«ЭКЗОГЛОССНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ЯЗЫКОВОЙ СИТУАЦИИ В ФРГ ...»

На правах рукописи

Кобенко Юрий Викторович

ЭКЗОГЛОССНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В ЯЗЫКОВОЙ СИТУАЦИИ В ФРГ

Специальность 10.02.04 – германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени

доктора филологических наук

Самара 2013

Работа выполнена на кафедре немецкого языка ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

Научный консультант Кострова Ольга Андреевна, доктор филологических наук, профессор

Официальные оппоненты: Иванов Андрей Владимирович, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и практики английского языка и перевода ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет»

Кашкин Вячеслав Борисович, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории перевода и межкультурной коммуникации ФГБОУ ФПО «Воронежский государственный университет»

Шехтман Николай Абрамович, доктор филологических наук, профессор кафедры теории и практики перевода ФГБОУ ВПО «Оренбургский государственный педагогический университет»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет»

Защита диссертации состоится 31 октября 2013 г. в 11 часов 00 минут на заседании диссертационного совета Д 212.216.03 во ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» по адресу: 443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67, корп.1, зал заседаний ПГСГА.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поволжской государственной социально-гуманитарной академии.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки РФ www.vak2.ed.gov.ru и на официальном сайте ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социально-гуманитарная академия»

www.pgsga.ru.

Автореферат разослан «_ » _ 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор Е.Б.Борисова

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация посвящена комплексному описанию языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг., главной особенностью которой выступает усиленное заимствование англо-американской лексики в состав немецкого литературного языка. Данный процесс обозначается термином «американизация»

и вызывает значительный резонанс не только в рядах германистов, но также в широких общественных кругах в ФРГ и за рубежом. Так, Й.А. Бер пишет в контексте произошедших изменений в системе немецкого литературного языка о начале нового периода его истории с 1950 г.: «поздненововерхненемецкого» [Br, 2000, c. 30]. Р. Мюллер вообще ставит под сомнение правомерность употребления атрибута «немецкий» и говорит о развитии некоего литературного языка на территории ФРГ, обладающего высокой степенью метаморфичности [Mller, 2002, Приведенные крайние точки зрения немецких лингвистов c. 429].

свидетельствуют, с одной стороны, об открытости проблемы, а с другой стороны, о неправомерности её ограничения отдельными аспектами, даже такими важными, как англо-американские заимствования. Речь идёт о характере развития немецкого языка и научном объяснении сложившейся языковой ситуации в ФРГ в целом.

Проведённое нами в этом русле исследование продолжает традицию комплексного описания языковых ситуаций в национальных государствах, заложенную на материале немецкого языка А.И. Домашневым (1983). Вместе с тем, мы делаем акцент не на диалектно-территориальном варьировании, которое достаточно полно изучено (ср.: В.М. Жирмунский, 1956, 1968, 1976; А.И. Домашнев, 1967–2001;

Н.И. Филичева, 1983; Л.Б.Копчук, 1997, 2001, 2005; O. Reichmann, 1964–2010;

U. Ammon, 1972–2004), а на развитии немецкого литературного языка в ФРГ, выступающего, по свидетельству А.И. Домашнева, в качестве нормы для всех стран его распространения [Домашнев, 1983, с. 8]. При этом во главу угла поставлена проблема англоязычного влияния на всю систему немецкого литературного языка.

Степень разработанности темы исследования. Отдельные аспекты этой проблемы нашли своё отражение в трудах таких отечественных германистов, как В.М. Жирмунский (1948), О.И. Москальская (1959), Я.Я. Нейдорф (1966), А.П. Майоров (1967), А.Л. Воронова (1973), М.М. Гухман (1977), Ю.Г. Коротких (1977, 1980), А.И. Домашнев (1983, 1989), Е.В. Розен (1991, 2006), Н.И. Филичева (1992), О.В. Карнаухов (1998, 1999), Г.Н. Россихина (2001), М.Д. Степанова, И.И. Чернышёва (2003), Л.А. Нефёдова (2003), Н.М. Наер (2006), А.А. Романов, О.Н. Морозова, С.Э. Носкова (2007) и др. В рамках диссертационных исследований заимствование лексики англоязычного происхождения в немецком литературном языке многократно изучалось отечественными учёными. В поле зрения исследователей попадали такие аспекты, как ассимиляция и интернационализация англоамериканизмов (Л.В. Слепухина, 1976; В.И. Трошкина, 1987; В.Н. Федорцова, 1994; С.В. Мангушев, 2002; Н.Л. Константинова, 2003; М.А. Кузина, 2006;

Г.И. Каданцева, 2007; Н.А. Кулешов, 2009); англоамериканизмы в свете неологической теории (Л.В. Васильева, 2004; Е.И. Михеева, 2005; О.В. Олейник, англоамериканизмов в системе немецкого литературного языка на различных этапах американизации (Н.Д. Никифоров, 1987; А.В. Щербакова, 2001; Е.В. Жабина, 2001;

М.И. Дойникова, 2008; М.С. Омельченко, 2010); предпосылки заимствования англоамериканизмов в немецкий литературный язык (Ю.М. Калашникова, 2005;

Е.В. Гордишевская, 2005); явление гибридизации заимствованных и немецких лексических единиц (Н.Ю. Суворкина, 2004; М.Н. Озолина, 2008); заимствование англоязычной лексики в различных лексико-семантических группах системы немецкого литературного языка (Т.Г. Гавриленко, 1990; Е.В. Червова, 1993;

О.В. Карнаухов, 2000; М.С. Романова, 2001; М.С. Шумайлова, 2005; А.А. Патрикеева, 2009; М.А. Банщикова, 2011; Е.В. Кербер, 2011); проблемы кодификации англоамериканских заимствований в немецком литературном языке (Е.Л. Аруева, 1983;

Н.В. Калинина, 1984; И.В. Лобанова, 2007) и др.

В зарубежном языкознании отдельные аспекты данной темы получили освещение в работах следующих германистов: англоязычные влияния в истории немецкого языка (Э. Юнгер, 1949; О. Бехагель, 1954; Ф.К. Вайскопф, 1955; Т. Фрингс, 1957; А. Бах, 1961; Ф. Чирх, 1965; А.У. Стенфорт, 1968; П. ф. Поленц, 1972, 1994, 2009; Й. Шильдт, 1984; В. Фирек, 1988; В. Беш, 1989; Д.Е. Циммер, 1996, 1998, 2007;

В. Шмидт, 2006); ортологический статус и проблемы кодификации англоязычной лексики в немецком языке (Д. Нериус, 1973; Ю. Фицнер, 1978; Х.-Р. Штайнбах, 1984;

Ю. Древс, 1999; Д. Фридхельм, 1999; Д. Штеффенс, 2002; Х.Ф. Майер, 2007;

Е. Телленбах, 2002); типология и лексикографическая интерпретация заимствованных англоамериканизмов в немецком литературном языке (Б. Карстензен, 1965, 1986;

Х.Х. Мунске, 1983, 2000, 2005; Т. Шиппан, 1992; П. Браун, 1993, 1998; Р.В. Эйхер, 1994; Н. Лангер, 1996; Х. Ленерт, 1998; Ю. Шиве, 1998; Г. Вольф, 1999; М.Л. Курцио, 1999; Ч. Фёльдес, 1999, 2011; Х. Глюк, 2000; Д. Герберг, 2002; Д. Нюблинг, 2010);

языковая критика и проблемы интерференции англоамериканизмов в немецкой литературной речи (Х. Финк, 1996, 1997; В. Фойгт, 1997, 1999; Л. Гётце, 1998, 1999, 2000, 2003; У. Аммон, 1999, 2000; Ф. Дебус, 2001; В. Незер, 2002; В. Шефер, 2002;

У. Линке, 2002; Х.-Г. Шмитц, 2002, 2009; О. Бак, 2003; С. Цабель, 2009; и др.).

Обилие работ в данной области исследования не снимает проблему комплексного научного осмысления сложившейся языковой ситуации в ФРГ.

Кроме того, некоторые аспекты исследуемой проблематики ещё не получили исчерпывающего толкования, к примеру: феномен манипуляции носителями немецкого языка заимствованным материалом англо-американского происхождения; явление гетеролингвальной синонимии образца «англоамериканский vs. немецкий» в немецком литературном языке и его лексикографическая интерпретация; феномен переозвучивания ранее заимствованных единиц в соответствии с фонетическими нормами (американского варианта) английского языка и сопутствующие этому ресемантизация и реэтимологизация. Спорадично исследована и проблема ресурсной неоднородности (полиглоссии) лексического состава немецкого литературного языка в диахроническом аспекте в связке с её синхронической экспликацией – диглоссией, характеризующей многоуровневую вариативность заимствованной и собственной лексики. Нет единства в выделении периодов американизации немецкого литературного языка в исследуемом участке диахронии, что зримо усложняет объективацию временных рамок языковой ситуации.

Следует особо подчеркнуть, что целостная характеристика языковой ситуации в ФРГ исследуемого периода возможна только с выходом за рамки сугубо интралингвистического подхода, характеризующего работы структурной и исторической лингвистики (В.М. Жирмунский, 1948; О.И. Москальская, 1959;

М.М. Гухман, Н.Н. Семенюк, 1983; А.И. Домашнев, 1983, 1989; Н.И. Филичева, 1992; B. Carstensen, 1986; P. v. Polenz, 2009; и др.): необходима перспектива рассмотрения данной языковой ситуации «извне», т.е. экстралингвистический подход, представленный в исследованиях в области социолингвистики (А.Д. Швейцер, 1976; Л.Б. Никольский, 1976; В.Я. Порхомовский, 1981;

В.А. Виноградов, 1990, 2008; W. Viereck, 1984; I. Skattum, 1997, 2008; и др.).

Актуальность работы. Утверждение английского языка на роль языкамакропосредника в отдельных языковых ситуациях в странах Европы, и прежде всего в ФРГ требует осмысления причин этого явления и его последствий, касающихся развития языков в современном мире. В этой связи особую значимость приобретает проблема взаимодействия родственных языков на разных этапах их развития, поскольку немецкий язык является генетическим прародителем английского. Причины и следствия глобализации представлены в работе на материале изучения англо-американских влияний на развитие языковой ситуации в ФРГ.

Особую актуальность тема приобретает в контексте падения статуса немецкого языка с 1945 г. в ФРГ и за рубежом, вызванного, во-первых, статусом немецкого как «языка горизонтали», используемого лишь во внутриэтническом общении, по отношению к американскому варианту английского языка как «языку вертикали», обеспечивающего образование, социальный и карьерный рост (буквально продвижение вверх) и социальное размежевание (language of high snobiety); во-вторых, вытеснением немецкого языка из ряда дискурсов: науки, техники, философии, политики, психологии, финансов и бухгалтерского дела и, втретьих, проистекающей отсюда непопулярностью немецкого языка на фоне корпусно-статусных преимуществ американского варианта английского языка.

Таким образом, следует признать чрезвычайно актуальной задачу разностороннего описания тенденций в языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг., для которых в настоящей работе предлагается термин «экзоглоссные» в соответствии с типом исследуемой языковой ситуации (один из контактирующих языков является импортированным). Совокупность экзоглоссных тенденций в развитии немецкого литературного языка указанного временного диапазона обозначается в диссертационном исследовании как «американизация».

Центральным для диссертационной работы является понятие «экзоглоссия»

(греч.: exo = внешний, glssa = язык, речь), обобщающее целостную картину изменений в определённой языковой ситуации. Данное понятие многозначно: вопервых, им обозначается период исторического развития литературного языка, в который большинство заимствований происходит из материала определённого языка-донора; во-вторых, экзоглоссией называется такой характер заимствования, при котором количество заимствованных или образованных на основе заимствованного материала единиц превосходит новообразования, созданные из собственных средств языка-реципиента; в-третьих, под экзоглоссией понимается такое функционирование языка, при котором степень использования или цитирования средств языка-донора в речи чрезвычайно высока. В широком смысле экзоглоссия представляется как языковая ситуация, в которой предпочтение отдаётся не собственному языку, а более престижному иностранному.

Введение понятия экзоглоссии в аппарат отечественной лингвистики позволяет глубже понять природу изменения литературных языков, раскрыть закономерности данного изменения, а также логично дополнить понятийнотерминологический аппарат социолингвистики, в котором уже присутствует термин «экзоглоссный», используемый для описания типов языковых ситуаций.

Термин «экзоглоссия» выступает также важным звеном в понятийной цепи «экзоглоссия диглоссия полиглоссия», характеризующей этапы развития литературных языков, где «экзоглоссия» обозначает языковую ситуацию в историческом развитии литературного языка (диахронно), диглоссия – языковое состояние (синхронно), а полиглоссия – структурно-генетическую особенность литературного идиома.

Объектом исследования выступает языковая ситуация в ФРГ 1945–2010 гг.

Предметом являются экзоглоссные тенденции в развитии немецкого литературного языка ФРГ указанного временного диапазона, свидетельствующие об американизации данного языка.

Фактический материал исследования извлечён из ряда первичных и вторичных источников.

Первичными источниками, отражающими реальное функционирование языка, послужили: 1) записи живой речи носителей языка во время научноисследовательских стажировок автора диссертации в ФРГ в период с 1997– 2008 гг.; 2) корпус, извлечённый из а) текстовых материалов немецкоязычных печатных и электронных изданий «Deutsche Welle», «Spiegel», «Focus», «Die Zeit», «Frankfurter Allgemeine Zeitung», «Die Welt», «Frankfurter Rundschau», «Hamburger Abendblatt», «Sddeutsche Zeitung», «Financial Times Deutschland», «Cosmopolitan», «Men’s Health» и б) аудио- и видеоматериалов каналов массового вещания ФРГ «ARD», «N24», «Deutsche Welle», «Pro7», «WDR2», «Sat.1» за период 1945–2010 гг.

Для исследования научной и художественной функционально-стилистических разновидностей немецкого литературного языка указанного временного диапазона были проанализированы тексты следующих авторов: 1) W. Pohlit, A. Bge, G. Bhme, F. Oehme, A. Knoll, Th. Christaller, A.B. Kesel, E. Hrmannsdorfer, U. Dorau, H. Bremer, K. Strobach, L.J. Seiwert, R. Volk, H.-J. Sinell (в стиле науки с выделением англоамериканизмов); 2) I. Harms, U.C. Schreiber, R. Krohn, E. Reiner, M. Hammerschmitt, R. Rehmann, J. Petschull, I. Dische, E. Herrmann, Ch. v. Kamp (в художественном стиле с актуализацией 742 англоязычных вкраплений). К числу англоамериканизмов и англоязычных вкраплений в обоих стилях относятся также единицы, подверженные англо-американскому влиянию.

Собранный корпус текстовых материалов составляет 15 145 условных страниц и включает 7 212 лексических единиц и 326 грамматических конструкций.

Корпус аудио- и видеоматериалов содержит 94 единицы вариативного произношения и 487 вариантных оппозиций образца «(американский) английский vs. немецкий».

В качестве вторичных источников привлекались: 1) одноязычные лексикографические издания «Duden. Deutsches Universalwrterbuch» (2011); «Duden Fremdwrterbuch» (2010); «Wahrig Fremdwrterlexikon» (2010); 2) универсальный электронный справочник «Duden, Langenscheidt, Brockhaus» (1993–2009), электронный толковый словарь немецкого языка «Wahrig.digital» (2007); 3) онлайнсловари «Winzer-Lexikon» (2003), «Weinsprache» (2003), «Wrterbuch der deutschen Winzersprache (WDW). Online-Wrterbuch 4.0» (2009), «Roche Lexikon Medizin» (2003), «Lexikon der Medizin» (2006), «Chat-Slang: Lexikon der Internet Begriffe aus Chat, eMail, Forum und Newsgroups» (2009), «cyberslang.de: Die Sprache der InternetGeneration» (1999–2010), «www.at-mix.de: News und Online Lexikon zu Computer, Internet und eCommerce» (2004–2010); 4) немецкие ортологические издания по исследуемой проблематике, вышедшие за период 2000–2010 гг.; 5) электронные списки англоамериканизмов ведущих языковых обществ ФРГ: IDS, GfdS (включая списки «Wrter des Jahres» с 1977–2010 гг. и «Unwrter des Jahres» с 1991–2010 гг.), VdS, а также авторские сборники англо-американской лексики В. Кремера (Дортмундский университет), Л. Тилемана (Гейдельбергский университет) и В. Незера (Марбургский университет).

Цель исследования состоит в раскрытии экзоглоссных тенденций на экстра- и интралингвистических уровнях системы немецкого литературного языка, а также в текстах его функционально-стилистических разновидностей в рамках языковой ситуации в ФРГ периода 1945–2010 гг.

В работе выявляются наиболее эксплицитные и репрезентативные экзоглоссные тенденции, так как, по мнению Г. Лангнера, само понятие «тенденция»

носит весьма обобщённый характер и никогда не замыкается одним уровнем языка и даже одним языком [Langner, 1980, с. 674]. Экзоглоссные тенденции проявляются прежде всего в наддиалектной языковой форме, поэтому исследование сфокусировано на процессы в немецком литературном языке. Избранный принцип согласуется с экстра- и интралингвистической традициями описания языковых ситуаций, где признаки выделения компонентов последних (контактирующих идиомов) в целом совпадают с дифференциальными признаками литературного языка [ср.: Филичева, 1992, с. 18]. Исследование заимствований в речи как результата языкового контакта (коммуникативный аспект) или средств создания колорита (стилистический аспект) также традиционно проводится в системе функциональных стилей как форм существования литературного языка и не затрагивает диалектной сферы (ср.: Riesel, 1959; Брандес, 1983, Наер, 2006).

В связи с поставленной целью сформулированы следующие задачи:

1) вывести принципы, составляющие фундамент теории экзоглоссии на основе анализа исторического развития немецкого литературного языка;

2) разработать понятийно-терминологический аппарат теории экзоглоссии в соответствии с аспектами её лингвистической специализации;

3) выявить систему метаглоссных параметров для определения характера функционирования немецкого литературного языка как компонента исследуемой языковой ситуации;

4) провести комплексный анализ языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг., предполагающий: определение хронологических рамок американизации немецкого литературного языка и раскрытие общих и частных экзоглоссных тенденций на разных уровнях системы языка и его функционирования в художественной, обиходной, научной, профессиональной речи и в средствах массовой информации;

5) определить характер процесса заимствования англоамериканизмов в системе немецкого литературного языка периода 1945–2010 гг.;

6) рассмотреть ведущие сценарии регулирования немецкого литературного языка в условиях экзоглоссного влияния американского варианта английского языка в соответствии с принципами языковой политики ФРГ;

7) смоделировать процесс функционирования немецкого литературного языка в условиях экзоглоссии.

Общей методологической основой исследования, способствующей решению вышеперечисленных задач, является диасистемный подход к анализу языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг., предполагающий выделение диафазного (диахронического), диастратического (структурно-функционального) и диафункционального (социолингвистического) аспектов теории экзоглоссии.

Корпус методов, применяемый в рамках этого подхода, включает в себя общенаучные и лингвистические: метод дефиниционного и контекстуального анализа, метод выделения крайних точек исторических процессов, метод семантической интерпретации, моделирующий, системно-функциональный, описательный, сопоставительный методы, а также метод композиционного и стилистического анализа. При необходимости привлекались приёмы элементарной статистики (выявление статистической значимости, исследования зависимостей, построение схем и таблиц) и графического изображения полученных результатов.

Теоретико-методологической базой исследования явились основные положения, выдвинутые ведущими отечественными и зарубежными учёными, в области истории немецкого литературного языка (В.М. Жирмунский, О.И. Москальская, М.М. Гухман, Н.Н. Семенюк, Н.С. Бабенко, А.И. Домашнев, В.Н. Федорцова, Н.И. Филичева, Н.С. Чемоданов, V. Klemperer, P. v. Polenz, P. Braun, G. Wolff), теории развития литературных языков (М.М.Гухман, Н.Н. Семенюк, Н.И. Филичева, Э.Г. Туманян, Л.В. Бронник, Г.П. Мельников, Н.Б. Вахтин, R. Keller, R. Mller, K.-H. Bausch, G. Eckert, R. Schrodt), стилистики немецкого языка (М.М. Гухман, Э.Г. Ризель, М.П. Брандес, Е.В. Шендельс, Н.М. Наер, Л.Б. Копчук, B. Sandig, M. Hoffmann, W. Fleischer, G. Michel, D. Faulseit, G. Khn), теории языковых контактов (Л.В. Щерба, И.А. Бодуэн де Куртенэ, В.Ю. Розенцвейг, В.В. Кабакчи, B. Carstensen, W. Viereck, E. Haugen, W. Voigt, H.-G. Schmitz, H. Schuchardt), лексикологии и грамматики немецкого литературного языка (В.Г. Адмони, Е.И. Шендельс, Е.В. Розен, О.А. Кострова, В.Н. Федорцова, Л.Р. Зиндер, Т.В. Строева, М.Д. Степанова, И.И. Чернышёва, Л.А. Нефёдова, Г.Г. Едиг, А.П. Дульзон, Ю.Г. Коротких, А.А. Уфимцева, И.И. Ревзин, Ю.М. Шемчук, F. Debus, L. Gtze, D. Herberg, H. Paul, G. Helbig, E. Seebold, T. Schippan, H. Bussmann, Ch. Drscheid, P. Eisenberg, W. Schmidt), концепций экзоглоссии (I. Skattum, K. Holter, B. Brock-Utne, S. Hochhaus, B. Heine, T. Skutnabb-Kangas, B. Gomes, H. Haarmann), типологии языковых ситуаций (Л.Б. Никольский, А.Д. Швейцер, В.А. Виноградов, В.Я. Пархомовский, А.И. Коваль, Н.Б. Мечковская), концепций языковой политики и языкового планирования в различных типах языковых ситуаций (С.Н. Кузнецов, В.Т. Клоков, Е.Б. Гришаева, Л.К. Граудина, М.А. Бородина, R.T. Bell, R. Noss, C. Paulston, H. Haarmann, C. Fabricius-Hansen, H. Christ, W. Mnch, C. Fldes, R. Hoberg, E.W.B. Hess-Lttich, U. Linke).

Научная новизна исследования заключается в следующем.

1. Диссертация представляет собой первую работу, посвящённую осмыслению характера исторического развития немецкого литературного языка с позиции экзоглоссных влияний.

2. Впервые представлено комплексное экстра- и интралингвистическое описание общих и частных экзоглоссных тенденций в языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг. Систематизированы англо-американские влияния на разных уровнях системы немецкого литературного языка ФРГ и её функционирования в разных сферах его использования, дана целостная картина экзоглоссной ситуации, включая этапы её формирования.

3. Предложена теория экзоглоссии, обобщающая мировой опыт анализа и описания процессов в рамках экзоглоссных языковых ситуаций. Сформирована система метаглоссных параметров, позволяющая выявлять изменения на интра- и экстралингвистических уровнях определённых компонентов языковой ситуации.

Разработан понятийно-терминологический аппарат теории экзоглоссии в соответствии с её лингвистической специализацией.

4. Разработана интегративная методология диасистемного анализа, сочетающая принципы социолингвистического, структурно-семантического и функционального подходов. Методология включает диафазный, диастратический и диафункциональный аспекты анализа, что открывает новые возможности теоретического осмысления процессов развития литературных языков. Диафазный анализ позволяет определить крайние точки экзоглоссной динамики, охватывающей несколько волн заимствования. Диастратический анализ раскрывает глубину и интенсивность данной динамики посредством определения индекса экзоглоссности на отдельных уровнях системы языка.

Диафункциональный анализ позволяет выявить характер преобразования литературного языка коммуникативным сообществом.

5. Предложены новые критерии типологии англо-американских заимствований, дополняющие и углубляющие представление о характере словообразовательных тенденций и тенденций семантизации в системе немецкого литературного языка периода американизации: по способу деривации и композиции. Деривационный критерий позволяет дифференцировать процессы априорной и апостериорной деривации, композиционный критерий – процессы гибридизации, реэтимологизации, ре- и неосемантизации, контаминации, контракции и акронимизации внутри заимствованного пласта лексики.

6. Систематизированы инструменты языковой регуляции по временной соотнесённости и в соответствии с регулируемым объектом. Рассмотрены ведущие сценарии регулирования немецкого литературного языка в условиях американизации. Выявлена экзо-эндоглоссная (центричная) модель его функционирования.

Теоретическая значимость диссертации определяется следующим.

1. Предложена методология комплексного диасистемного анализа компонентов экзоглоссной языковой ситуации, предполагающая взаимное дополнение диахронического, социолингвистического и структурнофункционального подходов.

2. Построена теория экзоглоссии, создана терминосистема данной теории, сочетающая в себе принцип объективности знания с представлениями об активном характере гносеологических процессов. Выявление разнонаправленности процессов языкового развития значимо для решения проблем кодификации норм немецкого литературного языка в условиях американизации, а также задач межкультурной коммуникации в рамках экзоглоссных языковых ситуаций.

3. Система метаглоссных параметров анализа и понятийнотерминологический аппарат исследования могут быть положены в основу изучения функционирования других литературных языков как компонентов экзоглоссных языковых ситуаций, могут использоваться для прогнозирования последующей фазы языкового развития и анализа тенденций языковой политики в многокомпонентных языковых ситуациях.

4. Синтезированные направления и разработанные принципы описания изменений в системе немецкого литературного языка способствуют совершенствованию анализа экзоглоссных языковых ситуаций, расширяют и углубляют положения теории развития литературных языков, теории языковой эволюции, контактной, исторической и социальной лингвистики.

Практическая значимость определяется возможностью использования полученных результатов в учебных и лексикографических целях. Положения и выводы могут быть применены при чтении вузовских курсов, в том числе по истории, лексикологии, грамматике, фонетике, стилистике немецкого языка, межкультурной коммуникации, при преподавании таких теоретических дисциплин, как теоретическая грамматика, теоретическая фонетика, германское языкознание, социолингвистика, а также при разработке спецкурсов по языковой политике и теории перевода, при написании курсовых и дипломных работ.

Наблюдения и обобщения могут быть использованы также специальными нормализаторскими объединениями или комиссиями, задачей которых является разработка принципов языкового планирования с целью обеспечения адекватности языковой коммуникации в социуме и организации языковой политики на государственном уровне.

Достоверность и обоснованность исследования обеспечивается использованием системно-моделирующего подхода к изученной проблематике, комплексной методики анализа, уровнем систематизации и теоретической проработки изучаемых вопросов, привлечением широкого круга источников и непротиворечивостью научных положений и выводов. Положения предложенной теории основываются на статистически значимых результатах исследования, конденсируют и обобщают опыт ведущих исследователей в данной области.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Фундаментальной для теории экзоглоссии является оппозиция «экзоглоссия vs. эндоглоссия», выступающая одновременно базовой единицей системы метаглоссных параметров: экзоглоссия характеризует такой вектор языкового развития, который направлен на изменение языка (диаморфизм), эндоглоссия представляет фактор внутренней системной стабилизации и направлена на сохранение системы языка (изоморфизм).

2. Аспектами теории экзоглоссии являются: диафазный – исторический, диастратический – структурно-функциональный, диафункциональный – социолингвистический. Диафазный аспект объективирует определённый отрезок диахронии, в котором установлена тенденция к экзо- или эндоглоссии.

Диастратический аспект охватывает все интралингвистические подуровни языка:

грамматический, графический, лексико-семантический и прагматический.

Диафункциональный аспект эксплицирует социолингвистические особенности функционирования языка и ограничен рамками языковой ситуации. Диафазный анализ предполагает установление «диафазы» как языковой ситуации в истории литературного языка, соответствующей продолжительности фазы экзо- или эндоглоссии. В ходе диастратического анализа определяется «индекс экзоглоссности», эксплицирующий степень подверженности подсистем конкретного интралингвистического подуровня влиянию языка-донора (степень диаморфизма).

Целью диафункционального анализа является выявление характера функционирования определённого компонента языковой ситуации.

3. В рамках исследуемой языковой ситуации выделены два периода американизации: 1) 1945–1990 гг. и 2) 1990–2010 гг. Исторической вехой, обусловившей дифференциацию периодов, является воссоединение Германии в 1990 г. Периоды американизации различаются по степени интенсивности, а также сферам насыщения немецкого литературного языка англо-американской лексикой.

4. Интегральными признаками экзоглоссии в истории немецкого литературного языка выступают: 1) многоуровневая асимметрия интегрируемого и автохтонного языкового материала (диастратическая асимметрия предполагает расхождение функционально-стилистического и дискурсивного номиналов, наблюдаемое у заимствуемых и автохтонных языковых единиц; диафазная асимметрия эксплицирует различия заимствований разных периодов и из разных языков-доноров;

диафункциональная асимметрия выражается в несовпадении базовых механизмов порождения речи, используемых средств (конструкций) и языковых категорий, когнитивных стереотипов, а также типологических функций контактирующих идиомов); 2) высокая степень цитируемости языка-донора в языке-реципиенте;

3) интерференция, вызванная заимствованными экзоглоссными единицами в языкереципиенте и ведущая к формированию устойчивого коррелята нормы (экзоглоссного полюса); и 4) гибридизация языка-реципиента в рамках экзоглоссной языковой ситуации.

5. Экзоглоссные тенденции разделяются на общие (распространяющиеся на оба периода американизации) и частные (характеризующие функционирование отдельных единиц системы). Общими тенденциями в рамках языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг. являются: а) заимствование англоамериканизмов в состав немецкого литературного языка, б) тенденция последнего к алломорфии, в) преобладание именных частей речи (преимущественно имён существительных) над остальными в процессе заимствования. Общей экзоглоссной тенденцией первого периода американизации (1945–1990 гг.) выступает лояльность к источнику заимствования. Во втором периоде американизации (1990–2010 гг.) наблюдаются общие экзоглоссные тенденции к а) апостериоризации как частному случаю гибридизации заимствованных и автохтонных единиц и б) подражанию речевым стереотипам американского варианта английского языка вследствие переводческого автоматизма.

6. Экзоглоссными тенденциями частного характера в системе немецкого литературного являются следующие. На фонетическом уровне: тенденция к переозвучиванию экзоглоссных (ранее заимствованных) единиц в соответствии с произносительными нормами американского варианта английского языка. На морфосинтаксическом уровне: тенденции к колебанию и упрощению грамматической формы заимствованных единиц. На графическом уровне наблюдается тенденция к недостаточной графической адаптации и неполному охвату орфографическими предписаниями всего спектра англоязычных заимствований. На лексико-семантическом уровне: тенденции к интернационализации заимствованной лексики англоязычного происхождения, образованию гетеролингвальных вариантов, универбации, линейному сокращению лексических единиц, деривации на основе суффигирования заимствованного морфемного материала англоязычного происхождения. На прагматическом уровне: тенденции к изменению в категории дейксиса и появлению модных слов.

Наиболее эксплицитной экзоглоссной тенденцией в области фразеологии выступает, на наш взгляд, интренационализация фразеологических единиц, ведущая к образованию интерфразеологизмов.

7. Экзоглоссными тенденциями частного характера на уровне функционирования немецкого литературного языка являются следующие. В официально-деловом функциональном стиле и стиле науки наблюдается тенденция к терминологизации специальных и общеупотребительных англоязычных заимствований. В функциональном стиле публицистики и прессы установлена тенденция к использованию англоязычных единиц с целью 1) рационального и 2) эмоционального воздействия на реципиента. В разговорно-обиходном функциональном стиле зафиксированы тенденции к 1) искажению исходной формы англоязычных заимствований и 2) использованию англоамериканизмов в функции социальных жаргонизмов. В художественном функциональном стиле выявлены тенденции к маркировке 1) экзоглоссного регистра с целью разделения линий сюжета и 2) инокультурных реалий главным образом через использование англоязычных варваризмов и экзотизмов.

8. Наиболее подверженной экзоглоссии лексической сферой немецкого литературного языка является периферийная (Fremdwortschatz) с установленной тенденцией к диаморфизму в лексико-семантической группе «лексика сети Internet» с индексом экзоглоссности 0,635. Менее подверженной выступает ассимилированным составом в группе «медицинская лексика» (0,024).

Минимальный индекс экзоглоссности зафиксирован в лексико-семантической группе «лексика виноградарей и виноделия» базисной лексической сферы (Erbwortschatz) немецкого словарного фонда – 0,001. Лексически наиболее инвазивными выступают тексты стиля публицистики и прессы и разговорнообиходного стиля с индексами соответственно 0,663 и 0,685. Плотность лексической инвазивности на страницу немецкого текста равна 2,647, грамматической – Наибольшая грамматическая инвазивность зафиксирована в текстах научного (0,028) и официально-делового стилей (0,038) немецкой литературной речи.

9. Социолингвистическими симптомами демократизации литературных норм немецкого языка ФРГ выступают: падение статуса немецкого литературного языка в научной и образовательной средах, создание Союза немецкого языка (VdS) для борьбы с последствиями демократизации языковой политики и американизации немецкого литературного языка, восприятие американского варианта английского языка в языковой ситуации в ФРГ как языка-макропосредника.

10. Принципом центричной (экзо-эндоглоссной) модели функционирования немецкого литературного языка выступает баланс между экзоглоссным и эндоглоссным полюсами языкового развития. Диафазный аспект предполагает диглоссию при дублировании импортируемых средств, а также раздельное использование экзо- и эндоглоссных регистров. Основным критерием диастратического центризма выступает баланс диа- и изоморфного функционирования немецкого литературного языка. В диафункциональном аспекте центризм эксплицируется в дополнительном (аддитивном) билингвизме с американским вариантом английского языка как экзоглоссным компонентом языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг.

Апробация работы проходила на расширенном заседании кафедры немецкого языка ФГБОУ ВПО «Поволжская государственная социальногуманитарная академия, а также виде докладов и выступлений на более чем научно-практических конференциях международного, всероссийского, регионального и межвузовского уровня: «Межкультурная коммуникация: теория и практика» (г. Томск, ТПУ, 2005–2010 гг.), «Наука и образование» (г. Белово, БФ КемГУ, март 2006 г.), «Инновации в непрерывном лингвистическом образовании»

(г. Тамбов, ТГУ, октябрь 2008 г.), «Проблемы межкультурной коммуникации»

(г. Кемерово, КемГУ, апрель 2009 г.), «Язык. Культура. Коммуникация»

(г. Ульяновск, УлГУ, май 2009 г.), «Активные процессы в различных типах дискурсов: функционирование единиц языка, социолекты, современные речевые жанры» (г. Москва, МГПУ, июнь 2009 г.), «Южно-Российские научные чтения:

Язык как система и деятельность» (г. Ростов-на-Дону, ЮФУ, октябрь 2009 г.), «Проблемы функционирования и развития языков в полилингвальном пространстве» (г. Элиста, КалмГУ, ноябрь 2009 г.), «Новые идеи в лингвистике XXI века» (г. Пятигорск, ПГЛУ, ноябрь 2009 г.), «Германистика на рубеже тысячелетий» (г. Набережные Челны, НФ НГЛУ, декабрь 2009 г.), «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (г. СанктПетербург, ГПА, февраль 2010 г.), «Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты» (г. Благовещенск, БГПУ, февраль 2010 г.), «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (г. Барнаул, АлтГПА, март 2010 г.), «Иностранные языки. Герценовские чтения» (г. СанктПетербург, РГПУ, апрель 2010 г.), «Лингвистические и культурологические традиции и инновации» (г. Томск, ТПУ, 2004–2012 гг.), «Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей» (г. Томск, ТПУ, 2004–2012 г.), «Язык и коммуникация в контексте культуры» (г. Рязань, РГУ, июнь 2010 г.), «Диалог культур – культура диалога» (г. Кострома, КГУ, г. Дармштадт, сентябрь 2010 г.), «Современная филология в международном пространстве языка и культуры»

(г. Астрахань, АГУ, декабрь 2010 – январь 2011 г.), «Naukowa przestrze Europy»

(г. Пшемысль (Польша), апрель 2011 г.), «Язык и межкультурная коммуникация»

(г. Великий Новгород, НГУ, май 2011 г.), «Горный Алтай: проблемы билингвизма в поликультурном пространстве» (г. Горно-Алтайск, ГАГУ, июнь 2011 г.), «Гуманитарные науки и современность» (г. Москва, МИИ, ноябрь 2011 г.), «Основные направления анализа и интерпретации инокультурных текстов»

(г. Томск, ТПУ, март 2012 г.), «Найновите постижения на европейската наука»

(г. София, 17–15 июня 2012 г.), «Варьирование в языке и культура речи» (г. Томск, 25–27 июня 2012 г.), «Aktuln vymoenosti vdy» (г. Прага, 27 июня – 5 июля 2012 г.), «Язык и культура» (г. Томск, ТГУ, 21–24 октября 2012 г.), «Проблемы теории, практики и дидактики перевода» (г. Нижний Новгород, НГЛУ, 8– апреля 2013 г.).

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в 74 публикациях (общим объёмом 81,8 п.л.): 3 монографиях, 2 словарях, 5 учебных и учебно-методических пособиях, 64 статьях и сообщениях в журналах и межвузовских сборниках научных трудов, 22 из которых опубликованы в изданиях, рекомендуемых ВАК РФ.

Структура диссертации обусловлена логикой исследования, его целями и задачами, отражает последовательность предпринятого исследования и состоит из введения, 4 глав, заключения, библиографического списка, перечня принятых в работе сокращений и 3 приложений. Библиографический список включает источников, в том числе 296 на иностранных языках.

Содержание и основные результаты исследования Во Введении обосновывается выбор темы исследования, её актуальность, указывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются цели и задачи исследования, называются гипотеза, объект, предмет, даётся описание использованного материала и методологических основ его анализа, определяются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации и внедрении результатов.

Первая глава «Явление экзоглоссии в историческом развитии немецкого литературного языка» посвящена комплексному описанию явления экзоглоссии в контактологическом, социолингвистическом и структурно-функциональном аспектах на примере исторического развития немецкого литературного языка. Выстраивается конструкт экзоглоссической теории, выделяются её аспекты, в соответствии с которыми представляется система метаглоссных параметров, вводится понятийнотерминологический аппарат теории экзоглоссии.

В качестве репрезентативных компонентов языковой ситуации в ФРГ 1945– 2010 гг. (включая так называемые «нулевые годы»: 1945–1949 гг.) рассматриваются:

национально гомогенный литературный немецкий язык (эндоглоссный компонент), ограниченный национальной территорией Германии и являющийся традиционным экспонентом системы немецкого языка в целях его исследования и изучения [Домашнев, 1983, с. 8], и американский вариант английского языка как язык социального престижа (экзоглоссный компонент). В целях сохранения терминологической ясности и тождества базового экспонента изучаемой языковой ситуации из области исследования исключена историческая языковая ситуация ГДР, а также других немецкоговорящих стран и ареалов дочернего языкового континуума.

Указанные компоненты языковой ситуации в ФРГ находятся в языковом контакте [Viereck, 1988, с. 939], под которым понимается взаимодействие двух и более языков на территории распространения одного языка, при этом контакт бывает не обязательно вызван территориальной близостью или персональным контактом говорящих на разных языках: он может быть виртуальным, т.е. основанным на исторически, культурно, политически обусловленных связях. Причиной языкового контакта американского варианта английского и немецкого языков на территории ФРГ является исторически и политически обусловленный престиж американского варианта английского как языка науки, экономики, моды, дипломатии и технологий. Данный престиж мотивирован также восстановлением так называемой «старой ФРГ» (до 1990 г.) силами союзников американо-британской коалиции после второй мировой войны и обусловил американизацию немецкого литературного языка.

Американизация понимается, во-первых, как совокупность экзоглоссных тенденций в языковой ситуации в ФРГ изучаемого временного диапазона, во-вторых, как характеристика определённого исторического этапа развития немецкого литературного языка, который, с одной стороны, обнаруживает определённые параллели с периодами латинизации и галлизации, однако, с другой стороны, противопоставлен им по интенсивности и продолжительности.

Указанные периоды сопровождаются явлением инвазивного заимствования лексических единиц в системе немецкого литературного языка, при котором более 50% всех новообразований происходит из определённого языка-донора. Так, по данным Д. Герберга (IDS, Мангейм), 60% всех новообразований в немецком языке за период 1990–1999 гг. составляют единицы, заимствованные (40%) либо созданные на основе материала американского варианта английского языка (20%) [Herberg et al., 2004, c. XV]. Для экзоглоссии типичен также перевес имён существительных как выражение потребности в номинации явлений в изменённых условиях реальности [Романов и др., 2007; Haspelmath, 2008]. Так, на 8 170 англоамериканизмов в проанализированных лексико-семантических группах немецкого литературного языка периода американизации «лексика виноградарей и виноделия», «медицинская лексика», «лексика сети Internet» приходится 8 166 имён существительных, что составляет 99,95% от общего числа зафиксированных в них англоязычных заимствований.

Экзоглоссия может диагностировать и характер словообразования в языкереципиенте: к примеру, В.Н. Федорцова отмечает со ссылкой на Р.З. Мурясова, что интернациональные словообразовательные элементы составляют около 78% от общего числа аффиксов в немецком языке [Федорцова, 1994, с. 3].

Функционирование немецкого литературного языка в различные исторические периоды можно представить как историолекты, под которыми понимается литературный стандарт выражения, присущий определённой исторической эпохе (латинизации, галлизации, американизации) и обусловленный определёнными тенденциями экстра- и интралингвистического плана. Термин «тенденция» в определении П. Брауна имеет два дифференциальных признака: «начало, отправная точка определённого процесса и наличие константных явлений» [Braun, 1993, c. 93].

Тенденции могут быть экзоглоссными, т.е. ориентироваться на внешний (экзоглоссный) компонент языковой ситуации, и эндоглоссными, т.е. ориентироваться на одно из прошлых состояний языка-реципиента, которое обосновывается как образцовое. Под экзоглоссными тенденциями в рамках исследуемой языковой ситуации понимаются процессы в системе немецкого литературного языка, начавшиеся с диафазой американизации и характеризующиеся относительной константностью.

В соответствии со степенью действия в системе немецкого литературного языка экзоглоссные тенденции данного периода можно разделить на общие и частные. Общие экзоглоссные тенденции затрагивают процессы на уровне языковой системы, частные экзоглоссные тенденции распространяются на отдельные языковые подуровни и касаются функционирования единиц системы немецкого литературного языка.

В основе теории экзоглоссии лежит противопоставление экзоглоссии и эндоглоссии, выступающих маркёрами категорий Чужого и Своего. Чужое эксплицируется в так называемом диаморфизме, т.е. изменении языковой формы, Своё – в изоморфизме, соответствующем её сохранению. Языковое развитие представляется вектором, указывающим либо в сторону Чужого, либо в сторону Своего, в результате чего в языке-реципиенте образуются единицы экзоглоссного или, соответственно, эндоглоссного образца.

Под экзоглоссным вектором развития понимается такой характер функционирования языка-реципиента, при котором стандартом для него выступает некий язык-донор, представляющий для носителей определённый социальный престиж. Эндоглоссным обозначается противоположный вектор, который предполагает ориентацию на одно из прошлых состояний языка, считающееся образцом языкового функционирования (стандартом).

Экзоглоссное функционирование языка-реципиента обусловливает его ксенизацию посредством интенсивного заимствования средств определённого языка-донора. Ксенизация выступает стойкой характеристикой исторического развития литературных языков. Термин «ксенизация» вводится впервые в качестве кальки немецкого термина «berfremdung», широко используемого немецкими германистами для описания американизации немецкого литературного языка ФРГ, но не имеющего эквивалента русском языке, ср.: «Seit dem Ende des zweiten Weltkrieges macht die berfremdung des allgemeinen Wortschatzes in Westdeutschland durch englische und amerikanische Ausdrcke bedenkliche Fortschritte» [Schmidt, 1964, c. 161]. Слово «berfremdung» было выбрано обществом GfdS в качестве «слова-паразита» (Unwort des Jahres) 1993 г., обличающего негативные тенденции словоупотребления в языковой ситуации в ФРГ.

Противоположное (эндоглоссное) функционирование приводит к архаизации языка-реципиента и характеризует территориальные формы языка (диалекты, говоры). Тем самым в целях терминологической ясности термин «ситуация» уместно использовать в случае экзоглоссии, а в контексте эндоглоссии употреблять термин «состояние»: «экзоглоссная языковая ситуация», но «эндоглоссное языковое состояние».

Совокупность подсистем всех компонентов языковой ситуации, взаимодействие которых приводит к образованию экзоглоссных тенденций, обозначается термином «диасистема» [Coseriu, 1970, c. 118]. Укрупнённые рамки исследования, заданные необходимостью введения в аппарат лингвистики понятия экзоглоссии, обусловили новый подход к анализу диасистемы языковой ситуации. В соответствии с данным подходом аспектами анализа диасистемы литературного немецкого языка периода американизации выступают 1) диафазный, 2) диастратический и 3) диафункциональный аспекты, соответствующие лингвистической специализации теории экзоглоссии.

1. Диафазный (исторический) уровень объективирует определённый отрезок диахронии, в котором установлена тенденция к экзо- или эндоглоссии. Ключевым термином данного уровня является «диафаза» как языковая ситуация в истории литературного языка, соответствующая продолжительности фазы экзо- или эндоглоссии. Диафазный анализ предполагает выделение релевантного метаглоссного параметра, т.е. вектора языкового развития, установление типа и источника заимствования, выделение хронотопа заимствованных единиц или страт лексики, их социальную маркировку в языке-реципиенте, тематических сфер, путей распространения, периодов, каналов и основных социальных групп – посредников тенденции.

2. Диастратический (структурный) уровень охватывает интралингвистические подуровни языка, т.е. строение (собственную структуру) языка, под которым в диссертационной работе вслед за А.И. Домашневым понимается «совокупность иерархических форм, в которых язык проявляется на определённом этапе своего развития» [Домашнев, 1983, с. 5]. Диастратические особенности системы немецкого литературного языка ФРГ периода американизации предполагают изучение вопросов, связанных с его стратификационным наполнением. Диастратический анализ предполагает анализ подсистем, целью которого является определение индекса экзоглоссности и, следовательно, глубины изменений (степень диаморфизма).

Ключевым термином данного диастратического уровня выступает «индекс экзоглоссности» под которым понимается коэффициент соотношения экзоглоссных и эндоглоссных элементов в определённой подсистеме немецкого литературного языка.

Индекс экзоглоссности определяет степень подверженности подсистем конкретного интралингвистического подуровня влиянию языка-донора, к примеру, степень инфильтрации англоамериканизмов в состав немецкого литературного языка.

Экзоглоссный индекс американизации равен частному общего количества единиц определённого подуровня ({х}подуровень) и числа зафиксированных англоамериканских заимствований ({х}АА):

За общее количество единиц в реферируемой работе принималось совокупное число лемм, зафиксированных в нескольких лексикографических изданиях репрезентативной выборки, изданных в исследуемый период, без учёта симптоматической статистики. К примеру, для анализа состава лексикосемантической группы «лексика виноградарей и виноделия» были привлечены четыре толковых немецкоязычных онлайн- и электронных словаря с общим лексическим охватом 12 520 единиц: 1) «Winzer-Lexikon» (2003); 2) «Weinsprache»

(2003); 3) «Wrterbuch der deutschen Winzersprache (WDW) Online-Wrterbuch 4.0»

(2009); 4) «PC Bibliothek Benutzerwrterbuch der Weinsprache» (1993–2009).

Повторяющиеся леммы принимались за одну единицу. Число зафиксированных англоамериканизмов в корпусе привлечённых лексикографических изданий равно 24.

Таким образом, индекс экзоглоссности лексико-семантической группы «лексика виноградарей и виноделия» в немецком словарном фонде составляет Аналогичным образом был рассчитан индекс экзоглоссности лексикосемантических групп «медицинская лексика» (0,024) и «лексика сети Internet»

(0,635) немецкого словарного состава. Индекс экзоглоссности ниже 0, свидетельствует о незначительной инфильтрации англоязычного материала, низкой степени влияния языка-донора на словарную область исследованной лексико-семантической группы и, следовательно, об её изоморфном функционировании. Индекс выше 0,5 эксплицирует тенденцию к диаморфизму в определённой лексической сфере.

Наиболее подверженные американизации сферы словарного состава немецкого литературного языка определялись в выделяемом нами первом периоде американизации В. Фиреком (1988), во втором периоде – Д. Гербергом (2001).

Данные В. Фирека получены путём квантитативного анализа картографических материалов за период 1945–1988 гг. с привлечением широкого спектра лексикографических и печатных изданий [Viereck, 1988, c. 942–946]. Основу исследования Д. Герберга составляет проект «Neologismenprojekt», целью которого является описания фактического языкового прироста в немецком литературном языке 1990-х годов. Лексические сферы словарного состава определяются на материале отобранных 800 неологизмов: за наиболее инфильтрированные принимаются сферы с наибольшим языковым приростом (компьютерных и Internet-технологий, средств массовой информации, социальная сфера и др.) [Herberg et al., 2002196–197].

Подходы и полученные данные указанных исследователей не противоречат методологии, применяемой в реферируемой диссертации. Справедливость выводов Д. Герберга подтверждается данными анализа лексики сети Internet с зафиксированной тенденцией к диаморфизму (0,635), а также коэффициентом лексической инвазивности текстов стиля публицистики и прессы немецкой литературной речи 0,663, свидетельствующем о высокой степени инфильтрации данной лексической сферы немецкого словарного состава англоязычными заимствованиями.

3. Диафункциональный уровень имплицирует социолингвистическую плоскость и ограничен рамками языковой ситуации в экстралингвистическом смысле. Целью диафункционального анализа выступает установление характера функционирования исследуемого компонента языковой ситуации в пределах определённого административно-территориального образования. Характер функционирования компонента языковой ситуации является важнейшим индикатором тенденций в системе последнего и соотносится с ориентиром развития, направленным либо в сторону изоморфизма (сохранения языка), либо диаморфизма (языкового изменения).

Ориентир развития, направленный либо в сторону изоморфизма (сохранения языка), либо диаморфизма (языкового изменения), является важнейшим индикатором тенденций в рамках определённой языковой ситуации. Данный параметр направленности языкового развития обозначается как метаглоссный [Виноградов и др., 2008, с. 79]. Метаглоссный параметр взят за основу анализа тенденций развития немецкого литературного языка в исследуемом временном диапазоне. В соответствии с аспектами теории экзоглоссии выделены субпараметры:

1) диафазный: «характер развития» компонента языковой ситуации (ксенизация vs. архаизация);

2) диастратические: «генетика единиц подуровня» (импортированные / экзоглоссные vs. автохтонные / эндоглоссные), «вариативность языковых норм»

(плюрицентризм vs. моноцентризм языковой системы / языкового идиома);

3) диафункциональные: «функциональный тип компонента языковой ситуации»

(язык вертикали (язык-стандарт) vs. горизонтали, язык-донор vs. язык-реципиент), «модель языковой политики» (языковая демократия vs. языковой национализм), «объект языковой регуляции» (статус vs. корпус языка), «характер языковой политики» (пермиссивность / экзоглоссная vs. рестриктивность / эндоглоссная), «характер языкового планирования» (функциональный vs. нормативный)», «характер лингвоконсидерации» (статусный vs. корпусный), характер языковой критики (либеральный vs. пуристический), «характер кодификационных мер» (прогрессивный vs. ретроспективный).

В качестве общей экстралингвистической причины образования экзоглоссной языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг. является культурный конфликт Своего и Чужого, при котором Своё обесценивается и теряет привлекательность (отрицается), а Чужое ассоциируется с благополучием, процветанием, т.е. с вертикалью, и впоследствии становится стандартом для развития (утверждается). В качестве интралингвистических причин англоязычной экзоглоссии в немецком литературном языке исследуемого периода следует назвать 1) давление речевых стереотипов языкадонора и 2) гомологичность контактирующих языков.

Результатом влияния престижных языков-доноров (экзоглоссных влияний) являются экзоглоссные страты как совокупность лексических единиц, заимствованных из неизменно одного языка-донора и сгруппированных в лексикосемантические группы в языке-реципиенте. Разнородность всех экзоглоссных страт образует полиглоссию, или «многоязычие» (Mehrsprachigkeit»), системы немецкого литературного языка [v. Polenz, 2009, c. 135]. Причиной его ресурсной негомогенности является тенденция к алломорфии, являющаяся общей экзоглоссной тенденцией исследуемого периода. Примером алломорфии в системе немецкого литературного языка исследуемого периода является различное прочтение буквы «с»

в англо-американских заимствованиях (1 форма : 2 функции): [k] (Comedy, Elastic);

[s] (City, Reception).

Развитие немецкого литературного языка происходит по схеме: экзоглоссия диглоссия полиглоссия, где экзоглоссия обозначает функционирование системы немецкого литературного языка в период ксенизации (диафункциональный уровень), диглоссия – состояние системы в момент прироста экзоглоссных средств (диафазный уровень), а полиглоссия – характеристику немецкого языкового идиома после такого прироста (диастратический уровень).

Интегральными признаками экзоглоссного развития немецкого литературного языка выступают: 1) многоуровневая (диастратическая, диафазная и диафункциональная) асимметрия интегрируемого и автохтонного языкового материала, 2) высокая степень цитируемости языка-донора в речи носителей немецкого литературного языка, 3) интерференция, вызванная заимствованными экзоглоссными единицами в немецкой речи и ведущая к формированию стойкого коррелята нормы, 4) гибридизация как смешение материала контактирующих языков в системе языка-реципиента.

1. Многоуровневая асимметрия интегрируемого и автохтонного лексического материала является основным признаком экзоглоссного характера развития немецкого литературного языка указанного периода и восходит к разной хронологической глубине культурных и языковых процессов контактирующих языков, а также заведомо неэквивалентному информационному обмену между ними.

Необходимо различать следующие основные уровни асимметрии языка-донора и языка-реципиента: диафункциональный, диастратический и диафазный.

Диафункциональная асимметрия выражается в несовпадении базовых механизмов порождения речи, используемых средств (конструкций), оперируемых языковых категорий, когнитивных стереотипов и т.д. Всё то, что определяет гумбольдтовскую «эманацию духа народа», составляет самобытность языка, и обусловливает генетическую асимметрию. Диафункциональной асимметрией считаем также несовпадение социальных функций контактирующих языков:

статус экзоглоссного компонента в языковой ситуации ФРГ как языка вертикали является залогом его социального престижа.

Стержневым моментом диастратической асимметрии можно считать расхождение функционально-стилистического и дискурсивного номиналов, наблюдаемое у заимствуемых и автохтонных языковых единиц. Диастратическую дифференциацию, во многом определяющую необходимость в заимствовании и в силу этого неотделимую от диафазной асимметрии, эксплицирующей различия заимствований разных периодов, можно проследить на примере ряда гетеролингвальных вариантов: die Frau und ihr Liebhaber (автохтонный вариант) die Frau und ihr Ritter (франц.) die Frau und ihr Kavalier (франц., итал.) die Frau und ihr Gentleman (англ.) die Frau und ihr Boyfriend (англ.) и т.п. Каждая из вариантных единиц, выделенных полужирным курсивом, помимо различий функциональностилистического плана, несёт в себе информацию о диафазных особенностях экзоглоссного материала, заимствованного в состав немецкого литературного языка в разные этапы его исторического развития.

Нередко асимметрия контактирующих глосс – результат самого отношения носителей автохтонного языка к языку-донору и говорящему на нём языковому коллективу. Иными словами, различие, составляющее асимметрию, искусственно и создаётся носителями языка-реципиента с целью дифференцироваться либо дистанцироваться от языка-донора, ср. единицы «Klapprechner» (вместо «Laptop»), «Fernsprech» (вместо «Handy»), созданные противниками американизации.

Тем не менее, создаваемое в языке-реципиенте дифференцирование не обязательно негативной природы. Порой усиление эффекта иностранного (Чужого) в собственном языке является выражением потребности в поднятии собственного уровня, возвышении над привычным, обывательским, т.е. фактически в создании отличия сугубо социального плана, ср. единицы спортивной терминологии «Kicker»

(вместо «Fuball(spiel)er»), «Coach» (вместо более раннего «Trainer»).

2. Вторым по значимости признаком экзоглоссного характера развития можно считать высокую степень цитируемости престижного языка-донора в речи носителей языка-реципиента. Необходимо отметить, что степень цитируемости языка-донора эквивалентна степени пермиссивности системы языка-реципиента в определённой экзоглоссной языковой ситуации. Среди наиболее частых симптомов повышенной цитируемости языка-донора в речи носителей языка-реципиента следует назвать следующие:

а) предпочтение в речи из двух вариантов – автохтонного и импортируемого – неизменно последнего, например:

«Jeder vierte Bundespolizist leidet an Burnout» (нем.: каждый четвёртый сотрудник МВД морально и физически истощён, страдает синдромом «профессионального выгорания») вместо «Jeder vierte Bundespolizist ist ausgebrannt». (Spiegel. Jeder vierte Bundespolizist leidet an Burnout.);

(«Fremdgierigkeit»), выражающаяся в увлечении всем иноязычным (экзоглоссным), к примеру:

«Solange man sich innerhalb der unsglichen «Visitenkarten-im-Netz»-Metapher oder der «Ihr-Firmenprospekt-fr-drei-Mark-fnfzig-weltweit-abrufbar»-Metapher bewegt, wird man kaum bemerken, was man mit wohldrhnendem Broschrenjargon anrichtet – business als usual, sozusagen». (KommDesign.de. Wir ohne Sie: Warum PR-Phrasen schlecht sind);

в) злоупотребление заимствованным материалом вплоть до образования новых единиц или новых значений, как минимум непонятных носителям языкадонора (псевдозаимствования), ср. единицы «Rollout» (англо-нем.: выезд, появление на публике, демонстрация чего-то) и «toppen» в расширенном значении : «Mercedes-Rollout: Mattsilbern in Valencia» (Spiegel. Formel 1:

Mercedes verpflichtet Heidfeld als Testfahrer); «Schumacher toppt Rosenberg» (Spiegel.

Schumacher toppt Rosenberg).

3. Стойким признаком экзоглоссии является интерферирующее влияние импортируемого языкового материала, способное упрочиться в коррелят нормы, т.е.

устойчивую систему отклонений от кодифицированных норм языка-реципиента.

Интерференция наблюдается прежде всего в тех сферах языка, которые подвергаются наибольшему заимствованию, и затрагивает в основном явления, обнаруживающие определённое сходство (семантическое, фонетическое, структурное и пр.) в обоих контактирующих языках, к примеру, употребление международных терминов вместо привычных автохтонных или конвергентных вариантов последних, ср.: «Killerwal»

вместо «Mrderwal», «Lifestyle» вместо «Lebensstil».

4. Гибридизация, известная также как «языковое смешение» (термин Х. Шухардта; цитата по Ч. Фёльдесу [Fldes, 1999, c. 53]), представляет собой «совмещение материала языка-реципиента с цитацией языка-донора» [Мячинская, 2006]. Тенденция к универбации в немецком литературном языке ускоряет образование смешанных композитов: ср. «Livesendung», «Reiseboom», «Powerfrau», «Werbespot». Особенностью таких гибридов является их трансформативность, ср.:

Livesendung live senden, Powerfrau eine Frau mit Power. Потребность в номинализации отдельных оборотов диктуется имманентным языковым механизмом компрессии содержания [Туманян, 1999, c. 87], а также стремлением конденсировать смысловую насыщенность в единицу времени [Николаева, 1996, c. 86]. Для достижения этого английский язык, например, имеет в своём арсенале конверсию и герундий, а немецкий язык образует композиты.

Гибридизация немецкого литературного языка может инициироваться также деятельностью субъектов языковой политики или обществ, обладающих показательной функцией нормообразования, ср. гибриды в современной немецкой рекламе: «Organizer-Fach», «Farbdisplay», «United-Sondermodell», «Food-Lge», «Outdoor-Uhr», «ICT-Kapazitt», «Ich-bin-nicht-der-Typ-der-sich-gerne-bindet-Flat».

Цитация элемента Чужого через удержание исконной формы заимствованных единиц происходит, как правило, с целью исключить двусмысленность при переводе, создать местный колорит и, безусловно, в целях эффективности рекламы. Автохтонные средства немецкого языка при этом играют роль функциональнонедифференцированных (базовых, нейтральных) единиц, а интерферирующие англоамериканизмы – единиц языка вертикали, маркёров успешности, достатка и благосостояния, т.е. своего рода «украшений». Создаваемая разница (вследствие контактной асимметрии) очевидна: речь идёт, например, не просто о наручных часах (Uhr), а о часах для нахождения вне помещений (outdoors), в результате чего образуется детерминативный композит «Outdoor-Uhr». Авторитетность источника, например, телевизионного канала, лишь способствует скорейшему возведению продуктов подобного словотворчества в норму.

Необходимо подчеркнуть, что описанные признаки свидетельствуют также о факте ксенизации немецкого литературного языка. Гибридизация, как этап «сращения» экзоглоссного и автохтонного языкового материала, является помимо прочего средством развития полиглоссии системы немецкого литературного языка. Саму полиглоссию, однако, можно диагностировать исключительно в эндоглоссной фазе развития, так как в условиях экзоглоссии создаётся иллюзия того, что для всех прежних заимствований, включая имена собственные, с разной степенью ассимиляции действительно прочтение в соответствии с произносительными нормами престижного языка-донора.

Экзоглоссная фаза развития немецкого литературного языка представляет собой нарушение внутреннего равновесия, вызванное необходимостью в расширении языковых возможностей и достигаемое разбалансировкой устаревших неэффективных парадигм, т.е. создания в них вариантных (дополнительных) или вакантных (замещающих) звеньев в фазе экзоглоссии. Эндоглоссная фаза – восстановление нарушенного равновесия, требуемое для поддержания нормального функционирования системы немецкого литературного языка.

Дополняя и сменяя друг друга, данные фазы развития немецкого литературного языка обеспечивают равновесие между его потребностью отразить (новые) внешние условия и сохранить свою форму.

Эндоглоссная фаза достигается зачастую кодификационными мерами запретительного характера, которые являются выражением эндоглоссной языковой политики. Ретроспективная (консервативная) кодификация опирается на состояние и употребление языка, характерное для прошлых периодов развития (эндоглоссия). Прогрессивная кодификация реализуется через демократизацию литературных норм (экзоглоссия). Для исторического развития немецкого литературного языка характерны оба типа кодификационных процессов: периоды строгости предписываемых норм неизбежно сменяются их относительной либерализацией либо острым дефицитом [Семенюк, 1996, с. 30].

Идеальным вектором развития немецкого литературного языка может быть равновесие между экзоглоссной направленностью и стремлением сохранить языковое богатство, достигаемое умеренной (центричной) языковой политикой, которая должна строиться на принципе сбалансированного развития немецкого литературного языка как наддиалектной системы.

Во второй главе «Анализ языковой ситуации в ФРГ 1945–2010 гг.:

системная часть» проводится анализ системы немецкого литературного языка ФРГ периода 1945–2010 гг. в диахроническом и синхроническом аспектах.

Выявляется диафаза американизации, раскрываются экзоглоссные тенденции на всех уровнях языковой системы, выводится индекс экзоглоссности отдельных лексико-семантических групп в соответствии с их принадлежностью к сферам словарного состава немецкого литературного языка.

Началом диафазы американизации (американской экзоглоссии), т.е.

зарождением тенденции к заимствованию англоамериканизмов, в истории немецкого литературного языка можно считать 1918 г., однако инвазивный характер заимствования англоамериканизмов в системе немецкого литературного языка наблюдается лишь с 1945 г. [Hoberg, 2000, c. 306]. В изучаемом временном диапазоне можно выделить два периода американизации: 1) 1945–1990 гг., до воссоединения Германии и 2) 1990–2010 гг., после присоединения к ФРГ «новых»

5,5 федеральных земель.

Дифференциация периодов обусловлена различным характером процесса заимствования и неравномерностью наполнения лексических сфер немецкой словарной системы.

1. Основными каналами распространения англо-американской лексики стали средства массовой информации и, в первую очередь, такой их эффективный инструмент, как реклама. Посредниками выступали в основном высокие слои обществ, учёные, представители творческой интеллигенции, чиновники.

Посредством распространения английского как второго или третьего иностранного языка в системе среднего и специального образования ФРГ заимствование англоамериканизмов проходило без значимых изменений звуковой и графической оболочки исконных слов [v. Polenz, 2009, c. 139].

В. Фирек указывает среди наиболее инфильтрированных сфер лексического состава немецкого литературного языка первого периода американизации а) сферу науки и техники (Container, Automation, Laser), б) средств массовой информации (Headline, News, Special), в) экономики и финансов (Controlling, Joint Venture, Trader), г) моды (Blazer, Look, Sweater) и д) спорта (Bodycheck, Qualifying, Play-off) [Viereck, 1988, с. 941].

2. Второй период американизации немецкого литературного языка характеризуется не только более интенсивным заимствованием англо-американской лексики, но и большим охватом сфер её использования в речи. Согласно данным Д. Герберга наиболее подверженными американизации сферами немецкого словарного состава являются а) сфера компьютерных и Internet-технологий (Hardware, klicken, E-Mail), б) сфера средств массовой коммуникации (Sitcom, Dailysoap (тж.: Daily Soap), Multiplexkino), в) социальная сфера (Carsharing, Skyline, Mobbing), г) сфера спорта (Bungeespringen, Inlineskating, walken) и д) экономики (ECommerce, Globalplayer, Outsourcing) [Herberg et al., 2002, c. 196–197].

К каналам распространения англоамериканизмов второго периода присоединяется также мировая компьютерная сеть Internet, что существенно ускоряет динамику их инфильтрации посредством охвата максимального количества пользователей. Internet-технологии выступают катализаторами процесса интернационализации англоязычных заимствований.

В качестве общих тенденций в рамках языковой ситуации в ФРГ 1945– 2010 гг. установлены: 1) заимствование англоамериканизмов в состав немецкого литературного языка, 2) тенденция последнего к алломорфии, 3) преобладание именных частей речи (преимущественно имён существительных) над остальными в процессе заимствования.

Общей экзоглоссной тенденцией первого периода американизации (1945– 1990 гг.) выступает лояльность к языку-донору. Второй период американизации немецкого литературного языка (1990–2010 гг.) характеризуется общими тенденциями к а) апостериоризации как частному случаю гибридизации заимствованных и автохтонных единиц и б) подражанию речевым стереотипам американского варианта английского языка вследствие переводческого натурализма.

А. При апостериоризации язык-реципиент заимствует из языка-донора наиболее коммуникативно пригодные (эффективные) средства (априорные образования – термин наш) и создаёт на их основе собственные эффективные ресурсы (апостериорные образования – термин наш) для повышения их коммуникативной пригодности и чёткости. Согласно результатам исследования Д. Герберга априорные образования (эффективные средства) второго периода американизации составляют 40% от всех новообразований в немецком литературном языке ФРГ, апостериорные – 20% (эффективные ресурсы) [Herberg et al., 2004, c. XV]. Апостериоризация есть симптом потери «принципа обратимости» по В.В. Кабакчи [Кабакчи, 1998, с. 48], т.е. невозможности генетически соотнести образованную в языке-реципиенте единицу с системой языка-донора, из которой она должна быть заимствована. Создание собственных эффективных ресурсов из эффективных средств отдельного языка-донора свидетельствуют о его статусе языка-стандарта для развития языка-реципиента [Беликов, Крысин, 2001, с. 103].

Апостериорные образования в немецком литературном языке на основе заимствованного языкового материала англо-американского происхождения представлены шестью группами явлений: 1) гибридными терминологическими образованиями, 2) псевдозаимствованиями, 3) заимствованными формами спряжения глаголов англоязычного происхождения, 4) псевдоапострофированием и 5) единицами, заимствованными ранее из романских языков, но переозвученными в соответствии с произносительными нормами (американского варианта) английского языка, 6) неосемантами.

1. Гибридные терминологические образования (Misch-, Hybridbildungen) являются сложными составными единицами (композитами), созданными для специальных целей и состоящими из гетерогенных основ (корней) экзоглоссного и немецкого происхождения. Структурно-семантически они подразделяются на композиты.

Копулятивные терминологические гибриды (kopulative terminologische Mischkomposita) представляют собой редкую комбинацию равноправных компонентов английского и немецкого происхождения (1,66% от общего числа англоамериканизмов), например: «Tuner-Recorder-Empfnger» (тюнер, магнитофон и приёмник в одном устройстве).

Среди компонентов детерминативных терминологических гибридов (attributive terminologische Mischkomposita) различают главные (Hauptwrter) и второстепенные (Bestimmungswrter), к примеру: «Color-Scheibe» (тонированное стекло), «Break-Even-Analyse» (анализ порога прибыли), где компоненты «Scheibe»

и «Analyse», выполняющие функцию гиперонимов (genus proximum), являются главными, а определяющие компоненты «Color» и «Break-Even», выступающие в функции гипонимов (differentia specifica), – второстепенными. По композиции элементов гибридных образований наиболее часто встречаются композиты следующих типов: 1) E+D (englisch+deutsch, ср: Hot-Labor, 36,17%), 2) E+E+D (englisch+englisch+deutsch, Time-Sharing-Betrieb, 20,22%), 3) D+E (deutsch+englisch, ср.: Werbespot, 24,72%), 4) D+D+E (deutsch+deutsch+englisch, ср.:

Freizeitjob, 16,45%). Наименее частотны гибридные образования типа D+E+D (Rumpel-Leed-Test) или E+D+E (H2-Rezeptorenblocker) (в целом 2,44%).

Детерминативная терминологическая гибридизация образца «немецкий vs. (американский) английский»

Количество детерминативных терминологических гибридов с немецкоязычным компонентом в функции главного элемента в немецком литературном языке составляет 57,61% единиц на соответственно 42,39% с англоязычным компонентом в указанной функции. Англоамериканизмы преобладают в равных пропорциях в качестве второстепенных элементов детерминативных гибридных композитов, среди которых элементов второго порядка (E2) 21,44% (таб. 1).

2. Характерной экзоглоссной тенденцией частного характера для языковой ситуации в ФРГ исследуемого периода является феномен псевдозаимствования (Scheinentlehnungen, Scheinanglizismen, Pseudoanglizismen, anglisierende Bildungen), под которым понимается образование новых единиц или значений на основе ранее заимствованного материала языка-донора, причём дериваты непонятны, непопулярны или неизвестны в данном значении в самом языке-доноре, например: «Twen» (человек в возрасте от 20 до 30 лет по аналогии с «Teen»), «Dressman» (мужской манекен), «Handy» (сотовый телефон), «Pullunder» (свитер, надеваемый под одежду, ср.

значение английских морфем «over» и «under» в словах «Pullover» и «Pullunder»), «Longseller» (товар, который медленно продаётся; ср. «Bestseller») и др.

происхождения (bernommene Konjugationsformen entlehnter englischer Verben).

Зачастую перфектное причастие образуется у глаголов, ранее заимствованных из (американского варианта) английского языка, с суффиксом «-ed», ср.: geprinted, gescanned, gedownloaded, «fr meine Freundin bin ich total abgespaced» (англо-нем.:

«моя подруга считает меня не от мира сего»). В отдельных случаях суффикс «-ed» встречается у указанных глаголов в третьем лице единственного числа по аналогии с образованием перфектного причастия, ср.: er printed.

4. Под псевдоапострофированием (Schsischer Genitiv) понимается использование апострофа по англоязычному образцу не для разделения единиц при словосложении, а для разделения флексии и основы: а) в генитиве: «Goethe’s Werke», «Oma’s Geheimnis»; б) во множественном числе у акронимов и единиц без происхождением): «DVD’s» (акроним), «AGB’s» (акроним), «Auto’s»

(заимствование), «Nudel’n» (единица с неизвестным происхождением); в) с не именами существительными на «-s»: «nicht’s», «um’s».

5. Причинами переозвучивания (Umlautung), или собственно фонетического варьирования выступают явления многократности, т.е. наличие нескольких языков-источников, а также влияние престижных языков (языковмакропосредников) и их смена. Переозвучивание в соответствии с англоязычными фонетическим нормами характерно для интернационализмов, заимствованных в немецкий язык ранее главным образом из языков романской ветви: «Jury» [yri:, тж.: y:r] (фр.) – «Jury» [dy()r] (англ.), «Budget»

[byde:] (фр.) – «Budget» [bdt] (англ.). Переозвучивание характерно для ранее заимствованных акронимов, имеющих эндоглоссную традицию прочтения: «TV»:

[ti:vi:] вместо [te:fao], «PR»: [pi:a] вместо [pe:r], «CD»: [sdi:] вместо [tse:de:], «DVD» [dvdi:] вместо [de:vaode:]. Тем не менее, на прочтение ряда акронимов распространяется тенденция к лояльности языку-донору: «CNN»

[s enen], «CIA» [s ae], «FBI» [f ba].

Данная тенденция распространяется и на случаи инициальных сокращений имён собственных, полную форму которых говорящий затрудняется назвать или когда стоящий после сокращений оним является определённо единицей (американского варианта) английского языка: «1831 bekam er die Chance, mit dem Forschungsschiff „HMS [t m s] Beagle“ (His / Her Majesty’s Ship) zu reisen».

(DW. Darwins Revolution.) Переозвучивание типично для случаев, когда установить, к какой именно культуре относится фамилия – немецкой, английской или американской, не представляется возможным: «Karl May [собственно: kal ma, однако не исключено прочтение: ~ me] hat mit seinen Geschichten von den Wildwest-Helden Winnetou und Old Shatterhand die ganze Welt begeistert». (DW. Karl May: Vom Kriminellen zum Erfolgsautor.) Переозвучивание встречается также в гибридных композитах типа E+D или E+E+D, если немецкоязычный элемент «D» выражен интернационализмом, ср.:

Call-Option, Cash-Management-System, где говорящий может произнести последний компонент аналогично норме прочтения первого или первых двух.

Сложные и фразеологические единицы экзоглоссного происхождения также подвергаются переозвучиванию, если в их составе присутствуют мотивирующие морфемы, ср.: в афоризме «No pasarn» (исп.: «[Фашисты] не пройдут») «no»

читается как [no…].

Переозвучивание тесно связано с ассимиляцией и фонетической адаптацией (онемечиванием), которые могут служить как стилистическим средством для создания юмора и сатиры, так и прагматическим средством размежевания Своего и Чужого. Таким образом, переозвучивание не обязательно связано с озвучиванием заимствований в соответствии с фонетическими нормами языка-донора (аллофонией), и, следовательно, не является исключительно экзоглоссной тенденцией: «Camping»

[tsamp], «Snobs» [nops] (иронично).

При диафазном сопоставлении эксплицируются множественные примеры субституции фонетических оболочек англоязычных заимствований. Так, некоторые англицизмы, заимствованные до тридцатых годов XX в., сохранили варианты онемеченного произношения по настоящее время [v. Polenz, 2009, c. 136]: «Jazz» [jats] (шутливое, диалектное); «lynchen» [lynn] (разговорное, устаревающее), вместо стандартного [lntn]; «USA» [u:sa:] (стандартное); «k. o.» [ka::] (стандартное).

6. Неосемантами (Neosemanten) являются заимствованные ранее единицы, по разным причинам подвергшиеся ресемантизации или реэтимологизации, и заново переосмысленные языковым коллективом в условиях сложившейся языковой ситуации. Неосемантизация тесно связана с явлением деэтимологизации единиц, т.е.

нарушением связи единицы и её этимона, затемнением первоначальной семантической структуры слова. Тенденция к неосемантизации относится к общеевропейской и маркирует интернациональные единицы, которые Р. Люр называет «европеизмами» (Europismen) [Lhr, 2011, c. 168]. На фоне общей тенденции к интернационализации периферийной и дополнительной сфер словарного состава немецкого литературного языка ФРГ происходит переосмысление имеющихся интернационализмов, ср.: «Krise» (греч.: krsis, фр.: crise), ранее:

(решающий поворот событий), сегодня:

, например: «Krisen sind eine Gefahr fr die Beziehung». (Focus. Zehn Wege durch die Krise); «Problem» (лат.: problema), ранее:, сегодня:, например: «Groe Probleme haben beispielsweise Menschen, die sich unkontrolliert sonnen oder regelmig ins Solarium gehen». (Die Welt. Wie Erwachsene unter Pickeln leiden.) Б. Тенденция к подражанию экзоглоссным коммуникативным нормам является следствием натуралистического перевода англоязычных единиц и сочетаний, транслируемых главным образом средствами массовой информации.

Переводческий натурализм выступает особым каналом заимствования англоамериканизмов в немецкий литературный язык ФРГ и предполагает два типа искажения при семиозисе: а) формализованный, при котором оболочка слова является платформой заимствования; б) симметричный, при котором такой платформой выступает содержательный компонент слова (на одну единицу исходного текста – одна близкая по семантике единица целевого текста). В результате натуралистического перевода пользователи изменяют своё отношение к единицам собственного языка, предпочитая им «яркие» формулировки языкадонора, что находит выражение в заменах привычных обозначений более престижными англоамериканизмами (к данной категории явлений относятся также имена собственные), ср.: «Liebst du mich? – Ja, ich tue» по аналогии с: «Do you love me?» – «Yes, I do», вместо: «Ja / Aber ja [doch]!»; «Nicht ich / Nicht Peter», по аналогии с «Not me / Not Peter», вместо «Ich nicht / Peter nicht»; «Bist du sicher, dass du mich abholen wirst?», по аналогии с «Are you sure you’ll pick me up?», вместо «Wirst du mich wirklich abholen?»; «Warum setzen wir uns nicht?» по аналогии с «Why don’t we take a seat?», вместо «Setzen wir uns doch!».

Экзоглоссными тенденциями частного характера в системе немецкого литературного языка являются следующие.

На фонетическом уровне: тенденция к переозвучиванию экзоглоссных (ранее заимствованных) единиц в соответствии с произносительными нормами американского варианта английского языка (см. выше).

На морфосинтаксическом уровне зафиксированы 1) тенденция к колебанию грамматической формы заимствованных единиц и 2) тенденция к упрощению грамматической формы заимствованных единиц.

1. В практике преобладают случаи колебания двух родов; в основном это варианты имён существительных мужского и среднего рода, например: Terminal der, реже das; Array das, реже der; Safe der, реже das.

Менее частотно колебание женского и мужского / среднего родов: Slang, der, реже die; Site die, реже der; Limit, die, реже das; Open-air, das, реже die; Mail die, реже das; Tram die, реже das. Известны также случаи «трёхродовых»

колебаний, ср.: Couchpotato die, реже der, ещё реже das.

Разрешение колебания в данных случаях происходит, как правило, согласно категориальному критерию (на основе семантических аналогий с другими группами слов): die (Couch)potato – die Kartoffel.

2. Тенденция к упрощению грамматической формы лексических единиц наблюдается вследствие перехода прежнего слова (диахронного варианта) к типу склонения, имеющему синхронно бльшую устойчивость. Речь идёт о потере актуальности интернационализмов, заимствованных в состав немецкого языка в периоды латинизации или галлизации. П. Браун называет в качестве одной из причин отмирания словарных единиц появление «опасных конкурентов»

(«gefhrliche Konkurrenzwrter») [Braun, 1993, c. 185], например: der Reformator Reformer, der Bankier Banker.

На графическом уровне наблюдается тенденция к недостаточной графической адаптации и неполному охвату орфографическими предписаниями всего спектра явлений. Выделены три подгруппы явлений, не охваченных нормативными прескрипциями либо существующих параллельно с ними:

а) ненормативное использование апострофа («Goethe’s Werke», «Oma’s Geheimnis», «DVD’s», «um’s»); б) ненормативное использование дефиса («HausNummer», «Gelb-Sand»); в) использование знаков международной транскрипции («Tsaplina» вместо «Zaplina», «Chernyshev» вместо «Tschernyschjow»).

1) интернационализации заимствованной лексики англоязычного происхождения, 2) образованию гетеролингвальных вариантов, 3) универбации, 4) линейному сокращению лексических единиц, 5) деривации на основе суффигирования заимствованного морфемного материала англоязычного происхождения.

1. Тенденция к интернационализации выражается в лексическом заимствовании из американского варианта английского языка в ряд европейских языков и проистекающей из него интерференции лексико-семантического характера, ср.: Kompetenz, Integration. В немецком языке 75% из заимствованных интернационализмов можно отнести в состав определённых лексико-тематических групп [Braun, 1993, c. 202].

2. Заимствование из гомологических языков приводит к образованию гетеролингвальных омонимов, представляющих собой парадигматические ряды лексических единиц со схожей графической или звуковой формой образца «немецкий vs. (американский) английский». Гетеролингвальная омонимия восходит к так называемой полиглоссности (ресурсной гетерогенности) немецкого языкового идиома и эксплицирует ряд экзоглоссных влияний в его историческом развитии.

Гетеролингвальная омонимия образца «немецкий vs. (американский) английский» актуализирована двумя парами единиц из выделенных нами 12 рядов гетеролингвальных омонимов указанного образца в словарном корпусе справочника «Duden. Deutsches Universalwrterbuch» (2011), англоязычные элементы которых являются ассимилированными заимствованиями первого периода американизации, ср.:

der Bar (нем.: многострофная песнь мейстерзингеров) – die Bar (англ.: бар), das Rad (англ.: рад, единица облучения) – das Rad (нем.: велосипед).

Адаптация англоамериканизма „Thriller“ (англ.: триллер, детективный фильм с захватывающим сюжетом) в фонетически более удобный [trle] в современной немецкой речи приводит к потере „h“ в графическом облике заимствования и к возникновению омонимии с автохтонной единицей „Triller“ (нем.: трель). При нивелировке гетеролингвальных фонетических особенностей омонимами (омографами и омофонами одновременно) выступают также пары рядов:

der Rock (нем.: юбка) – der Rock (англ.: музыкальное направление), der Star (нем.: скворец; катаракта) – der Star (англ.: знаменитость).

Однако в контексте заимствования англо-американской лексики в немецкий литературный язык наиболее частым можно считать явление омографии, т.е.

совпадения лишь графических оболочек отдельных заимствованных и собственных единиц, у которых разноязычное прочтение является условием сохранения целостности лексем:

der Model [m:dl] (нем.: узор) – das Model [mdl] (англ.: натурщица), der Tag [ta:k] (нем.: день) – der Tag [tg] (англ.: заключительная часть джазового произведения).

3. Под тенденцией к универбации (Univerbierung) понимается образование многокомпонентных композитов из групп слов посредством словосложения через дефисное написание (Durchkopplung), к примеру: «Blow-out-Preventer», «PartyHighlight», «City-Event». Наряду с подавляющим большинством субстантивных композитов, появляющихся в общем словарном составе немецкого литературного языка под давлением профессиональной лексики (словарной периферии), образуются сложные глаголы путём универбации заимствованных англоязычных морфем:

«windsurfen», «webdesignen», «layouten» [Braun, 1993, c. 168]. Продуктами универбации становятся также гибридные композиты, которые не обнаруживают устойчивых схем в написании: «Bohr-Boom», «Mega-Party», «Umweltdesaster», «Stoppuhr», «Overhead-Projektor», «Peer-Review-Verfahren».

Универбированные единицы представляют главным образом композиты детерминативного типа с невыраженными зависимостями относительно генетики главного и определяющего компонентов. Тенденция к универбации выявлена в категориях имени существительного и глагола.

4. В рамках тенденции к линейному сокращению лексических единиц можно выделить пять подгрупп явлений: а) акронимы (Initialwrter), б) инициальные (Kopfwrter), в) финальные (Endwrter), г) послоговые (Silbenwrter) сокращения и д) контаминации (Klammerwrter).

А. Образование акронимов является наиболее стойкой тенденцией в подгруппе сокращения. В зависимости от сферы лексического состава немецкого литературного языка индекс акронимизации может составлять от 1/7 (в ассимилированном составе) до 4/6 (в слабо- или неассимилированном составе) общего словарного фонда.

Возможно образование двух типов акронимов: 1) слогообразующих, для которых типично слитное прочтение, например: «CAD» [kd] (computer-aided design), «AIDS»

[dz] (acquired immunodeficiency syndrome), вплоть до написания второй и последующих букв строчными, ср.: «Laser» [lez()] (light amplification by stimulated emission of radiation); 2) парцеллированных, например: «VIP» [vi: api:] (very important person), «HIV» [ha: i:fao] (human immunodeficiency virus). Акронимы образуются также на основе звукопередачи, к примеру: «Jeep» [di:p] (general purpose), «Hi-Fi» [haif, также: hafa] (high fidelity).

Б. Инициальное сокращение является словообразовательной моделью, при которой контур единицы усекается до предела, не нарушающего тождество слова, в инициальной части, например: «Pop(ular)», «Rock(’n’Roll)», «Doc(tor)».

инициальным, ср.: «(Ro)bot».

Г. Послоговые сокращения образуются из инициальных слогов двух единиц, к примеру: «Moped» (motor pedale). Случаи сокращения более двух единиц не выявлены. Зафиксирована смешанная образовательная модель с элементами акронимизации и послогового сокращения, например: «Radar» (radio detection and ranging), «Spam» (spiced pork and ham).

Д. Контаминациями являются образования из инициальной морфемы одной единицы и финальной морфемы другой, ср.: «Motel» (motor hotel), «Botel» (boat hotel).

5. Деривация на основе суффигирования заимствованного морфемного материала англоязычного происхождения является относительно устойчивой экзоглоссной тенденцией словообразовательного уровня. Наиболее продуктивными суффиксами выступают в категории имени существительного:

-ness: Wellness, Coolness; -ing: Planking, Teabowing; -er: Topper, Beamer; -i(e)/y: Girlie, Mary. Суффикс «-ness» обнаруживает синхронно такую же зависимость, как и утративший продуктивность суффикс «-nis»: он разделяет существительные среднего и женского родов по категориальному признаку (на основе семантических аналогий): die Fairness (die Redlichkeit) / das Business (das Geschft), ср.: die Besorgnis (die Sorge) / das Zeugnis (das Gutachten). В категории имени прилагательного наиболее продуктивен суффикс:

-y: pinky, homy, sporty, tawny. Продуктивным является механизм адноминальной деривации глаголов с нулевым суффиксом, ср.: «faxen»,«posten», «mailen» [Schmidt, 2004, c. 184].

Выведение индекса экзоглоссности в различных лексико-семантических группах системы немецкого литературного языка периода американизации позволяет диагностировать диаморфизм в периферийной и изоморфизм в дополнительной и базисной сферах словарного состава. Критерием принадлежности лексикосемантических групп к сферам лексико-семантической системы немецкого литературного языка выступает степень ассимиляции лексических единиц [Munske, 1983, c. 567], а также возраст лексического состава [Nbling, 2010, c. 140]: чем старше единица, тем более она освоена в языковой системе. Базисная лексическая сфера (Erbwortschatz) представлена исконным (эндемическим) составом лексики; к данной сфере М. Бессе относит «лексику виноградарей и виноделия» [Besse, 2002, c. 2].

Дополнительная лексическая сфера (Lehnwortschatz) включает ассимилированный заимствованный состав с высоким процентом содержания интернационализмов [Nbling, 2010, c. 141], что также подтверждает Л.Л. Нелюбин, определяя последние как «единицы общего происхождения, существующих во многих языках с одним и тем же значением, обычно оформляемых в соответствии с фонетическими и морфологическими нормами данного языка и являющихся главным образом терминами из области науки и техники» [Нелюбин, 2003, с. 64]. Дополнительную лексическую сферу традиционно представляет лексико-семантическая группа «медицинская лексика» [Wiese, 1984, c. 64]. В периферийную лексическую сферу (Fremdwortschatz) входят лексико-семантические группы со слабо- либо неассимилированным заимствованным составом, к которым О. Штеншке относит «лексику сети Internet» [Stenschke, 2006, 52–53]. Наиболее выраженные экзоглоссные тенденции наблюдаются в периферийной сфере немецкого литературного языка периода американизации (0,635), в то время как в дополнительной и базисной сферах зафиксированы соответственно умеренные (0,024) и слабые (0,001) тенденции к экзоглоссии (таб. 2).

Выведен коэффициент продуктивности начальных букв: в ядерной сфере немецкого словарного состава наиболее частотны англоамериканские заимствования на B, C, S, T; в резервной сфере продуктивными начальными буквами являются A, H, M, Z; в периферийной сфере – A, B, S. Наиболее продуктивными являются начальные буквы с коэффициентом > 10%: A (10,66%), С (10,03%), N (13,61%).