношений, обеспечивая тем самым коммуникативную целостность сверхфразовых единств и текста;

формально маркирует второстепенную информацию в тексте;

организует пространственно-временной континуум текста.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Цырендоржиева Б.Д. Особенности синтаксического функционирования аффиксов личного притяжания в современном бурятском языке / Б.Д. Цырендоржиева // Проблемы межкультурной коммуникации в преподавании иностранных языков: материалы междунар. науч. конф. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2004. – С.100-103.

2. Цырендоржиева Б.Д. Роль аффиксов личного притяжания в формировании пространственно-временных параметров текста ( на материале бурятского языка) / Б.Д. Цырендоржиева // Кулагинские чтения: материалы IV Межрегион. науч.-практ. конф. – Чита, 2004.

– С. 280-283.

3. Цырендоржиева Б.Д. Функционирование категории притяжания как средства межфразовой связи ( на материале бурятского языка) / Б.Д. Цырендоржиева // Живой язык: теоретические и социокультурные аспекты функционирования и развития современных монгольских языков: материалы междунар. конф. – Элиста, 2007. – С. 117-119.

4. Цырендоржиева Б.Д. Проблема сверхфразового единства в бурятском языке / Б.Д. Цырендоржиева // Проблемы и перспективы преподавания бурятского языка и литературы: материалы межрегион. науч.-практ. конф. – Улан-Удэ, 2008. – С. 144-148.

5. Цырендоржиева Б.Д. Об агглютинативной форме слова в монгольском и бурятском языках ( на материале категории личного притяжания) / Б.Д. Цырендоржиева // Вестник Бурятского университета. Вып. 8. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. – С. 97-100.

6. Цырендоржиева Б.Д. О нейтрализации категориального значения притяжательных частиц в монгольских языках (на материале бурятского языка) / Б.Д. Цырендоржиева // Вестник Бурятского университета. Вып. 8. – Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. – С. 100-105.

7. Цырендоржиева Б.Д. Особенности структурной организации сверхфразового единства в современном бурятском языке / Б.Д. Цырендоржиева // Вестник Бурятского университета. Вып. 10.

– Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. – С. 9-15.

Подписано в печать 24.10.08. Формат 60 х 84 1/16.

Усл. печ. л.1,3. Тираж 100. Заказ № 230.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а Значения аффиксов личного притяжания при употреблении с различными частями речи принадлежность указание на лицо субъект обладания указание на лицо зависимого предиката субъект зависимого предиката точка отсчета по отношению к соотнесенность с лицом определенность близость отношений • выделение из ряда по признаку • выделение из ряда по количеству действием