Рисунок 3 – Морфоструктурная основа региона и ее внутренняя делимость Линии тока проводятся в пределах элементарных поверхностей по направлению максимального уклона. Их геометрия отражает структуру реальных потоков вещества и энергии, а вертикальные градиенты характеризуют напряженность рельефа. Совокупности линий тока образуют пространственные системы, обладающие специфичной структурой и узнаваемостью. Дивергентные, конвергентные и параллельные, а также центробежные и центростремительные системы линий тока связывают области денудации, транзита и аккумуляции вещества. Верхняя точка линии тока является репеллером, а нижняя – аттрактором. Совокупности этих точек образуют репеллерные и аттракторные линии.

Последние служат базисами денудации для расположенных выше склонов и ограничивают снизу их деструктивные парагенезы. Репеллерные линии ограничивают сверху конструктивные парагенезы склонов (рисунок 4).

Рисунок 4 – Элементы естественной делимости земной поверхности Конструктивные и деструктивные парагенезы перекрываются между собой и создают логическое неудобство для картографирования. Поэтому на каждом уровне обобщения, границы морфосистем определяются по вогнутым перегибам – линиям вертикальной кривизны, разделяющим области сноса и накопления и являющимся текущими потенциальными базисами денудации или аккумуляции, соответственно. Форма рельефа, ограниченная такими базисами, проявляет все признаки открытой системы – целостность, устойчивость, внутреннюю структуру, входы и выходы. У денудационных морфосистем на основе положительных форм рельефа текущая базисная линия ограничивает систему снизу и является ее потенциальным базисом денудации. Морфосистемы на основе отрицательных форм ограничены текущими базисными линиями сверху, т. е. последние являются потенциальными базисами аккумуляции.

Экзогенно-активный слой (ЭАС) расположен между вершинными и базисными поверхностями морфосистемы, проведенными, соответственно, по ее репеллерам и аттракторам высших порядков. Анализ ЭАС и ее элементов выявляет иерархическую организацию морфосистем на морфоструктурной основе:

внутри крупных структур (округов) развиваются осложняющие структуры низшего порядка (подокруга), обладающие относительной самостоятельностью и обособленностью и сами состоящие из относительно самостоятельных частей, имеющие свои базисные и вершинные поверхности и ЭАС (рисунок 5).

1–3 – вершинные поверхности морфосистем 1-го, 2-го и 3-го порядка, соответственно;

4 – физическая поверхность рельефа; 5 – базисная поверхность 2-го порядка;

6 – базисная поверхность 1-го порядка; 7 – границы морфосистем 2-порядка Рисунок 5 – Вершинные и базисные поверхности ЭАС разного ранга Геометрия ЭАС и его элементов позволяет использовать их в качестве индикатора объектов картографирования. Индикационные признаки проявляются в изменениях мощности экзогенно-активного слоя, заключенного между вершинной и базисной поверхностями морфосистемы, а также в изменениях морфологии этих поверхностей. Положительные морфосистемы имеют выпуклую форму вершинной и базисной поверхностей и уменьшающуюся от центра к периферии мощность ЭАС, что свидетельствует об общей денудации системы.

Рисунок линий тока таких систем носит центробежный или гребнебежный характер, направленный от репеллеров к внешней границе морфосистемы или ее выходному створу. Отрицательные морфосистемы характеризуются вогнутой базисной и вершинной поверхностями и уменьшением мощности ЭАС от центра к периферии, что отражает общее преобладание аккумуляции. Структура линий тока таких систем характеризуется центростремительным или килестремительным рисунком, направленным от внешней границы или входного створа морфосистемы к ее точечным или линейным аттракторам, соответственно.

Бассейновые морфосистемы (районы) картографируют, прежде всего, внутри морфоструктурных морфосистем (округов), где показывают только бассейны, опирающиеся на базис материнской морфосистемы (рисунок 6), а также в виде карт отдельных бассейнов (районов) где показывают все подбассейны сложного бассейна (подрайоны), вплоть до элементарных (рисунок 7).

Рисунок 6 – Бассейновые морфосистемы в пределах материнской морфосистемы на морфоструктурной основе (Баргузинский хребет) Рисунок 7 – Каркасные линии сложной бассейновой морфосистемы При картографировании бассейновых систем аккумулятивных округов (котловин) показывают литодинамические связи котловины с сопредельными поднятиями. Такие системы картографируют вместе с открывающимися в нее водосборами, т. е. с опирающихся на стволовую реку бассейновыми системами.

Главными репеллерами бассейновых систем служат водоразделы, аттракторами – тальвеги стволовых водотоков. Системы имеют только один выход: у сложных бассейнов на базис материнской морфоструктурной морфосистемы, у подбассейнов – на тальвег материнской бассейновой системы. Мощность ЭАС элементарных бассейнов не превышает нескольких десятков метров, но у сложных систем может достигать сотен метров. Базисная поверхность касается тальвегов стволового водотока и притоков высших порядков. Вершинная поверхность обобщенно повторяет форму бассейна и высших килевых линий. Линии тока направлены к килям и образуют древовидные конвергентные системы.

Бассейновые системы обычно включают два-три уровня бассейнов низших порядков. Наименьшая таксономическая единица бассейнового ряда – элементарный бассейн с тальвегом первого порядка – выделяется по особенности морфологии эрозионной сети, заключающейся в том, расчленяющие его борта тальвеги нулевого порядка конформны своим склонам и лишь осложняют их.

Склоновые морфосистемы различаются по крутизне, форме, пространственному и функциональному отношению к соседним системам (парагенезу и парагенезису), рисунку линий тока (рисунок 8). Прямые, выпуклые и вогнутые склоны относят к простым. Выпукло-вогнутые, ступенчатые, волнистые и прочие сложные склоны образуют каскады, которые можно расчленить на простые поверхности в зависимости от масштаба создаваемой карты.

Картографирование склоновых морфосистем (морфотопов) осуществляется в границах материнских систем, к которым принадлежат рассматриваемые склоны. Элементарные бассейны и замкнутые положительные, отрицательные или нейтральные формы микро- и мезорельефа можно рассматривать как парагенезы склонов, опирающиеся на общий базис денудации.

I – простой склон (элементарная динамическая поверхность); II – сложный склон (каскад);

III – парагенезисы склонов: а) – деструктивный, б) – конструктивный; IV – линии тока:

а) – конвергентные; б) – дивергентные; V – элементарные поверхности сложного склона (каскада), как пространственная сукцессия между репеллером (водораздел) и аттрактором (тальвег). Знаки «плюс» и «минус» отражают увеличение или уменьшение градиента ЭАС при переходе через выпуклые (бровки) или вогнутые (подошвы) перегибы сложного склона Внешние границы склонов определяются структурными линиями – гребневыми, килевыми, выпуклых и вогнутых перегибов. Дискретизация и формализация рельефа на элементарные участки выполняется безотносительно их генезиса по морфологическим признакам по топографическим картам или цифровым моделям с привлечением материалов ДЗЗ, на которых лучше, чем на картах отражены естественные рубежи: тальвеги временных водотоков, границы между денудационными и аккумулятивными частями склонов и т. п.

Далее производится интерпретация простых склоновых систем и группировка их в каскады. Выявленные склоны группируют по крутизне, отражающей характер протекающих в их пределах экзогенных процессов (денудационных, транзитных, аккумулятивных). Элементарные поверхности подразделяются на верхние (привершинные и пригребневые): собственно склоновые; нижние (донные и притальвеговые). Склоновые морфосистемы картографируют в границах бассейновых систем как отдельные объекты или звенья каскада.

В четвертом разделе рассматриваются результаты картографического моделирования рельефа исследуемого региона и его особенности как объекта морфосистемного картографирования. Байкальская горная страна относится к морфосистемам регионального уровня и контролируется морфоструктурой Байкальского рифта (БРЗ), т. е. соответствует рангу морфосистемной области.

Внутри нее выделяются поднятия горных хребтов, межгорные впадины, глыбовые массивы, краевые блоковые ступени и междувпадинные перемычки, на основе которых развиваются морфосистемы ранга округов и подокругов.

Денудационные системы внутри БРЗ приурочены к положительным морфоструктурам. Изолинии их вершинных поверхностей замкнуты, структура потоков центробежная. Мощность ЭАС: сотни – первые тысячи метров. Базисы денудации – подошвы «материнских» морфоструктур, линии сечения цокольными поверхностями. Выход вещества и энергии осуществляется через «свою» гидросеть в реки, разделяющие морфосистемы данного уровня. При доминировании денудационных морфосистем встречаются системы с положительным балансом вещества, приуроченные к отрицательным морфоструктурам (котловинам, предгорным прогибам). Они имеют выходы и входы, т. е.

являются аккумулятивно-транзитными. Репеллерами таких систем являются аттракторы вышележащих соседей, а аттракторами – транзитные реки. Для ЭАС аккумулятивных систем характерна вогнутая или плоская, изометричная или вытянутая в плане форма. Изолинии ЭАС разрежены и замкнуты. Линии тока отличаются малым градиентом, центростремительным или сходящимся к килям рисунком.

Картографирование области БРЗ выполнено по мелкомасштабным топографическим, геологическим и неотектоническим картам и материалам ДЗЗ (рисунок 9). В пределах области выделены округа с подразделением на денудационные (горные хребты и массивы) и аккумулятивные (котловины).

Округа: Денудационные, на основе поднятий, выраженных в рельефе хребтами:

1 – высокогорными с ледниковой морфоскульптурой (Н абс. более 2 000 м, превышения более 1500 м); 2 – среднегорными с эрозионной морфоскульптурой (Н абс. 1 500–2 000 м, превышения 1 000–1 500 м); 3 – низкогорными (Н абс. 1 000–1 500 м, превышения до 1 000 м);

4–5 Аккумулятивные на основе: 4 – компенсированных впадин байкальского типа;

5 – некомпенсированной впадины оз. Байкал; 6 – границы округов. Прямоугольником выделены сопряженные округа хребта Кодар и Чарской котловины Рисунок 9 – Округа морфосистемной области БРЗ Картографирование округов выполнено на основе морфоструктур, контролирующих внутририфтовые поднятия (хребты) и опускания (впадины).

В пределах округов выделены районы бассейновых морфосистем (рисунок 10).

Бассейновые системы представлены бассейнами I–IV порядков (рисунок 11).

Элементарные бассейновые системы представляют собой парагенезы каскадов простых склоновых систем (рисунок 12).

Морфоклиматические пояса: 1 – гляциально-нивальный; 2 – альпийский; 3 – гольцовый;

4 – горнотаежный. Морфоклиматические сегменты: 5 – подгорных пологонаклонных шлейфов;

6 – плоских пойм; 7 – всхолмленных песчаных массивов (куйтунов); 8 – всхолмленных моренных массивов; 9 – плоских маревых равнин. Структурные линии: 10 – водоразделы бассейновых подсистем; 11 – тальвеги постоянных водотоков. Для альпийского пояса характерны физическое выветривание и группа гравитационных процессов (обвалы, осыпи, каменные и снежные лавины); в нивальном поясе к ним добавляются ледниковые и нивальные процессы. Для гольцового пояса ведущими процессами становятся склоновые процессы массового сноса (курумы и солюфлюкция), а также формирование структурных грунтов.

В горнотаежном поясе выделяются процессы крипа, линейная эрозия и сели. В сегментах пояса межгорных котловин господствуют аккумуляция выносов с окружающих поднятий (на подгорных шлейфах), криогенные процессы: морозобойное растрескивание, пучение грунтов и термокарст (на марях), флювиальный транзит и аккумуляция (на поймах), локально-эоловые процессы (на куйтунах). Прямоугольник – бассейновый район Рисунок 10 – Морфосистемы ранга «округ»: денудационная (хребет Кодар) и сопряженная с ней аккумулятивная (Чарская котловина) Сложные поверхности (каскады): 1 – ледников; 2 – снежников «перелетков»; 3 – гравитационноденудационных скальных склонов; 4 – аккумулятивных осыпных и обвальных шлейфов;

5 – днищ троговых долин, 6 – аккумулятивных конусов выноса и пролювиальных шлейфов;

7 – русел и фрагментарных пойм горных рек; 8 – наледей и наледных полян;

9 – ванн каровых озер. Структурные линии: 10 – главный репеллер (главный водораздел);

11 – репеллеры низших порядков (водоразделы элементарных бассейнов склоновых парагенезов); 12 – бровки; 13 – подошвы. Прямоугольник – элементарный бассейн ледника Рисунок 11 – Морфосистема уровня «район» (р. Ср. Сакукан, Кодар) Структурные линии: 1 – водораздел, граница бассейна (главный репеллер); 2 – гребневые линии (репеллеры склоновых парагенезов); 3 – бровки; 4 – подошвенные линии (аттракторы).

Линии тока: 5a – по главному аттрактору (тальвегу выводного водотока бассейна);

5б – по аттракторам склоновых парагенезов (кулуарам камнепадов, лавинным лоткам, рытвинам временных водотоков); 5в – линии течения льда в леднике.

Склоновые системы и ЭГП в их пределах: 6 – гравитационно-денудационные (выветривание, осыпание, обваливание, сход снежных лавин, эрозия временными водотоками);

7 – гравитационно-аккумулятивные (накопление гравитационных шлейфов и конусов выноса).

Ледниковые формы: 8 – поверхность открытого льда (абляции поверхности и экзарация подледного ложа ледника); 9 – поверхность фирна (аккумуляция льда и морозное выветривание ложа ледника); 10 – конечная морена (накопление отложений ледника);

11 – экзарационные поверхности, «курчавые скалы» (физическое выветривание и плоскостной смыв со скального ложа бывшего ледника); 12 – ванны каровых озер (накопление отложений талых и дождевых вод, морозное выветривание и абразия берегов) Рисунок 12 – Морфосистема элементарного бассейна I порядка (ледник им. Н. Азаровой, верховья р. Ср. Сакукан, хребет Кодар) Комплексное картографирование иерархии морфосистем обеспечивает оптимальную детальность рельефа на всех уровнях, т. е. решает проблему генерализации. Масштаб таких карт относителен. Например, и морфосистема острова Ольхон, и морфосистема Баргузинского хребта имеют ранг «округ». Но первую из морфосистем, вместе со всеми ее компонентами можно изобразить в масштабе 1 : 100 000, а вторую – в масштабе 1 : 500 000. Однако, как правило, морфосистемы региональной размерности (ранга «область») по площади занимают десятки, первые сотни тысяч квадратных километров, морфосистемы ранга «округ» – от нескольких десятков до сотен квадратных километров, бассейновые морфосистемы ранга «район» и склоновые системы (морфотопы) – первые сотни квадратных километров и меньше. Таким образом, морфосистемы склонового ряда обычно картографируют в масштабах от 1 : 10 000 до 1 : 25 000, бассейнового ряда – от 1 : 50 000 до 1 : 100 000, морфоструктурного ряда – от 1 : 200 000 до 1 : 1 000 000, геотектурной размерности – 2 500 000 и мельче.

Нагрузка морфосистемных карт легко позволяет нанести на них в качестве подложки горизонтали с топографических карт соответствующего масштаба.

В пятом разделе излагаются методика составления производных прикладных карт природных морфосистем и опыт их морфодинамического анализа.

Картографирование и интерпретация ЭАС. Суперпозицию гравитационного поля и земной поверхности можно отразить в виде изолинейных карт ЭАС или карт линий тока, что позволяет лучше изучить параметры и свойства морфосистем: форму, наклон, пространственную структуру, асимметрию и т. д.

При наборе высотных отметок вершинной поверхности используют репеллеры высших порядков, а базисной – соответствующие аттракторы. Разность вершинной и базисной поверхностей морфосистемы определяет мощность ЭАС, а изолинейные карты последнего дают возможность рассчитать напряженность и градиент потенциальной денудации морфосистемы.

На рисунке 13 приведены примеры изолинейных карт вершинной и базисной поверхностей, а также производной от них карты ЭАС. На последней карте, в частности, видно, что зона максимальной мощности ЭАС (зона максимальной потенциальной денудации) не приурочена к водораздельной части хребта с максимальными высотами, а сдвинута в сторону пологого макросклона.

Рисунок 13 – Морфометрические карты морфосистемы Баргузинского хребта:

А – вершинной, Б – базисной поверхностей, В – мощности ЭАС Морфодинамический анализ при организации стационарных исследований.

Карты морфосистем послужили основой для организации стационарных наблюдений за ЭГП. Ловушки для сбора выветрелого материала закладывались с учетом охвата морфолитодинамических поясов и типов склоновых систем эталонного бассейна, показанного на рисунке 11. Результаты исследований проиллюстрированы графиком зависимости скоростей выветривания от высотной поясности и совмещенным с ним графиком соотношения длин денудационных и аккумулятивных частей склоновых морфосистем (рисунок 14).

Рисунок 14 – Зависимость скорости выветривания (а) и соотношения аккумулятивных и денудационных частей склонов (б) от абсолютной высоты При морфодинамическом анализе карт морфосистем использовалась таблица 1, в которой безразмерный коэффициент относительной скорости денудации V рассчитан по эмпирической формуле:

где: K – коэффициент, зависящий от условий выветривания и денудации;

– крутизна склона, град.;

h – превышения, м.

Таблица 1 – Зависимость коэффициента денудации V от морфометрии (К = 1) Тип рельефа Превышения Крутизна V, по крутизне склонов V, по типам равнины Количественные показатели таблицы 1 согласуются с расчетами скоростей денудации для различных районов мира, что позволило использовать их для экстраполяции стационарных данных на аналогичные морфосистемы.

Склоны южных экспозиций, где суточные температуры чаще переходят через ноль, разрушаются быстрее, что также было учтено при дифференциации скоростей денудации в пределах литодинамических поясов (таблица 2).

Таблица 2 – Скорость выветривания, экспозиция и высотная поясность Литодинамический пояс Экспозиция склона Скорость выветривания Наконец, нами было проанализировано влияние трещиноватости склонов на скорость выветривания. Матрацевидная отдельность, характерная для гранитов, слагающих практически все скальные склоны эталонного бассейна, образована тремя системами трещин – субгоризонтальной и двумя субвертикальными. Субвертикальная система трещин, угол падения которой перпендикулярен углу падения склона, на выветривание влияет мало, в отличие от субгоризонтальной и второй субвертикальной систем, по простиранию близким к простиранию склона. Сечение этих систем склонами образует четыре характерные комбинации, влияющие на характер и скорость денудации (рисунок 15).

Рисунок 15 – Четыре типа склоновой денудации эталонного бассейна, обусловленные взаимоположением систем трещиноватости и скальных склонов Анализ рассмотренных выше факторов выветривания-денудации позволил составить карту их скорости (рисунок 16), придерживаясь следующего алгоритма. Прежде всего, для средних значений скорости выветривания по бассейну (04–05 мм/год) и в соответствии с графиком на рисунке 14, была выполнена коррекция по каждому литодинамическому поясу.

Затем была введена поправка, учитывающая влияние экспозиции склонов.

Эта поправка уменьшила скорости выветривания на 0,05–0,10 мм/год на северных склонах и, соответственно, увеличивала на южных, по сравнению с фоновой скоростью, характерной для нейтральных к инсоляции западных и восточных склонов.

Наконец, была введена поправка за трещиноватость в соответствии со схемой трещиноватости склонов бассейна, составленной на основе классификации склонов (см. рисунок 15).

Утолщенные линии: внешняя – граница эталонного бассейна, внутренние – границы литодинамических высотных поясов Рисунок 16 – Карта-схема скоростей выветривания-денудации Литоморфный фактор на приведенной карте не отражен по причине однородности горных пород (гранитов), слагающих территорию бассейна, но и он вполне может быть учтен по изложенной выше методике и отображен, например, значками в черно-белом варианте карты или штриховкой – в цветном.

Картографирование ЭГП. Степень пораженности территории ЭГП и их интенсивность определяются литодинамической поясностью денудационных морфосистем и сегментацией аккумулятивных. Картографирование поясов и секторов выполняют также в границах бассейнов, каскадов, парагенезов или элементарных склонов по ландшафтным признакам с широким привлечением материалов ДЗЗ. Сплошное дешифрирование выполняется на основе эталонов.

Морфолитодинамические пояса и сегменты выделены и идентифицированы согласно классификации Б. П. Агафонова. Сплошное дешифрирование выполнено путем экстраполяции результатов дешифрирования эталонов по материалам ДЗЗ на основе экспертных оценок и стационарных данных. При идентификации ЭГП по типам, классам, группам и видам мы воспользовались (с изменениями) классификацией В. Б. Выркина. В качестве примера рассмотрим карту аккумулятивной морфосистемы Баргузинской котловины и сопряженных с ней частей (подокругов) денудационных морфосистем Баргузинского и Икатского хребтов, бассейновые системы которых открываются в рассматриваемую котловину (рисунок 17). В пределах карты выделены альпийский (1), гольцовый (2), горнотаежный (3) высотные литодинамические пояса горного обрамления Баргузинской котловины и сегменты самой котловины: подгорных пологонаклонных шлейфов (4), высоких (5) и низких (6) пойм и всхолмленных песчаных массивов (7).

На карте также показаны спектры-циклограммы пораженности ЭГП в процентах от площади: I – осредненный спектр по морфолитологическим секторам Баргузинской котловины; II – спектр горнотаежного пояса; III – спектр гольцового пояса; IV – спектр альпийского пояса. Спектры-циклограммы карты отображают пораженность в процентах от общей площади классами процессов на окружном уровне обобщения. Группы процессов и отдельные процессы требуют отображения на картах бассейновых или склоновых морфосистем, т. е. следует иметь в виду, что ведущими склоновыми процессами (класс) в альпийском поясе будет группа гравитационных процессов (обвалы, осыпи, лавины), ниже – группа массового сноса (в гольцовом – курумы, в горнотаежном – крип), а в сегментах котловины – солифлюкция. Для класса флювиальных процессов в альпийском и гольцовом поясах ведущей будет группа эрозии временных водотоков, а на расположенных ниже поясах и сегментах – группы эрозии и аккумуляция постоянных водотоков. Таким образом, представленную карту можно интерпретировать как карту ЭГП.

Рисунок 17 – Карта пораженности ЭГП Баргузинской котловины Результаты качественного анализа интенсивности ЭГП по региону в целом, а также по его морфодинамическим поясам и сегментам сведены в таблицу 3, где приведена интенсивность ЭГП в баллах: 5 – весьма сильная, 4 – сильная, 3 – умеренная, 2 – слабая, 1 – весьма слабая, 0 – незначительная.

Таблица 3 – Интенсивность экзогенных геологических процессов Выветри- Физическое Морозное, температурное, биогенное Промерзание Морозобойное трещинообразование Гравитационные Снежные, снегокаменные лавины Эоловые Аккумуляция Формирование дюн, бугров, барханов Подземно- Подповерхностный смыв, суффозия водные Механическая Подтопление, заболачивание Гляциаль- Деятельность Экзарация, плакинг, отложение морен, 2 0 0 0 0 0 нивальные Деятельность Формирование нивальных ниш, гольцо- 3 3 1 0 0 1 Антропо- с/х, л/х, про- Выпас скота, вырубки, распашка, дея- генные мышленные Примечание – *с/х – сельскохозяйственные, **л/х – лесохозяйственные, ***ПТК – промышленно-территориальные комплексы.

На рисунке 18 показана карта интенсивности флювиальных процессов парагенеза округов Баргузинской котловины и ее горного обрамления по морфолитодинамическим поясам и сегментам. Степени интенсивности ЭГП отображаются на карте в пределах этих поясов и сегментов, в соответствии с градацией таблицы 3, шестью оттенками серого цвета: 0 – незначительная, 1 – очень слабая, 2 – слабая, 3 – умеренная, 4 – сильная, 5 – очень сильная.

Рисунок 18 – Карта интенсивности флювиальных ЭГП В шестом разделе рассмотрены методы картографирования морфосистем, подвергшихся трансформации под воздействиями антропогенных факторов, а также методы и результаты морфодинамического анализа этих карт и вспомогательных построений (производных карт, профилей) по ним.

Картографирование морфосистем зоны влияния водохранилищ Ангарского каскада выполнено на основе классификации береговых каскадных склоновых систем по морфотопологическим и морфодинамическим признакам. Тип береговых морфосистем определялся по совокупности морфологии и морфометрии рельефа, инженерно-геологическим и гидрогеологическим условиям, ландшафтным признакам и антропогенному воздействию.

Таксоны на основании морфотопологических признаков являются основными, так как определяют закономерности морфогенеза в их пределах. Они идентифицируются по морфологии берега и структуре нисходящих литодинамических потоков. В результате анализа топографических карт и материалов ДЗЗ выделены следующие типы морфосистем (рисунок 19).

Рисунок 19 – Схема морфотопологического зонирования берегового склона Субаквальные системы подводных склонов и ложа водохранилищ:

– глубже слоя волнового воздействия, где преобладает отложение наносов;

– в слое волнового воздействия, где преобладает размыв донных грунтов.

Осыхающие морфосистемы, периодически затапливаемые в результате многолетних и сезонных колебаний уровня водохранилища.

Подтопленные субаэральные морфосистемы берегов и побережья. Выделены две разновидности таких морфосистем: приуроченные к склонам, непосредственно опирающимся на урез водохранилищ или на осыхающие абразионные террасы и пляжи; приуроченные к выположенным устьевым участьям открывающихся в водохранилище падей и к низким побережьям и островам.

Морфосистемы опосредованного воздействия, приуроченные к склонам, опирающимся на скаты, непосредственно контактирующие с акваторией.

Классификация по характеру геологического субстрата отражает осложняющие инженерно-геологические локальные особенности ЭГП.

Выделены следующие типы субстрата:

– скальные грунты коренного основания (с выделением закарстованных);

– дисперсные связные грунты покровных и делювиальных отложений;

– дисперсные несвязные грунты аллювиальных отложений.

Классификация по ландшафтным признакам определяет региональный фон морфосистем, которые приурочены к степным, таежным и техногенным ландшафтам, проявляются через особенности климата и растительности.

Морфодинамические типы берегов выделены по соотношению абразионных и аккумулятивных процессов в их пределах (таблица 4).

Таблица 4 – Морфодинамические типы берегов Братского водохранилища Типы берегов Соотношение скоростей абразии Подтипы берегов 1. Абразионные Абразия больше аккумуляции аккумулятивные 3. Аккумулятивные Абразия меньше аккумуляции 4. Стабильные Абразия и аккумуляция незначительны Абразионный тип берегов развивается при условии преобладания абразионного процесса над аккумулятивным. Характерен клиф, отсутствие или зачаточность пляжа, что имеет место при сильных вдольбереговых течениях, выносящих поступающие с береговых склонов наносы за пределы данного берега.

Абразионно-аккумулятивный тип берегов развивается в условиях равновесия абразии и аккумуляции. Клиф, бенч, пляж и подводная терраса развиты хорошо. Характерен для берегов, сложенных рыхлыми отложениями, а также слабометаморфизованными или сильно выветрелыми коренными породами.

Аккумулятивный тип берегов развивается в условиях отложения наносов, поступивших в результате вдольберегового переноса. Представлен причлененными пляжами и косами при отсутствующем или зачаточном клифе.

Стабильный тип берега характеризуется малой интенсивностью размыва, отсутствием как клифа и пляжа. Выделяется приглубые стабильные денудационные и отмелые стабильные ингрессионные берега.

Рассмотренная классификация послужила основой для составления карт береговых морфосистем зоны влияния водохранилища (рисунок 20).

Рисунок 20 – Береговые морфосистемы зоны влияния Братского водохранилища В легенде карты отражены: Морфосистемы зоны влияния водохранилища:

подзона постоянно затопленных (субаквальных) морфосистем: 1 – пояс глубже волнового воздействия; 2 – пояс волнового воздействия; 3 – переходный периодически затопляемый пояс (пояс осушки); подзона субаэральных морфосистем:

4 – пояс подпора грунтовых вод. Типы берегов: 5 – абразионные (клиф без пляжа); 6 – абразионно-аккумулятивные (клиф и пляж); 7 – аккумулятивные (пляж без клифа); 8 – стабильные (без клифа и пляжа). Морфодинамические элементы рельефа: 9 – гребневые линии (водоразделы); 10 – килевые линии (тальвеги);

11 – бровки (выпуклые перегибы склонов); 12 – подошвы (вогнутые перегибы склонов; 13 – вершинные точки; 14 – донные точки; 15 – линии тока (векторы литодинамических потоков). Характер грунта пояса прибрежных склонов, непосредственно опирающихся на береговые клифы и пляжи: 16 – полускальные (песчаники, алевролиты, аргиллиты) с мощным чехлом глинистых, суглинистых и лессовидных отложений; 17 – скальные (долериты) с маломощным чехлом дресвяно-щебнистых отложений; 18 – техногенные перемещенные или измененные в условиях естественного залегания в результате деятельности человека. Прочие обозначения: 19 – оползни; 20 – проявления карста; 21 – эоловые формы; 22 – затопленная береговая линия Ангары; 23 – плотина ГЭС; 24 – русло Ангары ниже плотины.

Морфодинамический анализ берегов водохранилищ выполнялся по картам береговых морфосистем ключевых динамичных участков с показом профилей каскада береговых морфосистем: поверхность террасы – клиф – пляж – прибрежная отмель – подводный склон (рисунок 21).

По особенностям своего развития в береговой полосе ключевого участка Заярск (Братское водохранилище) выделены три зоны:

– зона интенсивного размыва, приуроченная к оконечностям мысов;

– зона аккумуляции в условиях волновой тени, приуроченная к изголовьям бухт и заливов с отмелыми берегами;

– переходная зона, расположенная между первыми двумя; характеризуется невысокими клифами со сглаженными бровками и высоложенными уступами.

Сравнительный анализ приведенного профиля, разновременных топографических и лоцманских карт, материалов ДЗЗ и данных повторного геодезического профилирования позволил определить скорость размыва, которая составляет здесь 3–4 м/год, а также выявить тенденции развития берега и сделать прогноз на ближайшие несколько десятков лет.

1 – полускальные грунты цоколя высокой 8-й террасы Ангары (аргиллиты, алевролиты);

2 – дисперсные грунты аллювия высокой террасы Ангары и чехла склоновых отложений (суглинки, лессовидные суглинки); 3 – дисперсные грунты пляжных наносов водохранилища (пески, супеси); 4 – min уровень водохранилища; 5 – max уровень водохранилища; 6 – живые деревья (современный лес); 7 – местоположение подмытых и унесенных деревьев (лес до затопления); 8 – отмершие деревья (топляки на корню); 9 – профиль берега до подтопления;

10 – современный профиль берега с клифом, бенчем и пляжем (после подтопления и размыва) Рисунок 21 – Каскад береговых склоновых морфосистем участка Заярск Два других эталонных участка расположены в нижней части Иркутского водохранилища. В результате анализа разновременных снимков и профилей береговых морфосистем выяснено, что правый берег, сложенный дисперсными грунтами, размывается со скоростью 2–3 м/год, а левый, сложенный полускальными грунтами, – со скоростями на два порядка меньше (рисунок 22).

Прогноз переформирования берегов выполнен для террасированного берегового склона Ангары в зоне затопления Богучанского водохранилища (рисунок 23). Анализ профиля береговых морфосистем показал, что подъем уреза воды при заполнении водохранилища вызовет нарушение литодинамического равновесия береговых морфосистем и переформирование берегов, вследствие абразии и размыва надпойменных террас, сложенных дисперсными грунтами.

1 – полускальные грунты коренного берега; 2 – рыхлые грунты чехла склоновых отложений;

3 – аллювий затопленной поймы Ангары; 4 – дисперсные абразионные отложения;

5 – водная масса; 6 – исходный профиль берега; Отложения III террасы Ангары:

Рисунок 22 – Слева: профили нижней части Иркутского водохранилища.

Справа: – динамика правого берега по разновременным снимкам Рисунок 23 – Каскад береговых морфосистем ключевого участка Тушама Размыв берегов за первые 10 лет существования водохранилища составит 20–30 м. Для других морфосистем водохранилищ Ангарского каскада получены следующие скорости отступания берегов: 1–5 мм/год для скальных грунтов;

1–5 см/год для полускальных грунтов; 1–5 м/год для дисперсных грунтов.

Картографирование горнопромышленных морфосистем выполнялось на основе их отображения как деструктивных и конструктивных парагенезов склоновых систем, ограниченных каркасными линиями (рисунок 24).

Морфосистемы трубки Удачная: I – выработанная; II – аккумулятивная.

Аттракторы: 1 – главный; 2 – осложняющий; Репеллеры: 3 – главный; 4 – осложняющий Рисунок 24 – Картографируемые элементы морфосистемы карьера Выделяют системы открытых и подземных горных работ, а среди – них выработанные отрицательные, образовавшиеся вследствие удаления горных пород в процессе добычи, и аккумулятивные положительные, сложенные перемещенной породой. К положительным системам открытых работ относятся отвалы (вскрыши, насыпи, дамбы). Главным аттрактором является подошва насыпных тел. Репеллеры представлены точками или гребневыми линями.

Элементарные поверхности имеют выпуклый или прямой профиль, свойственный денудационным системам. В плане они характеризуются изометричной или вытянутой формой и дивергентным рисунком литодинамических потоков.

Выработанные морфосистемы открытых разработок развиваются на основе выемок и определяются условиями залегания залежи. Имеют выпуклый, прямой или ступенчатый профиль, что предопределяет денудационное развитие бортов. В плане замкнуты, полузамкнуты и имеют вогнутый профиль с конвергентным рисунком литодинамических потоков. Аттракторы точечные донные или линейные. Глубина зависит от типа используемой техники.

К положительным морфосистемам подземных горных работ относятся морфосистемы отвалов и хвостохранилищ. К отрицательным – морфосистемы прогибов на месте оседаний и обрушений кровли подземных выработок.

Морфодинамический анализ горнопромышленных морфосистем показывает, что при их образовании антропогенный фактор часто действует против силы тяжести, но затем эти системы вовлекаются в сферу действия процессов, невозможных без участия силы тяжести. Склоны насыпных форм имеют крутизну, близкую к углу естественного откоса, а склоны выработанных – круче его, что определяет неустойчивость и динамичность тех и других склонов. Положительные техногенные формы сложены перемещенным грунтом с нарушенными свойствами. Поведение таких грунтов трудно предсказуемо. При картографировании процессов, моделирующих горнопромышленные морфосистемы, следует иметь в виду, что эти процессы всегда резко деструктивны. Перестраивается гидросеть, образуется или деградирует мерзлота, обводняются или осушаются грунты. Это проявляется в форме интенсивных или катастрофических процессов: линейной эрозии, обвалов, оползней, осыпей, селей, термокарста, суффозии, солифлюкции, просадок, провалов, дефляции и т. п.

Оценочное экологическое картографирование морфосистем выполнено на основе карты, составленной с детальностью каскадов склонов (рисунок 25).

Рисунок 25 – Карта экологической оценки морфосистемы «Ольхон»

Чувствительность оценивалась по трем ступеням – высокой, средней и малой. Нагрузка подразделялась на четыре степени – сильная, средняя, малая и незначительная. Оценка экологических ситуаций выполнена наложением зон степени чувствительности и антропогенной нагрузки, что позволило выявить ареалы с кризисной, критической, напряженной и удовлетворительной экологическими ситуациями, дать экологическую оценку рельефа острова, определить геоморфологические риски и выбрать стратегию их минимизации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

а) разработана методология картографического моделирования рельефа как иерархии динамичных морфосистем, классификация которых основана на природной фрактальности земной поверхности и ее инвариантном положении в поле силы тяжести Земли. Карты морфосистем являются новым видом тематических карт и полнее других существующих способов отражают иерархию и морфодинамику рельефа земной поверхности;

б) обосновано назначение и содержание морфосистемных карт, разработана система методов и технологическая схема их составления. Показано, что комплексное картографирование морфосистем обеспечивает более естественную, по сравнению с классическими способами, генерализацию рельефа по типам литодинамических обстановок и определяет оптимальный масштабный ряд картографических моделей морфосистем;

в) разработаны принципы и методы динамического анализа морфосистем.

Показано, что их картографические модели позволяют оперативно и обоснованно организовать изучение динамики рельефа, освоение и эксплуатацию обширных и труднодоступных регионов. Таким образом, карты морфосистем являются качественно новым эффективным инструментом морфодинамического анализа природных и техногенных территорий;

г) впервые выполнено комплексное картографирование и составлена серия карт морфосистем Байкальской горной страны на всех уровнях их иерархии.

Тем самым разработанные принципы и методы морфосистемного картографирования были реализованы практически и могут быть предложены для картографирования морфосистем других регионов;

д) впервые получены качественные и количественные данные динамического анализа рельефа с использованием картографических моделей морфосистем. Апробированы следующие методы морфодинамического анализа: метод применения морфосистемных карт в изучении экзогенных геологических процессов (на примере Байкальской горной страны); метод оперативного картографирования и морфодинамического анализа береговой зоны водохранилищ, ретроспективных и прогнозных оценок скоростей размыва берегов (на примере каскада Ангарских водохранилищ); метод картографирования горнопромышленных морфосистем (на примере промышленного Приангарья); метод картографирования экологического состояния морфосистем (на примере острова Ольхон). Указанные работы проводились в рамках научно-исследовательских и хоздоговорных работ и показали свою высокую эффективность.

СПИСОК НАУЧНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАНЫХ АВТОРОМ

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

2 Ступин, В. П. Горнопромышленные морфосистемы Прибайкалья [Текст] / В. П. Ступин // Вестник ИрГТУ. – 2010. – № 1. – С. 186–189.

3 Ступин, В. П. Морфодинамический анализ и картографирование рельефа зоны влияния водохранилищ Ангарского каскада на основе концепции морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // Известия ВУЗов. Горный журнал. – 2010. – № 5. – С. 115–120.

4 Ступин, В. П. Анализ возможностей использования данных Google Earth в интересах мониторинга динамики морфосистем зоны влияния каскада ангарских водохранилищ [Текст] / В. П. Ступин // Вестник ИрГТУ. – 2011. – № 8. – С. 46–54.

5 Ступин, В. П. Морфодинамическое картографирование типов берегов ангарских водохранилищ по материалам дистанционного зондирования Земли [Текст] / В. П. Ступин, Л. А. Пластинин // Вестник ИрГТУ. – 2011. – № 9. – С. 72–78.

6 Ступин, В. П. Комплексный анализ динамики размыва берегов Братского водохранилища (на примере Заярского участка) [Текст] / В. П. Ступин, А. В. Кононенко, Л. А. Пластинин // Вестник ИрГТУ. – 2012. – № 12. – С. 77–81.

7 Ступин, В. П. Геодезический мониторинг карьера Нюрбинского ГОКа [Текст] / В. П. Ступин, К. И. Антипина // Вестник ИрГТУ. – 2012. – № 12. – С. 122–126.

8 Ступин, В. П. Комплексный картографо-геодезический анализ динамики размыва берегов Братского водохранилища (на примере Заярского участка) / [Текст] / В. П. Ступин, Л. А. Пластинин // Геодезия и картография. – 2013. – № 9. – С. 13–19.

9 Головных, И. М. Инновационно-образовательные технологии геоинормационного обеспечения органов власти, хозяйственных структур, бизнеса и предпринимательства в Байкальском регионе Сибири [Текст] / И. М. Головных, С. Ф. Мазуров, Л. А. Пластинин, В. П. Ступин // Геодезия и картография. – 2007. – № 4. – С. 55–58.

10 Пластинин, Л. А. Морфосистемное картографирование экзогенных геологических процессов Байкальской горной страны [Текст] / Л. А. Пластинин, В. П. Ступин // Геодезия и картография. – 2013. – № 10. – С. 17–21.

11 Пластинин, Л. А. Проблемы методологических и методических разработок регионального мониторинга и экологического прогноза на примере водохранилищ Ангарского каскада [Текст] / Л. А. Пластинин, А. Я. Гиенко, В. П. Ступин, Б. Н. Олзоев, А. В. Коптев // Известия ВУЗов. Горный журнал. – 2010. – № 5. – С. 105–110.

12 Мазуров, Б. Т. Использование аэрокосмических снимков в картографировании экзогенных геологических процессов морфосистем Байкальской горной страны [Текст] / Б. Т. Мазуров, Л. А. Пластинин, В. П. Ступин // Известия вузов. Геодезия и аэрофотосъемка. – 2013. – № 4/с. – С. 113–117.

13 Пластинин, Л. А. Морфодинамический анализ материалов дистанционного зондирования и картографическая интерполяция данных стационарных наблюдений за выветриванием и склоновыми процессами в пределах эталонного бассейна хребта Кодар [Текст] / Л. А. Пластинин, В. П. Ступин // Интерэкспо ГЕО-Сибирь-2013. IХ Междунар. науч. конгр. : Междунар. науч. конф. «Геодезия, геоинформатика, картография, маркшейдерия»: сб. материалов в 3 т. (Новосибирск, 1526 апреля 2013 г.). Новосибирск: СГГА, 2013. Т. 2. С. 131–136.

14 Ступин, В. П. К вопросу о возможностях и проблемах применения ГИС-технологий при картографировании морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // ГЕО-Сибирь-2006. Междунар. науч. конгр. : сб. материалов в 6 т. (Новосибирск, 24–28 апреля 2006 г.). – Новосибирск: СГГА, 2006. Т. 1, ч. 1. – С. 200–205.

15 Ступин, В. П. Цифровое картографическое моделирование морфосистем – новое направление в изучении рельефа [Текст] / В. П. Ступин // ГЕОСибирь-2007. III Междунар. науч. конгр. : сб. материалов в 6 т. (Новосибирск, 25–27 апреля 2007 г.). – Новосибирск: СГГА, 2007. Т. 1, ч. 1. – С. 231–234.

16 Ступин, В. П. Интеграция альтернативных возможностей отображения рельефа в интересах геодинамического картографирования [Текст] / В. П. Ступин // ГЕО-Сибирь-2008. IV Междунар. науч. конгр. : сб. материалов в 5 т. (Новосибирск, 22–24 апреля 2008 г.). – Новосибирск: СГГА, 2008. Т. 1, ч. 2. – С. 176–181.

17 Ступин, В. П. Суперпозиция высотного и гравитационного полей Земли как основа картографирования морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // ГЕОСибирь-2009. V Междунар. науч. конгр. : сб. материалов в 6 т. (Новосибирск, 20–24 апреля 2009 г.). – Новосибирск: СГГА, 2009. Т. 1, ч. 2. – С. 76–80.

18 Ступин, В. П. Возможности данных ДЗЗ открытого доступа для картографирования морфосистем водохранилищ Ангарского каскада [Текст] / В. П. Ступин, А. О. Паженцева, Л. П. Ланина // ГЕО-Сибирь-2011. VII Междунар. науч.

конгр. : сб. материалов в 6 т. (Новосибирск, 19–29 апреля 2011 г.). – Новосибирск: СГГА, 2011. Т. 1, ч. 2. – С. 84–88.

19 Пластинин, Л. А. Аэрокосмические методы и материалы в изучении экзогенных геологических процессов в горных районах БАМа [Текст] / Л. А. Пластинин, В. М. Плюснин, В. П. Ступин // Исследования Земли из космоса. – 1981. – № 1. – С. 26–31.

20 Plastinin, L. A. Aerospace methods and data for the study of exogenic processes in the mountain regions of the Baikal-Amur mainline [Текст] / L. A. Plastinin, V. M. Plyusnin, V. P. Stupin // Mapping Science and Remote Sensing. – 1984. – 2. – р. 26–29.

21 Ступин, В. П. Морфодинамическое картографирование типов берегов Ангарских водохранилищ по материалам ДЗЗ [Электронный ресурс] / В. П. Ступин // Геоинформационное обеспечение аэрокосмического мониторинга опасных природных процессов. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2010. – 1 электрон. опт.

диск (CD-ROM).

22 Ступин, В. П. Анализ возможностей использования данных Google Earth в интересах мониторинга динамики морфосистем зоны влияния каскада Ангарских водохранилищ [Электронный ресурс] / В. П. Ступин // Геоинформационное обеспечение аэрокосмического мониторинга опасных природных процессов. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2010. – 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

23 Ступин, В. П. Роль растительного покрова в стабилизации склонов хребта Кодар [Текст] / В. П. Ступин // Охрана окружающей среды и экология человека. – Иркутск, 1981. – С. 56–58.

24 Ступин, В. П. Деструктивные экзогенные процессы острова Ольхон [Текст] / В. П. Ступин // Материалы VII научного совещания по прикладной географии. – Иркутск, 2001. – С. 139–141.

25 Ступин, В. П. Особенности экзогенного рельефообразования в семиаридных районах Прибайкалья [Текст] / В. П. Ступин // География на рубеже веков. – Иркутск, 2001. – С. 88–89.

26 Ступин, В. П. Материалы дистанционного зондирования при изучении и картографировании экзоморфосистем [Текст] / В. П. Ступин // Дистанционные исследования и картографирование структуры и динамики геосистем. – Иркутск, 2002. – С. 90–92.

27 Ступин, В. П. Картографирование экзоморфосистем Приольхонья [Текст] / В. П. Ступин // Картографическое и геоинформационное обеспечение управления региональным развитием. – Иркутск, 2002.

28 Ступин, В. П. Деградация земельных ресурсов острова Ольхон и топографо-геодезические методы их изучения [Текст] / В. П. Ступин // Картографогеодезическое обеспечение освоения природных ресурсов Прибайкалья. – Иркутск, 2002. – С. 40–46.

29 Ступин, В. П. Эоловые процессы острова Ольхон и возможности применения космофотоснимков в целях их экологического мониторинга [Текст] / В. П. Ступин // Картографо-геодезическое обеспечение освоения природных ресурсов Прибайкалья. – Иркутск, 2002. – С. 155–159.

30 Ступин, В. П. Картографирование морфосистем. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. – 160 с.

31 Ступин, В. П. Оценочное экологическое картографирование экзоморфосистем острова Ольхон [Текст] / В. П. Ступин // Современные проблемы геодезии и оптики. – Новосибирск, 2003. – С. 45–46.

32 Ступин, В. П. Естественные границы на геоизображениях и картографирование экзоморфосистем на региональном уровне [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 4. – Иркутск:

Изд-во ИрГТУ, 2004. – С. 320–324.

33 Ступин, В. П. К вопросу картографирования энергетической основы морфосистем БРЗ [Текст] / В. П. Ступин // Геодезия, картография и кадастр земель Прибайкалья. – Иркутск, 2004. – С. 79–82.

34 Ступин, В. П. К вопросу картографирования мофосистем на региональном уровне [Текст] / В. П. Ступин // Современные проблемы геодезии и оптики. – Новосибирск, 2004. – С. 107–111.

35 Ступин, В. П. Соответствие и различие морфо- и геосистем Байкальской рифтовой зоны [Текст] / В. П. Ступин // Моделирование географических систем. – Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2004. – С. 37–39.

36 Ступин, В. П. Морфологический и морфометрический анализ топографических карт при исследовании и картографировании морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири.

Вып. 5. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2005. – С. 154–160.

37 Ступин, В. П. Поля потенциальной денудации, как инвариант картографирования морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 6. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006. – С. 184–190.

38 Ступин В. П. Картографирование и анализ полей потенциальной денудации [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 6. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006. – С. 190–195.

39 Ступин В. П. Фрактальная геометрия рельефа и ее картографическая генерализация // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 9. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. – С. 149–153.

40 Ступин, В. П. Компьютерные технологии в картографировании и изучении рельефа [Текст] / В. П. Ступин // Геодезия, картография, кадастровое и маркшейдерское дело в освоении природных ресурсов Байкальского региона. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006. – С. 91–96.

41 Ступин, В. П. О некоторых аспектах применения ГИС-технологий в картографическом моделировании морфосистем [Текст] / В. П. Ступин // Геодезия, картография, кадастровое и маркшейдерское дело в освоении природных ресурсов Байкальского региона. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006. – С. 96–99.

42 Ступин, В. П. Картографирование экологических рисков земель Приольхонья [Текст] / В. П. Ступин // Геодезия, картография, кадастровое и маркшейдерское дело в освоении природных ресурсов Байкальского региона – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2006. – С. 155–158.

43 Ступин, В. П. Проблемы компьютерного моделирования и визуализации рельефа, как определяющего компонента структуры геосистем [Текст] / В. П. Ступин // Геоинформационное картографирование для сбалансированного территориального развития. – Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2006. – Т. 2. – С. 21–23.

44 Ступин, В. П. Картографирование геоморфологических рисков Приольхонья [Текст] / В. П. Ступин // Геоинформационное картографирование для сбалансированного территориального развития. – Иркутск: Изд-во ИГ СО РАН, 2006. – Т. 2. – С. 194–195.

45 Ступин, В. П. Бассейновая концепция в морфосистемном анализе Байкальской рифтовой зоны [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 7. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2007. – С. 157–162.

46 Ступин, В. П. Проблемы картографического представления рельефа [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 8. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2008. – С. 197–203.

47 Ступин, В. П. Создание аналитических карт на системно-морфологической основе [Текст] / В. П. Ступин // Проблемы освоения минеральной базы Восточной Сибири. – Вып. 9. – Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. – С. 165–170.