«Информационная безопасность: понятие, место в системе уголовного законодательства РФ, проблемы правовой охраны ...»

Федеральное агентство по образованию Российской Федерации

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

“Ярославский государственный университет

им. П.Г. Демидова”

На правах рукописи

Калмыков Дмитрий Александрович

Информационная безопасность: понятие, место в системе

уголовного законодательства РФ, проблемы правовой охраны Специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология;

уголовно – исполнительное право Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик МАН ВШ И РАЕН Л.Л. Кругликов Ярославль – Содержание 1. Введение …………………………….……………………………….... 2. Глава I. Понятие информационной безопасности..…………......... § 1. Правовая регламентация понятия “информационная безопасность Российской Федерации” ………. § 2. Информация и информационная безопасность как предмет и объект правовой охраны ………………. § 3. Место норм об информационной безопасности в системе уголовного законодательства России …... 3. Глава II. Исторический и сравнительно – правовой анализ норм об информационной безопасности. Их виды …………..... § 1. История развития уголовно – правовых норм об информационной безопасности …...……………… § 2. Сравнительный анализ норм об информационной безопасности в российском и зарубежном уголовном законодательстве …………………………....... § 3. Классификация норм об информационной безопасности

4. Глава III. Уголовно – правовая регламентация обеспечения информационной безопасности …

§ 1. Нормы, обеспечивающие охрану информационной безопасности как основного объекта............... § 2. Нормы, обеспечивающие охрану информационной безопасности как дополнительного объекта... § 3. Нормы, обеспечивающие охрану информационной безопасности как факультативного объекта.... 6. Заключение ……………………………………………………………..... 7. Список использованных источников ……………………………………... 8. Приложение № 1 – Анкета ……………………………………………….... 9. Приложение № 2 – Перечень норм, обеспечивающих охрану информационной безопасности ……

Введение Актуальность темы диссертационного исследования. Научно – технический прогресс, стремительно проникая в различные области деятельности человека, привел к тому, что во второй половине XX века понятие “информация” приобрело качественно иное значение. Из привычного обозначения сведений, передаваемых людьми устным, письменным или другим способом (с помощью условных сигналов, технических средств и т.д.), информация превратилась в явление, обладающее собственной, особой ценностью. Причинами такого превращения послужили, главным образом, революционные изобретения в области компьютерной техники. Следствием этих изобретений явилось формирование новой сферы человеческих отношений – информационной.

Данная разновидность отношений определяется совокупностью процессов сбора, хранения, использования (доступа, поиска, предоставления, модификации и т.п.) и распространения информации – так называемых информационных процессов. Результатом этих процессов, охватывающих в настоящее время практически все сферы общественных отношений, является постепенный переход развитых стран мира к постиндустриальному “информационному обществу”, которое характеризуется изобилием циркулирующей по коммуникационным каналам связи информации, а также наличием необходимых средств для ее создания, хранения, передачи, обработки, использования и защиты.

Благодаря неуклонно совершенствующимся автоматизированным технологиям обработки данных, в том числе – компьютерным, уровень и интенсивность информационных отношений за сравнительно непродолжительный период (40 – 50 последних лет) достигли таких высот, что информация к концу прошлого тысячелетия превратилась в одну из наиболее значимых в обществе ценностей. И если раньше темпы развития человечества определялись доступной ему энергией, то в настоящее время таким определяющим фактором является доступная ему информация.

Важнейшим этапом в процессе данной трансформации роли и значения понятия “информация” стало появление персональных компьютеров и последовавшее за ним объединение их в сети, сначала локальные, а затем – глобальные, что привело к возникновению трансконтинентальной информационной среды – Internet, объединяющей на данный момент сотни миллионов компьютеров во всем мире. Существование и активное развитие Internet являет собой сейчас один из тех факторов, которые активно способствуют дальнейшему расширению информационной сферы деятельности человека.

Таким образом, сформировавшаяся в настоящее время информационная потребность общества или, иначе говоря, устоявшийся и неизменно растущий спрос на информацию и информационные услуги породили, в соответствии с фундаментальным экономическим законом о взаимосвязи спроса и предложения, самостоятельную (и крайне доходную) индустрию удовлетворения этой потребности. Совокупность же спроса и предложения явила новую разновидность общественных отношений, требовавшую соответствующей регламентации.

Однако специфика информационных отношений такова, что в силу крайне высоких темпов развития информационных технологий естественный регулятор большинства социальных процессов – право, оказалось не в состоянии своевременно и адекватно среагировать на социальные процессы, связанные с лавинообразным увеличением количества и качества обращающейся в обществе информации. В итоге законодателям многих стран пришлось в спешном порядке, “на ходу”, дорабатывать имеющееся законодательство и одновременно – вводить новые нормы, адаптирующие действующую нормативную базу к стремительно меняющимся условиям правовой действительности.

Не избежало этой участи и российское уголовное право. И, разумеется, как это нередко случается, разработка совершенно новой группы норм, призванной урегулировать сравнительно недавно возникшую сферу общественных отношений, находящуюся, к тому же, в процессе активного формирования, столкнулась с целым рядом серьезных проблем, к которым, в частности, относятся: 1) отсутствие четко очерченных границ охраняемой сферы общественных отношений (иначе говоря – необходимость четкого и однозначного определения объекта правовой охраны); 2) недостаточный уровень смысловой и, как следствие, – терминологической определенности в отношении фундаментальных понятий подлежащей правовой регламентации сферы общественных отношений (т.е. проблема четкого и однозначного определения терминов, описывающих наиболее существенные элементы соответствующих общественных отношений); 3) недостаточность необходимого объема законодательного и правоприменительного опыта в регламентации сферы информационных отношений; 4) недостаточность научной, кадровой и материально – технической базы, необходимой для качественной и эффективной правотворческой и правоприменительной деятельности уполномоченных на то государственных структур в указанной сфере общественных отношений; 5) достаточно высокий уровень сложности исследуемой тематики (с точки зрения требований, предъявляемых к сотрудникам соответствующих государственных структур, призванных обеспечить необходимые регулирование и охрану информационной сферы общественных отношений), и ряд других.

В общественном сознании вопросы информационных отношений вообще и информационной безопасности в частности традиционно ассоциируются главным образом с технологиями автоматизированной обработки данных и преимущественно – с технологиями компьютерными. Однако в действительности правовая регламентация общественных отношений информационного характера, непосредственно связанных с компьютерными технологиями, вызывает значительно меньше проблем и трудностей, чем урегулирование информационных отношений, либо вообще не имеющих какой – либо связи с компьютерными технологиями, либо связанных с ними крайне опосредованно.

В сложившейся ситуации необходимо переосмысление самого понятия информации, его значения и роли в современном мире. Такое переосмысление невозможно без уяснения всех социально значимых аспектов феномена информации, в том числе – аспектов правовой регламентации информационных отношений.

Полноценная же правовая регламентация того или иного общественного отношения немыслима без обеспечения его надлежащими средствами правовой защиты и охраны или, говоря иначе – обеспечения его безопасности, которым традиционно занимается уголовное право.

Состояние научной разработанности темы исследования. Проблема информационных отношений с позиций изучения их природы, генезиса и перспектив дальнейшего развития нашла свое отражения в работах И.А. Акчурина, И.Я. Аксенова, Н.М. Амосова, Л.Б. Баженова, М.Л. Быховского, Н. Винера, А.А. Вишневского, И.И. Гришкина, Н.И. Жукова, А.Н. Колмогорова, А.М. Коршунова, Д.Н.

Меницкого, К.Е. Морозова, Н.В. Пилипенко, В.В. Трубачева, А.Д. Урсула, А.А.

Харкевич, К.Э. Шеннона, Ю.А. Шрейдера, У.Р. Эшби и ряда других исследователей.

Некоторые аспекты феномена информации были проанализированы в работах А.Б. Венгерова, Ф.С. Воройского, В.А. Каймина, А.А. Красовского, Н.В. Макарова, В.А. Мельникова, Л.А. Муравей, В.А. Острейковского, В.И. Першикова, Д.А. Поспелова, В.М. Савинкова, С.В. Симоновича, К.В. Тараканова, А.В. Шилейко и некоторых других авторов.

Отдельные вопросы взаимоотношений права и информации рассматривались Ю.М. Батуриным, И.Л. Бачило, Г.Н. Горшенковым, В.И. Ивановым, В.Л. Камыниным, И.Ш. Килясхановым, В.А. Копыловым, А.Я. Приходько, А.Л. Лучининым, В.А. Минаевым, Д.Б. Новиковым, С.С. Овчинским, И.М. Рассоловым, М.М.

Рассоловым, А.В. Шамраевым, В.Д. Элькиным и другими учеными.

Проблемы уголовно – правовой регламентации информационных отношений стали предметом научного интереса С.Д. Бражника, В.Б. Вехова, А.Ю. Викулина, С.Н. Данилина, Е.А. Ерофеева, А.И. Жиляева, И.К. Корнеева, В.В. Крылова, Ю.В. Кудрявцева, В.Д. Курушина, В.А. Мещерякова, Т.Л. Паратыка, С.А. Пашина, И.И. Попова, Е.А, Степанова, Н.С. Таганцева, Ю.С. Уфимцева, А.А. Фатьянова, В.И. Ярочкина и некоторых иных.

Несмотря на достаточно высокий уровень интереса ученых – правоведов к тематике информационных отношений, подавляющее большинство вышеназванных авторов рассматривало в своих работах преимущественно частные вопросы, связанные, например, с проблемами компьютерной преступности, сохранности коммерческой и иных видов тайн и т.п. Никоим образом не умаляя теоретического и практического значения проведенных исследований, следует признать, что до сих пор в теории уголовного права не было осуществлено комплексного, фундаментального исследования, посвященного проблеме обеспечения безопасности сферы информационных отношений (информационной безопасности) уголовно – правовыми средствами.

В связи с изложенным, автором в настоящем исследовании был осуществлен детальный анализ ситуации, сложившейся в настоящее время в сфере обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства средствами уголовного права.

Объектом исследования является совокупность общественных отношений по обеспечению информационной безопасности РФ как состояния защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства уголовно – правовыми средствами.

Предмет исследования представлен нормами международного и зарубежного права, уголовного законодательства России, а также положениями нормативных актов иных отраслей российского права (помимо уголовного), регламентирующими отношения по поводу обеспечения защиты (охраны) информационной безопасности РФ.

Целью исследования является комплексный анализ состояния обеспеченности информационной безопасности РФ уголовно – правовыми средствами.

Указанная цель достигается последовательным решением следующего ряда задач:

выявление сущностного содержания и нормативного определения понятия “информационная безопасность РФ”;

установление круга и иерархии правовых и нормативно – правовых актов, обеспечивающих общеправовую регламентацию информационной безопасности РФ;

комплексный анализ нормативной базы, регламентирующей исследуемое понятие, с позиций определенности, корректности и непротиворечивости дефиниций как его базисных составляющих (“информация”, “безопасность”), так и понятия “информационная безопасность РФ” в целом;

установление особенностей информационной безопасности в роли объекта правовой охраны;

выявление существенных признаков понятия “информация” в контексте особенностей его правовой регламентации;

определение существенных признаков информации как предмета преступного воздействия;

комплексный отраслевой (уголовно – правовой) анализ обеспеченности исследуемого понятия средствами уголовного законодательства РФ, а равно уяснение места и роли норм об информационной безопасности в системе уголовного законодательства РФ;

осуществление исторического и сравнительно – правового анализа норм об информационной безопасности в законодательстве России и зарубежных стран;

выявление недостатков нормативного (в том числе – уголовно – правового) регулирования информационной безопасности РФ и разработка предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства;

формулировка единого подхода к обеспечению комплексного, системного обеспечения информационной безопасности обще– и уголовно – правовыми средствами.

Методологическая основа исследования представлена традиционным диалектическим методом познания объективной действительности в сочетании с приемами и методами формальной логики. Наряду с названными методами автором применялись также исторический, сравнительно – правовой, формально – юридический, системно – структурный, комплексный, статистический методы, а также анкетирование респондентов.

Эмпирическую базу исследования составили программно – декларативные и нормативно – правовые акты международного характера, Конституция РФ, уголовные кодексы РФ и ряда зарубежных стран, нормы различных отраслей отечественного права, регулирующие отношения, связанные с обеспечением информационной безопасности личности, общества, государства; статистические материалы ИЦ УВД Ярославской области за период с 1997 по 2004 г.г.; результаты анкетирования сотрудников следственного аппарата УВД Ярославской области, а также студентов дневных отделений выпускных курсов ЯрГУ им. П.Г. Демидова и адвокатов – членов Адвокатской Палаты Ярославской области (в общей сложности – 300 человек); личный опыт работы автора в должностях: следователя СУ при УВД Ярославской области (1998 – 2001 г.г.), начальника бюро защиты информации отдела экономической безопасности Управления безопасности ОАО “Автодизель” (ЯМЗ) (2001 – 2002 г.г.), адвоката Адвокатской Палаты Ярославской области (с 2002 г. по настоящее время).

Теоретическая база исследования представлена общеправовой, уголовно – правовой и специальной литературой, посвященной вопросам информации, информатизации, компьютеризации и защиты информации, опубликованной в виде разнообразных учебников, монографий, статей, пособий и т.п., а также работами по философии, логике, психологии, конституционному, гражданскому, уголовному праву и кроме того – справочным материалом в виде различных словарей и энциклопедий.

Научная новизна исследования обусловлена самобытностью предпринятой автором попытки осмысления правовой и фактической сущности, особенностей нормативной регламентации и перспектив развития такого социально – правового феномена, как информационная безопасность РФ. Объект исследования анализируется с позиций международного, зарубежного, конституционного, гражданского и уголовного права с учетом понятийно – категориального и методологического аппарата психологии, логики, философии и социологии. Настоящее исследование, помимо результатов комплексного анализа существующей в российском, зарубежном и международном законодательстве правовой базы, регламентирующей отношения в информационной сфере, содержит итоги детального сквозного анализа норм УК РФ с позиций выявления особенностей обеспечения указанными нормативными актами состояния информационной безопасности личности, общества и государства. В отличие от других исследований информационной сферы, настоящая работа предлагает нетрадиционные трактовку и решение проблемы уголовно – правового обеспечения информационной безопасности личности, общества, государства в целом, а также регламентации отдельных видов информационных отношений – в частности. Кроме того, разработаны и сформулированы мотивированные предложения по совершенствованию норм УК РФ в части более качественного и всестороннего обеспечения охраны информационных компонентов в любых урегулированных уголовным законодательством отношениях.

Основные положения, выносимые на защиту, представлены следующим рядом утверждений:

Под информационной безопасностью России следует понимать состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства.

2. Продекларированный в Доктрине информационной безопасности РФ принцип баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере следует понимать как требование неукоснительного соблюдения прав и свобод личности, общества и государства в информационной сфере с закрытым перечнем оснований для их временного ограничения, продиктованных необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и обеспечения обороны страны и безопасности государства. Временное ограничение возможно только в двух случаях: 1) вынесения судебного решения; 2) издания соответствующего федерального закона. Российское законодательство предусматривает два таких нормативных акта: а) Федеральный Конституционный Закон РФ “О чрезвычайном положении” 2001 г.; б) Федеральный Конституционный Закон РФ “О военном положении” 2002 г.

3. Любая норма УК, регламентирующая информационные отношения, является отсылочной. Однако базисный Федеральный Закон РФ “Об информации, информатизации и защите информации” ограничительно трактует предмет защиты, полагая таковым только документированную информацию, т.е. информацию, имеющую исключительно материальную форму фиксации. В итоге вне сферы правой регламентации остается широкий круг отношений, в которых информационный компонент не имеет материальной формы (см., например, ст. 129, 130 УК). Поэтому формулировка предмета защиты упомянутого Закона (в гл. 4, ст. 21, п. 1, абз. 2) должна выглядеть следующим образом:

“Защите подлежит любая информация, неправомерное обращение с которой может нанести ущерб ее собственнику, владельцу, пользователю или иному 4. Информационная безопасность являет собой совокупность самых разнообразных отношений, содержащих в качестве своего неотъемлемого элемента информационный компонент, представленный рядом терминов, используемых нормами УК, относящихся к различным элементам состава преступления и указывающих на исследуемый объект. Наиболее ярко информационную безопасность характеризуют такие элементы состава преступления как предмет и деяние. Так, к предмету преступлений в информационной сфере относятся (указывают на него) такие термины, как: “сведения”, “данные”, “тайна”, “документы”, “материалы”, “технология”, “факты”, “явления”, “сущность”, “носитель”, “ЭВМ”, “система ЭВМ”, “сеть ЭВМ”, “средства связи” и т.д. К противоправному деянию против информационной безопасности могут быть отнесены следующие термины: “разглашение”, “распространение”, “публикация”, “объявление”, “рекламирование”, “демонстрация”, “издание”, “донос”, “утрата”, “присвоение”, “призыв”, “фальсификация” и т.д. С учетом изложенного очевидно, что информационная безопасность как объект уголовно – правовой охраны не только фактически существует в УК, но и является довольно распространенным объектом уголовно – правовой охраны.

Предметом преступления следует считать доступные для восприятия, измерения, фиксации и оценки явления внешнего мира, в том числе вещи, воздействуя на которые преступник нарушает общественные отношения, охраняемые уголовным законом.

Информация как неотъемлемый элемент общественных отношений и предмет преступления характеризуется следующей совокупностью признаков: 1) нематериальность; 2) независимость ее от носителя; 3) воспринимаемость; 4) субъективная ценность; 5) универсальность (всеобщность).

Формально преступное посягательство на любой объект уголовно – правовой охраны означает, в том числе, и нарушение информационного компонента соответствующего объекта, из чего следует, что большинство преступных посягательств нарушают общественные отношения в области обеспечения информационной безопасности России.

7. Диспозицию ч. 1 ст. 2 УК дополнить термином “информационная безопасность” применительно к отношениям в области обеспечения безопасности вообще, изложив ее текст в следующей редакции: “Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка, личной, общественной и государственной безопасности, в том числе информационной, окружающей среды …”.

В ч. 1 ст. 63 УК необходимо включить дополнительный пункт “л1”, предусматривающий в качестве обстоятельства, отягчающего наказание: “совершение преступления с использованием информации, затрагивающей законные права и интересы личности, общества или государства в информационной В Особенную часть УК необходимо ввести ст. 1361 “Нарушение информационной безопасности личности”, содержащую общую норму, предусматривающую уголовную ответственность за посягательство на информационную безопасность личности: “Противоправные сбор, хранение, использование или распространение информации, затрагивающей конституционные права и свободы лица, совершенные без его согласия, а равно необеспечение возможности ознакомления лица с такой информацией, собранной в установленном законом порядке, наказываются … ”.

10. В диспозицию ч. 1 ст. 137 УК добавить два дополнительных вида преступных деяний – “хранение” и “использование”, нарушающих состояние информационной безопасности соответствующего отношения, в результате чего текст диспозиции должен принять следующий вид: “Незаконное собирание, хранение, использование или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих, в том числе, его личную или семейную тайну, без его согласия 11. В диспозиции ч. 1 ст. 138 УК вместо термина “гражданин” использовать словосочетание “человек и гражданин”, а также ввести два дополнительных термина – “лицо без гражданства” и “иностранный гражданин”, изложив ее текст следующим образом: “Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений человека и гражданина, лица без гражданства или иностранного гражданина …”.

12. В диспозиции ст. 140 УК термин “гражданин” заменить словосочетанием “человек и гражданин” и внести дополнительные словосочетания – “лицо без гражданства” и “иностранный гражданин”, изложив ее текст в следующей редакции: “Неправомерный отказ должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы человека и гражданина, лица без гражданства или иностранного гражданина, либо предоставление указанным лицам неполной или заведомо ложной информации …”.

13. В диспозицию ч. 1 ст. 144 УК ввести дополнительные виды противоправных деяний в информационной сфере – “поиск”, “получение”, “передача”, “производство” и уточнить формулировку диспозиции в части количества потерпевших, изложив ее следующим образом: “Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста путем принуждения его к поиску, получению, передаче, производству или распространению информации либо к отказу от осуществления названных действий …”.

Апробация результатов исследования. Основные идеи, выводы и предложения настоящего исследования обсуждались на ряде теоретических и практических конференций, в том числе студенческих и аспирантских, проводившихся на базе ЯрГУ им. П.Г. Демидова в период с 2001 по 2005 г.г. (Всероссийская научная студенческая и аспирантская конференция, 26 марта 2001 г., Третья научно – практическая конференция “Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения”, 7 – 8 октября 2004 г.), а также опубликованы в семи научных статьях. Кроме того, автором в 2001 г. в практическую деятельность следственных подразделений УВД Ярославской области внедрена методическая работа, посвященная особенностям расследования преступлений в сфере компьютерной информации.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость полученных в результате настоящего исследования выводов, идей и предложений заключается в том, что названные результаты могут быть использованы в дальнейшей научной разработке самых различных аспектов теории информационной безопасности в контексте уголовно – правовых отношений, а также в более полном и глубоком осознании сущности, значения и перспектив развития феномена информации в современном обществе.

Практическая значимость проведенного исследования представлена результатами комплексного анализа информационных отношений в уголовно – правовом поле, что позволяет сформулировать ряд конкретных рекомендаций по совершенствованию законодательства как общеправового, так и уголовно – правового характера, регламентирующего сферу информационных отношений современного общества. Данные результаты помогут избежать множества ошибок при осуществлении законодательной и правоприменительной деятельности в информационной сфере. Кроме того, результаты диссертации могут быть использованы в научном и учебном процессах в качестве дополнительного источника при подготовке курсовых, дипломных и научных работ, а также в практической деятельности при расследовании преступлений в области информационных отношений.

Структура диссертации представлена введением, тремя главами, объединяющими девять параграфов, заключением, списком использованных источников и приложениями.

Глава I. Понятие информационной безопасности § 1. Правовая регламентация понятия “информационная безопасность Российской Федерации” Понятия “национальная безопасность” и “информационная безопасность” весьма близки. Попытаемся выяснить причины, характер и перспективы этой взаимосвязи.

Прежде всего, следует отметить, что в каждом из сопоставляемых понятий присутствует термин “безопасность”. Нормативное определение данного термина дано законодателем в ст. 1 Закона Российской Федерации1 “О безопасности” г., в соответствии с которым безопасность – это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Жизненно важные интересы – совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. К основным объектам безопасности относятся: личность – ее права и свободы; общество – его материальные и духовные ценности; государство – его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность2.

Что же касается понятия информационной безопасности, то до недавнего времени в российском праве оно воспринималось либо как общеупотребимый термин, либо выводилось из приведенного выше общего понятия безопасности. И лишь вступившая в силу Доктрина информационной безопасности РФ определила исследуемое понятие (абз. 2, п. 1 разд. I), указав, что под информационной безопасностью России понимается состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства3.

Далее кратко – РФ.

См.: Закон РФ “О безопасности” от 5 марта 1992 г. № 2446 – 1 // Российская газета. 1992. 6 мая.

См.: Доктрина информационной безопасности РФ, утв. Президентом РФ 9 сент. 2000 г. // Российская газета.

2000. 28 сент. Далее кратко – Доктрина.

В свою очередь понятие информационной сферы определено Федеральным Законом РФ4 “Об участии в международном информационном обмене” (абз. 13 ст.

2), содержащим положение о том, что информационная сфера (среда) определяется как сфера деятельности субъектов, связанная с созданием, преобразованием и потреблением информации5. Там же (абз. 14 ст. 2) дается альтернативное определение исследуемого понятия, предписывающее рассматривать информационную безопасность как состояние защищенности информационной среды общества, обеспечивающее ее формирование, использование и развитие в интересах граждан, организаций, государства.

При этом Концепция национальной безопасности РФ также содержит ряд дефиниций (абз. 1 – 10 разд. II), в соответствии с которыми, в частности, национальные интересы России определяются как совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах, национальные интересы России в информационной сфере в самом общем виде представляют собой соблюдение конституционных прав и свобод граждан в области получения информации и пользования ею, развитие современных телекоммуникационных технологий и защиту государственных информационных ресурсов от несанкционированного доступа6.

С учетом изложенного очевидно следующее: понятия “национальная безопасность” и “информационная безопасность” соотносятся как целое и его часть.

Попытка оценки объемов исследуемых понятий с целью получения четкого сущностного, а как следствие – и нормативного представления о степени зависимости целого – “национальной безопасности” от его части – “безопасности информационной” приводит к выводу о том, что в настоящий момент положение в мире характеризуется динамичной трансформацией системы международных отношений. После окончания эры биполярной конфронтации возобладали две взаимоисключающие тенденции.

Первая тенденция проявляется в укреплении экономических и политических позиций значительного числа государств и их интеграционных объединений, в соДалее кратко – ФЗ.

См.: Федеральный Закон РФ “Об участии в международном информационном обмене” от 4 июля 1996 г. № – ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 28. Ст. 3347.

См.: Концепция национальной безопасности РФ, утв. указом Президента РФ от 17 дек. 1997 г. № 1300 // Российская газета. 1997. 26 дек. Далее кратко – Концепция.

вершенствовании механизмов многостороннего управления международными процессами. При этом все большую роль играют экономические, политические, научно – технические, экологические и информационные факторы. И одним из важнейших направлений деятельности России в связи с указанными тенденциями в ближайшем обозримом будущем будет всемерное способствование формированию идеологии становления многополярного мира на этой основе.

Вторая тенденция проявляется через попытки создания структуры международных отношений, основанной на доминировании в международном сообществе развитых западных стран при лидерстве США и рассчитанной на односторонние, прежде всего военно – силовые, решения ключевых проблем мировой политики в обход основополагающих норм международного права. В части, касающейся проблемы обеспечения национальной безопасности очевидно, что на данный момент налицо тенденция к усилению угроз национальной безопасности РФ в информационной сфере. Серьезную опасность представляют собой стремление ряда стран к доминированию в мировом информационном пространстве, вытеснению России с внешнего и внутреннего информационного рынка; разработка рядом государств концепции информационных войн, предусматривающей создание средств опасного воздействия на информационные сферы других стран мира; нарушение нормального функционирования информационных и телекоммуникационных систем, а также сохранности информационных ресурсов, получение несанкционированного доступа к ним (разд. III, абз. 18 Концепции). В этой связи очевидно, что важнейшими задачами обеспечения информационной безопасности РФ являются:

реализация конституционных прав и свобод граждан РФ в сфере информационной деятельности;

совершенствование и защита отечественной информационной инфраструктуры, интеграция России в мировое информационное пространство;

противодействие угрозе развязывания противоборства в информационной сфере (разд. IV, абз. 47 Концепции).

Сказанное приводит к выводу о том, что проблема обеспечения информационной безопасности РФ является неотъемлемой и весьма существенной составляющей более глобальной проблемы – обеспечения национальной безопасности государства в целом, поскольку в современном обществе национальная безопасность РФ существенным образом зависит от обеспечения информационной безопасности7.

Сравнительный анализ Концепции и Доктрины выявляет явное разногласие этих правовых актов в определении содержания понятия “национальные интересы России в информационной сфере”.

Так, из положений Концепции следует, что интересы личности в этой сфере состоят в реализации конституционных прав и свобод, в обеспечении личной безопасности, в повышении качества и уровня жизни, в физическом, духовном и интеллектуальном развитии человека и гражданина, интересы общества заключаются в упрочении демократии, в создании правового, социального государства, в достижении и поддержании общественного согласия, в духовном обновлении России и, наконец, интересы государства проявляются в незыблемости конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, в политической, экономической и социальной стабильности, в безусловном обеспечении законности и поддержании правопорядка, в развитии равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества (абз. 2 – 4).

Следовательно, в соответствии с Концепцией, национальные интересы России в информационной сфере составляют в совокупности:

соблюдение конституционных прав и свобод граждан в области получения информации и пользования ею;

развитие современных телекоммуникационных технологий;

защита государственных информационных ресурсов от несанкционированного доступа.

В то же время Доктрина определяет те же национальные интересы России в информационной сфере как совокупность сбалансированных интересов:

личности;

общества;

государства.

При этом интересы личности в информационной сфере заключаются в реализации конституционных прав человека и гражданина на доступ к информации, на использование информации в интересах осуществления не запрещенной законом деятельности, физического, духовного и интеллектуального развития, а также См.: Лапина М.А., Ревин А.Г., Лапин В.И. Информационное право: Учеб. пособие / Под ред. проф. И.Ш. Килясханова. М., 2004. С. 109.

в защите информации, обеспечивающей личную безопасность, интересы общества проявляются в обеспечении интересов личности в этой сфере, упрочении демократии, создании правового социального государства, достижении и поддержании общественного согласия, в духовном обновлении России, а интересы государства представлены задачей создания условий для гармоничного развития российской информационной инфраструктуры, для реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею в целях обеспечения незыблемости конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, политической, экономической и социальной стабильности, в безусловном обеспечении законности и правопорядка, развитии равноправного и взаимовыгодного международного сотрудничества (разд. I, п. 1, абз.

3 – 5 Доктрины).

Учитывая тот факт, что Доктрина развивает Концепцию национальной безопасности РФ применительно к информационной сфере (абз. 3 введения Доктрины), она, очевидно, является тем специальным правовым актом по отношению к общему правовому акту – Концепции, который и подлежит преимущественному применению. С учетом выявленного соотношения указанных правовых актов, простое поэлементное сопоставление двух приведенных выше определений понятия “национальные интересы России в информационной сфере” приводит к следующему выводу: если в отношении интересов личности в информационной сфере Доктрина логически продолжает направление, заданное Концепцией, то в отношении интересов общества и государства в той же сфере аналогичного соответствия не наблюдается, имеет место некоторая “размытость” сравниваемых терминов в части интересов общества и явная тавтологичность в их определении применительно к интересам государства.

Однако с позиции практической ценности результата проведенного выше сравнительного анализа более интересным представляется значение введенного законодателем понятия сбалансированности интересов личности, общества и государства в информационной сфере.

Доктрина в этом отношении содержит лишь программное положение о том, что правовое обеспечение информационной безопасности РФ должно базироваться, прежде всего, на соблюдении принципов законности, а также баланса интересов граждан, общества и государства в информационной сфере, причем соблюдение баланса предполагает законодательное закрепление приоритета этих интересов в различных областях жизнедеятельности общества, а также использование форм общественного контроля деятельности федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов РФ. Реализация гарантий конституционных прав и свобод человека и гражданина, касающихся деятельности в информационной сфере, является важнейшей задачей государства в области информационной безопасности (разд. III, п. 8, абз. 6 – 8).

Таким образом, содержание требования обеспечения “баланса” интересов граждан, общества и государства в информационной сфере, являющегося одним из ключевых для рассматриваемой проблемы, в Доктрине не определено. Сложившаяся ситуация порождает возможность различных злоупотреблений или просто ошибок со стороны как законодателя, так и правоприменителя в процессе поиска и реализации механизма поддержания такого баланса.

Обращение за разъяснением данной коллизии к положениям ст. 15 ч. 1 Конституции РФ, которая в российской правовой системе имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ, в связи с чем законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны ей противоречить 8, – также не разрешает обозначенной проблемы полностью. В отношении упоминавшихся как в Концепции, так и в Доктрине конституционных прав и свобод человека и гражданина в области получения информации и пользования ею известно, что указанные права и свободы закреплены рядом положений главного закона страны.

В частности, в преамбуле Конституции говорится: “Мы, многонациональный народ Российской Федерации … утверждая права и свободы человека … принимаем Конституцию Российской Федерации”9.

Далее, ст. 2 Конституции предусматривает, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Часть 2 ст. 6 Конституции гласит: каждый гражданин РФ обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ.

В ч. 3 ст. 15 Конституции утверждается, что законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и См.: Конституция РФ от 12 дек. 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 дек. Далее кратко – Конституция.

В тексте выделено нами – Д.К.

гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

И, наконец, Конституция содержит главу 2, полностью посвященную вопросам прав и свобод человека и гражданина, состоящую из 47 статей. Указанная глава в контексте проблематики, связанной с исследованием понятия информационной безопасности, содержит ряд статей, затрагивающих права и свободы человека и гражданина, а также общества и государства в информационной сфере.

Наиболее существенным для целей настоящего исследования является положение ч. 1 и 2 ст. 17 Конституции о том, что в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией, а, кроме того – основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Статьей Конституции, призванной регламентировать отношения в информационной сфере, является ст. 23 (ч. 1 и 2), предусматривающая право каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, а равно – право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения. Терминологический анализ текста данной статьи приводит к выводу о том, что законодатель, говоря о регламентации информационной сферы, использует такие понятия, как “тайна” – применительно к частной жизни, личности и семье человека и гражданина, его телефонным переговорам, переписке, а также “сообщения” – применительно к телеграфным, почтовым и иным видам коммуникаций.

Далее, в ч. 1 и 2 ст. 24 Конституции говорится о недопустимости без согласия лица сбора, хранения, использования и распространения информации о его частной жизни. При этом статья содержит четкое предписание, обращенное к органам государственной власти и местного самоуправления, их должностным лицам в отношении обязанности последних по обеспечению каждому лицу (человеку и гражданину) возможности ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

Терминологический анализ приведенного в диспозиции данной статьи положения позволяет заключить, что в дополнение к выделенным ранее терминам, использованным законодателем в процессе регламентации информационных отношений, свое применение находят такие понятия, как: собственно “информация” – применительно к процессам ее сбора, хранения, производства и распространения и “ознакомление” – применительно к таким содержащим информацию объектам (носителям информации), как документы и материалы.

Часть 4 ст. 29 Конституции содержит положение о праве каждого человека и гражданина свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. В части ограничений данного права на информацию, статья содержит указание на перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяемый федеральным законом, доступ к которому является ограниченным. При этом статьей гарантируется свобода массовой информации и запрещается цензура. Таким образом, перечень выявленных выше терминов, относящихся к информационной сфере, расширяется за счет таких понятий, как: поиск, получение, передача, массовая информация и цензура – применительно к понятию “информация”; сведения и государственная тайна – применительно к понятию “тайна”.

Следующая статья Конституции (ст. 41), содержит положение, предусматривающее ответственность – в соответствии с федеральным законом, – за сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей. Соответственно, новым термином, относящимся к исследуемой тематике, является “сокрытие” – применительно к фактам и данным.

Ст. 42 Конституции гарантирует право каждого на благоприятную окружающую среду, возможность получения достоверной информации о ее состоянии и право на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением. Здесь новых терминов, относящихся к информационной сфере, законодатель не вводит.

Крайне важным с точки зрения гарантий осуществления предусмотренных Конституцией РФ основных прав и свобод человека и гражданина является положение ст. 45, устанавливающее гарантию государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в РФ и корреспондирующее этой гарантии право каждого на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом.

Кроме того, в ст. 55 Конституции сформулировано существенное уточнение о том, что перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, а также предписание о недопустимости издания в РФ законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, которые могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Данная статья содержит принципиально важное положение о закрытом перечне оснований и способов ограничения основных прав и свобод человека и гражданина, в частности – прав и свобод человека и гражданина в информационной сфере. В соответствии с данной статьей, существует единственный законный способ ограничения прав и свобод человека и гражданина в информационной сфере – издание уполномоченным государственным органом федерального закона, содержащего такие ограничения.

При этом перечень оснований введения таких ограничений не подлежит расширительному толкованию и представляет собой необходимость:

1) защиты:

а) основ конституционного строя;

б) нравственности;

в) здоровья;

г) прав и законных интересов других лиц;

2) обеспечения:

а) обороны страны;

б) безопасности государства.

Помимо указанных оснований ограничений прав и свобод человека и гражданина – в частности, в информационной сфере – ст. 56 Конституции предусматривает одно дополнительное основание, представляющее собой ситуацию возникновения чрезвычайного положения, при которой для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и срока их действия. Однако, даже в этом случае права и свободы, предусмотренные ч. 1 ст. 23 и ст. 24, – ограничению не подлежат.

Российское законодательство содержит два таких Федеральных Конституционных Закона:

1) “О чрезвычайном положении” 2001 г.10;

2) “О военном положении” 2002 г.11.

ФКЗ “О чрезвычайном положении” (п. “б” абз. 1 ст. 12) предусматривает возможность ограничения свободы печати и других средств массовой информации путем введения предварительной цензуры с указанием условий и порядка ее осуществления, а также временное изъятие или арест печатной продукции, радиопередающих, звукоусиливающих технических средств, множительной техники, установление особого порядка аккредитации журналистов.

ФКЗ “О военном положении” (абз. 14 – 15 п. 2 ст. 7), в свою очередь, допускает возможность введения контроля за работой объектов, обеспечивающих функционирование транспорта, коммуникаций и связи, за работой типографий, вычислительных центров и автоматизированных систем, средств массовой информации, использование их работы для нужд обороны; запрещение работы приемопередающих радиостанций индивидуального пользования, а равно – введение военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, а также контроля за телефонными переговорами, создание органов цензуры, непосредственно занимающихся указанными вопросами.

Таким образом, основаниями к ограничению указанных прав и свобод, гарантированных Конституцией, является факт объявления чрезвычайного либо военного положения на территории РФ или ряда ее субъектов. Способом реализации такого дополнительного ограничения является издание федерального конституционного закона, содержащего закрытый перечень ограничиваемых прав и свобод, в частности, в информационной сфере с обязательным указанием пределов и срока действия вводимых ограничений.

При этом Конституция содержит изъятие из возможных ограничений прав и свобод человека и гражданина применительно к информационной сфере. Речь идет о недопустимости ограничения по основанию объявления чрезвычайного положения таких прав и свобод, как соблюдение неприкосновенности тайны частСм.: Федеральный Конституционный Закон РФ “О чрезвычайном положении” от 30 мая 2001 г., № 3 – ФКЗ // Российская газета. 2001. 2 июня. Далее кратко – ФКЗ.

См.: ФКЗ “О военном положении” от 30 янв. 2002 г., № 1 – ФКЗ // Российская газета. 2002. 2 февр.

ной жизни, личности и семьи человека и гражданина, а также прав и свобод, касающихся сбора, хранения, производства и распространения информации о частной жизни лица без его согласия и ознакомления. Кроме того, также не допускается ограничение человека и гражданина в его праве на возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

Итак, Конституция четко определяет перечень оснований (с определенными изъятиями) для ограничения прав и свобод человека и гражданина, в частности в информационной сфере, оставляя критерии и механизмы таких ограничений на усмотрение федеральных конституционных законов и федеральных законов.

Однако, к сожалению, главный закон страны не дает окончательного ответа на вопрос о том, какими должны быть механизмы реализации искомого принципа соблюдения баланса интересов граждан, общества и государства в информационной сфере, являющегося ключевым для рассматриваемой проблемы.

Толкование данного принципа, базирующееся на приведенных выше положениях Конституции, приводит к следующему выводу: учитывая известную очередность в триаде ценностей, закрепленных в Конституции (личность, общество, государство), вышеназванный принцип баланса следует понимать как требование неукоснительного соблюдения прав и свобод личности, общества и государства в информационной сфере с закрытым перечнем оснований для их временного ограничения, продиктованных необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и обеспечения обороны страны и безопасности государства. Указанное временное ограничение исследуемых прав личности в информационной сфере возможно только в двух случаях: 1) вынесения судебного решения; 2) издания соответствующего федерального закона. Существует два таких нормативных акта: а) ФКЗ РФ “О чрезвычайном положении”; б) ФКЗ РФ “О военном положении”. Более детальная регламентация исследуемого принципа баланса интересов должна, по – видимому, содержаться в отраслевых нормативно – правовых и иных специализированных актах.

Данная неполнота в отношении реализации указанного принципа четко отражена в Доктрине, содержащей перечень проблем и негативных тенденций, существующих в настоящее время в сфере регламентации информационных отношений. Речь идет о том, что современные условия политического и социально – экономического развития страны вызывают обострение противоречий между потребностями общества в расширении свободного обмена информацией и необходимостью сохранения отдельных регламентированных ограничений на ее распространение.

Противоречивость и неразвитость правового регулирования общественных отношений в информационной сфере зачастую приводят к серьезным негативным последствиям. Так, например, очевидная недостаточность нормативного правового регулирования отношений в области реализации возможностей конституционных ограничений свободы массовой информации в интересах защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства, о которых говорилось выше, существенно затрудняет поддержание необходимого баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере. Несовершенное нормативное правовое регулирование отношений в области массовой информации затрудняет формирование на территории РФ конкурентоспособных российских информационных агентств и средств массовой информации.

Необеспеченность прав граждан на доступ к информации, манипулирование информацией вызывают негативную реакцию населения, что в ряде случаев ведет к дестабилизации социально – политической обстановки в обществе.

Закрепленные в Конституции права граждан на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, тайну переписки практически не имеют достаточного правового, организационного и технического обеспечения. Неудовлетворительно организована защита собираемых федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов РФ, органами местного самоуправления данных о физических лицах (персональных данных).

Нет четкости при проведении государственной политики в области формирования российского информационного пространства, развития системы массовой информации, организации международного информационного обмена и интеграции информационного пространства России в мировое информационное пространство, что создает условия для вытеснения российских информационных агентств, средств массовой информации с внутреннего информационного рынка и деформации структуры международного информационного обмена.

Недостаточна государственная поддержка деятельности российских информационных агентств по продвижению их продукции на зарубежный информационный рынок.

Ухудшается ситуация с обеспечением сохранности сведений, составляющих государственную тайну (разд. I, п. 4, абз. 6 – 12 Доктрины).

В итоге налицо ситуация, при которой в отсутствие нормативного механизма, содержащего критерии разграничения информации по категориям ограниченности доступа, необходимые для реализации вышеназванного принципа баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере, регламентации в настоящее время на практике подвергаются не основания ограничения доступа к тем или иным информационным ресурсам, а собственно сам доступ. При этом используется принцип “разрешительного” подхода к определению возможности или невозможности конкретного субъекта получить доступ к интересующей его категории информации.

В сложившихся условиях представляется разумной попытка поиска механизма реализации искомого принципа соблюдения баланса интересов субъектов информационных отношений – граждан, общества и государства, – в специальных нормативных актах, посвященных регламентации данной категории отношений.

Вообще говоря, российское право содержит весьма внушительный массив нормативных актов, так или иначе регулирующих исследуемые отношения. По разным оценкам на текущий момент он насчитывает около 700 правовых актов, так или иначе затрагивающих тематику информационных отношений. Одним из основных нормативных актов, названных Доктриной в качестве элементов базы правового обеспечения информационной безопасности, является Закон РФ “Об информации, информатизации и защите информации” 1995 г.12.

Ст. 1 названного Закона гласит: “Настоящий Федеральный закон регулирует отношения, возникающие при: формировании и использовании информационных ресурсов на основе создания, сбора, обработки, накопления, хранения, поиска, распространения и предоставления потребителю документированной информации;

создании и использовании информационных технологий и средств их обеспечения; защите информации, прав субъектов, участвующих в информационных процессах и информатизации”.

См.: ФЗ РФ “Об информации, информатизации и защите информации” от 20 февр. 1995 г., № 24 – ФЗ // Российская газета. 1995. 22 февр.

Из приведенного перечня отношений, регулируемых указанным законом, наиболее интересными для целей настоящего исследования являются отношения, связанные с защитой прав субъектов, участвующих в информационных процессах, поскольку очевидно, что искомый механизм реализации принципа баланса интересов указанных субъектов должен, в первую очередь, обеспечивать защиту прав и законных интересов данных субъектов.

Рассуждая о защите тех или иных общественных отношений правовыми средствами, следует отметить, что необходимость в охране общественных отношений существовала всегда и будет существовать до тех пор, пока будет функционировать общество. Право как юридическое явление существовало не всегда, но с момента своего появления, оно стало одним из важнейших средств охраны общественных отношений. Данное направление правового воздействия представляет собой охранительную функцию. Охранительная функция права – это обусловленное социальным назначением направление правового воздействия, нацеленное на охрану общезначимых, наиболее важных экономических, политических, национальных и иных общественных отношений, их неприкосновенность и сообразно этому – на вытеснение отношений, чуждых данному обществу. Охранительные отношения возникают вследствие неправомерного поведения субъектов как реакция общества, государства, других граждан на такое поведение. Цель охранительных отношений – защита существующего в обществе нормального порядка отношений, наказание правонарушителя. Целиком охранительной отраслью является уголовное право13.

В механизме правового обеспечения отношений в информационной сфере значимое место занимают борьба с нарушениями информационного законодательства и их предупреждение. Для этого действует так называемый институт юридической ответственности, закрепленный в российском законодательстве.

Понятно, что любой вид информационных отношений только тогда приобретает реальные свойства (характеристики), когда существуют гарантии того, что такие отношения будут исполнены их субъектами при условии установления нормативным правовым актом юридической ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение.

См.: Общая теория права / Под ред. В.К. Бабаева. Н.Новгород, 1993. С. 277 – 281.

В настоящее время сформирована основная нормативная база по предупреждению и пресечению правонарушений в информационной сфере. При этом предусматривается как гражданско – правовая, дисциплинарная (включая материальную), административная ответственность, так и уголовная ответственность за совершение правонарушений и преступлений в информационной сфере, разработаны и действуют многочисленные законы и подзаконные акты в информационной сфере. Вместе с тем с позиций практического применения указанной нормативной базы существует немало трудностей. Так, например, отсутствуют конкретные механизмы обеспечения информационного законодательства на практике, существуют трудности по наложению взысканий за правонарушения в этой сфере, до сих пор не систематизированы подзаконные нормативные акты правоохранительных структур, регламентирующие порядок осуществления своими сотрудниками возложенных на них обязанностей в информационной сфере, и т.д. Основанием для возникновения юридической ответственности в сфере информационных отношений является юридический факт – совершение субъектом правонарушения в информационной сфере.

По мнению ряда авторов, правонарушением в информационной сфере следует считать виновное, противоправное деяние (действие, бездействие) конкретного субъекта, посягающее на установленный информационный правопорядок и причиняющее вред информационной сфере либо создающее реальную угрозу такого причинения15.

В тех случаях, когда правонарушения в информационной сфере носят систематический, злостный характер, виновные привлекаются к ответственности в соответствии с УК16. Данный вид юридической ответственности, бесспорно, является важнейшим элементом в системе мер правового обеспечения информационной безопасности, защиты прав граждан, общества и государства в информационной сфере.

Действующее уголовное законодательство содержит группу норм, предусматривающих уголовную ответственность за информационные преступления 17.

При этом существует достаточно четкая взаимосвязь в регламентации отношений в информационной сфере между положениями Конституции и УК.

См.: Лапина М.А., Ревин А.Г., Лапин В.И. Указ. соч. С. 129.

См.: Лапина М.А., Ревин А.Г., Лапин В.И. Указ. соч. С. 130.

Там же. С. 134.

Так, например, в полном согласии с положениями ряда статей основного закона страны, к категории преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина, имеющих информационный характер, УК относит, в частности, следующие преступления:

нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений граждан (ч. 1 ст. 138);

незаконное производство, сбыт или приобретение в целях сбыта специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации предоставление гражданину должностным лицом неполной или заведомо ложной информации (ст. 140);

незаконное использование объектов авторского права или смежных прав, присвоение авторства (ч. 1 ст. 146);

нарушение авторских прав (ч. 2 ст. 146);

незаконное использование изобретения, полезной модели, промышленного образца, разглашение их сущности без согласия автора или заявителя до официальной публикации сведений о них, присвоение авторства или принуждение к соавторству (ст. 147).

К категории преступлений, затрагивающих вопросы информационной безопасности в сфере экономической деятельности, в частности, отнесены:

незаконное использование чужого товарного знака, знака обслуживания, наименование места происхождения товара или сходных с ним обозначений для однородных товаров (ч. 1 ст. 180);

незаконное использование предупредительной маркировки (ч. 2 ст. 180);

собирание сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, путем похищения документов, подкупа или угроз, а также иным незаконным способом (ч. 1 ст. 183);

незаконное разглашение или использование сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, без согласия их владельца (ч. 2 ст. 183);

незаконный экспорт технологий, научно – технической информации и услуг в сфере вооружения и военной техники (ст. 189) и ряд других составов18.

См. об этом подробнее: Калмыков Д.А. Информационная безопасность как объект правовой охраны // Дифференциация ответственности и проблемы юридической техники в уголовном праве и процессе. Ярославль, 2002.

С. 119 – 121.

Некоторыми авторами применительно к уголовно – наказуемым правонарушениям в сфере информационных отношений используется термин “информационные преступления”. Однако, на наш взгляд, более корректным представляется использование термина “преступления в информационной сфере” или “преступления в сфере информационных отношений”, поскольку в таких вариантах наименования уже содержится указание на объект посягательства, что сразу позволяет избежать неоднозначности в их трактовке – по аналогии, например, с наименованием главы 28 УК – “Преступления в сфере компьютерной информации”.

В целом же именно УК принадлежит особая роль в обеспечении правовой охраны информационной безопасности. Достаточно сказать, что в действующем Кодексе впервые в российской правоприменительной практике содержится ряд норм, специально предназначенных для защиты исследуемых отношений. Так, например, глава 28 “Преступления в сфере компьютерной информации” определяет, какие общественно опасные деяния в сфере компьютерной информации являются преступными. Наряду с названной новеллой, УК содержит, например, ст. 283 “Разглашение государственной тайны” или ст. 284 “Утрата документов, содержащих государственную тайну” – также, в сущности, специальным образом регламентирующие уголовно – правовые отношения, в том числе в информационной сфере.

Помимо указанной взаимосвязи Конституции и УК, аналогичная взаимосвязь существует по основным направлениям и целям защиты информации и информационных отношений (в частности – отношений в сфере информационной безопасности), – между УК и Законом РФ “Об информации, информатизации и защите информации”. Так, например, в соответствии с положениями ч. 1, 2 ст. УК его задачами являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя РФ от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Для осуществления этих задач Кодекс устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно – правового характера за совершение преступлений.

В свою очередь, ст. 20 названного Закона определяет следующие цели защиты информации и прав субъектов в области информационных процессов и информатизации:

предотвращение утечки, хищения, утраты, искажения, подделки информации;

предотвращение угроз безопасности личности, общества, государства;

предотвращение несанкционированных действий по уничтожению, модификации, искажению, копированию, блокированию информации; предотвращение других форм незаконного вмешательства в информационные ресурсы и информационные системы, обеспечение правового режима документированной информации как объекта собственности;

защита конституционных прав граждан на сохранение личной тайны и конфиденциальности персональных данных, имеющихся в информационных системах;

сохранение государственной тайны, конфиденциальности документированной информации в соответствии с законодательством;

обеспечение прав субъектов в информационных процессах и при разработке, производстве и применении информационных систем, технологий и средств их обеспечения.

Сравним в контексте рассматриваемой проблемы обеспечения информационной безопасности две следующих формулировки: положение упомянутого закона в части защиты информации, прав субъектов, участвующих в информационных процессах и информатизации и положение ч. 1 ст. 2 УК – в части охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя РФ от преступных посягательств, обеспечения мира и безопасности человечества, а также предупреждения преступлений.

Очевидно, что в приведенных выше формулировках термины “защита” и “охрана” используются в качестве синонимов, из чего вытекает следующий вывод:

данный Закон и УК применительно к информационной сфере фактически регламентируют одни и те же отношения – по обеспечению информационной безопасности личности, общества, государства.

Относительно взаимосвязи анализируемого Закона и УК – применительно к сфере информационных отношений, в частности такого их аспекта, как информационная безопасность, – данный Закон, видимо, является тем нормативным актом, к положениям которого, по замыслу законодателя, отсылают диспозиции таких статей УК, как, например, ст. 140 – “Отказ в предоставлении гражданину информации”: “Неправомерный отказ должностного лица в предоставлении собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих права и свободы гражданина, либо предоставление гражданину неполной или заведомо ложной информации, если эти деяния причинили вред правам и законным интересам граждан …”, или ч. 1 ст. 144 – “Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов”: “Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации …”, или ч. 1 ст. УК – “Создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ”: “Создание программ для ЭВМ или внесение изменений в существующие программы, заведомо приводящих к несанкционированному уничтожению, блокированию, модификации либо копированию информации, нарушению работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети, а равно использование либо распространение таких программ или машинных носителей с такими программами …”, а также значительное количество диспозиций иных статей.

Любая норма УК, имеющая то или иное отношение к тематике информационной безопасности, является, по существу, отсылочной, поскольку нигде в УК не дается разъяснения базового термина “информация” – ни в части его смысловых составляющих (таких терминов, как: “сведения”, “данные”, “тайна”, “материалы” и т.п.), ни в части его производных (в рассматриваемом контексте) терминов – компонентов (“безопасность”, “разглашение” и т.п.).

Однако, к сожалению, упомянутый закон недостаточно четко выполняет свою функцию нормативного акта, содержащего дефиниции, обязательные к применению любым отраслевым правовым актом, регламентирующим информационные отношения. Причина – во внутренних противоречиях данного Закона.

Некоторые авторы, комментируя положения статей УК, предусматривающих ответственность за совершение преступлений в сфере компьютерной информации (например, ст. 272), полагают, что к охраняемой исследуемым законом компьютерной информации относится любая документированная и недокументированная информация, предусмотренная данным законом в связи с охраной вещных и обязательственных прав на ЭВМ, компьютерное оборудование, а также с необходимостью охраны тайны связи.19 Однако в действительности это не совсем так.

См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 2005. С. (автор комментария к ст. 272 – Ф.Р. Сундуров).

Указанный Закон (глава 1, ст. 2, абз. 1) содержит следующее определение термина “информация”: “Информация – сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления …”. При этом в части предмета защиты в Законе (гл. 4, ст. 21, п. 1, абз. 2) указано следующее: “Защите подлежит любая документированная информация, неправомерное обращение с которой может нанести ущерб ее собственнику, владельцу, пользователю и иному лицу”. Таким образом, законодатель вводит дополнительный критерий, которым должна обладать информация для того, чтобы подпадать под действие правового режима защиты информации, обеспечиваемого Законом, а именно – критерий документированности. Смысл этого критерия напрямую связан с формой информации, ее материальным представлением и описывается в Законе следующим образом: “документированная информация (документ) – зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать …” (абз. 4, ст. 2, гл. 1)20.

Несложно заметить, что, практически, каждому из приведенных выше пунктов, содержащихся в упомянутой выше ст. 20 анализируемого Закона, соответствует одна либо несколько статей Особенной части УК, например: пункту 3 ст. Закона корреспондирует положение диспозиции ч. 1 ст. 272 УК – неправомерный доступ к компьютерной информации, а также ч. 1 ст. 273 УК – создание, использование и распространение вредоносных программ для ЭВМ; п. 4 ст. 20 Закона связан с положением диспозиции ч. 1 ст. 138 УК – нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также ч. ст. 137 УК – нарушение неприкосновенности частной жизни, и т.д.

Таким образом, логичным было бы предположить, что в приведенных выше случаях при совпадении целей регламентации информационных отношений, обеспечиваемых Законом и УК, предмет регламентации – информация – должен быть идентичным. Однако это не так, поскольку Закон говорит о защите только документированной информации, в то время как УК содержит диспозиции статей, которые не предусматривают в качестве обязательного признака информации ее документированность. В качестве примера можно привести диспозицию ч. 1 ст. УК, которая говорит об уголовной ответственности за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичВ тексте выделено нами – Д.К.

ном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации. При этом очевидно, что с учетом определения информации, приведенного в абз. 2, ст. 2 анализируемого Закона, предметом данного преступления является именно информация как совокупность сведений о частной жизни лица. Но также очевидно и то, что в качестве предмета данного преступления может выступать как документированная, так и не документированная информация, т.е. – не зафиксированная на каком – либо материальном носителе в соответствии с требованиями ФЗ к защищаемой им информации. В итоге получаем ситуацию, при которой, с одной стороны, указанный в диспозиции статьи предмет преступления – информация – подлежит защите и охране, а с другой стороны, с учетом отсылочного характера диспозиции статьи в части определения термина “информация” и определением данного термина в Законе – не подлежит, поскольку не является документированной21.

Приведенный пример существующей коллизии положений УК и исследуемого Закона является следствием до сих пор не разрешенной российским правом смысловой и терминологической проблемы определения предмета информационных отношений. Даже в гражданском законодательстве положением ст. 128 Гражданского Кодекса РФ 1994 г. (Части первой) информация отнесена к видам объектов гражданских прав и при этом выделена в отдельную категорию, не входящую ни в одну их имевшихся ранее. Данное обстоятельство служит подтверждением особого статуса информации как объекта правоотношений22. Этот особый статус связан с природой информации, которая не может быть отождествлена с вещью, и потому не подпадает под действие вещного права, а является самостоятельным объектом права, не зависящим от носителя, на котором она зафиксирована.

Несмотря на данное обстоятельство, указанный Закон фактически свел все многообразие информационных отношений к их вещной разновидности, чем допустил возможность возникновения коллизий, подобных продемонстрированной выше. Соответственно для устранения продемонстрированного пробела в нормативном регулировании информационных отношений достаточно исключить из формулировки гл. 4, ст. 21, п. 1, абз. 2 названного Закона указание на критерий См. об этом также: Яшков С.А. Информация как предмет преступления: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.

Екатеринбург, 2005. С. 16 – 17; Бражник С.Д. Преступления в сфере компьютерной информации: проблемы законодательной техники: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ижевск, 2002. С. 16.

См. об этом подробнее: Салихов И.И. Информация с ограниченным доступом как объект гражданских правоотношений: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2004.

документированности информации как неотъемлемое условие обеспечения ее защиты, в результате чего предмет защиты будет определен следующим образом: “Защите подлежит любая информация, неправомерное обращение с которой может нанести ущерб ее собственнику, владельцу, пользователю или иному лицу”.

С учетом изложенного, для устранения имеющихся неточностей и пробелов в регламентации информационных отношений, оказывающих решающее влияние на их безопасность, необходимо, прежде всего, на законодательном уровне однозначно определиться с природой информации и информационной безопасности как предмета и объекта права.

В настоящий момент в теории уголовного права объектом уголовно – правовой охраны принято считать общественные отношения, охраняемые действующим уголовным законом. При этом выделяют объект уголовно – правовой охраны и объект преступления, поскольку первый появляется после вступления в силу уголовного закона, а последний – лишь тогда, когда начинает осуществляться преступное посягательство на конкретное общественное отношение23.

В свою очередь, такой объект общественных отношений, как информационная безопасность, определен законодателем как состояние защищенности ее (РФ) национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства (разд. I, п.

1, абз. 2 Доктрины).

Существующая в теории уголовного права четырехчленная классификация видов объектов преступления на общий, родовой, видовой и непосредственный – так называемая классификация “по вертикали” определяет, в частности, общий объект преступления как совокупность общественных отношений, уголовная ответственность за посягательство на которые предусмотрена действующим законодательством24. В данном случае речь идет обо всем многообразии общестСм.: Уголовное право России. Часть Общая: учеб. для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 2005. С. 125 – (автор главы 6 – И.Я. Козаченко).

См.: Уголовное право России. Часть Общая: учеб. для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. С. 133.

венных отношений, охраняемых уголовным законодательством. Однако, приведенная классификация небесспорна.

Как известно, деление по вертикали осуществляется исходя из степени абстракции соответствующего уровня общественных отношений и роли в построении Особенной части УК. Обычно объекты выделяют по указанной четырехчленной классификации следующим образом: а) общий; б) родовой; в) видовой; г) непосредственный. Это деление, спорное даже в условиях действия прежнего УК, выглядит еще более неудовлетворительным с позиции действующего уголовного закона. Основными структурными единицами УК 1996 г. являются: раздел, глава, статья. Кроме того, в рамках главы традиционно принято выделять группы (например, хищения в главе о преступлениях против собственности; преступления против жизни в главе о посягательствах на жизнь и здоровье), а подчас и подгруппы преступлений (например, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков внутри группы преступлений против здоровья населения). В основе выделения разделов, глав, групп и подгрупп, а равно видов преступлений в статьях лежит в основном или в первую очередь объект преступления.

Под общим объектом понимают совокупность всех общественных отношений, за посягательство на которые предусмотрена уголовная ответственность. В ч.

2 ст. 2 УК он обозначен триадой “личность, общество и государство”, а в ч. 1 той же статьи дан более подробный (к сожалению, не исчерпывающий) перечень таких отношений. Открытый характер этого перечня являет собой серьезный недостаток данной статьи с позиций законодательной техники.

Разделы – по существу новая структурная единица в УК 1996 г., и потому общепризнанного названия объекта, лежащего в основе их выделения, пока нет.

Если согласиться с тем, что в основе выделения глав (многие из них те же, что и в прежнем УК) лежит родовой объект, то целесообразно именовать объекты разделов Особенной части УК межродовыми.

В рамках практически каждой главы проводится классификация преступлений на группы. Например, преступления гл. 18 делят на направленные против половой неприкосновенности и против половой свободы человека; преступления гл.

20 – на направленные против семьи и против несовершеннолетних. Поскольку речь идет о группах преступлений, разумно было бы именовать положенный в основу их выделения объект групповым (нередко его именуют видовым).

Определенной спецификой обладают объекты соответствующих видов преступлений. Так, мошенничество посягает на имущественные интересы плюс психическую неприкосновенность личности; истязание – на телесную и психическую неприкосновенность; хулиганство – на общественный порядок, здоровье, честь и достоинство личности. Как именовать выделяемые по вертикали объекты видов преступлений? Очевидно, как видовые объекты.

Наконец, каждое конкретное преступлений в пределах одного вида также может характеризоваться своими особенностями, касающимися объекта. Например, одна кража нарушает отношения личной собственности, а другая – отношения государственной или частной собственности; одно хулиганство помимо общественного порядка нарушает отношения собственности, а другое – телесную неприкосновенность личности. Данный уровень объекта разумно именовать непосредственным.

Таким образом, по вертикали объекты разумно делить на: 1) общий; 2) межродовой; 3) родовой; 4) групповой; 5) видовой и 6) непосредственный 25.

В доктрине уголовного права существует мнение, в соответствии с которым именно непосредственный объект преступления позволяет выяснить характер и степень общественной опасности посягательства, является необходимой предпосылкой правильной квалификации содеянного, способствует отграничению совершенного преступления от смежных деяний. По непосредственному объекту систематизированы нормы в пределах глав Особенной части УК, соответственно, выделяется три вида непосредственного объекта (классификация по “горизонтали”): основной, дополнительный и факультативный26. Однако, на наш взгляд, более адекватно отражающей структуру действующего УК является позиция, в соответствии с которой деление по горизонтали должно осуществляться на уровне родового, группового или видового объектов (а не непосредственного, как это обычно утверждается в теории)27.

В большинстве случаев преступление наносит непосредственный вред какому – либо объекту, например здоровью, чести, достоинству и т.д. Однако в действительности нередко при совершении конкретного преступления вред причиняется не одному, а сразу нескольким видам общественных отношений, каждое из которых лежит в плоскости разных видовых и родовых объектов. В подобных случаях принято говорить о многообъектных преступлениях.

См.: Кругликов Л.Л. Практикум по уголовному праву. Общая часть. Особенная часть: Учеб. пособие. М., 2002. С. 22 – 23.

См.: Уголовное право. Части Общая и Особенная: курс лекций / Под. ред. А.И. Рарога. М., 2005. С. 31 – 32.

См.: Кругликов Л.Л. Практикум по уголовному праву. Общая часть. Особенная часть: Учеб. пособие. С. 23.

Следует, однако, заметить, что уголовно – правовое значение каждого из них далеко не одинаково. В этой связи целесообразно использовать вышеназванную классификацию с целью разграничения нескольких объектов, одновременно нарушаемых преступлением, на основной, дополнительный и факультативный объекты. Подобное деление объектов преступления впервые было предложено Е.А. Фроловым28.

Указанное деление в качестве критерия их разграничения предусматривает признак причинения вреда (постановки в опасность причинения вреда) соответствующему объекту – совместно с посягательством на основной объект.

При этом под основным объектом преступления понимается то общественное отношение, которое при создании соответствующей нормы уголовного права специально ставилось под охрану этой нормы (например, жизнь – в составе убийства; отношения собственности – в составе разбоя). Этот объект всегда, во всех без исключения случаях совершения преступления нарушается или ставится в реальную опасность нарушения.

Дополнительным объектом преступления считается то общественное отношение, которое неизбежно ставится в опасность причинения вреда при посягательстве на основной объект, но охраняется соответствующей нормой уголовного права попутно, тогда как при других обстоятельствах оно заслуживает самостоятельной уголовно – правовой охраны (защиты). Примером дополнительного объекта при разбое выступают жизнь или здоровье человека.

Факультативный объект преступления – это такое общественное отношение, которое в принципе заслуживает самостоятельной уголовно – правовой защиты, но в данной норме уголовного закона охраняется попутно, однако причинение вреда этому отношению при совершении данного преступления не обязательно. Например, разглашение тайны усыновления или удочерения (ст. 155 УК) нередко нарушает – помимо интересов семьи – психическую и физическую неприкосновенность личности29.

В сформулированном законодателем определении понятия “информация”, в соответствии с абз. 1, ст. 1, главы 1 вышеназванного Закона “Об информации, информатизации и защите информации”, представляющем собой сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их См.: Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. С. 126.

См.: Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. С. 136 – 137.

представления, речь ведется о любых сведениях, вне зависимости от их принадлежности и источника возникновения.

Очевидно, что общественные отношения в самом общем значении этого понятия имеют место лишь в случае, когда два или более участников общественной жизни, движимые своими личными потребностями и интересами, вступают друг с другом во взаимоотношения по поводу определенного, объективно существующего либо предполагаемого материального либо нематериального блага (явления, процесса), способного удовлетворить их действительные или искаженно представляемые потребности и интересы30. То есть речь идет, прежде всего, о взаимоотношениях двух или более субъектов – участников общественной жизни.

Взаимоотношения, однако, немыслимы без обмена информацией между их субъектами. Причем характер такого информационного обмена, равно как и средства, используемые при этом, принципиального значения не имеют31. Иначе говоря, совершенно не важно, каким образом происходит передача информации – вербально ли, не вербально, тактильно или каким – либо иным образом. Главное, чтобы при передаче информации ее получатель смог воспринять содержание сообщения хотя бы в общих чертах таким, каким его сформулировал отправитель информации. Другими словами, отправитель и адресат должны находиться в одном информационном поле и оперировать тождественными либо сходными понятиями, поскольку в противном случае общение просто не состоится, субъекты не смогут понять друг друга32.

Из вышесказанного следует, что информация в самом общем случае является необходимым компонентом любого общественного отношения, представляя собой не что иное, как универсальное средство коммуникации. Следовательно, являясь неотъемлемым элементом любого общественного отношения, информация тем самым автоматически входит и в состав понятия общего объекта преступления.

Данный вывод позволяет сформулировать ряд вытекающих из него утверждений:

Там же С. 125 – 129.

Здесь следует оговориться, что настоящие рассуждения применимы к информационным отношениям в целом.

Уголовно – правовой аспект данных отношений имеет определенную специфику, которая будет проанализирована ниже.

См. об этом подробнее: Маклаков А.Г. Общая психология: Учеб. для вузов. СПб., 2005. С. 200 – 247.

1) преступное посягательство на любой объект уголовно – правовой охраны с точки зрения формальной логики (в самом общем смысле) означает, в том числе, и нарушение информационного компонента соответствующего объекта.

2) большинство преступных посягательств нарушают общественные отношения в области обеспечения информационной безопасности России.

С учетом изложенного, представляется обоснованным такой вариант уточнения текста УК с целью надлежащего закрепления в Общей части значимости и актуальности обеспечения защиты информационного компонента общественных отношений: часть 1 ст. 2 УК (несмотря на несовершенство использованного законодателем в ее конструкции открытого перечня объектов уголовно – правовой охраны, относящихся к различным разделам и даже главам УК) необходимо изложить в следующей редакции: “Задачами настоящего Кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка, личной, общественной и государственной безопасности, в том числе информационной, окружающей среды …”. Только в таком случае, принимая во внимание природу феномена информации и ее присутствие в любом общественном отношении, информационная безопасность будет надлежащим образом защищена средствами уголовного права.

Информационная безопасность как объект преступления с учетом приведенных классификаций (или делений объектов по вертикали и горизонтали), имеет ряд специфических особенностей:

1) Как понятие в “чистом виде” информационная безопасность нормами УК – не предусмотрена. Иначе говоря, формально УК не содержит ни межродового, ни родового, ни группового, ни видового, ни непосредственного объекта с названием “информационная безопасность”;

2) Лексические компоненты исследуемого понятия – термины “безопасность” и “информация” достаточно широко используются в конструкциях УК. Так, например, хотя в Общей части УК термин “информация” встречается только раз – в ч. 5 ст. 33, в Особенной части УК – в общей сложности 36 раз (а именно – в названии главы 28; названиях ст. 140, 144, 1851, 189, 237, 272, 287, а также в диспозициях ч.1 ст. 137, 144, 185, 189, 195, 237, 272, 273, 274, 282, 287, ч. 2 ст.

129, 130, 138, 280, 354, ч. 3 ст. 138, 140, 189, в диспозиции ст. 1851);

3) Термин “безопасность” в Общей части УК встречается 6 раз (а именно – в диспозициях ч. 1 ст. 2, 7, 57, ч. 4 ст. 83, ч. 5 ст. 78). В Особенной части УК данный термин встречается в общей сложности 41 раз (а именно – в названиях разделов: IX, XII; названиях глав: 24, 27, 29, 34; названиях ст. 215, 216, 217, 219, 238, 248, 263, 269, 311, 320, 343; а также в диспозициях ч. 1 ст. 143, 205, 215, 216, 217, 219, 238, 248, 253, 263, 268, 269, 275, 281, 311, 320, 340, 341, 343, диспозициях ст. 276, 317);

4) Помимо терминов “безопасность” и “информация”, являющихся очевидными составными компонентами исследуемого понятия, контекстно – терминологический (содержательный) анализ конструкций УК приводит к выводу о том, что информационная безопасность являет собой совокупность самых разнообразных отношений, содержащих в качестве своего неотъемлемого элемента информационный компонент, представленный рядом терминов, используемых нормами УК, относящихся к различным элементам состава преступления и указывающих на исследуемый объект. Наиболее ярко информационную безопасность характеризуют такие элементы состава преступления как предмет и деяние.

Так, к предмету преступлений в информационной сфере относятся (указывают на него) такие термины, как: “сведения”, “данные”, “тайна”, “документы”, “материалы”, “технология”, “факты”, “явления”, “сущность”, “носитель”, “ЭВМ”, “система ЭВМ”, “сеть ЭВМ”, “средства связи”, “киноматериалы”, “видеоматериалы”, “показание”, “заключение”, “перевод”, “подпись”, “бюллетень”, “знак”, “марка”, “маркировка”, “клеймо”, “лицензия”, “номер”, “рецепт”, “наименование”, “идентификация”, “штамп”, “печать”, “паспорт”, “список”.

К противоправному деянию против информационной безопасности могут быть отнесены следующие термины: “разглашение”, “распространение”, “публикация”, “объявление”, “рекламирование”, “демонстрация”, “издание”, “донос”, “утрата”, “присвоение”, “призыв”, “фальсификация”, “обман”, “порча”, “декларирование”, “отказ”, “уклонение”, “регистрация”, “получение”, “передача”, “собирание”, “использование”, “сбыт”, “похищение”, “выдача”, “хранение”, “подделка”, “подлог”, “внесение”, “утверждение”, “уничтожение”, “блокирование”, “модификация”, “копирование”, “искажение”, “изменение”, “нарушение”, “предоставление”, “содержание”, “доступ”, “сокрытие”, “клевета”, “исправление”. Названные понятия указывают на исследуемый объект при рассмотрении их в контексте информационных отношений. Рассмотрим в качестве примера использование в диспозиции ч. 1 ст.

249 УК термина “распространение”: “Нарушение ветеринарных правил, повлекшее по неосторожности распространение эпизоотий или иные тяжкие последствия …”, очевидно, не имеет ничего общего с посягательством на общественные отношения в сфере обеспечения информационной безопасности России.

Однако тот же термин в диспозиции ч. 1 ст. 129 УК: “Клевета, т.е. распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию …” напрямую связан с посягательством, нарушающим такой объект уголовно – правовой охраны, как неприкосновенность интересов личности в информационной сфере, поскольку интересы личности в информационной сфере заключаются в реализации конституционных прав человека и гражданина на доступ к информации, на использование информации в интересах осуществления не запрещенной законом деятельности, физического, духовного и интеллектуального развития, а также в защите информации, обеспечивающей личную безопасность (абз. 3 п. 1 разд. I Доктрины);

5) Общее число вхождений в нормы УК (в том числе в названия разделов и глав) вышеназванных терминов, составляющих содержание понятия “информационная безопасность” в контексте информационных отношений, по нашим подсчетам составляет 257 случаев, а вместе с базисными понятиями “информация” и “безопасность” – 38133.

С учетом выявленных особенностей исследуемого понятия можно сделать следующий вывод: информационная безопасность как объект уголовно – правовой охраны не только фактически существует в УК, но и, судя по частоте использования в Кодексе понятий – компонентов, составляющих сущностное содержание отношений в сфере обеспечения информационной безопасности России, является одним из наиболее распространенных объектов уголовно – правового регулирования, предусмотренных Кодексом.

Очевидно, что существенным элементом общественного отношения, выступающего объектом преступления, является предмет преступления, под которым понимается все то, по поводу чего или в связи с чем существует само это отношение34. В теории уголовного права общепринятым подходом к определению предмета преступления является такой, при котором предметом преступления считаСм. об этом подробнее: Калмыков Д.А. К вопросу о месте информационной безопасности в законодательной регламентации экономических преступлений / Актуальные проблемы юридической ответственности за нарушения в сфере экономической деятельности и налогообложения. Ярославль, 2004. С. 126 – 128.

См.: Уголовное право России. Часть Общая: учеб. для вузов / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. С. 139.

ются такие предметы материального мира, воздействуя на которые виновный посягает на объект преступления и с определенными свойствами которого закон связывает наличие уголовной ответственности в соответствующих составах преступлений35.